Содержание к диссертации
Введение
Монархия и Галликанская церковь: законодательное оформление отношений
1. Болонский конкордат
2. Формирование епископата
3. Оформление и реализация права монарха церковный патримоний
4. Разделение сфер юрисдикции
Монархия и Святой Престол
1. Патримониальные отношения
2. Столкновения на Латеранском и Тридентском Вселенских соборах
Укрепление идейных позиций монархии: защита национальных государственных интересов и католицизма
1. Религиозная нетерпимость и гражданская толерантность: протестанты в политике монархии
2. Оценка протестантами действий короля
3- Введение ордена иезуитов
4. Создание ордена Святого Духа и санкция на деятельность капуцинов и фельянов
5. Новообращение протестанта и коронование монарха Апология власти монарха и оценка государственно-церковных отношений в роялистской политико-правовой мысли
1. Монархия и церковь в представлении К. де Сейселя Библиография
2. Королевский миф:- Г. Постель, Ф. Бельфоре, Дю Гайян " 307
3- Сакральное и национальное государственное в полемике П. де Белуа
с кардиналом Беллармином 329
4. Парламентский галликанизм 349
5. Признание Божественной природы власти и обожествление монарха
Церковная политика монархии в оценке духовенства
1. Выступления прелатов 390
2. Ультрамонтанизм и церковный галликанизм 424
Заключение 443
Библиография
- Оформление и реализация права монарха церковный патримоний
- Столкновения на Латеранском и Тридентском Вселенских соборах
- Создание ордена Святого Духа и санкция на деятельность капуцинов и фельянов
- Ультрамонтанизм и церковный галликанизм
Оформление и реализация права монарха церковный патримоний
Рим с тем, чтобы предложить папе услуги по переговорам с протестантскими князьями об обращении их в лоно католицизма. Франциск I и его поверенный собирались добиться согласия папы посредством денежных вознаграждений кардиналов из окружения главы Святого Престола85.
Донесения нунциев в Рим с краткими сообщениями о намерениях монарха, о готовности королевских поверенных к выполнению самых сложных дипломатических поручений свидетельствовали о зависимости монарха от папы в сборе десятины. Франциск I не мог пренебречь разрешением Рима. Между тем папа отказал в булле на сбор десятины после заявления Франциска I о нежелании участвовать в антиосманской борьбе: щедрость папы показалась монарху ничтожной перед перспективой франко-османского альянса, в создании которого он видел залог военных успехов на Апеннинах86.
Возможно, сложность франко-римских отношений в годы Итальянских войн была последней мотивацией, спровоцировавшей монарха к поиску средства привлечь духовенство к налогу, не требующему санкции папы. Решению монарха изменить тактику в отношении духовенства непосредственно предшествовали ассамблея нотаблей 1558 г. и Ассамблея Генеральных штатов 1560 г. Созьш той и другой после почти полувекового перерыва был вызван финансовыми затруднениями короны в предпоследний год Итальянских войн (ассамблея нотаблей) и обострившейся, усугубленной финансовым положением, политической обстановкой в стране после Амбуазского заговора. В1558 г. в ответ на обращение Генриха II к нотаблям о финансовой помощи представители дворянства и бюргерства от казала монарху, а духовенство вместо требуемой суммы в 3 млн экю предложило всего 1 млн87.
Ассамблея Генеральных штатов 1560 г. демонстрировала не традиционный подход к решению финансовой проблемы. Представители дворянства и бюргерства предложили покрыть государственный долг за счет галликанской церкви. Депутаты от дворян настаивали на оплате 2/3 казенного долга за счет духовенства таким образом, чтобы либо продать часть имущества на сумму не менее 800 тыс. лив., либо использовать для этого государственные ренты (до 1 млн лив.), привлекая к их покупке духовенство с доходом не менее 400 ливров. Справедливость своего предложения они обосновывали происхождением церковных богатств — ролью власти и знати в формировании церковного патримония88. По мнению депутатов в обмен на эти операции по продаже части патримонии было бы допустимо освобождение клира от десятины. В свою очередь представители бюргерства предлагали воспользоваться церковными бенефициями с доходами от 400 до 12 тыс. ливров, наложив на них прогрессивный налог от 25 до 75 % в зависимости от величины доходов.
Кроме того, этот проект предусматривал сокращение до минимума и конфискацию излишнего имущества у монастырей. В качестве крайней меры была предложена даже продажа большей части имущества духовенства; от подобной операции ожидали около 120 млн ливров89.
Привлечение клира к налогам и распоряжение церковным патримонием настолько вошло в практику, что воспринималось вторым и третьим сословиями как допустимое. Правда, был еще один момент, который придавал смелости депутатам: в 1559 г. завершилось оформление протестантской (реформатской) церкви во Франции, что предрекало начало Реформации. В предвидении этого депутаты легко предугадали позицию духовенства в решении финансового вопроса: угроза распространения Реформации не могла не оказать влияния на позицию клира.
Получив убедительную поддержку на ассамблее, власть перешла в наступление. Почти одновременно с ассамблеей Генеральных штатов в санкции короны был организован коллоквиум представителей галликанской и реформатской церквей, на котором вынесли дискуссионные конфессиональные вопросы. Корона демонстрировала толерантность, допуская подобную акцию. В то же время духовенством это было воспринято как сигнал об опасности, требующий бдительности.
На упомянутом коллоквиуме, состоявшемся в Пуасси (в доминиканском монастыре), помимо обсуждения конфессиональных дел был поставлен вопрос о вспомоществовании короне. От клира потребовали сумму в размере 15 млн, мотивируя эту субсидию необходимостью выкупа королевского домена и покрытия части государственного долга90. Требуемая сумма составляла примерно 3/8 от 40-миллионного государственного долга на 1560 г.
Духовенство, принципиально не возражая против предоставления вспомоществования, оспоривало величину суммы и условия ее выплаты. Официальная сторона требовала от прелатов ежегодной выплаты 2 У2 млн ливров в течение шести лет. В ходе обсуждения первоначальная сумма была снижена до 1 млн 600000 лив. и новый договор был подписан.
Столкновения на Латеранском и Тридентском Вселенских соборах
Доверив распространение рент городскому совету, корона как будто устранялась от этих операций: в законодательных актах 70-х годов можно найти лишь грамоту Карла IX от 1573 г., свидетельствующую о причастности короны к этой важной части финансового контракта: власть разрешала духовенству приобретать ренты с 12% выгодой вместо 6%, принятой для остальных, привлеченных к государственному займу97.
Книга записей решений городского совета свидетельствует, что за 7 лет(1562,1570,1572,1574,1575,1577,1578) духовенству было продано рент на сумму 4 млн 839 тыс. турских ливров. Причем выкупная цена ренты, как правило, превышала наличную стоимость в десятки раз: в 1570 г. выкупная цена ренты составила 1 млн 800 тыс. тур. лив. при наличной стоимости в 150 тыс. тур. лив. Однако суммы, собранные за проданные ренты, не превосходили сборов десятины98.
Не отказался от рентных операций и Генрих ГУ. Б1596 г. Пуассийский контракт рассматривался дважды и было принято решение о его пролонгации на 16 лет. Однако суммы десятин и рентных обязательств были сокращены: от клира требовалось 36 тыс. лив. в год в качестве десятины, и 68 тыс. лив. в год духовенство должно было выплатить за ренты. Предвидя сопротивление, монарх предложил клиру участие в государственном займе при условии освобождения от уплаты недоимок на У4 долга за год. Духовенство, изучив это предложение, согласилось заключить контракт о перепродаже церковного патримония и сокращении на V4 своего долга за ренты. Однако это решение кли Fontanon A. Ibid. Т. 4. Р. pa не устраивало монарха сложностью операций по перепродаже церковного патримония, ибо они предполагали изъятие церковного имущества у первых покупателей и следовательно нарушение прав последних. Обсуждение вопроса заставило Генриха IV пойти еще на уступки — простить часть долга тех диоцезов, которые более всего пострадали в годы религиозных войн. В 1б0б г. (22.V.) контракт был возобновлен. Но и он не удовлетворял требованиям короны: для расчета по займу следовало ежегодно вносить до 1 млн 20б тыс. тур. лив, то есть еженедельно по 24 тыс. тур. лив. Реально казна получала не более 19 тыс. еженедельно". Только к 1б12 г. выполнение духовенством обязательств по рентным операциям составило 8б-87%100.
Не полный расчет по финансовому обязательству допускал частичную продажу церковного патримония за недоимки. Эти операции не предполагались в 1561 г., но в годы религиозных войн доход от этих операций превосходил десятинные и рентные суммы.
Продажа церковного патримония за недоим/си была формой узаконенной секуляризации. Франция не избежала, характерного для эпохи явления, связанного в ряде стран с Реформацией, подтверждая социально-экономическую мотивацию этого процесса.
Следует отметить, что отдельные факты секуляризации были известны еще в годы правления Людовика Я, Карла VIII, Людовика XII, но явлением этот процесс стал во второй половине XVI в. Между тем, с правовой точки зрения санкции монархии на. отторжение церковного патри
По мнению К. Мишо, «дар милости» духовенства, выплачиваемый каждые пять лет, становился в XVII в. обычной формой участия духовенства в расходах монархии. Клир входил в фискальные отношения с короной и даже выпускал свои собственные ренты, то есть занимал свое особое место в фискальной системе монархии.
Монархия и Галликанская церковь мония выходили за пределы прав государя: эти санкции нельзя было обосновать ни правами патроната и регалии, ни сеньориальным правом, ибо церковный патримоний был неотчуждаемым. В ремонстрации духовенства Генриху III от 1584 г. отмечалось, что «...имущество духовенства не домен Его Величества, но обет верующих, награда за отпущение грехов, патримония бедных и поддержка служителей церкви. И это имущество, данное королями (церкви) не продается»101.
Кроме того, операции по продаже имущества церкви требовали санкций главы Святого Престола. Попытки монархии освободиться от римской зависимости, добытые финансовым контрактом, оказались малоутешительными: сложившееся положение вынуждало корону вновь обращаться к папе. Правда, религиозные войны благоприятствовали получению санкций папы, но монархия вновь должна была демонстрировать зависимость от Рима.
Операции по продаже церковного патримония осуществлялись либо самими клириками, чтобы расплатиться с казной, либо королевскими офисье. Уже первая религиозная война (1562-15бЗ) внесла поправку в Пуассийский контракт 1561 г. Собрание архиепископов Санса, Буржа и Руана, созванное Карлом ГХ, констатировало разрушение и разграбление церквей и аббатств и невозможность не только полного сбора, но и сохранения собранных десятин. Учитывая сложившуюся обстановку монарх в интересах восстановления платежеспособности клира разрешил духовенству закладывать свое имущество102. Так 6реализации финансового контракта, начиная с 1562 г., появились операции по залогу, а. затем и продаже церковного патримония.
Создание ордена Святого Духа и санкция на деятельность капуцинов и фельянов
Однако в отличие от них он расширил сферу своего вмешательства, сделав объектом внимания не только Бретань и Прованс, но также графство Венессен, независимый Авиньон, лотарингские епископства Мец, Туль и Верден и аннексированные немецкие земли, избрав различные формы монаршего влияния в этих последних.
В начале XVII в. Генрих IV добился от папы разрешения на использование церковных бенефициев в консис-торианских землях на условиях совместного пользования ими местного духовенства и кандидатов от Святого Престола (годовой цикл делился пополам). Несмотря на то, что это вызывало недовольство со стороны французского клира, тем не менее политика монарха укрепляла позиции местных прелатов в землях папского повиновения43.
На использование церковных бенефициев в аннексированных немецких землях Генрих IV получил разрешение от папы. Лотарингские епископства оставались до 1607 г. камнем преткновения в отношениях с Римом. Папа не давал санкций на использование церковных бенефициев в этих землях под предлогом якобы нарушения конкордата, заключенного им с германским императором. В отчетах нунциев описываются попытки монарха добиться права на распоряжение лотарингскими епископствами: Генрих IV неоднократно посылал в Рим доверенных лиц, давал аудиенции нунцию, но согласия не получил. Папа демонстрировал свою непреклонность. Негативную роль в этой ис тории играл кардинал Лотарингскии, епископ Меца и Страсбурга и легат папы в Лотарингии44. Генрих IV рассматривал позицию папы как нежелание и в ответ обнародовал эдикт, запрещающий владение бенефициями в Меце, Туле и Вердене без разрешения монарха45.
Борьба за доступ к церковным бенефициям в Лотарингии продолжалась и в последние годы правления Генриха IV Ситуация в епископствах не изменилась и в 1б07 г.: монарх безуспешно стремился не допустить на вакантные кафедры своих противников рекомендуя в качестве кандидатов своих близких доверенных лиц46.
В то же время в отношении Авиньона Генрих IV избрал иной путь утверждения своего влияния. В письме кардиналу Боргезе он рекомендовал своего кандидата на должность вигье (прево) — местного судьи Авиньона47, избежав прямой рекомендации своей креатуры на епископскую кафедру.
Что касается графства Венессен (принципат Оранж), то Генрих IV стремился заинтересовать папу и привязать Венессен установлением активных торговых связей с графством. В качестве товара монарх предлагал соль, обещая построить соляной амбар на границе с этим графством48.
Таким образом, с принятием Болонского конкордата отношения между монархией и Святым Престолом вступили в новую фазу законодательно оформленных государственно-церковных отношений. Наличие консистори-анских земель, сохранение за папой прав санкционировать взимание десятины и операции по продаже церковного имущества в счет недоимок (о чем подробно рассматривалось в предыдущей главе), положение ряда монастырей на территории Франции служили основанием для законного вмешательства главы Святого Престола в церковные дела короны. И хотя монархия небезуспешно пыталась взять под контроль земли папского повиновения: ущемляла права папы на вмешательство в патримониальные дела, поддерживала монастыри в их стремлении к самоуправлению, тем не менее патримониальные отношения французской монархии и Святого Престола свидетельствовали о сохранении зависимости короны от Рима, развенчивая миф о полноте права монарха над церковным патримонием.
Ультрамонтанизм и церковный галликанизм
Весьма существенным для протестантов был вопрос о законности браков. Жалобы на отказ королевских офи-сье признавать законными браки протестантов занимали видное место на ассамблеях. Острота этой проблемы объяснялась лишением детей права наследовать в первую очередь недвижимое имущество родителей. Не менее существенным был вопрос о праве на брак между кровными родственниками. В интересах сохранения целостности протестантской общности ассамблеи настаивали на признании законными подобные браки. Соглашение от 1577 г. (ст. 8, 9) под давлением ассамблей разрешило браки между родственниками в 4-ом колене. Во всех остальных случаях от нарушителей введенного порядка требовалось особое официальное разрешение. Эдикт Генриха IV (1597, 4.Ш) запрещал преследовать подданных, находящихся в недозволенном браке. Однако Нантский эдикт снова вводил запрет.
Не меньшую озабоченность вызывала у протестантов проблема образования. Ассамблея в Монтобане (1573) настаивала на открытии школ и университетов для протестантов122. Кроме того, протестанты просили разрешения на обучение детей в частных школах и на создание фонда для поддержки учащейся молодежи, Ассамблея в Лудене (1596) предложила создать в каждой провинции совет для сбора денег на открытие школ для протестантов. В качестве финансовой помощи школам предлагалось использовать часть доходов протестантских церквей.
С проблемой образования был связан вопрос о подготовке министров и их материальной поддержкевый вопрос до конца XVI в. решался фактически за счет Женевского университета и коллегий, поставлявших министров во Францию. В 1588 г. ассамблея в Ларошели приняла решение об открытии университета для подготовки министров123. Но постановление осталось нереализованным из-за изменения внутриполитический обстановки: смены политического курса от компромисса к религиозной нетерпимости. В годы правления Генриха IV ассамблеи в Манте и Лудене (1598) вновь поставили вопрос об открытии университетов в Ларошели, Ниме и Монтелиморе124.
Материальная поддержка министров была еще более сложной проблемой. Вначале, до 1576 г., до мирного религиозного соглашения Генриха III обращение протестантов к монарху за казенной помощью исключалось. После 1576 г. до 1585 (отзыва соглашения от 1576 г.) протестанты получили право обращаться за помощью в казну. Однако, эти просьбы ставили монарха как патрона галликанской церкви в трупное положение. Выход искали сами протестанты. На ассамблее 1573 г. (Монтобан, Ним) было предложено конфисковать имущество католического духовенства. Но это предложение не получило поддержки большинства по причине невозможности использовать это имущество врагов протестантов, как не угодное Богу, на содержание пастырей. Более приемлемой оказалось использование части сумм от церковной десятины, тем более, что церковная десятина, санкционированная властью, взималась и с протестантов, как подданных короны.
Тем не менее, проблема финансирования министров не была решена. В 1588 г. ассамблея протестантов в Ларошели определила пять источников доходов для протестан тской церкви, включив в них-, часть от ординарных и экстраординарных доходов короны и часть от церковного патримония галликанской церкви, т.е. десятины, Убот военных трофеев, часть от введенных экстраординарных налогов с протестантов на содержание церкви и школ и часть от дорожных пошлин при перевозе товаров по воде и земле125.
Судя по тому, что в 1594 г. Генрих IV согласился на выделение части суммы от церковной десятины, этот вариант оказался приемлемым для короны. Но монарх выдвинул условие — сертификацию деятельности министров, которую должны были осуществлять королевские офи-сье. Выдвинутое условие не устраивало протестантов. В собрание вмешался синод протестантских церквей (Мон-тобан, 1594), который настаивал на введении налога с протестантов на содержание церкви и на праве наказывать тех, кто откажется от поддержки министров. Но это предложение вызвало протест со стороны протестантов.
Финансовый вопрос не поддавался разрешению в силу своей связанности с конфессионально-политическими интересами монарха и протестантов. Раздел церковной десятины вызывал протест у французского клира. Введение налога с протестантов на содержание министров бьшо чревато опасностью бесконтрольной утечки на нужды, противные политическим интересам монархии. Но главное, протестанты, защищавшие свое право на отправление культа, оказались не способными содержать свою церковь.
В последние годы XVI в. между ассамблеями протестантов и монархом шел торг о величине суммы, которую корона была согласна выделить на содержание протестантской церкви. Генрих IV предпочел этот вариант — выде ление суммы из казны всем остальным1 0, поставив протестантскую церковь в зависимость от власти. Уступка занимать общественные должности, как и уступка, допускающая вероисповедание, рассматривалась протестантами как весьма существенная. В годы правления Франциска I и Генриха II непременным условием получения должности в парламенте или в другом органе была принадлежность к католической вере, что соответствовало традиции и решениям Тридентского собора.
Ассамблеи протестантов 1573 г. (Монтобан, Мило) ставили вопрос об изменении традиции — о праве некатоликов занимать общественные должности. На ассамблеях в Ниме (1574, 1575) требовали уравнения в правах с католиками. На протяжении 70-80-х годов в диалоге между монархией и ассамблеями этот вопрос не сходил с повестки дня. Это объяснялось как позицией монархии, так и сопротивлением со стороны парламентов. Парламенты Тулузы, Гренобля и Дижона противились даже тогда, когда власть допускала протестантов к другим общественным должностям. Католики настаивали на недопущении протестантов в парламенты на должности губернаторов и генеральных наместников провинций, а также генеральных прокуроров президиальных судов. В ответ собрания протестантов (ассамблея в Сен-Фуа, 1594) угрожали католикам лишением общественных должностей в городах, занятых протестантами. До конца XVI в. вопрос о допущении протестантов к общественным должностям оставался в стадии обсуждения.
