Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. СУЩНОСТЬ СОЦИАЛЬНОЙ ПОМОЩИ 13
1. Содержание социальной помощи 13
2. Формы социальной помощи 24
3. Социальная помощь и культура 32
ГЛАВА 2. СОЦИАЛЬНАЯ ПОМОЩЬ НА ВОСТОКЕ 42
1. Социальная помощь на Древнем Востоке 42
2. Социальная помощь на средневековом Востоке 66
3. Социальная помощь на колониальном Востоке 75
ГЛАВА 3. СОЦИАЛЬНАЯ ПОМОЩЬ НА ЗАПАДЕ 86
1. Социальная помощь в античности 86
2. Социальная помощь в средние века 113
3. Социальная помощь в Новое время 129
ГЛАВА 4. СОЦИАЛЬНАЯ РАБОТА КАК ФЕНОМЕН КУЛЬТУРЫ 170
1. Становление социальной работы 170
2. Социальная работа после второй мировой войны 208
3. Современное состояние социальной работы 230
ГЛАВА 5. СОЦИАЛЬНАЯ ПОМОЩЬ В РОССИИ 248
1. Социальная помощь в дореволюционной России 249
2. Советская система социальной защиты 265
3. Становление социальной работы в России 277
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 288
ЛИТЕРАТУРА 291
Введение к работе
Последнее десятилетие 20 в. ознаменовалось в России существенными изменениями, затронувшими ее экономику, политику и социальную сферу. Именно к таким изменениям следует отнести создание системы профессиональной помощи нуждающимся, начало которому было положено в 1991 г., когда Советский Союз приближался к своему краху. С начала 20 в. в странах Запада проводят различие между профессиональной помощью нуждающимся, получившей название социальной работы, и непрофессиональной, которая ассоциируется с традиционными формами благотворительной деятельности. В России, имеющей большой опыт организации благотворительности, к осознанию необходимости профессионализма в деле помощи нуждающимся пришли только тогда, когда стала очевидной неэффективность советской системы социальной защиты, в функционировании которой ведущая роль принадлежит чиновникам. Связанная с потребностями развития российского общества, социальная работа стремительно вошла в нашу жизнь, хотя еще и не заняла в ней подобающего ей места.
Первые годы существования социальной работы в России прошли под знаком эйфории, когда эмоциональной отношение к ней преобладало над реальной оценкой ее возможностей. О профессиональной помощи нуждающимся говорили как о чем-то ставшем, а Ассоциация социальных педагогов и социальных работников России вскоре после своего организационного ' оформления (1992) была объявлена одной из крупнейших в мире. Между тем социальная работа в России находилась на
стадии формирования исторических предпосылок, прерванной революционными событиями 75-летней давности. Становление ее как профессии предполагало прежде всего подготовку специалистов, которая и началась в 1991 г. рядом российских университетов.
Формирующаяся в России практика профессиональной помощи нуждающимися делает актуальным вопрос о том, что собой представляет социальная работа как форма деятельности, получившая в настоящее время распространение практически во всем мире. За этим вопросов кроется наше желание понять, почему в одних странах социальная работа давно вошла в повседневную жизнь людей, а в других делает лишь первые шаги. Эмпирическим фактом является то, что профессия социального работника возникла на Западе сто лет назад, а ее становление в других регионах мира началось по существу в наше время. Поскольку эта профессия представляет собой современную форму социальной помощи, уходящей своими корнями во времена первобытности, интересующая нас проблема может быть сформулирована следующим образом: чем определяется эволюция форм социальной помощи? Мы исходим из предположения, что формы социальной помощи несут на себе черты той культуры, в рамках которой она развивается. Это предположение помогает нам понять феномен социальной работы, которая была призвана нейтрализовать негативные последствия частной собственности, получившей неограниченное развитие в рамках западной культуры.
Впервые исследования, посвященные социальной работе, появились в отечественной литературе в начале 90-х годов. Имея в целом практическую направленность, которая проявлялась в преобладании среди них эмпирических обобщений, они касались также вопросов теории и
истории социальной работы. Заметный вклад в разработку этих вопросов внесли в последние годы В. Д. Альперович, Л .В. Бадя, С. А. Беличева, В.Г. Бочарова, СИ. Григорьев, Л.Г. Гуслякова, Л.Д. Демина, В.И. Жуков, И.А. Зимняя, МП. Мчедлов, Э.А. Орлова, П.Д. Павленок, A.M. Панов, В.Г. Попов, ГГ. Силласте, А.С. Сорвина, Л.В. Топчий, М.В. Фирсов, Е.И. Холостова, П.Я. Циткилов, В.Н. Ярская, Е.Р. Ярская-Смирнова и другие авторы. Из зарубежных авторов, переведенных на русский язык, следует отметить прежде всего Р. Баркера, Р. Рамзея, а также Ш. Рамон и Т. Шанина. При рассмотрении исторических аспектов в диссертации использовались работы дореволюционных авторов, посвященные благотворительности и государственному призрению в России.
Хотя отдельные формы социальной помощи получили более или менее детальную разработку в литературе, сама она не стала еще предметом специального исследования. Понятие социальной помощи по существу не обсуждалось, а принципы ее классификации оставались неясными. Формы социальной помощи, выделяемые в рамках такой классификации, рассматривались обычно сами по себе, а не в их взаимосвязи и развитии. В диссертации предпринимается попытка подойти к их рассмотрению с точки зрения развития, определяемого особенностями культуры, основными типами которой являются Восток и Запад. Эта точка зрения сформировалась прежде всего под влиянием идеи о парадигме помощи1, а также обсуждения вопроса о социальной работе как феномене культуры2.
См: Фирсов М.В. История социальной работы в России. М., 1999. С. 10 2 См: Шанин Т. Социальная работа как культурный феномен современности (новая профессия и академическая дисциплина в контексте социальной теории и политической практики нашего дня) // Вопросы философии. 19973Г» Ц. С.55-72.
Целью исследования, проведенного в диссертации, является обоснование положения о том, что формы социальной помощи имеют культурную обусловленность, которая проявляется в различном протекании их эволюции на Востоке, на Западе и в России. Эта цель влечет за собой постановку следующих задач, находящих свое отражение в структуре диссертации:
Содержание социальной помощи
Несмотря на свою фундаментальность, понятие социальной помощи не определяется обычно явным образом, а только предполагается. Из контекстов, в которых мы встречаемся о его употреблением, становится ясным, что оно рассматривается как обобщение понятая социальной работы. Иными словами, считается само собою разумеющимся, что социальная работа имеет нечто общее с благотворительностью и другими формами помощи нуждающимся, хотя и отличается от них качественным своеобразием5. Этим общим, отражаемым в понятии социальной помощи, является содействие людям в решении проблем, с которыми они сталкиваются в своей повседневной жизни. Таким образом, понимание социальной помощи зависит от того, что мы имеем в виду под повседневной жизнью.
Повседневная жизнь. Первым философом, сделавшим повседневную жизнь предметом теоретического исследования, был Э. Гуссерль, в учении которого с ней соотносится понятие жизненного мира. В начале 20 в., когда естествознание добилось выдающихся результатов, он говорил о кризисе науки, в которой получила широкое распространение объективистская методология. Причину этого кризиса Э. Гуссерль видел в том, что наука забыла о своей генетической связи с жизненным миром. Согласно его пониманию, жизненный мир представляет собой совместный опыт людей, в рамках которого складывается система значений, имеющих интерсубьективный характер. Будучи единственно реальным, он совпадает в естественной установке с повседневной жизнью, в которую вовлечены все люди. В феноменологической установке, переход к которой рассматривался Э. Гуссерлем как необходимое условие гуманистического обновления науки, жизненный мир оказывается коррелятом сознания, представляющего собой смыслообразующий поток. Именно в нем следует искать корни научных абстракций, которые отражают деятельность
5 См.: Теория социальной работы / Под ред. Е.И. Холостовой. М, 1998. С.26 сознания, направленную на придание значений предметам человеческого опыта. Таким образом, понятие жизненного мира означает у Э. Гуссерля повседневную жизнь, рассматриваемую как основа научной деятельности, которая генетически связана с ней.
Логическое завершение учение о жизненном мире получило у А. Шюца, который считается основоположником феноменологической социологии6. Хотя Э. Гуссерль поставил задачу восстановить связь науки с жизненным миром, сам он ее не решал. Применительно к социологии эту задачу впервые решил А. Шюц, который показал, как представления об обществе, возникающие в повседневной жизни, превращаются в научные абстракции. Обобщая понятие жизненного мира, восходящее к Э. Гуссерлю, он пришел к выводу, что повседневная жизнь составляет основу не только научной, но и любой другой человеческой деятельности, которая связана с образованием смыслов. Можно не соглашаться с А. Шюцем, когда он ставит научное знание в один ряд с художественной фантазией иди религиозной верой, но нельзя не признать его правоту в подчеркивании фундаментального значения повседневной жизни для всей системы человеческой деятельности.
В отечественной литературе повседневная жизнь исследуется обычно под названием быта, с которым она явно или неявно отождествляется. Поэтому мы можем применять к ней все то, что в этой литературе говорится о быте. Так, СМ. Ковалев относит к быту «непроизводственную сферу человеческого бытия, непосредственно связанную с удовлетворением материальных и культурных потребностей -потребностей в пище, одежде, жилище и коммунальном обслуживании, 6 См.: Шюц А. Структура повседневного мышления // Социологические исследования. 1998. №2. С. 129-137. лечении и поддержании здоровья, отдыхе, развлечениях и т. д.»7. Разделяя по существу его точку зрения, А.Г. Харчев отмечает, что в широком смысле быт представляет собой «уклад повседневной жизни»8. В «Кратком словаре по социологии» под бытом имеется в виду «область повседневной жизни, рассматриваемая как отличная от профессиональной, производственной, официальной деятельности»9. Мы видим, что в приведенных нами определениях быта повседневная жизнь противопоставляется общественному производству, в которое человек включен как представитель той или иной профессии, имеющей официальный статус. Находясь за пределами общественного производства, повседневная жизнь представляет собой такую сферу деятельности человека, которая связана с удовлетворением его потребностей. Поэтому можно сказать, что она составляет основу воспроизводства и развития личности.
Социальная помощь на Древнем Востоке
Древность является периодом в истории Востока, начало которого совпадает с возникновением человечества, а конец - с наступлением новой эры. Специалисты отмечают условность границы между древним и средневековым Востоком, поскольку традиционные основы его жизни оставались неизменными до середины 19 в., когда они стали испытывать на себе последствия промышленного переворота в странах Запада. Тем не менее они считают необходимой периодизацию доколониального Востока, которая позволяет лучше понять закономерности его развития. В период древности на Востоке были заложены основы социально-экономической и политической системы, которая в дальнейшем только модифицировалась, но в своей сущности оставалась неизменной. Сохранению стабильности этой системы способствовала социальная помощь, многие формы которой возникли на Древнем Востоке.
Возникновение социальной помощи. Превращение прегоминида в современного человека, завершившееся примерно 40 тысяч лет назад, сопровождалось созданием социальных норм, которые ограничивали его половой инстинкт. Ограничение этого инстинкта означало переход от неограниченных половых отношений, называемых промискуитетом, к различным формам контроля за ними, совокупность которых составила со временем институт брака. Поскольку промискуитет предполагал борьбу за обладание половыми партнерами, его сохранение не способствовало превращению первобытного человеческого стада в общество. Более того, оно «должно было дезорганизовать, ослабить или вовсе разрушить данную общность, препятствуя ее производственно-охотничьей или собирательной деятельности»36. Таким образом, переход от промискуитета к браку косвенно свидетельствует о том, что становление первобытного общества происходило на основе коллективизма, который проявлялся в отношениях взаимопомощи между людьми.
Ограничение полового инстинкта, проявлявшееся прежде всего в запрете кровосмешения, имело своим результатом деление людей на роды, которые в силу присущей им экзогамности объединялись в племена. Что касается социальной структуры первобытного общества, то до эпохи неолита она представляла собой совокупность локальных групп, возникших на основе кровнородственных связей. Локальная группа представляла собой коллектив охотников или собирателей, во главе
Феминологая Семьеведение./Под ред. Л.Т.Шинелевой. М., 1996. С. 139 которого стоял руководитель, пользовавшийся наибольшим авторитетом среди его членов. Будучи универсальной по своим функциям, она обеспечивала материальную поддержку всем тем, кто входили в ее состав. Эта поддержка выражалась в том, что каждый член группы -трудоспособен он или нет- потреблял столько, сколько эму было положено, хотя и не наравне со всеми: мужчина больше, чем женщина, старший больше, чем младший, а взрослый больше, чем старик или ребенок. Очевидно, что она вытекала из уравнительного потребления, характерного для первобытного общества. С другой стороны, без такого потребления локальная группа «не смогла бы выжить и обеспечить нормальное воспроизводство, не говоря уже о расширенном»37. Поэтому можно сказать, что возникновение социальной помощи в первобытном обществе отвечало потребностям развития группы, которая была вынуждена заботиться о тех, кто не могли прокормить себя сами.
Социальная помощь в античности
История западной культуры начинается с античности, сделавшей высшей ценностью человеческую свободу, основу которой составляла частная собственность. Выдвижение частной собственности на первый план в общественной жизни Древней Греции разрушало традиционный механизм социальной помощи, который оберегался государством, стоявшим над обществом. С превращением государства в инструмент господства частных собственников социальная помощь, ассоциирующаяся прежде всего с древнегреческой филантропией, приобрела классовый характер, который проявлялся в том, что значительная часть общества -рабы - была фактически лишена ее. Альтернативой классовому подходу к социальной помощи, получавшему дальнейшее развитие в Древнем Риме, стало христианское понимание благотворительности как богоугодного дела, которое было универсальным по своей направленности, а не ориентировалось на ту или иную группу в обществе.
Древнегреческая филантропия. В конце 2 тысячелетия до н.э. на юге Балканского полуострова и прилегающих к нему островах Эгейского моря осели древнегреческие племена, пришедшие из Восточной Европы. Опираясь на достижения ассимилированных ими народов, они создали свою собственную культуру, которая приобрела со временем общемировое значение. В 8-6 вв. до н.э. в Древней Греции сложились полисы, определявшие ее развитие до эпохи Александра Македонского, когда на смену независимым городам-государствам пришла огромная империя. Неотъемлемым элементом общественной жизни .Древней Греции была благотворительность, для обозначения которой использовалось слово «филантропия».
В древнегреческий язык слово «филантропия» ввел выдающийся трагик Эсхил, живший в 6-5 вв. до н.э. В своей трагедии «Прометей Прикованный» он использовал это слово для обозначения любви к людям, которой отличался Прометей, научивший их пользоваться огнем, а также заниматься ремеслами и искусствами. Зевс повелел приковать Прометея к Кавказским горам, чтобы он, по словам Власти, «зарекся дерзостно людей любить».70 Гефест, исполнявший повеление своего владыки, сочувствовал Прометею, хотя и упрекал его за чрезмерную любовь к людям: «Вот человеколюбья твоего плоды».71 Прометей, однако, не сожалел о том, что он помогал людям. Более того, он и других богов призывал к состраданию: «Молю, молю вас, будьте сострадательны, беду чужую видя».72 Со временем слово «филантропия» стало ассоциироваться не только с божественной, но и с любой другой помощью людям. Иными словами, оно использовалось уже более широко, чем у Эсхила, обозначая благотворительную деятельность вообще.
Организацией благотворительности в древнегреческих полисах занимались пританы (иди председатели), избиравшиеся по жребию из членов городского совета сроком на один месяц. Именно на них возлагалось выполнение текущих обязанностей городского совета, включавших в себя созыв народного собрания, подготовку его решений, ведение межгосударственных переговоров и другие дела, среди которых большое значение придавалось организации благотворительности. В Древней Греции практиковались общественные трапезы, в которых могли принимать участие все граждане полиса, раздача денег нуждающимся, а также строительство храмов и бань, осуществлявшееся за счет частных пожертвований. Большой честью для древних греков считался обед в при-танее, представлявшем собой место пребывания пританов, один из которых— эпистат- хранил государственную печать, а также ключ от казны и архива. Наиболее выдающиеся граждане полиса, к числу которых принадлежали победители Олимпийских игр, могли удостаиваться этой чести пожизненно. Предоставляя им не только питание в пританее, но и жилье в нем, полис фактически брал на себя заботу об их обеспечении.
Благотворительность в Древней Греции не распространялась на рабов, поскольку они не являлись гражданами полиса. Напомним, что у вавилонян было принято помогать своим соотечественникам, оказавшимся в неволе, а иудейский Бог призывал к милосердию весь еврейский народ, не деля его на свободных и рабов. Для древних греков рабы были не людьми, а орудиями труда, которые приравнивались к домашним животным. Помимо войн и похищений, источником пополнения их рядов служили долги. В 594 г. до н.э. афинский архонт Солон был вынужден даже отменить долги мелких земледельцев, чтобы предотвратить их массовое превращение в рабов. Еще одним важным шагом, направленным на ограничение рабства, стал выкуп афинян, которые были прежде проданы за границу. Реформы Солона, касавшиеся экономики, политики и социальной сферы, выдвинули его в число семи мудрецов, которые, согласно древнегреческой традиции, отличались наибольшим практическим умом. Тем не менее они не ставили себе целью полную отмену рабства, а только ограничивали его. Против порабощения одних греков другими выступал Платон, но его точка зрения не разделялась многими философами, которые говорили о природной предопределенности рабства у людей.
