Северо-Западный Кавказ в политике Великобритании и Османской империи в последней четверти XVIII - 60-х гг. XIX вв. Чеучева Анжела Каплановна

Содержание к диссертации

Введение

Глава I. Политика Османской империи на Северо-Западном Кавказе в последней четверти XVIII - первой четверти XIX вв.

I. Общественно-экономическое и политическое развитие адыгов Северо-Западного Кавказа 45

2. Сущность и методы осуществления политики Османской империи на Северо-Западном Кавказе в последней четверти XVIII в. 83

3. Укрепление связей Северо-Западного Кавказа с Османской империей в первой четверти XIX в.

Глава II .Черкесский вопрос в русско-турецких войнах и мирных договорах между Россией и Турцией во второй четверти XIX-60-х гг. XIX вв.

1. Адрианопольский договор 1829 г. и изменение политики Турции на Северо-Западном Кавказе в 30 - 40-е гг. XIX в 145

2. Северо-Западный Кавказ в годы Крымской войны 187

3. Политика Османской империи в период махаджирства населения Северо-Западного Кавказа (50 - 60-е гг. XIX в.)

Глава III. Северо-Западный Кавказ в ближневосточной политике Великобритании в 30 - 60-х гг. XIX в.

1. Столкновение русско-английских интересов на Северо-Западном Кавказе и активизация английской политики в регионе в 30-50-х гг. XIX в. 256

2. Действия Великобритании против русской блокады черкесского берега и стремления России утвердиться на Черном море 308

3. Отношение английского правительства к деятельности европейских эмигрантов на Северо-Западном Кавказе и к черкесской эмиграции в период Кавказской войны

Заключение

Список использованных источников и литературы

Список сокращений

• Общественно-экономическое и политическое развитие адыгов Северо-Западного Кавказа
• Адрианопольский договор 1829 г. и изменение политики Турции на Северо-Западном Кавказе в 30 - 40-е гг. XIX в
• Столкновение русско-английских интересов на Северо-Западном Кавказе и активизация английской политики в регионе в 30-50-х гг. XIX в.

Введение к работе

Актуальность исследования. Кавказская проблема в наши дни привлекает внимание исследователей как в России, так и за рубежом. Исследуемый нами период, с конца XVIII в. по 60 - е гг. XIX в., является важным этапом в истории народов Северного Кавказа. В течение длительного времени народы данной территории находились в сфере влияния Османской империи. Расширение рамок Восточного вопроса привело к активизации политики Англии в северокавказском регионе. До сих нет специального исследования по намеченному автором кругу вопросов, что и обусловило выбор темы данного исследования. Вне рамок изучения оказывался важный этап в политике Османской империи в регионе в конце XVIII - первой четверти XIX вв., который оказал большое влияние на религиозные представления адыгов, включение территории Северо-Западного Кавказа в сферу турецкого торгового и политического влияния. Сущность и методы осуществления политики Османской империи заключались в стремлении превратить данную территорию в административную единицу Османской империи. Итогом этой деятельности стало укрепление отношений Северо-Западного Кавказа с Османской империей в первой четверти XIX в. Они осуществлялись в течение длительного времени и приводили к оттоку населения в пределы империи. Адрианопольский договор 1829 г. изменил ситуацию в регионе в пользу России.

На Северо-Западном Кавказе Великобритания проводила политику по противодействию России, отстаиванию принципа свободной торговли, использованию эмигрантов в своих политических интересах.

Интерес к теме исследования возрастает по мере привлечения нового, еще не использованного материала. Проблема актуальна и тем, что ее изучение позволяет подойти к объяснению тех причин, в силу которых интерес Великобритании и Турции к Кавказу не ослабевал и в XX в. Великобритания и

Турция умело использовали положение адыгов в своих политических целях.

Хронологические рамки диссертации охватывают период с последней четверти XVIII по 60 - е гг. XIX вв. Этот период характеризовался активизацией политики Османской империи и Англии на Северо-Западном Кавказе. Нижняя граница исследования обусловлена заключением Кючук-Кайнарджийского договора 1774 г. между Россией и Турцией и включением Крыма в состав Российской империи. Это важное политическое событие повлекло за собой активизацию в регионе турецкой политики. 60-е гг. XIX в. характеризовались окончанием Кавказской войны и снижением активности политики иностранных государств на Северо-Западном Кавказе. Эти исторические события обусловили верхнюю границу исследования.

Целью диссертации является дать объективный анализ политики Османской империи и Великобритании в последней четверти XVIII - 60-х гг. XIX вв. по отношению к Северо-Западному Кавказу.

Для ее достижения были поставлены следующие задачи: - изучить общественно-экономическое и политическое развитие Северо-Западного Кавказа. Для этого рассмотреть уровень хозяйственного развития и предел возможностей людей того времени; охарактеризовать географическое пространство; определить этнический состав населения, его численность, миграции внутри региона;

определить тип общества, охарактеризовать социальную структуру, социальные столкновения, демографическое поведение, менталитет;

выяснить характер взаимоотношений Османской империи и Северо-Западного Кавказа в последней четверти XVIII века - 60-х гг. XIX века;

- проанализировать место Северо-Западного Кавказа в политике
Великобритании в период от заключения Ункияр-Искелессийского договора в
1833 г. до Крымской (Восточной) войны;

- рассмотреть политику великих держав и Турции в регионе в период
Крымской (Восточной) войны 1853 - 1856 гг.;

раскрыть меры, предпринимаемые Великобританией против русской блокады черкесского берега и стремления России утвердить свое господство на Черном море;

определить роль Османской империи в процессе махаджирства в конце 50 - х - 60 - х гг. XIX в.;

исследовать цели и задачи английского правительства по отношению к деятельности европейских эмигрантов на Северо-Западном Кавказе в период Кавказской войны и позицию Великобритании по отношению к черкесской эмиграции (махаджирству) в пределы Османской империи.

Методологической основой диссертации являются общеисторические принципы исторического познания. Принцип историзма требует изучения всякого явления в его генезисе и развитии, конкретно-исторической обусловленности и индивидуальности, учете взаимосвязи внутренней и внешней политики Великобритании, Османской империи по отношению к Северо-Западному Кавказу. Выяснение не только внешней стороны развития международных отношений последней четверти XVIII - 60-х гг. XIX в., но и истинных мотивов, которые лежали в основе политики заинтересованных государств.

Принцип объективности способствует достижению всестороннего охвата изучаемого явления с целью выяснения его сущности и многообразия взаимосвязей с развитием международных отношений изучаемого периода, в частности с этапами развития Восточного вопроса.

Исследование проводилось на основе традиционных специально-исторических хметодов исследования. В основе анализа динамики исторических процессов, происходивших на Северо-Западном Кавказе в изучаемый период, положен историко-генетический метод. Посредством этого метода изучаются исторические явления в процессе их развития, от зарождения до гибели или современного состояния. В связи с тем, что по своей логической природе этот метод является аналитически-индуктивным, он способствовал изучению и

6 выявлению причинно-следственных связей и закономерностей развития адыгского общества, превращению его в предмет манипуляции со стороны иностранных держав. При использовании историко-генетического метода уделялось внимание изучению конкретно-исторических фактов и событий в истории народов Северного Кавказа. Особое значение придавалось в истории изучаемого периода раскрытию единичных и неповторяемых явлений, выявленных в разнообразных источниках.

Историко-сравнительный метод дал возможность при изучении адыгского общества определить уровень общественно-экономического и политического развития народов Северо-Западного Кавказа.

Историко-типологический метод позволил выявить как общие черты в развитии международных отношений по Восточному вопросу, так и в политике держав по отношению к Северо-Западному Кавказу. Были выделены стадии в непрерывно-временном развитии международных отношений в бассейне Черного моря.

Историко-системный метод способствовал проведению углубленного анализа системы международных отношений последней четверти XVIII - 60-х гг. XIX вв., раскрытию внутренних механизмов их функционирования и развития, определению места Кавказа в иерархии этой системы.

Объектом исследования является история Северо-Западного Кавказа в системе международных отношений последней четверти XVIII - 60 - х гг. XIX вв.

Предмет исследовании - политика Великобритании и Османской империи по отношению к Северо-Западному Кавказу в последней четверти XVIII - 60 - х гг. XIX вв.

Научная новизна данного исследования состоит в том, что впервые предпринята попытка рассмотреть эволюцию политики Османской империи и Великобритании в отношении Северо-Западного Кавказа с последней четверти XVIII по 60-е гг. XIX вв. в зависимости от развития Восточного вопроса.

Анализ ранее не изученных отечественных и зарубежных источников дал автору работы возможность объективно определить место Северо-Западного Кавказа в развитии Восточного вопроса изучаемого периода, рассмотреть цели и содержание политики Османской империи и Великобритании по отношению к Северо-Западному Кавказу, а также исследовать развитие политико-дипломатического противостояния по "черкесскому вопросу" между Россией, Турцией и Великобританией.

Впервые проведено комплексное исследование адыго-турецких отношений в рассматриваемый период. Освещены и проанализированы отдельные аспекты политики Турции и Великобритании по отношению к Северо-Западному Кавказу, которые не нашли еще отражения в отечественной и зарубежной историографии. В частности, политика Порты по переселению небольших групп населения Северного Кавказа в рамках границ Османской империи с последней четверти XVIII в., а не только в период окончания Кавказской войны.

Выделены основные направления политики Великобритании в северокавказском регионе, проанализирована взаимосвязь между внутриполитическим развитием английского общества и кавказской политикой МИД Великобритании.

Введены в научный оборот многие новые документы по исследуемой проблематике.

Практическая значимость работы состоит в том, что ее материалы могут быть использованы при разработке проблем, связанных с историей международных отношений в связи с развитием Восточного вопроса, а также при подготовке курсов лекций по новой истории.

Для рассмотрения поставленных в диссертации целей и задач были изучены как опубликованные, так и не опубликованные источники, которые условно можно разделить на следующие группы: 1. Официальный актовый материал - договоры, конвенции, меморандумы, ноты

европейских держав и Турции;

2. делопроизводственные материалы правительственных учреждений
Великобритании, России и Турции. Наибольший интерес представляет
переписка МИД России, Англии, Турции со своими представителями за
границей и документальные материалы, предоставляемые России с Кавказа, а
также британские парламентские документы;

1. публицистика и периодическая печать;

2. личная переписка, мемуары, дневники, записки путешественников.

Для определения значения различных официальных правительственных публикаций, изучалась структура государственного аппарата и происходившие изменения в его организации. Государственная структура имела непосредственное отношение к официальным правительственным публикациям, издаваемым соответственными государственными органами.

Среди первой группы источников наибольший интерес представляли опубликованные до революции 1917 г. "Акты, собранные Кавказской Археографической комиссией" (АКАК)¹. В них собраны и систематизированы документы, извлеченные из Архива Главного управления наместника царя на Кавказе. Поэтому АКАК представляют собой ценный источник по Восточному вопросу. Они отражают военно-стратегические и экономические интересы России, Англии, Турции, Ирана, а также политику этих стран в осуществлении своих интересов на Кавказе.

Важнейшим источником изучения международных отношений этого периода является 15-томное "Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными державами" Ф.Ф.Мартенса², а также "Договоры России с Востоком, политические и торговые", изданные Т. Юзефовичем³. Они представляют тексты документов - политических и торговых договоров России

¹ Акты, собранные Кавказской Археографической комиссией (далее АКАК). Т. 4 II собрания.
СПб., 1829. Т. 19 I собрания. СПб., 1830.

² Мартене Ф.Ф. Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными
державами. СПб., 1889. Т. 12.

³ Юзефович Т. Договоры России с Востоком, политические и торговые. М., 2005.

со странами Востока, заключенные в период с 1700 по 1867 гг. Эти источники, не утратившие до сих пор своего значения, являются ценным историческим материалом. К этой же группе источников относятся материалы сборника "Внешняя политика России XIX и начала XX веков"¹.

В британских публикациях официальные актовые документы представлены в "Государственных бумагах министерства иностранных дел". Министерство издало ряд ведомственных сборников документов. Представляют несомненный интерес сборники британских и иностранных государственных документов (договоры и дипломатическая переписка с иностранными государствами, конституции иностранных государств). Наиболее интересны тома 28 и 29 издания², которые содержат тексты нот и меморандумов Великобритании, отражающие основные направления политики на Ближнем Востоке.

Основной массив источников второй группы был почерпнут нами в архивах. Часть источников опубликована. Большой интерес представляют неопубликованные архивные материалы, извлеченные из Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ). Источники, обнаруженные в АВПРИ, представлены официальными правительственными документами директивного характера - указами, предписаниями, письмами императора, военного министра, послов, консулов и т.д. Наиболее значимыми для нас являлись документы, хранящиеся в фондах: "Посольство в Константинополе", " СПб. Гл. Архив - VA²", "Азиатский департамент", "Канцелярия МИД", "Турецкий стол". Большое значение имеет официальная дипломатическая переписка, исследование которой позволило изучить ход взаимоотношений между Россией, Турцией, Англией. Она велась на французском языке, но отдельные

¹ Внешняя политика России XIX и начала XX веков. Документы министерства иностранных
дел. Сер. 1: 1801-1815 гг. М., 1960-1972.T.I-VIII, Сер.Н: 1815-1830. М., 1974-1985. T.I-VI (IX-
XIV).

² Great Britain. Foreign and Commonwealth Office Great Britain. Foreign Office.- British and
foreign state papers. V. 27,28.London, 1841; V.29. London, 1842.

документы были написаны на английском и русском.

С начала 30-х гг. XIX в. русским послом в Константинополе был А.П. Бутенев(1787 - 1866). Он сыграл большую роль в развитии русско-турецких отношений. Его донесения представляют собой обширный материал о развитии русско-турецких отношений в бассейне Черного моря, в частности, по проблемам, связанным с восточным побережьем, контрабандой и вопросами свободы торговли в данном регионе.

Кроме того, большое значение имеют донесения русских консулов. По своему значению они неоднородны. Более информативны для нас оказалаись отчеты российских консулов - в Трапезунде — Герси, и в Синопе - Мишели. Они рисуют картину широкого присутствия черкесских эмиссаров в Османской империи и активное вмешательство иностранных держав в политическую ситуацию на Северо-Западном Кавказе. Недостатком консульских отчетов являлась их плохая подготовленность, в отличие от официальных отчетов русского посла в Константинополе. Достоинством этих отчетов можно считать то, что консулы фиксировали достаточное число событий, свидетелями которых они являлись. Эти, по мнению посла, "детали" не включались в официальные депеши в Петербург. Их информация анализировалась на месте послом, который при подготовке отчетов в МИД России или военное министерство давал общий анализ ситуации. Сопоставление донесений двух типов, позволило реально оценить характер отношений того периода.

Отдельно следует сказать о документах - официальной переписке петербургского и лондонского министерств иностранных дел по вопросу российской политики по отношению к восточному берегу Черного моря. В нотах английского правительства содержится стремление добиться односторонних преимуществ за счет ущемления прав России в бассейне Черного моря. В 30 - 60 - х гг. XIX в. Англия придерживалась концепции непризнания четвертой статьи Адрианопольского договора 1829 г., в соответствии с которой произошло присоединение к России Северо-Западного

документы были написаны на английском и русском.

С начала 30-х гг. XIX в. русским послом в Константинополе был А.П. Бутенев(1787 - 1866). Он сыграл большую роль в развитии русско-турецких отношений. Его донесения представляют собой обширный материал о развитии русско-турецких отношений в бассейне Черного моря, в частности, по проблемам, связанным с восточным побережьем, контрабандой и вопросами свободы торговли в данном регионе.

Кроме того, большое значение имеют донесения русских консулов. По своему значению они неоднородны. Более информативны для нас оказалаись отчеты российских консулов - в Трапезунде - Герси, и в Синопе - Мишели. Они рисуют картину широкого присутствия черкесских эмиссаров в Османской империи и активное вмешательство иностранных держав в политическую ситуацию на Северо-Западном Кавказе. Недостатком консульских отчетов являлась их плохая подготовленность, в отличие от официальных отчетов русского посла в Константинополе. Достоинством этих отчетов можно считать то, что консулы фиксировали достаточное число событий, свидетелями которых они являлись. Эти, по мнению посла, "детали" не включались в официальные депеши в Петербург. Их информация анализировалась на месте послом, который при подготовке отчетов в МИД России или военное министерство давал общий анализ ситуации. Сопоставление донесений двух типов, позволило реально оценить характер отношений того периода.

Отдельно следует сказать о документах - официальной переписке петербургского и лондонского министерств иностранных дел по вопросу российской политики по отношению к восточному берегу Черного моря. В нотах английского правительства содержится стремление добиться односторонних преимуществ за счет ущемления прав России в бассейне Черного моря. В 30 - 60 - х гг. XIX в. Англия придерживалась концепции непризнания четвертой статьи Адрианопольского договора 1829 г., в соответствии с которой произошло присоединение к России Северо-Западного

документы были написаны на английском и русском.

С начала 30-х гг. XIX в. русским послом в Константинополе был А.П. Бутенев(1787 - 1866). Он сыграл большую роль в развитии русско-турецких отношений. Его донесения представляют собой обширный материал о развитии русско-турецких отношений в бассейне Черного моря, в частности, по проблемам, связанным с восточным побережьем, контрабандой и вопросами свободы торговли в данном регионе.

Кроме того, большое значение имеют донесения русских консулов. По своему значению они неоднородны. Более информативны для нас оказалаись отчеты российских консулов - в Трапезунде — Герси, и в Синопе - Мишели. Они рисуют картину широкого присутствия черкесских эмиссаров в Османской империи и активное вмешательство иностранных держав в политическую ситуацию на Северо-Западном Кавказе. Недостатком консульских отчетов являлась их плохая подготовленность, в отличие от официальных отчетов русского посла в Константинополе. Достоинством этих отчетов можно считать то, что консулы . фиксировали достаточное число событий, свидетелями которых они являлись. Эти, по мнению посла, "детали" не включались в официальные депеши в Петербург. Их информация анализировалась на месте послом, который при подготовке отчетов в МИД России или военное министерство давал общий анализ ситуации. Сопоставление донесений двух типов, позволило реально оценить характер отношений того периода.

Отдельно следует сказать о документах - официальной переписке петербургского и лондонского министерств иностранных дел по вопросу российской политики по отношению к восточному берегу Черного моря. В нотах английского правительства содержится стремление добиться односторонних преимуществ за счет ущемления прав России в бассейне Черного моря. В 30 - 60 - х гг. XIX в. Англия придерживалась концепции непризнания четвертой статьи Адрианопольского договора 1829 г., в соответствии с которой произошло присоединение к России Северо-Западного

11 Кавказа.

Оценивая дипломатическую переписку, нельзя не сказать о большой субъективности суждений английского правительства, особенно там, где речь шла о политике Великобритании по отношению к восточному берегу Черного моря. Она изображена как желание бескорыстного восстановления истины. Однако многие документы опровергают эту оценку.

Важную информацию дает официальная переписка между Петербургом и Константинополем по вопросам контрабандной торговли и поставок оружия горцам Кавказа. Россия настаивала на невмешательстве Порты в кавказские дела. Ответные ноты турецкого правительства свидетельствуют о желании избежать прямого столкновения с Россией и обещанием впредь не допустить повторения подобных ситуаций. При изучении этих документов автор критически оценивала заверения турецкого правительства в лояльности к российской политике в кавказском регионе.

Отдельную группу источников представляет военная и межведомственная переписка. Она включает доклады командующего Кавказской и черноморской береговой линией А.А. Вельяминова, наказного атамана Черноморского казачьего войска Г.И. Филипсона военному министру России А.И. Чернышеву. Представляют интерес и выписки из рапортов командиру отдельного Кавказского Корпуса генерал-адъютанту А.И. Нейгарту от исполняющего должность начальника Черноморской береговой линии, генерал-майора Будберга.

В почте, приходившей в Петербург содержались отчеты, представленные палате общин по поводу инструкций, выпущенных российским правительством в отношении торговли с восточным берегом Черного моря (Ф.СПб. Гл. Архив -VA². Оп. 181/2. Д. 591. Л. 6-12). В этих документах наличествует информативная сторона. Однако анализа фактов нет.

Большой интерес представляет фактический материал, обнаруженный нами в фондах Краснодарского краевого государственного архива (ГАКК). С

периода образования Старой линии и поселения Черноморского казачьего войска на Кубани появляются документы, позволяющие представить этническую карту Северо-Западного Кавказа и многие стороны общественно-экономической и политической жизни региона.

Наиболее для нас важные документы сосредоточены в следующих фондах: Фонд 249, опись 1 ("Канцелярия наказного атамана Кубанского казачьего войска. 1783-1870"). В этом фонде содержатся документы, характеризующие отношения представителя Турции на Северо-Западном Кавказе паши Османа с атаманом Черноморского войска Ф.Я.Бурсаком. Они рисуют пашу как человека, наделенного определенными полномочиями. Паша решал вопросы с обменом пленных черкесов на русских, выступал посредником в переговорах в случае нарушения границ, контролировал торговлю на черноморском побережье, нес ответственность в случаях грабежа имущества.

Много материалов обширной коллекции фонда посвящено рассмотрению отношений адыгов с турецкой администрацией в крепостях на побережье -Анапе, Суджук-кале. Они указывают на существование постоянных связей между населением Северо-Западного Кавказа и Османской империей.

Материалы об отношениях между Россией и Турцией, а также экспедиции англичан к берегам Абхазии содержатся в делах 670 фонда ("Коллекция документов об истории Кубанского казачьего войска").

Интересны архивные материалы, касающиеся целенаправленных действий Османской империи по проведению политики переселения мусульманского населения на подконтрольные анапской администрации территории, а также действия турецкой администрации по переселению кочевников-ногайцев на территории, прилежащие к турецким крепостям на побережье.

Материалы фонда 260 ("Канцелярия начальника Черноморской береговой линии (1836-1859)") характеризуют период от утверждения русской военной

администрацией на побережье Черного моря и до окончания Крымской войны. Эти данные дают возможность проследить, каким воздействиям подвергались отдельные социальные группы населения со стороны иностранных правительств. Изучение данных материалов, а также сведений АВПРИ рисуют картину широкого участия европейских эмигрантов в военных действий на Кавказе.

В Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА) наибольшее количество интересующего нас материала извлечено из фонда 38, оп. 7, д. 521. В нем содержится переписка англичан, проживавших в Черкесии с Константинополем и Тегераном. Сопоставление данных архива и дневников пребывания англичан на Кавказе дают возможность рассмотреть военные и политические акции, деятельность по созданию государственности у адыгов. В фонде "Военно-ученый архив" (ВУА) хранятся копии с документов дипломатического характера, позволяющие судить как о политике Британской и Османской империи на Северо-Западном Кавказе, так и об отношении к данной политике адыгского народа.

Ко второй группе источников относятся британские парламентские документы. Основным парламентским изданием являются Парламентские дебаты - официальные стенографические отчеты заседаний обеих палат парламента (палаты лордов и палаты общин). Парламентские дискуссии, проходившие в наиболее критические периоды развития международных отношений на Северо-Западном Кавказе, касались вопросов с инцидентом "Виксен" и в период обсуждения итогов Крымской войны, в том числе и на Кавказе¹.

Парламентские издания - это не только парламентские стенографические отчеты, но и все опубликованные материалы о деятельности британского парламента (так называемые Синие, Белые, Зеленые книги - по цвету обложки); сессионные документы, билли, законодательные материалы. Интерес для нас

¹ Hansard's Parliamentary Debates. (Далее - HPD). 3-d series.

представляют "Синие книги". Для нас ценными являются материалы "Синих книг" по вопросам внешней политики Великобритании. МИД опубликовал документы, относящиеся к внешней политике. Подбору источников способствовало использование каталога "Синих книг", изданного Темперли и Пенсон¹. Это материалы, связанные с инцидентом "Виксен". Основу сборника составила дипломатическая корреспонденция Пальмерстона и английских послов в Константинополе, Петербурге и т. д. . Огромный интерес представляют документы, касающиеся черкесской эмиграции. Сопоставление донесений британских послов и консулов из Петербурга, Парижа, Константинополя, Одессы, Трапезунда и Сухум-кале о ходе черкесской эмиграции дает возможность уточнить отдельные исторические факты и изучить иные политические оценки происходивших событий. Однако, оценка событий в этих документах носит явно тенденциозный характер, рисуя картину бескорыстного участия англичан в черкесском вопросе³.

"Синие книги" имеют особое значение как важный первоисточник для изучения международных отношений и истории британской колониальной политики. К.Маркс и Ф.Энгельс в своих исследованиях широко использовали эти документальные источники, при этом критикуя Пальмерстона за фальсификацию "Синих книг"⁴.

Особо следует отметить еще один английский источник, богатый материалами о планах Англии в отношении Кавказа. Это официальные документы лондонского адмиралтейства периода Восточной войны. Они отражают глубокое разочарование по поводу политической пассивности

¹ Temperley Н., Penson L. A century of diplomatic Blue Books 1814 - 1914. Cambridge, 1938.

² Vixen: Papers relating to Seizure and Confiscation by Russia//State Papers. London, 1837.V.LIV.
Session 31 January to 17 July 1837. P.535 - 572. VixemFuther Papers relating to the Seizure and
Confiscation of the 'Vixen', by the Russian Government.// State Papers. V.LV. London, 1838.
Session 15 November 1837 to 16 August 1838. P. 221-236.

³ Papers respecting the Settlement of Circassian Emigrants in Turkey, 1863 — 1864//State Papers.
V.LXIII. Session 4 Febriary-29 Juli 1864. P.l-11.

⁴ Маркс К. Синие книги// Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 10. С. 55.

адыгского населения в годы Крымской войны .

Среди опубликованных документов, относящихся ко второй группе источников, представляет интерес официальная переписка между правительствами России, Англии, Франции, Австрии и Турции в связи с инцидентом с "Виксен" . К этой же группе документов относится переписка Пальмерстона с первыми лицами английского государства и работниками константинопольского посольства, опубликованная в примечании к работам Ч. Вебстера "Внешняя политика лорда Пальмерстона", "Уркарт, Понсонби и

'У

Пальмерстон" .

К данной группе источников, следует отнести документы, собранные турецким историком Б. Симсиром. В них рассматриваются вопросы турецкой эмиграции на Балканах в 1877-1878 годах. Документы представлены официальной перепиской турецких чиновников, представителей иностранного дипломатического корпуса в Турции. Некоторые документы этого сборника помогли воссоздать картину положения адыгских махаджиров в Османской империи . Несомненный интерес представляет сборник опубликованных архивных османских документов по внешней политике Турции⁵.

Источники по торговым отношениям адыгов с русским населением представлены в сборнике "Русско-адыгейские торговые связи. 1793 — 1860". В него вошли документальные материалы, выявленные из фондов ГАКК. Материал сборника характеризует социально-экономические отношения адыгов в изучаемый период и дает возможность вскрыть экономические основы восточной политики царского самодержавия⁶.

Изучение истории Северо-Западного Кавказа требует комплексного

¹ Russia war, 1854. Baltic and Black sea. Official correspondence. MDCCCCXLIV, London, 1945;
Russia war, 1855. Black sea. Official correspondence. MDCCCCXLIII, London, 1945.

² Красный архив. Т. 5 (102). M., 1940.

³ Webster Ch. The Foreign Policy of Palmerston. V.2. London, 1951; ejusd.Urquhart, Ponsonby and
Palmerston/AThe English Historical Review. 1947. V. 62, № 244. P. 327 - 351.

⁴ Simsir B. Rumeli'denTurk Gocleri. Cilt. 1. Ankara, 1970; Op. cit. Cilt.2.Ankara, 1970.

⁵ Osmanli devleti ile Kafkasya, Turkistan ve Kirim hanliklari arasindaki munasebetlere dair arsiv
belgeleri (1687 - 1908 Yillari Arasi). Ankara, 1992.

⁶ Русско-адыгейские торговые связи, 1793-1860. Сборник документов. Майкоп, 1957.

исследования источников. Однако еще остается много неясных вопросов, связанных с выяснением причин, предпосылок и особенностей процесса эмиграции (махаджирства) кавказских народов в пределы Османской империи. Присутствует односторонность при освещении процесса эмиграции. Сборники "Проблемы Кавказской войны и выселений черкесов в пределы Османской империи" и "Архивные материалы о Кавказской войне и выселении черкесов (адыгов) в Турцию (1848 — 1874)" частично решают проблему обеспечения источниками¹.

К документальным материалам, предоставляемым России с Кавказа, относятся также документы, опубликованные в Тбилиси в сборнике "Шамиль -ставленник султанской Турции и английских колонизаторов" . Его недостатком является тенденциозность, которая способствовала извращению рассмотрения исторической действительности. Сборник был подвергнут острой критике со стороны ученых-кавказоведов³.

В третью группу источников входят периодическая печать и публицистика. Эти источники играли большую роль в общественной жизни и были взаимосвязаны. В Великобритании в 30-х годах XIX века сформировалась оппозиция официальной политике английского правительства по Восточному вопросу. Она выражала в прессе и в публицистических произведениях свои

взгляды .

Проблемы Кавказской войны и выселения черкесов в пределы Османской империи (20-70-е гг. XIX в.) (Далее-ПКВВЧПОИ). Сборник архивных документов/ сост. Т.Х. Кумыков. Нальчик, 2001; Архивные материалы о Кавказской войне и выселении черкесов (адыгов) в Турцию (1848- 1874)/сост. ТХ.Кумыков. Ч. 2. Нальчик, 2003.

² Шамиль - ставленник султанской Турции и английских колонизаторов (Далее — ШССТАК).
Сборник документальных материалов. Тбилиси, 1953.

³ Багдасарян В.Э., Толстой С.Г. Русская война: столетний историографический опыт
осмысления Крымской войны. М., 2002. С. 196 -197.

⁴ Кобден Р.Обсуждение тронной речи 1841 года (Палата общин. 25 августа 1841
года)//Ричард Кобден. М., 2005. С. 130 - 150; Кобден перед своими избирателями (Рочдейл.
26 июня 1861 года)//Там же. С. 151 - 188; Речь о государственных заводах и мастерских
(Палата общин. 22 июля 1864 года)// Там же. С. 188 - 235; Cobden R. Russia. London, 1836;
Le Portfolio ou collection de decuments relatif a l'histoire contemporaine. Paris, 1836, 1837; The
Free Press. London, 1857 - 1865; The diplomatic review. V.3 — 6. August 16, 1856 - decembre 22,
1858. Connecticut, 1970;Urquhart D. Turkey and its resources: its municipal organization and free
trade; the state and prospects of English commerce in the East; the new administration of Greece, its
revenue and national possessions. London, 1833; ejusd.L'Angleterre, la France, la Russie et la
Turquie, ouvrage traduit de l'anglais, precede d'une introduction et augmente d'un post-scriptum tire
d'un ecrit posterieur du meme auteur.Paris, 1835; ejusd. Diplomatic transaction in central Asia from
1834 to 1839. London, 1841; ejusd.Diplomacy and commerce. London, 1838; ejusd. Progress of
Russia in the west, nort, ands outh. London, 1853;01iphant L. Transcaucasian Campagn under
Omer Pacha. Blackwoods, 1856.

Периодическая печать Англии представлена несколькими газетами.

"Morning Chronicl", была официальным органом МИД Англии. На своих

страницах она поддерживала политику правительства. Большое значение имели

также газеты "The Times", "The Forcing Quarterly Review", "The Edinburgh

Review". Позиции этих газет по кавказскому вопросу выражались в стремлении

включить эту территорию в сферу экономического и политического влияния

Англии. Предложения относительно решения кавказской проблемы в "The

Times" часто совпадали с официальной позицией английского правительства.

В русской публицистике этого периода не давалось широких

политических обзоров, полемических статей, связанных с внешней политикой

России. Материалы, которые были опубликованы, содержали данные о

событиях, происходивших на Кавказе, о народах, входивших в состав

Российской империи. Пресса является ценным источником по исследуемой

проблеме. Особый интерес представляют официальные издания: "Кавказский

сборник", "Кубанский сборник", "Русский архив", 'Санкт-Петербургские

ведомости", "Кубанские областные ведомости".

К четвертой группе источников относятся записки путешественников. Материалы иностранных авторов являются одним из важнейших источников при изучении различных аспектов истории Кавказа и имеют большое значение для исследования нашей проблемы, особенно вопросов, связанных с международным положением Кавказа.

Адыги принадлежали к числу тех народов, которые на протяжении длительного периода своей истории были бесписьменными. Поэтому известия иностранных авторов являются очень ценными источниками по истории Северо-Западного Кавказа. Часть авторов может быть отнесена к разряду путешественников. Это те, кто посещал Кавказ с познавательными целями. Другая группа посещала Кавказ с торговыми, дипломатическими и политическими миссиями. Западноевропейские авторы, по мере того, как они знакомились с Северным Кавказом, все больше уделяли пристальное внимание адыгам, чаще именуемым в источниках - "черкесы". Со временем этот термин

приобрел собирательный характер, обозначая не только адыгов, но другие народы Северного Кавказа¹.

По смыслу к данной группе источников примыкают и труды Т. де Мариньи, Д. Бэлла, Э. Спенсера, Д. Лонгворта, Т. Лапинского², которые посетили Черкесию в период кавказской войны. Названные авторы, в основном, оправдывают курс правительства Англии на Кавказе. Фактический материал этих работ представляет огромный интерес для исследования рассматриваемой нами проблемы. Основной идеей этих произведений является тезис о том, что Россия незаконно владела территорией Северо-Западного Кавказа, а поэтому недопустимо признание прав России на Кавказ. Приводились аргументы о юридической несостоятельности Адрианопольского договора 1829 г. Черкесия не принадлежала Турции, поэтому России была отдана территория, населенная свободными народами. Ученые обычно черпают из данных произведений информацию, связанную с этнографическим описанием Кавказа, и политической деятельности иностранных агентов. Но труды иностранных авторов, несомненно, являются ценным источником по развитию торговых отношений в бассейне Черного моря. Они свидетельствуют о наличии постоянных связей населения Северо-Западного Кавказа с Османской империей.

Процесс присоединения Кавказа к России был явлением длительным, многослойным и противоречивым. Многочисленные его участники преследовали различные цели. Отношения между Россией и народами Кавказа менялись в зависимости от политической конъюнктуры. В XVIII в. картина

¹ Относительно значения крепостей Озю и Темрюк, о необходимости надлежащего
исправления их и починки, а также о способе их восстановления/ЛВосточные источники по
истории народов юго-восточной и центральной Европы. М., 1969. С. 98 — 140; Эвлия Челеби.
Книга путешествия. (Извлечения из сочинения турецкого путешественника XVII века).
Вып.1. Земли Молдавии и Украины. М., 1961; Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях
европейских авторов ХІІІ-ХІХ веков. Нальчик, 1974.

² Мариньи Т. де. Поездки в Черкесию. Нальчик, 2006; Bell J.S. Journal of residence in Circassia
duringb the years 1837, 1838 and 1839. V.I-II. London. 1840; Спенсер Э. Путешествие в
Черкесию. Майкоп, 1993; Лонгворт Д. Год среди черкесов. Нальчик, 2002; Lapinski Th. Die
Bergvolker des Kaukasus und ihr Freiheits-kampf gegen die Russen. Hamburg, 1863.

этих отношений была чрезвычайно пестрой и запутанной, что создавало своеобразный политический климат, воспроизведенный в мемуарах русских офицеров, попавших в то время на Кавказ¹. Кавказ воспринимался ими как периферия русско-турецких и русско-персидских войн.

Таким образом, выше обозначенные источники, дали возможность решить поставленные в диссертации проблемы.

Отечественная историография проблемы. Северный Кавказ всегда играл заметную роль в истории человечества, как место встречи разнообразных культур и народов. Особенности географического положения Кавказа определяют его специфическое место в международной жизни. Особое место в изучении истории Северного Кавказа занимает период последней четверти XVIII по 60-е гг. XIX вв., во многом определивший и изменивший судьбу региона.

В российской дореволюционной историографии существуют работы, в которых в той или иной степени освещается политика России в Восточном вопросе и на Кавказе. В них внимание авторов было направлено, прежде всего, на изучение военно-политических аспектов истории Восточного вопроса и присоединения к России Кавказа. События, происходившие на Кавказе в этот период, рассматривались в свете русско-ирано-турецких отношений, а сущность Восточного вопроса сводилась к борьбе между Европой и Азией, между христианством и исламом. Деятельность Англии и Турции на Кавказе трактовалась как вмешательство во внутренние дела России. Наиболее типичными представителями этого направления были Н.Ф.Дубровин, Потто В.А., А.Н. Дьячков-Тарасов, A.M. Зайончковский .

¹ Кавказская война: истоки и начало. Воспоминания участников Кавказской войны XIX века.
1770 - 1820 годы. СПб., 2002.

² Дубровин Н.Ф. История войны и владычества русских на Кавказе; Утверждение русского
владычества на Кавказе. СПб., 1888; Потто В. А. Кавказская война в отдельных очерках,
эпизодах, легендах и библиографиях. Т. 4. СПб., 1889; Дьячков-Тарасов А.Н. Черноморская
кордонная береговая линия и правый фланг Кавказа перед Восточной войною в 1853 г.
(Военно-исторический очерк). Кубанский сборник. Екатеринодар, 1904. Т. 10;
Зайончковский A.M. Восточная война в 1853-1856 гг. в связи с современной ей политической
обстановкой. СПб., 1908.

Также схожие взгляды высказали СМ. Соловьев и С.Жигарев. Первый видел причины возникших проблем в Восточном вопросе, в различии между "европейским и азиатским духом"¹. Для работы С. Жигарева характерен более глубокий подход к проблеме. Он указывал на наличие экономических интересов России на Востоке, правда, отводил им второстепенное место. Главной же причиной разногласий на Востоке он считал религиозную вражду².

Пристальное внимание дореволюционных историков вызывала Крымская война. Кавказский театр боевых действий нашел оценку в общей интерпретации Крымской войны. Значительные успехи русской армии на Кавказе сглаживали общее впечатление от фиаско в Крыму. В период Крымской войны преобладало мнение об углублении конфессионального раскола. По мнению авторов, русской дореволюционной историографии, христианское население Кавказа оказывало поддержку русской армии, мусульманское - по меньшей мере, симпатизировало туркам³. С иной точкой зрения выступает М.И.Богданович. Он приводит сведения об антитурецком отношении мусульманского населения к Турции. В случае разгрома турецкой армии, опереться на местное население было невозможно⁴. Этой же точки зрения придерживался и A.M. Зайончковский⁵'

В работах авторов консервативно-охранительного направления вопрос о внешнеполитическом положении Северо-Западного Кавказа не ставился. Но в некоторых произведениях проводилась связь между развитием международных отношений и положением на Кавказе. Так, Р.А.Фадеев в работе "Письма с Кавказа" отметил наличие внутренней связи между борьбой адыгов за независимость и польским восстанием 1830-1831 гг.⁶. С точки зрения Фадеева,

' Соловьев СМ. Император Александр I. Политика. Дипломатия. СПб., 1877; он же. Восточный вопрос// Собр. соч., б/г.

² Жнгарев С. Русская политика в Восточном вопросе. М., 1896. Т. I—II.

³ Эсадзе Б., Эсадзе С. Тверские драгуны на Кавказе. Восточная война 1853-1856. Тифлис,
1898. С. 42.

⁴ Богданович М.И. Восточная война 1853 - 1856 годов. СПб., 1877. Т. 1. С. 209, 212-213, 221
-222.

⁵ Зайончковский A.M. Указ. соч. Т. 2. Ч. 1. С. 191.

⁶ Фадеев Р.А. Письма с Кавказа// Собр. соч. Т. 1. СПб., 1889. С. 50, 249-251.

агрессивность планов Англии заставила аналогично действовать и Россию на Кавказе.

В концепции другого представителя консервативно-охранительного направления С.С. Татищева противоречия держав в Восточном вопросе объяснялись наличием борьбы между христианством и исламом. По мнению Татищева, Россия и Англия столкнулись в 30-х гг. XIX в. на побережье Северо-Западного Кавказа после подписания между Россией и Турцией Адрианопольского договора 1829 г. Против присоединения к России крепостей на черноморском побережье Кавказа выступил Лондонский Кабинет, посчитав, что это приведет к нарушению европейского равновесия. В противоположность этому, Татищев считал, что новые территориальные приобретения России на побережье (в данном случае речь идет всего о нескольких крепостях) не нарушила бы европейское равновесие. Поэтому политика Англии, считал он, вызывалась, прежде всего, ее агрессивностью, а не желанием сохранить существующее статус-кво . Схожие с Татищевым взгляды нашли отражение в работе Д. Бухарова "Россия и Турция от возникновения политических между ними отношений до Лондонского трактата 1871 г."².

В отличие от столичных историков, кубанские дореволюционные историки уделяли внимание международному аспекту истории Северо-Западного Кавказа, но, как правило, связывали эти сюжеты с историей кубанского казачества. Примерами таких исследований являются работы Е.Д. Фелицын, B.C. Шамрая, П.П. Короленко, Ф.А. Щербины³. Ценной стороной

Татищев С.С. Внешняя политика императора Николая I. СПб., 1887; он же. Император Николай I и иностранные дворы. СПб., 1889.

² Бухаров Д. Россия и Турция от возникновения политических между ними отношений до
Лондонского трактата 1871 г. СПб., 1878;

³ Фелицын Е.Д. Черкесы-адыге и западнокавказские горцы// Кубанские областные
ведомости. 1884. № 34,36,38, 40, 50; 1885. № 1; он же. К вопросу о сословиях у горских
племен Кубанской области// Кубанские областные ведомости. Екатеринодар, 1887. № 20-22,
26-29, 32-33; он же. Князь Сефер-бей Зан/У Кубанский сборник. Екатеринодар, 1904. Т. 10. С.
1 - 170; Шамрай В.С.Краткий очерк меновых (торговых) отношений по Черноморской
кордонной и береговой линии с Закубанскими горскими народами с 1792 по 1864 год//
Кубанский сборник. Екатеринодар, 1901. Т. 8; Короленко П.П. Записки о черкесах.
Кубанский сборник. Екатеринодар, 1908. Т. 13; он же. Записки по истории Северо-
Восточного побережья Черного моря. Сочи// ЗООИД. Одесса, 1911. Т. 29; Щербина Ф.А.
История Кубанского казачьего войска. Т. 2. Екатеринодар, 1913.

работ является их многоплановый характер. Несмотря на то, что авторы названных исследований не смогли правильно оценить роль англо-турецкой политики по отношению к Черкесии, некоторые даваемые ими оценки заслуживают внимания. Фелицын и Щербина изображали иностранных эмиссаров в качестве "экспансивных людей", которые, проживая среди адыгов "... вели деятельную агитацию в освободительном духе, ратуя преимущественно против явно определившихся завоевательных стремлений России"¹. Но их деятельность, которая была следствием "... чисто идеальных побуждений", использовалась не на благо Черкесии, а во имя корыстных интересов Англии и Турции².

В период присоединения к России Кавказа, представители горской элиты стали получать образование в Москве и Санкт-Петербурге. К этому периоду относятся первые работы адыгских авторов, которые оставались на позициях официальной русской историографии. Они считали, что протурецкая ориентация Черкесии вместе с междоусобицами могла привести к потере политической самобытности адыгских народов.

Большой интерес представляют опубликованные произведения С. Хан-Гирея. Они делятся на три группы: историко-этнографические сочинения³, литературные произведения⁴ и биографические⁵. Султан Хан-Гирей был тонким наблюдателем, психологом, историком, что позволило ему представить в своих работах образ жизни черкесов в первой половине XIX в. в полном объеме. Сторонник мирного вхождения Северо-Западного Кавказа в состав Российской империи, офицер царской армии он активно выступал против деятельности агентов иностранных держав на его Родине. Рисуемая Хан-Гиреем картина социальных отношений в Черкесии, положение разных слоев и

¹ Щербина Ф.А. Указ. соч. Т. II. С. 533. г

² Там же. С. 534.

³Хан-Гирей. Записки о Черкесии. Нальчик, 1978; он же. Вера, нравы, обычаи, образ жизни

черкесов//Русский вестник. 1842. № 1.

⁴ Хан-Гирей. Черкесские предания//Русский вестник. 1841. № 2.

⁵Хан-Гирей. Беслышй Абат// Кавказ. 1847. № 42-47; Князь Пшьской Аходягоко. Тифлис,

1893.

классов общества, несомненно, суть выражения взглядов и установок автора, который стремился создать идеальную картину общественных отношений. Консервативно-охранительного направления придерживался в своей работе Т. Хаджимуков¹. Признавая факт независимости Черкесии от Порты, автор опровергал распространенный миф об адыгах, как верноподданных султана. Следствием русско-турецкого противостояния на Кавказе, по его мнению, стало осложнение положения адыгов.

В начале XX в. историческая наука вступила в новый этап своего развития. В научный оборот были введены новые источники, увеличился объем информации, расширилась проблематика исторических исследований. Работы авторов начала XX в. затрагивают вопросы политики Турции и Англии на Кавказе. Они характеризуются обилием фактического материала, тщательной обработкой документов, полемичностью. В них подверглись критике отдельные стороны внешнеполитической деятельности царизма. Но последствия русско-турецких войн авторы объясняли субъективным фактором - стремлением царского самодержавия проводить политику присоединения и освоения кавказских территорий, игнорируя при этом экономические мотивы внешней политики России².

Подводя общий итог по вопросам развития исторического знания в России в XIX - начале XX вв. по исследуемой проблеме можно сделать вывод о том, что в отечественной историографии особое внимание исследователей было сконцентрировано на изучении проблем, связанных с развитием Восточного вопроса. В этом плане и рассматривались события на Северо-Западном Кавказе. Крымская война послужила толчком для исследования многих проблем, связанных с политикой держав на Кавказе. В отечественных работах дана частичная оценка исследуемой нами проблематики.

Хаджимуков Т. Народы Западного Кавказа. (По неизданным запискам природного бжедуга князя Хаджимукова). Кавказский сборник. Тифлис. 1910. Т. 30.

² Горяшюв С. Босфор и Дарданеллы. СПб., 1907; Гальберштадт Л. Восточный вопрос //Отечественная война и русское общество. М., 1911. Т. 2; Алексеев В. Восточный вопрос. М., 1915; Нольде Б, Босфор и Дарданеллы// Внешняя политика. ПТб., 1915.

Важным этапом развития отечественной историографии стал период развития советской исторической науки. В 20 — х гг. XX в. в советской исторической науке сформировалась теория "торгового капитала" М.Н. Покровского. По его мнению, внешнеполитическая ориентация адыгских народов, особенно с демократической формой правления, определялась адыгской торговой буржуазии, представленное сословием старшин¹. Это сословие способствовало в конце XVIII в. проведению "демократического переворота" в Черкесии и активно занималось торговыми операциями в пределах Черного моря. Сословие старшин играло во внешнеполитической ориентации адыгов XIX в. активную роль, настаивая на поддержании активных торговых, а следовательно и политических связей с Турцией и Англией. Недостатком концепции М.Н.Покровского является то, что сложно отождествлять старшин демократических племен с европейским классом буржуазии.

В послевоенной "сталинской" историографии реанимировалась идея о коллаборационизме имама Шамиля в годы Крымской войны. Это способствовало разработке сталинской концепции истории. Наиболее характерной в этом направлении является работа С.К. Бушуева. В ней борьба горцев за независимость трактовалась как "человеконенавистническая война" против России, проводившаяся под влиянием иностранных держав². При переходе правительства России к курсу по реабилитации депортированных народов, изменяется и оценка их позиции по отношению к политике иностранных держав. С.К. Бушуев отмечал, что адыги неоднократно обращались к царю с просьбами принять их в российское подданство, но царское правительство не сумело мирными методами решить вопрос о присоединении к России территории Северо-Западного Кавказа. Этим воспользовались в своих интересах Великобритания и Османская империя³.

Труд Е.В.Тарле "Крымская война" рассматривает большой круг вопросов, в том числе и дипломатическую борьбу в ходе Крымской войны. Он подчеркивал значение военных событий на Кавказе в общем ходе военных действий. Он внимательно рассмотрел политику Англии и Франции по кавказскому вопросу в годы Крымской войны. По его мнению, англичане

Покровский М.Н.Завоевание Кавказа//Дипломатия и войны царской России в XIX столетии. М, 1923. С. 197-199.

² Бушуев С.К. Из истории внешнеполитических отношений в период присоединения Кавказа
к России (20 - 70-е гг. XIX в.). М., 1955. С. 24.

³ Очерки истории Адыгеи. Майкоп, 1957. С. 304-305.

преувеличивали угрозу со стороны России колониальным интересам Англии на Востоке. Это делалось для того, чтобы оправдать свою активную колониальную политику. В Англии считали "русскую угрозу" Индии поводом к активизации английской политики на Кавказе. В 1837 - 1838 гг. Пальмерстон в споре с русским послом в Лондоне Поццо ди Борго заявил, что причиной вражды Англии с Россией является внешняя политика в Турции, Иране, Афганистане, Средней Азии, Кавказе¹. Рассматривая взаимоотношения кавказских горцев с Турцией, Е.В. Тарле полагал, что пассивность Шамиля во время Крымской войны объясняется традиционными антипатиями кавказских горцев к Турции².

Появились работы, посвященные Крымской войне и истории кавказских народов. Так, Х.М. Ибрагимбейли в работе "Кавказа в Крымской войне 1853-1856 гг." дал историю кавказских народов в период Крымской войны. Особое значение он придал борьбе азербайджанского и других народов против турецких и европейских агрессоров. Ибрагимбейли утверждает, что горцы отнеслись с недоверием к политике Англии и Турции, подчеркивал их вклад в борьбу против иностранных держав. Исследования Ибрагимбейли способствовали окончательному переходу советской историографии на позиции теории о едином сопротивлении кавказских народов иностранной агрессии³.

Характерной чертой этих исследований является недостаточное внимание к религиозному фактору в истории. Безусловно, религиозные мотивы не носили детерминирующего характера в развитии событий на Кавказе, но они оказывали определенное влияние на развитие политической ситуации, особенно в период махаджирства.

В работе М.В. Покровского дан всесторонний анализ истории адыгского общества в конце XVIII - первой половине XIX в.⁴. Касаясь событий Крымской войны, М.В. Покровский на конкретных фактах исследовал деятельность различных политических иностранных авантюристов, раскрывает последствия их деятельности. В работе рассматривается и вопрос о переселении адыгов в пределы Османской империи. Восемь очерков, подготовленных М.В.Покровским, не претендуют на полное изложение всей истории адыгов.

Вопросы адыгского переселенческого движения в Османскую империю

нашли отражение в работах А.Х. Касумова, Г.А. Дзидзария⁵. Интерес

¹ Тарле Е.В. Сочинения: в 12 т. Т.8. Крымская война. М., 1957. С. 93-95.

² Там же. Т. 9. Крымская война. С. 477.

Ибрагимбейли Х.М. Страницы истории боевого содружества русского и кавказского народов (1853 - 1856). Баку, 1970; он же. Кавказ в Крымской войне 1853 - 1856 гг. и международные отношения. М., 1971.

⁴ Покровский М.В. Из истории адыгов в конце XVIII - первой половине XIX века.
Краснодар, 1989.

⁵ Касумов А.Х. Две судьбы. Нальчик, 1967; Дзидзария Г.А. Махаджирство н проблемы
истории Абхазии XIX столетия. Сухуми, 1982.

представляет освещение авторами судьбы переселенцев в Османской империи.

В тесной взаимосвязи с вопросом о махаджирстве находится вопрос о роли религиозного фактора в жизни адыгского общества, связи религии с этнической психологией народа. Одной из недостаточно изученных проблем остается проблема роли ислама в процессе махаджирства. На наш взгляд, исламская Турция оказала колоссальное влияние на адыгов. Но единство веры явилось второстепенным фактором при принятии решения о переселении кавказского населения в Османскую империю. В связи с этим, встает вопрос об использовании термина "махаджирство". Г.А. Дзидзария подчеркивал, что слово "махаджирство" происходит от арабского "мухаджерет" (muhaceret) и означает переселение, эмиграция. При этом Дзидзария пишет, что у нас (в отечественной историографии - прим. автора), термин "махаджиры" переводят и как "изгнанники"¹.

Важное место в отечественной историографии занимает разработка проблем, связанных с развитием Восточного вопроса . По мнению авторов работы "Восточный вопрос во внешней политике России: конец XVIII - начало XX вв." кавказская политика России не являлась "составной частью Восточного вопроса. В то же время она учитывается при анализе русско-турецких отношений, в частности в периоды войн, когда Закавказье и Анатолия становились ареной военной и дипломатической борьбы"³. Тем самым, авторы исключают из сферы Восточного вопроса территорию Северо-Западного Кавказа. По нашему мнению, кавказская проблема была составной частью Восточного вопроса. В международных отношениях четко прослеживается взаимосвязь возникновения и обострения кризиса Восточного вопроса с

¹ Дзидзария Г.А. Указ. соч. С. 3.

² Фадеев А.В. Кавказ в истории международных отношений 20-50-х гг. XIX в. М., 1956; Он
же. Россия и Восточный кризис 20-х годов XIX века. М., 1958; Георпіев В.А. Внешняя
политика России на Ближнем Востоке в конце 30-х начале 40-х годов XIX в. М., 1975;
Шеремет В.И. Турция и Адрианопольский мир 1829 года. М., 1975; Восточный вопрос во
внешней политике России: конец XVIII - начало XX ввЛТод ред. Н.С.Киняпиной. М., 1978.

³ Восточный вопрос во внешней политике России: конец XVIII - начало XX вв./ Под ред.
Н.С.Киняпиной. М„ 1978. С.5 - 6.

активизацией политики иностранных держав на Северо-Западном Кавказе. Безусловно, главным узлом международных противоречий в Восточном вопросе были проблемы проливов и судьба владений Османской империи в Европе. Но восточное побережье Черного моря и прилегающая к нему территория Северо-Западного Кавказа играли существенную роль в политике держав.

Такой же точки зрения на проблему придерживается А.Ф. Фадеев. Он утверждает, что "Кавказская проблема стала оказывать прямое влияние на дальнейшее развитие Восточного кризиса"¹.

По мнению историка А.Х. Бижева, на этот вопрос нельзя ответить однозначно. Но не подлежит сомнению то, что "реальную действительность внешнеполитического положения Северо-Западного Кавказа в значительной степени определила очередная фаза кризиса Восточного вопроса"².

Большим достижением в советском кавказоведении стало рассмотрение проблем, связанных с международным положением Кавказа . Анализ большого круга разнообразных источников позволил авторам сделать вывод о том, что Османская империя была правомочна передать России территорию Северо-Западного Кавказа по Адрианопольскому договору 1829 г.

По мнению А.Х. Касумова, включение Закубанья в сферу политического влияния России положило конец турецкому владычеству в регионе⁴. При этом автор указывает, что адыги были политически независимы и только в силу религиозного единства считались с турецким султаном, не позволяя ему вмешиваться во внутренние дела⁵. В работе А.Х. Бижева нашла отражение точка зрения, что как Россия, так и Турция не имели права решать судьбу

¹ Фадеев А.В. Кавказ в истории международных отношений 20 - 50-х гг. XIX века. С.8.

Бижев А.Х. Адыги Северо-Западного Кавказа и кризис Восточного Вопроса в конце 20-х начале 30-х годов XIX века. Майкоп, 1994. С.54.

Киняпина Н.С., Блиев М.М., Дегоев В.В. Кавказ и Средняя Азия во внешней политике России: вторая половина XVIII - 80-е годы XIX века. М., 1984; Дегоев В.В. Кавказский вопрос в международных отношениях 30 - 60-х годов XIX века. Владикавказ, 1992.

Касумов А.Х. Северо-Западный Кавказ в русско-турецких войнах и международных отношениях XIX века. Ростов-на-Дону, 1989. С. 89. ⁵ Там же. С. 58.

адыгского народа. Автор одним из первых затронул проблему использования польского эмиграционного движения на Кавказе в интересах Турции и Англии¹.

Распад СССР и создание нового постсоветского пространства обусловили появление нового взгляда на историю. Активный и еще более растущий интерес к истории объясняется актуальностью и необходимостью по-новому подойти к вопросам уже минувшей эпохи, объективно рассмотреть социально-политические, экономические и историко-культурные предпосылки современных событий на Северо-Западном Кавказе. Сегодня это вызывает много трудностей и проблем, в первую очередь в области методологии истории. Расширилось количественно и качественно источниковое и историографическое информационное поле кавказоведения, в том числе и по истории международных отношений XIX в. Поэтому сегодня поиск методологии, адекватной изучению истории Северного Кавказа, является одной из проблем для историка-кавказоведа. Современные историки преодолевают формационный догматизированный подход к истории, который длительное время господствовал в нашей историографии. В кавказоведении появились новые концепции и идеи. Наиболее интересные из них представляют собой попытки применить к Северному Кавказу цивилизационный, геополитический подход, осуществить их синтез².

Большой вклад в разработку новых концепций современного кавказоведения внес В.В. Дегоев. В своих исследованиях он рассмотрел проблему альтернативного подхода к изучению Кавказской войны XIX в. Автор подчеркивает, что одной из конструктивных перспектив является выход за пределы марксистской методологии, не умаляя ее фундаментальный характер и далеко не исчерпанный гносеологический потенциал. "Речь идет вовсе не об отказе от нее и не о замене ее какой-либо "пан-доктриной", а об альтернативных, если угодно, параллельных методах исследования, освоение

¹ Бижев А.Х. Внешнеполитическое положение Северо-Западного Кавказа в конце 20-х годов
XIX века. Канд. диссертация (на правах рукописи). Нальчик, 1984.

² Наука о Кавказе: проблемы и перспективы. Материалы I съезда ученых-кавказоведов (27-28
августа 1999 г.)/ В.Г.Игнатов [и др.]. Ростов н/Д, 2000. С. 30.

которых раздвинет горизонты познания, откроет неожиданные ракурсы и скрытые пласты"¹. Постижение событий на Кавказе, сквозь призму того, что, следуя за Ф. Броделем, можно назвать "структурами повседневности", возможно, вызовет, по мнению автора, целое направление в исследовании проблем, и поможет "открыть поразительный, безвозвратно ушедший в прошлое мир"².

Рассматривая вопрос о методологии изучения дипломатической истории кавказских войн первой трети XIX в., В.В. Дегоев пишет, что во многих отечественных и зарубежных исследованиях по Кавказу внимание сконцентрировано либо на России, либо ее внешнеполитических противниках. При помощи этого метода можно выяснить мотивы поведения и стратегию лишь одной из сторон. Поэтому одной из задач современной отечественной историографии является изучение противников России на Кавказе, в связи с тем, что "без оппонирующих сторон нет дипломатии, а без диалектики взаимодействия между ними, предполагающей не только конфронтацию, но и взаимопонимание, нет дипломатической истории"³.

Возрастание роли религии в современной жизни способствовало появлению ряда работ о роли ислама на Северном Кавказе. Но из-за неразработанности методологического инструментария в исламоведении историки применяют сложившийся в науке терминологический аппарат. В итоге складывается ситуация, при которой для понимания того или иного явления в развитии ислама на Северном Кавказе, используется терминология сложившаяся в западноевропейской культуре. Такой подход не дает полной картины рассматриваемых событий и недостаточно продуктивен⁴.

Одной из тем в истории северокавказского ислама, пристально изучаемой историками, является проблема мюридизма. По вопросу происхождения на

¹ Дегоев В.В. Большая игра на Кавказе: история и современность. М., 2003. С. 319.

² Там же. С, 326.

³Дегоев В.В. Дипломатическая история кавказских войн первой трети XIX века: о методологии изучения проблемы// Кавказский сборник. 2006. Т. № 3(35). С. 15. ⁴ Наука о Кавказе: проблемы и перспективы. С. 72.

зо Кавказе мюридизма существуют различные версии. Представляет интерес мнение авторов по поводу термина "мюридизм". По мнению кавказоведа В.Г. Гаджиева, термин "мюридизм" является производным от арабского "мюрид" -ученик суфийских шейхов. Поэтому, искусственно навязанный науке термин не отражает сути столь сложного явления в истории Северного Кавказа XIX века, как движение мюридизма¹. По мнению А.Д. Панеш, адыги не восприняли проповедь мюридизма вследствие того, что ислам к началу XIX в. не играл на Северо-Западном Кавказе решающей роли².

Н. Бэрзэдж утверждает, что религиозные верования на Северном Кавказе никогда не ставились выше традиций (хабзэ). Религиозные воззрения черкесов не были решающей причиной их переселения . Поэтому он не употребляет термин "махаджирство" при обозначении процесса переселения горцев Кавказа.

Традиционной для современного кавказоведения остается проблема махаджирства. Изучению истории зарубежных черкесских общин посвящено исследование А.В. Кушхабиева⁴. В нем рассматривается роль и место черкесских махаджиров в социально-политической жизни Османской империи, Египта, Судана, и Туниса в XIX веке. Балканской странице в истории черкесского махаджирства посвящено исследование С.Г. Кудаевой⁵.

В монографии А.Г. Авакяна "Черкесский фактор в Османской империи и Турции (вторая половина XIX - первая четверть XX вв.)" подчеркивается, что "политика активного вовлечения черкесов в государственные и военные структуры страны стала причиной роста влияния северокавказцев и, как следствие этого, образование "черкесского фактора", сыгравшего значительную

¹ Гаджиев В.Г. Нерешенные и спорные вопросы истории Кавказской войны/ Кавказская
война: Спорные вопросы и новые подходы: Тезисы докладов Международной научной
конференции. Махачкала, 1998. С. 6.

² Панеш А.Д.Из истории распространения мюридизма на Северо-Западном Кавказе в 40-50-х
гг. XIX в.//Сборник статей молодых ученых и аспирантов. Майкоп, 1993.

³ Бэрзэдж II. Изгнания черкесов. Майкоп, 1996. С. 98,104.

⁴ Кушхабиев А.В.Черкесы в Сирии. Нальчик, 1993; Черкесская диаспора в арабских странах
(XIX - XX вв.). Нальчик, 1997.

Кудаева С.Г. Огнем и железом. Майкоп, 1998. С. 64.

роль в политических событиях Османской империи в конце XIX - начале XX вв."¹. В работе исследуется роль черкесских формирований в политических интересах турецкого правительства, в частности автор уделяет большое внимание созданию специальных отрядов из мусульман-переселенцев для организации чет - конных воинских подразделений, используемых в турецкой армии для нападения². Автор подчеркивает роль черкесов в геноциде армян 1915 - 1916 гг. . Сегодня невозможно отрицать полностью факт участия кавказских переселенцев в указанных событиях, но возлагать полностью на них ответственность, игнорируя при этом роль турецкого государства и правительства, по меньшей мере, не научно.

Схожей проблематике посвящена работа А.Л. Ганич "Черкесская диаспора в Иордании: генезис и современное состояние"⁴. Исследуя объективные и субъективные причины эмиграции горцев Северо-Западного Кавказа, миграционные потоки в Османскую империю, вторичное переселение адыгов с Балкан на территорию Сирии и Иордании, автор приходит к выводу, что кавказское переселение происходило большей частью по политическим мотивам. В поле его зрения оказались проблемы взаимоотношений черкесской диаспоры с государством и местным населением Иордании. А.Л. Ганич в диссертационном исследовании пишет, что слово "махаджирство" образовано от арабского глагола "хаджара" - переселяться, эмигрировать. Махаджир — означало того, кто переселился из области войны на территорию, находящуюся под шариатским правлением. В связи с тем, что кавказское переселение происходило в основном по политическим мотивам, то к нему следует применять термин "депортация", понимая под этим "изгнание", высылку из

¹ Авакя» А.Г. Черкесский фактор в Османской империи и Турции (вторая половина XIX -
первая четверть XX вв.). Ереван, 2001. С. 2.

² Озджан А. Османская военная организация// История Османского государства, общества и
цивилизации. Т. І. М., 2006. С. 306.

³ См. подробнее: Роль черкесов в геноциде армян 1915 — 1916 гг.// Авакян А.Г. Черкесский
фактор в Османской империи и Турции (вторая половина XIX — первая четверть XX вв.).
Ереван, 2001. С. 224-244.

⁴ Ганич АЛ.Черкесская диаспора: генезис и современное состояние: дисс к-та ист. наук.

М., 2003.

страны. Но, по мнению автора, понятие "депортация" не учитывает религиозной составляющей процесса махаджирства. Махаджиры, при этом, рассматриваются как пассивный объект переселенческой деятельности российской политики, отрицается активность и самостоятельность в выборе действия махаджиров. Поэтому наиболее приемлемым будет применение термина "махаджирство" в отношении процесса переселения жителей Кавказа в пределы Османской империи. Этот термин, по мнению А.Л. Ганич, является устойчивым и адекватно передает сущность происходивших событий¹.

Проблеме личности и ее роли в истории махаджирства посвящено исследование В.В. Дегоева, Чочиева Г.В.². По мнению Чочиева Г.В. успешное решение Кундуховым своих материальных и служебных проблем, происходило на фоне большого бедственного положения основной массы махаджиров³.

Таким образом, вопросы, связанные с местом Северо-Западного Кавказа в политике Великобритании и Османской империи в последней четверти XVIII -60-х гг. XIX в. изучались в отечественной историографии с середины XIX в. Эта проблема рассматривалась только с политико-дипломатической точки зрения, без учета социально-экономического и политического положения Северо-Западного Кавказа на различных этапах с развития международной ситуации в регионе. Отсутствует комплексный подход при изучении политики Турции с момента ее активизации в 1774 г. до выселения основной части населения Северо-Западного Кавказа в пределы Османской империи в 60-х гг. XIX в. Исследовались отдельные стороны политики Великобритании по отношению к Северо-Западному Кавказу в изучаемый период. Нет анализа основных направлений британской политики.

Зарубежная историография. В историографии Северо-Западного

¹ Галич А.Л. Указ. соч. С. 8-9.

² Дегоев В.В. Генерал Мусса Кундухов: история одной иллюзии (К проблеме национально-
культурного самоотождествления в русско-кавказском мире) //Сборник русского
исторического общества. № 7(155). М., 2003. С. 149 — 162; Чочиев Г.В. Генерал Мусса
Кундухов: некоторые факты жизни и деятельности в эмиграции// Кавказский сборник. 2006.
Т. № 3(35). С. 65-76.

³ Чочиев Г.В. Указ. соч. С. 73.

Кавказа изучению политики иностранных держав принадлежит особое место. Переплетение судеб народов Кавказа с планами Великобритании и Турции в контексте восточной политики России, в конечном итоге оказало колоссальное влияние на историю региона. Первоначально Кавказ был объектом русско-турецкого соперничества. С 30-х гг. XIX в. произошло обострение русско-английских противоречий. С этого периода Кавказ приковал к себе внимание и английского общества.

В англо-американской историографии предметом рассмотрения были прежде всего, вопросы, политики Великобритании в Восточном вопросе на различных этапах его развития. Как сопутствующий фактор развития Восточного вопроса, рассматривалась политика Великобритании по отношению к Северо-Западному Кавказу. Несмотря на наличие двух подходов к освещаемой проблеме - консервативного и либерального, представители обоих направлений сходятся в том, что Кавказ, с его естественными горными преградами, служил барьером против России. Оказывая сопротивление России, народы Кавказа способствовали решению задач Англии в регионе. Кавказ имел также экономическое значение как рынок сбыта и источник сырья для Великобритании.

В первой трети XIX в. в Англии мало было известно о восточных странах и мнение англичан о них часто было ошибочным. Работа Д. Уркарта "Дух Востока" восполнила этот пробел. Предметом данного исследования является история законодательств, внутриполитическая жизнь, торговая деятельность и внешняя политика двух стран - Турции и Греции. Одним из важнейших вопросов, затронутых в работе, является вопрос о религии. Традиционно, в Англии, ислам рассматривался как религия потенциальных врагов. По мнению Уркарта, религия в странах Востока включает в себя иное понимание, чем в Европе, где политическое и социальное влияние ислама не признавалось¹.

Интерес к Кавказу вызвал в Англии огромное количество публикаций. В

'Urquhart D. The spirit of the East, illustrated in a journal of travels through Roumeli during an eventful period. London, 1838.

1850 г. в Лондоне вышла книга американского путешественника Д. Дитсона "Черкесия, или поездка на Кавказ"¹. Работа написана в форме дневника. Она содержит описание многих исторических событий. Дитсон считал, что прогресс на Кавказе возможен лишь при помощи России, распространении христианства². Автор поддерживал идею цивилизаторской роли христианства и России на Кавказе.

Географическому описанию Кавказа посвящена работа Д. Фрешфилда . На страницах этого произведения нет размышлений о политике. Недостатком работы является также отсутствие подробностей о народах, населяющих Кавказ.

Большой интерес представляет работа А.Фишера "Аннексия русскими Крыма. 1772- 1783 гг." . По своему тону, она отличается от других работ западноевропейских авторов, настроенных антирусски. Фишер подчеркивает, что крымские татары не были первыми мусульманами, подчиненными русской империи и поэтому их включение в русскую систему не было новым опытом для Екатерины II. По мнению А.Фишера, завоеванием Крыма Россия добилась того, что многие считали ее "естественными" южными границами. Колонизация богатой степной земли могла продолжаться без угрозы татарских набегов, а дорогие оборонительные линии могли быть значительно укорочены.

Работа А. Мекера "Русские в Черкесии. 1760 - 1864 гг."⁵ написана на основе изучения свидетельств английских, французских и русских авторов, с целью соблюдения объективности оценок. А. Мекер описывает перипетии затянувшегося русско-турецкого соперничества, которое развернулось во второй половине XVIII - начале XIX вв. за сферы влияния на Кавказе. Адыгское общество этой эпохи сравнивается с обществом стран Западной

¹ Ditson G.L. Circassia: or, A Tour to the Caucasus. London, 1850.

² Ibid. P.XI.

³ Freshfild D.W. Travels in the central Caucasus and Bashan including visits to Ararat and Tabreez
and ascents of Kazbek and Elbrus. London, 1869.

⁴ Ficher A.W. The Russian Annexation of the Crimea. 1772-1783. Cambridge. At the University
Press, 1970.

⁵ Meker A. Les russes en Circassie. 1760-1864. Berne, 1919.

Европы XVI-XVII вв.

В 1854 г. в Лондоне была издана работа Ф.Вагнера "Шамиль и Черкесия", в которой наряду с легендарным материалом о прошлом Кавказа, дается политическая оценка деятельности Имама Шамиля и политики держав в регионе. В частности, касаясь Восточного вопроса, автор считает, что Крымская война возобновила войну на Кавказе. Имам Шамиль выступил на стороне Турции, предложив турецкому главнокомандующему кавказской армией Омер-паше проводить совместные военные действия¹.

В середине XIX в. в печати появились статьи К. Маркса и Ф. Энгельса, посвященные развитию Восточного вопроса и Крымской войне. Их обращение к этой теме способствовало развитию новых аспектов теории классовой борьбы, обоснованию позиций пролетариата в вопросах национальной и внешней политики. В дальнейшей перспективе это должно было способствовать определению стратегических и тактических задач пролетарской партии². В памфлете Маркса "Лорд Пальмерстои"³, написанном в 1853 г. и ряде его статей периода Крымской войны содержится мысль о русофильской внешней политике правящих кругов Великобритании. Точка зрения Маркса была не единственной в прессе, но она повлияла на общественное мнение Великобритании. В конце 1855 г. Маркс пришел к выводу о преемственности английской политики в этом вопросе с XVIII в. Свои мысли он изложил в работе "Разоблачения дипломатической истории XVIII века". Работа Маркса публиковались в еженедельнике, издаваемом Д. Уркартом "Free Press" с 16 августа по 1 апреля 1857 г.⁴. Эта работа послужила основой для дальнейшего изучения классиками марксизма политики России.

Изучая проблемы, связанные с развитием Восточного вопроса, К.Маркс и Ф.Энгельс касались вопросов движения горцев Северного Кавказа. Их статьи

¹ Wagner F. Schamyl and Circassia. London,1854. P.152-158.

²От Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС// Маркс К. Разоблачения

дипломатической истории XVIII века// Вопросы истории. 1989. № 1. С. 3.

³ Маркс К. Лорд Пальмерстои// Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 11. С. 606-609.

⁴От Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС//Маркс К. Разоблачения

дипломатической истории XVIII века// Вопросы истории. 1989. № 1. С. 4-5.

публиковались в американской газете "New York Daily Tribune". Суть Кавказской войны, изложенной в издаваемых памфлетах, заключалась в том, что "горцы, мужественно боровшиеся за свое национальное существование и независимость", способствовали ослаблению царизма¹.

Проблема махаджирства нашла отражение в работе М.-К. Карлаиля. По его мнению, причиной переселения горцев в Османскую империю являлась строгость, с которой русское правительство обошлось с населением Кавказа .

Таким образом, в английской публицистике, в период обострения Восточного вопроса в первой половине XIX в. широко дебатировался вопрос о месте Северо-Западного Кавказа в международных отношениях.

Снятие с повестки дня черкесского вопроса после окончания Кавказской

войны и решения в пользу России вопроса о свободе мореходства в Черном

море, привело к снижению степени обсуждения в Англии кавказского вопроса.

И лишь с 20-х гг. XX в. появился новый интерес к данной проблематике. Он

был вызван русской революцией и новой активизацией политики Англии в

кавказском регионе. Представители англо-американской историографии

рассматривали черкесский вопрос, как составную часть Восточного вопроса и в

этом направлении проводили свои исследования. В 1820 г. Г. Робинсон

опубликовала биографию "Дэвид Уркарт" Основной вывод, сделанный

автором, заключается в том, что карьера Уркарта пошла на спад, после

инцидента с "Виксен"³.

Проблема, которая привлекала внимание английских исследователей, касалась актуального для Англии вопроса о свободе мореплавания в бассейне Черного моря. Особое внимание исследователей было обращено на попытку английских предпринимателей решить проблему свободной торговли на черкесском побережье. В фокусе исследования оказался инцидент с английской шхуной "Виксен". В оценке данных вопросов можно выделить два направления: консервативное и либеральное.

¹ Сафаров Г. Маркс и Энгельс и борьба горских народов против царизма//Революция и горец.
1933. № 3-4 (54-55). С. 21-23.

² Карлаиль М.-К. Наш новый протектор: Описание географических, этнографических и
экономических свойств Турецкой Азии. Т. 1. М., 1884. С. 115.

³ Robinson G. David Urquhart. Oxford, 1920. P. 2, 3, 57, 58.

Представитель консервативного направления в английской историографии Г. Болсовер считал, что необходимость противодействовать России заставила англичан обратить внимание на Черкесию. По его мнению, пик англо-русских противоречий приходится на период от заключения Ункияр-Искелессийского договора до Лондонской конвенции 1841 г.¹. По мнению автора, вмешательство работников английского посольства в Константинополе способствовало включению черкесского вопроса в Восточный вопрос. Инициатива секретаря посольства Уркарта не отражала официальной линии английского правительства и не одобрялась главой лондонского кабинета Пальмерстоном². По мнению историка Ч. Вебстера, данная инициатива принадлежала работникам константинопольского посольства, причем, большая ответственность ложится на Д. Уркарта³.

Д. Глизон рассмотрел деятельность Д. Уркарта в исследовании "Генезис русофобии в Англии"⁴. Автор, изучая становление в Англии такого явления как русофобия, дает оценку интересующих нас проблем. Говоря о влиянии уркартовских идей на общественное мнение в Англии, Глизон обращает внимание на то, что "Черкесия возбуждала в Англии всеобщий интерес и внимание. В этом не может быть сомнения"⁵. Но, тем не менее, черкесский вопрос в период его наибольшего обострения не был решен, так как, с одной стороны, Пальмерстон был против присоединения Черкесии к России, с другой - не мог начать ненужную для Англии войну⁶.

Историк либерального направления Г. Темперли также подчеркивал самостоятельность деятельности английского посольства в Константинополе . По оценке Темперли, Уркарт в деле с арестом русским правительством шхуны "Виксен" пренебрег своими обязанностями, совершив путешествие в Черкесию⁸.

Трактовка данного события даже в английской литературе различна. По

¹ Bolsover G. II. Great Britain, and the Eastern Questions, 1832-1841// Bulletin of Institute of
Historical Research. 1933. V 9. № 32.

² Bolsover G.H. Lord Ponsonby and the Eastern Question (1833-1839)// The Slavonic and East
European Review. 1934. V.13. № 3 a. P. Ill; ejusd. David Urquhart and the Eastern Question.
1833-1837. A. Study and Publicity and Diplomacy// The journal of Modern History. 1936. V. 8. №
4. P. 464.

³ Webster, Ch.K. The foreign policy of Palmerston, 1830-1841; Britain, the liberal movement, and
the Eastern question. New York, 1969. - 2 v.; ejusd. Urquhart, Ponsonby and Palmerston//. The
English Historical Review 1947. V. 62. № 244. P. 328.

⁴ Gleson J.H. The Genesis of Russophobia In Great Britain.Cambridge, 1950. P. 156.

⁵ Ibid. P.204.

⁶ Ibid. P. 194.

⁷ Temperley H. England and Near East. The Crimea. London, 1936. P. 75-76, 4084; ejusd. British
Policy towards Parliamentary Rule and Constitutionalism in Turkey, 1830-1914//Cambridge
Historical journal. V. 4. 1933. № 2. P. 157.

⁸ Temperley H. The blue-book of Palmerston. A century of diplomatic blue-books. British Policy
towonds Parliamentary Rule and Constitutionalism in Turkey, 1830-1914// Cambridge Historical
journal. V. 4. 1933. № 2. P.57.

мнению Ч. Бэлла Черкесия привлекала внимание Пальмерстона только в качестве рынка для английской торговли¹. Этот аргумент выставляют в качестве доказательства того, что Англия не планировала прямого колониального вторжения, а попытку с "Виксен" необходимо рассматривать как пробный камень для расширения сферы английского торгового влияния на Северо-Западном Кавказе, но не больше. Ф. Мосли подчеркивал в своей работе подстрекательскую деятельность английских агентов в деле с "Виксен" и формировании воинских подразделений поляков на Кавказе .

В работе американского историка М.Флоринского подчеркивается, что британские государственные деятели, особенно Понсонби и Пальмерстон, следили с напряженным интересом за развитием движения горцев Северного Кавказа и оказывали восставшим моральную поддержку и материальную помощь. Автор признает прямое участие английского правительства в кавказских делах. Это подтверждается архивными материалами, привлеченными нами в диссертации. М. Флоринский пишет, что в английской прессе при непосредственном участии Уркарта была развернута антирусская кампания, результатом которой стало появление и распространение русофобии. Но, несмотря на признание этих фактов, он считал, что это делалось якобы в связи с необходимостью защищать подступы к Индии от предполагаемого русского вторжения. Поэтому Великобритания, по его мнению, была вынуждена обратить внимание на Кавказ в качестве барьера против продвижения России⁴. Такая же точка зрения выражена в работах английских историков - У.Аллен и П.Муратов⁵ и американского историка Б. Желавич⁶. Анализируя причины неудач британской деятельности на Северо-Западном Кавказе, авторы сводят их к исчезновению доверия у горцев в отношении

¹ Bell Ch. Lord Palmerston. V. 1. London, 1936. P. 282.

² Mosley Ph. Russian diplomacy and the opening of the Eastern Question in 1838 - and 1839.
Cambridge, 1934. P. 64, 86,91.

³ Florinsky M. Russia a History and Interpretation. V.2. New York, 1953. P. 842.

⁴ Ibid. cit. P. 841.

⁵ Allen W.E., Muratoff P. Caucasian Battlefields. Cambridge, 1953. P. 46.

⁶ Jelavich B. A Century of Russian Foreign Policy 1814-1914. New York, 1964. P. 22, 81, 82.

обещаний, данных им англичанами¹.

Д. Бадалея в исследовании "Завоевание русскими Кавказа" пишет, что героическая борьба горцев должна была вызывать сочувствие у английских читателей. Они боролись за свою свободу, веру и страну. Но, не осознавая этого, они боролись и за сохранение британского правления Индией, так как создавали барьер для продвижения России вперед — к Индии . Таким образом, и в работе Бадалея присутствовала распространенная в английской историография концепция, по которой Россия якобы угрожала британскому могуществу в колониях.

Уделялось внимание анализу политики Англии на Северо-Западном Кавказе в годы Кавказской войны и в работе Г. Клейтона. Оценивая место Кавказа в британской политике на Востоке, автор повторяет уже прозвучавшую мысль о том, что присоединение к России Грузии и Черкесии вызвало недовольство лондонского кабинета. Однако, автор считал, что Пальмерстон не принимал непосредственного участия во включении кавказского вопроса в сферу первоочередных задач британской политики на Ближнем Востоке .

Другой позиции по исследуемому вопросу в англо-американской историографии придерживается Г. Ингл. По его мнению, в 1837 г., в период обострения англо-русских отношений по поводу "Виксен", Пальмерстон проводил политику балансирования на грани войны и мира. Используя разнообразные источники, Г. Ингл отмечал, что Россия в этот для себя критический момент предприняла все возможные меры, чтобы предотвратить военное столкновение. Поэтому Пальмерстону дали возможность выйти из сложной ситуации с достоинством . При этом Г. Ингл указывает на существование несомненной связи между английским правительством и

¹ Allen W.E., Muraioff P. Op. Cit. P. 49, 51.

² Baddcley D.F. The Russian conquest of the Caucasus. New York, 1969. P.XXXVIII.

³ Clayton G.D. Britain and the Eastern Question: Missolongi to Gallipoli. London, 1971. P. 55, 56.

⁴ Ingle H. N. Nesselrode and the Russian Rapprochement with Britain. 1836-1844. Berkeley, 1976.
P. 67-68.

инцидентом с "Виксен"¹.

Оригинальная концепция британской политики на Востоке отражена в работе американских исследователей Д. Бревды и Л. де Хойос "Священная война Дэвида Уркарта" . По мнению авторов, во время Крымской войны, Британия хотела вторгнуться на черноморское побережье при помощи черкесов, но потом изменила свои планы. Во время Парижской конференции Лондон потерпел неудачу в требовании создать Черкесское государство в качестве буфера между Россией и Турцией. Даже после Крымской войны Лондон продолжал поддерживать сопротивление Кавказа.

Таким образом, деятельность Уркарта получила полную британскую поддержку³. В статье Д. Бревды "Османский легион Дэвида Уркарта", доказывается, что Уркарт заложил основы долговременной британской политики на Востоке, оказав огромное влияние на реформы в Турции, способствовал формированию движения младоосманов⁴.

Вопросам истории выселения крымских татар из Таврической губернии в Турцию в 1860 - 1861 гг. посвящена статья Б. Вильяме. По его мнению, основным мотивом выселения татар послужила религия. Это переселение предшествовало массовому выселению адыгов в 1864 г. Поэтому трактовка в английской историографии данного события вызывает научный интерес⁵.

Большой интерес представляет статья Э. Хова "Ричард Кобден и Крымская война"⁶. Он рассмотрел антивоенную позицию великого реформатора викторианской эпохи, который активно выступал против участия Англии в Крымской войне. По мнению автора, сегодня, когда еще ведутся дебаты об этических нормах международной политики и приемлемости

¹ Ibid. Р. 71.

² Brewda J., Hoyos L. de.David Urquhart's holy war//EIR. Wash.,1999. V. 26. № 36.

³ Ibid. P.24-29.

⁴ Brewda J. David Urquhart's Ottoman legions//EIR. Wash., 1999. V. 26. № 36. P.29-33.

⁵ Williams, B.G. Hijra and forced migration from nineteenth-century Russia to the Ottoman Empire
II Cahiers du monde russe. P., 2000. Vol. 41. № 1. P. 79-108.

⁶ Howe A. Richard Cobden and the Crimean War II History today. London, 2004. Vol. 54 (6). P.
46-51

военной интервенции за границу, труды Кобдена остаются энергичным призывом к отстаиванию принципов невмешательства¹.

В течение длительного времени знакомство отечественных исследователей с работами ведущих турецких ученых оставалось отрывочным и поверхностным, а критика их взглядов с так называемых классовых позиций носила уничижительный характер². Но на протяжении последних пяти столетий история России и Турции тесно переплеталась, оказывая большое влияние на российское и османо-турецкое общество. Изучение истории Османской империи помогает лучше понять и оценить свое собственное историческое прошлое. В XX в. в Турции появилось много ученых, которые занимались основными проблемами турецкой истории и вели дискуссии по этим проблемам в контексте мировой истории. С позиции пантюркизма рассматривает события на Кавказе турецкий историк А. Эрен³. С его точки зрения, Северный Кавказ всегда был турецкой землей, поэтому Порта и отстаивала свои исконные интересы.

Работе Эрена созвучен труд другого турецкого историка X. Гюрселя⁴. При оценке исторической действительности, он исходил из распространенной в XIX в. концепции о враждебности ислама и православия, а так же враждебного отношения России к Востоку.

В круг рассматриваемых К. Карпатом проблем входят и вопросы махаджирства населения Крыма и Кавказа в Османскую империю после окончания Крымской войны. В работе, посвященной эмиграции татар, подробно рассматриваются места расселения махаджиров⁵. После окончания Кавказской войны часть черкесских махаджиров была также направлена на Балканы. Кубанские ногайцы составили часть эмигрантов.

¹ Ibid.P.51.

² Мейер М.С. От редактора русского издания//История Османского государства, общества и
цивилизации/ под ред. Э. Ихсаноглу. Т. 1. М., 2006. С. XV.

³ Егеп А. С. Turkiyede Goc ve Gocmen meseleleri. Istanbul, 1966.

⁴ Gursel II. F. Tarih loyunca turk-rus iliskileri. Istanbul, 1968.

⁵ Karpat K. The Eviction of the Circassians From the Caucasus and the Balkans and their Settlement
in Syria. Amman. 1980.

Многие из турецких историков являются выходцами с Кавказа, поэтому их происхождение часто определяет и тематику исследований. И. Беркок, адыг по происхождению, генерал турецкой армии, в работе "История Кавказа" рассматривает столкновения различных держав на Северном Кавказе. Он не справедливо считает, что Турция стояла на защите интересов единоверцев. Недостатком работы является ее общий характер, а также отсутствие справочно-библиографического материала¹. Иорданский историк адыгского происхождения М. Кандур, оценивая британскую политику на Северо-Западном Кавказе, считает, что, несмотря на все приложенные усилия, Уркарту и Понсонби не удалось заинтересовать английское правительство идеей черкесской независимости. По мнению автора, Уркарт заслуживал уважения благодаря своему бескорыстию и стремлению служить интересам Англии .

Диссертация С. Шами³ посвящена махаджирам в Иордании. Автор рассматривает историю жизни адыгов на Кавказе, этапы эмиграции и организацию жизни черкесской диаспоры в Иордании.

Исследование Б. Озбек⁴ посвящено адыгским сказаниям о нартах. Во вступительном разделе подробно рассматривается история адыгов, история адыгской диаспоры, современное положение адыгов в различных странах Ближнего Востока. Прослеживая судьбу переселенцев, Озбек подчеркивает, что махаджиров в Османской империи использовали в оборонительных целях. Порта стремилась проводить политику расселения адыгов разрознено. Работа Б. Хабичиоглу⁵ рассматривает проблемы адыгских эмигрантов в Османской империи.

Научный интерес представляет и книга Н. Бэрзэдж, посвященная адыгским переселенцам. Опираясь на широкий круг источников, автор рассматривает историю адыгов с древнейших времен до окончания Кавказской

¹ Berkok I. Tarihte Kafkasya. Istanbul, 1958.

²Quandour M.I. Muridism : a study of the Caucasian wars of independence 1819-1859. Ann

Arbor, Mich.: UMI Diss. Services, 1992. P. 163, 165-167, 175, 197.

³ Shami S. Etnicity and leadership: The Circassians in Jordan. Berkeley, 1982.

⁴ Ozbek B. Die tscherkessischen nartensagen. Heidelberg, 1982.

⁵ Habicoglu B. Kafkasya'dan anadolu'ya gogler. Istanbul, 1993.

войны. В круг вопросов, исследуемых автором, входят проблемы взаимоотношений Османской империи и Северного Кавказа, социально-экономические, политические и исторические причины махаджирства¹.

Рассматривая политику Порты по отношению к народам, входившим в Османскую империю турецкий исследователь, профессор Э. Ихсаноглу в "Истории Османского государства, общества и цивилизации" подчеркивает, что Порте удалось объединить в равном статусе "соседа, земляка" сообщества разных рас и культур, религий, предоставив им право проживать совместно в обстановке спокойствия и стабильности. Автор утверждает, что народы, входившие в Османскую империю, насильственно не исламизировались и не отуречивались . Данная интерпретация турецким историком событий и процессов в Османской империи выглядит тенденциозной, так как исследования подтверждают, что Турция использовала переселенцев в целях решения своих внутренних проблем.

Подводя итог развития зарубежной историографии необходимо отметить, что проблемы, которые в первую очередь вызывали внимание исследователей, были связаны с противостоянием политике России на Востоке. Подчеркивалось приоритетное внимание английского правительства к положению дел в Османской империи, и как следствие этого - проявление внимания английских политиков к кавказскому вопросу. Анализировались кризисные или конфликтные компоненты истории развития международных отношений на Северо-Западном Кавказе, связанные с инцидентом с "Виксен". Хотя английская политика в регионе состояла не из одномоментных всплесков внимания со стороны английского правительства.

В турецкой историографии основное внимание уделено проблемам махаджирства.

Таким образом, анализ имеющейся по исследуемой проблеме литературы

¹ BerzegN. Cerkesler. Kafkas surgunurVatansir birakilan bir halk. Istanbul, 2006.

² История Османского государства, общества и цивилизации. Т. 1. М., 2006.

³ Там же. С. XVIII.

показывает, что в отечественной и зарубежной историографии изучен ряд ее аспектов. Однако, в истории политики иностранных держав на Северо-Западном Кавказе имеется еще ряд спорных и недостаточно изученных вопросов, связанных с темой исследования и представляющих научный интерес и политическую значимость. Отсутствует комплексный анализ политики Великобритании и Османской империи по отношению к Северо-Западному Кавказу в изучаемый период.

При сохраняющемся устойчивом интересе к исследуемым вопросам, необходимо признать, что разработана эта проблема далеко не исчерпывающе. Одной из главных причин этого является недостаточное использование источников. Привлечение новых источников и более детальный анализ тех, которые изучены, дают возможность дальнейшего всестороннего исследования данной проблемы.

Апробация работы. Основные положения работы изложены в монографии, научных статьях. Основные идеи исследования излагались на VI Международной конференции "Исторические источники Евроазиатских и Североафриканских цивилизаций", проведенной РАН, Институтом Востоковедения, Российским государственным гуманитарным университетом (3-6 октября 2005 г. г. Майкоп).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы.

Общественно-экономическое и политическое развитие адыгов Северо-Западного Кавказа

Северо-Западный Кавказ, за которым закрепилось историческое название "Черкесия", благодаря своему географическому положению занимал важное стратегическое место в регионе. Его границы простирались от берегов Черного моря на западе до центральной части северного склона Кавказского хребта на востоке. Территория Северо-Западного Кавказа включала пространство между левобережьем р. Кубани и Главным Кавказским хребтом, области в Причерноморье и на востоке доходила до р. Сунжи. Северо-Западный Кавказ представлял собой исторически сложившийся регион, имеющий культурную, этническую, географическую специфику и самостоятельные региональные интересы. Население этой крупной историко-этнографической области характеризовалось этническим многообразием при превалирующем влиянии адыгского этноса.

Население этой крупной историко-этнографической области в XVIII в. отличалось большой этнической пестротой. Адыги, известные под названием "закубанские черкесы и кабардинцы", составляли основное население сравнительно большой территории на Северо-Западном Кавказе. Западная ветвь адыгов объединилась в рамках административно-политической области, за которой закрепилось историческое название Черкесия. Территория Черкесии простиралась от берегов Черного моря на востоке вплоть до центральной части северного склона Кавказского хребта. Восточная ветвь адыгов была объединена в рамках другой административно-политической области -Кабарды. Территориальные границы между группами западных и восточных адыгов были условными. В очерченных границах проживало множество групп (племен) западных адыгов (предков современных адыгейцев) и кабардинцев.

На западе земли адыгов граничили с Крымским ханством. В степях к северу от р. Кубани и Кумы кочевала Ногайская Орда. На востоке соседями адыгов были народы Дагестана и осетины. На Черноморском побережье адыги граничили с Абхазией, а по Большому Кавказскому хребту с грузинскими княжествами1. Вопрос о численности адыгских племен до сих пор является спорным, так как адыги не проводили переписи населения. Многочисленная литература дает различную информацию о численности населения . По мнению автора исследования, цифра 1000000 человек является наиболее приемлемой для определения числа адыгского населения.

Население Черкесии состояло из различных народностей, которые в исторической литературе получили название племена. Наиболее значительными из этнических групп адыгов были абадзехи, натухайцы, шапсуги, бжедуги, бесленеевцы, жанеевцы, темиргоевцы, хатукаевцы, махошевцы, кабардинцы, хегаки, мамхеговцы . Благодаря социальным потрясениям у них происходили процессы быстрого экономического развития и экономического переустройства4.

Абадзехи проживали на территории, ограниченной на юге Главным Кавказским хребтом, на востоке - рекой Белой (Шхагуаще), на западе - рекой Афипс. Они занимали большие территории с плодородными долинами. Русская военная администрация подразделяла абадзехов на горных и равнинных. Горные, именуемые в источниках еще как "дальние абадзехи", жили в отдалении от кордонной линии, часть горных абадзехов проживала изолированно в горах, в местности под названием Туба. В эту изолированную от внешнего мира область вела лишь одна дорога, по которой можно было пройти только пешком. Среди адыгского населения они получили название "истые абадзехи". Другая часть абадзехов, занимавшая земли от Афипса до Лабы, называлась равнинными или ближними абадзехами.

Территория вдоль северных отрогов Главного Кавказского хребта и берега Черного моря, вклинивающаяся к реке Кубань, принадлежала одному из самых многочисленных адыгских народов - натухайцам. По соседству с ними на территории, расположенной от Цемесской бухты по реке Пшаде, проживали шапсуги, именуемые "шапсугские натухайцы". В окрестностях Анапы, по течению реки Анапки и ее притоков, проживали хегаки.

Земли к востоку от натухайцев были в собственности шапсугов. Их территория делилась на два образования, называемые "Большой Шапсуг" и "Малый Шапсуг". Причем Малая Шапсугия выходила к Черному морю. Границы убыхов проходили по реке Шахе, а граница с натуханцами - по реке Джубге. Большая Шапсугия находилась к северу от натухайцев, границами здесь были река Адагум и северные отроги Главного Кавказского хребта. Территория, на которой проживали шапсуги, намного превосходила земли натухайцев. Но она была труднодоступна, покрыта горами и лесами, поэтому в нее входили малозаселенные пространства.

Адрианопольский договор 1829 г. и изменение политики Турции на Северо-Западном Кавказе в 30 - 40-е гг. XIX в

Заключение Адрианопольского договора имело большое значение в истории отношений между Россией, Турцией и Кавказом. Это событие во многом предопределило будущее народов, населявших Северо-Кавказский регион. К этому периоду относится самая критическая фаза превращения Северо-Западного Кавказа в составную часть Российской империи. В процессе присоединения к России территорий, находившихся значительное время, в сфере политического влияния Османской империи, военные и международно-правовые аспекты решения данного вопроса принимают решающую роль. Внешнеполитическая ориентация народов Северо-Западного Кавказа, к сожалению, имела второстепенное значение, поскольку добиться решения проблем самостоятельно без применения извне "соответствующих силовых и политических рычагов было невозможно"1. В сложной исторической ситуации, сложившейся в изучаемый период, это ставило Северо-Западный Кавказ в статус объекта соперничества между Россией и Турцией, а затем и Англией, но не субъекта международных отношений. В ходе борьбы за обладание Северо-Западным Кавказом дипломатия часто была продолжением войны, а война продолжением дипломатии. Поэтому изучение вопросов, связанных с влиянием Адрианопольского договора 1829 г. на судьбу Северо-Кавказского региона и политику Османской империи на Северо-Западном Кавказе в 30-40-е гг. XIX в., имеет важное значение.

Проблемы, связанные с русско-турецкой войной 1828-1829гг., неоднократно освещались в отечественной историографии как до 1917 г., так и в советское время. Рассматривались такие вопросы как причины войны, ее ход, условия заключения Адрианопольского мира, его влияние на международную обстановку1. Подробно изучалась также история заключения мирного договора . Было установлено, что в период обострения Восточного вопроса в конце 20-х — начале 30-х гг. XIX в. Турция активизировала свою политику на Северо-Западном Кавказе3.

В данной работе рассмотрим проблемы, связанные с изменением политики Османской империи на Северо-Западном Кавказе во второй четверти XIX в., а также вопросы, изменения в регионе политической ситуации в период после заключения Адрианопольского договора и до начала Крымской (Восточной войны), исследуем отношение адыгов к событиям, связанным с изменением международно-правового статуса после заключения Адрианопольского договора.

Конец 20-х гг. XIX в. характеризовался осложнением международной обстановки в Европе и обострением Восточного вопроса. Великобритания решила активизировать свою ближневосточную политику и признала Грецию воюющей стороной4. 2 6 июля 1827 г. представители Великобритании, Франции и России подписали Лондонскую конвенцию5. В ее основу был положен принцип коллективного решения Восточного вопроса. Это был следующий шаг на пути расширения влияния Англии в Ближневосточном регионе. Страны, подписавшие конвенцию, должны были играть посредническую роль между Портой и греками. Секретная статья конвенции предусматривала применение крайних мер, в случае, если Порта откажется от посредничества трех держав1. Отказ Турции от ведения переговоров, расширение боевых действий в Греции привели к вмешательству участников лондонской конвенции в развертывающимся события. 20 октября 1827 г. союзники в Наварине разгромили флот Османской империи. Дальнейшие переговоры не привели к решению вопроса.

Вышерассмотренные факты непосредственно связаны с положением на Северо-Западном Кавказе. Дипломатические документы того периода регламентируют политику держав по отношению к восточному берегу Черного моря. Особенную заинтересованность демонстрировала Россия. Контроль над этой территорией дал бы ей выход к Черному морю и связал бы ее с Закавказьем.

В предвоенный период шла борьба между русской и турецкой сторонами за влияние на население Северо-Западного Кавказа. Порта использовала свое политическое влияние. Она стремилась мобилизовать все силы для предстоящих военных действий. Царская администрация предпочитала применение вооруженных сил.

Столкновение русско-английских интересов на Северо-Западном Кавказе и активизация английской политики в регионе в 30-50-х гг. XIX в.

Проблема русско-английского соперничества на Кавказе в 30—50 - х гг. XIX в. освещалась и, вероятно, будет освещаться по-разному с точки зрения как науки, так и идеологии. Деиделогизировать научные подходы к этой теме достаточно сложно. Необходимо искать плодотворный баланс между диаметрально противоположными взглядами. В западных оценках английской политики в отношении Северо-Западного Кавказа господствует версия о том, что Великобритания защищала Индию, Персию, Турцию и кавказские народы от "агрессивной" и "варварской" политики России. Советская историография говорила о захватнических планах британского империализма1. Эти взгляды в измененном виде воспроизводятся и сегодня. Остается стремление оправдать одну сторону за счет другой. В истории международных отношений не может быть одного действующего субъекта отношений. Поэтому следует изучить мотивы и стратегию поведения всех участников исторических событий.

Рассмотрим диалектику взаимоотношений России и Англии на Северо-Западном Кавказе и их влияние на судьбы народов этого региона в 30 — 50-х гг. XIX в.

Как известно, особое место в международных отношениях второй четверти XIX в. занимал Ближний Восток. Взаимоотношения держав в этом регионе проецировались на европейскую политику. До 1907 г. именно англороссийское соперничество во многом определяло ход событий как на Ближнем, так и на Дальнем Востоке. Острая борьба за преобладание в этом районе и, прежде всего, в Османской империи привела к значительному расширению рамок понятия Восточный вопрос.

В орбиту Восточного вопроса была вовлечена и Россия. Стремясь к ослаблению некогда могущественного восточного соседа, она надеялась обеспечить для себя выгодный режим проливов Босфор и Дарданеллы. По мнению американского историка Барбары Елавич, Гюлистанский договор 1813 г. уничтожил систему буферных государств, которую британская политика рассматривала как защиту Индии1.

О заключении Адрианопольского договора было официально извещено английское правительство2. Он вызвал отрицательную реакцию в Европе и Англии. В Лондоне прошло два заседания английского правительства по этому поводу. Английский посол в Петербурге заявил протест русскому правительству с требованием пересмотреть условия Адрианопольского договора . В целях успешного решения вопроса Пальмерстон предпринял шаги для получения некоторой поддержки со стороны Вены и Парижа. В ответ на эти меры, предпринятые со стороны Лондона, Поццо-ди-Борго предложил Пальмерстону отказаться от роли верховного трибуна над трактатом между двумя независимыми державами4. Но в Лондоне продолжали считать, что присоединение к России Ахалцика и восточного берега Черного моря, нарушает европейское равновесие5.

Изучаемый нами период получил название "эры Пальмерстона", так как длительный период (1830-1834,1835-1841,1846-1851) этот политик являлся министром иностранных дел, затем премьер-министром (1855-1858,1858-1865) страны. Пальмерстон фактически формировал внешнеполитический курс Великобритании. Однако, необходимо подчеркнуть немаловажный, с нашей точки зрения, факт, что четких взглядов по Восточному вопросу у него первоначально не было. В 1829-30 гг. он заявил, что причиной русско-турецкой войны была агрессивная политика Турции, направленная против торговых и политических интересов России. Поэтому Пальмерстон не противился расчленению Османской империи1. В период турецко-египетского конфликта была сделана ставка на Мухамеда-Али. Когда султан обратился за помощью к Англии, правительство ему отказало. В сложившейся ситуации хорошо ориентировался английский дипломат Стрэтфорд Каннинг, который в 1832 г. совершил путешествие по Востоку. Он убеждал Пальмерстона поддержать турок2.

В связи с тем, что Великобритания отказалась послать эскадру против Мухамеда-Али, султан обратился за помощью к России. Николай I приказал высадиться части своего Черноморского флота на берегах Босфора и оставаться там, пока султан не выработает приемлемые условия разрешения конфликта3. Присутствие России на Босфоре встревожило Великобританию и усилило ее интерес к восточным делам4.

В Ункияр-Искелеси в 1833 г. был заключен договор, который предусматривал оказание Порте Россией военной помощи -для защиты от внешней и внутренней опасности. Договор был заключен сроком на 8 лет. Таким образом, перед Россией открывалась перспектива усиления своего влияния на Стамбул. Договор явился апогеем политико-дипломатических успехов России в Восточном вопросе.

Похожие диссертации на Северо-Западный Кавказ в политике Великобритании и Османской империи в последней четверти XVIII - 60-х гг. XIX вв.

Межродовые конфликты казахов и их урегулирование : 80-е гг. XVIII в. - 60-е гг. XIX в.Перфильев, Александр Леонидович

Миграция народов Северо-Западного Кавказа в Османскую империю во второй половине XIX векаТимошенко Елена Николаевна

Югославянская идея в контексте словенской национальной политики. Словенско-хорватское сближение (60-е годы XIX в - 1914 г.)Легенькова Елена Александровна

Эволюция японской экспансии в Корее в 60-90-е гг. XIX в.Ковальчук Марина Константиновна

Политическая борьба в чешском обществе в 60-е - начале 70-х гг. XIX в. Леонова Вероника Всеволодовна

Правительственная политика в области образования в Царстве Польском в 60-е – сер. 70-х гг. XIX в.: начальное и среднее образованиеНигалатий Мария Евгеньевна

Государство и эмиграция: поиск модели Имперского развития Великобритании (60-е-начало 80-х годов XIX века) Зудов Николай Евгеньевич

Английский либерализм и проблемы модернизации Индии в 60-х - первой половине 80-х гг. XIX в.Сидорова Светлана Евгеньевна

Проблемы этнокультурного взаимодействия и взаимовосприятия китайцев и русских на российском Дальнем Востоке и Северо-Востоке КитаяВладимирова Диана Альбертовна

Духовная жизнь мусульман Северо-Восточного Кавказа :X - XV вв. Билалова Асият Мустафаевна