Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Трилогия об Ацтлане как манифест культуры мексикано-американцев 21
1. Историко-культурные составляющие Юго-Запада США и их художественный синтез в трилогии Рудольфо Анайи 21
2. Трилогия об Ацтлане - романный цикл о становлении этнического самосознания мексикано-американцев 41
Глава II. Роль межкультурного фактора в художественном мире трилогии об Ацтлане 61
1. Культурные и литературные традиции в романном цикле об Ацтлане 61
2. Типология характера и художественная роль имен собственных в трилогии 77
Глава III. Своеобразие этнического дискурса в трилогии об Ацтлане 99
1. Мифологический символизм в трилогии об Ацтлане 100
2. Повествовательный билингвизм в трилогии об Ацтлане 131
3. Проблема этнопоэтики в трилогии об Ацтлане 141
Заключение 152
Библиография 157
- Историко-культурные составляющие Юго-Запада США и их художественный синтез в трилогии Рудольфо Анайи
- Культурные и литературные традиции в романном цикле об Ацтлане
- Мифологический символизм в трилогии об Ацтлане
Введение к работе
Вторая половина XX века проходит под знаком взлета этнического самосознания, характерного для множества культур, издавна развивавшихся в различных концах Земли. Этот процесс начался с бурного антиколониального движения, последовавшего за окончанием Второй мировой войны, и в 1950-60е гг., завершившегося достижением рядом стран "Третьего мира" политической и культурной независимости. Процесс этот не мог не сопровождаться столь же интенсивным поиском в сфере духовности, в стремлении определиться идейно и художественно. Так в истории литературы П-й половины XX века появились термины "магического реализма", соотносимого со взлетом латиноамериканского романа, "этнических литератур", "литератур третьего мира", "многонациональной литературы" и т.д.. Обостренное чувство принадлежности к своему этносу и региону стало проявляться практически повсеместно. Наиболее заметно эти процессы культурного и эстетического самоопределения развернулись в странах Латинской Америки и Африки. Коренное население там отличалось особым этническим составом, стойким пристрастием к собственным традициям, специфической языковой ситуацией, нашедшей отражение в билингвизме либо в живой "памяти" о собственном языке, образы и понятия которого стали обретать вторую жизнь в литературе, искусстве и идеологии.
Особо интересным оказались случаи, когда внутри цивилизаций с уже, казалось бы, устоявшимся складом мышления, значительной однородностью культур и ценностей, стали возникать явления, типологически родственные выше описанным. Они обнаружились в Канаде, США, даже в республиках СССР (можно
вспомнить бум "многонациональной литературы" в 1960е гг., породивший творчество Чингиза Айтматова, Гранта Матевосяна, Иона Друцэ и множества других писателей).
Разительный опыт в этом смысле приходится на долю США, страны, в литературе которой все эти процессы нашли во второй половине XX века самое живое отражение. В конце столетия они привели к проблеме пересмотра канона национальной литературы, а значит - концепции национальной истории, культурных составляющих американской цивилизации. Эта проблема особенно остро проявилась в канун празднования 500-летия открытия Америки. "Встречей цивилизаций", а не односторонним расширением европейского мира окрестило мировое сообщество этот всемирно-исторический факт, оценив его как начало развития многосторонних этнокультурных связей. Внутри страны проблема национального наследия вылилась в резкое противостояние ценностей.
Понятие "этнических литератур", введенное критикой США,
прочно вошло в научный обиход, начиная с 1960-70х гг., после
того, как индейская, мексикано-американская, а затем и азиато-
американская, не говоря уже о "черной" литературах, осознав свое
рождение, последовательно заявили о своей духовной
независимости. Понятие об этнических литературах сформировалось именно на американском материале. Хотя этим понятием критики оперируют уже свыше трех десятилетий, теоретически оно недостаточно разработано. Судя по последним работам, речь идет о литературах, основанных на сильном устном начале, на нравственности, идущей от самой природы, на прочных корнях народной культуры, скрепленных узами собственного языка. Эти составляющие справедливы для каждой из названных
литератур США. Наиболее наглядно эта художественная независимость воплотилась в таких произведениях, как "Дом, из рассвета сотворенный" (1968) Н. Скотта Момадэя, "Семь Стрел" (1972) X. Сторма (в литературе индейцев США), в романе-эпопее "Корни" Алекса Хейли (у афро-американцев), в произведениях азиато-американцев Максин Хонг Кингстон и Эми Тен. Что же касается литературы мексикано-американцев - этот интереснейший феномен стал для США подлинным открытием, ибо любые этнокультурные и эстетические явления, связанные с мексикано-американцами, оставались невидимыми для национального сознания вплоть до начала 1970-х годов. С той поры эта литература сделалась достоянием все более массового читателя и предметом интенсивного внимания критиков. В настоящее время существуют уже десятки мексикано-американских писателей, представленных несколькими поколениями. С точки зрения жанров мексикано-американская литература (ее еще называют литературой чиканос) активно развивается в прозе (роман, повесть, новелла), в драме и поэзии. За этим развитием пристально следит критика, практически полностью представленная к настоящему моменту мексикано-американскими исследователями. С 1980-х годов литература чиканос начинает изучаться на международном уровне, а произведения ее ведущих авторов переведены на основные европейские языки, в том числе и на русский.
Предыстория мексикано-американской литературы
насчитывает несколько "латентных" этапов. Ее исторический путь достаточно подробно освещен в фундаментальной монографии Т.В. Воронченко (69), поэтому нам нет необходимости касаться этого вопроса. Напомним лишь, что культура и литература мексикано-американцев опирается на долгую и драматичную историю этого
меньшинства в США, которая, начиная с 1848 года, в течение более чем столетия не получала никакого признания и полностью замалчивалась внутри страны. Критикам и историкам предстоит извлечь еще немало имен и фактов, основополагающего значения, преданных забвению, связанных с историей мексикано-американского народа. Новое художественное качество литературы чиканос впервые проявилось в повести "И не поглотила его земля..." (1971) Томаса Риверы (38), а затем было подхвачено в прозе, поэзии и драме других писателей-чиканос. Однако подлинное открытие мексикано-американского мира состоялось в творчестве ведущего писателя мексикано-американца, Рудольфо А. Анайи. Именно по его следам, под его влиянием стало активно развиваться творчество таких крупных прозаиков-чиканос, как Дениз Чавес, Дагоберто Гилба, Сандры Сиснерос, Анны Кастильо и других.
К настоящему моменту на счету этого писателя уже около двух десятков книг, из них семь романов. Анайя работает одинаково интересно в самых разных жанрах, он - автор эпической поэмы "Приключения Хуана Чикаспатас", около десятка пьес (среди них особенно интересна своим погружением в традиционную культуру пьеса "Матачинес"), ряда самобытных рассказов и повестей, а также множества эссе. Но Анайя, прежде всего, романист. В области большой прозы в творчестве писателя критика однозначно выделила так называемую "трилогию о людях Ацтлана" - описательное наименование трех первых романов Анайи, вызвавших наибольший общественный резонанс: "Благослови меня, Ультима" ("Bless me, Ultima" 1972), "Сердце Ацтлана" ("Heart of Aztlan" 1976) и "Тортуга" ("Tortuga" 1979). В смысле художественных достижений путь этого писателя начался с
романа "Благослови меня, Ультима", и длится уже свыше четверти века. Чтобы представить себе яснее, что за человек стал подлинным выразителем культуры мексикано-американцев, выдающимся мастером художественного слова, поборником синтеза культур Юга-Запада США, необходим краткий аналитический экскурс в его биографию.
Рудольфо Альфонсо Анайя родился 30 октября 1937 г. в деревушке Пастура, штат Нью-Мексико, расположенной к югу от небольшого городка Санта-Роса, куда семья переехала, когда он был еще ребенком. В этом месте родились и прожили всю свою жизнь и его родители. Для сельских местечек Нью-Мексико традиционен глубинный сплав испано-мексиканской и индейской культур. Затем, в 1958 году, семья переселилась в один из крупнейших городов Юго-Запада, Альбукерке, на севере штата Нью-Мексико. К двум этнокультурным компонентам, знакомым Рудольфо с детства, теперь добавился еще англо-американский. Отныне этот город станет для него художественным прообразом - а то и "героем", как в романе "Альбуркерке" ("Alburquerque" 1992),-своеобразной моделью и лабораторией межкультурных отношений. Но сначала он явился непростой жизненной школой. Там, в окружении "баррио" - бедняцких мексикано-американских кварталов, в обстановке неизбежных расовых конфликтов -протекало отрочество будущего писателя. Во время учебы в старших классах Анайя получил серьезную травму спины, купаясь в канале. Испытанная и пережитая травма тех лет, сопровождавшаяся временной физической неподвижностью, найдет потом отражение в его романах "Сердце Ацтлана" и "Тортуга". От нее на всю жизнь у Анайи осталась легкая хромота.
По окончании школы, проработав какое-то время учителем, Анайя поступил на филологический и юридический факультеты в Университет Нью-Мексико. Завершив обучение, он остался преподавать в университете литературу, получив в 1963 г. степень бакалавра, а в 1968 - магистра. Уже тогда он начал писать. В 1985 году, в возрасте 48 лет, Анайя написал свою краткую автобиографию. Этот примечательный документ сочетает черты исповеди, летописи и культурного манифеста; он позволяет многое понять в становлении творческой эволюции и писательского кредо Анайи. «Автобиография» проясняет яркое своеобразие личности писателя, преодолевшего не один духовный кризис (утрата религии, неприятие произведений крупными издательствами; расизм по отношению к себе и другим чикано и др.) Несмотря на все эти обстоятельства, мировосприятие писателя оптимистично. Мир Анайи отличается духовной щедростью, он основан на вере в человечность, а она покоится на уверенности в том, что эта среда является важнейшей точкой отсчета мировой истории.
С публикацией романа "Благослови меня, Ультима" (1972), удостоенного национальной литературной премии чиканос "Эль Кинто Соль", мастерство Анайи получает внезапное и широкое признание. Почти сразу же, еще до появления серии романов, посвященных культуре и жизни современных чиканос (все они "вышли", даже сюжетно, из первой книги), Анайя обрел статус классика молодой литературы мексикано-американцев. Титулы, которыми величает писателя критика - «крестный отец и духовный наставник литературы чикано», «основоположник», «наш поэт льянос и баррио», справедливы, поскольку ему удалось создать целую галерею поразительно живых характеров мексикано-американцев, продемонстрировав их общечеловеческое звучание.
Его романы не могли не привлечь внимание общественности, поскольку затрагивали темы, актуальнейшие для всех читателей-чиканос, и шире - для любого жителя американского Юго-Запада. Позже стало ясно, что проблематика и поэтика творчества Анайи имеют всемирное значение. Прежде всего, это касается проблемы синтеза культур, сформировавших этнос мексикано-американцев, проблемы самоопределения и становления самосознания чиканос, проблемы своеобразия духовного мира и способов его эстетического воплощения. Немаловажное обстоятельство, в значительной мере объясняющее успех его произведений, заключается в том, что Анайе удалось первым среди писателей-чиканос выстроить убедительное и художественно захватывающее англоязычное повествование, при этом создав иллюзию присутствия в тексте сразу нескольких языков и культурных наследий. И если поначалу, несомненно, Анайя воспринимал себя как чисто региональный феномен, однако в последствии, с начала 1980-х годов, он начал писать уже с учетом латиноамериканского историко-культурного опыта, ориентируясь на мировую аудиторию. На основании «Автобиографии» и содержания произведений писателя можно обозначить несколько этапов в его эволюции: первый охватывает 1970-е годы (от «Ультимы» до «Тортуги»: 1972 - 1979 гг.); второй отмечен поисками в других жанровых рамках, в основном через малую прозу, драму и поэзию, обозначившие путь к переходному роману, «Альбуркерке», то есть 1980 - 1992 годы. Третий период начинается с 1993 и продолжается по 1999 год. Он отмечен сменой стиля и жанра, и включает трилогию мистических детективов об обаятельном полицейском-чикано по имени Сонни Бака.
Сегодня, когда Рудольфо Анайя является автором многих романов, повестей, сборников рассказов, ряда пьес и множества эссе и поэтических произведений, составителем фольклорных и эссеистических антологий, особенно важно присмотреться к его писательской карьере, отмеченной трилогией об Ацтлане. К настоящему времени первый роман трилогии, «Благослови меня, Ультима», переиздавался свыше двух десятков раз. Написанный по-английски, он (даже без уведомления автора!) был переведен в Мексике на испанский язык, а прежде - на ряд европейских языков; в настоящее время опубликован русский перевод, сделанный О. Кириченко. Романы "Сердце Ацтлана" и "Тортуга" также неоднократно переиздавались в США. Все произведения трилогии вошли в школьные и университетские программы; неуклонно ширится число критических работ, им посвященных, на их основе изданы университетские пособия для студентов.
К идее «Ацтлана», как важнейшего образа культурной самоидентификации чикано, Анайя пришел не сразу, а лишь пройдя болезненный жизненный опыт: приняв участие в социально-политическом движении за гражданские права, охватившем американские этнические меньшинства в 1960 -70е годы, а также, установив свою связь с доколумбовыми культурами Мексики. Специально для сборника эссе, составленного Анайей и посвященного этому понятию, им было написано программное эссе «Ацтлан: Отечество без границ». Трилогия о людях Ацтлана явилась художественным осмыслением этого понятия. «Чтобы понять греков, мы читаем Гомера», - утверждает писатель. (175; 370)
Следует отметить, что в отечественной научной литературе темы, связанные с литературой и культурой максикано-
американцев, на протяжении лет с не меньшим трудом пробивали брешь в устоявшихся схемах представлений о литературе и культуре США, чем внутри этой страны. В настоящее время, однако, имеется фундаментальная работа по истории чиканос и монография о мексикано-американском феномене в литературе США, написанная Т.В. Воронченко. Начало же мексикано-американской теме в отечественной критике еще ранее было положено в работах А.В. Ващенко. Тем не менее, после эпизодических обращений к фигуре и отдельным аспектам творчества Анайи назрела необходимость монографических исследований о его творчестве, которые пока еще отсутствуют.
Всеми высказанными соображениями и руководствуется настоящая работа, посвященная теме синтеза культур в трилогии Рудольфе Анайи. Заявленная тема представляется ключевой по нескольким существенным соображениям. Прежде всего, она выводит исследователя на комплекс культурологических проблем. Согласно самому ее определению, данная тема подводит нас к феномену мультикультурализма, присущему мексикано-американской культуре изначально. Проблема включает в себя и вопрос о синтезе народных традиций с высокой культурой, присущей цивилизации, в рамках которой данная культура развивается. Наконец, без исследования этой проблемы невозможно заниматься изучением этнопоэтики, то есть художественного своеобразия литературы чиканос в целом и творчества Рудольфо Анайи в частности.
Культура понимается при этом в рамках данного исследования в нескольких смыслах: в ее этническом аспекте (через материальное и духовное начала); в аспекте традиционности (характеризуясь, например, такими чертами, как устность, смена
временных циклов, ориентацией на общинные ценности). Поскольку в настоящем исследовании речь пойдет в значительной мере о традиционном культурном наследии, о таких его проявлениях, как миф, фольклор и "этническая литература", справедливо указать, что культура понимается здесь в оппозиции к цивилизации - в русле той традиции, что была впервые начата в работах О. Шпенглера. Таким образом, тема исследования самым непосредственным образом связана с кругом проблем, касающихся исторического сосуществования традиционных культур и цивилизаций.
Проблема судьбы культурного наследия, противостояния
ценностей и утверждения собственной "принадлежности"
(идентичности, как не совсем правомерно калькируется этот термин
с английского языка на русский) стоит сейчас очень остро в
американском обществе и, можно сказать, является в нем едва ли не
главнейшей внутренней проблемой. Об этом говорит появление
столь актуальных и неоднозначных понятий, как
"постколониальное мышление", "политкорректность",
«мультикультурализм», "культурное пограничье" и т.д. Одновременно, эта проблема обнаруживает свою насущность повсеместно в мире, раздираемом межнациональными, межэтническими и межконфессиональными конфликтами.
Цели и задачи. В задачу автора входило проследить специфику преломления важнейших историко-культурных составляющих, образующих неповторимость мира мексикано-американцев; выявить, каким образом это сказывается на художественной ткани произведений Анайи, устанавливающих собственные эстетические законы и в то же время как бы задающих парадигму развития литературы чиканос. В мире, насыщенном
межэтническими, геополитическими, экологическими и духовными конфликтами, любой урок, извлеченный из такого рода материала, обретает особую ценность. Тем более, если он проявляется в многовековом сосуществовании культур, способствует выявлению факторов, ведущих к синтезу, а не к «взаимоотторжению» или одностороннему подавлению. Раскрывая все эти проблемы, автор надеялся также подойти к проблеме самобытности художественного мира Рудольфе Анайи, каким тот предстает со страниц трилогии об Ацтлане.
Методологической базой в рамках данного исследования для нас является культурологический подход, позволяющий охватить специфику исследуемого материала на междисциплинарном уровне (соединение этноисторического материала, фольклора и литературы). В данной работе мы обращались к сравнительно-историческому методу (выявление своеобразия мексикано-американской культуры) и историко-литературному (анализ художественных текстов).
Междисциплинарный подход включает в себя использование культурологического метода (с точки зрения употребляемых терминов и специфики исследования), литературоведческого метода, лингвистического, исторического (рассмотрение материала в историческом контексте), искусствоведческого (использование зрительных образов и анализ символов).
Теоретической базой диссертации стали культурологические труды зарубежных и отечественных ученых по природе мифа и истории "этнических литератур" (Дж. Кэмпбелл, К. Леви-Строс, Ч. Ларсон и др.) а также труды отечественных ученых, специалистов по американистике (А.В. Ващенко, Т.В. Воронченко, А.В. Павловской и др.). В той части исследования, которая касается
соотношения культуры и цивилизации, а также понятия традиционных культур, теоретическую базу составляют работы культурологов XX века О. Шпенглера и А.Дж. Тойнби, а также отечественных культурологов (Б.С. Ерасов).
В области взаимодействия культур основополагающей является работа А.В. Павловской «Россия и Америка. Проблемы взаимодействия культур.» (1998), поскольку она посвящена американскому материалу и компаративна по характеру. Что касается собственно американистики, направляющим для нас были обширные наработки американских литературоведов общего характера (Р.Спиллер, В.Л. Паррингтон, М.Каули и др.). Особенно важным для данного исследования являются работы американских ученых, вызвавших пересмотр национального канона в 1970-80х годах (Пол Лаутер, Эйми Линг, Эндрю Уигет и др.), чья деятельность увенчалась созданием Heath Anthology of American Literature, издания, впервые на академическом уровне учитывавшего творчество американских меньшинств, ряд недооцененных жанров и аспектов национальной литературы. Последовательно учтены труды крупнейших специалистов, представляющих отечественную американистику XX века (Я.Н. Засурский, Е.А. Стеценко, М.М. Коренева и др.).
Для данной работы принципиально важны споры вокруг понятий мультикультурализма, этнических литератур и связанных с этим феноменов, разгоревшиеся в американской литературной теории и культурологической мысли (например, Э. Сайд и др.), а в отечественной критике нашедшие отражение в монографии М.В. Тлостановой.
Наконец, особое направление в американистике сегодня связано с изучением "этнических литератур", и в частности -
литературы мексикано-американцев. Можно назвать хотя бы важнейшие имена мексикано-американских критиков, посвятивших свою жизнь осмыслению этого феномена: Т. Ибарра-Фраусто, Америко Паредес, Брюс Новоа, Николас Канеллос и другие. В отечественной науке исследования по этническим литературам и литературе чиканос представлены работами А.В. Ващенко, Т.В. Воронченко и др.
Собственно творчеству Рудольфе Анайи посвящено в США уже немало работ. Среди них наибольшую важность представляют: сборник "Rudolfo А. Anaya: Focus on Criticism." 1990, монография P.O. Мартинеса, посвященная роману "Благослови меня, Ультима" (1995), сборник интервью "Conversations with Rudolfo Anaya" (1998), ряд других.
Научная новизна работы заключается в монографическом анализе важнейшего цикла романов Рудольфо Анайи, определяемом с культурологической и историко-литературной точки зрения в свете взаимоотношений традиционной культуры и цивилизации, проблемы развития традиционных культур и проблемы проявления синтеза этих культур в трилогии. Особое значение имеет разработка междисциплинарного подхода к анализу творчества крупнейшего мексикано-американского писателя современности, что позволяет выстроить этническую картину мира чиканос в том виде, как она отразилась в трилогии об Ацтлане.
Актуальность работы состоит в рассмотрении одной из центральных проблем современности: противоречия, возникающего в процессе исторического конфликта культур и цивилизаций, как он проявился в трилогии ведущего представителя литературы чиканос. Мечта о межкультурной гармонии и социальном мире является
давним идеалом человечества. Творчество Рудольфо Анайи обозначает путь к единению ценностей, к открытию общностей, способных привести весьма различные культурные традиции к взаимопониманию и взаимодействию. Трилогия об Ацтлане способна стать своеобразной лабораторией поиска межкультурного взаимодействия, и поэтому ее изучение является приоритетной задачей данного исследования.
Научно-практическая значимость работы вытекает в значительной мере из ее актуальности. В отечественной науке еще весьма ощущается недостаток работ, оценивающих литературу чиканос как таковую, тем более в литературоведческом ключе. Данное исследование представляет собой первую монографическую работу по творчеству Рудольфо Анайи, ведущего мексикано-американского писателя США, с попыткой комплексного рассмотрения его важнейших произведений. Поэтому результаты диссертации могут найти применение в междисциплинарных, общих и специальных лекционных курсах гуманитарного профиля, посвященных проблемам взаимодействия культур, соотношения культуры и языка, истории и теории литературы, наконец, собственно этническим литературам. Научно-практическая значимость работы также состоит в возможности использования положений, выводов и материалов исследования при дальнейшем изучении творчества Рудольфо А. Анайи и других мексикано-американских писателей.
Апробация работы проходила в виде докладов на международных научных конференциях: "Ломоносовские чтения" (факультет иностранных языков МГУ 1997, 1998-е годы), "Россия и Запад: диалог культур" (факультет иностранных языков МГУ, 1998, 1999, 2000, 2001-е годы), "Кнорозовские чтения" (факультет
истории, политологии и права РГТУ, Центр Мезоамериканских Исследований, 1999 г.), на конференциях ОИКС (Общества изучения культеры США, факультет журналистики МГУ. 1998г.), а также в виде доклада на заседании кафедры английского языка для экономического факультета МГУ (2001 г.) и в виде докладов и обсуждений на семинарах аспирантов и на заседаниях кафедры межкультурной коммуникации факультета иностранных языков МГУ (2001-2002 гг.).
Основные положения диссертации, выносимые на защиту:
Трилогия Р. Анайи о людях Ацтлана как художественный манифест этнического самосознания мексикано-американцев является итогом историко-культурного развития этого этнического компонента США.
Трилогия об Ацтлане свидетельствует о том, что ее создатель является крупнейшим мастером слова и фактическим основоположником современной литературы мексикано-американцев, отразившим становление их этнического самосознания.
Каждый из романов трилогии представляет собой сложный синтез множества культурных традиций, литературных и фольклорных жанров, заявляющих о себе на всех уровнях повествования.
Определение культурологической специфики художественного своеобразия трилогии об Ацтлане требует введения и обоснования таких понятий, как «этническая литература», «этнодискурс» и «этнопоэтика».
Своеобразие этнодискурса в трилогии об Ацтлане позволяет говорить об особом характере мифологизма, выступающего в полифункциональном качестве.
Особенности повествования в трилогии об Ацтлане выводят на проблему этнопоэтики, в которой определяющую роль выполняет ряд категорий (местная мифология, магия, природное начало, общинный коллективизм и устное слово).
Художественная ткань трилогии Анайи позволяет вести речь о сильном влиянии древнемексиканской (науа) философии и образности на различные уровни этого романного цикла.
Доминирующей чертой трилогии Р. Анайи является синтез культурных составляющих США: испанско-мексиканской, индейской и англо-американской, что способно послужить лабораторией для моделей единения культур в иных историко-культурных контекстах.
Из всех высказанных соображений вытекает и структурное членение исследования, состоящего из введения, трех глав, заключения, библиографического раздела и приложений.
Введение решает одновременно несколько задач: оно призвано раскрыть важность и культурологическую специфику предмета исследования, кратко охарактеризовать современную литературу чиканос как "этническую". Введение также призвано дать концептуальную картину творческого пути Рудольфо Анайи, его портрет как творческой личности, указав на особое место в писательской эволюции, которое занимает трилогия об Ацтлане. Во введении объясняется аппарат исследования, обосновываются проблематика и способы ее раскрытия.
Членение работы на главы обусловлено проблемным принципом. Глава I ставит проблему подхода к основному циклу романов Анайи как художественному синтезу нескольких историко-и этнокультурных традиций, составивших своеобразие Юго-Запада США - самостоятельного региона, политическая, экономическая и
культурная роль которого в настоящее время неуклонно возрастает. Здесь также рассматриваются особенности трилогии как романного цикла, идейно-художетвенной задачей которого объективно является картина становления этнического самосознания чиканос.
В Главе II исследуются преимущественно вопросы взаимодействия мексикано-американской культуры, в ее историко-литературных аспектах, с разнообразными художественными традициями, и то, как они влияют на построение художественного пространства трилогии о людях Ацтлана. При этом специально выделяются жанрообразующие компоненты, восходящие к различным культурным традициям, а также роль имен собственных, основанных на сложной системе символов.
Историко-культурные составляющие Юго-Запада США и их художественный синтез в трилогии Рудольфо Анайи
Регион американского Юго-Запада географически достаточно обширен, он вбирает в себя территорию пяти штатов: Нью-Мексико, Колорадо, Юты и Аризоны, к которым часто добавляют Техас. Этот регион, несмотря на резкую контрастность природного окружения, отличается особой цельностью, а в пределах всей страны - ярким своеобразием. Здесь сходятся горы, равнины и пустыни. Гротескные формы природы, яркие, запоминающиеся пейзажи Юго-Запада, давно ставшие общеамериканскими символами (Монумент-Вэлли и Большой Каньон в Аризоне, Льяно Эстакадо в Техасе и Нью-Мексико и разбросанные повсеместно плоскогорья-месы) готовят исследователя к мысли о столь же резко контрастном составе населения региона. В самом деле, бурная история этого края, пройдя ряд этапов, привела к сложному сосуществованию нескольких культур, каждая из которых сегодня имеет право считать себя исконным обитателем Юго-Запада. С культурологической точки зрения этот регион можно считать явлением уникальным.
Древнейшим этнокультурным, в полной мере автохтонным пластом населения Юго-Запада являются многочисленные индейские культуры. Они подразделяются на пуэбло (с испанского "деревня, поселение"), то есть оседлые земледельческие общины, обычно самостоятельные по языку, общим числом свыше двух десятков; часто в этнографическом контексте их именуют племенами. Они происходят от общих доисторических пуэбло -археологических культур, проживавших на территории Юго-Запада в доколумбовый период истории Америки, чьи величественные сооружения в виде руин, петроглифы, образцы керамики и тканей сохранились и поныне. Ряд поселений-пуэбло расположен по течению Рио-Гранде на юге штата Нью-Мексико и потому довольно рано, в XVII веке, оказался в сфере внимания испанцев, другие -охватывают север штата; со временем и они вступили в противоречивые отношения с конкистадорами. Инд ейское население Юго-Запада, помимо пуэбло, включает ряд важных культур кочевого происхождения, когда-то пришедших в этот край, много воспринявших у пуэбло, но не утративших собственного лица (апачи, навахо, команчи и др.). Индейское население края включает также и ряд племен, традиционно проживавших на мексиканской территории и, возможно, входивших в месоамериканский культурный комплекс (уичолы, тараумара, яки, папаго и др.).
Различать многочисленные нюансы в этнокультурной ситуации Юго-Запада необходимо, поскольку они многое объясняют в современной идеологии мексикано-американцев и в позиции столь значительного писателя-чикано, каким является Рудольфо Анайя. Такие оттенки подчас становятся ключевыми для понимания его произведений. Хорошо отдавая себе отчет в том, как непросто складывались исторические отношения завоевателей-испанцев и пуэбло, Анайя неуклонно подчеркивает важность индейского компонента в культуре мексикано-американцев.
Понятие «мексикано-американец» становится исторической реальностью с 1848 года, когда в результате войны США с Мексикой у нее были отторгнуты обширные территории (ныне штаты Техас, Нью-Мексико, Колорадо, Аризона и Калифорния). С этого момента начинается история мексикано-американцев США. Что касается их предыстории, то она возвращает нас назад, к испанским конкистадорам, и далее в глубь веков, - к ацтекам и майя.
Предок современного чикано - мексиканец (само слово «chicano» является производным от «mexicano») - другими словами, метис, рожденный от испанского отца ацтекской матерью, а значит - продукт слияния двух рас и культур. Чиканос нередко именуют себя Aztecas del Norte - "ацтеками севера", ссылаясь на древний миф, согласно которому их предки по "материнской" линии -ацтеки - вышли на поверхность земли в области, под названием Чикомосток ("Семь пещер"), и уже отсюда, с севера, мигрировали на юг, в Мексику. Эта легендарная прародина получила впоследствии название Ацтлана. Поэтому чиканос рассматривают Юго-Запад США как возвращение в легендарный Чикомосток.
Конечно, когда кочевые племена науа, как именуют еще ацтеков, пришли в Анауак, или древнюю долину Мехико, они столкнулись с целым рядом высоких культур, исконно проживавших на этой территории. Одних они подчинили военной мощью, других связали союзными обязательствами, с третьими отныне вели постоянные войны. Важно, однако, отметить, что ацтекам удалось создать империю, основанную на резко выраженной социальной иерархии, которая в своем облике отразила массу культурных составляющих, заимствованных у окружающих племен и городов-государств. Таким образом, еще до появления европейцев в Новом Свете, культурный синтез на континенте уже был достаточно сложным. Сегодня же, ссылаясь на свое индейское прошлое, мексикано-американцы, как правило, имеют в виду все многообразие доколумбового наследия древнемексиканских культур, которое, с точки зрения их современного опыта, отличалось относительной однородностью, ибо характеризовалось общностью культурных ценностей.
Невозможно переоценить влияние месоамериканского наследия в прозе Анайи в целом и в трилогии об Ацтлане в частности. Мексикано-американского писателя привлекают в этом источнике богатейшие традиции, мировосприятие, образный и философский арсенал, бытовой жизненный опыт. Как известно, ацтеки и майя, как и ряд других народов древней Месоамерики, выработали собственную философию, создав третий центр мировой философской мысли (после Древней Греции и Индокитая). Наконец, многие месоамериканские народы создали тот или иной вид письменного фиксирования информации, в наивысших своих проявлениях справедливо именуемый письменностью. На основе этой письменности сложилась мощная литературная традиция, постоянно оказывавшая свое влияние на мексиканскую, а потом и на мексикано-американскую литературы.
Культурные и литературные традиции в романном цикле об Ацтлане
Романный цикл об Ацтлане представляет собой ряд произведений, каждое из которых образует сложный синтез различных жанров, органично сочетающихся и переходящих друг в друга. Говоря в целом, романное творчество Анайи позволяет увидеть, как погруженность в собственные культурные корни и синтез нескольких культурных традиций ведет к изменению личностной и одновременно этнической картины мира, а она - оказывается способна менять традиционные жанровые признаки, в данном случае романные. В самом деле, творчество Анайии позволяет говорить о серьезном обогащении традиционных романных признаков. Это обогащение стало возможным благодаря целому ряду обстоятельств. Современное общество США в целом является поликультурным, полиэтничным и полилингвистичным, однако то, что именуется "доминирующим обществом", в аксиологическом смысле основано на принципах, во многом чуждых аксиологии общества мексикано-американцев. Отсюда перед писателем-чикано встают специфические художественные задачи: с одной стороны, он стремится сформулировать принципы, объединяющие мексикано-американцев вокруг близких им идей; с другой - воссоздать "портрет" собственной культуры, обнажая ее уникальность в ряду остальных культур; с третьей - ведет полемику с негативными доктринами и стереотипами, вследствие которых положение мексикано-американцев по-прежнему остается в состоянии духовной сегрегации.
Все в совокупности, особенно благодаря обращению автора к фольклорным жанрам, подчеркивает ориентацию автора на создание репрезентативной "книги культуры" (culture book), где отразились бы традиции, обычаи, важнейшие духовные ценности, надежды и чаяния народа чиканос, его прошлое, настоящее и будущее. Такие "книги культуры" на месте традиционных романных форм уже возникали в США под пером представителей других этнических литератур - например, у Н. Скотта Момадэя ("Дом, из рассвета сотворенный") или X. Сторма "Семь Стрел" в литературе индейцев США. Возникновение такого жанра понятно: в обществе, где та или иная культура находилась в течение столетий на положении изгоя, с изменением ее положения наступает необходимость и осмыслить собственное наследие, и воссоздать его в художественном синтезе для других этнокультурных объединений, перед лицом всего мира.
В литературе мексикано-американцев до Анайи нечто похожее попробовал создать лишь Томас Ривера в повести "И не поглотила его земля..."(1967). Ривера избрал для достижения своих целей оригинальный жанр: повесть в новеллах. Двенадцать самостоятельных новелл с добавлением обрамляющих пролога и эпилога вместе образуют метафору годичного цикла, а совокупность различных героев и ситуаций - коллективный портрет чиканос. Пролог и эпилог вводят героя-протагониста, мучительно ищущего собственной этнокультурной принадлежности, и обретающего ее только в финале всего произведения, после того, как он "вбирает" в себя судьбы всех персонажей книги. Каждая новелла предваряется у Риверы заставками, стилизованными под фольклор. Такова была предварительная попытка создать "книгу культуры" в мексикано американской литературе; однако духовный мир чиканос остался у Риверы лишь на уровне зарисовок, оказался рассказанным, в значительной степени, как бы от лица наблюдателя со стороны. Примечательно все же, что Ривера синтезировал в едином произведении несколько жанров: новеллы, повести, драмы (название пролога, el ano perdido, перекликается с названием религиозного действа "El nino perdido"); автор пришел к выводу о том, что фольклор на пути создания убедительного художественного синтеза ему совершенно необходим.
Развивая принципы, предложенные Риверой, Анайя в своей трилогии многое решил по-иному. Прежде всего это коснулось народных жанров. Решающим значением для идейно-художественного содержания трилогии было то, что писатель в основу каждого романа заложил миф. В романе об Ультиме из мифов сплетается прихотливая ткань, пронизывая все произведение. Миф использован в виде сюжетов, образов, положен в основу характеров, воссоздан в виде мифологического сознания рассказчиков и т.д. Это были местные, не произвольно заимствованные мифы, как это стало традицией в европейских литературах. В Новом свете эта традиция постепенно ослабела в прозе "мейнстрима" (в одном из интервью Анайя скажет, что литература США вообще утратила мифологизм). В связи с указанным, жанр романов трилогии можно определять как романы-мифы - однако при этом будет иметься в виду особая их разновидность по сравнению с тем содержанием термина, которое утвердилось применительно к произведениям европейских и англоамериканских писателей XX века - Томаса Манна, Джеймса Джойса, Дж. Апдайка и других. Жанр, создаваемый Анайей, гораздо ближе к произведениям латиноамериканских "магических реалистов". Миф в качестве художественного средства столь последовательно и многообразно применен в трилогии об Ацтлане, что становится возможным говорить об особой "мифопоэтике", свойственной этому произведению Анайи. Вся культура человеческая (на примере культуры мексикано-американцев) показана как часть мифологической картины бытия.
В качестве важнейших элементов романа "Благослови меня Ультима" как "книги культуры" выступают разнообразные фольклорные жанры. Фольклорный фон романов Анайи вообще необыкновенно густ, что можно считать явлением необычным для литературы США, нередко подменяющей фольклор его имитациями. В случае с Анайей как писателем, органично открытым для народной стихии, эта черта его художественного мира выступает наиболее отчетливо. Причина такой фольклорной насыщенности становится яснее, если вспомнить, что уже фольклор иберийского полуострова представлял собой в этом отношении достаточно сложносоставное явление, включавшее, помимо собственно испанских, - мавританские, цыганские, кельтские, еврейские и другие элементы. Некоторые из них были привнесены испанцами в Новый Свет и стали достоянием населения Юго-Запада США, где они обогатились за счет столь же сложносоставного аборигенного фольклора.
Мифологический символизм в трилогии об Ацтлане
Обращение к мифу в зарубежной прозе XX века является приметой этого столетия, однако появление "этнических литератур" во второй половине века говорит о своеобразном новом витке в развитии этой тенденции. На рубеже XIX-XX веков европейские писатели привыкли мыслить в категориях и образах античного или библейского мифа, причем то и другое представляло собой далекую архаику. Однако, в "этнических литературах" второй половины XX века речь идет о таком взаимодействии мифологического и литературного начал, при котором местный миф является "вчерашней", а то и сегодняшней, весьма важной составляющей местной культуры. Отсюда вытекают для нас важные последствия. Например, говорить об устности при традиционном обращении к мифу в литературах Европы XX века было бы, очевидно, неправомерно. Устное слово перестало непосредственно влиять на авторскую творческую деятельность, а народное начало уступило пальму первенства национальному. В случае с литературой чикано мы сталкиваемся с живым мифологическим материалом, традицией устного фольклора, бытующего в наши дни на значительных территориях.
В сравнении с литературами «европейского типа», роль мифа коренным образом меняется в этнических литературах, качественно нарастая в произведениях "этнического писателя", у которого миф становится основой этнопоэтики и проявляется на множестве уровней содержания и формы. В нашу задачу входит рассмотреть на материале трилогии Анайи важнейшие функции, которые принимает миф в этническом дискурсе.
Одной из основных функций мифологического начала в трилогии является характеристика героя. Создание реальных характеров у Анайи сильно обусловлено мифологизмом и символикой. Для иллюстрации этого положения удобнее всего рассмотреть женские характеры трилогии. В романе "Благослови меня, Ультима" мать Антонио и сама Ультима обрисованы при помощи нескольких мифологических образов, которые утвердились в ходе истории чикано в качестве этнокультурных символов. Анайя впервые переводит их в художественный контекст - и, что немаловажно, в контекст романный. При этом одни символические уровни в анализе содержания легко различимы, другие же скрыты и нуждаются в весьма пристальном прочтении.
Одним из центральных мифологических образов в романе является образ Богоматери Гвадалупской. Эта Смуглая Богоматерь (La Virgen Morena) считается покровительницей Мексики; ее именуют еще «матерью сирот». В среде индейского населения она часто именуется Гвадалупе-Тонатцин, поскольку индейцы соединяют европейскую идею Богоматери с Тонатцин, ацтекской богиней земли и плодородия.
Гвадалупская Богоматерь стоит в центре народного мироздания мексикано-американцев, которые отличают ее от Девы Марии романского католицизма. В сознании чиканос ее образ прочно слит с образом Мексики, которую они считают своей Родиной. Важно напомнить, какие блоки этой народной легенды могли послужить материалом для становления данного этнического символа.
Сама легенда своими подробностями выявляет индейские корни. В ней говорится о том, как прекрасная смуглая женщина однажды явилась простому индейцу, Хуану Диего, в декабре 1531 года, в окрестностях Мехико, на холме, посвященном культу Тонатцин, индейской богини, воплощавшей «мать рая». Женщина, говорившая на языке науатль, сообщила Хуану свое желание, чтобы на этом месте была построена часовня, и послала его передать эти слова епископу. Как того можно было ожидать, епископ не поверил, что Святая Дева выберет столь скромного посланника, и потребовал принести ему какой-нибудь знак божественной воли. Хуан вернулся на холм. Услышав о недоверии епископа, женщина велела Хуану расстелить свой плащ и наполнила его розами, выросшими в декабрьский холод на каменистой вершине холма, и отнести епископу. Когда розы высыпались из плаща перед священником, на грубой поверхности ткани появилось изображение Святой Девы -знак, о котором просил епископ. Он тотчас же повелел выстроить часовню в указанном месте.
Поскольку Богоматерь предстала в образе смуглой женщины и говорила на науатле, ее навечно провозгласили покровительницей Мексики. Таким образом, само имя богини -Гвадалупе-Тонатцин - отражает христианско-ацтекское взаимопроникновение религии и повседневной жизни в культуре чикано.
"Гвадалупана" особенно почитается еще и потому, что эта смуглая мадонна, вобравшая в себя черты католической богини и индейской святой, считается покровительницей простых людей, ведь она впервые явилась бедному индейскому подростку. (17; 187). В романе «Благослови меня, Ультима» автор не случайно проводит параллели между холмом, на котором расположен дом Антонио, и холмом Тонатцин. К тому же второе имя Антонио -Хуан - словно бы указывает на связь его с Хуаном Диего, символически отмечая его избранность среди других людей. Антонио олицетворяет народ чикано, его юность, обращенную в будущее. Да и как может быть иначе - ведь местом действия романа является городок с символическим названием Гвадалупе, прозрачно намекающим на покровительство Святой Девы.
Похожие диссертации на Синтез культур в творчестве Рудольфо Анайи : Трилогия о людях Ацтлана
