Содержание к диссертации
Введение
Глава Первая: ВИРТУАЛЬНАЯ БЫТИИНОСТЬ КУЛЬТУРЫ
1.1. Понятие виртуальности 17
1.2. Виртуальный мир культуры 31
Глава Вторая: СКАЗКА КАК КУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН
2.1. Культурный генезис сказки 52
2.2. Функционирование сказки в культуре 76
Глава Третья: ВИРТУАЛЬНЫЙ МИР СКАЗКИ
3.1. Виртуальное пространство сказки 98
3.2. Культурная семантика сказок: сказки и сказочники 120
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 146
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК 150
Введение к работе
Актуальность темы исследования обусловлена тем, что в современной культуре активизировались виртуальные элементы, которые постоянно расширяют ареал своего культурного распространения, включая в поле своего существования все большее число людей и явлений. Сложилась традиция отнесения к виртуальной реальности всего, что связано с существованием IT - систем и технологий. Однако существование компьютерной техники не исчерпывает арсенала виртуальных явлений культуры, которой в целом принадлежит свойство виртуальности. Исследования исключительно компьютерной виртуальности не дают полного представления о понятии виртуальности и не приводят к рассмотрению всего спектра его применения. Представляется актуальной такая исследовательская задача, как описание традиционно воспроизводимых культурой элементов в контексте проблемы виртуалистики, что позволит проследить процессы трансформации и трансляции культуры. Виртуальные элементы бытия культуры существовали на всех ее исторических этапах, сказка является одним из таких наиболее древних культурных феноменов. Кроме того, проблема сказки как культурного феномена еще недостаточно исследована в современной отечественной философии культуры.
Степень теоретической разработанности проблемы. Специфика
предмета нашего исследования определяет и характер теоретической
проработки. В контексте поставленной нами проблемы исследования в
отечественной и зарубежной науке еще не проводились. Однако активно
исследуются проблемы виртуальной реальности, как в философии, так и в
культурологии и психологии, большое количество работ посвящено
различным аспектам существования сказки, которая изучается в рамках
культурологии, психологии, лингвистики, литературоведения,
фольклористики, этнологии, что определило междисциплинарный характер
проводимого исследования. Кроме того, фиксация места и роли сказки в культуре потребовало привлечения общекультурологических исследований, на базе которых и проводится в настоящей работе анализ виртуальной бытийности сказки.
Научный интерес к волшебным сказкам впервые возник только в XVIII веке, открывателями сказки как объекта научного анализа стали И.И. Винксльмап, И.Г. Гаман и И.Г. Гердер. Некоторые ученые, например К.Ф. Моритц (К. Ph. Moritz), давали им поэтическую интерпретацию. Гердер же считал, что сказки несут в себе отображенный в символах отпечаток древних, давно преданных забвению верований. Братья Якоб и Вильгельм Гримм первыми начали собирать и систематизировать фольклорные сказки. Собрание сказок, опубликованных братьями Гримм, имело громадный успех, и подобные издания стали появляться всюду как грибы после дождя, как например собрание Ш. Перро во Франции. Национальные собрания сказок стали создаваться в каждой стране. Было отмечено большое количество повторяющихся тем: одна и та же тема в тысячах вариациях вновь встречалась во французских, русских, финских и итальянских собраниях. В связи с этим возобновился и интерес к исследованию сохранившихся следов «древней мудрости» или «веры», на что указывал еще Гердер. Применительно к ним братья Гримм использовали, например, такое сравнение, как «разбитый кристалл, осколки которого еще можно найти в траве». Братьям Гримм принадлежит заслуга создания первой школы изучения фольклорных сказок. Кроме того, появившиеся собрания сказок стимулировали литературное творчество и появление такого феномена как литературная сказка, который стал продуктом романтизма как художественного направления и культурной эпохи. Помимо направления, созданного братьями Гримм, возникла так называемая символическая школа, наиболее яркими представителями которой были Г. Гейне, Г.Ф. Крейцер и Й. Геррес (Chr.G. Heync, F. Creuzer и J. Gorres). Основная идея, развиваемая данным направлением, заключалась в том, что мифы — это
символическое отображение глубинной философской мысли, а также своего рода мистическое учение о самых сокровенных истинах, касающихся Бога и мира. Позднее возник более историчный и научный интерес к проблеме относительно того, почему в сказках существует так много повторяющихся мотивов. Так, например, Теодор Бенфей (Theodor Benfcy) предпринял попытку доказать, что все сказочные мотивы возникли в Индии, откуда и проникли в Европу. Другие авторы, например Йенсен, Винклер и Штукен (Alfred Jensen, Н, Winkler и Е. Stucken), оспаривали точку зрения Бепфея, утверждая, что они вавилонского происхождения и распространились но Европе через полуостров Малая Азия. Подобные теории пытались создать и многие другие ученые. В результате с целью объединения проводимых исследований был создан фольклорный центр, так называемая «финская школа», первыми представителями которой были Каарле Крон и Антти Аарнс (Kaarle Krohn и Antti Aarne). Они, в свою очередь, утверждали, что невозможно указать какую-либо одну страну, откуда вели бы свое происхождение все волшебные сказки, а, скорее всего, следует предположить, что разные сказки возникли в разных странах. Они собрали множество сказок, разделив их по типам. Идея заключалась в следующем: например, если из всех сказок о «красавице и чудовище» или сказок, где главному герою помогает какое-либо животное выбрать самую лучшую и подробную версию, наиболее поэтичную и понятную, то именно она и будет являться первичной, а остальные следует рассматривать как производные от нее. Исследования в этом направлении проводятся до сих пор. «Финская школа» оставила богатый эмпирический материал - собрание сказочных мотивов. Основная работа Аарне «Verzeichins der Marchentypen» ныне опубликована в Англии под названием «Типы фольклорных сказок» (Types of Folk Tales, Helsinki, 1961), благодаря чему с ней познакомилась широкая научная общественность.
Примерно в то же время сформировалось направление, возглавляемое Максом Мюллером (Friedrich Max Muller), который пытался
интерпретировать мифы в качестве искаженного изображения таких природных явлений, как солнце и его разнообразные воплощения (солярный миф у Фробениуса) (Frobenius), луна (лупарный миф у П. Эренрайха (Ehrenreich), заря (Аврора у Штуксна и у Губернатиса) (Stucken, Gubernatis), жизнь растений (у Маннхардта) (Johann Wilhelm Emanuel Mannhardt) и гроза (у Адальберта Купа) (Adalbert Kuhn).
Но уже в XIX веке Людвиг Лейстнер (Ludwig Laistner), написавший книгу «Загадка сфинкса» (Das Rdtsel der Sphinx, Berlin, 1889) выдвинул очередную концепцию. Его гипотеза состояла в том, что основные сказочные и фольклорные мотивы возникают из снов. Этнолог Карл фон дер Штейнен (Karl von der Steinen) в заключительной части своей книги «Путешествие в Центральную Бразилию» (Voyage to Central Brazil), не связанной напрямую с проблемами фольклора, пытался объяснить, почему большая часть магических и сверхъестественных представлений первобытных людей, которые он изучал, происходит из сновидений. По мнению автора, это связано, видимо, с тем, что типичной особенностью первобытного поведения является то, что сновидение рассматривается как реальный, существующий в действительности опыт, как имеющее отношение к внешней реальности переживание. Другая интересная теория принадлежит Адольфу Бастиаиу (Adolf Bastian, Beitrage zur vergleichenden Psychologic, Berlin, 1868), считавшему, что основные мифологические мотивы — это, как он назвал их, «элементарные идеи» человечества (elementary thoughts). Его гипотеза состоит в том, что человечество обладает запасом «элементарных мыслей» (Elcmentargedanken), которые не передаются от одного человека к другому, а являются врожденными для каждого индивида. Следовательно, можно предположить, что одинаковые элементарные идеи возникают в разных вариациях и в Индии, и в Вавилонии, н даже, например, в историях Южных морей. Такие специфические истории автор называет Volkergedanken (национальные идеи). Развернутую теорию описания сказок, как порождения
коллективного бессознательного дает К. Г. Юнг, он полагал, что архетип является структурной основой для создания определенной мифологемы, а архетипический образ, в свою очередь, является специфической формой ее отражения. Юнгианский анализ сказки стал сегодня одной из наиболее активно разрабатываемых тем в психологии, позволяющих организовать и практическую деятельность - сказкотерапию.
С момента появления вышеупомянутой книги Антти Аарпе была издана еще одна очень значительная работа, осуществленная Ститом Томпсоном (Stith Thompson) и названная «Указатель мотивов в фольклоре (Motif Index of Folk Literature), который состоит из шести томов. Помимо направлений, занятых собиранием и исследованием параллельных версий сказок, возникали и другие школы, одна из которых — так называемая литературоведческая. В рамках данной школы различия между разного рода рассказами (а именно: мифами, легендами, развлекательными историями, сказками о животных, рассказами-шутками и классическими волшебными сказками) исследовались с чисто литературной и формальной точки зрения. В качестве примера см. работу Макса Люти (Max Luthi, Das Europaischc Volks-marchcn, Bern, 1947). Используя обычный для литературоведения метод, исследователи начали проводить, например, сравнительный анализ героя легенды с типом героя в классических волшебных сказках и т. д.
Представителями другого современного направления являются этнологи, археологи и специалисты по мифологии и сравнительной истории религии, которые связывают изучение сказки с ее генезисом, мифологическим основанием, здесь выделяются работы Юлнуса Швабе (Julius Schwabe, Archetyp und Tierkreis), Мирча Элиаде, и, конечно же, исследования мифа Л.Ф.Лосева. В том же ключе работают с волшебными сказками Отто Гут (Otto Huth), Роберт Грейвс (Robert Graves) и отчасти Эрих Фромм.
Первыми развернутыми теоретическими исследованиями сказки, открывшими законы ее функционирования, принципы динамики и
основания типологии стали работы В.Я. Проппа «Морфология сказки» и «Исторические корни сказки», в которых были даны основные систематические представления о сказке, как уникальном, качественно своеобразном феномене культуры. Анализ велся в методологии структурализма, что привлекло к нему внимание основателя структурной антропологии К. Леви-Стросса, также уделившего большое внимание сказке. За работами Проппа и Леви-Стросса последовали исследования Е.М. Мелетинского, А.Н. Веселовского, В.В. Николипа и др.
Проблема виртуалистики тоже достаточно широко представлена в отечественной и зарубежной научной литературе, в числе ее «прародителей» наиболее часто упоминается квантовая физика (физика виртуальных частиц), философия античности (Платон), средневековья (восточная патристика Василия Великого, Исаака Сирина и схоластика Ф. Аквинского), Возрождения (Н. Кузанский), монадология (Лейбниц), философия жизни (А. Бергсон), логика Гегеля и «возможных миров», феноменология, мифологическое сознание, эзотерические учения, синергетика, компьютерные технологии и теоретические апперцепции на тему киберпространства. Среди наиболее интересных исследований выделяются работы Ж. Ланье, Н. Носова и деятельность созданной им лаборатории виртуалистики. Непосредственно связаны с этой темой исследования семиотических систем и специфики функционирования смысла (например, Ж. Делез, В. Руднев, М. Эпштейн и др.), глобальных информационных сетей и компьютерных технологий (И. Корсунцев, Д. Дойч, Л. Гримак и др.), новых антропологических моделей (С. Хоружий), эзотерических школ «четвертого пути» (Ч. Тарт) и др. Приведенный список течений и тем более персоналий не является полным, но иллюстрирует широкий спектр направлений исследования данной темы. Особое место в этой череде работ занимают исследования Н. Носова, так как представляют
1 Немаловажно и то, что впртуалистика составляет предмет исследования и диссертационных работах (см., например, диссертации С. А, Борчнкова, О. В. Катаевой, Е. В. КовалевскоІі, M. Ю. Опспкопа, В. И. Фалько, С. С. Хоружего).
попытку парадигмально обозначить не только термин, виртуальную психологию и ее методы, но и виртуальную философию. В целом же в гуманитарной литературе, не оперируя самим термином «виртуальность», феномен виртуальности рассматривали многие исследователи человеческой природы, психики, телесности, культуры и целостных порядков бытия.
В основе западных исследований виртуальной реальности лежат работы Мортона Хейлига, И.Сазерленда, М.Крюгера, а также американского разработчика Ланьера, предложившего в 1984 году термин "виртуальная реальность" для обозначения определенных компьютерных устройств. Данные авторы, через исследования в рамках модели "человек-компьютер", видят в виртуальной реальности замену миру реальному. Г.Фольц работает над проблемой "киберкланов" -избранных групп людей, навсегда заключивших союз с киберпространством, Лаурель, Харавей, Стоун рассматривают виртуальную реальность как возможность распространять свое личное воображение на других людей через виртуальную реальность. М.ХаЙм размышляет над технологиями виртуальной реальности, как повтором старых тоталитарных идеологий. Он полагает, что работы в этой области приведут к изменению всего строя мышления общечеловеческой культуры. По мысли доктора У.Брикена, виртуальная реальность пытается не столько повторить этот мир, сколько заполнить его лакуны. Существуют также работы психо-мистической направленности. Так Ховард полагает, что виртуальная реальность есть особая методика воображения, позволяющая достичь образа Бога, и что такое воображение и есть Бог. Профессора политических наук А.Крокер и М. Вайпштейн издают "Политическую экономию виртуальной реальности: пан-капитализм". И все же основной контекст западного толкования
: Sutherland I.E. The Ultimate Display. Proceedings of the International Federation of Information Processing
Congress, vol 2, 1965- p.506-508.
3 KruegerM.W. Artificial Reality 11. Addison-Wesley Publishing Company, New York, 1991.
J Хаіім M. Метафичика виртуальном реальности II Исследования по философии современного понимания
мира. Вып. 1-М., 1995.
виртуальной реальности укладывается в определение, вычитываемое из работы под редакцией А.Вексельблата, где говорится, что виртуальная реальность есть трехмерное, компьютером генерируемое, имитирующее окружение, предъявляемое пользователю в реальном времени его поведения.
Наиболее значимые работы в России предпринимаются в Москве и Санкт-Петербурге. В Москве феномен виртуальной реальности изучается в лаборатории виртуалистики ИФРАН, а также Центром виртуальных исследований. Наиболее значимые работы выполнены Носовым Н.А., Розиным В.М. и др. Носов Н.А. в работе "Психология ангелов" наделяет виртуальную реальность в основном психомистическими свойствами. Работы по виртуальной реальности выполненные Ермаковым С.Э., Шапиро В.И., ІІценко ІО.Т. лежат в русле идей психологизма. В Петербурге было даже создано Общество виртуальной реальности. М.Б. Игнатьевым предпринимаются работы в области систем виртуальной реальности, а также происходит рассмотрение мира как модели внутри сверхмашины.
Проблемам виртуалистики посвящены также работы Е.А. Шаповалова, который рассматривает философские вопросы, виртуальный образ личности в соавторстве с Г.Н. Васильевым, М.Б. Игнатьевым, А.С. Чефрановым, B.C. Бабенко, исследования С.Н. Иконниковой, СТ. Махлина, И.А. Акчурина, С.Н. Коняева, А.Э. Назирова, Д.Н. Козырева, Е.Е. Елькина, Р.К. Стерледсва, А.А. Кабанова, Б.В. Ахлибинского, А.С. Кармина, которые видят в виртуальной реальности значимый социокультурный феномен.
Общие проблемы культуры широко исследуются в современной и западной философской литературе. Выявление ее основ и определений стало предметом исследования многих школ и направлений. Методологический плюрализм современного культурологического знания позволяет многогранно изучить различные аспекты культуры. В палитре
современных направлений изучения культуры представлены: функциональное направление изучения культуры (Б.Малиновский, А.Р.Рэдклифф-Браун); культурная антропология и лингвистические исследования Ф.Боаса; диффузионизм, культурно-историческое направление (Ф.Гребнер, В.Шмидт) и направление "культурных кругов"; психологическое направление; фрейдизм и неофрейдизм; К.ГЛОнг с теорией архетипов культуры; игровая концепция культуры (И.Хейзнпга, Х.Ортега-и-Гассет, Г.Гессс); культурный релятивизм (М.Херсковец, Ф.Нортроп) и теория ценностей (Э.Элберт); теория Л.Уайта о природе культуры и её элементах; современный неоэволюционизм в понимании культуры (Дж. Стюарт, Дж.Мёрдок); структуральная антропология (К.Леви-Стросс, Ж.Лакан, М.Фуко, Ж.Деррида); трактовка культуры как "символической Вселенной" в концепции Э.Кассирера; семиотика культуры; культурный материализм (М.Харрис); современная религиозная культурология (Ж.Маритен, Э.Жильсон, М.Буббер, П.Тейяр де Шарден о рефлексии как импульсе возникновения и развития культуры).
Широко исследуются проблемы культуры и в отечественной философской традиции, В данном исследовании мы опирались на работы Н.А. Бердяева, С.Л. Франка, А.Ф. Лосева, СМ. Соловьева, Лотмана Ю.М., Гумилева Л.Н. и др. Большую помощь в анализе проблем культуры оказали исследования Ахиезера А.С, Ерасова Б.С., Орловой Э.А. и др. Огромный вклад в развитие отечественной философии культуры внесла ростовская школа. Особо хочется отметить основополагающую работу В.Е. Давидовича и 10.А. Жданова «Сущность культуры», в которой дан методологический и теоретический анализ понятия культура и самого феномена, а также работы разных лет Г.В. Драча, Ю.Г. Волкова, Е.В. Золотухиной-Аболиной, Л.П. Шульман и др.
Для исследования использовался также достаточно широкий пласт литературы по сопредельным с его темой вопросам.
Методологи ческа si и теоретическая основы исследования.
Описание социокультурных реалий, к которым относится сказка, не может быть дано в единой методологической программе, что и определяет методологический плюрализм настоящего исследования. Данная работа представляет собой междисциплинарный дискурс, поэтому широко используются индуктивная методология в сочетании с дедуктивными рассуждениями, исходящим из использования наработок базовых концепций культуры. Основными из них являются концепции структурной антропологии, архетипов, диалектики, широко используется конкретно-исторический анализ. Это определяет многообразие методов, используемых для анализа явления: рассуждение по аналогии, использование метафор, импликативно-экспликативные приемы.
Теоретическая основа исследования опирается на наиболее важные работы отечественных и зарубежных авторов по рассматриваемым вопросам: по проблеме сказки (В.Я. Пропп, М Элиаде, К.Г. Юнг, Е.М. Мелетинский, X. Дикман, К. Леви-Стросс), по проблеме виртуалистики (Н.А Носов, СИ Орехов, М.Т. Рюмина, М. Хайм), по проблеме культуры (В.Е. Давидович, 10.А. Жданов, А.Ф. Лосев, П.С Гуревич).
Объектом исследования является сказка как феномен культуры.
Предметом настоящего исследования является виртуальная бытийиость сказки в культуре. Данное исследование представляет собой попытку анализа и описания сказки как целостного, качественно определенного, одного из уникальных элементов культуры в контексте ее виртуальных свойств.
Цель исследования философско-культурологический анализ сущности бытийности сказки в культуре в контексте ее виртуальных свойств.
Для достижения поставленной цели в диссертации ставятся следующие задачи:
определить понятие виртуальная реальность в контексте основной цели исследования;
описать генезис сказки, способы и формы ее функционирования в культуре;
определить место и роль сказки в структуре бытия культуры;
выявить основные черты виртуального пространства сказки;
проанализировать и описать культурную семантику сказочного текста как культурную реальность.
Научная новизна исследования. Диссертация посвящена проблемам виртуальной бытийности сказки, сама постановка проблемы является новой для отечественной культурологической науки. В ходе исследования получены результаты:
на основе анализа семантических процессов выявлены социокультурные и психологические основания виртуальности сказки, обоснована связь символической природы сказки с мифом, глубинными психологическими структурами и личностью автора (сказочника);
показана взаимосвязь актуализации сказки в культуре с романтизмом, создавшим духовные предпосылки для появления жанра литературной сказки;
определены основные функции сказки и способ ее функционирования в культуре, обоснован се виртуальный характер;
выявлены основные черты виртуальной бытийности сказки в культуре.
На защиту выносятся следующие основные положения:
1. «Виртуальное» как категория философского мышления не имеет
сегодня однозначной и общепризнанной дефиниции. В настоящей работе под виртуальностью понимается - превращенная форма, свойство культурных фактов (объектов, феноменов) быть искусственными,
созданными человеком с помощью воображения (фантазии), надстроенными над повседневностью, обладающими самоцелыюстыо, качественной определенностью, пересекающимися с обыденной реальностью, но не включенными непосредственно в ее осуществление. Исходя из данного определения, мы обосновываем тезис о виртуальности сказки, доказывая, что дистанция, сохраняемая между сказкой и жизнью составляет характеристику ее виртуальности, которая проявляется через существование идеальных образов.
2. Спецификой сказки как определенного механизма виртуализации в культуре является се универсальность и сила воздействия, которую можно объяснить виртуализацией базовых смыслов культуры. Сказка вмещает в себе накопленные культурой смыслы, идеалы и установки в чистом виде, представляя их в фантазийных образах. Природа сказки глобальна и привязана к антропологическим потребностям человека, что объясняет ее живучесть па протяжении многих веков.
3. Сказка как терапевтический инструмент позволяет реальному человеку войти в виртуальное пространство, там совершить личностную трансформацию, которая транслируется из виртуального мира сказки в реальный мир человеческого самосознания, коммуникации, эмоций и т.п. Функционирование сказки в культуре определяется во многом ее виртуальностью. Это виртуальность, питающаяся реальностью и возвращающаяся в нее в той или иной форме. Воспитание и лечение средствами сказки - являются ярким тому подтверждением.
4. Художественное пространство сказки становится моделью мира, законы построения и функционирования которого виртуализуют реальные свойства и отношения, но не совпадают с ними. Виртуальное пространство сказки включает в себя структуру, основанную на сюжетной композиции и функциях персонажей, типологию и репрезентацию реального пространства, очерчивающую топонимическую и темпоральную замкнутость сказки.
5. Культурная семантика сказки складывается из следующих составляющих: а) господствующих в культуре ценностей и смыслов, каковыми для европейской культуры являются соединения элементов античной и христианской культуры в сочетании с национальными языческими верованиями; б) социальных, нравственных, религиозных стереотипов мировосприятия и поведения; в) психологических компонентов и г) личностных смыслов автора.
Научно-теоретическая и практическая значимость
диссертационного исследования. Результаты проведенного
исследовательского поиска позволяют расширить и углубить представление о сущности виртуальных явлений в культуре и специфическом проявлении виртуальных аспектов в сказке. В теоретическом отношении диссертационное исследование стимулирует поиск новых подходов к дальнейшему рассмотрению многогранной проблемы виртуальной бытийиости сказки в культуре. Такое исследование необходимо, поскольку виртуальные элементы будут оказывать все более масштабное воздействие на образ жизни и культуру людей.
Практическая значимость диссертационного исследования заключается в возможности выявления наиболее эффективных способов практического применения сказки в процессах воспитания и лечения. Представленный в диссертации научно-теоретический материал, кроме того, может быть использован в процессе преподавания и разработке специальных курсов для их преподавания в ряде вузов России.
Апробация диссертационной работы. Основные положения диссертационного исследования докладывались и обсуждались на межвузовской научно-практической конференции «Информационные технологии в науке» (Волгодонск, апрель 2003 г.), на внутривузовской научной конференции «Проблемы образования в высшей школе» (Волгодонск, апрель 2004 г.).
Основное содержание исследования отражено в 6-ти научных публикациях общим объемом в 2,5 п.л.
Структура исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих по два параграфа, заключения и списка использованной литературы, включающей 205 наименований. Общий объем диссертационного исследования составляет 160 страниц.
Понятие виртуальности
Обоснование тезиса о виртуальности сказки, которое является целью настоящего исследования, требует определиться с содержанием понятия виртуальности, относительно новым для философского и культурологического знания.
Во второй половине XX века независимо друг от друга в нескольких сферах науки и техники возникла идея виртуальности. В физике элементарных частиц были обнаружены частицы, возникающие только в акте взаимодействия других частиц. Эти эфемерные частицы были названы виртуальными. В 1984 г. американский разработчик Ланьер, предложил термин "виртуальная реальность" для обозначения определенных компьютерных устройств. В компьютерной технике стали широко использоваться понятия виртуальной машины, виртуальной памяти и т.д. Виртуальной памяти не соответствует никакой конкретно физический носитель и она существует только пока сохраняются построенные пользователем функциональные отношения между элементами компьютера. В психологии был описан особый тип психических состояний, существующих только актуально. Этот тип психологических состояний был назван "виртуальными состояниями".
Виртуальные компоненты в настоящее время приобретают существенное значение в жизни любого культурного сообщества. В условиях информационного общества понятие виртуалистики традиционно связывают с существованием компьютеров и производимых с их помощью продуктов. На самом деле виртуальность культуры, па наш взгляд, имеет более глубокие корни. Так М.Ю Опснков пишет: «Мы твердо убеждены что виртуальная реальность сама по себе - не тема компьютерной науки. Компьютерная реализация виртуальной реальности - лишь вырожденный случай более глубокого феномена»3. С.С. Хоружий утверждает что «... философии и культурологии еще предстоит раскрыть, сколь тесно и глубоко идеи и представления виртуалистики сплетены с сегодняшними культурными и антропологическими процессами. Несомненно и явно, что эти процессы отражают нарастающую тенденцию к восприятию реальности человеком - как реальности многомирной, реальности сценарной и вариантной, реальности, где все большее место принадлежит модельной и игровой, подвижной, пластичной и проблематичной стихин»6. Разные авторы вкладывают различный смысл в понятие «виртуальность», часто оно означает - «потенциальный», «возможный», иногда - «искусственный», иногда - «превращенный».
«Виртуальное» происходит от слова virtus (лат.) - власть, возможность, сила. Словари английского языка дают следующие значения слова «virtual»: 1) обладающий определенными физическими свойствами или способностями; эффективный в отношении внутренне присущих природных качеств или сил; способный оказывать воздействие посредством таких качеств; 2) морально добродетельный; 3) способный продуцировать определенный эффект или результат; эффективный, мощный, могущественный; 4) то, что есть по существу или в действии, хотя отсутствует формально или в действительности; допускающий такое существование7. Двусмысленность в переводах и терминологическое разнообразие являются объективными следствиями многозначности определяемого слова. B.C. Бабенко в статье «Размышление о виртуальной реальности» переводит virtual как нечто, которое хотя и имеет все характеристики конкретной вещи, но не может быть определено как эта вещь, т.е. не является действительным8. В книге Н.А. Носова
Психологические виртуальные реальности» дается ссылка на англоязычное virtual, переводимое как актуально, фактически, реально существующий9.
Иногда термин «виртуальный» переводится и как «измененный», поэтому возникает возможность интерпретировать как виртуальные многие психические, культурные феномены, представляющие собой некие измененные формы, например, измененные формы сознания или отношений (игры) и т.п. Как правило, на этом строятся различные концепции виртуальной психологии. Самой известной в отечественной науке является теория Н.А. Носова10, основателя лаборатории виртуалистики ИЧ РАН, трансформированного недавно в отдел Института Философии РАН. Из зарубежных можно выделить концепцию, основанную на работах Э. Бехера, и выдвинутую им гипотезу виртуальности, «согласно которой человеческий организм представляет собой виртуальную форму, т.е. состоит из согласованных между собой органов (виртуальное образование первого порядка), и благодаря руководству энтелехии является типической целостностью, все элементы которой находятся в постоянном взаимодействии»11.
Исследовательские направления, связанные с разработкой понятия и проблем виртуальности можно свести к четырем генеральным направлениям: техническому осмыслению артефакта, компьютерному саиептизму, психологическому и социокультурному осмыслению данного феномена. Настоящее исследование будет исходить из двух последних.
Виртуальная реальность может быть охарактеризована как актуальная потенция. В «Современном философском словаре» в качестве основного свойства виртуальной реальности выделена потенциальная возможность, "В основании знакового моделирования «виртуальной реальности» художником, литератором, ученым лежит посылка «Что могло бы произойти или
произойдет, если задать такие-то условия?»"12. Согласно Носову Н.А., «идея виртуальности предлагает принципиально новую для европейской культуры парадигму мышления, в которой ухватывается сложность устройства мира, в отличие от идеи ныотониапской простоты, на которой зиждется современная европейская культура» із. Носов выделил следующие специфические свойства виртуальной реальности, независимо от ее "природы" (физической, психологической, социальной, технической и др.): порожден н ость, актуальность, автономность, интерактивность. Рассмотрим эти свойства.
Порожден)чость. Виртуальная реальность продуцируется активностью какой - либо другой реальности, внешней по отношению к ней.
Актуальность. Виртуальная реальность существует актуально, только "здесь и теперь", только пока активна порождающая реальность.
Автономность. В виртуальной реальности свое время, пространство и законы существования.
Интерактивность. Виртуальная реальность может взаимодействовать со всеми другими реальностями, в том числе и с порождающей, как онтологически независимая от них.
Л.А.Микешипа, М.Ю. Опенков14 также обращают внимание на то, что современное философское исследование виртуальности позволяет выделить ее следующие особенности: а) непреходящую актуальность, где нет прошлого и будущего; б) включенность в события, субъект участвует в них (игра, искусство) или получаст полную иллюзию участия (сновидения, компьютерное пространство); в) обязательность «порождения», виртуальные объекты продуцируются актуальными взаимодействиями - с компьютером, другими людьми.
Культурный генезис сказки
Сказка возникает в культуре еще на архаических этапах ее развития, она содержит в себе презентативный пласт архаического сознания, активно интегрированного в культуру на всех последующих этапах ее развития. Исследователи традиционно связывают сказку с мифом, акцентируя внимание на том, что сказка (впрочем, как и все другие формы человеческой духовной культуры) производпа от мифа. Исследованию мифа посвящено огромное количество работ, поэтому мы не станем подробно останавливаться на этом. Заметим только, что сама трактовка и определение мифа в культурологии далеко не однозначны. Миф может рассматриваться, как «засорение», или некий «идол» разума, как это предлагал делать Френсис Бэкон67, с требованием изгнания мифа из сознания. Более общая рационалистическая традиция рассматривает миф как чувственный способ абстрагирования, на чем настаивал Ґ.В.Ф. Гегель . Миф - это слово, как считает Ролан Барт69. Он полагает, что миф совсем не противоположен рассудку, а часто сопутствует рассудочному мышлению, образуя неделимую пару в мыслительном процессе. «Мифом может стать все, что покрывается дискурсом», - отмечает он, стирая границы между мифом и логосом.
В. Найдыш утверждает, что миф - культурная универсалия. «Мифотворчество - универсальная форма, момент способа бытия человека в мире», - говорит этот исследователь и добавляет: «Миф - неотъемлемая часть цивилизации».71 Миф изначален по отношению к человеческой культуре, он возникает тогда, когда мир «раскрывает себя как язык. Он говорит с человеком своим собственным способом существования, своими структурами и своими ритмами; с помощью звезд, растений и животных, с помощью рек и гор, времен года и суток» реальности» . Одной из важнейших функций мифа он считает «способствование нахождению человеком своего места-в-мире, формирование его путем моментального схватывания-осознания, заставания себя-в-мирс в определенном месте и в определенной ситуации, раз и навсегда данным. Миф — способ вписывания себя в мир, нахождение в нем своего топоса, изначально и естественно человеку присущего (топос человеческого — «естественное место» человека)"».
Итак, возникновение и упрочение мифа как способа освоения действительности, традиционно относят к архаике, поэтому и считается, что подлинным «прибежищем» мифа являются древние культуры и цивилизации. Если выделение религии, искусства и особенно философии из мифа можно с большей или меньшей точностью зафиксировать хронологически, то появление сказки сопряжено с появлением самого мифа и ее генезиспая связь с мифом определяется только характером их функционирования в культуре. Один и тот же текст в разных культурных контекстах может существовать как миф, и как сказка. Став генетическим основанием всей духовной культуры, миф не перестал существовать, его принципы, законы не перестают воспроизводиться в новых формах. Ничем иным, кроме как мифом нельзя назвать абсолютное преклонение перед возможностями пауки и техники, породившими современный техногенный тип сознания. Сохранение в культуре мифотворчества и является неиссякаемым источником сказочных сюжетов и сказочных повествований, которые по форме будут совпадать с мифологическими: и те, и другие существуют в форме художественного текста, говорящего с человеком на языке художественных образов.
Результатом изучения логик мифов К.Леви-Строссом явилось преодоление разрыва сфер умопостигаемого и чувственного, характерного для философской мысли Запада. Анализ большого числа мифов языческих культур показал, что они отвечают всем требованиям логического понятийного мышления, а это означает, что на уровне историко-культурного типа (но не на уровне индивида) первобытной культурой уже достигается тот тип рациональности, который присущ понятийной мысли вообще. Это доказывает, что и миф, и совпадающая с ним по форме сказка являются особым видом логоса. Леви-Строссом была продемонстрирована способность мышления туземцев к логической рациональности, к тем мыслительным операциям, которые совершает современный человек76.
Миф — это чувственное представление о мире, когда человек не противопоставляет себя природе. В нём всегда присутствует обобщающее начало. Содержание мифов чрезвычайно разнообразно: они объясняют появление различных природных и культурных особенностей, повествуют о происхождении космоса и человека, рассказывают о звёздах и планетах, о чудесных существах — родоначальниках племени, о фантастическом, сверхъестественном родстве между определёнными группами людей (родом, племенем) и тотемом, воспевают подвиги героев, предупреждают о конце мира и катастрофах. Мифы отражают самые различные стихии, свойственные природе, космосу, человеку. В них живут и действуют боги, одержимые человеческими страстями, обладающие теми же пороками и добродетелями. Мифы слагались в ту историческую эпоху, когда звери представлялись равными богам, боги — людям, а люди — зверям. В те далёкие времена человек не отделял себя ещё от природы и не проводил чёткого различия между разными сферами своей деятельности. Мифология того периода включала всю культуру первобытного человека. Лишь позднее из неё выделились, как уже говорилось, религия, философия, искусство и миф получил возможность трансформироваться в сказку.
Мифологическое познание — это познание эзотерическое, или, иным словом, — тайное, сакральное. Оно передавалось через ритуальные посвящения особо подготовленным лицам и само по себе, как полагается, обладало некой сверхъестественной силой, сказочный мир тоже населяют См. Леви-Стросс К. Первобытное мышление. - М, 1994. волхвы, фен, колдуны, волшебники и т.п., одним словом, «посвященные». Мифология и за пределами язычества на протяжении всей истории человечества была и по сей день остаётся существенным аспектом культуры, сказка приобрела самостоятельное существование, но продолжает сохранять тесную связь с процессом мифотворчества.
Всё более глубокий интерес ученых сегодня проявляется к сакральному периоду бытия, когда мир является людям в своей изначальной цельности, таинстве и всемогуществе. Исследования племён, сохранивших до нашего времени первобытный уровень развития, позволили обрисовать общую модель свойственного древнему человеку архаического сознания. Она основана на видении мира целостным, взаимозависимым, взаимообусловленным. В традициях и верованиях народов, сохранивших черты архаического прошлого, исследователи отмечают одну важнейшую особенность, отличающую их мышление от современного. По утверждению В.Ф. Арсеньева, первобытное мышление ориентировано исключительно на мистические причины, действие которых оно чувствует повсюду77. Например, допускается, что одно и то же существо может в одно и то же время пребывать в двух или нескольких местах. Животные и люди воспринимаются в таком единстве, что даже возможность перехода из одного облика в другой считается вполне очевидной. Все явления в большом и малом, земном и космическом, преходящем и вечном связаны между собой, обладают способностыо к передаче своих свойств и к перевоплощению. Реальной полагается способность материального воздействия на явление через мысленные и физические манипуляции с его образом, одним словом, пет четко очерченных границ между естественным и сверхъестественным. Именно такую структуру реальности мы встречаем и в сказках..
Мифы представляют собой сложное культурное явление. В них своеобразно запечатлена древняя история человечества, и каждое новое поколение современных людей прочитывают её в духе усвоенных (или утраченных) культурных традиций. Мифологическая форма сознания была первой в истории развития человеческого мышления. Можно выделить следующую логику эволюционного развития мифа. Он движется от нерасчленеиного (пралогического) типа через демонологическое к номинативному или собственно абстрактному мышлению73. Такая модель эволюции мифологического мышления иллюстрирует ранее высказанный нами тезис о творении культуры от хаоса к логосу и призвана объяснить механизм происхождения всех последующих форм мышления из мифологической, что соответствует логике культурного развития человечества. Именно из мифологического сознания рождается философия, религия, искусство, и, конечно же, сказка. Причем сказка в отличие от других форм и продуктов мыслительной деятельности человека, сохраняет непосредственную связь с мифом, оставаясь сходной с ним и по форме, и по содержанию.
Одним словом, мифологическое мышление содержит в себе в снятом виде все формы человеческого мышления. Саврасов Л.В, исследуя миф, замечает что «уже античная рефлексия по поводу мифа отмечала, что миф является иносказанием о той реальности, другого способа проговаривания и понимания которой принципиально не существует. У Платона миф говорит там, где умолкает даже диалектика. Миф — это «правдоподобное слово» о
Виртуальное пространство сказки
Сказка создает особое виртуальное пространство, которое темпорально замкнуто и структурировано. Виртуальность его проявляется в том, что сказка существует как дополнительная реальность (возможность, иной мир, сновидение121 и т.п.), она является сотворенным феноменом, т.е. имеющим либо персонифицированное, либо неперсонифицированное авторство (фольклор), она существует в культуре, как особый способ коммуникации, часто используется в воспитательных и лечебных целях, о чем речь шла выше. Вместе с тем, сказка обладает особой качественной определенностью, целостностью и спецификой, что делает ее самобытным, не сводимым ни к чему другому элементом культуры, который создает свое уникальное виртуальное пространство, выступает, как особый текст. Сказка является предметом для анализа многих дисциплин - фольклористики, филологии, философии, культурологии, эстетики, педагогики, психологии
Для изучения сказок, как в культурологии, так в фольклористике и филологии, активно используется индуктивистский подход. Огромные собрания сказок, осуществленные во всех уголках мира, позволяют анализировать, выявляя общее и различное в сказках разных стран и народов, приводить к общему знаменателю сказочные сюжеты, действующих лиц, выявлять структурные, семантические особенности сказки. Своеобразным «учебником» для всех изучающих сказку, как литературный жанр или культурный феномен, базовым исследованием, заложившим основу систематическому культурологическому анализу сказки, стала книга отечественного ученого Владимира Яковлевича Проппа «Морфология волшебной сказки», за которой последовали и другие его работы. «Морфология сказки», впервые изданная в 1928 году, кардинально
" На близость сказки и сновидения указывают практически все исследователи сказок, особенно тс, кто осуществляет их юнгпапскую интерпретацию. изменила подходы к изучению сказки, позволила подойти к нему концептуально. «...Только Пропп довел изучение формы сказки до ее структуры... До В.Я Проппа господствовали атомистические концепции: неразложимой повествовательной монадой считался либо мотив, либо сюжет в целом... отказ от изучения по мотивам в пользу изучения по функциям дал возможность Проппу перейти от атомизма к структурализму»122. Эту книгу высоко оценил основатель французской структуралистской антропологии Клод Леви-Стросс, который выступая за использование метода структурной лингвистики при воссоздании системы символов, содержательно отражающих структуру культуры во всём многообразии её элементов, активно приветствует освоение структурализмом сказки, как элемента культуры.
Структурализм "рассматривает отношения между явлениями по преимуществу и те системы, в которых эти отношения существуют, а не природу самого явления. Он убедительно доказывает, что достижения общей науки о человеке не могут быть предвидены по структурным соображениям, так как они включают как неосознанные, так и осознанные социальные процессы» . Он несколько раз подчёркивает этот тезис при рассмотрении генеральных аспектов культуры, а именно: языка, родства, социальной организации, магии, религии и искусства. Структурализм исходит из определения культуры как оппозиции природе, как уже говорилось выше, а "естественно-природное1 в структурализме выступает в качестве основы для культуры. Таким образом, культура понимается как результат стремления и способности человека особым образом организовать среду своего обитания. В структуральной антропологии явление культуры изучается как многоуровневая целостная структура в единстве её внешних и внутренних связей, которые описываются посредством семиотики. Каждый феномен культуры анализируется с учётом поливариантности его бытия в синхронном социокультурном срезе. Целью такого исследования выступает "моделирование "структуры", то есть предполагаемого алгоритма, который определяет скрытую логику, присущую как отдельным вариантам явления (инвариантные связи элементов и отношения между ними), так и виртуальным переходам от одного варианта к другому".124 Этот подход позволяет Проппу дать целостный образ сказки в ее функциональных элементах. Для изучения сказки, по мнению Проппа, активно и эффективно использовались различные типологические модели, основанные на классификации. Классифицирование является одним из наиболее распространенных аналитических методов, построенных на индукции.
«От правильности классификации зависит и правильность дальнейшего изучения. Но, хотя классификация и ложится в основу всякого изучения, сама она должна быть результатом известной предварительной проработки. Между тем мы видим как раз обратное: большинство исследователей начинает с классификации, внося ее в материал извне, а, не выводя ее из материала по существу. Как мы увидим дальше, классификаторы сверх того часто нарушают самые простые правила деления»125.
Наиболее распространенной сегодня и самой простой классификацией сказок, зафиксированной в текстах учебных пособий по литературе и культурологии является деление их по содержанию: сказки волшебные, сказки о животных, бытовые сказки. Однако выделения таких классов сказочных текстов представляется весьма ограниченным, па это обращает внимание и Пропп, доказывая, что и сказки о животных, и бытовые сказки, только потому и являются сказками, что в них в той или иной мере присутствует волшебство, чудо. Например, в реальности животные не разговаривают, а предметы, включая игрушки («Щелкунчик») не превращаются в субъектов действия. С этим нельзя не согласиться, равно, как и с тем, что именно волшебные превращения придают сказочную повествованию его специфику, поэтому любые типологические деления сказок, в той или иной мере сводимы к волшебным сказкам, о которых мы и будем говорить на протяжении всего текста настоящего исследования.
Пропп подробно анализирует существующие классификационные системы в изучении сказок. Он обращает внимание на то, что Вундт а своей известной работе "Психология народов" предлагает следующее деление
1) Мифологические сказки-басни (Mythologische Fabelmarchen).
2) Чистые волшебные сказки (Heine Zaubermarchen).
3) Биологические сказки и басни (Biologische Marchen und Fabein).
4) Чистые басни о животных (Reine Tierfabeln).
5) Сказки "о происхождении" (Abstammungsmarchen).
6) Шутливые сказки и басни (ScherZmarchen und ScherZfabein).
7) Моральные басни (Moralische Fabein).
Пропп считает, что эта классификация много богаче прежних, но и она вызывает возражения: он полагает, что басня есть категория формальная, а термин "шутливая" сказка вообще недопустим, так как та же сказка может трактоваться и героически, и комически. Кроме того, Пропп не видит разницы между "чистой басней о животных" и "моральной басней"?
Наряду с распределением сказок по разрядам, которое встречается у Вундта, Владимир Яковлевич выделяет и деление по сюжетам, которое по его мнению, представляет собой «уже полный хаос». Он считает, что деление волшебных сказок по сюжетам вообще невозможно, т.к. «Сказки обладают одной особенностью: составные части одной сказки без всякого изменения могут быть перенесены в другую» . Однако, не взирая на эту особенность, строятся классификации по сюжету, происходит это следующим образом: берется одна какая-нибудь часть сказки (часто случайная, как полагает Пропп, просто бьющая в глаза), прибавляется предлог "о", и определение готово. Так сказка, в которой есть бой со змеем, это сказка "о змееборстве", сказка, в которой есть Кощей, - это сказка "о Кощее" и т. д., причем единого принципа в выборе определяющих элементов нет. «В 1924 г, появилась книга о сказке одесского профессора Р. М. Волкова, - пишет Пропп, - Волков с первых же страниц своего труда определяет, что фантастическая сказка знает 15 сюжетов. Сюжеты эти следующие:
1) О невинно гонимых.
2) О герос-дурне.
3) О трех братьях.
4) О змееборцах.
5) О добывании невест.
6) О мудрой деве.
7) О заклятых и зачарованных.
8) Об обладателе талисмана.
9) Об обладателе чудесных предметов.
10) О неверной жене и т. д.
Как установлены эти 15 сюжетов - не оговорено. Если же всмотреться в принцип деления, то получится следующее: первый разряд определен по завязке..., второй - по характеру героя, третий - по количеству героев, четвертый - по одному из моментов хода действия и т. д.»
