Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Сельское хозяйство и аграрные отношения в условиях экономического подъема второй половины XVIII в. Первые буржуазные преобразования стр. 57
1. Середина XVIII в. - начало нового этапа экономического и аграрного развития в Западной Европе стр. 57
2. Демографические, агротехнические и экономические изменения в сельской Швеции второй половины XVIII в. стр. 59
3. Перемены в земельном обеспечении крестьянского хозяйства: усиление процессов дробления и концентрации надельной земли СТР* "^
4. Крестьянский надел, хозяйство, семья, благосостояние во второй половине XVIII века СТР- ' ^
5. Податная и частно-владельческая эксплуатация крестьянства СТР- ^
6. Помещичье хозяйство второй половины XVIII века СТР- "'
7. Развитие торгового земледелия и становление единого внутреннего рынка сельскохозяйственных продуктов СТР- Ю"
8. Крестьянские кустарные промыслы и капиталистическая работа на дому СТР- ^"
9. Социальное расслоение крестьянства. стр.
а) Ускоренный рост неимущих и безземельных слоев стр.129
б) Начало выделения крестьянской буржуазии и зажиточных крестьян стр. 135
10. Переход к буржуазной аграрной политике. Первые межевые реформы. стр.142
11. Политическая борьба по аграрному и смежным вопросам во второй половине XVIII - начале XIX веков
Глава II. Аграрный переворот (1809-1870 гг.). стр. 172
1. Межевые реформы и их ближайшие последствия стр. 172
2. Перестройка социальной структуры стр. 194
3. Приспособление хозяйственной организации к новой обстановке стр.212
4. Успехи сельскохозяйственного производства, науки, образования. Их финансирование стр. 224
5. Податная и частновладельческая эксплуатация крестьянства стр. 244
6. Эксплуатация малоимущих и неимущих сельских слоев. Дальнейший рост сельскохозяйственного пролетариата стр. 262
7. Сельские классы и аграрно-крестьянские интересы в политической борьбе 1808-1865 годов стр. 286
Глава III. Сельское хозяйство и аграрные стр. отношения в эпоху промышленного капитализма и довоенного монополистического капитализма.
1. Общие предпосылки западноевропейского стр. 313
социально-экономического и аграрного развития на рубеже XIX-XX вв.
2. Производственная перестройка сельского хозяйства. Интенсификация и механизация на конной тяге стр. 318
3. Аграрный кризис 80-х годов: масштабы и причины стр. 331
4. Зарождение и развитие сельскохозяйственной кооперации стр. 334
5. Сельские кустарные промыслы в условиях индустриализации стр. 339
6. Индустриализация шведского Севера и местное крестьянство стр. 343
7. Эмиграция из сельских районов и ее апогей на рубеже XIX-XX веков стр. 353
8. Структурные изменения 1870-1920гг стр. 363
9. Перемены в численности и составе сельскохозяйственного населения стр. 378
10. Положение разных социальных групп: Ю.а. Крупные предприниматели - аграрии стр. 385
Ю.в. Крестьяне - крупные и мелкие (bondejordbruk) стр. 393
Ю.с. Полупролетарские и пролетарские сельские «низы» стр. 397
11. Экономика и техника сельского хозяйства на исходе рассматриваемого периода стр. 414
Заключение стр. 439
Библиография стр. 459
Примечания стр. 484
- Середина XVIII в. - начало нового этапа экономического и аграрного развития в Западной Европе
- Межевые реформы и их ближайшие последствия
- Производственная перестройка сельского хозяйства. Интенсификация и механизация на конной тяге
Введение к работе
Швеция принадлежит к тем странам Западной Европы, которые позже Англии и Франции, но раньше Германии и прочей Центральной Европы - уже в начале 19 века - избавились в основном, не полностью, от изжившего себя феодального строя. Его разложение в этой стране не потребовало ни глубокой и кровопролитной социальной революции типа Великой французской или российской, не сопровождалось насильственной экспроприацией земельных собственников, будь то частных светских (дворян, буржуазии, крупных крестьян), церкви и государства. Феодальные отношения в Швеции ликвидировались не только стихийно, «снизу», но также и «сверху» через серию - числом три - межевых реформ (русский перевод шведского термина skifte - перемежевка, по Далю) 1750-х, 1800-х, 1820-х и следующих десятилетий. Эти реформы в их совокупности, несмотря на их продолжительность во времени, нередко именуются в шведской историографии аграрным переворотом, революцией.1 Суть, главный смысл этого переворота заключался: 1) в упразднении общинного землевладения и землепользования; 2) в хуторизации, охватившей все сельскохозяйственные районы страны; Швеция стала практически страной без деревень, страной ферм, почему специалисты и предпочитают назьшать пореформенньк шведских хозяев фермерами; коллективные многодворные поселения сохранились там, где сельское хозяйство играло подсобную роль -на малонаселенном обширном шведском Севере; 3) в сохранении - в отличие от британской аграрной революции- крестьян различного достатка как класса, причем свою недвижимость сохраняли при желании - в отличие от Франции или впоследствии от Советской России - также и помещики из дворян и городской буржуазии; 4) выселялись, теряли снимаемые, арендуемые на разных условиях избы, приусадебные участки и право на пользование общинными угодьями, т.е. пролетаризовались, только сельские низы.
История аграрного переустройства Швеции в новое время заслуживает внимания исследователя как сама по себе, так и потому, что она вобрала в себя черты аграрного развития всего северо-западного региона Европы. Для лучшего понимания последующего изложения приведем некоторые цифровые данные. На исходе рассматриваемого в диссертации почти двухсотлетнего периода обрабатываемая площадь Швеции - пашни, сады, природные луга -составляли всего менее 12% суши, а леса и пустоши 88% .О крайнем разнообразии производственных условий говорит хотя бы то, что на северо-западе, в провинции (лене) Емтланд, обрабатывались лишь 2% площади, а на крайнем юге, в лене Мальмехус (историческая область Сконе) - все 76% . Проблемы, которые в Швеции давно решены, продолжают оставаться от крытыми в России. Но именно это обстоятельство и делает столь заманчивой и необходимой, по нашему мнению, задачу ознакомления россиян с общим ходом, с национальными особенностями аграрного развития такой страны как Швеция, тем более, что в шведской историографии, даже в учебных работах отсутствует обобщенная характеристика фермерского пути раз-вития капитализма и сравнение шведской аграрной эволюции с другими странами.
Перед российским исследователем возникают главные вопросы, вкратце обозначенные оглавлением к диссертации. В каком направлении и почему пошло аграрное развитие Швеции от позднего расцвета шведского феодализма к ускоренному разложению феодальных поземельных отношений? Как сменяли крестьяне-собственники феодально-эксплуатируемых арендаторов на протяжении XVIII - первой половины XIX вв? Как менялось при этом собственное хозяйство дворянина-помещика? Наряду с растущим проникновением в сельское хозяйство товарно-денежных отношений, с развитием «торгового земледелия» (известное выражение В. Ленина), зарождается и аграрно-капиталистические отношения. Когда, как и где, в каком секторе хозяйства они развивались, и кто был их носителем - крестьяне, дворяне, горожане, разночинцы? Какую роль играло в этом развитии шведское государство? Чем объяснялась значительно меньшая острота земельного вопроса, антагонизма крестьян и помещиков в Швеции в сравнении со странами Прибалтики и России?
К этим основным вопросам присоединяется несколько дополнительных. Что представлял собой поздний шведский феодализм нового времени, в чем причины сравнительно быстрого и безболезненного для дворян сокращения феодального сектора и его разложения? Как влияло на социально-экономическое развитие позднефеодальной Швеции крестьянское сопротивление и в каких формах оно проявлялось во времена абсолютизма и сменившего его режима сословного парламентаризма («эры свободы» 1718-1772 гг. - шв. Frihetstiden)? Каковы были ближайшие предпосылки и причины первой межевой реформы 1757 года - так наз. укрепления земельных участков (storskifte)? В чем состояла ее ограниченность, помешавшая «укреплению» стать подлинным аграрным переворотом? Какое значение имели - и имели ли - для первой межевой реформы во второй половине века крестьянские выступления на местах и в сословном парламенте - риксдагде?
Новые вопросы выдвигает перед нами и главная стадия буржуазного аграрного переворота - более радикальные межевые реформы первой половины XIX в. (uiB.enskifte -«консолидация» - и laga skifte - «межевание по закону»). В чем заключалась и чем объяснялась их радикализация? Кто был их застрельщиком? Как отнеслось к аграрному перевороту шведское крестьянство? Какую роль играл - играл ли - аграрно-крестьянский вопрос в политической жизни страны?
Завершение аграрного переворота (около 1870 г.) примерно совпало с другими важнейшими сдвигами в общественной жизни Швеции - апогеем промышленного переворота и последующей буржуазной индустриализацией, с одной стороны, и с парламентской реформой середины 60-х годов - превращением Швеции в цензовую буржуазную монархию - с другой. Перед нами возникают дальнейшие вопросы: связь между более ранним - аграрным - переворотом и более поздним - промышленным, значение этого редкого обратного соотношения, имевшего место вне северо-западной Европы в одной лишь Великобритании. В 80-х годах XIX в. Швецию (и, между прочим, также Россию) впервые постиг аграрный кризис перепроизводства. Как сказался кризис на производственной перестройке шведского сельского хозяйства, как воздействовала в этих условиях на сельскую Швецию параллельная индустриализация и массовая эмиграция именно сельского населения? Каким образом изменилось политическое поведение фермерства от превращения четырехсословной дворянской монархии в парламентскую двухпалатную монархию (реформы 1865-66 гг.)? Каковы были особенности первых крестьянских партий, как формировался кадровый сельскохозяйственный пролетариат, какова была позиция молодой социал-демократии по аграрно-крестьянскому вопросу? Нельзя будет пройти и мимо партийно-политического размежевания крупных и мелких крестьян в эпоху таможенного протекционизма, перед лицом экспансии промышленных монополий, в особенности лесопромышленных компаний на шведском Севере. Поставила ли земельная политика шведских властей барьер разорению и экспроприации мелкого крестьянства? Почему крупное крестьянство надолго стало резервом консервативно-помещичьей реакции («крестьянский поход» в феврале 1914г.)?
Торжество капиталистического сельского хозяйства было осложнено, но отнюдь не прервано мировой войной 1914 - 1918 гг.; каков был первый опыт регулирования сельскохозяйственного производства и сбьпа в условиях нейтралитета и морской блокады? Диссертация заканчивается характеристикой положения фермерства в условиях второго тура промышленной революции (от пара к электричеству, двигателю внутреннего сгорания и широкому применению химических удобрений). Как справлялось сельское хозяйство с либерализацией мирного времени, с политикой денежной дефляции и трудностями сбыта на протяжении 1920-х годов? Каковы были организационные новшества в фермерском и кооперативном движении накануне мирового экономического кризиса начала 193 Ох годов - важнейшего рубежа и шведской аграрной истории? Ответы на поставленные вопросы мы будем искать в пределах собственно Швеции, не привлекая данные по Финляндии, входившей в состав Швеции целиком до 1721 г. и в большей своей части до 1809 г.
В теоретическом плане исследование шведской аграрной истории нового и новейшего времени побуждает и позволяет проверить если не все, то многие главные положения марксистско-ленинской теории. На незнакомом нашим историкам и тем более широкой публике шведском материале далеких ХУШ - XIX вв. диссертант хотел бы проверить положения этой теории, развитой Каутским и Лениным к началу XX века и к эпохе довоенного империализма в целом. Развивалось ли шведское сельское хозяйство по тем же экономическим законам, что и промышленность, по «одинаковым законам эволюции» (Ленин)? Не отставал ли процесс концентрации в шведском земледелии изучаемого времени от концентрации в промышленности и происходил ли он вообще? В чем проявилось - и проявилось ли - превосходство крупного сельскохозяйственного производства над мелким? Применимо ли к северо-западной Европе ленинское учение о двух путях развития капитализма в сельском хозяйстве, абсолютизированное частью советских и несоветских историков-марксистов? Сохраняет ли силу, в свете опыта прошлого века, марксистское положение об аграрной революции в Англии как классическом пути капиталистического развития в сельском хозяйстве? Ведь после смерти классиков марксизма и британские фермеры в массе своей стали собственниками, лендлордизм же мало-помалу исчез. Не следует ли классическим вариантом аграрного развития считать шведский и вообще скандинавский?
Некоторые из этих вопросов впрочем, проверялись действительностью уже за пределами изучаемого времени и не являются предметом диссертаци? Тем не менее, читатель вправе ждать от диссертанта в заключении к его работе общего ответа, когда и куда исчезла главная масса шведских фермеров, постигли ли их предсказанная классиками марксизма экспроприация, нужда, гнет, разорение, экономическая нищета и общественная деградация. Куда подевался сельскохозяйственный пролетариат и помещик-дворянин? Действовала ли в Швеции подмеченная Лениным (в его главном труде по аграрному вопросу на Западе «Новые данные о законах развития капитализма в земледелии», написанном в 1914-1915 гг.) «главная линия развития капиталистического земледелия», что «.мелкое хозяйство, оставаясь мелким по площади земли, превращается в крупное по размерам производства, по развитию скотоводства, по размерам удобрения, по развитию применения машин и т.п.»3 Уменьшалась ли в Швеции в разгар обуржуазивания доля собственников среди общего числа фермеров, росло ли в шведской агрикультуре употребление наемного труда, обгоняя, по Ленину, рост сельского населения и числа фермеров?
На закате советской эпохи были возвращены к научной жизни и взяты на вооружение аграрниками труды отечественной организационно-производственной школы А.В. Чаянова4 - единомышленника главного идеолога аграрной политики НЭПа Н.И. Бухарина.
Труды А.В.Чаянова давно переведены и признаны на Западе, не исключая Швеции. В центре внимания замечательного русского ученого находилось семейно-трудовое хозяйство Нечерноземья, и потому уместно проверить силу его теории на шведском крестьянском, «дореформенном», а позже и на «пореформенном» фермерском хозяйстве, тем более что марксистская теория интересовалась не столько самим крестьянским хозяйством, сколько его разложением, не столько его статикой, сколько динамикой. Ленин и Чаянов попросту занимались разными вопросами и в разном объеме, что было очевидно самому Чаянову. Вместе с тем, они черпали свои наблюдения и строили обобщения на раннем этапе механизации российского сельского хозяйства, из одной и той же российской действительности, дореволюционной и ближайшей послереволюционной. Многие убеждения их совпадали: оба видели, как и Н.И.Бухарин, например, главное отличие фермерского хозяйства от крестьянского, капиталистического от некапиталистического в применении или отсутствии наемного труда. Насколько это подтверждается шведским материалом? Ведь новый тур промышленной революции в XX веке позволил вести рентабельное сельскохозяйственное предприятие, механизированное и кооперативное, силами семьи, без сколько-нибудь существенного найма рабочей силы.
Не все поставленные проблемы исследуются диссертантом путем собственной проработки первоисточников. Обрисованная проблематика служит скорее высшей целью, идеалом и вместе с тем возможным ориентиром для последующих российских историков-нор дистов.
Середина XVIII в. - начало нового этапа экономического и аграрного развития в Западной Европе
В экономической истории Западной Европы середина XVIII века выделяется как своего рода граница, рубеж, насколько можно говорить о таких рубежах применительно к истории процессов и структур, а не событий. Отныне (точнее, со второй четверти XVIII столетия) заметно расширилась деловая активность, благоприятная экономическая конь-юнктура сменила затянувшийся застой - отзвук, эпилог так наз. кризиса XVII столетия. Во второй половине века сильно увеличилась добыча драгоценных металлов, часть европейских стран перешла к бумажным деньгам, общее количество денег в обращении многократно выросло.3 Начался промышленный переворот в Англии (точнее, с 60-х годов), а по всей Западной Европе - заключительный этап общего кризиса феодальных обществ. По всей Европе, далее, прекращается длительный (с 1600-х гг.) застой и сокращение народонаселения. Главные военные державы материка - Англия и Франция, Российская, Австрийская и Турецкая империи - сводят свои счеты либо далеко от Европы, за океаном, либо на ее периферии. Между Семилетней войной и революционными войнами в Европе царит, вообще говоря, мирное состояние.
В преобладающей отрасли народного хозяйства почти всех европейских стран - агрикультуре - с середины XVIII в. также начинается новый период роста, экспансии5. Вновь расширяются обрабатываемые площади. В Центральной Европе (и Скандинавии) приостанавливается длительное снижение урожайности. С 30-х годов возобновляется устойчивый рост цен на сельскохозяйственные продукты, с 80-х годов рост этот стал крутым6. Урбанизация, распространение мануфактур в обеих их разновидностях, особенно же начавшийся промышленный переворот в Англии многократно подняли спрос на зерно и прочие продукты питания. Рост цен на них обгонял движение цен на промышленные товары - к выгоде производителей аграрной продукции. Следствием этого был рост земельных рент и цен на землю как помещичью, так и крестьянскую, а также повышение номинальной платы за труд сельскохозяйственных рабочих. Во многих странах Запада переходят к более интенсивным культурам - от скотоводства к полеводству, от зерновых посевов к виноделию7. Во многих странах и областях, перешедших или переходящих к капиталистическому сельскому хозяйству, - в Англии, Нидерландах, северо-западной Германии, парижском районе Франции и в северной Италии улучшаются полевые культуры и Породы скота, инвентарь, системы полей и применяемые удобрения, условия содержайия домашних животных.
Середина XVIII века - это также пора первой постановки крестьянского вопроса в общественно-политической жизни Европы. Он обсуждается в салонах и при дворе, в правительственном узком кругу, в ученых обществах и на страницах журналов, а также в стремительно растущей сельскохозяйственной литературе. Как раз в середине века Просвещения родилось как одно из направлений классической буржуазной политэкономии и как реакция на меркантилизм - учение физиократов. Они считали только земледелие производительной отраслью хозяйства и энергично требовали правительственных мер в защиту сельского хозяйства вообще, капиталистического - в особенности. Именно во второй половине века проводятся первые реформы "просвещенного абсолютизма", в том числе и аграрные - от дунайских княжеств до Скандинавии. Они являются, не в последнюю очередь, ответом правящих дворянско-абсолютистских кругов на последнюю волну крупных крестьянских восстаний и волнений феодальной эпохи. Крестьянский, или точнее аграр-но-крестьянский вопрос вырастает именно теперь в самый острый, наболевший вопрос общественной жизни большей части европейских стран.
Далеко не все из отмеченных новых явлений и тенденций наблюдались в Швеции того времени. Одна из крупнейших стран тогдашней Европы, вытянутая по меридиану на тысячу километров, Швеция отличалась крайним разнообразием природно-хозяйственных условий. Не только в шведском Заполярье, но и в приполярных областях, спускаясь на юг вплоть до Онгерманланда включительно, то есть на доброй трети тогдашней Швеции, кочевали оленеводы-саамы, освоившие свое новое занятие в XVI в.. Вообще уместно напомнить, что почти вся страна была в то время покрыта лесами, пахотная же площадь составляла лишь несколько (около 5) процентов всей территории. Главные земледельческие области располагались в центральной части страны, вокруг Стокгольма и среднешведских озер, выходя на юго-западе к Северному морю. То были области Упланд, Сёдерманланд, Эстеръётланд, Нерке, Дальсланд и Вестеръётланд. К северу от этого пояса находились скотоводческие и промысловые области Даларна, Вермланд, Дальсланд, Вестманланд и некоторые другие, к югу от указанного пояса - также по преимуществу скотоводческий Смоланд. Такие области на юге, как Сконе, Халланд и Блекинге, на западе Херьедален, Емтланд и на юго-западе Бохуслен, наконец, остров Готланд, сравнительно недавно в XVIII в. перешел из рук датских королей в руки шведских. Наконец, в гористой части средней Швеции, с центром в области Вестманланд, располагался «шведский Урал» - горнопромысловый округ с особым правом - Бергслаген. На рубеже XVI-XVII вв. соотношение основных сельскохозяйственных занятий менялось в пользу земледелия. Это следует уже из отмеченных крупных внутренних расчисток под пашни, а также из растущей доли зерна за счет доли продуктов скотоводства в составе натуральньрс податей (по Хекшеру). Состав податей по областям указывает и на тесную взаимосвязь обоих занятий: все области, платившие подати зерном, вносили также коровье масло, живой скот и т.п. Подати маслом и сахаром вносила только горнопастбищная область Вермланд. Норланд и Даларна с их развитыми промыслами не платили ни зерном, ни продуктами скотоводства. Известный шведский историк-аграрник Бертиль Боециус метко охарактеризовал средневековую общинную деревню своей страны как сельскую организацию, основанную на выработанном вековым опытом равновесии между земледелием и скотоводством, сбалансированными по потребности в удобрении . Зерновое хозяйство само по себе не могло обеспечить существования крестьянину даже в земледельческом Упланде XVII века.
В аграрном развитии Швеции середина XVIII века также стала существенным рубежом. Достаточно указать на то, что поворот к буржуазным аграрным преобразованиям пришелся именно на 40-50 годы XVIII в. Впервые власти обращают внимание на демографическую ситуацию в стране и приступают к проведению определенной политики и в этой области: с 1749 г. ведет свое начало шведская национальная статистика народонаселения - первая в своем роде. Создание соответствующего ведомства - так наз. Табличной комиссии - в 1756 г. свидетельствовало и об общем прогрессе страны . С половины XVIII в. историк социальный и аграрный, получает качественно и количественно несравненно лучшие средства для изучения шведской действительности.
Межевые реформы и их ближайшие последствия
Известно, что ни в одной другой части Европы, кроме Британских островов, буржуазные аграрные преобразования не совершались так полно и решительно, как в Скандинавии. Центр тяжести этих преобразований, как и в Англии, лежал там не столько в изменении отношений непосредственного производителя и собственника земли - такое изменение успело произойти раньше, сколько в обновлении самого землепользования, т.е. сельскохозяйственного производства, а именно в Скандинавии (в отличие от Англии, где надолго исчезло -само крестьянство) - .в замене, деревни и сельской, соседской общины индивидуально хозяйствующим хуторянином.
Общей чертой английских, датских и шведских разверстаний было, по определению шведского культурного географа С.Хельмфрида, «полное разрушение традиционной деревенской системы, рассеяние самого поселения и перераспределение земли по одному или несколько полей на ферму, раздел всех общинных угодий.».1 Поэтому правы те историки, кто видит в шведских межевых реформах, как и в британских огораживаниях - тем более с учетом значительно более сжатых сроков у скандинавских разверстаний сравнительно с британскими - подлинный переворот, а не просто реформу . Вместе с тем, не следует шведские межевые реформы - все вместе и каждую из трех в отдельности (storskifte, enskifte, laga skifte) - отождествлять с британскими огораживаниями (кстати, тоже не одинаковыми на протяжении пяти столетий . Прямым подобием «enclosure», как заметил один из первых шведских исследователей межевых реформ С. Даль, был лишь такой вариант осуществления последних - вариант, названный Далем «utskifte» (буквально "выделение") - при котором сельский хозяин получал право отказа от членства в общине и от подчинения ее принудительному выпасу (gardestvang, Flurzwang), хотя те и сохранялись для остальной деревни. «Выделение» как раз и давало право возводить изгороди вокруг своих полей и защищать их от животных, пасшихся на деревенских полях.3
Шведские межевые реформы были нацелены властями на увеличение и улучшение сельскохозяйственного производства. Для землевладельцев и крестьян-держателей огораживания означали изменение существующей производственной структуры и увеличение валового объема производства посредством сокращения внутренних транспортных издержек, внедрения плодосменного севооборота, а также - хотя далеко не всегда - интенсификации сельскохозяйственного производства. Во многих случаях прежние периферийные земельные участки с мелкими самостоятельными производственными единицами на них в ви де торпов (англ. крофт) или хибарок хусменов (англ. коттедж) включались в основную, обычную (ordinary) культурную площадь хозяйства самого землевладельца и становились составной частью одной производственной единицы, отныне обрабатываемой самим хозяином (будь он даже крестьянин-держатель) и его работниками вместо прежних торпарей и хибарочников. Мелкие производственные единицы на чужой земле терпели ущерб, страдали от перемен в главном хозяйстве. Если торпари и хибарочники даже не исчезали начисто, их общее производство должно было сокращаться: переход общинных угодий в частные руки, их раздел (приватизация) и включение периферийных земель в производственный процесс основных хозяйств сужали возможности для "мини" - хозяйств. Тот или иной исход дела для этих последних в большой мере зависел, по мнению культурного географа Ё. Хоп-пе, от рельефа местности. В дальнейшем, после проведенных огораживаний, могло происходить освоение, утилизация худших, маргинальных земель, прежде считавшихся бросовыми, с перенесением на них или новым основанием торпов и хибарочных минихозяйств. Более отдаленным, долгосрочным последствием огораживаний было в таких случаях, напротив, и дробление (англ. subdivision) хозяйственных единиц на более мелкие. 4
Первым туром межевых реформ в Швеции, как мы знаем, было "storskifte" - укрупнение, или (по словоупотреблению царско-финляндского законодательства уже знакомое нам "общее размежевание"), продолжавшееся и в начале XIX века. Постановления об укрупнении наделов, принятые во второй половине XVIII в., оставались в силе до 1827 г., когда было принято постановление о так наз. законном разверстании (laga skifte).5 Несмотря на свой добровольный, факультативный характер и на сопряженные с переверсткой крупные расходы, укрупнение, как показал с помощью губернаторских отчетов начала 20-х годов XIX века Уттерстрём, на подавляющей части шведской культурной площади к тому времени уже было завершено: Даларна и крайний Север отставали, на юге же - в Сконе проводился с первых лет нового века иной, более коренной поворот в землепользовании - так наз. объединение, соединение (enskifte).
По карте, составленной С. Хельмфридом, видно сравнительное распространение -«укрупнение» (storskifte) в разных областях Швеции к 1827 г., т.е. к началу главного в масштабе страны этапа огораживаний - "laga skifte". "Укрупнение" успело охватить значительную часть Эстеръётланда, Скараборгского лена (Вестеръётланд), Вестманланда и Верм-ланда. Лены Кальмарский, Ёнчепингский, Круноберг (т.е. Смоланд) были "укрупнены" также, но позднее. Зато некоторые области оказались слабо охвачены "укрупнением" - то были места преобладания или сплошного распространения дворянских и коронных земель, чьи владельцы неохотно обращались к услугам казенных землемеров, к официальной процедуре: при желании переверстать свои владения они действовали обычно по своему усмотрению. Напротив, на податных землях, а именно в Сёдерманланде, огораживания местами проводились еще до 1749 г. Обычно местность с высоким процентом огороженных поселений имело и высокий процент податной земли с большим числом независимых собственников. Поэтому таких официально проведенных «укрупнений» было много в Вестманланде и Упсальском лене и гораздо меньше - в «дворянских» ленах - Мальмёхус и Сёдерманланд. В Сконе, по Фридлициусу, «укрупнение» вообще не коснулось помещичьих владений и плохо продвигалось даже на землях податных крестьян, порождая долгие споры и дорогостоящие тяжбы.6
На практике, однако, "storskifte" дало лишь небольшое сокращение числа полос (strips, parcels). Полосы эти в отдельных клиньях, конах отводились в том же порядке, с той же полевой структурой (севооборотом), что и при традиционной нарезке полос по древнему порядку «solskifte» (посолонь). Предусмотренное законодателем предельное число полос пашни и луга редко соблюдалось при этом «укрупнении».7
В целом «укрупнение» имело малый экономический и пространственный эффект. Оно охватило меньшую часть шведских деревень и посёлков и даже огороженные площади перестроило незначительно. На рост населения, вопреки "мальтузианским" расчетам инициаторов «storskifte», оно положительно влияло преимущественно сразу вслед за огораживанием, по Сивесанду (1979): даже частичная перестройка хозяйства требовала привлечения новой рабочей силы. Затем, однако, в изученных поселениях (район оз. Меларен у Сивесан-да) численность населения упала вследствие вымывания безземельных, пролетарских (маргинальных) сельских слоев. В данном случае не сбылись и ожидания чиновника-меркантилиста Фаггота относительно роста земельного обеспечения сельских жителей благодаря новому дроблению (subdivision) "укрупненных" хозяйств. По Сивесанду, произошло даже обратное слияние малых крестьянских хозяйств (amalgamation) и большее привлечение ими наемного труда. Промежуточные же сельские слои - «полуимущие» - (semi-landed) часто сокращались в численности там, где разверстание и огораживание общинных земель препятствовали сохранению их малых хозяйств на прежнем месте (см. только что сказанное). Чаще, впрочем, перестройка при "storskifte " не была столь решительной, и тор-пы оставались на прежних местах.
Перераспределительный, преобразующий эффект "укрупнений " был мал еще и потому, что предписания властей были рекомендательными и не выполнялись сколько-нибудь строго. Распространение "storskifte" ограничилось, повторяем, податными землями (freehold land). Далее, ожидаемый рост населения в «разгороженных» местностях был незначительным или вовсе отсутствовал. Напротив, число хозяйственных единиц во многих местах сократилось от огораживаний, и возрос лишь наем рабочей силы. В отношении же промежуточных слоев, главным образом торпарей, итоги "storskifte" противоречивы: в одних случаях их сгоняли, и они становились батраками, в других возможности для их численного роста улучшились.
Все же, в связи с проведением "укрупнения", некоторое число землевладельцев выбралось, переселилось из старых деревень, чтобы ставить свои дворы рядом с новым полевым участком. Эта практика была легализована в 1783 г., а затем использовалась для опытов более радикального разверстания (по С.Далю 1941 и С.Хельмфриду 1961). Известны примеры ранних переселений - деревня Веверсунда в Эстеръётланде и знаменитый Сване-хольм - сконское имение преобразователя аграрных распорядков Маклеана.9 Его разбивка земли имения в виде "кристаллической решетки" позволила увеличить число крестьян -держателей и торпарей в полтора раза, перейти к новому севообороту и отказаться от черных паров.
Параллельно с первоначальной и частичной межевой реформой и на смену ей с начала нового столетия пришли более решительные, подлинные преобразования - «объединение» (enskifte) 1803г. и «законное размежевание» - (laga skifte) 1827г. В отношении движущих общественных сил этого настоящего переворота между шведскими учеными имеются разногласия. По Хекшеру - ту же точку зрения разделяют многие исследователи и популяризаторы старшего поколения (К.Г.Вейбулль, Э.Ингерс, О.Бьюрлинг, С.Карлссон) - почин и в деле огораживаний принадлежал помещикам, старавшимся и сумевшим преодолеть сопротивление косной крестьянской массы. По мнению прошлых исследователей только открывшаяся благодаря "enskifte" возможность дальнейшего раздробления своих наделов и побудила шведских крестьян согласиться на разверстание (точка зрения Н.Волина 1911,1912, того же Хекшера 1949, Н.Я. Хольмберга 1934, противника Хекшера - Ё. Фрёдина 1945).10 Традиционная точка зрения, отраженная даже сравнительно свежим обобщающим докладом Хоппе (1979) гласит, что передовые идеи в шведской агрикультуре XVIII и начале XIX вв. исходили от дворян-помещиков, что именно в поместьях, на домене, внедрялись и развивались новая аграрная технология и агрономия.
Производственная перестройка сельского хозяйства. Интенсификация и механизация на конной тяге
Сельское хозяйство оставалось главным сектором народного хозяйства страны и в период капиталистической индустриализации Швеции (ок. 1850 - ок. 1910 гг.). В 1860 г. в сельском хозяйстве было занято 3/4 населения страны (с членами семей), в 1910 г. - ок. половины, тогда как в промышленности в первом случае - одна шестая, в последнем слу-чае - только треть! Занятое в сельском хозяйстве население (с семьями) сокращалось с 1880 г. уже не только относительно, как до тех пор, но и абсолютно и в 1910 г. было на 10% ниже, чем в 1870 г. 4 В течение большей части данного периода доля сельского хозяйства с промыслами в валовом национальном продукте еще превышала долю промышленности (часть последнего еще значилась по традиции под рубрикой побочных промыслов при сельском хозяйстве), и только в 900-х годах уступила ей: в 1906-10 гг. соответственно с/х - 25% и пром. - 33%35. Аграрный сектор в течение большей части периода, особенно в начале и в конце, показывал заметный абсолютный прирост продукции, который сильно влиял на народное хозяйство в целом. В 1880-е годы Швеция, вместе со всей Западной Европой, пережила падение хлебных цен, понижение доходов части сельских хозяев, граничившее с кризисом. Размер, сроки, действие этого спада, вызывают применительно к Швеции споры, начиная с известной критики Л. Ёрбергом диссертации Е. Свенс-сона (см. след. ) .
В 1870-х годах и позже продолжалась, согласно официальным статистическим данным, ежегодная распашка целины - с замедлением в 90-е - 900-е годы и с новым ускорением в годы первой мировой войны. Вообще годы первой мировой войны и для экономики невоевавшей Швеции стоят особняком. В дальнейшем 1870-е годы по возможности сравниваются с первой половиной 1910-х годов, когда влияние войны на сельское хозяйство ещё сказывалось мало. По официальным данным, пахотная площадь выросла с 2,6 млн. га в 1871 г. до 3,7 млн. га в 1915 г., т.е. едва ли не в полтора раза37. В новейшей научной литературе официальная статистика XIX в. в части пахотных площадей неоднократно критиковалась: общий смысл критики сводился к тому, что уровень 1870 г. в статистике был сильно занижен, а прирост в рассматриваемый период - завышен38. Последний по времени исследователь - Ч. X. Норье - повышает размер пахотной площади 1870 г. до 2,946 млн. га и соответственно сокращает прирост за весь рассматриваемый период примерно в полтора раза, причем главные новые распашки относит к периоду 70-х годов и после 1895 г., с относительным застоем в промежутке . В конце периода пашни составили впервые 9% шведской суши40.
Наряду с распашкой целины усиленно распахивались и естественные луга, сократившиеся по площади за 1870 - 1915 годы на 54%, с почти 2 млн. га до 1,3 млн. га (по тем же не вполне надежным официальным данным)41. Площадь шведской пашни расширялась и благодаря совершенствованию и росту мелиоративных работ. В 1888 г. было даже создано Шведское общество культивирования торфяников (Svenska mosskulturforeningen), с 90-х годов получившее государственную субсидию42. После 1900 г. всеобщее распространение получили дренажные трубы (tackdikning). Мероприятия по дренажу и отведению воды (vattenavtappning), а также по известкованию почвы (внесение мергеля) ежегодно охватывали десятки тысяч га и возымели для повышения общего сбора зерна и пр. не меньшее значение, чем прямое расширение пахотной площади43.
Главная перемена в шведском сельском хозяйстве нового периода состояла не в общем росте пахотных площадей (более примечательном в предшествующий период), а в использовании растущей, все большей части пашни для выращивания кормов - кормовых трав и фуражного зерна; этой задаче по-новому служили и вновь распаханные природные
Источник: Historisk statistik for Sverige, II, s. 41 (tab. E7). Рубрика "Прочее зерно" до 1913 г. включает также посевы зерновых на подножный корм и зеленую массу. С 1913 г. эти посевы включаются в рубрику "Кормовые культуры".
Как видим, площадь под зерновыми и под паром относительно сократилась, а под кормовыми культурами, включая зерно, на зеленую массу, выросла. Заметно выросла доля посевов пшеницы, сократилась доля озимой ржи, сократилась доля картофеля и сильно выросла - корнеплодов. Заметно - и абсолютно - сократились посевы ячменя. Что касается овса, то абсолютные размеры площади под ним (и под бобовыми - стручковыми) стали сокращаться уже с начала 80-х годов, но сокращаться понемногу45. Примечательно чуть ли не удвоение площади под садово-огородными культурами46. Абсолютно и относительно овса с ячменем47 выросла площадь под старинным шведским «смешанным» посевом (blandsud).
Расширение и перестройка пахотных площадей, мелиорация, перестройка посевных площадей, рост урожайности (см. ниже) позволили увеличить ежегодные сборы зерна (с бобовыми) от 1,827 млн. тонн в 1871/75 г. до 2,692 млн. тонн в последний нормальный период 1911/15 г., т.е. на 47%; сбор картофеля - на 45%, сахарной свеклы больше, чем в 43 раза, прочих корнеплодов в 16 раз . Урожай в целом, включая сено, ботву и солому, вырос - в условных физиологических единицах, за те же годы - на 58%49. Урожайность с га выросла по зерновым за те же годы с 13,7 до 16,1 ц, по корнеплодам - в 3 - 3,5 раза (сах. свеклы до 293 ц.), по картофелю - на 41% (НО ц.)50. Тем самым на западноевропейском фоне Швеция обогнала гораздо более южные романские страны, а также Австрию и Венгрию и вплотную подошла к показателям кайзеровской Германии51.
Новшеством рассматриваемого времени стала селекционная работа. В 1886 г. два сконских помещика учредили Южношведское объединение по улучшению зерновых культур - в знаменитом впоследствии Свалёфе, который ак. Н. И. Вавилов назвал "Меккой облагораживания растений всего мира"52. В 1894 г. объединение было преобразовано в Шведское общество семеноводов, взявшее на вооружение новаторское учение Менделя о наследственности. Так родилась шведская генетика. В том же Свалёфе обосновалось и учрежденное в 1891 г. Шведское акционерное общество по торговле семенами ("AllmSnna svenska utsadeaktiebolaget"). Селекцией корнеплодов занималась семья сконских помещиков Вейбуллей, давшая также крупных историков.53. В 1899 г. было основано Центральное Шведское объединение по разведению корнеплодов (Sveriges betodlares centralforening). Работа эта принесла плоды в конце рассматриваемого периода54.
В те же десятилетия сельские хозяева главных земледельческих районов страны, окончательно расстались с двух- и трехпольем. Промежуточной ступенью часто служила травопольная система, заимствованная из сев. Германии (так наз. Koppelwirtschaft, koppelbruket). В 80-х годах распространились посевы корнеплодов вперемешку с зерновыми, разбивка поля на 7-8 частей и соответственно 7-8 летняя (норма - семь лет) плодосменная система земледелия (vaxelbruket)55. Местами, впрочем, еще удерживались прежние распорядки: однополье в Норланде, трехполье на Готланде и даже в отдельных местах ме-ларенского района56. Различия между отдельными губерниями постепенно выравнивались в этом отношении, так что к началу 20-х годов нашего века неупорядоченный севооборот в виде травопольной системы (koppelbruket) сохранился в одном Норботтене - на крайнем Севере - и на пятой части Смоланда. Интенсивность севооборота возрастала с севера на юг. При этом относительное преобладание яровых культур над озимыми (по площади) сохранилось, но сохранилось и преобладание озимой ржи среди пищевых злаков (больше половины их площади). Вместе с тем, она потеснилась в пользу озимой пшеницы. Такое смещение поощрялось и растущим превосходством пшеницы по урожайности (в 1910-х г. соответственно 20 и 15 ц. с га)57.
В условиях плодосмена доля хлебных злаков в совокупной посевной площади падала (в начале и в конце периода соотв. 16 % и 13 %), и прирост сборов пищевого зерна все больше отставал от прироста населения. Швеция вновь, как в пору великодержавия, стала покупателем зерна. В посевах зерновых пищевое зерно удержало свое место - ок. половины. Заметно выросла доля посевов зерновых (vallvuxter) на зеленую массу (gronfoder). В совокупном сборе пропашных культур картофель отошел на второй план по сравнению с корнеплодами. Совокупная доля пропашных культур - более ценных, чем зерновые - относительно последних (в условных физиологических единицах) поднялась с 1/8 в 1870-х до 1/3 в 1910-х годах58. Доля пашни под черным паром сократилась до 10 -20% 59.
Похожие диссертации на Аграрные преобразования в Швеции :Вторая половина XVIII-первая треть XX вв.
