Содержание к диссертации
Введение
ЧАСТЬ 1. Субъект права: понятие, классификации - с. 22
ГЛАВА 1. Понятие субъекта права -
1. Субъект права как лицо -
2. Субъект права - правовая воля - с. 40
3. Субъект права - совокупность правовых связей, отношений - с. 62
4. Субъект права - правовое сознание — с. 67
5. Другие аспекты понимания субъекта права - с. 81
6. Множество аспектов - единство понятия субъекта права — с, 95
Выводы по главе -с. 103
ГЛАВА 2. Праводееспособность (правосубъектность) -с. 107
1. Понятие правосубъектности. Правосубъектность как свойство (качество) субъекта права и как его правовая связь с правопорядком -
2. Правоспособность, её роль и значение в формировании субъекта права - 121
3. Дееспособность как стадия (ступень) развития правосубъектной связи - 140
Выводы по главе - с. 208
ГЛАВA .3. Классификации субъектов права... -с. 212
1. Отраслевые, статусные, функционально-ролевые, целевые классификации субъектов права -
2. Классификации субъектов права по субстанциональному, организационному, иным основаниям ; -с. 224
3. Первичные и производные субъекты права -с. 234
Выводы по главе -с. 246
ЧАСТЬ 2. Отдельные виды субъектов права - с. 249
ГЛАВА 4. Индивид как субъект права
1. Индивид: гражданин и частное лицо -
2. Праводееспособность индивида - с. 273
3. Правовая индивидуальность и правовой статус личности -с. 297
Выводы по главе - с. 305
ГЛАВА5. «Коллективные» субъекты права -с. 310
1. Юридические лица —
2. Метаправовые субъекты (нации и народы) -с. 354
3.Внутриорганизационныесубъекты права -с. 368
4. Сложные (составные) субъекты права - с. 392
Выводы по главе - с. 403
ГЛАВА 6. Особенности государства как субъекта права - с. 410
1. Государство как правовая корпорация -
2. Проблема правовой воли государства -с. 428
3. Праводееспособность государства -с. 453
4, Государство как система субъектов права - с. 469
Выводы по главе -с. 478
Заключение -с. 484
Библиография -с. 487
- Субъект права - правовая воля
- Правоспособность, её роль и значение в формировании субъекта права
- Праводееспособность индивида
- Метаправовые субъекты (нации и народы)
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Происходящие в современном мире глобальные преобразования, обусловленные возвышением личности в социальной сфере, гуманизацией общественных отношений, все чаще воспринимаются правоведами и философами как процесс становления новой цивилизации, новых способов коммуникации и деятельности, определяющих новые принципы и правила отношений между субъектами1. Исходя из той роли, которая отводится в изменяющемся правовом мире человеку, его правам и свободам, юридическая наука должна быть готовой сформулировать иные подходы, выработать принципиально иной взгляд на право. Речь идет о новом правовом восприятии, о понимании права не объектно, не отвлеченно от участников правовой коммуникации (как внешнего правопорядка, совокупности норм, правоотношений и т.д.), а субъектно, о понимании его как сферы, в которой разворачиваются и реализуются правовые качества человека, его интересы, формируется личность. При таком восприятии права точкой отсчета в правовой системе координат должна быть не норма права или иной внешний по отношению к человеку объект, а сам субъект права. Такое, субъектное восприятие права предполагает необходимость коренной переработки ряда теоретических положений, пересмотра существующих правовых конструкций.
Россия, осуществляя поставленную перед собой цель - интегрироваться в мировое экономическое и правовое пространство, становится участником глобального процесса формирования новой цивилизации, нового типа социальных отношений. В этой связи различные аспекты проблемы субъекта права, вопросы правовой коммуникации приобретают для российской правовой науки особую значимость. Кроме того, процессы внутреннего реформирования российского общества в целях создания основ правового государства,
См.: Тарасов Н.Н. Методологические проблемы современного правоведения: Автореф. дис. ... докт, юрид. наук. Екатеринбург, 2002. С. 2-3.
5 построения гражданского общества также обусловливают актуальность проблемы субъекта права. Отечественная правовая наука должна заложить прочный теоретический фундамент проводимых в стране реформ.
Оценивая существующие представления о субъекте права, сформировавшиеся в рамках общей теории права, можно отметить следующее. Во-первых, последние теоретико-монографические работы по проблеме субъекта права были опубликованы в России (в СССР) в 60-е годы прошлого века, совершенно в иную эпоху. Авторы этих работ основывались на иной системе ценностей, в соответствии с которой человеку как субъекту права отводилась лишь инструментальная роль, он рассматривался в качестве средства в руках государства в осуществлении политических целей. Во-вторых, используемые в рамках общей теории права представления о субъекте права были заимствованы главным образом из цивилистической науки. Эти представления не прошли необходимой теоретической переработки, и им преждевременно был придан статус общетеоретических. В гражданско-правовой сфере субъект права вполне резонно рассматривается как частное лицо, главным образом участник имущественно-правовых отношений (имущественно-правового оборота). Этот имущественный аспект является определяющим для гражданского права, гражданско-правовых отношений и их участников, но он вовсе не оказывается необходимым для других отраслей, для права в целом. Новейшие российские кодексы, регулирующие публично-правовые отношения, определяют в качестве участников соответствующих отношений физических и юридических лиц, при этом не учитывается то обстоятельство, что понятия физического лица и юридического лица изначально формировались как частноправовые, отсюда их использование в публичном праве не может не вызывать сложностей. Не случайно в отраслевых юридических науках наметилась устойчивая тенденция к «созданию» своих собственных отраслевых субъектов права. Как представляется, отсутствие надежных теоретических оснований приводит к попыткам определения отраслевыми юридическими науками собственных субъектов права.
В-третьих, в советской юридической науке, а теперь и в современной российской юриспруденции существует тенденция к натурализации субъекта права. Субъект права нередко рассматривается как нечто, что физически существует. В частности, в так называемом «физическом лице» - субъекте права обычно видят не правовую абстракцию, не юридическое понятие, а действительное материальное лицо, которое вполне осязаемо, физически существует. Человек как правовой феномен смешивается с материальным носителем, с природным существом. Сам термин, используемый для обозначения человека как субъекта права («физическое лицо»), очень точно передает характер и природу данного представления. Высказанные еще в дореволюционной литературе (Н.Л. Дювернуа, И.А. Покровским, Е.Н. Трубецким и др.) критические соображения в отношении указанной позиции оказались основательно забыты, не востребованы современной юриспруденцией. Также юридическое лицо рассматривается как некая материальная субстанция (имущество, совокупность людей, имущественно -людской конгломерат и т.д.). В связи с этим важно отметить то обстоятельство, что отношение к правовому лицу как лицу материальному оказывается в полном противоречии с представлениями о праве как идеальном образовании, о «второй природе», является совершенно несовместимым с ними. Правовая наука применительно к субъекту права заимствует от наук, исследующих первую природу, чужеродный для неё взгляд на правовые явления как материально-физические. Данное обстоятельство не позволяет квалифицировать существующие представления о субъекте права в качестве теоретико-правовых в собственном смысле.
В-четвертых, существующие представления о субъекте права не имеют целостного, логически завершенного характера. В частности, многие аспекты понимания субъекта права до сих пор остаются неисследованными, не решена проблема государства как субъекта права (сегодня российский законодатель, отказавшись рассматривать государство в качестве юридического лица, создал «черную дыру» в праве, поставив перед юридической наукой трудную задачу:
7 определить, что есть этот новый субъект права); также не имеет завершенного теоретического решения проблема человека как правового феномена (если не отождествлять его с физическим лицом или гражданином). Сама конструкция правосубъектности как единства правоспособности и дееспособности является внутренне противоречивой, нелогичной; применительно к юридическим лицам практически невозможно использовать понятие дееспособности, сформулированное специально «под» физических лиц и т.д. Теоретическое знание должно истолковывать, объяснять объект всесторонне, определять его внутренние закономерности, основываясь при этом на логико-методологических принципах и правилах, оно, как принято считать, есть высшая форма организации научного знания. Как раз именно этого не достает исторически сложившимся представлениям о субъекте права. С учетом данных обстоятельств можно сделать вывод о том, что в юридической науке еще не сформировалась общая теория субъекта права.
Актуальность исследуемой темы обусловливается не только собственно научными задачами, но также законодательными, международно-правовыми положениями, в частности, теми, которые получили закрепление на конституционно-правовом уровне. Так, Конституция Российской Федерации (ст. 2) определяет: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью», а ст. 17 устанавливает принцип неотчуждаемости основных прав и свобод человека, принадлежности их каждому от рождения. В «Декларации прав и свобод человека и гражданина», принятой Верховным Советом РСФСР в 1991г., были провозглашены в качестве высшей ценности общества и государства (социальной ценности) права и свободы человека, его честь и достоинство. Также с позиции международно-правовых актов ценность человека является неоспоримой. Как отмечает А.И. Ковлер, принятие после Второй мировой войны большого массива правовых актов по правам человека произвело настоящую революцию в правовом бытии человека, сделав его впервые в истории существом универсальным; человеческая личность больше не замкнута правовыми рамками государства, «человек разрывает цепи государства, как
раньше он разрывал цепи общины, рода, племени - его правовое бытие приобретает мировое измерение. Права человека становятся глобальным мерилом права».2 Законодательное, а также международно-правовое признание человека в качестве высшей социально-правовой ценности предполагают необходимость критического осмысления существующей доктрины, согласно которой первичен не индивид, а государство как суверен. Здесь идея государственного суверенитета противостоит идее высшей социально-правовой ценности человека. На теоретическом уровне проблема первичной правовой ценности человека и суверенитета государства должна быть решена. Без решения данной проблемы теория правового государства не будет завершенной.
Цель и задачи работы.
Цель работы состоит в том, чтобы сформировать философско-методологические основания общей теории субъекта права, сформулировать ее наиболее важные положения.
Для достижения указанной цели поставлены следующие исследовательские задачи;
определить и раскрыть основные аспекты понимания субъекта права; уточнить конструкцию праводееспособности, её элементы; определить главные основания классификации субъектов права;
определить и раскрыть понятие индивида как субъекта права;
- исследовать нормативно-правовую конструкцию юридического лица,
определить его сущность;
- установить особенности государства как субъекта права.
Научно-информационную и теоретическую основу исследования
составляют работы в сфере философии права, общей теории права, отраслевых юридических наук. Прежде всего, это труды таких современных правоведов, как С.С. Алексеев, В.К. Бабаев, В.М. Баранов, М.И. Брагинский, С.Н. Братусь, A.M. Васильев, А.Б. Венгеров, Н.А. Власенко, Н.Н. Вопленко, В.П. Грибанов, О.С. Иоффе, В.Б. Исаков, В.П. Казимирчук, В.Н. Карташов, Д.А. Керимов, А.И.
Ковлер А.И. Антропология права: Учебник для вузов. М., 2002. С. 375.
9 Ковлер, О.А. Красавчиков, В.Н. Кудрявцев, М.И. Кулагин, О.Е. Кутафин, В.В. Лазарев, В.В. Лаптев, В.И. Леушин, Е.А. Лукашева, А.В. Малько, М. Н. Марченко, Н.И. Матузов, А.В. Мицкевич, B.C. Нерсесянц, В.Д. Перевалов, Б.И. Пугинский, Ф.М. Раянов, Самигуллин В.К., И.С. Самощенко, Сапун В.А., А.П. Семитко, В.Н. Синюков, К.И. Скловский, Л.И. Спиридонов, В.М. Сырых, Е.А. Суханов, Н.Н. Тарасов, Ю.А. Тихомиров, Ю.Г. Ткаченко, Ю.К. Толстой, А.Ф. Черданцев, В.А. Шабалин, А.С. Шабуров, Л.С. Явич, В.Ф. Яковлев, B.C. Якушев и др.
Большое внимание было уделено изучению работ представителей российской дореволюционной юридической науки (в частности, таких авторов, как Н.Н. Алексеев, К.Н. Анненков, Ю.С. Гамбаров, Л.Л. Герваген, В.М. Гессен, Н.Л. Дювернуа, А. Евецкий, В.Б. Ельяшевич, И.А. Ильин, К. Кавелин, А.И. Каминка, Б.А. Кистяковский, Н.М. Коркунов, Д.И. Мейер, С. Муромцев, П.И. Новгородцев, Л.И. Петражицкий, И.А. Покровский, Н.К. Ренненкампф, В.И. Синайский, Н.С. Суворов, Ф.В. Тарановский, Е.Н. Трубецкой, Б.Н. Чичерин, Г.Ф. Шершеневич и др.).
В процессе своего исследования автор опирался на работы таких зарубежных правоведов, как Э. Беккер, Ж.-Л. Бержель, Г. Безелер, И. Блюнчли, А. Бринц, Б, Виндшейд, О. Гирке, Р. Давид, Л. Дюги, Г. Дернбург, Г. Еллинек, Р. Иеринг, Г. Кельзен, X. Кетц, П. Лабанд, Л. Мишу, М. Планиоль, Г. Пухта, Г. Рюмелин, Ф. Савиньи, Р. Саллейль, К. Цвайгерт, Э. Цительман и др. Кроме того, в процессе исследования были использованы классические философские работы Аристотеля, Платона, Т. Гоббса, Д. Локка, Ш. Монтескье, Ж.-Ж. Руссо, И. Канта,-Г. Гегеля, К. Маркса, Ф. Энгельса и др.
Методологическую основу исследования составляют общие принципы научного познания, диалектического мышления; получившие признание в социогуманитаристике такие общенаучные подходы, как системный, деятельностныи, генетический; методы анализа и синтеза, аналогии, также теоретического моделирования и др.
К числу частных методологических приемов, примененных в процессе исследования, относится многоаспектный подход в отношении субъекта права. Данный подход позволил всесторонне изучить феномен субъекта права, сформировать целостное представление о нем, тем самым преодолеть односторонний взгляд на субъекта права как на формальную праводееспособность.
Другим частным методологическим приемом, примененным в процессе исследования, стал интегративный подход. Инегративный подход позволил в значительной мере преодолеть эвристические недостатки аналитической юриспруденции, поскольку дает возможность органически соединить правовые средства, правовой инструментарий («правовую материю») и «дух права» (основополагающие правовые идеи, правовые идеалы, глубинные принципы права). Тем самым преодолевается эмпирическая односторонность позитивизма, при котором, говоря словами И. Канта, учение о праве напоминает голову, которая может быть прекрасна, но которая, увы, не имеет мозга .
Объектом исследования является субъект права как социально-правовой феномен.
Предметной областью исследования выступают:
современные, а также исторически предшествующие им нормативно-правовые конструкции право- и дееспособности, физического лица, юридического лица и другие, используемые законодателем для определения субъектов права;
аспекты, стороны, правовые свойства, качества субъектов права, проявляющиеся в реальной правовой действительности (в правоотношениях, при реализации права и т.д.);
- теоретические представления о субъекте права, сформировавшиеся в отечественной и зарубежной правовой науке.
Научная новизна исследования и положения, которые выносятся на защиту. В диссертации впервые в отечественной юриспруденции предпринята
3 См.: Кант И. Соч.: В 6 т. M., 1957, Т. 4. Ч. 2. С. 139
попытка комплексного, многоаспектного анализа проблемы субъекта права, осуществлена теоретическая переработка заимствованных общей теорией права из отраслевых юридических наук (прежде всего, из гражданского права) доктринальных представлений о субъекте права - участнике правоотношений, заложены основания общей теории субъекта права и сформулированы ее наиболее важные положения. Результатом проведенного анализа явилось понимание права как системы субъектов, созидающих особый, правовой, тип коммуникации, т.е. как субъектно-коммуникативной системы; определены особенности правового типа коммуникации, соотношение правовой коммуникации и правового регулирования. В работе предложено иное решение проблемы первичного элемента системы права и правовой системы, критически осмыслена и преобразована конструкция праводееспособности, с общетеоретических позиций определены основания классификации субъектов права, установлены различные уровни (порядки) сущности юридического лица, определены особенности государства как субъекта права, сформулировано новое общетеоретическое понятие метаправового субъекта.
На защиту выносятся следующие, содержащие новизну, положения. 1. Субъект права есть явление многоаспектное, не сводимое к формальной праводееспособности. Субъект права может быть рассмотрен: как правовое лицо; как правовая воля; как единое множество правовых связей, отношений; как целостная система правовых представлений, чувств, эмоций, переживаний (индивидуальное правосознание); как высшая социально-правовая (само) ценность, определяющая в праве все иные ценности; как правовой деятель — источник всякой правовой активности, от которого исходят правовые акты, юридические действия, поступки; и т.д. Множество аспектов рассмотрения субъекта права не исключает единство его понятия, которое можно определить следующим образом: субъект права есть совокупность заключенных в специальную юридическую форму (в форму юридического лица или индивида) правовых качеств человека.
2. Первичным системообразующим элементом системы права (и более широко — всей правовой системы) является не норма права, а правовой субъект. Система права - это система субъектов и их взаимосвязей (субъектно-коммуникативная), в ней сосуществуют правовые лица, которые взаимодействуют между собой. Нормы права в ней выполняют лишь служебную роль, они выступают элементом правовой коммуникации, обеспечивая взаимосвязь между субъектами права. При рассмотрении права как целостной, самоуправляемой системы оправданно утверждать, что оно предполагает наличие собственного субъекта. Ни норма, ни правоотношение, ни акт применения, реализации права и тому подобные элементы не могут выступать в качестве внутреннего управляющего звена системы права. Таким звеном может быть только субъект права.
Право не существует без субъекта, оно представляет собою его творение, созданный им, его волей мир. Правовые нормы, правовые отношения, весь правопорядок - это субъект, взятый с его внешней стороны; право принадлежит не самому себе, оно принадлежит правовому субъекту, это его «собственность».
3. Для права как субъектно-коммуникативной системы характерен свой особый способ коммуникации. Правовая коммуникация основывается на идее формирования общей правовой воли, в которой совмещается воля одного лица с волей другого. Правовой способ коммуникации касается не содержания воли, а внешней стороны (формы воли). Ни законодатель, ни судья в правовой коммуникации не могут навязывать её участникам свою собственную волю взамен их. Данный способ коммуникации предполагает соединение самоцелей, основывается на свободе субъектов, на установлении их взаимной заинтересованности. Законодатель, правоприменитель выполняют в правовой коммуникации роль посредника - объективного и уполномоченного участниками лица, способного обеспечить связь между субъектами права. Правовая коммуникация знаменует особый тип социального взаимодействия, более совершенный, чем политический тип коммуникации, так как строится не
13 на физическом насилии и господстве, а на началах разума и справедливости, следовательно, есть явление высшего по отношению к политике порядка.
4. На ранних стадиях социального развития правовая коммуникация выступает результатом правового регулирования, понимаемого как целенаправленное воздействие нормативно-правовой системы на общество, его субъектов. Она является производным элементом правового регулирования. На этапе перехода к правовому обществу, правовому государству соотношение между правовой коммуникацией и правовым регулированием меняется. Правовая коммуникация приобретает самостоятельное значение по отношению к правовому регулированию, которое само становится частью, производным элементом правовой коммуникации. При этом характер, содержание правового регулирования также меняется, выступая первоначально в качестве особой разновидности государственно-управленческой деятельности, правовое регулирование трансформируется в профессиональный вид юридической деятельности, обеспечивающий правовую связь между субъектами права.
5. Право в своем историческом развитии проходит три главные ступени, каждой из которых соответствует свой особый состав правовых субъектов и особый характер их взаимосвязей. Первая ступень - дополитическое (догосударственное) право, где главные субъекты — род, племя. Человек (индивид) здесь еще не обособляется как правовое лицо, он - часть социально-правовой тотальности. Для первого исторического типа права характерны: отсутствие систематического организованного правового принуждения; неразрывная связь правовых норм с нормами морали, религии и др.; наличие в качестве источника права обычая. Это право есть по существу стихийно-естественное, природное, в основе его лежит необходимость. Вторая ступень правового развития — политическое право, где на первое место выходит государство, которое заслоняет собою общество и человека, его юридическим целям и властной природе соответствует закон. Для политического права характерно организованное государственное принуждение, оно не есть еще вполне разумное, рациональное право, в значительной мере остается еще
14 правом, основанном на силе. На данной ступени еще не реализуется логика правовой коммуникации; правовая идея оттесняется идеей политического властвования, незрелой в правовом отношении личности соответствует не вполне зрелый тип коммуникации. Право третьей ступени лишь только вызревает. Персоноцентристские идеи, концепция правового государства, естественно-правовые воззрения подготовили почву для признания человека первичным субъектом права. Государство более не может претендовать на независимость от иных субъектов права — на суверенитет. Оно не вправе выступать как политически властвующий субъект, должно выражать общую правовую волю граждан. Право третьей ступени — это право «суверенной» личности, человека. Ему должен соответствовать другой тип коммуникации и другой тип общественного устройства, являющийся правовым, основанным не на идее господства силы, а на идее разумной организации общества, соединения общего начала с индивидуальным.
6. Правовая свобода лица с точки зрения защищаемой концепции - это не автономия, независимость одного субъекта права от другого, как традиционно понимается в литературе, а осуществление своей воли через правовую связь с другим лицом (коммуникативное понимание свободы). Там, где философы видят ограничение свободы, препятствие на пути воли, юристы должны видеть источник свободы. Существование другого лица только и позволяет воле осуществиться, реализовать себя. В другом лице она находит не свою преграду, а продавца необходимого ей имущества или покупателя товара, исполнителя или заказчика услуг и т.д. Субъект воспринимает другое лицо в качестве исполнителя своих собственных стремлений, того, с чьей помощью она может осуществиться. Правовая свобода по своему характеру - вовсе не отрицательная, не свобода «от», а созидательная, конструктивная, свобода социального взаимодействия, она реализуется в правовых связях, отношениях, правовом взаимодействии. Правовая свобода не ограничивается лишь возможностью действовать, она, как действительная свобода, заключена в самих правовых связях, также существует как институциональная свобода (как
15 институт, норма, закон) и т.д. Она имеет множество состояний, форм проявлений.
7. Правоспособность и дееспособность есть два этапа, две стадии развития
правосубъектности. Традиционный подход к определению соотношения право-
и дееспособности через призму структурно-инвариантных связей (рассмотрение
их как двух структурных элементов правосубъектности) вызывает сложности.
Более адекватным является рассмотрение их посредством «связей развития»,
когда одно состояние принимается за «низшее», а другое за «высшее», а затем
оценивается переход между этими состояниями. Исходя из указанной посылки,
дееспособность следует определить как более высокую ступень, стадию по
сравнению с правоспособностью; дееспособность заключает в себе
правоспособность как свою предпосылку.
Правосубъектная связь является родовой для лица в смысле установления его принадлежности к правовому сообществу, что не исключает возможности её конкретизации на стадии дееспособности. Абстрактная правосубъектность -достояние абстрактного лица, у каждого же отдельного субъекта права должна быть своя, персонифицированная связь с правопорядком.
Правоспособность заключает в себе исходное и самое формальное (самое абстрактное) определение субъекта права, она предшествует всем иным аспектам, моментам, характеризующим субъекта права. Правоспособность, поскольку она формальна, то не раскрывает содержательных моментов существования правового субъекта, она лишь его, субъекта, обозначает. В связи с этим следует признать некорректными попытки определить содержание правоспособности через раскрытие тех прав, которыми могут обладать правовые субъекты. Элементами, составными частями правоспособности выступают не права или обязанности, а способности (возможности) быть: лицом в праве; носителем (обладателем) прав и обязанностей; субъектом правоотношений; субъектом правосознания; правовым деятелем и т.д.
Дееспособность лица необходимо рассматривать не как формальное, стабильное свойство субъекта права, которое, однажды возникнув, всё время
остается неизменным, независимо от его воли, его стремлений, иных условий. Она представляет собою сложное правовое состояние лица, которое отражает постоянно меняющийся уровень его готовности к выполнению различных функций субъекта права. С одной стороны, дееспособность субъекта права обусловливается действующим законодательством, с другой стороны, волей, сознанием лица, другими внутренними факторами. Дееспособность, поскольку она выражает правовое состояние лица, всегда индивидуальна. Конструкция дееспособности, изначально формировавшаяся под одного из субъектов права (под индивида), нуждается в теоретической переработке. Чтобы она оказалась применимой в отношении иных лиц, под дееспособностью предлагается понимать определяемую правопорядком готовность (способность) лица с точки зрения воли, сознания, организационных, имущественных, иных условий к осуществлению функций субъекта права.
10. Общим основанием, из которого возникают все существующие
субъекты права, является человек как правовой феномен. Юридические лица, в
том числе государства, иные публичные корпорации, индивиды как субъекты
права получают от него в результате эманации свои правовые качества
(правовую волю, правовое сознание и т.д.), являющиеся их «субстратом». От
правовой личности человека отсекается все особенное, индивидуальное и
помещается в форму индивида как субъекта права, а все общее (корпоративно-
правовое) закладывается в форму юридического лица; делятся разные правовые
стороны человека. Человек, не признаваясь субъектом права, является
единственным источником всего правового и главной целью права.
11. Можно выделить несколько порядков сущности юридического лица. Во-
первых, общесоциальную сущность; в ней выражается внешний по отношению
к праву взгляд на юридическое лицо, на его место в социальной системе. Она
заключается в том, что посредством юридического лица реализуются
социальные качества человека, формируется социальный субъект, а также само
общество, происходит его институционализация. Во-вторых, общеправовую
сущность; в ней выражается собственно правовой (макро-правовой) взгляд на
17 юридическое лицо, на его правовую природу. Она заключается в том, что юридическое лицо есть субъект права, созданный путем обособления и последующего объединения части правовых свойств, качеств человека в целях расширения сферы его правовой жизнедеятельности, более полного осуществления его интересов. В-третьих, институциональную сущность; в ней выражается особая идея, заключенная в правовом институте юридического лица, раскрывающая внутреннюю логику конкретной правовой формы. Институциональная сущность заключается в идее чистой правовой формы, приложимой к государству, к частной корпорации, к отдельно взятому лицу, которое не желает в праве выступать в качестве индивида; юридическое лицо воплощает идею субъекта права как такового (правового экстракта), безотносительно к физическому, имущественному, иному субстрату. Форма юридического лица имеет межотраслевое значение, общеправовую ценность, ее использование нельзя ограничивать лишь целями имущественного оборота, недопустимо применять к ней принудительные шаблоны.
12. Нации и народы представляют собою особый правовой феномен, который предлагается именовать «метаправовым субъектом». Как метаправовые субъекты они, во-первых, не являются непосредственным участниками правовых отношений, свои интересы осуществляют через других (правовых) лиц; во-вторых, - это не учреждения, организации, а, прежде всего, духовно-правовые общности людей, что принципиально отличает их от любых субъектов права; в-третьих, они как метаправовые субъекты - продукт правовой коммуникации, результат взаимодействия людей, выражающийся в достигнутом единстве правового сознания; в-четвертых, они выполняют системообразующую функцию в современных правовых системах (являющихся, по сути, национально-правовыми), выступая основанием их целостности, формируя их единое «правовое поле»; в-пятых, они в современных демократиях выполняют особую политико-идеологическую функцию, им приписываются качества носителя суверенитета, источника власти и т.д.
Государство как субъект права есть правовая корпорация, главная её цель - не подчинение всех единой власти, а создание системы правового общения, правовой коммуникации, направленной на согласование воль участвующих в ней граждан, на формирование правовых связей, обеспечивающих осуществление их правовых интересов. Принципиальное отличие государства от всех иных субъектов права (включая всех существующих юридических лиц) заключается не в какой-то особой материи, его составляющей, а в том, что данный субъект создается во имя служения праву, что право определяет его назначение, функции и внутреннюю организацию. Поэтому, признавая государство правовой корпорацией, следует признавать не только оформленность, урегулированность всей государственной сферы правом, но то, что право выражает сам дух, само понятие государства; это есть его содержательное определение как особого субъекта права, отличного от всех иных правовых лиц. В государстве как правовой корпорации человек находит свою обособившуюся правовую сущность. У него нет другой такой корпорации, где его правовые качества могли бы сформироваться, само право не может существовать вне этой корпорации.
Членом правовой корпорации, именуемой «государством», является индивид, выступающий в качестве гражданина. Гражданство - это не замкнутая корпорация, созданная по национальному, политическому или иному подобному основанию, не объединение одних (граждан) против других (иностранцев), не форма политической дискриминации «чужих» или «своих», а правовой союз, имеющий целью формирование правового общества, создание правовых законов и их реализацию. Гражданство как правовой институт может быть понят в смысле разграничения и определения сфер правового общения, взаимодействия субъектов права в целях решения определенного круга правовых вопросов. Понятие гражданства предполагает свободу выбора лицом того государства, которое соответствует его правовым представлениям, также возможность участия в двух, трех и более союзах или неучастия ни в одном из них. Степень участия лица в гражданском союзе не должна быть произвольно
19 установленной и носить стандартно-обязательный характер. Сами исходные предпосылки института гражданства предполагают возможность лица самостоятельно определять меру, пределы своего участия в данном союзе, степень вхождения в него. Эта возможность является производным моментом понятия гражданства и идеи гражданина.
Правовое государство не может строиться на политической связи, создаваемой с помощью института народных представителей. Как правовая корпорация граждан государство должно основываться на правовой связи, с учетом этого предлагается идея формирования законодательного собрания не по принципу народного представительства, а по принципу правового представительства. Представляемым лицом рассматривается не абстрактный народ (как правовая неопределенность), а конкретный гражданин, юридически замещаемый в законодательном собрании своим представителем. Правовое представительство определяется как разновидность личного представительства; при этом представитель обязан действовать исключительно в интересах представляемого лица, по его поручению, несет перед ним юридическую ответственность. Кроме того, предлагается идея организации законодательного собрания по принципу судебного органа, как законодательного суда, рассматривающего и утверждающего подготовленные с участием представителей законопроекты.
Правовое государство не является суверенным, суверенитет присущ политически властвующему государству, навязывающему свою волю гражданам. Правовое государство не имеет своей собственной воли, отличной от воли граждан, оно не властвует над ними. В понятии общей воли государства заключен формально-юридический момент совместимости воль граждан. Она -не автономная воля, противостоящая участникам правовой корпорации, и не частная воля одного из них. Общая воля ~ это правовая форма, в которой сосуществуют и реализуются воли отдельных граждан, объединенных правовой связью. Общая воля государства может существовать только в качестве
20 правовой, так как лишь право способно создать форму, в которой разнонаправленные частные воли могут получить общее существование.
Государство как правовая корпорация есть организационно сложный, составной субъект права, не единый замкнутый союз, а множество открытых, взаимодействующих между собой правовых объединений (муниципальных, региональных и т.д.). Правовое государство можно охарактеризовать как систему корпораций, связанных между собой общими принципами построения и функционирования. Идея правового государства, его принципы распространяются на сферу международно-правовых отношений. Венцом правового государства, его завершающей ступенью должен быть правосубъектный союз государств, основывающийся на тех же правовых принципах, что и другие элементы, звенья правовой государственности.
Правовая (юридическая) сила устанавливаемых в процессе правовой коммуникации актов (законов, договоров) - это не особый аспект физического или психического государственного насилия, а результат правовой связи, возникающей между субъектами права; явление, производное от их правовой коммуникации, в ней она черпает свою способность вызывать правовые последствия, порождать, изменять, прекращать правоотношения. Для права как мира духа насилие является потусторонним элементом, частью противостоящего ему природно-животного мира. Материю права составляют не акты насилия, принуждения, а воля субъектов. Заключенная в законе, договоре общая воля лиц связывает их, правовая сила акта возникает, вследствие обусловленности воли одного субъекта волею другого. Совмещение воли одного лица с волей другого, достижение общей воли является не просто внешним для права требованием, а главным принципом, формальным методом правового регулирования и одновременно важнейшей гарантией осуществления права.
Научная и практическая значимость проведенного диссертационного исследования состоит в том, что оно закладывает философско-методологические основания и содержит принципиальные решения
21 фундаментальной правовой проблемы субъекта права, сформулирована необходимость нового, субъектного подхода к правопониманию, уточняются понятия правосубъектности, правоспособности, дееспособности, юридического лица, индивида, гражданина, физического лица и другие. Также, значение исследования состоит в том, что в результате проведенного исследования сформирован комплекс основных идей, необходимых для создания общей теории субъекта права. Практическая значимость работы состоит в том, что в ней сформулирован ряд предложений по совершенствованию существующих нормативно-правовых конструкций (правоспособности, дееспособности, юридического лица и др.), предложена идея организации законодательного собрания по типу законодательного суда, содержатся иные рекомендации, предложения правотворческого, организационного характера, направленные на совершенствование правовой системы, нормативного регулирования. Кроме того, в работе имеется материал, который может быть использован для совершенствования образовательной деятельности, преподавания основных юридических дисциплин.
Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертации отражены в публикациях автора, излагались им на 7-ми международных научно-практических конференциях, а также нескольких общероссийских и региональных конференциях в период с 1987 по 2005 гг., на заседаниях редакций юридических журналов, на теоретических семинарах, заседаниях кафедры теории государства и права Уральской государственной юридической академии. Материалы и выводы диссертации использовались автором в преподавании правовых дисциплин в университете «Париж - X» («Nanterre»), в университете Клермон — Ферран (Оверни), Уральской государственной юридической академии, Гуманитарного университета (Екатерин бург).
Субъект права - правовая воля
Именно воля позволяет разграничить субъекта от объекта права, правовое лицо от юридического мопса и именно воля обеспечивает лицу возможность участвовать в правоотношениях. Отсюда нельзя согласиться с тем, что «искание воли, как наличной основы для всякой правоспособности, составляет задачу, поставленную совершенно врозь с задачами собственно цивилистических построений» . Один из главных аргументов противников признания воли в качестве атрибута, неотъемлемого свойства субъекта права состоит в том, что, по их мнению, юридические лица, а также малолетние индивиды не обладают ею, что у этих субъектов права воля как таковая отсутствует. При этом, однако, и юридические лица, и малолетние признаются ими в качестве участников правоотношений. Здесь, на наш взгляд, существует очевидное противоречие. Если признавать юридических лиц и малолетних в качестве участников правоотношений, то нельзя отрицать наличие у них воли, так как и договорные и деликтные отношения предполагают волю участвующих в них сторон. Сама свобода договора исторически связывается с теорией «автономии воли», где связь договора с волей четко, однозначно установлена5 . Для деликтных правоотношений важнейшим условием, предпосылкой их наступления признается вина. Принцип вины, сформулированный Гроцием и Дома, в настоящее время нашел своё воплощение в кодексах многих европейских стран . Но вина, традиционно понимаемая как психическое отношение лица к своему противоправному поведению , является выражением воли субъекта. Цвайгерт и Кётц по этому поводу пишут: «Виновно» действует тот, кто преднамеренно, то есть сознательно, по собственной воле (подчеркнуто мною — С.А.) нарушает защищаемые законом блага или по неосторожности»53. Гегель отмечал неразрывную связь вины с волей, говорил о вине воли: «Деяние может быть вменено лишь как вина воли; это - право знания»54. Отсюда если признавать юридических лиц и малолетних индивидов участниками правоотношений, в частности, договорных и деликтных, то необходимо также признавать наличие у них воли.
К числу наиболее влиятельных критиков волевой теории права также относится Р. Иеринг, который полагал, что «право существует не для того, чтобы осуществить идею абстрактной «правовой воли», а для того, чтобы служить интересам, потребностям, целям оборота»55. О.С. Иоффе, анализируя доводы представителей волевой теории и теории интереса, сделал вывод, что сторонники нового воззрения (теории интереса) воспользовавшись известными пороками волевой теории, «нанесли ей такой удар, от которого она никогда уже не могла оправиться»5 . Он, в частности, столкновение этих теорий рассматривал применительно к понятию субъективного права. Главный аргумент в этом споре, как и у Дювернуа, заключается в том, что волеспособность не является необходимой предпосылкой права, поскольку в качестве носителей прав могут выступать лица, лишенные воли. Кроме тех возражений, которые ранее уже были высказаны нами применительно к замечанию Н.Л. Дювернуа, можно добавить следующее. Во-первых, вывод О.С. Иоффе о том, что по волевой теории нанесен удар, от которого она никогда уже не оправится, представляется явно преждевременным. В качестве философского основания волевой теории О.С. Иоффе называет идеи Гегеля, а главным объектом критики оказываются взгляды Виндшейда (в качестве продолжателей идей Виндшейда в России О.С. Иоффе называет Е. Трубецкого). Приведём дословно высказывание Виндшейда по данному вопросу: «Постановляя, что известное содержание воли, в конкретном случае, может быть осуществляемо лицом независимо от воли других лиц, и что все остальные воли должны подчиниться ему, юридический порядок создает известное право (так называемое право в субъективном смысле, управомочие). Стало быть, право (управомочие) есть установленная юридическим порядком дозволенность воли (Wollen-Durfen), есть предоставленная юридическим порядком власть или господство»7. Если оставить в стороне метафорическую характеристику субъективного права как власти и как господства воли, а акцентировать внимание собственно на правовом содержании, то субъективное право, по Виндшейду, предстает как свобода дозволенного поведения, прежде всего свобода управомоченного лица на собственные действия. Едва ли эту основную идею Б.Виндшейда можно считать отвергнутой теорией и практикой юриспруденции. С.С. Алексеев по этому поводу отмечает: «Если раньше субъективное право в целом сводилось к праву требования, а его содержание отождествлялось с содержанием юридической обязанности, то в настоящее время советские ученые-юристы единодушно рассматривают субъективное право как право на действия самого управомоченного» . При этом заслуга в разработке этого положительного содержания субъективного права, по мнению С.С. Алексеева, принадлежит С.Н. Братусю (который впервые в советской литературе определил субъективное право как меру возможного или дозволенного поведения самого управомоченного лица), с которым как раз и полемизирует О.С. Иоффе далее в своей работе . Во-вторых, представления Виндшейда о волевом содержании права не следует рассматривать как единственно возможную версию волевой теории права; те же гегелевские идеи о воле в праве положены в качестве философских оснований и для других её интерпретаций (например, автора теории сделок Цительмана). Кроме того, существуют иные волевые теории права, отличные от гегелевской. В частности, Л.И. Петражицкий считает волевую теорию одной из древнейших и отсылает к римским юристам (Папиниану, Юлиану и др.), обращая внимание на ошибочность представлений Р. Иеринга, связывающего её появление с Гегелем (напомним, что именно это ошибочное представление
Правоспособность, её роль и значение в формировании субъекта права
Правоспособность, рассматриваемая нами в качестве первой стадии (этапа) развития правосубъектной связи, заключает в себе исходное и самое формальное (самое абстрактное) определение субъекта права . Исходное, если иметь в виду то, что, во-первых, все остальные определения, характеризующие иные аспекты понятия «субъект права», зависят от установления правоспособности лица; во-вторых, «дееспособность предполагает правоспособность: дееспособные должны быть правоспособны, тогда как правоспособные могут и не быть дееспособны»165, так же в силу того, что правоспособное лицо признается субъектом права и до достижения им дееспособности. Обычно правоспособность определяется как возможность (способность) обладания лицом правами и обязанностями (и нередко как способность быть субъектом юридических отношений или возможность вступать в правоотношения ). Но, как заметил Гегель: «Возможность есть бытие, значение которого состоит в том, что оно также и не есть бытие»167. С одной стороны (с формальной), лицо, обладающее правоспособностью, - это уже субъект права; с другой стороны, в контексте правовой действительности — оно лишь может быть субъектом права, т.е. является только предпосылкой существования действительного правового субъекта. «Иначе говоря, правоспособность - это только возможность быть субъектом всех тех прав и обязанностей, которые признаны и допущены объективным правом», - пишет по этому поводу С.Н. Братусь168. Аналогичным образом Виндшейд понимал под правоспособностью способность быть субъектом прав и обязанностей, быть юридическим субъектом169.
Правоспособность — это формальная граница, разделяющая личность неправовую от правовой, а как всякая граница она не только разделяет, но и объединяет. Для права как формализованной системы необходима определенность в установлении момента, с которого правовая личность (субъект права) начинает своё существование, так как от этого зависит стабильность, устойчивость имущественно - правовых отношений, товарного оборота, иных правовых связей. При этом ради достижения такой определенности оно готово игнорировать важные содержательные моменты, характеризующие процесс формирования субъекта права (зрелость воли, её способность принимать самостоятельные правовые решения, освоение лицом права, степень развития его правового сознания и др.). Право искусственно огрубляет этот процесс и сводит все критерии к одному формальному выбору законодателя. Но в этом формальном выборе кроме определенности есть еще одна позитивная сторона, она заключается в том, что когда еще неспособное к самостоятельным правовым решениям лицо признается субъектом права, то вокруг него создается правовая среда (своего рода правовой кокон), в которой происходит процесс его правового вызревания. В такой опережающей реальное правовое созревание лица правоспособности заложен определенный гуманистический смысл, который нельзя не учитывать. Формирующееся в правовом отношении лицо не ставится в зависимое от других лиц положение, вынуждающее его бороться за свою правовую автономию, самостоятельность, а получает уже готовую правовую форму на будущее для своей последующей самореализации в праве. На другой гуманистический аспект понятия правоспособности обращает внимание немецкий исследователь Я. Шапп, который пишет: «Значение понятия правоспособности - в его историко-правовом воздействии. Тот, кто был носителем прав и обязанностей, не мог быть вещью. При этом отсутствовало и право на другое лицо, что, в свою очередь, исключало крепостничество и рабство»170. На наш взгляд, правоспособность, понимаемую в контексте правовой субъективности, следует рассматривать не как окончательный вердикт, вынесенный её носителю, а как первый формальный шаг по пути определения его возможностей в качестве субъекта права. Среди тех аспектов, характеризующих субъект права, которые ранее были обозначены, правоспособность (и соответственно правосубъектность) является логически первым, вводящим в мир правовой личности, своего рода контрольно-пропускным пунктом на пути к ней.
Правоспособность формальна, она не раскрывает содержательных моментов существования (бытия) правового субъекта, она лишь его, субъекта, обозначает. В связи с этим можно критически оценить попытки определить содержание правоспособности через раскрытие тех прав, которыми могут обладать правовые субъекты. Такие попытки предпринимаются не только в юридической литературе, но и в законодательных актах. Так, законодатель в ст. 18 ГК РФ, именуемой «Содержание правоспособности граждан» фиксирует, что граждане могут иметь имущество на праве собственности; наследовать и завещать имущество; заниматься предпринимательской и любой иной, не запрещенной законом деятельностью; создавать юридические лица и т.д. Во-первых, обращает на себя внимание то обстоятельство, что в содержание правоспособности граждан вошли только права и не включены обязанности граждан , хотя правоспособность граждан (ст. 17 ГК) определяется как способность иметь гражданские права и нести обязанности. Во-вторых, вызывает возражение сам способ определения содержания способности иметь права и нести обязанности через раскрытие этих прав (и пусть даже обязанностей). Если бы правоспособность определялась как комплекс прав и обязанностей лица, то логически корректным было бы раскрыть содержание правоспособности через указание на те права и обязанности, которые входят в этот комплекс. Но если правоспособность определяется именно как способность (возможность) лица что-либо делать или иметь, то содержание этой способности, очевидно, «представляет единство всех составных элементов» данной способности лица, а также «совокупность процессов, которые характеризуют взаимодействие образующих субстрат элементов между собой и со средой и обусловливают их существование, развитие и смену»172. То есть способность иметь право (нести обязанность) не следует рассматривать как само право (или обязанность), а лишь как предпосылку права (обязанности). В этом плане отчасти можно согласиться с С.Н. Братусем, полагающим, что «правоспособность же как самостоятельная категория имеет значение и ценность лишь в качестве выражения абстрактной, т.е. общей возможности быть носителем прав и обязанностей», «правоспособность — необходимое условие для правообладания» с
Праводееспособность индивида
Главным, узловым стыковочным звеном, где индивид как субъект права получает формально-юридическую привязку к физическому, «живому» лицу, является институт праводееспособности. Как уже отмечалось ранее, в право -дееспособности (правосубъектности) не просто определяются моменты возникновения и прекращения существования правового лица. Данный институт также регулирует, определяет сам путь формирования правовой личности, сопровождает и обусловливает ее правовое взросление. На уровне конкретного субъекта права праводееспособность можно рассматривать в качестве родовой связи лица с правопорядком, в которой происходит юридическое оформление человека как субъекта права, его признание со стороны других участников правовой коммуникации. Исходным моментом, с которого начинается существование правового лица, традиционно признается момент рождения человека. Значение момента рождения человека для системы правопорядка и самой правовой личности очень точно определил Г.Ф. Шершеневич, который писал: «Так как правоспособность присуща ныне каждому человеку, то она возникает с началом его существования. Следует ли отнести этот момент к зарождению или к рождению человека? Некоторые постановления нашего законодательства дают возможность предположить, что оно связывает правоспособность с момента зарождения. Жизнь зародыша охраняется уголовным законом (Улож. о нак. ст. 1451, 1452), при открытии наследства зародыш влияет на переход его (т. X, ч. 1, ст. 1106), лишение всех прав состояния не распространяется на детей, рожденных после осуждения отца, если только они были зачаты до этого момента (Улож. о нак. ст. 24, т. IX, ст. 10). Тем не менее следует признать, что правоспособность возникает не ранее, как с момента появления на свет живого существа. Запрещение умерщвления плода имеет в виду нравственное чувство общества, влияние зародыша на наследование обуславливается интересом будущего субъекта... Не зародыш, а родившийся ребенок оказывает влияние на юридические отношения, причем это влияние относится к тому моменту, когда он был еще зародышем. Рождение составляет настолько необходимое условие для правоспособности, что появление мертвого ребенка лишено юридического значения, и зародыш рассматривается как бы никогда не существовавшим» .
Аналогичные соображения еще ранее были высказаны Д.И. Мейером, который также полагал, что в юридическом отношении в высшей степени важно определиться, считать ли началом появления лица момент рождения младенца или относить его к моменту зачатия. Надо учитывать, что младенец может родиться мертвым; если начало физической личности относить к моменту зачатия, то, например, порядок наследования может определиться совершенно иначе, нежели в том случае, когда началом физической личности признавать момент рождения. Актом рождения человек вступает в общество людей; этот акт и необходимо признавать началом правоспособности, тем более что момент зачатия неизвестен384. Он подчеркивал, что российское законодательство, подобно многим другим, при определении прав физического лица учитывает время пребывания зародыша в утробе матери, но не признает за ним никаких прав . Высказанные Г.Ф. Шершеневичем и Д. И. Мейером много десятилетий тому назад соображения остаются актуальными и сегодня, более того, они приобретают особый смысл в ситуации нарастающего давления со стороны представителей медицинской науки (и не только их), настаивающих на признании субъектом права не рожденного человека, а человеческого зародыша.
А.И. Ковлер полемизирует по этому поводу с академиком Р. Петровым, утверждающим: «Сперматозоид проникает в яйцеклетку — и это уже человек! Все права, которые распространяются на человека, относятся и к эмбриону. Следовательно, манипулировать с ним нельзя...» . Он присоединяется к доводам О.А. Хазовой, справедливо полагающей, что с точки зрения международного права биологический материал, такой, как оплодотворенная яйцеклетка или зародыш, не имеют независимого правового статуса; что только живорожденный ребенок обладает правами человека . Данный вопрос действительно приобретает не только правовой, но и медицинский, этический, религиозный характер. Однако следует заметить, что предлагаемый представителями медицинской науки, некоторыми генетиками, теологами рецепт, состоящий в признании субъектом права человеческого зародыша, таит в себе огромную опасность, прежде всего системного характера: такое признание неизбежно повлечет эрозию всей правовой системы. Существующая сегодня определенность в вопросе о начале существования индивида как субъекта права будет нарушена. Если учитывать также то обстоятельство, что в некоторых правовых системах момент зачатия в отдельных случаях определяется посредством юридических фикций (так, в мусульманской правовой системе существует теория - фикция «дремлющего плода», по которой ребенок, рожденный женщиной через несколько лет после смерти её мужа, признается ребенком умершего мужа; по ханифитскому толку такой срок определяется в два года, по ханбалитскому - в четыре, по маликитскому - в семь лет) , то задача определения субъектного состава в праве многократно усложняется. Перед «традиционными» субъектами права открываются многообещающие перспективы участия в юридических отношениях с человеческими зародышами, оплодотворенными сперматозоидами яйцеклетками.
Метаправовые субъекты (нации и народы)
В советской юридической литературе к числу самостоятельных субъектов права некоторыми авторами относились нации и народы. В частности, С.С. Кравчук наряду с государством (СССР, союзными и автономными республиками, другими государственными образованиями), государственными органами, гражданами и депутатами Советов выделял также советский народ505. С.Ф. Кечекьян, с одной стороны, разделяя точку зрения, согласно которой государство (Советское государство) - это организованный в государство советский народ, «поэтому в ряде случаев нет оснований в области государственно-правовых отношений, наряду с государством, называть в качестве субъекта права народ, поскольку права народа, организованного в государство, неотделимы и неразличимы от прав Советского государства...»506; с другой стороны, он полагал, что народ является субъектом права как носитель суверенитета, как обладатель права на самостоятельное развитие своей культуры. Следовательно, по его мнению, государство полностью не заслоняет собою в правовых отношениях народ, существуют сферы, где народ непосредственно выступает в качестве субъекта права. В отношении наций С.Ф. Кечекьян также полагал возможным признание их в качестве особых субъектов права, в частности, права на самоопределение (с образованием национальных республик это право осуществляют союзные и автономные республики, посредством которых нации получают свою государственную организацию)507.
В.Ф. Коток, основываясь на анализе ст. 5 Конституции СССР 1936 года, согласно которой государственная собственность есть общенародное достояние (данное положение было позднее включено и в Конституцию СССР 1977 года, в ст. 11), пришел к выводу о том, что между государством и народом существуют правовые отношения в связи с распоряжением собственностью на основные орудия и средства производства, т.е. народ является субъектом распоряжения собственностью. Также по его мнению, народ является участником правовых отношений, непосредственно выражает свою волю при проведении всенародных выборов и при референдуме508. Кроме народа В.Ф. Коток к числу субъектов права относил нации, он полагал, что государственно-правовые нормы регулируют, наряду с другими, отношения межнациональные, также отношения между государством и нациями509. Б.В. Щетинин выделял несколько случаев, когда народ непосредственно может выступать в качестве субъекта государственно-правовых отношений: референдум; при всенародном обсуждении законопроектов и иных актов; во время выборов в Советы и другие государственные органы; при проведении народных собраний (сельских сходов)51 . Как и В.Ф. Коток, Б.В. Щетинин рассматривал нации в качестве непосредственных участников государственно-правовых отношений, в частности, при определении форм своей национальной государственности, при возможном изменении этой формы; при вхождении в состав СССР новых наций и при возможном выходе союзной республики из состава СССР; при решении вопроса об изменении территории республики, в некоторых других случаях511.
В.Я. Бойцов, разделяя указанную точку зрения по поводу правосубъектности народа, наций (народностей), пишет о том, что отсутствие в работах по государственному праву разделов, посвященных характеристике данных социальных общностей, «... вольно или невольно принижает роль советского народа, социалистических наций и коллективов граждан в политической жизни общества»512. Поскольку носителями политических отношений являются социальные общности (в том числе нации и народ), то, по его мнению, они должны быть признаны и субъектами государственно-правовых отношений; общими признаками, позволяющими рассматривать указанные им субъекты как элементы одной группы, согласно его представлениям, являются: а) самоуправляемость; б) способность непосредственно осуществлять свойственные им социальные функции; в) первичность (изначальность) по отношению к тем субъектам права, которые формируются народом, нациями или коллективами513. Он настаивает на том, что народ является не только источником государственной власти, но, в конечном счете, и первичным источником правосубъектности граждан и других субъектов права; что народ - объективно первичное явление, а государство — организация, создаваемая народом для его политического властвования, руководства социальными процессами. При этом, по его мнению, понятие «народ» нельзя сводить к совокупности лиц, обладающих избирательным правом, критерием отнесения того или иного индивида к народу является факт государственно-правовой связи человека с государством в форме гражданства514.
Указанная выше точка зрения вызвала критику как со стороны представителей теории права, так и конституционно-правовой науки. А.В. Мицкевич писал о том, что «во внутригосударственных отношениях в советском обществе народ выступает не в качестве непосредственного субъекта права, а как создатель, творец новых общественных отношений. Народ, классы, нация -это категории политики, а не права»5 5. Применительно к волевым общественным отношениям, регулируемым правом, по его мнению, воля народа выражается не непосредственно, а через определенные организации (но в момент формирования советских республик нация выступает субъектом складывающихся государственно-правовых отношений; что касается международного права, то нация, несомненно, является субъектом права на самоопределение)516,
Похожие диссертации на Субъект права : Теоретическое исследование
