Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Проблема национализма в творчестве французских консерваторов эпохи Реставрации 14
1. Зарождение националистической проблематики в творчестве Жозефа де Местра 16
2. Религиозный национализм Жозефа де Местра 34
3. Проблемы нации и государства в аристократическом консерватизме Франсуа-Рене де Шатобриана 49
4. Сословно-националистическая теория графа де Монлозье 68
Глава II. Либеральные критерии «народа» и «национального государства» во французской консервативной мысли середины XIX века 83
1. Отождествление понятий «государство» и «нация» в работах Алексиса де Токвиля 86
2. Традиционализм как исторической основа нации в произведениях Ипполита Тэна и Эрнста Ренана 104
Глава III. «Национальное государство» как массовый феномен в произведениях Габриэля Тарда, Гюстава Лебона и Мориса Барреса 121
1. «Социология масс» Габриэля Тарда и ее влияние на французскую консервативную мысль последней трети XIX века 124
2. «Национальная идея» и «национальная идентичность» в произведениях Гюстава Лебона 144
3. Национализм в политической концепции Мориса Барреса 165
4. Итог эволюции «национальной идеи» во французском консерватизме XIX века 180
Заключение 192
Примечания 196
Список источников и литературы 220
- Зарождение националистической проблематики в творчестве Жозефа де Местра
- Отождествление понятий «государство» и «нация» в работах Алексиса де Токвиля
- «Социология масс» Габриэля Тарда и ее влияние на французскую консервативную мысль последней трети XIX века
Введение к работе
Изучение консерватизма как идеологии традиционно вызывает большие трудности у исследователей, что объясняется не только неопределенностью его общественно-политических приоритетов, но и неразрешенностью вопроса о взаимодействии консерватизма с европейским национализмом в период генезиса обеих идеологий.
Классический национализм XIX в. традиционно определяется исследователями как некая совокупность основополагающих принципов внешней политики европейских стран после Венского конгресса, базирующихся на двух тенденциях: стремлении сохранить сложившийся к 1815 г. «статус-кво» и доминировании «права силы» - принципа, утверждающего, что только сильная в военном отношении нация может чувствовать себя в безопасности.1 Его фундаментальными принципами были: совпадение территории государства с территорией нации, расширение государства до неких «естественных границ» и ведение экспансии с целью приобретения выгодных сырьевых ресурсов. Избежать влияния порожденных национализмом перемен не могло ни одно из политических течений, в том числе и консерватизм, противопоставляющий себя многим радикальным новациям Нового времени. В то же время, Великая Французская революция обозначила принципиальный разрыв с предшествующими политическими принципами. Консерватизм как идеология защиты прошлого был изначально враждебен националистическим идеям 1789-го года.2 А, значит, проблема национальной специфики консерватизма и его взаимосвязи с национализмом заслуживает самого пристального внимания исследователей.
Особую актуальность в данном контексте приобретает французский политический консерватизм. Слабая изученность темы (отсутствие обобщающих монографических исследований) и, главное, тот факт, что именно во Франции первой половины XIX в. зародились и вошли в общественно-политический дискурс понятия «либерал» и «консерватор»3 делает ее одной из наиболее перспективных для подобных исследований. В историческом аспекте именно французский консерватизм выработал целостную систему альтернативы всей либеральной цивилизации и ее основным ценностным характеристикам, в то время как основатель британской консервативной мысли Э. Бёрк выступал за умеренно-либеральные реформы на традиционалистской основе в духе «Славной революции» 1688 года.4 В морфологическом аспекте обращение французских консерваторов к национализму привело к существенной трансформации их идеологии.5 Как следствие, актуальность исследования «национальной идеи» в творчестве французских консерваторов XIX в. обусловлена реальными масштабами влияния французской общественно-политической мысли на общеевропейские процессы и тем обстоятельством, что именно Франция была одной из первых стран, где «национальная идея» превратилась в неотъемлемую часть консервативной теории.
Актуальность темы определяется не только слабой изученностью восприятия консерватизмом националистических идей, но и тем, что именно во Франции впервые появились концептуальные теории подобного синтеза. На фоне общего повышения интереса исследователей к проблеме консерватизма пример этой страны особенно поучителен. Вопреки распространенным трактовкам французской общественной мысли как исключительно рационалистической, Париж впервые предложил Старому Свету синтез консервативно-романтических и национально-демократических идей. А это неизбежно повлияло на массовые националистические движения следующего столетия.
Объектом исследования выступает «национальная идея» как особый исто-рико-политический феномен в творчестве французских консерваторов Х1Х-го века.
Предметом исследования стала эволюция понятия «национальная идея» в работах французских консерваторов от Жозефа де Местра до Мориса Барреса, динамика отношения французских консерваторов к категориям «нация» и «национальное государство» и содержательное наполнение этих понятий в авторских концепциях.
Хронологически рамки исследования охватывают весь период от Великой Французской революции до окончания Первой мировой войны, что обусловлено следующими причинами.
Конец XVIII-ro века был для Франции периодом зарождения консерватизма. Именно в это время впервые появляются работы Ж. де Местра и Л. де Бональ-да, оказавшие непосредственное влияние на дальнейшее развитие консервативного романтизма эпохи Реставрации. Национальные лозунги Великой Французской революции заставили консерваторов радикально пересмотреть само понятие «нация», а всплеск национального движения в период Наполеоновских войн заставил их ввести данную категорию в свою идеологию. Вследствие этого период 1790-х годов можно с полным основанием считать нижней границей истории французского консерватизма, а, следовательно, и «национальной идеи» в творчестве его представителей.
Гораздо больше проблем вызывает верхняя граница. Автор работы условно обозначает ее как 1910-е годы, хотя, в действительности, мы связываем ее не столько с конкретной эпохой, сколько с творчеством М. Барреса. Его концепция представлена как своеобразный мост от ХГХ-го века к ХХ-му, в то время как работы Ш. Морраса мы считаем уже феноменом качественно иной исторической эпохи. Конечно, в историографии существует точка зрения, согласно которой и Баррес, и Моррас были в одинаковой степени создателями так называемого «интегрального национализма», кардинально отличающегося от понимания нации их предшественниками.6 Однако автор работы считает более аргументированным подход других исследователей, привязывающих Барреса к национализму ХГХ-го века.7 Переходный характер барресовских работ позво-
ляет признать его творчество финалом эволюции «национальной идеи» в творчестве французских консерваторов. Поскольку же его расцвет приходится на канун Первой мировой войны, то этот период времени мы и обозначили верхней границей исследования.
Цель исследования состоит в том, чтобы раскрыть во всей сложности и противоречивости объективный процесс усвоения представителями французской консервативной мысли основных категорий либерально-демократических понятий «нация» и «национальное государство» и показать те изменения, которые внесли их разработки в концепцию национализма.
В этой связи определены следующие задачи исследования:
- выявить основные концептуальные подходы в научной литературе к про
блеме национализма в творчестве французских консерваторов;
рассмотреть динамику развития понятия «национальная идея» во французской консервативной мысли Х1Х-го века;
установить периодизацию развития национальной проблематики во французском консерватизме указанного периода;
уточнить теоретико-методологическое содержание понятия «национальная идея» в его консервативно-традиционалистической трактовке.
Методологической основой исследования стал принцип историзма. Применительно к изучаемому явлению мы полностью разделяем вывод отечественного историка Р. Имангалиева, что консерватизм «может выступать лишь в контексте исторического процесса, лишь с учетом происходящих в обществе изменений, заметных при переходах от прошлого к современности и далее - к будущему».8 Отказываясь от доминировавшего в советской историографии штампа о реакционности и тупиковом характере развития консерватизма, было бы некорректно отказаться от позитивных методов марксизма, позволяющих увидеть каждое явление в контексте социально-экономических и социально-политических отношений.
К французскому консерватизму, как особому историческому феномену XIX-го столетия, может быть приложена и феноменологическая теория «исторических образов» как целостных структур.9
Важным звеном методологической концепции работы стали теории структуралистов, рассматривающих каждое историческое явление как единую и неизменную систему отношений между элементами.10 Эта концепция уже широко применяется в близких к исторической науке дисциплинах - культурологии и исторической социологии. Вместе с тем, ее элементы вполне могут быть перенесены и на историю общественно-политической мысли. Любую идеологию можно представить как набор элементов (базовых принципов или концепций отдельных ее представителей), которые объединены в единую систему, обеспечивающую ее идентичность. Поэтому в рамках данной работы элементы струк-
туралистского подхода стали неотъемлемой частью анализа французского консерватизма.
Особое место в методологии исследований консерватизма занимает «ман-хеймовская» парадигма анализа. Важнейшим итогом манхеймовских работ можно считать признание возможности изучения консерватизма как единой политической концепции, суть которой заключается в попытке создать альтернативу революционным изменениям. Однако, несмотря на бесспорную заслугу манхеймовской теории консерватизма как единой идеологии, она не рассматривает новую социальную опору консерватизма, пришедшую на смену крупной земельной аристократии, и те исторические условия, которые позволяют традиционализму перейти в ранг политической идеологии.11 Таким образом, современные исследователи консерватизма стоят перед необходимостью выработать качественно новую аналитическую парадигму, позволяющую и сохранить подход к консерватизму как единой концепции, и восполнить лакуны манхеймовской теории.
Представляется, что лежащие в основе работы методологические принципы позволят максимально объективно исследовать проблематику «национальной идеи» в творчестве французских консерваторов. Используемые нами методы (например, метод текстуальной деконструкции и метод изучения авторского намерения12) объединяют отрывочные наблюдения авторов в целостные логические модели, позволяющие проследить динамику изменения понятия «национальная идея» в рамках консервативного дискурса на протяжении всего Х1Х-го столетия. Во Франции, как ни в одной стране Европы, ощущался кризис классического консерватизма, и уже консерваторы 1830-х годов столкнулись с необходимостью переосмыслить всю парадигму своей идеологии. Выявлению качества и особенностей этих перемен и способствует использованная нами методологическая база.13
Источниковая база работы широка. Помимо основных источников - произведений французских консерваторов Х1Х-го века - мы привлекаем работы французских просветителей и либералов (Шарль-Луи де Монтескье, Франсуа-Мари Аруэ Вольтер, Жан-Жак Руссо, Франсуа Гизо, Огюстен Тьер-ри)14, а так же европейских консерваторов или «околоконсервативных» авторов (Георг-Вильгельм Фридрих Гегель, Герберт Гердер, Эдмунд Бёрк, Фридрих Ницше, Карл фон Клаузевиц, Хьюстон-Стюарт Чемберлен).15 Наконец, в качестве источников мы привлекали произведения французских мемуаристов XVII - XVIII веков, а также одного из первых теоретиков расизма Жана де Гобино.16 Эти произведения помогли выявить тот общественно политический фон, на котором возник французский консерватизм, и рассмотреть в сравнительно-сопоставительном аспекте полемику представителей этого направления с другими общественно-политическими течениями.
Общий комплекс основных источников можно разделить по хронологическому принципу, выделяя в нем три основных блока:
'* - первый - произведения французских консерваторов эпохи Реставрации
(Жозефа де Местра, Франсуа Рене де Шатобриана и Франсуа-Доминика де Монлозье);17
второй - работы консерваторов середины XIX века (Алексиса де Токвиля, Ипполита Адольфа Тэна и Эрнста Ренана18);
третий - произведения Габриэля Тарда, Гюстава Лебона и Мориса Барре-са, творчество которых относится к эпохе Третьей Республики.19
Эти источники выявили общие тенденции эволюции «национальной идеи»
во французском консерватизме Х1Х-го столетия. Его представители или разра
батывали целостные националистические системы (де Местр, Тэн, Лебон, Бар-
Щ рее), или же анализировали отдельные аспекты понятия «нация» (Шатобриан,
Монлозье, Токвиль, Ренан, Тард). В обоих случаях их творчество было посвящено четырем основным проблемам - национального единства, участия народа в государственном управлении, социального устройства и взаимодействия нации с религией. Поэтому использованная нами источниковая база позволяет представить французский консервативный национализм XIX века внутренне единой и завершенной системой.
Вместе с тем, в работе выдвигается точка зрения, что все три хронологических блока были неразрывно связаны с концептуальными сдвигами в осмыслении французскими консерваторами понятия «нация». Последние постепенно восприняли национальные итоги революции 1789 - 1799 годов, приспосабливая концепцию народовластия к политическим институтам традиционного общества.
На первом этапе (эпоха Реставрации) такие авторы как де Местр, Шатобриан
*' и Монлозье ограничивались восприятием самого концепта «нация», а попытка
лишить его революционного содержания приводила их или к религии, или к разделению единого понятия «народ» на социально-этнические пласты.
Второй этап, условно обозначенный нами как период «от Токвиля до Ренана», был связан с адаптацией консервативных ценностей к постепенно утверждающейся концепции национального государства. В поисках новой основы консервативные авторы сместили акцент с защиты сословных привилегий на понятие «традиции», что предопределило их обращение к новому взгляду на нацию как на массовую общность.
Наконец, третий этап связан с постепенным утверждением нового подхода и его развитием сначала на теоретическом уровне (Тард, Лебон), а затем и его распространением на сферу конкретной политики (Лебон, Баррес). Это постепенно приводило к формированию нового, антилиберального осмысления по-
#
нятия «нации», все более утверждавшегося в первые годы нового ХХ-го столетия.
Основным критерием для выбора источников служила степень освещенности в них национальной проблематики и внешнеполитических проблем - неотъемлемого компонента «национальной идеи» Х1Х-го века. Многие из указанных выше работ были переведены на русский язык сразу же после их опубликования во Франции. (Возможно, такой интерес к работам французских консерваторов можно объяснить популярностью религиозно-консервативных исканий в русском обществе до 1917 года). В цитатах из переводных произведений полностью сохранен стиль, хотя с точки зрения современного языка он воспринимается как архаичный. Переводы цитат из произведений, представленных в библиографии на французском языке, сделаны автором данной работы.
Таким образом, в рамках диссертации проводится источниковедческий анализ текстов французских консерваторов XIX века. Опора на данные деконструкции текстов и выяснение авторского намерения позволили выявить содержание и образы, которые вкладывали французские консерваторы данного периода в понятие «национальная идея». Этот вывод поможет уточнить и расширить общую теорию изучения французского консерватизма.
Историография проблемы неравномерна. В отечественной и зарубежной историографии существует немало исследований по отдельным представителям французского консерватизма. В начале каждого параграфа работы мы анализируем основные историографические концепции по персоналиям. В изучении же общих аспектов проблемы можно выделить три пласта:
литература об общих проблемах консерватизма;
литература о французском консерватизме XIX века;
литература по проблеме национализма.
В то же время, обобщающие работы по проблеме французского консерватизма почти полностью отсутствуют как в отечественной, так и в зарубежной историографии.
В основных произведениях русскоязычных авторов по общим проблемам истории Франции вопрос о национализме французских консерваторов сужается до анализа идеологической борьбы в эпоху Реставрации.20 В них история французского консерватизма завершается работами Монлозье, в то время как последующие поколения представителей данной идеологии остаются вне поля зрения исследователей. Такой подход восходит к традиционной для советской историографии схеме Г.В. Плеханова, который видел в периоде Реставрации лишь путь к зарождению во Франции утопического социализма.21 Однако плехановская схема серьезно обедняет французскую общественно-политическую мысль. Она отказывает консерватизму в праве на самостоятельную историческую ценность и потому нуждается в кардинальном переосмыслении.
Общая литература по проблемам консерватизма (произведения К. Ман-хейма, X. Арендт, К. Поппера, С. Московичи, П. Кондилиса, а также отечественных исследователей А.А. Галкина и П.Ю. Рахшмира) содержат, в основном, отдельные наблюдения о французских консерваторах Х1Х-го столетия.22 Основное внимание в них, как правило, уделяется или эпохе Реставрации Бурбонов, или же «интегральному национализму» времен Третьей республики23, и только, как уже упоминалось выше, Э. Нольте представил французский консерватизм как внутренне целостную систему. Таким образом, современные авторы еще не создали обобщающей и непрерывной схемы его развития.
Не менее примечателен и тот факт, что почти все исследователи общих тенденций консерватизма уделяют большое внимание взаимосвязи консерваторов с идейной базой фашизма.24 Даже схема Э. Нольте составлена в рамках его работы «Фашизм и его время» и в контексте происхождения идеологии «Аксь-он франсэз». Но такой подход (наверное, неизбежный после опыта Второй мировой войны) основан на определенной модернизации самого феномена консерватизма Х1Х-го века. Исследователи заранее знают, чем завершатся размышления наиболее радикальных представителей данной идеологии, и, следовательно, переносят последующий исторический опыт на современников де Местра или Барреса. Поэтому вплоть до последних десятилетий большинство общих схем развития консерватизма невольно несли на себе определенную печать идеологизации, освобождение от которой становится одной из задач современной исторической науки.
Рассматривая историографию проблемы, нельзя не упомянуть и о широко известной концепции современного историка Панайотиса Кондилиса. В его концепции консерватизм выступает как ярко выраженная идеология классовых интересов крупной земельной аристократии и, следовательно, с ее исчезновением после 1848 г. исчезла и сама консервативная традиция, а вся палитра различных идеологических течений XIX и XX вв. представлена только различными трансформациями либерализма.25 Это, на первый взгляд, парадоксальное заявление в действительности представляет собой закономерный итог кризиса аналитической парадигмы Манхейма, что само по себе не могло не подтолкнуть к поиску наиболее простого решения - отказу консерватизму в праве на существование после гибели крупной земельной аристократии.
Особую группу исследований составляют политологические работы по общей теории консерватизма. Отталкиваясь от теории «идеальных типов» М. Вебера26, представители этого направления увидели в консерватизме нормативную идеологию, детерминированную общественно-политическими условиями или особым социокультурным контекстом эпохи.27 Упор на нормативный институционализм поставил перед исследователями качественно новую проблему: является ли консервативная теория единой и внутренне целостной системой, или же речь идет о чисто формальном понятии, включающем в себя любое содержание? Поиску ответа на незыблемости европейских монархий
этот вопрос была посвящена проводившаяся в середине 1990-х дискуссия на страницах журнала «Полис», участники которой сопоставляли консерватизм с Другими идеологиями - либерализмом и фашизмом.28 И хотя проблема ситуативное консервативных идей не получила окончательного завершения, авторы показали, что политологическое моделирование превращает мировоззрение отдельных консерваторов в особые завершенные системы, каждый элемент которых подчинен общим законам развития данного идеологического поля. Поэтому в рамках диссертации мы широко используем их наработки, показывая, что французский консерватизм XIX века представлял собой внутренне связное пространство, распадающееся, в свою очередь, на ряд исторических подсистем (мировоззрение его отдельных представителей).
Наконец, в современной западной литературе все большее внимание привлекает феномен легитимизма. Тот факт, что в основу Венской системы был положен принцип незыблемости европейских монархий, превратил таких представителей французского консерватизма как де Местр и Шатобриан одновременно и в ее идеологов. Современные же политологи полемизируют о том, какой принцип лежал в основе Священного Союза - «разрешительный» (незыблемость государственного суверенитета) или «запретительный» (недопустимость революционных новаций и возрождения бонапартизма).29 Тем самым, американским специалистам в области международных отношений удалось зафиксировать тот факт, что в 1815 - 1848 годах европейская политика как бы раздваивалась между идеями консервативного универсализма и поднимающегося национализма. Поэтому, хотя эта проблема и не связана напрямую с темой нашего исследования, ее разработка дает новые ключи к пониманию многих компонентов творчества идеологов Реставрации.
Немногочисленна и литература об общих тенденциях развития французского консерватизма. Несмотря на идеологизированность оценок, советским исследователям удалось выявить основные тенденции творчества де Местра, де Бональда и Монлозье.30 В то же время, вплоть до последнего десятилетия в нашей стране отсутствовали какие-либо монографические работы по данной проблеме в целом.
Несколько выправить положение должен был изданный в 1989 г. сборник «Французский консерватизм XIX - XX вв. (Критика зарубежной историографии)». В этой работе уже можно проследить определенную попытку отойти от прежних идеологических схем и привлечь работы зарубежных исследователей. Однако и здесь бросается в глаза жесткий хронологический разрыв между эпохой Реставрации и первой половиной XX века. В общем контексте упоминаются лишь имена представителей «правого лагеря прошлого века» -де Местра, де Бональда, де Шатобриана, а также Б. Констана, которого французские историки относят к одному из идеологов либерализма.31. О середине же столетия упоминается лишь тот факт, что Токвиль «стоял на полпути между консерватизмом и либерализмом» и «проявил себя и как либерал, и как консерватор».32 Таким об-
разом, в рамках отечественной историографии общая схема французского консерватизма Х1Х-го века не разработана до настоящего времени, и в последнее десятилетие можно отметить лишь первые ее наброски.33
Попытки создать подобную схему предпринимались и в зарубежной историографии. Работы И. Вейсса, Р. Ремона и группы Ф. Шатле посвящены уточнению понятий «традиционализм», «реакция» и «контрреволюция». Авторы пытались показать, как изменилось их восприятие консерваторами Третьей Республики по сравнению с их предшественниками 1820-х годов.34 В полном соответствии с популярным во второй половине XX в. историко-социологическим подходом эти исследователи изучали преимущественно модели политического мышления «традиционалистов». Значительное место национальной проблематике отводилось лишь в произведении Ремона, хотя и здесь она фигурировала как один из аспектов творчества правых времен Третьей Республики.35 Проблема национализма как «сквозной» темы в концепциях французских консерваторов XIX в. еще не стала объектом ни одного специального монографического исследования.
Наконец, третью группу специальных работ - исследования по проблеме национализма - мы использовали исключительно в контексте заявленной темы. Понятия «национальная идея» и «национальная идентичность» представлены в данной работе как категории исторического анализа, и их трактовка основана нами на трех подходах:
теория русского философа Г.П. Федотова, видевшего в «национальной идее» XIX века синтез двух элементов: провозглашенного Великой Французской революцией права народа на верховную власть и романтической идеи национальной общности на основе несознательных элементов (языка, крови и т.п.) ,
определение «национальной идеи» современными американскими исследователями X. Линцем и А. Степаном как особой политической формы, неотделимой от права народа на соучастие в политической жизни;37
концепция современного американского исследователя Дж. Снайдера, в которой выдвигается идея многовариантности «национальной идеи» XIX в. (гражданский, революционный, контрреволюционный и этнический национа-
\ 38
лизм).
В противоположность «национальной идее», «национальная идентичность» рассматривается в данной работе как особая теория, в рамках которой акцент смещается на бессознательную связь личности с этнической группой. Такая трактовка позволяет точнее передать глубину сдвига, который произошел во французском консерватизме в эпоху Третьей Республики.
В работах о национализме можно найти также информацию о том, как понимали «национальную идею» представители различных идеологических те-
чений изучаемого периода. Данной проблемой занимались многие исследователи от известного публициста XIX века лорда Актона до современных ученых Ю. Хабермаса и Э. Дж. Хобсбаума.40 На принятый в работе подход к понятию «национальная идея» оказала влияние и проходившая в середине 1990-х дискуссия по данной проблеме в российской периодике.41 Ее участники пришли к выводу, что понятия «этнос» и «нация» кардинально отличаются друг от друга, поскольку нация имеет под собой не природную, а политическую основу, и ее появление можно датировать только периодом Великой Французской революции.
В данном вопросе особое влияние на нашу концепцию оказала точка зрения И. Валлерстайна, согласно которой фундаментом европейского национализма стал качественно новый стиль мышления, основанный на идеях необратимости прогресса и народовластия.42 В известной мере данная работа стала развитием валлерстайновской традиции: эволюция консерватизма представлена нами как процесс постепенного восприятия его представителями изначально чуждых им революционно-демократических взглядов. Теория национальной проблематики позволяет не только выявить текстуальные структуры в композиции источников, но и дополнить их «социальной логикой текста», согласно которой автор выступает и как продукт определенного социального мира, и как действующие лицо в этом мире.
Научная новизна работы. Диссертация представляет собой один из первых в отечественной историографии опытов комплексного исследования проблемы «национальной идеи» в творчестве французских консерваторов от де Местра до Барреса. Развитие консерватизма рассматривается в ней сквозь призму усвоения его представителями идей национализма и их адаптации к консервативной идеологии. В контексте нового подхода к проблеме национализма такой анализ также предпринимается впервые.
В работе рассматривается проблема взаимоотношений французского либерализма и консерватизма. Вопреки традиционной схеме о тотальной конфронтации представителей обоих лагерей, мы показываем, что в области национализма граница между ними была достаточно размытой. Идеологические модели нередко заимствовались друг у друга как теми, так и другими авторами (например, отношение Гизо и Тьерри к историографии Монлозье, полемика Гизо и Токвиля, обращение Тэна к английским теориям свободы и взгляд Барреса на роль народного представительства). Внимание, уделенное в работе этому аспекту, позволило выявить тенденцию постепенного перехода обоих лагерей от конфронтации к взаимовлиянию и взаимодополнению. Тем самым, в работе косвенно высказывается мысль, что с середины XIX в. французский консерватизм постепенно утратил свой радикальный пафос и превратился в своеобразную «опору справа» современного общества.
Наконец, в рамках диссертации содержится попытка расширить схему Ноль-те. Сохраняя периодизацию немецкого исследователя, мы выдвигаем тезис, что
в отношении французских консерваторов к проблеме национализма можно вы
делить два концептуальных сдвига. Первый - период 1830-х годов, когда в
Ф произведениях А. де Токвиля в консервативной мысли закрепляются либераль-
ные категории «народ» и «национальное государство». Второй - 1860-е годы, когда в творчестве Тэна и Ренана обосновывается взгляд на нацию как на иррациональную общность. В ее основу авторы положили принцип бессознательного единства на основе традиций и общих стереотипов мышления. Впоследствии эти идеи были развиты консервативными мыслителями времен Третьей Республики. Такая периодизация дает возможность увидеть непрерывность в развитии французского консерватизма XIX века.
Структура работы обусловлена целью и задачами исследования. Она со
стоит из введения, трех глав, заключения, примечаний, списка использованных
источников и литературы. Содержание работы изложено в девяти научных
ф} публикациях и на ряде научных конференций.
Зарождение националистической проблематики в творчестве Жозефа де Местра
Жозеф де Местр (1753 - 1821 гг.), по праву считающийся основателем французского политического консерватизма, в действительности, был, наряду с Ток-вилем, одной из самых «спорных» фигур в истории общественно-политической мысли Франции. Принадлежа к роду знатных сардинских аристократов, граф де Местр провел первую половину своей жизни в Сардинском королевстве (Пьемонте), где окончил иезуитский колледж и Туринский университет, затем служил советником при савойском сенате, получив должность сенатора в 1788 году. Однако центральным событием его жизни и творчества стала начавшаяся спустя год Великая Французская революция. Именно взятие Бастилии и, особенно, якобинская диктатура были теми событиями, с которыми он боролся как с «демонической силой»9 на страницах большинства своих общественно-политических работ - «Рассуждения о Франции» (1797), «Опыт о порождающем принципе человеческих учреждений» (1810), «О сроках божественной справедливости» (1815), «О папе» (1819), «Санкт-Петербургские вечера» (1821) и посмертно изданное «Исследование философии Фрэнсиса Бэкона» (1835). Таким образом, сардинский политический деятель стал подлинным основателем французского политического консерватизма, поскольку, именно он впервые попытался разработать идеологическую альтернативу французскому Просвещению, предложить некую контридеологию, а не ограничиться простой критикой «жестокости» или «безбожносте» революции.
Работы де Местра, появившиеся в тот момент, когда у старого мира «королей, аристократов, феодализма» не было «мощной, ведущей идеи»10, стали одной из основ всей идеологии современного консерватизма. Фактически, именно автор «Санкт-Петербургских вечеров» попытался показать, что у общества существует иной путь, отличный от либеральных и эгалитаристских схем рационалистов XVII века и деятелей французского Просвещения. В отличие от простых политических памфлетов, распространенных на рубеже XVIII - XIX вв. почти во всех европейских странах, его критика просветительских идей носит комплексный характер, и, по сути, он предлагает общество не одну, а несколько альтернатив:
- философскую, основанную на отказе от популярного в XVIII веке взгляда на человека как на чистый лист бумаги и на признании наличия врожденных «внутренних чувств», которые «обыкновенно свидетельствуют честному человеку об истинности или ложности определенных утверждений прежде всякого их исследования»11;
религиозную, которая объясняет отсутствие случайностей не механистическими процессами, но взаимосвязью двух миров - божественного и земного, и основана на посылке о невозможности существования неразумной материи1 ; - социальную, построенную на отрицании теории общественного договора Ж.Ж. Руссо13;
- политическую, признающую монархию наилучшей формой государственного устройства, поскольку именно она наиболее соответствует церковной организации, в которой избранные (клир) берут на себя особую миссию связи с миром божественным и духовной помощи «миру страждущему».14
Тем самым, де Местр стал одним из первых европейских мыслителей, который решительно отверг возникающий концепт «гражданского общества», если рассматривать последнее как «зрелый плод модернизационного процесса,, происходившего в евро-американском ареале и развивавшегося на трех началах -рыночной экономике, рациональном и эгалитарном правосознании, а также признании безусловного внутреннего достоинства всех членов общества».15 Более того, именно он впервые попытался противопоставить критерию «рациональности» самоценность «традиции», требуя от своих последователей, «во всем, даже в мелочах, противодействовать духу новшеств и перемен».16 Поэтому его наследие по-прежнему вызывает острую полемику в историографии, в которой можно изначально выделить три основных подхода.
Первое направление, которое условно можно обозначить как «радикально-негативное», традиционно доминировало в «левой» и, прежде всего, советской историографии. Представители данного подхода видели в де Местре, как и в большинстве европейских консерваторов, лишь «законченного реакционера, клерикала и мракобеса, друга иезуитов», «приверженца аристократии» и «теоретика крайней реакции».17 Похожие оценки, хотя и в смягченном варианте, преобладали и в европейской «либеральной» историографии, представители которой (например, немецкий исследователь П.Р. Родхен) видели в нем- выразителя интересов крайних католических кругов и друга царской России.18 Вместе с тем, даже представители этого «сверхкритического» направления постепенно убеждались в невозможности однозначной оценки творчества сардинского аристократа. Так, один из ведущих критиков консервативной мысли XIX века X. Арендт указывает, что именно консервативные писатели типа Ж. де Местра были единственными, кто выступал против господствующего в годы Революции антисемитизма.19 Светские же исследователи впервые обратили внимание на влияние его публицистики на такие работы как «Философические письма» П.Я. Чаадаева и политические трактаты Ф.И. Тютчева.20 В настоящее время «радикально-критическое» направление стало, фактически, лишь достоянием историографии, уступив место более умеренным оценкам.
Отождествление понятий «государство» и «нация» в работах Алексиса де Токвиля
Изучение идеологии французского консерватизма середины XIX в. невозможно без обращения к творческому наследию Алексиса де Токвиля (1805 -1859 гг.), основные идеи которого оказали значительное влияние как на французскую, так и на общеевропейскую общественно-политическую мысль XIX -XX вв. Широкоизвестные произведения французского мыслителя «Демократия в Америке» (1835 - 1840) и «Старый порядок и революция» были одной из первых попыток концептуально осмыслить революционные перемены рубежа XVIII - XIX вв. и спрогнозировать пути дальнейшего развития Западной цивилизации. Поэтому идеология французского национализма не могла избежать влияния новаторских взглядов де Токвиля. Фактически, французский мыслитель середины XIX в. стал радикальным реформатором консервативной идеологии и, во многом, создателем «политического концепта» современных европейских «правых»7.
Вместе с тем, при анализе токвилевской консервативной системы важно учитывать то обстоятельство, что ни в отечественной, ни в зарубежной исторической мысли вопрос об идеологической принадлежности автора «Демократии в Америке» окончательно не решен до настоящего времени. На сложность данной проблемы указывал еще в конце XIX в. русский историк П. Виноградов, характеризуя в предисловии к книге Токвиля «Старый порядок и революция» ее автора как «аристократа и либерала».8 Более того, начиная со второй половины XIX в. широкое распространение в историографии получил взгляд на Токвиля как на «либерала». В настоящее время эту точку зрения активно отстаивает русский социолог А. Зиновьев, отмечающий, что «в 1831 - 1832 годы Ток-видь, посетив США и угадав суть американского общества, стал проповедником американской демократии»9. Стереотип восприятия французского мыслителя как «либерала» повлиял даже на X. Арендт и Э. Нольте, не включивших в свои произведения анализ токвилевских работ10. Однако внимательное изучение творчества автора «Демократии в Америке» опровергает эту точку зрения, и показывает, что французского мыслителя середины XIX в. с большим основанием можно отнести к «партии» консерваторов.
В последние десятилетия в исторической науке наметился явный поворот к переосмыслению токвилевских работ. В этом отношении достаточно симптоматичной можно считать точку зрения Л. Жома, подчеркивающего, что Ток-виль полемизировал с либералом - Гизо по всем основным проблемам политического устройства и гражданской свободы.11 Еще дальше в этом отношении идет американский исследователь Г. Дж. Ласки, указывающий, что страх перед «тиранией большинства» сближает Токвиля с большинством европейских консерваторов.12 Наконец, особого внимания заслуживает то обстоятельство, что автор «Демократии в Америке» долгое время служил своеобразным кумиром для таких видных представителей французских правых второй половины XX в. как Ален де Бенуа и Рене Генон13.
Наиболее последовательную критику взгляда на французского мыслителя середины XIX в. как на представителя либеральной традиции можно обнаружить у современного американского историка А. Шлезингера-младшего. В своей работе «Циклы американской истории» (1986) он отмечает, что Токвиль отверг одну из основополагающих ценностей либеральной демократии - индивидуализм, поскольку, с его точки зрения, в перспективе он приводит к отсутствию заинтересованности у человека в судьбе своего государства. В результате приоритет личного благополучия над общественным благосостоянием «питает рост коррупции в правительственных учреждениях» и угрожает установить диктатуру14. Таким образом, согласно Шлезингеру Токвиль не просто подверг критике либеральные новации, как его предшественники де Местр и Монлозье, но и отверг сам идеал демократического пути развития. Эту точку зрения американского исследователя подтверждает и источниковедческий анализ токвилевских работ, позволяющий выявить произошедшие в середине XIX в. структурные изменения в рамках консервативной идеологии.
Свой политический идеал Токвиль сформулировал уже в 1-м томе «Демократии в Америке» (1835), обозначив его как консервативное аристократическое общество, противоречащее основополагающим либеральным идеям Ф. Гизо или Б. Констана. «В аристократическом государстве, - подчеркивал он, - всегда можно с уверенностью рассчитывать на сохранение известного порядка в условиях свободы», так как «при аристократическом правлении народ защищен от крайних проявлений деспотизма, потому что всегда находится некая организованная сила, способная оказать сопротивление деспоту».15 Спустя пять лет французский мыслитель более четко очертит свою политическую программу, оценив, подобно большинству консервативных мыслителей, опыт революционных преобразований рубежа XVIII - XIX вв. негативно: «Наши отцы показали, что народ может создать режим безмерной тирании именно тогда, когда он выходит из-под власти аристократа и бросает вызов всем монархам»16. Как следствие, политический идеал автора «Демократии в Америке» предполагает достаточно жесткое сословное разделение общества и сохранение привилегий дворянства как необходимого условия для развития гражданской свободы. «Когда королевская власть, поддерживаемая аристократией, мирно управляла народами Европы, - с ностальгией писал он в 1835 г., - общество, несмотря на все свои лишения, чувствовало себя счастливым в такие моменты, которые с трудом можно понять и оценить в наши дни».17
«Социология масс» Габриэля Тарда и ее влияние на французскую консервативную мысль последней трети XIX века
Французского социолога и публициста последней трети XIX века Габриэля Тарда (1843 - 1904) можно без преувеличения назвать одним из ведущих обществоведов своего времени, который наряду с такими исследователями как Герберт Спенсер и Эмиль Дюркгейм разрабатывал принципы научного анализа социальных систем. Исследователи его творчества особо отмечают, что, в отличие от своего современника Гюстава Лебона, он не довольствовался простым описанием принципов поведения толп, а стремился «распространить это описание на целую совокупность форм социальной жизни и проанализировать влияние вождей на массы», создавая тем самым популярную в современной социологии «теорию массовой коммуникации».8 В то же время, хотя социологическая концепция Тарда получила достаточно подробное освещение в научной литературе9, её влияние на французскую консервативную мысль и, тем более, на понимание французскими консерваторами «национальной идеи», по-прежнему остается одним из «белых пятен» исторической науки.
Конечно, Габриэля Тарда не следует рассматривать как чисто консервативного мыслителя: в своих работах он почти не обращался к актуальным политическим проблемам, не всегда следовал консервативному стереотипу «противодействия переменам» и даже нередко полемизировал с антидемократическим тезисом своего современника Лебона о наступлении так называемого «века толп».10 Однако, его социологическая теория была, безусловно, связана с предшествующей консервативной традицией, примером чему могут служить политические комментарии французского социолога.
Обращаясь к анализу революционных событий конца XVIII в., Тард в полном соответствии с памфлетами 1790-х годов пишет, что «каждый из главных и наиболее гнусных публицистов: Марат, Демулен, патер Дюшен, имел свою публику и толпы поджигателей, грабителей, убийц, каннибалов, опустошавших тогда Францию с севера до юга и с востока до запада». Позднее, эту оценку революционных событий французский социолог перенес на все массовые движения. Согласно его анализу, так называемая «публика» прошла длинный путь упадка от «избранного круга порядочных людей» (т.е. вельмож XVII века) до одиноких, разобщенных и поверхностных читателей газет, а производная от нее толпа «как дикари, не знает ни сомнений, ни колебаний, ни полужеланий, ни полуверований» и «отличается характером догматизма и страстности».11 Как и для Токвиля, любая «масса» обретает для него позитивные качества в том случае, если она воспринимает «дух корпорации», целиком зависящий от «гения» ее организатора - выдающейся личности, избранной самой историей.12 Тем самым, концепт сословного разделения общества был выведен Тардом из самой его социологической теории, и в этом отношении автор «Преступлений толпы» был лишь продолжателем де Местра, для которого теория «избранного сословия» оправдана самим божественным порядком.13 Несмотря на беглость и фрагментарность этих замечаний, они позволяют с полной уверенностью говорить о французском социологе как о прямом последователе аристократического консерватизма.
В то же время, эта ярко выраженная консервативная тенденция тардовского творчества не стала объектом специального исследования ни в одной из посвященных ему крупных монографий. Традиционно, исследователи заостряют своё внимание лишь на его общесоциологической теории поведения больших групп, полностью исключая из его произведений их социально-политический ракурс. Поэтому в рамках работы о французском консерватизме заслуживают внимания лишь два направления «тардовской» историографии, которые, хотя и не обращаются к данной проблеме непосредственно, все же приближают нас к пониманию того вклада, который внес автор «Социальной логики» в консервативную традицию.
Первая группа исследователей - английский автор Джайнер и немецкий социолог Хабермас - полагает, что именно Тард стал основателем таких качественно новых направлений социологии как теория массовой культуры и анализ общественного мнения.14 В результате, хотя исследования Джайнера и Хабер-маса не связаны напрямую с проблемой национализма, английский и немецкий социологи приходят к выводу, что в тардовских работах утверждается новая теория массового сознания как совокупности иррациональных (а нередко, и мифологизированных) коллективных образов.
Полемизируя с ними, французский исследователь Серж Московичи считает основной заслугой Тарда не анализ массового сознания (согласно ему, первенство в этой области, скорее, принадлежит Лебону), а разработку теории «естественных» и «искусственных» толп, из которых первые служат базой для социальной энергии вторых, а те, в свою очередь, - для основных социальных институтов.15 Автор «Века толп» видит в тардовском творчестве и черты авторитарного национализма, поскольку предложенные им критерии «массы» (ие-рархизм, конформизм, высокая концентрация энергии и восприятие мира как набора мифических символов) сами по себе предполагают высокую степень зависимости толпы от ее лидеров.16 Тем самым, работа французского исследователя разрушает стереотип «беспристрастного ученого» и демонстрирует, насколько творчество автора «Социальной логики» было подвержено политическим веяниям.
Хотя ни Джайнер, ни Хабермас, ни Московичи не обращаются напрямую к анализу тардовского консерватизма, их наблюдения дают основания предположить, что в творчестве автора «Личности и толпы» исподволь выковывалась новая теория национализма как феномена массового общества. Именно в работах Тарда утверждается взгляд на массовое сознание как на совокупность иррациональных (а нередко, и мифологизированных) коллективных образов. Как подчеркивает Московичи, в его произведениях «самые рафинированные, самые цивилизованные общественные институты, я имею в виду семью, церковь, значительные исторические движения, профсоюзы, нации, (курсив наш, А.Ф.) партии и т.д., - все они являются превращенными формами простейшего сообщества-толпы».17
Данный раздел посвящен анализу произведений Тарда как своеобразного исторического источника французской общественно-политической мысли времен Третьей Республики и выявлению тех перемен, которые внесла тардовская социология в новое понимание «нации» французскими консерваторами конца XIX века. Иначе говоря, автор работы впервые попытается показать зависимость тардовского творчества от всей предшествующей консервативной традиции Франции и выявить влияние его социологических построений на последующее понимание «национальной идеи» его последователями - Лебоном и Барресом.
Современные исследователи, характеризующие «социологию масс», как правило, не дают этому направлению какого-либо универсального определения. В различных работах под ним подразумевают или просто «науку о толпах»18, или попытку увидеть массу, «освобожденной от тех смыслов и целей, которые ей некогда приписывались»19, или же просто одну из форм анализа современных политических процессов, связанных с ростом политической активности масс, введения массового образования и норм «масс культуры».20 В то же время, современным английским ученым удалось вычленить принципы, которые представители данного направления положили в основу своего понятия «массовое общество». Такими критериями «века масс» им виделись.
