Введение к работе
Актуальность темы исследования. Нужно ли сейчас, в конце XX столетия, восстанавливать истоки культурной самотождественности России?
К сожалению, видимо, мы живем в эпоху потерянной идентичности, что требует обращения к процедурам культурной рефлексии.
Любая культура имеет две возможности понять свою самость. Она может посмотреть на себя глазами "другой" культуры, сравнить себя с чем-то иным. Для России такой "другой", "иной" культурой выступал, как правило, Запад. "Примерка" к "другой", "чужой" культуре дает мощный импульс к осознанию своей "инаковости", что, бесспорно, полезно для любой культуры. Но выйти на уровень самосознания, самопонимания культура может также, обратившись к своему историческому прошлому, к "своему другому". Хотим мы или нет, но история русской культуры имплицитно присутствует в нашем "сегодня". Прошлое не избывно. Не случайно бл.Августин, пытаясь выяснить, что есть время, пришел к выводу, что прошлого уже нет, будущего - еще нет, есть "настоящее прошлого" и "настоящее будущего".
Вопрос культурной идентификации предполагает в качестве одной из предпосылок своего разрешения процедуру реактивации прошлого.
Культурные истоки имеют "историческую прописку". У российской культуры эти истоки разнородны и многочисленны. Поэтому нельзя всерьез ставить вопрос о самоидентификации культуры России без изучения ее истоков, выделения среди них более существенных и значимых.
Войдя в "пространство" перестройки, Россия оказалась в точке "культурной бифуркации". Некоторые современные исследователи, например А.С. Панарин, считают, что она стоит перед выбором между "атлантизмом" и "евразийством". Попытки обрести идентичность государства и культуры на путях атлантизма выявили острые противоречия между российскими культурными реалиями и американскими культурными стандартами.
Альтернативный евразийский вариант предполагает возвращение России в привычную цивилизационную нишу, где на протяжении столетий
4 шла активная диффузия различных культурных моделей. Евразийский проект, считают его сторонники, способен в силу достаточной этнической отстраненности, с одной стороны, выполнить интегративную функцию объединения различных этносов в единое пространство цивилизационного типа, с другой, нести мессианскую функцию и "вместо мало приемлемой роли ученичества и послушничества у чужой (западной) цивилизации предложить... более воодушевляющую перспективу создания своей неповторимой цивилизации" (Панарин А.С.).
Однако оппоненты евразийского пути утверждают, что у народов бывшего Советского Союза нет "общего религиозного прошлого, общего религиозного настоящего". Поэтому вопрос о создании единой духовной культуры Евразии, с их точки зрения, остается открытым.
На наш взгляд, существует еще одна возможность решения проблемы культурной идентичности России: обращение к собственным духовно-религиозным истокам, к византийской, греко-православной традиции можно истолковать как одну из "воодушевляющих перспектив" обрести культурную самотождественность.
Степень научной разработанности проблемы. Проблема взаимодействия культур имеет обширную исследовательскую предысторию. Культурфилософской основой изысканий такого рода стали антропологические открытия (А.Радклифф-Браун, Л.Фробениус) и теории "локальных цивилизаций" (Н.Я.Данилевский, О.Шпенглер) конца XIX начала XX века. Идея многообразия, уникальности культурных миров предполагала обсуждение вопроса о возможности межкультурных связей. Создаются фундаментальные работы, раскрывающие сущность и обосновывающие различные формы культурного взаимодействия (М.М.Бахтин, П.Сорокин, А.Тойнби, АБебер, Л.Уайт, Ф.Боас, Б.Малиновский, К.Леви-Стросс, Д.СЛихачев, СНАртановский, Ю.М.Лотман).
В научном дискурсе оформляется несколько направлений, по-разному трактующих проблему взаимодействия культур.,;
Благодаря работам М.Бубера, Г.Марселя, М.Бахтина, В.Библера, Л.Баткина, Ю.Лотмана, Г.Померанца и др. в теоретическом мышлении "формулой" взаимодействия социокультурного многообразия становится "диалог культур", понимаемый как со-бытие самотождественных, но различных культур. Различные культуры, общаясь через "тексты", из-обре-тают "мир впервые", расширяя тем самым пространство своего бытия при одновременном сохранении своей целостности и самотождественности. С точки зрения ЮЛотмана, в "широкой исторической перспективе взаимодействие культур всегда диалогично". И все же следует, по-видимому, признать, что "диалог культур" как форма культурного взаимодействия в большей степени приемлем в контексте современного мира, где взаимодействие и взаиморазвитие культур есть достаточно устойчивая тенденция.
Исследование различных моделей культурных контактов в прошлом, огромный эмпирический материал, накопленный западной и отечественной этнографией (СААрутюнов, Л.Н.Гумилев), открывают возможности для рассмотрения иных аспектов взаимодействия культур.
Один из таких аспектов, который условно можно было бы назвать "культурные давления", разрабатывался "евразийской школой" (Н.С.Трубецкой, П.Н.Савицкий, Л.Н.Гумилев), а также американской и британской антропологией (Ф.Боас, Р.Л. Билз, Ф.Ортис, М. Херсковиц, Б.Малиновский).
Н.С.Трубецкой ввел понятие "антропологического смешения", считая его необходимым условием приобщения к чужой культуре.
Американские антропологи (Ф.Боас, Р.Л.Билз, М.Херсковиц) для обозначения форм культурного воздействия стали использовать понятия "аккультурация" и "диффузия". Для описания случаев спонтанного, неуправляемого взаимопроникновения культурных "образцов" на соседние регионы употреблялся термин "диффузия". Основатель американской антропологической школы Ф.Боас настаивал на присутствии диффузии в формировании любого локального культурного типа. Понятие "аккультурация" охватывало собой те явления, которые возникали в процессе вхождения групп индивидов, обладающих разными культурами, в непрерыв-
б ный, непосредственный контакт, вызывающий изменения в изначальных культурных паттернах. Чтобы провести границу между "аккультурацией" и "диффузией", исследователи предлагали учитывать роль "фактора силы". При "диффузии" культурные изменения в "принимающей" стороне рассматривались как результат в основном добровольных заимствований, "аккультурация" трактовалась как "многообразие процессов ассимиляции" (от частичной до полной).
Следующее направление исследований культурного взаимодействия можно обозначить как "культурное равнодушие". Исследователи этого направления концентрируют внимание на изучении взаимодействий в одной из сфер культуры: искусстве, науке, спорте и т.д. Видное место в ряду таких исследований занимают труды советских ученых-искусствоведов В.Н.Лазарева, М.В. Алпатова, Н.И.Конрада. Взаимодействия такого рода и сопутствующие им заимствования не затрагивают основ культуры, не изменяют стереотипы поведения.
Однако от внимания исследователей ускользал еще один аспект взаимодействия культур, который автор в своем исследовании называет "идентификацией культур". Другими словами, не рассматривались ситуации, при которых культуры выступают в функции "донора-реципиента" и происходит сознательное, ненасильственное принятие основополагающих духовных культурных устоев "донора".
На мысль о существовании такой формы взаимодействия автора натолкнуло изучение византийско-русских культурных контактов. Конечно, косвенным образом эту тему затрагивали многие специалисты-византиноведы (Д.Оболенский, А.Поппэ, Г.Подскальски, Э.Хеш, С. Франклин, С.С.Аверинцев, В.В.Бычков, З.В.Удальцова, Я.Н.Щапов, Г.ГЛитав-рин, Р.Орлов), философы (К.Н.Леонтьев, В.С.Соловьев, А.Дж.Тойнби, Н.С.Трубецкой, А.С.Панарин), богословы (Г.Флоровский, И.Мейендорф, А.Шмеман, Г.Федотов, А.Карташев, И.Экономцев), историки (Б.Д.Греков, М.Н.Тихомиров, В.Т.Пашуто, А.А.Шахматов, М.Д. Приселков, Р.Г.Скрын-ников, В.Кожинов), искусствоведы (В.Д.Лихачева, М.Каргер, В.Н.Лазарев),
7 этнографы (Л.Н.Гумилев). Определяя специфику византийско-русских культурных контактов, исследователи использовали различные понятия: "рецепция", "взаимовлияние", "аккультурация", "осмос", "трансляция".
Недостаточность этих терминов ясно выразили два выдающихся русских ученых Д.С.Лихачев и Ю.М.Лотман. Первый поставил вопрос о неадекватности понятия "влияние" (как «толчок», «импульс») для выявления столь сложного явления, как византийское воздействие на страны Восточной Европы и Русь, и ввел термин "трансплантация". Ю.М.Лотман же определяет взаимодействие культур Византии и Руси понятием "диалог". Его точку зрения разделяют многие современные исследователи-византинисты (Д.Оболенский, Р.Орлов).
Анализ существующих подходов к определению специфики византий-ско-русского культурного взаимодействия дает основание утверждать, что, во-первых, до сих пор нет однозначного понимания этого процесса и, во-вторых, никто из предшествующих авторов не рассматривал и не определял византий-ско-русские культурные связи как процесс идентификации культур. Более того, понятие "идентификация культур" не вошло в терминологически -понятийный словарь культурологии. Зафиксированная ситуация позволяет определить собственное исследовательское пространство.
Цель исследования. Основной целью данной диссертации является выявление специфики процесса взаимодействия культур Византии и Древней Руси.
Осуществление поставленной цели предполагает формулировку и решение следующих задач:
- проанализировать конкретно-исторический процесс взаимодейст
вия культур Византии и Руси (Х-ХИ вв.) и выяснить возможности его опи
сания в таких культурологических понятиях, как "синтез", "аккульту
рация", "диффузия", "ассимиляция", "трансплантация", "влияние"; найти
адекватное понятийно-терминологическое определение этого процесса;
- определить содержание понятий "идентичность культур" и
"идентификация культур"; выявить соотношение этих понятий;
реконструировать понятие "идентификация культур" в теориях культурного партикуляризма и универсализма; выделить типы и модели идентификаций, условия возможности процесса идентификации культур и механизмы его реализации;
выяснить причины невозможности определения процесса взаимодействия культур Византии и Руси (X-XII вв.) как "диалога культур";
показать потребность Руси (X в.) в оформлении своей культурной идентичности и исследовать исторические обстоятельства, затрудняющие этот процесс;
изучить условия возможности реализации процесса идентификации культур Византии и Руси;
выявить те культурные формы, в которых наиболее полно было реализовано уподобление культур Византии и Руси (Х-ХИ вв.);
определить культурные границы и барьеры процесса идентификации культур Византии и Руси.
Хронологические рамки исследования. Свое исследование автор ограничивает временными рамками Х-ХИ веков - периодом наиболее активных контактов Руси и Византии. Византийско-русское культурное взаимодействие этого времени проходило в предельно выразительной форме. В Киеве преобладала сознательная тенденция создать культуру, приняв за "образец" Византию. Важно, что на Русь в это время, по словам известного историка и богослова АШмемана, переносится и ею усваивается некая "квинтэссенция" православного византизма, русское сознание включается в духовную традицию византизма и она становится основополагающим источником русской культуры. Культурные сдвиги этого периода видятся автору существенным фактором истории русской культуры.
Объект исследования составляет взаимодействие культур в самом широком контексте, т.е. выявление способов, форм, технологий разнообразных типов культурных контактов.
Предметом исследования является специфика культурного взаимодействия между Византией и Русью (X-XII вв.), определение его сущности, условий и механизмов.
Методологические принципы исследования. Многозначность понимания феномена культуры предопределяет и множественность подходов к его исследованию. Но как бы мы ни трактовали понятие "культура", единственной феноменологической реальностью, доступной для ее изучения, являются тексты. В качестве таковых могут выступать тексты как в вербальном исполнении,- "речь, запечатленная на бумаге или пергаменте, отстраненная от человека и ставшая чем-то буквально "плоским", так и в семиотическом измерении - "тексты" любых знаковых систем: иконографических, непосредственно вещных, деятельностных и т.д.
Но как соотнести "текст" и сферу человеческих замыслов, внутренней жизни? Как возможно обнаружить в текстах смыслы определенной культуры? Какие способы и приемы можно использовать для выявления того, что определило содержание "текста"?
В современной культурологической литературе (Л.Баткин, Х.-Г. Га-дамер и др.) выделяются два возможных способа (метода) "прочтения" "текстов" культуры: сциентистский и гуманитарный.
Первый базируется на комплексном использовании естественнонаучных и междисциплинарньгх (к примеру, социокультурных, семиотических и т.д.) подходов. Текст здесь рассматривается как "источник", т.е. пассивное вместилище информации, нуждающейся в изобретательной и трудной расшифровке. Значимые для исследователя мотивы обрабатываются, группируются, сопоставляются с аналогичными мотивами других источников. Тексты "овеществляются", "объективируются", теряют свою уникальность. Исследователь имеет цель - обнаружить сходное, общее, инвариантное.
Однако при таком подходе приходится считаться с мешающей "нормальному" научному обобщению субъективностью. Исследователь, изучая тексты чужой культуры, объективно не в состоянии полностью отрешиться от своей собственной культуры, от современных ему ценностей, культур-
10 ных приоритетов и т.д. На результат его исследования оказывают "возмущающее" воздействие и применяемые им исследовательские процедуры.
Кроме того, изучая "тексты", культуры, исследователь как бы погружается в объективность особого рода - чувственно-сверхчувственную, объективность, в которой "скрыты", спрятаны, завуалированы культурные смыслы.
Текст не тождественен-, объекту, находящемуся перед субъектом. Текст культуры - это сфера Духа, и познающий субъект находится внутри объекта, который он должен познать. "Дух (свой и чужой) не может быть дан как вещь (прямой объект естественных наук), ... а только в текстах" (Л.Баткин). Текст при этом понимается "как специфическая человеческая реальность, как именно "вот этот" текст, неповторимый и особенный".
Гуманитарный метод, в отличие от сциентистского, нацелен не столько на объективное "изучение" текста, сколько на его "понимание", интерпретацию, считает Х.-Г.Гадамер. Вне такого включения в процедуры понимания текст сам по себе "мертв". Важен именно момент пересоздания текста, рождения нового смысла, хотя сама эта процедура не означает произвол по отношению к содержанию текста культуры. В противном случае мы навсегда потеряли бы способность адекватно постигать прошлое. "Новый" смысл - это актуализированное, т.е. в какой-то мере "деформированное" содержание смыслов прошлой культуры. Такая актуализация - деформация обусловлена тем, что прошлую культуру исследует представитель иной, "другой" культуры. Но в любом случае мера "деформированное" смысла текста культуры должна иметь предел, за которым начинаются фантазии, не имеющие отношения к истинным смыслам изучаемой культуры.
Возникает вопрос о том, как соблюсти этот предел. По-видимому, уменьшению деформации культурных смыслов может способствовать обращение к тем текстам, в которых происходило духовное осознание той или иной культуры как ее представителями, так и ее современниками из другой культуры.
В диссертации использованы оба подхода: как сциентистский, нацеленный на буквальное воспроизведение текста (дат, событий, имен, дейст-
11 вий и т.д.), так и гуманитарный, который помог автору, в ходе диалоговой интерпретации увидеть "прошлый смысл для себя", таящийся в культуре Киевской Руси.
Гуманитарный подход к исследованию текстов культуры ориентирован на процедуры толкования и интерпретации, а потому в данном исследовании неизбежно использован герменевтический метод. Так как герменевтических практик очень много (Ф.Шлегель, Ф.Шлейермахер, В.Дильтей и др.), то автор сознательно избрал гадамеровское понимание этого метода, в частности, то его положение, согласно которому основу культурно-исторического познания всегда составляет "предварительное понимание", заданное традицией, в рамках которой живет исследователь. Истолковывая культурные события в Киевской Руси Х-ХП вв., автор опирался на некое предварительное их "предпонимание". Но принимая эту сторону гадаме-ровского понимания герменевтического метода, автор не считает возможным соглашаться с его трактовкой языка как главного субъекта речи, сведения языка к игре. Если согласиться с тем, что язык живет в стихии игры, то тогда трудно будет понять, как языковый текст может выступать носителем и выразителем культурных традиций. Отсюда неизбежно падает кредит доверия к тексту как культурологическому свидетелю.
В диссертационном исследовании использованы и рациональные методы анализа: сравнения, аналогии, обобщения.
Значительным в контексте данного исследования представляется принцип историзма. Так, воссоздание, реконструкция культурно-ис. и-ческой ситуации христианизации Киевской Руси Х-ХП вв., повлиявшей на культурную идентификацию России, предполагает прежде всего использование конкретно-исторического подхода. Этот подход избавляет исследование от опасности модернизации прошлого и архаизации настоящего, ибо предполагает оценку происходящих событий в культуре Древней Руси с учетом сопутствующих конкретно-исторических условий и обстоятельств.
12 Научная новизна работы определяется как совокупностью поставленных задач, так и предлагаемым способом их решения. В диссертации получен ряд новых научных результатов:
установлено, что специфика конкретно-исторического взаимодействия культур Византии и Руси (X-XII вв.) не может быть адекватно выражена с помощью таких культурологических понятий, как "синтез", "аккультурация", "диффузия", "ассимиляция", "трансплантация", "влияние", "диалог культур";
введено понятие "идентификация культур"; выявлены его содержание и границы применимости;
реконструировано понятие "идентификация культур" в теориях культурного партикуляризма и универсализма;
проведена экспликация понятия "идентификация культур" применительно к культурному взаимодействию Византии и Руси;
показано отсутствие "диалога" между культурами Византии и Древней Руси Х-ХП вв.;
выявлен тип идентификации культур Византии и Древней Руси, рассмотрены условия возможности ненасильственной идентификации, ее механизм и культурные барьеры.
Положения, выносимые на защит}':
1. Специфику конкретно-исторического взаимодействия ку., гур Ви
зантии и Руси (Х-ХИ вв.) невозможно в полной мере выразить и описать с
помощью таких устоявшихся культурологических понятий, как "синтез",
"аккультурация", "диффузия", "ассимиляция", "трансплантация", "влия
ние", что обусловило необходимость расширения понятийно-категориаль
ного аппарата культурологии и выработки понятия "идентичность - иден
тификация культур", позволяющего не только зафиксировать специфику
этого взаимодействия, но и адекватно воспроизвести его содержание.
2. Понятие "идентичность культур" выражает меру уподобления
форм и содержания духовно-ценностных оснований различных культур,
находящихся в пространстве исторического взаимодействия и взаимовлия
ния. Понятие "идентификация культур" отражает процесс, в ходе которого
13 одна культура (или несколько культур) воспринимает и усваивает духовно-ценностные основы некоей культуры-"донора", уподобляется ей в пространстве этой основы. Процесс идентификации предшествует осмыслению идентичности. Идентичность - ставшее, результат. Идентификация -процесс выбора, принятия "образцов", духовно-ценностных норм и установок.
-
Реконструкция понятия "идентификация культур" в культурологических концепциях партикуляризма и универсализма позволила выделить: типы идентификаций (насильственные и ненасильственные); критерии идентификации культур (временная протяженность, социальная стратификация); механизмы идентификации, соответствующие ее типам (колонизация, истребление коренного населения, "трансплантация", социокультурный протекционизм); условия возможности процесса идентификации культур; последствия идентификации культур.
-
Исторически мотивированная потребность Древней Руси в оформлении своей культурной идентичности была удовлетворена в процессе восприятия византийских религиозных и государственных культурных форм. Несостоявшийся виток обратного влияния Руси на Византию, а также отсутствие четко выраженной культурной идентичности Древней Руси до принятия христианства позволяют утверждать, что между этими культурами не было диалога, ибо диалог.могут вести культуры, уже обретшие самотождественность, используя его для оформления своей dif specifiec. Вторжение в процесс диалога "чужих" текстов не изменяет сущности "реципиентных" культур, а лишь способствует усилению процессов культурной рефлексии, ведущей к стабилизации самотождественности.
-
Древняя Русь восприняла и усвоила духовно-ценностные основы культуры Византии, реализовала ненасильственный по типу процесс идентификации культур, приведший к становлению ее культурной идентичности. Идентификация культур Византии и Руси проходила как "трансплантация мыслей ..., но не людей". Условиями возможности такого процесса явились сознательное желание правящей элиты принять восточ-
14 ное христианство и глубинная совместимость ментальных характеристик культуры-"донора" и культуры- "реципиента".
-
Механизм идентификации византийской и древнерусской культур соответствовал ее ненасильственному типу, а потому в нем отсутствовали элементы колонизации, истребления коренного населения. Идентификация осуществлялась через механизм отбора, mis-translatio, частично "трансплантации". Процесс идентификации культур Византии и Руси бьш социально-стратифицирован: он проходил вначале на уровне, элиты Древней Руси, которая затем транслировала его в языческую народную культуру. Духовно-ценностные установки и основания культурц Византии из исторических предпосылок превратились в положенные, что и способствовало культурной идентификации во всех социальных стратах Древней Руси.
-
Наиболее полно мера уподобления культур Византии и Руси (X-XII вв:) проявилась в таких культурных формах, как "православие" и "симфония властей". Русь восприняла главное сущностное содержание византийской православной духовности - литургизм и монашество, а также византийское стремление строить отношение между Церковью и государством на основе веры, а не политического договора. Эти заимствования во многом определили специфику духовной культуры Руси.
-
Процесс идентификации культур Византии и Руси имел свои историко-культурные барьеры и границы. Идентификация культур не была абсолютной в силу таких обстоятельств, как отсутствие "антропологического смешения", наличие проблемы адекватного понимания смыслов "чужих" текстов, существование двойного потока воспринимаемых "текстов" (византийских и болгарских), слабая заимствованность Русью научно-фило-софско-литературной античной традиции, отсутствие в языческой Руси достаточно высокого уровня образования и просвещения во всех социальных стратах, что затрудняло аутентичное усвоение глубинных духовных основ православной догматики.
Практическая значимость работы. Материалы диссертационного исследования позволяют более адекватно и четко понять специфику культурно-
15 го влияния Византии на Русь, определившего на многие столетия культурную идентичность Руси и России, выявить истоки культуры Древней Руси, начиная с X века. Выводы диссертационного исследования могут представлять определенную теоретическую и практическую значимость для культурологов, философов, этнопсихологов, этносоциологов, историков, политиков. На основе текста диссертации могут быть прочитаны спецкурсы для студентов исторических, культурологических, философских факультетов.
Апробация работы. Содержание диссертации апробировано на университетской конференции "Ждановские чтения", на четвертых Димитри-евских образовательных чтениях (Ростов-на-Дону, 1999 г.)
Результаты исследования нашли отражение в изданных брошюрах, общим объемом 5,3 п.л.
Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих в себя восемь параграфов, заключения, списка литературы, содержащего 174 источника. Общий объем работы 146 с.
