Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Методологические и теоретические аспекты изучения «третьего возраста»
1. Анализ содержания и структуры культурного потенциала «третьего возраста»
2. Старость как объект культуро-философского Стр.41
3. осмысления Стр.69
«Третий возраст» в социальном пространстве: историко-культурный аспект
Глава 2. Пути культурной самореализации человека «третьего возраста»
1. Социально-психологические факторы функционирования культурного потенциала
2. Специфика социокультурной деятельности старшего поколения
3. Культурная самореализация «третьего возраста» в пространстве информационного общества: реальность и перспективы
Заключение Стр. 119
Библиография Стр.124
- Анализ содержания и структуры культурного потенциала «третьего возраста»
- Социально-психологические факторы функционирования культурного потенциала
- Специфика социокультурной деятельности старшего поколения
Введение к работе
Актуальность темы исследования.
Современная социально-культурная ситуация складывается под влиянием ряда факторов, к числу которых следует отнести изменение демографической структуры населения. Не будет преувеличением сказать, что мир стремительно стареет, и это важнейшая причина, определяющая течение социокультурных процессов, происходящих не только в нашей стране, но и в ряде других, прежде всего, экономически развитых стран.
Старение общества - процесс, в результате которого доля пожилых людей в возрастной структуре населения составляет более 10-12% . По состоянию на 1 января 2002 года в Российской Федерации удельный вес старшей возрастной группы населения, к которой относятся мужчины старше 60 лет и женщины старше 55 лет, составлял 20,7% [211; 16]. Эти цифры дают основание говорить о необходимости выработки стратегических общеметодологических принципов в области социально-экономической политики нашего государства и делают актуальными поиск ее оснований.
Принято считать, что старение населения обусловлено причинами медицинского и экономического характера - увеличение средней продолжительности жизни человека, повышение качества жизни и т.д. Однако, на наш взгляд, оно также есть отражение ценностных ориентиров, присущих тому или иному типу общества. Процесс демографического «старения» не характерен для целого ряда регионов, таких, как страны Африки, Азии, Ближнего Востока и др., где сильны традиционные ценности и вся социальная жизнь регулируется определенными догмами. Высокий уровень рождаемости, определяющий демографическую «молодость» этих стран, обусловлен, главным образом, социокультурными установками, характерными для традиционного общества и религиозными убеждениями,
сложившимися в сфере идеологического сознания. Следует отметить, что в системе воспроизводства культуры традиционного общества, «третий возраст» обладает особым статусом хранителя и транслятора ценностей, определяя тем самым авторитет и престиж старости.
Напротив, в регионах, где доминируют ценности индустриальной культуры, характерной чертой является низкий уровень рождаемости. На наш взгляд, это результат проявления социокультурной установки на самореализацию и достижение личностного успеха, с одной стороны, и желания полноценного обеспечения подрастающего поколения благоприятными условиями для этого, с другой стороны. Увеличение средней продолжительности жизни - также одна из сущностных характеристик экономически развитых стран. На основании вышесказанного, можно предположить, что старение общества - неизбежный процесс, являющийся специфичным для индустриального и постиндустриального общества.
В России сегодня также преобладают ценности индустриальной и начинают проявляться признаки постиндустриальной культуры, поэтому можно с уверенностью сказать, что проблема старения населения есть и будет одной из острейших. Ситуация осложняется, «маргинальным», по выражению некоторых исследователей (И. С. Кон, Е. Р. Ярская и др.), положением российских пожилых людей, значительно отличающимся от образа благополучной старости, присущего западной культуре.
Параллельно с процессом старения населения происходит трансформация механизмов передачи социокультурного опыта. Мы вступаем в эпоху утверждения новой, «префигуративной», по выражению М. Мид, модели культуры, где люди старшего поколения, или «третьего возраста», постепенно утрачивают свою традиционную роль субъекта трансляции социокультурных ценностей и превращаются в ее объект. В результате рвутся традиционные связи, становится недоступным приобщение к новым
ценностям культуры, и пожилые люди оказываются в условиях культурной изоляции.
В современном обществе понятие «старость» позиционируется как синоним неудачи, неуспеха, потери, отсталости, консерватизма. Другими словами, старость олицетворяет все то, что вступает в противоречие с актуальными ценностями индустриального и постиндустриального социума, такими, как личный успех, достижения, результат, материальное благосостояние, динамичность, мобильность и т.п. Мы стали свидетелями возникновения некоего антагонизма «молодость - старость», который в некоторой степени определяет облик современной культуры. Как писал знаменитый философ X. Ортега-и-Гассет, «сегодня все от мала до велика подались в молодые» [124; 162], и это высказывание очень точно отражает возрастные приоритеты индустриальной культуры. «Третий возраст» как потенциальная возможность развития человечества в современной культуре не только негативизируется, а скорее игнорируется или даже отрицается.
Социокультурный феномен нынешнего поколения российских пожилых людей состоит еще и в том, что эпоху переломов и кризисов в духовной жизни общества они застали, будучи абсолютно сложившимися личностями, с устоявшейся системой жизненных ценностей, во многом противоречащих современным. В этой ситуации согласиться с несостоятельностью все еще актуальных для них «старых» ценностей было бы признанием бесполезности собственной прожитой жизни. Поэтому, сохраняя свои прежние ценностные ориентации в новых условиях, старшее поколение существует в рамках внутреннего ценностно-смыслового конфликта. Это важнейший субъективный фактор, определяющий степень социального взаимодействия и толерантности в обществе.
Темпы старения населения вызывают озабоченность всего цивилизованного мира, которая стала причиной резко возросшего научного интереса к геронтологическим, в том числе междисциплинарным, исследованиям самых разных отраслей знания - в области философии, истории, социологии, психологии, медицины и др. Однако, на наш взгляд, наблюдается недостаточное количество теоретических разработок геронтологической проблематики средствами и методами культурологии. Следует отметить, что именно культурологическое осмысление сущности и содержания «третьего возраста» дает понимание возможностей и механизмов интегрирования разобщенного и эклектичного социума и тем самым приобретает сегодня особую актуальность.
Обращаясь к исследованию феномена старости в культурологическом контексте, необходимо выявить основные противоречия, создающие проблемную ситуацию в этой области и сформулировать проблему исследования. Автором было выявлено три группы противоречий различных уровней, обуславливающих кризисное состояние «третьего возраста» в современной социокультурной реальности:
1. Противоречие между реальным сущностным содержанием старости и существующими стереотипами на уровне общественного сознания. Данное противоречие приобрело особую остроту в период смены культурных парадигм. В настоящий момент мы все больше видим проявлений элементов культуры постмодернизма: незыблемые принципы разрушаются, определенность уступает место неопределенности, анархия становится заменой иерархии, виртуальное подменяет собой вещно существующее. Однако в нашем сознании продолжают действовать прежние установки, отражающие ценности модернистской парадигмы. «Развитие модерна - это процесс хронологизации жизни» [113; 62]. Древнейшая идея жизни как цикла получила свое второе рождение в эпоху модернизма, выразившееся в возникновении теории «жизненного пути». Согласно этой теории, человеческая жизнь организуется по принципу занятости. Соответственно, выделяются следующие периоды: «до» - детство/юность, собственно «занятость» - зрелость, и «после» - старость. В контексте этой модернистской теории «третий возраст» не ассоциируется в сознании социума с активностью, деятельностью и т.п. Влияние постмодернизма приводит к плюрализации жизненных образцов, и, согласно этому принципу, период старости в настоящий момент наполняется новым содержанием, отличным от его привычной трактовки. Данное противоречие разрешаемо, с одной стороны, в ходе изучения новых смыслов «третьего возраста», и их интериоризации в общественном сознании, и, с другой стороны, в принятии пожилыми людьми элементов норм и ценностей, традиционно воспринимаемых как «молодежные».
2. Логичным следствием вышеописанной «инерционности» социума стало противоречие между социальной природой субъектов культуры - пожилых людей - и их отчуждением от общества. Старость - это мир в мире. Являясь, с одной стороны, следствием закономерностей естественного развития человека, с другой стороны, она отрицается как желаемый результат. Атрибуты, присущие старости, интерпретируются как девиантные, или отклоняющиеся от нормы. Таким образом, старость становится одновременно и продуктом социума, и чужеродным ему элементом. Специфика российских реалий такова, что поиск основ взаимопонимания осложняется уже отмечавшимся выше несовпадением и даже противостоянием систем ценностных ориентации. Разрешение данного противоречия видится в осмыслении «третьего возраста» как необходимой и органичной подструктуры системы социума и ориентации на возможности (в противоположность ограничениям) деятельности пожилых людей в современных условиях.
3. Противоречие между субъективными способностями и возможностями деятельности людей «третьего возраста» и объективным результатом этой деятельности. Данное противоречие возникло в результате отчуждения представителей пожилого поколения от общества. Снижение социальной активности в «третьем возрасте» ведет за собой ограничения социокультурной деятельности. При этом имеющийся культурный потенциал пожилых людей остается не востребованным. Тем не менее, этот потенциал является частью интегрального потенциала социума, и в условиях стремительного старения общества может составить определенный резерв социально-экономического и культурного развития. В некотором смысле, будущее за пожилыми людьми, и изучение их возможностей в качестве субъектов социокультурной деятельности представляется весьма перспективным научным направлением. В этом, на наш взгляд, состоит разрешение данного противоречия.
Анализ выявленных противоречий вызывает ряд вопросов, которые позволят сформулировать проблемную ситуацию. Каковы возможности и перспективы социокультурной деятельности в «третьем возрасте»? Какие субъективные и объективные факторы формируют ее? Как изменилось содержание культурного потенциала пожилых людей в историко-культурологическом контексте? Какими характеристиками и свойствами обладает культурный потенциал? Каковы основы социального взаимодействия пожилых людей и общества в целом? Возможно ли преодоление социальной дезинтеграции, характерной для дня сегодняшнего? Должно ли общество стремиться к пониманию старости или старость должна сама стараться интегрироваться в общество? Возможно ли быть людям «третьего возраста», с собственной сложившейся системой ценностных ориентации, адекватными актуальной социокультурной российской реальности, оставаясь при этом самими собой или это всегда будет ситуацией конфликта?
Итак, проблемную ситуацию в пространстве социума можно описать следующим образом: общество стремительно стареет, и в то же время в современной культуре старость позиционируется как отклонение от некоей нормы. В результате возникает социальная отчужденность пожилых людей, ведущая к дезинтеграции и разобщенности всего социума. Преодоление данного противоречия нам видится в адекватном понимании возможностей культурного потенциала людей «третьего возраста» в современном мире, что позволит стать основой принятия старости как полноценного этапа человеческой жизни.
Степень разработанности проблемы.
Исследование культурного потенциала «третьего возраста» носит междисциплинарный характер, поэтому автор опирался на исследования различных отраслей гуманитарного знания - культурологии, философии, психологии, социологии, истории, антропологии, этнографии и др. Основу исследования составил анализ социально-геронтологических взглядов, среди которых можно выделить несколько подходов.
К первой группе относится анализ философских трактовок «третьего возраста» как феномена социально-культурной жизни. Автор обращал особое внимание на понимание источников и возможностей деятельности в «третьем возрасте». В соответствии с задачами исследования мы отслеживали трансформацию социально-геронтологических взглядов в исторической динамике.
В философии старение и старость трактуются, прежде всего, с онтологических и этических позиций. Первые геронтологические философские воззрения возникли еще в VI - IV вв. до н.э. сначала в Древней Индии, Древнем Китае, Древней Греции, впоследствии, на рубеже старой и новой эры, в Древнем Риме. Среди мыслителей и философов древности, обращавшихся к данной проблематике, можно выделить таких, как Аристотель, Конфуций, Лао-цзы, Платон, Сенека, Цицерон и другие. Их идеи заложили основу всего комплекса геронтологических знаний, существующих сегодня.
Период Средних веков характеризуется двумя тенденциями развития геронтологического знания. В первую очередь, старость трактуется с религиозно-этических позиций. С другой стороны, бурное развитие медицины обусловило акцентирование внимания на физиологических аспектах старения, впервые прозвучавших в работах античных мыслителей Авиценны, Галена, Гиппокракта и других. Философские традиции были продолжены в эпоху Возрождения, ярким примером тому служат труды Ф. Петрарки. Его взгляды основаны на религиозной антропологии дихотомии
души и тела и объединяющего начала - духа. Старости тела и старости души противопоставляется старость духа, как наивысшая форма развития человека. Петрарка утверждает бодрствующую и продуктивную старость в противовес традиционному пониманию этого периода как подготовки к смерти. Впервые Петрарка говорит о значении творчества в старости, которое рассматривается в качестве не просто возможности, а необходимости.
Период Реформации привнес прагматический смысл в понимание старости. Если человек стар и немощен, он бесполезен - именно так кратко можно охарактеризовать доминирующий подход к трактовке «третьего возраста» в этот период. Знаменитое высказывание виднейшего деятеля Реформации М. Лютера «Старость - живая могила» очень ярко отражает взгляд на старость как время угасания, ненужности, безжизненности, бесполезности и, в некотором смысле, противоестественного состояния.
Старение и старость долгое время оставались на периферии философского знания, вплоть до XIX века, до периода индустриализации. Формирование индустриального общества, многократно возросшая потребность в молодой рабочей силе, введение пенсионной системы в развитых странах обусловили ряд социальных проблем, связанных с пожилыми людьми. Этот процесс нашел свое отражение в трудах мыслителей школ и течений западной постклассической философии.
В рамках «философии жизни», главным образом в трудах Ф. Ницше и А. Шопенгауэра, осмысление старости находит свое новое звучание. Смысл «третьего возраста» видится в постижении мудрости, если же этого не происходит, то вся жизнь предстает бессмысленной, а сама старость жалкой. Физическое старение уродливо, но если человек посвятил свою жизнь творчеству и действительно смог достичь мудрости, то тем самым он «спасает» себя от старости, «обманывает» судьбу.
Экзистенциализм Н. А. Бердяева, С. де Бовуар, А. Камю, X. Ортеги-и-Гассета, Ж.-П. Сартра, М. Хайдеггера, В. Янкелевича, К. Ясперса явился методологической основой ряда геронтологических исследований.
Центральным вопросом этого философского направления явилось существование человека со всем комплексом его социальных и личностных проблем. Для экзистенциализма характерно понимание старости (ввиду ее близости к смерти) как некоей пограничной ситуации, в которой человек задумывается о конечности жизни и обретает свою подлинную экзистенцию, т.е. познает себя и смысл своего существования. «Существование предшествует сущности» - формула экзистенциализма, применима и к пониманию «третьего возраста», который в этом аспекте представляется временем максимальной концентрации способностей к осуществлению социокультурной деятельности.
В XX веке прочно утверждается теория жизненного пути, согласно которой человеческая жизнь предстает как последовательность этапов с заранее определенным содержанием. Методологические разработки в русле теории жизненного пути производились в трудах психологов Б. Г. Ананьева, Л. Б. Выготского, В. П. Зинченко, Е. Б. Моргунова, А. В. Петровского, Д. Б. Эльконина, Э. Эриксона и др.; антропологов и социологов Ф. Ариеса, К. Мангейма, Б. Ногартена, А. Р. Радклифф-Брауна, А. Фоунера, Л. Фробениуса, Ф. Шютце и других. В отечественной социологии проблемы жизненного пути исследовали М. С. Каган, И. С. Кон, Ю. А. Левада, Е. Ю. Мещеркина, А. В. Толстых и другие. Хронологизация и стандартизация жизненного пути, его организация вокруг системы занятости стали во многом определяющими смысл нашего существования. Старость в этом контексте понимается как время отхода от активной деятельности, ведущей к изменениям образа жизни, уменьшению социальных связей и т.д. «Третьему возрасту» стало нечего противопоставить периоду молодости и зрелости, ассоциирующимся с подлинно значимой деятельностью. Именно акцентуация профессиональной реализации стала, на наш взгляд, причиной изолированности пожилых людей, характерной для современного общества.
Возникновение во второй половине XX века новой системы взглядов, определяемой как постмодернизм (Ж. Деррида, Ж. Лиотар, М. Фуко и др.), позволило по-новому взглянуть на проблему старости. Несмотря на то, что некоторые идеи постмодернизма были выдвинуты под знаменем разрушения порядка, при котором «правят старики»1 (что весьма спорно, в свете описанных выше соображений), он представляется, как ни парадоксально, наиболее перспективной методологической основой для преодоления противоречий социума, в том числе и в отношении к старости.
Следующую группу источников составляют теории и научные разработки, освещающие аспекты социального взаимодействия людей «третьего возраста» как социальной группы и общества в целом.
Положение пожилых людей на ранних этапах человеческого развития в архаичных и традиционных культурах подробно исследовано в работах по культурной антропологии Р. Бенедикт, Ф. Боаса, К. Гельвеция, П. Гольбаха, К. Леви-Стросса, Б. Малиновского, К. Маркса, М. Мид, Л. Моргана, А. Радклифф-Брауна, Г. Спенсера, Э. Б. Тайлора, Л. Фробениуса, М. Элиаде, Ф. Энгельса и др.
Огромный вклад в изучение «третьего возраста» был внесен с позиций социологии. Теоретико-методологическая база социологических подходов разработана такими мыслителями, как П. Бурдье, М. Вебер, У. Генр, Э. Дюркгейм, У. Камминг, О. Конт, К. Маркс, Р. Мертон, Д. Мид, Ч. Миллз, Т. Парсонс, А. Роуз, Н. Смелзер, П. Сорокин, Г. Спенсер и др. В своих работах они исходят из понятий социальной структуры, структурного функционализма, социальной и возрастной стратификации, символического интеракционизма, социальной деятельности, субкультуры пожилых людей. Все социологические подходы связаны с изучением и разработкой методов, а также средств достижения упорядоченного характера развития общества. Отдельно можно выделить собственно «социологию старения», получившую в последние годы стремительное развитие. В отечественной науке среди ученых, изучавших те или иные аспекты социологии старения можно выделить таких, как А. Г. Здравомыслов, О. В. Здравомыслова,
1 «Мир управляется стариками и организован ими для собственного удобства» - высказывание М. Фуко
Н. Г. Ковалева, Л. Н. Коган, И. С. Кон, Ю. А. Левада, Е. Ф. Молевич, А. В.Толстых, В. Н. Шубкин, В. А. Ядов и др.
Третью группу источников составили исследования по возрастной психологии. Автор счел необходимым обратиться к ним, поскольку раскрытие субъективной стороны культурного потенциала невозможно без четких представлений о психической структуре и свойствах личности на изучаемом нами этапе жизни.
Психоаналитическая теория личности, получившая свое развитие в работах А. Адлера, Э. Берна, В. Франкла, 3. Фрейда, Э. Фромма, К. Хорни, Э. Эриксона, К.-Г. Юнга оказала революционизирующее воздействие на формирование современных взглядов в области психологии развития и поведение человека, отличных от традиционного изучения интеллектуальных и познавательных способностей. В русле психоанализа, а впоследствии и в гуманистической психологии, основоположниками которой являются
A. Маслоу и К. Роджерс, возникли идеи жизненного пути как процесса индивидуации и самоактуализации, позволившие открыть в человеке «третьего возраста» «полно функционирующего человека», в отличие от традиционной когнитивной психологии, сосредоточенной на идее угасания психических функций.
Психические свойства индивида, изменения когнитивных функций на этапе поздней взрослости, проблемы социализации людей третьего возраста, «кризис пожилого возраста» были изучены в работах таких отечественных и зарубежных психологов и социологов, как: М. Д. Александрова,
B. Д. Альперович, Б. Г. Ананьев, Л. И. Анцыферова, П. П. Блонский, Л. С. Выготский, П. Я Гальперин., М. Э. Елютина, В. П. Зинченко, И. С. Кон, О. В. Краснова, Н. С. Лейтес, А. Н. Леонтьев, А. Г. Лидере, Т. Д. Марцинковская, О. В. Молчанова, С. Л. Рубинштейн, С. Г. Спасибенко, В. В. Фролькис, Д. Б. Эльконин, Е. Р. Ярская-Смирнова, а также М. Аргайл, Д. Бромлей, Б. Балтес, Г. Крайг и др.
В отдельную группу источников следует выделить исследования социальной геронтологии, возникшей в результате необходимости выработки комплексного подхода к изучению «третьего возраста». Современное социально-геронтологическое знание базируется на комплексном изучении трех аспектов старости: физиологических изменений, психологических особенностей и социального положения пожилых людей. Эти аспекты нашли свое отражение в работах таких геронтологов и антропологов, как: Р. Альбрехт, Ф. Ариес, Д. Бромлей, К. Виктор, X. Деннис, Д. Демос, А. Зых, Л. Мартин, X. Пратт, М. Рейли, Э. Россет, Э. Стиглитц, К. Тиббитс, Л. Торнстон, М. Фезерстоун, М. Филиберт, А. Фоунер, Т. Харевен, М. Хепуорт, Д. Холл, Р. Хэвигхерст, А. Эпстейн, и др. Но в трудах по социальной геронтологии практически не представлен культурологический аспект, в то время как именно культурологическое осмысление сущности и содержания «третьего возраста» дает глубинное понимание возможностей и механизмов интегрирования эклектичного социума, приобретающее сегодня особую актуальность.
Отдельную группу источников составляют публикации, которые автор использовал для разработки подходов к выявлению содержания и структуры культурного потенциала. Понятие «культурный потенциал» имеет различные трактовки, поэтому в диссертационном исследовании возникла необходимость формулировки собственного видения его сущности.
В связи с этим особого осмысления потребовали культурологические аспекты существования и деятельности людей «третьего возраста», основанные на ряде теорий и концепций отечественных философов и социологов культуры, таких как К. А. Абульханова-Славская, Э. А. Баллер, Э. В. Ильенков, М. С. Каган, Л. Н. Коган, Э. С. Маркарян, В. В. Межуев, Э. В. Соколов, А. В. Толстых, А. К. Уледов, В. С. Цукерман и др.
В анализе деятельности как социокультурного феномена автор опирался на понимание сущности социально-культурной деятельности, раскрытой в работах таких культурологов и философов, как Г. М. Борисов,
Л. Г. Ионин, М. С. Каган, Л. Н. Коган, В. М. Межуев, Э. А. Орлова, А. Я. Флиер, К. М. Хоруженко и др.
Категории «опыт», «социальный опыт», «жизненный опыт», являющиеся необходимыми для анализа культурного потенциала, получили свою интерпретацию в работах Э. А. Баллера, И. М. Бобневой, А. Г. Здравомыслова, М. С. Кагана, Л. Н. Когана, Э. А. Орловой, И. В. Суханова, А. Я. Флиера и др.
Итак, мы можем констатировать давние традиции обращения к геронтологической проблематике и усиление интереса к ней в настоящее время, представленные различными точками зрения. Но изучение культурного потенциала «третьего возраста» требует комплексного подхода, поскольку, с одной стороны, он выступает основой самоактуализации личности, с другой - раскрывается в пространствах социума и культуры, однако наблюдается явный недостаток подобных комплексных исследований.
Исходя из сказанного, проблему настоящего исследования составило противоречие между необходимостью глубокого комплексного понимания содержания культурного потенциала «третьего возраста» и его недостаточной изученностью.
Целью диссертационного исследования стало выявление сущностных характеристик культурного потенциала «третьего возраста», особенностей его реализации в социокультурном пространстве и определение направлений совершенствования этого процесса.
Осуществление поставленной цели становится возможным посредством решения следующих задач:
1. Выявить теоретико-методологические подходы к изучению феномена «третьего возраста» и его культурного потенциала.
2. Провести историко-культурный анализ положения старости в различных типах социокультурной регуляции.
3. Раскрыть структуру и содержание понятия «культурный потенциал».
4. Изучить интернальные и экстернальные факторы реализации культурного потенциала на заключительном этапе онтогенеза.
5. Обосновать специфику социокультурной деятельности в «третьем возрасте».
6. Определить тенденции и пути реализации социокультурной деятельности старшего поколения в пространстве информационного общества.
Объектом настоящего исследования является возрастной период жизни человека - старость (или «третий возраст»), определяемый как «заключительный этап онтогенеза». Старость - заключительная фаза жизни человека, характер и время наступления которой обуславливается процессом физиологического старения организма. Однако «старость - понятие не только биопсихологическое, но и социально-историческое. Его временные рамки условны и существенно меняются в различных человеческих обществах и социальных группах» [117; 483]. В пространстве современной российской культуры есть основания считать условной границей наступления «третьего возраста» нормативно закрепленный пенсионный возраст, составляющий 60 лет для мужчин и 55 лет для женщин.
В предметную область исследования входит культурный потенциал «третьего возраста», понимаемый как источник социокультурной деятельности на изучаемом жизненном этапе. Культурный потенциал интерпретируется нами как комплексное многоуровневое образование, основанное на психической структуре личности, содержащее в себе также ценностно-ориентационные и мотивационные компоненты. Являясь основой социокультурной деятельности, культурный потенциал становится в то же время и ее продуктом, таким образом, изучение культурного потенциала необходимо проводить в рамках системы «культурный потенциал -деятельность - опыт - культурный потенциал».
Теоретико-методологическая база исследования
Специфика сформулированной проблемы требует синтеза различных теоретико-методологических оснований. Методологические основы исследования базируются на концептуальных достижениях отечественной и зарубежной науки в области культурологии, философии, социологии, гуманистической, психоаналитической и когнитивной психологии.
Общей концептуальной основой исследования стало понимание «третьего возраста» как периода развития и продолжающегося духовного совершенствования личности. Культурологической базой для осмысления содержания изучаемого возрастного этапа стал деятелъностный подход, с точки зрения которого культура понимается как процесс творческой деятельности, в ходе которого происходит и духовное обогащение общества, и самосозидание человека как субъекта культурно-исторического процесса.
Логика исследования во многом основана на положениях системного подхода. Автор попытался подойти к изучению культурного потенциала «третьего возраста», учитывая предметный, функциональный и исторический аспекты, составляющие суть системного подхода.
В анализе динамики социокультурного статуса и потенциала старости были использованы сравнительно-исторический метод и метод исторической реконструкции. В этом разделе диссертации автор счел продуктивным подход к изучению социального взаимодействия между возрастными группами с точки зрения теории типов социокультурной регуляции - традиционного, индустриального, постиндустриального.
Исследование содержания и структуры культурного потенциала «третьего возраста» и анализ субъективных и объективных факторов, определяющих его формирование и функционирование основаны, во-первых на теоретических исследованиях когнитивной психологии, во-вторых, на понимании источников деятельности субъекта культуры, раскрытых в трудах отечественных культурологов М. С. Кагана и Л. Н. Когана и, в-третьих, на положениях структурно-функционального метода.
Наконец, следует отметить продуктивность концепции постмодернизма в исследовании возрастных этапов жизненного развития. Автор попытался применить их как в отношении исследования перспектив реализации культурного потенциала «третьего возраста», так и в общем понимании его содержания в современных условиях.
Научная новизна и теоретическая значимость диссертации
1. Осуществлен ретроспективный анализ культуро-философских воззрений на старость с позиций понимания возможностей реализации «третьего возраста» в пространстве культуры.
2. Старость как феномен рассматривается в контексте различных типов социокультурной регуляции, обоснован тезис о детерминации отчуждения пожилых людей в общественной системе ценностно-ориентационными основаниями представленных типов.
3. В диссертационном исследовании структурировано и раскрыто содержание понятия «культурный потенциал», дана его формулировка, продиктованная контекстом нашего исследования.
4. Выявлены и конкретизированы интернальные (свойства личности, включенные в содержание культурного потенциала) и экстернальные (определяемые условиями социокультурной среды -изменение социального и профессионального статуса, круга общения и др.) факторы, детерминирующие возможности реализации культурного потенциала «третьего возраста». Среди них выделены факторы, ограничивающие и стимулирующие реализацию культурного потенциала.
5. Специфика осуществляемой в «третьем возрасте» социокультурной деятельности обусловлена структурным своеобразием его культурного потенциала: усложнением ценностно-ориентационного компонента, содержащего в себе качественно переработанные знания, смыслы и ценности, и, как следствие, снижением значения мотивационного компонента.
6. Совершенствование путей реализации культурного потенциала «третьего возраста» в пространстве информационного общества возможно путем стимулирования познавательной и преобразовательной деятельности пожилых людей, расширения доступности образовательных и рекреационных услуг, предоставления возможностей продолжения профессиональной деятельности, обеспечения условий включения старшего поколения в социокультурные процессы в целом.
Практическая значимость
Материалы диссертационного исследования могут служить методологической основой дальнейшего изучения роли старшего поколения в культурных процессах. Практическая значимость диссертации заключается и в возможности создания научно обоснованной социальной программы для людей «третьего возраста», а также учебных курсов по социальной работе, в том числе с пожилыми людьми, направленных на включение данной возрастной группы в социально-культурный процесс на уровне регионов и России в целом. Материалы диссертации могут быть использованы в подготовке курса по специальности «Культурология», спецкурса «Культура «третьего возраста» для вузов гуманитарного профиля.
Апробация диссертационной работы
Изложение ее основных положений осуществлено:
1. В выступлениях на научных конференциях «Молодежь в науке и культуре XXI века» Челябинской государственной академии культуры и искусств (Челябинск, 2002, 2004), XXVII Международной научно-практической конференции «Человеческий потенциал и конкурентоспособность России» (Челябинск, 2005).
2. В 6 публикациях общим объемом 3 п.л.
Структура диссертационного исследования
Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы.
Анализ содержания и структуры культурного потенциала «третьего возраста»
Приступая к анализу содержания и структуры культурного потенциала «третьего возраста», уточним его определение. Автор обнаружил следующие интерпретации категории «культурный потенциал», среди которых можно выделить несколько групп.
К первой группе относятся интерпретации культурного потенциала как совокупности объективированных достижений в сфере культуры:
- совокупность материальных памятников, научных идей и теорий, религиозно-философских и нравственных учений [85; 306];
- совокупность материальных объектов, учреждений культуры в пределах какого-либо региона, материальная обеспеченность их функционирования [11].
На наш взгляд, такое понимание культурного потенциала не согласуется с целью нашего исследования, поскольку мы его рассматриваем, прежде всего, как внутренний ресурс, и, следовательно, не можем основываться на данном подходе.
Другую группу составляют определения, в которых культурный потенциал отождествляется с показателем определенного уровня культурного развития:
- общий уровень достигнутой населением грамотности, образования и квалификации [85; 306];
- условный показатель, отражающий способность культуры к функционированию, выживанию и развитию при оптимальных социально-экономических условиях той или иной страны [204; 391]. С точки зрения нашего исследования, культурный потенциал не сводится к показателю, обозначению, выражению чего-либо, он является самостоятельным образованием, обеспечивающим деятельность в пространстве культуры. В некоторой степени с таким пониманием согласуются следующие определения:
- творческая способность данного народа решать проблемные ситуации культурного и духовного плана [85; 306];
- источники, возможности, средства культуры, которые могут быть использованы для решения социокультурных задач, достижения определенных целей [204; 391].
Данный подход представляется наиболее продуктивным в контексте нашего исследования, однако следует отметить некоторые несовпадения с позицией автора. Во-первых, культурный потенциал понимается нами как основа всей социокультурной деятельности, не всегда связанной с творчеством, и не только в случае возникновения «проблемных ситуаций». Во-вторых, в последней их этих дефиниций в качестве субъекта социокультурной деятельности предстает сама культура, мы же не подходим к трактовке понятия субъекта столь широко. Согласно цели и задачам нашего исследования, субъектом социокультурной деятельности, обладающим культурным потенциалом, могут быть индивид или социальная общность.
Примером определения культурного потенциала через перечисление сфер социокультурной деятельности является следующая его интерпретация:
- участие в развитии духовной культуры, непосредственно проявляющееся в формировании политической и нравственной культуры, в развитии научно-технической культуры, а также в создании ценностей художественной культуры [56; 132-133];
В этом определении есть ряд слабых мест, несмотря на попытку выявления областей существования социокультурной деятельности. Возникающие вопросы связаны с разграничением духовной и материальной сфер культуры, в то время как они не существуют раздельно, и с самими выделенными направлениями в развитии культуры, которые, на наш взгляд, не исчерпываются политической, нравственной, научно-технической и художественной культурой. Вообще, любое стремление классифицировать социокультурную деятельность по направлениям ее реализации представляется нам достаточно спорным, поскольку в многообразии человеческой деятельности всегда можно найти такой ее аспект, который не будет вписываться в какую-либо классификацию. В частности, недостатком практически всех попыток систематизации сфер социокультурной деятельности, представленных в работах советских теоретиков культуры, является отсутствие религиозной деятельности. Ниже, анализируя возможности реализации культурного потенциала, мы вернемся к этому вопросу.
В отдельную группу можно отнести подходы к определению культурного потенциала с позиции интерпретации близких ему понятий: человеческий потенциал, духовный потенциал. В частности, через категорию человеческого потенциала, определяемую авторами «Энциклопедии мировых проблем и человеческого потенциала» как «способность индивида к самовыражению, самореализации и самоактуализации» [209; 77]. Эта способность становится возможной при наличии таких свойств, как адекватное восприятие реальности, спонтанность реагирования, трансцендентность, самоутверждение, четкое выделение себя из социума, независимость и самостоятельность, наличие социального чувства, заинтересованность, избирательная доброжелательность по отношению к другим людям, этническая определенность, уверенность в себе, чувство юмора и креативность. Реализация человеческого потенциала проявляется в активной приверженности таким ценностям, как правдивость, доброта, искренность, красота, оптимизм, справедливость и порядочность, организованность, дисциплинированность, стремление к постоянному самоусовершенствованию, продуктивности, результативности деятельности.
1 Прив. по тексту «Человеческий потенциал: опыт комплексного подхода» (М., 1999). Анализируя представленное определение, следует отметить, что человеческий потенциал - понятие более широкое по своему содержанию, чем культурный потенциал, и включает в себя последний. Следовательно, вышесказанное в некоторой степени относится и к культурному потенциалу. Исходя из этого определения, культурный потенциал является основой самореализации, и мы согласны с этим. В то же время, любая самореализация возможна только в результате социального взаимодействия, осуществляется в пространствах социума и культуры, поэтому раскрытие культурного потенциала следует рассматривать также в социальном аспекте, что не учтено в данной интерпретации.
Работа «Человеческий потенциал: опыт комплексного подхода» (М., 1999) интересна и продуктивна с точки зрения выявления подходов к изучению культурного потенциала. В данном случае его следует интерпретировать как элемент интегрального потенциала социума, с чем мы полностью согласны
Социально-психологические факторы функционирования культурного потенциала
Очевидно, что способность к осуществлению жизнедеятельности не требует тщательного анализа, поскольку это необходимое условие самого человеческого существования, поэтому мы не будем подробно обосновывать необходимость данной характеристики для функционирования культурного потенциала.
Проблема здоровья в пожилом и старческом возрасте, без сомнения, является одной из наиболее острых. Согласно положениям теории мотивации А. Маслоу, разрешение проблемы здоровья, относящейся к числу витальных, становится условием осуществления деятельности более высокого уровня. Нет полной уверенности в том, что это так. С достаточной долей вероятности можно предположить, что успешная социокультурная деятельность возможна тогда, когда нет угрозы для жизни, однако, на наш взгляд, многое зависит от системы ценностных ориентации самого человека, его отношения к жизни и смерти и др. Проблемы со здоровьем могут значительно повлиять на образ жизни и мыслей человека, вплоть до полной его поглощенности своим состоянием. В этом случае, безусловно, социокультурная деятельность отступает на второй план и возможности субъекта культуры значительно снижаются. Но отношение к своему состоянию зависит от человека, его личностных и нервно-психических свойств: люди по-разному реагируют на проявления одних и тех же заболеваний.
Свойства нервной системы - сила - слабость, лабильность -ригидность, стабильность - нестабильность; интроверсия-экстраверсия обуславливают способность к успешному выполнению определенных видов деятельности, поэтому также могут считаться компонентом культурного потенциала. В процессе онтогенеза человека его темперамент остается практически неизменным, таким образом, этот компонент не проявляет специфических свойств именно в «третьем возрасте». Следует подчеркнуть, что тип темперамента влияет только на качество реализации той или иной деятельности, но не определяет способность к деятельности в качестве субъекта культуры. Решающее значение для формирования культурного потенциала личности имеют ее интеллектуальные способности. По данным Д. Векслера, возрастная динамика умственной работоспособности представляет собой параболическую зависимость с пиком в возрастном интервале 18-25 лет, с последующим постепенным снижением [120]. Таким образом, в основе снижения интеллектуальной деятельности в старости лежат объективные биологические закономерности.
Однако классик отечественной психологии Б. Г. Ананьев писал, что в процессе индивидуального развития аналитическая деятельность больших полушарий головного мозга прогрессирует, ни в какой мере не прекращаясь и не свертываясь по мере формирования сложных систем его синтетической деятельности [8]. При нормальном физиологическом старении происходит снижение уровня функционирования правого полушария и передача части его функций левому полушарию, тем самым достигается максимальная компенсация утраченных возможностей функционирования [138]. Исходя из этого, мы можем с полным правом сделать вывод о том, что человек «третьего возраста» сохраняет способность к активной интеллектуальной деятельности, составляющей основу культурного потенциала.
Нейропсихологическое обследование [48] показало, что для здоровых пожилых людей характерны: общее снижение темпа работоспособности, трудность включения в выполнение заданий, колебания внимания. Следует отметить, что успешность интеллектуальной деятельности напрямую зависит от умственной активности: при стимулировании нейроны могут устанавливать новые связи вместо утраченных, и именно такие связи, а не сами нервные клетки определяют интенсивность и качество этой деятельности. В свою очередь, для стимуляции умственной активности необходимы установки на достижение новых целей, тем самым достигается оптимизация механизмов компенсации снижения интеллектуальной деятельности в «третьем возрасте» [45]. Некоторые изменения на изучаемом нами этапе развития претерпевают механизмы запоминания, которые обуславливают особенности и значение памяти в этом возрасте. В старости страдает компонент механического запоминания, а логически-смысловой не только сохраняется, но и приобретает особое значение для человека [140]. Этим объясняется тот факт, что старый человек может с трудом запоминать происходящее с ним в настоящее время, но зато до мельчайших деталей и подробностей помнить события из своего далекого прошлого.
Исследование особенностей интеллектуальной деятельности в пожилом возрасте показало, что его своеобразие обусловлено не только качественным изменением интеллекта, но и изменением особенностей его структурной организации (нарастанием дезинтегрированности отдельных познавательных функций) [202; 12].
Отметим еще один фактор в пользу того, что развитие интеллектуального потенциала возможно на протяжении всей жизни. Современные психологи выделяют «кристаллизованный» (crystallized) и «перетекающий» (fluid) интеллект. Кристаллизованный включает словарный запас, общую информированность, знания, способность к логическим рассуждениям. Перетекающий связан с общим интеллектуальным развитием, способностью к продуктивному синтезу и решению проблем. Если перетекающий интеллект может угасать с возрастом, кристаллизованный продолжает расти, по крайней мере, до 60-летнего возраста. Кроме того, прагматическая сторона интеллекта - верные суждения относительно важных, но неопределенных жизненных ситуаций - совершенствуется и развивается именно с возрастом. В сравнении с предыдущими этапами развития с возрастом наблюдается преобладание обобщающего понимания в ментальных функциях: практическая жизненная мудрость, приращение непосредственного житейского опыта, которые дают человеку способность ориентироваться в меняющемся мире. Речь идет об усложнении духовной жизни человека, силе его восприятия, тонкости переживаний, интенсивности психической жизни, душевных процессов, кристаллизации знаний [54; 45]. Основываясь на существовании объективных физиологических предпосылок, важным фактором реализации культурного потенциала может стать образовательная деятельность пожилых людей.
Следующим компонентом выделенного нами базового уровня культурного потенциала являются задатки и специальные способности. «Третий возраст» - период, когдазадатки и способности, как правило, уже проявились в той или иной мере и можно с достаточно большой уверенностью говорить о наличии способностей к определенной деятельности. Впрочем, бывают и исключения, и иногда «третий возраст» становится временем раскрытия какого-либо таланта. Но в контексте характеристики культурного потенциала, этот компонент можно охарактеризовать как устойчивый, не претерпевающий серьезных изменений и не обуславливающий специфических особенностей социокультурной деятельности в старости.
Наступление «третьего возраста» характеризуется некоторыми изменениями в эмоциональном состоянии, что не может не отразиться на функционировании культурного потенциала. Приведем достаточно исчерпывающее высказывание психиатра Е. Авербуха, касающееся психологического состояния старика и отражающее распространенную и не лишенную оснований точку зрения: «У старых людей снижены самочувствие, самоощущение, самооценка, усиливается чувство малоценности, неуверенности в себе, недовольство собой. Настроение, как правило, снижено, преобладают различные тревожные опасения: одиночества, беспомощности, обнищания, смерти. Старики становятся угрюмыми, раздражительными, пессимистами. Способность радоваться снижается. Все им не нравится - отсюда брюзжание, ворчливость. Они становятся эгоистичными, эгоцентричными, более интровертированными, круг интересов сужается, появляется повышенный интерес к переживаниям прошлого, к переоценке этого прошлого. Наряду с этим повышается интерес к своему телу, к различным неприятным ощущениям, происходит ипохондризация. Неуверенность в себе и в завтрашнем дне делает стариков более мелочными, сверхосторожными, консервативными, малоинициативными и т.п. Все эти изменения во взаимодействии со снижением остроты восприятия, памяти, интеллектуальной деятельности создают своеобразный облик старика и делают всех стариков в какой-то степени схожими друг с другом»1.
Специфика социокультурной деятельности старшего поколения
Раскрывая содержание культурного потенциала, мы говорили о наличии в ней таких структур, как ценностно-ориентационная и мотивационная. Причем, механизм деятельности представлялся таким образом: в соответствии с системой ценностных ориентации, в результате воздействия объективных и субъективных детерминант возникает потребность, затем мотив деятельности, затем осуществляется сама деятельность. Необходимо установить, насколько адекватно эта схема отражает особенности реализации деятельности в «третьем возрасте».
На наш взгляд, сама последовательность возникновения осознания необходимости реализации и впоследствии осуществление деятельности, в старости не претерпевает изменений, то есть структура культурного потенциала личности остается прежней на протяжении всей жизни. Но есть основания полагать, что все же в «третьем возрасте» культурный потенциал каким-то образом трансформируется. Ведь если рассматривать жизнь как процесс непрерывного развития, то развивается и культурный потенциал. Какие именно изменения происходят с ним?
В ходе нашего исследования мы пришли к выводу о том, что специфику культурного потенциала старости определяет усложнение ценностно-ориентационных структур, содержащих в себе качественно переработанные знания, смыслы и ценности, составляющие квинтэссенцию социокультурного опыта. Следует подчеркнуть, что они образуют именно структуру, в отличие от неупорядоченного набора ценностей, присущих молодым. Рассуждая о трансформации ценностно-ориентационного блока культурного потенциала в процессе человеческой жизни, можно предположить, что он проходит постепенный путь становления от некоего хаоса, каким он является на этапе юности, к устойчивой, но пластичной конструкции в зрелости и определенному «закостеневанию» на этапе старости. В силу большого объема накопленного опыта в «третьем возрасте», его упорядочивание является естественным состоянием, обусловленным самим процессом развития. Таким образом, сформированная система ценностных ориентации, подкрепленная многолетним опытом, в старости образует прочную и практически неизменяемую структуру, определяющую специфику ее культурного потенциала.
Эта особенность оказывает влияние практически на весь процесс деятельности, происходящий в этом возрасте. Одной из главных проблем в этой связи видится проблема мотивации. Вновь обратимся к нашим представлениям об изменениях природы мотивов в процессе жизненного развития. С самого раннего периода развития мотивом деятельности становится познание, причем очень часто познание ради него самого. В этом мы согласимся с М. С. Каганом, указывающим, что в детстве познавательная деятельность является ведущей. Ребенок абсолютно открыт опыту, он буквально впитывает его, и процесс познания на этом этапе жизни наиболее интенсивен. Со временем познавательная деятельность начинает приобретать более упорядоченный характер. Человек как бы «насыщается» знаниями, он становится внимателен в их отборе и селекции. В «третьем возрасте» новые знания, которые перейдут в ценностно-ориентационные структуры, достаточно редки, потребность в них должна быть продиктована острой необходимостью.
С течением жизни значительно трансформируется и сам познавательный интерес. По нашему мнению, со временем он частично утрачивается. Объяснить этот феномен можно с помощью теории личности Э. Берна, уже упоминавшейся нами. Берн исходит из понимания структуры личности как совокупности трех компонентов - «ребенка», «взрослого», «родителя». В каждом человеке, вне зависимости от возраста, присутствуют эти компоненты, хотя постепенно происходит переход от доминирования «ребенка» к доминированию «взрослого» или «родителя». Исходя из положений теории Берна, можно предположить, что для сохранения интенсивного познавательного интереса в «третьем возрасте», в личности человека должен достаточно активно проявляться именно «ребенок». Это же утверждение справедливо и для обоснования предпосылок занятия творческой деятельностью. Однако далеко не всем удается сохранить в себе активно познающего «ребенка», тем самым в человеке теряется тот необходимый для познания и творчества компонент непосредственности и открытости опыту. Впрочем, наиболее вероятен обратный вариант: слишком большой опыт подавляет в личности «ребенка», и только тем пожилым людям, которым, несмотря на это, удалось его сохранить, доступна активная творческая деятельность.
Итак, для осуществления деятельности в «третьем возрасте», за небольшим исключением, необходимы острая потребность и четкий мотив: зачем? Обращаясь к иерархии потребностей А. Маслоу, предположим, что витальные потребности, потребность в безопасности, аффилиативные потребности и в какой-то степени потребность в признании являются1 главными побудительными причинами деятельности «третьего возраста». Возникает вопрос, не характерна ли эта ситуация для других периодов жизни? В какой-то степени это так, ведь иерархия потребностей справедлива для всех возрастов. Но, предполагая, что познавательные потребности в старости снижают свою значимость, мы тем самым делаем вывод о том, что не актуализируются потребности более высокого уровня, необходимые для совершения свободного акта творческой деятельности - эстетические и потребность в самоактуализации. Следовательно, усложнение и отсутствие гибкости ценностно-ориентационной структуры снижает творческий потенциал личности в «третьем возрасте»? На этот вопрос нам еще предстоит ответить.
Особенности мотивации и сниженный познавательный интерес могут быть причиной социальной апатии пожилых людей, их обособленности от общества. Если это утверждение верно, тогда именно в системе социума должны быть выработаны подходы, способствующие интеграции, потому что, с этой точки зрения, старики - достаточно инертная группа и не будут сами проявлять инициативу, на что, в общем, имеют право. Но следует отметить, что познавательный потенциал «третьего возраста» в последнее время стал значительно повышаться. Рассмотрим причины этого роста.
Интенсивность изменений современной социокультурной ситуации значительно возросла. Необходимость быть адекватными этой среде предъявляет особые требования к качествам, свойствам личности вне зависимости от возраста. Познание становится приметой времени, с которой невозможно не считаться. За рамками ситуации остается вопрос, насколько свободен такой выбор? И насколько он предшествует творчеству? Однако контекст нашего исследования не предполагает ответ на эти вопросы, поэтому просто констатируем факт: успешность адаптации в актуальной социокультурной реальности напрямую зависит от познавательного потенциала личности.
Примером влияния среды на субъективные возможности личности может служить возрастание политической активности людей «третьего возраста». Среди ста миллионов российских избирателей почти сорок миллионов являются пожилыми людьми. А так как они - наиболее активная и дисциплинированная часть избирателей, то именно их голосование определяет выборную власть. Кроме того, стремление отстоять свои политические и экономические интересы стало стимулировать новые формы политической активности. Отражением этих тенденций стало создание Российской партии пенсионеров, представляющей интересы данной возрастной группы населения.
Другим направлением, явившимся объективированным выражением активизации познавательной деятельности пожилых людей, стал все более расширяющийся спектр специализированных образовательных услуг. Появление Университетов и школ пожилого человека, учебных курсов, свидетельствуют об этом. Сегодня подобные учебные заведения созданы в Москве, Санкт-Петербурге, Волгограде, Кирове, Ставрополе, Челябинске и других городах. Их учебная программа включает в себя изучение правовых, психологических, социокультурных аспектов жизни пожилого человека и общества в целом, различные направления творческой деятельности. Не менее важной представляется реализация коммуникативного потенциала «третьего возраста» в рамках подобных программ.
Как показывают исследования, потребность в образовании тесно коррелирует с собственными ощущениями возраста [54; 46-47]. Другими словами, чем старше становится человек, тем меньше он ощущает потребность в познании. Можно предположить, во-первых, что эти два фактора взаимно обуславливают друг друга, и широкая доступность образовательных услуг может стать необходимым стимулированием активности пожилых людей и средством повышения их самооценки. Во-вторых, признание, ощущение себя старым может быть причиной отсутствия потребности не только в образовании, но и в других сферах социокультурной деятельности, способствующих самореализации и самоактуализации.
Возвращаясь к нашему тезису об усложнении ценностно-ориентационных структур культурного потенциала, мы обнаруживаем-противоречие между ним и необходимостью познавательной деятельности. Чтобы попытаться определить пути разрешения этого противоречия,;, необходимо обратиться к содержательным компонентам культурного потенциала.
Снижение пластичности ценностно-ориентационных структур, богатый опыт ограничивает развитие. Но, может, в «третьем возрасте» в этом нет необходимости? Какие преимущества дает старость?
