Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Государственно-правовое обеспечение судопроизводства по уголовным делам против советской власти в СССР после окончания Великой Отечественной войны
1.1. Особенности развития административно-командных методов управления советским обществом в послевоенное время и их отражение в карательной политике государства 15
1.2. Судебная система и уголовно-процессуальные аспекты производства по делам о деяниях, посягающих на государственный строй СССР . 41
1.3. Органы внутренних дел и госбезопасности в механизме политических репрессий в поствоенный период 66
ГЛАВА 2. Политико-юридическая характеристика отдельных судебных процессов по преступлениям против государства в послевоенном СССР
2.1. Дело «власовцев» (1946 г.) 107
2.2. Ленинградское дело (1950 г.) 139
2.3. Дело еврейского антифашистского комитета (1952 г.) 173
Заключение 207
Библиография 213
- Особенности развития административно-командных методов управления советским обществом в послевоенное время и их отражение в карательной политике государства
- Судебная система и уголовно-процессуальные аспекты производства по делам о деяниях, посягающих на государственный строй СССР
- Дело «власовцев» (1946 г.)
- Ленинградское дело (1950 г.)
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Важнейшим признаком правового государства, которое созидается в нашей стране в соответствии с ст. 2 Конституции России, является функционирование независимого справедливого правосудия. Особенно это важно в сфере уголовно-правовых и уголовно-процессуальных отношений, поскольку здесь речь идет о применении принуждения к личности, наиболее существенном ограничении ее прав и свобод. Индикатором состояния уголовного процесса в обществе является отношение власти к лицам, совершающим преступления против государства. В правовой истории России были периоды, когда власть явно злоупотребляла своими полномочиями, используя административный ресурс, в том числе судебные органы, для подавления политических оппонентов. Поэтому важно изучить причины этих явлений и извлечь необходимые уроки. Это касается прежде всего так называемых сталинских репрессий (конец 1920-х — начало 1950-х гг.). Вместе с тем при наличии общих черт эти годы характеризуются и своими особенностями. В наибольшей степени в ис-торико-правовой литературе они исследованы применительно ко времени «большого террора» (1930-е гг.), значительное внимание уделяется также периоду насильственной коллективизации (конец 1920-х — начало 1930-х гг.) и военному времени (1941-1945 гг.). В наименьшей степени сфера уголовно-политического судопроизводства изучена в послевоенный период сталинского правления (1945-1953 гг.). Между тем этот промежуток времени очень важен для понимания того, каким образом тяжелейшее испытание для страны, каковым явилась Великая отечественная война, отразилось на последующей карательной политике советского государства, и прежде всего в отношении тех, кто совершал деяния, подпадающих, в соответствии с действующим тогда уголовным законодательством, под «контрреволюционные» статьи. И здесь имеется немало вопросов, требующих историко-правового анализа. Победоносная война, казалось бы, должна была показать, что у советской власти есть большой кредит доверия населения. Однако, несмотря на это, и после войны в обществе витали антиправительственные настроения и даже формировались подпольные молодежные организации. Существенным фак-
тором было и огромное число советских военнопленных, которые, будучи освобожденными Красной Армией, априори становились изменниками. Власть, объявив всего одну амнистию (в честь Победы), до смерти Сталина больше этого не делала. И более того, вновь стали усиливаться политические репрессии, в жернова которых попадали высший командный состав армии и флота, партийные деятели, представители интеллигенции и др. В этой связи деятельность органов госбезопасности, внутренних дел, прокуратуры и суда по борьбе с государственными преступлениями заслуживает тщательного изучения. Однако эта сфера в литературе освещается, как правило, с политологических позиций, довольно часто преобладают эмоции, при этом из поля зрения выпадают чисто правовые, а именно и прежде всего уголовно-процессуальные аспекты судопроизводства по государственным преступлениям, изучение которых позволит лучше понять противоречивый характер судопроизводства в целом в советском государстве. В частности, здесь представляет интерес такие вопросы уголовного процесса, как проведение допросов обвиняемых, сопоставление их процессуальных прав и обязанностей по сравнению с общепринятыми судопроизводственными принципами, выявление причин грубейшего нарушения законности при производстве этого и других следственных действий. Не менее важно проследить трансформацию судебной системы, структурное развитие основных сыскных органов -НКВД-НКГБ-МВД-МГБ, где весь поствоенный период действовало печально известное Особое совещание с необычайно широкими карательными полномочиями. Наконец, требуют дополнительной историко-правой оценки наиболее известные уголовно-политические процессы, проведенные в 1945-1953 гг. В указанных аспектах данная проблематика на монографическом уровне еще не исследовалось. Данные обстоятельства обусловили выбор диссертантом темы исследования.
Степень разработанности темы. Политические репрессии послевоенного периода в той или иной степени были предметом исследования в работах различных авторов. Значительное внимание этой проблематике уделялось в исследованиях таких авторов, как Александров К. М., Астемиров З.А., Борщаговский А., Ваксберг А.С., Викторов Б.А., Геллер М., Детков М.Г., Ду-гин А.Н., Еланцева О.П., Звягинцев А., Земсков В.Н., Иванов В.А., Ковалев Б.В., Конасов В.Б., Кудряшев А.В., Кириллов В.М., Кокотов Л., Кокурин А.,
Колесник А.Н., Коняев Н., Костырченко Г.В., Кузьмин СИ., Кутузов В., Лазарев В.И., Малыгин А.Я., Наумов В.П., Лясс Ф., Медведев Р., Миронин С, Петров А.Г., Пихоя Р.Г., Попов В.П., Роговин В., Романовская В.Б., Смыка-лин А.С. и др. — здесь также находили отражение некоторые аспекты расследования и судебного рассмотрения преступлений против государства. При этом следует заметить, что в советский период после смерти Сталина и XX съезда КПСС проблематика, связанная с послевоенными репрессиями, была практически закрытой темой (одной из причин этого является то обстоятельство, что к ним были причастны и занявшие высокие партийно-государственные посты лица). С конца 1980-х гг. положение определенным образом изменилось. Были изданы работы, где вопросы уголовно-политического судопроизводства в послевоенном СССР рассматриваются с более объективных позиций, чему в значительной мере способствует открытость источников, и прежде всего архивных, которые ранее были недоступны исследователям. Вместе с тем в этих и указанных выше работах находят отражение^ как правило, отдельные аспекты политического судопроизводства, при этом из поля зрения уходит, в частности, взаимосвязь материального и процессуального права, системы следственных и судебных органов. Соответственно специальных и обобщающих исследований уголовно-процессуальных особенностей политических процессов в рассматриваемый период, имея в виду прежде всего комплексное освещение вопросов, в современной юридической литературе до сих пор нет. Настоящая работе в определенной степени восполняет этот пробел.
Хронологические рамки исследования охватывают период с окончания Великой Отечественной войны (июнь 1941 г.) и до смерти Сталина (март 1953 г.). Такие временные рамки позволяют выделить период, имеющий присущие ему характеристики, которые обусловлены, с одной стороны, окончанием войны, а с другой — завершением сталинской эпохи, а вместе с ней и присущих ей методов уголовно-политического судопроизводства.
Объектом диссертационного исследования являются содержание и тенденции развития общественных отношений в сфере уголовного судопроизводства по государственным преступлениям в послевоенный период (1945-1953 гг.).
Предмет исследования составляют законодательные акты конституционного, уголовного, уголовно-процессуального характера в сфер судопроизводства, правоприменительные акты в виде различного рода процессуальных документов, выносимых по конкретным уголовно-политическим делам, протоколы допросов и других следственных действий, содержание и исполнение приговоров. Кроме того, предмет исследования составили решения партийных органов, и прежде всего Политбюро ЦК ВКП (б), где решались наиболее важные вопросы в части репрессий высокопоставленных чиновников, а также результаты научных исследований по заявленной проблематике.
Методологической основой настоящего исследования стали методы материалистической диалектики, историзма и системности научного анализа, являющиеся общепринятыми в историко-правовом исследовании. Характер диссертационного исследования обусловил также применение таких методов, как статистический, сравнительно-правовой, анализа и синтеза и др. В процессе исследовательской работы диссертантом использовались результаты исследований, содержащиеся в научных трудах как советских, так и современных авторов. Автором использовались материалы архивов, а также ряд литературных и публицистических работ, где в той или иной мере находила отражения исследуемая проблематика. Нормативно-правовой базой диссертационного исследования послужили законы и другие правовые акты, которые регламентировали различные аспекты следственной и судебной деятельности. В диссертации были использованы сборники опубликованных документов Советского государства, содержащие законы, постановления, распоряжения, приказы партийно-государственных и репрессивно-карательных органов. В них закреплялись нормы, регулирующие уголовную ответственность за совершение государственных преступлений в период военных действий, порядок производства следствия по такого рода делам, рассмотрения этих дел в судах. Важное место отведено архивным документам. Так, в фондах Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ) находится большое количество документов, которые помогли в изучении политических, законодательных, социально-экономических и других аспектов политических репрессий, и прежде всего в фонде «Центральный Комитет ВКП (б)» (ф.17), учитывая, что все важнейшие решения государственных органов предварительно решались в партийных структурах. Ряд све-
дений извлечен из фондов Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), и прежде всего в части исполнения наказаний в виде лишения свободы. В работе использованы материалы из Архива Президента Российской Федерации (АП РФ), а также некоторые документы из архива ФСБ РФ, введенные в оборот в изданиях международного фонда «Демократия» (фонд им. А.Н. Яковлева). В целом комплекс привлеченных источников помог осуществить сравнительный анализ законодательной основы политики репрессий и практики их судопроизводственной реализации в 1945-1953 гг.
Целью исследования является анализ законодательной основы деятельности дознавательных, следственных, судебных органов и органов государственной безопасности по делам о преступлениях против государства в поствоенный период (1945-1953 гг.), и практики его применения по конкретных уголовным делам.
Поставленная цель предопределила следующие задачи:
дать анализ государственно-правового обеспечения судопроизводства по уголовным делам против советской власти в СССР после окончания Великой Отечественной войны;
выявить особенности развития административно-командных методов управления советским обществом в послевоенное время и их отражение в карательной политике государства;
охарактеризовать судебную систему, сложившуюся после окончания Великой Отечественной войны;
изучить уголовно-процессуальные аспекты производства по делам о деяниях, посягающих на государственный строй СССР;
проанализировать структуру, функции и методы работы органов внутренних дел и госбезопасности в механизме политических репрессий в поствоенный период;
исследовать вопросы исполнения судебных приговоров и решений внесудебных коллегий (особых совещаний) в отношении лиц, признанных виновными в совершении преступных деяний против советской власти;
изучить вопросы производства основных следственных действий по делам о государственных преступлениях;
дать политико-юридическую характеристику отдельных судебных процессов по преступлениям против государства в послевоенном СССР.
Научная новизна исследования. Научная новизна диссертации определяется прежде всего тем, что в данной работе на уровне комплексного монографического исследования изучена проблематика, которая в представленном виде еще не была предметом специального историко-правового анализа. В диссертации выявлены тенденции развития уголовно-процессуального права в послевоенный период (1945-1953 гг.). Проведен анализ организационно-правовых преобразований органов государственной безопасности (НКВД-МГБ), изучены методы их работы по делам о преступлениях против советской власти. Показана степень влияния складывающейся общественно-политической и социально-экономической ситуации, формируемой правящей элитой во главе со Сталиным, на характер деятельности репрессивных органов. Выявлена специфика производства дел по деяниям, посягающим на интересы советской власти, в том числе раскрыт механизм внесудебных репрессий органами государственной безопасности. Подробно раскрыты уголовно-процессуальные особенности при организации и реализации политических процессов (дело «власовцев», «ленинградское дело», дело еврейского антифашистского комитета) и др.).
В результате проведенного исследования разработаны следующие основные положения, выносимые автором на защиту:
1. Великая Отечественная война, несмотря на суровость этого времени,
не изменила сущности государственно-политического строя, установившего
ся в СССР накануне. Формально высшая государственная власть согласно
ст. 30 Конституции СССР принадлежала Верховному Совету СССР, фор
мально избирались депутаты Верховного Совета СССР, причем в рассматри
ваемый период дважды (1946 и 1950 гг.), избирались депутаты всех других
уровней, однако роль депутатов, избранных безальтернативно (хотя закон
допускал альтернативу) в основном сводилась к тому, чтобы трансформиро
вать принятые в партийно-административных инстанциях (с «подачи» кото
рых определялись и сами кандидаты в депутаты) решения в надлежащую
правовую форму, то есть фактически по-прежнему имел место и даже в неко
торой степени укрепился культ личности Сталина, который свою волю про
водил через Политбюро ЦК ВКП (б).
2. В формате жестко централизованной административно-командной
системы важнейшее место отводилось внутренней карательной политике, где
центральным звеном ее реализации были органы государственной безопасности, а концептуальным направлением — усиление репрессивных мер после некоторого их смягчения сразу после окончания войны. О приоритете репрессивных мер свидетельствует тот факт, что в рассматриваемый период (июнь 1945 - март 1953 г.) была проведена всего одна амнистия, а именно связанная с Победой (1945 г.). Был принят ряд законов, существенно усиливающих уголовные наказания (за разглашение сведений, содержащих гостайну, за хищения имущества и др.). Эти и другие репрессивные акты свидетельствуют о том, что внутриполитическое положение в СССР было достаточно сложным. Это подтверждается также продолжающимися уголовно-политическими процессами, которые возникали как на конвейере, повторяя в определенной степени зловещие тридцатые годы.
3. Сталин по-прежнему, несмотря на победу в войне, считал, что в стране слишком много контрреволюционеров, тайно стремящихся свергнуть советскую власть, а вместе с ней и его самого. Судя по всему, он так и не смог выйти из рамок узкоклассовой борьбы, в которую сам же себя и загонял, не желая менять свои идеологические убеждения, несмотря на то, что провозглашенные октябрьской революцией идеи никак не становились реальностью. Сталин, очевидно, был последним из могикан, которые боролись с царизмом в подполье, которые вершили революцию, вошли и остались в высших эшелонах власти и которые были одержимы идеей мировой социалистической революции. Таких идейных борцов оставались единицы. Меньше становилось иллюзий в отношении мирового революционного пожара. Изменился мир, изменилась страна. Но Сталин, как глыба, оставался неизменным. Неизменной оставалась и его стратегия, основанная на методах диктата, интриг, нагнетания страха, карательных мер. Не доверяя никому, он вынужден был раз за разом менять круг своих соратников, которые, попадая в этот круг, не могли не понимать, благо примеров много, что в фаворе они долго пробыть не смогут. Отсюда и межличностная борьба, и низкий нравственный уровень многих представителей высшего руководства советского государства, что показали, в частности, обстоятельства, связанные со смертью Сталина в марте 1953 г. Сталин наиболее ярко олицетворял собой административно-командную систему послевоенного СССР. С его кончиной напряжение в обществе, которое создавала эта система, заметно снизилось, ушли в
прошлое массовые политические репрессии. И в этом смысле послевоенное время (1945-1953 гг.) можно считать завершающим этапом приоритета жестких уголовно-репрессивных принудительных мер в отношении политических противников существующей власти.
4. Составы преступлений против государства регулировались УК РСФСР 1926 г. (с последующими изменениями). Этим деяниям посвящена первая же глава Особенной части УК. В статьях 58-1 — 58-14 были сформулированы традиционные для советского уголовного права составы преступлений против государства: измена Родине, шпионаж, недонесение о совершенной измене, вооруженное восстание против СССР, шпионаж, диверсия, террористический акт против представителей советской власти, антисоветская пропаганда и агитация, «котрреволюционный саботаж». Как правило, за их совершение предусматривалась смертная казнь (эта мера наказания, так и не исключенная из УК РСФСР в связи с указом об отмене смертной казни в 1947 г., не действовала большую часть рассматриваемого период периода — до 1950 г.). В послевоенный период данный перечень был дополнен - 9 июня 1947 г. был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об ответственности за разглашение государственной тайны и за утрату документов, содержащих государственную тайну». Этот Указ помогал следствию привлекать к уголовной ответственности лиц, в отношении которых не было возможности доказать факт шпионажа, то есть целенаправленной передачи гостайны иностранным разведкам, в то время как факт разглашения гостайны доказать можно было сравнительно несложно. В этом же указе содержался и еще один, совершенно новый состав преступления - «заявка или передача за границу изобретений, открытий и технических усовершенствований, составляющих государственную тайну, сделанных в пределах СССР, а также сделанных за границей гражданами СССР, командированные государством, если эти преступления не могут быть квалифицированы как измена Родине или шпионаж». Данное деяние каралось заключением в ИТЛ на срок от 10 до 15 лет, и соответствующие уголовные дела должны были рассматриваться военными трибуналами. Принятие этого акта подтверждает общую стратегию советского руководства во внутренней политике, в данном случае власть пригрозила научному сообществу, повысив тем самым социальное напряжение в стране.
После окончания Великой Отечественной войны судебная система СССР была перестроена к условиям мирного времени, то есть были упразднены чрезвычайные судебные инстанции, которые функционировали на прифронтовой территории (прежде всего военно-полевых судов) и изменены (в сторону сужения) полномочия других судов, и в первую очередь военных трибуналов. Продолжали, как и ранее, функционировать народные, областные, верховные суды союзных республик; вместе с тем их полномочия в период Великой Отечественной войны были ограничены территориально и компетенционно - соответственно эти ограничения были сняты. Таким образом, в целом была восстановлена действовавшая до начала Великой Отечественной войны судебная система, определенная на принципах Конституции СССР 1936 г. и Закона СССР «О судоустройстве СССР, союзных и автономных республик» 1938 г.
Органы госбезопасности при расследовании уголовных дел по преступлениям против государства по-прежнему находились на особом положении. Именно оперативные работники, дознаватели и следователи ГБ вели дела по наиболее тяжким преступлениям против государства, именно они формулировали обвинительные заключения, которые впоследствии как правило без изменений утверждались прокуратурой и затем включались и тексты обвинительных судебных приговоров. В отношении них практически не осуществлялся прокурорский надзор за законностью при проведении следствия. В юридической литературе данная тема была запретной - так, в обширной «Настольной книге следователя» объемом около 1000 страниц, изданной в 1949 г. в увеличенном формате тиражом в 25000 экземпляров в государственном издательстве и под общей редакцией Генерального прокурора СССР, подробнейшим образом описывается методика расследования всех видов преступлений, кроме преступлений против государства - эти преступления даже не упоминаются, как будто их вообще не было в природе. Кроме того, в послевоенный период продолжали функционировать внесудебные органы НКВД-НКГБ (МВД-МГБ), которые также рассматривали дела по преступлениях против государства; эти внесудебные органы не входили в официальную судебную систему, однако объем дел был достаточно большим. Власть делала все, чтобы на корню пресекать любые поползновения на политическую систему.
МГБ СССР в послевоенное время имело набор всех подразделений, позволяющих осуществлять оперативную и следственную деятельность по делам о преступлениях против государства (помимо обеспечивающих безопасность государства от внешних сил), в том числе по состоянию на начало 1953 г.: 5-е управление (оперативное); Отдел «Б» (оперативной техники); Отдел «В» (перлюстрация корреспонденции); Отдел «Д» (экспертизы и подделки документов); Отдел «Т» (борьба с «лицами, высказывающими угрозы террористического характера в отношении партийных и советских руководителей»); Следчасть по особо важным делам (на правах управления); Особое совещание при Министре (для вынесения внесудебных решений по следственным делам, ведущимся в МГБ) и др. Столь мощная структура вполне вписывалась в жестко централизованную систему управления в СССР. Именно такое ведомство нужно было Сталину, поскольку оно, будучи полностью подконтрольным ему (через Политбюро и через Совмин, где он был первым лицом), позволяло расправляться с любыми настоящими и мнимыми противниками советского режима и теми должностными лицами, которые слишком много брали на себя полномочий и представляли тем самым некоторую угрозу его личной власти. При этом в присущем ему стиле Сталин, прекрасно зная о грубейших нарушениях законности органов МГБ СССР при производстве уголовно-политических дел, списывал их на руководящих работников этого ведомства. В данном контексте судьбу Ежова, Ягоды повторил, в частности, шеф МГБ Абакумов, который, будучи арестованным в 1951 г., из камеры ведомственной тюрьмы, которую сам в свое время оборудовал, пытался докричаться до Сталина о своей невиновности, но, разумеется, тщетно.
Во время допросов обвиняемых по уголовно-политическим делам на предварительном следствии нередко применялись недозволенные методы воздействия на обвиняемых (изнуряющие ночные допросы, дисциплинарные взыскания в виде водворения в карцер, избиения), имела место явная фабрикация доказательств, при этом жалобы подсудимых на эти факты во время судебного рассмотрения оставались без внимания. Тем самым продолжалась негативная традиция практики органов ГБ, которая среди других причин объяснялась и относительно низкой квалификации следователей ГБ, на что обращал внимание министр ГБ в своей записке Сталину. Исходя из того, что недостатки указывал сам руководитель ГБ, вполне можно предположить, что
их было гораздо больше, но сообщать об этом вождю было равносильно самоубийству.
9. В послевоенный период в отношении руководителей высшего эше
лона власти изменилось направление обвинительного уклона. Если до войны
речь шла о преследовании тех, кто так или иначе действительно состоял в
определенной оппозиционности Сталину (Троцкий, Зиновьев, Каменев и др.),
то после войны привлекались к ответственности лица, которые всегда были
преданными сталинистами и которые публично ни в чем не смели перечить
генеральной линии партии. При этом формулировки обвинения оставались
прежними - шпионаж, измена Родине, создание антигосударственной органи
зации, то бишь заговора с целью свержения советской власти. Кроме того,
акцент больше стал делаться на нарушениях норм партийной жизни, соответ
ственно для расследования соответствующих дел привлекались «специали
сты» Комиссии партийного контроля (КПК) при ЦК ВКП(б).
10. Особенности судебных процессов по преступлениям против госу
дарства в послевоенное время заключались в том, что они были закрытыми,
проходили без участия сторон (обвинения и защиты), что, безусловно, значи
тельно облегчало власти принятие нужного решения в необходимой право
вой форме, завершались суровыми приговорами (как правило, смертная
казнь). При этом основные процессуальные права подсудимых во время суда
соблюдались. Вместе с тем формальное их соблюдение не меняло сути явле
ния - суды послушно штамповали соответствующие решения политического
руководства, то есть были механизмом, посредством которого власть под вы
веской «правосудия» защищала себя от тех, кто, по ее мнению, представлял
для нее хоть какую-нибудь опасность.
Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования заключается прежде всего в том, что результаты проведенного исто-рико-правового анализа судопроизводственной сферы по делам против государства в период после окончания Великой Отечественной войны (1945-1953 гг.), а также теоретические положения, содержащиеся в диссертационном исследовании, могут представить научный интерес в изучении истории развития розыскных, следственных и судебных органов в нашей стране. Текст исследования может применяться при подготовке методических и научных разработок по истории отечественного государства и права, в учебно-
воспитательном процессе, при чтении академических курсов, лекций, спецкурсов по истории судебной власти, правоохранительных органов и др.
Апробация результатов исследования. Наиболее важные результаты диссертационного исследования нашли отражение в авторских публикациях, они использованы при проведении занятий по курсу «История отечественного государства и права» в Краснодарском университете МВД России, других высших учебных заведениях. Научные, педагогические работники, работники судебной системы могли ознакомиться с основными положениями диссертации на научно-практических конференциях в Краснодаре, Ростове-на-Дону, Ставрополе, в работе которых участвовал диссертант.
Структура диссертации определена характером и объемом научного исследования и включает в себя введение, две главы, объединяющие шесть параграфов, заключение и библиографический список.
%
Особенности развития административно-командных методов управления советским обществом в послевоенное время и их отражение в карательной политике государства
Великая Отечественная война при всем ее величайших масштабе и значении как для СССР, так и для международных отношений, не изменила тем не менее сущности государственно-политических форм советской страны — СССР оставался по форме правления республикой, по государственному устройству федерацией и по государственному (политическому) режиму представлял собой авторитарно-тоталитарное государство с демократическими институтами, имевшими во многом формальный характер. Достаточно сказать, что продолжала действовать сталинская Конституция СССР 1936 г.1, в которую хотя и был внесен ряд изменений, но они не имели принципиального характера. Сформированный до войны культ личности Сталина не только не был поколеблен за период военной кампании, но и в целом некоторым образом усилился. А сам вождь всех народов так же оставался верен глобальной идее всеобщей социалистической революции и, более того, отталкиваясь от итогов войны, укрепивших значение СССР в мире (страна-победитель, один из организаторов ООН, значительная территория Европы, оказавшаяся под контролем СССР), он намеревался эту идею и далее реализовывать, но уже с учетом новых геополитических реалий.
Если иметь в виду внутреннюю политику, то и здесь вектор общественно-государственного развития не претерпел принципиальных изменений. Едва оправившись от потрясений военного времени, правящая верхушка во главе со Сталиным (Берия, Молотов, Маленков, Каганович, Ворошилов и др.), продолжила курс на укрепление административно-командных методов управления общественными отношениями. Один из таких методов заключался в жесткой карательной политике в отношении противников советской власти. В этой связи следует заметить, что еще до войны Сталину удалось ликвидировать и нейтрализовать всех своих наиболее крупных политических оппонентов, которые проявляли оппозиционные настроения (Зиновьев, Каменев, Троцкий, Бухарин, Рыков и др.). И, казалось бы, политическое поле было расчищено. Однако, как будет показано ниже, ни расстрелы политических противников, ни победоносная для СССР война и значительный вклад в победу генералиссимуса Сталина отнюдь не означали всеобщего согласия с проводимой советской властью в целом и Сталиным в частности политикой в послевоенный период. И это касалось представителей разных слоев населения, в том числе высокопоставленного чиновничества.
Как и ранее, власть оставляла причины недовольства на второй план (а причины были более чем весомыми, на что ниже будет обращено внимание), и делала приоритет на силовое подавление инакомыслия и недовольства. В этом контексте опыт, наработанный НКВД-НКГБ, был по-прежнему востребованным. Вместе с тем послевоенная ситуация изменила тактику осуществления внутренней политики. В частности, было решено, причем без внятных для коммунистов объяснений, не проводить партийные съезды, заседания Политбюро также чаще носили случайный характер. Так, если ХУ111 съезд ВКП (б) прошел в 1939 г., то следующий, XIX съезд - только в 1952 г. И если предвоенный и военный периоды по своей сложности вполне объясняют непроведение партийных форумов, то шесть лет после войны (1946-1952 гг.) никак нельзя назвать критическими. Мы не имеем в виду подробно останавливаться на этом вопросе - очевидно, он требует специального исследования, учитывая, что имеются различные подходы к объяснению этого явления (согласно одной точке зрения, съезды не проводились, потому что Сталин уже настолько считал себя великим, что в одобрении его позиции партийными инстанциями высшего уровня необходимости для него не было, да и не до съездов было в период восстановления народного хозяйства; согласно другой точке зрения, Сталин все же опасался проявлений оппозиционности и не хотел рисковать). Заметим лишь, что позиционируясь преимущественно как Председатель Совета Министров, Сталин, бесспорно, имел более легитимные рычаги управления, действуя, к тому же, без посредника, каковым был ранее Предсовмина Молотов при генсеке Сталине; кроме того, в международных отношениях, а СССР все более активно в них участвовал, должность главы правительства также была значительно более авторитетной (19 марта 1946 г.
Верховный Совет СССР принял Закон об образовании Правительства СССР -Совета Министров СССР. Председателем Совета Министров СССР утвержден И. В. Сталин, одним из заместителей Председателя Совета Министров СССР утвержден Л. П. Берия, Министром внутренних дел СССР утвержден С. Н. Круглов, а Министром государственной безопасности СССР - В. Н. Меркулов).
Столь кардинальные отступления от принятых норм (в данном случае норм партийного устава о проведении съездов) были в стиле Сталина. Так, с началом Великой Отечественной войны был создан Государственный комитет обороны, где был сосредоточена вся государственная власть, в то время как функционирование столь сверхмощного государственного органа действующей тогда Конституцией СССР не предусматривалось (ГКО был упразднен лишь в сентябре 1945 г.). При этом ничто не мешало провести данное решение путем внесения изменений в конституцию, но Сталин на такие «мелочи» внимания не обращал, и никто не смел поставить этот вопрос.
Вместе с тем при всем сходстве довоенной и послевоенной внутренней политики были, конечно, и различия, обусловленные как раз и прежде всего военным фактором. Очевидно, война, и особенно ее трагическое начало, оставили у Сталина противоречивые чувства. Известно, что в первый год Сталин испытал растерянность и даже, наверное, страх перед масштабом трагизма надвигающихся событий. Не исключено, что он опасался обвинений в том, что поставил СССР в столь тяжелое положение. Во всяком случае в тосте на приеме в честь главнокомандующих войсками Красной Армии, произнесенном 24 мая 1945 г. у него вырвались такие слова: «У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941-1942 гг. ... Иной народ мог бы сказать Правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но русский народ не пошел на это... И это доверие русского народа Советскому правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества - над фашизмом. Спасибо ему, русскому народу, за это доверие!»2.
Судебная система и уголовно-процессуальные аспекты производства по делам о деяниях, посягающих на государственный строй СССР
После окончания Великой Отечественной войны судебная система СССР была перестроена к условиям мирного времени. При этом следует сразу заметить, что речь шла в основном об упразднении чрезвычайных судебных инстанций, которые функционировали на прифронтовой территории, то есть соответствующих военных трибуналов и военно-полевых судов. Была изменена юрисдикция судебных инстанций. Так, согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 г. «О военном положении»49 в изъятие из действующих правил о рассмотрении судами уголовных дел, в местностях, объявленных на военном положении, все дела о преступлениях, направленных против обороны, общественного порядка и государственной безопасности, передавались на рассмотрение военных трибуналов (дела о государственных преступлениях; дела о преступлениях, предусмотренных Законом от 7 августа 1932 года об охране общественной (социалистической) собственности; все дела о преступлениях, совершенных военнослужащими; дела о разбое, об умышленных убийствах и др.). После окончания военных действий существовавшая ранее юрисдикция была восстановлена. Кроме того, нужно заметить, что в военное время не была упразднена существовавшая система гражданских судов, не были внесены и коренные изменения в правовые основы их деятельности, то есть продолжали, как и ранее, функционировать народные, областные, верховные суды союзных республик; вместе с тем их полномочия в период Великой Отечественной войны были ограничены территориально и компетенционно — соответственно эти ограничения были сняты.
Таким образом, в целом была восстановлена действовавшая до начала Великой Отечественной войны судебная система, определенная на принципах Конституции СССР 1936 г.50 Важнейшие принципы были следующими: «разбирательство дел во всех судах СССР открытое, поскольку законом не предусмотрены исключения, с обеспечением обвиняемому права на защиту»; «судьи независимы и подчиняются только закону»; «судопроизводство ведется на языке союзной или автономной республики или автономной области с обеспечением для лиц, не владеющих этим языком, полного ознакомления с материалами дела через переводчика, а также права выступать на суде на родном языке» (ст. 110-112). Как видно, сами по себе эти принципы судебной деятельности сформулированы на уровне, соответствующем развитым странам. Однако в практической деятельности они не могли выходить за рамки административно-командной системы, поскольку являлись ее частью, и поэтому, в частности, о независимости судов можно говорить с большой долей условности. Как будет показано, в уголовно-политических делах суды после войны, равно как и до войны, и во время войны, лишь реализовывали решения, принятые в высших эшелонах власти, то есть были механизмом, посредством которого власть под вывеской «правосудия» защищала себя от тех, кто, по ее мнению, представлял для нее хоть какую-нибудь опасность. Что же касается отправления правосудия по общеуголовным преступлениям, то здесь степень независимости судов, конечно же, была значительно большей, однако данная категория дел выходит за рамки предмета настоящего
Конституция СССР 1936 г. М.: Госюриздат, 1937. исследования. Кроме того, как будет показано ниже, обвиняемые не имели возможности надлежащим образом защищать себя на стадии предварительного расследования, где, собственно, и формировалась вся доказательственная база, которая в абсолютном большинстве случаев, и прежде всего это касается дел о преступлениях против государства, один к одному входила в окончательные судебные приговоры, поскольку непосредственно на судебных заседаниях, где у подсудимого имелся защитник, опровергнуть обвинения было чрезвычайно сложно.
В Конституции СССР 1936 г. (этот Основной закон действовал, как известно, до 1977 г.) регулировались также организационно-правовые основы судебной системы. Указывалось, в частности, что «правосудие в СССР осуществляется Верховным Судом СССР, Верховными судами союзных республик, краевыми и областными судами, судами автономных республик и автономных областей, окружными судами, специальными судами- СССР, создаваемыми по постановлению Верховного Совета СССР, народными судами».
Судьи всех судов формировались на выборной основе: - Верховный Суд СССР избирался Верховным Советом СССР сроком на пять лет; - Верховные суды союзных республик избирались Верховными Советами союзных республик сроком на пять лет; - Верховные суды автономных республик избирались Верховными Советами автономных республик сроком на пять лет; - краевые и областные суды, суды автономных областей, окружные суды избирались краевыми, областными или окружными Советами депутатов трудящихся сроком на пять лет; - народные судьи районных (городских) народных судов избирались гражданами района (города) на основе всеобщего, равного и прямого избирательного права при тайном голосовании сроком на пять лет; - народные заседатели районных (городских) народных судов избирались на общих собраниях рабочих, служащих и крестьян по месту их работы или жительства, военнослужащих - по воинским частям сроком на два года (ст. 102, 105-109). Здесь вновь можно отметить, что избираемость судей сама по себе демократична, но в условиях однопартийной идеологии и однопартийной вла сти кандидатуры для избрания проходили соответствующий «однопартийный» фильтр. Кроме того, как свидетельствуют архивные документы, в самом процессе выборов судей имелись существенные недостатки. Так, с момента принятия Конституции СССР 1936 г. до начала войны выборы так и не были проведены. После окончания войны выборы также долго (до конца 1946 г.) не были проведены51.
Как показывает статистика, с подбором судей имелись немалые сложности, что подтверждается высокой текучестью этой категории работников. Так, в течение 1945 г. из состава народных судей выбыло 1007 человек, что составляло 14,6 % от общего числа судей . А в Ульяновской области в тече-ние 1945-1946 гг. из 44 народных судей было заменено 38 человек . На этом фоне отмечается значительное количество судей, не имеющих высшего юридического образования. Так, в 1946 г. таковых в целом по стране было 45% от общего числа народных судей . Более того, в первые два послевоенных года (1945-1946 г.) снизилось (по сравнению с 1944 г.) число судей, имеющих среднее общее образование (33% против 63,7%)55. Положение было настолько серьезным, что данный вопрос был вынесен на рассмотрение партийного форума (решением ЦК ВКП(б) от 5 октября 1946 г. «О расширении и улучшении юридического образования»5 ). В частности, для исправления ситуации было сочтено целесообразным в спешном порядке создавать условия для обучения экстерном действующих работников юстиции (прежде всего органов суда и прокуратуры)5 .
Дело «власовцев» (1946 г.)
Непосредственно после окончания Великой Отечественной войны значительное число осужденных за преступления против государства составляли советские военнопленные, которые возвращались на родину после освобождения на территориях за пределами советского государства. Если быть точнее, то многих принудительно передавали Советскому Союзу союзнические силы (США, Англия, Франция), в зоне влияния которых оказывались советские военнослужащие и некоторые другие категории лиц, выдачи которых требовал СССР (в частности, бывших белогвардейцев, казаков, воевавших на стороне Гитлера). Что касается освобожденных военнопленных, то их дальнейшая судьба зависела от результатов проверок в ПФЛ (проверочно-фильтрационных лагерях) - часть направлялась для дальнейшего прохождения службы, а часть, при обнаружении признаков пособничества оккупантам, предательства и других деяний против государства, подвергалась репрессиям. Эта проблема вызывает довольно оживленную дискуссию в историко-правовой литературе, вступать в которую мы не имеем в виду195. Заметим лишь, что нередко даются эмоциональные оценки, без привлечения достаточного фактического материала, как правило, с обвинительным уклоном в отношении власти, проявлявшей тогда в этих вопросах излишнюю жестокость (такой уклон, безусловно, имел место, но неверно и то, что абсолютно все освобожденные военнопленные попали в советские ИТЛ).
Еще одна достаточно многочисленная категория советских военнопленных, оказавшихся на скамье подсудимых после репатриации в СССР, представляла собой тех, кто были членами вооруженных формирований, воевавших на стороне фашистов. Среди них бесспорно наиболее заметной фигурой был советский генерал А.А. Власов, который, как известно, после пленения в 1942 г. предложил фашистам свои услуги в организации Русской освободительной армии (РОА), став ее командующим, и который возглавил т.н. Комитет освобождения народов России (КОНР), при этом общая направленность деятельности «власовцев» (а их было несколько десятков тысяч человек), включая боевые действия против Красной (советской) армии, осуществлялась под флагом борьбы с большевизмом, сталинизмом.
На эту тему высказано также достаточно много мнений. Мы сакценти-руем внимание на судопроизводственной стороне, имея в виду, разумеется, и общеполитическую составляющую. Это уголовно-политическое дело, организация и рассмотрение которого в целом хотя и отражало типичные для советского уголовного процесса характеристики, вместе с тем по ряду признаков выпадало из этих характеристик.
1 августа 1946 г. по московскому радио, а 2 августа 1946 г. в центральных газетах было опубликовано сообщение Военной коллегии Верховного суда СССР, в котором указывалось: «На днях ВКВС СССР рассмотрела дело по обвинению Власова А.А., Малышкина В.Ф., Жиленкова Г.Н., Трухина Ф.И., Закутного Д.Е., Благовещенского И.А., Меандрова М.А., Мальцева В.И., Буняченко С.К, Зверева Г.А., Корбукова В.Д. и Шатова Н.С. в измене Родине и в том, что они, будучи агентами германской разведки, проводили активную шпионско-диверсионную и террористическую деятельность против Советского Союза, т.е. в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58-1 б, 58-8, 58-9, 58-10 ч. 11 и 58-11 УК РСФСР. Все обвиняемые признали себя виновными в предъявленных им обвинениях. В соответствии с пунктом 1 Указа ПВС СССР от 19 апреля 1943 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила обвиняемых к смертной казни через повешение. Приговор приведен в исполнение» .
Никаких других подробностей не приводилось. В дальнейшем о процессе над «власовцами» длительное время в советской печати не упоминалось, включая и энциклопедии. Между тем, как будет показано ниже, доказательств виновности Власова и других командиров РОА в измене Родине в соответствии с действующим тогда советским уголовным законодательством было более чем достаточно. Тем не менее была выбрана тактика умолчания.
Как нам представляется, такой выбор был обусловлен прежде всего неоднозначностью фигуры Власова — генерала Красной армии (до пленения), выходца из трудовой советской семьи, сделавшего, можно сказать, показательную карьеру от сохи до генеральских погон, и вдруг ставшего предателем, и не просто предателем, а командующим вражеской советской власти армии, объединившей тысячи советских воинов, попавших в плен к фашистам. Даже просто рассказывать о Власове и его армии — значит, признать факты массовой измены, а если измены столь массовые (и не только массовые, но и качественные - помимо Власова на сторону Гитлера перешли и другие генералы, перешел и летчик, получивший до пленения звание Героя Советского Союза), то что это за власть, все ли у нее в порядке? (Кроме того, нельзя забывать и того, что окружение армии Власова и ее разгром под Ленинградом в марте 1942 г. в немалой степени был результатом, мягко говоря, неправильных действий высшего военного командования СССР). Совершенно очевидно, что Сталину и его последователям было невыгодно упоминать об этой крайне неприглядной странице Великой Отечественной войны, учитывая, что на стороне фашистов воевала не только РОА, но и другие вооруженные формирования, составленные из советских военнопленных197.
В этом смысле характерно высказывание ответственного работника КГБ, данное им уже в статусе пенсионера и записанное К. Александровым: ««Главное зло, главный вред Власова заключался в том, что он превратил собственное имя в знамя для всех предателей и изменников. Раньше они были просто мерзавцами и негодяями.
Ленинградское дело (1950 г.)
Несмотря на то, что, как мы отмечали, в послевоенный период масштаб уголовно-политических репрессий в СССР уменьшился, методы проведения следствия по такого рода делам органами государственной безопасности и проведения судебных заседаний во многом еще несли в себе отпечаток 1930-х гг. При этом репрессиям подвергались, как и ранее, высокопоставленные советские, партийные и хозяйственные работники. Вместе с тем в отношении руководителей высшего эшелона власти изменилось направление обвинительного уклона. Если до войны речь шла о преследовании тех, кто так или иначе действительно состоял в определенной оппозиционности Сталину (Троцкий, Зиновьев, Каменев и др.), то после войны привлекались к ответственности лица, которые всегда были преданными сталинистами и которые публично ни в чем не смели перечить генеральной линии партии. При этом формулировки обвинения оставались прежними - шпионаж, измена Родине, создание антигосударственной организации, то бишь заговора с целью свержения советской власти. Кроме того, акцент больше стал делаться на нарушениях норм партийной жизни, соответственно для расследования соответствующих дел привлекались «специалисты» Комиссии партийного контроля (КПК) при ЦК ВКП(б).
Характерным в этом отношении является так называемое «Ленинградское дело». Название его объясняется тем, что именно в Ленинграде, по версии политико-юридических обвинителей, была сформирована антипартийно-антигосударственная «вражеская» группа во главе с председателем Госплана, заместителем председателя Совета Министров СССР, членом Политбюро ЦК ВКП (б) Н.А. Вознесенским и секретарем ЦК ВКП (б), членом Оргбюро ЦК ВКП (б) А.А. Кузнецовым, которые работали в Ленинграде на руководящих должностях, затем были переведены с повышением в Москву и, будучи там, продолжали управлять через своих людей в Ленинграде, определяли своих выдвиженцев на различные ответственные посты, предпринимая при этом усилия по отрыву ленинградской партийной организации от всей партии, созданию российской компартии (в СССР во всех союзных республиках, кроме РСФСР, были обособленные партийные организации со своими ЦК, подчиненные ЦК ВКП (б), а республиканские, областные и краевыми комитеты партии в РСФСР подчинялись непосредственно ЦК ВКП (б), и в этом смысле РСФСР вплоть до распада СССР находилась в неравном положении), перемещению некоторых центральных ведомств в город на Неве, в том числе Правительства РСФСР, и даже обсуждали вопрос о переносе столицы в Ленинград, и все это в обход Политбюро ЦК ВКП (б); принимаемые группой решения якобы наносили стране экономический ущерб и в целом превращали ленинградскую партийную организацию в опору для борьбы с партией и ЦК ВКП(б).
Репрессиям в связи с так называемым «ленинградским делом» подверглись все руководители Ленинградской областной и городской партийных организаций, руководители районных партийных организаций Ленинграда и области, почти все советские и государственные деятели, которые после Великой Отечественной войны были выдвинуты из Ленинграда на руководящую работу в центральный партийный и советский аппарат и в другие областные партийные организации. Только в Ленинградской области были освобождены от партийной и советской работы более двух тысяч коммунистов, многие из них в течение длительного времени подвергались гонениям и преследованию. Репрессиям подверглись члены семей осужденных руководителей Ленинградской партийной организации ВКП (б). Результатом репрессий среди прочего стал и кадровый голод: Так, на 15 декабря 1951 г. (спустя более года после суда над главными фигурантами «ленинградского дела») из 240 должностей ответственных работников Ленинградского обкома партии 26 были незамещенными, в ленгоркоме партии в общей сложности было 89 вакансий244. Между тем подоплека же этого дела основывается на примитивных интригах в борьбе за власть среди управляющей партийно-советской верхушки, и жертвой именно такого рода интриг стали новоявленные «враги народа» из Ленинграда.
Ранее мы отмечали, что после войны Сталин неоднократно обозначал вопрос о своем преемнике. Первое послевоенное время в фаворе были А.А. Жданов и Г.М. Маленков. Последний, будучи секретарем ЦК, стал одновременно и заместителем Председателя Совета Министров СССР, то есть заместителем Сталина в Правительстве. Фактически вторым секретарем ЦК ВКП(б) стал Жданов, который полностью сосредоточился на работе в ЦК. Большие претензии на руководящую роль в партии предъявлял Л. П. Берия, хотя ему Сталин доверял все меньше. Вполне вероятно, что каждый из них видел себя на высшем посту в советском государстве.
Затем произошли изменения в составе руководящего ядра партии и Советского государства, на первый план были подтянуты другие люди, проявившие себя в годы войны. Большими полномочиями был наделен Н. А. Вознесенский, который, будучи заместителем Председателя Совета Министров СССР и возглавляя Госплан, занимал ключевой пост в руководстве советской экономикой. Вместе с тем на ответственную партийную работу были выдвинуты молодые члены и кандидаты в члены ЦК ВКП(б), хорошо проявившие себя в годы Великой Отечественной войны. Например, секретарем ЦК избрали А. А. Кузнецова, который одновременно был утвержден начальником Управления кадров ЦК. Кузнецов и до войны показал себя верным сталинистом - так, в 1937 г. он в качестве кандидата в депутаты Верховного Совета СССР заявлял на предвыборном собрании: «буду и впредь громить подлых фашистских. агентов, троцкистско-бухаринских вредителей, шпионов, диверсантов, бороться за чистоту рядов нашей великой коммунистической партии»245; в опубликованной биографии будущего депутата говорилось также о том, что он, будучи секретарем окружного комитета комсомола в г.Луге, «вступил в борьбу с тщательно замаскировавшимися врагами (эти «враги», оказывается, «засели» в Лужском окружном комитете ВКП (б) — авт.), сигнализировал об их подрывной работе в областной комитет партии, и руководство округа было обновлено. Непримиримость к врагам - вот черта, характеризующая тов. Кузнецова как большевика-ленинца-сталинца»246. И во время войны он показал свои организаторские способности, смелость и преданность партии в период блокады Ленинграда, будучи членом военсоветов ряда фронтов и занимая ответственные посты Ленинградской области и города. И вот Сталин в частных беседах высказывал предположения о том, что в качестве своего преемника по партийной линии он видит секретаря ЦК, члена Оргбюро А.А.Кузнецова, а по государственной линии - члена Политбюро, заместителя Председателя Совета Министров СССР Н.А.Вознесенского
