Содержание к диссертации
Введение
Глава І. Социокультурная эволюция корпоративизма 15
1. Генезис и концептуализация идеи корпоративной культуры в Италии 15
2. Корпоративизм как принцип социально-культурной жизни 35
3. Формирование корпоративной идеологии фашизма 51
Глава II. Институционализация корпоративной культуры: дивергенция аксиологии и прагматики 69
1 . Объективация идеала корпоративной культуры в законодательстве, экономике, политике 69
2. Антиномизм корпоративной практики в Италии 87
3. Тоталитаризм как принцип корпоративной жизни: деструкция идеала 104
Заключение 126
Библиография 132
- Генезис и концептуализация идеи корпоративной культуры в Италии
- Формирование корпоративной идеологии фашизма
- . Объективация идеала корпоративной культуры в законодательстве, экономике, политике
- Тоталитаризм как принцип корпоративной жизни: деструкция идеала
Введение к работе
Актуальность исследования Изучение генезиса итальянского фашизма и культивировавшейся им корпоративной модели государства является актуальной задачей гуманитарной науки как с общеисторической точки зрения, так и с позиций культурологического анализа исторических прецедентов, повторение которых является антигуманным Во всеобщей истории и в пределах «современной истории» есть точки безразличного равновесия, где человечество и культура лишены потенциала самокоррекции Это точки бифуркации культурного роста, где антагонизм онтологии бытия и небытия достигает предела, и порядок вещей становится необратимым В европейской культуре первой трети XX в такой «точкой» была Италия, где средневековые принципы корпоративной профессиональной солидарности, будучи положенными в основу экономики, политики и жизни фашистского государства, превратились в собственную противоположность
В последние десятилетия в мире и российском обществе происходят серьезные социальные трансформации, они затрудняют выбор модели развития, делая неприемлемыми как классические схемы модернизации, так и традиционную политику правого или левого толка В этих условиях целесообразен выход за пределы устоявшихся схем Так, концепция корпоративизма может быть использована в качестве теории, предлагающей решение не только политических и экономических, но и социокультурных проблем В рамках подобной практики корпорация может рассматриваться как своеобразный «социальный атом», культурообразующая структура, отличающаяся высоким уровнем внутренней организованности и достаточной релевантностью прогрессивным социокультурным реалиям
Противоречивость и сложность явлений, охватываемых понятием «корпоративизм», не позволяют определить его содержание и объем однозначно Это обстоятельство существенно повышает значимость тех определений содержания и целей корпоративизма, которые даны в первой пол XX в ведущими итальянскими мыслителями
Существенная определенность исторических версий корпоративизма и обусловливает его актуальность в качестве предмета культурологического исследования В современном мире, где многие культурные ареалы лишены устойчивых социальных и идеологических трендов, идея корпоративной культуры имеет значение стабилизирующего фактора Корпоративизм может стать альтернативой процессам глобализации, которым присуще стремление к размыванию персональности, этнических и национальных единств Подобная тенденция чревата повторением той инверсии, которую претерпела культура в первой пол XX в под влиянием фашистской идеологии
Актуальность изучения проблем формирования корпоративной культуры, ее сущности и методов внедрения в общественное сознание обусловлена значением механизмов согласования общенациональных и локальных интересов Возможность взаимодействия разноуровневых форм социокультурной жизни, - глобальной (цивилизационной), культурно-национальной, региональной (этнотерриториальной), - и риски их интеграции определяют актуальность разработки проблем, связанных с культурной историей корпоративной идеологии и, прежде всего, в тех регионах европейской культуры, где она была реальной практикой, как, например, в Италии первой пол XX в
Степень научной разработанности проблемы. В зарубежной научной литературе, особенно итальянской, проблема корпоративизма вызывает значительный интерес Ученые обратились к ней еще в 1930-е гг ', тогда же увидело свет и первое монографическое исследование корпоративизма как основы концептуальной системы фашизма (Г Сальвемини «Под гильотиной фашизма»2) Работы концептуального характера, охватывающие весь период фашизма3, относятся к периоду 1940-50-х гг , их отличает высокий аналитический уровень и привлечение обширных архивных материалов
1 Arms G L'economia nazionale corporativa Roma, 1929, Arias G Economia corporative Cntici ed mterpreti
Firenze, 1933, Bortolotto G Lo Stato e la dottnna corporativa Saggio d'una teona generale Bologna, 1930, Rou-
chi E Economise fascisti Alfredo Rocco Padova, 1931
2 Salvemim G Under the Axe of fascism N Y, 1936
1 Gnfone G II capitale fmanzuno in Italia Roma, 1945, Guarnen F Battaglie economiche tra le due guerre V 1-2 Milano, 1953 , Rossi E I padroni del vapore Ban, 1955 4 Tamaro A. Vend anm di storm (1922-1943) Roma, 1953
После И-й мировой войны комплекс проблем, связанный с изучением корпоративной культуры как формы социально-государственной организации в Италии 1920-40-х гг, продолжал оставаться одной из интенсивно разрабатываемых тематических областей Исследования проводились представителями марксистского и либерального направлений Они по-разному оценивали корпоративную систему, представлявшуюся не только регулятивным принципом государственно-политического строительства, но и конституирующим основанием культуры, выражавшим ментальные глубины итальянской нации
Марксистское направление, - А Грамши5, П Тольятти6, Э Сантарелли7, а также Дж Канделоро, Э Серени, П Грифоне, Ф Каталано и др, — внесло значительный вклад в послевоенную гуманитарную науку В целом скептически оценивая корпоративизм8, марксистки ориентированные исследователи не склонны были относиться к нему как к утопии Так в «Лекциях о фашизме» П Тольятти признавал, что корпоративизм есть не только «демагогический лозунг фашизма, рассчитанный на массы, но и реальная действительность»9 Он резко критиковал фашистскую концепцию корпоративизма и ее основные версии социал-реформистскую (осуществление принципов классового сотрудничества в области экономической организации) и экстремистскую (организация корпораций-собственников)
В либеральной традиции работал ряд крупных итальянских исследователей и философов, прежде всего, Ф Шабо10 и Р Ромео", а также Л Сальвато-релли, А Аквароне, Р Де Феличе, Б Кроче, Л Эйнауди и др Они обращали внимание на социально-экономическую сущность фашизма, подчиняющую своему влиянию все стороны социальной жизни Р Ромео в книге «Краткая история крупной промышленности в Италии» оценивает корпоративную
' Грамши А Тюремные тетради в 3-х ч М , 1991
6 Тольятти П Лекции о фашизме М , 1974
7 Santarelh Е Fascismo е neofascismo, studi е probleim di ncerca Roma, 1974
8 Тольятти П Указ соч С 170
'Там же С 168-169
10ChabodF L'ltalia contemporanea (1918 -1948) Torino, 1961 11 Romeo R Breve stona della grande mdustna in Italia Roma, 1961
концепцию Б Муссолини как препятствие прогрессу, парадоксальным образом создавшее объективные предпосылки для свержения фашизма
Ряд работ был посвящен изучению конкретных аспектов корпоративизма Часть из них имела пропагандистский оттенок, здесь корпоративизм расценивался как фактор, способствовавший утверждению в Италии нового социально-экономического порядка, например, книга фашистского экономиста М Фовеля, создавшего концепцию корпорации как автономного промыш-ленно-производственного блока12
До сер 1970-х гг исследователи корпоративизма включали его в институциональные аспекты фашистских режимов - Дж Парлато13, Г Рази14 Поскольку среди самих «корпоративистов» были крупные интеллектуалы, например, У Спирито, Дж Боттаи и др, то ряд исследований корпоративной культуры посвящен ученым, персонифицирующим это движение15
В освещении социокультурной истории Италии в период фашизма большая заслуга принадлежит представителям «экономико-юридической» школы - Г Сальвемини16 и Дж Вольпе17 Они уделяли значительное место описанию фашистской корпоративной системы В свою очередь, известный философ и историк-социалист Н Боббио считал корпорации органами, предназначенными устанавливать социальный мир, «примирять противоположные интересы, добиваться сотрудничества противоположных классов во имя высших интересов нации»18 Влиятельным исследованием фашистского корпоративизма стал труд А Аквароне «Организация тоталитарного государства»'
12 Fovel М Economia е corporativismo Fercara, 1929
13 Parlato G La pohtica sociale e sindacale 1930-1938II Annali della economia italiana I a cura di G Rasi Mi-
Iano, 1983 V VIII, 1, Parlato G И sindacahsmo fascista V II -Dalla "Grande cnsi" alia caduta del regime (1930-
1943) Roma, 1989
14 Rasi G Fascismo e corporativismo nella nuova rivoluzione culturale II Rivista di Studi Corporativi A XVIII
№ 5 Settembre-ottobre, 1988
" Parlato G Ugo Spinto e ll sindacahsmo fascista, Santomassimo G Ugo Spirito e il corporativismo II Studi stonci Gennaio-marzo, 1973, Guerri G В Bottai un fascista cntico Milano, 1976
16 Salvemini G Sotto la scure del Fascismo (Lo Stato corporativo di Mussolini) Torino, 1948
"VolpeG Scnttisul fascismo 1918-1938 V I Roma, 1976
18 Bobbio N Dal fascismo alia democrazia і regimi, le ideologie, le figure e le culture pohtiche I a cura di Michelangelo Bovero Milano, 1997 P 96-97
"AquaroneA L'organizzazione dello Stato totalitano Torino, 1965
Перед лицом кризиса идеологических систем мыслители, политики, экономисты, еще со времен энциклики «Рерум Новарум» папы Льва XIII, видели в корпоративизме социокультурную альтернативу, хотя фашистский корпоративизм был ни чем иным, как авторитарным вариантом этих же систем, т е системой, которая играет более решительную роть в государстве при меньшей автономии отраслевых ассоциаций
После Н-й мировой войны тема корпоративной культуры была обогащена и теоретически, и методологически в работах К Наполеони20, Г Гуалерни21, появлялись и культурно-исторические оценки фашизма как стадии капитализма, а также характерных для него форм организации и власти, например, исследования Н Поулантаса22 и Ф Каталано23
В действительности, сущность корпоративизма обнаруживается не только на базе идеологических влияний или экономических причин, обусловивших интересы капитала и предпринимательства, но, через них, на почве более прочных социокультурных побуждений Сама теория фашистского корпоративизма в 1927-1934 гг основывалась не только на известных исследованиях Дж Боттаи, но и разработках идеологического и юридического регулирования жизни общества А Рокко, а также консервативной и правовой традиции, в русле которой действовал Дж Джентиле и его школа.
Нужно учитывать культурную атмосферу эпохи, в которой итальянский корпоративизм реализовывался в доктрине и практике фашистских корпораций Данные процессы исследовал К Шварценберг в книге «Фашистский синдикализм»24 На историко-культурный фон корпоративной идеологии в Италии обращается внимание в работах А Берселли «Социальный вопрос и умеренные итальянцы в 1871 г »25 и Дж Аре «Итальянские католики и соци-
20 Napoleoni С II corporativismo Appunti sugli interventi nell'economia /' Cultura e realta Maggio-giugno,
1950
21 Gualerm G La pohtica mdustnale fascista (1922-1935) V I Milano, 1956
22 Poulantzas N Fascismo e dittatura La III Internazionale di fronte a! fascismo Milano, 1971
21 Catalano F New-Deal e corporativismo fascista di fronte alle conseguenze delta "grande cnsi" II I] Movimen-to di liberazione m Italia Apnle-giugno, 1967
24 Schwarzenberg С U sindacalismo fascista Milano, 1972
"BerselliA "La Questione sociale" є і modtrati italiani nel 1871//Clio Gennaio, 1965
альный вопрос в Италии 1894-1904»26. Интересны в научном плане работы М Саббатини «Формирование неокапиталистических идеологий Традиционная идеология» и С Ланаро «Национализм и идеология корпоративно-протекционистского блока в Италии»28
Корпоративная культура как принцип организации социально-государственной жизни в Италии привлекала и внимание иностранных ученых, ее эффективность и реалистичность исследовали У Уэлк29, Ч Райт30, Б Де Ритис31, С Любелл32, Ш Б Клаф33 и др
Степень изученности корпоративной системы фашистской Италии в отечественной литературе не соответствует значению проблемы, она так и не стала предметом монографического исследования В работах советских авторов рассматривались лишь аспекты данной проблематики Статьи и монографии 1930-40-х гг, посвященные изучению фашистского государства, представляли идеологически детерминированную интерпретацию34 Одной из наиболее ранних работ можно считать монографию С М Слободского «Итальянский фашизм и его крах» , где отводится место и рассмотрению корпоративной системы Также представляет интерес, опубликованная в кон 1920-х гг. в Харбине и до недавнего времени недоступная, книга русского политического деятеля и философа Н В Устрялова36, в которой проанализирована эволюция фашистского режима и корпоративные реформы кон 1920-х гг
* Are G I cattolici italiani е la questione sociale in Italia 1894-1904 Milano, 1963
27 Sabbatini M La formazione delle ideologic neocapitalistiche I L'ideologia tradizionalista II Ideologic Qua-
derni di stona contemporanea, 1967 N 2
28 Lanaro S Nazionahsmo e ideologia del Ыоссо corporativo-protezionista in Italia II Ibid
"WelltWG Fascist Economic Policy and the NRA//Foreign Affairs, XII (October, 1933) P 98-99
10 Wright Ch Capital and Labor under Fascism in Italy II American Academy of Political and Social Science Annals, CLXXIV (July, 1934) P 166-167
31 De Ritis В Aims and Policies of the Fascist Regime in Italy II International Conciliation No 306 (N Y, 1935)
32LubeIlS Strong-arm Economics//North American Review, CCXXXVIII (October, 1934) P 346-347
31 Clough Sh В The Evalutation of Fascist Economic Practice and Theory II Harvard Business Review, X (April 1932) P 302
34 Силлаба С Профсоюзная политика итальянского фашизма М, 1935, Слободской СМ Социальная сущность фашизма М , 1928
п Слободской С М Итальянский фашизм и его крах М, 1946
36 Устрялов Н В Итальянский фашизм М , 1999
Несмотря на идеологическую ангажированность, значительный вклад в изучение основ итальянского корпоративизма внесли работы Б Р Лопухова37, Г С Филатова38, С А Эфирова39 Ценность этих работ состоит в анализе эволюции фашистской политики в Италии в широком мировоззренческом и социокультурном контексте Общие замечания о корпоративизме высказываются в работах Н П Комоловой40 и других авторов, но корпоративная культура характеризуется здесь схематичным образом За последние годы появились новые публикации, анализирующие круг вопросов, связанных с определением сущности корпоративизма и его аппликаций в различных сферах общественной и культурной жизни, а также противоречий в его развитии41
В целом, анализируя отечественные исследования, в той или иной степени рассматривающие проблему корпоративной культуры как формы существования фашистского государства в Италии в первой пол XX в , можно прийти к заключению, что концептуальное видение этой проблемы не претерпело существенных изменений Обобщающего исследования по итальянскому корпоративизму в отечественной литературе пока не существует
Объект исследования: культура Италии первой пол XX в как реципиент исторически реальных и возможных социально-политических и экономических трансформаций европейского культурного пространства
Предмет исследования: конститутивные черты корпоративной культуры в Италии первой пол XX в , совокупность которых репрезентирует альтернативный либерализму и социализму образ социально-государственного строительства, а также принципы системной организации с>бкультурных структур (корпораций) и возможность их экстраполяции на макрообъекты, организованные по типу культурно-политического кластера (фашистские государства в Италии, Германии и др)
37 Лопухов Б Р Фашизм и рабочее движение в Италии 1919-1929 гг М, 1979, Его же История фашистского режима в Италии М , 1977, его же Эволюция буржуазной в части в Италии М , 1986 " Филатов Г С Крах итальянского фашизма М , 1973
39 Эфиров С А Итальянская буржуазная философия XX в М, 1968
40 Комочова Н П Новейшая история Италии М, 1970
41 Гражданское или корпоративное общество Перспектива для России М, 1998, Белоусов Л С Режим
Муссолини и массы М , 2000
Содержание предметно-объектного единства обусловливает и хронологические рамки исследования, которые охватывают, прежде всего, 1926-1943 гг, т е период, в течение которого закладывались теоретические и практические основы первого государственного подхода к корпоративизму
Цель диссертационного исследования состоит в изучении процесса формирования и функционирования корпоративной культуры и специфических тенденций ее развития в фашистской Италии
Задачи диссертационного исследования:
обобщить и дать критический анализ накопленному в гуманитарной науке материалу по проблеме итальянского корпоративизма,
рассмотреть и проанализировать генезис и процесс концептуализации идеи корпоративной культуры в Италии первой трети XX в ,
показать развитие концепции корпоративизма в системе итальянского фашистского государства,
проследить функционирование корпоративной системы в политике, законодательстве, хозяйственной и социальной жизни,
проанализировать антиномизм корпоративной практики в фашистской Италии и оценить историко-культурные итоги данного опыта
Теоретическая основа исследования. В ходе исследования изучено несколько групп документов, материалов и источников это законодательные акты государства - Хартия труда, закон о корпорациях, закон о Национальном совете корпораций и т д42, документы фашистской партии - стенографические отчеты съездов и конференций, их резолюции и постановления, собрание политических писем и речей Б Муссолини43, работы фашистских функционеров, принимавших активное участие в выработке идеологии государства - Дж Боттаи44, Дж Ариаса43, А Ансельми46, У Спирито47, Ф Эрко-
42 Конституции буржуазных стран Т 1 М -Л, 1935
4 Mussolini В Scrim е discorsi 8 vol Milano, 1934
44 Boltai G Espenenza corporativa Firenze, 1934, Bottai G Scrim I a cura di R Bartolozzi e R Del Giudice Bologna, 1965, Bottai G Dian 1944-1948 Milano, 1988, Bottai G L'ordinamento corporativo Roma, 1936
4 Arias G L'economia nazionale corporativa Roma, 1929, Arias G Economia corporativa Critici ed lnlerpreli Firenze, 1933
46 Anselmi A La corporazione Firenze, 1935
ле , Дж Джентиле , личные документы и материалы - воспоминания, письма, дневники Б Муссолини50, Дж Боттаи51 и др, - позволяющие рассматривать корпоративное строительство не только как реализацию абстрактного принципа, но и как всеобъемлющий социокультурный феномен
С целью изучения истоков корпоративной культуры в Италии были также привлечены труды зар>бежных философов и социологов разных времен -Г Гегеля, Э Дюркгейма, А де Токвиля, О Конта, Г. Спенсера, П Прудона, Ф Тенниса, М Вебера, М Ориу, Л Дюги
Известную ценность для понимания социокультурного контекста имеют материалы американских журналов и газет того времени В работе использованы «Annals» Американской Академии политических и социальных на) к, «International Conciliation», «Barron's», «North American Review», «Harvard Business Review», «Business Week», «Foreign Affairs»
Методологическая основа исследования определена общенаучными принципами объективности, историзма, приоритета источника, системности - они необходимы в деле формирования фактографической базы исследований культуры Основываясь на данных принципах, теоретический и философский подходы достигают синтетической эффективности в русле культурологического и культур-философского исследования В работе также использованы компаративный метод, предполагающий сопоставление институтов, ценностей и способов поведения применитетьно к проблемам корпоративной культуры в Италии в первой пол XX в , контент-анализ, эффективный при изучении массовых периодических изданий, содержащих однородную информацию
Научная новизна обусловлена отсутствием специального монографического труда по истории корпоративной культуры в фашистской Италии К элементам новизны исследования могут быть отнесены следующие аспекты
47 Spinto U I Fondamenti dell'economia corporativa Milano-Roma, 1932
1,8 Ercole F Le ongini del corporativismo fascista II Pohtica Apnle, 1928
*9 Gentile G Genezi e struttura della societa Firenze, 1946
,0 Mussolini В Lamia vita Roma, 1947
"BottaiG Vent'annieungiorno(241uglio 1943) Roma, 1949, Bottai G Diano Milano, 1989
на основе широкого круга источников, предпринято комплексное изучение корпоративизма как социокультурного феномена в Италии 1920-40-х гг Это стало возможным, благодаря введению в научный оборот новых, не известных или мало известных трудов итальянских авторов,
развитие корпоративизма рассматривается не как обособленный процесс формирования идеологических трендов, мультиплицирующих мировоззрение различных общественных групп, политических партий и влиятельных государственно-политических кланов, но как конституирование специфической, имеющей своего рода синергетический характер, историко-культурной ситуации, сложившейся в Италии в первой пол. XX в ,
в исследовании использован междисциплинарный подход к изучению корпоративной культуры на основе сочетания культурологического, философского, исторического и политологического анализа,
показана многозначность трактовок понятия «корпоративизм» в работах зарубежных и отечественных мыслителей и, наряду с этим, осуществляется опыт авторской интерпретации содержания и объема понятия «корпорация»
Положения, выносимые на защиту:
1. Корпоративизм в Италии первой пол XX в представляет культурно-исторический прецедент реализации оригинальной концепции отношений индивида и общества, индивида и государства (в частности, Дж Джентиле, П Тольятти) Корпорация есть эффективная и перспективная социокультурная форма, интегрирующая с>бкультурные отношения на условиях прогнозируемой демаркации полномочий государства, общества и индивида,
2 Специфика имманентных, неотчуждаемых манифестаций сущности корпоративизма как экстерриториальной культурной (субкультурной) формы заключается в двух ее аспектах во-первых, в потенциях рационалистической социальной регуляции, чья историческая актуализация предполагает преодоление альтернативы между либеральным индивидуализмом и социал-коммунистическим коллективизмом, во-вторых, в ее «размерности» - корпорация есть, по преимуществу, социально-экономический кластер (Н Боббио
и др), чья ориентация в социальном поле определяется вектором примирения противоположных интересов, установления паритета и сотрудничества противоположных классов во имя высших интересов нации и культуры,
3 Корпоративизм как модернистская политико-социальная доктрина и практика конституируется посредством двух интенций первоначально (в кон. XIX в) - рефлексией в отношении христианского опыта средневековых корпораций и последующей их, по преимуществу спекулятивно-теоретической, аппликацией, в первой пол XX в - модернизацией в рамках фашистской доктрины с целью преодоления классовых конфликтов (в особенности, между капиталом и трудом) через примиряющую и решающ) ю деятельность государства и под протекторатом господствующей партии,
Фашизм является репрезентацией корпоративизма в Италии первой пол XX в Как социокультурный феномен он выражает стремление к тоталитарной организации социальной и индивидуальной жизни Когда регуляция становится тотальной, государство «ассимилирует» культуру и само становится способом бытия культуры Индивидуальное начало - основной культуро-творческий фактор - в тоталитарном государстве элиминируется Поскольку индивид исчезает, то его место занимает гражданин, для которого государство — высшая моральная ценность и понятие, неотделимое от нации Тоталитарное государство - само себе и общество, и мораль, и культура,
Радикализм фашизма привел к уничтожению спонтанности культуры и актуализировал ее имманентные деструктивные потенции Отсюда бытие культуры в период тоталитаризма может быть описано как безразличное равновесие Этот прецедент подчеркивает роль личности, значимость социальной мотивации и регуляции культуры вне рамок тотальных рационалистических сценариев, таких, как итальянский и германский «порядок», советское «светлое будущее», «культурная революция» в коммунистическом Китае,
6 Сложность природы корпоративизма, соразмерная сложности культурного универсума, обусловливает его актуальность в качестве предмета фило-софско-культурологического исследования В условиях современного сис-
темного кризиса европейских и мировых экономик, а также национальных сообществ анализ идей корпоративизма имеет значение как одна из возможных стратегий дальнейшего развития социума и общественных групп Сегодня корпоративизм может быть еще и естественным противовесом инерционному стремлению мира и культуры к глобализации - если субъектами корпорации являются адепты национальной культуры, то это препятствует ее окончательному размыванию перед лицом глобализации
Научно-практическая значимость исследования определяется возможностью использования его результатов в учебном процессе - при подготовке общих и специальных курсов по теории и истории европейской культуры, социальной философии и социологии Также материалы диссертации могут быть использованы при подготовке обобщающего монографического исследования генезиса и эволюции корпоративной культуры в фашистской Италии первой пол XX вив опыте междисциплинарного анализа современной социокультурной ситуации, характеризующейся высоким уровнем неопределенности в сфере экономики, политики и национальных отношений
Апробация работы. Выводы и положения диссертационного исследования обсуждались на научных конференциях разного уровня региональной научно-практической конференции «Философия и образование (III Соколовские чтения)» (Нижневартовск, 17-19 мая 1999 г), региональной научной конференции «Десять лет высшего исторического образования в Ханты-Мансийском автономном округе» (Нижневартовск, 17-18 апреля 2003 г), IV Международной научной конференции «Деятельностное понимание культуры как вида человеческого бытия» (Нижневартовск, 7 ноября 2008 г)
Материалы диссертации регулярно обсуждались на методологических семинарах кафедры культурологии и философии Нижневартовского государственного гуманитарного университета
Структура и объем исследования: диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии Общий объем работы -142 страницы
Генезис и концептуализация идеи корпоративной культуры в Италии
Концепция корпоративизма может быть широко использована в качестве теории, предлагающей решение не только политических и экономических, но и социокультурных проблем. В рамках подобной практики корпорация может быть понята как своеобразный социальный «атом», культурообразующая структура, отличающаяся высоким уровнем внутренней организованности и достаточной релевантностью существующим социокультурным порядкам.
Противоречивость и сложность явлений, охватываемых понятием «корпоративизм», не позволяют определить его содержание и объем однозначно. Это обстоятельство существенно повышает значимость тех определений содержания и целей корпоративизма, которые даны в первой трети ХХв.ведущими итальянскими мыслителями. Ценность этих определений обусловлена возможностью их своеобразной верификации в практике корпоративного строительства, получившего распространение в Италии начала прошлого века. Данные определения представляли сложный синтез исторических заимствований и проекций с результатами осмысления реального опыта государственного и социального строительства.
Понятия «корпоративизм» и «корпорация», будучи опытом понимания путей становления корпоративной культуры в конкретно-исторической ситуации, не могли не послужить источником ее самокоррекции. Так, Дж. Джентиле, понимая корпоративизм как преодоление альтернативы между либеральным индивидуализмом, с одной стороны, и буржуазным и социал-коммунистическим коллективизмом, с другой, предлагал проект отношений между индивидом и обществом, индивидом и государством52. Отмечал реально-исторический характер доктрины корпоративизма и П. Тольятти.
Определяя корпоративизм как форму организации, которую фашизм смог навязать итальянскому обществу и, прежде всего, некоторым сторонам деятельности государства, в своих «Лекциях о фашизме» П. Тольятти писал: «...корпоративизм - это не только пропагандистский трюк, демагогический лозунг фашизма, рассчитанный на массы, но и реальная действительность»5 . В замысле же, корпоративизм был весьма продуктивной формой социального строительства. Так, в частности, известный историк-социалист Н. Боббио считал корпорации органами, предназначенными «примирять противоположные интересы, добиваться сотрудничества противоположных классов во имя высших интересов нации»54. Но, как это часто бывает, позитивные цели в опыте их воплощения превратились в их собственную противоположность, что все же, пусть и косвенным образом, доказало их эффективность.
В хрестоматийном смысле термин «корпоративизм» (от лат. corporatio -объединение, сообщество) служит обозначением социально-политической доктрины и практики, учреждающей объединения и союзы на основе сословных и профессиональных интересов. Практика такого рода восходит к опыту самоорганизации средневековых, цеховых корпораций. Впоследствии подобная практика была возрождена в фашистских государствах первой половины XX в. и имела целью преодоление классовых конфликтов (в особенности, конфликтов между трудом и капиталом). При этом устойчивость корпорации как социальной формы, организующей либо рабочих, либо предпринимателей, основывалась на примиряющей и решающей роли государства. Выступая гарантом-посредником, оно одновременно лишало членов корпорации права на самозащиту (например, права на стачку или локаут)55.
Сложность и неоднозначность природы и исторических версий корпоративизма, соразмерная сложности культурного универсума, во многом и обусловливает его актуальность в качестве предмета философско-культурологического исследования. Очевидно, что в условиях современного системного кризиса анализ и объективное осмысление идей корпоративизма имеют значение как одна из возможных стратегий дальнейшего развития общества. Проблемы соотношения политики и идеологии и ранее обладали большой теоретической и практической значимостью, но сегодня корпоративизм может служить еще и неким естественным противовесом инерционному стремлению мира и культуры к глобализации и, как следствие, деперсонализации. Подобное стремление сродни той инверсии, которую вынуждены были пережить феномен и понятие корпоративной культуры в первой пол. XX в. под влиянием фашистской идеологии. Профессионализация - это имманентное начало корпоративной культуры, равно как и персонализация - суть культуры вообще. В основе того и другого принципа лежит одно и то же начало — личность как абсолютно индивидуальное событие в порядке бытия или, иными словами, событие. Экстерриториальность личности и добровольный характер ее онтологических обязательств делают возможной существование корпоративной культуры и бытие культуры как таковой; государство в этой онтологии - деструктивный принцип, лишенный существования, как, впрочем, и всякая власть, и любые формы насилия.
С точки зрения вечности и бытия, государство действительно не имеет существования, представляя собой лишь формальный регулятивный принцип. Однако оно способно инициировать такие флуктуации негативной онтологии как, например, феномен «глобализации». При этом между корпоративизмом и глобализацией не может не быть антиномических противоречий. Диалектика подобных противоречий пронизывает не только мифопоэтическое и религиозное мировосприятие, но и античную философию, где она предстает как равновесие онтологии бытия и небытия. Одной из манифестаций такого рода диалектики являются и отношения между личностью и государством, свободой и подчинением. Здесь функция корпоративизма исключительно позитивна: если субъектами корпорации являются адепты профессиональной (или шире — национальной) культуры, то это становится препятствием к ее окончательному размыванию в рамках формализующей глобализации.
В горизонте социально-политической эмпирии актуальность изучения проблем формирования корпоративной идеологии, ее сущности и методов внедрения в общественное сознание обусловлена той особой значимостью, которую на современном этапе приобретает изучение механизмов согласования интересов на общенациональном и местном уровнях. Подобное согласование разномасштабных уровней социокультурной жизни (глобального или цивилизационного; культурно-национального; регионального и этнотеррито-риального, охватывающего ареал преимущественного обитания и деятельности какого-либо народа), а также возможные риски подобной «состыковки» определяют необходимость и важность разработки проблем, связанных с предысторией и историей корпоративной идеологии, и прежде всего в тех регионах европейской культуры, где она была реальной практикой (как, например, в Италии первой пол. XX в.).
Изучение генезиса итальянского фашизма и корпоративной модели государства, культивировавшейся в его рамках, является актуальной задачей современной гуманитарной науки как с общеисторической точки зрения, так и с позиций культурологического анализа тех исторических прецедентов и социальных феноменов, повторение которых является попросту антигуманным. По-видимому, во всеобщей истории и в пределах так называемой «современной истории» есть некие точки безразличного равновесия, в которых человечество и культура лишаются потенциала самокоррекции гуманитарного развития. Быть может, это и есть своеобразные точки бифуркации культурного роста, где антагонизм онтологии бытия и небытия достигает своего очередного максимума и развитие становится необратимым. В этом смысле, фашистская Италия — первая страна в мире, где средневековые принципы корпоративного цехового профессионального единства, будучи положенными в основу экономики, политики и государственного устройства, превратились в собственную противоположность. По словам одного из крупных итальянских теоретиков права и государства К. Костаманьи, «корпоративная идея, вне всякого сомнения, является центром концептуальной системы фашизма»56, но каким образом могла произойти подобная инверсия, и идея, направленная на защиту сообществ, стала инструментом их подавления?
В последнее десятилетие происходят серьезные социальные трансформации в российском обществе и мире в целом, они затрудняют выбор модели развития и делают неприемлемыми как классические схемы модернизации, так и традиционный выбор между политикой правого или левого толка. В этих условиях может быть полезен выход за пределы устоявшихся наличных схем. Так, российская и зарубежная гуманитарная наука имеет весомый опыт изучения истории корпоративизма в Италии первой трети XX в., но эта страница итальянской истории рассматривается, как правило, или в комплексе других проблем, или оценивается только как репрессивный опыт, имевший сугубо негативные последствия для Италии. Подобное «контекстуальное» восприятие феномена корпоративизма, нивелирующее его собственную значимость, или, напротив, некое одностороннее его видение определяют необходимость и важность разработки проблем, связанных с предысторией и историей корпоративной идеологии и практики в фашистской Италии.
Формирование корпоративной идеологии фашизма
Период 1932-1934 гг., во время которого дискуссия о корпоративизме достигла кульминации, характеризовался как период больших разногласий между фашистским синдикализмом и корпоративизмом, с одной стороны, и корпоративной идеологией и сферой экономики, — с другой. Что касается принципиальных идеологических разногласий синдикалистов и корпоративистов, то предложение последних признать корпорацию в качестве собственника было истолковано синдикалистами (в основном теми, кто был воспитан под влиянием Ж. Сореля и Б. Корридони) как попытка окончательно ликвидировать синдикализм, чему во многом способствовала деблокация 1928 г. и неудавшееся признание института заводских доверенных лиц. В итоге были сильно ограничены власть и автономия синдикатов. В отношении же проблемы связей с экономическим миром, сам У. Спирито, хотя и разделяя принцип постепенности социальных преобразований, допускал нежелание капитала переходить de facto к единому устройству, которое охватывало бы капитал и труд. Итальянский капитализм благоприятствовал движущим силам в новой социальной системе, пока они не вступали в противоречие с его конкретными интересами; в экономике он играл доминирующую роль и использовал корпоративизм там, где политическое согласие и поддержка индустриального мира фашизмом требовала в качестве компенсации свободы действия. Всем было ясно, что капитал пытался «пользоваться государством и самими корпорациями, отчасти для того, чтобы реорганизовать свои предприятия, и отчасти для того, чтобы застраховать себя от рабочего давления»155, и в этом смысле капитал не мог не требовать у фашизма отчета за его действия в области экономической политики, социальных и культурных отношений.
Труды профессора У. Спирито156, бывшего в ту пору выразителем мнений фашистского поколения, формулируют принципы и положения, которые являлись, по сути, теоретической основой идеологии, политики и пропаганды фашистского корпоративизма. В своем знаменитом докладе на II форуме синдикальных и корпоративных исследований в марте 1932 г., в Ферраре, У. Спирито утверждал: «...можно рассматривать фашизм как революцию.., поскольку его можно сравнить с другой революцией XVIII в., которая изменила идеологическую и практическую жизнь мира ... И процесс подобной идентификации разъясняется особым образом через изменение института собственности. Той собственности, анархические и эгоистические требования которой выражала Французская революция, и в трансформации которой утверждает свою высшую этическую ценность фашистская революция»157.
Главным образом в этом докладе предлагалось разрешить противоречие, присущее освобождению «частного» от подчинения «общественному» посредством «правового государства» и «декларации прав человека», и осуществить отождествление национального сообщества с государством посредством «корпорации-собственника». При этом «государство» трактовалась как «сама нация в ее органической жизни», в опыте которой цель организма и его органов «абсолютно совпадают». Итак, цель реформ состояла в том, чтобы обеспечить «совпадение» частного и общественного, а когда два этих разных понятия, а именно «частное» и «общественное», совпадают, то необходимо, чтобы одно превращалось в другое: или общественное превращалось в частное таким образом, что коллективное было бы предназначенным «для» индивида как его создание и инструмент по аналогии с либеральной идеологией; или частное превращалось в общественное таким образом, что индивид был бы предназначен «для» коллектива по аналогии с социалистической идеологией. Государство и индивид, по мысли У. Спирито, приходят к некоему единству в рамках корпорации как социокультурной ячейки, где постепенно отождествляются общественное и частное. При этом государство как субъект власти призвано дисциплинировать, прежде всего, экономическую жизнь страны в значении единой государственной задачи: «Корпоративное государство и корпоративная экономика являются неотъемлемыми плодами современного духа и выражениями максимального уровня его достижений: какая бы ни была форма, которую принимает корпоративная идея, несомненно, что в соответствии с высшей концепцией государства, которое она представляет, данная корпоративная идея формирует всю науку и политику будущего»158. Здесь важно было подчеркнуть внутренне единство корпорации и взаимное соглашение между капиталом и трудом как этап на пути поисков систематического центра, который мог бы связать в одно органическое целое предприятие, синдикат, корпорацию и государство.
Для У. Спирито логичным кажется решение о корпорации-собственнике, которая объединяет капитал и труд, а также «допускает эффективное отождествление индивидуальной экономической жизни с государственной» . «Капитал переходит от акционеров к рабочим, которые становятся собственниками корпорации в той части собственности, которая им причитается в соответствии со специальными иерархическими ступенями: важно, что члены корпорации не чувствуют себя стесненными, как в синдикате, необходимостью защиты, которая находится за пределами экономической жизни и переходит в политиканство; в корпорации рабочие, напротив, соединены тесными узами, через которые корпорация приобретает конкретность организма и полное сознание своей экономико-политической задачи. Капиталист больше не чужой, и знает, как управлять своей собственностью, но управляет он сам, согласовывая с рабочим; и рабочий, с другой стороны, непосредственно заинтересован в производительности своего труда, поскольку это превращается в повышение доходности его капитала .. . Государство, наконец, больше не имеет нужды контролировать или вмешиваться извне...» 6 .
Сообразно с этими организационными принципами, У. Спирито говорил о корпоративизме как абсолютном либерализме и абсолютном социализме, как о диалектике, преодолевающей индивидуализм и этатизм, и твердо основывается в истинной свободе, которая «рождается на основе сотрудничества»161. Он считал, что отправная точка нового государства должна быть «в признании неотъемлемых требований индивидуализма (свобода, индивидуальность) и этатизма (власть, социальный организм)»162, но «двум противоположным и абстрактным требованиям индивидуализма и государственности корпоративизм противопоставляет конкретность индивида, который свободно сознает в государстве собственную цель и собственное право на существование, и конкретность государства, которое имеет духовную ценность, поскольку живет умом и волей граждан»163.
Ценность позиции У. Спирито и ее значительное влияние на молодых фашистских интеллектуалов «двадцатилетия» (многие из которых стали впоследствии антифашистами) состояла, в сущности, в таком видении мира, в котором все факторы конфликтной ситуации тщательно уравновешены и устранены. Достаточно вспомнить выражения, часто употребляемые Спирито: «прогрессивно устранить противоречия»; «эффективное сближение и постепенное объединение капитала и труда»; «первый великий эксперимент экономического компромисса» и т.п. Все в этой терминологии ведет к диалектическому объединению противоположностей. В характеристике идеологических предпочтений уместно упомянуть также и связь, которую Спирито установил между фашистским и большевистским «экспериментами». Эта связь определена в джентильянском «стиле»: «превосходство фашистской революции над большевистской заключается в принципах историзма первой по сравнению с идеологическим абстракционизмом второй»1 . Можно заметить, что общей интенцией здесь является преодоление либерализма. Но именно социализм (большевизм), который Спирито воспринимал порой не без симпатии, есть не что иное, как та форма политико-социальной организации, для которой характерно стремление преодолеть разрыв между общественным и частным, индивидуальным и социальным: когда такого рода социализм преодолеет концепцию культа государства и будет рассматривать государство как часть, совпадающую с целым, он станет абсолютным социализмом и будет называться корпоративизмом165. Большевизм, таким образом, в видении Спирито предстает незавершенной и довольно грубой стадией эволюции корпоративного общества.
. Объективация идеала корпоративной культуры в законодательстве, экономике, политике
В культурно-историческом и социально-политическом развитии итальянского корпоративного государства можно выделить несколько этапов. Начало первого из них относится к 21 декабря 1923 г., когда Б. Муссолини вызвал в свое ведомство в Палаццо Киджи в Риме представителей организации промышленников (Конфиндустрия) и представителей Национальной конфедера-ции фашистских корпораций" , чтобы назначить постоянную комиссию для согласования интересов промышленников и рабочих в составе пяти человек с каждой стороны. По предложению Б. Муссолини между представителями Конфиндустрии и Конфедерации фашистских корпораций было подписано соглашение, в котором обе эти организации обязывались направить свои усилия на достижение сотрудничества между капиталом и трудом . По сути, этот шаг знаменовал собой попытку заключения социального «перемирия» главных экономических и политических субъектов под протекторатом государства. Государство, капитал и труд в своем договорном единстве представляли целостность социального тела нации, полномочия которой как субъекта международного права и культуры уже были всеобъемлющими.
Следующим крупным шагом стал подписанный под непосредственным руководством Б. Муссолини два года спустя, 2 октября 1925 г., пакт Палаццо Видони между Конфедерацией фашистских корпораций и Конфиндустрией. На основании этого пакта Конфиндустрия признавала за Конфедерацией фашистских корпораций право на монополию представительства интересов трудящихся. И это был весьма симптоматичный момент. Равновесие, установленное ранее, нарушалось. Фашистская конфедерация как адепт прогосу-дарственной идеологии, по сути, приватизировала полномочия труда. Также этот пакт предусматривал упразднение фабрично-заводских комиссий2 7. В итоге, рабочие профорганизации оказались полностью отстраненными от решения производственных вопросов.
Конфедерация итальянских трудящихся первоначально выразила протест против такого соглашения и заявила в письме в адрес Конфиндустрии о своем отказе признать это соглашение. Но в ведении переговоров о трудовых договорах Конфиндустрия во главе с Дж. Оливетти впредь соглашалась иметь дело только с фашистскими профсоюзами (Конфедерация фашистских корпораций),"которые возглавлял Э. Россони. Конкурирующие социалистические и католические трудовые союзы были объявлены вне закона. Пактом Палаццо Видони промышленникам было запрещено заключать коллективные договоры с оставшимися свободными (нефашистскими) организациями. Фашистский режим теперь избирал должностных лиц из фашистских же профсоюзов, поскольку Конфиндустрия оставалась в большей мере самоуправляемой, чем Конфедерация фашистских корпораций208. Инициируя по воле государства, которое он представлял, эти меры, Б. Муссолини снискал расположение крупных промышленников, которые до этого момента были не столько профашистами, сколько землевладельцами. В результате пакт Палаццо Видони, являвшийся ударом по рабочему классу, ознаменовал решающий поворот в деле организации рабочих, поскольку свидетельствовал о поражении и прекращении полномочий Всеобщей Конфедерации труда (красной) и Всеобщей конфедерации рабочих (белой)209.
Таким образом, принудительная дисциплина в сфере труда нормативно осуществлялась раньше, чем она смогла заручиться полной идеологической и пропагандистской поддержкой корпоративного государства. После соглашения Палаццо Видони, которое гарантировало фашистским профсоюзам монополию рабочего и крестьянского представительства, третьим этапом стало издание 3 апреля 1926 г. закона «О правовой организации коллективных трудовых отношений» . В итоге, проблема отношений между капиталом и трудом была перенесена фашизмом уже в сферу закона. Такое государственное вмешательство оправдывалось целью «реализовать мирное сосуществование социальных групп в высших интересах производства, преодолевая, одновременно, и либеральную доктрину, в соответствии с которой эта проблема является ни чем иным, как особым аспектом конкуренции в рыночной экономике, где единственная задача государства — обеспечивать свободу труда и забастовки; а также и марксистскую доктрину, которая рассматривала эту проблему как результат состояния вечной и непримиримой борьбы между двумя классами, и видела ее решение лишь в выражении силы»2 . В то же время в газетах говорилось о законе как об историческом революционном факте. 19 мая 1926 г. Б. Муссолини заявил: «Корпоративное устройство государства - свершившийся факт. Демолиберальное государство умерло» .
Закон был составлен А. Рокко, влиятельным юристом националистической партии, который стал министром юстиции и близким советником Муссолини. А. Рокко не был синдикалистом. Его целью было дисциплинировать труд; как он сказал в Палате: «государство не может допустить, фашистское государство — меньше всего, любые другие государства в государстве. Регулирование профсоюзов должно быть средством дисциплинирования их, а не средством создания сильных, не поддающихся контролю, организаций, которые могут господствовать в государстве» . Государство, действующее как посредник, официально признавало синдикаты предпринимателей и рабочих в каждой из шести областей (промышленность, сельское хозяйство, торговля, морской и воздушный транспорт, наземный и речной транспорт и банковское дело). Кроме того, был и синдикат интеллигенции как сообщества людей, представлявших культуру «в чистом виде». По закону синдикат признавался законным, если он объединял 10% всех работников отрасли, или если он объединял собственников предприятий, на которых занято хотя бы 10% всех работников отрасли (статья I)214. Однако синдикаты не должны были быть «смешанными» организациями работодателей и рабочих, охватывающими целые промышленные секторы; и, следовательно, они не могли бы принимать решения, регулирующие экономическую политику. Все трудящиеся (независимо, состояли они в союзе или нет), а также работодатели должны были вносить специальный профсоюзный налог (статья 5) . По замыслам авторов, закон 3 апреля 1926 г. должен был подавить рабочее движение и запретить любую форму классовой самозащиты. 30 марта 1926 г., экс-президент Дж. Джолитти написал письмо Э. Борцино, президенту либеральной партии, о возможных последствиях нового закона. После утверждения о том, что закон противен либеральным принципам, он добавил: «В сущности, это закон, который требует большой осторожности, большой предусмотрительности, большой интеллектуальной и моральной силы, чтобы избежать последствий, противоположных тем, которые были в намерениях его авторов» .
Сущность закона 1926 г. состояла «в юридическом признании синдикальных организаций и включении их в государство, с регулированием коллективных трудовых соглашений, с заменой государственным правосудием непоследовательной классовой самозащиты, и с последующим запретом стачки и локаута»" , которые с точки зрения закона рассматривались и наказывались как преступления. Этот закон кодифицировал запрет стачки и локаута, уже практически действующий после пресловутого пакта палаццо Видони 2 октября 1925 г., и, вопреки любой противоположной интерпретации фашистских комментаторов того времени, фактически поддерживал и укреплял позицию работодателей в ущерб позиции рабочих. Особенно строгие тюремные приговоры были предусмотрены для участников забастовок, которые «имели целью оказать давление или повлиять на решение государственных, провинциальных или общинных учреждений или чиновника» (статья 21)218. Кроме того, закон учредил государственный трудовой арбитраж (апелляционные суды) с целью прекратить синдикальные споры, поручая синдикатам, законно признанным, т.е. только фашистским, право заключать коллективные трудовые договоры. Статья 13 закона 3 апреля219 передавала в юрисдикцию трудовых судов все споры, касающиеся соблюдения коллективных трудовых отношений, которые относились к применению коллективных договоров или при требованиях новых условий труда.
Закон 3 апреля 1926 г. «О правовом регулировании коллективных трудовых отношений» не содержал в себе слово «корпорация»; только в первой главе «о законном признании синдикатов и о коллективных трудовых договорах», в ст. 3 говорилось о возможности объединения посредством «центральных органов связи» союзов работодателей и рабочих «в высшую иерархическую единицу»220. Таким образом, предполагалась ликвидация социально-классовой структуры и переход к корпоративной структуре, уничтожение горизонтальных связей гражданского общества и установление вертикальной иерархии. Однако министр А. Рокко, пытаясь демпфировать впечатление от столь радикальных последствий, пытался убедить Сенат в том, что «органы связи не могут возникнуть для соглашения между синдикатами работодателей и рабочих; и речь при этом идет лишь об органах, которые по существу являются необязательными и добровольными» . Таким образом, в нормативной дисциплине, закрепленной этим законом, корпорации были предусмотрены как центральные органы связи между синдикальными ассоциациями работодателей и рабочих, т.е. они отступали от первоначального значения слова «корпорация», употребляемого ранее как синоним синдиката.
Тоталитаризм как принцип корпоративной жизни: деструкция идеала
С 1926 г. обязанность следить за аграрной, индустриальной и торговой политикой принадлежала министерству национальной экономики, и поэтому оно осуществляло также функцию наблюдения за соглашениями между предприятиями. Начиная с сентября 1929 г., ведение экономической политики перешло к министерству корпораций, и с этого момента стало значительно ощущаться вмешательство государства в управление экономикой через новые структуры (Королевским декретом № 1663 от 27 сентября 1929 г. службы, которые находились в ведении уже отмененного министерства национальной экономики, были поделены между министерством корпораций и министерством сельского хозяйства и лесов)306. Главным методом при этом было содействие прямым соглашениям между предприятиями, действовавшими в одной отрасли производства, поощряя добровольные общества, которые появились в сфере Конфиндустрии. Когда было невозможно создать добровольные общества, то учреждали обязательные общества. Так произошло в отношении группы металлургических предприятий (постановления от декабря 1931 г. по изготовителям прокатного металла и профильного сортового проката железа и стали, и от января 1932 г. по изготовителям произ-водных от катанки) . Таким образом, добровольность как принцип жизни корпораций была, в большой степени, лишь декларативной. Министерство корпораций было наиболее влиятельным агентом государства и фашистского режима. По большому счету, абсолютная регуляция не только сфер производства и распределения, но и всех сторон жизни общества - это «фашистская» идея, поскольку фашизм — это форма всеобъемлющей зависимости от идеологии, содержание которой может быть каким угодно.
Законом № 834 от 16 июня 1932 г. были изданы предписания, касающиеся «учреждения и функционирования обществ в среде владельцев предприятий одной отрасли деятельности». Тем самым, были упорядочены все соглашения и учрежден юридический порядок переговоров, которые в истоке своем могли быть спонтанными, но в процессе должны были вести к новому структурированию корпоративной экономики3 . Также большое значение в 1928 г. придавалось реформе (королевский указ от 29 марта) бюро по трудоустройству, которые имели обязанность заботиться о безработных. Отныне они подчинялись министерству корпораций и должны были управляться комиссиями, состоящими из рабочих и предпринимателей, во главе которых стояли представители партийной иерархии. Выше всех была национальная комиссия, возглавляемая секретарем партии. Запрет принимать рабочих, которые не внесены в официальные списки безработных, показывает механизм политического контроля. Только в 1938 г. бюро по трудоустройству были вверены синдикатам рабочих, но никогда их деятельность не приносила какой-либо конкретной пользы в отношении безработицы, даже когда эта деятельность могла осуществляться в широком масштабе в связи с полномочиями, данными министерству корпораций в 1931 г. в сфере внутренней миграции.
Обнаружились две тенденции, выражавшие различные интересы и значение промышленных отраслей. Представители рабочих и инженеры имели тенденцию сообщать новой дисциплине содержание, которое могло регламентировать производство и процесс коммерциализации предприятии . Представители Конфиндустрии, напротив, решительно противодействовали такой установке, имея в качестве союзников большую часть государственной администрации, «опасавшейся того, что вмешательство корпораций должно будет ограничить их право инициативы в период, в течение которого более чем когда-либо необходимы осторожность решений и быстрота их исполнения» . Закон от июня 1932 г. был результатом посредничества между двумя противоречащими тенденциями и предоставлял предпринимателям ответственность за решения внутри предприятия, но утверждал тип планового вмешательства, которое не имело своей основы в государственной бюрократии, а скорее было реализацией духа самодисциплины заинтересованных категорий работников, что также может расцениваться как фактор производства .
Министр Дж. Боттаи в речи, произнесенной в Палате еще 20 декабря 1929 г., определил корпоративизм как общее направление экономической политики - корпоративное устройство представляет собой лучшее условие для укрепления итальянской экономики, «единую, гармоничную рационализацию, которая не искажает экономического порядка в угоду интересам групп или классов, но направляет ее согласно конкретным потребностям итальянской нации»312. Указывая на инициативы, предусмотренные «Хартией труда» (частная, синдикальная, корпоративная, государственная), Дж. Боттаи иронизировал: «отмените, наконец, вмешательство - ужасное слово — отмените, наконец, дисциплинирующее вмешательство государства, и вы получите борьбу индивидуальной анархии и синдикальной власти, которая характеризовала итальянскую жизнь в годы, предшествующие фашизму» .
Между двумя большими синдикальными группами, которые корпорации должны были объединить, существовало большое различие: в синдикатах работодателей собственники производства действительно были главными центрами силы, в то время как в синдикатах рабочих господствовали так называемые организаторы, окруженные обширной бюрократией, здесь находили место далее люди, лишенные какой бы то ни было технической подготовки, чья деятельность в защиту рабочих в переговорах с работодателями нередко давала обратный эффект. Профсоюзные работники имели более высокие оклады, чем работники государственной бюрократии, что часто давало повод для жалоб. Еще в 1931 г. министр Боттаи чувствовал своим долгом гарантировать Большому совету, что профсоюзы «разрешат проблему персонала и соответствующего жалованья, с учетом мероприятий, способных обеспечить максимальную экономию в управлении»314. В действительности, синдикальное устройство стоило немало. Закон 1926 г. учредил «обязательные синдикальные взносы», настоящий налог, обязывающий всех производителей, записанных в синдикаты, и их представителей; согласно официальной цифре, такой налог приносил в 1928 г. 150 млн. 800 тыс. лир дохода. Но были также «дополнительные взносы», получаемые от членов профсоюзов, и по ним профсоюз не давал отчет. За 1932 — 1933 налоговый год министр корпораций опубликовал по синдикальным взносам общую сумму в 275 млн. лир .
Согласно закону от 5 февраля 1934 г. (и последующим правительственным декретам) были созданы 22 корпорации. Корпорации объединяли всех рабочих и предпринимателей соответствующей отрасли производства, и во главе каждой стоял совет корпорации. В его состав входили несколько десятков человек, возглавляемых председателем (представителем Национальной фашистской партии), кроме того, три его заместителя, которые также представляли фашистскую партию, остальные члены корпорации выдвигались соответствующими профсоюзами на три года. Главой всех корпораций был Б. Муссолини. 8 марта 1939 г. по случаю двадцатой годовщины «фашистской революции» Б. Муссолини провел с Центральным корпоративным комитетом совещание, на котором были установлены сбалансированные уровни заработной платы. Довольный принятыми мерами, дуче заявил: «Таким образом, мы сведем к минимуму материальное неравенство в обществе. Социалисты провозглашают: «Все - равны и все — богаты». Опыт учит, что это недостижимо. Мы говорим: «Все - равны и все — относительно бедны»316.
Переход от автократической фазы к фазе консенсуса был проблемой. Данный «переход» в общих чертах описан в 1939 г. Национальным советом корпораций, лишенным совещательных и консультативных функций министерства корпораций, но обладавшим законодательной властью.
Б. Муссолини как-то сказал, что корпоративные организации являются «лучшим фашистским институтом», «фашистское государство без корпоративных структур - ничто» 7. Теперь же приходилось предполагать, что они не только бесполезны, но и вредны как ограничители экономической жизни. Корпорации должны были направлять экономику страны, но не справлялись с этим. Они оказались неспособны даже контролировать цены, и эта функция была передана фашистской партии. Но партия также потерпела полную неудачу, как и сам Б. Муссолини, когда он взялся за это дело. Как значительно позднее, в 1947 г., писал Дж. Боттаи: «корпорация-собственник», «коллективный экономический регламент», «специализация предприятия по монополистическому и национальному характеру» - все это было революцией из гостиной и с опозданием3 8. Дуче надеялся, что эти корпорации вскоре будут контролировать всю итальянскую экономику. Однако он просчитался. Дорогостоящая и обременительная корпоративная бюрократия «стала мощным органом, работающим для собственного увековечивания, при полной неясности его функций, за исключением того, что, требуя огромных денег, этот постоянно ставил индустрии палки в колеса» . Конечно, Б. Муссолини не мог публично признать, что корпорации оказались ошибкой. Он просто дополнил их соответствующими агентствами, функции которых, часто пересекаясь, создавали еще большую административную неразбериху.
