Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Политика европейских держав и формирование интереса российской общественности к Эфиопии в конце XIX века. С. 19-55
1. Положение Эфиопии в конце XIX века и политика европейских держав С. 19-34
2. Причины возникновения интереса российской общественности к Эфиопии в конце XIX в. С. 35-55
Глава II. Итало-эфиопская война 1895-1896 гг. и Россия. С. 56-104
1. Эфиопия в стратегических планах Италии и позиция России в данном вопросе . С. 56-73
2. Итало-эфиопская война 1895-1896 гг. в оценке очевидцев и непосредственных участников событий С. 74-89
3. Деятельность РОКК и позиция российской общественности в отношении Эфиопии. С. 90-104
Глава III. Эфиопия 1896-1906 гг. в оценке российского общественного мнения. С. 105-161
1. Государственная власть Эфиопии на рубеже XIX-XX вв. и политика Менелика II в отражении российского общественного мнения. С. 105-126
2. Стереотипы восприятия Эфиопии в российском общественном сознании. С. 127-147
3. Причины ослабления общественно-политического интереса России к Эфиопии в начале XX в. С. 148-161
Заключение С. 162-167
Примечания С. 168-196
Список использованных источников и литературы
- Положение Эфиопии в конце XIX века и политика европейских держав
- Эфиопия в стратегических планах Италии и позиция России в данном вопросе
- Государственная власть Эфиопии на рубеже XIX-XX вв. и политика Менелика II в отражении российского общественного мнения.
Введение к работе
Актуальность темы. Несмотря на обилие серьезных научных работ и журнальных публикаций, посвященных проблематике русско-эфиопских отношений на рубеже ХІХ-ХХ вв., стойкий исследовательский интерес к данному кругу вопросов не ослабевает и сегодня вследствие политической значимости изучения истории взаимоотношений двух стран, способствующего более глубокому анализу и оценке причин становления традиционно дружественных отношений России и Эфиопии.
Тема данной диссертационной работы является актуальной также в связи с тем, что исследование формирования представлений одного народа о другом чрезвычайно важно для осмысления совокупности особенностей исторической эпохи, оценки событий политической и дипломатической истории в указанный период и осознания важности общественно-дипломатических и культурных связей двух стран на современном этапе.
Актуальность темы заключается и в том, что проблема восприятия российским обществом эфиопской действительности конца XIX -начала XX столетий специально не изучалась до настоящего времени, хотя существует несколько монографий и статей, посвященных проблемам взаимоотношения двух стран накануне и во время итало-эфиопской войны 1895-1896 гг.1.
Изучение позиции российских правящих кругов и общественности в отношении Эфиопии позволяет лучше разобраться в ходе дальнейшей политики России в Восточной Африке, составить представление о том, под влиянием каких факторов складывались те или иные приоритеты российской внешней политики в целом.
Обращение к данной теме весьма актуально и в свете трагических событий в Эфиопии 1975-1989 гг., (военный конфликт с Эритреей) в связи с оказанием значительной дипломатической и военной помощи дружественному восточно-африканскому государству со стороны советского руково детва, как и в 1895-1896 гг. - со стороны правящих кругов Российской Империи.
Опыт установления общественно-политических связей с восточными странами и Эфиопией, в частности, на рубеже ХГХ -XX вв. может оказаться особенно полезным в последние годы, когда с распадом СССР и изменением всей системы международных отношений Россия вынуждена заново налаживать связи с африканскими странами.
Объект изучения - эфиопское государство и российское общество в конце XIX - начале XX вв.
Предмет исследования - формирование представлений об Эфиопии в российском общественном сознании на рубеже XIX-XX вв.
В соответствии с вышеизложенным целью данной диссертационной работы является исследование процессов влияния сложившихся в российском общественном сознании представлений об Эфиопии на развитие российско-эфиопских международных отношений и принципов формирования общественно-политической позиции России в отношении конфликтующих сторон в период итало-эфиопской войны 1895-1896 гг.
В соответствии с указанной целью ставятся следующие задачи исследования:
-установить причины возрастания интереса российских политических кругов и общественности к Эфиопскому государству на рубеже XIX -XX вв.;
-раскрыть совокупность факторов, способствовавших формированию положительного образа Эфиопии в российском общественном сознании конца ХЕХ - начала XX вв.;
-выявить роль идеологических, общественных и субъективно-психологических факторов, определивших отношение правящих кругов и российской общественности к итало-эфиопской войне 1895-1896 гг.;
-дать общую оценку деятельности отрядов Российского Общества Красного Креста в Абиссинии в период итало-эфиопского вооруженного противостояния 1895-1896 гг.;
-определить причины спада интереса российской общественности и правящих кругов к Эфиопии в последовавший за русско-японской войной 1904-1905 гг. период.
Хронологические рамки данного исследования охватывают период с начала 1890-х гг. до 1906 г., -время развития наиболее интенсивных дипломатических и общественных отношений двух стран и проявления наибольшего интереса российской общественности к событиям в Эфиопии и Крас-номорском регионе.
Важнейшими фазами развития русско-эфиопских дипломатических и общественных связей стали: начало 90-х гг. XIX в., ознаменовавшееся усилением конкуренции европейских держав и России в Средней Азии, на Ближнем, Среднем и Дальнем Востоке, период итало-эфиопской войны 1895-1896 гг., еще более усиливший интерес русского общества к Абиссинии, и этап заключения дипломатических отношений России с Эфиопией в 1897 г.
При этом за рамками работы остались вопросы, связанные с организацией и проведением ашиновской экспедиции, развитием духовных связей России и Эфиопии, а также с реализацией планов по экономическому освоению региона российскими деловыми кругами, получившие заметное отражение в новейших исследованиях российских авторов.2
Методологической основой исследования являются принципы научной объективности и историзма. Использовались общенаучные методы: (сочетание анализа и синтеза) и специальный метод (сравнительно-исторический).
Историография. Современная историческая наука в значительном количестве монографических исследований и статей, посвященных изучению русско-эфиопских дипломатических и общественных отношений на рубеже XIX-XX столетий, представляет разнообразные, порой противоречивые точки зрения ученых на характер взаимоотношений двух стран.
Изучением русско-эфиопских отношений в указанный период отечественная дореволюционная историография начала заниматься в последней трети XIX столетия.
В центре внимания отечественных авторов прежде всего стояли проблемы колониального освоения Восточной Африки, политические события итало-эфиопской войны 1895-1896 гг. и военно-стратегические последствия конфликта.
В данной связи особенно хотелось бы отметить труд известного российского исследователя Африки - офицера Генерального Штаба подполковника Н. А. Орлова3, посвященный изучению колониальной политики итальянского правительства в восточно-африканском регионе и представляющий широкую картину политических событий в Абиссинии на фоне итало-эфиопского конфликта. Автор исследования впервые в отечественной историографии установил взаимосвязь агрессивного характера итальянской экспансии в отношении Эфиопии с потребностями стремительно развивающейся итальянской экономики, раскрыл экспансионистскую сущность расистской политики итальянского кабинета министров, направленную на закабаление коренных африканских народов, - что является несомненной заслугой исследователя. Однако, несмотря на очевидное достоинство работы, автором не уделяется должного внимания проблеме англо-франко-итальянских противоречий в Красноморском регионе, без чего невозможен всесторонний комплексный анализ позиций европейских держав (в том числе и России) накануне и во время итало-эфиопского конфликта. Важным аспектам международных отношений в Восточной Африке посвящены и исследования А. Троянского4 и К. А. Скальковского , дающие всестороннюю оценку колониальной политике европейских держав в бассейне Красного моря, а также вопросам внешней политики царизма в указанном регионе.
Значительный интерес также представляют исследования российского А 7 историка и публициста Н. А. Рубакина , профессора Я. Г. Жилинского и нескольких анонимных авторов , в которых дан критический анализ колониальной политики ведущих европейских держав в отношении Эфиопии, сочувствие борьбе абиссинского народа за свою независимость. Несомненной заслугой трудов данных авторов стала критика агрессивной сущности итальянского империализма, направленного на захват африканских колоний, детальное исследование причин вооруженного противостояния в Эфиопии, и внутренней политической обстановки в стране. Исследования указанных авторов также позволяют понять причины возникновения симпатий значительной части российского общества к абиссинскому народу и во многом объясняют интерес российского общества к эфиопским событиям. Однако в трудах названных исследователей, по нашему мнению, отмечается склонность ученых к излишней идеализации форм и методов внешней политики Эфиопии, игнорируется стремление императорских властей к покорению и жестокой эксплуатации соседних африканских племен.
Конец XIX века отмечен также появлением специальных исследований, освещающих жизнь эфиопского народа, его менталитет, религию, культуру.
Среди них следует отметить исследования Е. Е. Долганева,9 монографию В. Бучинского и С. Бахланова10, диссертацию профессора Н. Г. Бровцы-на11, посвященную изучению антропологических особенностей эфиопского народа, научные труды известного российского востоковеда Б. А. Тураева12, религиоведческие сочинения В. В. Болотова13 и т. д.
Написанная на основе широкого круга источников монография В. Бучинского и С. Бахланова, посвященная вопросам внутренней политики и экономики молодого эфиопского государства, содержит ценные сведения о структуре и менталитете эфиопского общества, передает представления современников о государственном устройстве Абиссинии и динамике развития русско-эфиопских отношений. Авторы исследования, в отличие от многих своих предшественников не склонные к идеализации или напротив очерне нию эфиопской действительности, стараются представить реальную картину происходящих в Эфиопии в конце XIX столетия событий. Безусловной заслугой исследователей является их стремление разделить в монографии собственное отношение авторов к народу и монархии, государственным властям, выявить достоинства и недостатки государственного и общественного устройства Эфиопии. Но все же данные авторы не были свободны от влияния множества различных стереотипов. Так, проявляя осторожность в оценках деятельности эфиопских властей, ученые нередко негативно характеризуют жизнь и быт отдельных эфиопских племен, отмечая «дикость» и «крайнюю отсталость» эфиопского общества в целом. Подобный односторонний подход распространяется и на описание религиозных обрядов абиссинских племен, представляемых авторами лишь как «чудачества толпы дикарей».
Однако в целом, несмотря на перечисленные недостатки, исследование В. Бучинского и С. Бахланова стало важным источником представлений об отношении русского общества к африканской действительности и в немалой степени способствовало изучению автором данной работы различных аспектов внутренней и внешней политики Абиссинии конца XIX столетия.
Труды дореволюционных отечественных эфиопистов профессоров Б. А. Тураева14 и В. В. Болотова15, посвященные исследованию эфиопской письменности и истории Древней Эфиопии, способствовали научному открытию страны и привели к всплеску интереса к ней со стороны образованной части российской общественности.
В советское время акцент научных исследований в значительной степени сместился в сторону изучения русско-эфиопских отношений и колониальной экспансии европейских держав (Англии и Италии) в районе Африканского Рога, проблем и методов экономической эксплуатации местных племен и образования первых восточно-африканских колоний (Эритреи).16
Так, среди исследований советских историков, освещающих внешнеполитическую обстановку в бассейне Красного моря в период итало-эфиопской войны 1895-1896 гг. и объясняющих позиции ведущих европей ских держав накануне Фашодского кризиса 1898 г., особо следует выделить труды ученых Д. Р. Вобликова17, И. И. Васина18, В. А. Трофимова19, Г. В. Цыпкина , В. Попова . Исследование известного советского историка Д. Р. Вобликова, посвященное борьбе эфиопского государства за свою независимость в 1860-1960 гг., раскрывает агрессивную сущность итальянского и английского империализма, формы и методы экономической и военной экспансии европейских держав в борьбе за Восточную Африку. Как убедительно показал в своей работе ученый, занимавшая выгодное геостратегическое положение, Эфиопия в течение целого столетия привлекала к себе внимание европейских колонизаторов. Монография Д. Р. Вобликова, безусловно, представляет собой комплексное фундаментальное исследование международного положения Эфиопии в указанный период, позволяет полнее представить политику капиталистических держав в отношении этой восточно-африканской страны на рубеже XIX-XX столетий.
Монография другого советского историка профессора В. А. Трофимова, дающая широкую панораму международных отношений европейских держав на рубеже XIX-XX вв., позволяет проследить вектор внешнеполитического курса крупнейших колониальных государств в направлении активизации экспансионистской политики в Африке, способствовавшей созданию необходимых условий для подготовки Италии к войне в Эфиопии.
Несомненным достоинством работы В. А. Трофимова является и то, что при исследовании межгосударственных отношений Англии, Франции и Италии во время восточно-африканского конфликта автор, используя синтезированный подход к решению проблемы исследования, не ограничивается рамками изучения деятельности дипломатических ведомств ведущих европейских держав и их руководителей, а устанавливает прочную взаимосвязь внешней политики этих государств с внутренней, в том числе с экономической и социальной, что дает общую целостную картину, связанную с проблематикой данной работы.
Необходимо остановиться и на монографиях И. И. Васина , посвященных анализу внешнеполитического курса европейских держав, в том числе и России, в отношении Эфиопии на рубеже 1880-1890-х гг. Наибольшей заслугой данного исследования является раскрытие роли Англии и Италии в дипломатической и военной подготовке итальянского вооруженного вторжения в Эфиопию 1895-1896 гг. и выявление позиции российских официальных кругов в данном вопросе. Для автора диссертационной работы весьма полезным оказался и анализ англо-французских колониальных противоречий времен Фашодского кризиса, позволивший разобраться в причинах отказа Франции от активной колониальной политики в Восточно-африканском регионе. Признавая бесспорную научную ценность данного труда, следует отметить и ряд присущих ему недостатков. Так, по мнению диссертанта, историк не уделяет должного внимания изучению отношения широких кругов российской общественности к борьбе эфиопского народа за независимость, не отражает развитие интереса значительной части российского общества к Эфиопии в целом, в результате чего отношение России к колониальной политике европейских стран получает довольно одностороннюю оценку. Автор указанной работы также не свободен от классового подхода в освещении событий, предвзятой оценки деятельности итальянских военных и политических лидеров - Ф. Криспи, О. Баратьери и д. р.
Немаловажное значение для написания настоящей диссертационной работы имели и труды Г. В. Цыпкина23, дающие всесторонний анализ политики централизации и территориального расширения эфиопского государства накануне и во время вооруженного конфликта с Италией, а также особенностей культурного, экономического и социального развития страны на рубеже XIX -XX столетий. Научное новаторство автора состоит в открытии множества не известных ранее архивных материалов и тщательном анализе этих документов, связанных с целями и тактикой российских и европейских политических деятелей и дипломатов в отношении Абиссинии, что дает возможность составить представление об уровне дипломатического мышления ру ководителей европейских стран в данном вопросе, а также в исследовании совокупности политических факторов, определявших внешнюю политику молодого Эфиопского государства на рубеже XIX -XX вв.
Детальному разбору военных действий, соотношению сил враждующих сторон в период итало-эфиопской войны 1895-1896 гг. посвящена монография советского историка В. Попова24, остающаяся и по сей день одним из наиболее авторитетных отечественных исследований по данной проблеме.
В отечественной историографии 1960-1980 гг. заметное внимание уделялось истории географического изучения Эфиопии и Красноморского региона в целом.25 В первую очередь хотелось бы отметить научные труды М. П. Забродской26, М. В. Райт27, И. С. Кацнельсона28. Безусловно сильной стороной данных работ является привлечение их авторами широкого круга ранее неизвестных источников, стремление исследователей отметить вклад отдельных русских путешественников в дело изучения неизвестных районов Африки. Особая роль в проведении данного рода исследований принадлежит профессору И. С. Кацнельсону - автору научно-биографических статей об экспедициях Л. К. Артамонова и А. К. Булатовича в Эфиопию, способствовавших заметному обогащению современной российской исторической науки.
Новым шагом в изучении русско-эфиопских дипломатических отношений также стали вышедшие в последние годы, основанные на архивных ма" териалах труды известных московских и нижегородских историков-африканистов А. В. Хренкова29, Г. В. Григорьевой30, Е. Г. Етобаевой,31 Ю. М. Кузьмина,32 Н. В. Малыгиной, позволяющие судить о характере частных и государственных инициатив российского правительства в отношении Эфиопии в середине 80-90 гг. XIX в. Неоспоримой заслугой данных авторов является использование ими источников, позволяющих по достоинству огд нить истинную роль Н. С. Леонтьева, А. К. Булатовича и многих других российских исследователей в изучении малодоступных регионов Африки и в развитии русско-эфиопских дипломатических отношений. Важными предсгзгавля ются попытки авторов составить представление об отношении российской общественности к Эфиопии в целом. Труды А. В. Хренкова и Г. В. Григорьевой демонстрируют значительный прогресс во взглядах на развитие двусторонних дипломатических и экономических отношений по сравнению с работой И. И. Васина, в которой России отводится лишь роль стороннего наблюдателя за ходом происходящих событий. Особый научный интерес и практическое значение для написания данной работы имели и исследования современных российских ученых — М. Дъячковой, 3 И. В. Егорышевой, Е. П. Фокиной,35 посвященные деятельности Российского Общества Красного Креста в Эфиопии и раскрывающие некоторые ранее малоизученные аспекты организации врачебной помощи пострадавшим во время итало-эфиопской войны 1895-1896 гг. абиссинцам. Отдельного внимания заслуживает и написанное на основании широкого круга архивных материалов исследование Н. В. Малыгиной36, посвященное изучению русско-эфиопских дипломатических и культурных связей на рубеже XIX -XX столетий. Безусловно сильными сторонами данной работы являются привлечение ранее не известных документов и материалов различных российских архивов, повышенное внимание автора к проблеме развития дипломатических и религиозных связей двух стран, а также к организации и проведению научно-исследовательских экспедиций в Восточную Африку и деятельности российской санитарной миссии в Эфиопии на рубеже XIX -XX вв. Особого внимания заслуживает и вывод автора о том, что отношения двух стран развивались неравномерно и «периоды тесного сближения сменялись годами взаимного охлаждения». И все же вопросы о формировании представлений российского общества на рубеже XIX-XX веков об Эфиопии, истории, народе и традициях, изучение стереотипов, возникавших при восприятии африканской действительности, а также образа этой восточно-африканской страны в массовом сознании россиян не ставились целью данного исследования и не получили в нем отражения.
Недостаточно внимания в работе уделяется и проблемам отношения различных органов российской консервативно-монархической и либеральной печати к эфиопским событиям, эволюции их взглядов и оценок в отношении этой африканской страны и населяющих ее племен, а также позиции российской общественности в отношении Италии накануне и во время итало-эфиопского вооруженного конфликта 1895-1896 гг., правящих кругов Эфиопии и лично императора Менелика II на рубеже ХГХ-ХХ столетий. Вызывает серьезные сомнения и вывод Н. В. Малыгиной относительно интенсивности русско-эфиопских общественных отношений после спада в развитии дипломатических связей двух стран в начале XX в., так как, несмотря на отдельные инициативы российских исследователей в отношении Эфиопии, (Н. Н. Шедевр, А. К. Булатович, Н. С. Гумилев) анализ материалов российской печати и документов личного характера неопровержимо свидетельствует о неуклонном снижении в указанные годы общественного интереса к Эфиопии.
Среди исследований зарубежных авторов, посвященных изучению различных аспектов экономической и социальной истории Эфиопии, необходи-мо выделить фундаментальные труды американских историков Г. Маркуса , Р. Панхерста38, К. Розенфельд39, Д. Левина40, польского ученого А. Бартниц-кого.41 Значительное внимание авторами этих работ уделяется проблемам внутренней и внешней политики Эфиопии, изучению процессов формирования абиссинской правящей элиты. В данной связи особенно хотелось бы выделить труды профессора Р. Панхерста и Г. Маркуса, основное внимание в которых уделяется вопросам взаимоотношения Эфиопии с западноевропейскими странами и факторам, способствовавшим сохранению африканской страной национальной независимости.
В отдельном ряду стоят работы известного американского историка и социолога Д. Левина, посвященные проблемам национальной идентичности и менталитета африканских народов и содержащие анализ духовных ценностей эфиопского общества на рубеже XIX-XX столетий. Основное внимание автор уделяет взаимосвязи духовной культуры эфиопского общества с про блемами экономического и политического развития страны, отражению влияния европейской культуры на традиционный уклад эфиопской знати, что, несомненно, является очевидным достоинством его работ.
Однако в целом и отечественная, и зарубежная историография, занимаясь изучением различных аспектов внутренней и внешней политики Эфиопии, все же не уделяла достаточного внимания проблемам формирования представлений европейцев об африканском обществе, вопросу об отношении представителей различных социальных слоев российского общества к политическим и военным событиям в Эфиопии на рубеже ХГХ- XX вв.
Поэтому особый исследовательский интерес в последнее время представляет изучение вопросов, связанных с возникновением в российской и европейской общественной среде разного рода стереотипов, так или иначе влиявших на восприятие эфиопской действительности, а также с усилением степени реальной заинтересованности российской общественности в восточно-африканских событиях. Проблемы формирования образа Абиссинии и ее народа в массовом сознании россиян и в российской периодической печати, по-прежнему, вызывают множество вопросов, требующих своего изучения. Недостаточно внимания в отечественной историографии уделялось проблемам отношения российской печати к политическим и военным событиям в Эфиопии и колониальной политике в регионе в целом.
К сожалению, эти вопросы еще не получили должного освещения в трудах отечественных историков, т. к. немногочисленные исследования по данной теме стали появляться в отечественной историографии лишь в последние годы42.
Источниковая база. Данная диссертационная работа основана на широком круге отечественных и зарубежных источников - архивных документах, мемуарах и личных дневниках современников, материалах русской прессы, официальных донесениях и корреспонденции частных лиц.
В работе использовались архивные материалы из фондов Архива Внешней Политики Российской Империи (АВПРИ). Основной массив документов по Эфиопии и русско-абиссинским отношениям сосредоточен в фондах «Политархив», «Турецкий стол», «Пресса», «Азиатский Департамент», которые заключают в себе подробнейшие сведения о характере заинтересованности российских официальных лиц в развитии русско-эфиопских отношений. В архивных фондах содержится министерская переписка с посольствами за рубежом, материалы российской прессы, посвященные политике иностранных держав в Эфиопии, донесения министров, официальные запросы, телеграммы, письма и т. д.
Особое значение для написания данной работы имеет фонд «Политархив», содержащий не только документы дипломатического характера, но и ценные записки русских исследователей об Эфиопии, позволяющие судить о восприятии россиянами эфиопской действительности, а также подробные сведения о жизни и обучении многих абиссинцев в России, свидетельствующие о заметном влиянии двусторонних связей на общий характер русско-эфиопских культурных и дипломатических отношений. Помимо фондов АВПРИ в работе также использовались материалы Российского Государственного Военно-Исторического архива (РГВИА) и Российского Государственного Архива Древних Актов (РГАДА), уточняющие и дополняющие мемуары современников и очевидцев описываемых событий.
Другую наиболее значительную и ценную группу источников составляют мемуары побывавших в Эфиопии российских путешественников, которые предоставляют важную информацию не только о политических событиях в Абиссинии, о менталитете и ценностях эфиопского общества, но и отражают отношение россиян к африканским событиям, без чего представления о русско-эфиопских отношениях остались бы далеко не полными.43
В данной связи особенно хотелось бы отметить воспоминания русских офицеров А. К. Булатовича44, Л. К. Артамонова45, К. Арнольди,46 К. С. Звягина47, Б. В. Владыкина48, Д. Л. Глинского49, П. Н. Краснова50, Ф. Криндача51, H. Курмакова , собравших ценные сведения о государственной и социальной структуре эфиопского общества, состоянии эфиопской армии и политической обстановке в восточно-африканском регионе.
Весьма интересную информацию о событиях итало-эфиопской войны 1895-1896 гг. предоставляют изданные известным журналистом Ю. Ельцом воспоминания русского офицера подпоручика Н. С. Леонтьева - очевидца событий с эфиопской стороны, на протяжении нескольких лет являвшегося личным советником императора Менелика II.
Воспоминания Н. С. Леонтьева, дающие подробную картину боевых действий, анализ соотношения сил воюющих сторон, содержат также уникальные сведения о начале правления императора Эфиопии Менелика II, традициях и нравах эфиопской знати, о предыстории и политической подготовке вооруженной экспансии в Эфиопию итальянским правительством, выражают настроение различных слоев европейского общества и отношение самого автора к драматическим событиям в Восточной Африке. Непреходящая ценность мемуаров Н. Леонтьева состоит в осознании автором происходящих в Восточной Африке военно-политических событий, с самого начала вышедших за рамки колониального конфликта как столкновения двух непохожих по своей сути, мировоззрению и культуре цивилизаций - средневековой архаической - Абиссинии - и капиталистической - Италии.
Однако, несмотря на очевидную ценность воспоминаний Н. С. Леонтьева, критической оценки заслуживает склонность автора к излишней идеализации отдельных сторон эфиопской действительности, в частности, государственного строя, а также переоценка его собственной роли в военных событиях 1895-1896 гг.
Едва ли не единственным источником сведений об африканских событиях для подавляющего большинства социальных групп российского населения являлись книги для народного чтения.
Их авторами, как правило, становились писатели и журналисты, побывавшие на африканском материке или черпавшие сведения из печатных изданий и книг отечественных и зарубежных исследователей.
Существенным недостатком данного рода литературы являлось множество неточностей в описании быта и нравов эфиопских племен, использование различного рода «мифов», наличие стереотипов и неверных представлений о жизни абиссинского общества, однако именно эти издания являлись наиболее доступной для простых социальных слоев населения литературой. Немаловажное значение для написания данной работы имели и дневники российских государственных деятелей, позволяющие лучше понять и оценить характер внешней политики России в отношении Эфиопии.
Отдельной группой источников являются материалы российской прессы, позволяющие судить о характере интереса российского общества и политической элиты к происходящим в Восточной Африке событиям. Особое место среди них принадлежит ежегодно издававшимся в России Известиям Российского Императорского Географического Общества, а также таким авторитетным изданиям, как «Вестник Европы», «Русское слово», «Наблюдатель», «Гражданин», связанным с освещением не только колониальной тематики, но и вопросов, касающихся военно-политических событий в Восточной Африке, жизни и быта эфиопского общества.
Научная значимость и новизна работы заключается в проведении на основе комплексного рассмотрения наиболее полного круга источников обобщенного анализа формирования и эволюции российского общественного мнения о восточно-африканских событиях в исследуемый период, выявлении, всесторонней оценке и систематизации факторов, способствовавших формированию представлений российской общественности об Эфиопии, ее народе, истории, обычаях и культуре, в изучении влияния этих факторов на общий тон и динамику российско-эфиопских дипломатических и общественных связей. Новизна исследования заключается в рассмотрении вопросов о формировании отношения широких кругов российской общественности, консервативной и либеральной печати к итало-абиссинской войне 1895-1896 гг. и Эфиопии в целом на рубеже XIX - XX вв.
Практическая значимость работы определяется возможностью использования ее научных результатов при организации лекционно-семинарских занятий, разработке специальных учебных курсов, учебных пособий и методологических руководств по истории Эфиопии, африканских стран и России, а также проведении дальнейших научных исследований в сфере российско-эфиопских общественно-дипломатических отношений.
Апробация работы: Основные положения диссертационного исследования получили отражение в нескольких научных публикациях. Работа также обсуждалась на заседании кафедры Истории мировых цивилизаций Московского городского педагогического университета и рекомендована к защите.
Положение Эфиопии в конце XIX века и политика европейских держав
Изучение проблем становления политико-экономических отношений европейских держав и России с Эфиопией в конце XIX - начале XX столетий, принципов формирования восприятия восточно-африканской страны российскими общественными кругами требует некоторого углубления в предысторию вопроса с целью раскрытия роли внешнеполитических факторов в развитии эфиопского государства и особенностей политической ситуации внутри страны.
Особенно важным при данной постановке проблемы является изучение процессов взаимоотношений Эфиопии с крупнейшими европейскими державами на рубеже 80-90-х гг. XIX столетия, раскрывающих цели, методы и средства колониальной политики Англии, Франции и Италии в отношении красноморского региона.
Тропическая Африка, отделенная от других населенных земель двумя океанами- Индийским - на востоке, Атлантическим - на западе, песчаными и каменистыми пустынями -на севере и северо-востоке, на протяжении многих столетий оставалась наиболее изолированной от Старого Света территорией. Однако подобная географическая изоляция, несомненно, тормозившая развитие африканских обществ, никогда не была полной. Эфиопия находилась в непосредственной близости от ряда важнейших торговых дорог. «Через моря и пустыни, - отмечал известный польский исследователь Восточной Африки А. Бартницкий, - пролегали торговые пути, служившие каналами движения информации»1. «У ее восточных границ находится Баб-эль-Мандебский пролив, один из трех главнейших перекрестков мира, у западных - нильский речной путь; со всех сторон эфиопское нагорье опоясывают караванные трассы, соединяющие долину Нила с морем или ведущие от морских или нильских берегов вглубь материка»2, -отмечал выгодное местоположение Эфиопии исследователь А. Бартницкий.
Именно данные географические факторы, предопределившие важное геополитическое положение страны с благоприятным для земледелия и скотоводства мягким тропическим климатом, оказали существенное влияние на историческое развитие Эфиопии.
Период бурного развития Абиссинии, получивший название «золотого века амхарской цивилизации», пришелся на середину XIV-XV вв., став временем подлинного культурного расцвета и наибольших военных успехов африканского государства, границы которого впервые со времен величия Аксум-ского царства (IV-VI вв.) достигли побережья Красного моря. Однако в начале XVI в. военно-политическая обстановка в Эфиопии обострилась в связи с наступлением мусульманских армий с Нила и побережья Красного моря на населенные амхара горные плато.
В результате кровопролитных междоусобиц (тридцатилетняя война 1529-1559 гг.) и разрушительных войн с мусульманским Адалем, Оттоманской империей и галласкими племенами невиданный расцвет эфиопской цивилизации сменился в XVI в. ее упадком.
В 1527 г. в Абиссинию вторглись мусульманские армии под предводительством харрарского эмира Ахмеда Граня, поддержанного султанами Аравии и Османской империи. К середине столетия положение государства еще более осложнилось захватом Османской империей ряда портов в Красном море, в том числе Зейлы и Массауа, что фактически отрезало Эфиопию от побережья, приведя ее к политической изоляции4.
Другим важнейшим фактором, на долгие десятилетия определившим динамику политико-этнических процессов на эфиопском нагорье, стала начавшаяся в XVI в. миграция галло-оромских племен. Кочевники, занявшие часть Шоа, область Уолло, а также другие районы традиционного расселения христианских семитоязычных народов Эфиопии, сумели захватить плодородные области страны, создав предпосылки для образования обособленных независимых государств.
Начавшийся вслед за этим процесс семито-оромского синтеза и абсорбции более развитой земледельческой цивилизацией отсталой кочевой периферии имел своими последствиями культурный регресс и утрату традиций имперской государственности. Однако, интегрировавшись даже в состав эфиопской правящей элиты, некоторые «...галласские правители, - как отмечал исследователь Восточной Африки М. Абир, -пусть... и приняли напоказ христианство, никогда в действительности не восприняли наследия Аксума и семити-зированным населением всегда почитались за пришельцев»5. Лишь в наиболее плотно заселенных областях, вблизи крупнейших городов и торговых путей местное население «...осознавало свою принадлежность к древней христианской империи» .
Раздробленность Эфиопии объяснялась не только последствиями крупных миграций на ее территории. К зарождению неоднородности гетерогенного общества и структурированию его в виде замкнутых локальных групп предрасполагали такие факторы, как сложность геоморфологического рельефа, многообразие климатических зон, традиционное разделение труда в пределах эфиопского региона. Горные районы соседствовали с жаркими пустынными низменностями на востоке и влажно-тропическими плато на юго-западе, что предполагало соседство различных жизненных укладов и типов хозяйства. Поэтому даже внутри этнически однородных областей различие климатических и геоморфологических условий становилось причиной значительных социо-культурных видоизменений7.
Эфиопия в стратегических планах Италии и позиция России в данном вопросе
Середина 1880-х -начало 1890 -х гг. -период идеологического оформления теории и практики итальянского колониализма- характеризовались серьезным обострением внутриполитического положения в стране и ростом социальной напряженности в Италии.
Несмотря на первоначальные успехи итальянской промышленности в 70-х гг. XIX в., рост численности новых предприятий и капиталистических хозяйств на севере страны, Италия, по-прежнему, оставалась аграрной и не имела внешних сырьевых рынков. С одной стороны, развитие итальянского капитализма наталкивалось на узость внутреннего рынка, слабость промышленного производства и неравномерность экономического развития различных регионов, с другой - на недостаток отечественных капиталов, обезземеливание крестьян и рост социальной напряженности в обществе.
Перерастание промышленного капитализма в империалистическую стадию привело к еще большему усилению внутренних противоречий в стране. В подобных политических условиях в среде правящих классов Италии утвердилось мнение о необходимости смягчения социальных противоречий путем активизации колониальной экспансии в Африке. И, как писал выражавший интересы крупной итальянской буржуазии журнал «Новая антология», колонии являлись своего рода «предохранительным клапаном против внутренних волнений, которые наносят ущерб, главным образом, социальным порядкам, собственности и капиталам»1. «Если не немедленно, то через несколько лет... мы почувствуем необходимость открыть для нашей торговли и для нашей промышленности новые рынки и вступить в конкуренцию на этом поприще с другими народами»2, -следовал вывод итальянского журналиста. В стремлении смягчить назревающие социальные противоречия, способные привести к росту революционного движения в стране, и приобрести новые рынки сбыта и источники сырья, представители крупной итальянской промышленной буржуазии и правящих кругов выступили в качестве главных идеологов агрессивного колониализма и захватнических войн за пределами Италии.
Так, образованная по инициативе возглавившего итальянское правительство маркиза Ф. Рудини для решения эретрийского вопроса парламентская комиссия пришла к заключению о необходимости скорейшего занятия Кассалы и сохранения за Италией всех суверенных прав на территории, простиравшиеся на юге по рекам Мэреб-Белес и Муна до границ английской сферы влияния на Западе Африки. «Взятие Кассалы, -отмечал в своем исследовании британский историк Г. Глэнвилл, - и приобретение итальянцами вытекающего из этого факта положения в Судане могли бы дать действительную базу для осуществления в... будущем прекрасной мечты о большой итальянской колонии в Африке, которая, начинаясь от Киренаики, простиралась бы до Судана и через Эфиопию распространялась бы до создавшейся в то время нашей (британской- С. А.) колонии в Бенадире на Индийском океане»3.
Вновь рассчитывая на дипломатическую поддержку Англии в осуществлении своих колониальных планов, правительство сменившего Джолитти Франческо Криспи в 1894 г. заключило соглашение с британским кабинетом, дополнившее протоколы 1891 г., важнейшим условием которого стало установление западной границы британского Сомали, причем Харрар признавался сферой итальянского влияния.
Но, не имея фактического доступа к находившемуся в английской сфере влияния порту Зейле, а, следовательно, и к Харрару, итальянская сторона находилась в зависимости от политики английского правительства, отказавшегося предоставить итальянской стороне право свободного пользования Зейлой в качестве военно-морской базы и транзитного пункта на пути к Хар Рару.
Англия, более не нуждавшаяся в помощи своего итальянского «союзника» против махдистов в Судане и не желавшая усиления Италии в зоне стратегически важной Кассалы, пожертвовала интересами последней . Данное обстоятельство как нельзя лучше соответствовало и интересам Германии, стремившейся окончательно склонить Италию на сторону Тройственного союза. «Британский кабинет, - с удовлетворением отмечал в своем донесении из Лондона осенью 1890 г. Канцлеру фон Каприви специальный уполномоченный граф Меттерних, - стремится «удалить Италию от сферы английского влияния и ограничить переговоры по колониальным вопросам с Италией только стороной Красного моря»5.
Государственная власть Эфиопии на рубеже XIX-XX вв. и политика Менелика II в отражении российского общественного мнения
Конец XIX столетия стал во многом переломным в истории эфиопского государства. Одержавшая победу в 1896 г. в бескомпромиссной борьбе с итальянским империализмом Абиссиния оказалась единственной африканской страной, сумевшей в период колониального раздела Африки с оружием в руках отстоять свою независимость. Весть о поражении итальянцев под Адуа распространилась далеко за пределы африканского континента и была с воодушевлением воспринята прогрессивной российской и мировой общественностью, породив надежды на появление в восточной части африканского материка нового христианского государства с самобытной и богатой культурой.
В послевоенный период Эфиопия представляла собой довольно слабое в экономическом и социальном отношениях государство, однако была преодолена феодальная раздробленность страны, завершился период централизации власти, создания многонациональной империи, одержана военная победа над итальянскими колонизаторами, вследствие чего сохранена независимость молодого эфиопского государства, появилась новая серьезная политическая сила на африканском континенте. Таким образом, создавались объективные предпосылки политического, экономического и социального развития страны, зарождались новые международные связи.
Комментируя важное событие - рождение молодой абиссинской империи и подчеркивая особую роль эфиопского негуса Менелика в объединении эфиопских земель и организации отпора завоевателям, непосредственный участник описываемых событий русский офицер Н. С. Леонтьев впоследствий отмечал в своих воспоминаниях: «... Менелик остался на высоте своего положения и верным своему девизу извлекать наибольшие выгоды для своей страны, оставаясь в то же время... рыцарем без страха и упрека ...Пожелаем же от души Эфиопии и ее мудрому правителю, чтобы через...двери общения с Европой полились в Абиссинию волны цивилизации и прогресса»1.
Становление и развитие эфиопского государства, создание многонациональной абиссинской империи действительно было неразрывно связано с личностью «объединителя Эфиопии», «царя царей» негуса Менелика, ставшего инициатором важнейших административных, социально-политических и военных реформ, явившихся необходимым условием отражения иноземной агрессии и образования национального государства.
«Успешная борьба с Италией, как с европейской державой, легкая и блестящая победа над оной ставят Менелика на недосягаемый пьедестал в глазах его народов... и внушает ему жажду к дальнейшим завоеваниям, вызываемым не насущными потребностями и государственными интересами, а лишь стремлением приобрести славу полководца и расширить границы своих владений»2, - такую яркую и вместе с тем не лишенную противоречий характеристику эфиопскому императору дал другой современник описываемых событий - глава российской дипломатической миссии в Абиссинии П. М. Власов.
Для составления более полной характеристики личности императора, анализа его политической деятельности, а также с целью понять, под влиянием каких факторов формировалось отношение российской общественности к этой масштабной фигуре своего времени, необходимо хотя бы кратко ознакомиться с периодом, предшествовавшим восхождению негуса Шоа на престол и превращению его во властителя Эфиопии.
Будущий абиссинский монарх родился в 1844 г. в семье правителя одной из южных областей страны - царства Шоа, независимого эфиопского государства в эпоху феодальной раздробленности.
В 1855 г., когда император Теодрос II (Феодор - С. А.), стремившийся к объединению под своей властью всех эфиопских земель, покорил Шоа, наследник престола Сыхле-Марьям, вошедший впоследствии в историю как Менелик II, был отправлен в столицу империи Магдалу, где для молодого царевича начались долгие годы изгнания и плена. Однако время, проведенное юношей при дворе императора Феодора, не пропало для него даром. Проживая в Магдале, Менелик сумел не только изучить обычаи и придворный этикет Абиссинии, но и, по меткому замечанию российского дипломата П. М. Власова, близко знавшего будущего эфиопского императора, «...всесторонне познакомиться с характером народа и политикой вассальных расов и князей, ...разобраться в хитросплетениях придворных интриг, а следовательно, пройти через лучшую школу во внутренней политике взвесить и оценить ее различные стороны »3.
Итак плен в Магдале оказался не слишком томительным для Менелика. Со временем, проникнувшись доверием к способному молодому человеку, император Теодрос П пожаловал ему титул деджазмача, один из высших военно-феодальных титулов Эфиопии. Но даже личное расположение абиссинского негуса к Менелику не смогло удержать юного наследника, который, даже находясь в императорской столице, сохранил свои связи с шоанской знатью, от побега. В ночь на 30 июня 1865 г. царевич незаметно скрылся из Магдалы, а через некоторое время, вернувшись в Шоа, провозгласил себя царем.
