Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Предпосылки и становление социологических концепций информационного общества 15
1.1 Исторические предпосылки создания социологических концепций информационного общества 15
1.2. Основные теоретико-методологические положения социологических концепций информационного общества 24
Глава 2. Эволюция и методологические трудности социологических концепций информационного общества 45
2.1. Эволюция социологических концепций информационного общества в связи с усложнением социокультурной динамики 45
2.2. Типологизация социологических концепций информационного общества 99
2.3. Некоторые общетеоретические и методологические трудности развития социологических концепций информационного общества на современном этапе 109
Заключение 125
Библиография
- Исторические предпосылки создания социологических концепций информационного общества
- Основные теоретико-методологические положения социологических концепций информационного общества
- Типологизация социологических концепций информационного общества
- Некоторые общетеоретические и методологические трудности развития социологических концепций информационного общества на современном этапе
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Планирование и практика становления информационного общества в основных развитых странах мира, в т.ч. в России, как и неоднозначные результаты этого процесса определяют актуальность исследования социологических концепций с ними связанных.
Значение информатизации общепризнано, о чём свидетельствуют и социологические концепции её роли в обществе. За последние два десятилетия понятия «информация» и «информационное общество» стали одними из наиболее часто встречающихся не только в научной литературе, но и во многих национальных и международных планах и программах социально-экономического развития. Всё большее внимание уделяется при этом ИКТ (информационным и коммуникационным технологиям производства, хранения, передачи и поиска информации). Несмотря на большое разнообразие оценок и прогнозов развития информатизации жизни человека и общества, социологические разработки, её конструирующие, выстраиваются, в основном, вдоль одной осевой линии, в соответствии с которой показывается, что современные средства коммуникации и компьютеры создали новую ситуацию, с одной стороны, новых возможностей экономического, социального и культурного роста, а с другой – обострения различных дисфункциональных проблем.
Автор показывает ограниченность этих теоретических рассуждений применительно к практике последних десятилетий, когда идея информационного общества всё активнее выдвигается политиками и управленцами в качестве нового мировоззренческого подхода в условиях глобализации как ответа на нарастание, прежде всего, социально-экономических проблем на фоне кризиса традиционных идеологий. В этих условиях социологические концепции информационного общества всё чаще используются в качестве обоснования практических шагов в целях обеспечения стабильности в новых условиях, являющихся во многом следствием научно-технической революции ХХ века.
С этой позиции автор выделяет в развитии социологических концепций информационного общества последних двух десятилетий новую тенденцию: молодые исследователи зачастую экстраполируют в новую реальность положения своих предшественников (Д. Белла, Й. Масуды, М. Кастельса и др.) без необходимого критического анализа и без учёта конкретной обстановки, которая вызвала к жизни концепции, ставшие для них классическими. В последние десятилетия образовался и продолжает расти огромный массив работ по проблематике информационного общества, что требует от исследователей для его освоения не только всё более значительных усилий, но и соответствующих концептуальных разработок. До сих пор генезис концепций информационного общества (в преамбулах новых исследований, в разделах о состоянии изученности проблемы) предстаёт, как правило, в виде поступательного развития единой теории. При этом развиваются релятивистские и постмодернистские подходы, которые, описывая развитие информационного общества в соответствии со своими особенностями, снижают значение социологических метатеорий.
Положение, сложившееся в социологических исследованиях информационного общества, определило выбор проблемы исследования: в то время, как социологических концепций информационного общества становится всё больше, они по-прежнему не удовлетворяют ни теоретиков, ни практиков ввиду слишком общего характера своих построений и выводов, когда слабость результатов прогнозирования оборачивается нарастанием пессимизма в оценках происходящего и в ожиданиях будущего. Это, в свою очередь, требует выявления в современной совокупности построений понимания информационного общества их жизнеутверждающей основы.
Состояние изученности проблемы. Социологические концепции информационного общества насчитывают уже около полувека, и сегодня имеется обширный материал для изучения их генезиса. Терминология и описания различных сторон нового общества появились с начала 1960-х гг. в Японии и США (Ю. Хаяши, Т. Умесао, Й. Масуда, М. Маклуэн, Ф. Махлуп, Дж. Стиглер); становление концепций приходится на 1970-е и начало 1980-х гг. (Д. Белл, З. Бжезинский, П. Дракер, Й. Масуда, Р. Лэйн, У.И. Мартин, А. Минк, Г. Маркузе, С. Нора, М. Постер, М. Порэт, У. Приест, У. Ростоу, П. Страссман, Т. Стоуньер, А. Турен, Э. Тоффлер, Х. Эванс, Ж. Эллюль и др.).
В 1980-90-е гг. основной тенденцией становится исследование отдельных частных проблем на основе аксиоматической предпосылки бесспорного становления нового общества ввиду ширящейся информатизации под действием очередной технологической революции – стремительного и массового распространения компьютеров и Интернета (Б. Бенаму, Ж. Бодрийяр, П. Бурдье, М. Волль, Э. Гидденс, Д. Каплан, М. Кастельс, М. Крозье, П. Леви, Ж.-Ф. Лиотар, Н. Луман, П. Мюссо, Т. Петцингер, Д. Уолтон и др.). В этот же период усиливаются пессимистические настроения относительно перспектив общественного развития на основе «информационной парадигмы».
В России феномен становления нового общества в разное время привлекал внимание многих социологов, экономистов, философов, культурологов (А.Н. Авдулов, И.Ю. Алексеева, О.Н. Антипина, Е.Л. Вартанова, Т.П. Воронина, С.И. Дука, В.В. Егоров, А.Д. Еляков, Л.М. Землянова, Д.В. Иванов, Н.А. Иванов, В.А. Извозчиков, В.Л. Иноземцев, Л.Г. Ионин, И.А. Лазарев, С.А. Кравченко, И.С. Мелюхин, С.И. Паринов, А.И. Ракитов, Е.А. Роговский, В.П. Терин, А.Д. Урсул, Г.С. Хижа, Р.И. Цвылев, Ф.И. Шарков, А.В. Шестопал и др.).
Практически с момента своего появления социологические концепции информационного общества анализировались и критиковались как западной (Э. Гидденс, Т. Роззак, Ю. Хабермас, Г. Шиллер, Д. Шиллер), так и советской наукой (Э.А. Араб-Оглы, Ю.А. Замошкин). Новые теории рассматривались в основном с позиций марксистского и позитивистского подходов (хотя из этой среды вышли многие сторонники нового общества, в т.ч. Д. Белл), понимались как попытки апологетики капитализма в новых исторических условиях.
По мере накопления теоретических знаний о характере информатизации всё чаще концепции информационного общества рассматривались как самостоятельное направление социологической науки. Достаточно серьёзные исследования этой группы теорий в качестве принципиально новой парадигмы были предприняты Г. Бехманном, Б. Гийо, Р. Манселл, А. Маттеларом, Ф. Уэбстером. Среди отечественных исследователей это А.Н. Авдулов, Е.Л. Вартанова, В.Л. Иноземцев (хотя он рассматривает современные процессы с т.зр. постиндустриального общества), И.А. Лазарев.
Однако без должного внимания исследователей социологических концепций информационного общества остались такие характерные для них теоретико-методологические сферы, как:
- недостаточная разработанность терминологии, отсутствие общепринятого понятия не только информационного общества, но и информации;
- неопределённость характеристик информационного общества, а, следовательно, понимания его отношения к другим типам общественного развития: хотя в целом его располагают в группе формаций, сменивших «аграрное» и «индустриальное» общества, в первую очередь, в связи с наиболее популярным из них постиндустриальным обществом, информационное общество определяют и как его часть (В.Л. Иноземцев, И.А. Лазарев), и как его новый этап (Д. Белл, И. Масуда, Э. Тоффлер, Е.Л. Вартанова, Т.П. Воронина, Е.А. Роговский), и как следующий этап после постиндустриального общества (М. Порэт), и как фазу индустриального общества (Ю. Хабермас, Э. Гидденс).
Несмотря на такое разнообразие, до сих пор отсутствует какая-либо развёрнутая классификация социологических концепций информационного общества, а их понимание носит, в основном, последовательно-описательный характер.
Объект исследования – социологические концепции информационного общества.
Предмет исследования – особенности становления и эволюции социологических концепций информационного общества.
Цель исследования – осуществить анализ теоретико-методологических оснований и предпосылок становления и эволюции социологических концепций информационного общества в связи с характером его понимания в современных условиях.
Для достижения этой цели потребовалось решить следующие задачи:
1. Проанализировать понятия информации и информационного общества, используемые в социологических концепциях.
2. Выявить исторические и теоретико-методологические предпосылки появления и развития социологических концепций информационного общества.
3. Разработать типологию социологических направлений понимания информационного общества в соответствии с их концептуальными основаниями.
4. Проанализировать критику социологических концепций информационного общества, выявить методологические проблемы их построения.
5. Выявить основные трудности становления социологических концепций информационного общества с учётом характера представленной в них усложняющейся социокультурной динамики.
Методологическую основу диссертационного исследования составили принципы историко-проблемного, системного и сравнительного анализа с учётом ретроспективного рассмотрения эволюции понятия «информационное общество».
Классическая социологическая методология Э. Дюркгейма, К. Маркса, синтез структурного и эволюционного подходов позволили осуществить комплексный анализ становления и развития рассматривавшихся концепций.
Неклассические принципы методологии М. Вебера, Р. Мертона с учётом роли информационистских концепций в западной рационалистической социологии использовались при интерпретации текстов теоретиков информационного общества для выявления социологической специфики их концепций.
Постнеклассическая методология зарубежных (Э. Гидденс, Н. Луман, А. Турен и др.) и отечественных (В.С. Глаголев, Н.Н. Зарубина, С.А. Кравченко, Мнацаканян М.О. и др.) социологов, а также подходы постструктурализма были применены для анализа усложняющейся социокультурной динамики, а также для выявления методологических трудностей, характерных для социологических концепций информационного общества на современном этапе. Концептуальные разработки Т. Куна и В.С. Стёпина имели важное значение для изучения структуры и генезиса теоретического знания в контексте информационизма, изменения его научных парадигм. В виду значительного разнообразия информационистских теорий, для их исследования использовался полипарадигмальный подход С.А. Кравченко. В этом контексте важная роль принадлежала холистской методологии анализа общественного развития А.Б. Гофмана, а также подходам Ф.И. Шаркова и В.П. Терина к исследованию процессов коммуникации.
Научная новизна диссертационного исследования:
1. Социологические концепции информационного общества рассмотрены как особый феномен – совокупность теоретических построений в рамках социологической науки, созданных на протяжении последних пятидесяти лет, имеющий внутреннюю логику саморазвития.
2. Предложена новая типология концептуальных социологических направлений, описывающих феномен информационного общества в соответствии с различными материальными и коммуникационными характеристиками информации как их понятийными основаниями.
3. Уточнены исторические предпосылки и теоретические истоки возникновения социологических концепций информационного общества как результата осмысления в русле западного рационализма нового этапа научно-технической революции в сфере информационно-коммуникационных технологий (достижение мгновенной скорости передачи информации любому актору, находящемуся в любом месте; создание и хранение практически неограниченных массивов данных, представленных в электронной форме).
4. Выявлено и проанализировано влияние в научно-теоретическом содержании социологических концепций информационного общества как левой, так и правой идеологий.
5. Показано социологическое обоснование попыток выдвижения информационизма в качестве новой глобалистской идеологии.
6. Определены методологические трудности развития социологических концепций информационного общества на современном этапе (недостаточная разработанность терминологии и методологии, доминирование технократического подхода, влияние различных идеологий), которые обусловили ограниченное значение теорий информационного общества для решения проблем современного общественного развития (обеспечения безопасности, развития личности и общества и др.).
Положения, выносимые на защиту:
1. Социологические концепции информационного общества – это своего рода мозаичная совокупность социологических теорий среднего уровня, основанных на изучении различных форм информации и обмена ею в обществе, появившихся и развившихся как попытка осмысления усложняющегося научно-технического и социального развития ХХ в., особенно его второй половины.
2. В рамках рассмотренной совокупности социологических концепций, объединяемых достаточно общим понятием «информационного общества», в соответствии с выявленными основаниями – материальными и коммуникационными характеристиками информации, классифицировано шесть основных направлений социологических исследований информационного общества: «документалисты», «сигнальщики», «экономисты», «социологи», «сетевики», «виртуалисты».
3. Изучение выбранной совокупности социологических концепций информационного общества дало возможность установить истоки их появления в науке ХХ столетия, как реакции на НТР в сфере ИКТ, выделить и обосновать связь с традициями европейской рационалистической социологической мысли.
4. В изученных социологических концепциях информационного общества наряду с научно-теоретической составляющей выявлены идеологические влияния в связи с попытками выдвижения «информационизма» в качестве нового глобалистского проекта, который позволял бы сохранить власть и собственность в руках уже сформировавшихся в мире элит.
5. На фоне усложнения социокультурной динамики на рубеже тысячелетий современные социологические концепции информационного общества характеризуются такими теоретическими и методологическими трудностями, как неразработанность собственной терминологии, методологический эклектизм, уход от выявления своих ценностных оснований. Крупнейшим методологическим просчётом авторов этой группы концепций является их ориентация на подмену изучения общественных отношений исследованием информации и производства знания «как таковых» и, как следствие, предложения не столько социальных, сколько технократических и технологических вариантов решения общественных проблем.
Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что в нём изучены и обобщены сущностные характеристики социологических концепций информационного общества и их методологические трудности на современном этапе, дана их новая классификация. В работе анализируются уже сформировавшиеся направления социологических исследований информационного общества и, в этой связи, осуществляется поиск путей построения новых социологических концепций информационного общества на основе анализа усложняющегося социума.
Практическая значимость. Положения и выводы, изложенные в диссертации, могут быть использованы для создания и применения новых социологических подходов к построению теорий, описывающих современное общество по отношению к бурному развитию информационных технологий. Полученные результаты исследования могут быть использованы для дальнейшего изучения проблем развития информационного общества в контексте социального и гуманитарного знания, а также в рамках учебного процесса, в том числе при чтении курсов «Социология» и «Теория и история социологии».
Апробация работы. Основные положения и выводы исследования были представлены на научно-практических конференциях (I Международном симпозиуме «Социальная теория и проблемы информационного общества», Ижевск, 30–31 октября 2009г., III Международной научно-практической конференции «Современные проблемы гуманитарных и естественных наук», Москва, 20–25 июня 2010г., VI-м Конвенте Российской Ассоциации международных исследований (РАМИ), Москва, 24–25 сентября 2010г.) и изложены в 3-х научных статьях, опубликованных в реферируемых изданиях, рекомендованных ВАК, и в материалах 2-х научных конференций. Диссертация обсуждена на кафедре социологии МГИМО (У) МИД России 11 мая 2011г. (протокол № 6) и рекомендована к защите.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.
Исторические предпосылки создания социологических концепций информационного общества
Важное место в концепциях информационного общества занимает тема демократии. Утверждается, что новые сетевые с двусторонней связью (граждан с правительством) ИКТ позволят организовать более демократическую власть (И. Масуда, Дж. Мартин, Э. Тоффлер и др.), и даже возможна ликвидация бюрократического государства, поскольку информационное общество есть осуществление идей социалистического, анархического и пацифистского характера (Ж. Эллюль). Были предприняты попытки объявить демократию неотъемлемой чертой нового общества, а её афинский вариант - идеалом, достижение которого сегодня вполне реально. Объясняя географическим и демографическим ростом государств превращение этого эталона в представительную (американскую) демократию, утверждается, что теперь, благодаря преодолению с помощью новых ИКТ пространства и времени, становится возможным обратный переход — от представительной демократии к прямои э-демократии . При этом э-демократия понимается двояко: во-первых, как современный механизм голосования (называемый также теледемократией98), более полного информирования избирателей о деятельности государства (электронное правительство), получения их мнения по более широкому кругу вопросов, т.е. по сути перенесения представительной демократии в киберпространство. Свободное движение информации, обеспечиваемое Интернетом, будет гарантировать прозрачность нового децентрализованного общества. Во-вторых, э-демократия предлагается как инструмент прямой демократии, позволяющий с помощью ИКТ объединение в политические- группы, непосредственное участие всех или большинства граждан в выработке и принятии решений, а не только в выборах своих представителей и последующем одобрении их инициатив. Такая демократия участия, согласно И. Масуде, возможна в информационном обществе в связи с изменением поведения обычных граждан, основной потребностью которых, вместо только материального удовлетворения — ввиду достигнутого изобилия, станет желание самореализации". Т.е. э-демократия понимается как произвольная он-лайновая самоорганизация граждан, а также их он-лайновые политические дискуссии100. Ж. де Роснэ считает, что формирующееся сетевое общество, действительно представляющее собой новую по своей сути электронную демократию, опирается на СМИ масс (т.е. принадлежащие и создаваемые самими массами, в отличие от традиционных СМИ)101. При этом, Интернет - это не просто вид ИКТ или новое СМИ, но «технология отношений» и «информационная экосистема»102. Примером такой «электронной агоры» стал североамериканский штат Калифорния, в реальном, а затем и виртуальном пространстве которого после Второй мировой войны начали взаимодействовать технократические идеи инженеров-компьютерщиков, либертарианские и анархические взгляды хакеров, хиппи и т.д.
Целый ряд социологов с самого начала был в принципе не согласен с качественной новизной информационного общества как социальной системы (3. Бауман; Т. Роззак Ф. Уэбстер, Г. Шиллер, Д. Шиллер), расценивая информационное общество как фазу индустриального общества (Ю. Хабермас, Э. Гидденс), «развитое индустриальное общество» (У. Мартин) и т.д.
Сразу после появления социологические концепции информационного общества стали подвергаться критическому анализу. Большое количество проблем отмечали и сами их авторы. В качестве центральной указывалась возможность двоякого использования ИКТ, как и любой другой техники, т.е. не только на пользу, но и во вред человеку и обществу. Поскольку с самого начала и до. сих пор создание и использование новых технологий контролируется политиками и военными, постольку существует и опасность установления вместо «Компьютопии» «Государства-автомата» — т.е. общества тотального контроля за всеми гражданами . Правда, И. Масуда одновременно прогнозирует оригинальное решение этой проблемы: т.к. становление информационного общества пройдёт через несколько этапов, соответствующих степени проникновения ИКТ во все сферы жизни (сначала их используют только правительства и ВПК, затем корпорации и, наконец, все граждане), то проблема личных данных также пройдёт через постепенное нарастание опасности незаконного и отрицательного их использования властью и бизнесом до конечной стадии, когда создаются специфические для развитого информационного общества социально-политические структуры, обеспечивающие полный контроль каждого гражданина и общества в целом за всей информацией и её инфраструктурой. В результате, люди, добровольно будут предоставлять для открытого доступа свои любые личные данные, поскольку не будет смысла злоупотреблять ими. Тайна личных данных просто потеряет своё исторически сложившееся значение1 . Тем не менее, такая возможность в будущем не отменяет реалий настоящего: Д. Беллу приходится констатировать, что «Сейчас становится всё более очевидной угроза полицейского и политического наблюдения за индивидами с использованием изощрённой информационной техники»105. Основная опасность исходит «сверху» - от элиты, в интересах концентрации и упрочения своей власти создающей новые технологии манипуляции и господства, тем более, что эта власть находится в руках ВПК и связанных с ними политиков-технократо. В последнее время рост организованной преступности и терроризма показывает, что многие из этих технологий эффективно применяются для различной асоциальной деятельности и «снизу».
Основные теоретико-методологические положения социологических концепций информационного общества
Происходящая техническая, и информационная глобализация уверенно способствует унификации, (стандартов языка и т.д.); Распространение Интернета, увеличившее потребность использования региональных, национальных и глобальных языков, таких как английский, немецкий или японский, будет способствовать исчезновению местных языков, а с ними и национальных культур . На рубеже столетий английский язык использовался 80%. сайтов, при том, что знал его едва ли один из десяти жителей Земли . Французский президент Ж. Ширак характеризовал такое преобладание английского языка в Интернете как «главную угрозу человечеству», в связи с чем его правительство обязало все «домашние» сайты предоставлять содержание на французском языке. Количество европейских языков в академической литературе значительно сократилось; в, научно-технической литературе безоговорочно доминирует английский. Но такое положение вызывает большую борьбу мнений в сфере социальных и гуманитарных наук, поскольку в них, как и в философии, и поэзии, лингвистический носитель оказывается определяющим и структурирующим акт познания269. Констатируя, что «Культурное разнообразие находится в опасности» в силу тенденции к гомогенизации культур, вымиранию языков, забвению традиций, маргинализации и исчезновению культур, ЮНЕСКО заявляет, что «Научные и технические определяющие факторы общества информации, как представляется, не способствуют «плодотворному разнообразию культур»270.
Концепция многоязычия является частью более общей идеи поликультурности, которая оформилась в результате активности широкого лево-демократического движения в ходе распада колониальной системы. Кроме определённого гуманистического чувства вины за колониальное прошлое, предполагалось, что иммигранты, особенно» приезжающие в Европу, составят солидарный с местными» класс трудящихся. Тем более, что первоначально многие приглашались для работы на определённый срок. Но с середины 1970-х гг. стало понятно, что это явление не временное, а нежелание приезжих интегрироваться становится политической проблемой. Они бегло говорят на местных языках, носят в кармане европейские паспорта, но ни культурно, ни поведенчески не интегрируются в принимающее общество. В результате в октябре 2010 г. канцлер ФРГ А. Меркель была вынуждена заявить, что «Изначально мы придерживались концепции «мультикульти», думая, что будем жить бок о бок и радоваться друг другу. Но эта концепция оказалась совершенно провальной» . В конце того же года в Германии были ужесточены требования к иммигрантам, которых теперь- собираются контролировать на предмет изучения немецкого языка и интеграции в целом. Разной степени остроты и масштаба такие процессы происходят в большинстве стран ЕС, особенно в последнее десятилетие, международные организации заключают, что результаты политики мультикультурализма, проводимой с 1970-х гг., показали движение не к сотрудничеству, а в сторону культурного изоляционизма .
Несмотря на небывалые возможности по коммуникации и доступу к огромным и постоянно растущим объёмам информации и знаний, появившиеся в результате выполнения планов по построению информационного общества, список общественных проблем мало изменился за последние 60 лет и по-прежнему впечатляет: угроза катастрофического изменения климата, ядерное оружие, нищета и новые бедные, насилие в отношении женщин, нарушение прав человека, локальные вооружённые конфликты и др.273 В информационном сообществе, в котором усилились национализм, расизм, ксенофобия, фундаментализм и сектантство, представленные теперь и в Интернете, одной из самых актуальных становится проблема управления и «социального порядка»274. Те же процессы идут и на глобальном уровне, в отношениях между обществами и государствами. А ведь «при всём различии теоретических подходов и моделей ожидалось, что мировое сообщество в конце XX в. и в следующем столетии будет более предсказуемым, управляемым, стабильным и безопасным»275. Однако, вклад новой эпохи описывается теперь терминами «информационная война» и «информационное оружие», военная сила по 88 прежнему применяется постоянно и массированно, хотя и не в мировом масштабе, а большинство- международных документов- по этойл тематике содержит целые разделы, посвященные рискам и опасностям развития ИКТ - от цифрового неравенства до тотальной слежки и полицейского контроля276.
Ещё послевоенный (1947) Акт о национальный безопасности277 определил технологическую политику США, нацелив её на сбор и обработку данных, касающихся национальной безопасности, и автоматизацию управления на поле боя. Кроме НИОКР военного назначения, последовало развитие специальных исследовательских организаций (think tanks), которые занялись анализом наиболее острых социальных и международных проблем и разработкой сценариев будущего в контексте развития техники. Самой известной из них — РЭНД корпорейшн - среди прочих были придуманы и внедрены- методика «радара технологии» и концепция «критических технологии », т.е. мониторинг, оценка и выработка предложений в отношении технологий, которые жизненно необходимы для экономики, национальной обороны, и., общественной безопасности США. Государственное Агентство передовых оборонных технологий (Defense Advanced Research Projects Agency - DARPA) занимается информационным обеспечением технологического доминирования США с помощью отслеживания и прогнозирования технологического развития потенциальных противников и инициирования создания новых технологий. С 1971 г. на боевом дежурстве находится система Агентства Национальной Безопасности США «Эшелон», представляющая собой сеть наземных станций и спутников, перехватывающих все виды радиосообщений, факсы, телефонные
Типологизация социологических концепций информационного общества
Методологический анализ социологических концепций информационного общества позволил выявить ряд теоретических проблем, которые, на наш взгляд, обуславливают ряд трудностей рассматриваемых теорий.
Остаётся актуальной разработка социологической терминологии в отношении исследований информационного общества. Поскольку первые исследования информации и знаний проводились в рамках технических наук, это отразилось в терминологии и подходах — изучалась ведь техника и технология фиксирования, хранения и передачи электрических (в основном) сигналов. Затем, за пределами математики и технических дисциплин произошло недостаточно критическое заимствование понятий, что наложило существенный - технократический отпечаток на концепции, создаваемые уже в рамках гуманитарных наук. Хотя отечественные учёные уже в начале 1960-х гг. определили признаками научной информации её получение в результате практики, научно-исследовательской деятельности, её обработку и обобщение абстактно-логическим мышлением, адекватное отображение ею объективного мира и её использование в общественно-исторической практике, обеспечивающее проверку истинности и препятствующее отнесению к ней устаревших истин, фантастики, предписаний народной медицины и т.д. (т.е. ненаучных знаний)341, а А.А. Харкевич первым подчеркнул фундаментальный характер связи прагматических свойств информации с категорией цели, понимаемой как опережающее отражение, модель будущего результата деятельности, информация называлась научной, но, по существу, подразумевалась технической и естественнонаучной.
Ряд зарубежных исследователей уделяли серьёзное внимание предварительному терминологическому анализу и в гуманитарных науках; были сделаны важные высказывания в понимании социального характера информации. Французский специалист по информатике Б. Гийо подчёркивает, что: «информация связана с человеческим действием. Она не есть данные в себе, которые существуют независимо от того, кто их произвёл, либо от того, кто их будет использовать»342. Однако этот социальный аспект не нашёл отражения в её работах. Важнейшее методологическое суждение Ф. Махлупа по поводу знаний: «истолкование того, что познано, менее удовлетворительно, нежели ... кто знает, почему и для чего» , - осталось недооцененным и неиспользованным ни им самим, ввиду исключительно экономической направленности его работ, ни другими специалистами, отталкивавшимися от его исследований, в частности, Д. Беллом. Сегодня специалисты ЮНЕСКО определяют, что критерии оценки информации зависят от культурологической, религиозной или социальной среды, в которой такая информация распространяется. Разброс критериев в пределах одной нации и между нациями огромен . Но как и в остальных случаях не учитывают эти подходы при характеристике общественных процессов. В такой ситуации справедливо выглядят сомнения насчёт новизны происходящего даже у её сторонников, поскольку «история и антропология свидетельствуют, что с самой глубокой древности все общества, вероятно, были - каждое по-своему - обществами знания» .
Неопределённость, которая ярко проявляется в замечании Д. Белла об обществе - «у нас отсутствует сколько-нибудь убедительная теория о том, каковы силы внутреннего сцепления социального механизма» , приводит к произвольности дальнейших построений относительно постиндустриального и информационного обществ. Белл, в частности, полагает, что в отличие от доиндустриального и индустриального обществ, где человек якобы взаимодействовал с природой в чистом виде («добывающий» труд) или с природой, преобразованной техническими средствами («мануфактурный» труд), в постиндустриальном обществе его жизнь построена на взаимодействии, в основном, с людьми, что обусловливает стратегическую значимость знаний и информации («информационный» труд)347. Т.е. получается, что ранее общества просто не существовало — неизвестно откуда появившиеся в готовом виде люди «взаимодействовали с природой», затем с орудиями и предметами труда и только теперь, развив технологии и накопив информацию и знания, начали,
112 наконец, взаимодействовать друг с другом. Отсюда же и другая его идея - о разделении общества на три независимые друг от друга сферы: социальную структуру (технико-экономическую), политическую систему и культуру, управляющиеся противоречащими друг другу «осевыми принципами» (экономика— эффективностью, политическая система — принципом равенства, культура — принципом самореализации личности). Хотя этот учёный начинал как марксист и продолжает высоко ценить эту научную платформу, такой подход позволил ему сделать вывод о схожести социальных структур как индустриальных, так и постиндустриальных, информационных обществ даже в странах с такими различными политическими системами, как США и СССР. Сегодня такую же неопределённость отражает позиция, доминирующая во многих документах международного сообщества: «До недавнего времени решения, принимаемые по вопросам науки и технологии, оставались почти исключительно делом внутренних взаимоотношений между учёными и их организационными структурами, а также правительствами и предпринимателями. Обществу приходилось лишь безмолвно соглашаться с решениями, принимаемыми в высших инстанциях. Но теперь, когда место, занимаемое наукой и техникой в повседневной жизни людей, беспрестанно расширяется, мы вынуждены отказаться от столь прямолинейного, основанного на авторитете мышления, и отдать предпочтение более сложной его модели, отражающей взаимодействие между научными кругами, лицами, ответственными за принятие решений, и обществом» . Т.е. общество - это трудящиеся и безработные, а элита и учёные (с которыми она якобы что-то обсуждает) находятся вне его, над ним.
Наряду с отсутствием общепринятого понятия информационного общества, дискуссионным остаётся определение информационной экономики. Сегодня в самом общем виде к ней относят производство информации (всех видов), её распространение (коммуникации) и её обработку. Согласно методикам М. Порэта349, в 1991 г. расходы США на покупку информации и информационных- технологий превысили затраты на производственные технологии и основные фонды, а к середине 1990-х гг. «при помощи информации производилось около трёх четвертей добавленной стоимости, создаваемой в промышленности»350. Однако в официальной статистике США отдельные параметры информационной экономики начали фиксироваться только конце 1990-х гг. В настоящее время Бюро экономического анализа США относит к «отраслям, производящим информационно-коммуникационные технологии», производство компьютеров и электроники из разряда производства товаров длительного пользования, а также с 1997 г. информационные услуги: издательское дело, кинопроизводство и звукозапись, радиовещание и телевидение, телекоммуникации, библиотеки, архивы . При этом, например, доля добавленной стоимости, создаваемой в информационном секторе частнопредпринимательских несельскохозяйственных отраслей США, по официальным данным составляет всего 4% ВВП352. И даже самое современное - американское сельское хозяйство, оказывается, можно рассматривать с разных точек зрения: на 3-4% занятых в нём приходится ещё 15%, оказывающих ему услуги по транспортировке, переработке и хранению сельхозпродукции353.
Некоторые общетеоретические и методологические трудности развития социологических концепций информационного общества на современном этапе
Также идеологическим, хотя и с другой точки зрения, считает весь комплекс концепций информационного общества П. Бергер - как проект, продвигаемый представителями европейской светской культуры и «международной субкультуры, которую составляет интеллигенция с образованием западного типа в области гуманитарных и общественных наук». По его мнению, эта секулярная элита насаждает мировоззрение информационного общества, противопоставляя его традиционному религиозному мировоззрению различных народов, в т.ч. своих собственных378. В то же время она, «интернационализирует конфликты, в которых она участвует в своих государствах»: религиозный «фундаментализм», «национализм», «женское равноправие», «права религиозных и сексуальных меньшинств», «СПИД», «права ребёнка», «сексуальное образование» — эти вопросы навязываются для обсуждения общественности национальных государств, подрывая их национальные, культурные и религиозные традиции379.
Таким образом, процесс становления и эволюции социологических концепций информационного общества отражает попытки специалистов западных стран - в условиях сильнейшего идеологического давления со стороны своих элит — сохранения научного подхода к описанию общественных процессов, проходивших в XX в. в силовых линиях противостояния двух мировых систем, использовавших в своей борьбе НТП, сопровождавшегося исчезновением колониальной системы, конфликтом между традиционными ценностями и потрясениями, вызванными индустриализацией и урбанизацией и т.д., а в начале XXI в. — в ходе становления новой конфигурации глобальной капиталистической конкуренции. Предыдущая НТР, предоставившая в качестве новых ИКТ железные дороги, почту, телеграф, телефон, и насытившая специальной литературой доступные библиотеки, выдвигала практически аналогичные прогнозы (скорейшего решения материальных и социальных проблем с помощью невиданной доселе мощи новых технологий). Между тем, три года назад кризис разразился как раз в самых информационно развитых странах, причём кризис не только финансовый, который можно было бы объяснить спекуляциями, но и экономический, показывая тем самым несостоятельность нынешней «отмены» капитализма с присущей ему циклической динамикой. Массовые протестные движения трудящихся подтвердили живучесть и противоречий между трудом и капиталом: демонстранты требуют решать проблемы за счёт капиталистов, а не трудящихся380.
Кроме этого, в последнее десятилетие идеологическому влиянию всё более подвергается и социологическая наука как таковая, что находит отражение и в теоретическом материале социологических концепций информационного общества. Например, вполне объективно выступая против неоправданно сильного крена в сторону научно-технического знания, ЮНЕСКО противопоставляет этой тенденции, защиту «здравого смысла» и «туземных» знаний, оставляя в стороне современные гуманитарные науки, которые являются единственным научным инструментом анализа и понимания происходящего. Отстаивание культурного разнообразия аргументируется существованием «других видов знаний» кроме научных: ноу-хау, автохтонных или туземных, местных, повседневных знаний, устных традиций и т.п. Единство этого неоднородного комплекса знаний выводится из их практически
Например, в Греции (февраль-май 2010г.), оказавшейся в наихудшем экономическом положении среди стран Европейского Союза: при внешнем долге в 300 млрд. евро (125% ВВП) страна живёт как раз за счёт услуг (доля в ВВП более 70%) - туризма, морских перевозок и проч. подразумеваемого характера: они не записаны в текстах и чаще всего предаются устно от поколения к поколению, в постоянном взаимодействии с природой, - материализуются ли они в сельскохозяйственной или лечебной практике или в адаптации к изменениям окружающей среды381. Дело даже не в том, насколько наивными выглядят примеры «жизненной важности» «туземных знаний»: «как избежать распространения огня в лесу, как остановить передачу вируса, или же как улучшить садоводческое производство при соблюдении
1Я норм охраны окружающей среды» . Гораздо характернее, что, признавая факт победы в ходе информационной революции научных знаний над другими видами знаний, и предлагая выход в «установлении двойного образовательного курса, который с одной стороны, основывается на языке межнационального общения и даёт доступ к научным знаниям, а с другой стороны, на родном языке и нацеленном на то, что в различных традициях называется «гуманитарными науками»383, ЮНЕСКО заявляет, что «конечной целью образования является не одинаковое развитие всех форм интеллекта у всех, а выявление подходов, которые наилучшим образом соответствуют интеллекту каждого обучаемого... Пространственный интеллект {spatial intelligence), телесный интеллект {bodily-kinesthetic intelligence), межличностный интеллект {interpersonal intelligence), внутренний интеллект {intrapersonal intelligence) и натуралистический интеллект {naturalist intelligence) зачастую игнорируются при классическом образовании, они более не должны подвергаться подобной маргинализации . Фактически, такие утверждения, как «государственные вопросы должны решаться на основании здравого смысла» , представляют собой отрицание научного характера гуманитарных знаний.
