Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Этническая культура как предмет антропологии глобализации 25
1. Культурно-антропологические подходы к анализу глобализационных факторов этнокультурной динамики 25
2. Междисциплинарные исследования этнических культур в контексте медиа и туризма 59
Глава 2. «Этническая субкультура» как категория критического анализа современной культуры 87
1. Понятия «культура/культуры»: проблемы объективации и эссенциализации 87
2. «Этническая субкультура»: концептуализация этничности в контексте культурных различий 115
Глава 3. Субкультурный капитал в практиках детерриторизации этничности 152
1. Локальность этничности в транскультурном пространстве: проблемы концептуализации 152
2. "Этническая субкультура" как модель локализации глобализационных потоков 185
Глава 4. Этническая символика субкультур в дискурсе развития. 216
1. Репрезентация этнических культур в дискурсе развития 216
2. "Этническая субкультура" как предмет постмодернистких и постколониальных исследований 247
Заключение 279
Литература 286
- Культурно-антропологические подходы к анализу глобализационных факторов этнокультурной динамики
- Понятия «культура/культуры»: проблемы объективации и эссенциализации
- Локальность этничности в транскультурном пространстве: проблемы концептуализации
Введение к работе
В начале 21 века мировая культура переживает кризисные процессы, связанные с первую очередь с приданием ее традиционным смыслам и ценностям набора инструментальных значений в практике решения социальных проблем глобализации. К наиболее значимым изменениям, затронувшим основы деятельности культурных институтов в современном контексте, относятся коммерциализация культуры, мультикультурализм и плюрализация публичной сферы общества, размывание границ (в политических, научных, технических и художественных сферах), а также преимущественный интерес к формам реализации культурных процессов, а не к их содержанию1.
Представление о том, что культурные ценности не универсальны, а вариативны (вплоть до взаимоисключающих интерпретаций) в контекстах разных групп или сообществ, представители которых способны наиболее точно выражать их специфику, является основанием для складывания в постиндустриальных обществах «культуры участия». Ее инновативность реализуется в комплексе методов и механизмов дифференцированного взаимодействия культурных институтов с конкретными группами людей, которые выступают не как пассивные потребители, а как активные участники культурного процесса — представители субкультур или индивиды, способные к творческому переосмыслению традиционных ценностей. Процессы глобализации, сделавшие неотъемлемой частью современного культурного ландшафта реальные и осуществляемые в виртуальном медиа пространстве транснациональные миграции, сформировали' набор новых культурных сообществ, которые не вписываются в общепринятые классификации, а противоречат им или делают их бессмысленными. Эффекты глобализации в культуре можно выявить, с одной стороны, в безоговорочном принятии и утверждении различий, а с другой — в их размывании и творческом
1 Пахтер М., Лэндри Ч. Культура на перепутье. - М., 2003. - С.40.
комбинировании. Реализация эффективной культурной политики в данных условиях требует создания новой, концепции современной культуры, не сводящейся к простой оппозиционности тактик сопротивления условиям окружающей жизни или капитуляции перед ними.
Яркие и красочные описания этнических ритуалов, обычаев и символов сегодня стали неотъемлемой частью исследований культуры, осуществляемых в самых разных областях знания: культурологии, географии, истории, этнологии, социологии, психологии, педагогике, искусствоведении, литературоведении. ' Содержание и познавательные границы этнокультурных интересов современных социальных и гуманитарных наук предельно вариативны и отражают как эклектичность их фундаментальных оснований, так и политическую амбивалентность" их прикладных аспектов. Категории «этничность», «культура» и «субкультура» обозначают тематическое пространство обсуждения необычайно противоречивых антропологических проблем, демонстрирующих сложную систему связей с идеологией, политикой и экономикой. Между описываемыми с их помощью феноменами групповых различий и процессами их формирования существует родственное сходство, им свойственно взаимопоглощение, наслоение одной формы разграничения* на другую, усиленное значительной степенью контекстуальных смыслов (расовых, тендерных, классовых, религиозных).
Определение культуры в качестве основной характеристики этничности строится на основании провозглашения устойчивости и постоянства "ауры происхождения", окружающей формирование этнических групп. Система знаний и образов (а также формирующих их мировоззренческих структур), которые позволяют представить человека как «носителя» определенного статичного набора культурных черт, фиксирующих его территориальную, расовую и национальную принадлежность, а также дифференцирующих его по отношению к представителям других культур, обозначается понятием «культурный
эссенциализм». Эссенциализованные версии культуры описывают ее как набор признаков и черт, отличающихся статичностью, фиксированностью (по отношению к расе, территории или нации), демонстрирующих объективность (независимость от особенностей протекания межкультурного диалога или исследовательского процесса), а также разделяемых в одинаковой степени представителями определенной социальной группы. Культуры (репрезентируемые в качестве самодостаточных и автономных их этнолингвистическим обозначением, например «французская», «маори», «балийская» и т.д.) определяют индивидуальную и коллективную идентичность, а также место их представителей в социальных и политических иерархиях. В эссенциалистских репрезентациях культурная принадлежность автоматически становится' синонимом этнической, а этнические группы определяются по присущим их представителям эссенциализированным культурным признакам, демонстрирующим «историческую укорененность», «аутентичность» и «традиционность».
Внешняя очевидность, непосредственность и простота чувственного восприятия и рационального объяснения людьми их культурных различий в качестве «этнических», а также описания этнической принадлежности как «естественно происходящей от несхожести культур» подвергается сомнению и опровергается в ситуациях, когда за калейдоскопичной картинкой «народных экзотик» скрывается оправдание практик эксплуатации и неравенства. Выявление ошибок, противоречий, непоследовательности и несправедливости культурных суждений, реализуемых в деятельности людей, включенных в иерархические структуры отношений, регулируемые институтами и практиками их сообществ — является главной целью программы критического анализа этничности. Актуальность применения методологии критического анализа в изучении репрезентаций этничности и культуры объясняется необходимостью определения влияния властных отношений на структурирование этнических идентичностей и продиктованных ими культурных практик.
Антиэссенциалистская исследовательская установка акцентирует процессуальность и динамичность идентификационного процесса, основанного на активном творческом индивидуальном осмыслении культурных практик и текстов, их постоянной трансформации в процессе межгрупповой коммуникации, в результате которого конструируются новые, «гибридные» культурные черты. Культура в ее антиэссенциалистком значении - пространство взаимодействия и диалога, а также борьбы за право репрезентировать в широком контексте созданные индивидами и группами символы и их значения. Выявление и описание постоянного характера подвижности и изменчивости современных обществ является задачей динамической концепции, культуры, предполагающей, что осознание географической и исторической ситуативное не лимитирует этничность и культуру и не подвергает сомнению легитимность других, равных по значимости форм идентичности.
Контекст множества философских и научных «пост» проектов (постмодернизм, постколониальные, постэтнические исследования и т.д.), актуализированный глобализационными процессами, порождает двойственное толкование этничности: как культурно специфичного жизненного опыта людей и как содержания культурной политики репрезентаций. Структура и содержание основных исследовательских подходов к описанию репрезентаций этничности и культуры базируются на общих методологических предпосылках социального конструктивизма -комплекса теорий, сформировавшихся в социальных и гуманитарных науках на основании концепции социального конструирования реальности . Во-первых, знание о культурных истоках этнических различий рассматривается как результат представления реальности посредством категорий (является продуктом дискурса). Во-вторых, утверждается зависимость способов
1 Представленной, в первую очередь, в работах П.Бергера и Т.Лукмана
2 В нашем исследовании "дискурс" интерпретируется как сформированный в определенный промежуток
времени и признанный легитимным способ описания, обсуждения и структурирования знания - об
определенной социально значимой теме (например, "этничность и культура"), который реализуется в языке
(например, научном или политическом) и наборе риторических приемов и форм их обоснования. Дискурс
выявления и интерпретации культурных фактов в качестве «этнических» от порождающих или актуализирующих их социальных и исторических условий, а также отрицается их «фиксированность» или «неизменность» (антиэссенциалисткая установка). В-третьих, акцентируется важность понимания социального взаимодействия как процесса, формирующего, воспроизводящего и трансформирующего идеи «естественности» или «иллюзорности» этнокультурных различий. Конструктивистский подход к концептуализации этничности реализуется в проектах, которые опровергают универсальность и всеобщность этнических значений культурных символов и практик и акцентируют необходимость выявления и описания ограниченного набора контекстов и ситуаций, в которых они могут проявляться с большей вероятностью, независимо от того, какие функции (ценностные или инструментальные) они реализуют.
Акцентирование значимости исторических истоков дает возможность исследователям этничности переосмыслить примордиальные черты культуры так, чтобы максимально расширить масштаб действия потребности людей (разделяемой всеми, кто* реализует идентичность) в поиске и изобретении форм их отличия от других. Так осуществляется попытка сохранить аналитическую ценность концепта «этнической культуры», не сводя его к показателю ситуативности вариаций и манипуляций различиями, провозглашаемому в рамках теорий социального конструктивизма. Интерпретируемая как социальный ресурс групповой идентичности, основанной на наборе культурных черт, категория «этничность» обогащает органицистскую метафору этнического примордиализма (отсылающую к образу этнической группы как естественно развивающегося организма, реализующего неповторимый культурный код или «ядро», сущность) вариативностью новых значений, делающих возможным ее инструментальное применение в контексте плюрализма и
формируется її стабилизируется при помощи специфичных институциональных контекстов (наук о культуре и обществе, политических движений, художественных практик и т.д.), контроль над которыми определяет конфигурацию власти/сопротивления в обществе.
мультикультурализма. Базовой проблемой реализации антиэссенциалисткой перспективы в изучении культуры является формирование способов избегания репрезентаций культурных различий в эссенциалистских и/или объективистких терминах и риторических приемах. Попытки аналитиков новой культурной политики, ставшей неотъемлемой частью постиндустриального глобализованного пространства (например, С.Холл, Х.Баба, А.Аппадурай и др.), деэссенциализировать этничность, отделив ее значение от расовых и национальных коннотаций, опираются на понимание того, что не существует таких типов репрезентаций, политических программ и форм позиционирования, которые были бы, возможны без исторически заданных языков и культурных кодов, то есть без этнических культур. Укорененность эссенциалистских установок в дискурсе этничности и культуры приводит к тому, что свойственные идеологии плюрализма и мультикультурализма ценности уважения и признания значимости культурных различий реализуются в сохранении и упрочении тех их интерпретаций, которые некогда были (и зачастую продолжают быть) лозунгами движений расизма и культурного фундаментализма.
Теория культурной критики (реализуемая множеством научных направлений и школ Великобритании, США, Австралии, Германии, Франции и т.д.) позволяет анализировать множество форм репрезентации этничности в практиках и текстах субкультур, анализировать процесс, в котором субъекты сложноорганизованного и стратифицированного пространства современной культуры используют систему этнических знаков для производства значений их групповых различий (национальных, политических, классовых, тендерных, возрастных, профессиональных и т.д.). Актуальность анализа субкультурных различий проявляется в контексте осознания значимости культурных границ, «установление» которых компенсирует искажение смыслов этнических ценностей и неадекватное использование символики в процессах социального взаимодействия. Представление об «исконности» культурных оснований этничности может
утверждаться или утрачиваться в конфликтах между классовыми, гендерными, расовыми и национальными группами, артикулируемых практиками повседневности. Таким образом, важность теоретического анализа процессов концептуализации этнических субкультур связана с необходимостью построения теоретических моделей формирования этничности под влиянием внешних императивов процессов глобализации, вступающих во взаимодействие с механизмами идентичности, оперирующими культурными символами и смыслами.
Постановка проблемы
Теории, на основании которых строится изучение культурных оснований этнических различий в современном мире, демонстрируют значительную степень поляризованности и оппозиционности их основных положений. Эмоциональная насыщенность подлинности индивидуального переживания и опыта этнической принадлежности (акцентируемая в примордиализме), противопоставляется рациональности и прагматичности использования культурных символов в мобилизации групповой сплоченности в борьбе за ресурсы публичной сферы (в инструментализме и конструктивизме). В основе двойственности использования, концепта «этничность» в исследованиях современных социокультурных феноменов лежит противоречие между процедурами эссенциализации (объективации) и конструирования (инструментализации) культуры как основы дифференцирующих признаков этнических групп, рассматриваемых в контексте стратифицированной модели общества.
Отсутствие в современной культурной теории моделей, позволяющих выявлять внутреннюю динамику взаимодействия внешне альтернативных друг другу подходов к интерпретации содержания «этничности» и «культуры», приводит к описанию субкультурных форм репрезентации этничности в национальном и транснациональном (глобальном) контекстах как фрагментированных, а не демонстрирующих схожесть внутренних механизмов их формирования.
Состояние научной разработанности проблемы
Теоретическая и эмпирическая разработка проблем репрезентации этнических субкультур в глобализационном контексте стала актуальной сравнительно недавно, с 1980-х годов, и традиционно представлена культурно-антропологическими (этнологическими), социологическими и культурологическими (связанными как с европейским направлением «культурных исследований», так и с постколониальными исследованиями) научными проектами.
Анализ научных источников позволяет утверждать, что вне зависимости от подхода к определению истоков, исторических условий и специфики глобализации, общим для всех исследователей является стремление рассмотреть ее в динамике нормативно-регулятивных (политических, экономических, правовых) и ценностно-символических (этнических, национальных, религиозных) аспектов. К числу работ, реализующих культурологический подход к анализу практик глобализации, относятся исследования А. Гидденса, 3. Баумана, У. Бека, Д. Хелда, Э. Кастельса, П. Бергера, С. Хантингтона, Дж. Бхавати, Э. Валлерстайна и др. Специфика антропологического подхода к пониманию глобализационных процессов выражается в желании изучать их на уровне жизни реальных людей и сообществ, что отражено в работах М. Кирни (М. Kearney), У. Ханнерса (U. Hannerz), М. Бураво (М. Burawoy), Т. Левеллена (Т. Lewellen), А. Аппадурая (A. Appadurai).
Инициированные постмодернистским, посколониальным и глобализационным академическим контекстом 1980-90-х годов дискуссии сторонников и противников «критики» теоретических оснований наук о культуре сводятся к обсуждению как необходимости универсализации значений «этничности» и «культуры» в различных академических дискурсах, так и деконструкции отражаемых в них «западного» логоцентричного языка и универсальности ценностей гражданского общества. Программы критического анализа «этничности» и «культуры» представлены в работах Б.
Натура, А. Вилльямса (A. Williams), С. Мей (S. May), А. Раттанси (А. Rattansi), С. Холла (S. Hall), X. Баба (Н. Bhabha), Э. Сайда, Л. Филипса, М. Йоргенсена, Л. Абу- Лухо (L. Abu-lughod), Р. Брайтман (R. Brightman), Р. Розальдо (R. Rosaldo), Б. Парека (В. Parekh), В. Кумлика (W. Kymlicka), П. Келли (P. Kelly), Т. Тернера (Т. Turner), Р. Джеркинс (R. Jerkins), Б. Э. Винер, В. А. Тишкова, С. В. Чешко и т.д.
Представленный многочисленными междисциплинарными и постпарадигмальными исследовательскими программами (критическая и рефлексивная антропология, постколониальные исследования, культурные исследования и т.д.), дискурс-анализ научных репрезентаций этнических культур направлен в первую очередь на тексты, созданные в условиях этнографической практики и в интеллектуальных традициях социальной и культурной антропологии. Критический и рефлексивный анализ этнологической теории и практики реализован в работах Дж. Маркуса (G. Marcus), М. Фишера (М. Fisher), Р. Розальдо (R. Rosaldo), Д. Клиффорда (J. Clifford), Б. Шолте (В. Sholte), П. Рабиноу (P. Rabinow), Ч. Ортнер (С. Ortner), Й. Фабиана (J. Fabian), Т. Тодорова (Т. Todorov), Т. Митчелл (Т. Mitchell), С. Баррета (S. Barrett), А. А. Пископпель, В. Р. Рокитянского, Л. П. Щедровицкого.
Постмодернисткая и постструктуралисткая теория, представленная работами Ж. Делеза, Ф. Гваттари, Ж. Деррида, М. Фуко, Ю. Кристевой, Д. Батлер, Д. Харвея, Ф. Джеймисона, Ж. Лиотара, допускающая возможности размывания границ природного / культурного, использующая потенциально дестабилизирующий эффект "различания" для деконструкции аналитических стратегий и концептуального аппарата, является основанием проектов смещения и разрушения культурных оппозиций, например «старой»/ «новой» этничности.
Постколониальные и деколониальные интеллектуальные проекты акцентируют амбивалентность значений «этничности» и «культуры» -категорий, с одной стороны, заимствованных в европейской (западной)
метатеории и трансформированных колониальным контекстом, с другой — артикулированных радикальными формами творческого сопротивления народов третьего мира империалистическому доминированию. Постколониальные исследования этнической культуры представлены работами Б. Ашкрофт (В. Ashcroft), Г. Гриффиса (G. Griffiths), В. Дю Буа (W. Е. В. Du Bois), С: Холла (S. Hall), X. Баба (Н. Bhabha), К. Аппайа (К. Appiah), П. Гилроя (P. Gilroy), А. Эскобара (A. Escobar), Д. Шакрабарти (D. Chakrabarty), Г. Спивак (G. Spivak), Э. Сайда, Г. Канклини (G. Canclini), М. В. Тлостановой.
Характерной особенностью традиций школы «культурных исследований» является стремление представить культуру в качестве механизма, противодействующего доминированию авторитета политики в противоречивом контексте социального контроля. Теоретическая модель субкультуры, разработанная Д. Хебдиджем (D. Hebdidge), С. Холлом (S. Hall), П. Коэном (P. Cohen), Д. Кларком (J. Clarke), С. Торнтон (S. Thornton), Д. Магглтоном (D. Muggleton), М. Маффесоли (М. Maffesoli) может служить основанием для анализа альтернативного доминантным глобализационным кодам смыслового пространства, созданного в креативных практиках этнических сообществ.
Российские социологи и культурологи начали применять понятие «субкультура» в эмпирических и теоретических исследованиях современной культуры начиная с 1980-х годов. С. А. Матвеева, Э: А. Орлова, Д. Фельштейн, Л. Радзиховский, Т. А. Щепанская; И. Сундиев, Е. Леванов, В. Левичева, Н. Рубанова, И. Плаксий, А. В. Громов, О. С. Кузин, Т. Г. Исламшина, Е. Л. Омельченко, В. Костюшева, М. Соколов, С. И. Левикова, Е. Н. Шапинская, В. М. Розин, В. А. Луков представили описания многообразных субкультурных практик российской молодежи 1980 — 2000 годов, обосновали ряд оригинальных гипотез происхождения и смысла оппозиционного прочтения ими советских, постсоветских и глобализационных «западных» культурных текстов.
Формирование междисциплинарных направлений в изучении этнокультурных сообществ, осуществляемых и воспроизводящихся в контексте глобальных потоков медиа, туризма и потребления предполагает использование комбинаций этнографических, семиотических и критических методов. Описание и анализ процессов стратификации этнокультурных групп, помещенных в контекст медиа и туризма, представлен в исследованиях Р. Вуд (Wood R.), Д. Маккеннел (MacCannell D.), Н. Граберн (Graburn N.), Е. Брунер (Bruner Е. М.), А. Стронза (Stronza А.), У. Эко, Д.Урри, А. Аппадурая, С. Дики (Dickey S.), С. Аронвиц (Aronowitz S.), Д. Лалл (Lull J.), X. Бассингер (Bausinger Н.), Д. Спитулник (Spitulnik D.), А. Анг (Ang I.), В. Мазарелла (Mazarella W.), Ф. Гинсбург (Ginsburg F.), А. Эскобар (Escobar А.) и др.
Программы изучения этничности, культуры и субкультур, сложившиеся в социальной и культурной антропологии (преимущественно британской и американской), в британской школе культурных исследований, в междисциплинарных областях постколониальных исследований, в теориях мультикультурализма, в теориях медиа, туризма и потребления, являются наиболее репрезентативными для анализа глобализационных процессов и отражают многообразие подходов, с помощью которых можно лучше понять культурные различия в окружающем нас мире.
Внутренняя противоречивость и неоднозначность западных (в том числе и евроцентричных) интеллектуальных моделей современной культуры, а также возникновение в мировом академическом дискурсе ценностей медиативного подхода к анализу этнических различий, опирающегося на идею двойственности формирующих их конфигураций власти и сопротивления, делает особо актуальным описание и выявление концепций этнических субкультур, помещенных в глобализационный контекст. Однако ранее данная проблема не была предметом теоретико-методологического анализа.
Гипотеза исследования
Выявление и описание приоритетных (признанных универсальными и всеобщими) и альтернативных механизмов определения содержания «этничности» и «субкультуры» в соотношении с другими единицами (знаками), используемыми в сложноструктурированном контексте обсуждения текстов и практик этнического пласта современной культуры, позволяет идентифицировать борьбу за их значение на уровне предметных областей социальных и гуманитарных наук, их философских и методологических оснований, их практических и прикладных ракурсов в образовании, медиа и просветительской деятельности.
Этническая субкультура является культурной единицей,
концептуализация которой наиболее полно отражает взаимодействие
эссенциалистских и конструктивистских подходов к анализу и
интерпретации этничности, помещенной в глобализационный контекст, и
позволяет продемонстрировать их взаимодополнительность. Теоретическая
модель «этнической субкультуры», построенная на основании сравнения
методов концептуализации универсальности/ специфичности
этнокультурных текстов и практик, может быть использована для анализа и решения проблем глобализации/локализации.
Объект исследования
Комплекс научных исследований формирования и воспроизводства этнических субкультур в процессе глобализации.
Предмет исследования
Модели концептуализации этнических субкультур в
глобально/локальном контексте.
Цель
Выявление, описание и систематизация основных моделей и механизмов концептуализации этнических субкультур в глобализационных и локальных контекстах.
Задачи
Выявить и определить рефлексивные границы основных теоретических и эмпирических (отражающих многообразие конкретных этнокультурных ситуаций) исследований, в которых понятия «этничность» и «субкультура» используются для критического анализа проблем современного глобализированного мира.
Осуществить аналитический обзор наиболее актуальных академических дискуссий о культурной специфике реализации групповых различий в контексте научных программ мультикультурализма, постколониальности и деколонизации, глобалистики.
Охарактеризовать структуру академических репрезентаций этнической тематики в следующих предметных областях: теории культуры (категоризация этнических культур и субкультур), типологии и динамики культуры (пространство и время их осуществления), философии и эпистемологии культуры (познавательные границы их описания и анализа).
4. Определить специфику понятийного аппарата, используемого для
концептуализации этничности в глобализационном контексте:
«субкультура», «диаспора», «гибридность», «туристическая этничность»,
«медиаэтничность», «новые племена», «неопримитивизм».
5. Построить теоретические модели взаимодействия концептов
«этничность», «культура» и «субкультура» в методологических программах
постмодернизма, в теориях критического и рефлексивного анализа культуры,
в теориях постколониализма и деколонизации, а также в
междисциплинарных областях исследований медиа, туризма и культуры
потребления.
6. Выявить теоретические модели этнических субкультур и обосновать
их эвристическую значимость для изучения практик глобализации /
локализации современных социокультурных групп.
Теоретико-методологические основы исследования
Исследование построено на основании философских традиций социального конструктивизма и критического анализа культуры. Модели концептуализации субкультур, описанные и систематизированные в диссертации, сформированы с использованием комбинации классических и неклассических подходов к анализу культуры.
Выявление и описание специфики функций этнических субкультур по поддержанию устойчивости и осуществлению динамики целостной системы национальной культуры осуществляется на основании структурно-функционального подхода. Методологические программы структурализма и постструктурализма, семиотического и семантического анализа культуры используются для построения моделей трансформации структуры и содержания этнических символов в текстах субкультур. Применение эволюционного и неоэволюционного подходов дает возможность систематизировать те модели этнических субкультур, в которых они представлены как формы адаптации локальных сообществ к воздействию универсальных модернизационных и глобализационных детерминант.
Метод критического дискурс-анализа1 нацелен на выявление и описание механизмов формирования и воспроизводства актуальных социальных и политических проблем. Данные проблемы рассматриваются как результат структурирования социального взаимодействия определенным дискурсом, который вводит в действие, поддерживает, укрепляет, легитимирует или отрицает отношения власти и господства в обществе. Главной задачей дискурс-анализа является выявление и описание специфических базовых характеристик дискурса (категорий, риторических приемов, идеологических структур, форм рациональности). Дискурс-анализ включает в себя описание содержания и структуры концептуализации той
Наиболее полно представленный в работах М.Фуко, Т. ван Дейка, Н. Фэаклу, Ф.Йоргенсена
или иной проблемы, ее историко-контекстуальный анализ, ее интерпретацию, а также выбор и обоснование критической перспективы в ее объяснении.
Методологическая программа критической теории, частью которой является дискурс-анализ, выполняет следующие задачи: определение ограничений «точных дефиниций» понятий через построение постструктуралистских генеалогий и археологии знания (М. Фуко), описание стратегий рассеивания (диссеминации) терминологических значений (Ж. Деррида, Ж. Делез, Ф. Гваттари), анализ механизмов выражения политических интересов, субъективных позиций, «форм адресации», «режимов истины», «дисциплинарных практик», участвующих в конструировании мифов происхождения, нарративов развития и символических границ этнических сообществ в исторических и географических контекстах.
Дискурс-анализ репрезентаций этнических культур используется в исследовании как способ проблематизации основных результатов научных исследований, полученных с помощью количественных и качественных методов изучения конкретных и «реальных» этнокультурных практик. В контексте рефлексивных подходов к описанию и осмыслению этнических различий проблематизации подвергаются в первую очередь их эссенциализированные формы, осуществление которых в глобализационном контексте делает необходимым поиск новых механизмов их интерпретаций и концептуализации. Критический анализ научных репрезентаций этничности и культуры предоставляет возможность понять условия возникновения специфических познавательных проблем, осознать их суть и характер, исходя из механизма их отражения и формы суждений, их формирующих и утверждающих.
Концепция репрезентаций является основой для демонстрации в работе специфичности этнокультурных форм выражения отношений доминирования / сопротивления, выявления границ допустимости артикуляций групповых интересов (определения того, кто наделен правом говорить и от чьего
имени), обретения или утраты гегемонии в результате распределения этнокультурных ресурсов внутри или между этническими сообществами. Применение теории гегемонии необходимо для подтверждения положения о том, что идеи, культуру и историю невозможно понять сколько-нибудь серьезно без учета их силы, или, точнее, конфигурации власти. Теория артикуляций дает возможность интерпретировать этнические культуры и субкультуры как активный процесс производства значений групповых различий посредством их выражения в специфическом пространственно - временном глобально/локальном контексте.
Методы исследования
Для определения общих познавательных проблем, направленность на решение которых определяет структурное сходство различных моделей концептуализации этнических субкультур, используется категориальный анализ исследований этничности и культуры. Выявление и сравнение содержания основных понятий, связанных с концептом «этнической субкультуры» осуществляется с использованием вторичного анализа научных текстов. Данный анализ представляет собой комбинацию структурных, функциональных и семиотических методов.
Описание и обобщение основных параметров и механизмов взаимодействия глобализационных и локальных факторов на процессы концептуализации этнических субкультур реализуется с помощью типологического и сравнительно — культурного подхода.
Научная новизна исследования
Данное исследование является одним из первых, где на
антропологическом, культурологическом и социологическом материале в
качестве принципа исследования культурной динамики обосновывается
положение, в соответствии с которым концепция этнической субкультуры
обладает эвристическим потенциалом для осуществления
антиэссенциалистких и постструктуралистких программ исследования культуры.
На основании вышеупомянутого принципа дается авторское определение понятия-«этническая субкультура» как комбинации этнических, расовых, классовых, территориальных групповых признаков, отражающей пограничность и переходность социальной позиции ее представителей в пространстве поляризованной и конфликтной смысловой сферы между доминантной и девиантнои интерпретацией содержания этнической культуры.
Дается обоснование положению о том, что аналитическим механизмом изучения множества реакций этнических субкультур на действие «внешних» социальных факторов (эссенциализированных в публичном дискурсе этнических, расовых и национальных различий) является выявление и описание специфики дискурса «этничности и культуры», структурирующего взаимодействие его доминантных и протестных интерпретаций.
Аргументируется тезис о том, что глобализационные потоки (транснациональных движений, миграции, туризма, медиа и т.д.) представляют этническую субкультуру в качестве новой формы организации публичного пространства, структура и границы которой отражают изменчивость отношений между традициями и образом жизни множества социальных групп.
Предлагается обоснование необходимости использования ресурса взаимодополнительности научных парадигм эссенциализма (объективизма) и конструктивизма в научных концептуализациях практик этнокультурного различения, осуществляемых в глобализационном контексте.
Выявляются базовые аспекты осмысления проблемы этнокультурной дифференциации и стратификации в контексте междисциплинарных исследований медиа и туризма, а также в реализации программ критического и рефлексивного анализа этнологической теории и практики.
Предлагается доказательство положения о том, что научная концептуализация субкультурных практик, демонстрирующих способность ее представителей к локализации традиционных (домодернизационных)
племенных и этнических символов в модернизированном, городском и «западном» контексте, может быть рассмотрена как часть масштабного проекта деконструкции дискурса развития.
Теоретическая значимость
заключается* в том, что в исследовании продемонстрирована возможность:
выявить и структурировать, проблемное поле академических репрезентаций тех этнокультурных явлений и процессов, которые выходят за границы примордиалистских (оцениваемых в рамках критических и рефлексивных научных проектов как «эссенциалистские») теоретических моделей «этничности» и «культуры»: гибридных и диаспорических сообществ, субкультур, туристических и медиа этничностей;
представить субкультуру как модель локализации глобальных потоков культуры в этнокультурном'пространстве;
исследовать модели складывания и реализации этнических субкультур в различных географических, национальных и транснациональных контекстах, практиках культурного производства и потребления;
анализировать, опираясь на предложенный подход, динамику происходящих в глобализационном и постколониальном контексте процессов утверждения и воспроизводства эссенциалистских интерпретаций этнического Другого, а также деконструкции образов его архаичности и примитивности в практиках дестабилизации «западных» моделей групповой идентичности, реализующих субкультурный потенциал представления логики этнического различения.
Положения, выносимые на защиту
1. Анализ теоретических и эмпирических исследований процессов формирования и воспроизводства этнокультурных различий, позволяет предположить, что понятия «этничность» и «культура» представляют собой узловые точки и привилегированные знаки, вокруг которых строится конкуренция между дискурсами (научных дисциплин, политических и
социальных программ, художественных проектов) за возможность фиксации их смысла.
Результаты изучения- туристических репрезентаций этнокультуры позволяют утверждать, что тема сопротивления глобальной униформности и сохранения локальной специфики в значительной части артикулируется средствами туристического дискурса с помощью технологически развитых форм медиа и коммуникации.
Реализация критического подхода к осмыслению глобализации предполагает интерпретацию «этничности» как понятия, обозначающего процессы возникновения противоречий и конфликтов между культурными фактами и значениями, которые порождаются взаимодействием расовых (представленных как «природные») и национальных (демонстрирующих нормативность * «социального») различий.
Теоретические модели «этничности» и «субкультуры», сложившиеся в рамках социального конструктивизма и постструктурализма, демонстрируют общность методологических оснований и механизмов их использования для анализа практик групповых различий, поскольку отражают базовую для западного этнокультурного дискурса поляризацию «Я (мы, свои) /Другой». Теоретическая модель этнической субкультуры подчеркивает множественность и амбивалентность социального позиционирования индивида в глобализационном контексте, а также используется в процессе деконструкции монолитности и статичности объективистского понимания категории «этническая культура», необходимого для осмысления и демонстрации сообществами процессуальности и креативности этнокультурных различий.
Этнические субкультуры оказываются наиболее репрезентативным объектом при изучении глобализации или транснациональных связей, поскольку этнокультурные символы и артефакты, трансформированные в продукты потребления, свободно пересекают национальные границы,
испытывая и оказывая влияние на формирование многообразия типов структур и значений этнических различий.
6. Применение концепции «этнической субкультуры» в анализе
глобализационных коммуникативных механизмов, обеспечивающих связи
потоков капитала, информации и людей, позволяет выявить сходство
символов и смыслов, которые демонстрируются фрагментированными
сообществами и их детерриторизированными и ретерриторизированными
культурами. Теоретическая модель «этнической субкультуры» может быть
использована для анализа специфики практик локализации глобальных
культурных потоков, механизмом которых является креативное
использование сообществами «субкультурного капитала» в поле
репрезентации этнических различий (дискурсе «этничности и культуры»).
7. Новые формы социальности, имеющие пост-традиционный характер
и демонстрирующие своими субкультурными стилями потенциальное
стремление к разрушению модернизационных императивов дифференциации
и развития, представленьъ в концепции «новых племен» и
«неопримитивизма». Понятие «этническая субкультура», используемое в
современных исследованиях репрезентаций этнокультурных различий в ряду
(и зачастую в качестве синонима) таких терминов, как «диаспора» и
«гибридная культура», позволяет выявить содержание и динамику тех
креативных практик сообществ, которые могут служить показателями
разрушения идеи этничности, построенной на эссенциализации ее
культурных оснований.
Практическая значимость
Полученные в исследовании знания позволяют:
- определить направления междисциплинарного диалога в современном знании о культуре, в реализации прикладных проектов репрезентации этнокультурных различий в практиках (как магистральных, так и альтернативных) туризма, медиа, образования и искусства;
- осуществить на основании модели этнической субкультуры
практический анализ текстов современных художественных и политических
течений, артикулирующих смыслы и значения этничности;
разработать и апробировать в педагогической практике образовательные программы и курсы в области современной философии, антропологии и социологии культуры, теории масс-медиа и культурного туризма, социологии молодежи.
Апробация результатов исследования
Результаты исследования опубликованы в монографии (14.5 п.л.), а также в 33 статьях (общим объемом п.л.), вышедших в различных журналах и сборниках, включая 8 публикаций в журналах, входящих в перечень изданий ВАК МинобрнаукиРФ для докторских диссертаций.
Теоретические проблемы, методологические основы и результаты исследования были представлены автором на международных и всероссийских конференциях, семинарах и круглых столах, в том числе:
Втором Российском культурологическом конгрессе «Культурное многообразие: от прошлого к будущему» (25 - 29 ноября 2008 года, Санкт - Петербург).
VI Международной научной конференции. «Человек, культура, общество в контексте глобализации» по теме «Социокультурная политика в эпоху глобализации: проблемы и перспективы» (30 октября - 1 ноября 2008 года, Москва, РИК).
Ill, IV и V Всероссийских Поморских чтениях по семиотике культуры: «Сакральная география и традиционные этнокультурные ландшафты народов Европейского Севера» (2007, 2008 и 2009 годы, Архангельск, ПТУ).
Научно-практической конференции "Культурология:
фундаментальные основания прикладных исследований". (15-16* мая 2008 года, Москва, РИК).
Международном симпозиуме «Время культурологии» (23 - 26 мая 2007 года, Москва, РИК).
Международной конференции «Наследие в эпоху социокультурных трансформаций. Человек, культура и общество в контексте глобализации» (1-3 декабря 2006 года, Москва).
Первом всероссийском конгрессе фольклористов (1-6 февраля 2006 года, Москва).
- Всероссийской конференции «Индивидуальные исследования в
рамках научных организаций нового типа: проблемы и перспективы» (1-6
марта 2004, Москва, МИОН).
Структура работы
Диссертация состоит из введения, четырех глав, восьми параграфов, заключения, списка литературы, включающего 513 наименований, в том числе 418 источников на иностранных языках.
Культурно-антропологические подходы к анализу глобализационных факторов этнокультурной динамики
Формирование комплекса наук о культуре (одной из главных задач которых становится описание и объяснение этнических различий) является неотъемлемой частью социального проекта европейского Нового времени. Необходимость фиксации «эмпирических фактов» культуры (посредством их представления в качестве отличительных черт жизни Другого) возникает одновременно с поиском фундаментальных оснований доказательства ее универсальности (выхода за пределы специфичности к тотальности состояния «не только культуры»). Проблема релятивизма (интерпретируемого и как. равноценность форм выражения уникальности культурных практик, и как базовый принцип доказательства их объективности и возможности) скрывает в себе вопрос о способах преодоления «границ» культуры ради осуществления научного знания о ней.
Суть интеллектуального вклада социальной и культурной антропологии (представленной британской и североамериканской национальными научными школами) в комплекс достижений наук о культуре сводится к формированию и обоснованию эвристической значимости этнографического исследования, реализующего два типа целевых установок. Во-первых, важность фиксации форм и содержания культурного разнообразия, в основном среди племен (коренных народов) и «не-западных народов». Во-вторых, необходимость культурной критики «западного (в частности — британского и североамериканского) общества», демонстрирующая сегодня наибольший потенциал для дальнейшего развития наук о культуре.
В течение XX века американская культурная антропология развивалась в русле культурного релятивизма, который сначала представлял собой набор методологических требований, стимулировавших научный интерес к фиксации форм культурного разнообразия. В контексте как академических, так и более широкомасштабных политических дискуссий в США 1920-193Ох годов культурный релятивизм стал носить характер скорее доктрины, чем конкретного метода критического анализа культуры, и случилось это под мощным влиянием идеологии либерализма. Релятивизм, основанный на эмпирических данных и признающий значимость этнических различий, стал рассматриваться как альтернатива практике игнорирования (и методологической редукции) разнообразия внутри человечества, характерной для других социальных наук в их зачастую фанатичной преданности генерализующей (выявляющей закономерности) исследовательской модели. Отчасти, идеи культурного релятивизма легли в основу критики предположений о- возможности существования- «внеценностной» науки (довольно популярных в академической, среде 1950-х годов, но опровергнутых в 1960-е).
Использование принципа культурного релятивизма в качестве противовеса характерным для «западной» науки (в сущности этноцентричным) стремлениям к универсализму и интерпретации «незападных» культурных явлений как объектов «спасения» и консервации заставляет культурных антропологов формировать инновационные методы и эвристические стратегии, трансформировать эпистемологию культуры в методологическую программу эмпирических исследований. Изучение культуры ставит антрополога перед необходимостью решать две основные проблемы. Во-первых — это преодоление неосознаваемых людьми познавательных ограничений, налагаемых их культурой и определяющих характер восприятия окружающего мира. А во-вторых - сложность понимания незнакомой культуры. Ф.Боас и его ученики акцентировали значимость разработки и использования специальных научных методов, позволяющих выходить за границы этноцентристских установок. Первым из этих методов стала этнография, суть инновационности которой состояла в соединении в целостную профессиональную деятельность процессов сбора данных о «не западных» народах, осуществляемых в прошлом этнологами-любителями или другими «заинтересованными» лицами, и кабинетного теоретизирования и анализа этих данных учеными-антропологами.
Этнография - это исследовательский процесс, в ходе которого антрополог получает опыт непосредственного наблюдения через участие в повседневной жизни представителей другой культуры (собственно и получивший название «этнографии»), ведет полевые записи, а потом дает описание особенностей культуры, акцентируя ее специфичные детали. Статус и востребованность деятельности культурного антрополога до сегодняшнего дня определяется многообразием социокультурных объектов, на которые может быть направлен «этнографический интерес»1. Ключевое значение этнографии (как метода, базирующегося на включенном наблюдении) для современных социальных наук может быть обосновано; во-первых, в контексте анализа развития повествовательных жанров; а во-вторых, в ходе выявления значения использования этого метода для профессионального самоопределения как антропологии в целом, так и отдельного антрополога. С институциональной точки зрения, статус этнографии определяется совокупностью трех ролей, которые она играет в профессиональной карьере антрополога.
Понятия «культура/культуры»: проблемы объективации и эссенциализации
Формирование значения категории «культура» сегодня оказывается под влиянием общего социополитического контекста, выходящего за границы научных дисциплин. Кризис наук о культуре конца XX века во -многом является опосредованным переориентацией исследовательских интересов философов, антропологов и социологов в область политически обусловленных социальных процессов, а также в сферу изучения «своих» или «западных» культур. В 1990-е годы культурная теория в США, Великобритании и других европейских странах с трудом может быть отделена от культурной политики. При этом многие ученые ощущают себя «на обочине» исследовательских процессов и обращаются с призывом к коллегам «выйти на политическую арену», сделав исследования культур предметом публичного обсуждения.
Как отмечает А. Купер: «существует определенная степень согласия между представителями наук о культуре (и в первую очередь - культурными антропологами) насчет того, что включает в себя культура (с учетом того, что предметом исследования является и культура североамериканских индейцев, и мигрантов в США разной этнической принадлежности, но не культура «человечества» или некой абстрактной «глобальной цивилизации»)» . Культура - изначально комплекс идей и ценностей, коллективное порождение разума. Эти идеи и ценности, космология, мораль, эстетика — выражены в символах, и, таким образом, культура может быть рассмотрена как символическая система. Американские антропологи также настаивают на том, что эти символы, идеи и ценности существуют в бесконечном разнообразии форм. С одной стороны - это вполне эмпирическое предположение. Однако пронизывающие его тенденции философского релятивизма довольно часто выражаются в суждениях о том, что не только обычаи, но и ценности обладают культурными различиями. Следовательно - не существует общепринятых (общеприменимых) стандартов оценки культурных принципов или практик. Если усилить этот аргумент, то оказывается весьма проблематичным выявить, имеют ли разные народы хоть какое-то сходство, кроме способности к созданию разнообразных культур.
Как отмечает У.Ханнерз, к 1970-м годам выясняется, что все вокруг согласны .с антропологами: культура есть всегда и везде. Она есть у эммигрантов, у бизнес - корпораций, у молодежи, у женщин и даже у самых «стандартных белых мужчин среднего возраста» и у всех она - разная . Наиболее важным оказывается то, что антропология больше не является (если вообще когда-то являлась) единственным «владельцем» термина. Все части общества - если выделить их по политическому критерию — освоили в XX веке язык культуры. Например, американское общество, как отмечает Д. Эллер , формирует культурное самосознание такого уровня, что «культ культуры» становится неотъемлемой частью его гражданского состояния. Культурные различия являются доминантной чертой времени, а людей не только стимулируют, но и принуждают воспринимать себя посредством культурных характеристик. Нравится это антропологам или нет, но люди (причем не только обремененные властью), оказывается, нуждаются в культуре, и выбирают ее именно в ограниченной, реифицированной, эссенциализированной и неизменной во времени форме, то есть такой, какой сегодняшняя наука ее не признает. Подобно категории «племени» «культура» становится политической и правовой реальностью.
Даже наиболее скептически настроенные по отношению к идеям «кризиса наук о культуре» исследователи могут согласиться с тем, что современный политизированный дискурс культуры проецируется на весьма проблематичную ситуацию в ее научной теории . Главным для реализации скептической позиции в отношении эвристической значимости концепта «культура» является мнение о том, что он базируется на идеях замкнутости, гомогенности (однородности), связности (упорядоченности), стабильности и структурности, в то время как социальная реальность характеризуется вариативностью, непостоянством, конфликтностью, изменчивостью и индивидуальностью проявлений2. Возможно даже составить компедиум недостатков понятия «культура», периодически упоминаемых различными представителями критического направления в антропологии.
Идеациональность культуры. Предпочтение критиков отдается дискурсивному подходу, в котором снимается противоречие между идеями и практикой, текстом и миром, акцентируемое в классических подходах к изучению культуры . Если под культурой подразумевать системы символов и значений, абстрагированные от институтов и практик, деконтекстуализованные, формализованные и рассматриваемые как существующие сами по себе, тогда предмет антропологии действительно необходимо трансформировать «от культуры к практике» . Критический анализ теории культуры предполагает выявление того, насколько распространено подобное толкование культуры у современных антропологов.
Нормативность (легализм) культуры. Статическим и гомогенным характеристикам культуры (правилам, моделям и текстам) противопоставляется теория практики, отдающая преимущество стратегиям,
интересам, импровизациям1. Основу принятой антропологией модели практики заложили работы двух авторов: П. Бурдье и М. Сайлинза . В действительности и понятие «габитус» П. Бурдье и «космологические драмы» (cosmological dramas) М. Сайлинса во многом используются в исследованиях подобно американскому толкованию концепта «культура», объединяющему элементы этоса, аффекта и ценностей в когнитивно четкие схемы классификации. Ученые, являющиеся последователями теории практики, разделяют мнение о том, что общество и история не представляют собой простой набор пассивных реакций и адаптации к соответствующим стимулам, а управляются организационными и ценностными моделями. Именно эти модели (проявляющие себя, конечно, в институциональных, символических и материальных формах) и создают систему.4
Локальность этничности в транскультурном пространстве: проблемы концептуализации
Этнографическое понятие «культура» сформировалось на базе романтических идей о возможности и необходимости выявления сущностных характеристик народов, проживающих на национальных территориях. Изучение поселений всегда было и остается одним из базовых источников этнологического знания. Основой исследования этнической культуры является описание местности, где живет этническое сообщество, демонстрируя набор специфических моделей культурной адаптации. Традиционная антропология представляет собой фиксацию своеобразия локальных групп, жизнь которых протекает в «этнографическом настоящем» времени и на территории, включенной в пространство «глобальной мозаики» культур.
Выявление культурных границ сообществ создает сложности в применении классического для культурной антропологии принципа холизма. Р. Брайтмен1 выделяет две существующие в антропологии стратегии «ограничения» этнической культуры как объекта исследования. Во - первых, можно предположить, что люди демонстрируют определенные количественно измеряемые наборы культурных форм, по которым возможно идентифицировать зоны общностей и различий культур. Распространенность черт или признаков позволяет выявлять специфику культур и границы между ними. При этом предполагается, что внутрикультурная схожесть и межкультурные различия проявляются чаще, чем внутреннее разнообразие и
внешнее сходство, что становится оправданием практики дискриминации внутренне несогласованных, несвязных культур. Во-вторых, проблему границ культуры можно решить более простым и распространенным способом — свести их к уже существующим границам социальных общностей. Так границы культуры получают подтверждение с помощью набора черт — этнических, политических, лингвистических и особенно, территориальных - определяя границы социальной группы, становящейся контекстом культуры, то есть общества, которому эта культура принадлежит. Например, культура индейцев - квакиутлов - это одновременно и одна из культур, и их культура, но не потому, что она уникальна (многие ее элементы присутствуют и в других культурах) и не потому, что она представляет собой уникальную конфигурацию культурных черт, но потому, что она помещена к контекст социальной общности, ограниченной территорией, идентичностью, лингвистическим критерием и теми классификациями, что построены на их основе антропологами.
Как отмечают А.Гупта и Д.Ферпосон, взгляд на мир как мозаику из отдельных культур дает исследователю возможность ограничить (т.е. поместить в определенные рамки описаний и интепретаций) этнографический объект1. Затем на основании фиксации «различий» строятся культурные типологии разного уровня. Научные труды, основанные на представлении об автономном и внутренне связном этнокультурном объекте, представляют собой скорее способы описания, чем объективно существующую эмпирическую правду. Определение «сообществ, открытых миру» (communities open to the world ) как o предмета изучения — проблема актуальная для антропологов начиная с эпохи исследования процессов аккультурации и модернизации. В связи с этим следует вспомнить классические работы Р. Редфилда или М. Мид . Позже источником идей для антропологов становится теория мировых систем И. Валлерстайна, акцентирующая политэкономические аспекты конфликтов между мировым центром и периферией. Э.Вульф, затрагивая в своем обзорном труде "Европа и народы без истории" этнографические темы4, также настаивает на необходимости изучения локальной жизни в контексте последних 500 лет становления глобальной политической экономии. Классическая концептуализация «поселения» как культурной локальности выявляет недостаток исторической перспективы в описании и интерпретации «трансформирующегося сообщества», что часто оказывается причиной ожесточенной критики антропологического подхода в социальных науках.
История и память довольно часто используются как «дополнительные характеристики» для раскрытия экономических, политических и социальных событий, которые (в свою очередь) влияют на восприятие людьми образов ландшафтов и представление об их расположенности в пространстве. Например, Н. Поланзас5 анализирует то, как в процессе становления национальных государств (современных наций-государств) формируются специфические отношения между историей и территорией, между пространственной и временной матрицей. Иллюзия целостности культур, появляющаяся в результате действия механизмов модернизации, демонстрирует сочетание пространственных и временных измерений. Гомогенность культур реализуется в границах наций — государств и времени «современности» (модерности): так осуществляется историзация территории и территоризация истории. Географические территории представляются в качестве фиксированной и «естественной» основы местной (локальной) истории. А история, в свою очередь, фиксируется по отношению к антиисторичным, натурализованным территориям (географическим пространствам).
