Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Египетский вопрос в взаимоотношениях великих держав в 1880-ые годы: зарождение конфликта .48 —117
1.1. На пути к британской оккупации Египта: от открытия Суэцкого канала к восстанию Араби (1869 —1882 гг.) 48 — 85
1.2. Египет в дипломатической игре России и Германии в 1882 г — 95
1.3. Обострение англо-французского конфликта в Египте в 1880-е гг и политика России, Германии и Турции 95 — 117
Глава 2. Египетский вопрос и его место в перегруппировке сил в Европе в конце 1880-х — начале 1890-х гг . 118 — 140
2.1. «Египетский след» в Средиземноморской Антанте 1887 г 118 — 122
2.2. Восточная политика и становление русско-французского союза 1891- 1893 гг 123 — 140
Глава 3. Фашодский кризис 1898 г.: причины и последствия 141 — 204
3.1. Суданский вопрос и его роль в «битве за Африку» 141 — 150
3.2. Англичане и французы на пути к Фашоде (1895-1898 гг.) .150 —169
3.3. Дипломатическая схватка за берега Верхнего Нила (осень — зима 1898 г) 169 — 204
Глава 4. От конфронтации к согласию: египетский вопрос и англо французская Антанта 1904 г 205 — 268
4.1. Урегулирование споров за Верхний Нил в 1899 г. 205 — 221
4.2. Перемены на международной арене в начале 1900-х гг и египетский вопрос 221 — 238
4.3. Египетский вопрос в переговорах великих держав в 1904 г .238 — 270
Заключение 270 — 274
Библиография .
- Египет в дипломатической игре России и Германии в 1882 г
- Обострение англо-французского конфликта в Египте в 1880-е гг и политика России, Германии и Турции
- Восточная политика и становление русско-французского союза 1891- 1893 гг
- Перемены на международной арене в начале 1900-х гг и египетский вопрос
Египет в дипломатической игре России и Германии в 1882 г
Во-первых, важным новшеством нашей работы является введение в оборот некоторых западных источников, ранее не привлекавшихся отечественных исследованиях. В частности, отдельные части нашего исследования написаны на основании документов французского Дипломатического Архива, а также материалов французского Военного архива и британского Национального архива. Использование новых материалов из французских архивов, а также из ряда фондов АВПРИ, позволяет нам пролить свет на некоторые «белые пятна» истории египетского вопроса.
Во-вторых, в большинстве работ, посвященных данной теме, египетский вопрос часто сводится к англо-французскому противостоянию на Ниле. Мы же стараемся рассмотреть его в контексте множественных дипломатических и политических связей. В частности, мы исследуем мотивы и интересы Германии в египетском вопросе, степень ее влияния и вмешательства в египетские события 1880-90-х г., участие России англо-французском противостоянии и место египетского вопроса в более широком Восточном вопросе, а также интересы Турции в Египте.
В-третьих, мы впервые делаем попытку рассмотреть проблему взаимовлияния колониальной политики в Египте и перегруппировки сил в Европе в конце XIX - начале XX в.
В-четвертых, рассматривая дипломатические и политические вопросы, мы считаем необходимым обращать внимание и на некоторые обстоятельства личного характера. Так, личные отношения консулов и послов, дипломатов и публицистов, то, как европейцы воспринимали Восток и как они формировали представление о нем у себя на родине, также является важной составляющей нашей работы. Наряду с системным подходом, мы считаем необходимым также разнообразить наш методологический арсенал, обратив внимание на, казалось бы, мелкие детали, которые, как это часто бывает, делают историю.
Методология исследования. В основу работы положены принципы историзма и системности. Вслед за американским политологом Кеннетом Уолтцем, мы выделяем три уровня, или три «образа» изучения международной политики: индивиды, внутренняя политика и международная система3. Все эти три уровня необходимы для ц елостного рассмотрения проблемы. В данной работе мы обращаем особое внимание на исследование международной системы и внутренней политики и ее влияния на дипломатию; изучение роли личностей также нашло отражение в нашей диссертации.
В связи с тем, что в истории египетского вопроса большую роль сыграли отдельные исторические личности (такие, как Т. Делькассе, У. Гладстон, Б . Дизраэли, лорд Кромер и другие), мы считаем необходимым обратить особое внимание на мотивы и процесс принятия решений теми или иными политиками, которые можно проследить по доступным нам дипломатическим документам. Роль личности в истории египетского вопроса представляется более чем значительной, в частности, в исследовании французской политики в Египте. Часто сменяющиеся французские министерства не придерживались единой политической линии — каждый министр иностранных дел приносил с собой новое видение дипломатии. Не случайно особое внимание на роль личностного фактора обращали основатели французской школы по изучению международных отношений преподаватели Сорбонны Пьер Ренувен и Жан Батист Дюрозель, ученик и последователь Ренувена4. В совместном труде они исследовали роль государственных деятелей в формировании внешнеполитического курса страны.
Наконец, третий уровень по Уолтцу — внутриполитический. Рассмотрение внутриполитических процессов является необходимым для понимания мотивов и целей государств, вовлеченных в борьбу по египетскому вопросу. Нельзя не обратить внимание на тот факт, что внешнеполитический курс, как в Британии, так и во Франции, вырабатывался под влиянием различных групп и партий. Политическая жизнь Великобритании второй половины XIX в. ознаменована чередованием консервативных и либеральных кабинетов. Несмотря на декларируемые идейные различия двух партий, внешняя политика, осуществляемая ими на протяжении второй половины XIX в., позволяет говорить о наличии преемственности в британской дипломатии. Так, кембриджские историки Р.Робинсон и Дж. Галлахер в своей знаменитой работе «Африка и викторианцы» пишут о существовании государственной точки зрения (official mind), базирующейся на национальных интересах, которые претворяли в жизнь все британские кабинеты викторианской эпохи вне зависимости т х политической принадлежности . Схожесть дипломатического курса либералов и консерваторов отмечали и некоторые советские историки . Если традиции консервативной партии позволяли ей открыто поддерживать имперскую олитику, о совершенно о-иному обстояло дело с либералами. Своеобразный разрыв между базисными ценностями либеральной партии внешнеполитической деятельностью некоторых е представителей наглядно проявился в 1882 г., в связи с оккупацией Египта, осуществленной од руководством либерального кабинета У. Гладстона. Это и некоторые другие события позволяют исследователям делать вывод, что колониальные взгляды либеральных и консервативных кабинетов фактически были идентичны.
Говоря о взаимовлиянии внутренней и внешней политики, необходимо также отметить особенность Третьей Республики, е отсутствие стабильности внутри самой страны напрямую отражалось на дипломатической активности. Незаинтересованность в колониальных делах, которая была присуща многим французским кабинетам последней четверти XIX в., сделала выработку внешнеполитического курса по этому вопросу
Обострение англо-французского конфликта в Египте в 1880-е гг и политика России, Германии и Турции
Наиболее полно точка зрения о превалирующем стратегическом мотиве отражена в работе кембриджских историков Р .Робинсона и Дж. Галлахера «Африка и викторианцы»74. Их книга, изданная в 1961 г., до сих пор вызывает множество споров среди специалистов. Объектом исследования авторов стала колониальная политика Англии XIX в., времен «ранних» и «поздних» викторианцев. Важнейшим новаторством работы стала теория о преемственности в английской внешней политике, из чего следовало , что империализма как явления нового и свойственного лишь последней четверти XIX в. фактически не существовало. Историки отмечали, что к концу XIX в. уже сформировалась государственная точка зрения (official mind) по основным внешнеполитическим вопросам, базирующаяся на принципе поддержания и охраны национальных интересов. В случае с Битвой за Африку и в частности с египетском вопросом — главным двигателем британской политики стали стратегические мотивы, а именно необходимость вернуть европейский контроль над Суэцким каналом во время восстания националистов. Оккупация Египта представляется исследователями как стартовый момент, после которого Британия прочно «втягивается» в процесс африканской экспансии. Оккупировав Египет, британцы были вынуждены защищать свои интересы в этом регионе. Этим объясняются дальнейшие захваты в Африке (например, Уганды и Судана).
Достаточно детально в книге рассмотрен Фашодский инцидент 1898 г. В главе «На пути к Фашоде» авторы последовательно анализируют развитие событий от начала завоевания Судана до развития кризиса и его последствий. Причины конфликта Р.Робинсон и Дж. Галлахер видят опять же в стратегическом расположении Судана, необходимого англичанам для поддержания своего господства в Египте. При этом влияние общественности,
Robinson R., Gallagher J. with A. Denny. Africa and the Victorians: The Official Mind of Imperialism. London, 1961. прессы и в целом идеологии имперского «престижа» на развитие кризиса практически отрицается.
Несмотря на некоторые спорные утверждения, с которыми полемизировали другие исследователи колониализма, такие, как бельгийский историк Жан Станжер,75 на наш взгляд, книга дает целостное представление о политике викторианцев в Африке во второй половине XIX столетия. Следует отметить, что работа оказала огромное влияние на дальнейшие исследования по данной проблематике. Так, тезис о доминировании стратегического интереса стал чрезвычайно популярен в среде западных историков76.
Кроме экономического и стратегического, исследователи выделяют и некоторые другие факторы развития колониальной экспансии. В частности, следует обратить внимание на т .н. идеологический фактор, связанный с господствовавшими в конце XIX столетия представлениями об имперском престиже. Он отражен в классическом труде У. Ланджера «Дипломатия империализма» в 2-х тт. 77 В первом томе своей работы автор детально рассматривает политические процессы, происходящие в Европе и на периферии, в частности в Африке в последней четверти столетия. У. Ланджер подробно исследует египетский и напрямую с ним связанный суданский вопросы. Основывая свою работу на самых разнообразных источниках, он формулирует комплекс причин, вынудивших Британию пойти на оккупацию Египта. Любопытным моментом в его книге является также исследование самого явления «империализма» и его влияния на общественное развитие в Британии. Фактически историк говорит о зарождении нового мышления, в котором тесно переплелись традиционный английский дух и британское имперское сознание. Причем это осознание пришло как к обывателям, так и к политикам, определявшим судьбу империи.
О важной роли имперского престижа в развитии колониальной борьбы пишет и историк А.Дж. П. Тэйлор в книге «Борьба за господство в Европе»78. Как следует из самого названия работы, автор рассматривает различные внешнеполитические процессы в рамках соперничества за доминирующее влияние в Европе. Книга написана в целом с европоцентристских позиций, так как, по мнению автора , колониальная политика держав была во многом подчинена их европейским интересам. Колонии представлены как своеобразная разменная монета в тонкой дипломатической игре держав. В этом же ключе автор рассматривает англо-французское соперничество за Египет и Фашодский кризис 1898 г.
Особая роль уделяется личностному фактору в истории колониальной политики. Английский исследователь Г. Сандерсон, например, писал о том, что одной из причин активизации британской колониальной политики были чрезмерные амбиции Генри Карнарвона,79 статс-секретаря по колониальным вопросам в кабинете Дизраэли, который стремился распространить на Черный континент подобие доктрины Монро в африканском варианте80. Особая роль в развитии египетского вопроса отводится исследователями таким государственным деятел ям, как Т. Делькассе81 и лорд Кромер82 . Таким образом, историки выделяют множество факторов, которые явились причиной ускорения колониальных процессов и становления империалистической политики европейских держав.
Восточная политика и становление русско-французского союза 1891- 1893 гг
Египетский вопрос не был делом исключительно двух стран. Германский канцлер Бисмарк выступал в своей излюбленной роли арбитра во время больших Лондонских конференций по Египту, а также ни на минуту не упускал из-виду дипломатические переговоры по вопросу, которые велись на протяжении всех 1880-х гг. Свои интересы в Египте имела и Россия. В Кассе египетского долга право голоса имели Италия и Австрия. Последние, однако, не сыграли какой-либо значительной роли в развитии вопроса, уступив солирующие позиции Англии и Франции, а также не желая переходить дорогу Германии и России, которые, в отличие от итальянцев и австриейцев, были всерьез погружены в происходящее на Ниле. Каждая из них пыталась использовать противостояние в Египте в своих целях.
Как и другие державы, Россия впервые всерьез заинтересовалась Египтом после открытия Суэцкого канала, который создал новые торговые перспективы для европейских стран. На церемонию открытия канала «Общество развития промышленности и русской торговли» снарядило специального представителя К. Скальковского, который позже написал книгу о важности канала для заморской торговли России 272 . В этой работе Скальковский детально проанализировал все выгоды, которые канал мог бы принести торговле273 . Открытие канала стимулировало импорт в Россию азиатских экзотических товаров, к примеру, какао, кофе, рома и риса, за ввоз которых взымалась немалая пошлина. До 1869 г. России приходилось закупать все вышеперечисленные товары через посредников. Отныне же русские купцы могли обходиться без их услуг, приобретая все напрямую. Скальковский, впрочем, писал, что истинный интерес России все же «не в количестве импортированных товаров и праве взымать таможенную пошлину, но в том, что для нее открылись далекие рынки»274.
Торговое общество, которое представлял К. Скальковский, пользовалось определенной протекцией со стороны государства — как раз тот случай, когда «флаг следовал за коммерцией». Купеческая инициатива оказывала некоторое влияние на активность России в районе Суэцкого канала. Например, в момент английских бомбардировок русское правительство отправляло специальные ноты британцам, требуя нормального прохода русских торговых кораблей275.
О коммерческих интересах России в Суэце и на берегах Нила писала и газета Московские Ведомости. В 1882 г. после окончания египетского кризиса в издании была опубликована статья «Торговля России с Египтом»276. В ней отмечалось, что российские торговые интересы находятся в основном в Александрии и Каире. Россия в египетской экономике занимала место куда более скромное, нежели Великобритания (половина всего экспорта в Египет),
Московские ведомости. 1/12/1882. Франция и Италия 277. Впрочем, среди крупных импортеров из Египта Россия была на третьем месте после Великобритании и Турции. Последняя, кстати, закупала одинаковый с Россией объем египетского хлопка. Еще до британской оккупации хлопок был главной статьей дохода египетской экономики278. Россия продавала на Восток лошадей, рогатый скот, хлеб, муку, шелк и лес.
На наш взгляд, не стоит преувеличивать экономические интересы России, связанные с Египтом. Достаточно привести только некоторые данные. В частности, н ачиная с 12 января (1 января) по декабрь 1882 г., только три русских судна (одно торговое и два военных) прошли через Суэцкий канал. Для сравнения, через Суэц за год прошли 737 британских корабля279. Более того, на всем пути от Владивостока до Суэца, русские суда не совершили ни одной сделки в портах посредников. Цифры показывают, что русская торговля в Суэце была представлена, но этого было явно недостаточно, чтобы оправдать вмешательство императорской дипломатии в дела Египта.
Россия, для которой на первом месте стоял Восточный вопрос, рассматривала египетские дела скорее в контексте англо-русских отношений в регионе. Для нее египетский и Восточный вопросы были тесно связаны. Министр иностранных дел Н.К. Гирс писал графу Орлову в июне 1882 г.: «Что же касается нас, то мы не стали бы жаловаться, если бы сложности на Востоке были сконцентрированы в Африке, где наши интересы напрямую не затронуты»280. На наш взгляд, России, в определенной степени, была на руку конфронтация держав в Египте: она отвлекала Англию и Турцию от Балкан — крайне важного для российской дипломатии региона.
Перемены на международной арене в начале 1900-х гг и египетский вопрос
Несмотря на разное представление у французов и англичан о том, как должна будет выглядеть нейтрализация канала, переговоры о ней продолжились в следующем 1888 г. В итоге под давлением России и Франции Англия была вынуждена согласиться на нейтрализацию канала. 29 окт ября Россия, Германия, Австро-Венгрия, Франция, Великобритания, Италия и Турция подписали конвенцию, узаконившую свободный проход для всех кораблей через Суэцкий канал.
Первая статья гласила: «Морской Суэцкий канал будет всегда свободным и открытым, как во время мира, так и во время войны, для всех торговых и военных кораблей, вне зависимости от того , какой стране они принадлежат. Высокие Договаривающиеся стороны установили не чинить никаких препятствий для свободного использования канала, как во время войны, так и в мирное время. Канал никогда не будет подчинен интересам какого-либо блока»424. По 8-й статье конвенции, «представители подписавших конвенцию стран в Египте должны будут следить за исполнением конвенции. В любой ситуации, которая могла бы угрожать безопасности или свободному проходу по каналу, они должны собраться (достаточно созыва троих представителей) и приступить к изучению обстоятельств. Они обязаны представить факты правительству хедива, для того, чтобы оно приняло меры по защите и свободному проходу по каналу» 425 . В обычном порядке представители держав должны были собираться раз в год для того чтобы «констатировать надлежащее исполнение договора». Кроме того, стороны, согласно 12-й статье, условились принимать «принцип равенства… по которому ни одна из держав не станет добиваться территориальных или торговых преимуществ и привилегий в решении международных вопросов, связанных с каналом». Между тем, права Османской империи как сюзерена были учтены отдельно . Конвенция имела еще большее влияние в связи с тем, что она не ограничивалась действием концессии на Суэцкий канал (99 лет). Решение англичан подписать конвенцию отражало важную тенденцию: Англия, находясь под русско-французским давлением, пыталась «интернационализировать» египетский вопрос, возможно, чтобы снизить сопротивление со стороны России и Франции - ведь Италия и Австро-Венгрия, которые также подписали конвенцию, за год до этого вместе с Англией вошли в Средиземноморскую Антанту.
Фактически это была полная победа «европейского концерта» в вопросе Суэцкого канала. Она существенно ограничивала свободу английского маневра — теперь, в случае военного конфликта, Англия не могла бы принимать решение статусе канала одиночку. На примере
Константинопольской конвенции заметнее стало русско-французское сотрудничество. Оно было выгодно обеим сторонам. Россия, подпитывая франко-английские противоречия, только усиливала свои позиции на Востоке. Франция, со своей стороны, с помощью России чувствовала себя увереннее в египетском вопросе, вскоре, не бз помощи Санкт-Петербурга, стала задумываться о пересмотре статуса Египта.
В конце 1880-х годов Франция вернулась на международную арену в качестве влиятельной державы после поражения в войне с Пруссией. В 1885 г. французский дипломат Габриэль Шарм писал: «Внешняя политика Республики началась хорошо. Сблизившись с Англией, единственной Documents diplomatiques concernant l E gypte de Mehemet-Ali... P. 201. державой, чья дружба не компрометирует ее , Франция одним махом расчистила до того мрачный горизонт в европейской политике и приобрела значительные выгоды в колониях… Достаточно было одного министерского кризиса, чтобы все остановилось. Разрыв этих отношений (очевидно, имеется в виду нежелание Палаты депутатов поддержать египетскую операцию в 1882 г. – А.А.) стоил нам Египта и все больших сложностей, с которыми мы сталкиваемся повсюду, в то время, как мы остаемся изолированными на континенте, где нам предлагали сомнительные альянсы, которые дорого обошлись Франции и до сегодняшнего дня ничего не принесли»427. Дипломат отражал настроения значительной части французской политической элиты, которая чувствовала необходимость выйти из этой изоляции. Говоря о сомнительных альянсах, Шарм, без сомнения, имел в виду временное сближение с Германией, которое не имело никакого дальнейшего развития и вызвало только недовольство в реваншистских кругах. Италия со времен оккупации Туниса находилась в очень напряженных отношениях с Францией. С Россией же у Франции не было непреодолимых противоречий. К тому же, в Египте франко-русское сотрудничество оказалось более чем эффективным.
Идея союза витала в воздухе еще в конце 1880-х годов . В 1888 г . публицист Поль Падер опубликовал брошюру под названием «Необходимость русско-французского альянса»428. «Англичане могут создавать нам сложности на Мадагаскаре, в Тонкине, Китае и открыто противостоять нашим интересам в Египте, — писал Падер, — В 1870 г. они забыли, что честь Англии была спасена французами у стен Севастополя, но они слишком политизированы, чтобы не понимать, что Германия, своей мощью и , в частности , распространением своего влияния в колониях , уже отняла у их страны половину престижа в Западной Европе» 429 . Падер поднимает сразу д ва волнующих французов вопроса — все возрастающая мощь Германии и английская угроза в колониях. Тональность высказываний Падера говорит о том, что автор куда более категоричен в своей неприязни к Германии, чем к Англии. Он вспоминает времена, когда Англия и Франция были союзниками, однако колониальный вопрос стал серьезной помехой на пути к примирению. Падер делает вывод о том, что, в силу сложившейся англо-французской неприязни в колониях, французам остается только союз с Россией, который необходимо заключить как можно быстрее. Публицист отмечает что, в случае войны Германия, по его мнению, оказалась бы зажатой между Россией и Францией как «железо между молотом и наковальней»430.
Возможность германской угрозы, без сомнения, была важной причиной заключения союза России и Франции. Но Тройственный союз не был единственным потенциальным источником опасности: общим врагом для русских и французов была и Англия. 9 августа 1891 г. министр иностранных дел России Гирс писал русскому послу в Париже Моренгейму: «Положение, создавшееся в Европе, в силу открытого... возобновления Тройственного союза и более или менее вероятного присоединения Великобритании к политическим целям, преследуемым этим союзом (курсив мой — А.А), вызвало... обмен мнений между французским послом и мною с тем, чтобы установить позицию, которая при нынешних условиях в случае возникновения известных обстоятельств была бы наиболее целесообразной для обоих наших правительств, которые, оставшись вне какого-либо союза … Тем не менее искренне желают создать самые действительные гарантии для сохранения мира» 431 . Основная опасность исходила от Германии, но что страшило державы больше всего , так это вступление Англии в военный союз с Германией. Свою роль сыграл и египетский вопрос, который в определенной степени подтолкнул Солсбери, столкнувшегося с объединенной франко-русской оппозицией, к Бисмарку.
