Содержание к диссертации
Введение.
0.1.Обоснование темы исследования и формулировка задач 1
0.2. Проблематика, связанная с болезнью, в историографии 6
0.2.1. «Историко-медицинский» аспект темы болезни в разных гуманитарных дисциплинах 6
0.2.2. Историография проблемы «народной медицины» 9
0.2.3. Тема болезни в исторической науке 12
0.3. Структура работы и хронологические рамки исследования 20
0.4. Методы исследования, обоснование понятийного инструментария, рабочие гипотезы 24
0.4.1. «Картина мира», ее «категории» и «христианское Средневековье».
Первая рабочая гипотеза 24
0.4.2. «Мифологическое мышление», «народная культура» и «архаическое» в Средние века (обоснование основных понятий) 30
0.4.3. «Традиция» как моделирующая социальное поведение система.
Вторая рабочая гипотеза 35
0.4.4. Как происходит «диалог культур»? Третья рабочая гипотеза 38
0.4.5.Христианская этика как регулятор социального поведения: историографический и источниковедческий аспекты. Окончательная формулировка проблемы исследования 42
0.5. Источники и методы работы с ними 48
0.5.1. Обоснование принципа отбора источников 48
0.5.2. Обзор источников и некоторых специфических методов работы с ними 52
Глава I. Традиционные этиологии и христианство.
1.1. Этиология болезни в аспекте религии, этики и мифологии 88
1.2. Мифологические истоки традиционных представлений о болезни 99
! 1.2.1. Некоторые теоретические аспекты проблемы 99
1.2.2. Следы мифологем «болезнь как влияние „извне" и «болезнь как утрата жизненной силы» в источниках 103
1.3. Объяснение болезни колдовством людей: формы проникновения веры в магию в христианскую картину мира 117
1.3.1. Субъекты колдовства и вера в магию (историко-историографический аспект) 117
1.3.2. Вредоносное колдовство в скандинавских источниках 126
1.3.3. К вопросу о вере в «колдовское» происхождение эпидемий 135
1.3.4. Вредоносное колдовство (maleficium) в континентальных латинских источниках 141
1.3.5. Формы и степень проникновения в церковную литературу и в, христианский ритуал веры во вредоносное колдовство 149
1.4. «Сглаз» 155
1.5. Вредоносное влияние мифологических существ как этиологическая конструкция и ее генезис под воздействием христианства 160
1.5.1. Вмешательство мертвых как причина болезни или внезапной смерти 161
1.5.2. Болезни от альвов и других персонажей низшей мифологии 176
1.5.2. Кодифицированное поведение в быту: проблема этической мотивации 184
1.6. Персонификация болезни в архаических этиологиях и в христианской
традиции 189
1. 7. Христианское учение о происхождении болезни в церковной литературе и в жизни 197
1.7. 1. «Теология болезни» 197
1.7.2. Проблема формирования внутренней этики 204
1.7.3. «Популярная» версия теологии болезни в назидательной литературе 209
1.7.4. Одержимость как этиологическая конструкция 218
1.7.5. Христианская этиология в зеркале миракул святых и в повседневности 225
1.8. Заключение: традиционные этиологии и христианская этика 229
Глава II. Infirmitas, inutilitas et caritas: переживание болезни и отношение к больным под воздействием христианской этики.
2.1. «Аксиологический статус» болезни в дохристианских культурах 238
2.2. Infirmitas иpaupertas в христианской системе ценностей 245
2. 3. Больной и его болезнь: humilitas или inutilitas? 251
2.3.1. Героический этос и традиционный уклад 251
2.3.2. Humilitas etpatientia у Григория Великого 259
2.3.3. «Антропология страдания» в «научной» медицине и в жизни 266
2.3.4. Идея inutilitas 275
2.4. Больной и общество: только ли сигараирегит et opera misericordiae? 279
2.4.1. Pauperes и сигараирегит в христианской теологии 280
2.4.2. Hospitaleраирегит 286
2.4.3. Забота о бедных в городских (епископских) госпиталях 294
2.4.4. Изменение содержания понятия pauperes в высокое Средневековье и «добровольная бедность» 299
2.4.5. Мирская благотворительность и «коммунализация» заботы о бедных 304
2.5. Христианская caritas в частной жизни 311
2.5.1. Проблема маргинализации больных 312
2.5.2. Формы заботы о больных в частной жизни 315
2.5.3. Inutilitas и caritas 324
2.6. Судьба прокаженных 328
2.7. Заключение: «антропология страдания» и традиционный уклад 339
Глава III. Целительная магия под воздействием христианской этики.
3.1. Аспект изучения взаимодействия архаической традиции и христианской этики 343
3.2. Диагностика и прогностика 349
3.2.1. Гадания {divinationes) и толкование примет (observationes) в народной диагностике и прогностике 349
3.2.2. Прогностические свойства сновидений 355
3.3. Обрядовая практика morepaganorum как объект церковной критики 361
3.4. Культ мертвых в эпоху христианского Средневековья и его связь с целительной магией 376
3.4.1. Апотропеическая магия в пофебальном обряде ("профилактика") и культ мертвых в целительной практике 376
3.4.2. Продолжение культа мертвых в культе святых 388
3.5. Растения в терапии и профилактике 396
3.6. Амулеты и "магические предметы" как профилактическое и терапевтическое средство 414
3.7. Ритуальная словесность: от diabolica carmina к благословению и молитве 423
3.8. «Теургическая терапия» и «церковная магия» 458
3.9. Вера и традиция в культе святых 479
3.9.1. Общие замечания по истории почитания реликвий святых 479
3.9.2. Miraculum et maleficium: средневековая идея чуда 484
3.9.3. Refugium раирегит: социальный аспект средневековой «жажды чуда» 489
3.9.4. Патронаты святых над больными и страждущими 498
3.9.5. Ecclesia peregrinans: паломничества и обряды исцеления в культе святых 503
3.9.6. Магия и религия: значение ритуала в культе святых 513
IV
3.9.7. Дары ex voto 523
3.9.8. «Традиционное» программирование религиозного поведения 529
3.9.9. Аффективная сторона религиозности 540
3.10. Заключение: религиозность в контексте диалога культур 547
Заключение 550
Библиография
Введение к работе
Предлагаемая работа являет собой попытку подойти к изучению проблемы христианизации народов Европы, не принадлежавших античной культуре (главным образом германских), исходя из трансдисциплинарной, т.е. выходящей за границы любой из традиционных гуманитарных дисциплин формулировки исследовательской проблемы, и в контексте сравнительного подхода в широкой диахронической ретроспективе. Речь идет об одном из ее наименее изученных аспектов - о раннем этапе истории проникновения норм и категорий христианской этики в традиционно-бытовой уклад обыденной жизни рядовых прихожан в ранее и высокое Средневековье, т.е. в VI-XIII вв.
Обоснование данной темы необходимо, по меньшей мере, в трех аспектах -эпистемологическому историографическом и с точки зрения выбора исторического материала, на котором основывается предлагаемое исследование. В свою очередь, именно специфика выбранного исторического материала, отражающего мир представлений средневекового человека о болезни и, соответственно, связанных с ними практик, которые в процессе их выявления анализируются в контексте проблемы взаимодействия дохристианского традиционного жизненного уклада с христианской этикой и ее учением о грехе, смирении и милосердии, обусловила необходимость формулировки и обоснования исследовательских задач на двух уровнях обобщения. Поэтому первая часть «Введения» к диссертации посвящена тому, чтобы обосновать выбор исторического материала (отражающего «образ болезни» в культуре) и задачи его изучения (с учетом существующей историографии), вторая часть - рабочим гипотезам и основным понятиям, обоснованию путей и методов разработки (также с учетом существующей историографии) центральной проблемы диссертации — взаимодействию христианской этики и архаической традиции как различных моделирующих социальное поведение систем.
На первый взгляд в предлагаемой работе речь идет о том, что значило в Средние века быть больным, как объяснялось происхождение болезней, как их лечили или пытались уберечься от них, как переживали собственную болезнь и как общество относилось к больным. Как такой, казалось бы, историко-медицинский подход, может соотноситься со свойственной в большей мере медиевистике проблемой христианизации и содержания массового религиозного сознания?
Во-первых, саму христианизацию следует понимать не просто как смену религий, замену одного представления о боге на другое, а как комплексный процесс изменения общественного сознания и структуры самой личности под воздействием христианской религиозной этики, приведший к масштабным изменениям во всех сферах организации жизни, к образованию новых социальных институтов, в том числе и в сфере призрения бедных и больных.
Понятно, что поставленная в таком ракурсе проблема христианизации может иметь бесконечное количество аспектов, ведь в соприкосновение пришли не просто две религии - язычество и христианство, а две совершенно разных культуры, два мировидения, два уровня цивилизации, различия которых проявлялись буквально во всем. Вряд ли это соприкосновение стоит изображать как конфронтацию «теорий» или религиозных догм - таковыми дохристианская культура европейских народов, не принадлежавших античной цивилизации, просто не располагала. Скорее, взаимодействие шло на уровне обыденной жизни. Процесс христианизации населения означал каждодневное взаимодействие в самых разных сферах жизненной практики двух разных моделирующих социальное поведение систем представлений и образцов поведения, при посредстве которых истолковывается всякое восприятие действительности и мотивируется всякое действие — архаической традиции и христианской религиозной этики. В этом смысле представляется вполне оправданным взять для анализа один из фрагментов повседневной жизни -сферу представлений о болезни и связанных с нею практик. Она будет являть собой своего рода арену, на которой можно наблюдать это практическое взаимодействие новой культурной доминанты - христианской этики — с традиционными образцами поведения и мировосприятия.
Во-вторых, выбор «нетрадиционного» исторического материала и трансдисциплинарная формулировка проблемы эпистемологически вполне соответствуют привлекающей в последние годы все больше сторонников исторической науке о культуре, к которой с известной долей условности можно отнести и такие направления как историческая антропология, «история памяти», история традиций в устной культуре .
Историческая наука о культуре, обоснование которой на рубеже XX столетия связывается с именами М. Вебера, Г. Зиммеля, Э. Кассирера, примыкавшего к ним М. Блока и др., понимает культуру как общую сумму достижений человечества во всех сферах жизни. «Мы назвали "науками о культуре" такие дисциплины, — пишет М. Вебер в своей работе « Объективность социально-научного и социально-политического познания" (1904г.), - которые стремятся познать жизненные явления в их культурном значении"2.
Болезни - то самое «жизненное явление», часть повседневности, культурное значение которых и влияние на мотивацию человеческих действий до сих пор не нашли должной оценки у историков. Тогда как нельзя оставить без внимания то обстоятельство, что помимо специального интереса к болезни и немощи, который проявляют к ним те, кто занимается врачеванием, будь то средневековый знахарь или врач из современной, оборудованной по последнему слову техники клиники, в любую историческую эпоху существует образ болезни в повседневной жизни, установки в отношении к болезни являются важным параметром массового сознания. А это уже достаточный аргумент для того, чтобы вывести категорию «болезнь» из сферы «биологии» в сферу «культуры» и «общества» и сделать предметом внимания исторической науки, признавая при этом, что «общество» и «культура» - различные аспекты одних и тех же явлений3. То, что называется обществом, есть часть культуры, а именно, «составная часть нематериальной культуры», тот «аспект культуры, который структурирует постоянно находящиеся в движении отношения человека с окружающим миром». С другой стороны, «общество» не является всего лишь порождением «культуры», оно — «непременное условие» для ее существования4.
Иначе говоря, человек не только «социальное существо», но и существо, которое связывает со своими действиями субъективный смысл, т.е. создает «мир значений». Следовательно, «общество» базируется на «культуре», поскольку «культура» обеспечивает осмысление действительности и делает возможными действия людей. При этом «культура» является «фактом общественным», поскольку производит значения, которые, однако, становятся действенными только благодаря «обществу»5.
Из такого понимания культуры напрямую вытекает выбор предназначенного для анализа исторического материала - образа болезни в культуре и связанной с ним практики. То, что этот образ воздействует на поведение людей, нам лучше всего известно в связи с так называемой «историей ментальностей», в частности, из знаменитой формулировки Жоржа Дюби: «Поведение и действия людей не обусловлены непосредственно действительностью, они обусловлены ее образами, которые составили себе люди и которые управляют их действиями»6.
Чтобы понять, как функционирует диалог архаической традиции и христианской религиозной этики, следует сначала выяснить, как возникают эти «образы» и «поведение». Поэтому в качестве первой исследовательской задачи обозначим задачу выявления «модели» отношения к болезни, ее объяснения, лечения, переживания в средневековом обществе, считающем себя христианским.
И здесь состояние имеющих отношение к заданной в таком ракурсе теме болезни исследований в разных сферах гуманитарного знания - в истории медицины, этнологии, религиоведении, медиевистике - невольно дает еще один повод взглянуть на эту проблематику с позиций исторической науки о культуре как на фрагмент многоликой и многогранной «всеобъемлющей действительности».
Человек живет не в чисто «физическом» или в чисто «социальном», а, скорее, в «символическом универсуме», составными частями которого можно считать язык, миф, искусство, религию, науку. Они подобны, по выражению Э. Кассирера, многообразным нитям, из которых сплетается сеть символов, ткань человеческого опыта. Вместо «самих вещей» человек, таким образом, постоянно имеет дело «с самим собой». Он живет не просто в мире «твердых фактов», и стремится он также не к «непосредственному удовлетворению своих желаний или потребностей». Он живет, скорее, в сфере предположений, истолкований и эмоций, «в надеждах и страхах, заблуждениях и разочарованиях», в «фантазиях и мечтах». Не сами вещи беспокоят человека, а гораздо больше - «его мнения и представления о вещах» . Поэтому в данной работе весь исторический материал концентрируется вокруг темы «представлений» о болезни («образов») и всего того, что с ними связано на практике.
