Теоретические подходы в социологии революции : сравнительный анализ концепций П. Сорокина, Л. Эдвардса и Т. Скокпол Грязнова Ольга Станиславовна

Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут, круглосуточно, без выходных и праздников

Автореферат - бесплатно, доставка 10 минут, круглосуточно, без выходных и праздников

Грязнова Ольга Станиславовна. Теоретические подходы в социологии революции : сравнительный анализ концепций П. Сорокина, Л. Эдвардса и Т. Скокпол : диссертация ... кандидата социологических наук : 22.00.01 / Грязнова Ольга Станиславовна; [Место защиты: Ин-т социологии РАН].- Москва, 2009.- 186 с.: ил. РГБ ОД, 61 09-22/279

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА 1..«СОЦИОЛОГИЯ РЕВОЛЮЦИИ» ПИТИРИМА СОРОІСИНА 33

1. Изменение поведенческих характеристик 38

2. Социально-демографические изменения 45

3. Индикаторы структурных изменений 48

4. Модификация социальных процессов 50

5. Разрыв между обещаниями и последующими действиями 53

6. Причины революции 54

ГЛАВА 2. СОЦИОЛОГИЯ РЕВОЛЮЦИИ ЛАИФОРДА ЭДВАРДСА 64

1. Революция в структуре исторического процесса 71

2. Характеристика революции и ее отличительные черты 73

3. Симптомы революции 75

3.1. Социальные перемещения. «Чужаки» 76

3.2. Падение нравственности 78

3.3. Уклоняющаяся диспозиция 79

3.4. Увеличение благосостояния, осведомленности и власти у народа...80

3.5. Смещение лояльности интеллектуалов 81

3.6. Социальный миф 90

4. Революционное восстание 91

4.1. Толпа 92

4.2. Авторитарность революции 93

4.3. Шибболеты 94

4.4. Реформаторы и радикалы 96

5. Подъем радикалов 98

6. Логика развития активной фазы революционного процесса 101

7. Правление террора 103

8. Возвращение к нормальности 106

ГЛАВА 3. «ГОСУДАРСТВА И СОЦИАЛЬНЫЕ РЕВОЛЮЦИИ» ТЕДЫ СКОКПОЛ: СТРУКТУРАЛИСТСКАЯ ПЕРСПЕКТИВА 114

1. Методология исследования 121

2. Метод сравнительного исторического анализа 124

3. Отбор случаев 128

4. Структуралистский подход 130

5. Международный и всемирно-исторический контекст 131

6. Потенциальная автономия государства 134

7. Причины социальной революции 138

8. Исходы революций 145

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 150

БИБЛИОГРАФИЯ 162

Изменение поведенческих характеристик
Революция в структуре исторического процесса
Методология исследования

Введение к работе

Понятие революции является широко употребимым, и его использование в социологической теории требует ряда уточнений и разъяснений. В российской обществоведческой литературе в течение всего XX века понятию «революция» приписывался достаточно жесткий идеологический оттенок, подкрепляемый марксистской теорией. Эта тенденция осложняла операционализацию указанного понятия, а, следовательно, изучение данного социального феномена как объекта. Анализ корпуса зарубежных работ по проблематике социологии революции был значительно ограничен политическими условиями и идеологическими барьерами, имевшими место в советское время. Исследователи были вынуждены либо полностью отвергать существующие зарубежные наработки, которые не встраивались в логику идеологически детерминированных суждений и аргументаций, либо разрабатывать эту проблематику в русле критики, либо же не затрагивать вовсе.

Можно отметить существенные расхождения в интерпретациях понятия революции в марксистской и немарксистской социологической традиции, и даже более того, - в понимании данного феномена внутри названных теоретических направлений . На сегодняшний день достаточно полное обобщение и систематизацию определений рассматриваемого понятия можно найти в работе П. Штомпки «Социология социальных изменений» . Штомпка выделил два подхода к определению революции: историософский и социологический, а затем привел примеры интерпретации данного социального феномена представителями обозначенных позиций.

В историософской традиции революция интерпретируется как «радикальный разрыв непрерывности, фундаментальная трещина,

¹ См.: The Sociology of Revolution. Chicago: Chicago University Press, 1973. P. 2-3; Cohan AS. Theories of
Revolution: An Introduction. N.Y.: Wiley, 1975. P. 11; Hagopian M.N. Regimes, Movements and Ideologies: a
Comparative Introduction to Political Science. N.Y.: Longman. 1978. P. 276.

² Штомпка П. Социология социальных изменений. М.: Аспект Пресс, 1996.

«катаклизм-прорыв» в ходе истории»³. Частным примером подобного взгляда является видение революции К. Марксом как качественного скачка при переходе на более высокую ступень развития⁴.

Социологический подход, согласно Штомпке, характеризуется смещением акцентов «с всеобщих моделей и конечных результатов на движущие силы и альтернативные сценарии социальных процессов, средства, которые люди используют для того, чтобы творить и преобразовывать историю» .

В чистом виде ни историософский, ни социологический (в том виде, в котором его определяет Штомпка) подход не встречаются в современных определениях революции, однако как та, так и другая методологические позиции оказали влияние на формирование представлений о революции. Польский социолог выделяет три основные группы определений этого явления:

Акцент на масштаб и тотальность изменений, происходящих в обществе. Революция противопоставляется реформам. К этой группе относятся определения из словарей Алана Баллока и Оливера Сталлибраса («неожиданные, радикальные изменения в политической, экономической и социальной структуре общества»⁶) и Генри Феирчайлда («сметающее все, неожиданное изменение в социальной структуре или в некоторых ее важных элементах» ).
Упор на насильственный и быстрый характер изменений, а также на открытую борьбу. Революция противопоставляется эволюции.

Чалмерс Джонсон: «Попытки осуществить изменения силой» ;

Тэд Гарр: «Фундаментальное социальное изменение, осуществляемое через насилие»⁹;

³ Штомпка П. Социология социальных изменений. М.: Аспект Пресс, 1996. С. 370.

⁴ См.: Там же. С. 370.

⁵ Там же. С. 370.

⁶ The Fontana Dictionary of Modem Thought / Ed. by A. Bullock, O. Stallybras. L.: Fontana, Collins, 1977. P. 542.

⁷ Dictionary of Sociology and Related Sciences I Ed. by H.P. Fairchaild. Totowa, NJ: Littlefield, Adams, 1966.
P259.

⁸ Johnson Ch. Revolutionary Change. Stanford (CA): Stanford University Press, 1982. P. 1.

Крейн Бринтон: «Решительная внезапная замена одной группы, ответственной за территориально-политическое единство, другой, прежде не входившей в правительство»¹⁰;

Род Айа: «Захват (или попытка захвата) одним классом, группой или коалицией у другой рычагов контроля над правительственным аппаратом, понимаемым как важнейшие, концентрированные в его руках средства принуждения, налогообложения и административного управления в обществе»¹¹;

3. Сочетание характерных черт первой и второй группы.

Самуэль Хантингтон: «Быстрые, фундаментальные насильственные внутренние изменения в доминирующих в обществе ценностях и мифах, в его политических институтах, социальной структуре, лидерстве, деятельности и политике правительства»¹²;

Теда Скокпол: «Быстрые, базовые преобразования социальной и классовой структур общества путем переворотов снизу»¹³;

Энтони Гидценс: «Захват государственной власти путем насилия, совершаемый лидерами массового движения, полученная при этом власть используется в дальнейшем в целях инициации радикальных социальных реформ»¹ .

В отличие от П. Штомпки, Роберт Либман¹³ вводит иную классификацию подходов к исследованию революции. Исходной точкой, от которой Либман выстраивает свою аргументацию, является тезис о том, что теория революции К. Маркса — базовая для социологии революции, и многие современные концепции являются в той или иной степени производными

⁹ Гарр Т.Р. Почему люди бунтуют? СПб.: Питер, 2005. С. 43.

¹⁰ Brinton С. Anatomy of Revolution. N.Y.: Harper and Row, 1965. P. 4.

¹¹ AyaR. Theories of Revolution Reconsidered: Contrasting Models of Collective Violence II Theory and Society.
1979. №8. P 44.

¹² Huntington S.P. Political Order in Changing Societies. New Haven: Yale University Press, 1968. P. 264.

¹³ Skocpol Th. States and Social Revolutions: A Comparative Analysis of France, Russia and China. Cambridge,
Cambridge University Press, 1979. P. 4.

¹⁴ Гидденс Э. Социология. M.: Эдиториал УРСС, 1999. С. 568.

¹⁵ Liebman R.C. Revolution I Encyclopedia of Sociology. Vol. 3 / E.F. Borgatta, M.L. Borgatta. N.Y.: Macmillan,
1992. P. 1672-1676.

именно от нее. Основой социологии революции Маркса являются три принципиальных концепта:

Революции вызваны исторической необходимостью. Революционная ситуация - следствие противоречий между производительными силами и производственными отношениями в условиях определенного способа производства.
Их неотъемлемой частью является конфликт между доминирующим социальным классом и новым «восходящим» с уже сформированным классовым сознанием.
Революции основательно меняют отношения между различными классами, что в свою очередь приводит к существенным изменениям в экономических отношениях или, говоря словами Маркса, завершаются переходом от одного способа производства к другому.

Большинство современных исследователей феномена революции в позитивном или негативном смысле находятся под влиянием обозначенных теоретических положений, пытаясь их доказывать, углублять или опровергать. Их работы объединяет во многом общая логика исследования, присутствующая также в трудах самого Маркса, при которой последовательно рассматриваются:

Социальные условия, в которых проявилась революция. Одни авторы указывают на тот факт, что наиболее значительные современные революции происходили в аграрных обществах, что капиталистическая модель на сегодняшний день является достаточно устойчивой и не подверженной резким социальным трансформациям. Другие делают акцент на том, что успеху революций способствует политический кризис внутри страны, спровоцированный давлением международного соперничества, поражением в войне, финансовым кризисом, невыгодным положением в международном политическом процессе и т.д.

Отличительные черты вовлеченности в революционный процесс разных социальных групп. Говоря о его «социальной структуре», авторы

рассматриваемых работ указывают на конфликт государства и элит, основанием которого служит присвоение производимого продукта. В этом случае рассматриваются так называемые «революции элит» или «революции сверху»¹⁶. Также здесь анализируется роль революционеров (Дж. Гудвин и Т. Скокпол ), горожан (Ф. Фархи ), городских рабочих, крестьян (Б. Мур , Э. Вулф ), различных объединений и союзов (Ч. Тилли ) в революционном процессе.

3. Исход революции. При рассмотрении этой проблемы дискутируется вопрос о механизмах трансформации: о том, что успешные революции совершаются новыми государственными структурами, либеральные режимы, возникающие на начальной стадии революции, оказываются неспособными противостоять контрреволюции и международному давлению и уступают место более централизованным и бюрократическим. А также поднимается вопрос об изменении структуры международных отношений и мировых рынков.

Наиболее классическим и полным представляется определение, данное в «Словаре социальных наук», изданном Джулиусом Гоулдом и Уильямом Колбом²². Автор статьи «Революция» Дж. Эрос дает несколько определений рассматриваемого социального явления, в зависимости от того, как оно используется в разных предметных областях.

Во-первых, он разводит понимание революции в социально-политическом смысле и в широком междисциплинарном. Сначала он

Goodwin J. State-Centered Approaches to Social Revolutions I Theorizing Revolutions I Ed. by J. Foran. L.: Routledge, 1997; Goodwin J. No Other Way Out: States and Revolutionary Movements, 1945-1991. Cambridge-N.Y.: Cambridge University Press, 2001.

¹⁷ Goodwin J., Skocpol 77;. Explaining Revolutions in the Contemporary Third World II Politics and Sociology. (Los
Altos). 1989. Vol. 17. №4.

¹⁸ FarhiF. States and Urban-Based Revolutions: Iran and Nicaragua. Urbana: University of Illinois Press, 1990.

¹⁹ Moore B. Social Origins of Dictatorship and Democracy: Lord and Peasant in the Making of the Modern World.
Boston: Beacon Press, 1993.

²⁰ WolfE Peasant Wars of the Twentieth Century. N.Y.: Harper and Row, 1969; Envisioning Power Ideologies of
Dominance and Crisis. Berkeley, Calif.: University of California Press, 1999.

²¹ Tilly Ck European Revolutions, 1492-1992. Oxford: Blackwell, 1993; Tilly Ck From Mobilization to Revolution.
N.Y.: Random House, 1978; Tilly Ck Revolutions and Collective Violence II Handbook of Political Science,
vol. 3. Macropolitical Theory / Ed. by F.I. Greenstein and N.W. Polsby. Reading, MA: Addison-Wesley, 1975;
Tilly Ck To Explain Political Process II American Journal of Sociology. 1995. Vol. 100. № 6.

²² A Dictionary of the Social Sciences I Ed. by J. Gould, W L. Kolb. N.Y.: The Free Press, 1964.

определяет революции как «внезапные, радикальные изменения, происходящие как в политике, так и в обществе, в ходе которых существующее правительство (так же как социальный и правовой порядок) резко, иногда насильственно замещается новым» . А затем описывает их как «изменения радикального, неполитического характера, даже если эти изменения происходят медленно и без насилия» . В качестве примера последних он приводит научную, культурную, сексуальную революции и т.д. Во-вторых, он классифицирует современные представления о революции:

Эволюционистски-оптимистические интерпретации, распространенные в XIX веке и находящие отражение сегодня в идеологиях так называемых «левых». В рамках этого подхода революция описывается как неотъемлемый инструмент прогресса, который понимается как стремление человечества к свободе, равенству, самоуправлению, общественной гармонии и т.д. Здесь Эрос выделяет также еще два течения: тех теоретиков, которые высшей целью прогресса видят всеобщее равенство и готовы использовать диктаторские методы ее достижения (ленинизм), и либеральных демократов, которые в революциях видят только средство свержения тирании для того, чтобы расчистить дорогу свободе и демократическому правительству.

Консервативно-пессимистический взгляд на революции, бытовавший после Французской революции в среде пророялистских мыслителей (феодалов и традиционалистов) и в XIX веке среди пессимистов и психологистов (Ф. Ницше, Г. Лебон), которые считали, что революции - это выброс полу-варварских, бесконтрольных деструктивных общественных эмоций. Эта позиция встречается и сегодня среди теоретиков, оценивающих это явление как регресс к примитивной ментальносте.

Научно-социологический или позитивистский подход. Здесь революции дается описательное определение, не несущее в себе никакого

²³ ErosJ.S. Revolution I A Dictionary of the Social Sciences / Ed. by J. Gould, W. L. Kolb. N.Y.: Free Press, 1964.
P. 602.

²⁴ Там же. P. 602.

оценочного содержания. В соответствии с этой теоретической позицией «внезапные, радикальные и в большей или меньшей степени насильственные изменения в социальной системе и системе управления являются революциями, только если может быть установлено, что политические движения, которые вызвали эти изменения, были поддержаны широкой социальной прослойкой»²⁵.

Противопоставление оптимистически-прогрессивному и

пессимистически-консервативному подходу (Ф. Фейто). Здесь революция проявляется как комплекс противоречий, имеющих ряд непредсказуемых следствий, на которые оказывает влияние выброс подсознательного, при них находят выражение реакционные и прогрессивные течения.

И, в-третьих, Эрос предлагает читателям определения революции, данные представителями разных идейных течений.

Либерально-демократическая теория революции базируется на концепции «естественного права» и «естественного равенства»²⁶. Соответственно, революция здесь понимается как борьба за равные права, с одной стороны, против власти традиционных абсолютистских монархий, а с другой, против привилегий аристократии.
Критика концепции «естественного права» (К.А. Сен-Симон, О. Конт, К. Маркс и марксизм). Согласно Марксу, революция, будучи неотъемлемым следствием экономических условий, подталкивается исторической необходимостью. «На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или — что является только юридическим выражением последних — с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из

²⁵ ErosJ.S. Revolution IA Dictionary of the Social Sciences I Ed. by J. Gould, W. L. Kolb. N.Y.: Free Press, 1964.
P. 603.

²⁶ Foner E. Tom Paine and Revolutionary America. N.Y.: Oxford University Press, 1976; Larkin E. Thomas Paine
and the Literature of Revolution. Cambridge: Cambridge University Press. 2005.

форм развития производительных сил эти отношения
превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной
революции. С изменением экономической основы более или
менее быстро происходит переворот во всей громадной
надстройке. При рассмотрении таких переворотов необходимо
всегда отличать материальный, с естественнонаучной точностью
констатируемый переворот в экономических условиях
производства от юридических, политических, религиозных,
художественных или философских, короче - от идеологических
форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за его
разрешение»²⁷. Позднее концепция экономически

детерминированной революции была переработана

В.И. Лениным. В его трактовке революция не просто вызывается экономическими обстоятельствами, она может произойти как следствие войн, борьбы против угнетения и буржуазии. Особую роль Ленин приписывает «профессиональным революционерам» как силе, организующей и направляющей революционное

движение .

Анархизм (П.Ж. Прудон , Ж. Сорель , П.А. Кропоткин ). Последователи этого течения критиковали революции как инструмент смены одной тирании другой, однако, привносящий в общественную жизнь некоторый элемент «справедливости». Это поступательное движение имеет своей целью «триумф справедливости» на земле.

²⁷ Маркс К. К критике политической экономии. Предисловие // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. М.:

Госполитиздат, 1959. Т. 13. С.7. ²⁸См.: Ленин В.И. Государство и революция: Учение марксизма о государстве и задачи пролетариата в

революции // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 33. М.: Издательство политической литературы,

1974.

²⁹ Прудон П.Ж. Что такое собственность или исследование о принципе права и власти; Бедность как
экономический принцип; Порнократия, или Женщины в настоящее время. М.: Республика, 1998.

³⁰ См.: Климов И.А. Теория социальных мифов Жоржа Сореля // Социологический журнал. 2002. №1.

³¹ Кропоткин П.А. Взаимопомощь как фактор эволюции. М.: Самообразование, 2007.

4. Свободные от оценок определения, данные социологами и

представителями политической науки. К. Мангейм утверждает, что революция разрушает государство в том виде, в каком оно существовало прежде, поскольку оно определяется в первую очередь наличием у отдельной социальной группы монополии на «легитимное насилие», а после революции она перераспределяется ~. П.А. Сорокин описывает революцию как «относительно неожиданное, быстрое и насильственное изменение устаревшего официального порядка, за которым стоят отдельные социальные группы или институты, и представляющей его системы ценностей»³³, как следствие усугубляющегося разрыва между официальным законом группы и неофициальными взглядами на закон отдельных ее представителей. В понимании К. Бринтона, революция — это «значительный переворот в прежде стабильных обществах», «радикальное и быстрое замещение одной группы, ответственной за проведение целостной политики на определенной территории, другой»³⁴. А Д.В. Броган определяет революцию, как «свержение существующего практического порядка, не просто замещение одного Амурата другим, а замещение одной социальной, религиозной, политической системы другой»³⁵. Говоря о самом концепте «революции», Броган утверждает, что, несмотря на известность этого феномена со времен античности, институционализированную форму он приобретает лишь после Американской революции, когда Декларация независимости стала основой «новой революционной доктрины».

^j2 См.: Мангейм К Идеология и утопия // Мангейм К. Диагноз нашего времени. М„ Юрист, 1994. ³³ Sorokin P. Society, Culture and Personality. N.Y.: Harper and Brothers, 1947. P. 481. ⁱ⁴Brinton C. The Anatomy of Revolution. N.Y.: Vintage Books, 1965. P. 212

Первый турецкий султан (1360—1389 гг.) - Прим. авт. ³⁵BioganD.W The Price of Revolution. N.Y.. Harper, 1966. P. 1.

Исходя из приведенных выше определений революции можно отметить, что ряд из них является социологическим, а следовательно данный феномен может быть изучен с научной точки зрения. Несколько поколений исследователей занимались рассмотрением этой проблематики, однако можно ли говорить о том, что сложилась некая теоретическая традиция? При описании тематической дисциплины «социология революции» в большинстве случаев прибегают к классификации теорий в соответствии с временной последовательностью, выделяя иногда три, а иногда четыре поколения ученых. Но кроме этого, можно говорить о том, что в этой предметной области, с одной стороны, сложились интеллектуальные течения, а с другой, возникали достаточно оригинальные теории. Утверждение же «социологии революции» в качестве самостоятельной дисциплины возможно не только исходя из того, что входящие в ее корпус концепции имеют один объект, но также важно относительное сходство предметов. Это в свою очередь может быть подвергнуто историко-социологическому анализу.

Для того чтобы определить, насколько близки предметы концепций, составляющих основу «социологии революции», следует отобрать либо работы, являющиеся наиболее значимыми в определенном интеллектуальном течении, либо же титульные для всей тематической области. К числу таковых мы отнесли «Социологию революции» П. Сорокина (1925), «Естественную историю революции» Л. Эдвардса (1927) и «Государства и социальные революции» Т. Скокпол (1979). Работа Сорокина представляет оригинальную версию бихевиоризма, Эдвардса - методологическую программу Чикагской школы, а Скокпол — структурализма. Они находятся в отношениях минимального взаимного влияния, что прослеживается и по цитированию, и по идейным истокам.

Для эффективного и методически грамотного сравнительного анализа концепций революционного процесса следует прежде всего обозначить характеристики исследуемого объекта в теориях рассматриваемых авторов. Определение объекта исследования является во многом базовым

компонентом, позволяющим сопоставить разные концепции и выявить их теоретическую направленность.

Проведя тщательный анализ смыслового наполнения термина «революция», определением в большей или меньшей степени адекватным самому явлению Сорокин назвал формулировку И. Бауэра: «Революция есть смена конституционного общественного порядка, совершенная насильственным путем»*'⁶. В своей основной работе, посвященной данной теме, он отказывается давать определение этого явления, полагая что, следуя методологии естествоиспытателя - отобрав и изучив ряд революций различных времен — он сможет лучше описать сам исследуемый феномен . Но, тем не менее, в англоязычном сборнике его работ «Общество, культура, личность» («Society, Culture and Personality» (1947)) можно найти его собственную интерпретацию, которая была приведена выше. А в другом месте он выделяет характерные черты революции.

«Революция означает смену в поведении людей, их психологии, идеологии, верованиях и ценностях»;
«Революция знаменует собой изменение в биологическом составе населения, его воспроизводства и процессов отбора»;
Революция — это «деформация всей социальной структуры общества»;
«Революция привносит с собой сдвиги в фундаментальных

социальных процессах» . Л. Эдварде определяет революцию как «изменение, осуществленное не обязательно силовым путем или насильственно, в ходе которого одна

система законности прекращает свое существование и возникает другая» .

Т. Скокпол, разводя понятия политической и социальной революции, дает им следующие определения. Социальные революции — это «быстрые, базовые изменения общественного порядка и классовых структур; они

³⁶ Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат, 1992. С. 268.

³⁷ Сорокин П. Социология революции. М.: Территория будущего, 2005. С. 31.

³⁸ Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат, 1992. С. 269-270.

³⁹ Edwards L.P. The Natural History of Revolution (Second Ed.). Chicago: University of Chicago Press, 1970. P. 2.

сопровождаются и отчасти осуществляются через восстание снизу. Социальные революции отличаются от других вариантов конфликтов и трансформационных процессов, прежде всего, комбинацией следующих обстоятельств: одновременное изменение социетальных структур и классовое восстание, и одновременная политическая и социальная трансформация» . Политической же революцией Скокпол называет «изменение политических, но не социальных структур, и они не обязательно сопровождаются классовым конфликтом»⁴¹. В ее интерпретации социальной революцией может называться только совпадение и последующее взаимное усиление политических и социальных структурных изменений в обществе в условиях борьбы между классами. В обратном случае произошедшее событие будет иметь другое название - восстание (даже в том случае, если оно успешное, и если в процесс были вовлечены массы, но не произошло структурное изменение). Другой процесс, например, индустриализация, изменяет социальные структуры, но не приводит к стремительному изменению структур политических.

Актуальность темы исследования

Проблематика социальных изменений остро стоит перед нынешним поколением исследователей общественной жизни. Требуются концепции, позволяющие ориентироваться в трансформирующемся обществе, в условиях становления новых правил взаимодействия отдельных элементов и подсистем внутри видоизменяющейся социальной структуры. Данная потребность особенно ощутима в странах, не так давно переживших кризис, связанный с резкими и в некоторых случаях болезненными социетальными изменениями. Посткоммунистические общества вынуждены вырабатывать новые стратегии своего функционирования, основываясь на понимании того, что каждая социальная система находится в состоянии постоянного становления и изменения, и что необходимо анализировать явления,

⁴⁰ Skocpol Th. States and Social Revolutions. Cambridge: Cambridge University Press, 1979. P. 4.

⁴¹ Там же. P. 4.

относящиеся как к структурному, так и процессуальному измерению социальной жизни.

Всевозможные исторические сдвиги, изменения политического курса, другие социальные потрясения вызывают у общественности и специалистов интерес к проблемам специфики протекания и логики функционирования революционных процессов. В связи с этим необходима научная база для разработки адекватных методов анализа ситуации. В первую очередь нужно знать причины и специфику процесса, повлекшего за собой дестабилизацию всей системы.

Для сегодняшней ситуации в России этот вопрос немаловажен, ведь кризис 80-90-х годов XX века обладал всеми отличительными чертами революции: он стал коренным переворотом в жизни общества, привел к ликвидации предшествующего общественно-политического строя и установлению новой власти⁴². В связи с этим возникает необходимость анализа работ, конституирующих такое теоретическое направление, как «социология революции».

Обращаясь к работам по названной тематике, важно понимать, что, несмотря на методологические расхождения, в целом они составляют некое интеллектуальное течение, которое поддается теоретическому исследованию.

В этой работе мы последовательно рассмотрим взгляды трех представителей разных теоретико-методологических течений в социологии революции. Сначала мы обратимся к работам классиков социологии революции Питирима Александровича Сорокина и Лайфорда Патерсона Эдвардса. «Социология революции» Сорокина (1925) и «Естественная история революции» Эдвардса (1927) составили интеллектуальный базис, от которого впоследствии отталкивались многие исследователи, такие как К. Бринтон, Ф. Гросс, Ч. Джонсон, Дж. Питти и др. Л. Эдвардса, П.А. Сорокина, К. Бринтона, Ф. Гросса, Д. Иодера, С. Неймана и Дж. Питти в

⁴² См.: Российское общество как новая социальная реальность / Россия реформирующаяся. Ежегодник // Отв. ред. М.К. Горшков. Вып. б. М.: Институт социологии РАН, 2007; Изменяющаяся Россия в зеркале социологии / Под ред. М.К. Горшкова, Н.Е. Тихоновой. М.: Летний сад, 2004.

большинстве случаев относят к одному поколению теоретиков, изучавших феномен революции. Они способствовали формированию общей социологической теории революции, превращению социологии революции в отдельную дисциплину. Они разработали методологические критерии и подходы становящейся области исследования, предприняли попытки выдвижения гипотез о существовании различного рода индикаторов революционного процесса и специфики его развития. Далее мы изучим работу Теды Скокпол «Государства и социальные революции» (1979), которая на протяжении последних десятилетий оказывает определяющее воздействие на обозначенное направление в социологии, задает методологические и теоретические ориентиры для проведения исследований в этой области.

Степень научной разработанности темы исследования

Значительное развитие социология революции получила в США. Начиная с середины 20-х годов XX века, там появляются работы, в которых анализу подвергаются различные институциональные, структурные и динамические особенности кризисных обществ, переживающих революционные изменения. «Социология революции» П. Сорокина - работа, давшая название всему направлению, - появляется в США в 1925 году.

Спустя два года после издания сорокинской «Социологии революции» выходит в свет книга Л. Эдвардса «Естественная история революции» (1927). В 1936 году публикуется работа Эмиля Ледерера «О революциях»⁴³. В 1938 году появляется работа Крейна Бринтона «Анатомия революции»⁴⁴, в которой излагаются практически аналогичные базовые тезисы, озвученные одиннадцать лет до этого в «Естественной истории революции». Работа Бринтона на долгие годы становится главной в данной предметной области. Джордж Питти опубликовал книгу «Революционный процесс»⁴⁵ также в 1938

⁴³ Lederer Е. On Revolutions II Social Research. 1936. III.

⁴⁴ Brinton С The Anatomy of Revolution. N.Y: W.W. Norton, 1938.

⁴⁵ Pettee G.S. The Process of Revolution. N.Y.: Harper & Brothers, 1938.

году. В 1940-е - первой половине 1950-х гг. минувшего столетия данная тема не была особо популярной. Только с конца 1950-х гг. наблюдается новый всплеск интереса к социологической теории революции. Подобное интеллектуальное оживление прежде всего следует связывать с общим ростом социальной напряженности в Западной Европе и США, проявившимся впоследствии в студенческих волнениях 1960-х гг. В это время одно за другим появляются новые исследования. Среди них следует прежде всего назвать такие, как «К теории революции» (1962) Джеймса Дэвиса⁴⁶, «Почему люди бунтуют» (1970) Тэда Роберта Гарра⁴⁷, «Революционное изменение» (1966) Чалмерса Джонсона⁴⁸, «Теория коллективного поведения» (1963) Нейла Смелзера⁴ , «Политический порядок в трансформирующихся обществах» (1968) Самуэля Хантингтона³⁰, «Революции и коллективное насилие»⁵¹ (1975) и «От мобилизации к революции» (1978) " Чарльза Тилли. Названных теоретиков в литературе относят ко второму поколению социологов революции³³. К третьему поколению причисляют Гарри Экштейна («Этиология внутренней войны»⁵⁴(1965)), Энтони Обершаля («Растущие экспектации и политический беспорядок»⁵³ (1969)), Эдварда Мулл ера («Применимость теории возможности к анализу политического насилия» (1972)), Барбару Салерт («Революции и революционеры»³⁷ (1976)), Теду Скокпол («Объясняя

⁴⁶ DaviesJ.C. Toward a Theory of Revolution II American Sociological Review. 1962. №27.

⁴⁷ Гарр T.P. Почему люди бунтуют? СПб.: Питер, 2005.

⁴⁸ Johnson Ch Revolutionary Change. Boston: Little, Brown and Co., 1966.

⁴⁹ Smelser N.J. Theory of Collective Behavior. N.Y.: Free Press, 1963.

⁵⁰ Huntington S P. Political Order in Changing Societies. New Haven: Yale University Press, 1968.

⁵¹ Tilly Ch. Revolutions and Collective Violence II Handbook of Political Science. Vol. 3. Macropolitical Theory /
Ed. by F.I. Greenstein, N.W. Polsby. Reading, MA: Addison-Wesley, 1975.

⁵² Tilly Ch From Mobilization to Revolution. N.Y.: Random House, 1978.

⁵³ Golds tone J. Theories of Revolution: The Third Generation II World Politics (Princeton). 1980. Vol.32. №3;
Современная западная социология: Словарь. М.: Политиздат, 1990; GoldstoneJ. Towards a Fourth
Generation of Revolutionary Theory II Annual Review of Political Science. 2001. №4.

⁵⁴ Eckstein H. On the Etiology of Internal Wars II History and Theory. 1965. Vol. 4. № 2.

⁵⁵ Oberschall A Rising Expectations and Political Turmoil II Journal of Development Studies. 1969 (October).
Vol. 6.№1.

⁵⁶ Midler E.N. A Test of a Partial Theory of Potential for Political Violence II American Political Science Review.
1972. Vol. 66.

⁵⁷ Salert B. Revolutions and Revolutionaries: Four Theories. N.Y.: Elsivier, 1976.

революции: в поисках социально-структуралистского подхода»⁵⁸ (1976), «Государства и социальные революции»³⁹ (1979)) и др. Новый всплеск интереса к этой проблематике возник в конце 80-х годов XX в. Это связано в основном с волной прокатившихся социальных трансформаций как в Европе, так и в Азии и Африке, вызванных распадом советского лагеря, кардинальными изменениями в структурах государств, их внутри- и внешнеполитических ориентациях. Джек Голдстоун в своей статье «О четвертом поколении революционной теории»⁶⁰ перечисляет исследователей, которые в рамках данного направления изучали трансформационные процессы в разных регионах: в Африке - Дж.С. Мигдал⁶¹ и В. Цартман⁶², в Восточной Европе - И. Бэнак⁶³, Дж. Линц и А. Степан⁶⁴, на Ближнем Востоке - Н.Р. Кедди⁶⁵ и в' Латинской Америке - Т. Викхем-Кроули⁶⁶. Если же говорить в первую очередь не об- анализе конкретных случаев, а о теоретическом аспекте, то здесь следовало бы назвать уже упомянутого Джека Голдстоуна⁶⁷, а также Джефри Гудвина ⁶⁸ и Джона Форана⁶⁹.

⁵⁸ Skocpol Тії Explaining Revolutions: in Quest of a Social-Structural Approach II Uses of Controversy in
Sociology I Ed. by L.A. Coser, O.N. Larsen. N.Y.: Free Press, 1976.

⁵⁹ Skocpol Th States and Social Revolutions: a Comparative Analysis of France, Russia and China. Cambridge:
Cambridge University Press, 1979.

⁶⁰ Goldstone J. Towards a Fourth Generation of Revolutionary Theory II Annual Review of Political Science. 2001.
№4.

⁶¹ Migdal J.S. Strong Societies and Weak States: State-Society Relations and State Capabilities in the Third World.
Princeton, NJ: Princeton University Press, 1988; State Power and Social Forces: Domination and Transformation
in the Third World / Ed. by J.S. Migdal, A. Kohli, V. Shue. N.Y.: Cambridge University Press, 1994.

⁶² Zartman W.I Collapsed States: the Disintegration and Restoration of Legitimate Authority. Boulder, CO: Lynne
Rienner, 1995.

⁶³ Eastern Europe in Revolution I Ed. by I. Banac. Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 1992.

⁶⁴ LinzJ.J., Stepan A. Problems of Democratic Transition and Consolidation: Southern Europe, South America and
Post-Communist Europe. Baltimore, MD: Johns Hopkins University Press, 1996.

⁶⁵ KeddieN.R. Debating Revolutions. N.Y.: N.Y. University Press, 1995; KeddieN.R. Iran and the Muslim World:
Resistance and Revolution. N.Y.: N.Y. University Press, 1995.

⁶⁶ Wickham-Ci owley T. Exploring Revolution: Essays on Latin American Insurgency and Revolutionary Theory.
Armonk, N.Y.: Sharpe, 1991; Wickham-Crowley T. Guerrillas and Revolution in Latin America. Princeton, NJ:
Princeton University Press, 1992.

⁶⁷ Goldstone J. Revolution and Rebellion in the Early Modern World. Berkeley: University of California Press,
1991; Revolutions of the Late Twentieth Century I Ed. by J. Goldstone, T. Gurr, F. Moshiri. San Francisco:
Westvievv Press, 1991.

⁶⁸ Goodwin J No Other Way Out: States and Revolutionary Movements, 1945-1991. Cambridge: Cambridge
University Press, 2001.

⁶⁹ The Future of Revolutions: Re-thinking Radical Change in the Age of Globalization I Ed. by J. Foran. L.: Zed
Press, 2003; Theorizing Revolutions I Ed. by J. Foran. L.-N.Y.: Routledge, 1997; Foran J. Fragile Resistance:
Social Transformation in Iran from 1500 to the Revolution. Boulder, CO: Westview Press, 1993.

Попытки систематизации теоретических подходов в социологии революции предпринимались Дж. Голдстоуном⁷⁰ и Дж. Фораном⁷¹. Типологизация Голдстоуна, имеющая временные основания, заключает в себе также некоторые парадигмальные характеристики. Он выделял три направления: школу естественной истории (Л. Эдварде, Дж. Питти, К. Бринтон), «общие теории» революции (Дж. Дэвис, Н. Смелзер, Ч. Джонсон, С. Хантингтон, Т. Гарр) и поколение структуралистских моделей (Дж. Пейдж, Ч. Тилли, Т. Скокпол).

В России со второй половины позапрошлого века, и особенно с 1860-х гг., активизируется процесс исследования общественных явлений как с социально-философской, так и научно-социологической точки зрения. Социальные науки распространяют свое влияние в России среди широких слоев образованной общественности. Появляются различные социологические школы, разрабатываются теории, проводятся эмпирические исследования. В период с 1869 по 1922 гг. в России по подсчетам И.А. Голосенкобыло опубликовано 2295 научных работ по социологической (или смежной с ней) проблематике ". Какое же место занимала социология революции в российском обществоведческом дискурсе того времени?

Исключив чисто идеологические работы, а также многочисленные публицистические свидетельства плачевного положения народа в дореволюционной России, можно выделить весьма небольшой круг текстов, касающихся анализа революции как социального феномена. Среди тех, кто писал о революции хотя бы в отдельных параграфах своих работ «с социологической точки зрения», можно назвать М.А. Бакунина, Н.А. Бердяева, Л.М. Блюменталя, М.М. Бордкина, С.Н. Булгакова, Г.М. Вырубова, М.И. Гернета, Р.В. Иванова-Разумника, И.Н. Изошипова, А.А. Исаева, Н.И.' Кареева, П.А. Кропоткина, В.И. Ленина, К.Н. Леонтьева,

⁷⁰ GoldstomJ. Theories of Revolution: The Third Generation II World Politics (Princeton) 1980. Vol. 32. № 3.

⁷¹ ForanJ. Theories of Revolution Revisited: Toward a Fourth Generation? II Sociological Theory. 1993. Vol. 11.
№ 1.

⁷² Голосенка И А. Социологическая литература России второй половины XIX - начала XX века. М.: Онега,
1995.

В.П. Осипова, Г.В. Плеханова, Г.И. Поршнева, Н.А. Рожкова, В.В. Розанова, В.Н. Сперанского, П.Б. Струве, Е.Н. Тарновского, П.Н. Ткачева, М.И. Туган-Барановского, С.Л. Франка, В.М. Чернова, И.Н. Шипова.

В работах вышеназванных авторов проводился анализ революции по нескольким основаниям: рассматривалась роль масс в процессе изменения социальной действительности, связанные с этим социально-психологические моменты, влияние аномических процессов на функционирование общества и жизнедеятельность отдельных индивидов, изучалась специфика протекания данных процессов, взаимосвязь с социокультурными основами общества, интерпретировались идеологические работы революционных лидеров.

Как уже отмечалось выше, проблематика изучения революции как социального феномена (с научно-социологической точки зрения) была недостаточно популярна в интеллектуальной среде дореволюционной России. И даже объективно небольшой сегмент собственно исследовательских работ, имевшихся в данной области, был в различной степени определен идеологическими установками их авторов.

Особое место в исследованиях, посвященных революции, занимал анализ исторического опыта других (прежде всего западноевропейских) стран. Французская революция стала наиболее обсуждаемым объектом интеллектуального дискурса в рамках данной тематики. В частности, большое внимание этому историческому событию уделил в своем творчестве П.А. Кропоткин (1909) . Однако вплотную к данной проблеме подходил еще Н.Г. Чернышевский. Изучив историю французской революции, он приходит к выводу о цикличности революционного процесса, о том, что его откат на поздних стадиях неизбежен. Данную концепцию Чернышевский систематически разрабатывал в ежемесячных обзорах «Политика» (1859-1862), «Примечания к «Основаниям политической экономии» Д.С. Милля» (1860), «Очерки политической экономии (по Миллю)» (1861), в романах «Что делать?» (1863) и «Пролог» (1867-1869), указывая на закономерность смены

⁷³ Кропоткин П.А. Великая французская революция. 1789-1793. М.: Наука, 1979.

«кратких периодов усиленной работы», благородного порыва временами реакции, периодами застоя. В свете той же цикличности он рассматривал и начинающуюся борьбу за социализм.

В советское время понятию «социальная революция» приписывалось по
преимуществу идеологическое значение, а сам этот феномен изучался в
рамках исторического материализма. Научные разработки западных авторов
оставались закрытой темой для широкого круга отечественных
исследователей. Можно назвать специалистов, которые в рамках критики
западных концепций излагали их основные принципы. Среди этих ученых
необходимо прежде всего упомянуть имена Б.А. Чагина⁷⁴, Ю.А. Красина⁷⁵,
М.Л. Гавлина , Л.А. Казаковой, Л.Ф. Евменова , A.M. Ковалева ,
С.Э. Крапивенского⁷⁹, И.В. Розенфельда⁸⁰, М.А. Селезнева⁸¹,

М.В. Максимова⁸², М.Л. Тузова⁸³ и Б.Г. Сафронова⁸⁴.

Несмотря на то, что последние двадцать лет отечественные исследователи активно изучают социальную действительность, разрабатывают методологическую и теоретическую базу для этого, осваивают опыт зарубежных коллег, в российской социологической традиции по-прежнему остаются белые пятна. Социология революции относится к числу таких областей, которые весьма плодотворно развивались в зарубежных странах, особенно в США, и практически отсутствовали до

⁷⁴ Чагин Б.А. Ленин о роли субъективного фактора. Л.: Лениздат, 1967.

⁷⁵ Красин Ю.А. Ленин, революция, современность. М: Наука, 1967; Красин Ю.А. Революцией устрашенные.
М.: Политиздат, 1975; Красин Ю.А. Революция и социальный прогресс. Критические очерки буржуазных
концепций социальных революций. М.: Прогресс, 1980.

⁷⁶ Гавлин М.Л., Казакова Л.А. Современные буржуазные теории социальной революции. М.: Наука, 1980;
Казакова Л.А., Гавлин М.Л. Великий октябрь и буржуазная «социология революции». М.: Наука, 1987.

Чехословацкий ученый, публиковавшийся на русском языке.

⁷⁷ Е&меновЛ.Ф. Диалектика и революция. Минск: Вышэйшая школа, 1969.

⁷⁸ Ковалев A.M. Социальная революция. М.: Высшая школа, 1969.

⁷⁹ Крапивенский С.Э. К анализу категории «социальная революция». Волгоград: Волгогр. ком. по печати,
1971; Крапивенский С.Э. Парадоксы социальных революций. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1992.

⁸⁰ Розенфельд И.В. Критика взглядов американских социологов революции на детерминацию
революционного сознания // Социальная детерминация познания. Тарту: ТГУ, 1982.

¹ Селезнев М.А. Социальная революция. M.: Изд-во МГУ, 1971.

⁸² Максимов М.В. О некоторых особенностях современной буржуазной «социологии революции» // Философские науки. 1984. №4.

Тузов М.Л. Социальная революция в интерпретации буржуазной социологии революции // Философские

проблемы теории социальной революции: Сборник. Казань: КГУ, 1984.

⁴ Сафронов Б.Г Формирование концепции политической революции у французских социалистов-утопистов

⁴ Сафронов Б.Г. Формирование концепции политической революции у

//Теория революции. История и современность. М.: Изд-во МГУ, 1984.

недавнего времени в России. Следовательно, едва ли приходилось говорить о методологических течениях внутри самой теоретической области. Так, Н.С. Розов* в своей статье «Стагнация социологии как выражение общего недуга российского обществознания» связывает слабую разработанность исторической социологии с комплексной проблемой российской социологии, заключающейся в том, что «действуют факторы конфликтной поляризации «качественников» и «количественников», отсутствия ярких образцов исследований (блестящие классические работы Баррингтона Мура и Теды Скочпол о случаях социальных революций до сих пор не переведены и мало кому известны), общее недоверие гуманитариев к логике и логическим методам анализа причинности»⁸⁵.

В российских источниках едва ли можно найти хотя бы краткое описание взглядов Л. Эдвардса. Его фамилия наряду с фамилией Сорокина* фигурирует во всех справочных изданиях, где его относят к основоположникам социологии революции, однако в них полностью отсутствует раскрытие сути его концепции. Описание некоторых сегментов работы Эдвардса можно найти только на страницах книги Г.С. Батыгина «Лекции по методологии социологических исследований» и в его статье «Власть и интеллектуалы» .

С творчеством П. Сорокина отечественные социологи знакомы гораздо лучше. Большое число его работ сегодня издано на русском языке. В частности, в 2005 году вышла в свет и «Социология революции». Однако до настоящего момента обстоятельного историко-критического анализа, посвященного непосредственно теории революции Сорокина, не публиковалось.

Имя Т. Скокпол известно в российской социологии скорее как одно из тех, что принято упоминать, говоря о степени разработанности тем, относящихся к политической и исторической социологии, а также к

⁸⁵ Розов Н.С Стагнация социологии как выражение общего недуга российского обществознания //
<>

⁸⁶ Батыгин Г.С Лекции по методологии социологических исследований. М: Аспект Пресс, 1995;
Батыгин Г.С. Власть и интеллектуалы // Вестник РУДН. Серия - Социология. 2008. № 3.

социологии социальных изменений. Несмотря на большой интерес к работам этого автора в англоязычной социологической литературе, на русском языке нет переводов ее работ, а небольшие критические обзоры можно найти только в книге Н.С. Розова «Философия и теория истории» и в реферате

3. Кагановой «Скокпол Т. Историческое воображение в социологии» .

Среди современных исследователей революционного процесса следует назвать также В. May и И. Стародубовскую, опубликовавших книгу «Великие революции. От Кромвеля до Путина» , и А. Магуна, автора работы «Отрицательная революция: к деконструкции политического субъекта»⁹⁰.

Методология исследования

В качестве базового аналитического средства в работе используется методология истории социологии, ориентированная на концептуальную реконструкцию, обобщение и сопоставление работ по определенной тематике. Основные принципы данной методологической стратегии позволяют дать базовое описание конкретных теоретических блоков исследований с последующей интерпретацией и возможностью применения к различным эмпирическим случаям.

Объектом диссертационной работы являются концепции социологии * революции, находящиеся в минимальной зависимости друг от друга и представляющие отдельные теоретико-методологические течения в рамках обозначенной предметной области.

Розов Н.С. Философия и теория истории. Кн. 1. Пролегомены. М.: Логос, 2002. С. 230-251.

⁸⁸ Каганова 3. Реф.: Скокпол Т. Историческое воображение в социологии (Skocpol Тії. Sociology's Historical
Imagination. - The Classical Tradition in Sociology: The American Tradition I Ed. by J. Alexander, etc. L.: Sage,
1997. Vol. IV.) II Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 11 -
Социология. Реферативный журнал. 2001. № 1. С. 22-28.

⁸⁹ May В., Стародубовская И. Великие революции. От Кромвеля до Путина. М.: Вагриус, 2001.

Магун А.В. Отрицательная революция: к деконструкции политического субъекта. СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2008; Магун А.В. Революция против революции // Политические исследования. 2002. № 3.

Предмет исследования - концептуальные основания социологии революции, обнаруживаемые в работах, находящихся в минимальной интеллектуальной зависимости, а также специфические теоретические построения и методологические принципы, являющиеся характерными для отдельных течений внутри данной области социологической науки.

Цель и задачи исследования

Целью данной работы является поиск базовых концептуальных принципов, конституирующих проблемное поле социологии революции, и раскрытие возможностей этого теоретико-методологического направления при анализе социальных трансформаций.

Для достижения данной цели был поставлен ряд следующих задач:

Рассмотреть комплекс определений понятия «революция», релевантных социологической перспективе;
Выделить социологические концепции социальной революции, представляющие независимые теоретико-методологические течения;
Рассмотреть отдельные методологические течения в рамках социологии революции на примере этих концепций и найти объединяющие их базовые принципы и системы аргументации;
Изучить подход к исследованию революции с позиции бихевиоризма на примере работы «Социология революции» П. Сорокина;
Обнаружить отдельные характерные черты исследовательской программы Чикагской школы в работе Л. Эдвардса «Естественная история революции», выявить типичные для социологии революции в целом и специфические черты концептуализации названной проблемы в данной книге.
Описать особенности структуралистского подхода к анализу революционного процесса на примере работы Т. Скокпол «Государства и социальные революции».

Сравнить концепции и выявить общее в теоретико-методологических подходах к анализу революций, позволяющих отнести их к социологии революции как подразделу социологии;
Доказать, что специфичность конкретных подходов не является основанием для того, чтобы говорить о выделении их из рассматриваемого нами теоретико-методологического направления.

Научная новизна исследования

В диссертации предпринята попытка на примере работ трех авторов -П. Сорокина, Л. Эдвардса и Т. Скокпол - обозначить специфичность социологии революции как самостоятельного теоретико-методологического направления, характеризующегося рядом особенностей (отличающих его от подходов к изучению революции, используемых в других областях социально-гуманитарного знания).

Рассмотрен комплекс определений понятия «революция» и выделены те из них, которые являются социологическими, следовательно, было доказано, что феномен революции может выступать в качестве объекта социологического исследования.

Были выявлены основные параметры, позволяющие говорить о социологии революции как о специальной социологической теории, имеющей свою методологию, а также особенные методические подходы, указывающие на дифференциацию в рамках данного теоретико-методологического направления.

Подробно проанализированы, реконструированы и систематизированы ранее недостаточно изученные исследования по проблематике социологии революции П. Сорокина, Л. Эдвардса и Т. Скокпол. Был аргументирован вывод о том, что произведения названных авторов, представляя собой независимые друг от друга комплексы научных изысканий, содержат ряд сходных концептуальных наработок, которые в свою очередь являются

основополагающими* для всего теоретико-методологического направления; социологииреволюции.

Были сформулированы базовые концептуальные установки социологии революции:

в большинстве случаев в ней используется метод сравнительной истории,

революция определяется^ как значительное социальное изменение, одновременно затрагивающее базовые институты общества, в: своей кульминации характеризующееся массовой мобилизацией и открытой борьбой основных политически активных групп,

революционный процесс рассматривается; как последовательность событий, состоящая из нескольких взаимосвязанных компонентов (нагнетание социальной и> политической! напряженности, дисфункции; институтов, активная революционная: фаза; характеризующаяся политической;борьбой и массовой политической» ангажированностью,, исход революции - террор),

- революционная ситуация имеет свои индикаторы, которые' могут быть
операционализированы (критические изменения в: функционировании
общественных институтов, работе механизмов социального контроля,
системах коллективных представлений и поведенческих установок),

- причины* революции в разных концепциях представляются, в
соответствии с методологическими* ориентациями авторов: от угнетения
базовых потребностей до структурных противоречий глобального масштаба,

исход революции видится через восстановление и усиление.институтов социального¹ контроля, а следовательно, через террор,

выделение агентов революционного процесса зависит от теоретической оптики автора: от интеллектуалов и политических элит до крестьянства.

Положения, выносимые на защиту

Социология революции предлагает теоретико-методологический подход к изучению радикальных социально-трансформационных процессов, отличающийся от подходов, используемых в рамках истории, философии, политической публицистики. Исторический взгляд на революцию, сохраняющий присущие ему специфические критерии научности, характеризуется рассмотрением каждой отдельной революции как уникального явления, вызванного уникальными причинами, в том числе действиями «великих исторических личностей», политических лидеров и т.п. Основой его является «идиографический» метод. Социально-философские концепции, как правило, сосредоточиваются на выявлении сущностно-смыслового и целевого измерения в феномене революции, помещаемом в то же время в более широкий контекст рассуждений о направленности и логике общественного развития. Для работ, относящихся к публично-идеологическому дискурсу, типичной является позиция, в соответствии с которой их авторы либо критикуют конкретные революции, либо пытаются их вдохновлять и обосновывать. Политико-публицистические и многие социально-философские интерпретации революции носят выраженный «оценочный» характер, сохраняя связь с теми или иными этико-мировоззренческими системами и идеологическими доктринами.
Социология революции нередко методологически самоопределяется в русле исторической социологии, и потому придает значение исследованию конкретных особенностей протекания радикально-трансформационных процессов в разных странах, в различные эпохи. Вместе с тем она ориентируется прежде всего на описание революции как сложного комплекса «типических» социальных событий, в связи которых проявляется ряд подлежащих обнаружению закономерностей. Таким образом, социология революции реализует «номотетическую» стратегию при исследовании собственного объекта. Причем закономерности, которые пытается формулировать социология революции, носят не спекулятивный характер, но

могут быть подвергнуты корректной эмпирической верификации и операционализации. В этом смысле современная социология революции ориентируется на стандарты научного вывода, свойственные социологическим теориям «среднего уровня», и предполагающие выдвижение гипотез, потенциально подтверждаемых или фальсифицируемых в процессе методологически оснащенного сбора и анализа опытных данных.

У социологии революции есть собственные объект и предмет исследования. Объект можно обнаружить при анализе определений данного социального процесса в концепциях, относящихся к данной тематической области, - радикальные, в большей или меньшей степени насильственные изменения в социальных структурах и институтах, в том числе институтах власти, легальности, экономики, культуры и т.д. Предметом же социологии революции является изучение условий возникновения, индикаторов и логики протекания радикальных социальных трансформаций.
В рамках социологии революции выделяются теоретико-методологические течения, имеющие разные концептуальные истоки: психологистский неопозитивизм, базирующийся на бихевиоризме, коллективной рефлексологии и психологии массового поведения (П. Сорокин, Г. Лебон, Ч. Элвуд), школа «естественной истории», испытавшая влияние программы Чикагской школы (Л. Эдварде, Дж. Питти, К. Бринтон), «общие теории» революции (Дж. Дэвис, Н. Смелзер, Ч. Джонсон, С. Хантингтон, Т. Гарр), структуралистское направление (Дж. Пейдж, Б. Мур, Ч. Тилли, Т. Скокпол, Э. Вулф, Дж. Данн). Взгляды П. Сорокина, Л. Эдвардса и Т. Скокпол, подробно анализируемые в диссертации, иллюстрируют различные теоретико-методологические ориентации и находятся в минимальной зависимости друг от друга.
Концепции, представляющие разные теоретико-методологические течения, демонстрируют некоторые сходные решения важных исследовательских задач, стоящих перед социологией революции, что

свидетельствует об относительной зрелости последней как предметно-специализированной теории «среднего уровня»:

Революции могут быть подвергнуты каузальному анализу через эмпирическую фиксацию, сопоставление* и установление корреляций между различными группами социальных фактов (поражение в войне, международная конкуренция, эмиграция, «смещение лояльности интеллектуалов», массовая мобилизация и т.д.).

Революции не спонтанны, они обусловлены целым комплексом причин различного происхождения (структурных, психологических, экономических, геополитических и т.д.), коренящихся в историческом контексте жизни предреволюционного общества.

В развертывании любого революционного процесса можно выделить ряд этапов, имеющих специфические особенности, и сменяющих друг друга в соответствии с определенной логикой и под влиянием тех или иных общественно-исторических обстоятельств.

Революции провоцируют трансформационные процессы, однако впоследствии в значительной степени воспроизводят механизмы, типичные для функционирования социально-политических и экономических структур конкретного общества.

Теоретическая и практическая значимость работы

Результаты данного исследования могут быть использованы для разработки учебных курсов по истории социологии, политической социологии, исторической социологии и политологии, а также для анализа новейших и исторических процессов, социальной и политической динамики.

Апробация работы

Основные положения и выводы диссертационного исследования обсуждались на Второй научно-практической конференции аспирантов «Россия в современном мире: проблемы, тенденции, перспективы развития»»

(Москва - Звенигород, ИС РАН, 2006) и Научно-практической конференции ИС РАН «Молодые социологи о трансформациях в России»» (Москва -Звенигород, ИСРАН, 2005). Его результаты были изложены соискателем в ряде научных публикаций. По теме диссертации был сделан перевод фрагмента книги Л. Эдвардса «Естественная история революции».

Структура работы

Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения.

Во введении дается краткая характеристика работы, описывается актуальность избранной темы, научная новизна рассматриваемого вопроса, формулируются цель и задачи исследования, определяется структура излагаемого материала.

В первой главе рассматривается работа П. Сорокина «Социология революции», базирующаяся на методологических принципах бихевиоризма.

Вторая глава диссертации представляет собой анализ и реконструкцию социологической теории революции Л. Эдвардса, испытавшего значительное влияние исследовательской методологии Чикагской школы.

Третья глава посвящена изучению теоретических разработок и методологических оснований структуралистского подхода к изучению революций, предложенных Т. Скокпол.

В заключении предпринимается попытка систематизировать общие и специфические черты рассмотренных подходов. Обосновывается вывод о возможности отнесения социологии революции к числу самостоятельных теоретико-методологических направлений. Формулируются основные выводы, полученные в ходе исследования.

Изменение поведенческих характеристик

Рассматривая изменение поведенческих характеристик членов революционного общества, Сорокин обращает особое внимание на изменения в таких областях человеческой деятельности, как речь, реакции подчинения и властвования, трудовые рефлексы, рефлексы собственности9, половые рефлексы , религиозные, морально-правовые, конвенциональные и эстетические формы социального поведения101. Кроме этого, Сорокин останавливается отдельно на вопросе деформации психики членов революционного общества.

Речь, по мнению Сорокина, является отражением, вербализованным сопровождением человеческой деятельности. Различные социальные изменения сразу же находят свое отражение и в изменении речи членов общества. Если говорить о революционном процессе, то по изменениям речи можно сразу выявить изменения тех или иных рефлексов, а также общего социально-политического контекста. Определенный объем критики, адресованный в сторону властвующей элиты и системы социально-политического устройства страны, существует во всех обществах. Однако революционные общества демонстрируют значительное качественное усиление и количественный рост подобного рода критических выступлений. Недовольство по нарастающей начинает проявляться как в устной форме на оппозиционных митингах, собраниях, демонстрациях, так и на страницах газет, плакатов, листовок и т.д. Снимаются ограничения с речевых рефлексов. Предметом критики становятся такие объекты и сферы человеческой деятельности, которые прежде не вызывали сомнения в легитимности своего существования. Апелляция к морали и закону в этот период вызывает только иронию.

Первый революционный этап характеризуется появлением большого числа новых слов, делением словаря на «любимые» и «преследуемые» слова, а также идеологий на вдохновляющие и подвергаемые повсеместному поруганию. С наступлением второго этапа революции — этапа торможения безусловных рефлексов торможение речевых рефлексов происходит в первую очередь. Это проявляется, прежде всего, в ограничении свободы слова и свободы печати, запрещении коллективных выступлений и оппозиционных собраний. Нарушения новых запретов жестко подавляются и преследуются. Что касается словаря, то «любимое слово первого периода становится ненавидимым во второй период», то же касается и идеологий. Нормализация общественной жизни происходит тогда, когда людям «возвращается речь», которая уже естественно сдерживается реанимированными условными рефлексами.

Далее Сорокин переходит к рассмотрению структурных характеристик организации общества. Система субординации, властвования и подчинения на формальном и неформальном уровнях во время революции также изменяется. У значительной части населения отмирают рефлексы подчинения, а у представителей элиты уверенность в том, что они соответствуют своему положению, и что в целом существующий социальный порядок достоин того, чтобы его поддерживать103. Анализ расстройства системы властвования и подчинения позволяет Сорокину найти критерий, разделяющий «неглубокие» (политические) революции и «глубокие» (социальные). В качестве такого критерия определяется широта охвата революционным процессом населения: если в первом случае разрыв происходит между гражданами и агентами политической власти, то во втором система властвования и подчинения перестает нормально функционировать и в негосударственных институтах - семье, религии, трудовых отношениях, образовании и т.д.

Процесс отмирания рефлексов подчинения сопровождается падением авторитета различных субъектов власти. И чем более высокопоставленное лицо лишается авторитета, тем ближе крушение всей системы социальной организации. Наиболее критичен этот процесс для обществ, в которых государственный лидер замыкает на себе все возможные авторитеты — политический, религиозный, идеологический и т.д. Приходящая на смену старой элите новая ориентирована на осуществление своей власти, а отсутствие социального порядка и контроля становятся для этого существенным препятствием. Террор и диктатура являются естественными средствами, к которым прибегают новые власти для восстановления у населения условных рефлексов.

Революция в структуре исторического процесса

Как видно уже из названия описываемой книги, революция рассматривается Эдвардсом как естественный процесс. Очевидно, здесь обнаруживаются определенные отголоски типичной для второй половины XIX столетия интеллектуальной моды на органицизм. Признавая недостатки органицистских концепций, Эдварде, тем не менее, не стремится полностью игнорировать их. Он не уподобляет общество природе, но говорит о единой логике изменений всего живого, об эволюции и «естественной истории». Любой комплекс социальных изменений следует рассматривать как перманентный процесс, происходящий с разной степенью интенсивности. Изменение всегда несет с собой отмирание одной формы существования и замещение ее другой.

Взгляд Эдвардса на исторический процесс сопоставим с идеями Н.Я. Данилевского143, О. Шпенглера144 и отчасти А. де Гобино145, указывавших на неотвратимость конца каждой конкретной цивилизации и последующего замещения ее какой-либо другой. В качестве специфического аргумента в пользу подобного видения истории выступает положение: каждый организм создает вокруг себя такие условия, которые впоследствии его уничтожают. В определенный момент «организм» вступает в противоречие, с глобальными условиями и гибнет. Эдварде распространяет действие данной процессуальной схемы на общественные группы и классы, указывая при этом, что каждое социальное образование, пройдя определенный цикл, после своего расцвета неминуемо приходит к упадку и уступает место более сильным и здоровым группам.

Конечно, проводимое Эдвардсом сравнение социальных классов с видами живых организмов выглядит весьма наивным. Однако оно позволяет ему прийти к некоторым эвристически ценным выводам. Основной тезис, который Эдварде пытается вывести из подобного сопоставления — это тезис о «генетической непреемственности видов». В ходе эволюции господствующий вид отмирает, а его место занимает прежде незначительный вид. Оба эти вида происходят от общих предков. «Каждому отмирающему виду наследует его весьма дальний родственник. Этот принцип может быть применен к социальным институтам и системам так же, как и к биологическим видам»146. Применительно к обществу этот тезис иллюстрируется на примере «угольных баронов» и «стальных королей», занявших с наступлением Нового времени место феодальных властителей эпохи Средневековья. Они эволюционировали от крестьян, имевших весьма отдаленное отношение к высокостатусным группам. Общими предками как тех, так и других, являлись примитивные и грубые варвары, уничтожившие Римскую империю.

Эдварде полагает, что процветающая в настоящее время система капиталистических отношений в свою очередь будет замещена иной, основанной на власти трудовых объединений и профсоюзов . Обосновывая свою гипотезу, он указывает на рост влияния данных социальных агентов в современном мире. В связи с этим он вспоминает социалистические концепции, которые в случае своей истинности могут выступить в качестве правдоподобного пророчества будущего общественного порядка 48.

Последовательное замещение одного вида другим является важной составляющей процессов социальной динамики. Факты, в которых воплощается такого рода замещение, в большинстве случаев не являются результатом войны или других насильственных акций, хотя иногда ими сопровождаются. Насилие выступает лишь как подтверждение того, что изменение в социальной системе уже произошло. Трансформационные процессы происходят в мирном русле медленно и незаметно. «Прежде чем Лютер написал свои тезисы на двери Виттенбергской церкви, изобретение печатного станка, рост исторического критицизма, усиление монархии и многие другие факторы уже разрушили властную систему средневекового устройства» .

Революции, по мнению Эдвардса, являются особым типом изменений. «Они являются одной из многочисленных форм социального изменения — одним механизмом среди многих других, работающих на изменение человеческого общества»150. К числу других механизмов изменения Эдварде относит фантазии, моду, идеи-фикс, панику, выборы, крестовые походы, восстания, войны, научные открытия и технические достижения. «Истинная революция практически всегда является процессом медленным, по сути своей мирным и незаметным. Насильственные восстания, как правило, называемые революциями, вызываются в большей степени консерватизмом экономически преуспевающего класса, не желающего признать тот факт, что настоящая мирная революция уже свершилась».

Методология исследования

Для описания динамики революционного процесса Скокпол применяет метод, широко используемый историками и реже социологами, - метод сравнительной истории. Этот метод, с одной стороны, является исторически фундированным, а с другой, - делает возможными теоретические обобщения на основании изучения многих случаев проявления исследуемого объекта. Актуальность проведения своего исследования автор связывает прежде всего с необходимостью совершенствования теоретической базы, являющейся основой в подобного рода работе, и более строго соблюдения методологических и методических правил сбора и анализа эмпирических данных.

Автор классифицирует теории революции в социологии, указывая на наиболее ценные, а также неудачные их компоненты. Предварительно Скокпол выделяет две основные группы работ по интересующей нас проблематике: «общие» теории и исследования конкретных исторических случаев. Характерной чертой первой группы Скокпол называет достаточно широкую трактовку понятий и гипотез, что позволяет их применять к рассмотрению большого спектра исторических примеров, а второй — работу с конкретным историческим материалом. Иными словами, она разводит работы, основанные на дедуктивном и индуктивном методе логического вывода. К числу последних Скокпол относит «Социальные истоки диктатуры и демократии» Б. Мура197, «Крестьянские восстания XX века» Э. Вулфа198 и «Современные революции» Дж. Данна19 . Свое исследование Скокпол также причисляет к этой группе. Однако она подчеркивает, что ее работу отличает анализ и объяснение общей логики протекания всех рассматриваемых революций, а не последовательное изучение каждого отдельного случая.

По теоретической направленности Скокпол выделяет четыре группы концепций: марксистские, комплексные психологические теории, теории системно согласованных ценностей и теории политического конфликта.

По мнению Скокпол, наиболее ярко позиция марксистского направления в социологии революции представлена в работах самого Маркса, который трактовал революцию не как обособленный эпизод насилия, а приписывал ей каузальный характер. Прежде всего, в основании формирования революционного процесса лежит классовый конфликт, сбой в способе производства, проявляющийся в разрыве между производительными силами и производственными отношениями. Революция по завершении порождает новый способ производства, который является производной от разрешения конфликта в пользу той или иной стороны. И именно понимание революции как следствия объективных структурных противоречий видится Скокпол наиболее плодотворным.

Идейные корни других трех направлений Скокпол усматривает в работах А. де Токвиля, Э. Дюркгейма и М. Вебера. Именно изучение работ этих авторов позволило социологам революции приступить к теоретической разработке концепций, призванных объяснить истоки политической нестабильности и насилия. В основании разделения этих трех концепций лежит как раз то, что рассматривается исследователями в качестве базового фактора при формировании революционного процесса.

В комплексных психологических теориях революция описывается в терминах психологических мотивов людей к участию в политическом процессе, - в актах насилия, присоединении к оппозиции (Т. Гарр. «Почему люди бунтуют» ). В теориях системно согласованных ценностей больший акцент делается на стремлении идеологических движений к нарушению социального равновесия (Ч. Джонсон. «Революционное изменение»201), а в теории политического конфликта причины революции усматриваются в борьбе правящих структур и других организованных групп за власть (Ч. Тилли. «От мобилизации к революции» ").