Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретико-методологические аспекты поколенческого подхода к исследованию социально-исторического процесса 19
1.1. Научные подходы к интерпретации социально-исторического процесса 19
1.2. Интерпретация основных понятий поколенческой динамики 40
1.3. Модель регулярной поколенческой динамики и определение путей ее проверки 96
Глава 2. Эмпирический анализ поколенческой динамики в регионе российской локальной цивилизации 123
2.1. Идентификация хронологических рамок российских поколений в советский период и анализ временных закономерностей их динамики 123
2.2. Идентификация хронологических рамок российских поколений в период до 1917 года и анализ временных закономерностей их динамики... 149
2.3. Сопоставление хронологии российских поколений с данными по социально-исторической динамике России, Западной Европы и США 168
Заключение 202
Библиография 206
Приложения 225
- Научные подходы к интерпретации социально-исторического процесса
- Интерпретация основных понятий поколенческой динамики
- Идентификация хронологических рамок российских поколений в советский период и анализ временных закономерностей их динамики
Введение к работе
С позитивистской точки зрения наличие законов отличает науку в собственном смысле этого слова от прочих форм знания. Поэтому понимаемая таким образом наука социология должна обеспечить, во-первых, познание законов существования социальной реальности и, во-вторых, их применение для оптимизации человеческой деятельности. Как выразился О.Конт, «знать, чтобы предвидеть, предвидеть, чтобы мочь» [Цит по: 37, с.64].
По этой причине исследования социально-исторического процесса и выявление социетальных закономерностей всегда остается одной из самых актуальных проблем среди собственно научных проблем. Существуют разные подходы в изучении социетальных закономерностей: формационный, цивилизационный, деятельностный, системный, феноменологический и другие [73; 153; 154; 178; 182]. Однако если говорить не об абстрактных построениях Высокой теории (Ч.Р.Миллс) и не о результатах статистических ухищрений эмпирической социологии, а о реально наблюдаемых социологических закономерностях, которые позволили бы объяснить хотя бы общие результаты наблюдаемой социально-исторической динамики различных человеческих обществ на протяжении последних тысячелетий человеческого развития примерно так же, как, например, законы электромагнетизма объясняют электрические явления, а законы механики - движение тел, то приходится признать, что, несмотря на длительную историю усилий по выявлению законов социального развития, последние до сих пор остаются непознанными. Более того. Несмотря на наличие в арсенале социологии самых разных методов - от количественного (статистического) анализа до качественных исследований - до сих пор не выявлен метод или методы, позволяющие эффективно идентифицировать социетальные закономерности того достаточно универсального типа, которые могут проверяться на основе данных о месте, времени и характере социально-исторических событий и могут использоваться
для прогнозирования динамики этих трех параметров.
Таким образом, работу по изучению социально-исторического процесса и выявлению законов (или, выражаясь более мягко, закономерностей) социального развития требуется начинать не столько с применения каких-то известных подходов, сколько с оценки результатов применения этих подходов, а также с анализа положительных и отрицательных сторон разных методов в рамках каждого из этих подходов и соответствующих методам предметов исследований.
Здесь особое внимание привлекает поколенческий подход и методы изучения поколенческой динамики, потому что именно ритм поколений потенциально обеспечивает, если можно так выразиться, естественную периодизацию социально-исторических процессов: поколение является наиболее крупным из тех «естественно-человеческих» периодов, которые связаны как с жизнью отдельного индивида, так и с жизнью сообщества, к которому принадлежит индивид. Кроме того, эти «естественно-человеческие» периоды непрерывно следуют один за другим, то есть пронизывают всю толщу человеческой истории. Связав хронологическую динамику поколений с качественными переменами сообществ, можно надеяться на открытие объективных закономерностей общественного развития. Как выразился Х.Ортега-и-Гассет, возможно, наиболее радикальный из представителей поколенческого подхода к анализу социально-исторической динамики (наиболее радикальный в том смысле, что для него идея поколений есть ключ к открытию «квазимеханики истории», то есть к открытию закономерностей социально-исторического развития [122,с.238,241]), поколение «представляет собой самое важное историческое понятие и является, так сказать, той траекторией, по которой движется история»[123,с.5].
К поколенческой проблематике обращались самые выдающиеся мыслители и исследователи (политики, историки, психологи, социологи) - Аристотель, Ж.Боден, М.Вебер, Д.Вико, Г.В.Ф.Гегель, В.Дильтей, Э.Дюркгейм, О.Конт, К.Маркс,
В.И.Ленин, Ш.Монтескье, Т.Парсонс, Платон, С.М.Соловьев, П.Сорокин, Г.Спенсер, З.Фрейд, Ф.Энгельс и многие другие. В их трудах использовались разные варианты понятия поколения в рамках разных подходов к исследованию социальных явлений.
Первые попытки исследования собственно закономерностей поколенческой динамики в контексте социально-исторического развития имели место еще в XVIII в. (Д.Юм), но основные усилия по обнаружению законов поколенческой динамики и их связи с развитием обществ были предприняты учеными второй половины XIX и начала XX века - Г.Адамсом, Дж.Дромелем, А.Курно, Ф.Мантре, О.Лоренцем, В.Пиндером, Л.фон Ранке, Н.Г.Чернышевским и др.; исследователями было сформулировано два варианта закона смены поколений (с 15-летней и 30-летней средней длительностью поколений).
В XX в. в работах С.Н.Айзенштадта, К.Мангейма, М.Мид, Х.Ортеги-и-Гассета и др. и отечественных исследователей А.И.Афанасьевой, И.В.Бестужева-Лады, Б.В.Дубина, В.И., И.С.Кона, Ю.М.Лотмана, А.В.Толстых, Ю.В.Яковца и др. исследовались процессы поколенческой динамики и само понятие поколения. В частности, рассматривались:
- понятие социально-исторического процесса (это процесс взаимосвязанного
развития индивидов и создаваемой индивидами социальной реальности;
«невидимой осью» этого процесса является смена поколений);
понятие социально-исторического поколения (это особая динамическая целостность, формирующаяся в процессе социализации входящих в жизнь индивидов и отражающая особенности организации жизнедеятельности данного человеческого сообщества, доминирующие в данный период);
понятие регулярных поколенческих ритмов (это периоды в среднем постоянной (например 15-летней или 30-летней) длительности, которые отражают доминирующий в данный период тип социализации, например традиционалистский или антитрадиционалистский тип).
Однако все попытки положить в основу исторической периодизации то или иное понятие поколения потерпели поражение [217;221].
Наиболее заметный вклад в социологическое исследование регулярной поколенческой динамики принадлежит К.Мангейму [107] и Х.Ортеге-и-Гассету [122, 123]. К.Мангейм проделал понятийный анализ проблемы поколений и пришел к выводу об отсутствии регулярной поколенческой динамики (вследствие чего отказался от эмпирического анализа проблемы), а Ортега-и-Гассет провел концептуальный анализ именно регулярной поколенческой динамики, связал ее с процессами социализации, но не смог корректно проверить свои построения. Эта неполнота методологического и методического анализа закономерностей поколенческой динамики и определила выбор автором темы исследования.
Фактически речь идет о проблеме конструирования понятия поколения применительно к задаче о регулярной поколенческой динамике.
В настоящее время данная проблема не привлекает широкого внимания исследователей. Достаточно сказать, что в обзорах циклических теорий социально-исторического развития Дж.Майера и П.Штомпки [193,186-201; 216] поколенческие концепции просто отсутствуют, а если обратиться к многотомным изданиям, отражающим основной запас современных знаний о социально-историческом процессе - таким, как «История Европы с древнейших времен до наших дней» [63], или «История Востока» [62], или «История Латинской Америки» [66], или «История США» [68],- то можно убедиться в отсутствии в названных работах каких-либо следов анализа проблемы воздействия поколенческой динамики на развитие человеческих сообществ. Даже в работах по социальной истории, основной целью которых является исторический синтез и построение целостной картины человеческого существования [14;43], поколенческому подходу уделяется незначительное место; если в одних работах признается хотя бы его потенциальное значение для изучения закономерностей социально-исторического развития [17,с.482-485; 175,с. 187-202], то в других
общее признание значения поколенческих исследований сопровождается отрицанием факта периодичности, то есть закономерности, в движении поколений [16,с.104-105]. П.Штомпка, посвятивший отдельную монографию социологии социальных перемен, вообще проигнорировал проблему поколений и ограничился указанием на чередование периодов традиционализма и антитрадиционализма [193,с.98-99].
Богатство возможных методов исследований, открывшееся перед российской социологией после ослабления идеологических запретов с середины 1980-х гг. и возможность обратиться к самым разным проблемам, в первую очередь к проблемам трансформирующегося общества, привели к тому, что вопрос о закономерностях поколенческой динамики оказался заслонёным более актуальными (с точки зрения целей прикладного анализа) исследованиями поколенческих процессов в рамках биографического метода и концепции жизненного пути [См.напр. 161] или качественного анализа проблемы «конфликта поколений» [См.напр. 99]; эти направления изучения поколенческой проблематики вообще не включают представление о пространственно-временной регулярности поколенческих перемен в основания своего анализа.
Таким образом, существует настоятельная необходимость как теоретической, так и эмпирической разработки поколенческого подхода к проблеме социетальных закономерностей. В частности, необходимо обеспечить убедительную эмпирическую проверку общеконцептуальных построений,- такую, которая демонстрировала бы достаточно четкую связь между выявляемыми закономерностями поколенческой динамики с концептуальным содержанием социально-исторической эволюции. Это содержание отражено в схемах периодизации исторического развития человеческих сообществ; как отмечает Н.И.Павленко, «важнейшим элементом творчества ученого-историка являются его воззрения, приведенные в соответствующую систему, получившую наименование концепции. Она тесно связана с периодизацией исторического
процесса. Периодизация используется для распределения исторического материала. Но это - чисто внешняя ее сторона. Гораздо важнее установить смысловую нагрузку периодизации, ее зависимость от концепции» [124, с.83]. Поэтому своего рода «конечной» проверкой правильности выявленной поколенческой динамики будет ее сопоставление с периодизационными схемами исторического развития.
Решение этой задачи требует обращения к имеющимся в современной науке теоретическим разработкам и эмпирическим исследованиям в области структурно-функционального анализа, теории действия, социологии знания, исторической социологии, социальной истории, социальной психологии, цивилизационного подхода.
Анализ современного состояния структурно-функционального анализа позволяет говорить о его серьезном методологическом кризисе [69,т.1,с.5 и ел.; т.2,с.5 и ел.]. Характерный для структурно-функциональных исследований монизм сменился самым широким набором подходов, причудливо смешивающих средства исследования, когда-то использовавшиеся в рамках разных парадигм [Там же, т.4,с.597-600]. Встает даже вопрос о том, является ли социология наукой [6;28;77],- вопрос, совершенно немыслимый с точки зрения оснований структурно-функционального анализа, изначально игравших роль оснований социологии как позитивной науки.
К счастью, кризис монистического подхода к исследованию социальной реальности имеет и обратную сторону, а именно расширение возможностей для интеграции знаний о социальной реальности на основе универсалистских интенций социологии знания. В соответствии с представлениями, развиваемыми П.Бергером и Т.Лукманом, создание человеком социальной реальности с одной стороны и изменение человека под влиянием социальной реальности с другой стороны есть двусторонний универсальный процесс, обеспечивающий «конструирование» социальной реальности; этот процесс и должен быть центром
приложения исследовательских усилий социологов. Тем самым социология знания дает наиболее общую перспективу любых социальных исследований. Предложенный П.Бергером и Т.Лукманом подход уравнивает в правах самые разные типы знания (от обыденного до научного специализированного в его разнообразных версиях) и создает условия для монистической (в данном случае позитивистской) интерпретации результатов, полученных в рамках разных направлений. Тем самым обеспечиваются условия для интегративного анализа поколенческих процессов.
В центре внимания теории действия находится проблема идентификации субъекта деятельности и выявления характера его взаимодействия с остальными элементами социальной реальности. Это взаимодействие обеспечивает создание норм и структур, определенным образом влияющих на направленность деятельности индивидов и коллективных субъектов и в то же время зависящих от результатов деятельности индивидов и коллективных субъектов [193,с.242-254]. В содержательном отношении теория действия непосредственно смыкается с исторической социологией как конкретным социально-историческим анализом той же проблемы идентификации субъекта и выяснения характера его взаимодействия с другими составляющими социальной реальности [4; 145; 148; 184; 185; 193,с.255-267,282-284; 201].
Историческая социология является тем направлением социологии, которое в наибольшей мере ориентировано на использование социологических и исторических методов в исследовании социально-исторического процесса. Для целей настоящего исследования особенно важно существующее в исторической социологии понимание тесной взаимосвязи процессов социализации индивидов с поколенческой динамикой, когда идентичность индивида и целостность поколения формируются в неразрывной связи друг с другом [201,р.240-265]. В этом пункте анализа предмет исторической социологии смыкается с предметом социологии знания, как последний понимают П.Бергер и Т.Лукман, что позволяет
эффективно использовать результаты исторической социологии (а также социальной истории, см. далее) в целях анализа, общую перспективу которого задает социология знания.
Благодаря своей социально-исторической конкретности предмет исторической социологии оказывается близким предмету социальной истории, которая представляет собой совокупность направлений сравнительной истории и истории ментальностей, объединяемых объективистскими интенциями и представленных в работах М.Блока, Л.Февра, Ю.Л.Бессмертного, Ф.Броделя, А.Я.Гуревича, Ж.Ле Гоффа, Б.Лепти, Э.Ле Руа Ладюри, Ж.Ревеля, Р.Шартье, П.Шоню и многих других [14; 16; 199]. При всей разноголосице существующих внутри исторической социологии и социальной истории индивидуальных исследовательских подходов здесь фактически решается одна и та же проблема синтеза социально-исторических знаний в рамках целостной картины социально-исторического процесса [43,270-294]. Это встречное движение социологии и истории не обходится без крайностей: социологи могут не только настаивать на том, что социология и история не могут обойтись друг без друга, как Э.Дюркгейм и И.Валлерстайн [19], но в своем анализе доходить до отрицания различий между социологией и историей, как Ф.Абраме [201,р.Х], или, напротив, способны акцентировать различия вплоть до взаимного неприятия (См.напр. [202, р.2-3]). Своего рода конечное единство устремлений социологов с одной стороны и историков с другой создает исключительно благоприятные условия для конструирования синтетического социолого-исторического (в том числе количественно-качественного) подхода к изучению социально-исторического процесса, и в зависимости от целей исследования позволяет привлекать методы широкого круга других дисциплин, в данном случае - от социальной философии до социальной психологии.
Для целей настоящего исследования особое значение имеют социально-философские и социально-психологические исследования механизмов лидерства,
11 которые позволяют понять, каким образом те или иные социальные явления влияют на поведение акторов исторического процесса или зависят от их действий [91]. Такие направления исследования лидерства, как теории окружающей среды (или ситуативные теории) и личностно-ситуативные теории показывают, что структура устоявшейся группы и модель отношений в ней в значительной мере определяют поведение лидера, в том числе его способы решения задач адаптации к существующей социальной структуре и реализации характерных для нее долгосрочных тенденций [Там же, с.60-72]. Полученные в рамках этих направлений результаты позволяют понять, каким образом такой сложный социально-исторический феномен, как поколенческая динамика, проявляет себя в качестве фактора, влияющего на поведение лидеров (в том числе первых лиц государственной власти), и каким образом ритмы смены поколений могут быть диагностированы на основании наблюдений за действиями акторов социального процесса,- в первую очередь за особенностями поведения первых лиц в системах власти. Аппарат управления в целом и первое лицо власти в частности вынуждены ради эффективности собственной деятельности учитывать объективные тенденции развития подвластного социума и в силу этого поколенческая динамика наиболее активной части общества находит свое явное выражение в смене форм поведения первых лиц, точнее, в смене стилей правления, обновляющихся в соответствии со сменой поколений. Тем самым открывается путь для идентификации связей между поколенческой динамикой и процессами наибольшего исторического масштаба, находящими свое отражение в схемах исторической периодизации.
В целом для всех этих направлений свойственно восприятие социально-исторического процесса как однонаправленного прогрессивного развития. Другое восприятие социально исторического процесса свойственно гщвшизационному подходу - а именно исследованиям социально-исторического процесса в терминах эволюции самодостаточных равноценных систем, обладающих социокультурным
единством и известных под названием локальных цивилизаций. Вне зависимости от своего относительного хронологического расположения по отношению друг к другу они рассматриваются в качестве систем примерно одного уровня системной организации. По сравнению с другими подходами, построенными на основе «прогрессистских» представлений о социальной эволюции [37,44-50; 193,с.45-66,135-185; подробнее см. параграф 1.1. настоящего исследования] он позволяет существенно расширить рамки сравнительно-исторических исследований и тем самым увеличить поле поиска закономерностей социального развития.
Такрш образом, темой настоящего исследования является поколенческая динамика как фактор социетального уровня; социологическими показателями социальной динамики являются регулярность и длительность поколенческих циклов.
Объект данного исследования - социально-исторический процесс.
Предмет данного исследования - поколенческий подход к социологическому исследованию социально-исторического развития.
Цель настоящего исследования - разработка методолого-теоретических оснований поколенческого подхода в социологическом исследовании социально-исторического развития и выявление в нем регулярных поколенческих циклов.
Для достижения указанных целей необходимо решить следующие задачи:
- определить возможности и исследовать ограниченность сложившихся в науке теоретико-методологических подходов к исследованию социетальных процессов и апробировать поколенческий подход в социологическом исследовании социально-исторического развития;
определить исследовательские возможности * разных вариантов поколенческого подхода (разработанных в рамках позитивизма О.Конта, социологии знания К.Мангейма, философии жизни Х.Ортеги-и-Гассета) к социологическому исследованию регулярной поколенческой динамики, сформировать понятийно-категориальный аппарат поколенческого подхода и
выявить основные элементы модели регулярной поколенческой динамики;
- конкретизировать модель регулярной поколенческой динамики и
определить основные характеристики тех обществ, в которых эта динамика
проявляет себя в наиболее отчетливой форме; разработать методические подходы к
идентификации поколенческих циклов и их сопоставлению с динамикой
социально-исторического развития;
- выявить поколенческие циклы в советский период истории российской
цивилизации;
- выявить регулярные поколенческие циклы российской цивилизации за весь
период ее существования;
сопоставить хронологию российской регулярной поколенческой цикличности с данными по социально-политической динамике России, Западной Европы и США, оценить соответствие (несоответствие) между реальной поколенческой динамикой и известными схемам периодизации истории и выявить конкретные поколенческие закономерности социально-исторического развития;
- сформулировать направления дальнейшей работы по исследованию
закономерностей регулярной поколенческой динамики.
Теоретической и методологической основой диссертационной работы являются работы зарубежных и отечественных авторов в области социальной философии, истории, социологии, системных исследований и социальной психологии.
Методологическая и теоретическая база исследования включает:
- теорию конструирования социальной реальности П.Бергера и Т.Лукмана, в
которой социальная реальность рассматривается в рамках концептуалистской
онтологии и тем самым не сводится ни к реалистским, независимым от человека
явлениям, ни к номиналистским индивидуальным мирам, а представляет собой
надиндивидуальные явления и процессы, порождаемые в ходе взаимодействия
людей в процессе их социализации;
позитивистскую концепцию поколенческой динамики О.Конта, в которой поставлена проблема поиска законов поколенческой динамики и предложено ее решение путем оценки влияния, которое разные возрасты жизни (юность, зрелость, старость) оказывают на закономерности процесса смены поколений;
поколенческую теорию К.Мангейма, впервые развившего поколенческий подход в контексте социологии знания и определившего основные формы динамики поколений на основе теоретического анализа того двунаправленного процесса взаимодействия биологической (материальной) и ментальной (духовной) сфер жизни людей, в результате которого рождается промежуточный по отношению к ним (бытийный) уровень действия собственно социальных сил;
анализ проблемы поколений в рамках философии жизни, осуществленный Х.Ортегой-и-Гассетом и позволивший перейти от теоретического анализа предположительных закономерностей поколенческой динамики к конкретно-историческому анализу процессов формирования поколений в связи с процессами социализации;
- использование конкретно-исторического подхода как необходимого
условия исследования социальных явлений и процессов, обеспечивающего
целостный анализ как количественных, так и качественных характеристик
изучаемых явлений и процессов в их неразрывном единстве;
- работы по исторической социологии, социальной истории и социальной
психологии (Ф.Абрамс, П.Берк, Х.Мариас, представители Школы «Анналов» и
др.)-
Информационную базу исследования составляют исторические исследования
и материалы и статистические материалы по истории России, Западной Европы и
США.
Научная новизна исследования:
- на основе междисциплинарного анализа различных научных подходов к
социально-историческому процессу исследована ограниченность сложившихся в
Научные подходы к интерпретации социально-исторического процесса
Понятие социально-исторического процесса является одним из наиболее фундаментальных понятий социальных наук [178]. В настоящем исследовании под социально-историческим процессом понимается процесс взаимосвязанного развития индивидов и создаваемой индивидами социальной реальности [13; 37,с.6-16].
Теории социально-исторического процесса демонстрируют различные подходы к исследованию социально-исторического процесса и его закономерностей (формационный, цивилизационный, деятельностный, системный, феноменологический и другие [73; 153; 154; 179; 182]), однако до сих пор не открыты те законы (или закономерности) социального развития, которые были бы сопоставимы с законами естественных наук и демонстрировали бы своего рода «квазимеханику» (Ортега-и-Гассет) истории [178; 179; 193; 216; 217; 221].
Формационный подход был разработан в условиях существенного недостатка знаний о развитии Востока и потому отражает преимущественно особенности западно-европейской социально-исторической динамики с характерным для нее (при всех временных «откатах») поступательном развитии; это представление об известной линейности развития было распространено далеко за рамки адекватной применимости западноевропейской модели [1; 42; 178]. Использование К.Марксом понятия «азиатского способа производства» может свидетельствовать о его намерениях выйти за рамки данного подхода (даже, возможно, о наличии у К.Маркса программы по изучению социально-исторической эволюции Востока), но эти намерения остались нереализованными [180].
Цивилизационный подход позволяет преодолеть евроцентризм формационного подхода и более адекватно изучать динамику всемирно-исторического процесса путем исследования локальных цивилизаций как крупнейших социо-культурным образований в истории человечества, обладающих рядом определяющих признаков [86; 165; 193]. Однако цивилизационный подход требует выстраивания особой шкалы периодизации социально-исторической эволюции, в соответствии с которыми каждая локальная цивилизация «проходит стадии генезиса, роста, надлома и разложения; возникновения и падения универсальных государств, вселенских церквей, героических эпох; контактов между цивилизациями во времени и пространстве» [172]. Рассматриваемая подобным образом историческая динамика оказывается в содержательном плане почти несопоставимой с традиционными схемами исторической периодизации и фактически замыкается в собственной предметной области, ограничивая изучение социально-исторического процесса рамками весьма узкой системы понятий, не предусматривающий «итогового» выхода в понятийные системы «традиционной» историографии с ее огромным массивом накопленных знаний.
Деятельностный подход обращен к положению человека в обществе как мере социальной эволюции и предполагает использование идеальных типов крупных этапов общественной эволюции [154]. В этом обращении к крупным этапам эволюции он сравним с формационным подходом,- с той разницей, что он не предписывает обязательной последовательности этих этапов и тем самым относительно расширяет рамки своей применимости. Но при обращении к человеку как мере развития общества этот подход парадоксальным образом фактически игнорирует такую естественную «человекоразмерную» единицу социально-исторической динамики, как поколение, что неоправданно сужает возможности анализа с использованием «естественной шкалы» временного изменения обществ.
Системный подход в исследованиях социально-исторического процесса обращен к анализу частей и целого в их структурном взаимодействии [178; 182], но подобно деятельностному подходу он также фактически игнорирует такую «естественную» единицу социально-исторической динамики, как поколение, чем сужает свои возможности.
Феноменологический подход обращен к процессам объективации восприятий людей и их действий на основе опыта «повседневной жизни»; для целей настоящего исследования особенно важно, что в рамках феноменологической интерпретации социальной реальности в качестве знания рассматривается все, что индивиды воспринимают как знание [13; 116; 153; 196]. Но недостаточность феноменологического подхода проявляется в том, что он неизмеримо шире проблемы формирования поколений как «естественного ритма» социально-исторической динамики и потому эта проблема еще не была акцентирована в его рамках в той мере, в какой она этого (на наш взгляд) заслуживает; для этого требуется обращение к социологии знания в собственном смысле этого слова.
Преодолеть недостаточность упомянутых подходов можно путем использования поколенческого подхода, то есть путем обращения к поколенческим ритмам социально-исторической динамики, которые являются общими (в определенном смысле этого слова, а именно в случае обращения к регулярной поколенческой динамике) для разных подходов. Поколенческая динамика представляет собой основной «эндогенный» ритм социально-исторического развития обществ и формирования индивидов, обеспечивающих развитие обществ [123]. Поколенческий ритм пронизывает череду социально-исторических событий подобно нити, соединяющей вместе отдельные бусины и отмечает развитие разных обществ непрерывным рядом последовательных «шагов» вне зависимости от различий обществ. В этом смысле он является универсальным основанием для сопоставления самых разных обществ и (при условии использования известной амбивалентности регулярных ритмов) разных подходов в изучении социально-исторического процесса.
Важной составной частью такого анализа является представление о содержательной (концептуальной) нагрузке схем исторической периодизации; во «Введении» уже цитировались замечания Н.И.Павленко на этот счет. Дело в том, что, обращаясь к анализу исторических материалов, любой специалист-неисторик фактически обращается к анализу концепций и периодизационных схем, а не «первичного» исторического материала.
Для настоящего исследования особенно важно следующее. Любая историческая концепция, изначально ограниченная некоторой определенной проблемой и материалом, в поисках рамок своей применимости будет стремиться объять и объяснить в конечном счете один и тот же материал - всю человеческую историю. Поэтому вне зависимости от соответствующего потенциала разных концепций сущностные моменты организации материала - то есть схемы периодизации по отношению к единой физической шкале земного времени - в своей интенции должны совпадать.
Интерпретация основных понятий поколенческой динамики
Самое главное в позитивистском подходе к проблеме поколений - это вполне очевидное представление о том, что историю «делают» преимущественно зрелые люди в возрасте старше 20-30 лет. Все остальные выводы являются результатом уточнения обстоятельств процесса «делания истории» - от обстоятельств появления и формирования «делателей истории» на исторической сцене до их исчезновения с нее. Другие, непоколенческие концепции не позволяют говорить о четкой, закономерной динамике истории и не дают количественно-качественных оценок перемен в поведении индивидов и в эволюции сообществ во времени [221]. Поэтому построение собственно научной теории социальной динамики -теории, обеспечивающей вполне кумулятивный характер накопления результатов не только в рамках собственно социологии, но и в системе общественных наук, то есть обеспечивающей реализацию Контовского пансоциологического проекта -возможно лишь в том случае, если центральным пунктом анализа станет изучение поколенческой динамики, развиваемое в позитивистском ключе.
Позитивистское знание есть знание «постоянных» изучаемого процесса или явления, находимых при анализе разных связей этого процесса или явления с другими процессами или явлениями [37, с.69-91; 130, с.250-290],- то есть знание тех «постоянных», которые позволяют дедуктивно предсказывать иные (в том числе неоткрытые) варианты процесса или явления на основе формального анализа данных. В физике такими «постоянными» предстают законы физики, а в социологии - идеальные типы, какими они получаются при целерациональной ориентации исследователя, когда он в своей аналитической деятельности ориентируется на представление о полном знании всех сторон рассматриваемого явления и, в частности, учитывает как субъектную, так и объектную составляющую любых социальных процессов [20,с.388-408;21,с.621-630].
Другими словами, это идеальные типы, получающиеся при синтезе объектно-ориентированного (дюркгеймовского) и субъектно-ориентированного (веберовского) «порядков продвижения» социологического анализа в рамках широко понимаемой социологии знания [13,с.35]. Потенциально возможное в этом случае разнообразие подходов к проблеме закономерностей социальной динамики может быть использовано в рамках единого исследования только в случае позитивистской интерпретации результатов, полученных в рамках разных исследований; социология знания и обеспечивает единую исследовательскую перспективу анализа и позитивистской интерпретации концептуальных построений разных ученых.
Именно позитивистская интерпретация результатов исследований, полученных в рамках разных методологических подходов к анализу проблемы закономерностей поколенческой динамики, и является основным содержанием данной работы. В первую очередь имеются в виду работы О.Конта, К.Мангейма и Х.Ортеги-и-Гассета, в которых представлены основные результаты анализа поколенческих закономерностей социально-исторической динамики [217]. Именно их выводы будут рассмотрены далее и послужат фундаментом для развития нового подхода к поиску законов социального развития как законов поколенческой динамики.
Три названных исследователя представляют разные направления социологии. О.Конт в качестве основателя позитивизма является одним из создателей функционализма [69,т.1.с.83-106], К.Мангейм известен в первую очередь как один из основателей социологии знания [67,с.310-329], наконец, Х.Ортега-и-Гассет является одним из виднейших представителей философии жизни [94]; он определял свои взгляды на проблему отношений человека и общества словосочетанием «философская социология», подчеркивавшем своего рода непосредственность перехода от социально-философских оснований анализа к конкретно-предметному исследованию в рамках такого направления, как философия жизни [58, с.223].
В качестве основателя позитивизма О.Конт исключал субъектные элементы из анализа социальных явлений; мир был для него внешним объектом и потому он считал возможным отвечать только на вопрос о том, «как» что-то происходит, а вопрос о том, «почему» что-то происходит, выводил за рамки науки [69,т.1,с.71-87; 130,с.259-290]; отсюда, в частности, и его методологический функционализм [163, с.42-45]. К.Мангейм развивал собственно социологическое представление о том, что такое знание; как констатируют П.Бергер и Т.Лукман, «согласно Мангейму, общество детерминирует не только возникновение, но и содержание человеческих идей, за исключением математики и части естественных наук. Таким образом,- заключают они - социология знания становится позитивным методом изучения почти любого аспекта человеческого мышления» [13,с.22]. Как уже отмечалось выше, для целей настоящего исследования методологическая взаимосвязь социологии знания и позитивизма имеет решающее значение. Наконец, для Х.Ортеги-и-Гассета исходным понятием анализа социальных процессов стало понятие жизни - не понятие индивида как субъекта и не понятие мира как объекта, а представление об их единстве в понятии жизни, включающем в себя и субъекта, и мир как «обстоятельства жизни» [57]. Такое понимание феномена жизни неотъемлемо от представлений о социализации как стержневом процессе социального развития [122,с.246,251-259,303-306] и, соответственно, требует предельно общего представления о знании как о том, что считается знанием в обществе; как раз такое представление свойственно и К.Мангейму [13, с.21-24].
Идентификация хронологических рамок российских поколений в советский период и анализ временных закономерностей их динамики
Если исходить из представления о поколениях как примерно 30-летних этапах развития общества, при переходе между которыми изменяется характер доминирующего стиля социализации членов общества, то советский период российской истории допускает только один вариант выделения таких 30-летних этапов.
Советский период российской истории отчетливо делится на три промежутка: ленинско-сталинский (1917-1953), хрущевско-черненковский (1953-1985) и горбачевский (1985-1991), длительностью соответственно 36,32 и 6 лет. Причем последний из них очевидным образом является началом длительного (предположительно - примерно 30-летнего) периода перемен, который закончится в постсоветскую эпоху.
Первый период начинается с Февральской революции и отречения царя, второй - после смерти Сталина, третий - с приходом к власти М.С.Горбачева. Первый и второй могут рассматриваться в качестве примерно 30-летних, по своему содержанию вполне законченных этапов эволюции форм номенклатурной государственной власти, каждый из которых начинается с поисков новых форм власти и заканчивается их стабилизацией и даже консервацией [83; 151]. Каждому из этапов свойственно развитие системы форм социализации, существенно отличающейся от системы предыдущего времени, то есть предыдущего примерно 30-летнего периода. При этом перемены в доминирующей системе форм социализации непосредственно инициировались изменением характера режима власти. Далее кратко описаны общие особенности этих примерно 30-летних периодов советского режима, а затем анализируется их связь с возрастными характеристиками некоторых групп населения советского государства, в первую очередь с особенностями возрастной динамики членов верхушки советской власти, - членов верхушки, которые благодаря своим полномочиям контролировали общую направленность процессов социализации, и рассматриваются примерно 15-летние периоды возрастной динамики верхушки.
Общие особенности системы правления коммунистов можно описать следующим образом. Режим власти, утверждавшийся ими начиная с 1917 г., базировался на трех основных принципах: «нет» частной собственности, «нет» рынку и «нет» деньгам; прямые непосредственные распоряжения представителей власти должны были заменить механизмы «автоматического» функционирования общества [183,с.138-140]. В этот период формируется монополия на власть партии коммунистов: все полномочия переходят к партийным структурам и к партийным вождям, которые принципиально не должны были быть связаны «формально-юридической точкой зрения» на любые социальные вопросы. Вместо права утверждалось первенство так называемой «революционной целесообразности» - переиначенного лозунга «цель оправдывает средства». Поскольку цель провозглашалась предельно прекрасной - построение справедливого (социалистического) общества [71,с.71-85,101-114], постольку ради этой цели новая власть считала возможным обойтись простейшими формами социального регулирования,- в первую очередь насилием. Социальные институты, обеспечивавшие функционирование всех несоциалистических и некоммунистических сообществ, могли существовать в таких условиях только в качестве временных «технических средств» достижения тех или иных текущих целей; как только эти цели считались достигнутыми, от «технических средств» можно было отказываться. В качестве примера можно привести отношение коммунистов к карательным институтам государства: на той стадии борьбы за социализм, которая шла при Сталине, роль карательных институтов постепенно усиливалась. В целом считалось, что ничто не должно было ограничивать деятельность партии и ее вождей [71; 83]. Государственные структуры получали от партийной власти некоторые полномочия только в том случае, если были пригодны для «проведения политики партии» в соответствующих сферах жизнедеятельности общества; население страны превращалось в «винтики» и «рычаги» тотального механизма реализации воли партийных вождей [64,с.247-269; 71,с. 127-145,157-206].
Благородная цель борьбы за светлое будущее всего человечества послужила оправданием неограниченного усиления власти коммунистов внутри России и оправданием попыток подчинения всего мира. Идея всемирной революции, которой большевики придавали решающее значение для успеха своей деятельности [71, с.62-69], тактически приспосабливалась к складывающейся внутренней и международной обстановке и то выдвигалась на первый план в годы успехов, то отходила на второй план после неудач - но она всегда была удобным основанием для борьбы за мировое господство и для превращения Советской России в ударную силу в руках вождей [119; 138]. Более того: лозунг мировой революции оказался удобным поводом для уничтожения всех и всяческих институциональных барьеров, препятствовавших введению в стране режима прямого чрезвычайного управления [120; 144; 162; 177]. Фактически можно говорить о том, что после 1917 г. была установлена власть, державшаяся на штыках,- то есть власть того типа, который обычно именуется военной хунтой; как только штыки перестали использоваться для поддержки коммунистической верхушки (а это произошло в августовские дни 1991 г.), вся система господства КПСС рухнула.
