Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Фактор питания – важнейший элемент здоровья человека (обзор литературы) 9
1.1. Потребность в пищевых веществах и энергии в пожилом возрасте...9
1.2. Особенности питания жителей Крайнего Севера 15
1.3.Влияние нутриентов (факторов питания) на формирование метаболического синдрома 21
Глава 2. Материалы и методы исследования 33
Глава 3. Фактическое питание населения пожилого, старческого возраста и долгожителей 40
3.1. Анализ фактического питания у лиц пожилого, старческого возраста и долгожителей г. Якутска 40
3.2. Фактическое питание у лиц пожилого, старческого возраста и долгожителей с метаболическим синдромом 56
3.2.1. Фактическое питание населения в возрасте 60 лет и старше с метаболическим синдромом по дефинициям NCEP ATP III (2001) .56
3.2.2. Фактическое питание населения в возрасте 60 лет и старше с метаболическим синдромом по дефинициям ВНОК (2009) 66
Глава 4. Оценка ассоциации фактического питания с метаболическим синдромом у лиц в возрасте 60 лет и старше 77
Заключение 80
Выводы 95
Практические рекомендации 97
Список литературы .
- Особенности питания жителей Крайнего Севера
- Фактическое питание у лиц пожилого, старческого возраста и долгожителей с метаболическим синдромом
- Фактическое питание населения в возрасте 60 лет и старше с метаболическим синдромом по дефинициям NCEP ATP III (2001)
- Фактическое питание населения в возрасте 60 лет и старше с метаболическим синдромом по дефинициям ВНОК (2009)
Особенности питания жителей Крайнего Севера
Особенности питания пожилых людей обусловлены, прежде всего, возрастными изменениями [84, 249]. По мере старения у человека возникает целый ряд функциональных и морфологических изменений, которые самым непосредственным образом влияют на процессы усвоения и переваривания пищи [85, 111]. Поэтому питание пожилых людей должно быть не только полноценным, но и сбалансированным, с учетом, прежде всего, возрастных особенностей организма [36, 139, 178].
Характер питания людей старших возрастных групп изучает геродиететика [12]. Становление этой науки тесно связано с достижениями геронтологии, демографии, экономики, практического здравоохранения и т.д.
Различные нарушения в питании могут быть причиной развития некоторых заболеваний и, в свою очередь, способствовать преждевременному старению организма [4].
Старение человека – это закономерный биологический процесс [43, 46]. Многие авторы связывают старение со снижением адаптационных возможностей организма, постепенным понижением интенсивности обменных процессов, лежащих в основе жизнедеятельности организма [137]. Это выражается в снижении показателей основного обмена, потребления кислорода и выделения углекислоты, в уменьшении интенсивности белкового обмена, накопления липидных компонентов в тканях, снижении скорости утилизации глюкозы, в падении активности ферментов биологического окисления в тканях печени, почек, сердца и др. [128, 153]. Наиболее частым признаком преждевременного старения является энергетический дисбаланс, сопровождающийся ожирением, понижением подвижности, снижением скорости нейрогуморальной регуляции обмена веществ и других физиологических функций организма. Нередко энергетический дисбаланс проявляется в нарушении липидного обмена и, в частности, холестеринового, имеющего непосредственное отношение к этиопатогенезу атеросклероза [145]. В старческом организме снижаются энергозатраты и основной обмен, уменьшается физическая активность, сокращается мышечная масса тела. Это ведет к закономерному снижению потребности в пищевых веществах и энергии [130]. Установлено, что потребление энергии у пожилых женщин снижается в меньшей степени, чем у мужчин, поэтому у женщин выше частота ожирения [33]. Вопрос о белковом составе рациона в пожилом и старческом возрасте не решен однозначно. В процессе старения в организме снижается способность ассимилировать белки, в результате чего увеличиваются эндогенные потери белковых, минеральных компонентов пищи и витаминов [43]. Установлено, что адекватное потребление белка пожилыми людьми способствует сохранению мышечной массы, физической активности и увеличение минеральной плотности костной ткани [173]. Известно, что в стареющем организме снижен синтез гормонов, различных белковых структур, регенерация тканей, синтез ферментов, в том числе расщепляющих белково-липидные комплексы [99]. Процесс пищеварения и усвоения белков мяса весьма сложен, в то время как активность пищеварительных ферментов в старости снижена. Одновременно с этим распад белков и потеря их организмом возрастают. Важно отметить, что люди старших возрастов плохо переносят значительный дефицит белков в питании (0,8 г белка/кг массы тела в день и менее). При таком уровне потребления белка снижаются регенераторные процессы, нарастает интоксикация, ухудшаются функции печени, поджелудочной железы, активизируется патологическое (преждевременное) старение. По мере старения происходит ускоренная замена мышечной массы на жировую ткань, что ведет к усилению инсулинорезистентности. Одновременно возникают специфические дефекты в окислении жирных кислот в мышечные ткани, что также увеличивает негативные эффекты, обусловленные инсулинорезистентностью [185]. Поступление жира с пищей может быть снижено у пожилых людей до 30% и менее от общей калорийности рациона без каких-либо отрицательных последствий для сбалансированности питания. Именно снижение потребления жиров является основной характеристикой рационального питания для профилактики развития атеросклероза. Однако, важно и то, что чрезмерное ограничение жира (менее чем 20% суточной калорийности) может воздействовать на качество питания [42]. Важно соблюдать определенное соотношение между жирами животного и растительного происхождения. Насыщенных жиров не должно быть более 10% от общего жира рациона. Избыточное количество сахара увеличивает концентрацию ТГ, ХС-ЛНП и повышает уровень ОХС в крови, способствуя к тому же избыточному накоплению жировой массы [243]. В пожилом возрасте целесообразно увеличить потребление сложных углеводов, в первую очередь пищевых волокон [57]. Активация моторной деятельности кишечника, нормализация стула под влиянием пищевых волокон представляются реальной мерой профилактики дивертикулеза, дисбактериоза и злокачественных новообразований толстой кишки. Благодаря своим физико-химическим свойствам пищевые волокна обладают способностью адсорбировать пищевые и токсические вещества и улучшать бактериальное содержание кишечника. Кроме того, пищевые волокна способствуют снижению уровня холестерина в крови и желчи.
Фактическое питание у лиц пожилого, старческого возраста и долгожителей с метаболическим синдромом
В работе представлены результаты эпидемиологического исследования в рамках НИР Якутского научного центра комплексных медицинских проблем СО РАМН № 27 «Эпидемиология некоторых хронических неинфекционных заболеваний и риск-факторов у лиц пожилого и старческого возраста (в т.ч. долгожителей) г. Якутска» (протокол №7 от 25 ноября 2004 г.) и «Вклад метаболического синдрома в развитии атеросклероза коронарных артерий у жителей Якутии» (№ государственной регистрации 0120-128-08-00). Исследование проводилось под методологическим руководством ФГБУ НИИ терапии СО РАМН, г. Новосибирск (руководитель – академик РАМН Ю.П. Никитин) (государственный контракт № 274). Дизайн исследования соответствует одномоментному популяционному исследованию (cross-sectional population study).
Объектом исследования явилось население г. Якутска в возрасте 60 лет и старше. В указанном возрастном диапазоне численность населения г. Якутска на 01.01.2005 г. составляла18320 чел. На основе избирательных списков с использованием таблиц случайных чисел была сформирована репрезентативная выборка мужчин и женщин г. Якутска в возрасте 60 лет и старше. Выборка составила 5,3% от всей численности населения города. Исследование было одобрено локальным этическим комитетом при ЯНЦ КМП СО РАМН (протокол №1 от 16.02.2006 г.). От всех обследованных было получено информированное согласие на участие в исследовании, включая проведение биохимических методов анализа образцов крови. Отклик составил 79,9% от числа приглашенных. Всего обследовано 775 чел., средний возраст составил 75,7±9,4 года. В базу данных включены 763 чел. в связи с дефектами анкетных и лабораторных форм. Все обследованные были подразделены по полу (мужчины и женщины), по возрасту (60-69, 70-79, 80-89 и 90 лет и старше), по этнической принадлежности – коренные (якуты) и некоренные (европеоиды: русские, украинцы, белорусы, поляки, немцы, евреи). Нами было проведено дополнительное исследование по оценке фактического питания населения г. Якутска в возрасте 60 лет и старше. Была сформирована репрезентативная популяционная подвыборка мужчин и женщин 60 лет и старше. Объем требуемой подвыборки для изучения фактического питания с метаболическим синдромом в данной популяции рассчитан по формуле (M. Bland, 2000): n = 15,4 p (1-p) / W2 ( n - требуемая выборка, р - распространенность заболевания, w – требуемая ширина доверительного интервала).
Для получения 90% доверительного интервала ±2,5% на основании литературных данных о распространенности метаболического синдрома в популяции на уровне 17-25% [41], рассчитана репрезентативная подвыборка в 551 чел.
В сформированную выборку по таблице случайных чисел для оценки фактического питания включено 575 респондентов (244 мужчины и 331 женщина). Средний возраст мужчин составил 75,1±8,8 лет, женщин – 76,6±10,3 года. Среди обследованных якуты составили 45,9%. Для изучения особенностей характера питания лиц с метаболическим синдромом были включены 259 респондентов (79 мужчин и 180 женщин). Обследование проводилось в поликлинике и Гериатрическом центре ГУЗ РС (Я) «Республиканская больница №3». Программа обследования включала следующие обязательные разделы: социально-демографические данные; антропометрию с оценкой окружности талии (ОТ) и окружности бедер (ОБ); измерение артериального давления; определение в сыворотке крови содержания общего холестерина (ОХС), триглицеридов (ТГ), холестерина липопротеидов высокой плотности (ХС-ЛВП) и холестерина липопротеидов низкой плотности (ХС-ЛНП), глюкозы натощак; оценку фактического питания. Методики обследования были стандартизованы и выполнялись в соответствии с рекомендациями, принятыми для эпидемиологических исследований (Rose G. et al, 1982; Оганов Р.Г., 1990). Для диагностики МС использовались критерии NCEP ATP III (2001) и Комитета экспертов ВНОК (2009). МС диагностировался по критериям NCEP ATP III при наличии 3 и более из перечисленных ниже компонентов [228], по ВНОК – при наличии центрального ожирения и 2 дополнительных критериев [144].
Измерение ОТ в сантиметрах проводили ниже грудной клетки над пупком, где регистрировалась наименьшая окружность талии. У лиц с ожирением сантиметровую ленту располагали на середине расстояния между краем реберной дуги и верхним гребнем подвздошной кости. Регистрировали окружность талии в конце нормального выдоха при обычном дыхании, прижимая сантиметровую ленту к телу, но не вдавливая ее в кожу. Измерение производилось с точностью от 0 до 0,1 см.
Забор крови для биохимических исследований липидного профиля крови и уровня глюкозы натощак осуществлялся вакутейнером из локтевой вены утром натощакв положении сидя через 12 часов после последнего приема пищи. После центрифугирования сыворотку до проведения анализовхранили в холодильной камере при температуре -80оС. Биохимические исследования были выполнены в лаборатории клинических, биохимических и гормональных исследованийФГБУ «НИИ терапии и профилактической медицины» СО РАМН (зав. лаб. – д.м.н. Рагино Ю.И.). Определение концентрации ОХС, ТГ и ХС-ЛВП проводились энзиматическим методом с использованием коммерческих реактивов «Biocon» (Германия) на автоанализаторе FP-901 «Labsystem» (Финляндия). Концентрацию глюкозы в плазме венозной крови определяли энзиматическим методом на автоанализаторе FP-901 «Labsystem» (Финляндия) c использованием коммерческих реактивов «Biocon» (Германия).
Определение уровня артериального давления проводилось с использованием ртутного сфигмоманометра с точностью до 2 мм рт. ст.Артериальное давление измеряли на правой руке в положении сидя после 10-минутного отдыха, спустя 30 мин после курения сигарет с точностью до 2 мм рт. ст. Манжету для определения АД накладывали на 2 см выше локтевой ямки. Регистрировали первую фазу тонов Короткова как систолическое артериальное давление (АД), пятую – как диастолическое. Проводили три измерения АД с интервалом в 3 мин и использовали среднее значение в 3измерениях.
Изучение фактического питания проводили частотным методом, который ранее был валидизирован в Институте питания РАМН [140] и в эпидемиологическом исследовании в НИИ терапии г. Новосибирска (Симонова Г.И., 1999, 2000 гг.). Анкета включает 142 наименования продуктов с указанием порций данного продукта и частоты потребления. Опросник включает информацию о количестве потребляемых продуктов за последние 3 месяца и адаптирован для эпидемиологических исследований [140]. Количество жидких, сыпучих, а также других продуктов оценивали по бытовым мерам массы и объема пищи (стаканы, ложки, тарелки и др.) с последующим переводом в граммы или миллилитры для оценки количества потребляемой пищи с использованием альбома порций продуктов и блюд [6].
Расчеты микронутриентного состава рационов питания осуществляли с применением компьютерной базы данных, разработанной в ГУ НИИ терапии СО РАМН (канд. биол. наук Е.Г. Веревкин) и основанной на «Таблицах химического состава блюд и кулинарных изделий» с учетом потерь при тепловой обработке [177]. В суточных рационах оценивали структуру основных питательных веществ, рассчитывали содержание и соотношение питательных веществ: общих белков, жиров, в том числе НЖК, МНЖК, ПНЖК, углеводов общих, сложных и простых, витаминов А, -каротина, В1, В6, РР, С и минеральных элементов (натрия, калия, кальция, фосфора и железа), а также суточную энергоценность рационов питания. В результате был рассчитан нутриентный состав суточных рационов питания в граммах. Содержание витаминов и минеральных элементов оценивали в мили- и микрограммах. Для расчета энергетической ценности рациона принимали общепринятые калорические коэффициенты в ккал на 1 грамм: 4 ккал – для белков и углеводов, 7 ккал – для алкоголя, 9 ккал – для жиров. Рассчитан удельный вес питательных веществ в суточной энергоценности рациона (%), а также отношение ПНЖК к НЖК. Помимо нутриентного состава рассчитывали продуктовый набор суточного рациона, суточную гликемическую нагрузку. Оценку полученных данных о характере питания проводили в соответствии с нормами физиологических потребностей в пищевых веществах и энергии для различных групп населения (2008), регламентированными рекомендациями ВОЗ (2002). Проведена оценка особенностей фактического питания у коренного (в якутской этнической группе) и некоренного (европеоидного) населения с учетом половозрастных характеристик.
Фактическое питание населения в возрасте 60 лет и старше с метаболическим синдромом по дефинициям NCEP ATP III (2001)
В этнических группах жителей Якутска старше 60 лет суточная энергоценность рациона питания у коренных жителей с МС значимо выше, чем у некоренных – 1788,2±73,5 ккал/сут и 1896,9±46,6 ккал/сут (р=0,013), но не дает значимых различий в группе без МС (1707±43,1 ккал/сут и 1856,0±81,5 ккал/сут, р=0,725) (таблица 19).
Анализ содержания общего белка в среднесуточном рационе питания в когорте пожилых лиц с МС составил 63,1±1,3 г/сут (13,8±1,8 % энергии) и не имеет различий с группой без МС – 60,5±1,4 г/сут (13,8±0,1%) (таблица 17). В мужской и женской выборках с МС суточное потребление белка значимо выше по сравнению с группой без МС (таблица 18). У коренного населения с МС потребление белка в суточном рационе составило 60,2±2,2 г/сут (13,8±0,2%) и было значимо ниже, чем у некоренного населения 64,9±1,7 г/сут (13,7±0,1%), р=0,029 (таблица 19).
Содержание общего жира в рационе обследованных с МС, так и без МС оказалось высоким и в среднем составило 83,8±2,1 г/сут (40,4±0,4% энергии) в когорте с МС и 79,8±2,3 г/сут (40,1±0,4% энергии) без МС, что не отличалось от общепопуляционных (таблица 17). Суточное потребление общего жира было выше рекомендованных значений как у мужчин, так и у женщин с МС и без МС. В мужской и женской выборках с МС значимо выше содержание общего жира в суточном рационе питания в абсолютных значениях, однако в относительных значениях различия не выявлены (таблица 18). Суточное потребление общего жира в рационах якутов с МС в сравнении с европеоидами составило 80,9±3,6 г/сут и 85,4±2,5 г/сут, соответственно и не имело различий (р=0,060). Однако, доля потребления общего жира у коренного населения без МС значимо выше в сравнении с некоренными жителями без МС, р=0,031 (таблица 19).
Структура жирового компонента рациона характеризовалась у лиц с МС высоким содержанием НЖК, потребление которых составило для группы с МС 15,4±0,2% энергии (32,1±0,9 г/сут), для группы без МС 15,5±0,2% (31,2±1,0 г/сут), но без значимых различий (таблица 17).
Содержание МНЖК также не выявило различий при сравнении лиц с МС и без МС пожилого населения старше 60 лет. Потребление ПНЖК в среднесуточном рационе питания было значимо выше в когорте с МС. В мужской и женской выборках с МС значимо выше содержание МНЖК и ПНЖК в сравнении с когортой без МС (таблица 18). Соотношение ПНЖК/НЖК одинаково в группе с МС и без МС и в среднем было равно 0,5±0,6, т.е. не отличается от популяционных. В зависимости от этнической принадлежности содержание НЖК, МНЖК и ПНЖК у коренного населения с МС значимо ниже, чем у некоренного, и составило НЖК 31,8±1,5 г/сут (15,8±0,3% энергии), МНЖК – 27,1±1,2 г/сут (13,6±0,3% энергии), ПНЖК – 16,0±1,0 г/сут (8,0±0,3% энергии) соответственно (таблица 19).
Потребление общих углеводов в рационе питания у лиц с МС в сравнении с группой без МС, также в мужской и женской выборках с МС и без МС, не выявило различий и не отличалось от среднепопуляционных (таблицы 17,18). В зависимости от этнической принадлежности содержание общих углеводов было значимо ниже в абсолютных значениях у коренного населения с МС, чем у некоренного населения: 201,2±9,4 г/сут или 45,0±0,7% энергии и 215,9±5,7 г/сут или 45,9±0,5% энергии соответственно (р=0,004). В группах сравнения без МС у коренного населения выявлено значимо низкая доля потребления общих углеводов – 44,6±0,6% энергии, у некоренного – 47,18±0,5% энергии соответственно (р=0,015) (таблица 19). В структуре потребления углеводов содержание крахмала, лактозы в группе с МС не отличалось в сравнении с группой без МС. Получены результаты значимо высокой доли потребления целлюлозы и пищевых волокон в когорте с МС (таблица 17). У мужчин с МС значимо выше содержание рафинированного сахара, лактозы, целлюлозы и пищевых волокон в сравнении с группой без МС. У женщин как с МС, так и без МС выявлены значимые различия содержания рафинированного сахара, целлюлозы и пищевых волокон (таблица 18). Доля потребления рафинированного сахара составила 14,8% энергоценности среди мужчин с МС, что значимо выше, чем у мужчин без МС – 13,9% энергии (р=0,001). Среднесуточное содержание и доля потребления целлюлозы в рационе обследованных групп было значимо выше в группе с МС по сравнению с группой без МС: 6,8±0,2 г/сут и 5,5±0,2 г/сут (р=0,000) соответственно (таблица 17). У мужчин и женщин с МС получены значимые различия доли потребления целлюлозы и пищевых волокон (таблица 18).
В зависимости от этнической принадлежности у коренного населения с МС значимо ниже потребление рафинированного сахара, целлюлозы и пищевых волокон в сравнении с некоренным населением с МС (таблица 19). Содержание витаминов в рационе обследованных с МС, так и без МС было ниже рекомендованных значений, кроме витамина С в когорте с МС (таблица 20). Содержание -каротина, витаминов В1 , В2 , РР и С у лиц с МС значимо выше в сравнении с лицами без МС. Таблица 20 – Среднее содержание витаминов (мг/сут) в суточных рационах питания мужчин и женщин г. Якутска в возрасте 60 лет и старше с метаболическим и без метаболического синдрома, M±m (ВНОК, 2009) Пищевые вещества МС (+)(n=259) МС(-)(n=266) Р Рекомендуемые величины, мг
В мужской и женской выборках с МС по сравнению с группой без МС значимо выше содержание -каротина, витаминов В1 , В2 РР и С (таблица 21).
У коренного населения с МС выявлен более глубокий дефицит -каротина, витаминов В1 , В2 , РР и С, чем у некоренных жителей с МС. Однако, у коренных жителей без МС значимо ниже содержание -каротина и витамина С, чем у некоренных с МС (таблица 22). Таблица 22 – Среднее содержание витаминов (мг/сут) в суточных рационах питания мужчин и женщин г. Якутска в возрасте 60 лет и старше среди коренного и некоренного населения с метаболическим и без метаболического синдрома, M±m (ВНОК, 2009)
Витамин С 74,6±4,5 119,7±5,9 0,000 60,4±2,6 85,1±5,7 0,0 Содержание минеральных элементов у пожилых с МС значимо выше в сравнении с когортой пожилых без МС всех изучаемых минеральных веществ (натрия, кальция, магния, фосфора, железа) (таблица 23). Таблица 23 – Среднее содержание минеральных элементов (мг/сут) в суточных рационах питания мужчин и женщин г. Якутска в возрасте 60 лет и старше с метаболическим и без метаболического синдрома, M±m (ВНОК, 2009)
При сравнении как мужской, так и женской выборки с МС и без МС содержание натрия, калия, кальция, магния и фосфора значимо выше для лиц без МС, чем у лиц с МС (таблица 24). Таблица 24 – Среднее содержание минеральных элементов (мг/сут) в суточных рационах питания мужчин и женщин г. Якутска в возрасте 60 лет и старше с метаболическим и без метаболического синдрома, M±m (ВНОК, 2009) Пищевые вещества Мужчины (n=222) р Женщины (n=303) р Рекомен-дуемые величины, мг
При сравнении потребления минеральных элементов в зависимости от этнической принадлежности (таблица 25) выявили, что в якутской выборке уровень потребления минеральных элементов ниже в группе с МС (натрий, калий, магний, фосфор, железо), чем у европеоидов с МС. В когорте без МС этнических различий не выявлено.
Таблица 25 – Среднее содержание минеральных элементов (мг/сут) в суточных рационах питания мужчин и женщин г.Якутска в возрасте 60 лет и старше с метаболическим и без метаболического синдрома в зависимости от этнической принадлежности , M±m (ВНОК, 2009) Пищевые вещества МС (+) МС (-)
Резюме. Таким образом, несбалансированность рациона питания лиц пожилого и старческого возраста с МС и без МС позволяют прогнозировать негативные тенденции в развитии метаболических нарушений в данной категории населения в дальнейшем и, следовательно, увеличение распространенности МС. Разработка и проведение образовательных профилактических программ по рационализации питания позволит снизить риск развития сердечно-сосудистых осложнений при метаболическом синдроме, сохранить здоровье и долголетие.
Фактическое питание населения в возрасте 60 лет и старше с метаболическим синдромом по дефинициям ВНОК (2009)
Потребление кальция взрослым населением России во всех половозрастных группах ниже рекомендуемых значений [100]. В нашем исследовании потребление кальция в общей популяции пожилых жителей г. Якутска также было недостаточным в целом в популяции, как у мужчин и женщин, так и во всех возрастных группах, что также не отличало от уровня потребления натрия, калия, кальция, магния, фосфора, железа у трудоспособного населения Якутии [114]. При анализе минерального состава рациона питания взрослого населения РС(Я) (2001-2012 гг.) выявлен дефицит минеральных веществ, при этом более глубокий у женщин. Также отмечался глубокий дефицит калия, магния, железа у коренного населения, а среди некоренного населения – дефицит кальция, фосфора [148]. В результате исследования выявили этнические различия потребления основных нутриентов у лиц 60 лет и старше. Суточная энергоценность рациона питания у коренных жителей (1747,1 ккал/сут) ниже, чем у некоренных (1883±41,5 ккал/сут) (р=0,013), вероятно, за счет углеводов у европеоидов. Потребление общего белка и общих углеводов значимо ниже у коренного населения (59,6 и 64,0 г/сут соответственно), чем у некоренного (194,3 и 217,4 г/сут соответственно). В структуре углеводного компонента у коренных жителей в возрасте 60 лет и старше отмечается меньшее потребление рафинированного сахара, лактозы, целлюлозы, пищевых волокон. Анализ изучаемых витаминов и минеральных веществ также выявил более низкое их содержание у коренных пожилых, чем у некоренных.
По данным нашего исследования, с возрастом отмечается существенное снижение уровня потребления основных пищевых веществ и их энергоценности. Но вместе с тем, анализ структуры фактического питания показал, что доля белка, общего жира выше в группе 90 лет и старше. Содержание витаминов (А, -каротина, В1, В2, РР и С) и минеральных веществ (натрия, калия, магния, фосфора, железа) также снижается с возрастом, что связано с физиологическими особенностями организма в усвоении витаминов и микро-макроэлементов в пожилом возрасте.
Согласно закону «О потребительской корзине в Республике Саха (Якутия)» от 5 декабря 2013 г. [106] населению пенсионного возраста г. Якутска установлено в среднем на хлебные продукты и макаронные изделия, крупы 107,2 кг/год, картофеля – 70,0 кг/год, овощей – 104,0 кг/год, фруктов свежих – 54,0 кг/год, сахара и кондитерских изделий – 21,2 кг/год, мясопродуктов – 62,5 кг/год, рыбопродуктов 28,0 кг/год, молока и молочных продуктов – 233,3 кг/год, яиц – 200 шт./год, масла растительного, жиров – 9,6 кг/год. Анализ продуктового набора, проведенный у жителей г.Якутска в возрасте до 60 лет [172] методом балансовых расчетов, выявил, что фактическое потребление мясопродуктов на одного жителя г. Якутска ниже рекомендуемых величин на 56,2%, молочных продуктов – на 60, рыбы – на 34,6, яиц – на 52, овощей – на 41, фруктов – на 94, сахара и кондитерских – на 41,8%, а потребление жиров, хлебопродуктов, картофеля выше рекомендуемых на 4,6; 38,3 и 13% соответственно. Вместе с тем, фактическое потребление мясопродуктов, молочных продуктов, рыбы, овощей, фруктов, сахара и кондитерских изделий ниже рекомендуемых и выше – потребление жиров, хлебопродуктов, картофеля, как и населением России в возрасте 60 лет и старше [133]. В работе Иванова К.И. (2006) в проведенном среди населения Якутии в возрасте 20-54 лет суточного опроса (воспроизведения) питания отмечалось высокое потребление молока и молочных продуктов, жира, хлеба, сахара и сладостей [48]. В исследовании Поповой Е.К. (2004) были обследованы 187 мужчин трудоспособного возраста с ИБС и без ИБС по характеру питания и его связи с липидным профилем [134]. Проведенное исследование выявило благоприятные уровни липидов и апопротеинов крови у коренного населения, которое реже употребляет яйца, сыры, овощи, картофель с маслом и чаще молоко, мясные продукты (говядину, жеребятину и оленину), чем некоренное. Анализ потребления продуктов питания в домохозяйствах г. Якутска за 2001-2012 гг. показал, что на первом месте в питании жителей города зерновые продукты, на втором – молочные, на третьем – картофель, а мясо и рыбопродукты сместились на пятое и восьмое места соответственно [148]. Несмотря, на положительные тенденции, наблюдаемые в последние годы в структуре фактического питания населения Самарской области, которые характеризуются ростом потребления фруктов, овощей, мясо-молокопродуктов и рыбы, также не соответствуют принципам рационального питания. Характерен значительный рост потребления жира (36% энергоценности), при этом несколько возросло потребление белка и снизилось потребление углеводов [102]. В нашем исследовании анализ продуктового набора согласно закону «О потребительской корзине в РС (Я)» (2013) для лиц пенсионного возраста не соответствовал по всем продуктовым наборам, за исключением избыточного потребления сахара, шоколада, кондитерских изделий (65,1 г/сут). Доказана определенная зависимость между потреблением овощей, фруктов и ССЗ. Эпидемиологические исследования показали, что в тех странах, где употребляют больше овощей и фруктов, смертность, вследствие ССЗ, и распространенность определенных форм рака ниже, меньше и дефицит микронутриентов. Так, в Греции потребление овощей и фруктов населения составляет в среднем 600 г/сут на человека, в Дании, Швеции, Польше – около 400 г/сут, в России – 300 г/сут. При этом смертность от ССЗ одна из высочайших в Европе и составляет около 250 случаев на 10 тыс. населения в возрасте до 64 лет, в то время как в Греции – 60, Швеции – 50, Польше – 150 случаев. Увеличение потребления фруктов и овощей на 1-2 приема ежедневно снижает риск развития ССЗ на 30% [133]. По результатам ряда популяционных и клинических исследований было установлено, что потребление в рационе питания ежедневно 35 г рыбы также снижает риск смерти от ИБС, а также от инсульта [255, 275].
