Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА L государственно-правовое регулирование вопросов веры
1. Модели взаимоотношений государства и церкви 15
2. Особенности нормативного закрепления правового положения мусульман и восприятие ислама на Руси (XI -— первая половина XVI вв.) 35
ГЛАВА II Правовые основы положения мусульман и ислама в российском государстве (вторая половина XVI—XVIII вв.)
1. Правовое положение мусульман и ислама в Московском государстве (вторая половина XVI —XVII вв.) 53
2. Правовое положение российских мусульман в первой половице XVIII в 85
3. Политика религиозной терпимости и становление системы государственного регулирования ислама в России в период просвещенного абсолютизма 103
Заключение 133
Список используемой литературы 138
- Модели взаимоотношений государства и церкви
- Особенности нормативного закрепления правового положения мусульман и восприятие ислама на Руси (XI -— первая половина XVI вв.)
- Правовое положение мусульман и ислама в Московском государстве (вторая половина XVI —XVII вв.)
- Политика религиозной терпимости и становление системы государственного регулирования ислама в России в период просвещенного абсолютизма
Введение к работе
История становления Российского государства б качестве полиэтнического и поликонфессионального восходит ко второй половине XVI в, - ко времени вхождения п ею состав приверженцев ислама . Непрерывное расширение территории России, присоединение Поволжья, Приуралья, Сибири, Крыма, части Польши, Кавкала, Туркестана сделало подданными юсу-дарсіва многочисленные народы, исторически исповедующие ислам. Уже к концу XIX в., согласно материалам первой Всеобщей переписи населения
1897 г., из 130 млн. человек населения России примерно 14 млн. составляли
і
мусульмане". Подавляющее большинство их были суннитами, лишь на Кавказе и на Памире (современный Таджикистан) часть мусульман являлись шиитами. Россия представляет уникальный пример в мировой истории, когда столь большой массив мусульманского населения оказался в составе немусульманского государства, при этом не эмигрировал и не утратил своей религиозной самоидентификации.
Отношения Российского государства с исламским миром имеют длительную и очень не простую историю. Столкнувшись с ним очень рано, еще на заре становления своей государственносш, Русь продолжала поддерживать отношения с исламским миром на всем протяжении своей истории. В широком смысле слова (с точки зрения уровня контактов и их хронологии) под этими отношениями можно понимать всю совокупность связей с мусульманскими странами (ІХ-ХХ вв.); в узком — с подданными-мусульманами (XIV-XX вв.), И в том и в друїс.м случае эти отношения теснейшим образом связаны между собой. Цивилизационнос своеобразие России «только облегчило эти контакты и наложило на них свою неизглади-
Хоія Сїпе в более рашшїі период (домонгольский) па землях Киевской Руси жили не
только представители складывающемся древнерусской народности, и далеко не только
одни христиане, а также иудеи, язычники.
' ApcinmjlК) Система госудуретешюк] рлу.шровакня Ислама и Российской империи
(последняя іреіь XVIII -ннча.л) XX ііьд. М„ 2004. С, 3,
4 мую печать»1, Неслучайно современные политологи отмечают, что российская цивилизация «достаточно близка и к исламской цивилизации. Исторически ее проявления присутствуют во всех сферах российского культурно-цивилизационного уклада, начиная от хазар, татаро-монгол и до современного мусульманства в России. Кроме того, надо иметь в виду, что православие и ислам близки друг другу и тем, что они проповедуют господство духовного начала в жизни общества и человека. Именно в православии и исламе не абсолютизируются индивидуальные права человека, а всегда подчеркивается и необходимость учета коллективных, общинных интересов»".
Действительно, ислам в истории России играл и продолжает играть гораздо более значительную роль, чем это всегда официально признавалось: «он оказывал (и продолжает в определенной мере делать это сейчас) влияние на религиозную ситуацию в стране, этнокультурные и этносоциальные процессы, межэтнические и идеологические конфликты, экономическое и политическое развитие, международные позиции и внешнюю политику России» .
Важность выбранной темы определяется не только той ролью, какую сегодня играет ислам в мире вообще, и в европейских странах в частности. Необходимо отмстить, что в современной России идет процесс возрождения религиозных ценностей и церковных институтов, о чем можно судить по многим обстоятельствам: реконструируются старые и строятся новые храмы и мечети; выпускаются газет и журналы религиозного содержания, в прессе все чаще появляются заметки и статьи, так или иначе связанные с тематикой религии; открываются религиозные образовательные учреждения; по телевидению в самых разных программах часто можно увидеть не только репортажи о различных конфессиях, исторически представленных в России, но и со-
Ермаков И.А. Ислам в культуре России в очерках и образах, М., 2001. С. 47, ^ Абду:шпгипов Р. Исламская цивилизация и ее роль в диалоге между Западом и Востоком //Диалог Культур: Опыт России и Левантийского Востока: Материалы международной конференции 22-23 марта 2001 года/ Сост. и автор предисловия С. Фарах. Ливан, 2002. С. 73. * Лайда /'/, Ислам н истории России. М., 1995. С 6.
временных представителей этих конфессий. Не так давно Российская Федерация обрела статус страны-наблюдателя при Организации Исламская конференция, на повестке дня вопрос о придании русскому языку статуса официального языка ислама (наряду с арабским, фарси, турецким, английским и французским).
Сегодня в Российской Федерации уже существует законодательная база, регулирующая взаимоотношения между государством и религиозными объединениями. Впрочем, общественная дискуссия о месте и роли религии в жизни страны, о перспективах партнёрства религиозных организаций и государства продолжается, «Для оценки перспектив развития правовой базы отношений между религией и государством важно обратиться к общественной дискуссии на данную тему в России, Никакого «народного протеста» религиозное возрождение не вызывает. Однако небольшая, но влиятельная группа заняла позицию жесткого противостояния развития партнёрства церкви и государства, усилению места религии в жизни страны. Столкнулись две модели, два идеала: с одной стороны, строительство мощной «буферной зоны» между государством и церковью, с другой —- их тесное взаимодействие ради настоящего и будущего страны. Пожалуй, центром дискуссии стали различные толкования принципа отделения церкви от государства, заложенного в российской Конституции...» ,
Нередко приходится слышать о несовместимости двух религий и невозможности их мирного сосуществования, исконной враждебности и агрессивности ислама с одной стороны, а с другой — призывы к тотальной исламизации. Все это делает изучение историко-правового опыта взаимоотношений двух религий и их представителей в России крайне востребованными сегодня, когда противодействие религиозному экстремизму и терроризму является одной из насущных задач современной цивилизации.
Степень разработанности темы диссертационного исследования,
1 Чаплин Всеволод. Закон и церковно-государстшшые отношения // Церковь и время. М., 2001. № 4. С. 74.
Необходимо отметить, что вклад правоведов в исследование данной темы весьма велик, однако, он носит скорее общетеоретический или гражданско-правовой характер, поскольку касается не генезиса и эволюции российского законодательства в отношении мусульман, а множеству теоретико-правовых и гражданско-правовых проблем по поводу договорных отношений, в том числе и с участием мусульман.
Среди отечественных ученых, которые непосредственно исследовали правовую регламентацию религиозной жизни в России, в том числе и в исто-рико-правовом ключе, следует отметить таких, как X, Лбдуллип, И. Андреевский, М.Ф. Владимирский-Буданов, И. Насыров, А.И. Ногманов, Н.Д. Сергеевский, Н, Тальберг, М.Н. Тихомиров, А,Н. Филиппов, СО. Шмидт, Я.Н. Щапов, Разработкой проблем истории ислама в России или различных её сторон занимались А, Алиев, М.А.Батунский, И.А. Ермаков, И.В. Зайцев, А.Е. Крымский, Р.Г, Ланда, Д.В. Микульский, Е.А. Рсзван, С. Фаизов, Д.З. Хай-ретдинов, А.Б. Юнусова.
В последнее время наметились важные подвижки в изучении взаимоотношений светской власти Российского государства (Московского царства, а затем Российской империи) и его подданных-мусульман. Вышли в свет несколько сборников документов, посвященных российскому законодательству в отношении мусульман . Отдельные аспекты взаимоотношений государства и ислама нашли отражение в статьях и фундаментальных монографических исследованиях, основанных на архивных (Д.ІО, Арапов. В.О, Бобровпиков, П.П. Литвинов и др.)" и иных материалах (Н.Е, Бекмаханова,
См.: Ислам в законодательстве России. 1554-—1929 гг.: Сборник законодательных актов / Сост. А.Б. Юнусова, КХН. Сергеев. Б.В. Латынова. Уфа, 1999; Законы Российской империи о башкирах, мишарях, тситярях и бобылях / Соси автор вступительных статей и примечаний Ф.Х. Гумеров. Уфа, 1999: Ислам в Российской империи: Законодательные акты, описания, сіашешка. М„ 2001; Императорская Россия и мусульманский мир: Сборник статей / Сост, ДЛЮ. Арапов, М„ 2006.
См., например; .ПитанноеП.П. Государство и Ислам в Русском Туркестане (1865-1917) (но архивным материалам). Клец. 1998; Ноглшпов А.И. Татары Среднего Поволжья и При-уралья в российском законодательстве второй половины XVTXVIII вв, Казань, 2002: Ара-повД.Ю. Система государственного регулирования Ислама в Российской империи (последняя ipeibXVIll -начало XX rb.). М., 2004-
И.А. Гилязов, Д.М. Усманова, С.Г. Фаизов и др.) .
Однако работы вышеперечисленных авторов посвящены, прежде всего, исследованию проблем гражданско-правового регулирования в законодательной практике XIX-XX вв. Специальных исследований, посвященных законодательному регулированию ислама в Российском государстве и правовому положению мусульман в России во второй половине XVI—XVIII вв,? а также осмыслению этого опыта ни в отечественной, ни в зарубежной историографии до сих пор не существует. Между тем, как уже отмечалось выше, в настоящее время тема взаимоотношения государственной власти и религиозных институтов, а особенно религиозных меньшинств, приобретает особое звучание.
Объектом диссертационного исследования выступает влияние ислама на становление правовой системы Российского государства.
Предмет исследования составляет генезис и эволюция государственною нормативного закрепления правового положения подданных-мусульман.
Цель исследования заключается в анализе историко-правового опыта, правовых норм, регулировавших отношения с участием российских подданных-мусульман.
Для достижения обозначенной пели были сформулированы следующие исследовательские задачи;
— выявить акты XI—XVIII вв., так или иначе затрагивавшие по-
ложение мусульман в Российском государстве;
1 Подробнее см.: Фаизов С.Г. Государственно-исламские отношения ті Поволжье и При-уралье. Уфа, 1995; Ислам в татарском мире: История и современность / Материалы международного симпозиума: Казань. 29 апреля - 1 мая 1996 г. Казань. 1997, (особенно статьи И.Л. Гилязова (С, 13-21) и А.И. Ноіманова (С, 135-147)); Usnumova a The Legal and Ethno-Religious World of Empire: Russian Muslims in the Mirror of Legislation (Early Twentieth Century) // ЛЬ Jmperio. 2000. jMj 2, P. 147-167; Нослшиоа A.M. Государстве-] nro-исламские отношения б России во второй половине XVI - начале XX гш, (политико-правовой аспект) // Пути познания истории России: Новые подходы и интерпретации, М.. 2001. С. 298-316; Ислам в Среднем Поволжье. Казань, 2002; 1іеіс\шхалова НЕ. Государственное законодательство и народы России // Российская многонациональная пир-иліпация: Единство и противоречия. М„ 2003, С. 21-81.
определить специфику и основные тенденции эволюции российского законодательства в отношении подданных-мусульман;
выделить основные этапы законодательной деятельности государства в отношении ислама;
установить значимость ислама в российской истории и правовой культуре;
обобщить историко-правовой опыт законодательного регулирования ислама в России;
выявить круг проблем, возникавших в процессе определения правового статуса мусульманина в российском обществе;
проследить историю становления системы государственного регулирования ислама в России.
Методологической основой проводимого нами исследования является подход к анализу материала на основе строгого соблюдения принципов объективности и историзма. В работе используются системный, статистический, исторический, формально-логический, сравнительно-правовой и конкретно-социологический методы. Поскольку автор обратился к исследованию проблем, которые имеют межотраслевой харакгер, то в процессе подготовки диссертации использовались также положения источниковедческой науки, философии права, религиоведения и теории права.
Хронологические рамки исследования ограничены промежутком времени, начиная с середины XVI в. до конца XVIII в. Первичные вехи рассматриваемого нами периода обусловлены началом процесса вхождения в состав Российского государства обширных поволжских территорий, населенных приверженцами ислама. Верхняя хронологическая грань связана с началом реализации политики веротерпимости по отношению к исламу и мусульманам, теоретически обоснованной в 1767 г. в «Наказе» Екатерины Л. Впрочем, избранные хронологические рамки не исключают обращения к законодательной практике предшествующего и последующего периодов, одна-
9 ко оно не носит самостоятельного значения.
Источииковую базу исследования составили документы из фондов Российского государственного архива древних актов (РГАДА), Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА) Российского государственного исторического архива (РГИА), Центрального исторического архива Москвы. Нормативная основа исследования представлена актами, регулирующими отношения в религиозной сфере с участием государственных учреждений- Среди опубликованных источников ключевое значение в определении положения исламских институтов в общеимперском правовом пространстве имеют законодательные акты, зафиксированные в «Полном собрании законов Российской империи». Они позволяют проследить внутриполитический курс самодержавия и правительств каждого из российских государей, прежде всего, по отношению к сословным группам мусульман, религиозным институтам; осветить различные аспекты жизнедеятельности российской уммы (общины мусульман), определить области «разграничения полномочий» между гражданским законодательством и нормами шариата в повседневной жизни мусульман и тлт.
Важнейшим источником в определении официального статуса ислама являются положения и уставные документы, регулирующие впуїренний распорядок и профессиональную деятельность различных учреждений. Так, уставы, положения, руководства по военному ведомству относятся к памятникам военного права и позволяют в значительной степени воссоздать правовые условия функционирования исламских институтов в российских регулярных и иррегулярных частях. Главное внимание нами обращалось на уставные материалы, регламентирующие внутренний распорядок войсковых формирований сухопутных войск и военно-морского флота1.
Усіав о должности генерал фельдмаршалов и всего генералитета и прочих чинов, изданный по повелению императора Петра 1-го в 1716 году. СПб,. 1826; Устав морской. О всем, что касается к доброму управлению в бытность флота на морс. СПб., 1763; Воинский устав государя императора Павла Первого о полевой службе. СПб.. 1797; Устав конного
Наиболее полным сборником законов (124 законодательного акта), позволяющим проследить историю становления исламских институтов в России и формирования юридического положения религиозных управлений, военного и гражданского духовенства, мечетей, приходов, и отдельных аспектов семейного права мусульман и т.п. является издание, составленное профессором Д.Ю, Араповым1,
Научная новизна диссертации определяется тем, что работа представляет собой одно из первых в науке истории государства и права исследование, посвященное анализу становления отечественного законодательства по отношению к российским мусульманам во второй половине XVT—XVIII вв. Выявлена и оценена с точки зрения эффективности и полноты нормативная база, определявшая правовое положение мусульман в Российском государстве.
Анализ законодательства указанного периода позволил установить основные тенденции, определявшие достаточно активную эволюцию российского законодательства в отношении подданных-мусульман. В числе прочего определены основные этапы законодательной деятельности Российского государства в отношении ислама и его приверженцев и особенности каждого из этапов.
Важным результатом является то, что установлена действительная роль государства в процессе интеїрации мусульманского населения в социальные структуры российского общества, а также степень отражения государственной политики по отношению к мусульманам в правотворческом процессе.
Наконец, очерчен круг проблем, возникавших в процессе определения правового статуса мусульманина в российском обществе, и принципы их: решения властью.
Новизна исследования находит свое выражение в следующих положениях, выносимых на защит}':
полка. СПб.. 1797 и др.
Ислам и Российской империи (законодательные акты, описания, статистика) / Сост, и автор внолной статьи, комментарии и приложений Д.Ю. Драпов, М., 2001.
1. Положение ислама в российской истории со времени появ
ления первых мусульманских подданных вплоть до начала
XIX в, не было единым и неизменным. Изменения статуса
ислама отражались в законодательстве и в государственной
политике по отношению к мусульманам;
2, Анализ отечественного законодательства, позволяет выде
лить несколько этапов в истории правовых отношений Рос-
сийского государства и его мусульманских подданных;
Первый этап (IX—XV вв.): пи ислам, пи его приверженцы не играют сколько-нибудь серьезной роли в политической, культурной и иных сферах жизни древнерусского общества; знания об исламе являются весьма поверхностными;
Второй этап (XVI—XVII вв.): начинается переход значительного числа служилых татар-мусульман на московскую службу, что приводит к появлению исламской проблематики; создается нормативная база, регулирующая некоторые аспекты жизни мусульман в Русском государстве;
Третий этап (первая половина XVIII в.): государственная власть предпринимает шаги на пути к созданию системы государственного регулирования в области ислама (введение должностей ахунов);
4) Четвертый этап (вторая половина XVIII в.): установление принципа веротерпимости в отношении мусульманского населения, формирование системы государственного управления и регулирования ислама ;
С точки зрения существующей в науке периодизации истории ислама в Восточной Европе, эти этапы еооївеїсівуют трем большим периодам: 1. Хазаро-буліарекому («от появления первых мусульманских общин в юго-восточном у гол ice Европы до 1240-х гг.»); 2. Ордынскому («от образования татаро-монгольской империи и выделения в отдельное государство ее западного улуса.., до его распада и утраты политической самостоятельности теми мусульманскими государствами, которые возникли на его месте»); 3. Российскому («от присоединения бывших мусульманских государств,.,к Московскому княжеству, Российскому царству или Российской империи» (См.: Хсиидов .4. К Нос-
Правосознанию и ментальным установкам русского средневекового общества было присуще терпимое отношение к мусульманам и исламской культуре. Запрещения религиозного и бытового общения (употребление пищи, сожительство, брак и проч.) имели религиозную подоплеку, являясь прямым следствием влияния византийских норм канонического права на русскую церковно-правовою традицию;
Россия, государственная власть которой всегда ассоциировала себя с православным христианством, тем не менее, никогда не знала официального запрета ислама;
В XVI—XVIII вв. российское правительство официально запрещало насильственное крещение мусульман. Политика побуждения мусульман к переходу в православие осуществлялась с помощью предоставления новокрещенам социально-экономических привилегий и льгот. Размер вознаграждения за переход в православие зависел от социального статуса человека: чем выше было его место в социальной иерархии, тем значительнее были размеры дарения. Насильственные же меры были большей частью частной инициативой отдельных архиереев;
Историко-правовой опыт законодательного регулирования ислама в России, дает основание утверждать, что страна пошла но пути социальной интеграции мусульманского населения в структуру российского общества. В рамках существующих сословных категорий российские власти признавали за мусульманами основные права русского населения;
Российские мусульмане не знали ни массовых расправ, ни гонений, вызванных «иноверием». Законодательно зафиксиро-
точпая Европа // Ислам на территории бывшей Российской империи: Энциклопедический словарь, М, 1998. Вып. 1.С21).
13 ванным запретом являлся запрет на владение холопами (а с начала XVIII в. крепостными крестьянами) православного исповедания. Этот запрет не выделял в законодательстве мусульман: православными не могли владеть также и инослав-ньге христиане (католики, протестанты и проч.). Таким образом, мусульмане никогда не выделялись в отдельную конфессиональную категорию. Другим традиционным для российского законодательства запретом был запрет прозелитизма;
На всем протяжении изученного периода российское законодательство демонстрирует стабильность и предсказуемость по отношению к подданным-мусульманам;
В XVIII в. формируется система государственного регулирования духовной жизни российских мусульман, что приводит к созданию в России Уфимского и Таврического муфтиятов. В создании институтов государственного регулирования ислама власти использовали опыт султанской Турции, где «огосудар-ственная система» ислама существовала уже с XV в.
Научно-практическая значимость исследования состоит в возможности использования полученных результатов для корректировки и совершенствования действующего законодательства в сфере правового регулирования деятельности религиозных организаций. Материалы исследования могут быть использованы в юридических Вузах, в том числе и системы МВД, при преподавании дисциплин историко-правового цикла.
Апробация результатов исследования. Исследование проводилось па кафелре истории государства и права Московского университета МВД России. Предложения, выводы и рекомендации диссертанта использовались в учебном процессе при проведении занятий по курсам «История отечественного государства и права», «История государства и права зарубежных стран», «Отечественная история».
Основные положения диссертационного исследования нашли свое от-
ражение в выступлениях автора на научных и практических конференциях, а также изложены в трех научных статьях общим объемом 2 п.л.
Структура диссертации подчинена логике исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, содержащих пять параграфов, заключения и списка использованной литературы, В первой главе рассмотрены проблемы взаимоотношения государства и церковных институтов, а также предыстория вопроса. Вторая глава представляет собой анализ российского законодательства второй половины XVI—XVIII вв, в отношении мусульманского населения страны.
Модели взаимоотношений государства и церкви
Отношения между государством и религией на всем протяжении истории имели многообразный и сложный характер. Однако в самых общих чертах их можно свести к двум основным определениям: теократия и светское (секулярпое)государство.
«Теократия (греч„ «господство Бога» или «божественное правление») представляет собой такое государственное устройство, при котором верховным правителем государства предполагается само Божество, изрекающее свою волю через посредничества особо к тому предназначенных лиц, т.е. жреческого сословия или духовенства,,.»1. Одним из древнейших теократических государств мира является Древнееврейской государство. По представлению евреев, теократия — эга іакая форму правления, «при которой Бог властвует над народом через посредство своих медиумов - пророков и су-дси» . Ьвреиская теократия, с недоверием относившаяся к монархии, в то же время не лишена целого ряда черт, сближающих ее с демократией. Общественная власть устанавливалась, в сущности, в результате «общественного договора». Прообразом такого договора является «законодательство Моисея», установившее основы не только гражданского, но и публичного порядка древнееврейской общины. Политическое устройство еврейского государства принято еще называть ветхозаветным судейством. При судействе власть действовала не через принуждение, а силой авторитета. Ряд исследователей считаются, что такая теократия является единственной истинной теократией; теократией, так сказать в чистом виде.
В период раннего средневековья возникает два других типа теократии - восточная (императорская) и западная (папская). Исключительное государственное значение паны на Западе и исключительное церковное значение византийского императора на Востоке определялись особенностями исторического пути Запада и Востока.
Взаимоотношения христианской церкви и Римской империи радикально изменились после издания в 313 г, эдикта императора Константина Великого («Миланский эдикт»), Ыовая политика заключалась в прекращении гонений на христианство, то есть в объявлении его «дозволенным культом», в возвращении ранее конфискованного у христиан имущества и в установлении режима религиозной терпимости.
При преемниках Константина христианство постепенно укрепляло свои позиции в империи. Серьезные шаги в направлении государственного установления христианского общества были предприняты Феодосией I (378—395). Он был первым из римских императоров, который принял крещение в самом начале своего царствования, Феодосии решительно отверг языческие культы, охотно удовлетворяя прошения христианских епископов о закрытии капищ, их уничтожении или превращении в христианские храмы. В 391 г, он издал два указа, которые запрещали языческие богослужения (как публичные, так и частные) на всей территории страны, С этого времени империя стала и конституционно, и юридически христианским государством, а язычники превратились в терпимое меньшинство. Язычество просуществовало еще более столетия; пока, наконец, жесткая политика Юстиниана Великого совершенно не изгнала его из общественной жизни.
Таким образом, спустя два столетия после «Миланского эдикта» христианство стало единственной государственной религией в Римской империи. Законами императора Юстиниана на епископов возлагалась юридическая ответственность за насильственное искоренение язычества. Христианской церкви были дарованы большие привилегии и права. Они давали церкви огромную власть, «несравнимую с той, какую имели в прежнее время языческие жрецы, которые, прежде всего, были служителями храмов и не имели ни общей организации,... пи чувства единства»1.
Римская империя, принявшая в IV в, христианство, а затем сделавшая его своей государе гвенной религией, была империей, управляющейся самодержавно лицом, которое считалось божественным. Христианские императоры были прямыми преемниками языческих римских принцепсов, которые среди прочих титулов носили и такой: «pontifex maxiraus» — верховный первосвященник. Таким образом, обожествление императора имело древние корни: и до, и после Константина Великого римский император рассматривался как провиденциальный устроитель земных дел. На земле император являлся представителем Бога: «Он получаст свой ум от великого источника всякого ума, он мудр и добр, и праведен, ибо причастен к современной мудрости, добру и праведности, он добродетелен, ибо следует примеру современной добродетели; он мужествен, как причастник всевышней иглы. И воистину, да хранит он императорский титул, приучивший его душу к царственным добродетелям по образцу Небесного царствия,,, итак, император наш совершенен в благоразумии, в доброте, праведности, мужестве, благо-честии и праведности Богу. Он есть истинно философ... и подражаем божественному человеколюбию своими императорскими делами» .
При гаком характере отношения к императору, интересы государева стали неотделимы ог интересов вселенной христианской церкви. Римский император не мог заботиться об империи, не заботясь также о единстве и благополучии церковных институтов. Уже IV—V вв. императоры присутствуют на собраниях епископов, знакомясь с предметами, подлежащими обсуждению. Императоры Феодосии II и Валентиниан III писали епископам Александрийской церкви: «Состояние нашего государства зависит от благочестия, так как между ними много общего и родственного. Они поддерживают одно другое и преуспевают одно преуспеванием другого, так что истинная вера светит правдою, а государство процветает, когда соединяет в себе и то, и другое. И мы, как государи, поставленные Богом быть защитниками благочестия и счастья наших подданных, всегда стараемся сохранить связь между ними нераздельную... Ибо невозможно, чтобы тот, кто заботится об одном (государстве), не думал также и о другом (церкви)» .
Императорские Конституции пытались, минуя соборные процедуры, навязать императорское понимание предыдущих соборных постановлений и только после этого добиться согласия епископов. Такие попытки оказывались неудачными, если согласие не достигалось на деле. Все были согласны в том, что для действительности соборных постановлений санкция императора необходима, по никто не верил в личную вероучительную непогрешимость императора.
Между Востоком и Западом в V в. не было подлинного контраста в общепринятом понимании роли императора в церковных делах, а было скорее одинаковое отсутствие ясных юридических определений и одинаковая непоследовательность. Императоры, которые поддерживали христианские позиции, наделялись «божественными» титулами; те же, кто наоборот поддерживали еретиков, считались тиранами. Позже отношение между церковью и государством на Востоке и Западе пошли разными путями. На Востоке «империя Нового Рима» — Византия, прожила сше много столетий, тогда как на Западе идея римского принципата постепенно находила новое воплощение в деятельности римского папы.
Особенности нормативного закрепления правового положения мусульман и восприятие ислама на Руси (XI -— первая половина XVI вв.)
Начало знакомства славян с исламской культурой следует относить уже к VII——VIII вв. С одной стороны, это было связано с победоносной экспансии арабов, которые вдохновленные идеями религиозного реформатора Мухаммада — основоположника ислама, создали обширное государство, включавшее в себя огромные пространства от Испании на западе до Инда и среднею течения Сыр-Дарьи на востоке, от Дербента па Севере до Египта и Аравии на юге, а с другой, — продвижением славянских племен в юго-западном направлении, в результате чего славяне не только заселили Балканский полуостров, но и малоазийские провинции Византийской империи, которые после завоевания арабами Сирии (635—636 IT.) стали ареной многолетней арабо-византийской войны. Именно здесь, как полагают историки, состоялось первое знакомство арабов со «златокудрыми саклабами»1. Наиболее ранее упоминание о славянах («ас-сакалиба») содержится в поэме ал-Ахталя, написанной в конце VII в. Другим регионом, где происходили контакты между исламским населением и славянами, следует считать Кавказ, где близ Дербента проходила северная граница халифата.
Не менее интенсивно взаимодействие двух культур осуществлялось по средствам торговых путей, которые издавна связывали среднеазиатские города с народами Восточной Европы. «Восточнославянский мир, — писал в этой связи известный отечественный востоковед АЛ. Новосельцев, — занимавший значительную часть Европейского континента, уже в силу своего географического положения всегда был как бы мостом, связывавшим про 36 чиє европейские страны с пародами и государствами Востока» . Основных торговых путей было два. Один — сухопутный — шел из Хорезма через стони, контролируемые кочевниками, в Волжскую Булгарию; второй пролегал вдоль побережья Каспийского моря и вел в Хазарию.
Многолетние арабо-хазарскас военное противостояние, итогом которого стало ослабление некогда могущественного Хазарского каганата, привело к усилению влияния исламских традиций в регионе. Об этом свидетельствует факт принятия ислама в качестве государственной религии правителями Волжской Булгарии (первая треть X в.) — ближайшего соседа Древнерусского государства на востоке". Определяющим фактором распространения ислама в поволжском регионе следует считать многолетние торгово-экономические и культурные связи с восточными странами, в первую очередь, с Ираном и Средней Азией, которые в VII—V1JI вв. стали составной частью формирующейся мусульманской цивилизации. Известный востоковед В.А. Гордлевский по этому поводу писал; «Среднеазиатские купцы завозили на Волгу сперва ислам, а потом, конечно, и учения, распространенные в Средней Азии, или вернее: по дорожке, проложенной купцами, пробиралась в Поволжье и религиозная пропаганда» .
Отголоском распространения исламских традиций в Поволжье, возможно, являются свидетельства ряда восточных авторов о принятии русскими ислама. Так, согласно легендарному свидетельству ал-Марвази, автору сочинения «Природа животных» (конец XI - начало XII в.), русские приняли ислам после того, как убедились в невозможности, оставаясь хри 37 стианами, нападать на другие народы и таким образом добывать себе пропитание. В связи с этим ряд исследователей полагают, что вероятность присоединения Руси к исламскому миру в X в. «вовсе не была исключена»1.
Утверждение ислама в Волжской Булгарии имело следствием более основательное знакомство с новой религией восточнославянского .мира. Не случайно Повесть временных лет под 6494 (986) г., говоря об исламских миссионерах, посетивших киевского князя Владимира (980—1015), называет их «болгарами»: «Придоша больгары веры Бохъмиче, глаголющее, яш «Ты князь еси мудрь и смысленъ, не веси закона; но веруй в законъ нашь и поклонися Бохъмиту»»2. К «болгарам» отправляется и посольство князя в составе «мужей добрых» с целью «испытать» мусульманство. По мнению А.П. Новосельцева, за этим долго казавшимся легендарным рассказом стояли реальные события, связанные с деятельностью русского посольства ко двору багдатских халкфов-Аббасидов .
Как известно, Владимир отверг идею принятия ислама и иудаизма, отдав предпочтение христианству в его византийском варианте.
Вопросы, связанные с христианизацией населения Древней Руси и борьбой за «чистоту веры», были отнесены к церковной юрисдикции. Об этом свидетельствует Устав Владимира («Устав святого князя Владимира, крестившего Русскую землю, о церковных судех»), обязывавший церковных иерархов противодействовать «чародейству», «волхованию» и «еретичеству». Между тем ориентация па византийские традиции сразу обозначила одну из особенностей русской церкви; она с самого начала своего существования была прочно включена в государственную организацию. Русь восприняла идеальную формулу соотношения светской и церковной властей, восходящей к шестой новелле Юстиниана: там «империя» (imperium) и «священство» (sacerdotium) представлены как два божественных дара, проистекающих из одного источника. Именно этот постулат был положен в основу рассуждений первого русского митрополита Илариона (середина XI в.) о согласии между церковью и государством и об охранительной роли князей в отношении благополучия и невредимости церкви1. Это обстоятельство определило аіегивпое участие государства в борьбе с пережитками язычества и возникавшими ересями, равно как и в миссионерском освоении новых территорий. «Подобаеть бо княземъ, — пишет митрополит Никифор в своем послании к великому киевскому князю Владимиру Всеволодовичу Мономаху, — яко от Бога избраномъ и призвиомъ на правоверную веру его, Христова словеса разуметь известно и основание церковное твердое. Дани ти будуть основание, якоже есте святыя перкве на светь и на наставление порученымъ имъ людемъ от Бога»".
Процесс христианизации Руси, начавшийся в конце X в„ сопровождался формированием в восточнославянском обществе представления об исключительности православия. Ведущую роль в это_м процессе играла церковь. Уже в «Послании преподобного Феодосия Печерского к великому князю Изяславу о вере варяжской» (вторая половина XI в.) утверждается: «И несть бо иноя веры, лучьши, якоже наша едина чистая и честная и святая си вера правоверная. Сею верою живущи и греховъ избыти, и мукы вечьпыя гонезиути, и жизни вечьпеи причастникомь быти и бес коиця съ святыми радоватися. Л сущему в иной вере — ли в латипьскои, ли вь ар-меньскои, ли въ срачиньскои — несть видсти жизни вечьпыя,,. Не подобаеть же хвалити чюжее веры. Лще ли, хвалить кто чюжгою веру, то обретает 39 ся свою веру хуля» . Популярным агиографическим мотивом в Древней Руси, становится религиозный диспут святого с иноверцами с целью склонить их к принятию православия. Так, Нестор в Житии Феодосия Печсрского (начало XII в.) сообщает, что преподобный имел обычай тайно по ночам посещать киевскую еврейскую общину, где «препирался» с евреями «о вере во Христа, укорял и обличал их, называл отметинками и беззаконниками»".
Правовое положение мусульман и ислама в Московском государстве (вторая половина XVI —XVII вв.)
2 октября 1552 г, московские войска под предводительством царя Ивана IV штурмом овладели столицей Казанского ханства. Последний казанский хан Ядигар-Магмед был взят в плен, вскоре крестился и пол именем «царь Симеон Касаевич» стал владетелем Звенигорода и активным участником войн России на западе- В составе России оказалась и Западная Башкирия, входившая в состав Казанского ханства. Остальная Башкирия была расчленена между Сибирским ханством и Ногайской Ордой. К 1557 г. присоединение Башкирии было закончено: в составе России объединился почти весь башкирский народ, за исключением части, которая оставалась подвластной Сибирскому ханству. Русское правительство полностью сохранило за башкирами их земли, установив натуральный налог — ясак.
В 1556 г. к Московскому государству была присоединена Астрахань (Хаджи-Тархан). Причем военного столкновения не произошло: хан Дервиш-Али вместе с приближенными бежал из города, испугавшись московского войска1.
После присоединения двух ханств к Московскому государству Иван IV стал называть себя царем Казанским и Астраханским, теперь его власть распространялась на многочисленное мусульманское население. К этому времени государство уже имело весьма солидный опыт взаимоотношений с подданными мусульманами, что было связано с начавшимся еще в XV в. переходом татар на русскую службу. При этом следует иметь Б виду, что в течение почти двух с половиной столетий Русь была вассалом Золотоордынских ханов из рода Чингиза. Эти отношения вассалитета вели к ряду правовых казу 54 сов. Русская правовая система в целом оставалась в неприкосновенности, однако, монгольское право имело силу верховного закона для русских князей. По справедливому утверждению С.Н.Жарова, «на вассальной территории действуют собственные правовые системы, но высшей судебной инстанцией для вассалов является суд сюзерена по его правовым нормам»1. Действительно, власть джучидов над Русью основывалась не только на силе, но и на праве, «С XIII в., замечет А,Н. Никитин, — древнерусская государственность основывалась и на правовых началах тюрко-монгольского происхождения» .
В XV—XVI вв., когда татарские царевичи стали принимать московский протекторат и вассалитет, Русь столкнулась с этой проблемой еще раз. Однако на этот раз ситуация изменилась. Получая русские города (Звенигород, Каширу, Юрьев, Городец Мещерский — Касимов и др.) или выходы с них во временное владение, царевичи не могли внедрять среди русского населения нормы кочевого права и шариата. Они получали указания по применению русских правовых норм, и даже своеобразные инструкции — судебники. Так, например, когда казанский царевич Абд ал-Латыф был пожалован несколькими русскими городами, ему был дан специальный судебник. В Царском архиве XVI в. хранилась «тетрадка как пожаловали Абделе-тифа Звенигородом, Юрьевом и Коширою и каков ему судебник дан»" .
Ярким примером сосуществования в Московском государстве христианской власти и ислама было так называемое Касимовское ханство. Пожалование в 1455 г. Городка Мещерского сыновьям хана Улуг Мухаммеда Якубу и Касиму (по имени последнего город вскоре стал называться Касимовым) было добровольным актом Москвы, поселившей преданных татарских царевичей-мусульман на своей территории и создавшей таким образом буфер между своими границами и Казанским ханством.
К середине XVI в. в городе фактически сложилось «двоевластие»: касимовский царь управлял татарами, а в целом уездом правил воевода, назначавшийся в столице. Таким образом, на тсрригории Московского государства (а Касимов никогда не переставал ею быть) действовало сразу две правовых системы в одной административно-территориальной единице татарская (основанная на обычном праве - адате или чингизидской торе, а также шариате) и русская.
Здесь так и не сложилась особая касимовская династия. Трон Касимова занимали различные представители дома Джучи, которые поначалу все были мусульманами. Принадлежность к династии Джучи была непременным условием для всех претендентов, поскольку только власть потомков Чингиза считалась па постзолотоордынском политическом пространстве единственно законной. В то же самое время в Касимове существовали институты и должности, которые имели место и в других джучидских государствах: должности карачи-беев, огланов; мусульманское духовенство было представлено сейи-дами (потомки пророка Мухаммада), а также различными духовными званиями и должностями. Среди беев Карачи (родовых князей — ис чингизидов, составлявших ближайшее окружение хана) наиболее влиятельным был клан Ширинов. Его представители жили не только в Касимове, но и в Крымском и Казанском ханствах. Страта огланов (уланов) — чингизиды, ответственные за военное дело. Мусульманское духовенство состояло из сейидов, мулл, ха-физов и данишмендов. Касимовские сейиды происходили из семьи Шакуровых (родоначальник фамилии Шах-Кули жил в последней четверти XV в.). В городе они имели собственный двор и даже принимали участие в военных походах московских царей против Казани. Другой социальной группой были так называемые «черные люди», зависимое население, обязанное платить налога (ясак)1.
Политика религиозной терпимости и становление системы государственного регулирования ислама в России в период просвещенного абсолютизма
В XVIII Б. под воздействием идей Просвещения среди элиты российского общества постепенно распространяется критическое отношение к любым проявлениям религиозной нетерпимости. Идеи о невозможности насильственного навязывания другой веры становятся достоянием литературы. Так, например, в октябре 1750г. М.В.Ломоносов закаїїчивает работу над трагедией «Тамира и Селим», которую писал по распоряжению императрицы Елизаветы Петровны. В трагедии из эпохи освободительной борьбы Дмитрия Донского с ханом Мамаем центральной проблемой стала защита естественных прав человека. Типичную для классицизма коллизию долга и чувства М.В.Ломоносов стремится разрешить гармоничным примирением, он доказывает, что бороться надо только с противоестественными страстями человека (алчность, деспотизм и т. п.)- Один из героев пьесы крымский татарин мусульманин Надир является не только положительным персонажем, но и проводником идей автора; «Насильна власть стоять не может долговечно. Кто гонит одного, тот всякому грозит»". В.Н. Татищев, знаменитый историк и администратор екатерининской поры прямо отмечал, что «разность вер великой в государстве беды не наносит», что «умном до веры другого ничто не касается» - Современный историк А.Г. Кузьмин полагает, что В.Н.Татищев был человеком свободным в вопросах вероисповеданий и критически (даже с некоторой долей скепсиса) относился к содержанию священных писаний всех авраамических религий, по являлся безусловным сторонником принципа терпимости к исламу и мусульманам . Более того, В.Н.Татищев неплохо владел татарским языком, немало времени уделял изучению мусульманских обрядов как в пределах Российской империи, так и за ее рубежами. В Астрахани, постоянно общаясь с иранцами и людьми, побывавшими в Персии, он собрал немало сведений для того, чтобы представить особенности вероучения приверженцев ислама, живших на южном берегу Каспийского моря . Следует также отметить и тот факт, что В.Н.Татищев был автором энциклопедической статьи о Коране — первого исследования священной книги на русском языке (1745 г,), которое «было сделано на уровне лучшего европейского ориентального знания того времени»4.
Столь же толерантен в вопросах веры был и А.Н.Радищев: «веротерпимость должна быть совершенная и устранено все то, что стесняет свободу совести», — писал он\ Русский просветитель СІІДсспицкий высказывался па этот счет следующим образом: «Пленить и покорить многочисленные пароды и распространить державу есть только доказать военное искусство и превосходную оного силу; но удержать безмерные завоевания в единомышленном повиновении с удовлетворением всенародным есть такое дело, кото-риалы, М,;Л., 1962. С. 253—57; Касаткина Е.А. Трагедия Ломоносова Таыира и Селим» // Ученые записки Томского государственного педагогического института. Томск, 1949. Т. 105 рым неоспоримо доказываются человеческая премудрость и счастливое правительствующих дарование к совершению великих дел... Для верного соединения подданных и для их единодушного и единомышленного повиновения своему правлению требуется веков изрядного законоположения, согласно исповедания веры и великой взаимной коммерции со своими и соседними народами» .
Таким образом, можно сделать вывод, что идея веротерпимости при управлении народами постепенно завоёвывает умы просвещенных людей в России. Сильная власть и ее роль в сохранении единого многонационального и мнотчжонфессионального государства — идея именно XVIII в.. просвещенного абсолютизма: «стремление и на секулярной основе построить сильное централизованное государство с необходимостью вело к определенным прорывам в сторону конфессиональной толерантности в пределах разноликой Российской империи»2.
Среди элиты российского общества постепенно утверждается мысль о том, что насилие в обращении к вере не эффективно. Безусловно, именно в этом смысле следует понимать слова Екатерины II, обращенные к российскому духовенству: «Все ваши права и обязанности заключаются в ясном сообщении догматов, в кратком истолковании их, в защите их доводами разума, но никак не насилием» " . В ответе Оренбургскому губернатору Д,В,Волкову от 13 июня 1763 г. императрица писала о задачах русской политике па исламском порубежье: «Слободы иноверчески не худо заводить и давать ВСЯКИЙ выгоды, абы их к поселению тем обласкать»4. В тот же день сам Д.В,Волков доносил в Сенат о тех неотложных мерах, которые необходимо предпринять в Оренбургской губернии: «Я весьма удален отсоветовать ревность проповеди словеси божия, но теперь уже время и посмотреть сколь 106 ко попользовало принужденное к вере обращение, Я в мои проезды много видел церквей, в селах новокрещен построенных, но ни одного не видал молитвенника, паче же от священников и причетников уверен, что и они не видывали. Таким образом, не время ли отведать другия к тому способы?»1.
