Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Семиотика христианского храма. Исторический контекст и современность 22
1.1. Общие понятия семиотики и семиотика сакрального пространства. 22
1.2 История храмовых сооружений. Особенности смыслового назначения и специфика внешнего устройства 25
1.3 Семиотические особенности католического и протестантского храмов. Специфика англиканской церкви 37
1.4 Православный храм: функциональные особенности и символизм 44
Глава 2. Историческое осмысление Соборов 51
2.1 Храм Христа Спасителя в культурно-исторической перспективе. Идеологический контекст и общественная значимость 51
2.2 Собор Святого Павла в Лондоне: от "общественной церкви" до "символа Британской Империи". 79
Глава 3. Архитектурный облик Соборов 112
3.1 Храм Христа Спасителя: особенности архитектурных форм в XIX и XXI вв. и идейные основы 112
3.2. Собор Святого Павла в Лондоне: два архитектурных этапа в истории здания и специфика оформления внутреннего пространства 123
Глава 4. Соборы в воспоминаниях современников 139
4.1. Храм Христа Спасителя в отзывах и воспоминаниях. 139
4.2. Собор Святого Павла в Лондоне: особенности общественного восприятия на протяжении веков 151
Глава 5. Семиотические особенности Соборов на современном этапе развития 163
Заключение 187
Библиография 196
Приложения 208
- История храмовых сооружений. Особенности смыслового назначения и специфика внешнего устройства
- Храм Христа Спасителя в культурно-исторической перспективе. Идеологический контекст и общественная значимость
- Храм Христа Спасителя: особенности архитектурных форм в XIX и XXI вв. и идейные основы
- Семиотические особенности Соборов на современном этапе развития
Введение к работе
Изучение культуры любого народа связано с проникновением в самые разные процессы, протекавшие и протекающие на протяжении всего существования культурно-этнического сообщества. Эти процессы - исторические, социально-политические, экономические, религиозные, духовные - в совокупности формируют ту самую «душу» народа, о которой писали многие философы и культурологи. Религия в этом отношении играет совершенно уникальную роль в связи с тем, что, по словам отца Александра Меня, «именно в недрах того, что можно назвать религией в широком смысле слова, и зарождается культура»1.
Закономерно и то, что религиозные представления культурно-этнической группы, с одной стороны, приобретают характерные черты этого народа, а с друтой - их выбор этим сообществом обусловлен определенной духовной близостью, которую оно ощущает по отношению к этой религии. Поэтому можно предположить, что зачастую эта сущностная составляющая какой-либо нации наиболее отчетливо выражена в неком религиозном символе, который на протяжении веков, возможно, и менял внешнюю оболочку, но впитывал и сохранял особенности культуры, породившей его. Именно поэтому Храм как производная любой религии является уникальным культурным феноменом, исследованием которого ученые занимаются уже не одно столетие.
В христианстве, которое на сегодняшний день является наиболее распространенной религией во всем мире, выделяются три наиболее крупные, сыгравшие значителыгую роль в истории мировой культуры ветви: православие, католицизм и протестантизм. Исторически они по-разному взаимодействовали между собой. Несмотря на то, что Православная и Католическая Церкви считаются более близкими друг другу догматически, литургически и мистико-аскетически2, отношения их на протяжении всего периода взаимодействия складывались непросто и чаще всего антагонистично. При всем этом Церковь
' Мень А. История религии: в поисках Пути, Истины и Жизни. Т. 1.М., 1991. С. 27.
2 Лебедев В.Ю. Религиозный ритуал западного христианства: культура, традиция, семиотика (XVI-XX вв.). Тверь.
Англии и Русская Православная Церковь в XIX веке начинают проявлять друг к другу заметный интерес, благодаря которому в этот период в обеих странах было издано большое количество богословских и исторических работ, посвященных англиканству, православию и англикано-православному диалогу.
Однако и по сегодняшний день культурные особенности России и Англии в некоторых областях остаются друг для друга не до конца понятными. И в этом отношении значительный интерес вызывает изучение специфики развития храмового зодчества на конкретных примерах в этих странах. Храм Христа Спасителя в Москве и Собор Святого Павла в Лондоне представляются нам наиболее удачными объектами для исследования.
Храм Христа Спасителя в Москве, несмотря на сравнительно недолгую историю существования, стал непосредственным свидетелем и участником наиболее драматичных событий последних двух столетий, в течение которых Россия пережила смену нескольких политических режимов и столкнулась с невиданными по масштабам геополитическими угрозами в ходе двух мировых войн и множества локальных конфликтов. Именно этот Храм в истории России на разных этапах своего существования выступал формой кодировки определенных посланий государства обществу, прежде всего - идеологического и политического характера. С момента возникновения замысла строительства и до разрушения в 1931 году, а затем воссоздания в конце XX века Храм демонстрирует собой своеобразную череду сообщений, посылаемых властью и декодируемых обществом, что делает его весьма актуальным для семиотического исследования.
Собор Святого Павла в Лондоне, без сомнения, является одним из самых узнаваемых религиозных сооружений не только в Великобритании, но и во всем мире, 300-летие со дня окончания строительства которого Королевство отпраздновало в 2010 году. Это был первый англиканский Собор в Европе, и создавался он в эпоху Реставрации королевской власти в Англии после революции середины XVII века, в связи с чем в него закладывалась определенная идеологическая программа.
Оба Собора заняли особое место в историко-культурном развитии двух стран, что не замедлило сказаться на их месте в общественном сознании русского и английского народов.
Любому обществу как некой целостной системе соответствует, как известно, определенное общественное мнение со сложившейся структурой. Разные философы по-разному определяют это явление, однако все они так или иначе сходятся в том, что это, во-первых, процесс межличностной передачи информации, который складывается на основе взглядов всего общества в целом, а не отдельных его индивидов. А, во-вторых, в разные исторические периоды общественное мнение по-разному оценивает одни и те же социокультурные и экономико-политические явления. И эту специфику наглядно отражают такие культурные символы, как храмы.
Актуальность настоящего исследования определяется необходимостью как сравнительного изучения особенностей религиозного зодчества в России и Англии на примере конкретных архитектурных сооружений, так и более глубокого проникновения в культурно-историческую специфику русского и английского обществ посредством выявления значимости сакрального пространства в представлении этих народов. Кроме этого в процессе проведения настоящего исследования мы столкнулись с явной недостаточностью научного материала по истории Храма Христа Спасителя и Собора Святого Павла на английском и русском языках соответственно. И наша цель здесь заключалась в хотя бы частичном заполнении существующего вакуума исследовательских работ.
Основная цель данного исследования состоит в том, чтобы проследить, как формировалось и менялось место двух знаковых храмовых сооружений в России и Англии - Храма Христа Спасителя и Собора Святого Павла соответственно - в общественном сознании двух стран, а также, на примере изучения современного облика двух Соборов, выявить особенности восприятия сакрального пространства в русском православном и англиканском сознании.
В связи с этим основными задачами данной работы являются:
общее рассмотрение Храма как семиотического феномена, выявление изменений в его архитектурном облике, символизме интерьера и идеологической составляющей в разные исторические периоды;
изучение функциональных и идейных особенностей христианского храма в православном и англиканском религиозном сознании;
- исследование разных периодов существования двух Соборов,
отслеживание возможных аналогий и параллелей в их истории в культурно-
историческом развитии России и Англии;
рассмотрение особенностей внешнего и внутреннего строения Соборов, специфики интерьерных деталей в связи с культурно-историческими изменениями в России и Англии;
рассмотрение путей и особенностей восприятия Соборов современниками на материале изучения мемуарной, автобиографической литературы, записок, отзывов в периодической печати.
Таким образом, объектом нашего исследования выступает Храм как уникальный культурный феномен, который на протяжении веков отражал общественно-политические, исторические и духовные особенности разных народов.
Предметом настоящего исследования является семиотика применительно к понятию сакрального пространства в разных культурах и ее выражение в общественном сознании русского и английского обществ.
При написании работы были использованы следующие методы:
исторический, позволяющий провести анализ конкретных социокультурных изменений в хронологической перспективе;
аксиологический, позволяющий представить культурные формы как ценностные системы, создающиеся на протяжении длительного времени и придающие определенную значимость человеческим устремлениям;
семиотический, расширяющий представление о символической наполненности отдельных концептов, явлений духовной и материальной культуры;
- биографический, благодаря которому возможно более глубокое проникновение в идейные основы различных культурно-исторических событий путем изучения персональных характеристик отдельных личностей.
Неразрывная связь культурных явлений, протекавших в России и Англии и нашедших свое непосредственное отражение в истории Храма Христа Спасителя и Собора Святого Павла, с историческим контекстом двух рассматриваемых стран доказывает культурологическую ориентированность данной работы.
Источники, использованные при написании данной работы, чрезвычайно многообразны и делятся на несколько групп. Первую из них составляют государственно-правовые акты, изданные по случаю начала строительства, восстановления или завершения строительных работ в исследуемых зданиях. Вторая группа представлена историческими обозрениями и хрониками, в которых освещается жизнь Соборов в определенные культурно-исторические периоды. Третья группа включает в себя статьи и заметки в периодической печати разных годов. Четвертую группу составляют художественные произведения, в которых упоминаются исследуемые нами здания. Пятая группа источников представлена перепиской духовенства Соборов, мемуарной литературой русских и английских авторов, содержащей сведения о Соборах, воспоминаниями архитекторов Соборов.
Однако наиболее полноценными источниками по выбранной теме являются, прежде всего, сами Соборы в их современном виде. Их внешний облик и особенности шггерьерного оформления как нельзя лучше передают не только первоначальный замысел архитекторов и заказчиков, но и отражают специфику смыслового содержания, функциональные особенности и место Соборов в культурной панораме двух столиц.
Методологическая и теоретическая основа исследования представлена обширной историографией, которая состоит из трех групп работ.
Первая включает в себя труды историков, семиологов, культурологов, посвященные изучению представления о храме в разных культурах и специфике его звучания в конкретные исторические эпохи в представлении ряда
s религиозных сообществ. К таким работам относятся труды Ф. де Соссюра, отца П. Флоренского, Ю.М. Лотмана, Н.В. Покровского. A.M. Копировского, И.И. Карпушина.
Вторая группа представлена монографиями, исследующими непосредственно Храм Христа Спасителя. Наиболее яркими, на наш взгляд, является совместная работа Е.И. Кириченко и A.M. Денисова, а также англоязычное издание К. Акинши, Г. Козлова и С. Хочфилд. В этих работах прослеживается глубокий интерес авторов к внутригосударственным и идеологическим особенностям, которые были характерны для разных периодов истории Храма.
Третью группу составляют труды английских авторов, посвященные истории Собора Святого Павла в Лондоне. Среди них необходимо выделить работы В. Бенхэма, Г. X. Кука, Р. Мэтьюса и В.М. Аткинса, Д. Флойда Эвина, Э. Сандерс, а также обширную совместную монографию Д. Кина, А. Бернса и Э. Сэйнта. Авторы перечисленных монографий отличаются вниманием к хронологической последовательности изучения истории Собора, а также детально описывают архитектурные особенности здания в разные исторические периоды, которые исследуют в контексте биографического анализа жизни выдающихся деятелей искусства и культуры Англии.
Научная новизна диссертации наилучшим образом выражена в самой теме работы, поскольку до сих пор в литературе не рассматривались столь разные, казалось бы, но и равновеликие религиозно-культурные явления России и Англии. Более того, отсутствие сколько-нибудь полных работ на русском языке по истории главного англиканского Собора лишний раз подтверждает необходимость изменить существующее положение, не говоря уже о том, что история отечественного Храма Христа Спасителя на данном этапе развития России представляет чрезвычайный интерес в силу его особого общественно-политического и культурного статуса.
Теоретическая ценность работы выражена в новизне полученных результатов, которые подтверждают необходимость дальнейшего изучения
9 выбранных предметов исследования. Семиотическое осмысление русского православного храма в контексте сравнительного изучения представляет особую значимость для русской культуры в связи с тем, что религия вновь занимает важное место в жизни российского общества. А основные положения диссертации могут быть использованы в общих и специальных курсах по истории и взаимодействию отечественной и британской культуры.
Практическая ценность диссертационной работы заключается в возможности использования ее основных положений и выводов при чтении общих и специальных курсов по культурологии, истории искусств и истории России и Англии как на гуманитарных, так и технических факультетах.
Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, делящихся на тематические параграфы, заключения, списка литературы и источников, а также иллюстративных приложений. Положения, выносимые на защиту:
История храмовых сооружений. Особенности смыслового назначения и специфика внешнего устройства
Истоками храмовых архитектурных сооружений в ветхозаветные времена выступили Скиния, Первый и Второй Иерусалимский Храмы.
Первый иудейский Храм был построен еще при царе Соломоне в X веке до н.э. вместо временной скинии, воздвигнутой Моисеем в пустыне (Исх. 36:8-39:32). Скиния (Исх. 25-28; 30-31; 35-39) служила передвижным святилищем, являлась так называемым походным храмом.
Традиционно считается, что Первый Иерусалимский Храм был предназначен не только для молитвы, а олицетворял собой место символического таинства, которое призвано очищать от грехов (2-я Пар. Гл.2,4; 2-я Пар. Гл.7,12), а также являлся главным экономическим и судебным центром Иудейского государства. Как указывает церковный археолог А. М. Копировский, «описание Храма (3 Цар 6:4-29) не дает возможности точно реконструировать его внешний вид. Можно лишь предположить, что это было прямоугольное здание приблизительно 30 м на 10 м, высотой 15 м. О внешних его украшениях ничего не говорится, описаны лишь украшения интерьера. Внутри Храм был разделен на три части: притвор, Святое и закрытое специальной завесой Святое Святых; сложных архитектурных конструкций в Храме не было» .
Главная его отличительная особенность заключалась в том, что входить внутрь могли только священники, в то время как народ молился и приносил жертвы перед Храмом. Собственно, задача строителей иудейского Храма заключалась именно в том, чтобы показать наличие или соприсутствие Бога в храмовом пространстве, куда простому обывателю вход был заказан. И если в языческих храмах всегда присутствовало некое изображение (статуя) бога или божеств, то в иудейском Храме существовал запрет на какое-либо материальное воплощение единого Бога, что утверждалось 2-ой Заповедью (Исх. 20:4). Символика этого Храма подчеркивала его Божественную наполненность, которая четко разграничивала мир небесный и мир земной. Храм в этом смысле являлся домом Бога, его жилищем, местом его воплощения, и человеку разрешалось лишь со стороны наблюдать за Божественным схождением в приготовленную для него земную обитель.
Второй Иерусалимский Храм, который был возведен на месте обветшавшего старого сооружения, напоминал в общих чертах Храм Соломона, но не мог сравниться с ним по великолепию. Своего наивысшего расцвета Второй Храм достиг во времена правления царя Ирода, который, помимо своих честолюбивых стремлений создать себе славу схожую с Соломоновой, желал добиться расположения народа и решил реставрировать и перестроить существовавшее здание. При этом одним из элементов внешнего декора стали колонны, поэтому некоторые исследователи выделяют во Втором Храме наличие ордерных мотивов79.
Профессор Н. В. Покровский в своей книге «Очерки памятников христианского искусства» отмечает, что Иерусалимский Храм все же «представляет собой иной тип, нежели христианский» . A A.M. Копировский указывает на то, что «прототипами Храма Соломона, несомненно, были более древние месопотамские храмы, хотя их первоначальные архитектурные формы в иудейском Храме модифицировались» . При этом языческие храмы, в отличие от иудейского, представляли собой, как правило, сложные, обильно декорированные комплексные постройки, которые были посвящены различным божествам. В их архитектурном оформлении активно использовались символические элементы: «колонны в виде гигантских лотосов в Египте и Индии или, наоборот, строгих граненых опор, выразительность которых основана на пропорциональности их частей, в Греции, ведущие «на небо» лестницы в Вавилон и другие» .
Знаменитые языческие храмы Древней Греции Парфенон и Эрехтейон (V до н.э.) символизируют собой Вселенную, в них крыша «небо» и колонны, на которое оно опирается, являют «собой противоборство абстрактных сил» . Колонны, при этом, зачастую несли в себе антропологический элемент, поскольку напоминали по форме мужские или женские тела. Человек выступал срединным связующим звеном в борьбе небесных сил с противоборствующими началами. Эта символика мира-космоса присутствовала в Иудейском Храме лишь частично, несмотря на схожесть в оформлении и планировке. Его архитектура была «парадоксальным свидетельством не только величия Бога иудеев и окончательного обретения народом Божьим земли обетованной, но и того, что «Всевышний не в рукотворенных храмах живет»(Деян 7:48)»84.
Местом сбора первых христианских общин часто являлись обычные дома, примером тому служит дом-церковь в Дура-Европос (232 - 256 гг. н.э.). Иногда их специальным образом перестраивали, иногда оставляли без изменений. В этом отношении особенно справедливо утверждение христианских апологетов середины III века н.э. о том, что «христиане не имеют храмов». Т.е. не имеют храмов, схожих с языческими по функциональным особенностям и внешнему устройству.
Помимо этого примером раннего христианского зодчества выступают катакомбы, которые не только служили местом организации собраний христианских общин,- но и использовались для захоронения умерших. «Внешней архитектуры катакомб не существовало, поэтому нет ничего удивительного в том, что росписи их интерьеров поразительны своим колоритом и живописностью»85. При этом здесь обязательно присутствовал глубокий смысловой и символический принципы, которые действовали как при отборе сюжетов для росписи стен, так и в расположении сюжетных зарисовок на христианских саркофагах.
Места собраний носили разные названия — «экклесия» (собрание), «кириакон» (Дом Господень), «базилика» (царская постройка; ею могло быть государственно-общественное здание; так же иногда назывались гостиные в богатых частных домах). Принципиальное отличие этих комнат или зданий от языческих храмов заключалось в том, что они были предназначены для таких богослужебных собраний, на «которых предполагалось присутствие в одном помещении и непосредственное участие в молитве и священнодействии всей общины...».
По форме это обычно были прямоугольные сооружения. Если размер их был слишком значительным, то боковые части отделялись от центральной параллельными рядами колонн. В центре или у восточной стены такого помещения стоял престол, который уже к середине Ш века н.э. называли «святилищем». Но могли использоваться и другие формы, особенно если здание строилось на особо почитаемом месте, например, на Гробе Господнем, над которым была возведена круглая базилика («ротонда») или над столпом прп. Симеона Столпника, где базилика (точнее «мартирий», т.е. памятник свидетелю Христа) была крестообразной. «Памятники первоначальной эпохи христианства своей простотой, отсутствием роскоши и изысканности, даже недостаточной оригинальностью по сравнению с сооружениями греко-римскими, свидетельствуют о простоте и неполном развитии внешнего культа в первые времена христианства» .
На сегодняшний день до сих пор ведутся споры среди философов, теологов и искусствоведов относительно истоков появления базилики как основы для христианских храмов.
Н.В. Покровский отмечает, что греко-римские базилики появились сначала в Греции, а затем в Риме и выполняли судебно-торговые функции, по крайне мере, об этом можно было судить по внешнему сходству христианских базиликальных сооружений и светских зданий той же планировки88. Евангелие также в некоторой степени дает нам доказательства этой гипотезы. «И когда приблизились к Иерусалиму...и вошел Иисус в Храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей, и говорил им: написано, - дом Мой домом молитвы наречется, а вы сделали его вертепом разбойников» (Map 11:15-17). Возможно, попытка торговцев вернуться к привычному занятию в храме объясняется одной из функций, которую ранее выполняли первые христианские постройки базиликальной формы.
Доктор искусствоведения и архитектурный критик А.И. Комеч отмечает «привлекательность базилики... которая состояла не только в ее распространенности в городах Римской империи, но и в том, что это было гражданское здание, не культовое, и не напоминало скверной языческий храм...»
Храм Христа Спасителя в культурно-исторической перспективе. Идеологический контекст и общественная значимость
История Храма Христа Спасителя в Москве началась 25 декабря 1812 года, когда император России Александр I подписал манифест, в котором говорилось об окончании войны с Наполеоном и о строительстве в Москве Храма в память о дарованной Богом победе.
«Спасение России от врагов, столь же многочисленных силами, сколь злых и свирепых намерениями и делами, совершенное в шесть месяцев всех их истребление, так что при самом стремительном бегстве едва самомалейшая токмо часть оных могла уйти за пределы Наши, есть явно излиянная на Россию благость Божия, есть поистине достопамятное происшествие, которое не изгладят веки из бытописаний. В сохранение вечной памяти того беспримерного усердия, верности и любви к Вере и к Отечеству, какими в сии трудные времена превознес себя народ Российский, и в ознаменовение благодарности Нашей к Промыслу Божию, спасшему Россию от грозившей ей гибели, вознамерились Мы в Первопрестольном граде Нашем Москве создать церковь во имя Спасителя Христа, подробное о чем постановление возвещено будет в свое время. Да благословит Всевышний начинание Наше! Да совершится оно! Да простоит сей Храм многие веки, и да курится в нем пред святым Престолом Божиим кадило благодарности позднейших родов, вместе с любовию и подражанием к делам их предков» А несколькими неделями ранее, 3 ноября, им же был подписан манифест об «изъявлении российскому народу благодарности за спасение отечества» .
Отечественная война 1812 года была поистине войной народной. Многие историки отмечают, что «жители коренных русских губерний поднялись на врага. Вооружаясь чем попало, они нападали на отдельные французские отряды и истребляли их, жгли французские запасы, грабили неприятельские обозы, словом, наносили врагу какой только могли вред»146. «Вне всенародного по своему размаху и существу патриотического движения был бы невозможен благоприятный для России исход войны»147.
После окончания войны, сразу же появились идеи о создании некоего памятника в виде колонны, обелиска или пирамиды из отбитых у неприятеля пушек, который стал бы данью памяти героям, отдавшим свою жизнь за спасение Отечества.
В это же время Александр I получает письмо от бригадного генерала Петра Андреевича Кикина, где тот обосновывал необходимость создания не обелиска или пирамиды, которые «льстят надменности и гордости человеческой, но нимало не удовлетворяют благородному, благодарности преисполненному сердцу христианина», а «Храма Спасителя в Москве, который один во всех отношениях может удовлетворить ожидания каждого» . Кикин, вместе с занимавшим в то время пост государственного секретаря при Александре I Александром Семеновичем Шишковым, которому он и передал свое письмо, а также И.А. Крыловым и Г.Р. Державиным, являлся членом литературного товарищества «Беседа любителей русского слова». Этот кружок собирал людей, убежденных «в пагубности слепого подражания иноземной, в частности, французской литературе, и в плодотворности обращения к собственной традиции народного и древнего искусства»149. Петр Андреевич был архаистом и всячески отстаивал жизнеспособность церковнославянского языка как литературного, поэтому его религиозный замысел выглядел вполне обоснованным и закономерным.
Императору идея понравилась, и уже буквально неделю спустя он издает манифест о построении в Москве Церкви в имя Христа Спасителя.
Ключевой идеей Храма Спасителя должна была стать его народность, выраженная в том, что он идейно воплощал бы собой благодарность Богу от всего народа (включая и Царя) за дарованную победу, символизируя и то, что в Отечественной войне сражались все без исключения русские люди. Но при всем этом, участник «Беседы» Кикин дал идейному выражению Храма еще один смысл; тот, который вкладывали в его существование участники кружка.
Этот Храм, еще до его физического появления, стал памятником «превосходства русских над Западом в момент, когда Россия после победы над Наполеоном превратилась впервые в своей истории в супердержаву»150. Победа над Наполеоном ошеломила весь мир, а для самих русских стала общенациональным триумфом, в котором простые крестьяне сражались бок о бок с князьями и графами. Поэтому требовалось возведение не просто очередного величественного монумента, а Памятника с большой буквы, который стал бы достойным великой державы, достойным всего христианского мира, которому совместными усилиями удалось одолеть «корсиканское чудовище».
Участники «Беседы» стремились возродить дух Святой Руси, будучи уверенными в том, что именно благодаря ему русскому народу удалось одержать победу. Однако, Александр I, которому пришлось пережить сильнейшее потрясение в период войны (предательство Наполеона, пожар в Москве), воспринял идею о строительстве Собора не просто с энтузиазмом, он увидел в нем новое воплощение старых, в чем-то даже позабытых ценностей. Победа над французами была дарована России самим Богом, поэтому и Храм Христа Спасителя должен был стать символом торжества православной веры «над лживой философией, поглотившей Европу»151.
Вскоре был объявлен конкурс, первый в последующей бурной истории Храма, на его строительство.
В целом, участники конкурсных проектов вдохновлялись тремя главными образцами. Все они были связаны с традицией классической ордерной архитектуры. Первый образец - Собор Святого Петра в Риме. Второй, столь же популярный образец, - Пантеон в Риме, имеющий значение национального мавзолея. Третий источник подражания менее конкретен. Обращение к нему связано с внутренней эволюцией стиля «классицизм» , которая стала завершающей в истории развития классицизма в России и отличалась большей строгостью и даже суровостью массивных форм. Несмотря на то, что в конкурсе принимали участие самые знаменитые архитекторы того времени - А.Н. Воронихин, В.П. Стасов, А.Д. Захаров, О.И. Бове, Д.И. Жилярди, Д. Кваренги, - победил никому не известный архитектор-самоучка А.Л. Витберг.
Прежде чем перейти к анализу проекта Витберга, заметим, что проекты А. Н. Воронихина были отмечены, как наиболее оригинальные. Он представил не менее семи вариантов храма, которые можно объединить в две группы, однако, в 1814 году, не успев доработать свои модели, он скончался.
К первой из них относились круглые в плане сооружения, перекрытые одним большим куполом наподобие Пантеона и Собора Святого Павла в Лондоне, при этом эти проекты были переосмыслены в духе «характерной для русской архитектуры скульптурности и всефасадности, отвечающих традициям расположения храма в центре площади»153.
Вторую группу составляя пятиглавые крестообразные в плане постройки. Витберг, являвшийся протеже Воронихина и знакомый с его проектами, не зря отметил его «византийский вкус». И именно проект Воронихина, который автор не успел доработать из-за своей кончины, открывает путь в будущее, «начиная одно из самых жизнеспособных и плодотворных направлений в русской архитектуре XIX - начала XX вв., известного под названиями «русско-византийский стиль»154.
Причин, по которым Александр предпочел проект Витберга всем остальным, может быть несколько.
Возможно, император действительно был поражен проектом Храма, который, по заявлению Витберга, должен был «перевесить славу храма Святого Петра в Риме» . Возможно, как заявляет современник Витберга, автор одного из отвергнутых проектов В.П.Стасов, причиной был «мистицизм, которым был наполнен с головы до ног Витберг и которым в то время были точно также одержимы все главнейшие русские власти»156. А может, главная причина крылась в идеальной концепции храма Витберга, в которой Император увидел «памятник-символ объединенной, христианской и несмотря ни на что либеральной Европы,, Европы, возникшей в горниле борьбы с Наполеоном» . Посвящению Христу, как впоследствии рассказывал Витберг, указывало на то, что Собор будет не просто православным, а Христианским, идейно объединяющим в себе весь христианский мир .
Храм Христа Спасителя: особенности архитектурных форм в XIX и XXI вв. и идейные основы
Каждое здание имеет ряд своих характерных внешних и внутренних особенностей, которые призваны передать зрителю основную идею постройки, ее функции и место в ансамбле города. И внешнее оформление, и внутреннее убранство могут сказать очень многое о роли архитектурного объекта в историческом, культурном, общественно-политическом развитии страны, поэтому зачастую специфика архитектурных и скульптурных форм является прекрасным отражением жизни здания.
Храм Христа Спасителя по проекту Александра Лаврентьевича Витберга никогда не был построен, однако, о некоторых его идейных основах необходимо упомянуть подробнее, поскольку они помогают лучше понять символизм и идеологические особенности Собора, возведенного позднее Тоном.
Видение Храма Витбергом несло в себе как и общехристианское значение, выраженное в тройственности структуры храма, в его посвящении Христу Спасителю, даже в его архитектурных особенностях, которые не взывали к древнерусским или византийским образцам, а были все же более близки общеевропейским тенденциям второй половины XIX столетия, так и значение народное, главным воплощением которого должен был стать склеп с захоронением павших воинов и таблички с именами всех погибших в войне 1812 года.
Это должен был быть, также памятник победы — венчавшие Храм обелиски предполагалось возвести из отобранных у неприятеля орудий, а длинная колоннада, примыкавшая к нижнему храму, должна была стать летописью военных действий.
Однако, при всем этом, масон Витберг вложил в свое видение Храма еще одно, практически вселенское значение, без которого, вероятно, его проект никогда бы не дошел до Александра I. Храм должен был стать воплощением Храма Соломона на земле, непосредственно — в России. Для масонов Храм Соломона был символом самой Ложи, «материальным воплощением ветхозаветной мудрости, на основе которой строилась их идеология» .
В выстроенной молодым архитектором парадигме, Храм Христа Спасителя становился Храмом Соломона, Соломоном являлся, без сомнения, сам Александр I, а братья-масоны, наиболее влиятельные представители государственной элиты, получали физически ощутимое доказательство достоверности своих убеждений. Этот Храм должен был привести Россию, как, впрочем, и всю Европу, к новому духовному измерению, в котором уже не будет места мелким региональным или конфессиональным противоречиям. Бесспорно, это был великий замысел, который не мог остаться не замеченным просвещенными умами страны. Так, к торжественной закладке Храма в 1817 году профессор Московского Государственного Университета Алексей Федорович Мерзляков написал оду, в которой сравнивал Воробьевы Горы с Горой Мориа, на которой, как считается, был выстроен Храм Соломона. Российский император представал новым Соломоном, а сама Москва являла собой город всех городов, третий Рим308.
Эта идея, что интересно, прекрасно вписалась в идеологическую составляющую нового Храма, созданного Константином Тоном. Проект Храма Христа Спасителя был «переориентирован на образцы, связанные с христианством, православием, отечественной историей, которые ассоциировались с национальной культурой, с идеей народности и национальности, самыми великими и всеобъемлющими идеями XIX века»309. Тон, являясь всего лишь исполнителем воли императора, стал родоначальником новой эпохи в архитектуре России, соорудив первое здание в «традиционном» русско-византийском стиле. Но Тон, возможно, даже не столько поразил Николая I своим творческим замыслом, сколько его стоимостью, которая была значительно ниже стоимости других предложенных проектов310.
После того, как его проект получил одобрение императора, архитектор, взяв за основу образцы древнерусских соборных церквей, создал пятикупольный, четырехстолпный храм, с характерным позакомарным перекрытием: каждая перекрытая сводом часть получала прямое выражение на фасадах в виде криволинейного завершения.
Форма главного купола и боковых глав-колоколен также восходит к древнерусским прототипам. Все они имеют характерную для московских храмов XV-XVI веков луковичную форму.
О важности церковного купола, в котором сокрыто ключевое смысловое различие между экстерьером и интерьером, русский философ Е.Н. Трубецкой писал следующее: «...церковный купол во внутренней и наружной архитектуре церквей выражает различные стороны одной и той же религиозной идеи... внутри храма луковичные главы сохраняют традиционное значение всякого купола, т.е. изображают собой неподвижный свод небесный...в интерьере русская церковь выражает собой идеал мирообъемлющего храма, за пределами которого ничего нет.. .за храмом есть иной, подлинный небесный свод, который напоминает, что высшее еще не достигнуто земным храмом, для достижения этого ему нужен новый подъем, новое горение, и вот почему снаружи тот же купол принимает подвижную форму заостренного кверху пламени...»311. В этом отношении, выбранное Тоном решение поставленной перед ним императором задачи не могло быть более удачным. Пять устремленных ввысь куполов в городской панораме Москвы смотрелись фантастически, удерживая взмывающую вверх огромную монолитную массу Собора; к тому же, такая форма была более понятна и близка простым горожанам.
Тон придал Храму Христа Спасителя еще одну характерную для древнерусского храма соборного типа особенность — опоясывающую основной объем церкви крытую двухъярусную галерею. В ней архитектор как бы соединил сразу два разновременных, но одинаково распространенных в древнерусском зодчестве элемента — галереи и хоры. Нижний коридор (галерея) предназначался для описания сражений Отечественной войны. Принцип записи был следующий: название сражения, дата, имя командующего, участвующие войска и орудия, имена убитых и раненых в этом сражении офицеров и общее число погибших и раненых нижних чинов. Предложенный ранее принцип Витберга в народность николаевского правления не укладывался.
При этом, подчеркивая превосходство Византии в лице Российский империи над латинским Западом, Тон оформил внутреннее, а соответственно, и внешнее пространство Храма в форме греческого креста.
Однако замысел императора далеко превосходил масштабы Собора, поскольку вся Москва должна была предстать в новом виде - «она должна была представлять иную, нежели Петербург, ипостась новой России — ее исторические корни, ее связь с прошлым, сложное взаимодействие исконно отеческих традиций и новоевропейской культуры» . Ей предстояло стать новым Римом, третьим, но, возможно, даже не столько первым, христианским, а вторым, императорским. В новой идеологической системе Николая I христианство в лице православия представляло лишь инструмент проведения в жизнь его воли, хотя, инструмент наиболее важный и мощный. Таким образом, в самом центре Москвы, в сердце России выстраивалась совершенно потрясающая триада - Кремль, символ государственной мощи страны, Собор Василия Блаженного на востоке, олицетворявший собой победу на татаро-монголами, и Храм Христа Спасителя на западе, обозначивший собой еще одну величественную победу, на этот раз, не просто над Наполеоном, а надо всем Западом.
Похожая триада образовалась и на персональном уровне, потому что идейным вдохновителем всего действа стал сам император Николай I, исполнителем его воли выступил Константин Тон, а высший церковный иерарх страны, митрополит Филарет, обозначил духовную символику внешнего и внутреннего облика Собора, поскольку сюжеты для него он отбирал сам.
В продолжение всего строительства Константин Тон постоянно вносил изменения в проект. Именно это «позволяет рассматривать Храм как памятник искусства, воплотивший наиболее яркие тенденции не только времени утверждения проекта, но и целой половины столетия, а отдельные части Храма представляют отдельные этапы художественного процесса»313. Во внешнем облике Храма присутствуют как элементы барокко, выраженные в мощных пластических формах и высоких рельефах, так и элементы классицизма, проявляющиеся в наличии парных фигур ангелов. Есть даже характерные для ренессансных построек круглые медальоны со скульптурами, помещенными в них. Однако, современниками такое смешение стилей казалось не просто не органичным, а хаотичным, нестройным, эклектичным, поэтому и сам Храм представлялся ярчайшим образцом эклектики, и именно за это его архитектуру, как, впрочем, и скульптуру, жестоко критиковали314.
Семиотические особенности Соборов на современном этапе развития
Прежде чем приступить непосредственно к семиотическому анализу Храма Христа Спасителя и Собора Святого Павла, необходимо отметить, что разные семиотические школы по-разному подходят к выявлению семиотических особенностей того или иного знака. Конечно, нельзя сказать, что какие-то подходы являются более правильными и точными, однако, очевидно, что семиотический анализ - это процесс длительный, в какой-то степени - мучительный, который требует постоянного возвращения к начальной точке исследования438.
В своем исследовании мы возьмем за основу методы семиотического анализа архитектурного сооружения, предложенные голландским теологом Джерардом Луккеном (Gerard Lukken) совместно с его американским коллегой Марком Сиэрлом (Mark Searle).
В своей монографии, посвященной семиотике церковных сооружений439, исследователи выстраивают детальную и последовательную схему, которой придерживаются при анализе смысловых, функциональных и стилевых особенностей церкви св. Петра и Павла в Тильбурге. Взяв за основу научные теории и методы, разработанные другими учеными, в частности представителями Парижской семиотической школы440, они предлагают следующие критерии для наиболее основательного семиотического анализа:
- форма выражения (внутреннего и внешнего облика архитектурного сооружения);
- форма содержания архитектурного сооружения.
Форма выражения (form of expression) являет собой именно те особенности, благодаря которым здание узнается в общей массе архитектурных сооружений и используется по тому или иному назначению. Эта категория в свою очередь может быть разделена на несколько отдельных плоскостей, в рамках каждой из которых изучается отдельный аспект смыслового содержания объекта. Луккен и Сиэрл представили форму выражения архитектурного сооружения следующим образом:
1. Топографические особенности здания (расположение, ориентация);
2. Пластические особенности (визуальные характеристики материалов, используемых при строительстве архитектурного сооружения).
При анализе расположения объекта исследования основное внимание уделяется изучению того, как соотносятся в знаке вертикальное с горизонтальным, правое с левым, высокое с низким, центральное с периферическим и.т.д. Ориентация объекта определяется путем сравнения направления, которое присуще как всему зданию в целом, так и отдельным его частям. В связи с этим рассматриваются вертикально-горизонтальные и линейно-циркулярные особенности объекта исследования, а также его направленность в архитектурно-символическом срезе «вперед-назад» и «вверх-вниз».
Визуальные характеристики материалов, используемых при строительстве исследуемого здания, анализируются по двум критериям: особенности цвета материалов и особенности архитектурной формы здания, а также отдельных его составных частей (скажем, иконостас, если мы говорим о православном храме).
Эти характеристики применяются как по отношению к внешнему облику здания, так и к его интерьеру, а на основании полученных данных можно сделать выводы касательно места и роли исследуемого сооружения в городской панораме. При этом авторы отмечают возможность проведения хронологических нитей в общей стилевой канве архитектурного сооружения, которые помогают выявить то, как менялась значимость этого конкретного объекта в разные периоды его существования.
Форма содержания (form of content) представляет собой более глубинный уровень исследования знака, поскольку состоит из тех семантических и синтаксических особенностей, которые определяют истинное значение исследуемого объекта, которое он в свою очередь передает окружающим и смотрящим на него . Эта категория также включает в себя несколько измерений, которые позволяют провести более детальный смысловой анализ архитектурного сооружения. Луккен и Сиэрл выделяют:
1. Дискурсивную синтаксическую составляющую, которая определяется а) теми, кто выступал заказчиком строительства и теми, кто непосредственно реализовывал проект; б) датой (эпохой, столетием, годом), когда было создано сооружение; в) особенностями расположения здания по отношению к другим близлежащим сооружениям и внутренним замыслом, согласно которому выбиралось место для строительства исследуемого объекта;
2. Дискурсивную семантическую составляющую, которая в свою очередь выражена а) внутренней организацией пространства объекта и образами, которые содержит в себе здание, указывающими на его функциональные особенности; б) тематической наполненностью этих образов и особенностями их расположении в здании (внутри и снаружи).
Причем, в том случае, если здание реконструировалось, достраивалось или перестраивалось, для полного семиотического анализа необходимо провести несколько линий исследования, сравнивая произошедшие изменения и выявляя их причины в рамках культурно-исторического контекста.
3. Поверхностный уровень исследования знака изучает те объекты, которые присутствуют или наоборот, отсутствуют, внутри архитектурного сооружения, наполняя или лишая его определенной смысловой ценности.
Именно это помогает зданию выступать в роли «отправителя» определенных сообщений, которые по-разному интерпретируются разными представителя общества. При этом здание может стать и «получателем» сообщений от других архитектурных объектов, которые либо выделяют, либо принижают, либо меняют его смысловую наполненность и ценностную значимость. В контексте изучения поверхностного уровня здание также может выступать в роли формообразующего образца для других сооружений. Кроме этого, особую роль в этом семиотическом измерении играет понятие границ. Внутри здания они могут быть как вполне ощутимыми, материальными, так и условными, символическими. Объект исследования может также выступать в качестве целой системы ценностей, которые аккумулировались в нем на протяжении всего его существования. Это могут быть особенности как культурно-исторического развития всего региона, так и отдельно взятого города, где расположен объект исследования,
4. Глубинный уровень исследования знака, который основан на существовании некой семантической матрицы внутри каждого архитектурного объекта. Именно эта матрица и показывает, каким образом менялись ценностные характеристики знака и как соотносятся современный смысловой облик исследуемого объекта с тем, что был ему присущ ранее.
Таковы общие критерии, согласно которым мы будет проводить семиотический анализ Храма Христа Спасителя в Москве и Собора Святого Павла в Лондоне.
Форма выражения внешнего облика. Топографические особенности. Храм Христа Спасителя и Собор Святого Павла расположены на отдельной местности и благодаря этому весьма заметны в городской панораме Москвы и Лондона.
Площадь, на которой находится современный Храм Христа Спасителя, создает отдельную нишу для здания, в которой оно словно бы отделяется от всей остальной столичной жизни. Эта особенность характерна не только для российского Храма - любое сакральное сооружение, особенно, столь выдающееся по масштабам, - строили неизменно на специально отведенной плоскости, которая отделяла его от всего остального мира. В этом проявляется особый ритуальный и высокий религиозный смысл таких зданий, которые символизируют собой Дом Божий, стоящий отдельно от домов земных. Уже находясь на площади перед входом в храм, человек ощущает себя стоящим не в земной плоскости, а в небесной или, по крайней мере, в той, что к ней приближает.
Современный вид площади, на которой расположен Храм Христа Спасителя, несколько отличается от первоначального, поскольку в прошлом она была намного уютнее, на наш взгляд, благодаря клумбам, палисадникам и органично пристроенным скамейкам, если судить по фотографиям конца XIX и первой трети XX века. Сейчас же — это скорее голое каменное пространство, используемое духовенством Храма для проведения различных богослужебных шествий. Конечно, здесь и сегодня есть скамейки, которые являются частью сложных фонарных мини-комплексов, однако идея восстанавливать Храм в полном соответствии с обликом разрушенного в 1931 году Собора, по всей видимости, не включала в себя точное воспроизведение особенностей окружающего здание ландшафта.
Современный Храм расположен ровно на том же самом месте, где находился Собор, созданный К.А. Тоном. В тот период, как мы уже говорили, расположение Храма играло одну из ключевых ролей в идеологической программе, частью которой Николай I собирался сделать это архитектурное сооружение. Рядом с Кремлем, символом исторической государственной мощи страны, и Собором Василия Блаженного, символизировавшего победу над татаро-монголами, Храм выглядел одновременно символом победы над Западом, раздираемого революциями, и архитектурным воплощением новой государственной идеологии, которая пришла на смену не оправдавшим себя стремлениям Александра I к либерализму и общеевропейскому единению.
