Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОЕ ИЗМЕРЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНОГО ПРОСВЕТИТЕЛЬСТВА В ПОВОЛЖЬЕ 22
1.1 «Просветительство» и «просветитель»: сущность понятий 22
1.2 Методологические подходы к исследованию феномена 37
1.3 Этапы становления и развития просветительства в поволжье 46
Выводы по главе I 52
ГЛАВА II. КУЛЬТУРНОЕ ПРОСТРАНСТВО НАЦИОНАЛЬНОГО ПРОСВЕТИТЕЛЬСТВА ПОВОЛЖЬЯ 54
2.1 Предыстория идей национального просветительства 54
2.2 Традиционные культурные и семейные институты как фундамент национального просветительства 77
2.3 Россия и Восток: аксиологические аспекты движения народов края 87
2.4 Роль и место национальной интеллигенции 113
Выводы по главе II 129
ГЛАВА III. ОСОБЕННОСТИ СОЦИАЛЬНО-ТИПОЛОГИЧЕСКОГО ОСМЫСЛЕНИЯ
ПРОСВЕТИТЕЛЬСТВА 131
3.1 Культурно-языковое строительство 131
3.2 Культурологический дискурс как одна из форм мышления просветителей 148
3.3 Проблема этнокультурной идентичности в деятельности национальных просветителей Поволжья 177
Выводы по главе III 192
ГЛАВА IV. ПРОСВЕТИТЕЛЬСТВО КАК ФАКТОР ИДЕЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ ШКОЛЫ 195
4.1 Распространение принципов национальной школы 195
4.2 Возможные модели развития образования 222
4.3 Самоопределение учительства как агентов национального просветительства 247
Выводы по главе IV 255
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 258
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА 265
ПРИЛОЖЕНИЕ 307
- «Просветительство» и «просветитель»: сущность понятий
- Предыстория идей национального просветительства
- Культурно-языковое строительство
Введение к работе
Поволжье рассматривается историками и социологами как относительно самостоятельный и целостный регион, как единое (с середины XIX века) культурно-образовательное пространство, уникальный образец взаимодействия разных этнических культур Общность исторических судеб, экономической жизни и образовательных институтов детерминировала развитие культуры нерусских народов Поволжья (марийцев, мордвы, татар, чувашей, удмуртов) в середине XIX - начале XX века. Все эти факторы делают Поволжье наиболее показательным с точки зрения изучения национального (в значении - нерусское) просветительства.
В науке не сложилась концепция национального просветительства как целостного социокультурного, философского и историко-педагогического феномена, сказавшегося на формировании всей сферы национальной культуры периода модернизации этнических социумов во второй половине XIX - начале XX века. Всестороннее и тщательное исследование затруднялось, с одной стороны, незавершенностью многих инициированных просветительским движением начинаний (к 1917 году не были решены выдвинутые движением социально-политические задачи), а с другой стороны, отсутствием общетеоретических подходов к определению самих понятий «национальное просветительство» и «национальный просветитель».
Тем не менее, национальное просветительство Поволжья и деятельность его субъектов - сквозная тема, позволяющая изучать структурные компоненты национальной культуры, полноценно анализировать пути становления этнического сознания народов, формирование их политических устремлений, развитие межнациональных отношений. Оно является закономерным этапом в национальной истории, связанным с культурно-цивилизационной эволюцией внутри традиционных этнических социумов. Теоретико-методологические и конкретно-исторические аспекты модернизации находят в национальном просветительстве продуктивные гносеологические аналогии.
Национальное просветительство - исторический феномен, отразивший в себе разные стороны этнической культуры нерусских народов России. Оно во многом определило их современное цивилизационное развитие, пути сближения с достижениями мировой и русской культуры. В нем произошло объединение общечеловеческих идей Просвещения и национальных культурных традиций.
Эпоха Просвещения, определяющая культурный водораздел между феодализмом и новым временем, отличалась от предыдущих моделей философствования стремлением распространить научные знания на самые широкие слои населения, освободить разум человека, переустроить общество на основе изменения человека. Европейское и российское просветительство сказалось на развитии общественного сознания, разнообразных отраслей научного знания, методологии науки, на общественно-педагогическом движении.
Просветительство нетитульных народов России, обладая общепросветительским сциентистским пафосом, представляло собой интеграционный культурно-исторический феномен, охватывающий вопросы национального строительства, культуры и образования, обеспечивающий «внутренний культурный рост» народов (Н.В. Никольский), способствующий «поднятию их духовно-нравственного уровня и материального благосостояния» (И.Я. Яковлев), помогающий «росту народного самосознания, приобщению к общечеловеческой семье культурных народностей» (М.Е. Евсевьев).
Привычность присутствия темы национального просветительства в краеведческой литературе породила традицию универсального применения понятий «национальное просветительство», «национальный просветитель» ко всем культурным явлениям и институтам, что мешает полноценному пониманию значимости феномена национального просветительства, его сущности, размывает хронологические рамки этого явления, мешает осмыслению его социокультурной значимости.
Традиция восприятия национального просветительства Поволжья в рамках «этнических квартир» сужает общественную и культурную значимость этого явления общественного сознания, переводит его в разряд периферийных процессов общественно-политической жизни России, не позволяет выявить его целостность и подлинную ценность.
Степень научной разработанности проблемы Европейскому и российскому просвещению соответствует богатая историографическая традиция, основа которой была заложена еще Г. Гегелем и И. Кантом.
В России XIX - начала XX века к теме просветительства обращались В.Г.Белинский, Н.А. Добролюбов, В.И. Ленин, Г.В. Плеханов и др. [см.: 30; 87; 176; 293]
Советская и российская историография прошлого века обеспечила изученность явления на общеконцептуальном уровне, в контексте биографий просветителей и отдельных отраслей знаний: философии, педагогики, истории, литературоведения, естественных наук, и т.д. (Б.М. Бим-Бад, Ю.В.Василькова, Г.Н. Волков, А.В. Гулыга, М.А. Дынников, З.А. Каменский, Н.М. Мещерякова, В.И. Моряков, А.П. Огурцов, В.Ф. Пустарнаков, И.Я. Щипанов, Р.Г. Эймонтова и др. [см.: 35; 51; 61; 62; 83; 141; 143; 216; 273; 274; 306; 433; 435]).
Изучение национального просветительства в России связано с появлением в начале XX века трудов, посвященных просветительству кавказских народов (К. Хетагуров [см.: 387]). Тогда же была заложена традиция изучения этого социокультурного явления, исходящая из этнической принадлежности его представителей - просветителей. Данное направление остается весьма плодотворным и в современной историографии (например, работы Л.М. Беленчук, Р.С. Бозиева [см.: 29; 45]).
Историографию национального просветительства можно разделить на отдельные блоки: биографический, отраслевой, концептуальный.
Биографический блок представлен самой значительной по перечню антологией. Краеведы традиционно уделяют серьезное внимание лично стям просветителей как фигурам-катализаторам этнического самосознания, ученым-энциклопедистам, стоявшим у истоков разнообразных этнокультурных начинаний.
Среди поволжских ученых наиболее плодотворно работают в этом направлении татарские и чувашские исследователи. За последние полвека ими было создано полноценное направление исторического и историке— педагогического краеведения: изучение деятельности национальных просветителей - Ш. Марджани, К. Насыйри, Н.В. Никольского, Г. Тукая, И.Я.Яковлева (Я.Г. Абдуллин, В.Д. Димитриев, Д.Е. Егоров, Н.Г. Краснов, СМ. Михайлова, Р.И. Нафигов, И.З. Нуруллин, К.Ф. Фасеева, Я.И. Ханби-ков, А. Юзеев и др. [см.: 5; 86; 109; ПО; 163; 164; 194; 195; 232; 270; 380; 383; 41; 442]). Существуют исследования биографий марийских, мордовских и удмуртских просветителей: М.Е. Евсевьева, И.С. Михеева, С.Г. Ча-вайна (П.А. Апакаев, В.И. Беззубов, Е.Г. Осовский, А.С. Патрушев, К.Н.Сануков, А.Ф. Степанов, З.В.Суворова и др. [см.: 17-19; 28; 277; 285; 330 - 333; 355; 358; ]). Учеными-краеведами выявлен и систематизирован богатейший фактологический пласт, связанный с деятельностью просветителей, их научной и человеческой биографией, доказано их кардинальное влияние на развитие разных сторон культурной и государственной истории отдельных этносов.
Отраслевые исследования национального просветительства возникают в начале XX века. Именно тогда наследие просветителей как ученых-энциклопедистов последовательно включалось в активный научный оборот и органично вошло в современные исследования по разным отраслям национальной науки и культуры: археологии, истории, этнографии, фольклористики (В.К. Абрамов, Н.Ф. Беляева, Н.И. Бояркин, В.Е. Владыкин, П.В. Денисов, М.Ф.Жиганов, Т.Ю. Красовицкая, П.П. Кузнецов, А.М.Леонтьева, Р.Х. Мингазов, Н.Ф. Мокшин, Н. Надиров, Л.И. Никонова, Н.С.Попов, К.Ф. Фасеева, Н.Г. Юрченкова и др. [см.: 31; 60; 85; 114; 165; 168; 177; 178; 190; 191; 215; 226; 380; 434]). Наиболее обстоятельно в тру дах филологов были изучены лингвистическая и литературно-художественная стороны деятельности просветителей (Р.У. Амирханов, А.И. Брыжинский, В.М Ванюшев, К.К. Васин, М.Х. Гайнуллин, Ф.К. Ермаков, М.З. Закиев, А.Г. Каримуллин, А.И. Маскаев, В.И. Рогачев, А.П.Феоктистов, Н.И. Черапкин и др. [см.: 13; 14; 50; 52; 53; 68; 69; 113; 115; 148; 149; 382; 426]).
Широкое использование трудов ученых-просветителей способствовало росту их авторитета, особенно в отдельных отраслях гуманитарного знания: для историков они интересны и важны историческими трудами; для этнографов - полевыми материалами и музейными экспозициями; лингвисты анализировали труды просветителей в области языкового строительства, грамматики, составления словарей; педагогов интересовала их роль в развитии школ края. Подобный подход препятствовал постижению национального просветительства как целостного явления культуры.
Всестороннему осмыслению «мешал» и этнический подход к изучению наследия просветителей. Само просветительство не было строго национально направлено: национальные просветители объективно создавали единое культурно-образовательное пространство Поволжья. Закономерно, что в работе П.А. Апакаева «Просветители марийского края» [см.: 18] значительное место уделено удмуртскому просветителю И.С. Михееву. В некоторых гносеологических построениях исследователей деятельность ученых-просветителей жестко изолируется в национальных рамках. Это вызывает «сопротивление» изучаемого материала: многообразие интересов и видов деятельности не укладывается в строго национальные рамки, межличностные связи остаются не затронутыми, многие труды иноэтничных просветителей, связанные с проблемами изучаемого народа, выпадают из спектра интересов ученых, обедняется контекст исследований.
На уровне отдельных народов Поволжья просветительство как значительное социокультурное явление, а не как аспект деятельности лучших сыновей народа, изучено только у татар. Эти работы составляют третий, концептуальный, блок историографии национального просветительства. Уже в двадцатых годах прошлого века появились труды, представляющие просветительство как значительное явление в культурной истории татар (Д. Валидов, Г. Ибрагимов, Г. Сагди [см.: 49; 121; 122]). Термин «просветительство», как правило, не употреблялся, речь шла о религиозном реформаторстве. Однако авторы давали глубокую характеристику личностям просветителей, пытались показать условия формирования и развития этого течения общественной мысли, выявили значительный фактический материал. Осмысление татарского просветительства с философских позиций было сделано в семидесятые годы XX века в труде Я.Г. Абдуллина [см.:5].
Таким образом, историографический анализ показывает, что в многочисленных краеведческих работах, посвященных национальному просветительству Поволжья, представлены лишь первые попытки его теоретического осмысления как единого социокультурного феномена. Это, на наш взгляд, привело к тому, что национальное просветительство выпало из спектра изучения общероссийского просветительства. Вместе с тем, богатая историографическая база локальных работ по проблемам национального просветительства, включающих в себя значительный массив фактологических данных, создает предпосылки для целостного изучения феномена национального просветительства как части общероссийского просветительского движения.
Противоречие между потребностью современного общественного развития в восполнении знаний о национальном просветительстве как целостном, а не сугубо этническом явлении, и необходимостью изучения опыта национальных просветителей в сфере культурно-национального строительства с точки зрения современных практических задач построения гражданского общества, а также логика развития гуманитарного знания, с одной стороны, и отсутствием соответствующих культурологических работ, с другой, определили проблему исследования. Она состоит в раскрытии социокультурного феномена национального просветительства, в выявле ний основных характеристик просветительства разных народов и их проявления на примере деятельности выдающихся представителей народов Поволжья - национальных просветителей - и черт, которые предопределили харизматическое воздействие на культуру, образование, социальное и религиозное сознание и обозначили направления их практической деятельности.
Выбор хронологических рамок работы (вторая половина XIX - 30-е годы XX вв.) обусловлен тем, что этот период целостно включает в себя становление, расцвет и угасание национального просветительства в Поволжье под влиянием социально-экономических и политических процессов в истории народов края и России в целом.
Объект исследования - культура нерусских народов Поволжья второй половины XIX - начала XX века.
Предмет исследования - становление и развитие национального просветительства в Поволжье как социокультурного феномена.
Цель исследования - представить концепцию национального просветительства как комплексное социокультурное явление, определить предпосылки формирования национального просветительства в Поволжье, основные направления его развития и степень влияния на этническую культуру.
В соответствии с проблемой, целью, объектом и предметом исследования были поставлены следующие задачи:
Разработать и обосновать понятийный аппарат проблемы национального просветительства.
Теоретически обосновать применение новых методологических подходов к изучению национального просветительства.
Определить культурологическое пространство, сформировавшее национальное просветительство нерусских народов Поволжья.
Представить систему социокультурных требований к личности национального просветителя.
5. Установить этапы становления и развития национального просветительства в Поволжье.
6. Раскрыть социально-типологическую сущность национального просветительства через характеристику культурологического дискурса просветителей и направлений их практической деятельности по развитию национальной культуры.
7.Охарактеризовать национальное просветительство как фактор развития образования и школы нерусских народов в Поволжье.
Теоретико-методологические основания и источники исследования. Осмысление национального просветительства требует привлечения новых, относительно изучаемой темы, теоретико-методологических подходов, позволяющих обосновать концепцию национального просветительства.
Социокультурный подход (М.Вебер, Н.И. Лапин, П.А. Сорокин и др.) способствовал пониманию общества в совокупном единстве культуры и социальности, позволяющий изучать взаимовлияние персонажей разных культурных традиций и социальных предпочтений. Он, помогая целостно осмыслить национальное просветительство в его исторической, общественной и культурной многомерности, способствует глубокому проникновению в сущность процессов национального возрождения - цели национального просветительства.
Цивилизациоппый подход (Н.Я. Данилевский, Г. Зиммель, П.А. Сорокин, А.Тойнби, О. Шпенглер и др.), являясь основой концептуальной интерпретации эволюции социокультурных процессов, позволил осмыслить историческое развитие человечества и отдельного народа в полном объеме, учитывая материальные и духовные начала. Его предметом является не отдельная сторона человеческого бытия, а совокупность всех форм жизнедеятельности того или иного общества в единстве их преемственности. А ход истории выявляется в процессе внутренней динамики, внешнего противоборства и взаимовытеснения культурно-исторических типов (Н.Я. Да нилевский). Движущей силой цивилизации является «творческое меньшинство» (в нашем случае - персоны просветителей), носитель «жизненного порыва», который, отвечая «зову истории», тянет за собой «инертное большинство» (А. Тойнби). Этот подход дал возможность исследовать базисные культурные, социально-педагогические традиции народов края как источники национального просветительства.
Выбор аксиологического подхода (Л.С. Ахиезер, А.В. Гулыга, М.С.Коган, Л.Н. Столович, В.П. Тугаринов и др.) обусловлен возможностью изучать генезис национального просветительства как своеобразного исторического и социокультурного феномена через признание приоритета общекультурных, кросскультурных и собственно национальных ценностей. Этот подход обеспечил реализацию специфических для аксиологического статуса функций исследования, среди которых: оценивающая, выражающаяся в развитии адекватной оценки фактов, явлений, событий и идей, характеризирующих национальное просветительство; ориентационная, связанная с возможностью выстраивать параметрию ценностной иерархии и определять приоритетные аксиологические характеристики феномена; регулятивная, ориентирующая на учет как общечеловеческих, так и региональных, национальных ценностей в их взаимосвязи и взаимозависимости.
Осмысление комплексного социокультурного феномена национального просветительства потребовало синтеза позитивных принципов различных методологических подходов с самостоятельным эвристическим полем. Методологическое основание исследования, созданное социокультурным, цивилизационным, аксиологическим подходами, дополнялось рядом методов и принципов, выполняющих в настоящем исследовании «служебные» функции:
сравнительно-исторический метод — рассмотрение многообразия этнических культур Поволжья для компаративистских исследований, возможности сопоставления явлений культуры в общем контексте национального просветительства;
герменевтический метод (Х.Г. Гадамер, В. Дильтей, В. Малахов, П.Рикер и др.), обеспечивший обоснование диалогичного характера взаимодействия культур в рамках национального просветительства Поволжья;
метод интерпретации, детерминированный обращением к духовному наследию национальных просветителей Поволжья и использованный для восстановления смысла и роли этого наследия в культурном контексте эпохи;
идеи синергетической теории (А.Г. Асмолов, И.И. Пригожий, Г. Шеф-фер и др.) обеспечивали анализ национального просветительства как части нелинейной открытой системы культуры;
социальный (событийный) подход (М.Блок, Л. Февр, А.Я. Гуревич и др.), вводящий в культурологические исследования анализ повседневности, способствовал расширению фактуальной основы исследования национального просветительства;
биографический метод (К.А. Абульханова-Славская, Б.Г. Ананьев, Н.Гартман, С.Л. Рубинштейн, М. Хайдеггер и др.) возвращает человека в историю идей, что стало необходимым условием изучения национального просветительства как строго персонифицированного явления.
Большое значение в теоретико-методологическом аспекте имели фундаментальные работы в области философии и культурологии (Г.В.Гегель, И.Г.Гердер, П.А. Гольбах, И. Кант, B.C. Библер, Ю.Г. Волков, Н.И. Воронина, А.А.Гагаев, Б.С. Ерасов, К.Гирц, С.Н. Иконникова, З.А. Каменский, Н.И.Киященко, А.Ф. Лосев, А.П.Огурцов, В.Ф. Пустарнаков, М. Элиаде и др.). Конкретно-исторические стороны междисциплинарной проблемы национального просветительства раскрываются с опорой на исследования в области отечественной истории и истории национальных отношений (А. Геллнер, А. Каппелер, В.Ф. Кирдяшов, Т.Ю. Красовицкая, Н.М. Мещерякова, А.П.Сахаров, В.А.Тишков, С.А. Токарев, М. Хрох, В.А. Юрченков и др.); истории и философии образования (М.В. Богуславский, П.А. Гагаев,
Г.Б. Корнетов, Е.Г. Осовский, З.И. Равкин, П.Г. Щедровицкий, В.Д. Шад-риков и др.); этнопедагогики (Г.Н. Волков, М. Мид и др.).
Источниками исследования стали труды просветителей в разных областях научного знания; архивные и опубликованные документы, отражающие жизнь и научную деятельность национальных просветителей; документы, характеризующие социокультурное состояние народов края; материалы съездов, совещаний и конференций с участием просветителей, а также съездов и совещаний по вопросам культуры, просвещения и образования нетитульных народов России в целом, и отдельных народов Поволжья в частности.
Использованы материалы Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского государственного исторического архива в Санкт-Петербурге (РГИА), архива Республиканского центра хранения, изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ), Архива Российского государственного этнографического музея (АРГМЭ), национальных архивов Татарстана (НА РТ), Удмуртии (ЦГА РУ), Чувашии (ЦГА ЧР), Мордовии (ЦГА РМ), рукописного фонда Научно-исследовательского института гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия (НИИ ГН), архива Мемориального музея М.Е. Евсевьева при МГПИ им. М.Е. Евсевье-ва (АММ МГПИ), научного архива Чувашского государственного института гуманитарных наук (ЧГИ ГН).
Научная новизна работы заключается в следующем.
Разработан и уточнен понятийно-терминологический аппарат проблемы национального просветительства, позволяющий избежать расширительного толкования.
Впервые к изучению национального просветительства применены современные методологические подходы, позволяющие представить национальное просветительство как одну из национально-региональных форм в общих рамках российского просветительства, исключить нацио нальное просветительство из разряда периферийных процессов общественно-политической жизни России.
Обоснован строго персонифицированный характер национального просветительства на кофигуративном этапе этнических историй, определена система требований к личности национального просветителя, что позволяет поднять статус национального просветителя в отечественной историографии.
Определено культурное пространство, формирующее национальное просветительство в Поволжье: социально-исторические условия пореформенной России; традиционные культурные и семейные институты; русская, восточная, а через них и мировая культура; деятельность первых представителей национальной интеллигенции.
Установлены этапы становления и развития национального просветительства в Поволжье; выявлено общее и особенное в просветительстве нерусских народов Поволжья; обосновано совпадение и различие устремлений.
Осуществлено социально-типологическое осмысление национального просветительства через характеристику направлений деятельности национальных просветителей Поволжья как ученых-энциклопедистов в становлении и развитии национальной культуры и конкретных областей науки (развитие национальной письменности и художественной литературы, национальных отраслей научного знания, периодической печати, создание культурно-просветительных обществ и воспитание национального самосознания).
Выявлено влияние национального просветительства - полноценного явления российского образовательного пространства второй половины XIX - начала XX века - на развитие национального образования и школы марийцев, мордвы, татар, чувашей, удмуртов для реализации задач национального возрождения; проанализирована эффективность их общественно-педагогической деятельности как механизма национального возрождения.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что его результаты расширяют и конкретизируют научные представления о развитии культуры народов России второй половины XIX - начала XX века; составляют основу для решения крупной научной проблемы, связанной с определением места национального просветительства в истории российской культуры исследуемого периода. Рассмотрение национального просветительства Поволжья как составной части и формы проявления общероссийского просветительства позволяет включить его в контекст мирового социокультурного процесса. Создание концепции национального просветительства как инструментария гуманитарного знания будет способствовать расширению объектного и предметного поля культурологических и социально-исторических исследований, выявлению их влияния на современные социокультуные процессы в регионально-национальном аспекте и дополнит содержание культурологии, истории образования и педагогической мысли. Установление хронологических рамок позволит на теоретической основе определить подходы к изучению данного социокультурного феномена. Исследование вносит вклад в разработку понятийного аппарата культурологии и истории образования и педагогической мысли. Определение этапов позволяет на новой теоретической основе реконструировать социально-исторические процессы в национальном культурном пространстве России.
Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты обогащают представления о национальном просветительстве, его роли и функциях; создают методологическую, теоретическую и фактологическую основу для составления учебных программ и формирования содержания соответствующих лекций и семинаров в рамках государственного образовательного стандарта по философско-культурологическим и педагогическим дисциплинам; представляют материал для разработки спецкурсов и спецсеминаров как для студентов вузов, так и для слушателей системы повышения квалификации преподавательских кадров.
Теоретические положения и выводы углубляют концептуальные представления о направлениях государственной национальной политики в области культуры.
Проведенный анализ становления и развития национального просветительства в Поволжье позволяет разрабатывать научно-методические рекомендации по дальнейшему изучению истории, теории и практики современной национальной школы в Поволжье.
Созданные и апробированные авторская программа «Национальное просветительство Поволжья: история и актуальные проблемы», учебное пособие «Национальное просветительство Поволжья (вторая половина XIX - начало XX века)» могут найти применение в массовом опыте педагогического образования.
На защиту выносятся следующие положения.
1. Национальное просветительство Поволжья определяется как часть общего просветительского процесса, направленного на демократизацию и реформирование традиционных устоев общественной жизни России в условиях перехода нерусских народов от феодальных отношений к отношениям нового времени. В просветительстве нерусских народов накоплен исторически выверенный опыт решения проблем национального развития через формирование сферы культуры. Впервые в науке вводятся определения: «Национальное просветительство» - особый социальный и философский феномен культуры, концентрированно выражающий в воззрениях и деятельности видных представителей своих народов: своеобразие национального менталитета; традиционные и инновационные, религиозные и родоплеменные, общечеловеческие и национальные стороны жизни; целостность и синкретизм мировосприятия народа, его интересы и потребности; предлагающий пути реализации этих потребностей; «национальный просветитель» - субъект национального просветительства, представитель этноса, способный персонифицировать национальный идеал, формулировать национальную идею и национальный интерес, отличающийся ста бильной положительной этнической идентификацией, энциклопедично-стью образования и направлений деятельности, обладающий харизматич-ностью личности в глазах соплеменников.
К изучению национального просветительства впервые применена методология, включающая в качестве основных подходов, социокультурный, аксиологический, цивилизационный, что позволило построить целостную социокультурную концепцию национального просветительства.
Национальное просветительство сложилось на базе конкретных исторических условий в период общей модернизации страны. Оно сформировалось под воздействием традиций национального социума; под влиянием русской и восточной, а через них - мировой культуры в целом, которое было опосредовано общением с представителями российской и восточной исламской интеллигенции, культивировано педагогической средой передовых учебных заведений края. Условия и факторы, сказавшиеся на становлении и развитии просветительства, детерминировали глубокое понимание духовных и экономических интересов этносов, обусловили гармоничное соотношение общечеловеческого, общероссийского и национального в мировоззрении просветителей, которые стали преемниками первых представителей национальной интеллигенции Поволжья.
Представлена типология национального просветителя, которая отразила ускоренное интеллектуальное развитие этносов. Катализатарами национального возрождения народов Поволжья второй половины XIX -начала XX века стали М.Е. Евсевьев у мордовского народа, С.Г. Чавайн -у марийского, Ш.Марджани, К. Насыйри, Г. Тукай - у татарского, И.Я.Яковлев и Н.В. Никольский - у чувашей. Черты, присущие национальным просветителям: высокая образованность при безусловной устойчивой положительной этнической идентичности; энциклопедизм научных интересов и разнообразие сфер деятельности; харизматичность в глазах современников.
Энциклопедизм просветителей способствовал процессам этнокультурного возрождения, которые не были обособлены друг от друга и часто интегрировались, что приводило к усилению эффективности работы по национальному возрождению, он также обеспечивал культурную диффузию. Харизматичность личности просветителей, признание за ними роли бесспорных этнических лидеров делали культурные инициативы (создание письменности, развитие национальной литературы, пропаганду нетрадиционных культурных ценностей и т.д.) популярными в народной среде и усиливали их эффективность.
5. Автор утверждает, что национальное просветительство было нестатичным явлением: его культурная динамика характеризуется тремя этапами, некоррелируемыми у разных народов во времени, но совпадающими содержательно.
Первым был конфессиональный этап: миссионерский этап в просветительстве крещеных народов края и религиозно-реформаторский - в исламском просветительстве. Потенциал традиционных конфессий адаптировался применительно к задачам национального просветительства (преодоление этнокультурной изоляции, приобщение к достижениям русской культуры и современной цивилизации, повышение культурно-экономического и политического статуса родного народа). На втором этапе (культурно-педагогическом), произошла секуляризация мышления и интересов просветителей, были определены национальные приоритеты их деятельности, оформились просветительские программы. На этом этапе национального просветительства в Поволжье произошло институциональное оформление культур нерусских народов через формирование национальной письменности, литературного языка, национальных отраслей научного знания, готовились кадры национальной, главным образом учительской интеллигенции, шло активное развитие инородческих школ. На третьем этапе (общественно-политическом) культурные задачи национального просветительства дополнились политическими: были выдвинуты требования культурной автономии, равенства национальных языков в государственной и образовательной сферах, создавались общественные партии, развивалась национальная школа народов Поволжья.
При совпадении стержневых направлений национального просветительства особенности их реализации определялись исторической и этнокультурной спецификой народов (характер хозяйства и степень вовлеченности в общероссийские экономические связи, языковая и конфессиональная ситуации и т.д.)
6. Инициативы национального просветительства стали способом реализации демократических устремлений пореформенного общества применительно к нетитульным народам, условием их национального возрождения. Впервые выделена система развития национальными просветителями сферы национальной культуры: изучение и сохранение традиционной культуры, развитие письменности, литературных языков, национальных отраслей гуманитарного знания, формирование национальной интеллигенции, утверждение национальной идентичности, создание национальных организаций и т.д.. Энциклопедизм (по своей сути) наследия просветителей послужил базисом для разработки различных отраслей науки (истории, археологии, этнографии, фольклористики, лингвистики, педагогики и т.д.).
7. Результатом национального просветительства, реализующего задачи социокультурной модернизации нерусских народов, явилось национальное общественно-педагогическое движение, которое через инициативную деятельность субъектов просветительства утверждало в массовом сознании традиционных этнических социумов ценности образования и просвещения; разрабатывало содержание образования и методические основы национальной школы края, готовило национальное учительство как агентов просветительства, учебную литературу на национальных языках, создавало доступные образовательные учреждения, отвечавшие потребностям социально-экономического и культурного развития нерусских наро дов; способствовало их интеграции в российское и мировое культурное пространство.
Достоверность результатов исследования обеспечивается методологической обоснованностью исходных параметров исследования, широким набором методов культурологического анализа, адекватных его природе, задачам и логике. Изучение феномена национального просветительства осуществлялось в постоянном сопоставлении с европейским и российским аналогом, исследованием социокультурной истории народов Поволжья в общем контексте российской истории. Использовалась широкая источни-ковая база, включающая в себя обширный документальный и аналитический массив.
Апробация работы. Основные результаты диссертационного исследования опубликованы в двух авторских монографиях, в четырех главах коллективных монографий, одном учебном пособии, в восьмидесяти пяти статьях и тезисах. Результаты исследования докладывались на международных, всероссийских, региональных и республиканских научных и на-учно-практических конференциях (1989 - 2005) в Глазове, Ельце, Йошкар-Оле, Москве, Казани, Н.Новгороде, Саранске, Ульяновске, Чебоксарах и других городах.
Материалы исследования нашли применение при обосновании и реализации программы Правительства Республики Мордовия «Год мордовского просветительства» (2004).
Апробация выводов работы также осуществлялась в ходе преподавания нормативных курсов «Философия и история образования», авторских курсов «Национальное просветительство: история и актуальные проблемы» и «История образования и педагогической мысли в Мордовском крае с древнейших времен до наших дней».
Автором по теме исследования опубликовано 87 работ, общим объемом 89 п.л.).
Структура диссертации соответствует общей логике исследования и включает введение, четыре главы, заключение в объеме 265 страниц, список источников и литературы из 469 наименований, приложение 26 страниц.
«Просветительство» и «просветитель»: сущность понятий
Проблема терминологии - одна из важнейших в науковедении. Дискуссии вокруг дефиниций выходят за рамки схоластических споров и обладают принципиальным значением для методологии науки. К основным качествам терминов, составляющих понятийный аппарат всякой науки, ученые относят точность и однозначность. Двусмысленность обычно связана с нарушением основных логических законов, в то время как «точность и однозначность терминов определяют коммуникативную функцию языка науки, возможность трансляции ее достижений».
Не ошибемся, если скажем, что просветительство является востребованной темой обществознания. Степень влияния этого движения передовой общественной мысли на разные стороны социальной жизни всегда была весьма значительной. Междисциплинарный характер проблемы просветительства предопределил устойчивый и многоплановый интерес к нему со стороны представителей разных отраслей обществознания.
Популярность термина «просветительство» ввела его в активный лексический оборот разных наук и «затуманила» значение слова. В категории «просветительство» смешались лексико-семантические поля данного термина: гносеологическое, обыденное, европейское сциентистское, религиозное и т.д. В результате этого в гносеологии нет ясного толкования понятия, а присутствует лишь не всегда четкое представление, лишенное географической и временной определенности. «Просветительство» и рядопо-ложенные с ним историко-философские и философско-педагогические категории - «просветитель», «просвещение» - принадлежат к наиболее терминологически размытым дефинициям в обществознании. Как заметил Ж. Нива, просветительство (Aufklerung, les Lemurs) — понятие «довольно неопределенное» [234, 345 - 351], и сама вариативность однокоренной лексики подтверждает эту неопределенность.
Эволюция дефиниций «просветительство», «просвещение», служит подтверждением очевидной закономерности: чем продолжительнее присутствие понятия в терминологическом аппарате наук, тем более размыты его семантические границы и тем менее корректно его употребление. Смена господствующих тенденций в политике, языке, культуре меняет смысловое пространство слова.
Анализ энциклопедических словарей и научных работ свидетельствует о значительном разнобое в содержательном определении категорий «просвещение» и «просветительство». Просветительство рассматривается как производная категория от понятия «просвещение», которое, в свою очередь, выступает одновременно как историческая эпоха (эпоха Просвещение), как идеология, как течение общественной мысли, как совокупность мер по развитию и подъему образовательного уровня населения [см.: 166, 369; 275, 619; 343, 518].
Отчасти подобная нечеткость толкования объясняется ситуацией, сложившейся в философии вокруг проблемы просветительства и эпохи Просвещения: с начала тридцатых годов XX века просветительство рассматривали как условный термин для обозначения многообразных философских учений второй половины XVII — XVIII века [см.: 141, 256].
Все это побуждает провести специальный анализ эволюции понятия «просветительство» и тем самым определить содержание титульного понятия нашей темы: национального просветительства.
В лексическом составе русского языка слова «просвещение» и «просветительство» имеют давние традиции употребления. Они укоренились в Киевской Руси вместе с упрочением позиций христианства. В «Словаре древнерусского языка по письменным памятникам» И.И. Срезневский приводит пятнадцать статей, связанных с просвещением: в старорусском значении просвещение - это, прежде всего, акт передачи света как в прямом смысле слова («слнце в дьне даровавъшааго на просвештено»), так и в духовном значении - «прощание святаго духа приим» [185, 1802 столбец. С.1564-1567].
Как научные категории эти слова в России стали использоваться с XVII века - периода интенсивного формирования отечественной научной терминологии. Внешняя политика, характер экономических связей, личные симпатии российских императоров объясняли активное заимствование из западноевропейских языков отдельных слов и целых лексических групп, формирующих терминологический аппарат обществоведческих дисциплин. Известно, что проникновение галлизмов в научную терминологию связано, в частности, с непосредственным влиянием французских просветителей на русских ученых и общественных деятелей. Объяснимо, что традиционный русский термин в науке институциализировался в значении сциентизма - прямой кальки с европейских языков (Age of Enlightenment, Zeit der Aufklarung, siecles des lumieres) как концепции прогресса через безграничные возможности разума, и задачи Просвещения свелись, по определению П.Ф. Каптерева, к «удовлетворению просвещением профессиональных государственных потребностей» [147, 225]. Именно в таком значении, по мнению историков философии, в европейский научный оборот слова «просвещение», «просветительство» были введены Вольтером и Гердером. С XVIII века эти термины характеризовали идеологию, философию и культуру переходной эпохи от феодализма к Новому времени, концепцию «прогресса через разум».
Первое определение понятия «просвещение» в XVIII веке было дано И.Кантом в работе 1784 года «Ответ на вопрос: что такое просвещение?». В этой же статье впервые делалась попытка развести смысловые поля просвещения и просветительства. Философ определил просвещение как явление индивидуального порядка, «выход человека из состояния своего несовершеннолетия {выделено И. Кантом), в котором он находится по собст венной вине», в то время как просветительство направлено на сознание извне [145, 25-36].
В начале XIX века произошло, по выражению З.А. Каменского, «расщепление понятия «просвещения» [143, 16]. Осталась традиционная обобщенная трактовка Просвещения как исторической эпохи и антифеодальной идеологии, и сформировалось второе значение - система мер, направленных на преобразование общества мирным путем, через распространение научных знаний, развитие школьного образования. Именно последнее значение использовалось в названии созданного в 1802 году Министерства народного просвещения, в Высочайшем манифесте 13 июля 1826 года Николая I, где просвещению противопоставляется «недостаток твердых познаний». Это же значение вкладывал А.С. Пушкин в слово «просвещение», говоря, что «...одно просвещение в состоянии удержать новые безумства и новые общественные бедствия» [307, 43].
Во второй четверти XIX века российская образованная публика отказывается от употребления слова «просвещение» в значении абсолютной для XVIII века семантической кальки европейских языков. «Мы повторяем слово «просвещение», - писал Н.В. Гоголь, - не задумались над тем, откуда пришло оно и что значит. Просветить не значит научить, или наставить, или образовать, но всего насквозь высветлить человека, во всех его силах, а не в одном уме. Слово это взято из нашей церкви, которая уже почти тысячу лет его произносит. Недаром на торжественном служении гремят, как бы с неба, слова: «Свет просвещенья!» - и ничего к ним не прибавляется больше» [79, 239 - 240]. В 1856 году В.И. Даль, в противовес европейскому сциентизму, связывал просвещение с нравственностью, в то время как можно быть и ученым негодяем. «Грамота, сама по себе, не вразумит крестьянина, она скорее собьет его с толку, а не просветит...» [84, 1-9]. В.В.Зеньковский вводит в оборот термин «просвещенство» для обозначения «рационального» радикализма мировоззрения некоторых российских философов XIX века [119, 71]. Во второй половине XIX века понятие «просветительство» рассматривалось российской интеллигенцией в традициях византийских миссионеров IX-XI веков, которые, как замечал историк русской церкви А.В.Карташов, «стремились перенести в сознание и души обращенных русичей слово Божие и комплекс современных им знаний» [151, 524 - 525]. «Просветительство» стало восприниматься в значении «душевного строения» (В.О. Ключевский) и, вместе с тем, как явление, включающее в себя всю палитру проявлений общественного сознания.
Предыстория идей национального просветительства
Становление и первоначальный этап развития просветительства нерусских народов края шло под влиянием сложных реалий второй половины XIX века. Эти реалии детерминировали особенности национального просветительства Поволжья. Одновременно само это явление на определенном этапе стало значительно воздействовать на образ этих реалий.
Поволжье исторически складывалось как поликультурный и поликонфессиональный регион, включивший в себя несколько конфессиональных традиций и три крупных этноязыковых общности: славянскую, тюркскую и финно-угорскую. Длительные миграционные процессы по колонизации свободных земель, принудительное расселение мусульман среди православного русского населения создали пеструю национальную карту края. Татары, чуваши, мари, русские, мордва, удмурты расселялись дисперстно, крайне редко образуя этнические анклавы. Многонациональный состав населения края определил повышенную интенсивность межэтнических контактов, столкновение и взаимодействие многообразных культурных традиций.
По общему мнению, историков и этнографов, основные миграционные процессы в Поволжье завершились к концу XVIII века [см.: 123; 167; 215]. К этому времени сложилась относительно стабильная этническая карта края. По губернской реформе 1775 года Поволжье включало в себя Астраханскую, Казанскую, Самарскую, Саратовскую, Симбирскую губернии, частично в этот метарегион входили Вятская, Нижегородская, Пензенская, Тамбовская и Уфимская губернии1.
Административная реформа 1785 года в Поволжье была проведена в 1780 - 1781 годах. В Нижегородской губернии жили мордва, мари, татары и русские. Население Вятской губернии сформировалось в основном из русских, мари и удмуртов, Тамбовской губернии — мордвы, татар, русских. В Пензенской губернии существовали села русских, татар, мордвы, чувашей. Астраханская и Саратовская губернии были менее пестрыми в этническом и конфессиональном отношении, чем другие губернии края. Казанская и Симбирская обладали самым смешанным национальным и вероисповедным составом населения. В Симбирской губернии вместе с русскими жили мордва, чуваши, татары, русские. В Казанской губернии - русские, татары, марийцы, мордва, чуваши и удмурты [см.: 184; 312,109; 322,151].
Поволжье часто называли «Казанским краем». Географическое положение, размеры Казанской губернии, её культурное и экономическое развитие давали к этому все основания. Для российского правительства эта административная единица долгое время была форпостом православия на границах европейской и исламской культур. В губернию входили 13 уездных городов: Арск, Казань, Козьмодемьянск, Лаишев, Мамадыш, Свияжск, Спасск (Самара), Тетюши, Царевококшайск (Йошкар-Ола), Цивильск, Чебоксары, Чистополь, Ядрин.
Города всегда были центрами экономической, политической и духовной жизни и собирали в своих пределах наиболее активных, развитых в культурном отношении, образованных и предприимчивых представителей народов [см.: 328,4]. В этом отношении для Поволжья особым городом была Казань - важнейший культурно-политический центр не только края, но и России. Широко известно сравнение А.И. Герцена этого города с «караван-сараем», где встречались европейская и восточная культуры, где существовали два начала - западное и восточное - которые, благодаря взаимовлиянию, тут «сблизились и сдружились» [75, 19].
В представлениях нерусских народов Поволжья Казань ассоциировалась с культурно-административным и политическим центром. «Казань город на перекрестке семи дорог», - пелось в народных песнях. Татарский поэт-просветитель Габдулла Тукай писал о Казани:
Ярко светишь ты уездам захолустным и глухим.
Возвышаясь горделиво, путь указываешь им.
В Спасск и Чар лучи доходят, озаряешь ты Малмыж,
Чистополь и Чебоксары, Тетюши и Мамадыш [363,189] .
Именно в этом университетском центре сосредотачивались лучшие научные, культурные, клерикальные силы края, знающие потребности многонационального региона и способные квалифицированно их решать. Ученые университета многое сделали для изучения и сохранения традиционной материальной и духовной культуры нерусских народов и её развития. Этому же способствовали и развитая в городе традиция периодического и книжного издания, деятельность переводческой Комиссии Братства святителя Гурия, Азиатской типографии, специальные учебные заведения для инородцев (от первой инородческой школы, открытой в 1707 году в архиерейском доме, казанской епархиальной школы 1722 года, преобразованной в 1732 году в духовную академию, до Казанской инородческой учительской семинарии). Закономерным было утверждение современника, что «В Казани ... инородческий вопрос более уместен и больше людей и учреждений, заинтересованных этим вопросом» [316, л. 154].
class3 ОСОБЕННОСТИ СОЦИАЛЬНО-ТИПОЛОГИЧЕСКОГО ОСМЫСЛЕНИЯ
ПРОСВЕТИТЕЛЬСТВА class3
Культурно-языковое строительство
Нация определяется в современной философии и этнологии как единое культурное пространство, ключевыми признаками которого являются язык и история. Закономерно, что в деятельности просветителей главным направлением было изучение и развитие национального языка. Эпоха культурного подъема в истории любого народа начиналась с «филологического» периода, когда приоритетное внимание уделяется литературе и языку. Язык - фундамент этнического своеобразия, определяющий ментальный комплекс народа и выступающий центральным инструментом социализации в национальной культурной традиции. Известно, что национальная самобытность во многом определяется опытом языка, наиболее полно характеризующего историю культуры, состоявшейся на этом языке [см.: 181,3].
Ученые-просветители столкнулись с чрезвычайно пестрой и сложной языковой ситуацией Поволжья XIX века, которая определялась соседством и взаимодействием титульного русского языка и основных языков народов края, принадлежащих к финно-угорской (мари, мордва, удмурты) и тюркской (татары, чуваши) языковым семьям.
Языки исторически формировались вместе с их народами-носителями, в тесном общении с другими как родственными, так и не родственными языками. Так, языковеды полагают, что татарский язык испытал определенное воздействие финно-угорских, арабского, персидского, славянских языков. Особенности в области фонетики (например, изменение шкалы гласных), которые, с одной стороны, объединяют поволжско-тюркские языки между собой, а с другой - противопоставляют их другим тюркским языкам, являются результатом их сложных взаимоотношений с финно-угорскими языками. Одновременно влияние чувашского и татарского языков весьма существенно сказалось на языках марийцев, мордвы и удмуртов [см.: 167].
Языковая ситуация Поволжье обусловила сложность и специфику задач просветителей разных народов края в деле изучения национальных языков. Однако генеральные направления культурно-языкового строительства были общими:
- сбор образцов живого разговорного языка;
- разработка национальных алфавитов;
- переводы на нерусские языки текстов религиозного и вероучитель ного содержания, в ходе работы над которыми, через поиск адекватных
выражений сложных понятий арабских (для татар) и русских языковых
оборотов, шло строительство национальных литературных языков, разви валась их лексика и грамматика;
- сбор лексического материала и создание инородческо-русских словарей;
- развитие теории языков народов Поволжья;
- популяризация богатств языков.
Официальное признание педагогикой второй половины XIX века первенства родного языка в первоначальном обучении в школах с нерусским составом учащихся привело к пересечению задач просветительства с потребностями государства. Утилитарные запросы государства стимулировали интерес религиозной и научной общественности к национальным языкам, социально и материально облегчали работу национальных ученых в этой сфере культуры. Их деятельность в области развития и сохранения языков, начатая в русле официальной политики Министерства народного просвещения, миссионерского общества Братства святителя Гурия и научных обществ имела широкую просветительскую направленность.
Н.И. Ильминский заметил, что успех начинаний в инородческой среде зависит «от меры уважения к его языку» [цит. по: 347, 14]. Развивая эту мысль учителя, И.Я. Яковлев утверждал, что «поднять чуваш возможно только через родной, понятный им язык» [224, л. 774]. От подход была присущ всем просветителям края, например И.С. Михеев меру уважения к родному языку считал мерой культурного процветания народа [421, л. 5.].
Основой развития литературных языков ученые-просветители сделали народную словесность. Они целенаправленно занимались сбором, исследованием и популяризацией образцов народной словесности самостоятельно, а также в сотрудничестве с научными обществами и миссионерскими кругами Казани. Сбор, обработка и популяризация образцов живого языка стали фундаментом работы по формированию национальной письменности, созданию учебной литературы для нерусских школ, разработке теории языков. Народные песни, сказки, легенды, загадки имели и продолжают иметь самостоятельную ценность как зеркало национального менталитета, отражающее высокие достижения духовной культуры народов, как транслятором этой культуры в обстоятельствах бесписьменности и в условиях засоренного арабскими, персидскими, чегадайскими и прочими заимствованиями литературного языка татар - тюрки.
Примеры разговорного языка народа (песни, поговорки, потешки, сказки и т.д.) просветители целенаправленно собирали в течение всей активной научной жизни. Будучи полноценными носители языка, часто знающие несколько языков народов Поволжья, просветители, тем не менее, постоянно обращались к изучению активной языковой среды. Исследователи предпринимали научные экспедиции в марийские, мордовские, татарские, чувашские и удмуртские села, привлекали к сбору образцов родного языка воспитанников Казанской инородческой учительской семинарии, Симбирской чувашской учительской школы, Казанской школы для татарских детей Каюма Насыйри.
Усилиями национальных ученых в научный оборот был введен богатейший пласт духовной культуры народов - его язык. Материалы живого разговорного языка публиковались в разнообразных изданиях - образцах народной словесности, собранных и обработанных в записях этнолингвистических экспедиций ученых. Публикация этих сборников осуществлялась главным образом на средства Переводческой комиссии братства св. Гурия, которая рассматривала их материал для составления вероучитель-ной и учебной литературы, хотя издание народной словесности, как литературы светского содержания, не всегда однозначно встречалось руководством переводческой комиссией [см.: 186; 238].
Наиболее активно с Переводческой комиссией в этом направлении сотрудничал Н.В. Никольский. Он состоял ее секретарем, делопроизводителем и редактором чувашской секции. По подсчетам В.Д. Димитриева, как автор, составитель и редактор Никольский способствовал выпуску Комиссией более тридцати книг на чувашском языке [86, 61]. Значительное место среди них отведено образцам чувашского фольклора, таким как «Пословицы чувашского народа» (Казань, 1915.-68 с). Уже в советское время Н.В. Никольский подготовил к изданию уникальную работу, так и не увидевшую свет: «Чувашские пословицы на чувашском, русском и французском языках». Ценнейшие образцы языка чувашей XIX века, по оценке ученых, содержит «благоустроенный научный архив» Никольского [см.: 86, 108-109; 431, 63].
И.Я. Яковлев со своими учениками В Симбирской чувашской школе собрал богатый материал чувашской словесности и издал лучшие её образцы [см.: 442; 456].
К. Насыйри собирал образцы татарского фольклора и публиковал его в самостоятельных [см.: 229] и периодических изданиях, например, на страницах ежегодного настольного календаря (1871 - 1897 гг.). В его фундаментальной, шестисотстраничной книге «Плоды бесед», наряду с переводами из научных трудов мыслителей Востока, собственными мыслями по разным отраслям науки, Насыйри привел произведения татарского народного творчества. Любопытно, что именно эта книга стала первой светской книгой в жизни другого татарского просветителя - Габдуллы Тукая.
Восьмилетним мальчиком он случайно перелистал её и запомнил эту встречу с книгой Насыйри на всю жизнь.
Лингвистическими материалами национальных ученых энциклопедистов широко пользовались российские и зарубежные языковеды, этнографы, историки (Д.В. Бубрих, А.А. Гераклитов, Н.Ф. Катанов, Ф.Е. Корш, Ю. Мессорош, Б. Мункачи, X. Паасонен, П. Равила, В.В. Рад-лов, И.Н. Смирнов, Н.А. Фирсов, А.А. Шахматов). Большой интерес эти материалы вызывали в научных Обществах. Образцы народной словесности и теперь остаются в активном научном обороте.
«Языковое сырье» (по выражению А.Ф. Юртова) использовалось просветителями в работе над национальными учебниками, являлось важной составной частью учебно-методического комплекса литературы для нерусских начальных школ. Сбор, сохранение и обработка народной словесности были важны также с точки зрения истории национального языкознания и нового языкового строительства. Фольклорные записи точно фиксировали звуковые особенности каждого говора, что развивало диалектологию языков края.
