Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1 ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ПАЛЕСТИНЫ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIIIВ 29
1. Историко-географический обзор 29
2. Развитие палестинских земель под властью Османской империи 43
Структура управления палестинскими землями под властью Османской империи 45
Административно-территориальное деление Палестины после османского завоевания 48
Прибрежные районы Сайдского эялета. 52
Дамасский эялет (аш-Шам) 56
3. Нарастание центробежных тенденций. Деятельность Дахира ал-Умара и Ахмада-паши ал-Джаззара 63
Развитие Османской империи во второй половине XVIII в.: нарастание тенденций упадка 63
Палестинский регион во второй половине XVIII в.: общая характеристика социально-политического развития 68
Борьба с сепаратистскими движениями 78
Армия в Палестине второй половины XVIII в 86
ГЛАВА II СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ПАЛЕСТИНЫ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII В 94
1. Хозяйство и организация земледельческого населения Палестины во второй половине XVIII в. Структура феодальных отношений 94
Развитие сельского хозяйства 94
2. Кочевая и полукочевая периферия: занятия и родоплеменная структура 105
Кочевое и полукочевое скотоводство 105
Родоплеменная структура кочевников 110
3. Феодальное землевладение и административная система Палестины: особенности феодального землевладения, налогообложения и их влияние на развитие региона 116
Система феодального землевладения 116
Феодальные держания низшего порядка 120
Налогообложение 123
4. Палестинский город во второй половине XVIII в 139
5. Религиозная ситуация в Палестинском регионе (вторая половина XVIII в.) 154
Роль мусульманской религиозной корпорации (улама) в жизни палестинского общества 155
«Народный ислам» 158
Позиции православия в Палестине во второй половине XVIII в.
164
Заключение 169
- Развитие палестинских земель под властью Османской империи
- Хозяйство и организация земледельческого населения Палестины во второй половине XVIII в. Структура феодальных отношений
- Феодальное землевладение и административная система Палестины: особенности феодального землевладения, налогообложения и их влияние на развитие региона
Введение к работе
Палестина издревле служила ареной борьбы различных сил, исповедовавших прямо противоположные конфессиональные убеждения, представлявших разные военно-политические силы в регионе, имевших значительные расхождения в области построения хозяйственной жизни, политической культуре и т. д. Во второй половине XVIII в. Палестина, наряду с другими арабскими землями, такими, как Египет, Судан и пр. входила в состав Османской империи. Особенность положения этих зависимых стран определялась состоянием самой Османской империи, вступившей к тому времени в полосу упадка. Система провинциального управления находилась в кризисе, центр — Стамбул — был вынужден ослабить контроль над арабскими провинциями, пойти на некоторые уступки центробежным силам. Периферия же, в свою очередь, воспользовавшись ослаблением центра, активно включилась ив освободительную борьбу и в борьбу за передел сфер влияния в империи. Кровнородственные связи, характерные вообще для жизни Востока, разумеется, не могли быть подавлены в результате османского завоевания, поскольку и сами турки руководствовались теми же принципами. Наряду с этим процессом все более решительное проникновение в экономическую жизнь империи начинают совершать европейские страны. Европейские купцы ставят под контроль торговлю хлопком, приносившую огромные прибыли, и идут на соглашение с местными правителями, которые получают часть прибыли. Тем самым создается финансовая основа борьбы регионов с центрами.
Палестина, являвшаяся столь лакомым куском для европейских торговцев, одновременно имела и важнейшее религиозное значение. Она была местом сосредоточения важнейших центров разных конфессий: ислама, христианства, иудаизма. Ислам, окончательно ставший официальной религией большинства населения, огромными массами кочевников воспринят был довольно поверхностно. Он наложился на уже имевшиеся у них весьма твердые языческие представления, вступил с ними в своеобразное взаимодействие, образовав в результате особый набор воззрений, получивший в литературе наименование «народного ислама». Однако и христианские миссионеры вели на территории Палестины значительную пропагандистскую деятельность. Нередко правительства европейских стран рассматривали католические миссии как своеобразный форпост на пути экономического проникновения Европы на территорию Палестины.
Тем не менее, и Блистательная Порта, которая привела к власти на территории Палестины знаменитого военного и государственного деятеля Ахмад-пашу ал-Джаззара, смогла противопоставить усилиям европейцев собственную политику, направленную на дальнейшее экономическое подчинение арабских земель. Приоритетным направлением этой политики стали изменения в налогообложении, позволившие поднять налоги в соответствии с реальной прибылью, которую приносили отдельные регионы. В то же время, рост налогов служит несомненным свидетельством начала экономического роста, вызванного целенаправленной политикой ал-Джаззара — представителя центра в палестинских землях.
Цели и задачи исследования
Целью, поставленной исследователем при работе над диссертацией, является комплексный анализ характера общественно-политического развития Палестины, протекавших на ее территории экономических процессов, эволюции административной системы, влияния названных явлений на борьбу периферии с центром. В результате предполагается получить целостную картину социально-политической и административно-хозяйственной жизни Палестины во второй половине XVIII в.
Для осуществления основной цели диссертации исследователем был поставлен и решен целый ряд задач:
1) выявить общие особенности социально-политического развития Палестины во второй половине XVIII в., характер происходивших на его территории политических, хозяйственных, административных изменений;
2) рассмотреть процесс нарастания центробежных тенденций и попытки центральной власти Османской империи противодействовать усилению местных феодалов;
3) проследить основные характерные черты развития города, сельских районов и кочевой периферии Палестины во второй половине XVIII;
4) проанализировать особенности этноконфессиональной ситуации в регионе, наметить основные принципы взаимодействия различных религий на территории Палестины.
Актуальность темы исследования
Актуальность исследования обусловлена огромной важностью, которую имел рассматриваемый период в истории стран арабского Востока и, в частности, истории Палестины. Процессы борьбы
Стамбула с центробежными тенденциями, попытки Порты укрепить властные институты на местах с одновременным стремлением не дать усилиться наиболее влиятельным местным феодалам, принятие целого ряда мер, направленных на экономическое развитие и увеличение экономической эффективности региона позволяют по-новому взглянуть на последующую историю региона. Без понимания особенностей и тенденций развития Палестины в XVIII в. становится неполной и картина жизни страны в период новейшей истории. В работе в очередной раз ставится вопрос о соотношении «экономической эффективности» (доходности) территории и ее населения и уровнем жизни низших слоев населения, составляющих его основную массу и показывается, что экономическое развитие немыслимо без одновременного повышения благосостояния основных производителей материальных благ. И наконец, крайне важными является то, что рассматриваемые в диссертации общие процессы и структуры оказали огромное влияние на формирование реалий сегодняшнего общества.
Научная значимость и новизна исследования
В ходе работы над диссертацией впервые в отечественной историографии был проделан комплексный анализ процесса внутреннего развития Палестинского региона во второй половине XVIII в., выявлены характерные черты жизни города, крестьян и кочевой периферии, отмечены особенности административного деления, налогообложения, проанализированы правительственные мероприятия и отклик на них в самом регионе. Таким образом, удалось создать целостную картину палестинской жизни на протяжении рассматриваемого периода, обобщить данные, содержащиеся в источниках, значительно расширить информацию, содержащуюся в научной литературе. Автор исходил из того, что понимание закономерностей исторического процесса возможно лишь на максимально широком материале, позволяющем реализовать сравнительно-исторический подход и по-новому взглянуть социальную, политическую и административно-хозяйственную историю региона. Поскольку в жизни Палестины вплоть до настоящего времени сохраняются проблемы, возникновение которых относится к прежним периодам, изучение процессов, которым посвящена работа, имеет важное практическое и научное значение.
Хронологические рамки исследования
Хронологически исследование ограничивается периодом 1750—
1800 гг., т. е. второй половиной XVIII столетия. Нижняя граница исследования была выбрана с учетом того, что именно с 40—50-х гг. XVIII в. в жизни Палестины происходят значительные изменения, обусловленные субъективным фактором. Появление на политической арене Дахира ал-Умара приводит к свертыванию центробежных тенденций, обозначает начало процесса хозяйственного развития, инициированного «сверху», волей самого Дахира и приводит к целому ряду существенных последствий в экономической и политической сферах. Несмотря на то, что Дахир был лишен власти и убит по указанию центрального османского правительства, его политика была продолжена руками назначенного Портой правителя Палестины ал-Джаззара. Упрочение его власти, попытки максимально увеличить прибыль, приносимую провинцией, жестокое подавление всех сепаратистских движений, развитие вооруженных сил региона привели к существенным изменениям в развитии Палестины, многие из которых стали необратимыми. Однако на дальнейшую историю региона существенное влияние оказало египетское завоевание. Смерть ал-Джаззара (1802) и поход Мухаммеда-Али были взяты в качестве верхней границы исследования. Стремление представить жизнь региона во всем ее многообразии и в развитии потребовало в отдельных случаях совершать экскурсы, несколько выходящие за хронологические рамки, очерченные выше, что, однако везде особо оговаривается.
Теоретико-методологическая база исследования
Теоретико-методологическойі базой исследования послужил историко-материалистический диалектический подход, разработанный многочисленными научными школами от античности до наших дней. Основу его составляет принцип историзма, включающий в себя анализ объекта исследования (Палестина) как систему, обладающую определенной внутренней структурой и характеризующейся взаимосвязью и взаимодействием всех ее элементов. Согласно принципу историзма явление рассматривается последовательно, в процессе его внутреннего, самообусловленного, и внешнего, обусловленного воздействиями посторонних факторов, развития. Хозяйственная, политическая жизнь страны, административная система рассматриваются комплексно, в их эволюции.
Данный подход подразумевает также объективно-исторический анализ конкретных факторов, определивших характер и специфику изучаемой проблемы, системную обработку доступных исследователю исторических источников и литературы. На этой основе анализируются общие закономерности и специфические проявления предмета исследования — особенности общественно-политического развития Палестины в контексте его подчинения власти Османской империи, борьбы центральной власти с центробежными силами, стремлении усилить экономическую выгодность региона, повысив сбор налогов.
В рамках охарактеризованной методологии рассмотрены социально-экономические, политические, конфессиональные и др. проблемы, поставленные в данном исследовании.
Источниковая база исследования
Диссертация основана на широком круге опубликованных источников, значительная часть которых, тем не менее, не привлекалась исследователями и, по существу, впервые вводится в научный оборот. Основу такого рода нарративных источников составили воспоминания современников, как правило, европейских путешественников.
Выбор европейских источников, которые, как говорилось выше, были положены в основу исследования, не случаен. Арабская историография XVI—XVIII вв. переживала общий упадок. Понятно, что общество, экономическое и социальное развитие которого было приостановлено длительным турецким владычеством, не могло иметь передовой историографии. Несмотря на это, в исследовании использован такой превосходный нарративный источник, содержащий сведения по различным областям жизни Палестины второй половины XVIII в., как хроника ал-Джабарти. «Удивительная история прошлого в жизнеописаниях и хронике событий» аль-Джабарти (1754— ок. 1826) — труд египетского летописца, который занимает особое место в ряду сочинений арабских историков. Его автор был современником последних мамлюкских беев, пережил бурный, насыщенный событиями период военной экспедиции Бонапарта и был свидетелем первых пятнадцати лет деятельности Мухаммеда Али. Хроника Аль-Джабарти имеет характер дневника текущих событий; он фиксировал изо дня в день все известные ему события, заносил разнообразные документы (воззвания и приказы властей, письма высокопоставленных лиц). Особый интерес придает хронике самостоятельность суждений автора, его критическое отношение к Блистательной Порте, к Наполеону и Мухаммеду Али (вставшего у власти в Египте с 1806 г.). Хронику аль-Джабарти правомерно рассматривать как ценнейшее свидетельство современника. Она является наиболее надежным и фундаментальным арабским источником по истории Египта и Палестинского региона второй половины XVIII — начала XIX вв.
Как уже говорилось выше, первостепенное значение для исследования имеют западноевропейские (французские, английские и др.) и русские источники — многочисленные путевые описания и торговые документы, которые представляют ценнейший материал для изучения социальной и экономической истории Сирии. Характер жизни местного населения привлекал внимание европейских путешественников, посещавших край во второй половине XVIII начале XIX веков. Французский писатель-ориенталист Константин Вольней (настоящая фамилия Шасбёф) (1757—1820) является автором известнейшего в арабистике сочинения «Путешествие по-Египту и Сирии» («Voyage en Egypte et en Syrie»), которое впервые увидело свет в 1787 году).
Книга Вольнея стала результатом путешествия автора по Сирии и Египту, в ходе которого он изучил арабский язык. Труд путешественника представляет огромный интерес и для исследователей Палестинского края; отличительной чертой труда Вольнея является исключительное богатство и точность приводимых им сведений. Впрочем, Вольней вынужден был объяснять непонятные ему явления жизни ближневосточного общества, для чего создавал концепции, которые порой представляются парадоксальными современным исследователям. В частности, относительную урбанизацию Востока по сравнению с современной ему Западной Европой Вольней объяснял «заботой» османских и местных властей о городских жителях (считая, что господствующий класс опасается городских бунтов) и высокой ролью в городе восточных феодалов.
Среди прочих работ Вольнея следует отметить «Размышления о войне турок с русскими» («Considerations sur la guerre des Turcs avec les Russes», 1788 год) и ряд книг, посвященных заботившей его в последние годы жизни проблеме латинской транслитерации арабских, иранских и турецких алфавитов.
Выдающееся значение работ Вольнея, отличающихся большой объективностью, точностью и полнотой было сразу же оценено современниками. Недаром всего через несколько лет после выхода в свет французского издания «Путешествий», в 1788 г. Вольней получил награду от императрицы Екатерины II.. А в 1790 г. «Путешествия» были напечатаны московской Университетской типографией в переводе на русский язык.
Огромную ценность представляют собой записки Вольнея и по сей день. Недаром они были переизданы по-французски во второй половине XX в. 2 и нашли живой отклик у историков. Заслуживает внимания характеристика советского востоковеда Н. А. Смирнова, который писал:
«Вольней во всех своих работах по истории Востока выступает как исключительно талантливый, добросовестный и знающий исследователь. Знание восточных языков давало ему возможность непосредственно общаться со всеми классами турецкого общества.
Вот почему его „Путешествие" — неоценимый источник для изучения Сирии, Египта и вообще турецкого феодального строя» 3.
Важное значение для описания жизни кочевых племен имеют «Записки о бедуинах и ваххабитах» Дж. Буркхардта 4. Этот путешественник, датчанин по национальности, побывал на Ближнем Востоке в 20-е гг. XIX в. и оставил подробное описание увиденного, предложил свою трактовку обычаев и нравов кочевников. Сообщаемые им сведения отличаются полнотой и точностью.
Начало изучению русскими путешественниками арабского Востока, в частности Палестинского края, с последующим описанием увиденного, было положено игуменом Даниилом в начале XII в. Даниил, будучи игуменом одного из южнорусских монастырей, посетил Палестину еще в 1106-1 108 г. и описал свое путешествие не позже 1113г.5 На чужбине монах рассматривал себя в качестве представителя всей земли русской и, несмотря на то, что главной его целью было посещение христианских святынь, чувствуется в его описаниях уже и исследовательский характер, дух первооткрывателя новой для русских земли. В его записках даются важные сведения: о некоторых сторонах хозяйственной жизни и верований арабов.
В дальнейшем, на протяжении ХП-Х VIII вв. русскими было предпринято множество путешествий в Святую Землю, в основном паломнических, но мы остановимся на тех из них, которые целесообразно рассматривать в хронологических рамках данной работы.
Восемнадцатый век и события, происходившие в нем, такие как продолжительные русско-турецкие войны, Архипелагская экспедиция, присоединение к России Крыма, заключение мирных договоров, совместные действия русско-турецкой эскадры под командованием Ф. Ф. Ушакова против наполеоновской Франции вызвали в русском обществе огромный интерес к Ближнему Востоку. События того периода были отражены в статьях, записках путешественников, паломников и участников военных действий, а также в дипломатических донесениях.
В первой половине XVIII в. активизируется деятельность Петербургской Академии наук по изучению Ближнего Востока. Наряду с оригинальными трудами появляются переводы многих зарубежных работ, посвященных истории Турции и арабских стран. Логичным в этой связи представляется и издание множества записок русских путешественников, побывавших в Палестине и оставивших немало ценных сведений о состоянии края в этот период.
Великолепным источником сведений о Палестине служат «Странствования» б Василия Григоровича-Барского. Он провел в путешествиях по Востоку почти четверть века (с 1723 по 1747 гг.). Он побывал в Салониках, на Афоне, в Яффе, Иерусалиме, на Синае и Кипре, обошел почти всю Палестину. По возвращении в Россию путешественник начал приводить в порядок свои записки, которые вышли в свет первым изданием в 1778 г. Путевые дневники Григоровича-Барского, в которых он делал ежедневные записи, не просто набор сухих воспоминаний, они представляют собой, как пишет Б. М. Данциг «живые зарисовки по свежим следам» 7. Многообразные интересы путешественника обусловили то, что в его записках содержатся чрезвычайно важные сведения по самым разным вопросам — экономике, этнографии, торговле, политике, языке, бытовым сторонам жизни. Совершенно ясно, что ничто не укрылось от его заинтересованного внимания.
Еще более возрос в России интерес к Ближнему Востоку во второй половине XVIII в. Интересно замечание известного советского историка-арабиста И. Ю. Крачковского, который нашел своеобразный индикатор важности сведений о Востоке для русского общества — изучение арабского и других «азиатских» языков, постановка их в школьную программу 8.
Во время экспедиции на архипелаг в конце 1772 года Сирию и Палестину посетил офицер русского флота С. И. Плещеев (1752— 1802), впоследствии друг Н. Новикова. С. И. Плещеев вел дневник, в котором подробно описал свое путешествие от о. Парос до Сирии, Живым, образным языком он рассказывает о городах, портах, торговле, укреплениях. Бытовые подробности 9, особенно при описании Палестины, занимают большое место в его труде. В 1773 году увидели свет его «Дневные записки...» (а в 1778 году эта же книга была издана по-немецки). Плещееву принадлежит перевод с английского языка на русский путешествия английского лорда Балтимора из Константинополя через Румелию, Молдавию, Польшу, Германию и Францию в Лондон; в книгу эту Плещеев внес ряд примечаний и дополнений.
Нельзя не упомянуть и о «нещастных приключениях» нижегородского купца Василия Баранщикова 10, который, будучи в Копенгагене, оказался в пьяном виде в руках вербовщиков, сдавших его на какой-то корабль. В течение семи лет он служил солдатом в датских колониальных войсках, был невольником на испанских плантациях в Вест-Индии, пленником турецких пиратов в Палестине, портовым грузчиком в Стамбуле, матросом на греческом судне, янычаром султанской дворцовой стражи. Предприняв две попытки бегства, он наконец выбрался из Вифлеема, попал в Яффу, нанявшись матросом на корабль, прибыл в Стамбул, женился на турчанках, обманув жен, скрылся из Стамбула, странствовал по
Болгарии и после длительного отсутствия вернулся, наконец, в Нижний Новгород.
В источниковедении, однако, возникли сомнения в подлинности всего текста «Нещастных приключений» и даже в том, не вымышленное ли лицо сам мещанин Баранщиков. Тем не менее, для диссертации его записки были просмотрены, поскольку, независимо от соображений об авторстве, они могут быть использованы для характеристики состояния вооруженных сил Османской империи во второй половине XVIII в.
Представляет интерес «Описание путешествия Отца Игнатия в Царьград, Афонскую Гору, Святую Землю и Египет, бывшее в 1766-1776 гг.» п. Отбыв в мае 1776 г. из Курска Игнатий отправляется через Киев и Очаков в Константинополь. В конце июля Игнатий приезжает на Афонскую гору, где его застает русско-турецкая война. Во время своего почти десятилетнего пребывания на Афоне он посетит Египет, Акру, Иерусалим, а на родину вернется лишь в августе 1776 г. Позднее, находясь в Саровской пустыни, Игнатий описал свое путешествие, дав ценные сведения по географии, истории и культуре края рассматриваемого периода.
Большой интерес представляет путешествие в Иерусалим иеромонаха Мелетия 2. Он отмечает множество интересных подробностей, касающихся как описания островов, мимо которых приходилось ему проплывать, так и особенностей водоснабжения и архитектуры городов, способов ведения сельского хозяйства . XIX в. многие специалисты по русской арабистике считают временем расцвета научного исследования Востока. Наиболее крайней позиции придерживался по этому вопросу акад. Бартольд. «В XIX веке, — писал он, — изучение Востока сделало в России, может быть, еще более значительные успехи, чем в Западной
Европе» . В этот период появляется ряд записок и научных трудов, имеющих важнейшее значение для раскрытия истории Палестины. Хотя хронологически эти работы выходят за рамки диссертации, сообщаемые в них сведения вполне могут быть использованы для характеристики социальных, экономических и политических тенденций развития палестинской провинции Османской империи во второй половине XVIII в.
Большие успехи сделало русское востоковедение в XIX веке. К рассматриваемому периоду относится ряд работ, имеющих большое научное значение. Одно из таких путешествий было предпринято в 1804-1 805 г. в Иерусалим и его окрестности дворянами Калужской губернии Н. И. и В, И. Вешняковыми 15. Вешняковых отличала наблюдательность и живой интерес к жизни местного населения, их занятиям и культуре. В своих описаниях они оставили ряд ценнейших сведений хозяйственного и бытового порядка, использованных автором данной работы.
Немалую роль в развитии русского востоковедения сыграл дипломат и писатель Константин Михайлович Базили. Базили, албанский грек по происхождению, родился в 1809 году в Константинополе, первоначальное образование получил в доме отца, известного греческого патриота, который за свои патриотические действия был в начале 1821 года приговорен турками к смертной казни, но благодаря содействию русского посланника при турецком дворе спасся за несколько часов до исполнения приговора, бежав в Одессу. В 1822 году Базили принят был в гимназию высших наук Безбородко, откуда в 1827 году перешел в Ришельевский лицей. В 1830 году, рассчитывая при помощи русского посольства отыскать остатки отцовского состояния, он отправился в Турцию и Грецию, где поступил дипломатическим секретарем при адмирале Рикорде, начальнике русской эскадры в греческих водах. Переехав в Петербург, Базили был назначен консулом в Сирию и Палестину; до начала Крымской войны (1853) он жил в Бейруте или в Иерусалиме. Затем он был вызван в Россию, исполнял важные правительственные поручения, но и по выходе в отставку не переставал интересоваться вопросами политики. Наряду с сочинениями дипломатического характера, Базили составил ряд описаний Османской империи и издал книгу «Сирия и Палестина под турецким правительством» 16. В предисловии автор пишет:
«Пятнадцать лет прожил я в Сирии и Палестине, с 1839 по 1853 г. [...] В бытность мою в Бейруте, на Ливане, в Дамаске и в Иерусалиме, равно как и в поездки мои в Дамаск, в Антиливан и во внутренние округи, предоставлялись случаи облегчать судьбу христиан, бороться против тиранских властей, против фанатизма мусульманского и укрощать феодальные насилия и бесчинства. Не раз посчастливилось мне быть примирителем между враждующими племенами и спасать села и города. Считаю себя вправе упоминать об этом, потому что заслуги агента Великой державы на Востоке должны быть приписаны не его личности, но званию которым он облечен
Книга К. М. Базили, состоящая из двух: частей, включает в себя краткий очерк истории Сирии со времен арабского завоевания и основную часть, посвященную истории Сирии со второй половины XVIII в. до 1839 г. Интерес к его трудам не утихает до сих пор, при том, что еще Н. В. Гоголь, ознакомившийся с работой Базили еще в рукописи, писал: «[...] Знания бездна, интерес силен. Я не знаю никакой книги, которые бы так давала знать читателю существо края» 17. Действительно, труд К. Н. Базили «Сирия и Палестина» носит двойной характер — это и одно из первых исследований новой истории Палестины и одновременно важный исторический источник.
Интересно для характеристики Палестины и «Путешествие по Святой Земле» А. С. Норова. Однако в этой работе содержатся сведения, служащие в основном для описания Палестины в период правления Мухаммеда Али, что снижает ценность данного источника для диссертации.
Превосходным источником по истории Востока, «ценнейшим источником для понимания многих сторон социально-экономической жизни» (по словам И. Ю. Крачковского ) является труд русского врача-путешественника А. А. Рафаловича. Его заметки выходили в свет отдельными статьями в «Журнале Министерства внутренних дел», а в 1850 г. его записки были объединены в одной книге 19. Будучи врачом, А. А. Рафалович больше интересовался не древностями и внешней стороной жизни посещенных им стран, а нынешним состоянием простых их обитателей, феллахов. Его наблюдения о жизни Египта, Сирии, Палестины и других арабских стран полны ценнейших сведений, предоставляющих историку отличный материал для анализа, обобщений и выводов. Книга Рафаловича «представляет во всей нашей литературе того времени исключительное явление» °.
Дальнейшее изучение Востока в русской и зарубежной литературе было связано с описанием положения, характерного для середины и второй половины XIX в., поэтому подобные работы для настоящего исследования не привлекались.
Развитие палестинских земель под властью Османской империи
Палестина издавна служила ареной борьбы различных этнических и политических группировок. Будучи заселена ханаанееями (в 3 тыс. до н. э.), в XII в. до н. э. Палестина подверглась нападению филистимлян, давших ей свое имя, а на остальной ее территории, не попавшей под их власть, в XI в. было основано Израильско-Иудейское царство. Впоследствии Палестина входила в состав целого ряда империй: державы Ахеменидов (со второй половины VI в. до н. э.), Плотолемеев и Селевкидов (с начала IV в. до н. э.), а в VII в. была завоевана арабами. В XI в. Священная земля привлекла войска крестоносцев, основавших здесь свое королевство, в XII в. они были частично выбиты со своих земель египетскими султанами, ас 1516 г. началось османское завоевание Палестины.
Историю подчинения арабских стран власти Османской империи можно условно свести к двум этапам. На протяжении первого из них происходило собственно завоевание арабских территорий при сохранении их автономии. В период правления Селима Явуза (Грозного) было осуществлено завоевание Северного Ирака (1514) завоевание Сирии и Палестины (отвоеванных у египетских мамлюков в 1516 г.); завоевание Египта и Хиджаса (1517). В период правления Сулеймана Законодателя (на Западе больше известного как Сулейман Великолепный) завоевательная политика предшественника получила продолжение. В 1520 году Хайраддин (Хайреддин) Барбаросса подчиняет Алжир и объявляет себя подданным турецкого султана; в 1533 г. в Алжир направляются бейлербеи (наместники султана). В 1534 г. предпринимается неудачная попытка турецкого завоевания Туниса (Тунис был покорен в 1574 году, а в 1551 г. был завоеван Триполи) .
В ходе второго этапа покорения арабских земель было осуществлено постепенное упразднение автономии Египта и Сирии. Подчинение указанных территорий власти Османской империи не сопровождалось вначале полной их интеграцией в военно-административную систему Османской империи; напротив, Сирия и Египет были переданы перешедшим на сторону султана мамлюкским военачальникам, получившим на подконтрольных им территориях полную самостоятельность, включая собственный административный аппарат и армию (состоявшую из бедуинов и мамлюков). Однако уже вскоре в тактическом союзе между османским султаном и мамлюкскими военачальниками наметились трещины: альянс рассматривался последними лишь как тактическая передышка перед новым решительным боем, дать который они попытались во время «междуцарствия» — прихода к власти нового султана Сулеймана Великолепного (1520). Объявляя о независимости Сирии от Османской империи и изгоняя турок, мамлюки рассчитывали воспользоваться как междоусобными противоречиями внутри самой империи, так и помощью, обещанной египетскими мамлюками. Расчеты их, однако, оказались несостоятельными; уже в 1521 году мятеж был подавлен, после чего последовало ужесточение административного режима: автономия Сирии упразднялась, сама страна была разделена на три эйалета, во главе которых стали непосредственно подчиненные Порте паши . Структура управления палестинскими землями под властью Османской империи В результате рассмотренных событий сложилась следующая административная структура сиро-палестинского региона. Вся территория была разделена на три эялета (вилайета): Дамаск (аш Шам), Алеппо (Халеб), Триполи (Тарблюс аш-Шам), к которым добавился в 1680 году четвертый эялет — Сайдский (Аккский), выделенный из состава Дамасского и Тарблюсского. Во главе каждой провинции стоял назначенный Портой губернатор— вали. Более мелкими единицами административно-территориального деления являлись санджаки (во главе с мутасаллимами, назначаемыми губернатором), казы (када), управлявшиеся шейхами (представителями местной родовой знати). В некоторых регионах сложилось особое положение. Речь идет прежде всего о палестинских землях и о Горном Ливане. В Горном Ливане, который формально входил в состав Тараблюсского и Сайдского эялетов, пользовался значительными правами, по существу придававшими ему статус автономии, управлялся собственными эмирами и т. д. Палестина, формально входившая в состав Дамасского и Сайдского эялетов, также представляла собой особую картину управления. В Иерусалиме было установлено (правда, не постоянно) прямое подчинение местного главы — муташарифа (мутасаррифы) — непосредственно Порте, а не вали Дамаска, где формально оставалась территория округа. Последствием этого служила борьба между губернатором (вали) и муташарифом за упрочение власти в Иерусалиме, о чем свидетельствуют и современные тому периоду источники, в частности записки Вольнея 18.
За османским завоеванием последовало освоение сиро-палестинского региона. Направляющей силой в этом процессе, по крайней мере, на первоначальном этапе, являлась стамбульское правительство, заботившееся прежде всего об устройстве провинциальной администрации. В Сиро-Палестинском регионе наблюдалось сочетание как «классической» модели провинциального управления, свойственной Турции, так и отдельные особенности, вызванные географическим положением региона и его политическим и экономическим значением.
На вершине управленческой пирамиды находился вали. Правовой статус вали был довольно высок: он имел ранг везира — министра султанского правительства. К основным обязанностям вали относились: 1) руководство провинциальной администрацией, 2) обеспечение регулярного сбора налогов, их отправка султану, 3) поддержание общественного порядка и оборона границ провинции. Вали, кроме того, осуществлял ряд судебных функций: рассматривал дела по наиболее важным уголовным и государственным преступлениям и выносил по ним приговоры в соответствии с султанскими «канунами» (законодательными установлениями). Вали провинции Дамаск, помимо этого, отвечал за организацию и проведения хаджа. При этом он лично предводительствовал паломническим караваном.
Вторым человеком после вали в иерархии провинциальной администрации являлся кади — мусульманский судья, назначавшийся верховным османским судьей (кадиаскером) и осуществлявший функции судьи и арбитра по уголовным и гражданским делам в соответствии с шариатом; контроль над деятельностью религиозных и учебных заведений, а также вакфов; иногда в случае смерти вали он возглавлял местную администрацию.
Муфтий административного центра провинции выносил официальное заключение по поводу принимаемых администрацией решений; нередко возглавлял диван — временный консультативный совет (куда входили также дефтердар, командир янычарского гарнизона, начальник нерегулярных полицейских формирований, представители провинциальной знати и др.). Муфти (муфтий), в отличие от вали и кади, большинство из которых были несирийского происхождения, выдвигался из среды местной религиозной элиты — улама.
При каждом из основных лиц провинциальной администрации состоял штат заместителей, делопроизводителей и т. д. При особе вали состоял личный советник и помощник (кетхуда), а также мутасаллим, выполнявший все функции вали во время его отсутствия в административном центре эялета.
Хозяйство и организация земледельческого населения Палестины во второй половине XVIII в. Структура феодальных отношений
Несмотря на сложность географических условий края, сельскохозяйственные занятия населения получили значительное развитие в Палестине второй половины XVIII в. Значительные массивы засушливых земель в регионе обусловили общественное разделение труда между животноводством и земледелием. Необработанные из-за слабого плодородия земли, используемые кочевниками под личные пастбища, подчас были расположены в земледельческой зоне, а поэтому кочевники и земледельцы соседствовали почти всюду. Географические условия оказывали если не решающее, то, по крайней мере, значительное воздействие на жизнь палестинского населения, обусловливая его занятия, в частности, характер земледелия, скотоводства, ремесла, средоточием которых являются города. Контрастность природных условий порождала специализацию на определенных культурах, стимулируя обмен сельскохозяйственными продуктами, однако этим явлениям противостояла тенденция к предпочтительному освоению крестьянами ограниченного круга земель, на которых было возможно ведение многоотраслевого самообеспеченного (автаркия) хозяйства Л Что касается растительности края, то невозможно не заметить преобладание вечнозеленых кустарников и весенних растений, быстро покрывающихся яркими цветами с сильным запахом. Среди растущих на территории культур — пшеница, ячмень, просо («дхуррах») — растения, которые впервые были одомашнены именно на этих землях. Растет здесь и кукуруза. Почти все американские злаки, овощи и фруктовые деревья были занесены через Европу в Америку, однако место их происхождения — Азия. В древние времена здесь особенно были распространены растения, которые не боятся засухи: фиговое дерево, виноград, оливковые пальмы. Они требуют незначительного ухода, но при этом дают обильные плоды, составлявшие основу меню низших классов населения. Любопытно отметить многообразие способов использование оливкового масла. Его употребляли в пищу (вместо животного масла, которое в данных климатических условиях плохо хранилось), жгли в светильниках, использовали как духи и для медицинских целей.
Среди животных в палестинском крае распространены козлы и овцы, поедающие растительность и молодые побеги. Считается, что лошадь пришла сюда из Америки, во времена, когда Америка и Азия составляли единый материк. Гиксосы познакомили с конями Сирию, а отсюда она в XVIII в до н э проникла в Египет. Из Сирию лошадь попала в Аравию, отсутствие же смешения позволило сохранить чистоту породы (знаменитых арабских скакунов). Также из Америки прибыл сюда и верблюд.
Вначале рассмотрим особенности оседлого земледелия края, которое ведется в оазисах. Поливные культуры занимали ограниченную площадь территории Сиро-Палестинского региона, которая трудно поддается точному определению ввиду сезонных колебаний, годовых земледельческих циклов, различия в запасах влаги, трудности учета мелких источников, использовавшихся феллахами для орошения. Важно отметить, что незначительность размеров орошаемых земель не являлась прямым следствием бедности природных ресурсов. Сирия, например, довольно богата водой, но ее источники как в конце XVIII, так и на протяжении XIX веков использовались крайне нерационально.
В рассматриваемый период господствовали примитивные, первобытные способы орошения:
1) орошение самотеком, с отводом через запруду; при этом вода расходуется малоэффективно. Данный способ применялся в горах средиземноморской Сирии;
2) использование водоподъемных машин («нория», «наура»), приводимых в движение либо водой, либо животным, ходящим по кругу. Более подробно о различных видах колодцев и водоподъемников будет рассказано чуть ниже.
Оросительное земледелие вследствие необходимости применения комплексных мер для его использования крайне было затруднено, в результате чего орошению подвергались лишь изолированные и ограниченные хозяйства («бустан»), требовавшие крупных капитальных затрат и располагавшиеся, главным образом, вблизи городов. Из-за недостаточности площади поливных культур они сочетались с богарными, что является, как отмечает Ж Велерс, «одной из характерных особенностей сельской жизни Ближнего Востока» 2.
Развитие поливных культур приводило:
а) к росту плотности населения;
б) появлению более устойчивых форм земельной собственности и землепользования; в) повышению уровня жизни крестьян и расширению крестьянского хозяйства.
Тем не менее, недостаточное количество осадков, которые к тому же нерегулярны, приводят к затруднению вести земледельческие работы, не применяя искусственное водоснабжение. Основой водоснабжения большинства оазисов страны служат колодцы, из которых вода извлекается с помощью подъемников разной конструкции. Интересно отметить, что многие из них были выкопаны в далеком прошлом, причем трудности, связанные с сооружением колодцев представлялись палестинцам столь значительными, что, по свидетельству европейских путешественников, они приписывали их строительство сверхъестественным силам или повелителю джиннов — Сулейману. В колодце устанавливались один или несколько водоподъемников (как правило, от одного до шести). В Сирии и Междуречье подъемники носили наименование «насба». Встречается также название «гарб» 3. Характерна продолжительность рабочего дня 12—14 ч в сутки. Глубина колодца составляла около 10 м, а вместимость бурдюков, которые использовались в качестве сосуда для воды в подъемнике, была 80 л. Таким образом, с помощью одного водоподъемника можно было оросить 0,3 гектара. Из-за тяжести подъемника в движение он приводился с помощью животных: в более зажиточных хозяйствах — верблюдов, а в бедных — мулов, ослов, быков, нечистопородных лошадей. Работы по водоснабжению велись ежедневно по девяти-десяти месяцев в году. Зимой полив осуществлялся раз в десять дней. При этом животных, использовавшихся для работы на подъемниках, периодически меняли. Верблюд забирал воду в течение трех месяцев. Затем, когда горб верблюда опадал, его отправляли на пастбище и заменяли другим животным.
Впрочем, наряду с насбой встречались подъемники другого типа, например, по конструкции напоминающие шадуф, то есть журавль с противовесом (так называемый «гаррафа»). Кое-где использовалась и «сакия» («нория») — особый вид подъемника, представлявший собой большое вертикальное колесо с прикрепленными к его ободу глиняными сосудами, которые приводились в движение зубчатой передачей от горизонтального ворота. Ворот этот вращался с помощью животного — верблюда, осла или быка.
Феодальное землевладение и административная система Палестины: особенности феодального землевладения, налогообложения и их влияние на развитие региона
Земельное владение — «муката а» отдавалось феодалу в виде трех различных категорий держания:
1) «эманет» — в этом случае земельное владение сдавалось «эмину», обязанностью которого было собрать все налоги и передать их в государственное казначейство. В обмен на сбор налогов эмин получал установленное жалование («улюте»). Однако в Палестине рассматриваемого периода такая разновидность феодального держания встречается редко;
2) «ильтизам» — довольно распространенная категория феодального держания. Земля отдавалась на некоторый срок (как правило, на год) вали или мюльтезиму, который обязывался собирать налоги и выплачивать с держания в казну определенный доход, остальную же сумму оставлял себе;
3) «маликане» — земельное держание, представляло собой видоизменение «ильтизама», возникшее еще в XVIIB . Порта, стремясь сделать так, чтобы держатель земли проявлял больше
внимания к благополучию своих подданных, стала отдавать землю не на ограниченный срок, а в пожизненное владение. Некоторые исследователи представляют дело так, что имела место продажа
Портой земли и получатель «маликане» становился собственником («сахиб») этой земли. Но это не так. В случае нарушения держателем его обязательств по выплате налогов Порта тут же разрывала «сделку»: если держатель «маликане» не платил вовремя и в полном объеме причитающиеся с земли налоги «мар-и мири» (или «мал-и муакеле»), Порта могла обвинить его в измене («каср-и йед») и отобрать землю. Именно по этой причине многих первых держателей «маликане» постигла неудача: пожизненное владение было у них отобрано.
Однако в дальнейшем пожалование «маликане» происходило без последующего пересмотра результатов договора держателя земли с Портой. Объясняется этот факт, разумеется, не тем, что новые держатели «маликане» стали больше заботиться о вверенной им территории или на их земле было меньше злоупотреблений. Более того, как уже говорилось, центральное османское правительство не стало осложнять отношения с Джаззаром, хотя тот не один раз задерживал выплату налогов. Джаззар же, напротив стремился придать владениям, полученным на правах «ильтизама» статус «маликане». С чем связано его усердие?
Очевидно, объяснение состоит в коренной разнице, имевшейся между двумя этими типами феодального землевладения. «Ильтизам» предоставлялся на четко ограниченный и довольно короткий период, по окончании которого права держателя автоматически истекали. Для возобновления «ильтизама» требовались особые действия со стороны Порты, а она в этом случае отнюдь не стремилась пойти на встречу феодалу и убедить ее было не просто. Время же, когда действовало «маликане», было неограниченно. Никаких актов для возобновления «маликане» на очередной срок не требовалось. Напротив, необходимо было предпринять нарочитые шаги, чтобы лишить феодала его «маликане», а учитывая растущее безразличие, воцарившееся в Стамбуле, это было маловероятно 10.
Однако невыясненным остается другой вопрос: если «маликане» доказал свою неэффективность, почему Порта не вернулась к распределению феодальных держаний по принципу «ильтизама»? С точки зрения пополнения казны «ильтизам», вероятно, оказался бы более целесообразной формой. Можно ли объяснять наличие «маликане», например, у Джаззара только апатией, царившей в Стамбуле?
Думается, что дело не только в этом. В виде «мал-и муакеле» государственное казначейство, во времена больших финансовых затруднений, которые испытывала империя в конце XVIII в., получало дополнительный и весьма важный источник доходов. Так, Джаззар готов был взвалить на себя обязательство выплатить 100 тыс. куру «мал-и муакеле» за право владеть землей на основе «маликане» в Сайдском эялете. Это доказывает, что в тех районах, землей в которых он распоряжался на правах «маликане», собирал он гораздо больше дохода, чем те налоги «мири» и дополнительные платежи, которые полагалось ежегодно выплачивать казначейству.
Вообще, «мал-и муакеле» служит надежным показателем экономического развития того или иного района страны. С течением времени в отдельных областях сбор уменьшался, а где-то он увеличивался, показывая, что феодалы, получавшие землю, готовы были согласиться на большой размер платежей с нее, зная, что с лихвой возместят свои расходы.
Какая из описанных форм феодального землевладения преобладала в рассматриваемый период? Судя по всему, «ильтизам» являлся самой распространенной формой феодального держания на протяжении всего XVIII в., однако в рассматриваемый период владения по типу «маликане» вытесняют «ильтизам». Теоретически же наибольший доход приносила первая из описанных форм землевладения — «эманет». Именно ее использовать советовал Луфти Паша в своем пособии для министров. Однако его совет не был услышан.
Исследователи Османской империи XVIII в. Гибб и Боуин полагают, что цели «маликане», несмотря на «существенные ее недостатки» были достигнуты: «...эта мера, судя по всему, на самом деле улучшила положение крестьянства» п. Но так ли это было на самом деле?
«Маликане» становится предпочтительной для Порты по целому ряду соображений:
а) финансовых — принося значительный доход от держателя;
б) экономических — держатель был заинтересован повышать благосостояние подданных, поскольку именно так можно было увеличить сбор налогов. В действительности, в каждом случае далеко не всегда работали оба фактора. Даже финансовую прибыльность «маликане» можно поставить под сомнение: простой «мюльтезим» Дахир получал довольно большие доходы со своих земель. Это не означает, разумеется, что Джаззар извлекал меньший доход. Приносимые им стамбульской казне доходы были гораздо больше. Однако происходило это как раз не за счет повышения благосостояния его подданных, а наоборот, за счет их безжалостной эксплуатации. «„Маликане", — пишет А. Коэн, — не только не являлось улучшением по сравнению с предыдущими формами землевладения. Во многих отношениях „маликане" было даже хуже» 2.
Действительно, во-первых, держатель «маликане» обязывался заплатить Порте больший, по сравнению с другими формами владения, налог, а для этого стремился обобрать подвластное ему население. Во-вторых, держатель «маликане» часто сдавал полученную ему землю в «субаренду» — держателю более низкого порядка, «мюльтезиму». И в этом случае «маликане» лишалась всякого смысла, на население же падал дополнительный груз — удовлетворить притязания «мюльтезима», который, конечно, не забывал о собственном кармане, передавая собранные им налоги держателю «маликане», который, уже в свою очередь, забрав свою долю, отдавал положенный остаток казне. Доход государства от подобного круга посредников нисколько не увеличивался, а бремя эксплуатации, ложившееся на крестьян и других местных жителей, напротив, многократно возрастало.
