Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Культурно-исторические корни духовной культуры вайнахов 17
1.1. Религиозно-синкретические представления вайнахов 37
1.2. Духовно-нравственные представления вайнахов 47
1.3. Вайнахское народное творчество 54
1.4. Зрелищное искусство вайнахов 61
Глава 2. Духовная культура вайнахов в условиях включения в новую государственность 71
2.1. Вайнахи и ислам 72-
2.2. Развитие народного творчества вайнахов 81
2.3. Российско-вайнахские культурные взаимосвязи 91
2.4. Пути просвещения горцев 103
2.5. Становление вайнахской интеллигенции 109
Заключение 122
Список использованной литературы 127
- Религиозно-синкретические представления вайнахов
- Вайнахи и ислам
- Российско-вайнахские культурные взаимосвязи
Введение к работе
Актуальность темы исследования.
Культура включает в себя духовную жизнь общества - ту сферу, в которой создаются, сохраняются и накапливаются духовные ценности, знания, нормы и исторический опыт. Культура - арена наиболее устойчивого взаимодействия народов, их взаимного обогащения и понимания. Как писал М.М. Бахтин, культура только в глазах другой культуры раскрывает себя полнее и глубже. Один смысл раскрывает свои глубины, встретившись и соприкоснувшись с другим, чужим смыслом: между ними начинается как бы диалог, который преодолевает замкнутость и односторонность этих смыслов, этих культур. Культура, помогая народам лучше и полнее узнать друг друга, знакомя с образом жизни, опытом, обычаями и традициями других народов, в наши дни остается, может быть, той единственной интегрирующей силой, которая еще способна объединить людей в общих чувствах добра, справедливости, правды, уважения человеческого достоинства.2
Культура никогда не могла и сегодня не может существовать вне национальной формы самовыражения, а национальное рождается из конкретно-исторических особенностей жизни народа, из того, что наработали и передали современникам предки.
Актуальность изучения становления и развития духовной культуры вайнахов (чеченцев и ингушей) в контексте исторических изменений вызывается рядом обстоятельств как социокультурного, так и политико-идеологического характера. Принципиально важным для будущего вайнахской культуры автор диссертационного исследования считает прикосновение к ее истокам, включение духовного наследия вайнахов в контекст современной культуры человечества. Прояснение специфики духовной, в том числе культурной, традиции ваинахского этноса позволит подойти к анализу особенностей, идеалов, мотиваций и поведенческих стратегий, присущих непосредственно чеченцам и ингушам. Без этого
См.: Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М. 1979. С. 334-335. Лукин Ю.А. Культура и культурная политика. Москва. 1995. С.З.
невозможно понять причины, вызвавшие современные негативные явления в жизни вайнахов.
Исследование становления и развития вайнахской культуры позволит вайнахам осознать себя носителями одной из древнейших культур, а представителям других национальностей раскроет этнопсихологические, этнокультурные особенности чеченцев и ингушей, создаст предпосылки для взаимодействия и взаимопроникновения культур различных народов на основе выявленных гуманистических идей, выраженных в новом этнополитическом мышлении.
В сегодняшней общественной ситуации, когда этнические группы региона стремятся пересмотреть природу своих взаимосвязей с Россией, когда наблюдается процесс осознания народом себя в качестве субъекта исторического и культурного развития, названная тема приобретает особую значимость для чеченцев и ингушей. В обобщающем труде «История народов Северного Кавказа с древнейших времен до XVIII века» подчеркнуто: «Взаимоотношения народов Северного Кавказа с руссами, Русским государством - интересная и недостаточно разработанная историческая проблема». Идет поиск новых форм взаимодействия российских национальных культур, в том числе вайнахской, в которых историческое прошлое вайнахов дает ключи конструктивного свойства для раскрытия существующих проблем.
В законодательной базе последних десятилетий4 заложены условия для полноправного социального и национально-культурного развития всех народов России, укрепления в стране межнационального согласия и общероссийской духовно-нравственной общности. В целом, способствуя развитию национально-культурной политики России в русле демократических преобразований и на основе позитивных тенденций, намечаемых в ней, эти законы, однако, не смогли помочь выработать механизмы для противостояния таким негативным явлениям в жизни
3 История народов Северного Кавказа с древнейших времен до XVIII века. М. 1989. С. 146
4 Концепция государственной национальной политики Российской Федерации. - Федеральная культурная политика в
России. Сборник документов и материалов. 1991-1996. М.1996. С.114-115; Федеральный закон «О национально-
культурной автономии» //Российская газета. 1996.25 июня.
общества, как сепаратизм, национальный эгоизм; для ослабления межэтнических трений; решения в целом национальных проблем, являющихся «вопросами первостепенной важности» в современной России.5
В многонациональной России контакты между культурами этносов являются объективной реальностью социального развития каждого народа. Это обусловлено множеством различных факторов и стимулов, заложенных как в самих национально-культурных процессах, так и в социально-политических потребностях многонационального общества.
Мировой опыт этнокультурного развития также свидетельствует о том, что многогранный диалог между национальными культурами является исторической необходимостью6. Все народы проходят свой неповторимый путь к общечеловеческим ценностям, исходя из своеобразия исторических условий своего бытия, специфических особенностей социально-культурного опыта. В каждой культуре существуют общечеловеческие ценности, которые образуют социокультурные «интегранты». Но без межнационального взаимодействия культурных ценностей не может быть развития локальных культур; в конечном счете, без контактов национальных культур нет мировой культуры.
Исторический путь, пройденный вайнахами на протяжении всего XX века, подвергался рассмотрению под диктатом разнообразных обстоятельств.
Министр доложил о межэтнических отношениях //Российская газета. 2003. 21 апреля. 6 См.: Межуев В.М. Культура и история. М. 1980; Дробижева Л.М. Духовная общность народов СССР. Историко-социологический очерк межнациональных отношений. М.1981; Арутюнов С.А. Народы и культуры: развитие и взаимодействие. М. 1989; Бромлей Ю.В. Национальные проблемы в свете принципа равноправия /Национальные процессы в СССР. М. 1991; Геллнер Э. Нации и национализм. Пер. с англ. T.B. Бердиковой, М.К. Тюнькиной. М.1991; Абдулатипов Р.Г. Сущность нации-этноса: ответ сторонникам безнациональности. М. 1999; Тишков В.А. О природе межэтнического конфликта //Свободная мысль. 1993. №4; Дробижева Л.М. Этнический фактор в жизіш российского общества к середине 90-х годов. //Конфликтная этничность и этнические конфликты. М. 1994; К. Янг. Диалектика культурного плюрализма: концепция и реальность. - Этничность и власть в полютничных государствах. Материалы международной конференции 1993 г. М.1994; Демин Л.М. Взаимодействие культур и проблема взаимных культурных влияний. М. 1999; Дробижева Л, Аклаев А, Коротеева В, Солдатова Г. Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х годов. М. 1996; Каппелер А Россия - многонациональная империя. Возникновение. История. Распад. М. 1997; Здравомыслов А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве. М. 1999; Бурмистрова Т.Ю. Культура народов России. М. 2001; Станов А., Хангельдиева И. Теория культуры. М. 2001; Bentley G. Ethnicity and practice //Comparative Studies in Society and History. 1987; Brass P. Ethnicity and Nationalism: Theory and Comparison. London. 2000; Enloe С Police, military and ethnicity. Foundation of State power. - New Brwiswick; London: Transaction Book; 1980; Gans H Symbolic ethnicity and symbolic religiosity: towards a comparison of ethnic and religions acculturation //Ethnic and Racial Studies. 1994; Gordon M. The role of Race Religion and National Origins. N.Y.: Oxford University Press. 1964; The nationalities question in the Soviet Union. London. 1990; Nagel J. Constructing ethnicity: creating and recreating ethnic identity and culture //Social problems. 1994; Snyder N. Nationalism and the Crisis of the Post-Soviet State //Ethnic Conflict and International Security. Princeton. 2001; Young С The dialectics of Cultural pluralism: concept and reality //Young С (ed.) The Rising Tide of Cultural Pluralism: The Nation-State at Bay Madison. 1993. Young C, Crawford T. The Politics of Cultural Pluralism. Madison. 2002.
6 Представляя собой перешеек между Черным и Каспийскими морями, соединявший Европу с Азией, Северный Кавказ всегда был в центре геополитических интересов России, Турции и Ирана, что существенно влияло на внутреннюю политику Русского государства в регионе. Это, в свою очередь, способствовало тому, что проблемы Кавказа изучались, как правило, под «российским» углом зрения, нередко в духе политико-идеологических клише XIX , а затем XX веков.
К тому же в рамках российской истории вайнахская культура традиционно рассматривалась как потенциально угрожающая. Этому способствовало официальное восприятие вайнахской культуры как «варварски жестокой» и «чрезмерно мусульманской»9 и в силу этого связанной с патриархальными смыслами социального бытия. В советское время, в 50-60-е гг. XX века, принадлежность к репрессированным народам не позволяла вайнахам стать субъектом беспристрастного интереса, поэтому вплоть до последнего времени культуре вайнахов не отдавалось должного внимания.
Русская политика колонизации и советская политика депортации породили научные исследования, искажающие историю вайнахов10, стали причиной распространения мифов и идеологических клише. Воссоздание
всесторонней картины русско-вайнахских культурных связей, определение роли этих контактов в развитии вайнахской национальной культуры может и должно способствовать преодолению тенденций к национальной
См.: Гаврилов А. Устройство поземельного быта горских племен Северного Кавказа. /Сборник сведений о кавказских горцах. Тифлис. 1869. Вып. XI; Дубровин. И. История войны и владычества русских на Кавказе. М. 1870; Дроздов И. Последняя борьба с горцами на Западном Кавказе. /Кавказский сборник. 1877. Т. 2.; Берже В.П Выселение горцев с Кавказа. 1858-1865 гг. /Русская старина. 1882. Т. 33,36 и др.
8 См.: Башенев К Пятидесятилетие покорения Западного Кавказа и окончание Кавказской войны. Тифлис. 1914;
Эсадзе С. Покорение Западного Кавказа и окончание Кавказской войны. Тифлис. 1914; Исторический очерк
распространения русской власти на Кавказе. /Кавказский календарь. Тифлис. 1913; Бушуев С.К. Из истории
внешнеполитических отношений в период присоединения Кавказа к России (20-30гг.) ХГХ в. М. 1955; Смирнов НА.
Политика России на Кавказе в XVI-XIX вв. М. 1958; Фадеев A.B. Россия и Кавказ первой трети ХГХ в. М. 1960; Вопросы
историко-культурных связей на Северном Кавказе. Орджоникидзе. 1970; Котиков СБ. К вопросу о присоединении
Ингушетии к России. Грозный. 1972; Георгиев B.A. Внешняя политика России на Ближнем Востоке в корще 30-х -
начале 40-х годов ХГХ в. М. 1975; Проблемы истории и культуры народов Северного Кавказа. Орджоникидзе. 1985 и др.
9 Албакова Ф.Ю. Проблемы развития традиционной культуры вайнахов. М. 1999. С.З.
10 См.: Дубровин И. История войны и владычества русских на Кавказе. М. 1870; Дроздов И. Последняя борьба с горцами
на Западном Кавказе. /Кавказский сборник. 1877. Т. 2.; Берже В.П. Выселение горцев с Кавказа. 1858-1865 гг. /Русская
старина. 1882. Т. 33,36; Башенев Н. Пятидесятилетие покорения Западного Кавказа и окончание Кавказской войны.
замкнутости, разрушению сложившихся в современном обществе стереотипов.
В XX - XXI веках подверглось испытанию само бытие ингушей и чеченцев - от сталинских репрессий до кровавых конфликтов и войн, подорвавших национальное самосознание. Данные этносы обращаются сегодня к истокам своей духовности, основам своих национальных культур и черпают в них силы для самосохранения, выживания и развития.
Научный анализ этого феномена, являющийся предметом данного исследования, позволит ответить на вопрос, как и при каких условиях может сохраниться и народ и его культура, на какие традиции ему следует ориентироваться, от чего зависит будущее развитие культуры вайнахов.
Степень научной разработанности проблемы.
Исследование культуры вайнахов до недавнего времени не носило постоянного характера. Это было связано с доминированием обобщенного названия «горцы», «горские народы» для многочисленных этносов Северного Кавказа. При таком как бы безликом подходе вайнахи как народ долгое время рассматривались, исходя из достаточно абстрактной модели.
Кроме того, во многих научных публикациях 60-70-х годов утвердился подход, изначально заданный в угоду социально-политической схеме, согласно которому вайнахи трактовались как молодой этнос, обретший письменность или только в результате включения в орбиту российского влияния, или в связи с принятием мусульманства (период с конца XVII до середины XIX вв.), в то время как глубинно-исторические контексты существования вайнахов практически не подвергались изучению.11
Исследования проводились в основном в контексте политических событий, происходивших в регионе, и, как правило, в рамках исторических, этнографических и языковедческих работ. Научных исследований, посвященных непосредственно культуре вайнахского народа, было мало, и их условно можно разделить по нескольким направлениям. Прежде всего, это
Тифлис. 1914; Абазатов М.А. О вреде пережитков шариата и адатов в Чечено-Ингушетии и путях их преодоления. Грозный. 1963; Материалы научной сессии по вопросам истории Чечено-Ингушетии (1860-1940). Грозный. 1964 и др. 11 См.: Албакова Ф.Ю. Проблемы развития традиционной культуры вайнахов. М. 1999. С. 4-6.
работы по языкознанию, в которых, опираясь на лингвистические особенности нахских языков, определялось, каким этносам родственны вайнахи, какие архетипические представления лежат в основе цивилизации этого народа.12
Ко второму направлению можно отнести исследования культурно-антропологического и этнографического характера.13
Далее можно наметить работы социологического характера, в которых внимание акцентировалось на специфике культурной регуляции, мусульманском характере и статусном распределении в традиционных вайнахских обществах и т.п.14
Наконец, некоторые стороны культуры вайнахов затрагивались в работах историко-политологического15 характера, политизированность которых ярко видна в идеологических схемах и упрощениях, насаждаемых в то или иное время.
В истории изучения вайнахского народа они начались с образа горца -«мошенника, злодея» и «коварного хищника». Далее возникал незыблемый постулат о добровольном вхождении Северного Кавказа в состав России, в угоду которому насаждались мифы второстепенного порядка: о чрезвычайном развитии религиозного фанатизма среди горцев, о том, что мусульманское духовенство является сословием, породившим антинародную политику и т.д.
12 См.: Дешериев Ю.Д. Сравнительно-историческая грамматика нахских языков и проблемы происхождения и исторического развития горских кавказских нардов. Грозный. 1963; Мальсагов З.К. Грамматика ингушского языка. Грозный. 1963; Нахские языки и культуры. Грозный. 1978; Абдоков А.И. Введение в сравнительно-историческую морфологию абхазо-адыгских и нахско-дагестанских языков. Нальчик. 1981; Сборник трудов по сравнительному языкознанию в Северокавказском регионе: совещание по общим вопросам диалектологии и истории языка. М. 1985; Абдукеримов Н.Н. Историческая морфология нахского языка. М.1993; Климов ТА. Современные проблемы кавказского языкознания. Киев. 1994; Арсамаков Б.И. Аз и мы. Назрань. 2001 и др.
"См.: Ужахов М.Р. Годичные циклы сельскохозяйственных работ чеченцев и ингушей периода средневековья. Грозный. 1979; Хасиев СА. К традиционному отсчету времени у вайнахов. - Этнография и вопросы религиозных воззрений чеченцев и ингушей в дореволюционный период. Грозный. 1981; Дахкильгов И.А. Слово о родном крае (Записки краеведа). Грозный. 1989; Социально-политические процессы в дореволюционной Чечено-Ингушетии. Грозный. 1991; Дахкильгов И.А. Мифы и легенды вашихов. Грозный. 1991; Новое в археологии и этнологии Ингушетии. Нальчик. 1998.
14 См.: Умаров СУ. Эволюция основных течений ислама в Чечено-Ингушетии (XVITI-XIX вв.) Нальчик. 2001;
Религиозные секты на территории ЧИАССР и актуальные проблемы атеистического воспитания. Грозный. 1987; Из
истории ислама в Чечено-Ингушетии. Грозный. 1992; Акаев B.X. Шейх Кунта-Хаджи: жизнь и учение. Грозный. 1994;
Ислам на территории бывшей Российской империи. М.1998; Ахмадов ILL Имам Мансур. Нальчик 2000; Народно-
освободительное движение горцев Дагестана и Чечни в 20-50-х гг. ХГХ века. Махачкала. 2002.
15 См.: Культура и быт народов Северного Кавказа. М. 1968; Ахмадов Я.З. Взаимоотношения Чечено-Ингушетии с
Россией в XVIII веке. Автореферат, к. и. н. Махачкала. 1977; Взаимоотношения народов Чечено-Ингушетии с Россией и
народами Кавказа в XVI- начале XX вв. Грозный. 1881; История народов Северного Кавказа (конец XVIII в. - 1917 г.) М.
1988; История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVLTI в. М. 1988; Музаев Т., Тодуа 3. Новая
Чечено-Ингушетия. М. 1992. и др.
В условиях господства единой коммунистической идеологии «национальные и региональные истории фальсифицировались», невежество породило «искаженные научные исследования» и недостаток сведений о регионе и людях, стало причиной распространения мифов, использования вымысла и искажения фактов в политических дискуссиях.16 В 70-е - 80-е г.г. история российско-кавказских взаимоотношений стала рассматриваться через призму только «многовековой дружбы» и, начиная с 90-х годов XX века, «новый русский термин - «лицо кавказской национальности»,17 через который русское общество сегодня воспринимает вайнахов.
Несмотря на то что российскими учеными накоплен значительный фактический материал и сделаны интересные наблюдения по многим вопросам, связанным с изучением российско-кавказских отношений, существует необходимость объективного исследования и научного обобщения материала, прежде всего дореволюционного.
Изменились методологические установки, диктовавшие свои подходы, и новое время требует более детального, всестороннего и объективного изучения прошлого. При этом надо иметь в виду, что в историческом и социокультурном бытии вайнахов много неизученного, требующего специального анализа.
Крайне отрывочны, а по существу отсутствуют сведения о древнейших этапах становления вайнахского этноса. За последние десятилетия практически не проводилось систематических археологических работ и полевых экспедиций. Отсутствуют исследования о межкультурных слагающих вайнахской цивилизации.
Все это, вместе взятое, не способствовало развитию исследований вайнахской культуры.
К первым попыткам объективного исследования истории и культуры вайнахов следует отнести работы этнографов и краеведов из числа становящейся вайнахской интеллигенции, которые пытались собрать,
См.: Хелен Краг, Ларе Функ Хансен. Северный Кавказ: народы на распутье. Санкт-Петербург. 1996. С.17. 17 Gussejnov G. Materialen zu einem Russischen gesellschafts-politischen Worterbuch. Forschungsstelle Osteuropa an der Universitat Bremea Bremea 1994. S. 136.
систематизировать и описать фольклор вайнахов18, а также работы ученых-энтузиастов, действительно увлеченных этим, как они писали, диким краем19. Для данных работ было характерно освещение какой-либо одной стороны вайнахской истории, когда, например, вайнахская культура рассматривалась в контексте истории или этнографии, либо исследования носили научно-публицистический характер.
Лишь начиная с 90-х годов XX века появляются работы Габисова Б.Г., Албаковой Ф.Ю., Д.Д. Межидова, И.Ю. Алироева, А.Х. Танкиева, в которых вайнахская культура становится предметом пристального внимания. 20 Так, например, Албакова Ф.Ю. анализирует динамику знаково-символических контекстов традиционной культуры вайнахов, Д.Д. Межидов рассматривает национальные традиции, обычаи и нравы вайнахов в плане их социально-философского изучения. Проблема взаимосвязи языка, истории и этнографии чеченцев, ингушей и бацбийцев и отражение происхождения вайнахского народа в их языке раскрыта в работах И.Ю. Алироева и Б.Г. Габисова. Монография А.Х. Танкиева на материалах фольклора в значительной степени раскрывает развитие понятий и представлений вайнахов о героическом, возвышенном и комическом. Она вызвала большой интерес не только у фольклористов, но и историков, искусствоведов, культурологов.
Значительный вклад в разработку исследований фольклорного материала внес И.А. Дахкильгов. В монографии автор предлагает читателю собранный и систематизированный им в течение многих лет мифолого-легендарный пласт устного народного творчества, раскрывая религиозно-
18 См.: Ахриев Ч. Ингуши (их предания, верования и поверья). /Сборник сведений о кавказских горцах. Вып. VUI.
Тифлис. 1875; Этнографический очерк ингушского народа с приложением его сказок и преданий. //Терские ведомости.
№ 27-32, 43, 45, 46. 1872; О характере ингушей. //Терские ведомости. № 30. 1871 и др.; Базоркин А. Горское
паломничество. /Сборник сведений о кавказских горцах. Вып. VIII. 1875. С. 1-13; Лаудаев У. Чеченское племя. /Сборник
сведений о кавказских горцах. Вып. VI. Тифлис. 1872.
19 См.: Яковлев H.B. Вопросы изучения ингушей и чеченцев. Грозный. 1927; Семенов Л. Археологические и
этнографические разыскания в Ингушетии в 1925-1927 гг. - Известия Ингушского научно-исследовательского,
института краеведения. Т.1. Владикавказ. 1928; Крупное Е.И. Средневековая Ингушетия. М. 1971; Генко A.H. Из
культурного прошлого ингушей. - Ингуши. Сборник статей и очерков по истории и культуре ингушского народа.
Саратов. 1996; Яковлев H. Ингуши. Книга I. Главы I, И, //Дош. Назрань. 1991; Умаров СУ. Эволюция основных течений
ислама в Чечено-Ингушетии (XVIII-XIX вв.) Нальчик. 2001.
20 Чечня и чеченцы. Грозный. 1990; Танкиев А.Х. Свет народного сознания вайнахов. Грозный. 1990; Габисов Б.Г.
Чеченцы и ингуши (проблема происхождения). Грозный. 1991; Межидов Д.Д., Алироев И.Ю. Чеченцы: обычаи,
традиции, нравы. Социально-философский аспект. Грозный. 1992; И.Ю. Алироев История и культура чеченцев и
ингушей. Грозный. 1994; Албакова Ф.Ю. Проблемы развития традиционной культуры вайнахов. МЛ 999.
21 Танкиев А.Х. Свет народного сознания. Грозный. 1990.
22 Дахкильгов ИА. Мифы и легенды вайнахов. Грозный. 1991.
и мировоззренческие представления вайнахов. Единичные текстовые записи фольклора, которые велись с середины XIX века учеными Ч. Ахриевым, У. Лаудаевым, Б. Далгат, Н. Семеновым, В. Миллером, Т. Эльдархановым, представляют для автора также большой интерес в плане раскрытия темы.
В русской художественной литературе впервые декабристы обратились к теме горца, его культуре и быту и дали русскому обществу верное представление о патриархальном мире народов, которых еще не коснулась волна поздней цивилизации. В середине XIX века немногие образованные представители горцев впервые знакомятся с идеями русского просвещения, зарождается их новая художественно-эстетическая мысль. Исследователь Х.В. Туркаев в своих литературоведческих работах23 рассматривает становление реализма в чеченской и ингушской литературе, анализирует творчество молодых писателей-вайнахов, поиск ими своих художественных средств, который шел под влиянием передовой русской литературы.
Однако эти работы не посвящены специально нашей проблеме. Духовная культура вайнахов, процесс ее становления и развития в контексте исторических изменений и культурных взаимосвязей - одна из мало исследованных как в общетеоретическом, так и в методологическом отношении проблем.
Методологические и теоретические основы исследования.
Диссертация выполнена в рамках исторической культурологии. В работе использован сравнительно-исторический анализ. В качестве методологической основы исследования выступают принципы познания общественных явлений: историзм как составляющая современной теории социального познания, системность, комплексность, принцип целостности и единство исторического и логического в теоретическом мышлении.
Теоретической базой исследования в области общих вопросов культуры послужили научные труды ученых, занимающихся соответствующими проблемами культуры, особенно культур малых этносов и их взаимодействия, вопросами национальной и культурной идентификации
23 Туркаев Х.В. Путь к художественной правде. Грозный. 1987; Он же. Исторические судьбы литератур чеченцев и ингушей. Грозный. 1978.
этносов.24 Много интересных и полезных сведений о культуре, истории, традициях, обрядах и обычаях, фольклоре, народном искусстве вайнахов диссертант почерпнул из научных работ и публикаций чеченских и ингушских ученых.
В исследовании диссертант обращается к работам археологов и этнографов,26 обширный материал которых позволил в определенной мере прийти к анализу истоков формирования духовной культуры вайнахов.
Значительно расширило источниковедческую базу исследования привлечение опубликованных материалов Актов Кавказской Археологической Комиссии (АКАК).
Цель и задачи исследования.
Исходя из научной и общественно-политической актуальности избранной проблемы, в диссертации была поставлена цель: осветить процесс культурной адаптации вайнахов к изменяющимся условиям жизни, прояснить сопряжение различных конкретно-исторических событий и явлений в контексте духовной культурной традиции вайнахских народов, раскрыть значимость русско-вайнахских культурных связей как для развития национальной культуры чеченцев и ингушей, так и для русской литературы.
Задачи диссертационного исследования:
24 Межуев B.M. Культура и история. М. 1980; Маркарян Э.С. Теория культуры и современная наука. М.1980; Дробижева
Л.М. Духовная общность народов СССР. Историко-социологический очерк межнациональных отношений. М.1981;
Этнические процессы в современном мире. М. 1987; Арутюнов C.A. Народы и культуры: развитие и взаимодействие. М.
1989; Бромлей Ю.В. Этносоциальные процессы: теория, история, современность. М. 1987; Он же. Национальные
проблемы в свете принципа равноправия /Национальные процессы в СССР. М. 1991; Дробижева ЛМ. Этнический
фактор в жизни российского общества к середине 90-х годов. //Конфликтная этничность и этнические конфликты. М.
1994; Дробижева Л, Аклаев А, Коротеева В, Солдатова Г. Демократизация и образы национализма в Российской
Федерации 90-х годов. М. 1996; Демин Л.М. Взаимодействие культур и проблема взаимных культурных влияний. М.
1999; Здравомыслов А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве. М. 1999; Бурмистрова Т.Ю.
Культура народов России. М. 2001; Оганов А., Хангельдиева И. Теория культуры. М. 2001.
25 Шамилев А.ЙГ Пути проникновения ислама к чеченцам и ингушам. - Известия, статьи и материалы по истории
народов Чечено-Ингушетии. Грозный. 1963; Вагапов Я.С. Образ одинокого героя в чечено-ингушских героико-
эпических песнях. - Чечено-Ингушский научно-исследовательский институт истории, языкознания и литературы. T.5.
Вып. Ш. Литературоведение. Грозный. 1968; Туркаев X.B. Исторические судьбы литератур чеченцев и ингушей.
Грозный. 1978; Он же. Путь к художественной правде. Грозный. 1987; Танкиев А.Х. Свет народного сознания вайнахов.
Грозный. 1990; Дахкильгов И.А. Мифы и легенды вайнахов. Грозный. 1991; Алироев И.Ю. История и культура чеченцев
и ингушей. Грозный. 1994; Ингушетия и ингуши. Назрань-Москва. 1999.
26 См.: Семенов Л.П. Археологические и этнографические разыскания в Ингушетии в 1925-1927 гг. - Известия
Ингушского научно-исследовательского института краеведения. Т.1. Владикавказ. 1928; Мартиросиан Г.К. Нагорная
Ингушетия. (Социально-экономические очерки). - Известия Ингушского научно-исследовательского института
краеведения. Владикавказ. 1928; Марковий В.И. Чеченские средневековые памятники в верховьях р. Чанты-Аргуна. М.
1963; Крупное Е.И. Средневековая Ингушетия- М. 1971; Багаев M.X. Некоторые черты материальной культуры
вайнахских племен в раннем средневековье. - Материалы по археологии и древней истории Осетии. Т .3. Орджоникидзе.
1975; Мужухоев М.Б. Средневековая материальная культура горной Ингушетии. Грозный. 1977; Голованова С .А.
Русско-северокавказские связи. ГХ- первая половина XVI вв. Грозный. 1993.
- выявить национально-региональные традиции духовной культуры и
особенности взаимодействия исламской и христианско-православной
культур в регионе;
охарактеризовать исторические предпосылки и характер становления и развития русско-вайнахских культурных взаимоотношений в конкретные исторические периоды;
проанализировать перемены, происшедшие в духовной культуре вайнахов после присоединения края к России;
- раскрыть характер становления светской вайнахской интеллигенции,
формы влияния русской культуры на духовную культуру вайнахов и
показать место и значение вайнахской культуры в творчестве русских
писателей.
Объект и предмет исследования
Объектом исследования является национальная культура вайнахов. Предмет исследования - становление и развитие вайнахской культуры в контексте исторических изменений.
Теоретическая и практическая значимость диссертации состоит в актуальности для нашего времени разностороннего исследования данной темы, теоретических выводов по ней, противостоящих существующим точкам зрения в отношении якобы духовной «отсталости» народов Кавказа, в том числе чеченцев и ингушей. Обращение к истокам духовной культуры вайнахов поможет лучше понять и, возможно, способствовать устранению современных проблем, существующих в России.
Исследование может также послужить методологическим ключом к выявлению существа ошибок в анализе культурных национальных ценностей, возникших на основе абсолютизации в гуманитарных науках классового подхода.
Отдельные выводы и положения, содержащиеся в исследовании, могут представлять интерес для преподавателей истории и культуры, специалистов, занимающихся проблемами духовной культуры народов Кавказа. Материалы
Акты Кавказской Археологической Комиссии. Сборник документов. Составитель Парова Л.М. Нашаиь. 1995.
диссертации могут быть использованы в специальных курсах учебных заведений культуры, на факультативах по проблемам национального возрождения, а также в работе государственных и общественных организаций.
Научная новизна исследования
Научная новизна диссертации определяется тем, что з настоящее время отсутствуют работы, содержащие объективно-полную характеристику развития духовной культуры ваинахов и освещение происходивших в ней изменений в условиях включения в новую государственность.
В диссертации проведен суммарный анализ развития духовной культуры ваинахов, охарактеризована кавказская пресса и русское просвещение и их роль в жизни Чечни и Ингушетии, выявлено значение и показано место горской тематики в творчестве представителей русской литературы.
Вопросы становления духовной культуры ваинахов и изменений в ней, связанных с историческими событиями, происходившими на Северном Кавказе, до сих пор не являлись предметом специального изучения-и освещались различными авторами лишь постольку, поскольку это было необходимо для решения основной задачи того или иного исследования. Более полно, чем это делалось ранее, в диссертации отражена культурная жизнь края: охарактеризованы древнейшие этапы становления духовной культуры ваинахов, выявлены и описаны изменения, происходившие в духовной культуре ваинахов под воздействием норм и ценностей ислама и в условиях включения в новую государственность; проанализировано становление первой светской вайнахской интеллигенции в контексте влияния на нее просвещенческой деятельности русских ученых и писателей.
Изучение данной темы позволило под новым углом зрения показать современные ценности, идеалы и мотивации данного региона, что в свою очередь способствует активизации диалога культур, консолидации общества через социальную функцию культуры нахождения согласия между этносами.
Хронологически данная работа заканчивается рамками XIX века. Правомерность такого ограничения в исследовании вайнахской культуры
вполне оправдана тем, что именно в это время завершается сложный процесс включения в состав России Северо-Западного Кавказа.
Апробация работы
Основные положения диссертационного исследования были изложены в следующих работах разных лет:
-Ислам: причина устойчивости и доктрина власти в соавторстве. /Право: история, теория, практика. Сборник статей и материалов. Выпуск 2. Брянск. 1998. (авт. 0,4 п.л.)
-Исламский мир и Запад в соавторстве. /Мусульманский Восток. Межвузовский сборник научных трудов. Выпуск 8. Брянск. 2000. (авт. 0,4 п.л.)
-Становление религиозных верований вайнахов (с древнейших времен до конца XIX века) /Актуальные проблемы наук о культуре и искусстве. Сборник статей аспирантов АПРИКТ. Выпуск 4. Москва.2002. (0,6 п. л.)
- Русско-вайнахские культурные взаимодействия (историческая ретроспектива) /Доклад на конференции «Науки о культуре - шаг в XXI век», декабрь 23-24, 2002 г. (0,3 п. л.)
Пути просвещения горцев. Становление вайнахской интеллигенции (ХІХв.) /Актуальные проблемы наук о культуре и искусстве. Сборник статей аспирантов АПРИКТ. Выпуск 6. Москва. 2003. (1 п.л.)
Народное творчество и зрелищное искусство чеченцев и ингушей. (XVI-XIX вв.) /Актуальные проблемы наук о культуре и искусстве. Сборник статей аспирантов АПРИКТ. Выпуск 7. Москва. 2003. (1 п. л.)
Структура и основное содержание диссертации
Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.
Во введении обосновывается выбор и актуальность темы исследования, раскрываются ее цели, задачи и степень научной разработанности, указываются теоретико-методологические принципы и источниковая база, формулируются научная новизна, теоретическая и практическая значимость
16 исследования и положения, выносимые на защиту, определяются хронологические границы, в которых выполнена диссертация.
Первая глава диссертации — «Культурно-исторические корни духовной культуры ваинахов» - посвящена анализу исторических истоков культуры чеченцев и ингушей, определению синкретизма религиозно-мировоззренческих представлений ваинахов, характеристике духовно-нравственных представлений ваинахов и основ их народного творчества и зрелищного искусства.
Во второй главе - «Духовная культура ваинахов в условиях включения в новую государственность»- на большом фактическом материале исследуется процесс развития духовной культуры ваинахов, ее ценностей и идеалов под воздействием ислама и политико-просветительской деятельности России в регионе. Аналитический обзор русской литературы позволил раскрыть этнокультурные и этнопсихологические особенности ваинахов, присущие тому времени, и определить ее влияние на формирование вайнахской светской интеллигенции.
В заключении диссертации подводятся итоги проведенного исследования и делаются выводы.
Религиозно-синкретические представления вайнахов
В ранних формах религии нашли отражение духовно-нравственные ценности вайнахского мировоззрения, проявляющиеся в ритуальных обрядах и обычаях чеченцев и ингушей. О присутствии «религиозно-мифологического компонента, отголоски которого живы и в наше время», свидетельствуют в первую очередь «календарные праздники».131
Календарями называют систему исчисления времени, в основе которой лежит периодичность явлений природы, зримо представленная движением небесных светил. В вайнахском календаре год делится на 12 месяцев, названия которых были заимствованы из мира животных. Так, март именуется месяцем кукушки «Бекрикъ бутт», так как. в это время прилетает кукушка. Браки в этом месяце считались и в настоящее время\ читаются нежелательными из-за отсутствия собственного гнезда и необустроенности птицы. Второй месяц «Мархи бутт» - месяц поста, который во времена распространения христианства называли «отцовским» С принятием ислама это название закрепилось за месяцем Рамазан по мусульманскому календарю. Четвертый месяц - апрель. Его называют месяцем богини плодородия, весны «Тушоли бутт», атрибутом которого была птица удод «Тушоли котам». Увидеть удода предвещало удачный день. Праздник «Тушоли ціей» считается «женским праздником, и к этому празднику девушки ждали себе
Следующий месяц назван по имени почитаемых вайнахами богов - бога грома, молнии и вообще небесных явлений, «Сели бутт». Ему посвящался праздник первого дождя и радуги. Нередко и сегодня в этот месяц можно услышать на улице детей, поющих песню вызывания дождя, только теперь она приняла значение считалочки.
Шестой месяц года получил название от полевых работ: месяц покоса «Мангала бутт», в горах его называют «Ассар до бутт», месяцем прополки и месяцем косарей. От имени божества «Мятсели», покровителя земледелия и общего благополучия, получил название седьмой месяц «Мятсели бутт». С праздником сенокоса связано божество «Мяцхали» и название месяца «Мяцхали бутт». Девятый месяц - месяц вторичного сенокоса «Тау бутт»
Десятый - месяц молотьбы «Ардар бутт», месяц рогов «Муіаш бутт», месяц ворон «Чкъиги бутт» и месяц ветров «Михи бутт». Одиннадцатый месяц - время случки овец, получивший название «Эрх1 бутт». У ингушей до сих пор существует «особый вид присяги «даца устах» - клянусь бараном».133 Последний, двенадцатый месяц - «Огой бутт» назван по народному преданию именами исчезнувших птиц, которые прилетали вслед за отлетом журавлей и от которых зависела урожайность всего года. Январь -«Наджигонцхой»- праздник Нового года.
Естественно, что с незапамятных времен среди вайнахских племен складывались свои языческие верования, но непреложно и то, что вайнахи, как и все народы мира, испытывали религиозное влияние своих ближних и дальних соседей. В разные периоды исторического развития в силу своего места проживания вайнахи испытывали влияние различных религий: переднеазийского язычества, зороастризма, христианства и мусульманства.
Если в период возникновения древнейших переднеазиатских цивилизаций какие-то предки вайнахов (в составе хурритских, урартских,
133 Крупное Е.И. Средневековая Ингушетия. М. 1971. С.128-129. протохеттских и других племен) проживали непосредственно в их орбите, то это должно было отразиться и на их религиозной природе. Как это вообще свойственно язычеству, некоторые боги, культы, обряды других языческих религий безболезненно проникали в среду вайнахов, где подвергались ассимиляции. Этот процесс был и обратным, но он совершенно не изучен. Можно привести лишь некоторые соответствия, увиденные Дахкильговым И. А., например, в песнях для вызывания дождя вайнахи обращались к богам Ра (ло), Хал (о). С этими именами созвучны египетский Ра, урартский Халди (основа Хал). Бог подземного мира вайнахов Эштр (по Ч. Ахриеву) созвучен с именем вавилонской богини Иштар, которая также увязывалась с подземным миром, а переход богов из женской ипостаси в мужскую и наоборот был не редкостью. Урартские (и у других народов) Ал и Бел соотносимы с вайнахскими богами Алла и Белла. Созвучие видно и в именах местной Тушоли и урартского Тешуба.134 Родство вайнахской Тушоли с подобными ей богинями Ближнего Востока отмечал еще А.Захаров.135 Корни ингушского культа Тушоли, характерного для земледельческого обихода, следует искать «в древних культах Передней Азии».136 Некоторые мифы (например, о дэвах) также сближаются с мифами народов Закавказья и Передней Азии. Но имеется пока еще необъяснимое подобие - например, на языке ингушей понятие «ночь» передается словом «буъйса». Самое древнее упоминание слова «бийса» можно найти в Древнем Египте. «Бает», «Баст-ей» со значением «кошка», ночное животное, чьи глаза светятся во тьме. Древние египтяне почитали богиню-кошку Бает как хранителя ока Солнечного бога - Ра. Пасифая, жена Минотавра, также связана с культом Солнца, она являлась дочерью Гелиоса, тогда как у ингушей бог Солнца носит имя - Гело, а словосочетание Гели-ос означает на чечено-ингушском «Солнце-он», точно так же и имя Зевса - Деус «День-он». Или - подземный мир у вайнахов называется «1ел» (эл), а у германских народов «hel». Можно провести параллели между верховным вайнахским
См.: Захаров А.А. Ингушская богиня Тушоли и Dea Siria Лукиана. - Известия Ингушского научно-исследовательского института краеведения (ИИНИК). Грозный. 1934-1935. Т. VI Вып. 2. 136 См.: Шиллинг Е.М. Культ Тушоли у ингушей. ИИНИК. Т. IV. Вып. 2. Грозный. 1935. С.98. богом ДІала, единым в своем лице богом богов, живущим на небе, и отцом, присматривающим за всеми, с «Дьяус» (древнеиндийским богом неба), Зевсом (Деус) или «Диевас», «Диевс», «Дейвс» - главными божествами в древней мифологии литовцев, латышей и пруссов13 . В этом плане интересна ингушская легенда о Калой-Канте (пастухе-девственнике, которого соблазнили и тем лишили силы), напоминающая некоторыми моментами «библейский миф о Самсоне, вавилонский эпос о Гильгамеше и поздние варианты, относящиеся к феодальной эпохе, в романе «Тристан и Изольда»138.
Вайнахи и ислам
Прежде всего следует остановиться на вопросах перекодировки культурно-религиозных воззрений вайнахов в XIX веке под влиянием мусульманского учения в его реакционных формах, предопределившего последующее развитие культуры вайнахов, их менталитета, и в конечном итоге вылившегося в попытку создания на развалинах СССР собственного, к тому же, как это показала практика, не светского, а религиозного государства, которая столь же не состоятельна, в первую очередь экономически, сколь абсурдна и авантюрна по существу.
Здесь необходимо ответить на вопрос - почему проникновение христианства сначала со стороны Грузии, а затем России, не привело к столь же благоприятному результату?
Восприятие христианского вероучения вайнахами, шедшего со стороны соседнего народа, культурно родственного вайнахам, - Грузии, носило поверхностный характер, т.к. проникало к вайнахам уже адаптированным традиционной языческой культурой Грузии, которая была в значительной мере близка и понятна горцам. Христианские догматы, обряды, элементы культа в данный период были поглощены глубоко развитой системой языческого мировоззрения, адаптированы к художественной языческой традиции вайнахов, переработаны и вошли составной частью в изобразительные коды более позднего времени.
Последняя попытка распространить христианство среди вайнахов со стороны России была предпринята в конце XVIII века. Будучи связана с деятельностью русской христианской миссии, она также имела ограниченный успех, т.к. совпала с началом активной военно-политической экспансии Российской империи на Северном Кавказе.
Собранный еще в конце XVIII- первой половине XIX века правительством материал о вероисповедании северокавказских народов и смешении религиозных обрядов с древними родоплеменными культами и празднествами вселял в христианских миссионеров надежду подчинить вайнахов политическому влиянию России через христианство. Причем в данный исторический период российскую культуру на Кавказе представляли исключительно армия, наместники царской власти и христианские миссионеры, что, естественно, не могло не привести к представлениям горцев об агрессивности русской культуры в целом.
К тому же миссионеры, далекие от представлений о традициях народа, сложившихся веками, обычно были «незнакомы с правилами нравственности»216, действовали неумело, спорадически, даже платили за принятие христианства деньгами и мануфактурой, т.е. занимались подкупом. «Между ингушами встречаются еще старики, которые помнят обращение их в христиан и которые сами крестились. Побуждением к обращению в христианство служило, как рассказывают они, желание получить 50 кол, рубаху и крестик (крестики раздавались медные, но ингуши сначала полагали, что они золотые), которыми снабжали каждого новообращенного. Один из стариков рассказывал мне, что он, подобно другим, несколько раз крестился, чтобы получить деньги, рубаху и крестик...»
Попытки «введения религии христианского закона»218, конечная цель которых состояла в «установлении и утверждении на прочных основаниях между горцами христианства» , в течение XIX в. не раз предпринимались духовными миссиями, но заметных результатов не достигали именно благодаря незнанию ими местной действительности, а также поспешностипри которой предпочтение отдавали насильственным формам внедрения религии.
Наличие в конце XVIII века в Чечне и первой половине XIX в. в Ингушетии в промежуточных горных обществах следов христианства вперемешку с древней религией, свидетельствовало не только о существовании оформившегося и довольно сложного пантеона языческих богов древних вайнахов, но и выражало их религиозный синкретизм и религиозную неустойчивость.
Таким образом, духовная культура вайнахов периода христианизации достаточно эклектична, и данная эклектика могла преодолеваться только с помощью осознанно выбранной консолидирующей культурной системы. Первоначально это было традиционное язычество. Но к концу XVIII века оно было вытеснено новым учением - исламом, которому пришлось выдержать главную борьбу с язычеством, продолжавшуюся свыше 100 лет.
Исламская модель мира, кстати, по многим параметрам этического свойства совпадающая с другими авраамическими религиями единобожия, в том числе христианством, достаточно хорошо совпадала с глубинными основаниями жизни, картиной мира вайнахского этноса до исламского периода. С историческим саморазвитием вайнахов под влиянием религий, приблизившихся к единобожию, а затем и христианства вайнахи уже пришли к понятию единобожия, созвучной времени их активной исламизации. Вера в единого Аллаха и подчиненных ему ангелов и пророков по своей структуре во многом соответствовала вайнахским понятиям о верховном боге ДІала и приближенных к нему второстепенных богов. Это способствовало быстрому укоренению ислама в вайнахской среде.
Определенная толерантность ислама, особенности его культа, сопряженные с общинными ценностями, терпимость к национально-этническим стереотипам, простота обрядовой стороны усиливали тяготение вайнахских сообщества к исламу, порождали сопротивление принятию христианской религии и противостояние официальным имперским властям. Административный нажим русских властей имел лишь то последствие, что к прочим мотивам, содействовавшим переходу в мусульманство, присоединился новый и очень значительный: инстинкт национального самосохранения.
Российско-вайнахские культурные взаимосвязи
Нельзя не отметить, что для первичного русско-вайнахского диалога культур была свойственна случайность и эпизодичность связей, а порой осуществление культурных контактов являлось прямым следствием сложных этнокультурных процессов.
Непосредственное соседское общение с первыми поселенцами славянского происхождения - казаками началось с начала XVI в., со времени их поселения в низовьях реки Терека. Общение естественно вызывало интерес и взаимопроникновение, ведущее к использованию отдельных элементов культуры без утраты взаимной разделенности.
Качественные эти изменения в конечном итоге можно проследить в появлении нового типа горского жителя, в усвоении русского языка, в орудиях производства, в пище, одежде горца, в домашнем убранстве--и архитектуре жилища, т.е. они возникали в результате обмена духовными ценностями.
Чеченцы, основавшие Окоцкую слободу в Терском городе, построенном в 1588 г., хорошо усвоив русский язык, становились проводниками русских посольств в Закавказье, толмачами (переводчиками), гонцами в Москву267.
Русские люди спокойно ездили в горы Чечни и Ингушетии для покупки свинца, а в казачьи городки выходили местные люди, когда обычным делом стало нерусское происхождение жен казаков.269
Таким образом, эти взаимовлияния сказывались в духовных культурах народов: в «семейном и общественном быту, в музыке, песнях и танцах».
В свою очередь местное население оказало влияние не только на форму одежды казаков, на кулинарные предпочтения, но и на их менталитет: «живя между чеченцами, казаки перероднились с ними и усвоили обычаи, образ жизни и нравы горцев».2 1
Несмотря на глубинное несходство бытия вайнахов по содержанию жизнедеятельности и культурного облика с русским народом, несомненно, что и на этом уровне тесного общения формировались элементы межэтнической культуры. Такое растянутое во времени культурное общение вызывало привыкание и постепенное принятие иноэтнических элементов культуры и соответственно способствовало позитивному эффекту межкультурного воздействия.
Как известно, с XVIII века интересы российской политики, обозначившиеся при Петре I, потребовали проникновения на Кавказ, и в начале XIX века Северный Кавказ стал буфером, отделяющим метрополию от её окраины на юге, при этом предпочтение было отдано «силе оружия».
Замалчивание того, что формы и методы исторически прогрессивного процесса культурного сближения народов с начала XIX века протекали в условиях борьбы с политикой царизма, умаление роли национально-освободительной борьбы нерусских народов против царского режима не позволит выделить объективную значимость включения вайнахов ,в общероссийскую культурную орбиту, а с другой стороны, глубже понять истоки культурных антагонизмов/стереотипов, имеющих место и в современном российском обществе.
Тогда, при сообщениях о положении в пограничной полосе внимание фиксировалось только на актах вражды и неприязни, нарушавших обычное течение жизни. И уже начиная с начала XIX в. в глазах русской администрации, а затем и в сознании русских обывателей все народы, населявшие Кавказский хребет и его предгорья, были на одно лицо: это были «мошенники и злодеи», «коварные хищники». Для того чтобы стало .во многом понятнее, как оформлялся образ «кавказца»/«горца» (которому в современности аналог - «лицо кавказской национальности», давно ставший реалией общественно-культурной жизни России XX-XXI века), можно привести несколько высказываний: «Недоверчивы к истине, но легко верят
См.: О внутренней и социальной базе мюридистского движения на Кавказе в XIX в. //Вопросы истории. 1955.№ 6. С.74. 273 ЦГА ЧИАССР. Д. 7 (1). Л. 1-2. сверхъестественным происшествиям... хитры без тонкости и лжецы без нужды... когда чувствуют поверхность над неприятелем, мстительны до зверства; трусливы до подлости, видя свою слабость... о верности и хранении слова понятия не имеют, измены не стыдятся... сердца их сделались скопищами всех гнусных пороков...». 274 В другом исследовании горцев, боровшихся за свою независимость, называли «дикими кавказскими племенами», отказавшимися от царского завоевания и культурных благ, которое оно принесет, автор удивлялся тому, что «они настроены враждебно» против развития в собственной среде «образования и народного благоустройства».275
А:П. Берже обвинял горцев в том, что они не подчинялись исторической необходимости поступиться своеволием для мирного восприятия гражданственности, и пришел к обобщению, что «всегда и везде мелкие полудикие племена ... если и утрачивали национальные особенности и обычаи, то зато получали право на умственное и нравственное развитие».
Позднее к качественным характеристикам характера стали приписывать и отсутствие трудовой культуры, обвиняя горцев в праздности и лени и желании вести только разбойный образ жизни.
Немецкий этнограф и публицист Ф. Канитц называл черкесов фаталистичными, дикими, боящимися работы. «Борьба с ними» казалась неизбежной для России, как для всякого благоустроенного государства, имевшего несчастье стать их соседом.
Нельзя не согласиться с тем, что в официальной политике на Кавказе, как в прошлом, так и в настоящее время особенно слабо выражены две вещи: «знание и учет истории Кавказа; знание и учет психологии, этики, традиций кавказских народов, их взаимоотношений». Например, пытаясь объяснить причины набегов горцев, дореволюционные историки обращали внимание
История войны и владычества русских на Кавказе. М. 1890.T. I.C.5. на тяжелую хозяйственную ситуацию, сложившуюся в горных обществах. Издавна среди кавказских горцев распространен анекдот о земледельце, который вспахал свое поле, прилег отдохнуть, а потом долго не мог найти принадлежащий ему участок, потому что он оказался накрытым буркой, брошенной на землю. Эта была горькая шутка, ибо из-за размера пахотного надела и сурового климата высокогорья урожая едва хватало, чтобы удовлетворить свои собственные нужды. Поэтому считалось, что при такой «бедности и своеобразных взглядах на черный труд хозяйственные недочеты приходилось горцу пополнять воєнною добычею». Существовали и иные точки зрения: «Мы находим, что не «гениальный план» заселения казаками занятых горцами местностей и изгнание последних из гор являются следствием разбоев горцев, а, наоборот, самые разбои являлись следствием «гениального плана». Кроме того, в книге «Завоевание Кавказа Россией» отмечалось, что к набегам горцев побуждало «желание приобрести известность храброго джигита, прославиться своей удалью по всем долинам и горам, сделаться героем песен ... Кто не хищничал, тот не пользовался уважением в народе». Несмотря «на стремление воевать и грабить, ингуши все лее славятся своим трудолюбием, а об их усердии говорят достаточно хорошо возделанные, тщательно огороженные каменными насыпями пашни, на которых сеют пшеницу и ячмень, и маленькие канавки для орошения полей и лугов». Не согласиться с такими утверждениями невозможно. Следовательно, то, что представителями одной культуры в данном случае рассматривалось как доблесть, храбрость и мужество, представителями другой воспринималось как преступление.
Строительство новых укреплений с уничтожением горских аулов и насильственным переселением их жителей, вырубкой лесов и садов; принудительное привлечение местного населения к постройке военных
Путешествие в Крым и на Кавказ Моритца фон Энгельгардта и Фридриха Паротта, доктора медицины. - Ингушетия и ингуши. Москва-Назрань. 1999. С. 112-114. дорог, мостов и военный порядок «штрафов» и «контрибуций» за малейшее уклонение от этих повинностей; карательные экспедиции, при которых репрессии осуществлялись по принципу «круговой поруки», когда, по свидетельству декабриста Н.Н. Раевского, царские военачальники «мстили целым племенам за вину нескольких лиц»284, приводили к «непрерывной ненависти свободных горских племен к русскому владычеству». По словам Л.Н. Толстого, горцы испытывали чувство, которое было даже «сильнее ненависти», «отвращение, гадливость и недоумение перед нелепой жестокостью» завоевателей порождало «желание истребления их».
Вскрывая подлинные причины возникновения затяжного и самоотверженного характера борьбы горцев против царского господства на Кавказе, Н.А. Добролюбов отмечал, что «во-первых, ненависть к чужому господству вообще сильна была в горских племенах; во-вторых, наше управление на Кавказе не было совершенно сообразно с местными потребностями и отношениями».
С начала фактического вооруженного поглощения Северного Кавказа можно говорить о реальных насильственно-интегративных контактах между этносами и их культурами. Экономические, политические и культурные воздействия России на северокавказских горцев всегда зависели от целей, и соответственно методов и характера их проведения, от степени совместимости местной этнической культуры и норм, привнесенных извне.
Россия по отношению к народам Северного Кавказа объективно выступала в качестве носительницы начал европейской цивилизации..и прогресса. Однако для вайнахских традиционных обществ это была внешняя сила, дезорганизующая глубинные основы сложившегося духовного мира, уклад жизни и деятельности горцев, которая породила встречный поток развития архаических и традиционалистских ценностей, отдаленные последствия которой ощущаются и по сей день.
