Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Онтология эмоций и специфика их концептуализации 12
Введение в проблему 12
1.1. Понимание эмоций в рамках естественных наук 14
1.2. Проблема классификации эмоций в контексте междисциплинарных исследований и выделения базовых эмоций 20
1.3. Толкование эмоций в современной лингвистике 28
1.3.1. К проблеме эмоциональности, экспрессивности и оценоч-ности 28
1.3.2. Эмоциональность в контексте традиционной лингвистической парадигмы 35
1.3.3. Эмотивность в рамках когнитивно-дискурсивной парадигмы 42
1.4. Изучение эмоциональности с позиций психолингвистики 44
1.5. Эмоции в контексте лингвокультурологических исследований 47
1.6. Специфика концептуализации эмоций в дискурсе 55
1.7. Толкование понятия «концепт» & «эмоциональный концепт» в современных научных парадигмах 65
1.8. Картина мира как репрезентация когнитивной деятельности человека 73
Выводы по главе 1 79
Глава 2. Концептуализация эмоций «гнев», «страх», «ужас», «отвращение» в русской и немецкой языковых культурах 81
Введение в проблему 81
2.1. Когнитивные основы репрезентации эмоций гнева, страха, отвращения, ужаса в русской и немецкой лингвокультурах 86
2.1.1. Структурная специфика эмотивного текста как отражение фрагмента языковой картины мира 86
2.1.2. Когнитивные основы эмотивной оценки в художественном тексте 98
2.2. Специфика выражений когнитивных интенций в русской и немецкой картинах мира в контексте выражения эмоций гнева, страха, отвращения, ужаса 102
2.3. Специфика номинации и выражения эмоций гнева, страха, отвращения и ужаса в русско- и немецкоязычных художественных текстах 116
2.3.1. Особенности метафоризации эмоций гнева, страха, отвращения и ужаса в русской и немецкой языковых картинах мира 117
2.3.2. Особенность прототипической репрезентации эмоции «гнев» в русской и немецкой языковых картинах мира 129
2.3.3. Концептуальная основа межкультурной вербальной трансляции эмоций «гнев», «страх», «отвращение», «ужас» 137
Выводы по главе 2 143
Глава 3. Специфика вербальной репрезентации эмоций «страх», «гнев», «отвращение», «ужас» в русской лингвокультуре: системное и экспериментальное изучение 146
Введение в проблему 146
3.1. Языковые модели эмоций «страх», «гнев», «отвращение», «ужас» в русской лексикографии 147
3.2. Экспериментальное изучение вербальных репрезентаций эмоций гнева, страха, ужаса, отвращения в русском социуме 154
Заключение 165
Список использованной научной литературы 171
Список использованных словарей и их сокращений 197
Список источников фактического материала 199
- Понимание эмоций в рамках естественных наук
- Проблема классификации эмоций в контексте междисциплинарных исследований и выделения базовых эмоций
- Когнитивные основы репрезентации эмоций гнева, страха, отвращения, ужаса в русской и немецкой лингвокультурах
- Языковые модели эмоций «страх», «гнев», «отвращение», «ужас» в русской лексикографии
Введение к работе
Находящийся в постоянно изменяющемся состоянии окружающий мир стимулирует сознание человека активно отражать объекты действительности, которые, трансформируясь и взаимодействуя, способны вызывать у человека те или иные переживания и эмоциональные реакции.
В нашей работе термин «эмоция» имеет собирательное значение: он объединяет все психические переживания человека - чувства, аффекты, состояния, т. е. все «переживательно-мотивационные» процессы; выбор этого термина определен сложившейся в лингвистике традицией.
До сих пор нет единого мнения в отношении формы протекания эмоциональных (психических) переживаний человека. Эмоции, несмотря на свою биопсихосоциальную значимость, остаются относительно малоизученным феноменом, хотя современная наука насчитывает сегодня более 20 различных теорий эмоций. На сегодняшний день, как показал анализ, не существует общепризнанной, единой теории эмоций ни в психологии, ни в психолингвистике, ни в лингвистике. Сложность создания такой теории состоит в том, что эмоции, имеющие свои перцептивные и акустические показатели, вытекают чаще из когнитивных интерпретаций окружающей действительности, нежели из самой действительности.
Различия в понимании исследуемого феномена мотивированы тем, что эмоции человека и механизмы их языковой репрезентации рассматриваются в контексте различных дисциплин. Объективная картина репрезентации эмоций в языке может быть получена при интеграции разноуровневых подходов к изучению языка эмоций в рамках единой концепции. Одним из недостатков существующих исследований является факт отсутствия единой и непротиворечивой теории эмоций.
В связи с развитием когнитивной науки уже не подвергается сомнению влияние эмоций на мыслительные операции человека.
Когнитивный подход, используемый в нашей работе, позволяет соединить традиционные представления о репрезентации эмоций, в которых человеческий фактор присутствовал в имплицитном виде, с современными изысканиями лингвистической науки о человеке.
Предметом изучения в нашей работе является фрагмент эмоциональной картины мира как сложного структурно-смыслового образования, как фиксации оценочной деятельности человеческого сознания при лин-гвоментальном освоении окружающей действительности с позиций когнитивной лингвистики.
Феноменологическое существование эмоциональной картины мира в значительной степени обусловлено языком: после проекции эмоциональной картины мира в языковое сознание она репрезентируется в виде совокупности, в основном, вербализованных концептов, понятий (и т. д.), выступающих как отражение внутреннего, психического мира и эмоционально «переработанных» представлений, восприятий, ощущений, в основе которых лежат перцептивные образы.
Объектом нашего исследования выступают вербализованные эмоциональные концепты «гнев», «страх», «отвращение», «ужас» в русской и немецкой языковых картинах мира, интерпретируемые как этнокультурно обусловленные структурно-смысловые ментальные образования.
В основе эмоционального концепта лежит представление индивида об определенном предмете, явлении и т. д., базирующееся на особой оценке. Эмоциональный концепт представляет собой, по сути, разновидность культурного концепта с дополнительными эмотивными, ценностными и оценочными характеристиками.
Актуальность данной работы заключается прежде всего в том, что в ней впервые ставится проблема комплексного изучения эмоциональных концептов «гнев», «страх», «отвращение», «ужас» в русле современных лингво культурологических и лингвокогнитивных исследований с учетом результатов, полученных на базе концептуального анализа.
Актуальным является интегративный подход к изучению архитектоники эмоциональных концептов, включающий описание когнитивных, вербальных и оценочно-образных аспектов.
Целью настоящего исследования является комплексное лингвоког-нитивное и лингвокультурологическое изучение фрагмента эмоциональной картины мира русского и немецкого лингвокультурных сообществ, репрезентированного вербализованными эмоциональными концептами «гнев», «страх», «отвращение», «ужас».
Целесообразной в данном контексте представляется проверка гипотезы о том, что представители различных этнокультур, возможно, по-разному смотрят на эмоции, но в лингвокультурах имеется большое количество одинаковых средств выражения эмоциональных концептов, обеспечивающих возможность трансляции понятий, идей, психических образов из одной лингвокультуры в другую посредством перевода: мы полагаем, что эти актуализированные в определенном языке ментальные конструкты в принципе переводимы в другую лингвокультуру и находят свое отражение в сознании её носителей.
Обозначенная цель предполагает решение следующих задач:
1. Выявить и описать конститутивные признаки эмоциональных концептов «гнев», «страх», «отвращение», «ужас» как маркеров эмоциональной картины мира.
2. Определить и описать когнитивные интенции коммуникантов в художественных текстах, обусловливающие вербализацию концептов.
3. Выявить метафорические способы концептуализации базовых эмоций «гнев», «страх», «отвращение», «ужас» в русской и немецкой языковых картинах мира.
4. Лингвистически верифицировать психологическую структуру указанных эмоциональных концептов в русской и немецкой лингвокультурах.
. Экспериментально обосновать существование в концептуальном сознании носителей языка собственной «картинки» базовых эмоций, детерминированной личным опытом и знаниями.
Решение поставленных задач определило содержание работы и позволило сформулировать основные положения развиваемой концепции, выносимые на защиту:
1. Эмоциональный концепт - как разновидность культурного концепта - отличается дополнительными эмотивными, ценностными и оценочными характеристиками. Каждая конкретная семантико-психологическая и эмоционально-эстетическая реализация эмоциональных концептов, в частности, «гнев», «страх», «отвращение», «ужас» обусловливается особенностями языкового сознания личности как обобщенного образа носителя и проводника культурных, языковых, коммуникативно-деятельностных и поведенческих реакций.
2. Художественный текст и его эмотивно-оценочный фрагмент (как эмпирическая база .исследования) репрезентированы сложной структурой интенций, представляющих собой комплексное иерархическое целое, в котором выделяются обязательные и факультативные мотивы. Участники интенционального сценария связаны различными логическими отношениями, причем доля оценочной семантики может быть различной, в ряде случаев достигая нуля.
Выражение интенций взаимосвязано с разного рода семантико-прагматическими интерпретациями указанных эмоций.
3. Картина репрезентации эмоций в языке определяется прежде всего , метафорическими дескрипциями эмоций, изучение которых обнаруживает скрытые связи между различными феноменами окружающей действительности. В исследуемых лингвокультурах наличествуют более или менее продуктивные типы метафоры, что обусловлено психологической особенностью человека и спецификой языковых единиц.
4. Эмоциональные концепты в принципе переводимы средствами языка-реципиента с возможной смысловой и эмотивной «ущербностью» исходного концептуального инварианта.
5. В практическом сознании носителей языка сформирован «образ» базовых эмоций, принятый в данном лингвокультурном сообществе. Каждый индивид тем не менее имеет собственный вариант данного образа, обусловленный личным опытом и индивидуальными процессами.
Материалом исследования послужили данные сплошной выборки из словарей русского и немецкого языков, а также художественных русско-и немецкоязычных текстов общим объемом около 3000 вербальных единиц (более 12300 страниц). Предпочтение отдавалось переводному материалу.
Научная новизна диссертационной работы обусловлена выбором объекта и подходами к его исследованию, позволившими соединить традиционные представления о репрезентации эмоций, в которых человеческий фактор присутствовал в имплицитном виде, с современными изысканиями лингвистической науки о человеке. Интеграция разноуровневых подходов к изучению языка эмоций позволяет получить объективную картину репрезентации эмоций в языке и уточнить концептуальные основы моделирования процессов эмоциональной и интеллектуальной интерпре-тации действительности говорящим субъектом.
Теоретической базой исследования послужили концепции по психологии эмоций (К. Изард, Э. Нойманн, С. Кьеркегор, К. Юнг, С. Л. Рубинштейн и др.), лингвистические исследования эмоций (Л. Г. Бабенко, К. М. Буряков, В. И. Шаховский, В. Н. Телия, Е. Ю. Мягкова, Н. А. Красавский и др.), исследования по когнитивной лингвистике (Е. С. Кубрякова, Ю. С. Степанов, Дж. Лакофф, Ч. Филлмор, Т. ван Дейк, Н. Н. Болдырев, В. И. Карасик, и др.), исследования в области эволюции языка (В. фон Гумбольдт, Э. Сепир, И. А. Бодуэн де Куртене, В. А. Звегинцев и др.), и лингвокультурологические исследования (Н. Д. Арутюнова, А. Г. Баранов, Д. О. Добровольский, Ю. А. Сорокин, Н. В. Уфимцева, В. В. Воробьёв, В. В. Красных, С. X. Ляпин, В. А. Маслова, Т. А. Фесенко и др.).
Теоретическая значимость исследования заключается в установлении структурных доминант строения эмоционального концепта, в опреде і лении специфики языковой категоризации мира в рамках эмоциональных концептосфер и установлении механизма лексической репрезентации эмо-тивной оценки, а также в определении когнитивной основы при переводе эмоциональных концептов с одного языка на другой, что в целом вносит определенный вклад в общую теорию языковой личности и позволяет заполнить некоторые теоретические лакуны в переводоведении.
Практическая значимость данной работы заключается в том, что ее результаты могут найти применение в преподавании ряда дисциплин (психолингвистики, общего языкознания, лингвокультурологии, теории и практики перевода, когнитивной лингвистики), а также при проведении дальнейших исследований по данной проблематике.
Достоверность и обоснованность полученных результатов обеспечивается представительной выборкой примеров и комплексным премене-нием различных методов исследования. Методы исследования изучаемого объекта включают наряду с общенаучным индуктивно-дедуктивным методом дефиниционный, контекстно-ситуативный и концептуальный анализы, метод лингвистической интерпретации, метод компонентного анализа, а также элементы статистического анализа.
Психолингвистический эксперимент позволяет верифицировать полученные теоретические результаты экспериментальным путем.
Апробация работы. Основные положения диссертации и полученные результаты обсуждались на заседаниях сектора в ИЯ РАН (2000-2003 гг.), а также нашли отражение в докладах и сообщениях на международных научных конференциях «Филология и культура» (Тамбов 2001, 2003), «Лингвистические основы межкультурной коммуникации в сфере европейских языков» (Нижний Новгород 2001), «Проблемы лингвистики и методики обучения иностранным языкам: традиции и стратегия обновления» (Тамбов 2001), в школе-семинаре по когнитивной лингвистике (Тамбов 2002), на международной конференции «Языки и транснациональные проблемы» (Москва 2004) и др.
По теме диссертации опубликовано 9 работ.
Структура работы. Диссертация включает Введение, три главы, Заключение, Список использованной научной литературы.
Во введении дается общая характеристика работы, определяются цели, задачи, предмет и объект исследования, обосновываются актуальность и научная новизна работы, формулируются основная цель и конкретные задачи, называются исследовательские методы, излагаются положения, выносимые на защиту, указываются области применения полученных результатов, даются сведения об апробации основных положений диссертации.
Первая глава «Онтология эмоций и специфика их концептуализации» посвящена обзору различных точек зрения на природу и значение эмоций, в ней определяется место эмоций в системе языка, описываются лингвистические концепции эмоций, выявляются проблемы, возникающие в контексте междисциплинарных исследований, описывается вербальная система репрезентации эмоций, изучаются основные характеристики эмоциональной оценки, их реализация в эмотивно-оценочных фрагментах художественных текстов, что позволяет переместить акцент с эмотивно-оценочной лексики на человека, эмоционально воспринимающего окружающую действительность, а также исследуются способы символизации и средства языковой концептуализации эмоций «гнев», «страх», «отвращение», «ужас» в разных лингвокультурах.
Во второй главе «Концептуализация эмоций «ГНЕВ», «СТРАХ», «УЖАС», «ОТВРАЩЕНИЕ» в русской и немецкой языковых культурах» осуществляется анализ указанных эмоциональных концептов в рамках лингвокультурологаи и когнитивной лингвистики, выявляются авторские когнитивные интенции и их специфические черты в эмотивных текстовых фрагментах, изучаются основные элементы соответствующего прагматического контекста, который в единстве с семантическими параметрами высказывания предоставляет возможность адекватной интерпретации эмо-тивных высказываний. Выявляются языковые актуализаторы семантико-прагматического потенциала художественного текста, а также приводится типология интенций. Исследуются метафорические описания указанных концептов.
В третьей главе «Специфика вербальной репрезентации эмоций «ГНЕВ», «СТРАХ», «УЖАС», «ОТВРАЩЕНИЕ» в русской лингвокульту-ре: системное и экспериментальное изучение» осуществляется анализ словарных дефиниций, эмоций «страх», «гнев», «отвращение», «ужас» в различных лексикографических источниках (толковых, идеографических, синонимических словарях русского языка) с целью выявления базовых компонентов указанных психических констант и их места (статуса) в лексической системе русского языка. В данной главе приводятся результаты психолингвистического эксперимента, проведенного с носителями русского языка, позволяющего лингвистическими средствами верифицировать психологическую специфику указанных эмоций в русской языковой картине мира, а также уточнить построенные нами лингвокогнитивные модели эмоций «гнев», «ужас», «страх», «отвращение» в контексте русской лин-гвокультуры.
В Заключении в обобщенной форме излагаются результаты проведенного исследования.
Понимание эмоций в рамках естественных наук
Биологический подход в изучении эмоций имеет в своем основании допущение об универсальном характере эмоций, которые свойственны всем индивидам в силу единства и общности человеческой природы и неконтролируемости человеческой психики, что определенным образом было подтверждено изысканиями Ч. Дарвина. На основании изучения эмоций человека и животных ученый сделал заключение о том, что эмоции «are innate and derived through evolution from the lower animals» (Boucher 1979: 166). Это положение подтверждается также одинаковостью переживаний многих эмоциональных состояний в разных этнокультурах (там же: 162), основой чему, по мнению исследователей, служит биологическая программа человека как «мотиватор» эмоций.
Специфическое мимическое выражение эмоций у носителей различных этнокультур дает возможность говорить о «запрограммированности» эмоций на генетическом уровне (Izard 1980: 185).
Современная биологическая наука опирается на положение о разделении полушарий головного мозга, контролирующих отдельные области сознания, что «создает две независимых сферы сознания в пределах одного организма» (Gazzaniga 1970: 42). Выделяя наличие «лимбической системы», включающей все структуры головного мозга, которые связаны с образованием эмоций, ученые поясняют, что эмоции возникают в результате прохождения нервных сигналов, поступающих от всех органов чувств, через «лимбические структуры» в то время, когда они направляются по нервным путям ствола мозга в его кору. При этом не отвергается возможность существования специфических механизмов головного мозга, обеспечивающих эмоциональные процессы. (Delgado 1971, Симонов 1980 и др.).
Проведенные, в этой области исследования (Delgado, 1971; Симонов, 1982) свидетельствуют о том, что эмоциональные процессы вовлекают многие зоны и системы мозга. Представляется возможным, что весь мозг участвует в этих эмоциональных процессах, сопровождающих процесс коммуникации, в котором реализуются два основных вида информации: - вербальная информация, то есть смысловая информация, выражаемая словами и другими средствами языка; - невербальная информация, то есть экстралингвистическая, не выраженная средствами языка информация, включающая сведения о говорящем, его отношение к предмету разговора.
Эмоциональный контекст речи может быть по-разному соотнесен с её логическим смыслом, хотя и не зависит от него, и в значительной мере его усиливает. Люди обычно склонны верить эмоциональному контексту, но не логическому смыслу, ибо «он помогает глубже познать и понять человека, его действительное отношение к событию, а тем самым принять адекватные меры - сочувствие, помощь, осуждение» (Ковалев 1957: 27).
По утверждению Дж. Пейпеца, медиобазальные отделы височной области мозга, взаимодействуя с гипоталамической областью и стволовой ретикулярной формацией, образуют так называемый «гиппокампов круг», то есть тот механизм, который обусловливает как возникновение эмоций, так и их выражение (Носенко 1975: 28), причем эмоции, в свою очередь, активизируют весь «гиппокампов круг», не взирая на то, возникают ли они в коре мозга или в результате рефлекторного возбуждения гипоталамуса (там же: 29).
По определению П. К. Анохина, эмоции - это «физиологические состояния организ.ма, имеющие ярко выраженную субъективную окраску и охватывающие все виды чувствований и переживаний человека - от глубоко травмирующих страданий до высоких форм радости и социального жизнеощущения» (Анохин 1978: 397). В интерпретации П. В. Симонова, эмоции являются отражением мозгом как ой-либо потребности человека или животного, а также вероятности ее удовлетворения. При этом существенным моментом выступает степень этой вероятности: при большей степени вероятности удовлетворения потребностей возникают положительные эмоции, а при меньшей - отрицательные (Симонов 1981).
К. Изард выделяет три аспекта определения эмоций, в основу которых положены: а) происхождение в эндокринной, нервной, дыхательной и др. системах организма процессы; б) ощущения эмоций (переживаемые или ощущаехмые); в) выразительные комплексы эмоций, поддающиеся наблюдению. Исходя из этого, он интерпретирует эмоции как «специфическое состояние сознания» прежде всего (Изард 1980: 16, 24).
В научной литературе отсутствует единообразие подходов и мнений на природу эмоций, в том числе и на необходимость использования одного только этого понятия в рамках науки о поведении. Выдвигается тезис о возможности замены данного понятия при объяснении поведенческих проблем на такие более «подвижные» и не столь аморфные понятия, как «возбуждение» или «активация» (Duffy, 1962; Lindsley 1957 и др.), но не подвергается сомнению ведущая роль эмоций в организации и мотивации поведения, восприятия и понимания, то есть акцентируется нейросенсорная модель эмоций, позволяющая рассматривать их как организованный процесс с присущими ему эмпирическими и мотивационными характеристиками (Рапапорт, 1942; Томкинс, 1963; Изард, 1972 и др.). В рамках психоаналитической теории отсутствуют исследования дискретных эмоций, хотя постулируется релевантность некогнитивных феноменов (или аффектов) в поведении индивида.
Проблема классификации эмоций в контексте междисциплинарных исследований и выделения базовых эмоций
Проблема классификации эмоций и выделения так называемых базовых эмоций является одной из приоритетных в контексте постановки вопроса в настоящей работе. Необходимо отметить наличие как сторонников, так и противников выделения базовых эмоций, чье мнение подтверждается определенным несоответствием, присущим предпринимаемым попыткам выделить базовые эмоции: у Б. Спинозы их три, у Р. Декарта - шесть, у современных авторов - от двух до двенадцати, причем количественное несоответствие соотносится с качественным, ибо помимо модальности едва ли прослеживаются другие столь же явные признаки упорядоченности эмоций. По утверждению одного из последовательных сторонников выделения базовых эмоций, К. Изарда, «базовость» определенных эмоций определяется следующими критериями: а) базовые эмоции обусловлены эволюционно-биологическими процессами; б) базовым эмоциям присущи специфические нервные субстраты; в) базовая эмоция сопровождается осознаваемым индивидом специфическим переживанием; г) проявлением базовых эмоций служат выразительные специфические конфигурации мышечных движений лица (мимика); д) базовые эмоции способствуют адаптации человека и оказывают на него мотивирующее и организующее воздействие (Изард 2002: 64).
Этим критериям, по мнению К. Изарда, соответствуют такие эмоции, как радость, удивление, печаль, гнев, отвращение, презрение и страх. К данному списку можно отнести также эмоцию «стыд» при условии определенной интерпретации движений головы и глаз как мимических проявлений, а с учетом и других пантомимических проявлений — также эмоцию «смущение» (Изард 2002: 64).
В научной литературе дискутируется вопрос о причислении к базовым таких эмоций, как вина, стыд, застенчивость, хотя они не имеют четко выраженных мимических или пантомимических проявлений, являясь, однако, неотъемлемыми элементами человеческой натуры.
Ряд ученых придерживается мнения о том, что лишь филогенетическая основа эмоциональных выражений (иными словами, сходство в экс- прессивной мимике человека и других приматов) позволяет говорить о «базовости» соответствующих эмоций (Chevalier-Skolnikoff, 1973).
Проблема «базовости» эмоций тесно связана с их первичностью или вторичностью. По мнению Э. Нойманна, эволюция человеческого сознания сопровождается развитием эмоциональной системы: на начальном этапе это были первичные эмоции: страх, радость, удовольствие. В дальнейшем, по мере развития культуры и цивилизации, человек начинает переживать вторичные эмоции (периферийные), например, чувство вины или страдание (Нойманн 1998: 354).
Разделяя его мнение, Ф. Риман в качестве первичной выдвигает эмоцию страха как «генетически запрограммированную в сознании как примитивного, так и цивилизованного человека» (Риман 1998: 14). Универсальность данной эмоции обусловлена тем, что страх «существует независимо от культуры и уровня развития народа или отдельных его представителей; единственное, что изменяется - это объекты страха» (Цит. по: Кра-савский2001:37). Экзистенциональная философия рассматривает как базисные эмоции вину, страдание и страх. Всеобщей формой и основным способом существования индивида, по утверждению С. Кьеркегора, является страх, который определяет все реальные поступки и действия человека. Страх перед богом и смертью и связанное с ним чувство вины служат основой религиозного сознания индивида и мотивационной базой его установки, что жить возможно лишь «со страхом» и «в страхе» (Кьеркегор 1993: 27,42).
Страх как стимул прогресса рассматривал также К. Ясперс, полагая, что лишь чувство страха и «состояние предчувствия смерти» обусловливают духовное развитие индивида и его интеллектуальных способностей. (Ясперс 1991: 32). Кроме страха к базисным эмоциям относят радость -удовольствие (Нойманн, 1998 и др.), гнев и печаль (Витт, 1983, Изард, 1999 и др.).
Исследователи характеризуют базовые эмоции как первичные по происхождению и элементарные по природе; их возникновение носит универсальный характер. Например, ситуация реальной опасности порождает страх у носителей различных культур.
Определяющими характеристиками базовых эмоций являются также мимические и акустические средства их эмоционального выражения. Так, в мимической характеристике базовой эмоции в качестве ядерного компонента используется определенный временной интервал (диапазон), и выход за его границы будет обозначать не естественное проявление эмоции (например, удивление), а ее искусственное «изображение». Не вызывает особых возражений также утверждение исследователей об индивидуальных акустических характеристиках базовых эмоций, их специфическом звуковом выражении.
К числу второстепенных характеристик базовых эмоций относят их интенсивность, поскольку цивилизованному человеку свойственно сдерживать (или подавлять) свои эмоции и регулировать (контролировать) их эмоциональные проявления, хотя некоторые из них (например, страх, ужас) в принципе контролю не поддаются.
Когнитивные основы репрезентации эмоций гнева, страха, отвращения, ужаса в русской и немецкой лингвокультурах
Как отмечалось выше, каждый естественный язык по-своему отражает способ восприятия и концептуализации мира, и человек фиксирует результаты своей познавательной (когнитивной) деятельности в слове. Эти «запечатленные» в вербальной форме знания представляют собой в сумме то, что в различных теориях называется «языковая модель мира» (В. фон Гумбольдт), «языковая репрезентация мира» (Т. М. Дридзе), «языковая картина мира» (Б. А. Серебренников) и др.
Необходимо заметить, что понятие «языковая картина мира» — это, по сути, хорошо «работающая» метафора, поскольку «специфические особенности национального языка, в которых зафиксирован уникальный общественно-исторический опыт определенной национальной общности людей, создают для носителей этого языка не какую-то иную, неповторимую картину мира, отличную от объективно существующей, а лишь специфическую окраску этого мира, обусловленную национальной значимостью предметов, явлений, процессов, избирательным отношением к ним, которое порождается спецификой деятельности, образа жизни и национальной культуры данного народа» (Добровольский 1997: 154).
Все значения, выражаемые в естественном языке, суммируются в единую систему взглядов («коллективную философию»), которая представлена в виде языковой нормы и облигаторна для всех носителей языка.
Язык, таким образом, обеспечивает внутреннюю организацию всего того, что «подлежит сообщению»; благодаря языку образуется своеобразное «пространство значений», особое «пятое квазиизмерение», репрезен-тирующее окружающую человека действительность, это - «смысловое поле», «система значений» (Леонтьев 1991: 298). Именно в языковой коммуникации осуществляется т. н. «лингвально-культурный диалог», в результате которого реализуется «согласование или рассогласование» культурной идентичности индивидов, так как взаимодействие языка и культуры объединяет два вида семиотической деятельности человека, образующих одну «активную среду, синтез которой основан на том, что языковые сущности (начиная со строевых элементов языка, единиц номинативного его состава и кончая дискурсом) способны выполнять функцию означающих культурно маркированных означаемых» (Телия 1997: 77).
Отражением фрагмента реального мира и репрезентацией языковой картины мира индивида служит текст, который в реальной коммуникации представлен, по меньшей мере, двумя аспектами: когнитивным и коммуникативным. Когнитивный аспект текста определяется соотнесением когнитивных структур сознания индивида с предметным содержанием текста. Коммуникативный аспект текста презентирует вербализацию его предметного содержания. Исследователи отмечают, что содержание текста как ментальное образование представляет собой по сути модель того фрагмента реального мира, о котором в данном тексте говорится, в то время как смысл текста есть интерпретация мысли об этой реальности, то есть интерпретация того, что в данном тексте сообщается.
Художественный текст отражает фрагмент языковой картины мира, включающей описание всех представленных в художественном тексте эмоциональных ситуаций, состояний, отношений, то есть, по сути, фрагмента эмоционально маркированной языковой картины мира.
Одной из особенностей репрезентаций эмоций в художественной картине мира является насыщенность пространства художественного текстового фрагмента эмотивно-оцепочной лексикой (см.: Шаховский, 1987; Петрищева, 1984; Сорокин, 1985; Лукьянова, 1986; Маслова, 1991 и др.).
Данный феномен, по мнению исследователей, может быть обусловлен следующими факторами:
а) определенными закономерностями порождения речи (одновременной активизацией значительного участка вербальных сетей в языковом созна нии говорящего, в данном случае - участка эмотивно-оценочных значений, в основе которых лежат смысловые связи);
б) конкретной психологической установкой выразить эмоциональное со стояние и связанное с ним отношение к действительности: чем выше «эмоциональный накал» говорящего, тем частотнее употребление эмотив- ной лексики в его речи. Мы разделяем мнение В. И. Шаховского о том, что структурная организация эмотивного текста характеризуется особым «пакетом» организующих текст данного вида компонентов, объединяющим эмотивную ііек-сику и фразеологию, набор эмотивных конструкций, а также эмоциональную ситуацию, эмоциональные намерения и позиции коммуникантов и их общий эмоциональный настрой (Шаховский 1987: 145-159).
Организация эмотивного текста отличается эмотивно-просодическим оформлением текстового фрагмента, а также «насыщенностью» эмотивов, что, как показывает наш анализ, напрямую зависит от интенции автора выразить эмоциональное состояние, например: - Susse Nacht! Ewige Liebesnachtl Alles umspannendes Land der Seligkeitl Wer dich ahnend erschaut, wie konnte er ohne Bangen zum toden Tage zuruckerwachen? Banne du das Bangen, holder Tod! Lose du nun die Sehnenden ganz von der Not des Erwachens! О fassungsloser Sturm der Rhythmen! O, chromatisch empordriingendes Entziicken der metaphysischen Erkenntnis! Wie siefassen, wie sie lassen, diese Wonnefern den Trennungsqualen des Lichts? Sanftes Sehnen ohne Trug und Bangen, hehres, leidloses Verloschen, ubersehliges Dammern im Unermessliehen!.. (Mann 2002: 50).
Языковые модели эмоций «страх», «гнев», «отвращение», «ужас» в русской лексикографии
Исследуемые нами базовые эмоции «страх», «гнев», «отвращение», «ужас» имеют трехкомпонентную структуру: а) характерный внутренне обусловленный нервный субстрат; б) специфические нервно-мышечные или мимические выразительные комплексы; в) феноменологическое качество или особое субъективное переживание.
Рассмотрение эмоций как систем, базирующихся на взаимодействии 1 этих трех компонентов, послужило основой идентификационных моделей, систематизируемых нами в данной работе.
Анализ лексикографических источников позволяет выявить специфику репрезентаций указанных эмоций в системе русского языка и установить адекватность/неадекватность лексикографических определений исследуемых эмоций их идентификационным характеристикам (моделям).
а) Страх «вызывается за счет быстрого повышения плотности нервной стимуляции, приносящей весть о реальной или воображаемой опасности. Сильный страх сопровождает неуверенность и дурные предчувствия. За исключением редких случаев, когда страх парализует, обычно эта эмоция мобилизует энергию» (Изард 2001: 243).
Анализ дефиниций позволил выявить - несмотря на различную функциональную направленность словарей - единообразие в определении эмоции «страх» (с точностью до слова). С функциональной точки зрения эмоция страха (и другие) представляется регрессией поведения, осознанием глобальной установки организма (то есть многочисленных «органических впечатлений»).
Эмоции взаимодействуют между собой и могут ослаблять или усиливать друг друга. Исследователи отмечают возможную таксономию эмоций (и их взаимодействие), выделяя следующие варианты (Изард 2004: 235): , интерес - возбуждение, удовольствие - радость, удивление, горе - страдание, презрение - пренебрежение, вина - раскаяние, гнев - ярость, отвращение - омерзение, страх - ужас.
Эмоции «страх» и «ужас» имеют свою собственную, самостоятельную «физиономию», хотя отдельные их признаки могут совпадать: от ужаса, как и от страха может произойти парализация, что иллюстрируется различными оттенками разговорной речи для выражения этих явлений: страх «поражает», от ужаса «каменеют», он «приковывает к земле» (= «ноги отнимаются»). От страха и от ужаса «мороз по коже пробегает», кровь «ле денеет», «стынет» в жилах. Исследователи отмечают, что при страхе и ужасе «непроизвольные органические мышцы, стоящие вне всякой зависимости от воли и вызывающие движения и сокращения наших внутренних органов, все приходят [...] в судорожное состояние [...]» (Ланге 2004: 117). Лексикографические источники так отражают факт взаимодействия данных эмоций:
Анализ лексикографических дефиниций позволяет выявить существование «знака равенства» между эмоциями и чувствами, что представляется неправомерным.
Можно допустить, что какой-либо человек лишен эмоций и мог никогда не испытывать «сотрясений» гнева или страха, ужаса и т. д., но тем не менее жизнеспособностью он обладал бы.
Невозможно, однако, представить себе человека, лишенного чувств, которые помогают ему адаптироваться и различать, что для него вредно, а что хорошо. Целью эмоции, как отмечают исследователи, «является овладение объектом, в то время как чувство [...] просто говорит о нормальных условиях функционирования субъекта. Иначе говоря, эмоция нацелена на объект, чувство же отражает состояние субъекта» (Арнольд, Гассон 2004: 203).
Чувства выражают определенным образом установку индивида к объекту или ситуации (положительную или отрицательную).
М. Прадин подчеркивает, что чувства «выполняют в жизни ту же регулирующую функцию, что и само восприятие, динамический аспект которого они составляют. Именно они являются теми активными силами, ко 1 торые помогают нам извлечь пользу из создаваемых восприятием интеллектуальных ресурсов [...] Но если чувства с функциональной точки зрения выступают как реакции на данную ситуацию и предназначены регулировать наше поведение соответственно этой ситуации, То первым условием их адаптивного значения является та же степень изменчивости, что и у самих ситуаций» (Прадин 2004: 169). Эмоции могут возникать (в том числе) на основе чувств.
Резко выраженной и характерной эмоцией является «гнев». Наличествующие обороты речи «кровь кипит в его жилах», «потушить свой гнев», «гнев остывает», «вне себя от гнева», «кровь ударяет ему в голову» и другие, отражающие представления социума о влиянии гнева на кровообращение, свидетельствуют, что в гневе все «органические проявления» более бурные, чем, например, в радости, сходство с которой в физиологическом плане отмечают многие исследователи. Если радость можно «сдерживать», то гнев приходится «укрощать». «Стремление разъяренного человека проявлять свои силы [...] принимает характер насильственности и наклонности к разрушению, когда он бросается на все его окружающее. [....]
