Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Марокканский вопрос в контексте колониальной политики великих держав (конец XIX в.-1903 г.) 61-108
1.1. Зарождение марокканского вопроса: интересы европейских держав в Империи шерифов 61 -76
1.2. Политическая подготовка французской экспансии в Марокко 76-87
1.3. Борьба английской и французской дипломатии в борьбе за внутренние преобразования марокканской государственности (1900-1903 гг.) 87-108
Глава II. Марокканский вопрос в контексте блоковой политики великих держав: формирование англо-французской Антанты и германская реакция (1903 - 1906 гг.) 109-182
1 Рост германских интересов в Марокко как внешний фактор консолидации англофранцузских отношений (начало 1903 -апрель 1904 гг.) 109-120
2. Англо-французское и франко-испанское соглашения 1904г.: европейский и колониальный аспекты 120-133
3. Марокканская реакция на европейские планы внутриполитического переустройства султаната 133-142
4. Германский вызов Антанте: Первый марокканский кризис (весна - зима 1905 г.)
142-166
5. Альхесирасская конференция 1906 г.: поражение или победа германской дипломатии? 166-182
Глава III. Марокканский вопрос в период между кризисами (1906 - 1910 гг.) 183-240 ПІЛ. Франко - германские отношения в марокканском султанате: компромисс и конфронтация (конец 1906-начало 1908 гг.) 183-205
2. Европейские державы и новый султан Мулай Хафид. Несостоявшийся франко германский кризис (осень 1908 -начало 1909 гг.) 205-214
З. «Иллюзия сотрудничества»: заключение франко-германского соглашения 9 февраля 1909г 215-225
4 Вмешательство Испании в марокканский вопрос: Рифская кампания и ее международные последствия (1909 - 1910 гг.) 225-240
Глава IV. Решающая схватка за Марокко (конец 1910 - 1912 гг.) 241-291
IV. 1. Накануне Агадира: агония Шерифской империи и франко-испанские переговоры (конец 1910 -начало 1911 гг.) 241-256
IV.2. «Прыжок Пантеры» в 1911 г: повторное испытание Антанты на прочность. Путь от кризиса к соглашению .256-279
IV.3. Франко-испанская сделка и Фесский договор 1912 г.: Марокко «меняет цвет на карте 279-291
Заключение 292-307
Список литературы
- Политическая подготовка французской экспансии в Марокко
- Борьба английской и французской дипломатии в борьбе за внутренние преобразования марокканской государственности (1900-1903 гг.)
- Марокканская реакция на европейские планы внутриполитического переустройства султаната
- «Иллюзия сотрудничества»: заключение франко-германского соглашения 9 февраля 1909г
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Для крупнейших европейских держав рубеж XIX - XX вв. обозначил окончание территориального раздела мира и начало борьбы за его передел. В новую эпоху, в силу возросшего значения колоний, борьба за господство над ними стала одной из основных причин международных противоречий, конфликтов и войн. Большая европейская война многим казалась даже неминуемой в 1905 г., 1908 г. и 1911 г. Из этих трех острейших международных кризисов два были напрямую связаны с судьбой Марокко – последнего независимого государства Северной Африки. В истории международных отношений накануне Первой мировой войны марокканский вопрос сыграл важную роль, став ярким показателем новых тенденций в развитии взаимоотношений великих держав как в центре, так и на периферии. В связи с этим в диссертации ставится задача определения места марокканской проблемы в системе внешнеполитических приоритетов ведущих государств Европы, а, следовательно, и в системе международных отношений.
Изучение марокканского вопроса рубежа XIX – XX вв. позволяет исследовать политику великих держав в периферийных регионах системы международных отношений, что дает возможность сформулировать ряд проблем, актуальных и на сегодняшний день. Северная Африка и арабский мир в целом были и остаются средоточием сложнейших международных противоречий, где интересы «внешних» сил тесным образом переплетаются с социальными и политическими процессами, вызванными во многом местной спецификой. Хотя история контактов европейских держав со странами Магриба насчитывает много столетий, именно на рубеже XIX – XX столетий, в период «Высокого империализма», это взаимодействие впервые стало настолько интенсивным, что приобрело критически важное значение для всех заинтересованных сторон. Именно тогда данный регион был необратимо вовлечен в орбиту мировой политики и остается в ней до настоящего времени.
Кроме того, одним из важнейших рубежей мировой истории, изменивших ее ход, была Первая мировая война. Проведение великими державами империалистической внешней политики стало одной из причин обострения борьбы за доминирование в Европе и усиления конкуренции «на местах». Изучение марокканского вопроса дает возможность выявить этапы ее развития, диалектику ситуативных факторов внешней политики и её ментальных, социальных и идеологических основ, а также конкретный материал, характеризующий возникновение и развитие противоречий великих держав в связи с их борьбой за захват африканских территорий, в годы, предшествовавшие Первой мировой войне, что позволяет более обстоятельно исследовать одну из существенных причин её возникновения.
Объектом данного исследования является сложный узел международных противоречий вокруг Марокко в его колониальном и европейском аспектах. В качестве предмета исследования выступает политика европейских держав - Англии, Франции, Германии, Испании в марокканском вопросе в рамках хронологических границ диссертации. Анализ дипломатической практики других участников «марокканской драмы» - России, Италии, США – представлен в той степени, которая позволяет глубже раскрыть характер маневров основных ее участников.
Целью диссертации является определение роли марокканского вопроса в эволюции системы международных отношений накануне Первой мировой войны, а также выявление степени и механизмов взаимозависимости между колониальными и европейскими проблемами.
Поставленная цель потребовала решения следующих научных задач: определить истоки марокканского конфликта и выявить цели колониальной политики каждой из европейских держав в Марокко, ее направления, средства и способы проведения; изучить динамику и итоги борьбы заинтересованных держав – Англии, Франции, Германии, Испании, России – вокруг шерифского султаната; выявить степень и методы влияния заинтересованных неправительственных кругов («группы давления», представители крупного промышленного и банковского капитала, общественное мнение) на политику кабинетов в Марокко; проанализировать специфику марокканского вопроса и его роли в изменении международного порядка в период конца XIX – начала ХХ вв.; рассмотреть активность марокканского султаната как периферийного и зависимого, но все же самостоятельного субъекта международных отношений до момента окончательной утраты им своего суверенитета.
Хронологические рамки исследования охватывают период конец XIX – начало XX вв., фактически до 1912 г. Традиционно, зарождение «марокканской драмы» относят к 1900 г., связывая его с намерением султана провести внутренние преобразования. Анализ предшествовавшего этим событиям периода (конец XIX в.) показал его значимость для последовавшего развития всего марокканского вопроса. Именно тогда были определены основные претенденты на шерифский султанат, заложен фундамент системы взаимоотношений держав по марокканскому вопросу и намечены основные контуры их будущего противостояния. Конечной датой условно можно считать 1912 г. – установление нового статус-кво в Марокко после подписания Фесского договора, разделившего султанат на французский и испанский протектораты. В то же самое время, 1912 г. не урегулировал окончательно весь марокканский вопрос, что оставляет верхнюю границу хронологических рамок диссертации открытой.
Методологическая основа диссертации базируется на теоретических разработках в области таких явлений, как: империализм, колониализм, экспансия; рассмотрении таких категорий как система международных отношений, национальный интерес, конфликт. В рамках данного исследования анализ дипломатического соперничества держав вокруг султаната осуществляется по трем направлениям: рассмотрение общих тенденций в развитии международной системы взаимоотношений держав и ее параметров; изучение линии поведения заинтересованных великих держав на периферии (т. е. в самом султанате); исследование векторов внешнеполитических устремлений отдельных европейских государств (Англии, Франции, Германии, Испании, Италии, России). При этом марокканский вопрос рассматривается как пример внешней экспансии крупных европейских государств (акторов), руководствовавшихся определенными представлениями о собственных национальных интересах.
В поисках необходимых инструментов осмысления «национального интереса» и «экспансии» мы обратились к идеям школ политического реализма и неореализма (Г. Моргентау, К. Уолтца). Предложенная в рамках этих школ классификация международных систем дает нам возможность понять принципы, на которых строились взаимоотношения держав в интересующий нас период, когда система международных отношения имела многополярный характер, но с ярко выраженной тенденцией к биполярности (формирование и укрепление двух военно-политических блоков).
В теории международных отношений особое место занимает понятие «система международных отношений», в рамках данного исследования являющимся одним из ключевых понятий. Одним из вариантов системного подхода к международным отношениям стал предложенный в 70-е гг. ХХ в. И. Валлерстайном «мир-системный» анализ.
Проблема империализма до сих остается одной из наиболее дискуссионных и неоднозначно трактуемых тем в изучении международных отношений кануна Первой мировой войны. Господствовавшая продолжительное время интерпретация империализма, предложенная В. И. Лениным, делала упор главным образом на его экономическую природу. В. И. Ленин представил империализм как качественно новую, высшую и последнюю ступень развития капиталистического общества. Современные британские исследователи Р. Робинсон и Дж. Галлахер, наоборот, отрицают ведущую роль экономических факторов в колониальной экспансии держав и первостепенное значение отводят политическому фактору, при этом выделяя категории «формального» и «неформального» империализма.. Интересную интерпретацию империализма предложил исследователь Д. Филдхауз, который признавал, что связь между экономикой и империей существовала, а экономические интересы иногда вызвали политические проблемы, которые приходилось решать дипломатическими методами.
В контексте изучаемой проблемы весьма плодотворным становится применение таких категорий как «жесткая» и «мягкая» сила, предложенных американским политологом Дж. Наем. В частности это относится к политике «мирного проникновения» французов в Марокко, которая как нельзя более явно продемонстрировала закономерности перехода «мягкой силы» в «жесткую» и, следовательно, «неформального» империализма в «формальный».
Постановка проблемы места марокканского вопроса в международных отношениях как конфликта обратила нас к поиску теоретического осмысления этого явления, а также изучению уже имеющихся разработок отечественных и зарубежных исследователей.
Для достижения цели исследования применялись принципы научного историзма, объективности, сравнительно-исторический метод.
Источниковая база исследования представлена архивными материалами, опубликованными дипломатическими документами, парламентскими дебатами, мемуарами, письмами и воспоминаниями, а также прессой и публицистикой.
Очень ценную информацию о развитии марокканского вопроса представляют собой материалы Российского Министерства иностранных дел, хранящиеся в Архиве внешней политики Российской империи, которые составили документальную основу настоящей диссертации. Привлеченные к написанию данного исследования архивные материалы, касающиеся марокканского вопроса - депеши, письма, телеграммы, доклады российских представителей в марокканском султанате - дают возможность составить более объективную картину борьбы великих держав за Империю шерифов. Большая часть материалов по марокканской проблеме вводится в научный оборот впервые. Благодаря этому ценному источнику мы смогли рассмотреть взаимосвязь внутренней марокканской истории с крупными событиями международной жизни кануна Первой мировой войны.
Публикации документов официального характера из французского и британского архивов представляют собой еще один ценный комплекс источников для данного исследования. Британская и французская «версии» событий периода 1900-1914 гг. представлены в сборниках «British Documents on the Origins of the War (1898-1914)», опубликованном Дж. П. Гучом и Г. Темперли в 1926-1938гг. и «Documents diplomatiques franais (1871–1914)» под редакцией П. Ренувена. Дополнительным источником информации о формировании британской внешнеполитической концепции стали материалы заседаний британского парламента.
Официальная публикация документов германского министерства иностранных дел представлена в обширном сборнике «Die Grosse Politik der Europischen Kabinette (1871–1914)» и сборнике «German Diplomatic Documents 1871-1914», являющегося переводом с немецкого языка документов, опубликованных в XIV – XXVII томах сборника «Die Grosse Politik». Дополнить имеющуюся информацию по внешнеполитической ориентации Германии в данный период помогает переписка между императорами Вильгельмом II и Николаем II.
Большую важность для нашего исследования представляют дипломатические документы Российской империи, опубликованные в сборнике «Международные отношения в эпоху империализма».
История марокканского вопроса была полна различного рода соглашений, заключаемых европейскими державами о разграничении сфер влияния, или договоров между марокканским правительством и европейскими кабинетами. Полные тексты договоров были опубликованы французским адвокатом Л. Дэлоншем в сборнике «Международный статус Марокко». Экономическую жизнь марокканского султаната на рубеже XIX – XX вв. помогли воссоздать материалы сборника «Documents d’histoire economique et sociale marocaine».
Большой исторический интерес представляет собой обширная мемуарная литература, принадлежащая перу видных политических деятелей рассматриваемого периода. Наиболее значимыми для раскрытия нашей темы диссертации являются мемуары, воспоминания и дневники известных французских деятелей и участников рассматриваемых событий: французских посланников в Марокко С.-Р. Тайландье и Сэнт – Олера; видных деятелей французского колониализма Г. Аното, Шердобэ, Л. Убера; первого генерал-резидента в Марокко Ю. Лиотэ; «творца» французского протектората Коилье и члена колониальной комиссии Р. Фрелупа; ближайшего «сподвижника» министра иностранных дел Франции в 1898-1905 гг. Т. Делькассе - М. Палеолога. Важные сведения о политике Франции в период Агадирского кризиса 1911 г. содержатся в воспоминаниях премьер-министра Франции (июнь 1911 г. – январь 1912 г.) Ж. Кайо.
Несомненный интерес представляют собой воспоминания придворного марокканского летописца Омар Мохаммеда «Дипломатическая история Марокко (1900-1912)», которые являются единственным доступным нам источником с марокканской стороны; они позволили нам проникнуть в придворную жизнь марокканских правителей рубежа XIX – XX вв.
Для воссоздания полной картины сложной дипломатической борьбы европейских держав, которая развернулась вокруг марокканского султаната, нами привлекались мемуары, письма и воспоминания политиков, известных дипломатов и общественных деятелей данного периода Великобритании, Испании, Германии, России.
Отдельную группу источников по марокканскому вопросу составляет публицистическая литература. Работы французских публицистов и журналистов Мермье, А. Тардьё, Р. Пиньона; британских публицистов - Д. Х. Норманна и П. Ф. Байярда; российского корреспондента И. И. Защука; германского доктора философии и литературы Ч. Сароли содержат подробный анализ различных событий и процессов в Европе накануне Первой мировой войны и дают нам возможность прочувствовать атмосферу данного периода.
Периодические издания данного периода привлекались автором как для изучения общественного мнения, так и для исследования взаимосвязи общественности и правительственных кругов. Объектами нашего изучения стали газеты Times, Daily News и Le Temps. Мы также привлекли марокканскую печать, материалы которой были заимствованы из разных источников, главным образом, это воспоминания Б. Микина и О. Мохаммеда; обзоры прессы, содержащиеся в дипломатических изданиях и архивных материалах. Особое внимание мы уделили французскому периодическому изданию «Бюллетень комитета французской Африки» (le Bulletin), который был основным печатным изданием французской «колониальной партии» по африканским проблемам.
Историографическая база исследования. Специфика исследуемой темы обусловила привлечение широкого круга работ, посвященных как непосредственно марокканской проблематике, так и общим сюжетам международной жизни конца XIX – начала ХХ вв.
Историографии марокканского вопроса присущи следующие особенности. Во-первых, отсутствие комплексного исследования, в котором в равной степени освящались его международная и локальная составляющие; во-вторых, это невозможность разбить имеющуюся литературу на периоды или этапы освещения марокканской проблематики; в-третьих, ее взаимосвязь с проблемой возникновения Первой мировой войны, которой посвящено достаточно большое количество как общих, так и более специальных исследований. В этих работах марокканские кризисы 1905 г. и 1911 г. фигурируют как часть цепочки событий, приведших к возникновению войны, при этом зачастую теряется «марокканская» специфика данных событий; в-четвертых, разная степень освещенности событий, составляющих сюжетную основу марокканского вопроса.
Учитывая эти черты существующей историографии и принимая во внимание широту тематики работ, автор посчитал целесообразным структурировать всю использованную литературу условно на три категории: 1. монографии, посвященные непосредственно Марокко и относящиеся к разделу востоковедческих; 2. литература, которая рассматривает проблему Марокко в контексте внешнеполитического курса великих держав – Англии, Франции, Германии, Испании, России, то есть описывает европейский аспект марокканского вопроса; 3. исследования, затрагивающие общие вопросы проводимой державами политики в Европе и на периферии; проблемам Антанты и Тройственного союза.
Для комплексного понимания международной атмосферы в 1900 - 1914 гг. были рассмотрены ряд классических исследований по Первой мировой войне: А.М. Зайончковского, А. И. Звавича, Г. Киссинджера, А. Тейлора, М. Б. Туполева, С. Фэя, П. Ренувена, З. Штейнера, А. Пьери, Г. Барраклуа, О. Хэйла, Дж. Кэйджа, Р. Лэнгхоума .
Среди общих исследований по истории Марокко можно особо выделить работы британского востоковеда Э.Бёрка, арабского ученого М. Салахдина, отечественного ученого, известного специалиста по новой истории арабских стран Северной Африки М. С. Сергеева, Ф. Парсонса, М. Маазоузи, Р. Бидвелла, Р. Э. Дунна, К. В. Осборна, К. Мунхолланда, Ж. Кука.
Проблеме установления французского и испанского протекторатов в Марокко посвящены работы А. Шама, Ж. Дрэша, Л. Берше, Ж. Гуильена, Т.Г. Фигуэраса.
Существенным пробелом историографии является недостаточное внимание исследователей к попыткам сближения Франции и Германии на марокканской почве в 1907 - 1909 гг. Практически единственным специальным исследованием по данной тематике является статья Э. В. Эдвардса «Франко - германское соглашение по Марокко, 1909 г.».
Вторую группу монографий по марокканскому вопросу составляют работы, посвященные проблемам европейского проникновения в Марокко. Одним из наиболее полных исследований европейской дипломатии в Марокко в 1904-1905 гг. является монография американского историка Э. Андерсона «Первый марокканский кризис, 1904-1905 гг.». Проблеме взаимоотношений Испании и Марокко посвящена работа испанского исследователя Х. М. Алльендесалазара. Заметный вклад в раскрытие проблемы европейского проникновения в Марокко внесли работа американского историка Ф. Виллиамсона «Германия и Марокко до 1905 г.» и французского историка П. Гуильена «Германия и Марокко».
Историография появления Антанты также обширна и многогранна. В разряд общих работ по данной проблеме можно отнести работы Х. Андрью; Я. Мэтьюса; Я. Ф. Парра; О. Н. Кузнецовой; А.Ф. Остальцевой. Проблеме возникновения Второго марокканского кризиса и ответственности сторон за его развязывание посвящены работы С. А. Стегаря, Ж.-С. Алена, Ю. Ратиани.
Третью группу использованной нами литературы составляют общие исследования, посвященные теоретическим аспектам развития международных отношений в начале ХХ в., внешней политике европейских держав, биографиям влиятельных политических фигур данного периода и отдельным сюжетам.
Проблему формирования и ориентации внешнеполитического курса Великобритании накануне Первой мировой войны освещают: объемное исследование «Британская внешняя политика во времена Э. Грэя», работы Г. Монгера, Я. Маккинзи, Ж. Цезаря, А. Тэйлора, К. М. Вильсона, А. В. Игнатьева, А. Г. Сенокосова, монография «Великобритания и Германия в Африке. Имперское соперничество и колониальное управление». В Монографии Е. В. Романовой «Путь к войне. Развитие англо-германского конфликта 1898 – 1914 гг.» рассматривается противостояние двух главных претендентов на роль гегемона в Европе.
Внешнеполитическая деятельность Третьей Республики в 1890-1914 гг. неоднократно становилась объектом исследования как отечественных, так и зарубежных историков. Из всех колониальных направлений политики Парижского кабинета накануне Первой мировой войны марокканскому вопросу французскими историками уделялось особое внимание, общее количество выпущенной после 1912 г. литературы насчитывает несколько сотен монографий, статей и эссе. В рамках нашего исследования мы ограничились выборкой по тематическому принципу и обозначили наиболее интересные из доступных нам работ.
Особое место среди общих работ по истории внешней политики держав накануне Первой мировой войны занимают исследования «мировой политики» Германской империи, феномена быстрого наращивания ее экономической и военной мощи, активизации ее колониальной экспансии в Азии и Африке. Из имеющихся работ стоит выделить исследования А.С. Ерусалимского, М. Таунсенда, В. В. Герчиковой, А. И. Балобаева, Г. Гейдорна, Ю. М. Рудакова, П. Польникова, коллективную монографию «История германского колониализма в Африке».
С целью воссоздать полную картину борьбы великих держав за Империю шерифов мы приобщили исследования, рассматривающие позицию России; Испании; Италии; Турции в отношении проблем, связанных с Марокко.
Довольно большой пласт исследований посвящен проблеме империализма, его формах, методах и основах. Из имеющегося многообразия литературы по данному исследованию мы выбрали те монографии, которые смогли понять глубину и противоречивость империализма.
На сегодняшний день исследователями в разных сферах гуманитарной науки была проделана огромная работа по изучению проблемы конфликта в международных отношениях, основной упор делается на выявлении методов регулирования конфликтов и поиска путей недопущения возникновения новых конфликтных узлов. В целом, западная и отечественная историография предлагает довольно обширный спектр литературы, освещающей проблему международного конфликта.
Проблема роли личности в истории является одной из интересных и широко исследуемых в последнее время тем в историографии. Очень показательными в данном случае являются исследования известного французского писателя и историка А. Моруа «Эдуард VII и его время», американского ученого Ч. Портера «Карьера Т. Делькассе», А. В. Цфасмана «Рейхсканцлер Германии Бернхард фон Бюлов (1849-1929)».
Определить взаимосвязь между событиями на Балканах в 1908 г. и франко - германским сближением в Марокко помогла монография К. Б. Виноградова «Боснийский кризис 1908 – 1909 гг. – пролог Первой мировой войны». Монументальный труд «История дипломатии» под редакцией В. М. Хвостова оказался весьма полезным для изучения общеевропейского контекста рассматриваемого периода и отдельных сюжетов международных отношений. Второстепенные аспекты затрагиваемой темы позволили изучить монографии Л. Вэйдона «Танжер. Другой путь», О.В.Серовой «От Тройственного союза к Антанте», В. Спенсера «Словарь марокканской истории».
Научная новизна диссертации определяется рядом моментов.
Во-первых, предлагается многоуровневый анализ марокканского вопроса в эпоху поляризации международных отношений в преддверии Первой мировой войны и представляется его развитие в контексте блоковой политики великих европейских держав.
Во-вторых, в данном исследовании марокканский вопрос рассматривается не только в рамках традиционного «треугольника» Франция – Германия – Великобритания, но и с учетом позиций держав, не заинтересованных в нем напрямую (Россия, Италия, в отдельных случаях США), держав «среднего звена» (Испания), а также действий самого марокканского султаната и процессов, происходивших в нем, что дает возможность увидеть восприятие марокканской проблемы «со стороны». Анализ международного климата вокруг Империи шерифов производился с учетом всего комплекса взаимовлияния и взаимодействия политики ключевых акторов международной системы в отношении султаната.
В-третьих, впервые в научный оборот вводятся ранее не использованные архивные материалы по марокканской проблематике – донесения русских представителей в султанате, которые позволяют по-новому взглянуть как на эволюцию марокканского вопроса, так и на отдельные сюжеты международной жизни рассматриваемого периода.
Теоретическая и практическая значимость диссертации заключается в возможности использования ее основных выводов в дальнейшем изучении различных аспектов международных отношений в целом и марокканской истории в частности. Материалы диссертации могут быть использованы при создании трудов по истории внешней политики Англии, Франции, Германии, Испании, России; теории международных отношений; для подготовки и чтения лекционных курсов и семинаров по истории международных отношений накануне Первой мировой войны.
Политическая подготовка французской экспансии в Марокко
Рубеж XIX- XX вв. стал периодом перемен в международной жизни Европы, что нашло отражение в сдвигах внешнеполитического курса многих великих держав, заставило их пересмотреть свои приоритеты и вступить в острую конкурентную борьбу за место в иерархии государств. Созданная фон Бисмарком в 80-е гг. XIX в. система союзов с целью не допустить возникновения коалиций против Германии, обеспечивавшая ее безопасность в Европе и до определенного момента сдерживавшая внешнеполитическую динамику включенных в нее государств, какое-то время смогла поддерживать статус-кво в Европе. Но национализм, усиление колониальной активности и экономическая конкуренция способствовали дальнейшему углублению противоречий держав, сдерживать которые данная система оказалась уже не в состоянии. Образование русско-французского союза в 1893 г., переход Германии к «мировой политике» и зарождение англо-германского антагонизма стали новыми реалиями международной жизни, став дестабилизирующими факторами для существующей системы международных отношений и способствуя образованию новых очагов напряженности, одним из которых и стал марокканский султанат.
«Многоликий Марокко» - так называли эту страну не только ее обитатели, но и чужеземцы, которым удавалось посетить этот богатейший по разнообразию природных богатств и культур край. «Империя Марокко лежит между Средиземным морем, Алжиром, Сахарой и Атлантическим океаном. Страну прорезывает посредине Атласский хребет и омывают большие реки; природа богатая, климат довольно разнообразный, географическое положение чрезвычайно благоприятно для торгового посредничества между Европой и Африкой» - так начинает свое описание Империи шерифов французский представитель С.-Р. Тайландье142.
По своему географическому положению, Марокко находится в северо-западной части африканского континента. Это наиболее близко расположенная к Европе африканская страна. От Пиренейского полуострова Марокко отделяется Гибралтарским проливом, имеющим важное военно-стратегическое значение как опорная база в районе Средиземноморья. На западе страна обращена к Атлантическому океану, что отличает Марокко от других африканских стран, так как дает ему возможность стать удобным транзитно-перевалочным пунктом на путях из Америки в североафриканские, европейские и азиатские страны. Занимая угол Африки, Марокко имеет выход и в Средиземное море, и в Атлантический океан, что придает его географическому положению больше значимости. Кроме того, марокканское государство выступает в роли связующего звена между странами Северной и Западной Африки, разделенных пустыней Сахарой.
Марокканское правительство вело кочевой образ жизни, переезжая из города в город, что существенно децентрализовало страну. Фес, Рабат, Мекнес и Марракеш -крупнейшие города султаната, торговые и культурные центры страны - в разные времена были резиденциями правителей, доступ в которые европейцам вплоть до второй половины XIX в. был практически запрещен. Как писал английский путешественник Б. Микин, «вместе с султаном отправлялись его ближайшие советники, помощники, родственники, доверенные лица, женщины, рабы, слуги, личная охрана султана и специальный отряд, который защищал караван от нападений племен и бандитов. За этой процессией тянулись повозки, нагруженные огромными сундуками с одеждами, посудой, различными ценностями, музыкальными инструментами, едой и водой. Казалось, что эта вереница повозок не кончится никогда»143. Несложно предположить, что такой переезд дорого обходился султанской казне, потому что требовал много затрат. Однако во время своего продвижения султанские чиновники собирали налоги с тех мест, по которым проходил их путь. Против тех, кто не желал отдавать свой урожай, или скот, или красивую утварь, нередко применяли физическую силу. Поэтому приход каравана султана всегда ждали с опаской, а племена нередко поднимали против сборщиков налогов мятежи.
К началу XX столетия Марокко представляло собой типичное восточное государство - слабоцентрализованная теократическая монархия с ярко выраженной доминирующей светской и духовной властью султана-шерифа, который «соединил в себе качества верховного жреца, всемогущего судьи и главного исполнителя законов,
Meakin В. Life in Morocco. London, 1905. P.29. которым он единственный источник» . Духовный авторитет правящей династии Алавитов подкрепляла их родословная, восходившая к пророку Мухаммеду, поэтому династия считалась шерифской. Как правило, султан наследовал свою власть, однако в Марокко, как в любом другом арабском государстве, были не редки случаи заговоров или прямых захватов власти, что свидетельствует о «неспокойном» течении марокканской истории практически с ранних ее периодов145.
В обязанности султана входили поддержание порядка внутри страны, наблюдения за работой государственного аппарата, представления страны на международной арене, строгое соблюдение предписаний Корана. Воля султана обнародовалась через специальные декреты - дахиры. Султан всегда появлялся с огромной свитой своих ближайших помощников и советников, а сопровождал его личный эскорт. Все они рекрутировались из сыновей представителей племенных вождей или шерифской знати - каидов. В Марокко, как и в любой другой исламской стране, традиции не теряли своего символического смысла, им отводилась важная роль в повседневной жизни. Пышность, порой выходящая за рамки воображаемого, была неотъемлемой частью ритуала, и в глазах его подданных должна была свидетельствовать о могуществе суверена.
Центральное правительство шерифского султаната формировали два института: служба двора и служба государства, называемая махзеном. Каждая из этих служб четко выполняла свои функции: так, служба двора делилась на внутреннее и внешнее ведомства и возглавлялась двумя сановниками, не имевшими высшего должностного звания. В состав махзена входили министры - визири, которые отвечали за разные направления внутренних дел султана: экономика, социальная политика, отношения с племенами, военное дело, чеканка монеты и финансы, сбор налогов, строительство дорог.
В целом, главная задача махзена сводилась к обеспечению нормальной работы различных государственных учреждений и строгому выполнению султанских указов. Во главе махзена стоял великий визирь, который назначался лично шерифским правителем, был его личным советником и опорой внутри марокканского правительства. Отметим, что в состав махзена входил специальный человек, занимавшийся проблемами взаимоотношений европейцев и марокканцев. В частности, он должен был решать вопросы, связанные с предоставлением им особых прав в торговле, коммерции и других сферах марокканской жизни, разбирать споры между иностранцами и местным населением, отвечать в целом за их безопасность в Марокко.
Борьба английской и французской дипломатии в борьбе за внутренние преобразования марокканской государственности (1900-1903 гг.)
Активное участие в продвижении германских интересов при дворе султана принимали прямые агенты Круппа, самым известным из которых был инженер В. фон Роттенбург, брат бывшего начальника императорской канцелярии при Бисмарке. Он развернул в Марокко значительную деятельность по продаже Мулай Абдельазизу оружия. При этом французские посланники неоднократно указывали на его прямую связь с проанглийским Эль-Менхеби291. Британский консул в Марокко А. Никольсон сравнивал положение фон Роттенбурга при марокканском дворе чуть ли не с самим Каидом Маклином, указывая, что «если бы фон Роттенбург был англичанином, вся британская политика в Марокко была построена вокруг него»292. Таким образом, немцы стали проявлять все большую заинтересованность в марокканском султанате, претендуя на роль главных соперников французов.
Экономические устремления определенных представителей германского промышленного и торгового капитала вынуждали последних искать сотрудничества с политическими силами Германии. Их старания увенчались успехом: по мере успешного развития германо-марокканских отношений, на Вильгельштрассе почувствовали политический интерес к этой стране.
Стоит отметить, что в немецких политических кругах не было единого мнения относительно наиболее благоприятного исхода марокканского вопроса, что выражалось в разных видениях будущего султаната. В своих мемуарах фон Бюлов указывал, что император Вильгельм, поддерживаемый военными кругами, считал закрепление Франции в Марокко как отвечающее интересам Германии: таким образом французы постепенно отошли бы от идеи возвращения Эльзаса и Лотарингии. Более того, необходимость покорить Марокко, а потом и поддерживать там порядок, потребовала бы от Парижа значительных финансовых затрат, а также ослабило бы ее в военном отношении - считал кайзер.
В отличие от императора, фон Бюлов оказался более дальновидным политиком. Он понимал, что на какое-то время в Париже действительно будут поглощены
Берлинскому кабинету было известно о шедших в Париже и Лондоне переговорах и о возможных объектах их будущего соглашения. 4 октября 1903 г. посол в Лондоне Меттерних писал фон Бюлову: «В случае, если Франция, Англия и Испания договорятся о плане раздела Марокко, мы можем сначала сообщить этим трем странам, что мы не признаем плана раздела, в котором мы не участвуем. Мы поднимем протест ввиду того, что не были приняты во внимание наши значительные торговые интересы на Атлантическом побережье ... Если Англия делает французам большие уступки в Марокко, то она будет за это добиваться освобождение Египта от всех международных пут. Французы давно поставили над Египтом крест и охотно уступят Англии за Марокко то небольшое политическое влияние, которое они еще имеют в Египте». Письмо Меттерниха заканчивалось словами: «Если англичане, несмотря на все, договорятся с Францией о радикальном разделе Марокко, в чем я все еще сомневаюсь, так как потеря немногих у французов прав в Египте не уравновешивает для англичан отказа от Марокко, то англичане это сделают лишь под влиянием желания завязать новую дружбу с Францией какой угодно ценой. Если раздел будет проделан за нашей спиной, то против Франции мы имеем гораздо более сильное средство давления, чем против Англии. Когда придет время, мы сможем сказать французскому правительству, что оно слишком умно, чтобы легкомысленно поставить на карту заботливо поддерживаемые в течение более тридцати лет дружественные отношения между Францией и Германией»2 4.
Таким образом, становилось более очевидным, что раздел Марокко на сферы влияния между заинтересованными державами станет неизбежным финалом для этой страны, и главным претендентам - французам - придется договариваться и с немцами в том числе. В этой связи возникал вполне очевидный вопрос: какими будут компенсации, и какую цену Париж готов заплатить, чтобы воплотить свою мечту -создание «французского» Марокко. Перед Берлином возникали новые задачи: как реагировать на англо-французское сближение? Не является ли оно намерением держав оставить Германскую империю в стороне от решения серьезных международных вопросов? Страх ли перед германской мощью толкал эти державы к поиску сотрудничества? Или они просто не желали воевать друг с другом из-за колониальных вопросов?
На наш взгляд, в период 1903-1904 гг. в связи с англо-французскими переговорами и под давлением промышленных кругов Берлинский кабинет пришел к окончательному осознанию значимости марокканского вопроса в европейской системе взаимоотношений держав: через определенные целенаправленные действия в султанате можно было решать и европейские задачи. И если первоначально Империя шерифов была объектом экономического проникновения Германии, во всяком случае, как то позиционировалось, то по мере углубления борьбы держав за марокканский султанат он стал приобретать важное политико-дипломатическое значение. Вероятные опасения остаться в стороне от участия в судьбе марокканского султаната толкали Германию на поиск выхода из наметившейся изоляции и побудили немцев обратиться к Испании и Турции, рассматривая их как инструмент противовеса англо - французскому блоку в Марокко.
Так, в сентябре 1903 г. немцы обратились к Мадриду с предложением поставить вопрос о разделе Марокко, предлагая следующие условия: «Учитывая наше политическое положение в мире вообще и в особенности значение глубоких экономических интересов в Марокко, мы должны стремиться к территориальному равноправию и при разделе самой страны, хотя бы в области Сус, и при разделе других колоний, например, при предоставлении нам Фернандо По»295. Своим предложением Германия выражала согласие на раздел Марокко на сферы влияния заинтересованных держав как один из возможных вариантов решения марокканского вопроса, с учетом получения, конечно, определенных компенсаций в шерифской империи.
Идея территориального утверждения Германии в южном Марокко, высказанная немецким послом испанскому правительству, также, как оказалось, помышлявшего о южномарокканском побережье, была отклонена по той причине, что Мадрид в большей степени волновали переговоры, которые велись тогда между Англией и
Францией. В Мадриде имелись большие опасения, что ее исторические интересы в этой стране могут быть не учтены. Тем более, Мадридский кабинет в своей политике тяготел в сторону Англии, но и не отказывался от сотрудничества с Францией, и менять общий вектор своего внешнеполитического курса не входило в его планы296.
Порта оказалась еще одной страной, на поддержку которой рассчитывал Берлин. В частности, германское правительство не раз пыталось побудить турецкого султана вступить в дипломатические отношения с махзеном. В начале 1903 г. в беседе с турецким представителем в Берлине император Вильгельм выразил свое желание, чтобы султан Абдул Хамид поспешил восстановить ранее разорванные дипломатические отношения с марокканским правительством и отправил в Империю шерифов чрезвычайную миссию, носившую религиозный характер. Взамен этого кайзер выражал готовность позаботиться о неприкосновенности турецких владений в Триполи 7. Однако данные переговоры не привели к конкретным практическим результатам: марокканский правитель отклонил все попытки турецких дипломатов пойти на контакт.
Марокканская реакция на европейские планы внутриполитического переустройства султаната
Исходя из этих соображений, Э. Кроу заключал, что Британии следовало бы отказаться от прежнего курса, «устланного вежливыми британскими уступками — уступками, сделанными без какого-либо убеждения в их справедливости или не уравновешенными равными противоположными услугами. Тщетные надежды на то, что таким образом Германия может быть «умиротворена» и сделана более дружественной, должны быть решительно отброшены» .
Таким образом, германский фактор стал осознаваться в Форин оффис как реальная угроза британским позициям в международных делах. Поэтому в период 1907-1914 гг. Англия направила свою политику в сторону укрепления отношений с Францией и Россией, для чего могла использоваться поддержка их притязания в различных периферийных вопросах538.
Исходя из сказанного выше, можно сделать вывод, что после 1906 г. в Европе расстановка сил держав была довольно четко очерчена, и положение интересующих нас великих держав в общей системе международных отношений было определено. Так, Англия выступала гарантом европейского баланса сил, Германия проводила политику, направленную на занятие лидирующей роли, Франция, связанная соглашениями с Россией и Англией, обезопасила себя от неблагоприятных для нее возможных комбинаций держав, Испания была поглощена решением внутренних проблем, но в целом действовала в рамках англо-французского блока. Получалось, что установившийся на время европейский статус-кво не позволил сделать Европу ареной возможного столкновения великих держав в их борьбе за отстаивание внешнеполитических интересов. В таком случае противостояние европейских государств переносилось именно на периферию международных отношений. И снова марокканский вопрос стал для этого благоприятной почвой.
В то же самое время, несмотря на дальнейшее углубление противостояния по линии Германия - Антанта, франко - германские отношения развивались в двойственном направлении, сочетая в себе элементы соперничества и стремления сотрудничать, что особенно касалось марокканских дел. Именно отношения между Берлином и Парижем в Империи шерифов в 1907-1909 гг. придавали марокканскому вопросу довольно острый характер, вынуждая стороны то прибегать к чрезвычайным мерам, то вставать на путь компромиссного урегулирования спорных вопросов.
Отметим, что после марокканских событий 1905 - 1906 гг. на Вильгельмштрассе пересмотрели свой взгляд на Францию. По словам рейхсканцлера фон Бюлова, в Берлине окончательно убедились, что Франция не имела ни малейших помыслов нападать на Германию в 1905 г. или чинить ей какие-то препятствия в Европе539. За ее спиной стоял более сильный соперник - Англия, которая держала в поле зрения внешнюю политику не только Парижа, но и смогла прийти к соглашению с Россией - страной, на сближение с которой Берлин возлагал немалые надежды. Встретив совместное противодействие Англии и Франции в марокканских делах, в немецких политических кругах зародилась идея использовать любую возможность, чтобы разбить англо-русское звено Антанты, показав ее слабости и внутренние разногласия. В таком случае Франция могла стать той картой, с помощью которой Берлин смог бы вовремя перетасовать установившийся европейский порядок, поэтому к 1907 г. в Берлине решили занять «миролюбивую» позицию по отношению к Парижу. Не препятствуя открыто французским устремлениям в Марокко, немцы планировали добиться расположения Парижа, с помощью марокканского вопроса направить ее внешнюю политику в нужном для себя русле, при удачном стечении обстоятельств даже заключив соглашение, и таким образом «поменяться местами» с Англией, оставив ее практически в полной изоляции.
К началу 1907 г. в Париже и в Берлине практически одновременно заговорили о возможности преодоления взаимных разногласий на марокканской почве. Немаловажно, что эти идеи появились не столько в дипломатических ведомствах и министерских кабинетах, а зародились скорее в среде французского и немецкого торгово-промышленного и банковского капитала. В марте 1907 г. российский поверенный в делах Е.В. Саблин сообщал в Петербург, что проживавшие в Марокко представители различных крупных немецких банков уверяли его в готовности работать в султанате сообща с французами . В самом Берлине император Вильгельм заявлял, что возможность франко - германского сотрудничества зависит от желаний и потребностей предпринимателей, имевших свои экономические интересы в Марокко, что могло бы подвести две державы к заключению соглашения более общего плана541.
Стоит также заметить, что ввиду разразившегося в 1907 г. финансового кризиса и по мере роста французских и германских аппетитов представители крупнейших концернов, банков и торговых домов были готовы пойти на сближение со своими соперниками с целью извлечения максимальной прибыли из этих связей. Но именно это обоюдное стремление, как говорил один из активных сторонников франко-германского сближения французский посол в Берлине Ж. Камбон, могло привести к еще большим осложнениям марокканского вопроса, нежели в 1905 г.542
Впервые о возможности реального франко-германского сотрудничества заговорили в январе 1907 г., когда германское правительство выступило с предложением Ж. Камбону достижения экономической и финансовой кооперации в Марокко543. В это же самое время лидер французских колониалистов и близкий друг Рувье Э. Этьен отправился с частным визитом в Берлин, где встречался с кайзером и графом фон Бюловым. В ходе этих встреч политиками затрагивался вопрос о возможном франко - германском взаимодействии и сближения двух держав в Марокко. Как отмечал Ж. Камбон в своем донесении французскому министру иностранных дел С. Пишону, описывая одну из таких встреч, император одобрительно воспринял готовность французской стороны к сотрудничеству, заметив при этом довольно иронично, что французы стремятся заключить entente со всем миром. Кайзер также напомнил, что немцы неоднократно делали попытки наладить отношения с Францией, однако та «вместо дружественной руки поворачивалась к ним спиной». Парируя императору, Э. Этьен предложил договориться по колониальным вопросам и решить вопрос с границами в Африке. «Это уже вчерашний день, сегодня нам нужен союз {alliance - К.Д.)», - ответил Вильгельм544.
«Иллюзия сотрудничества»: заключение франко-германского соглашения 9 февраля 1909г
Таким образом, германская тактика запугивания и силового давления показала свою несостоятельность перед лицом британской стратегии «сдерживания»814. В результате, Второй марокканский кризис закончился очередным дипломатическим поражением Германии, поставившим под вопрос ее международный авторитет, и фактической победой стран - участниц Антанты, которые достигли тактических и стратегических целей: англичане сохранили европейский баланс сил путем ультимативного воздействия на соперника, а французы получили Марокко и в целом продемонстрировали приверженность своей традиционной внешнеполитической модели поведения с опорой на Антанту.
Нельзя не признать, что наступивший в 1911г. поворот марокканского вопроса был спровоцирован явным нарушением французами Альхесирасского акта, поэтому реакция Берлина в данном случае не представляется нам неоправданно радикальной и непредсказуемой. Но Агадирский кризис наглядно продемонстрировал, что Берлинский кабинет в целом ошибся в своих расчетах на ослабление Тройственного согласия. Использование марокканского вопроса для решения более масштабных задач было тактически неверным ходом. Вопреки германским ожиданиям, это только поспособствовало сближению Великобритании, Франции и вместе с ними России, выступивших единым фронтом. По словам Э. Грея, события 1911 г. были «почти фиаско для Германии: гора созданного ею кризиса родила мышь колониальных приобретений в Африке» .
Несомненно, прыжок «Пантеры» создал новую международную обстановку: попытка разделить еще свободный шерифский султанат, притязания германского империализма добиться перераспределения сфер влияния в Африке сопровождались довольно острой борьбой держав за свои интересы как «на местах», так и на европейском континенте. В этом смысле марокканский вопрос стал удобным средством для держав продемонстрировать друг другу серьезность своих намерений и готовность перейти от слов к конкретным действиям, а также определить свое место в европейской системе иерархии государств.
Таким образом, стороны смогли урегулировать возникшие между ними противоречия и окончательно разграничить сферы своего влияния в Марокко. Теперь Германия, окончательно отказавшись от политических притязаний на Марокко, «потеряла эту страну» , взамен получив часть территории Конго и обещание в течение 30 лет свободной экономической деятельности в Марокко для германских монополий. Возникает вопрос о том, насколько Конго оправдали все те усилия, которые приложили немцы, чтобы достичь своих целей, развязывая Агадирский кризис, ибо ценность приобретенной территории определялась весьма различно. Так, полученная французами часть Камеруна считалась благодатной землей, плодородной и богатой, а Новый Камерун817, отошедший немцам, наоборот, называли страной болот и степей, с малопригодной для занятия сельским хозяйством землей и не представлявшей собой никакого практического интереса. Как отмечал В.М. Хвостов: «Вместо большой и ценной колонии Германии пришлось удовольствоваться некоторым пространством тропических топей. Получилось, что немецкие империалисты подняли шум на весь мир только для того, чтобы в конце концов, испугавшись, удовольствоваться «клочком болот», по пренебрежительному выражению французского премьера»818. Однако основное значение этой территории заключалась в ее стратегическом положении: Новый Камерун граничил с Конго и Убанги по соседству с большой бельгийской колонией и в двух местах «перехватывал» большие французские владения в Африке, хотя и на коротком участке протяженностью 6-12 км.
Окончание Агадирского кризиса поставило перед его участниками новые задачи и выдвинуло на первый план новые проблемы. В Англии, Франции, Германии правительства подводили итоги июльских событий 1911 г., строили планы дальнейшего взаимодействия и, конечно, искали «виновных» в новом обострении ситуации вокруг в Марокко. В свою очередь, марокканские события обнажили скрытые процессы, имевшие место в европейских столицах, показали наличие довольно острой внутренней борьбы в правительствах относительно поведения в ходе разрешения марокканского вопроса.
Так, в ноябре 1911 г. в Германии начались двухдневные дебаты по марокканскому вопросу, в ходе которых Бетман - Гольвег выступил в защиту только что подписанного договора с французами, отрицая влияние третьей стороны на их исход (а именно Великобритании). Он указал, что посылкой крейсера в Агадир правительство хотело заставить Францию вступить с Германией в действенные переговоры о Марокко, а окончательный же захват со своей стороны какой - либо части марокканской территории никогда не входил в намерение германского правительства. Оппозиция в лице Консервативной партии резко обвиняла его в том, что он уступил перед открыто брошенным вызовом Англии и не смог ответить на него должным образом819.
На наш взгляд, в ходе ноябрьских прений в рейхстаге Бетман - Гольвег попытался показать сильные стороны проводимой им политики во время последнего кризиса, чтобы оправдать перед лицом общественности и германских политических кругов свою личную неудачу. Тем не менее, эти отдельные попытки канцлера не смогли скрыть истинное положение дел: Германия понесла очередное дипломатическое поражение, стоившее ей международного авторитета. Как писал по этому поводу фон Тирпиц: «Поднять флаг очень легко, но спуск его иногда обходится очень дорого, если не хотят нанести ущерба своей чести. Ведь мы не имели никакого желания затевать войну. Однако самый грубый просчет наше политическое руководство совершило тем, что в первые недели июля оно окутало тайной свои намерения. Кидерлен впоследствии уверял, что кайзер никогда и не думал требовать для Германии части марокканской территории... Нашему престижу во всем мире был нанесен удар, да и общественное мнение Германии сочло это за поражение» .
