Черкесская диаспора в Иордании: генезис и современное состояние Ганич Анастасия Алексеевна

Содержание к диссертации

Введение

Глава I. Причина и ход переселения «черкесов» в Османскую империю 41-84

- Этносоциальная структура горцев-мусульман Северо-Западного Кавказа 41-48

- Политика России на Кавказе 48-57

- Причины мухаджирского движения адыгов в Османскую империю. Этапы переселения 57-68

- Численность и расселение 69-84

Глава II. Отношение диаспоры с государством и местным населением Османской империи 85-119

- Официальная власть и мухаджиры 85-105

- Взаимоотношения с местным населением 105-119

Глава III. Черкесы в общественно-политической и культурной жизни Иордании (1919-2002) 120-157

- Роль черкесов в военной и политической жизни Иорданского государства 120-139

- Черкесские объединения и их вклад в культурную жизнь диаспоры 139-157

Глава IV. Современная черкесская диаспора и Северный Кавказ 158-208

- Характеристика современных процессов, происходящих внутри черкесской диаспоры в Иордании 158-178

- Репатриация адыгов на историческую родину: проблемы и перспективы 178-191

- Связь черкесской диаспоры с Северным Кавказом: возможное влияние на^ происходящие события 191-208

Заключение. 201-219

Библиография. 220-235

• Этносоциальная структура горцев-мусульман Северо-Западного Кавказа
• Официальная власть и мухаджиры
• Роль черкесов в военной и политической жизни Иорданского государства

Введение к работе

Актуальность проблемы. В последнее время, после падения «железного зана веса» и других барьеров, разделявших бывший советский и зарубежный Восток, про блематика исторических взаимосвязей Ближнего Востока с Северным Кавказом при влекает к себе все большее внимание. Она еще плохо изучена. Долгое время исследо вание проблем зарубежного Востока в отечественной исторической науке искусствен но отрывалось от анализа аналогичных процессов на российском и советском Восто ке. Между тем, эти регионы издавна имели тесные культурные, религиозные и поли тические связи. Северный Кавказ еще в средние века входил в сферу преимуществен ных интересов Османской империи. В Новое время народы Ближнего Востока и Се верного Кавказа стали объектом колониальных завоеваний. Окончательное присоеди нение Северного Кавказа к Российской империи происходило в ходе кровопролитной Кавказской войны XIX века, в результате которой значительная часть населения Се веро-Западного Кавказа (и отчасти Северо-Восточного) эмигрировала в Османскую империю. На Ближнем Востоке сложилось новое этнокультурное образование - т.н. «черкесская диаспора», в которую влились представители разных народов Северного Кавказа. Больше всего в ней было адыгов, более 4/5 которых переселились после окончания Кавказской войны за пределы Российской империи. Начиная с эмиграции (мухаджирства) историческая судьба адыгских народов оказалась тесно связана с Ближним Востоком, превратившимся для многих адыгов в новую родину. Историче ское развитие диаспоры в силу самых разных причин проходило в отрыве от материн ских этносов. Черкесская диаспора оказала немалое влияние и на развитие стран Ближнего Востока в конце XIX - начале XX вв. _ Тема формирования «черкесской» (северокавказской) диаспоры на Ближнем Востоке очень широка. В одной работе невозможно осветить все связанные с ней проблемы. Кроме того, отдельные аспекты в истории диаспоры были затронуты в ряде исторических исследований. Данная диссертация посвящена эволюции адыгской диаспоры в Иордании, которая еще не являлась предметом специального исследования отечественных ученых. Иорданский случай представляет собой показательный при мер развития «черкесской диаспоры». Здесь она начала складываться сразу после Кавказской войны. С возникновением иорданского независимого государства «черкесы» оказывали и оказывают сильное влияние на социально-политическую и культурную жизнь королевства. Складывание правящей (и в значительной мере военной) элиты Иорданского королевства происходило не без участия выходцев из диаспоры. В связи с вышеизложенным проблема генезиса и современного состояния черкесской диаспоры в Иордании имеет большую теоретическую и практическую значимость. Ее актуальность еще более увеличивается в настоящее время в следствие развития контактов стран Ближнего Востока с мусульманскими регионами Северного Кавказа.

Некоторые термины, которые будут использоваться в диссертации, имеют спорный характер и содержание. Прежде всего, это относится к понятиям «диаспора», «мухаджирство» и «черкес». Во избежании дальнейшей путаницы следует сразу же оговорить их значение.

При использовании понятия «диаспора» мы будем исходить из нескольких определений.1 В науке имеется множество дефиниций этого явления. Определение, наиболее полно отвечающее требованиям данной работы, содержится в работе З.И. Левина, где сказано, что «диаспора - это этнос или часть этноса, проживающие вне своей исторической родины, сохраняющие представление о единстве происхождения и не желающие потерять стабильные групповые характеристики, заметно отличающие их от остального населения страны пребывания». Другое определение предложено Г. Шеффером, который считает, что диаспоры образуются путем насильственной или добровольной миграции этнических групп за пределы своей исторической родины (homeland). Они живут в принимающих странах (host countries) на положении меньшинств, при этом сохраняя свою этническую или этнорелигиозную идентичность и

Существует множество определений понятия «диаспора» и работ, в которых анализируются различных ее аспектов. В частности, такой важной проблеме как менталитет диаспоры посвящена монография З.И. Левина. Некоторые теоретические разработки З.И. Левина будут использоваться в данной диссертации в 3 главе. 2Левин З.И. Менталитет диаспоры. М., 2001. С. 5.

общинную солидарность.3 Третья дефиниция разработана У. Сафраном, который выделяет шесть базовых характеристик «классических» диаспор (на примере еврейской и армянской), которые вполне соответствуют особенностям черкесской диаспоры: «1. Рассеивание из единого центра в два или более «периферийных» места или иностранных региона.

1. Коллективная память о стране происхождения и ее мифологизация.

2. Ощущение своей чужеродности в принимающей стране.

3. Стремление к возвращению, или миф о возвращении.

4. Помошь исторической родине.

6. Сохраняющаяся идентификация со страной происхождения и базирующееся на этом чувство групповой сплоченности».

В последнее время среди кавказоведов возникают споры относительно правомерности употребления понятия «мухаджирство», «мухаджиры» в отношении событий на Кавказе второй половины XIX столетия. Слово «мухаджирство» образовано от арабского глагола Ш породы «хаджара» - переселяться, эмигрировать. В исламской традиции этот термин ассоциируется с хиджрой пророка Мухаммада, когда он со своими сторонниками в 622 г. бежал из Мекки в Медину. Термин «мухаджиры» в значении вынужденных переселенцев появился в годы Кавказской войны. Так называли себя те мусульмане, кто (вольно или невольно) с земель, подчиненных неверным русским властям («области войны» - дар ал-харб) переселялись на территорию имамата Дагестана и Чечни (т.е. в «область, находящуюся под властью мусульманских правителей» дар ал-ислам). По словам зятя и историографа имама Шамиля Абдуррахмана Казикумухского, «мухаджир - арабское слово, означающее того, кто переселился из области войны на территорию, находящуюся под шариатским правлением. Первым [таким] переселенцем был наш пророк Мухаммад». После окончания Кавказской войны вопрос о мухаджирстве на территорию дар ал-ислам (которой стали считаться владения османского султана) оживленно обсуждался мусульманскими учеными Северного Кавказа, в основном Дагестана (например, Абд ар-Рахманом ас-Сугури /Согратлинским/). Так как кавказское переселение происходило большей частью по политическим причинам, ряд ученых считают более подходящим термин «депортация», в значении «изгнание, высылка из страны; насильственное переселение отдельных лиц, групп, народов».6 Однако понятие депортация не учитывает сильной религиозной составляющей и ряда внутренних социальных стимулов процесса мухаджирст-ва. К тому же его употребление означает взгляд на мухаджиров только как на пассивный объект переселенческой деятельности российских властей, отрицание активности и самостоятельности мухаджиров. Поэтому в диссертации для обозначения процесса перемещения горцев Кавказа в Османскую империю будет употребляться термин «мухаджирство», поскольку он является устоявшимся и наиболее адекватно передающим характер происходивших событий.

Самоназвание локальных этнических групп Северо-Западного Кавказа, родственных по языку и культуре звучит как «адыге». Сегодня адыги состоят из трех основных субэтнических групп: адыгейцев, кабардинцев и черкесов. Именно последний этноним стал трансэтническим обозначением на Ближнем Востоке всех выходцев с Северного Кавказа. С первой половины ХГХ века в европейской, и отчасти в российской прессе, следившей за развитием событий на «кавказском фронте», господствовало представление, что все народности Северного Кавказа ведут свое происхождение от черкесов-адыгов. Принятое в русской и иностранной литературе ХГХ века подоб ное расширенное истолкование слова «черкес» основывалось на том, что в то время адыги по численности были самой крупной этнической группой на Северном Кавказе, оказывавшей большое влияние на окружающие их народы. Размытость и неточность данного термина в европейской и арабской историографии сохранилась по сегодняшний день, хотя все чаще этнические адыги называются по их субэтнической принадлежности (бжедуги, абадзехи, кабардинцы и другие). Как заметил видный российский кавказовед В.К. Гар данов, эта путаница затрудняет работу с источниками первой половины ХГХ в., когда приходится внимательно относиться к этническим названиям народов Северного Кавказа и проверять их, сопоставляя с другими более поздними материалами.7 В данной работе термин «черкес» будет употребляться для обозначения непосредственно адыгов, другие же кавказские народы будут определяться по их этническим названиям (чеченцы, осетины, абхазы).

Объектом исследования является формирование черкесской диаспоры в Иордании как этнокультурного явления со второй половины ХГХ в. по настоящее время.

Предмет исследования включает в себя следующие темы: мухаджирство и его исторические предпосылки на Северном Кавказе, миграционные потоки и расселение «черкесов» в Османской империи, формирование черкесской диаспоры Иорданского Хапшмитского королевства, участие черкесов в военно-политической и культурной жизни страны, комплекс представлений о Кавказе в диаспоре, проблема репатриации и налаживание связей потомков мухаджиров с исторической родиной.

Цель работы - охарактеризовать процесс формирования черкесской диаспоры на Ближнем Востоке на примере Иордании, понять соотношение в нем общего и особенного, выделить отличие иорданского опыта от истории черкесской диаспоры в других странах региона. Для этого иорданские материалы сопоставляются с аналогичными данными по позднеосманской Турции и Сирии.

Для достижения поставленной цели определены следующие задачи диссертации:

определить объективные и субъективные причины эмиграции (мухаджирст-ва) горцев Северного Кавказа в Османскую империю;

рассмотреть миграционные потоки мухаджиров в Османской империи, вторичное переселение адыгов с Балкан на территорию ньшешних Сирии и Иордании;

изучить взаимоотношения мухаджиров с местным населением;

определить вклад представителей черкесскойдиаспоры вообще и адыгов в частности в политическое ивоенное етраительетво-иорданекого-гоеударетва;

проанализировать процесс изменения традиционной культуры и самосознания адыго в диаспоре;

охарактеризовать деятельность национально-культурных объединений адыгов Иордании;

- изучить складывание новых связей диаспоры с постсоветским Северным Кавказом в области культуры, религиозной жизни и экономики,

Хронологические и территориальные рамки. Исследование охватывает весь период существования черкесской диаспоры Иордании, начиная с ее возникновения после окончания Кавказской войны (1864 г.) до конца 2002 г. В географическом-отношении исследование ограничено в основном территорией подмандатной Трансиор-дании (І921-Г946 гг.) и современного Иорданского Хашимитского королевства. Кро ме того, при изучении формирования диаспоры w поздаеоемажжий и колониальньш (мандатный) периоды в работе были использованы материалы, относящиеся к европейским и арабским вилайетам Османской империи, через которые проходили миграции мухаджиров,

Методология.

Диссертация представляет собой комплексное исследование, обобщающее архивный, полевой и литературный материал. Работе присущ междисциплинарньгй подход, сочетание методик смежных дисциплин: истории, социологии и этнографии. Методологической основой является принцип системности, в соответствии с которым анализируется черкесская диаспора в соотношении с другими этнокультурными и со-циально-политическими институтами, с одной стороны, и выделяются элементы свойства, функции и их место в рамках объекта исследования - с другой. В основу анализа генезиса черкесской диаспоры положен принцип историзма, позволяющий рассматривать это социокультурное явление в его возникновении и развитии, в связи с породившими его конкретными обстоятельствами. Анализ письменных (в первую очередь архивных) источников осуществлялся с применением метода сравнительно-исторического анализа. Историко-сравнительный метод позволяет раскрыть сущность исследуемых явлений, в тех случаях, когда она не очевидна, на основе имеющиеся фактов выявить общее и повторяющееся, закономерное, с одной стороны, и качественно отличное - с другой. На базе этого метода возможно выйти за пределы страноведения и на основе аналогии прийти к более широким историческим обобщениям и параллелям. & конкретном случае данной темы диссертации возможно применение сравнения на фактологическом уровне, то есть для выяснения достоверности тех или иных конкретных данных, так и в широком теоретическом плане - сопоставления генезиса черкесской общины в Иордании и структурных явлений, происходивших внутри нее с аналогичными процессами внутри черкесских общин в других странах (прежде всего Сирии).

Ддя написания четвертой главы были использованы некоторые методы социологического исследования и проведения полевой работы. В частности метод включенного обследование (participant observation), ставший уже классическим в современной этнологии, и применяемое в социологии структурированноег интервьвэиро-вание. Метод включенного обследования позволяет получить сведения относительно используемых самими участниками символов и культурных форм и способствует более глубокому анализу изучаемого материала. Опрос, в форме анкетирования определенных социальных и возрастных групп черкесов-адыгов Иордании, позволил собрать интересный статистический материал, характеризующий атмосферу внутри черкесской обтяины, уровня их самосознания и знакомства со своей историей и с современными процессами, происходящими на их исторической родине.

Источниковую базу исследования составили неопубликованные и опубликованные архивные документы, статистические работы, мемуары, пресса и полевод материал автора. Отдельно необходимо выделить материалы на электронных носителях (Интернет), особенно сайты мухаджирских организаций.

Неопубликованная часть источников была почерпнута в фондах Российского Государственного военно-исторического Архива (РГВИА, г. Москва), Архива внеш ней политики Российской империи (АВПРИ, г. Москва), Архивной службы при Пра вительстве Республики Северная Осетия - Алания (АСРСО-А, г. Владикавказ), Цен- трального Государственного Архива Кабардино-Балкарской Республики (ЦГА KEPj г.

Нальчик) и Центра документации новейшей истории Кабардино-Балкарской Рестгуб-лики (ЩЩНКБР, г. Нальчик), а также в выдержках из фондов Foreign Office Великобритании, хранящихся в библиотеке ИНИОН РАН (г. Москва).

Большой интерес представляют материалы РГВИА фонда № 38 «Главное управление генерального штаба» I том, опись № Т- Кавказские дела 1831-1866. тот фонд содержит материалы о строительстве крепостей, положении русской армии, взаимоотношении с местным населением, о планах и проведении переселенческой политики, влиянии на нее слухов, циркулировавших среди северокавказских горцев) и мухаджиров. Так, дело № 382 «О переселении кавказских мусульман в Турцию, возвращении части из них в Россию и отправлении их в Оренбургский край» содержит переписку турецких представителей с российскими властями относительно условий проведения переселения горцев; и Военного Министерства с Министерством государственного имущества о возможности водворения возвращающихся переселенцев W Дону и в Оренбургской области, если не будут шйдены законные причины для отказа в возвращении. Генерал-адъютант князь В\В. Орбелиани в докладной записке отмеча t ет, что одной из причин возвращения служат слухи о том, что русское правительство выплачивает денежное вознаграждение и дает медали всем тем, кто вернется в Россию.

Фонд №400 «Главный штаб», опись № 1 - Азиатская часть 1.836.-19Т8 гг. посвящен проблеме переселения непокорных горцев в Османскую империю, установке нию российской власти на Кавказе и налаживанию военно-народного управления в регионе. Так, в деле № 4 «О положении дел по водворению в Турцию чеченских це- реселенцев» продемонстрирована несогласованность действий турецкого и русского правительств по проведению переселения. Так, вопреки договоренности, власти Ос манской империи стремились поселить чеченских эмигрантов вблизи российских гра ниц в окрестностях Вана и Муша. Лишь ноты протеста русского посланника в Кон стантинополе князя М.Б. Лобанова-Ростовского и деятельность капитана А.С. Зелено го, а также угрозы применения оружия заставили Нусрет-пашу, Эрзерумского вали, $ направить переселение в район Диабекира и Эрзинджана.

Большого внимания заслуживает дело № 427 «По записке флигель-адъютанта полковника князя Зейн-Витгенштейна Барлебурга о пользе и возможности направить выселение кавказских горцев вместо Турции в персидскую провинцию Хорасан», ро мнению автора, горцы уходят в Турцию не из ненависти к русским, а из боязни потерять присущую им воинственность после окончания войны на Кавказе. Российское государство же теряет в их лице хороших воинов, которых могло бы использовать для укрепления своего влияния в Персии, так как они вряд ли смещались бы с местным шиитским населением и не укрепили бы персидскую армию, как это произошло в

Турции. Как не наивны рассуждения автора о причинах, побудивших горцев к пересе лению и об их возможной будущности в Персии, он прав в одном, что переселение принесло выгоду Турции, которая получила мощный приток мусульманского населе ния, защищавшего уже турецкую власть в христианских районах империи и ее араб ских провинциях. !

Архивная служба при Правительстве еспублики Северная Осетия-Алания является одной из богатейших на Северном Кавказе. В отделе дореволюционных фондов хранятся документальные материалы по истории Северного Кавказа, экономике бывшей Терской области и истории терского казачества. Для данной работы больпгую ценность представляют фонд № 19, опись № 1 «Временная канцелярия по переселению туземцев Терской области в Турцию»; фонд № 12, опись № 8 «Канцелярия начальника Терской области за 1853-1915 гг.» и другие. Так, в фонде Ш 12, опис% № большое внимание уделяется переселению чеченцев и осетин после 1864 г. Например, дело № 9 содержит обширную переписку командующего войсками в Терской обзіасти генерала М.Т. Лорис-Меликова: с геиералгмайором Мусой: Кундуховьш; который в і 1865 г. организовал и встал во главе 5 тысяч семейств чеченцев, переселившихся в Турцию.

Также в этом фонде хранятся множество дел, касающихся вопросов турецких агентов на Кавказе, их переписки с горцами и призыв к переселению в Османскую империю. Здесь можно упомянуть дело № 27 «Переписка с начальником Кавказского почтового отделения о проверке корреспонденции из Турции на имя горцев» от 1867 г., дело № 93 «Телеграмма о появлении в Терской-области турецких софтов8, мулл и эмиссаров» от 1879 г. и многих других.

Здесь также содержатся докладные записки и переписка русских чиновников по проблеме возвращения большого числа мухаджиров обратно на Северный Кавказ. В них обсуждаются официальные, правовые стороны данного вопроса, а также политические и экономические выгоды России по разрешению или запрещению обратного переселения. Следует заметить, что вопреки распространенному мнению, будто бы її российские власти во всех случаях категорически отказывали горцам в возвращении, дела фонда № 12, описи № 5 показывают нам несколько иную картину. Некоторым семьям позволяли поселиться на их прежнем месте жительства, а самым обездоленным из них даже выделяли денежное пособие. Конечно, это было не везде и не всегда, это правило распространялось на людей, имевших родственников на Северном Кавказе и относившихся к покорным «племенам». Более того, иногда горцам, желавшим переселиться в Турцию, не давали такого разрешения, мотивируя отказ бедственным положением, в котором они окажутся. Для тех же, кто упорствовал в своем желании, предлагали вначале отправить депутацию на место их будущего проживания, а затем уже давали разрешение, но уже с условием невозвращения обратно в Россию.9

Центральный Государственный Архив Кабардино-Балкарской Республики хранит в своих фондах большое количество посемейных списков мухаджиров Нальчикского округа Терской области (фонд № И-6, опись № 1, дела № 172, 429; фонд № 2, опись № 1, дела № 564, 743 и др:). Кроме того, там имеются документы по вопросам репатриации, возвращения горцев на Северный Кавказ, официальные прошения и приказы о запрещении им возвращаться на прежние места жительства (фонд № 2, опись № Г, дела № 652,964, 776 и др.).

Что касается вопросов контактов и налаживания взаимной связи черкесов ди аспоры со своими соотечественниками на Северном Кавказе, то материалы по ним можно найти в Центре документации новейшей истории КБР. В частности, архив со держит официальные и рабочие документы Кабардино-Балкарского отделения Совет ского Комитета по культурным связям с соотечественниками за рубежом за 1966-1975 гг. Фонд «Родина» (как впоследствии стал называться этот комитет) был одно й из первых организаций, по линии которой налаживалось сотрудничество между адыгами всего мира в культурной и общественно-политической областях. Документы фонда № Р-865, описей № 1 и 2, представляют собой немногие свидетельства прямьж высказы ваний адыгов диаспоры о Кавказе того времени, о своем прошлом и будущем. Их письма позволяют нам увидеть внутренние процессы, происходящие в адыгских Об щинах разных стран, что из-за крайнего недостатка источников по этому периоду представляет особук, ценность. І

Материалы архива Великобритании Foreign Office, хранящиеся в фондах библиотеки ИНИОН РАН, содержат ценную переписку чиновников британских посольств и консульств по событиям в европейских провинциях в период русско-турецкой войны 1877-187& гг: В этих письмах для нас были важны сведения о поло женин мухаджиров на Балканах и их службе в отрядах башибузуков , а также об отношении местных турецких властей к происходившим там беспорядкам.

Опубликованная часть источников содержится в сборниках документов и материалов, законодательных актов, трактатов, договоров и конвенций, заключенных Россией с другими державами. В них обстоятельно изложены условия и обязательства сторон, подписывавших документы. Наиболее ценными из них являются «Акты, собранные Кавказской Археографической Комиссией» (АКАК), состоящие из 12 томов. Это фундаментальное издание охватывает период от 1799 до 1862 гг. (Тифлис, 1866-1904 гг.) В них по хронологическому принципу сгруппированы документы, извлеченные из Архива Главного управления наместника царя на Кавказе, однако подбор материала произведен почти исключительно с точки зрения военной истории, и социокультурные проблемы в них практически не затронуты. Что касается периода Кавказской войны и мухаджирства горцев Северного Кавказа, то ценные документы государственных архивов Москвы, Кабардино-Балкарской Республики, Краснодарского края, Грузии содержатся в сборниках, подготовленных Т.Х. Кумыковым «Проблемы Кавказской войны и выселение черкесов в пределы Османской империи», Х.А. Касумовым «Трагические последствия Кавказской войны для адыгов (вторая половина XIX - начало XX века)»,12 А. Магомеддадаевым15 и Х.М. Думановьтм. Помимо этого ценный материал содержится в сборниках договоров, составленных Т. Юзефовичем 5, Н. А. Смирновым и другими авторами, а также в т Башибузуки (тур. яз. «сорвй-голова») - иррегулярные войска, сформированные для охраны границ вдоль Адриатическоготиоря.

н Проблемы Кавказской войны и выселение черкесов в пределы Османской империи (сборник архивных документов). Нальчик, 2001.

Н.А. Смирновым16 и другими авторами, а также в фундаментальном издании «Внешняя политика России в XIX - начале XX вв.», подготовленном на материалах МИД России.17

Интерес представляют экономико-географические и статистические описания. Вт их числе следует отметить «Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа» (СМОМПК) «Сборник сведений о кавказских горнах» (ССКГ) ,. в которых бъгли найдены интересные данные по природе, населению и быте народов Северного Кавказа и Закавказья. Эти и другие сборники издавались Кавказским отделом ймпе раторского русского географического общества (КО ИРГО). Эти сборники, а также докладные записки и очерки российских чиновников и военнослужащих содержат материалы о численности адыгов и других народов Северного Кавказа. Сопоставление данных о количестве адыгов в последние годы Кавказской войны, официальной ста тистики по переселенцам и численности «черкесов» в конце ХТХ в. позволят нам уви- , деть размах мухаджирства и оценить его демографические и социально экономические последствия.

Что касается статистики мухаджиров в Османской империи, то здесь нам помогут архивные материалы (например, статистический очерк по Турции Б.С. Серафи-мова , хранящийся в АВПРИ), материалы, собранные К. Карпатом и В. Тепловым" о населении европейских вилайетов.

С середины XIX века в исследования Северного Кавказа, проводимые по заказу царской администрации, были вовлечены представители местного населения. Многие из них получили образование в России и служили в русской ащшшслшщт на Северном Кавказе. Автором обширного труда «(Записки о Черкессии», посвященного как этнографическому описанию Северо-Западного Кавказа, так и уровню хозяйственного и политического развития его народов, стал адыгский просветитель Хан-Гирей23. Исследованием вопросов политическойистории народов Кавказа и России занимался Ш:Б. Ногмов, который написал «Историю адыгейского народа по преданиям кабардинцев». 4

Источником, позволяющим понять традиционную культуру и степеныее трансформации в диаспоре служат сборники адатов горцев Северного Кавказа. Значительная часть таких сборников была собрана и подготовлена к изданию известным историком права профессором Одесского Университета Ф.И. Леонтовичем. Первый выпуск, изданный в Одессе в 1882 г., посвящен адатам «черкесов бывшей Черноморской кордонной линии, Кубанской области, горцев Терской области, кабардинцев, урусбиевцев и карачаевцев»26. Знакомство с обычным правом адыгов, особенно с его областью, касающейся семейно-брачных отношений важно не только для понимания основ их внутреннего строя, но и для возможности сравнить с установками, характерными для адыгов Иордании. Длительная изоляция от исторической родины привела к тому, что сохранившиеся элементытрадиционной культуры носят у черкесом архаичный оттенок. В то время как на Северо-Западном Кавказе происходила эволюция традиций. Это привело к тому, что некоторые обычаи, бытовавшие до недавнего времени в диаспоре, на исторической родине постепенно исчезают.

Кроме сборников адатов, составлявпгахся по инициативе и под руководством местного Горского управления, сохранились частные записки отдельных лиц, имевших возможность наблюдать быт отдельных горцев (И. Бларамберг, К.Ф. Сталь и др) Наряду с этим в работу вошли материалы из мемуарных сочинений й очерков, принадлежащих политическим деятелям, военачальникам современникам описываемых событий: С. Эсадзе28, А. Фонвиллю29, А.Л. Зисеерману Ф Торнау31 идругим. В этих очерках подробно описываются военные действия на Кавказском фронте, прли-тическая атмосфера и международна позвшта в втгпроее о судьбе народов Кавказагво-обще и северо-западной его части в частности. Эта группа исследователей, хотя и представляла официальное направление, тем не менее, четко осознавала всю жестокость полигики царского правительства в отношении горцев и была на стороне мирных методов освоения Кавказа. Оценивая действия русского правительства, ФіФ. Торнау отмечал, что зачастую царский двор не владел точной информацией о происходящем на кавказском фронте, так как о поражениях обычно умалчивалось, а победы преподносились как нечто грандиозное. В результате приказы, исходившие от Двора, приводили к большим ошибкам, которые стоили жизни многим русским солдатам. Военный историк А.Л. Зиссерман в своей книге о фельдмаршале А.й. Барятинском дает богатый фактический материал и подробно останавливается на мотивах, побу дивших русское правительство первоначально не препятствовать, а позже поощрять переселение горцев в Турцию. Много места занимают подробные описания сражений, в которых участвовал автор, передвижений войск, планов командования.

К мемуарным сочинениям относятся воспоминания польских и английских агентов, посланных правительством Великобритании на Северный Кавказ, с тем чтобы поднять горцев на войну с Россией. К ним относятся работы Т. Лапинского «Горцы Кавказа и их освободительная борьба против русских»32, Дж. Беллам, Помимо этнографического материала, они дают нам обобщенную картину, ігроисходящих на Кав ф казе событий и роли мировых держав в развитии и развертывании сопротивления кав -i казских горцев. Однако к этим источникам следует подходить с известной долей критики, так как авторы, идеализируя горцев и обвиняя во всем Россию, забывают упомянуть о провокационных действиях своих правительств:

Особую группу документов составляют частные письма и мемуары представителей русской администрации на Кавказе. Здесь необходимо назвать сочинения Г.И. Филипсона34, ДА. Милютина35. Либеральные взгляды Милютина на широкие радикальные преобразования уживались с очень жесткой позицией в вопросах имперской политики. Он был сторонником быстрого и бескомпромиссного завоевания Кавказа, считая эту территорию неотъемлемой частью Российской империи.

В целом мемуарные сочинения важны не столько для получения объективных сведений о переселении, сколько для характеристики представлений и формирования образа переселенцев в исторической памяти.

Примером воспоминаний о переселении самих горцев-мухаджиров могут служить мемуары Инала Канукова, осетина по происхождению, отец которого вместе со всей семьей отправился в Турцию еще в 1860 г. Кануковым, одним из немногих, удалось вернуться на родину, когда они прошли все тяготы пути и поняли, что оста вили родину ради иллюзии. В своих воспоминаниях он предостерегает легковерных соотечественников от переселения: «Но знают ли они, куда они стремятся? Нет, не знают. Они знают только, что существует где-то в мире страна, называемая Стамбу лом, и что в этом Стамбуле живут такие же мусульмане, как и они сами; они стремят ся туда, так безотчетно, потому, что обольщены ложными слухами, что им там будет л хорошо и лучше даже, чем на старой родине. Но, увы[ Какое разочарование постигло этих поистине несчастных переселенцев несколько раз сльппались слова проклятий на головы тех, которые их увлекли, когда трудность дороги и действительность предста ли им воочию и раскрыли им глаза».

Работа Гани Хейр «Парламентская жизнь в Иордании 1920-1993 гг.» содержит источники, позволяющие проследить общественно-политическое развитие иорданского королевства. В частности тексты всех вариантов Конституции страны (928, 1947 и 1952 гг.), а также известный англо-трансиорданский договор 1928 г.

Важные сведения были почерпнуты из российских периодических изданий того времени: газеты «Кавказ»3, «Русский инвалид» , «Военного сборника» , в,1! которых публиковались подробные отчеты о победах и поражениях русских войск на ,і Кавказе и о внешнеполитических изменениях. Обзор прессы не ограничился лить официальными изданиями. Интересный материал содержится в местных газетах, выходивших на Северном Кавказе. Так в «Джаридат Дагестан» («Газета Дагестан»), которая издавалась в Темирхан-Шуре на арабском языке в 1913-1919 гг., регулярно поднимались вопросы о связях Северного Кавказа с мусульманским Востоком, в том числе проблема перемещения мухаджиров в Османскую империю. В 1913 г. в ней была опубликована статья известного просветителя Али Каяева «Почему дагестанцы переселяются в Османскую империю?»41 Несмотря на то, что она посвящена мухаджирству народов Дагестана, причины переселения, указанные автором, дают возможность сравнить их с побудительными мотивами переселенцев Северо-Западного Кавказа.

Ценным источником, содержащим информацию непосредственно о черкес- А ской диаспоре в Иордании, являются журналы, выпускаемые на арабском языке Чер кесской Благотворительной Ассоциацией в Аммане и ее филиалам в Вади ас-Сире. Это «Нарт»42, «Ал-Уаха» («0азис»)4?, «Ал-йха» («Братство»)44. В них содержится множество статей, посвященных деятельности самой Ассоциации, истории и культуре адыгов, содержащих анализ и оценку современных событий на Северном Кавказе, а также говорящих об уровне самосознания черкесов диаспоры.

Анализ материалов, публикуемых в этих изданиях, может помочь разобраться с тем, как адыги Иордании представляют свою историческую родину, какие аспекты жизни Кавказа их интересуют больше всего. Уникальность этого источника состоит еще ив том, что материалы, содержащиеся в журналах, ранее не были привлечены ис # і следователями для разработки темы черкесской диаспоры и мы впервые вводим их в научный оборот.

Следующим источником, характеризующим современное состояние диаспоры в Иордании, являются полевые материалы, собранные нами в ходе экспедиций в Иорданском Хашимитском королевстве, Республике Адыгея, Кабардино-Балкарской Республике, Республике Северная Осетия-Алания и Республике Абхазия в период с 19 по 2002 тт. В этом ряду источников особо хотелось бы выделить данные, полученные в ходе проведения анкетирования в Иордании среди молодежи и активистов Черкес-ской Благотворительной Ассоциации в апреле 2002 г. Основой полевой работы в Иордании стали подготовленные нами анкеты на арабском языке, состоящие из 61 вопроса. Каждая анкета включала в себя несколько тематических блоков:

персональная информация об анкетируемом;

исторический блок;

культурологический блок;

- вопросы о роли и месте черкесской общины в общественно-политической жизни иорданского общества;

- проблема самосознания черкесов Иордании, связанная с представлениями об историческойгродине.

Нехватка времени и невозможность проведения анкетирования в несколько этапов вынудила нас включить в анкету столь обширный круг вопросов. Анкетирование проводилось в Аммане и Ирбиде среди активистов Черкесской Благотворительной Ассоциации, представителей творческой интеллигенции и студентов. Выбор круга респондентов был продиктован не столько типичностью, репрезентативностью их оценок по всей диаспоре, сколько отсутствием возможности провести опрос среди представителей различных групп адыгов Иордании. Сразу необходимо оговориться, что это было первым, пилотным исследованием. Результаты и выводы, сделанные в ходе него представляют собой лишь возможные гипотезы по поставленным проблемам, которые нуждаются в серьезной корректировке в ходе дальнейшей работы.

Полевые материалы, собранные в Москве и республиках Северного Кавказа и Закавказья включают интервью с рештриангами_из Сирии и Иордании, а также общественно-политическими деятелями региона, так или иначе связанными с проблематикой диссертационного исследования.

Кроме того, в работе были использованы материалы на электронных носителях информации (интернет, CD). Они содержат в себе множество статей аналитического и популярного характера, газетных заметок и статистических материалов, ка сающихся современных событий в северокавказской диаспоре. Интернет и сайты диаспоры важны не столько как дополнение к СМИТ и статистике, сколько для реконструкции представлений об исторической родине, создания образа Северного Кавказа и истории мухаджирства. В этом отношении большой интерес представляют проанализированные в диссертации видеоматериалы а частности научно-популярный фильм на арабском язьпсе по истории мухаджиров в Иордании «Адыги» и черкесов в Сирии «Черкесы: народ и его трагедия».

Все выше обозначенные источники дали нам возможность решать задачи, поставленные в диссертации.

Обзор литературы.

гния и

История сопротивления горцев и события на Северном Кавказе во второй четверти XDC века, в эпоху завоевательной политики царской России, привлекали внимание многих исследователей, как отечественных, так и зарубежных. Для работ отечественной дореволюционной историографии в целом характерен ориенталистский, цивилизаторский подход в описании народов Северного Кавказа, анализу его экономического и социального развития. Исследователями зачастую становились военные, царские чиновники и служащие различных ведомств. Они описьшали военные действия на кавказском фронте, составляли этнографические очерки о народах, населявших горы и равнины Северного Кавказа, затрагивали вопросы экономического освоеі развития данного региона, возможного политического управления.

Касаясь вопросов мухаджирства, историография того периодапо обыкновению видела в нем результат агентурной деятельности Порты и английского правительства. Но судьба переселенцев в Османской империи ни разу не стала темой специального исследования. Было распространено мнение о дикости горцев, которые і якобы не были способны создать собственное, настоящее государство, зато их хищнические набеги сильно беспокоили русские поселения на Северном Кавказе. Кроме того, общей чертой для многих работ того периода, было видение причин эмиграции в «хищничестве» и «дикости» горцев. Столкновение Российской империи и народов Северного Кавказа расценивалось как борьба цивилизации и варварства. Цивилйза торскую роль в истории народов данного региона должна была выполнить Россия. Апологетами царской полигики и наиболее типичными представителями этого\ направления в историографии были Н.Ф. Дубровин 5, Р.А. Фадеев46. В своей работе Р,А. Фадеев коснулся вопроса мухаджирства и утверждал, что переселение происходило помимо воли царского правительства, которое лишь хотело перенести горские поселения на равнину.

Дореволюционная историография богата: этнографическими материалами, описьшающими этнические особенности народов Северного Кавказа и Закавказья, их ай быт и традиционные институты. Кроме того, они содержат материалы о численности населения. Несмотря на все возможные ошибки и неточности, сравнение численности адыгов до и после переселения позволяет нам судитв о масштабах произошедших демографических перемен. В ряду таких работ необходимо выделить очерки К.Ф. Сталя, ИТІГ Дельпоццо и других авторов.

Другая группа исследователей, такие как П.Г. Бутков,48 М.М. Ковалевский, Ф.О. Леонтович проанализировали большой фактический материал об обычаях народов Северного Кавказа. Одна из важнейших их заслуг заключалась в акдентировании внимания на единстве социальных институтов горцев и их описание. Особенно в этом отношении примечательны исследования М.М. Ковалевского «Закон и обычай на Кавказе», «Современный обычай и древний закон», в которых он охарактеризовал общественный строй народов Северного Кавказа. В работах ученого впервые было дано обобщение накопленного материала по Северному Кавказу в контексте универсальной социально-правовой теории. Хотя при этом, ученый в целом разделял тезис об отсталости социального устройства горцев, господства на Северном Кавказе первобытного родового быта.

С 40-х гг. XIX в. стали появляться статьи и работы, в которых развивалась идея о разумном управлении, о переходе от военных действий к налаживанию связей во всех областях жизни народов.

Вторая половина XIX века - важный период в отечественной науке, связанный с дальнейшим, более широким включением края в сферу общероссийских научных интересов; Необходимо особсготметить творчество академикаРАН, члена многих представительных научных обществ России и Европы — A.IL Берже. В 1854 г. он бьш назначен председателем Кавказской археологической комиссии и занимался сбором документальных материалов по истории народов Северного Кавказа и Закавказья. В его работах дается оценка деятельности правительства, его способности осуществить перемены в управлении Кавказским краем. Именно Берже положил начало углубленному изучению вопроса мухаджирства. В работе «Выселение горцев с Кавказа», опубликованной в 1882 г. в «Русской старине», А.П. Берже использовал многочисленные официальные донесения и статистические данные,4 Несмотря та& все преимущества данной работы, связанные с использованием прямых свидетельств тех событий, она также подвержена влиянию господствовавшей тогда концепции ориентализма. Автор считал причиной переселения нежелание горцев мирно перейти к «гражданственности» и вину за это возлагал на османское правительство и европейскую дипломатию. Роль России в переселении сводилась к следующему: «Наше правительство очевидно никогда надумало изгонять горце», как писалось тогда в европейских газетах, но желало лишь окончания тяжкой вековой войны на Кавказе и прочного покорения беспокойных обществ».

В целом для кавказоведческой литературы XIX в. характерен подход, описывающий Кавказ как землю, где живут «отсталые народы», которые не хотели жить в цивилизованном государстве, w именно «хищничество» вьшудилег их покинуть свою родину. Общие недостатки дореволюционной литературы заключались в том, что с одной стороны историки преувеличивали отсталость и склонность к разбокг у горцев, с другой—те болезненные изменения, которые происходили в кавказском обществу во время войны, воспринимались как обычный процесс. Тем не менее, историография того периода обладает несомненными достоинствами. Прежде всего, это наличие бо гатого фактического материала, а также работ, огшсьшающих процесс переселенче ского движения горцев Єевернога Кавказа. Для российского дореволюционного кав казоведения было характерно представление о Кавказе как о едином историко- q культурном регионе. Кроме того, работам кавказоведов были присущи комплексность и междисцишщнарный подход к исследуемой проблеме, чта представляет несомнен I ную ценность.

Революция 19Ї7г. и создание СССР ознаменовали начало нового периода в изучении мухаджирства. На различных этапах развития советской историографии йн-терпретация событий второй четверти ХГХ века во многом зависела от официальной линии в характеристике русско-кавказских отношений, а также поворотов во внешней и внутренней политике СССР. В 1917 г. при Академии наук была создана Комиссия по изучению племенного состава населения: России и сопредельных стран, в рамках которой продолжилось этнографическое изучение народов Северного Кавказа, В послеоктябрьский период возникло множество научных центров, занимавшихся проблемами кавказоведения.

В раннем советском кавказоведении большее влияние приобрела школа историка-кавказоведа М.Н; Покровского.51 Завоевание Северного Кавказа представлялось как империалистическое колониальное мероприятие. Российская империя выступала не иначе как «тюрьма народов», а сопротивление горцев- было охарактеризовано как национально-освободительная борьба. Этот ярлык в кавказоведении отчасти сохра ков,»частности СЛС Бушуева , Р.М. Магомедова и других.

Что касается мухаджирства, то в первые десятилетия советской власти эта \те і ма подробно не освещалась. Исключение составил сборник документов и материалов о переселении горцев в Турцию, подготовленный Г.А. Дзагуровым в 1925 т.54 В ранней советской историографии перемещение горцев Кавказа было «переведено» вшаз-новидность национально-освободительного движения. Внимание больше уделялась социальной характеристике мухаджиров, их делению на класс «эксплуататоров» и угнанный ими насильно в Турцию класс «экеплуатаруемых».

В 1930-50-е гг. в отечественном кавказоведении изменился подход к освещению событий Кавказской войны и переселению горцев Северного Кавказа в Османскую империю. В качестве методологии утвердилось положение Ф: Энгельса, высказанное им в письме к К. Марксу от 23 мая 1824 года: «Россия действительно играет прогрессивную роль по отношению к Востоку. Несмотря на bckviсвою подлость и славянскую грязь, господство России играет цивилизаторскую роль для Черного и Каспийского морей и Центральной Азии, для башкир и татар». Это привело к укреплению «цивилизаторского» подхода в освещении событий русско-кавказских взаимоот-ношенийг и признания прогрессивной роли присоединения народов Кавказа к России. Произошел отказ от теории Покровского, и завоевательная политика царской России стала рассматриваться как меныпеег зло, st само присоединение новых территорий к России имело прогрессивный характер. В этот период происходил пересмотр предыдущих оценок, в то время как зарубежная историография этих годов оказалась под ІІ влиянием раннего советского кавказоведения и рассматривала сопротивление горцев как таїщональш освободительную борьбу.

В этот период были созданы серьезные исследования, посвященные общественному строю, социальным отношениям внутри народов Северного Кавказа. Здесь необходимо назвать работы A.M. Ладыженского56. Заслуживает внимания докторская диссертация НИ. Покровского «Кавказские войны и имамат Шамиля» , оконченный в 1941 г., но изданный почти через 60 лет в 2000 г. В нем автор подверг анализу внутриполитическую историю движения горцев Дагестана и Чечни, образованияг державы Шамиля и внутреннего управления имамата, гражданской деятельности и законодательным установлениям (низамам), выработанным в соответствии с законами шариата. Особое внимание автор уделил освещению военной организации имамата, а также внешней политики этого государственного образования. Н:й. Покровский дал хороший разбор дореволюционных источников на Северном Кавказе XIX в., особенно емкой является его характеристика европейской историографии.

Сопротивление горцев считалось инспирированным зарубежными колониальными державами. Шамиль и другие лидеры освободительной борьбы рассматривались как ставленники Османской империи и Англии, а мюридизм — как антинародное, реакционное движение. Тогда были подготовлены и выпущены в печать сборники документов под соответствующими названиями: «Шамиль — ставленник султанской Турпии и английских колонизаторов» и другие. Помимо событий Кавказской войны, в центре внимания авторов оставались социально-экономические и военные аспекты вхождения народов Северного Кавказа в состав Российской империи.

Мухаджирство у авторов этого периода освещалось в общей картине борьбы британских и турецких колонизаторов с Россией за обладание Северным Кавказом. Тем не менее, в 40-е годы эта тема продолжала развиваться. Так, М.С. Тотоев в статьях о переселении осетин и кабардинцев в Османскую империю ввел в тучный оборот источники по вопросам выселения и репатриации переселенцев. Одной из причин му-хаджирства он назьшал протест народных масс против колониального режима, насаждавшегося царизмом.

На рубеже 1940-50- гг. после депортации отдельных народов Северного Кавказа в Среднюю Азию, упоминание о них в печати и научные исследования были запрещены. Это касалось и вопросов мухаджирства данных народов.

Среди работ, посвященных проблемам роли Северного Кавказа и Закавказья во внешней и внутренней политике России, Османской империи и европейских держав выделяются исследования Н.А. Смирнова. 9 Его книги посвящены полигаке России на Северном Кавказе и отношениям с его народами, истории: мюридизма и участии Османской империи в событиях в регионе. Затрагивая вопросы возвращения горцев на Северный Кавказ, автор указывал, что «царское правительство спешило захватить (освободившиеся - Г.А.) земли в свои руки. Оно объявляло землю общинной и, рассматривая ее в этом случае как государственную, распоряжалось ею по своему усмотрения» 60 Затрагивая проблему земельной реформы на Северном Кавказе НЇА. Смирнов писал, что «освобождая крестьян от крепостной зависимости, царское правительство наделяло их землею в самых минимальных размерах, чтобы только обеспечить введение на Кавказе государственных податей и повинностей».

В 1960-80-х гг. в российской исторической науке утвердился подход в истории русско-кавказских отношений сквозь призму многовековой дружбы, когда всячески выставлялись лишь позитивные и прогрессивные стороны этих взаимоотношений. Господствовал тезис о «добровольном» вхождении народов Северного Кавказа и Закавказья в состав Российской империи. Сопротивление горцев в работах историков снова получило национально-освободительный характер и выступало в обличье клас совой борьбы, которую народы Северного Кавказа вели совместно с русским народом против царизма и иностранных вторжений на территорию России.

В этот период возрос интерес к изучению этнокультурных последствий "межэтнических контактов. Проблемами изучения этногенеза, традиционных культур и изменений в современной культуре народов Кавказа занимался крупный кавказовед МО" Косвен. В работах Н.Т. Волковой прослеживается этническая история народов Северного Кавказа, особенности изменений, произошедпгих в различных сферах их бытовой культуры в результате переселения на равнину. В.К. Гарданов в своей работе анализировал факты традиционного общественного строя адыгов, происхождение термина «черкес», функционирование традиционных социальных институтов, некоторые из которых рассматривались как феодальные пережитки.64 В это время появились первые специальные работы о мухаджирах, в которых авторы анализировали причйньї и ход переселения, тема диаспоры пока не выступала предметом исследования. Сохранялась оторванность изучения советского и зарубежного Востока. Однако в тот период историки уже признавали тезис о том, что к моменту российского завоевания северокавказские народы находились на довольно высокой стадии общественного развития, стадии феодализма с элементами «патриархальных отношений».

Из тезиса о мирном вхождении Северного Кавказа в состав России вытекало утверждение о том, что феодалы обманули свой народ относительно истинных целей царской политики и заставили их переселиться в Османскую империю. В .К. Гарданов считал массовое выселение горцев в Турцию грандиозной провокацией, затеянной турецкими агентами и осуществленной при активном пособничестве царских властей65 Обращение к трагическим страницам встречало упорное сопротивление идеолотиче ских и административных структур. Подобная судьба постигла работы Т.Х. Кумыкова по проблемам мухаджирства адыгских народов и А.Х. Касумова «Северный Кавказ в системе международных отношений в 30-60-х гг. XIX века» . Авторам пришлось со-кратить или исключить из своих монографий главы, посвященные собственно истории выселения народов Северо-Западного Кавказа.

Важнейшим этапом в разработке темы мухаджирства стал фундаментальный труд ПА. Дзидзария 8, опубликованный в 1975 г. Эта монография представляет собой первый опыт комплексного исследования проблемы. Несмотря на то, что она посвящена абхазскому мухаджирству, автор рассматривает это явление в контексте обще-кавказского переселенческого движения на протяжении всего XIX века. В своей работе Г.А. Дзидзария исследовал положение в Абхазском княжестве в первой половине XIX в. на фоне общей обстановки на Кавказе, осветил последствия Кавказской войны и административной политики царского правительства. Изучив положение в Абхазии в период крестьянской реформы и восстания 1866 г., а также русско-турецкой войны 1877-1878 гг., автор отметил, что выселение горцев было «связано с завершением Кавказской войны, введением «военно-народного управления» и началом крестьянской реформы».69 Кроме того, он не отрицал и религиозную составляющую мухаджирства. Вдохновителем переселения, по мнению ученого, выступала Османская империя. і

Поскольку в ХЖ в. Северный Кавказ и Закавказье выступали неотъемлемой частью т.н. «восточного вопроса», то монографии, посвященные внепгаей политике России на Ближнем Востоке и «восточному вопросу», неизменно затрагивали темы геополитических интересов России на Северном Кавказе и в Закавказье, участия горцев в русско-турецких войнах, противостояния народов Северного Кавказа колониальной полигике Российской империи. Здесь необходимо отметить работы А.В. Фадеева70,, который отмечал, что присоединение х России Грузии и Северного Азербайджана создало благоприятные условия для развития русской торговли: с Персией и ! Азиатской Турцией. Торговле же с горцами Кубани и побережья Черного моря пре пятствовало противостояние с Турцией. По мнению автора «Присоединение террито рии, находившиеся между Кубанью и берегом Черного моря и заселенной преимуще- ственно адыге (черкесами) мыслилось в Петербурге не иначе, как в форме завоева Позже эта проблематика была продолжена в исследованиях НХ. Киняішной . и В.А. Георгиева.73 Их работы позволяют провести анализ развития обществё.нно-политической обстановки на Ближнем Востоке и сопоставить ее с динамикой формирования черкесской диаспоры.

Н целом, кавказоведческой литературе советского периода присущи органи-ческие дефекты источниковедческой базы. Авторы имели доступ лишь к российским архивам и мемуарным сочинениям, мало учитывали горские источники на восточных языках и практически не имели доступа к материалам, хранящимся в европейских и восточных архивах. Это приводило к однобокости в описании событий ХГХ века на Кавказе и мухаджирства. В основном в их работах затрагивались вопросы Кавказской войны и переселенческого движения. История диаспоры в Османской империи была освещена лишь частично, а история «черкесов» в арабских странах и вопрос современного, для того времени, состояния диаспоры не освещался.

Для современной российской исторической науки характерен плюрализм подходов и развитие национальной историографии. В постсоветское время произошел всплеск интереса к проблемам мухаджирства народов Северного Кавказа и диаспоры. Предпринимаются успешные попытки по-новому взглянуть на социальную и политическую историю Северного Кавказа XIX века, мухаджирства и черкесской диаспоры на Ближнем Востоке. В целом сохраняется подход позднесоветской школы, хотя «ин , тернационалистическая риторика» опускается. Большого внимания заслуживают ис I следования В.Х. Кажарова, С.Г. Кудаевой, А.В. Кушхабиева, Ф. Бадерхана, С.Х. Хот ко, З.Б. Кипкеевой, F.P. Алиева, С.-Э.С. Бадаева, А. Магомеддадаева, А.Г. Авакяна.

Анализу социальной структуры и традиционных общественных институтов адыгских народов посвящены работы В.Х, Кажарова74. Говоря об особенностях кьуа \ жэ - вотчины-общины, автор затрагивает такие элементы традиционной культуры как аталычество7 , куначество76, сословно-представительный орган — хасэ, прослеживая их эволюцию в адыгском обществе до и после завоевания Кавказа. Достоинство дан ; ной работы состоит в том, что автор показал, что в XVIII - первая половина ХГХ вв.

происходил кризис традиционных внегосударственных институтов, которые уже не могли существовать в прежней форме в Российской империи.

Куначество - обычай, при котором два лица, принадлежавшие к-различным родам гол народностям, вступали друг с другом в дружественные отношения и оказывали при необходимости всяческую помощь и защиту // Гарданов В.К. Указ. соч. С. 292.

Большой интерес представляет исследование С.Х. Хотко «Генезис черкесских элит в султанате мамлюков и Османской империи». В этой монографии воссоздается картина военного отходничества черкесов в средние века и новое время. Работа дает возможность по-иному взглянуть на период владычества черкесских мамлюков в Египте н Тунисе и их роль, которую они сыграли в истории ближневосточной цивили ..I зации.

Монография С.Г. Кудаевой посвящена, в основном, балканскому периоду в истории мухаджирства. В ней довольно обстоятельно анализируются и излагаются истоки и причины переселения адыгов в свете их социально-экономического и политического положения; подробно описывается география первоначального расселения черкесов в Османской империи и их роль во внутренней и внешней политики турец ких влартеи.

Большой вклад в разработку темы адыгской диаспоры арабских странахівнес А.В. Кушхабиев, автор многих статей и монографий. Он одним из первых пытался связать изучение «советского» и зарубежного Востока, черкесов на Северном Кавказе и черкесов на Ближнем Востоке. В его труде: «Черкесская диаспора в арабских стра нах_ (XDC-XX, вв.)» исследуются основные периоды миграции неркесов в страны Ближнего Востока и Северной Африки. Выявляются роль и место черкесских иммигрантов в социально-политической жизни Османской Турции, Египта, Судана и Туниса в XIX веке. Подробно излагается история черкесов в Сирии в периоды османского господства, мандатного правления и независимости. Автор вводит материал полевых исследований, проведенных в этон стране: Эта явилось серьезным достижением) и новшеством в разработке данной темы. Что касается Иордании, то история адыгов в этой стране представляется в виде обобщенной картины, без подробного анализа про цессов, происходивших в самой диаспоре. Современное состояние черкесской диаспоры и проблемы взаимовлияния и контакты с исторической родиной автором не затрагивались.

Продолжает тему формирования «черкесской» диаспоры на территории Ос- манской империи и арабских стран в своей монографии Ф. Бадерхан. Он не ограни чивается историей только адыгов, но приводит интересные материалы по другим на родам Северного Кавказа, входящим в состав т.н. «черкесской» диаспоры. В прило- жениях к монографии дается обзор периодической печати диаспоры в начале XX в.!, а Ф также имена и краткие биографии въедающихся деятелей Турции кавказского проис хождения.

Из работ, посвященных диаспорам других народов Северного Кавказа, следует выделить работы С.-Э.С. Бадаева «Вайнахская диаспора в Турции, Иордании и Си-рии...» , З.Б. Кипкеевой «Карачаево-Балкарская диаспора в Турции» , А. Магомед-дадаева «Эмиграция дагестанцев в Османскую империю» , А.Г. Авакяна «Черкесский фактор в османской Турции»84, Б.Р. Алиева «Северокавказская диаспора в стра осетинской диаспоры в Турции. Авторы этих работ в целом продолжают традиции советского кавказоведения. Их несомненным досггижением является введение в научный оборот большого количества полевых материалов и более детальное изучение северокавказской диаспоры. Однако большинству из них присуща нахватка источников и исследовательских работ на восточных языках (турецкий, арабский). Нсключение-со 1 ставляют диссертация Б.Р. Алиева и исследования Г.В. Чочиева. Кроме того, Б.Р.

Алиев в своей работе дает подробный перечень населенных пунктов Сирии, где живут потомки северокавказских мухаджиров, с указанием этнического состава и численно Ф ста. Данные исследования позволяют нам провести сравнительную характеристику истории и современного состояния общин различных северокавказских народов в странах Ближнего и Среднего Востока.

Зарубежная историография представлена работами английских, французских, турецких и арабских исследователей.

Исследования зарубежных авторов XIX - начала XX вв., среди которых необ- ходимо выделить Г. Люк , Л. Олифант , в основном опирались на вторичные источ ники и затрагивали проблемы Кавказской войны. Авторы архаизировали горские общества. Дня этих исследований была характерна антироссийская направленность и событиях на Северном Кавказе XIX века они рассматривали не иначе, как колониаль ное завоевание Российской империей свободолюбивых горских народов. Из исследований европейских авторов второй половины XIX в. особо хотелось бы выделить монографии Н. Льюис89, Р. Патай90 и Дж, Хакер91. Авторы опира лисъ на источники и идеи ранней советской историографии. Переселение горцев воспринималось как форма и результат борьбы северокавказских народов за национальное освобождение. В свою очередь, Северный Кавказ рассматривался как барьер между царской Россией и зарубежным Востоком. Первые серьезные западные работы, написанные по материалам османских и английских архивов, появляются в конце этого периода. Джейн Хакер в своей социологической работе дает подробный перечень черкесских племен и фамилий в Иордании и места их коміїактнрго проживания. Эти работы богаты фактическим материалом о расселении, численности и занятиях черкесской общины в Сирии и Иордании. Однако ответственность за депортацию кавказцев авторы возлагают только на Россию, причину выселения, да и всей Кавказской войны, они видят в большой приверженности горцев исламу и их нежелании жить под властью «неверных». Недостатком многих работ этой группы является чрезмерная эмоциональность изложения хода и последствий мухаджирст а. В них встречаются грубые ошибки при определении религиозной принадлежности мухаджиров. Например, чеченцы в Иордании причисляются к шиитам, в то время как они сунниты. Возможно, причиной такой неточности является принадлежность части первых чеченских мухаджиров к суфийским орденам, духовные практики которых могли сбить исследователей с толку. Тем не менее, работы зарубежных исследователей представляют большую ценность, так как они опираются на 1 источники, зачастую недоступные нам, по тем или иным причинам, и существенно дополняют и обогащают картину произошедших событий.

В последние десятилетия тема мухаджирства в работах европейских авторов практически не затрагивалась. Но работы, посвященные периоду Кавказской войны, выходили. Так, исследование профессора Тель-Авивского университета Моше Гамме-pa «Шамиль. Мусульманское сопротивление царизму. Завоевание Чечни и Дагестана» Другой категорией зарубежных исследований являются многочисленные статистические сборники, позволяющие нам судить о численности «черкесов» и их миграции на территории Османской империи, а позже Сирии и Иордании. Это К.Н. Кат-pat «Ottoman population, 1830-1914» , а также современные статистические ежегрдни В особую категорию нужно выделить книги авторов северокавказского происхождения на арабском и английском языках. Прежде всего, это Мухаммад Хагандо-ка95, Нихад Берзедж96, Джаудат Халми Нашху97, Расим Рушди98. В основном эти ра-боты посвящены теме появления и расселения «черкесов» на территории ньюешнёй Сирии и Иордании, их политической и культурной жизни. Монография Нихада Бер-зеджа интересна прежде всего тем, что в приложения включены переводы подлинных документов Архива иностранных дел Великобритании, содержащие ценную информацию по выселению мухаджиров с Балкан в азиатские провинции Османской империи. Мухаммад Хагандока дает нам большое количество фактологического материала по истории переселения адыгов в Иорданию, фамилии видных местных политических и военных деятелей черкесского (адыгского) и чеченского происхождения. Работы этих авторов уже стали классическими для исследователей мухаджирства и северокавказской диаспоры. Они одними из первых стали доступны отечественным ученым 1 еще в советское время. В то время их ценность была очень высокой, поскольку дан . ные монографии предоставляли внутренние материалы о самой диаспоре, информация о которой была достаточно скудной.

Что касается современных работ по истории адыгской диаспоры в арабских странах, которые до сих пор не были знакомы российским исследователям, следует отметить монографию Джаудата Халми Нашху, посвященную периоду появления [ адыгов в округах Балка и Хауран. Эта работа представляет собой серьезное историче ское исследование, с обилием интереснейшего материала и документами, собранными самим автором в ходе полевой работы. Помимо исторических изысканий, зарубежные : исследователи (адыги по происхождению) затрагивают вопросы участия диаспоры в современных военно-политических и культурных процессах на Ближнем Востоке. TaKj Аднан Мазхаб посвятил свое исследование теме участия адыговг чеченцев и т представителей дагестанских народов Иордании в арабо-израильском конфликте. К монографии приложен поименный список погибших.

Кроме того, видные деятели черкесской диаспоры, занимавшие в свое время высокие должности в политической и военной сферах, составляют исторические обзоры появления черкесов в Иордании, перемежевывая реальные факты с рассказами более старшего поколения. Историческая часть подобных работ дает нам пример своего рода исторических преданий, бытующих в диаспоре. Однако изложение, посвященное периоду 50-60 летней давности, возникновению черкесских организаций, их деятельности, роли адыгов в этой стране является для нас ценным источником, написанным в форме мемуаров самими участниками. В ряду таких неопубликованных воспоминаний можно выделить эссе Мухаммада Хайра Мамсера 00 — политического деятеля, занимавшего несколько министерских постов.

Однако работы историков (потомков мухаджиров) имеют и свои недостатки. Так, главы, посвященные «кавказской» истории черкесов, являют собой пример исторической мифологии. Зачастую авторы страдают отсутствием критического подхода к сообщаемым ими фактам, нередко выдают легенды за действительность. Тем не менее, их работы являются для нас ценными источниками по истории диаспоры «местах ее нынешнего проживания, показывают это явление с точки зрения потомков мухаджиров, самой диаспоры.

Научная новизна исследования. Диссертация представляет собой первое)специальное исследование генезиса и исторической трансформации черкесской диаспоры в Иордании. В ней подробно рассматриваются история расселения черкесов в этой стране, процесс их вторичнога переселения в Иорданию с Балкан, взаимоотношеї диаспоры с местным населением, османскими, колониальными (английскими) и иЬ: данскими властями, вклад «черкесов» в военно-политическое и культурное развитие королевства, феномен коллективной исторической памяти и ее мифологизации, налаживание связей с исторической родиной в постсоветский период, а также комплекс представлений а возможной репатриации и путях ее осуществления В научный оборот вводится немало первоисточников, в том числе редких периодических изданий диаспоры, неизданных мемуаров черкесов на арабском языке, полевых социологических материалов автора. Впервые в отечественной литературе обобщены материалы современных черкесских историков диаспоры. Результаты ш Мамсер, Мухаммад Хайр. Дираса тахлилийа ли-хаса ис ал-муджтама аш-шаркасий фи ал- Урдун фи ал-фитра ма байна 1878-2000 (Аналитическое исследование особенностей черкес ской общины в Иордании за период 1878-2000 гг.). Амман, 2000. т современных черкесских историков диаспоры. Результаты исследования позволяют по-новому взглянуть на историю черкесской диаспоры Ближнего Востока в целом. \

Апробация и практическая значимость. Материалы диссертации могут быть использованы при написании обобщающих работ по истории Иордании и Северного Кавказа, разработке учебных курсов по истории черкесской диаспоры на Ближнем Востоке, при подготовке учебных пособий по специальностям: "история", "востоко ведение", "регионоведение" и для дальнейшей научной работы. По теме диссертации опубликовано ряд статей и тезисов (список прилагается). Основные положениям дис Ф сертации обсуждались на российских и международных конференциях в Мсизкве, Санкт-Петербурге, Майкопе, Нальчике, Сухуми, Маане (Иордания).

Структура работы. Задачи, поставленные нами, степень разработки исследуемой проблемы определили структуру построения и содержание работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и библиографии. Во введении обосновывается актуальность и научная новизна темы, формулируются цели и задачи исследования, анализируются источники и дается обзор литературы, относящейся к теме диссертации: В первой главе дается краткая характеристика этносоциальной сщэукту ! ры адыгов, анализ причин и хода мухаджирства горцев Северного Кавказа, их числен ности и расселения на территории Османской империи. Во второй главе характеризуется государственная политика Порты в отношении северокавказских переселенцев и их взаимоотношение с местным населением европейских и арабских провинций империи. В третьей главе исследуется роль черкесов в общественно-политической и культурной жизни Иордании. В четвертой главе предпринимается попытка социологического исследования современной черкесской диаспоры Иордании с точки зрения сохранения элементов традиционной культуры, и ее связи с исторической родиной, і В заключении делаются выводы, к которым мы пришли в ходе проведения диссертационного исследования. В основу построения глав диссертации положен проблемно хронологический тэинцип. 

Этносоциальная структура горцев-мусульман Северо-Западного Кавказа

Прежде чем говорить о переселенческом движении адыгов, необходимо дать описание и краткую характеристику адыгских субэтнических групп, их социальную и религиозную структуру. Это поможет в той или иной степени объяснить, почему мухаджирство среди адыгов получило такой размах и затронуло все субэтносы. Ведь переселение других народов Северного Кавказа не носило такого массового и губительного для развития этноса характера.

Что касается внутреннего управления, то с первой половины XIX в. адыгские субэтносы было принято делить на «аристократические» и «демократические» в соответствии с особенностями их общественного строя. Хотя это деление носит условный характер, оно уже устоялось в кавказоведческой литературе. Коренное отличие «аристократических» от «демократических» адыгских субэтносов заключалось в том, что у первых феодальные владельцы во главе с князьями сохраняли всю полноту власти над народом и пользовались всеми «сословными привилегиями», а у вторых, господство знати было подорвано после Бзиюкского восстания 1795-1796 гг. и сословные привилегии в значительной мере ликвидированы.1 К аристократическим «племенам» относили кабардинцев, темиргоевцев, хатукаевцев, егерукаевцев, бжедугов, махошевцев и бесленеевцев. К «демократическим»: абад-зехов, шапсугов и натухайцев. Кроме того, к этим двум группам относились малочисленные племена, которые постепенно сливались с более крупными.

Социальная стратификация аристократических и демократических субэтнических групп в целом была схожей. Существовало три основных сословия, которые имели внутреннюю дифференциацию: сословие князей (шли), которые в пределах своего владения являлись верховными земельными собственниками и обладали высшей политической и военной властью, сословие дворян первой, второй и третьей степени (уорк) и сословие крестьян и невольников, также различной степени зависимости (пшитль).2 Демократические племена не имели князей, но дворяне, крестьяне и рабы существовали у всех. В общинах, не имевших князей, население делилось на самостоятельные соседские общины (псухо - «долина»), каждое из которых управлялось своими старшинами.3

Органом государственной власти внутри аристократических племен являлись сословно-представительные собрания - Хасэ, на которых обсуждались и решались все важные общественно-политические вопросы, в том числе связанные с объявлением войны и заключением мира и с разрешением внутренних проблем. Существовало несколько видов Хасэ в зависимости от задач и вопросов, ставивших на повестку дня. Хасэ проводились: «1. в уделе; 2. в партии (включавшей два удела); 3. при объединении трех уделов; 4. обще кабардинская Хаса. Место проведения определялось старшими в них князьями, а созыв обще кабардинской Хасы -пши-тхамадой. В обстановке междоусобиц место определялось так, чтобы не дать ни одному роду или партии преимущество близостью расстояния от своих вотчин» 4

Сегодня адыги делятся на кабардинцев, черкесов и адыгейцев. Что касается этнического состава «адыгэ», то он очень интересен, можно назвать не менее тринадцати субэтнических групп, живших обособленно, контролирующих ту или иную территорию, общественный строй которых был различен («демократические» и «аристократические» племена). Существует довольно много описаний адыгских субэтносов и их соционормативной жизни. Наиболее полная и объективная информация расселения адыгских племен накануне мухаджирства приводятся в «Очерках по истории Адыгеи», работах Н.Г. Волковой и В.К. Гарданова. Анализ численности адыгских племен приведен в статье А.Д.Г. «Очерк горских народов правого крыла кавказской линии», напечатанной в «Военном сборнике» № 1, за 1860 г.5, данные которых мы дополним материалами из других источников.6 Предваряя перечень адыгских субэтнических групп, необходимо отметить несколько важных моментов. Если определение границ общей территории расселения адыгов не представляет значительной сложности, то установление внутренних границ между землями различных подразделений адыгов является более сложной задачей. Связано это как с внутренней миграцией в период Кавказской войны, поскольку русские войска продвигались вглубь территории адыгов, занимая их земли под строительство крепостей и поселений, так и с этническим слиянием слабых и малочисленных групп, с более сильными. Последний момент затрудняет определение численности адыгов во второй половине XIX в., данные о которой в различных источниках не согласуются между собой. В перечне мы вначале представим группу аристократических племен, потом демократических.

Кабардинцы разделялись на жителей Большой и Малой Кабарды и на так называемых «беглых кабардинцев». Общественный строй кабардинцев являлся «аристократическим».

Земли Большой Кабарды с севера доходили до реки Малки, с востока граничили с Малой Кабардой, от которой отделялись рекой Тереком. С юга - Кавказский хребет, а с запада граничили с карачаевцами. Численность населения Большой Кабарды на 1859 г. составляла 24 тыс. 282 человека.7

Малая Кабарда с севера и запада отделена от Большой Кабарды Тереком, с востока и юга граничила с Чечней и «Назрановским обществом» (т.е. ингушами - А.Г.). Численность по данным А. Берже - 12 тыс. 756 человек.

Под беглыми кабардинцами подразумеваются те, кто после восстаний направленных против строительства русских крепостей в 1804 и 1822 гг. ушли за Кубань на земли, расположенными между реками Кубанью, Лабой и Черными горами. Их было 4 тыс. 707 человек. Западных адыгов было принято делить на «племена»:

Темиргоевцы («кГэмгуй») - примерно 8 тыс. человек, сильное адыгское племя. Они жили между нижними течениями рек Белой и Лабы. Источники отмечают, что темиргоевцы были богаче своих соседей и занимались скотоводством и земледелием. «Аристократическая» власть была представлена видной княжеской фамилией Болотоковы, и под их властью находились помимо темиргоевцев еще егерукаевцы и мамхеговцы.

Официальная власть и мухаджиры

В предыдущей главе были рассмотрены причины и этапы последовавшего после окончания Кавказской войны переселения горцев Северного Кавказа. Здесь будут затронуты два основных вопроса, относящихся к условиям жизни «черкесских» мухаджиров уже в диаспоре - взаимоотношения с официальной властью Порты и с населением, в соседстве с которым были расселены эмигранты. Выражая согласие на переселение такой массы горцев на свою территорию, помогая в их обустройстве, османское правительство преследовало свои цели, просчитывало возможные выгоды от этого предприятия. О политике Порты в отношении «черкесских» эмигрантов неоднократно писали издания того времени, освещая те или иные аспекты. Здесь мы попытаемся привести их в определенную систему и, по возможности, объяснить.

Утверждение первое. Так как «черкесы» были прекрасными воинами, то османские власти, привлекая их к себе на службу, стремились тем самым укрепить боеспособность своей армии, отправляя мухаджиров на службу в «горячие» точки империи. Вот что писала по этому поводу газета «Кавказ»: «Из молодых черкесов хотят образовать 25 егерских батальонов, по 1.000 человек в каждом. Они пойдут, вероятно, на сербскую границу. Самым лучшим делом считается образовать из кавказских выходцев военную колонию для турецкой армии, так чтобы земледельческое население не было обременено в такой стеснительной мере рекрутским наборами ... По приказанию Султана из части прибывших черкесов будет сформирован кавалерийский полк».1 В 1869 г. при султане Абд ал- Азизе была проведена реорганизация турецкой армии, в соответствии с которой в состав сухопутных войск входили: 1. полевые и местные войска (низам); 2. резервные войска (редиф); 3. ополчение (мустахфиз). Ежегодному рекрутскому призыву подлежало только мусульманское население, христиане, как и прежде, вносило денежный налог бе-дель-и-аскерие («выкуп за военную службу») с каждого взрослого мужчины.

То, что горцам были присущи прекрасные, привитые с детства, боевые навыки, отмечали еще историки и этнографы, офицеры — участники Кавказской войны. В многочисленных описаниях народов Северного Кавказа постоянно упоминалось, что мальчиков с раннего возраста приучали к военному делу. Это являлось неотъемлемой частью воспитания, особенно среди высшего сословия. «Дороже всего для горца была слава лихого удальца, совершившего много дерзких вылазок в стан противника и вернувшегося с богатой добычей». Еще задолго до описываемого периода, большое число горцев Северного Кавказа и Закавказья состояло на службе у турецких султанов, составляя элитную гвардию. Необходимость пополнения армии новыми воинами была продиктована объективными причинами. Османская империя на протяжении 100 лет до 1864 г. только с Россией провела пять войн, из которых не всегда выходила победительницей. Внешние войны, многочисленные внутренние конфликты, разрывавшие некогда единое государство, создали объективную необходимость в пополнении армейских рядов за счет прибывающих переселенцев. Более того, уже в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. многие мухаджиры (среди них были и бывшие офицеры и генералы российской армии) выступали на стороне Турции. Таким, например, был генерал Муса-паша Кунду-хов, командующий кавалерийским полком на Кавказском фронте, где он сражался против своих бывших товарищей по оружию. Прекрасно знакомые с особенностями русской армии, ее организацией и возможностями, топографическими данными территории, мухаджиры внесли существенный вклад в ход военных действий. Однако для Османской империи и ее новых подданных война закончилась бесславно и разрушила надежды на победоносное возвращение на Северный Кавказ и очищение его от русских.

Помимо внешних войн, горцев использовали для подавления конфликтов и восстаний, вспыхивавших внутри страны. Их привлекали на службу в жандармерию и полицию. Печально известную славу заслужили отряды иррегулярной кавалерии «башибузуков»6, которые бесчинствовали в Европейских провинциях империи, и полков «хамидие», служивших в районах Лазистана, Армении и Курдистана.7 Большой процент в этих воинских формированиях составили выходцы с Северного Кавказа. В европейских провинциях правительство старалось отводить им земли между Дунаем и Балканами, образуя цепь военных поселений.

Отряды башибузуков, набиравшиеся из турок и «черкесов», принимали активное участие в подавлении волнений на Балканах и в Дунайских княжествах. Источники описывают их как жестоких вояк, которые «обыкновенно преследовали отступавших и рубили своими шашками всех и каждого, кто только попадался им в руки». Сохранилось много свидетельств и писем от населения Болгарии, Сербии с жалобами на разбои башибузуков и просьбами о защите или разрешении носить оружие.10 Подобная просьба возникла не случайно. Дело в том, что христианское население в Османской империи не имело право носить оружие, поскольку находилось в статусе «покровительствуемых» (зиммиев). Но они имели определенные права, в том числе право отправления религиозного культа, право следовать своим обычаям и обрядам, право быть подсудным собственным судам. В период реформ танзимата (1839-1856 гг.) в сфере религиозной политики произошли некоторые изменения, при проведении преобразований упор делался на религиозное равноправие. Еще в 1855 г., во время Восточной войны, Порта пыталась распространить во-инскую повинность на христиан, в связи с чем был отмен харадж. Однако это вызвало недовольство среди мусульман. Кроме того, христиане также не хотели служить в турецкой армии. Так что запрет носить оружие сохранился. В тоже время горцы Северного Кавказа, как мусульмане, имели на это право. При необходимости османские власти снабжали их оружием.13

Роль черкесов в военной и политической жизни Иорданского государства

После окончания первой мировой войны и распада Османской империи, черкесская диаспора оказалась «разделенной», и ее представители теперь проживали в трех различных государствах: Турции, Сирии и Иордании. Государственная политика и условия существования национальных меньшинств во многом определили характер жизнедеятельности диаспоры, ее участия во внутриполитической жизни страны проживания. В этой главе будет прослежена эволюция черкесской диаспоры в Иордании, однако иногда мы будем обращаться к истории черкесов Сирии, анализируя их вклад в военно-политическую сферу сирийского государства. Это позволит нам выявить общее и различное в развитии диаспоры двух арабских стран. Турецкий опыт затронут не будем, поскольку он имеет свои особенности и значительно отличается от сирийского и иорданского.

Вначале следует вкратце проследить основную канву политических событий и участие в них потомков черкесских мухаджиров в Сирии. Это поможет понять особенности положения черкесов в Иордании, а также определить общие черты, свойственные их статусу и возможностям в этих. двух, странах. Позже, мы перейдем к изучению черкесской: диаспоры, в самой_Иорданий.

Как известно, в ходе первой мировой войны великие державы того времени обсуждали план о возможном разделе провинций Османской империи. Когда 29 октября 1914 г. Порта вступила в войну на стороне Германии, «черкесы» поддержали османские власти, выступая против арабского национально-освободительного движения. С 1915 г. при поддержке Великобритании была начата подготовка к восстанию в Хиджазе под руководством шерифа Мекки - Хусейна. В результате было заключено соглашение Мак-Магона - Хусейна о том, что Великобритания, на определенных условиях, согласна признать независимость арабскогогосударства Хашимитов. При этом из пределов нового государства были исключены Ливан, Западная Сирия, южная и восточная Аравия. В июне 1916 г. началось восстание, целью которого было создание единого и независимого арабского государства, включавшего не только Хиджаз, но и все арабские страны Азии. 2 ноября Хусейн созвал в Мекке собрание арабских шейхов, которые провозгласили его королем арабской нации. Его сыновья Али, Фейсал и Абдаллах заняли основные государственные посты.4 Однако Великобритания согласилась признать его королем только Хиджаза.

В 1917 г. против турок поднялись некоторые племена Сирии и Заиорда-нья. Армия эмира Фейсала выступала на стороне союзников. В 1918 г. армия Фей-сала-Лоуренса заняла Маан и эмир перенес операцию в Сирию для того, чтооы именно там поднять всеобщее восстание. Но еще в мае 1916 г. между ведущими европейскими державами было заключено соглашение «Сайкс-Пико», решившее участь арабских провинций Османской империи. В апреле 1920 г. на конференции в Сан-Ремо Высший Совет Антанты принял решение о передаче Великобритании Ирака и Палестины (включавшую территорию современной Иордании), к французским владениям отошли большая часть Сирии и Ливан.0 А в июле 1922 г. в

Лондоне собрался Совет Лиги Наций, утвердивший текст мандатов на Сирию, Ливан и Палестину. В Сирии черкесы оказалась в довольно сложной ситуации. Для местного арабского населения они являлись живым символом османского господства, что приводило к конфликтам и осложняло существование диаспоры. Этим не преминула воспользоваться новая французская администрация, которая искала себе союзника и опору внутри государства. Первый верховный комиссар Сирии Гуро (1920-1922) лично отправился в Кунейтру для переговоров с черкесскими старейшинами, относительно формирования отрядов черкесской -кавалерии в составе «Специальных войск» (troupes speciales). Первым командующим этого полка был назначен Осман Абей, а после его гибели — кабардинец Тауфик Анзор Успех,пе-реговоров. позволил генералу Катру написать следующее:- «Э_та_мощная трудолюбивая и верная колония, которую я организовал при помощи дамасского правительства, уважая ее индивидуальность, являлась фактором общественного порядка, а также одним из средств нашего влияния в Сирии». А в 1922 г. из мухаджиров было набрано подразделение иррегулярных войск «Первый эскадрон мобильной жандармерии» .И уже к 1925 г. он стал стержнем французских сил оперативного назначения,11 Впоследствии в его состав включались представители других этнических и религиозных меньшинств. Однако формой для всех служила черкеска. Сменилась власть, но функции, возложенные на черкесов, остались прежними. Французская мандатная администрация опиралась на национальные меньшинства (армян, черкесов) для того, чтобы в нужный момент использовать их при подавлении внутренних волнений.12 Именно так произошло во время сирийского восстания 1925-1926 гг. Однако эта тема выходит за рамки диссертационного исследования, поэтому здесь мы не будем ее специально, разбирать Л

В то время внутри самой черкесской общины произошел раскол. Поводом послужило различие во взглядах относительно поддержки французской власти. Появилась влиятельная группа, заявлявшая, что французы-христиане ничем не отличаются от русских-христиан. Она стала налаживать сотрудничество с представителями арабского националистического движения Сирии. Раскол отрицательно сказался на статусе диаспоры в целом, поскольку, утратив единство, она уже не представляла серьезной политической и военной силы.

В сентябре 1936 г. между Сирией и Францией был подписан договор, по которому мандат подлежал отмене в течение трех лет со дня гзатификации. С этого момента отношения между черкесами и арабским населением осложнились. Так, 9 сентября 1936 г. в Кунейтре произошла вооруженная стычка между черкесами и молодыми сирийцами-националистами, входящими в организацию «Дир » («Кольчуги»).14 Дважды, в 1933 г. и 1938 г., группа черкесской интеллигенции во главе с председателем муниципалитета Кунейтры Амином Самкугом обращалась в парламент Сирии с просьбой предоставления им права на создание автономии, открытие национальных школ и т.п. Прошение состояло из 11 пунктов. Парламент вынес отрицательное решение. В марте 1938 аналогичное прошение было передано в мандатную комиссию Лиги Наций. Но результат оказался прежним, и одобрение получили лишь пункты, касавшиеся изучения родного языка в школах, остальные требования отвергались по причине того, что черкесы не являлись меньшинством религиозным.