Содержание к диссертации
Введение
Глава I Типология мифов северной Европы 26
1.1. Мировое древо в мифологии славян, финно-угров, скандинавов: сравнительная характеристика 26
1.2. Тотемизм у народов Северной Европы 36
1.3. Мир живых людей и мир загробный в североевропейской мифологии 46
Глава II Мифологические миры древних скандинавов 60
Глава III Годи и конунг как носители магической силы.. 99
3.1. Магия конунга и годи 99
3.2. Культ войны у древних скандинавов 146
3.3. Антропонимика героев Бравалльской битвы 169
Глава IV Быт древних скандинавов в мифологических интерпретациях 184
Заключение 221
Список использованных источников и литературы 231
- Мировое древо в мифологии славян, финно-угров, скандинавов: сравнительная характеристика
- Мифологические миры древних скандинавов
- Магия конунга и годи
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Настоящая работа посвящена
анализу особенностей формирования и содержания преимущественно
скандинавских мифов в контексте общего развития мифологии
североевропейских народов. Рассматривается также взаимовлияние
мифологических представлений трех основных групп европейских
народов (славян, финно-угров, германо-скандинавов) на развитие
внутренне и внешне политической истории стран Северной Европы в
VIII-XI веках (эпоху викингов). Несмотря на появление в последнее
десятилетие большого числа работ посвященных мифологии
скандинавов, многие из них носят обобщающий и описательный
характер и не позволяют более глубоко охарактеризовать религиозные
верования северян раннего и классического средневековья. В то же
время, несмотря на детальное изучение истории Скандинавии
указанного периода многие вопросы политического, социального,
культурного плана остаются неразрешенными. Выход из сложившегося
положения может быть найден благодаря, во-первых, более
«подробному» разбору содержания основных дошедших до нас
северных мифов (по возможности воссоздание частично утраченных
памятников), во-вторых, учитывая доминирующее положение
мифологии в жизни средневекового дохристианского общества,
объяснить некоторые специфические особенности истории
скандинавских стран через призму мифологизированного сознания
людей исследуемой эпохи. В настоящее время возрождается интерес к
сравнительной характеристике мифологических систем
индоевропейских народов. В данной связи бесспорный интерес для решения вопроса о славяно-скандинавских (финно-угорских) контактах представляет изучение антропонимики балтийского региона, основанное на исследовании мифологического «багажа» скандинавов и их соседей — балтийских славян и финно-угров. Указанные обстоятельства заставляют обратиться к внимательному и всестороннему рассмотрению
содержанию скандинавских мифов эпохи викингов. Существующие источники наиболее полно позволяют восстановить мифологическую систему именно древних скандинавов, что и определяет структуру диссертации.
Объектом настоящего исследования является уникальная (по объему и богатству содержания) в мировой культуре публикация скандинавских мифов (преимущественно исландских). Анализировались также (к сожалению неполные) тексты славянских мифов, опубликованные российскими исследователями XIX века. Финно-угорская мифология реконструировалась на основании рассмотрения «Калевалы» Э. Леннрота и разнообразных мифологических сюжетов собранных саранским этнографом Н. Ф. Мокшиным.
Предметом исследования стало изучение общих и специфических черт в мифологических представлениях скандинавов, финно-угров и славян по ключевым вопросам религиозного дохристианского мировоззрения североевропейских народов (древо жизни, тотемизм, магия, эсхатология и. д.р.).
Хронологические рамки диссертации главным образом охватывают период с VIII по XI века, когда языческие представления господствовали на территории Северной Европы, а мифологическая система была окончательно сформирована и приобрела относительно целостный вид. Однако в некоторых местах работы в зависимости от исследовательских задач, поставленных в той или иной главе, нижняя граница хронологических рамок расширяется до VII века, а верхняя до XII века.
Территориальные рамки исследования ограничены регионом Северной Европы (главным образом землями, примыкающими к Балтийскому региону). Здесь, как известно, жили и взаимодействовали в указанный выше период три группы индоевропейских народов: скандинавы, финно-угры и славяне. Диссертант исходит из идеи, что территориальная близость этих народов неизбежно приводила к
длительным контактам и взаимодействиям, как в сфере политических отношений, так и культурно-религиозных. Кроме территориальной близости огромную роль играла миграция этносов, а также общность природной и хозяйственной среды в регионе.
Целью исследования является изучение скандинавских мифов по средствам сравнения их с мифологическими представлениями соседствующих народов (славян и финнов).
Достижение цели предполагает решение следующих задач:
сравнительный анализ представлений народов европейского севера о мироустройстве (древо жизни);
изучение специфических особенностей скандинаво-германского тотемизма в сравнение с аналогичными представлениями финно-угров и славян;
рассмотрение эсхатологических взглядов североевропейских народов (образ «живого мертвеца»);
анализ концепции мифологических миров у древних скандинавов;
определение роли конунгов, годи у скандинавов и колдунов у финно-угров как носителей магической силы;
специфика мифологических представлений викингов как особой (военной) группы североевропейского населения;
анализ антропонимики Бравалльской битвы;
характеристика специфических черт (погребальный обряд, система даров, роль корабля в жизни северян) в развитии Скандинавии раннего средневековья.
Методология исследования. Автор диссертации стремится следовать принципам научной объективности и историзма, которые требуют конкретного и всестороннего изучения разнообразных явлений мифологии североевропейских народов раннего средневековья. Использовались методы источникового анализа: выявление, отбор, критика происхождения, содержания и сравнения. В диссертации применяются как специально-исторические, так и общенаучные
методы: анализ, индукция, сравнительно-исторический,
текстологический. Масштабность предмета исследования обуславливает необходимость комплексного применения различных методов его изучения. Таким образом, методологической основой диссертации являются важнейшие принципы и методы научно-исторического познания.
Научная новизна диссертации заключается в том, впервые делается попытка провести компаративный анализ мифологии представителей трех групп североевропейских народов по ряду ключевых вопросов: мифы о мировом древе, о происхождении племен и народов, о связи мира живых людей с загробным миром, магические представления (инициальная магия), детальная характеристика основных анти-божественных сил скандинавской мифологии — карлов и етунов, их взаимодействие с северными богами - асами и т.д. Автором осуществлялся комплексный научный подход к анализу мифологических представлений жителей Северной Европы. При этом использовался широкий круг нарративных источников.
Практическая значимость диссертации состоит в том, что ее материалы могут быть использованы при подготовке обобщающих трудов по истории скандинавских стран и работ, посвященных отдельным направлениям заявленной тематики. Использование материалов диссертации также возможно при разработке учебных пособий, специальных и лекционных курсов по мифологии и истории Северной Европы эпохи викингов (VIII-XI в.в.). Как нам кажется, материалы исследования должны способствовать усилению культурных контактов народов балтийского региона. Автор стремится привлечь внимание к общим явлениям их ранней истории.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту;
1. Территориальная близость и связанные с нею политические, экономические, культурно-бытовые взаимодействия трех групп народов европейского севера привели к ясно улавливаемому в источниках
взаимовлиянию в мифологической сфере. В частности, к общим мифологическим принципам в области тотемизма, эсхатологии, мироздания. Для этих народов характерны общие подходы к магическим процедурам, особенно в диссертации отмечается область инициальной магии.
Проанализированные источники позволяют говорить о том, что скандинавская мифология является наиболее разработанной мифологической системой, намного превосходящей существовавшие синхронные представления славян и финно-угров.
Представляется, что система мифологических представлений раннего средневековья сложилась в период подготовки и проведения викингами завоеваний обширных территорий в различных регионах Европы, и именно это определяет яркую агрессию скандинавских богов и героев.
Характеристика основных мифологических персонажей скандинавских мифов (обитателей ясеня Иггдрасиля, великанов-турсов, етунов, карликов-карлов, ванов) дает возможность отнести их к «темному» доминирующему пантеону северных богов, враждебных по отношению к асам.
Древние конунги Северной Европы подобно исландским годи, обладали колдовским и пророческим даром, отвечали за своевременное принесение жертв богам. Кроме того, повелители севера представляли собой одну из центральных «ячеек» в распределении и хранении магической удачи. Последнее характерно как для скандинавов, так и для финнов и славян. Во время принятия христианства именно благодаря конунгам, вере в их силу, связь с богами, подавляющая часть населения скандинавских стран сумела мирным путем перейти от политеистической религии к монотеизму.
Берсерки севера, «рядовые» викинги исландских саг, определенная часть мирного населения Скандинавии поклонялись темной составляющей северной мифологии (что не характерно ни для славян, ни для финно-угров, так как у них преобладали «теплые»,
светлые божества), представленной родом великанов связанных с Одином и ванами, народом подземных жителей (карлов) и подавляющим большинством обитателей мирового древа.
7. Погребальный обряд скандинавов, связанный с выносом тела через пролом в стене, а также доминирующей южной ориентировкой, уходит своими корнями в глубокое языческое прошлое Северной Европы. В основном данный обряд получил распространение при погребении известных людей, героев севера и имел целью защитить жителей Мидгарда от негативных действий обитателей загробного мира. Особенности скандинавского погребального обряда позднее (после принятия христианства) были усвоены финскими и славянскими племенами.
Мифология любого народа на стадии его становления и развития есть именно тот основополагающий стержень, посредством которого происходит формирование основных жизненных принципов, ценностей, характерных для данного человеческого сообщества. В последствии во многом именно эти ценности, антиценности, «дух» исследуемого народа позволяют ученым выявить и объяснить основные этапы его истории. Само слово мифология переводится с греческого как «изложение преданий»1. Однако, в научной среде мифология приобрела другое значение, и понимается как древнейший способ постижения окружающей действительности, причем такой способ, который не только объяснял существующий порядок вещей, но и задавал человеку определенный характер действий в этом мире . Сравнивая миф и сказку, В. Я. Пропп отмечал тот факт, что под мифом древние понимали рассказ
0 божествах или божественных существах, в действительность которых
народ верит3. О тесной связи истории с мифологией науке было
известно уже в XIX веке. Э. Б. Тайлор выделял мифологию как средство
для исследования истории и законов человеческого познания в
1 Волошина, Т. А, Астапов, С.Н.. Языческая мифология славян / Т. А. Волошина, С. Н. Астапов. -
Ростов-на- Дону.: Феникс, 1996. - С. 3 .
2 Там же. С. б .
3 Пропп, В. Я. Исторические корни волшебной сказки/ В. Я. Пропп. - М.: Лабиринт, 2000. - С. 13 .
отдельную научную отрасль , а сам миф автор называл историческим источником . «Старые мифы заняли надлежащее место среди исторических фактов как свидетельства процесса развития мысли, как воспоминания о давно исчезнувших верованиях и обычаях и даже (в известной мере) как материалы для истории тех народов, которым они принадлежали» . В своей основной работе «Первобытная культура» ученый обращается к ряду приемов, характерных для «разумного» исследования мифологии. Одним из этих приемов является аллегория. По мнению Э. Б. Тайлора, аллегория должна помочь исследователю «разложить миф на реальные элементы, изменить процесс создания мифа»4. Вторым приемом автор называет эвгемеристический подход к трактовке мифов, согласно которому многие герои мифов действительно когда-то жили на земле и со временем превратились в богов5. Таким образом, с момента своего научного зарождения мифология была неразрывно связана с историей, что неоднократно подчеркивалось ведущими учеными всего мира. Кроме так называемой эвгемеристической точки зрения, которой придерживаются приверженцы эволюционистской школы, вопрос о сущности и происхождении мифологии в настоящее время рассматривается еще с трех сторон: 1. натуристическая (натур-мифологическая, астрально-мифологическая) теория видит в мифах олицетворенное описание и объяснение явлений природы, преимущественно небесных (мифологическая школа); 2. биологическая точка зрения на мифологию ак на фантастическое порождение подавленных подсознательных сексуальных влечений человека (3. Фрейд и его школа); 3. социологическая теория, понимающая мифы как непосредственное
1 Тайлор, Э. Б. Миф и обряд в первобытной культуре / Э. Б. Тайлор. - Смоленск.: Русич, 2000. - С. 45
2 Там же. С. 51.
3 Там же.
4 Там же. С. 47.
3 Там же. С. 48-49. Также возможно, что древние изменяли биографию исторических личностей, приукрашивая ее всевозможными мифическими рассказами.
6 Исследуя само понятие «миф», М. Элиаде акцентировал внимание на том, что миф излагает сакральную историю, повествует о событии, произошедшем в достопамятные времена. См.: Элиаде, М. Аспекты мифа/ М. Элиаде. -М.: Академический проект, 2000.-СП.
выражение связи первобытного общества с окружающим миром (Леви-Брюль), или как «переживаемую реальность» и обоснование социальной практики (Б. Малиновский)1. Недостатком всех выше приведенных теорий является полное отрицании друг друга, что значительно затрудняет разработку и изучение вопросов связанных с мифологией. Огромный интерес для исследователя мифов заключается в сравнении мифологических систем разных народов. Как отмечает К. Королев: «Чем дальше на север от колыбели цивилизации - Средиземноморья, - тем суровее становится дух мифологии, тем жесточе делаются боги, кровопролитнее битвы, трагичнее конфликты и безнадежнее судьбы. И своего апогея это «нарастание драматизма» достигает в мифологии крайнего европейского Севера — в мифологии скандинавов» . При изучении скандинавской мифологии одним из первостепенных вопросов, с которым сталкивается исследователь, становится вопрос, связанный со временем возникновения северных мифов. Если время записи исландских песен «Старшей» и «Младшей» Эдды датируемы (классическое средневековье) , то сами истоки германских представлений о богах и героях восстановить достаточно сложно. А. Я. Гуревич отмечает: «Уже Тацит, который одним из первых оставил описание германских племен, упоминает древние песни их о мифических предках и вождях: эти по его утверждению, заменяли варварам историю»4. Не вызывает сомнений, что в основе «скандинавской книжной традиции» лежит устное творчество, вероятно возникшее еще в первобытную эпоху. В пользу подобного предположения говорит сама структура скандинавских мифов, во многом идентичная структуре верований архаических обществ, где миф:
1 Токарев, С. А. Ранние формы религии / С. А. Токарев. - М.: Издательство политической
литературы, 1990. -С. 508-509.
2 Королев, К. Скандинавская мифология / К. Королев. - М.: ЭКСМО, 2004. - С. 7.
3 Датировка «Старшей» Эдды варьируется от V до XII в-в. Подробнее об этом см. Топорова, Т. В.
Древнегерманские представления об ином мире / Т. В. Топорова // Представления о смерти и
локализации иного мира у древних кельтов и германцев. - М.: Языки славянской культуры, 2002. -
С. 380.
4 Гуревич, А. Я. Средневековый героический эпос германских народов / А. Я. Гуревич // Беовульф.
Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. - M.: Издательство художественная литература, 1975. - С. 5.
1. составляет историю подвигов сверхъестественных существ; 2. это сказание представляется как абсолютно истинное (так как оно относится к реальному миру) и как сакральное (ибо является результатом творческой деятельности сверхъестественных существ); 3. миф всегда имеет отношение к «созданию», он рассказывает, как что-то явилось в мир или каким образом возникли определенные формы поведения, установления и трудовые навыки; именно поэтому миф составляет парадигму всем значительным актам человеческого поведения; 4. познавая миф, человек познает «происхождение» вещей, что позволяет овладеть и манипулировать ими по своей воле; 5. так или иначе, миф «проживается» аудиторией1. Архаическую природу северных мифов подтверждает и их анонимность. «Мифы о богах, рассказы о Хельги, Сигурде, Брюнхильд ... были общенародным достоянием, и человек, пересказывающий или записывающий песнь, даже пересоздавая ее, не считал себя ее автором» . Несмотря на столь древнее происхождение большинства мифологических памятников севера, многие из них все же несут указания на королей, героев древности, даже намеки на отдельные события. По мнению исследователей, северные «тулы» (перечень имен), в изобилии встречающиеся в древних текстах, не только мифологичны, но и историчны . Кроме группы мифов, относящихся к древнейшему «первобытному пласту», ученые выделяют еще ряд песен, возникших, вероятно, в период Великого переселения народов (IV-VII в.в.), а также относящихся к эпохе викингов (VIII-XI в.в.). К тому же мифология скандинавов испытала на себе влияние набирающего силу христианства. Боги стали приобретать человеческие пороки, составители песен нередко насмехаются над высшими силами, надеются на себя, а не на помощь некогда великого Одина. «Вера во всемогущество асов разрушалась, их место постепенно начали занимать Христос и дева
1 Элиаде, М. Аспекты мифа / М. Элиаде. - М.: Академический проект, 2000. - С. 23-24.
2 Гуревич, А. Я. Средневековый героический эпос ... С. 15.
3 Там же. С. 16.
Мария, наделяемые при этом некоторыми качествами старых богов» . Изучение содержания скандинавских мифов, различия песен по датировке, изложению событий - все это говорит об отсутствии общего «прочного» мифологического сюжета. Попытки ученых датировать мифы при помощи упоминаемых в них вещей (оружия, украшений) оказались неубедительными . Так совершенно невозможно по мифам определить погребальный обряд северян в тот или иной период3. «Анализ процесса формирования скандинавской мифологии, базирующейся на принципе разновременности генезиса сюжетов, отслеживаемого по дифференциации реалий в мифологической традиции. Главным динамическим импульсом представляется постепенное замещение (шедшее с рубежа эр до вендельского времени) в германской мифологии общеиндоевропейской версии, связанной с верховенством громовника Тора, на собственно германо-скандинавскую, «одиническую», придавшую неповторимый колорит скандинавскому мировосприятию и симметричную возрастанию роли военных вождей и дружин»4. Несмотря на отсутствие на сегодняшний день единой для всех мифологов, скандинавистов-историков шкалы датировки северных мифов, наиболее приемлемой, к тому же объединяющей многие точки зрения, на наш взгляд, является гипотеза А. А. Хлевова согласно которой: «Ядро северной мифологии складывалось не позднее V в. н.э. в континентальной Европе, а затем подвергалось окончательной шлифовке в период вендельского времени в Скандинавии и Ютландии, окончательно сформировавшись к началу эпохи викингов»5. Помимо наличия в скандинавской мифологии различных исторических, культурных слоев, северные мифы уникальны своей разнообразностью. Практически все известные группы мифов, так или иначе, представлены
1 Гуревич, А. Я. Избранные труды: Древние германцы. Викинги / А. Я. Гуревич. - М.:
Университетская книга, 1999. - Т.1. - С. 177.
2 Там же. С. 173.
3 Джонс, Г. Викинги. Потомки Одина и Тора / Г. Джонс. - М.: Центрполиграф, 2003. - С. 343.
4 Хлевов, А. А. Предвестники викингов. Северная Европа в I-VIII веках / А. А. Хлевов. - СПб.:
Евразия, 2002.-С. 11.
5 Там же. С. 160-161.
в мифологии северян. Перечислим лишь некоторые из них: мифы о животных, астральные мифы (лунарные, солярные), космогонии (мифы
0 происхождении космоса), теогонии (о происхождении богов),
антропогонии (о происхождении человека); эсхатологические мифы
(рассказы о конце света), мифы о происхождении культурных благ,
календарные мифы и т.д. Еще одной особенностью северной мифологии,
сыгравшей решающую роль в истории Скандинавии раннего и
классического средневековья, следует признать ее консервативный
характер. Во многом благодаря сохранению, «замораживанию» своих
мифов, верований скандинавский менталитет в корне отличался от
менталитета жителей континентальной Европы, подчинившихся
«детям» асов и великанов на целых четыре столетия.
Источниковая база диссертации. Использованные в настоящей работе источники можно разделить на две основные группы.
К первой группе относятся непосредственно песни о богах и героях условно объединяемые названиями «Старшая Эдда» и «Младшая Эдда», а также предания народов европейского севера: финских и славянских.
Эддическая поэзия сохранилась в нескольких рукописях, но основное, наиболее полное ее собрание — это так называемый Codex Regius (середина XIII века). Эту рукопись нашел в 1643 году знаменитый собиратель древностей епископ Бриньольв Свейнссон. Что значит слово «Эдда» остается неизвестным, несмотря на множество попыток его истолкования (чаще всего предполагали, что оно означает «поэтика», производили это название также от Одди - названия хутора, где воспитывался Снорри Стурлусон, отождествляли название «Эдда» -со словом «Эдда» - «прабабушка»)1. Авторство этого свода приписывалось исландскому ученому Сэмунду Мудрому (1056-1133 г. г.), отсюда другое название - «Сэмундова Эдда», или, поскольку весь свод состоит из песней, - «Песенная Эдда» (в противоположность
1 Стеблин-Каменский, М. И. Младшая Эдда: Снорри Стурлусон и его «Эдда» / М. И. Стеблин-
Каменский. - Ленинград: Наука, 1970. -СЛ02.
«Младшей», или «Прозаической Эдде»), однако «непричастность» Сэмунда к «Эдде» была доказана в XIX столетии1. Полный перевод свода на русский язык впервые был осуществлен в 1963 году. Большинство произведений «Старшей Эдды» возникли в Исландии, хотя имеются песни восходящие к южногерманским прототипам. Так же в «Эдде» встречаются мотивы и персонажи, знакомые по англосаксонскому эпосу, эпосу других скандинавских стран. Типологическое сопоставление «Старшей Эдды» с другими памятниками эпоса заставляет отнести ее генезис к весьма отдаленным временам, во многих случаях к более ранним, чем начало заселения Исландии скандинавами в конце IX - начале X века. В «Старшей Эдде» можно найти следы христианского влияния, но в целом ее дух и содержание очень от него далеки. Как отмечает А. Я. Гуревич: «Это скорее дух воинственных викингов, и вероятно, к эпохе викингов, периоду широкой военной и переселенческой экспансии скандинавов (IX-XI века), восходит немалая часть эддического поэтического наследия» . Песни не составляют связного единства, обращает на себя внимание и разностильность произведений «Эдды» - все это свидетельствует о том, что до нас дошла лишь часть их. В целом все эддические песни подразделяются на песни о богах (занимающие центральное место в предлагаемом исследовании) и песни о героях. Песни о богах содержат богатейший материал по мифологии, это важнейший источник для познания скандинавского язычества. Рисующиеся в песнях о богах драматические ситуации обычно возникают как результат столкновений или соприкосновений, в которые вступают разные миры, противопоставленные один другому то по вертикали, то по горизонтали. Основная тема «Эдды» - тема борьбы жителей Асгарда (богов-асов) и Мидгарда (людей) против носителей мирового зла - великанов и чудовищ. Как Асгард представляет собой
1 Королев, К. Скандинавская мифология / К. Королев. - СПб.: Мидгард, 2004. - С. 560.
2 Гуревич, А. Я. Старшая Эдда: Средневековый героический эпос германских народов / А. Я. Гуревич.
- М.: Художественная литература, 1975.-С. 17.
идеализированное жилище людей, так и боги скандинавов во многом подобны людям, обладают их качествами, включая и пороки. Боги отличаются от людей ловкостью, знаниями, в особенности - владением магией, но они - не всеведущи по своей природе и добывают знания у более древних родов великанов и карлов. Антропоморфность асов сближает их с богами античности, однако, в отличие от последних, асы не бессмертны. В грядущей космической катастрофе они вместе со всем миром погибнут в борьбе с силами зла. Художественное и культурно-историческое значение «Старшей Эдды» огромно. Она по праву занимает одно из почетных мест в мировой литературе.
Памятник, обычно называемый «Младшая Эдда», написан исландским ученым, поэтом и политическим деятелем Снорри Стурлусоном в 1222 -1225 годах в Исландии. «Младшая Эдда» сохранилась только в списках более поздней эпохи (не древнее начала XIV века) и явно не в первоначальном виде. Основные рукописи это, во-первых, пергамент из Королевской библиотеки в Копенгагене (codex regius 2367), его датируют около 1325 г.; во-вторых, пергамент Оле Ворма из Арнамагнеанского собрания в Копенгагене (Wormianus, AM 242), его датируют около 1350 г.; в-третьих, пергамент из Упсальской библиотеки (codex Uppsaliensis 11), его датируют около 1300-1325 г.г.; в - четвертых, бумажный список из Утрехтской библиотеки (codex Trajectinus 1374), сделанный около 1600 г. с древней рукописи; в-пятых, три фрагмента на пергаментах XIV из Арнамагнеанского собрания в Копенгагене (AM 748 I, AM 748 II, AM 757). Впервые «Младшая Эдда» была опубликована на русском языке в 1970 году. В произведении Снорри Стурлусона четыре части, сильно отличающиеся друг от друга и по форме, и по содержанию: «Пролог», «Видение Гюльви», «Язык поэзии», и «Перечень размеров». Обычно считается, что «Младшая Эдда» - это руководство для скальдов (поэтов), то есть учебник поэзии. Однако, две части книги Снорри — «Пролог» и «Видение Гюльви» даже по своей форме резко отличаются от обычного учебника.
В «Прологе» рассказывается о появлении первых людей, содержится описание мира. Но самое главное, дается эвгемеристическая концепция происхождения Одина и остальных асов.
«Видение Гюльви» - несомненно, наиболее цельная часть «Младшей Эдды». Содержание этой части - языческие мифы и всевозможные сведения о языческих богах. Здесь рассказывается о возникновении мира, его устройстве, об отдельных богах и богинях, их именах, их жилищах, их подвигах, и, наконец, о грядущей гибели мира и богов и его втором рождении. Многие мифы представленные в произведении исландца, известны также из «Старшей Эдды» (миф о гибели мира), но многие известны только из данного источника (рассказ
0 путешествии Тора к Утгарда-Локи, о строительстве стены вокруг
Мидгарда и т.д.). Как отмечал М. И. Стеблин-Каменский: « по-
видимому, очень многое в исландских мифах было в свое время общим
для всех скандинавских народов. По всей вероятности, немало в них
восходит и к германской общности и даже к индоевропейской»1.
Обрамление «Видения Гюльви», то - есть рассказ о самом Гюльви и его
собеседниках асах, ставит перед исследователями «Младшей Эдды»
самый трудный из вопросов, связанных с этим памятником, а именно
вопрос о том, что думал сам Снорри о языческих богах. Исследователи
отмечают, что в трактовке скандинавских богов у автора «Младшей
Эдды» просвечивается вера в них в средневековом смысле этого слова -
вера, которая сочеталась у него и с эвгемеризмом ученых трактатов, и с
исландским христианством, довольно терпимо относившимся к
пережиткам северного язычества.
Помимо «Эдд», огромную роль в деле изучения скандинавского язычества сыграл труд Бенджамина Торпа, английского философа и фольклориста «Северная мифология» (Northern Mythology. 1851 г.) . Едва ли не первым среди европейских ученых Торп объединил в одной
1 Стеблин-Каменский, М. И.Указ. соч. С. 109.
2 Торп, Б. Северная мифология / Б. Торп // Скандинавская мифология - СПб.: Мидгард, 2004. -
С. 181-452.
книге «мифологическое» и собственно фольклорное исследование, опираясь в известной мере на опыт Я. Гримма, который в своей «Германской мифологии» неоднократно использовал народные предания в качестве «иллюстраций» к мифологическим текстам. Кроме того, Торп ввел скандинавскую традицию в общеевропейский фольклорный контекст: его работы изобилуют сопоставлениями скандинавских мифов и преданий с мифами германских племен, с героическими и волшебными преданиями англосаксов, французов, континентальных германцев и даже славян.
Великий эпос существовал и у ближайших соседей скандинавов -финнов. В 1820 году профессор Рейнгольд фон Беккер издал несколько рун о Вяйнямейнене (финский герой), объеденив их в единый цикл. В 1821-1830 годах выходят пятью выпусками «Древние руны и новые песни финского народа», которые Захария Топелиус записывал с 1803 года1. Настоящий прорыв в области изучения, сборки финских песен связан с именем врача их северной Карелии Э. Леннрота. На основе подготовленных ранее циклов и записей в 1835 году ученый выпускаетсборник песен под названием «Старая Калевала». В этом сборнике пока всего лтшь 32 руны2. «Новая Калевала» выходит только в 1849 году (в ней 50 рун). Важно отметить, что по сравнению с первоначальным текстом, «Новая Калевала» «обогатилась» заговорами, изучая которые можно составить более полное представление о магических верованиях древних финнов. Даже после смерти Э. Леннрота работа по восстановлению финского эпоса не прекратилась. Новые руны постоянно обнаруживались и в Финляндии, и особенно в Карелии. С 1909 года по 1948 год финские филологи опубликовали многотомное собрание «Старые и новые руны Карелии», где собраны и записи современников Леннрота, и более поздние . В России интерес к карельским рунам проявился в 1828 году, когда Ф. Глинка, опубликовал
1 Калевала. Под редакцией Серова, С. Я. С. 6.
2 Там же. С.7.
3 Там же.
в журнале «Славянин» перевод одной из записей, сделанных академиком Шегреном, - о состязании «Вейнамены и Юковайны». В 1888 году появился полный перевод Л. П. Вельского, считающийся лучшим, отвечающий поэтическим и научным запросам1.
Как отметил С. Я. Серов: ««Калевала» с наибольшим, пожалуй, правом носит наименование «мифологического эпоса»» . В ней имеются руны, излагающие мифологичекие события: сотворение мира, светил, добыча для людей культурных ценностей. Вся обстановка действия, все мировоззрение персонажей пронизаны архаичностью, что сильно сближает эпос с мифологическими текстами скандинавов и славян. Как уже отмечалось, большое место в тексте отводится магическим заговорам (направленным на противника) и заклинаниям - молитвам (обращенным к верховному существу Укко с просьбой о помощи). Подобные мифологические формулы были присущи как местным (финским колдунам), так и представителям других земель (жителям Лапландии, острова Готланд и д.р.)3. Сравнение колдунов «Калевалы» с персонажами «Эдд» позволяет не только выявить одинаковые, свойственные обоим народам черты магического искусства, но и более детально описать образ «чародея-чужеземца».
Не менее важную роль играет содержащаяся в «Калевале» информация о мироустройстве древних угро-финнов. Мировой дуб, уничтоженный Вяйнямейненом, находит точную аналогию в мифах славян и скандинавов (ясень Иггдрасиль). Деление древа на три составляющих, с особым выделением нижнего мира, так же позволяет говорить о возможной общей мифологии для всех североевропейских народов.
В отличие от скандинавской и финно-угорской мифологии, мифы древних славян не дошли до нас в столь полном, законченном виде. О славянских верованиях в большинстве случаев мы можем судить,
'Там же. С. 18.
2 Там же. С. 15.
3 Там же. С. 11.
лишь основываясь на материале сказок, преданий, суеверий, примет и т.д. В данной связи весьма значимую роль для написания данной работы сыграли изыскания М. Забылина1, исследовавшего сохранившиеся в России XIX века пережитки славянской мифологии. Особо следует отметить приведенные ученым приметы, заговоры, свидетельствующие о существовании у славянских племен тотемических верований, в основном присущих и их соседям: скандинавам и финно-уграм (культ птицы, коня, волка). Следует отметить и обнаруженные исследователем приметы связанные с колдовством на Руси («градация» магов), а также некоторые магические формулы.
Ко второй группе источников относятся саги - нарративные эпические произведения в прозе, сложившиеся в древней Исландии и континентальной Скандинавии в XIII-XV веках. Древнеисландская саговая литература очень многообразна.
Древнейшие из сохранившихся саг - это «саги о королях». Самая знаменитая из подобных саг, сводная сага «Круг Земной» (Heimskringla), которая обычно приписывается Снорри Стурлусону. Она охватывает период с мифических времен до 1177 года2. Известно шесть средневековых рукописей «Круга Земного»: «Kringla» (датируется около 1260 г.), «AM 39» (1300 г.), «Codex Frisianus» (начало XIV века), «Jofraskinna» (первая четверть XIV), «Eirspennil» и «Gullinskinna» (начало XIV века). На русский язык «Круг Земной» впервые полностью переведен в 1980 году. В плане изучения мифологии наиболее значимое место в данном сочинении занимают главы «Саги об Инглингах». Считается установленным, что первые восемнадцать глав саги не содержат ничего исторического, но эти главы содержат очень важный материал по истории духовной культуры древних скандинавов, по их верованиям, обрядам и обычаям. То, что рассказывается в саге о богах
Забылин, М. Русский народ, его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. / М. Забылин. -М.:«Книга Принтшоп», 1990. 2 Стурлусон, С. Круг Земной / С. Стурлусон. - М.: Наука, 1995. - С. 9-578.
(асах), ванах и т. д. в основном совпадает с двумя рассмотренными выше источниками.
Кроме «саг о королях» следует остановиться и на произведениях повествующих о легендарных героях, живших еще до колонизации Исландии (то есть до конца IX века). Они получили название «саги о древних временах». В этих сагах обычно нет ничего исторически достоверного, но некоторые из них основаны на древних эпических сказаниях или древних героических песнях. Самая знаменитая из этих саг - «Сага о Вельсунгах»1. Она была составлена в Норвегии приблизительно в середине XIII века неизвестным исландцем. В русском переводе впервые вышла в 1934 году. Сага скомпилирована из разных стихотворных и прозаических источников. Ее фактологический ряд полнее эддического и, в отличии от большинства других саг, в «Саге о Вельсунгах» присутствуют сверхъестественные персонажи, в частности верховный ас Один. Благодаря этому обстоятельству она служит удачной иллюстрацией древнескандинавских мифологических представлений.
Самая большая группа саг, в которых рассказывается о событиях в Исландии в IX-X веках, называются «сагами об исландцах», или «родовыми сагами» . Отдельные «саги об исландцах» представляют собой, в сущности, историю тех, кто жил в «век саг» в определенной исландской местности, но вместе с тем большинство «родовых саг» содержат сведенья и о религиозных обычаях исландцев эпохи викингов (обряд захоронения, наведения порчи, передачи магической удачи и т.д.).
Историография проблемы. Несмотря на более двухсотлетний интерес ученого мира к истории скандинавских стран эпохи викингов, некоторые проблема мифологических воззрений древних скандинавов не получили должного освещения в историографических работах как
1 Звиняцковский, В. Мировое древо Игглрасиль: Сага о вельсунгах / В. Звиняцковский. - М.: ЭКСМО,
2002.-С. 270-425.
2 Исландские саги / Под ред. О.А. Смирницкой. - СПб.: Нева, 1999 - Т. 1,2.
зарубежных, так и отечественных ученых. Несмотря на малое количество специальных работ по данной теме (за исключением представленных ниже), следует остановиться на ряде исследований общего характера содержащих некоторые сведения о языческих верованиях скандинавских народов.
Одной из первых серьезных работ по истории скандинавских стран эпохи викингов является исследование известного шведского ученого середины XIX века Андерса Магнуса Стриннгольма. Его «всеобъемлющий» труд «Походы викингов» включал в себя и ряд глав посвященных языческим верованиям скандинавов. Особо следует отметить часть работы А. Стриннгольма посвященную разным родам погребения у норманнов. По мнению автора, специфический обряд выноса тела покойника не через дверь, а через пролом в стене являлся общегерманским обычаем. Такой процедуре еще в XIX веке подвергались тела злодеев и самоубийц1. Данная точка зрения, как и сам обряд до настоящего времени не заслуживали отдельного рассмотрения. Рассуждая о религиозных верованиях северян, ученый выдвигает предположение, согласно которому, великаны-етуны существовали в Скандинавии как враждебные народу асов племена, со временем ставшие мифическими лицами . Совершенно справедлива негативная оценка исследователя, данная практически всем мифологическим существам скандинавского язычества (эльфам, карлам, великанам), происхождение которых Стриннгольм объяснял не освоенностью и суровостью климата Северной Европы. Вместе с тем автор отметил важное место, занимаемое сверхъестественными существами в сагах древнего Севера.
Уже в XX веке было написано еще несколько работ посвященных рассматриваемой эпохе. Их авторы ДЖ. П. Капер, О. Клиндт-Иенсен, X. Арбман, И. Андерссон, Э. Ольгейрссон, Д. Клауде в отличие от ученых предыдущего столетия, использовали в своих работах помимо
1 Стриннгольм, А. Походы викингов / А. Стриннгольм. - М.:АСТ, 2002. - С. 689-690.
2 Там же. С. 509.
нарративных источников и археологический материал. Содержащиеся в этих исследованиях оценки мифологии скандинавов во многом совпадают. В частности в работах X. Арбмана «Викинги» 1961 года1 и О. Клиндт-Иенсена «Дания до викингов» вышедшая в 1957 году проанализирован погребальный обряд жителей Северной Европы с древнейших времен до конца эпохи викингов. Изданная чуть ранее в 1937 году книга Дж. П. Капера «Викинги Британии» познакомила читателя не только с жизнью скандинавов на завоеванных землях Великобритании, но и поставила ряд весьма сложных и дискуссионных вопросов связанных с основами северного язычества. Так, автор высказывает предположения о гораздо более древних корнях появления скандинавской мифологии, чем время походов викингов, а также о смешении некоторых функций северных божеств. Однако весьма спорной является точка зрения Капера, согласно которой бог силы Тор «был, безусловно, главным богом британских викингов» .
Отдельно следует остановиться на работе Г. Джонса «Викинги. Потомки Одина и Тора» вышедшая в русском переводе в 2003 году. Сильной стороной исследования следует признать детальное изучение автором так называемой «легендарной истории» скандинавских народов. Большое внимание Джонс уделил рассмотрению ономастики северных богов в различных регионах Скандинавии4. В книге достаточно подробно освещается роль конунгов и годи (жрецов) как посредников между людьми и богами на территории языческого севера. В тоже время, можно считать весьма спорными выводы автора, согласно которым, религия скандинавов являлась мощным объединительным фактором .
Кроме историков-скандинавистов верованиями народов европейского севера интересовались и профессиональные мифологи.
'Арбман, X. Викинги / X. Арбман. - СПб.: Евразия, 2003. - С. 55-60.
2 Клиндт-Йенсен, О. Дания до викингов / О. Клиндт-Йенсен. - СПб.: Евразия, 2003.
3 Каппер, Дж. П. Викинги Британии / Дж. П. Каппер. - СПб.: Евразия, 2003. - С. 180.
4 Джонс, Г. Викинги. Потомки Одина и Тора / Г. Джонс. - М.: Центрполиграф, 2003. - С. 336.
5 Там же. С. 64.
Из множества работ по данной тематике следует выделить основополагающее исследование Ж. Дюмезиля «Верховные боги индоевропейцев». Часть данного очерка была посвящена анализу верховных богов скандинавского пантеона. Сравнивая Одина, Тора и Фрейра, Дюмезиль выделяет ряд функций свойственных каждому божеству в отдельности. Кроме того, автор выдвигает гипотезу о так называемых «запасных верховных богах», которые согласно северным мифам будут царствовать на земле после конца света1.
Труды Д. Д. Фрэзера2 и Э. Б. Тайлора3 по изучению первобытных верований народов мира позволяют найти многие архаические пережитки и в мифологии скандинавов раннего средневековья (вера в живого мертвеца, вредоносная магия и т.д.).
Настоящим открытием в области истории и религии стали работы философа М. Элиаде, в которых ученый в частности акцентировал внимание на общности мифологических сюжетов, обычаев и верований у многих народов мира (так исследователь находит параллель между полумифическими скандинавскими берсерками и африканскими обществами леопардов)4. Работы Элиде уникальны еще и тем, что автор пытается воссоздать структуру мифа, основу мифологического мышления древних народов.
Мифология и история скандинавских стран привлекала внимание и ряда российских ученых. Среди целой плеяды отечественных скандинавистов занимающихся как историей Скандинавии, так и славяно-скандинаскими связями наиболее известны работы Е. А. Рыдзевской, М.И. Стеблин-Каменского, А. Я. Гуревича, Е. А. Мельниковой, Т. Н. Джаксон, Ф. Б. Успенского и т.д. Безусловно, наибольший вклад в изучение заявленной проблематики внесли исследования А. Я. Гуревича. Он одним из первых обратил внимание на
1 Дюмезиль, Ж. Верховные боги индоевропейцев / Ж. Дюмезиль. - М.: Восточная Литература, 1986. -
С. 151-152.
2 Фрэзер, Д. Д. Золотая ветвь / Д. Д. Фрэзер. - М., 1986.
3 Тайлор, Э. Б. Миф и обряд в первобытной культуре / Э. Б. Тайлор. - Смоленск: Русич, 2000.
4 Элиаде, М. Тайные общества. Обряды инициации и посвящения / M. Элиаде. - М.: Гелиос, 2002. -
С. 217.
тот факт, что разные формы захоронений, практиковавшиеся населением одной местности, предполагали отсутствие у скандинавов «общепринятых и единых представлений о потустороннем мире»1. Кроме того, ученый касается вопроса связанного с экспансией викингов и в отличие от своих предшественников связывает причины походов не столько с политическими или социальными трудностями, обрушившимися на Скандинавию в начале VIII века, сколько с изменением сознания северян к началу их заморских путешествий2. Данное предположение исследователя и стало основополагающим в представленной работе. Ознакомившись с историографией вопроса о функциях верховных богов скандинавского пантеона, а, также, проанализировав источниковедческую базу, А. Я. Гуревич, приходит к выводу о том, что Один, в отличие от Тора, был для викингов более «приемлемым» божеством3. В тоже время, вызывает сомнение заявление историка, согласно которому, разрушение традиционных верований и представлений у северян, объясняется кризисом привычного мировоззрения скандинавов совпавшего с началом эпохи викингов4.
В последнее время было издано несколько работ исключительно посвященных мифологии народов Северной Европы. Наиболее ценные сведения по скандинавскому язычеству содержатся в книге В. Я. Петрухина «Мифы древней Скандинавии»5. Анализируя информацию письменных источников, автор рисует целостную картину северной мифологии с момента первого упоминания обычаев германцев в исторической литературе (записки Цезаря).
Не менее значимы и работы Т. В. Топоровой посвященные детальному рассмотрению основных сфер языческой модели мира древних германцев (пространство и время, судьба, право, социальная
1 Гуревич, А. Я. Избранные труды: Древние германцы. Викинги / А. Я. Гуревич. - М.:
Университетская книга, 1999. - Т.1. - С. 172.
2 Там же. С. 22.
3 Там же. С. 174.
4 Там же. С. 172.
5 Петрухин, В. Я. Мифы древней Скандинавии / В. Я. Петрухин. - М.: Астрель, 2001.
организация, интеллектуальная деятельность), а также характеристике магических заговоров соответственно1.
Огромную роль в сфере изучения мифологии финно-угорских народов сыграли труды Н. Ф. Мокшина2. Благодаря исследованиям ученого стали доступны материалы косаемые тотемических (культ водоплавающих птиц, коня) и эсхатологических верований (культ мертвого, нижний мир, вера в «живого мертвеца») в семье финно-угорских народов.
Работа нижегородских ученых Д. В. Карабельникова и А. Ю. Москвина, посвященная находкам волосовской пластики, позволила составить полную картину о распространении верований связанных с водоплавающей птицей среди финно-угорских и славянских народов.
Исходя из всего вышеизложенного, следует отметить, что, несмотря на достаточно хорошую проработку в зарубежной и отечественной историографии проблемы скандинавской мифологии, а также мифологии соседних народов (финно-угров и славян), до сих пор существуют неразрешенные, малоизученные вопросы, решение которых подвело бы определенную черту под многолетними изысканиями ученых в данной области. Между тем достижения исторической науки в изучении различных проблем связанных как с историей древней Скандинавии в целом, так и с историей северной мифологии в частности позволяют углублять исследования в отдельных направлениях обозначенной тематики.
Топорова, Т. В. Семантическая структура древнегерманской модели мира / Т. В. Топорова. - М.: Радикс, 1994; Топорова, Т. В. Язык и стиль древнегерманских заговоров / Т. В. Топорова. - М.: Эдиториал УРСС, 1996.
2 См. Мокшин, Н. Ф. Религиозные верования мордвы / Н. Ф. Мокшин. - Саранск., 1968., Этническая история мордвы., 1977., Мордовский этнос, 1989., Мифология мордвы., 2004. ид.р.
Мировое древо в мифологии славян, финно-угров, скандинавов: сравнительная характеристика
С первых шагов человеческой цивилизации и до настоящего времени Балтийское море, наряду со средиземным, хотя и с меньшей интенсивностью, выполняет разнообразные коммуникативные функции: экономические, политические, культурные, этнодемографические. Этнодемографическая ситуация на берегах Балтики, особенно в ранние периоды существования человеческого общества, отличалась динамичностью. Отсюда начинаются европейские (и не только европейские) «пути-дороги» многих этносов: германских, славянских, финских... Вполне закономерно что результатом тесного соседства «балтийских этносов» являлись всевозможные торговые и политические контакты, подчас кардинально менявшие картографию прибалтийского региона. Учеными также установлено существование языкового обмена между народами Балтики2 и даже выдвинуто предположение о влиянии роли «соседства» на формирование психологического портрета определенной этнической группы3. Межплеменные контакты политического, экономического, языкового характера позволяют выдвинуть утверждение и о тесном «сотрудничестве» балтийских народов в сфере культуры, прежде всего в мифологии. Не вызывает сомнения тот факт, что в период античности, раннего средневековья, именно мифология являлась той движущей силой, с помощью которой (или ради которой) велись войны, заключались династические браки, завязывались торговые контакты.
Религиозные параллели славян, финнов, скандинавов охватывали как основные, формирующие области мифологии (космогония, эсхатология и т.д.), так и частные сюжеты (пережитки тотемизма, вера в магию, «живого мертвеца» ит.д.).
В основе мифологического мироустройства у рассматриваемых народов лежит образ мирового дерева. Данное священное древо является уменьшенной копией мироздания и одновременно его стержнем, без которого мир рухнет. Вот как описывает мировое древо древних скандинавов ясень Иггдрасиль составитель «Младшей Эдды» Снорри Стурлусон: « Тот ясень больше и прекраснее всех деревьев. Сучья его простерты над миром и поднимаются выше неба. Три корня поддерживают дерево, и далеко расходятся эти корни» . У финнов роль «божьего дерева» выполнял дуб: «Стройно стал побег зеленый, // Дуб развесистый, огромный, // Дал широких веток много, // Веток с зеленью густою, // До небес вершину поднял, // Высоко он вскинул ветви: // Облакам бежать мешает, // Не дает проходу тучам, // Закрывает в небе солнце, // Заслоняет месяц ясный»3.У финнов, славян , скандинавов мировое древо находится в центре космоса, который в мифах о творении играет чрезвычайно важную роль. Именно отсюда создается вселенная, здесь протекают главные события эпохи начала мира. Под мировым древом, в центре мироздания, рождаются боги и герои. Три корня скандинавского ясеня представляют собой три мира северных мифов населенных богами и их противниками1. У божественного (небесного корня) место судбища богов . Сам верховный бог скандинавов Один неразрывно связан с Иггдрасилем. Он отдал свой глаз за глоток священной воды из источника Урд протекающего у корня ясеня4. Герой «Калевалы» Вяйнямейнен «облагораживая» пустую землю, сам сажает желудь мирового дуба5. Несмотря на связь героев-демиургов с мировым древом, как в скандинавской, так и в финской мифологии, отношение к «первому» дереву у персонажей мифов соседних народов прямо противоположное. У скандинавов все «положительные» жители Иггдрасиля всячески стараются оберегать ясень (или относятся к дереву нейтрально), сохраняя тем самым привычное мироустройство и по возможности оттягивая конец света6. Другую сторону занимают герои карело-финского эпоса. Дуб, посаженный Вяйнямейненом, мешает светить солнцу и месяцу, не дает прорасти рощам7, поэтому герой обращается за помощью к некому Сампсе Пеллервойнену который, по просьбе старика срубает ненавистный дуб . Некоторые мифологи объясняют уничтожение священного дерева в мифах как избавление от некой преграды мешающей жить новому поколению людей. «Дерево должно быть уничтожено, как остаток старого порядка».
Мифологические миры древних скандинавов
Благодаря колоссальной работе отечественных и зарубежных ученых, современный исследователь данного периода (VIII - XI в.в.) располагает обширнейшим материалом, связанным с бытом северян, их военными и торговыми операциями, религией, обычаями и т. д1.
Однако неразрешенным остается вопрос о причинах, побудивших тысячи жителей Скандинавии пуститься в опасное «четырехсотлетнее турне». По мнению корифея отечественной медиевистики А. Я. Гуревича, для решения этой проблемы следует «обратить внимание на сдвиги, происшедшие в VIII - начале IX веков в культуре и сознании скандинавов»2.
Культура и сознание средневекового человека во многом основаны на мифологических представлениях и для создания полной картины причин знаменитых походов в первую очередь следует учитывать именно «мифопоэтический багаж» Северной Европы.
Однако для создания полной картины знаменитых походов необходимо рассмотреть, а вернее перечислить, ряд наиболее распространенных, на наш взгляд, второстепенных причин, «подтолкнувших» жителей Севера к последним. К наиболее рано сложившимся (XII - XIII в.в.) причинам экспансии викингов можно отнести сведения источников о перенаселенности Северных земель и бедности местного населения . К этому же периоду относятся и «высказывания» исландских саг о возрастании роли королевской власти, стремление конунгов к воссоединению раздробленных земель и как следствие отток неспокойного элемента4. В дальнейшем, с открытием новых источников, развитием скандинавистики и исторической науки в целом круг предполагаемых причин значительно увеличился. Исследования скальдических песен и рунических камней позволили считать первопричиной походов «романтические» поиски богатства и славы1. Информация западноевропейских письменных источников «связала» набеги с поиском северянами торговых баз и новых мест для поселения2. Некоторые ученые рассматривали причину активности скандинавов как ответ на давление извне, другие считали первопричиной военное, политическое, экономическое превосходство государств Севера над феодально - раздробленной Европой . Упоминания саг о голодных годах позволили исследователям выдвинуть предположение, что именно «голод и его угроза как следствие неурожая, падеж скота, уход рыбы от побережья и другие стихийные бедствия заставили население переселяться как в другие районы страны, так и за ее пределы»4. К причинам так же относили и воинственные планы родовой знати, части бондов, мечтавших о несметных богатствах и сотнях невольников5, и так далее, и тому подобное.
Не ставя перед собой задачу критического рассмотрения и анализа, указанных выше гипотез экспансии скандинавов VIII - IX веков, необходимо все же отметить их односторонний характер6. Все они рассматривают только «внешнюю оболочку» проблемы, а именно политическую, экономическую, социальную, экологическую, едва касаясь или не касаясь вовсе «внутренней» - мифологической системы скандинавских народов эпохи викингов.
Следуя тезису А. Я. Гуревича, изложенному в начале работы, попытаемся объяснить причины активности части северных народов в период VIII -XI веков именно с мифологической стороны.
Умышленно не касаясь частей посвященных героическому периоду Северной Европы, обратимся к детальному разбору наиболее архаических частей «Эдд»: мифологическим песням, или песням о Богах.
Главной задачей данной части исследования является попытка разделения всех основных персонажей мифологических песен на две противостоящие «группировки», условно объединенные под понятиями «Добро» и «Зло»1. Критериями для подобного деления на наш взгляд могут служить: 1. Происхождение конкретного мифологического персонажа. 2. «Место обитания», то есть занимаемое «героем» пространство в мифологической картине Севера. 3.Основные черты поведения. 4. Внешние характеристики. 5. Отношение мифического существа к Мидгарду (миру людей) и Асгарду (миру богов). 6. Роль персонажа в основном действии цикла Эдд - конце света.
Важнейшей формирующей составляющей северной мифологии выступает Мировое Древо - ясень Иггдрасиль2. Младшая Эдда сообщает о Иггдрасиле следующее: «Тот ясень больше и прекраснее всех деревьев. Сучья его простерты над миром и поднимаются выше неба. Три корня поддерживают дерево, и далеко расходятся эти корни.
Магия конунга и годи
Боги, великаны и карлики, населяющие скандинавские мифологические миры, взаимодействовали друг с другом, вели войны, заключали разного рода соглашения отнюдь не случайно. За каждой группой, будь то «светлые», асы или приверженцы тьмы — турсы, карлы, а возможно и ваны, стояла огромная «армия» поддержки в лице сотен, тысяч последователей того, или иного пантеона. Безусловно, основная масса населения скандинавских стран на протяжении всей эпохи викингов поклонялась асам - «центральной» группе северных божеств. «Песнь о Риге» (датируется X веком)1 даже возводит родословные основных социальных слоев скандинавского общества к асу Хеймдаллю . Для данного исследования наибольший интерес представляют строки, раскрывающие смысл занятий детей Хеймдалля — Рига. Первый сын аса получил имя Трэль (раб): «лыко он вил, делал вязанки и целыми днями хворост носил»3. У Трэля и Тир (рабыни) появились дети: « они [дети ] удобряли поля, строили тыны, торф добывали, кормили свиней, коз стерегли»4. Второй ребенок Хеймдалля — Карл (мужчина, старик, свободный не имеющий наследственной земли) « быков приручал, и сохи он ладил, строил дома, возводил сараи, делал повозки и землю пахал...» . Третий сын белого аса получил имя Ярл: (высший представитель родовой знати) «щитом потрясал, сплетал тетевы, луки он гнул, стрелы точил, дротик и копья в воздух метал, скакал на коне, натравливал псов, махал он мечом, плавал искусно». От брака Ярла с Эрной (умелой) родился Кон (отпрыск) . «Кон юный ведал волшебные руны, целебные руны, могучие руны; мог он родильницам в родах помочь, мечи затупить, успокоить море. Знал птичий язык, огонь усмирял, дух усыплял, тоску разгонял он; восьмерым по силе своей был равен»1. Из приведенного текста следует, что из всех детей аса Хеймдалля, другими словами, всего населения Скандинавии, только Ярл занимался воинскими упражнениями и, возможно, был инициатором и участником военных конфликтов . Основная же категория населения скандинавских стран - бонды (дети Карла)3. Это вполне миролюбивые жители, занимающиеся скотоводством, земледелием и т.д., как тысячи людей средневековой Европы, всего мира4. «В мелких королевствах Норвегии до правления Хальвдана Черного; в кипящем котле Дании до Годфреда, а возможно Горма; в Швеции со времен конунгов Венделя до Ивара Широкие Объятия, Бьерна, Олава, Эйрика и еще одного Бьерна, могущественного властителя IX в., - повсюду имелись каста правителей, сообщество свободных людей и рабы. Подобная иерархия сохранялась и в более-менее единых королевствах Харальда Прекрасноволосого, Хакона Доброго, Олава сына Трюггви в Норвегии; Харальда Синезубого и Свейна Вилобородого в Дании; Эйрика Победоносного и Олава Скетконунга в Швеции, и во времена Харальда Сурового, Свейна Эстридсена, Энунда Якоба и его брата Эмунда - последних конунгов эпохи викингов»5. Итак, «основу основ»6 скандинавского общества эпохи викингов составляли свободные люди - бонды (др. - сканд. bondi, ранее: buandi, от bua - жить, обитать, иметь дом) . «Свободные люди» как категория населения были весьма неоднородны по своему составу и включали в себя: знать, собственно бондов, крупных землевладельцев, арендаторов, охотников, сельскохозяйственных и других наемных работников, некоторые группы ремесленников, торговцев и наемных воинов1. Вполне вероятно, что единственным объединяющим, «цементирующим» столь разнородное сообщество фактором являлась мифология, поклонение одним богам. Исландские саги, мифологические и героические песни севера позволяют выделить из всей массы свободных жителей Скандинавии группу лиц, в задачу которых и входило поддержание в населении веры в священный пантеон асов.
Открытие норманнами Исландии (около 860 г.) , зарождение на территории острова особых, отличных от остального северного мира -«республиканских форм управления», переезд в Исландию энергичных, смелых, властных людей - эти и другие факторы способствовали выделению из среды свободных бондов острова, людей отвечающих не только за порядок и соблюдение законов на подконтрольных им территориях, но и взявших на себя «груз» блюстителей религиозного культа. Эта социальная группа исландского общества получила название - годи . Само слово «godi» происходит от древнеисландского «god» -бог4, что само по себе, является доказательством существования связи годи с богами севера, а возможно и с проведением религиозной практики данной группой людей. Однако прежде чем перейти к анализу религиозной деятельности годи, следует рассмотреть его должностную, административную деятельность.
В своей знаменитой книге «Из прошлого исландского народа» Эйнар Ольгейрссон называет годи вождем народа, ведавшего мирными делами . В первые десятилетия заселения Исландии таких предводителей было достаточно много2. Для провозглашения себя годи требовалась лишь община людей, поддерживающая своего вождя, и свободный участок земли, центром которой становился храм, воздвигаемый последним. В дальнейшем (после 930 г.), когда вся земля была разделена3 и появились первые законодательства, число годи резко сократилось. «Тогда страна [Исландия] была поделена на четверти, и в четверти должно было быть три тинга [собрания], а в каждом тинге три главных храма; наиболее умные и справедливые люди были выбраны хранителями этих храмов, они должны были выносить решения на тинге и вести суд, по этому их называли годи»4. Некоторые исследователи считают, что отношения вождей-годи с вверенным ему в управление округом-годордом менялись в соответствии с возрастанием властных амбиций годи. По мнению М. И. Стеблин-Каменского, годи не имел никаких средств принуждения по отношению к бондам своего годорда и, если он не оправдывал доверия, его смещали5. Э. Ольгейрссон, основываясь на законодательных актах средневековой Исландии, делает вывод о том, что в течение двух веков народовластия (до 1100 г.) годи никак не мог рассматривать годорд как свою личную власть или свою частную собственность.
Похожие диссертации на Скандинавские мифы как культурный феномен в развитии стран Северной Европы
