Введение к работе
Исходной точкой при написании этой работы служил вопрос о причинах и содержании раскола, существующего между православными Церквями, принадлежащими к традиции семи вселенских соборов, и римским престолом. В ней изучается греко-латинская религиозная полемика xi-xn веков. Такой подход соответствует словам известного бельгийского ориенталиста А. де Алле: "Только рассмотрение [взаимных] претензий (1 affrontement de la contestation) реально обогатит участников диалога, побуждая их расширить свои куцые точки зрения в действительно "кафолической" концепции"1.
Правда, далеко не всегда истинные претензии высказываются в открытую и полностью, оказываясь замаскированными теми, что служат лишь предлогом для обвинений и раскола. Поэтому на греко-латинскую религиозную полемику уже давно принято смотреть как на ворох, малоинтересных, интеллектуально и духовно бесплодных текстов, не представляющих собой какой-либо значительной исторической ценности. Например, так пишет о ней с мрачным юмором современный американский ученый Я,Пеликан: "Если бы существовал особый круг дантовского ада, предназначенный для историков богословия, то главным наказанием [в нем]... могло бы быть тщательное исследование всех трактатов, посвященных проблеме, исходит ли Дух Святой от одного Отца, как утверждают восточные христиане, или же от Отца и Сына, как учит латинская Церковь".2 С ним оказывается согласным один из крупнейших современных византинистов Х.Г.Бек: "Бо многих случаях дискуссия отклонялась к пустой борьбе пустыми формулами"3. А исследователь восточной (преимущественно русской) духовности Ф.Руло высказывается следующим образом: "Эта полемика составляет сама по себе отдельный мир, управляемый собственными законами и следующий развитию, не имеющему почти ничего общего с богословием"4, и спустя немного добавляет: "Проблема не является ни богословской, ни исторической, но исключительно чувственной и иррациональной"5. Издавший два антилатинских трактата Б.Лейб утверждал, что рассматриваемая полемика "осталась без результата с богословской точки зрения"6. Согласно же русскому ученому М.Чельцову, обе стороны в своих дискуссиях "свидетельствовали лишь о слабости своего научного образования с одной стороны и о преизбытке ревности не по разуму с другой"7.
Приведенных цитат должно быть вполне достаточно для того, чтобы раз и навсегда вынести отрицательное суждение о действительной исторической ценности указанной полемической литературы. Нельзя спорить с тем, что она образует во многом болезненное культурное явление, не оставившее после себя духовно плодотворного наследства. Одна из центральных дискуссионных тем - вопрос о том, какой именно хлеб необходимо использовать для евхаристии, - сейчас мало кому покажется сколь-либо значительной сама по себе. Другая, не уступавшая ей по значению, - исходит ли Святой Дух от одного Отца или же от Отца и Сына вместе, - уже в Средние Бека оказалась отодвинутой на периферию богословской мысли, не оказав влияния на ее дальнейшее развитие. Наконец, самая серьезная причина разногласий, а именно вопрос о месте римского епископа в Церкви, оставалась в XI-XII веках большей частью в тени других спорных сюжетов.
Тем не менее негативная оценка греко-латинской полемики этих двух столетий нуждается в некоторых комментариях как сугубо историографического, так и более общего плана. Во-первых, цитированные выше авторы исходили в своих суждениях преимущественно из византийского материала, изучавшегося
неоднократно (хотя и никогда - в полном своем объеме). Вторая сторона этой полемики, а именно латинская, кажется отступившей на задний план исторического интереса. Сложившаяся в историографии диспропорция неизбежно нарушает точность наших представлений о том, что же происходило в действительности. Между тем с западной стороны в дискуссиях принимали участие лица исключительно высокой репутации, которых Церковь объявила святыми - папа Лев ixs, епископы Ансельм Кентерберийский9 и Бруно из Сеньи. Среди прочих латинских источников настоящей работы фигурирует и одно сочинение Руперта Твитиенского (из Дейтца), авторитет которого признается самыми серьезными исследователями средневекового богословия10. Характерно, что никто из крайних "антилатинян" этого времени11 так и не удостоился помещения в
Он является одним из всего лишь пяти канонизированных римских понтификов второго тысячелетия, открывая собой этот столь неОольшой доныне список. Впрочем, вслед за А.Михелем (см. далее) историки склонны приписывать авторство отправленных от его имени писем в Константинополь кардиналу Гумберту.
Известный прежде всего как один из крупнейших Оогословов средневековья святцы. Это обстоятельство может косвенно свидетельствовать о том, как восточная Церковь отнеслась к выступавшим с ее стороны полемистам и высказывавшимся ими идеям.
Во-вторых, как то было сказано, в своей совокупности все полемические тексты, даже только византийские, не были никогда рассмотрены систематическим и исчерпывающим образом. Достаточно перечитать соответствующую главу в "Церкви и богословской литературе византийской империи" X.-Г.Бека, чтобы увидеть, сколь многие антилатинские сочинения ХІ-ХІЇ столетий были неопубликованными. Даже с поправками на встречающиеся у Бека незначительные неточности12 и лакуны13,
его памяти тоже не указан (Архиепископ Сергий [Спасский]. Полный месяцеслов Востока- Т.2. Владимир,1901. С.539). Нельзя заСывать, что Никита Стифат в конечном счете признал правоту латинских послов, а Феофилакта все ученые относят к "умеренной", или "примирительной" партии (см. далее раздел "Обзор источников").
Например, он неправильно утверждает, что в xi веке антилатинские сочинения полностью заняты лишь литургически-обрядовыми вопросами и не обращают внимание на "Fiiioque" (Beck н.-G. op.cit. s.312,610). Между тем и Лев Преславский (Переяславский), и Иоанн Киевский уделили в своих сочинениях место и этому последнему пункту, а второй из них даже назвал его самым важным препятствием для единства (Павлов А .С. Критические опыты по истории древнейшей греко-русской полемики против латинян. СПб.,1878. С.174). Кроме того, вопреки написанному X.-Г.Беком, наборы обсуждаемых этими двумя полемистами вопросов разнятся между собой, а критика опресноков у Иоанна вовсе не детальнее, чем у Льва, а скорее наоборот как и на осуществленные за истекшее время издания картина остается довольно внушительной - к 1959 году чуть ли не треть источников настоящей работы пребывала "под спудом".
В-третьих, можно справедливо сомневаться в действительной важности перечислявшихся византийскими полемистами пунктов (за исключением разве что вопроса о
"Filioque", КОТОРОМУ ВСЄ ЖЄ СТОИЛО бЫ УДІЛИТЬ ОСОбОЄ МЄСТО В
общем ряду), поскольку они вряд ли послужили на самом деле причинами для раскола. Но с другой стороны, нельзя отрицать, что полемическая литература является одним из наиболее очевидных проявлений взаимного удаления Церквей. С исторической точки зрения сложно найти иной, более подходящий путь для того, чтобы увидеть, каковы были острые углы в отношениях между христианами разных традиций на протяжении xi-xii веков. Значение этого вопроса легко понять, если согласиться с одним наблюдением общего плана, о котором подробнее речь пойдет ниже: содержание церковной схизмы между христианским Востоком и Римом менялось на протяжении всей ее истории14.
Киевского кардиналом Питрой, а также оО издании Холътцманном документов 1089 года (письма патриарха Николая ш и василевса Алексея і папе Урбану и - см раздел "Библиография").
Вопрос о настоящем содержании схизмы является одним из наиболее занимательных и первостепенных. Собственно говоря, он является производным от другого, чья простота и неожиданность не отменяют его значения: а существует ли схизма на самом деле? Ответив на него безусловным "да", остается еще указать, в каком именно смысле она
Наконец, полемические сочинения могут представлять научный интерес как некая исходная база для изучения обусловившего их появление культурного взаимоотчуждения. Именно на последнем словосочетании должен быть поставлен смысловой акцент в названии представленной работы. С этой точки зрения обладают значением вовсе не аргументы, приводимые полемистами, а те черты их мышления, на которые они сами не обращали внимания. Таким образом, речь идет о том, чтобы выделить некий культурный "background", на фоне которого и под воздействием которого происходили разъединившие Церковь процессы.
Значительная доля полемических сочинений не отличается ни разнообразием аргументации, ни высоким интеллектуальным уровнем. Однако неизбежные усилия, потраченные на ее прочтение и систематизацию, возмещаются по меньшей мере аутентичным представлением о том, какая именно проблематика увлекала их авторов. Настоящее и совершенно безнадежное однообразие характеризует скорее лишь одну определенную группу полемических текстов, которую Ж.Даррузе предложил именовать "обвинительными списками"15. Другие сочинения, хотя они и заимствуют систематически доводы у своих предшественников, - что является нормой для средневекового
присутствовала и продолжает присутствовать в христианском мире. Наличие полемической литературы свидетельствует о существовании определенного антагонизма, но вовсе не говорит о том, что раскол уже произошел.
писательства, - однако позволяют все же обнаружить различные линии аргументации, порой довольно сильно разнящиеся между собой.
После таких вводных замечаний можно точнее определить намерения предлагаемой работы. Ее выводы строятся на основе по возможности полного рассмотрения всех принадлежащих греко-латинской полемике текстов xi-xii веков, насколько это было осуществимо для русского исследователя при нынешнем состоянии источников и исторической науки. Естественные границы были определены прежде всего разной степенью изученности отдельных частей полемического корпуса. Хотя документы 1054 года уже не мало времени постоянно пребывают в поле зрения исследователей, их интерпретации в исторических работах далеко не всегда являются удовлетворительными. Половина полемических сочинений Евстратия Никейского доступна лишь в рукописях, как и посвященное антилатинской проблематике сочинение Феодора Смирнского. Двадцать лет тому назад удостоилась отдельной исчерпывающей вопрос монографии византийская критика папского первенства XI-XII веков16, в настоящее время готовится работа Панайотиса Кисласа, посвященная истории греческой полемики об опресноках, что в некоторой степени освобождает нас от нужды подробно рассматривать развитие В КНИГЄ источников выходит за пределы обозначенного в заглавии двенадцатого столетия и на самом деле определяется временными границами I054-IS04 годов.
этого полемического сюжета. Стоит также отметить, что в данной диссертации историографическим вопросам уделено большее место, чем то принято. Такое перераспределение внимания с источников на научные исследования связано с тем обстоятельством, что содержание греческой антилатинской полемики (составляющей самую значительную часть изучаемого полемического корпуса) уже не раз подробно и обстоятельно излагалось в научных работах17.
Вполне естественно, что остались незатронутыми палеографический, кодикологический и текстологический аспекты проблематики. Вне всякого сомнения, подобная работа является необходимой и чрезвычайно полезной, если принять во внимание обширность рукописного материала. Вплоть до настоящего времени он изучался под таким углом зрения на различных своих срезах, преимущественно носящими характер истории отдельного текста. Подходящими примерами являются монография Б.Лейба о двух полемических сочинениях антилатинской направленности, работы А.Михеля и К.ШвайЕбурга о "Диалоге" Никиты Стифата, а из сравнительно недавнего времени - статьи Ж.Даррузе о "Памятной записке" Константина Стилва и "Слове" Николая Андидского или принадлежащее Р.Габауэру исследование одного трактата Никиты Сеида.
Особо необходимо оговорить вопрос о соответствии поставленной перед нами задачи используемым источникам. К сожалению, оно не является идеальным. Полемические тексты дают достаточно адекватное представление о болезненных точках в межцерковных отношениях, однако их содержание не исчерпывает всех сторон взаимного культурного отчуждения. Это последнее происходило и по линиям, не отразившимся в полемических текстах. Поэтому по мере надобности привлекались и другие источники, прежде всего литургические тексты, а также комментарии на евангелия и канонические сочинения. Но поскольку главным фундаментом диссертации является собственно полемический материал, тема культурного отчуждения освещена именно в тех ее аспектах, которые по своей природе непосредственно связаны с дискутировавшимися сюжетами.
Таким образом, останутся практически незатронутыми вопросы философского развития на Западе и на Востоке, также испытавшего на себе воздействие культурной дивергенции18. Вне нашего поля зрения оказываются и вопросы, подлежащие компетенции искусствоведения. Несмотря на исключительную важность относящегося к этой отрасли знания исторического материала, надо отказаться от идеи его использования в достаточно скромных пределах кандидатской диссертации. В этом мы следуем, возможно, не лучшей, но прочно установившейся традиции относительной автономии искусствознания от прочих исторических дисциплин. Не
исключено, что в будущем появятся работы, подробно анализирующие культурные различия на : материале художественных памятников. Их сопоставление с результатами основанного на письменных источниках поиска представляет интересную перспективу для историков.
Необходимы некоторые специальные замечания по поводу используемой нами терминологии. Прежде всего, это касается неоднократно появляющихся в тексте понятий "восточная Церковь" и "западная Церковь", как и в целом проведения некой демаркационной линии, будь то чисто культурной, будь то собственно религиозной, по границе "Восток" - "Запад". Относительность такого размежевания очевидна с разных точек зрения. Во-первых, его историческая длительность ограничена: в настоящее время мы присутствуем при развитии католической, т.е. "западной" по нашей терминологии, Церкви на совершенно "восточных" (по своей культурной традиции) землях, как то происходит на Тайване и в Южной Корее19. Б хх веке православная Церковь развивается на исторически "западных" землях, как то имеет место в Соединенных Штатах.
Во-вторых, необходимо оговорить, что на протяжении всей работы не проводилось специальное различение между восточными христианами дохалкидонских исповеданий и теми, что придерживаются веры семи Вселенских Соборов, иными
Кроме того, самая восточная часть азиатского материка -Филиппинский архипелаг, - уже с начала Нового времени является своеобразным бастионом римско-католической веры во всем этом регионе земного шара. словами - православными. К началу второго тысячелетия этот раскол стал уже давно совершившимся фактом, и с этой точки зрения такое "округление" в терминологии должно показаться тем более неоправданным. Необходимость более осторожного подхода к традиционному противопоставлению "Восток - Запад" в последнее время все более осознается в историографии20, и уже можно привести примеры того, как ученые ограничивают семантическую область понятия "христианский Восток" одними лишь дохалкидонскими исповеданиями21. Но поскольку они полностью были исключены из зоны внимания предлагаемой работы, мы сочли уместным свободно использовать названную "географическую" оппозицию для обозначения двух участвоваших в полемике сторон.
Третьим изъяном этой терминологии, существование которого необходимо оговорить с самого начала, является ее несовпадение с принятой у рассматриваемых нами авторов xi-xii веков. Религиозное деление по линии "Восток" -"Запад" грекам было полностью неизвестным, оно и не могло
О возникающих при использовании этой терминологии сложностях до отношению к раннему периоду византийской истории пишет А.В.Муравьев (Муравьев А.В. Юлиан Отступник и ранневизантийская политическая теория в iv-v вв. М.,1995. Автореферат, С.6), тем более проблематичным должно быть применение этого принципа до отношению к Оолее позднему времени. Несколько иная картина наблюдается в западной Европе. Ансельм Хавельбергский говорил лишь о Церкви "Римской" или "Восточной"22, но ни разу - о "западной", "греческой" или "латинской". Это не мешало ему противопоставлять термины "греки - латиняне", но только в качестве независимых существительных, а не определений к слову "Церковь". Его словоупотребление было типичным и для других латинских авторов. Обе спорившие стороны предпочитали обозначать друг друга по этническому признаку , а появившиеся в ходе полемики наименования "прозимит" и "азимит"24 так и не привились.
Можно не оговаривать, что в рассматриваемое время никому еще не приходило в голову взаимно противопоставить понятия "католик" и "православный". В этом средневековые полемисты выгодно отличались от некоторых историков, без особых колебаний проецирующих такую и без того не очень удачную терминологию на удаленные от нас эпохи Слово "православный" (ораово ов) использовалось довольно редко даже греками26, не говоря уже о латиноязычных писателях, и ни в коем случае не служило конфессиональным обозначением. Что же касается прилагательного "католический", то благодаря своему нахождению в никейско-константинопольеком Символе оно было в равной мере приемлемым для западных и восточных авторов. В определенный момент его появление в титулатуре римского епископа подверглось полемическому обсуждению, о чем еще пойдет речь в данной работе.
Похожие диссертации на Греко-латинская полемика XI-XII веков в контексте культурного отчуждения между Западом и Востоком христианской экумены.
