Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Основы британской эмиграционной политики в 60-е - начале 80-х годов XIX века 28
1. Имперская идея Великобритании и эмиграция 28
2. Экономический кризис 70-х годов XIX века и миграционные процессы в Британской империи в оценке современников 51
3. Принципы административно-правового регулирования эмиграционного процесса в контексте обновления конституционного поля империи 74
Глава П. Проблема эмиграции и власть: трансформация подходов и практическая деятельность в 60-е - начале 80-х годов XIX века 95
1. Эмиграционная политика колоний и метрополии: в поисках баланса интересов 95
2. Эмиграция и имперский парламент. 120
3. «Эмиграционные схемы»: действия и оценки 143
Заключение. 165
Примечания 173
Приложения 198
Источники и литература 212
- Имперская идея Великобритании и эмиграция
- Эмиграционная политика колоний и метрополии: в поисках баланса интересов
- Эмиграция и имперский парламент.
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В настоящее время исследование феномена империи становится одним из приоритетных направлений в отечественной историографии. Эволюция Британской империи — одного из крупнейших государственных образований нового времени - является многогранным и неоднозначным процессом, каждая из сторон которого требует тщательного изучения. Одной из малоисследованных проблем остаётся связанный со строительством Британской империи процесс миграции её населения . Это явление оказывало значительное влияние на трансформацию имперского политико-юридического пространства -изменение статуса колоний, их места и роли в ходе обновления модели имперских связей. Изменение положения колоний, в свою очередь, воздействовало на политические и идеологические процессы в метрополии и в империи в целом. В связи с этим актуальной научной проблемой является анализ эмиграционной политики Великобритании. Значимость её подчёркивается ещё и тем, что изучение мобильного современного общества требует обращения к анализу истоков широко распространённой сейчас в мире миграции населения.
Эмиграционные потоки, весьма значительные по численности вовлечённых в них людей, сами по себе не могли не оказывать заметного влияния на развитие Британской империи. Попытки же государства вмешаться в процесс переселения людей за океан влекли за собой
Следует отметить, что современное понимание термина «эмиграция» значительно отличается от его трактовки подданными Британской империи. Сейчас под эмиграцией подразумевается, прежде всего перемещение людей в другое политическое поле, другое государство. В современном толковании «внутриимперская эмиграция» эмиграцией не является — это всего лишь перемещение людей в рамках одного, единого государства. Несмотря на то, что англичане разводили понятия эмиграция и иммиграция и активно пользовались ими, они считали вполне правомерным применять их к перемещению населения внутри империи, или в современной трактовке - миграции. Иначе говоря, подданные английской Короны равноценно использовали термины «эмиграция» и «миграция», так же как это было в случае понятий «раса» и «нация», «федерация» и «конфедерация». В данной работе термины используются в оригинальном контексте.
значительные изменения в идеологической, экономической, административно-правовой составляющих имперской доктрины.
Британская империя являлась одним из ведущих государственных образований нового времени, что в должной мере объясняет рост исследовательского интереса к ней. Pax Britannica - пример сосуществования в одном, хотя и разнородном политическом поле, чрезвычайно различных во многих отношениях элементов. Как признавали современники, ядром империи были так называемые «белые» или переселенческие колонии. В дальнейшем, употребляя термины «колонии», «британские владения», «части империи» мы подразумеваем лишь переселенческие колонии Великобритании, основанные мигрантами из страны-матери и «оттягивавшие» на себя большинство переселенцев. Основные потоки направлялись в Канаду и колонии Австралии и Новой Зеландии. Количество переселенцев в другие владения британской Короны невелико.
Степень изученности темы. В российской историографии изучение британской внутриимперской эмиграции до настоящего момента не выделилось в отдельную область исследований истории Британской империи. В основном исследование эмиграционной проблематики интегрировано в более широкие исследования в лучшем случае в качестве отдельных глав. На основные подходы к изучению проблемы, несомненно, оказала заметное влияние богатая историографическая традиция Британской империи, заложившая как общие принципы изучения имперской истории, так и частные, в том числе и взаимосвязей метрополии и колоний.
Одним из наиболее известных и влиятельных исследователей был кембриджский профессор Дж. Сили, стоявший у истоков изучения имперской истории. В 1883 году вышел его труд «Расширение Англии»1, быстро снискавший популярность среди современников. Базовый тезис Сили - империя является продуктом неуклонного расширения пределов Англии и английской нации, поэтому империя представляет собой, по его мнению,
органичное и неразрывное целое, сложившееся естественным путём, а не в результате некой целенаправленной политики экспансии. По мнению автора книги, многие колонии были приобретены буквально случайно. В идеях Дж. Сили следует искать истоки «официального» направления -кембриджской школы - британской имперской историографии. В конце XIX - начале XX веков она главенствовала в английской исторической науке. Один из наиболее известных продолжателей Дж. Сили - X. Эгертон издал в 1897 году обобщённое изложение истории Британской империи . Он полагал, что самоуправление колоний позволяет придать их отношениям с метрополией характер свободной ассоциации, что должно было способствовать сохранению единства империи.
Противоположные взглядам Дж. Сили идеи содержали работы Д. Гобсона . В 1902 году он выпустил свой главный труд «Империализм», где обосновывал утверждение, что колонии используются Англией, прежде всего для вложения в них капитала и служат, главным образом, для извлечения материальных выгод высшими классами общества.
Значительное влияние на развитие как зарубежной, так и отечественной историографии империализма оказала работа В.И. Ленина «Империализм как высшая стадия капитализма»4, изданная в 1917 году. Этот труд является одним из классических, и до сих пор вызывает споры между его приверженцами и критиками. В еврей работе В.И. Ленин использовал некоторые положения одного из теоретиков социал-демократии Р. Гильфердинга, изложенные им в книге «Финансовый капитал» . Однако они расходились во мнении по вопросу о «необходимости» колониальной политики финансовому капиталу.
Заметное влияние на переосмысление исторических судеб империи оказала Первая Мировая война, после которой стало очевидно, что доминионы превратились почти в независимые государства. Наиболее оригинальные идеи - вскоре ставшие классическими — в межвоенный период
были выдвинуты датским исследователем К. Боделсеном6. Он полагал, что 1850-1860-е годы - время господства в Британии сепаратистских настроений и представлений о неизбежности распада империи. Конец 60-х - начало 70-х годов, по мнению исследователя, следует считать рубежом, после которого возникла ответная реакция - стремление к консолидации империи, которое К. Боделсен и называет империализмом. Этот тезис был поддержан многими исследователями7.
В межвоенный период продолжала оказывать серьёзное воздействие на изучение внутриимперских связей кембриджская школа. Однако помимо распространения в империи принципов «свободной ассоциации» и парламентаризма, как это трактовалось «официальной» историографией, некоторые историки обратили внимание и на другие факторы формирования
внутриимперских связей. Например, Р.И. Ловелл полагал, что на разработку политики объединения Южной Африки большое влияние оказали проходившие там экономические изменения, а именно открытие алмазных месторождений..
В период Второй мировой войны необходимость создания единой антигитлеровской коалиции привела к тому, что изучение взаимоотношений доминионов и страны-матери приобрело особую значимость. В 1943 году вышла работа Д.Л. Кейра «Конституционная история современной Британии»9. Автор также является представителем того, весьма влиятельного подхода в британской историографии, который осмысливает развитие административно-политической структуры империи как распространение на всю империю британской конституционной традиции, принципов парламентаризма и свободы. Отсюда следует вывод, что британская политика в колониальном управлении была направлена на достижение взаимовыгодной кооперации между субъектом и объектом власти. В «великих самоуправляющихся колониях» развитие статуса Доминиона означало ослабление имперского контроля, как над внешней, так и над
внутренней политикой. Свобода самостоятельно решать свои внутренние дела была предоставлена самоуправляющимся колониям в той мере, в какой они пожелали. Таким образом, связь между самоуправляющимися колониями и страной-матерью приобрела добровольный характер.
После Второй мировой войны в связи с распадом империи возникла потребность оценить результаты колониального господства для народов бывших колоний. Мнение большинства исследователей, анализировавших этот вопрос, сводилось к тому, что воздействие европейских государств на колониальные народы было прогрессивным. С этой позиции написана работа П. Дьюигнанна и Л. Ганна10. Постольку стал известен итог имперской эволюции, появилась возможность перейти к обобщению и теоретическому осмыслению наличного научного материала. В это время начинает формироваться круг идей, интерпретаций и подходов к изучению имперского строительства, которые, видоизменяясь и дополняя друг друга, сосуществуют по сей день.
В послевоенный период также продолжали развиваться подходы кембриджской школы. В 1959 году завершилась начавшаяся ещё в 1929 публикация «Кембриджской истории Британской империи». Являясь последователями Дж. Сили, кембриджские историки трактуют имперскую политику как распространение британских принципов «парламентаризма и свободы» на всё имперское пространство. Авторы третьего тома (1870 -1914 гг.) этого труда - Е.А. Беньянс, Д.Р. Батлер и др. - обозначали ряд существенных моментов, касающихся целей, динамики и характера империи в рассматриваемый в диссертации период11.
Е.А. Беньянс полагал, что отношения между метрополией и колониями основывались на совокупности этических и политических принципов, присущих британской нации и политической системе. Эти принципы транслировались страной-матерью в колонии, определяя конечную цель и природу империи. Pax Britannica строился на основе гибких отношений,
источником которых являлся характеризующий британский парламент «дух свободы». Основным стремлением империи было создание системы международных отношений, базировавшихся на «великих человеческих ценностях». Таким образом, кембриджские историки полагали, что империя закономерно перешла в новое качество — Британское содружество наций. Этот переход стал возможным лишь потому, что в основе империи лежал принцип самоуправления, а не безоговорочный диктат метрополии. Кроме того, Д.Р. Батлер добавляет, что викторианцы ощущали чувства ответственности и долга по отношению к колониям и полагали, что обязанность Британии - создать в колониях «хорошее управление», причём, по мнению историка, «гуманитарные» и цивилизаторские мотивы колониальной политики имели приоритет перед экономическими.
Исходя из этих базовых положений, представители кембриджской школы полагали, что самоуправление изменило сущность империи, но не разрушило её. Самоуправляющиеся колонии оставались частью единого поля империи, лишь постепенно расширяя свои полномочия. В связи с этим кембриджские историки определяли характер внутриимперских связей как отношения «родителей» и «взрослеющих детей». В этом ключе Канадская Конфедерация, Австралийское Содружество и Южноафриканский Союз рассматриваются в кембриджской версии имперской истории как начало формирования Британского Содружества наций.
Подобных взглядов придерживается значительное количество учёных. Так, в вышедшей в 1975 году книге оксфордского исследователя Джона
Боула «Возвышение и трансформация Британской империи» содержится множество утверждений, аналогичных приведённым выше размышлениям.
Таким образом, кембриджская школа демонстрирует преемственность Британского Содружества и империи, закономерность в развитии этих двух образований, что свидетельствует о большой способности рассмотренных
теоретических построений объяснять историческую реальность. Вместе с тем, их положения имеют апологетическую направленность.
В начале 1960-х годов вновь развернулись дискуссии по вопросам имперской истории Великобритании. Причиной стал выход в свет книги нового поколения кембриджских историков Р. Робинсона и Д. Галлахера «Африка и викторианцы»13. Исследователи отрицали утвердившийся в либеральной историографии тезис о господстве сепаратизма и антиэкспансионизма до 70-х годов XIX в. Авторы считали, что период господства фритреда, так же как и последующий период, характеризовался расширением Британской империи. Исследователи ввели новые понятия: «формальная империя» и «неформальная» - сфера британского влияния вне пределов официальной юрисдикции Британии. Таким образом, Р. Робинсон и Д. Галлахер выдвинули тезис о преемственности колониальной политики в те периоды времени, которые Боделсен характеризовал как противоположные — «сепаратистский» и «империалистический». Базовыми причинами экспансии Р. Робинсон и Д. Галлахер называют стратегические соображения, что по большей части повторяет официальные объяснения колониальных захватов, которые были даны современниками событий. Исследователи считают, что империализм, был результатом кризисов на периферии, локальных вызовов с той стороны фронтира. Таким образом, империя расширялась сама собой усилиями властей на местах, стремящихся посредством экспансии решать частные проблемы. Тезис о преимущественно политическом, нежели экономическом характере стимулов колониальной экспансии был дополнен и развит в 70-80-х годах в работах Д. Филдхауза, К. Элдриджа и других исследователей14. Несмотря на то, что идея об «империализме фритреда» нашла широкую поддержку, большинство историков скептически относятся к «стратегической» и «периферийной» трактовке причин экспансии.
Незатихавшие споры вокруг концепции Робинсона и Галлахера оказали значительное влияние на опубликованный в 1982 году труд С. Стембриджа
«Парламент, пресса и колонии» , охватывающий период с середины XIX века до 1880 года.
С. Стембридж сосредоточился на исследовании активных действий метрополии, направленных на формирование колониальной политики. Историк анализирует мотивы имперской политики как быстро изменяющиеся комбинации разнообразных факторов. Причём, эти комбинации легко сменяли друг друга в зависимости от ситуации. Стембридж полагает, что имперская политика XIX века обладала преемственностью и была направлена на расширение и укрепление империи, если это не требовало больших расходов и крупных войн. Наоборот, если империя требовала много средств и вовлекала Британию в неудачные войны, правительство обычно отказывалось от экспансионистских планов. Подобной прагматичной тактики одинаково придерживались как либеральные, так и консервативные кабинеты.
Отдельная глава в работе Стембриджа посвящена эмиграционной проблематике. Однако она занимает незначительное место в общем объёме исследования; в силу особенностей исследования она представляет собой лишь перечисление случаев обращения современников к вопросам миграции с кратким изложением сути возникавших дискуссий.
Оппонентами Р. Робинсона и Д. Галлахера были выдвинуты идеи, указывавшие на преобладание экономического фактора в колониальной политике Британии. Наиболее известная теория такого рода принадлежит А. Гопкинсу и П. Кейну. Впрочем, следует отметить, что экономическое направление занимает прочные позиции в англо-американской историографии ещё с середины XX века. В 1993 году А. Гопкинс и П. Кейн опубликовали монографию «Британский империализм»1 . Они придерживаются мнения, что британская колониальная экспансия со времён «славной революции» 1688 года имела не периферийное происхождение и не была ответом на вызовы европейских конкурентов. Экспансионистская
политика зародилась в Великобритании и осуществлялась в интересах земельной аристократии, а затем — в XIX веке — тесно связанных с ней финансовых верхов. Исследователи отделяют торговый и банковский капитал от промышленного и рассматривают торговлю, банковский сектор и сферу услуг (например, транспортные и страховые компании) как главные движущие силы экспансии. Концепция получила название «джентльменский капитализм», поскольку социальной опорой такого «капитализма» были джентльмены или «протоджентльмены».
А. Гопкинс и П. Кейн называют себя преемниками Д. Гобсона, хотя это утверждение часто оспаривается как в зарубежной, так и в отечественной историографии . Кроме того, многие исследователи указывают на недооценку А. Гопкинсом и П. Кейном роли промышленного капитала и ряда других факторов формирования колониальной политики. Авторы теории «джентльменского капитализма» одинаково отрицают подходы, как кембриджской школы, так и марксистской.
Ещё с начала XX века в англоязычной историографии предпринимались попытки обобщения знаний по истории империи и неразрывно связанной с ней викторианской Англии. Одну из таких попыток предпринял Э. Хобсбаум, однако его работа носит скорее научно-популярный характер18. Среди последних обобщающих работ отметим исследование Д. Джада19, в основном направленное на описание политической истории, и книгу Ф.М. Томсона «Возвышение респектабельного общества», подробно анализирующую социальные процессы . Большое внимание в британской историографии уделяется также отдельным регионам мира, входившим некогда в состав империи или в сферу её интересов: так, в 1982 году была завершена публикация восьмитомной «Кембриджской истории Африки» .
В последние два десятилетия зарубежная историография испытывает на себе значительное постмодернистское влияние, характеризующееся
смешением жанров и стилей, преобладанием ассоциативных связей над причинно-следственными, отказом от строгой логичности и обоснованности заключений в пользу их «изящности» и красоты. В англо-американской историографии Британской империи появилось так называемое «постколониальное» направление, которое активно использует методы и подходы антропологии, социальной психологии, литературоведения, культурологии и тендерного анализа22. Одним из самых ярких представителей этого направления является Э. Сайд — литературовед по образованию. В 1978 году он опубликовал работу «Ориентализм», а в 1993 году — книгу «Культура и империализм» . Империю исследователь понимает как пространство многостороннего и масштабного взаимодействия и столкновения культур. Автор анализирует подготовку к экспансии, «осуществляющуюся внутри культуры». Отношение исследователей к его работам неоднозначно. С одной стороны, они содержат большое количество оригинальных мыслей и подходов, что привлекло к нему множество последователей, с другой, историки часто упрекают Э. Сайда в эклектичности методологии и ненадёжности выстраиваемых им причинно-следственных связей.
Эмиграционная проблематика занимает в целом достаточно скромное место в ряду работ англоязычных исследователей имперского феномена. Авторы общих трудов обычно ограничиваются простым упоминанием об эмиграции. Таковы и традиционная «Кембриджская история Британской империи»24 и недавно вышедшая монография Л. Трейнора «Британский империализм и австралийский национализм: действия, конфликт и компромисс в конце XIX века»25. Работы, посвященные исключительно проблемам переселения, единичны. Так, в 1929 году вышла книга У. Каррозерса «Эмиграция с Британских островов со специальными справками о развитии заморских доминионов» . Автор рассматривает эмиграцию с экономической точки зрения. В частности он отмечает
зависимость между её масштабом и ситуацией, сложившейся в английской экономике. Похожими вопросами занимается профессор Б. Томас в книге «Миграция и развитие городов»27. Томас доказывает, что британская экономика в своём циклическом развитии была противоположна американской и в первую очередь зависела от демографических факторов, то есть от эмиграции. В 1971 году свою книгу опубликовал Джон Джерард, однако она посвящена вопросам иммиграции в Англию .
В 1969 году вышел сборник очерков, затрагивающих проблемы шотландской и ирландской истории. В частности в нём была опубликована статья И. Грина, посвященная источниковедческим вопросам . Автор взял за основу своей работы письма ольстерских эмигрантов, показав их важность в качестве исторического источника по многим вопросам социальной истории.
По преимуществу научно-популярный характер носит вышедшая в 1984 году работа М. Кэнана; «Кто хозяин? Кто человек? Австралия в викторианский век»30. В ней в частности содержится глава, рассказывающая об иммиграции в Австралийские колонии женщин и правительственной поддержке переселенцев. В той же популярной манере тему продолжил И. Хандей, выпустивший книгу, повествующую о первых поселенцах в Канаде . Этим же целям посвящен собранный Д. Муром и Р. Халлом альбом фотографий, включающий фото австралийских переселенцев .
Расовым проблемам, возникавшим в связи с иммиграцией в самоуправляющиеся колонии цветных рабочих, посвящена монография Р. Хаттенбека33. В 1988 году вышел труд Р.Г. Моулеса и Д. Оурама «Имперские мечты и колониальные реалии: британский взгляд на Канаду 1880-1914»34. Работа по большей части выдержана в имагологическом ключе, и в том числе включает в себя главу, посвященную видению колониальной жизни вновь прибывшими переселенцами. Однако весьма оригинальная и информативная монография Моулеса и Оурама охватывает более поздний временной отрезок, нежели рассматриваемый в диссертации.
В ходе работы над диссертацией полезными оказались труды, посвященные экономическим, политическим, социальным, демографическим и другим вопросам истории Британской империи35. Необходимо отметить, что эти проблемы во второй половине XX века привлекали значительное количество исследователей, о чём свидетельствует наличие среди публикаций большого числа сборников статей разных авторов.
В последнее время внимание исследователей было сосредоточено прежде всего на культурологических, социальных, тендерных аспектах колониализма и т.п. Среди работ такого рода следует назвать одну из самых популярных за рубежом монографию К. Холл36, изданный под её редакцией сборник «Культуры империи» и труд Д. Эрмитейджа «Идеологическое происхождение Британской империи»38. Эрмитейдж претендует на «всеобъемлющее изложение» истории британских концепций империи от середины XVI до середины XVIII века. Опираясь на историю Англии, Шотландии и Ирландии, он демонстрирует особое место идеологии в процессе формирования государства и в имперском строительстве.
В целом в англоязычной историографии, в том числе и последнего десятилетия, проблемы эмиграции затрагивались лишь в их узкой трактовке: рассматривались по преимуществу вопросы, касавшиеся влияния эмиграции на экономику, либо они интегрировались в более общие исследования. Попыток изучения места эмиграции в процессе имперского строительства и её влияния на судьбы Британской империи не предпринималось.
Однако в последние два десятилетия зарубежные исследователи, и не только историки, всерьёз обратились к миграционным проблемам, что, по всей видимости, связано с общемировыми процессами глобализации. Результатом стал ряд работ, посвященных проблемам современной миграции населения39, что ещё раз доказывает необходимость изучения причин и истоков этого процесса.
Изучение истории Британской империи в России началось ещё в конце XIX - начале XX веков. Первые исследователи - Я.Н. Штиглиц, П.Г. Мижуев, С.А. Корф - изучали преимущественно политические и военные аспекты имперской истории40. С конца 1940-х годов в СССР началось систематическое изучение истории империи. С этого периода и до недавнего времени внимание отечественных исследователей было, прежде всего, привлечено к вопросам экспансии и к взаимоотношениям метрополии с «туземными» колониями. Историография советского периода имела в своей основе идеологизированный подход.
В крупных исследованиях Н.А. Ерофеева, И.Д. Парфенова, Л.Е. Кертмана, А.Б. Давидсона, К.Б. Виноградова и многих других советских и российских историков, опубликованные в 50 - 90-х годах рассматриваются не только зависимость колониальной экспансии от социально-экономических
«
процессов, протекающих внутри Великобритании, но и изучаются стратегические, политические и идеологические и даже имагологические аспекты колониализма.
Н.А. Ерофеев с 40-х годов опубликовал ряд тщательно обоснованных исследований, имеющих оригинальную постановку проблемы41. Впервые в отечественной историографии, он поставил вопрос о необходимости глубокого изучения истории отношений переселенческих колоний с метрополией и имперской идеологии.
Особую значимость для диссертационного исследования имеет работа Н.А. Ерофеева «Народная эмиграция и классовая борьба в Англии в 1825 - 1850 гг.»42. Автор указывает на тот факт, что с 1831 по 1850 годы население Соединённого Королевства возросло на 6 млн. человек. В то же время страну покинуло 2,5 млн. Иными словами на эмиграцию приходится почти треть всего прироста населения. Такой значительный отток, по мнению Н.А. Ерофеева, отражал глубокие изменения в структуре экономике и в классовом составе населения. Автор считает, что эмиграция была формой
развития английского капитализма «вширь», важным элементом растущих производительных сил.
Н.А. Ерофеев утверждает, что эмиграция сыграла большую роль в политической истории Англии. Трудящиеся никогда не покидали свою страну добровольно: их на это всегда толкала крайняя нужда, надежда улучшить своё материальное положение, покончить с лишениями и страданиями. Однако автор считает, что из этого не следует, что эмиграция представляла собой чисто экономическое явление. Для рабочего эмиграция всегда была сопряжена с огромными лишениями и жертвами. Поэтому кроме тяжёлого материального положения необходима была также уверенность, что на родине нет никаких надежд на улучшение, а в то же время где-то обязательно должны быть иные, более совершенные порядки, которые обеспечивают более благоприятные условия для материального успеха. Н.А. Ерофеев утверждает, что выезд на чужбину всегда зависит от того, как люди оценивают политические и социальные порядки на родине. Эмиграция всегда связана с политическими взглядами и убеждениями.
По мнению Н.А. Ерофеева, выезд английских трудящихся за море во второй четверти XIX века был ни чем иным, как протестом против невыносимых условий существования, против ставшего нестерпимым социального и политического гнёта, одной из форм классовой борьбы. Люди, покидая страну, по словам автора монографии, выражали этим убеждение в негодности порядков, царивших в стране, и демонстрировали имущим классам нежелание мириться далее с этими порядками.
Н.А. Ерофеев полагает, что отъезд из страны нельзя считать «пассивным протестом», так как для того, чтобы отправиться в далёкий путь, пренебрегая риском и лишениями, требовались решимость и огромные усилия.
Исследователь также отмечает, что эмиграция была формой борьбы крестьян против лендлордов. Уменьшение числа арендаторов означало
сокращение конкуренции между ними, а это наносило ущерб лендлордам, так как ограничивало возможность повышения арендной платы. Автор указывает, что в отличие от других форм народного движения эмиграция представляла собой мирное выражение народного недовольства. Она была в значительной степени уходом от прямой открытой борьбы.
По мнению Н.А. Ерофеева, изменение взглядов высших кругов на эмиграцию находилось в прямой связи с ростом и обострением классовой борьбы. В ходе этой борьбы имущие классы пришли к решению о том, что необходимо удалить из страны некоторую часть «излишнего» населения и разрядить социальную атмосферу. Исследователь считает, что выселение всех недовольных и активных элементов открывало возможность ослабить опасность социального взрыва. Эти соображения, к которым затем присоединились интересы колониальной политики, побудили английские господствующие классы сначала отменить прежние запреты и ограничения на эмиграцию, а затем перейти к её поощрению и субсидированию. Н.А. Ерофеев отмечает, что, будучи мирным выражением народного недовольства, эмиграция не могла представлять опасности для господствующих классов. Оставаясь, по субъективным мотивам, протестом против капитализма, эмиграция стала средством укрепления последнего.
В 60 - 80-х годы вышли в свет монографические исследования, посвященные различным общим и частным проблемам истории колониальной ' политики Великобритании - работы А.Б. Давидсона, P.P. Вяткиной, А.С. Ерусалимского, Л.Е. Кертмана, И.А. Никитиной43. Е.Б. Черняк, К.Б. Виноградов, И. Д. Парфенов, О. А. Науменков и М.Д. Никитин предприняли публикацию ряда историографических исследований по проблемам изучения британской истории . В 1978 году И.Д. Парфенов опубликовал монографию «Англия и раздел мира в последней трети XIX века: проблемы историографии»45, в которой была предпринята первая в отечественной историографии попытка систематического
изложения и комплексного анализа основных концепций и методологии зарубежной и отечественной историографии колониализма с конца XIX века до 1970-х годов. Проблемами идейного обеспечения имперской политики в 1960-х годах занималась Г.И. Лоцманова46, в 1970-х - Л.Н. Еремин47. В вышедшей в 1991 году монографии И.Д. Парфенова отдельная глава была посвящена имперской идеологии в последней трети XIX века48. С 80-х годов изучению идеологии британской империи уделяли значительное внимание В.В. Грудзинский, Н.В. Дронова, С.А. Богомолов49. Социокультурные аспекты Британской империи изучает СВ. Лурье50.
Необходимыми для понимания имперской истории являются биографические работы К.Б. Виноградова, О.А. Науменкова, В.Г. Трухановского, А.Б. Давидсона51, комплексные труды, посвященные истории отдельных английских колоний52, исследования политики и идеологии британских партий С.А. Колмакова, О.А. Науменкова, М.П. Айзенштат, Т.Н. Гелла, О.Л. Гридасова53, работы, посвященные отдельным аспектам колониальной политики А.В. Воеводского, К.Б. Егорова, Д.С. Жукова, И.А. Школьникова54, а также исследования, посвященные внешней политике, среди которых можно выделить монографию К.Б. Виноградова55.
В то время как в течение последнего десятилетия - очевидно, под воздействием постколониального направления — в англоязычной историографии заметно некоторое ослабление внимания к социально-экономической и административно-политической истории империи, в отечественной историографии того же периода заметно повышение интереса к изучению развития внутриимперских связей. В целом, работы российских историков объединяет комплексный подход к интерпретации факторов имперской политики.
В 1994 году была опубликована монография В.Н. Дегтерёвской «Политическая эмиграция в Великобритании в середине XIX века» . В силу
специфики объекта исследования она в малой степени относится к проблематике данного диссертационного исследования.
В 1996 году вышла крупная работа В.В. Грудзинского «На повороте судьбы: Великая Британия и имперский федерализм (последняя треть XIX -первая четверть XX вв.)»57. Монография посвящена проблеме трансформации Британской империи в течение довольно длительного периода её существования. Автор рассматривает проекты и конкретные действия британской политической элиты, направленные на сохранение империи, укрепление связей страны-матери с переселенческими колониями через создание имперской федерации. Ещё одним сюжетом монографии является анализ идеологических и социально-психологических факторов имперской эволюции. В.В. Грудзинский делает вывод о том, что британский империализм испытывал воздействие со стороны либеральной доктрины. Либерализм, характеризующийся индивидуализмом и разумным эгоизмом, препятствовал укреплению имперских идеалов в сознании англосаксов. Развитие самоуправления и национального сознания в колониях также подрывали тенденции интеграции империи. По мнению исследователя, внутриимперские отношения стабилизировались и укреплялись в последней трети XIX века в ответ на геополитические вызовы новой эпохи империализма. Истоки колониального самоуправления российский исследователь видит в компромиссе между насущной потребностью переселенческих колоний в политической и экономической самостоятельности, с одной стороны, и стремлением сохранить единство империи - с другой.
В исследовании Н.В. Дроновой «Люди и идеи: судьбы Британской империи в оценке современников (70-е годы XIX века)», также как и в докторской диссертации автора, изучаются идейные аспекты эволюции Британской имперской истории58. По мнению, Н.В. Дроновой империя в течение XIX века дважды стояла на грани распада. Кризис в отношениях
метрополии и главных переселенческих колоний в 30 - 40-х годах был преодолен посредством либеральных мер - введения колониального самоуправления, в основе которого лежала идея добровольности имперских уз. Однако последовательное внедрение либеральной доктрины построения империи оказалось опасным для сохранения внутриимперских связей и не эффективным в условиях усиливающейся конкуренции между мировыми державами. Из нового кризиса 70-х годов империю вывел консерватизм, предложив новые идеи единой империи. Н.В. Дронова полагает, что колониальное реформаторство середины века нашло логичное продолжение в проектах создания колониальных федераций как принципиально нового состояния имперских связей.
Осмыслению политиками радикального и либерального толка проблем колониальной империи в 1815 - 1870-х годах посвящена совместная монография М.П. Айзенштат и Т.Н. Гелла59. В первой главе, посвященной взглядам радикалов на переселенческие колонии, в частности рассматривается видение ими проблемы эмиграции беднейшего населения. По мнению М.П. Айзенштат, являющейся автором этой главы, в первой трети XIX века в британском обществе отношение к эмиграции было неоднозначным. Даже представители демократического радикального крыла расходились во мнениях о переезде пауперов за океан. Безоговорочно эмиграцию поддерживали главным образом утилитаристы, увидевшие в ней не только возможность избавиться от «излишнего» бедного населения, но и важное средство экономического развития колоний, усиления их связей с метрополией, превращения их в рынок сбыта промышленных товаров Англии, важнейший источник сырья для британских фабрик. В пятой главе исследования, написанной Т.Н. Гелла, анализируются либеральные концепции и политика относительно переселенческих колоний в 1868 - 1874 годы. По мнению автора, действия либералов были направлены на укрепление британского господства и сохранение империи посредством
развития британских институтов парламентаризма в белых колониях и поэтапного предоставления заокеанским переселенческим общинам прав в области местного управления.
Проблемам трудовой иммиграции из Великобритании в США после гражданской войны 1861-1865 годов посвящена статья О.А. Киселёвой60. По мнению автора, иммиграция в США из Великобритании, вызванная в первую очередь экономическими причинами, составляла преобладающую часть всей английской эмиграции в рассматриваемый в статье период Реконструкции. Получение в готовом виде обученной рабочей силы представляло собой важный фактор усиления хозяйственного потенциала, поскольку английские рабочие привозили с собой передовые приёмы производства и организации труда, а это было в данный период одним из условий, обеспечивавших быстрый экономический рост США.
Методологическим аспектам изучения эмиграции посвящены труды авторского коллектива А.Х Поповой, Ф.Х. Абаевой и В.Н. Чапека, Б,С. Хорева61. Проблемами психологии эмиграции занимается Н.С. Хрусталёва62.
Все рассмотренные выше работы как зарубежных, так и отечественных историков, в большей мере посвящены анализу тех или иных аспектов имперской политики и объективных условий развития имперской административно-политической структуры. Работы, посвященные эмиграционной проблематике, единичны и, по большей части, сфокусированы на экономических аспектах переселенческой политики. Комплексного изучения взаимовлияния имперской доктрины и эмиграционной политики в процессе строительства Британской империи до настоящего времени не предпринималось. Данное исследование направлено на то, чтобы восполнить недостаточную изученность именно этих вопросов.
Объектом исследования в данной диссертации является эмиграционная политика Великобритании, рассматриваемая в контексте изменения внутриимперских связей.
Предмет исследования — взаимодействие метрополии и колоний в ходе решения проблем эмиграционного процесса.
Цель исследования - изучение логики формирования и развития государственной эмиграционной политики Британской империи в процессе обновления модели имперских связей в 60-х - начале 80-х годов XIX века.
Исходя из поставленной цели, в диссертации определены следующие задачи исследования:
проанализировать идейные основы эмиграционной политики
метрополии и колоний;
оценить зависимость эмиграции от экономического кризиса
70-х годов XIX века;
изучить основы административно-правового регулирования
эмиграционного процесса;
выявить логику поиска компромисса между колониями и
метрополией в эмиграционной политике;
рассмотреть позицию имперского парламента по вопросу
эмиграции населения;
исследовать оценки современниками наличествовавших
эмиграционных схем и действий их исполнителей. Хронологические рамки диссертационной работы охватывают 60-е — начало 80-х годов XIX века. В этот период наблюдается заметное снижение активности переселенческой политики. Однако в то же время происходила постепенная переоценка значимости эмиграции для империи, закладывание основ будущей политики в этом вопросе. Начиная с 60-х годов XIX века, имперская доктрина претерпела значительную эволюцию от теории «Малой Англии» до идей консолидированной империи, что не могло не привести к
корректировке эмиграционную практику. Перелом в подходе к проблеме произошёл в 1882 году, когда начался кардинальный пересмотр правящими кругами метрополии своего отношения к эмиграции, оценок её значимости. Именно тогда имперское правительство предприняло активные меры по вмешательству в переселенческий процесс, что через несколько лет привело к новым попыткам установления системного контроля над эмиграцией. Таким образом, социальные, экономические, политические процессы 60-х -начала 80-х годов надолго определили тенденции развития как всего имперского организма в целом, так и эмиграционной теории и практики Великобритании в частности.
Методологической основой исследования служат принципы объективности и историзма. В работе применяются как общие, так и специальные методы исторического познания - генетический, факторный, типологический, компаративный, биографический. Для изучения динамики миграционных потоков и анализа кризисных явлений в британской экономике применён метод статистического анализа. В диссертации применяется междисциплинарный подход, выраженный в использовании некоторых теорий, методологии и терминологии правоведения и политологии.
Источниковую базу диссертации составили несколько групп документов: официальные стенограммы дебатов обеих палат британского парламента, материалы так называемых «синих книг», законодательные акты британского парламента, статьи в английских периодических изданиях, официальные статистические данные, а также сборники исторических документов, философские и юридические трактаты современников.
В стенограммах заседаний обеих палат британского парламента нашли отражение практически все события и явления имперского развития. Они позволяют проследить политические и идейные позиции как членов обеих английских политических партий, так и официальное мнение
имперского правительства. Анализу были подвергнуты дискуссии и депутатские запросы, касавшиеся эмиграционной проблематики, а также некоторых других аспектов имперской политики.
Важнейшим источником являются так называемые «синие книги»64 -сборники документов, предназначенные для депутатов британского парламента. «Синие книги» содержат информацию по весьма широкому кругу вопросов. В том числе, в них отражена деятельность эмиграционных органов, как метрополии, так и колоний, содержатся доклады об инспекционных поездках и связанная с ними корреспонденция. Особое место занимает переписка между министром по делам колоний и губернаторами. Кроме того, детально исследовались губернаторские отчёты о состоянии дел в колониях. В «синих книгах» также содержится переписка официальных лиц внутри колоний, различные статистические данные, выдержки из колониальной прессы. Фактически «синие книги» включают в себя всю сколько-нибудь значимую информацию, проходившую через канцелярию губернатора. Это делает «синие книги» ценнейшим источником для нашего исследования.
В диссертации предпринят анализ всех существенных британских законодательных актов, оформлявших процесс изменения имперских связей65.
Достаточно информативными оказались публикации в английских периодических изданиях - газете «Тайме», журналах «Фрайзерс Мэгезин»
«Найнтинф СенчїЬри» и «Вестминстер Ревью»66. На страницах этих
Ч -журналов и проходила дискуссия 70-х годов о судьбах империи.
Периодические издания часто использовались людьми, не имеющими
доступа к парламентской трибуне, но, тем не менее, обеспокоенными
судьбами империи. Эти журналы были местом, где такие лица имели
возможность изложить свои мысли, хотя и члены парламента (например
Гладстон) часто публиковали свои статьи в периодических изданиях.
Важную информацию предоставили официальные статистические отчёты, включающие в себя, помимо данных, характеризующих изменения в британской экономике, информацию о численности и направлении миграционных потоков67.
Значительную ценность для работы представляют труды английского философа и социолога, одного из родоначальников позитивизма, основателя органической школы философии Герберта Спенсера (1820-1903), которого называют первым философом викторианской Англии и которым разработаны теории становления и развития «общественного агрегата». Мы использовали его труд «Синтетическая философия» в сокращённом изложении Говарда Коллинза68. Спенсер дал согласие на такой вариант его произведения и согласился с результатами работы Г. Коллинза.
В работе Спенсера нас интересовал раздел «Основания социологии», в котором изложены представления автора об идеальном обществе. Достаточно информативной оказалась статья «Социальный организм» из сборника «Опыты научные, политические и философские»69, в которой изложены воззрения философа на возникновение, устройство и развитие общества.
Также были проанализированы юридические трактаты современников. Наиболее содержательный трактат создан Алфеусом Тоддом (1821 - 1884), считавшимся непререкаемым авторитетом в своей области. Другой автор, чья
работа привлечена в диссертации, - сэр Генри Дженкинс . Он отлично знал процедуру законотворчества, так как с 1869 года он, будучи профессиональным юристом, являлся заместителем, а с 1886 по 1899 годы — главой одной из консультативных организации при Британском парламенте.
Важная информация содержится также в сочинении Эдуарда Пейна, бывшего крупным историком, изучавшим колониальную экспансию европейских держав72.
Несколько позже рассматриваемого периода была выпущена работа Артура Берридейла Кейта юридического советника министерства по делам колоний, называвшего своим предшественником Тодда и развившего идеи последнего применительно к хронологически последующему периоду. Среди ценных источников правового характера необходимо отметить работу профессора права оксфордского университета А.В. Дайси — «Основы государственного права Англии»74, вышедшую первым изданием в 1885 году.
Некоторую информацию предоставили публицистические работы Энтони Троллопа (1815-1882) - английского романиста, считающегося последователем Теккерея, бытописателя провинциальной жизни. Энтони Троллоп отличается проницательностью в описании нравов и психологии. В работе использовались отрывки из его книги «Северная Америка» (1862) .
Научная новизна диссертации состоит в том, что впервые в российской историографии предпринимается попытка целостного исследования места эмиграционной политики в комплексе внутриимперских отношений. Особое место в работе отведено анализу логики поиска компромисса между метрополией и колониями в эмиграционном вопросе. Впервые предпринимается попытка оценки взаимовлияния изменяющейся имперской доктрины и практических действий в эмиграционной политике в процессе имперского строительства Великобритании в 60-е — начале 80-х годов XIX века.
Практическая значимость работы заключается в том, что она вносит определённый вклад в изучение закономерностей развития такого крупного государственного образования как Британская империя. Результаты исследования могут быть использованы при подготовке учебных пособий, лекций, специальных курсов, а также для написания обобщающих работ по колониальной и имперской проблематике.
Апробация исследования. Основные положения диссертационной работы изложены автором в серии публикаций, а также представлены в выступлениях и докладах на региональных и всероссийских научных конференциях в Москве (2003 г.), Тамбове (2002, 2003, 2004 гг.), Саратове (2002 г.) и Липецке (2004 г.). Диссертация была обсуждена на кафедре всеобщей истории ТГУ им. Г.Р. Державина.
Имперская идея Великобритании и эмиграция
Исследование имперской доктрины Великобритании предполагает изучение комплекса принципиальных теоретических подходов, процессов выработки политических решений, принимавшихся современниками применительно к разным сторонам имперского строительства. Все эти аспекты заслуживают самостоятельного изучения. В данной работе предпринимается изучение проблемы в той её части, которая касается эмиграции. В 70-е годы XIX века эмиграционные вопросы неизменно связывались с колониальными. В связи с этим особое значение приобретает изучение идей, объяснявших мотивы и механизмы связи метрополии с колониями. Развитие имперской идеологии в конце 60-х - начале 70-х годов XIX века проходило на фоне так называемой «имперской паники» — периода напряженных размышлений о будущем империи, усилившегося ожидания её грядущего распада.
Истоки «имперской паники» следует искать ещё в 30-е — 40-е годы XIX века в зарождавшейся тогда либеральной идеологии фритреда. Поиски путей решения проблемы отношений колоний и метрополии в новых экономических условиях привели одного из основателей теории Ричарда Кобдена к мысли о том, что колонии должны взять на себя значительную часть административных расходов, а так же расходов по собственной обороне. Он полагал, что таким образом Англия избавится от огромных трат, выделяемых на содержание колоний1. По мнению современных отечественных исследователей, это заявление немало послужило к внедрению в сознание англичан мысли о том, что «судьба колоний дрейфовать вспять от Англии» . Хотя сам Кобден не раз заявлял о том, что он не желал отказываться от колоний, его и других членов манчестерской школы - радикального крыла фритредеров - зачастую обвиняли в имперском сепаратизме. Кобден, по нашему мнению, всего лишь полагал, что существовавшая в середине XIX века система колониальных отношений являлась «очевидным злом, несправедливостью и ведёт к потере людей для страны». «Нам говорят, — заявлял он, - что мы должны содержать громадную армию, потому что мы имеем так много колоний. Но позвольте узнать, не намереваетесь ли вы удержать их силой оружия, силой армии и флота? Это не даст над ними долговременной власти. Я хочу удержать их посредством их привязанности» .
Были и иные подходы к проблеме. Н.В. Дронова выделяет среди лидеров либералов середины XIX века людей, склонных к более умеренному взгляду на ситуацию: Рассела, Грея, позднее Гладстона. Они видели возможность и безусловную необходимость постепенного реформирования отношений переселенческих колоний с метрополией. Этим политикам приходилось не единожды опровергать слухи о неизбежном отделении колоний, доказывая, что подобная идея существует только в области теории, а как, политический шаг - «это если и возможно, то лишь в отдалённой перспективе». Тем не менее, ожидание грядущего распада империи в 60-е годы XIX века достигло своей высшей точки4.
Апофеоз «имперской паники» обычно связывают с именем лорда Гренвилля - министра колоний во втором правительстве Гладстона. На его долю выпало принятие принципиального решения о выводе английских войск из Новой Зеландии, где колонисты с 1859 года воевали с коренными племенами маори. 7 октября 1869 Гренвилль отправил губернатору колонии письмо, в котором извещал его, что в войне с маори колонисты теперь должны рассчитывать лишь на собственные силы. Кроме того, Новой Зеландии отказали в предоставлении гарантий имперского правительства для получения займа5. В связи с этим в Англии разразился политический кризис. Известный историк Джеймс Фруд обвинил правительство Гладстона в «сознательном намерении избавиться от колоний»6. Губернатор Капа сэр Ф. Вудхаус, известный поборник англоцентристской системы управления уже всерьёз оценивал последствия отделения управляемой им колонии . Лорд Карнарвон - крупный специалист по имперским вопросам -инициировал в парламенте обсуждение проблемы. В своей речи от 14 февраля 1870 он возложил ответственность за имперский кризис на кабинет Гладстона. «Английские государственные мужи, - утверждал он, -английское правительство и парламент, все как один многие годы действовали по отношению к колониям, хотя и находясь порой под влиянием ошибочных представлений, но, без сомнения, с самыми честными и далёкими от эгоизма намерениями. В результате по прошествии последних десяти - пятнадцати лет недоверие между колониями и имперской администрацией ушло в прошлое». Но он также заявлял, что в последние месяцы эти дружественные чувства изменились, уступив место подозрительности и раздражительности8. Результатом правительственного кризиса стал уход в отставку лорда Гренвилля в июле 1870. Он занял пост министра иностранных дел, а в Колониал Офис его сменил граф Кимберли .
Однако «имперскую панику» нельзя считать исчерпавшей себя с уходом одиозной на тот момент фигуры Гренвилля. В Британии начался процесс пересмотра концепции неизбежного распада империи, инициированный системными изменениями на международной арене и глубокими переменами в системе внутриимперских связей. Появление нового претендента на промышленное превосходство - США, выходивших на первые позиции в индустриальном развитии , также не могло не обеспокоить англичан. В общественной мысли наблюдался переход к консервативным идеям единой империи. Создавшейся обстановкой воспользовалась консервативная партия. Вовремя подхватив новые веяния, на фоне развития имперского сознания, 24 июня 1872 года лидер консерваторов Бенджамин Дизраэли выступил со своей знаменитой речью в Хрустальном дворце. Обращаясь к членам Национального совета консервативных и конституционных ассоциаций, созданного во многом его собственным усилиям, он так прокомментировал действия либералов: «Если вы посмотрите на историю страны за те сорок лет, когда страной управляли либералы, вы увидите, что не было ещё усилий столь постоянных, столь искусных, столь энергично предложенных и осуществлявшихся с такой действенностью и проницательностью, как попытки либералов добиться дезинтеграции империи». Дизраэли высказал мнение, что предоставление самоуправления для колоний ознаменовало начало конца империи, однако тут же добавил: «Я не являюсь противником самоуправления. Я не представляю, каким иным путём могут управляться наши отдаленные колонии.
Эмиграционная политика колоний и метрополии: в поисках баланса интересов
Начало 60-х годов XIX века не отмечено какими-либо особыми событиями в области эмиграционной политики. Документы имперского и колониальных правительств отражают рутинный процесс налаживания механизма регулирования внутриимперской эмиграции, приобретшей значительный масштаб в 50-х годах XIX века. Поэтому они носили конкретный характер, во множестве содержали частные детали различных сторон процедуры въезда-выезда. В марте 1863 года управление по делам эмиграции выпустило меморандум, содержащий информацию для будущих эмигрантов. Как следует из этой инструкции, существовал ряд колоний, поддерживавших иммиграцию из Соединённого Королевства за счет государственных фондов. В разряд таких колоний входили Виктория, Новый Южный Уэльс, Квинсленд, Южная Австралия, Кап и Наталь1. В каждой из них имелись свои собственные нюансы. Осуществлялась эта политика по большей части при поддержке специальных уполномоченных по эмиграции. Иммиграция в Викторию за счёт колониальных фондов регулировалась инструкциями местных органов власти, обнародованными 24 июня 1862 года. Согласно этим инструкциям эмиграционные комиссары были наделены властью отбирать будущих переселенцев из числа не состоящей в браке домашней прислуги женского пола и обеспечивать им бесплатный проезд на зафрахтованных для этой цели судах. Также жители колонии могли, заплатив колониальному правительству установленные платежи, приобрести так называемую «Пассажирскую Гарантию». Стоимость этого документа была следующей: за лицо мужского пола до 12 лет 4 ф. ст., от 14 до 40 8 ф. ст., после 40 9 ф. ст.; за лицо женского пола до 12 лет 3 ф. ст., от 12 до 40 4 ф. ст., старше 40 5 ф. ст. Согласно этой «гарантии» правительство колонии обязывалось оплатить проезд до колонии в сумме 13 фунтов 19 шиллингов за каждого переселенца старше 12 лет и половину суммы за каждого ребенка от года до 12. Существовал четко определённый круг судовладельцев, заключивших контракт на перевозку, владельцев «гарантий». Эмигранты были обязаны ехать именно кораблями обозначенных в меморандуме компаний. Исключение делалось лишь для «не имевших защиты одиноких женщин», которые могли воспользоваться судами комиссаров по эмиграции. «Пассажирские гарантии» Виктории имели силу в течение 9 месяцев с момента их выдачи в колонии и, с санкции правительственного комиссара по эмиграции, их можно было передавать другому лицу. Особо оговаривалось, что комиссары не имели права продлевать действие документа и передавать мужчинам «гарантию», выпущенную для женщины2.
Эмиграция за счёт Нового Южного Уэльса, проводилась по «Пассажирским сертификатам», изданным во исполнение инструкции колониального правительства от 21-го июня 1861. «Сертификаты» могли быть получены только от означенного правительства жителями колонии по уплате следующих сумм: за лицо мужского пола до 12 лет 3 ф. ст., от 12 до 40 5 ф. ст., от 40 до 50 8 ф. ст., старше 50 12 ф. ст. За лицо женского пола до 12 лет 2 ф. ст. от 12 до 40 3 ф. ст., от 40 до 50 6 ф. ст., старше 50 12 ф. ст. Кандидаты должны были быть или механиками, или домашней прислугой, или «людьми рабочего класса», обладающими хорошим здоровьем и «морально устойчивыми». «Пассажирские сертификаты» Нового Южного Уэльса, в отличие от Виктории передавать было нельзя. Срок их действия был больше и составлял 12 месяцев. Продлить их также было нельзя. «Сертификаты» давали право на проезд только на судах эмиграционных комиссаров3.
Бесплатная эмиграция в Квинсленд также осуществлялась через комиссаров за счёт целевых фондов, предоставлявшихся местным правительством. Однако на момент выхода меморандума деньги колонией комиссарам предоставлены не были, и они не имели средств для обеспечения бесплатного переезда в колонию. Кроме того, правительство Квинсленда также выпускало «пассажирские сертификаты». Их стоимость была не так стратифицирована, как стоимость подобных документов в Новом Южном Уэльсе и Виктории. К тому же они были гораздо дешевле: за лицо от 12 до 60 лет 4 ф. ст., за детей до 12 лет 2 ф. ст. Кроме того, Квинсленд имел собственную систему, стимулирующую самостоятельную эмиграцию. Люди, прибывшие в колонию за свой счёт, имели право на земельный надел стоимостью до 30 ф. ст. на каждого эмигранта старше 14 лет и 15 ф. ст. на ребенка в возрасте от 4 до 14 лет. Земельные наделы выдавались в следующей пропорции: на сумму в 18 ф. ст. немедленно по прибытии и на остальные 12 ф. ст. по истечению двух лет постоянного жительства в колонии. Существовал ещё один совершенно специфический стимул для переезда в эту колонию: мистер Джордан - квинслендский агент по эмиграции в Лондоне - во исполнение специальной инструкции, принял меры, в соответствии с которыми люди могли прибывать в Квинсленд на частных кораблях за более низкую плату. Но эта возможность существовала только для «почтенной домашней прислуги», предварительно одобренной самим Джорданом. Стоимость проезда для таких мигрантов составляла 8 ф. ст. за мужчину до 40 лет и 4 ф. ст. за женщину в возрасте до 35. Однако в этом случае земельные наделы не предоставлялись .
Свои особенности имелись и при эмиграции в Южную Австралию. Так кандидаты отбирались не комиссарами Короны, а специальным агентом, назначенным для этой цели правительством колонии. Но отправлялись эмигранты также на судах зафрахтованных и снаряженных правительственными уполномоченными по эмиграции. Возможность бесплатного проезда была только у одиноких женщин моложе 35 лет, отправлявшихся в Южную Австралию в качестве домашней прислуги.
Эмиграция и имперский парламент
Изучение проблемы эмиграции невозможно без анализа позиции парламента. Отношение парламента к вопросу также изменялось, хотя его динамика не столь очевидна сколь изменение позиции правительства.
В 60-е годы обращение парламента к вопросам эмиграции было эпизодическим и касалось лишь частных вопросов. Например, таков вопрос Киннарда, поинтересовавшегося о возможности представить палате доклад уполномоченных по эмиграции о разумности создания лагерей для эмигрантов . Более того, некоторые парламентарии выражали сомнение в целесообразности существования эмиграционных служб. Так в 1862 году при обсуждении расходов Правления по делам эмиграции Чарльз Аддерлей выражал недовольство тем, что сумма в 10834 ф. ст., потраченная в течение года, слишком велика. Ему казалось несправедливым, что Правление занимается отправкой эмигрантов в австралийские колонии в то время как метрополия не имеет в этом никакого интереса. В связи с этим Аддерлей протестовал — в духе либеральной идеи «дешевого государства» - против возложения нагрузки на имперское казначейство. Помимо этого он полагал, что необходимо объединить правление по делам эмиграции и Колониал Офис63. Позиция Аддерлея в вопросе обороны империи, впрочем, вполне объясняет его мнение: он советовал колонистам содержать армию за свой счёт, считая, в то же самое время, что все части империи должны помогать друг другу в случае необходимости64. Вероятно, Аддерлей не считал содействие колониям в эмиграции существенно необходимым. Рассуждения Аддерлея находили поддержку среди коллег-парламентариев, полагавших, как Огастес Смит, что функции правления по делам эмиграции могут взять на себя служащие таможни.
С предложениями Аддерлея и Смита депутаты не согласились. С ответным словом выступил заместитель министра колоний Чичистер Фортески, который заявил, что он «не думает возможным полагать, будто правительство Англии не имеет интереса в эмиграции», так как оно «обязано заботиться о тех бедняках, которые желали эмигрировать». Фортески перечислил круг обязанностей Правления и заявил, что они всегда чётко выполнялись. По его мнению, слияние Правления с министерством нецелесообразно, так как штат министерских клерков пришлось бы увеличить до такой степени, что это не дало бы никакой экономии65. Это мнение возобладало среди парламентариев и отчёт Правления по делам эмиграции был утверждён.
В 1863 году вопрос об эмиграции поднимался дважды, но каждый раз по частным поводам. 5 марта 1863 года лорд Кларенс Педжет опровергал сделанное в «Тайме» заявление о том, что правительство выделило некоторую сумму денег на перевозку работников хлопкоперерабатывающих фабрик из охваченных кризисом районов , а 12 марта Председатель Правления по делам о бедных Вилл ере давал разъяснения по законодательству о бедных в той его части, которая касалась права местных властей на обеспечение эмиграции пауперов67.
1863 год отличался резким скачком эмиграции с 97 тыс. до 192., однако парламентарии никоим образом не отметили этого факта; как мы уже отмечали, депутатские запросы касались частных поводов. Не вызвало обеспокоенности, что основной поток из мигрантов был не в колонии а в Соединённые Штаты (см. Приложение 3), что показывает низкий уровень заинтересованности парламентариев проблемой.
Лишь однажды в 60-е годы вопрос встал достаточно остро, но он был связан не с самой эмиграцией, а со случаями заболевания холерой, зарегистрированными на кораблях. Впервые вопрос был поднят 20 апреля 1866 года в связи с немецким судном «Герда» . 15 мая он уже обсуждался в палате лордов. Сущность дискуссии свелась к обсуждению санитарных мер и внешнеполитических вопросов, связанных с приостановкой перевозки эмигрантов из немецких и голландских портов, следующих транзитом через Англию в колонии69. Однако в тот же день в палате общин прозвучало обвинение эмиграционных агентов и подрядчиков, которым вменялось в вину то, что они пренебрегают санитарными нормами70.
Эта тема получила продолжение на заседаниях палаты общин. 27 июля ирландский политик радикального толка, член парламента от либеральной партии Чарльз Оуэн О Коннор (более известный современникам под именем Дон О Коннор - Н.З.) вновь привлек внимание к проблеме. Он обратил внимание на то, что вспышки заболевания происходили не в порту, а во время рейса, причём уже после достаточно длительного пребывания в море. Из этого следовал вывод, что причина болезни кроется в перегрузке кораблей, недостатке свободного места и низком качестве воды и продовольствия. В выступлении депутат упоминал о благодарности, направленной капитану «каютными пассажирами» судна. Тем не менее, он высказывал мнение, что те удобства, с которыми были размещены пассажиры первого и второго класса, не «доказывают надлежащих условий для пассажиров третьего и четвёртого класса» . Кроме того, как следует из его слов, «из-за появления холеры на борту, все постельные принадлежности были сожжены в Галифаксе, а личные вещи большинства пассажиров были уничтожены, и впоследствии, они подвергались воздействию (непогоды -Н.З.) на палубе и большим лишениям весь остаток рейса. В заливе Нью-Йорка умер ребенок и, согласно официальному заключению, умер из-за отсутствия одежды»72. По словам О Коннора, один из молодых ирландцев, плывших на том корабле, писал своему отцу, что несмотря на то, что он с детства привык ко всяческим лишениям, не испытал «ничего страшнее, чем это переезд». Депутат также приводил примеры, связанные с другими кораблями. «Положение дел на борту судна, — заявлял он, — как описано пассажирами, было позором цивилизации. Женатые и не состоящие в браке мужчины и женщины были должны одеваться и раздеваться в присутствии друг друга, и спать... в том же самом отсеке»73. По мнению О Коннора, именно «переполнением и отсутствием чистоты на борту этих судов», а не наличием на кораблях немецких эмигрантов «легко объяснить вспышку холеры»74.
Выступление О Коннора встретило в палате неодобрение. Чарльз Аддерлей, занимавший на тот момент в третьем правительстве лорда Дерби пост заместителя министра колоний отметил, что его доказательства не убедительны, и сам привёл ряд фактов, подтверждающих вину немецких мигрантов75. Коллега О Коннора по партии, олдермен Эндрю Ласк выразил мнение, что Пассажирские Акты чётко регулируют количество места, полагающегося на каждого путешественника; его вполне достаточно, что доказывают благополучно завершившиеся рейсы в Австралию и Новую Зеландию. «Несомненно, можно было бы предоставить большее количество места, но тогда эмигранты должны заплатить гораздо более высокую цену за их размещение. Самые известные медики полагали, — продолжал он, - что отведённого места было вполне достаточно, и судовладельцы не должны обвиняться без причины». По его мнению, каждый на борту получил то, «что ему полагалась», так как «судовладельцы были обязаны выполнять их контракты, и если бы судно не имело на борту надлежащего количества необходимых вещей, ему не позволили бы выйти в море»76.
