Содержание к диссертации
Введение
1. Структура диалога в драматургии гоголя как научная проблема 8
2. Трансформация традиционных комедийных типов в диалоге «женитьбы» 31
2.1 «Влюбленные» 31
2.2 Персонажи-«посредники» 85
2.3 «Женихи» 131
Заключение... 170
Список использованной литературы 177
- Структура диалога в драматургии гоголя как научная проблема
- «Влюбленные»
- Персонажи-«посредники»
- «Женихи»
Введение к работе
АКТУАЛЬНОСТЬ ТЕМЫ
Одной из проблем, с которыми сталкиваются хирурги в своей практике, является лечение больных с критической ишемией нижних конечностей. Несмотря на достижения современной ангиологии и ангиохирургии, при КИНК, из-за облитерации дистального артериального русла высокая ампутация конечности в 15-30% случаев является единственной операцией, избавляющей пациента от тяжелых страданий [60, 77, 124, 132, 156]. Исследования M.Lepantalo et S.Matzke [129] свидетельствуют что, если реконструктивная операция не выполняется в течение 1 года от момента установления диагноза КИНК, то ампутация конечности производится до 46% больным.
Очевидно, что ампутация на уровне бедра приводит больного к тяжелой инвалидности. Лишь 26,9-30,3% больных после подобной операции пользуются протезом, тогда как после ампутации на уровне голени протезом могут пользоваться 55,8-69,4% больных [52, 56, 59]. Аналогичные данные приводит и Мс Whinnie D.L.[136], показывающий, что менее 1/3 пациентов после высоких ампутаций способны адекватно передвигаться на протезах. Полная же реабилитация пациентов достигается в 50% случаев после ампутации нижней конечности ниже коленного сустава и лишь в 25% случаев - после ампутаций на уровне бедра [45,55].
Достаточно высоким остается процент летальных исходов при ампутациях конечностей, причем периоперационная летальность при ампутациях на уровне бедра по данным различных авторов, составляет в среднем 15-20% [81], а периоперационная летальность при ампутациях ниже коленного сустава всего 3,4-10% [52, 108].
Из всего выше приведенного следует, что снижение уровня ампутации является наиболее выгодным для пациента при условии, что культя заживет и будет пригодной для протезирования. Безусловно, при этом ка-
чество жизни ампутированных больных будет несоизмеримо более высоким.
Вместе с тем, первичные ампутации, выполненные дистальнее коленного сустава у больных с IV стадией ХАН, сопровождаются максимальным количеством послеоперационных осложнений и реампутации - в 55,6% случаев [7], в то время как реампутации после ампутаций на уровне средней 1/3 бедра выполняются всего лишь в 12% случаев [69].
Для снижения уровня ампутации путем улучшения кровообращения тканей широко применяются гипербарическая оксигенация, ультрафиолетовое облучение крови, гемосорбция [13]. Предлагаются различные методики ампутации голени у больных с КИНК, позволяющие отказаться от выполнения высокой ампутации на уровне бедра и сохранить функциональный коленный сустав. По данным Н.Ф. Дрюк [30] реваскуляризирую-щая остеотрепанация берцовых костей одномоментно в сочетании с ауто-гемэкстравазацией мягких тканей голени позволяют в большинстве случаев выполнять экономные ампутации и лишь у 35% больных требуются ампутации на уровне бедра. Одним из достаточно эффективных способов снижения уровня ампутаций нижних конечностей у больных с КИНК при невозможности выполнения прямой реваскуляризирующей операции является операция - поясничная симпатэктомия [51].
Таким образом, вопрос о выборе уровня ампутации у больных с КИНК остается дискутабельным и спорным до настоящего времени. Выполнение ампутаций ниже коленного сустава сдерживается угрозой возникновения ишемической гангрены культи, а ампутация на уровне бедра сопровождается высокой летальностью и глубокой инвалидизацией в связи с ограниченным использованием протеза.
Ряд авторов считает, что, по возможности, необходимо стремиться выполнить ампутацию как можно ниже для последующей двигательной реабилитации больных. Последняя зависит от многих факторов, среди которых важнейшими являются уровень усечения конечности и функцно-
нальное состояние культи [2, 3, 101, 150]. В связи с этим сохранение жизнеспособности и функции длинного сегмента усеченной конечности имеет важное медико-социальное значение [64].
Для правильного выбора уровня ампутации и, чтобы в дальнейшем избежать реампутации, необходимо знать состояние мышечной ткани остающейся культи. Обычно к реампутации на уровне бедра после ампутации ниже щели коленного сустава приводят такие осложнения, как некроз мягких тканей и нагноение операционной раны. Последние развиваются вследствие нежизнеспособности мышц на уровне ампутации, причина которой чаще всего - недостаточное кровоснабжение культи [94]. В настоящее время для определения состояния мышечной ткани используется много методов: макроскопическая оценка мышц; радиоизотопная сцинтигра-фия конечности; термография; определение в крови креатинфосфокиназы, аспартатаминотрансферазы, лактатдегидрогеназы, уровня миоглобина; ка-пиллярофотометрия; лазерная флуорометрия; импедансная реоплетизмо-графия; полярография; пункционная биопсия мышц; определение ответной сократительной реакции мышц на электрическое возбуждение; гистологическое изучение препаратов; определение изменения импеданса мышечной ткани [8, 22] и др. Достаточно информативным из доступных широкому кругу лечебно-профилактических учреждений методом является нмпедан-сометрический.
Исходя из приведенных выше литературных данных, для улучшения результатов лечения больных с КИНК (снижения уровня послеоперационной летальности и улучшения качества жизни пациентов после ампутаций) необходимо снижать уровень ампутации. Но обязательным условием достижения данных результатов должно быть уменьшение количества послеоперационных осложнений и количества выполняемых реампутации. Для этого необходимо наличие чувствительного и специфичного критерия определения состояния тканей ишемизированной конечности.
В своей работе мы изучили изменения показателей РВИ в мышечной ткани при КИНК, определили критерии жизнеспособности мышц, внедрили данный метод в клинику для выбора оптимального уровня ампутации у больных с терминальной стадией ишемии нижних конечностей.
ЦЕЛЬ И ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ.
Целью исследования явилось - на основании клинической картины, дополнительных методов иследования и даных измерения величины РВИ обосновать и разработать комплексный метод лечения больных с терминальной ишемией нижних конечностей, позволяющий снизить уровень ампутации конечности и улучшить результаты лечения у пациентов с данной патологией.
Исходя из этой основной цели, поставлены следующие задачи;
Провести анализ причин неудовлетворительных результатов высоких ампутаций нижних конечностей и определить возможности снижения их уровня у больных с КИНК.
Определить критерии РВИ как показателя жизнеспособности мышечной ткани при КИНК на основе сравнительного анализа величин РВИ и данных гистологического исследования мышечной ткани.
На основе выработанных критериев РВИ разработать методику определения уровня ампутации при КИНК.
Изучить чувствительность и специфичность показателя РВИ в диагностике состояния жизнеспособности мягких тканей.
Провести сравнительный анализ летальности, частоты местных осложнений и вероятности реампутации в группах больных с использованием РВИ и эмпирическим выбором уровня ампутации.
НАУЧНАЯ НОВИЗНА.
Впервые произведен сравнительный анализ гистологических и импедансометрических изменений в мышечной ткани при КИНК и определены значения РВИ, характеризующие жизнеспособность мягких
тканей. Впервые для выбора уровня ампутации у больных с КИНК в клинической практике разработан новый метод определения ее уровня на основе использования электрофизиологического (импедансометрического) метода определения жизнеспособности мышц на уровне предполагаемого усечения конечности. Так же впервые произведена оценка специфичности и чувствительности показателя РВИ в оценке жизнеспособности мышечной ткани при выборе уровня ампутации нижних конечностей. Предложенный комплекс лечебно- диагностических мероприятий у больных с критической ишемией нижних конечностей позволил повысить эффективность хирургического лечения этих больных. ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ.
Научно обоснованный и успешно апробированный в клинической практике новый метод выбора оптимального уровня ампутаций нижних конечностей у больных с критической ишемией нижних конечностей позволил в 58,4% случаев снизить уровень ампутации конечности, причем в 36,7% случаев с сохранением коленного сустава; уменьшил летальность в группе больных с ампутациями с 42,0% до 28,3%. Примененный в клинической практике диагностики и лечения больных с критической ишемией нижних конечностей импедансометрический метод определения состояния мышечной ткани для выбора оптимального уровня ампутации нижних конечностей дал возможность значительно улучшить результаты v Ллечения пациентов с данной патологией. Метод прост, удобен и отличается высокой чувствительностью и специфичностью, не требует больших материально- технических затрат.
Материалы данного диссертационного исследования рекомендуется использовать в практической работе врачей хирургического профиля, занятых лечением больных с критической ишемией нижних конечностей.
ВНЕДРЕНИЯ РЕЗУЛЬТАТОВ ИССЛЕДОВАНИЯ. Итоговые результаты диссертационного исследования, посвященного разработке нового метода комплексного лечения больных с критической ишемией нижних конечностей используются в практике работы хирургических отделений МУЗ «Городская клиническая больница» №4, №3, отделения сердечно- сосудистой хирургии ГУЗ «Краевая клиническая больница» г.Ставрополя, в учебном процессе кафедр хирургических болезней педиатрического и стоматологического факультета с курсом урологии, хирургии факультета последипломного образования, сердечнососудистой хирургии и высоких хирургических технологий факультета последипломного образования Ставропольской государственной медицинской академии.
Структура диалога в драматургии гоголя как научная проблема
Исследователи неоднократно обращались к проблемам выявления специфики драматического диалога и разработки методов его анализа. Много существенных наблюдений и положений содержится, например, в работах П. Лар-тома , К. Элама , А. Юберсфельд . Однако, как нам представляется, при изучении структуры диалога в произведениях конкретного автора недостаточно ориентироваться лишь на представления и методы общего характера; желательно учитывать специфику материала: историко-литературные факторы, особенности творческого метода, жанра, индивидуального стиля писателя, художественные задачи, которые он перед собой ставил. Наиболее плодотворными, с нашей точки зрения, являются именно те исследования структуры драматического диалога, которые выполнены подобным образом. Приведем примеры.
Г. Конеса в объемном труде4, посвященном мольеровскому диалогу, использует метод членения диалога на составляющие (реплики, последовательности реплик, сцены, последовательности сцен), их классификации по различным критериям (длинные и короткие реплики; сцены экспозиции, противостояния и развязки и т. д.) и анализа их структуры. Выбор такого подхода оправдан тем, что диалог классицистической комедии «правилен» и четко организован, поэтому достаточно легко делится на отрезки определенных типов. Гоголевский диалог не вполне поддается подобным операциям: он слишком текуч, неуловим и разнообразен.
Изучая диалог «Горя от ума», Г.О. Винокур рассматривает относительную длину реплик персонажей5. Именно здесь этот метод оказывается весьма продуктивным, поскольку в грибоедовской комедии оппозиция «говорения» и молчания наполнена нетрадиционным смыслом6. Гоголевский художественный мир не поляризован по этому принципу, поэтому длина реплик сама по себе не является столь существенным показателем.
А.Д. Степанов в работе «Проблемы коммуникации у Чехова»7 опирается на теорию речевых жанров, выявляя различные случаи нарушений жанровых норм в диалогах чеховских персонажей. Выбор метода обусловлен, в частности, тем, что исследование «провалов коммуникации» - «главная и самодостаточная тема» чеховского творчества8. В этом состоит его отличие от литературы предшествующих эпох, в которой «разрывы» диалога «играют второстепенную роль функциональных приемов» и «всегда подчинены некой авторской цели, но никогда не самодостаточны»9.
Диалог в театре абсурда также изучается сквозь призму нарушения коммуникативных норм. Ольга и Исаак Ревзины рассматривают «Урок» и «Лысую певицу» Э. Ионеско как своего рода «семиотический эксперимент», цель которого - обнажение законов акта коммуникации 0. По мнению исследователей, эксперимент строится следующим образом: в акте коммуникации производится последовательное устранение отдельных признаков для выяснения их значения и установления того предела, за которым происходит разрушение общения11. И в данном случае подход продиктован особенностями материала.
Мы сопоставляем диалог «Женитьбы» с традиционными схемами, поэтому для нас представляют интерес работы, посвященные организации диалога в русской догоголевской комедии.
В своем развитии отечественная «профессиональная» драматургия опиралась, в значительной мере, на традиции русского и славянского народного театра. Ему посвящено большое количество исследований. Мы остановимся лишь на тех, в которых затрагиваются интересующие нас проблемы.
Наиболее распространенные стилистические приемы народного театра описаны П.Г. Богатыревым12. К их числу относятся: оксюморон; метатеза; игра на синонимах и омонимах; метафора и ее реализация; повторение; сцены, построенные по контрасту; «заумная речь»; характерные особенности в языке некоторых действующих лиц13. По мысли П.Г. Богатырева, особенностью диалога народных драматических произведений является наличие прямых обращений к публике: персонаж произносит монолог, в котором сам себя характеризует, адресуя его непосредственно зрителям. Благодаря этому становятся излишними такие диалоги, в которых действующие лица характеризуют друг друга.
«Влюбленные»
В ряде комедий с любовной интригой взаимное чувство героя и героини изображается как «безусловное», то есть не осложняется внутренними факторами; препятствия на пути к его реализации имеют внешний характер. Однако можно выделить категорию пьес, в которых любовная интрига развертывается иначе: соединению героев мешают какие-либо субъективные обстоятельства (например, «пороки», «чудачества», пристрастия, взгляды, психологическое состояние одного или обоих партнеров).
Если «внешний уровень» сюжета «Женитьбы» сближает ее с пьесами первой группы, то по содержанию его «внутреннего уровня» она примыкает ко второй1. Как мы покажем далее, диалог гоголевской комедии построен путем переработки традиционных схем, характерных для обеих категорий.
Постараемся выяснить сначала, как трансформируются в «Женитьбе» принципы организации диалога комедий, относящихся к первой группе. Рассмотрим пьесы, герои которых теми или иными качествами напоминают гоголевских «влюбленных».
Исследователи уже не раз сопоставляли Подколесина с традиционными типами «нерешительных», «ленивых» и «робких» женихов. Так, Н.И. Коробка обратил внимание на сходство Подколесина с Армидиным, персонажем комедии Н.И. Хмельницкого «Нерешительный, или Семь пятниц на неделе», источником которой считал пьесу «Непостоянный» Коллена Д Арлевиля. Сравнив, «как пользуются одинаковым материалом» Гоголь и Коллен Д Арлевиль (а за ним и Хмельницкий), Коробка пришел к выводу о том, что у Гоголя комизм заключается в характере Подколесина, а у французского драматурга - в тех qui pro quo, которые случаются с героем из-за его нерешительности. «В результате
Об уровнях сюжета комедии см.: Манн Ю. Поэтика Гоголя: Вариации к теме. С. 231-232. у Гоголя, - несомненно, художественное произведение, комедия нравов, заставляющая глубоко задуматься», у Коллена Д Арлевиля - «комедия интриги, забавный фарс, который может только заставить смеяться» . В.В. Гиппиус отметил, что с Армидиным «Подколесина сближает сцена нерешительного объяснения; герой Хмельницкого тоже "разве что сердца не открыл" - впрочем, потому что колебался между двумя сестрами» . В.В. Гиппиус предположил, что «из робкого намека последней фразы Армидина - "напрасно кажется не выбрал я меньшую" - вырос заключительный монолог Подколесина и его финальный прыжок»4. А.Л. Слонимский также сравнил Подколесина с Армидиным. По мнению ученого, «пьеса Хмельницкого... имеет очень мало общего с комедией Гоголя»: «нерешительность Армидина... проявляется в неумении остановить выбор на одной из двух хорошеньких сестер, между тем как Подколесин у Гоголя колеблется в самом решении жениться. Однако в частностях есть некоторое сходство. Так сцена объяснения Подколесина с Агафьей Тихоновной напоминает аналогичные сцены Армидина с Людмилой и Наташей. Оба, приступив к объяснению, не решаются его закончить и под разными предлогами откладывают его... Есть сходство и в попытке бегства, с той разницей, что Армидину убежать не удается». По мнению А.Л, Слонимского, образ «нерешительного» жениха у Гоголя приобрел «совершенно новое, гораздо более широкое значение» .
В.В. Гиппиус провел аналогию между Подколесиным и «нерешительным Сганарелем» из «Брака поневоле» Мольера, а также водевильными «разборчивыми женихами» и традиционными «лентяями» - крыловским Лентулом и героем анонимной комедии 1828 г. «Ленивый», который «из лени не едет жениться» . Однако, по мнению В.В. Гиппиуса, Гоголь «как всегда, усиливает целый характер и далек от условного олицетворения одной черты; в этом традиция, из которой вырастают его шаржи, преодолевается... Эффекты вынужденного в буквальном смысле брака у Гоголя смягчены: не битье палкой, а только энергические ругательства Кочкарева...» .
Согласно выводу П.И. Рулина, «лень и нерешительность соединены в герое Гоголя в один комплекс», значительно углубленный по сравнению с мотивами «нерешительности в женитьбе» в догоголевской комедии. «В то время как мольеровский Сганарель не может порвать с невестой в виду сложившегося положения, нерешительность Армидина ... задана, но не мотивирована: у Гоголя же психологическая характеристика героя переходит в социальную»8.
А.Л. Зорин также отметил, что «фигура колеблющегося жениха, насильно принуждаемого к свадьбе», «восходит к мольеровскому Сганарелю» из «Брака поневоле», однако «колебания Сганареля мотивированы его страхом оказаться рогатым и разоренным кокеткой женой». По мысли исследователя, Подколесин соединяет в себе с чертами нерешительного и ленивого жениха «черты робкого жениха, не решающегося объясниться с невестой». Пример последнего - герой «Чудаков» Я.Б. Княжнина Прият, которого «силою тащит» признаваться в любви его слуга Пролаз. «Разнообразные мотивировки уклонения от решительного шага, разбросанные по различным комедиям», собраны в «Женитьбе» воедино, «что придает колебаниям Подколесина особую сложность и многозначность»9.
Постараемся выявить особенности структуры диалога «Женитьбы», придающие гоголевскому образу разносторонность и глубину, отличающие его от перечисленных традиционных типов. Прежде всего обратим внимание на способ изображения нерешительности.
В комедии Н.И. Хмельницкого и ее предполагаемых источниках («Нерешительном» Ф.-Н. Детуша и «Непостоянном» Коллена Д Арлевиля) это качество персонажа проявляется словно бы механически, вне зависимости от масштаба и вида ситуации, и всегда выражается в неспособности остановить выбор на одном варианте из двух или нескольких возможных. Армидина, например, ставит в тупик не только необходимость отдать предпочтение одной из двух невест или одному из двух служебных поприщ; его надолго «парализуют» и мелкие житейские проблемы: он не может решить, какой сшить слуге кафтан, «зеленый или красный»10; «разрывается» между шляпой и фуражкой и т. д., причем во всех случаях сомнения практически не мотивируются никакими «внутренними» факторами, за исключением «нерешительности».
Персонажи-«посредники»
В ряде комедий с любовной интригой взаимное чувство героя и героини изображается как «безусловное», то есть не осложняется внутренними факторами; препятствия на пути к его реализации имеют внешний характер. Однако можно выделить категорию пьес, в которых любовная интрига развертывается иначе: соединению героев мешают какие-либо субъективные обстоятельства (например, «пороки», «чудачества», пристрастия, взгляды, психологическое состояние одного или обоих партнеров).
Если «внешний уровень» сюжета «Женитьбы» сближает ее с пьесами первой группы, то по содержанию его «внутреннего уровня» она примыкает ко второй1. Как мы покажем далее, диалог гоголевской комедии построен путем переработки традиционных схем, характерных для обеих категорий.
Постараемся выяснить сначала, как трансформируются в «Женитьбе» принципы организации диалога комедий, относящихся к первой группе. Рассмотрим пьесы, герои которых теми или иными качествами напоминают гоголевских «влюбленных».
Исследователи уже не раз сопоставляли Подколесина с традиционными типами «нерешительных», «ленивых» и «робких» женихов. Так, Н.И. Коробка обратил внимание на сходство Подколесина с Армидиным, персонажем комедии Н.И. Хмельницкого «Нерешительный, или Семь пятниц на неделе», источником которой считал пьесу «Непостоянный» Коллена Д Арлевиля. Сравнив, «как пользуются одинаковым материалом» Гоголь и Коллен Д Арлевиль (а за ним и Хмельницкий), Коробка пришел к выводу о том, что у Гоголя комизм заключается в характере Подколесина, а у французского драматурга - в тех qui pro quo, которые случаются с героем из-за его нерешительности. «В результате
Об уровнях сюжета комедии см.: Манн Ю. Поэтика Гоголя: Вариации к теме. С. 231-232. у Гоголя, - несомненно, художественное произведение, комедия нравов, заставляющая глубоко задуматься», у Коллена Д Арлевиля - «комедия интриги, забавный фарс, который может только заставить смеяться» . В.В. Гиппиус отметил, что с Армидиным «Подколесина сближает сцена нерешительного объяснения; герой Хмельницкого тоже "разве что сердца не открыл" - впрочем, потому что колебался между двумя сестрами» . В.В. Гиппиус предположил, что «из робкого намека последней фразы Армидина - "напрасно кажется не выбрал я меньшую" - вырос заключительный монолог Подколесина и его финальный прыжок»4. А.Л. Слонимский также сравнил Подколесина с Армидиным. По мнению ученого, «пьеса Хмельницкого... имеет очень мало общего с комедией Гоголя»: «нерешительность Армидина... проявляется в неумении остановить выбор на одной из двух хорошеньких сестер, между тем как Подколесин у Гоголя колеблется в самом решении жениться. Однако в частностях есть некоторое сходство. Так сцена объяснения Подколесина с Агафьей Тихоновной напоминает аналогичные сцены Армидина с Людмилой и Наташей. Оба, приступив к объяснению, не решаются его закончить и под разными предлогами откладывают его... Есть сходство и в попытке бегства, с той разницей, что Армидину убежать не удается». По мнению А.Л, Слонимского, образ «нерешительного» жениха у Гоголя приобрел «совершенно новое, гораздо более широкое значение» .
В.В. Гиппиус провел аналогию между Подколесиным и «нерешительным Сганарелем» из «Брака поневоле» Мольера, а также водевильными «разборчивыми женихами» и традиционными «лентяями» - крыловским Лентулом и героем анонимной комедии 1828 г. «Ленивый», который «из лени не едет жениться» . Однако, по мнению В.В. Гиппиуса, Гоголь «как всегда, усиливает целый характер и далек от условного олицетворения одной черты; в этом традиция, из которой вырастают его шаржи, преодолевается... Эффекты вынужденного в буквальном смысле брака у Гоголя смягчены: не битье палкой, а только энергические ругательства Кочкарева...» .
Согласно выводу П.И. Рулина, «лень и нерешительность соединены в герое Гоголя в один комплекс», значительно углубленный по сравнению с мотивами «нерешительности в женитьбе» в догоголевской комедии. «В то время как мольеровский Сганарель не может порвать с невестой в виду сложившегося положения, нерешительность Армидина ... задана, но не мотивирована: у Гоголя же психологическая характеристика героя переходит в социальную»8.
А.Л. Зорин также отметил, что «фигура колеблющегося жениха, насильно принуждаемого к свадьбе», «восходит к мольеровскому Сганарелю» из «Брака поневоле», однако «колебания Сганареля мотивированы его страхом оказаться рогатым и разоренным кокеткой женой». По мысли исследователя, Подколесин соединяет в себе с чертами нерешительного и ленивого жениха «черты робкого жениха, не решающегося объясниться с невестой». Пример последнего - герой «Чудаков» Я.Б. Княжнина Прият, которого «силою тащит» признаваться в любви его слуга Пролаз. «Разнообразные мотивировки уклонения от решительного шага, разбросанные по различным комедиям», собраны в «Женитьбе» воедино, «что придает колебаниям Подколесина особую сложность и многозначность»9.
Постараемся выявить особенности структуры диалога «Женитьбы», придающие гоголевскому образу разносторонность и глубину, отличающие его от перечисленных традиционных типов. Прежде всего обратим внимание на способ изображения нерешительности.
В комедии Н.И. Хмельницкого и ее предполагаемых источниках («Нерешительном» Ф.-Н. Детуша и «Непостоянном» Коллена Д Арлевиля) это качество персонажа проявляется словно бы механически, вне зависимости от масштаба и вида ситуации, и всегда выражается в неспособности остановить выбор на одном варианте из двух или нескольких возможных. Армидина, например, ставит в тупик не только необходимость отдать предпочтение одной из двух невест или одному из двух служебных поприщ; его надолго «парализуют» и мелкие житейские проблемы: он не может решить, какой сшить слуге кафтан, «зеленый или красный»10; «разрывается» между шляпой и фуражкой и т. д., причем во всех случаях сомнения практически не мотивируются никакими «внутренними» факторами, за исключением «нерешительности».
«Женихи»
П.И. Рулин сопоставил «Женитьбу» с комедиями, основанными на «схеме женихов». Стандартная композиция изменена в них следующим образом: «вместо одной или двух традиционных масок гротескного рисунка (капитан или кто-нибудь из стариков)» дается «несколько женихов, характерных персонажей»1. Схема часто использовалась русскими комедиографами. «В этом роде дебютировал еще Сумароков; в его "Чудовищах" находим мы три наиболее популярных ... маски - петиметра, ябедника, педанта. Княжнин варьирует в "Чудаках" эту группу и дает, кроме робкого любовника Прията - знатного, но бед-ного Ветромаха, отставного майора и судью и двух стихотворцев» . Так же построены и комедии М. Чулкова «Как хочешь назови», А. Соболева «Три жениха, или Любовь нынешнего света», Ф. Иванова «Женихи, или Век живи, век учись». «В последней пьесе довольно старательно разработаны карикатурные характеристики неудачных женихов... - старого сутяги и двух помещиков» . По замечанию Д. Уэлша, «неудачливые женихи» почти всегда играли в комедиях более значительную роль, чем герой и героиня: они давали драматургам возможность высмеивать пороки и слабости современного общества (мотовство, галломанию, тщеславие, невежество и т. д.) с целью их исправления и тем самым решать моралистические задачи. Главный герой, по контрасту с фигурами таких женихов, казался еще более достойным, а героиня ярче проявляла собственную добродетель, презирая и высмеивая их4. По мнению исследователя, в русской комедии XVIII в. «неудачливые женихи», как правило, не вступали в конфликт или открытое соперничество с героем и противопоставлялись ему лишь неявно. Позднее Шаховской и Загоскин использовали драматургические возможности подобного столкновения. После 1815 г. «неудачливые женихи» на русской сцене перестали быть лишь гротескными персонификациями пороков. Грибоедов трактовал этот тип по-новому: Моячалину удается добиться любви Софьи; его соперничество с Чацким становится структурным центром пьесы; поражение и отъезд последнего довершают «инверсию» ролей . Как отметил П.И. Рулин, «"Женитьбу" Гоголь построил в сущности по той же схеме "женихов", но шел в создании ее совсем другими творческими путями. Компонуя своих "чудаков", многочисленные предшественники Гоголя в значительной степени пользовались уже имеющимися литературными шаблонами, минимально привлекая новый бытовой материал. Путь Гоголя был иной; ряд параллелей к его женихам из его же собственных произведений и из современной литературы говорит о крепком бытовании его Анучкиных и Жевакиных в окружающей его действительности, и самая заостренность его характеристик шла уже не от желания чем-нибудь рассмешить читателей и зрителей, а от необходимости подчеркнуть основные черты образа». П.И. Рулин описал еще одну особенность гоголевской трактовки «схемы женихов». По его мнению, «писатели XVIII в. очень легко противопоставляли "пороку" "добродетель", не задумываясь указывали традиционные идеалы. Поэтому и пьесы этой схемы строились на противопоставлении женихов отрицательных ("чудовища", "чудаки") жениху положительному, нелюбимых - любимому. У Гоголя мы видим нечто иное. Из всех женихов наиболее положительным с точки зрения Гоголя является Стариков, но с ним не совпадает выбор невесты. Но Гоголь писал эту пьесу, борясь против старой схемы; он стремился показать в ней новое "электричество", которое управляет миром (и в частности традиционного любовью) - расчет. Именно поэтому Гоголь не игнорирует старое сценическое "электричество", а пародирует его...» . Рассматривая эволюцию гоголевской комедии от ранней редакции («Женихи») к окончательному варианту, многие исследователи отмечали изменение подхода к реализации «схемы женихов»: постепенный отказ от присущего фарсу и водевилю «грубого», «примитивного», «внешнего» комизма; освобождение от жанровых стереотипов; устранение «резких черт» и «несообразностей» сюжетной ситуации; усложнение композиции; переход от «карикатурности в обрисовке персонажей» и «ситуационности» комедии положений к более полному и продуманному изображению «нравов» и «характеров»; углубление тематики; усиление «социального звучания» пьесы8. Некоторые авторы указывали на связь «Женихов» с повестями «Вечеров на хуторе близ Диканьки» и комедией В.А. Гоголя-Яновского «Простак, или хитрость женщины, перехитренная солдатом». Одним из первых подобные соображения высказал В.И. Шенрок. По его мнению, на процесс формирования «Женитьбы» оказали влияние мотивы и положения комедии Гоголя-отца9. Кроме того, Шенрок отметил, что основа сюжета «Женихов» (невеста не желает упустить ни одного из претендентов на ее руку и теряет их всех) восходит к ситуации Солохи из «Ночи перед Рождеством» . Возражая Шенроку, Н.И. Коробка отрицал связь «Женихов» с повестями «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Близость же пьесы к комедии В.А. Гоголя-Яновского, по мысли Коробки, исчерпывается «некоторым сходством тона, впадающего в карикатурность» . С.С. Данилов, принимавший мнение Шенрока о связи первоначального наброска «Женихов» с ранними повестями Гоголя, считал более значимой зависимость этой редакции от театрально-драматургических традиций. По его мнению, в «Женихах» «широко и разнообразно применены фарсовые положения комедий Мольера», сказывается «влияние водевильного театра того времени». Последующие обработки пьесы «постепенно порывают с фарсовой устремленностью первоначального наброска», «старые театральные приемы здесь служат одним из средств выявления психологической линии развития действия, приобретая тем самым совершенно другое качество»12. П.И. Рулин также считал, что «комическое акцентирование отдельных моментов развития пьесы» и внешний характер комизма первого наброска связывают его с повестями «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Согласно оценке Рулина, Гоголь не поднялся в этом наброске «выше уровня характеристик "чудаков" XVIII века»; однако в дальнейшем текст был очищен от «приемов примитивных комических эффектов», освобожден от влияния комедийной традиции XVIII в., «уплотнен»; «рядом мелких поправок» Гоголь оживил «еще деревянных героев "Женихов"», и они приобрели «предельную выразительность».
