Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. ПОНЯТИЕ И КЛАССИФИКАЦИЯ ПРОИЗВЕДЕНИЙ ИСКУССТВА КАК
ОБЪЕКТОВ ПРАВА: МНЕНИЯ ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ И ЗАКОНОДАТЕЛЬНАЯ ПОЗИЦИЯ XIX - НАЧАЛА XX ВЕКОВ 20
1.1. Юридическая природа объектов права в концепциях и.г.табашникова, в.д.спасовича и а.в.панкевича 23
1.2. Теоретические воззрения г.ф.шершеневича о критериях охраноспособности и правовой природе произведений искусства как объектов права 32
1.3. Произведения искусства как объекты права в нормативных актах xix - начала xx века 36
1.4. Виды классификаций объектов права в работах а.в.панкевича и г.ф.піершеневича 46
ГЛАВА II МУЗЫКАЛЬНОЕ СОЧИНЕНИЕ КАК ОБЪЕКТ ПРАВА В ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ МЫСЛИ ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ 79
2.1. Отечественные правоведы xix века о специфике музыки как вида искусств и элементах музыкального языка 81
2.2. Соотношение первоначальности, производности и плагиата: фиксация проблемы и пути её разрешения на теоретико-правовом уровне 105
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 128
ПРИЛОЖЕНИЕ 1 138
БИБЛИОГРАФИЯ 139
- Юридическая природа объектов права в концепциях и.г.табашникова, в.д.спасовича и а.в.панкевича
- Теоретические воззрения г.ф.шершеневича о критериях охраноспособности и правовой природе произведений искусства как объектов права
- Отечественные правоведы xix века о специфике музыки как вида искусств и элементах музыкального языка
Введение к работе
Современное состояние отечественного права характеризуется ярко выраженным динамизмом. Среди юридических явлений, играющих в этих процессах решающую роль, фигурируют базовые теоретико-правовые категории. Одной из таковых, без сомнения, выступает понятие «объект права». Изучение данного явления, как на уровне научной теории, так и применительно к конкретным отраслям невозможно без учета накопленного за последние два века исторического опыта. Проблемы, связанные с определением сущности, трактовкой, дискуссиями о месте в юридической системе таких понятий, как объект права, без сомнения, должны стимулировать исследовательскую активность в данном вопросе.
Необходимо отметить, что одним из сложнейших практических воплощений понятия «объект права» является произведение искусства. Отсутствие в отечественной исследовательской литературе работ, целенаправленно анализирующих объект под этим углом зрения, а равно недостаточная разработанность правовой природы этого явления и в дореволюционной России и в наши дни активизируют интерес к данной проблематике.
Вопрос об определении юридической природы понятия «объект права» является на сегодняшний день одним из наиболее дискуссионных в теории права. Несмотря на многочисленные попытки исследователей разобраться в его сущности, данное правовое явление до сегодняшнего времени не считается до конца изученным. Разногласия существуют и по проблеме определения понятия «объект права» и по вопросу о круге объектов.
Необходимо сразу сделать принципиальную оговорку. Понятие «объект права» в контексте данной работы будет трактоваться нами сквозь призму субъективного права (т.е. права, как меры возможного поведения). Таким образом, очевидно, что при упоминании данного термина мы оставляем в стороне понимание его в значении «система правовых норм».
Несколько слов о хронологии рассматриваемого исторического периода. В качестве поля исследования нами по ряду причин избирается отрезок времени, ограниченный с одной стороны, положением «О правах сочинителей» - первым нормативным актом, регулирующим правоотношения, возникающие по поводу создания и использования произведений искусства (1828г.), а с другой - законом «Об авторском праве» - последнем и наиболее серьезном документе досоветского периода на эту тему (1911г.). В дальнейшем, дабы не перегружать текст работы постоянными повторениями, мы условно будем именовать данный отрезок отечественной правовой истории «дореволюционным», имея ввиду русскую революцию 1917 года.
Важно отметить, что принципиальное аргументированное разрешение обозначенных вопросов не ставится нами в качестве цели диссертационного исследования. Однако, выбранная тема делает необходимым демонстрацию ряда основополагающих теоретических позиций, послуживших исходным импульсом развития целых направлений в теории права.
Итак, в дореволюционной правовой литературе в качестве чуть ли не ортодоксального фигурировало, наряду с иными, следующее определение объекта права: под таковым понималось «то, по отношению к чему совершаются действия субъектов, регулируемые правовыми нормами..., то, что служит средством осуществления разграничиваемых правом интересов»1.
В правоведении советского периода наибольшее распространение получила позиция, которую высказал О.С.Иоффе. Согласно его установке, под объектом права понимается «то, на что право направляется или на что оно оказывает воздействие» . Как указывал аналитик, подобное понимание изучаемого термина в наибольшей степени соответствует философской трактовке стоящего за ним явления.
1 Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. СПб., 1894.-С. 154-155.
2 Иоффе О.С. Правоотношения по советскому гражданскому праву. Л., 1949. - С.90.
Само по себе понятие «объект» восходит к латинскому «objectum» -вещь, предмет. С конца XIX столетия, в связи с установлением новой философской парадигмы, под объектом понимают «то, что противостоит субъекту, т.е. сознанию, внутреннему миру как действительное, как часть внешнего мира»1. Необходимо отметить, что в русле данной трактовки понятия находятся и специфически правовые определения объекта2.
При обращении к понятию «объект», как уже указывалось выше, не может быть обойдена вниманием и проблема, связанная с определением круга явлений, выступающих в качестве объекта права. Тезисно затрагивая ее, в целом можно констатировать, что воззрения большинства исследователей данного вопроса, в основном, так или иначе группируются вокруг двух основных концепций, впоследствии названных «Монистической» (теория единого объекта) и «Плюралистической» (теория множественности объектов). Разговор о сути понятия «объект права» представляется нам не полным без рассмотрения (даже весьма беглого) основных положений данных концепций.
Теория единого объекта была весьма распространена еще в дореволюционном правоведении. Приверженцы ее полагали, что в качестве объекта права может выступать лишь единая и четко определенная группа явлений. Чаще других практическое наполнение данной группы виделось исследователям как поведение обязанного лица.
Мнение о том, что объектом права может выступать исключительно поведение, активно разрабатывалось и в трудах советских исследователей. Безусловно, базовое научное обоснование теория единого объекта получила в упомянутой выше работе О.С.Иоффе. Концепция данного труда базируется на принципиальном отождествлении объектов прав и объектов обязанностей. Подобное становится возможным лишь постольку, поскольку под объектом обязанности О.С.Иоффе понимает поведение обязанного лица; аналогичное наполнение, следовательно, имеет и термин «объект права».
Далее исследователь выдвигает тезис, что объекту в целом должна быть присуща «способность к реагированию на правовое воздействие»1. Однако «ни вещь, ни так называемые личные нематериальные блага не способны к такому реагированию. Следовательно, ни вещь, ни личные нематериальные блага не являются объектами прав» . Обосновывая данный тезис, исследователь писал, что «вещи подвержены только физическому, а не правовому воздействию. Осуществление этого воздействия может быть обеспечено правом, но само по себе право непосредственно на вещи не направлено» . Вывод, который представляется Иоффе единственно верным в свете сказанного, гласит: лишь поведение человека способно к реагированию на оказываемое на него субъективным правом воздействие, следовательно, лишь оно и может выступать в качестве объекта права.
Изучаемая точка зрения приобрела в те времена немало сторонников. Аргументации, подобной той, что приведена выше, придерживается, в частности, и М.Я.Магазинер4. Однако далеко не всем она представлялась достаточно убедительной. Противники данной позиции основывали свои воззрения на том, что изучаемая концепция базируется на смешении понятий «содержание права» и «объект права». Как указывает С.Ф.Кечекьян, «субъективное право обеспечивает правовое господство управомоченного лица в определенной сфере. Это господство, обеспеченное действиями других лиц, имеет свой предмет, что и составляет объект права управомоченного лица»5.
Критикуя позицию О.С.Иоффе, С.Ф.Кечекьян указывал на неубедительность аргументов о том, что «объект права должен обладать способностью к реагированию, и при том в виде действия, поведения других лиц»1. Исследователь справедливо обращает внимание на тот факт, что «реагирует» в данном случае не поведение как таковое, а круг обязательных лиц, являющихся носителями этого поведения.
Таким образом, поведение субъектов всегда является содержанием правоотношения, тогда как понятие «объект права» не совпадает с этим поведением в силу не тождественности содержанию» права. Так, если в качестве примера обратиться к вещному праву, можно констатировать, что обязанное лицо должно воздерживаться от действий, нарушающих права собственника (либо иного управомоченного лица). В данном случае перед нами пример, раскрывающий суть содержания правоотношения, в то время, как объектом выступает здесь конкретная вещь.
Затронув монистическую теорию, мы не можем обойти вниманием и альтернативную концепцию, также в значительной мере распространенную в литературе.
Плюралистическая теория, как и теория единого объекта, берет свое начало в дореволюционном правоведении. Развиваясь в его русле параллельно, данные концепции перешагнули рубеж XX столетия, продолжая пополняться новыми идеями, приобретая как ярых приверженцев, так и убежденных противников. В результате этой эволюции теория множественности объектов закрепилась на сегодняшний день в отечественной юриспруденции в качестве доминирующей.
Сторонники плюралистического подхода еще до революции придерживались мнения, что под объектами права могут пониматься не только самые разнообразные внешние для человека явления, но и события, которые могут быть трактованы как отражения его внутреннего мира. В литературе по данному вопросу не существует позиции, связанной с пониманием сути объекта права, хотя суждений на эту тему высказывалось немало. Так, под объектом права понимается предмет правового господства, либо некая сила, благо и т.п.
Поскольку теория множественности объектов восходит к дореволюционным временам и при этом по сей день демонстрирует не только жизнеспособность, но и актуальность, мы имеем возможность познакомиться с различными ее проявлениями - как до 1917 года, так и в советский и современный периоды. К ярким примерам трактовки данной теории с точки зрения дореволюционного автора принадлежит работа Н.М.Коркунова (упоминавшаяся нами ранее), который полагал, что все наши интересы осуществляются не иначе, как с помощью какой-либо силы. Поэтому объектом права, по его мнению, служат силы.
В нашу задачу не входит исследование проблемы терминологии данного аналитического труда. Заметим лишь, что при раскрытии понятия «силы» Н.М.Коркунов весьма разнообразно классифицирует их, не давая, однако, единого универсального определения термина1. Различные по своей природе, силы делятся на:
1 собственные силы субъекта;
2 силы природы (вещи);
3 силы других людей;
4 силы общества.
Наиболее полное изложение плюралистической концепции (в том ракурсе понимания объекта права, который интересует нас в первую очередь) было дано уже в советский период развития права. Автор работы «Правоотношения в социалистическом обществе» С.Ф.Кечекьян весьма подробно говорит об объекте права как «объекте правового господства, «контроля» управомоченного лица»2. Аргументируя эту позицию исследователь далее указывает на то обстоятельство, что «всякое правоотношение (всякое право) открывает для управомоченного лица известную сферу правового господства, лучше сказать - контроля...», и далее: «право есть всегда возможность пользоваться или располагать чем либо». Продолжая линию, намеченную в дореволюционном исследовании Н.М.Коркунова, С.ф.Кечекьян говорит о своеобразной векторности правоотношения, о направленности его на обеспечение правового господства лица над следующими объектами:
1 вещью;
2 действиями обязанного лица;
3 действиями управомоченных лиц;
4 продуктами духовного творчества.
Отдельного большого исследования заслуживает проблема выбора позиции между монистической и плюралистической теориями. Поскольку данный вопрос находится за рамками нашей темы, ограничимся лишь констатацией того, что плюралистическая концепция, наиболее актуальная для сегодняшней теории права, является базовой и при изучении проблемы, вынесенной в заглавие диссертационного исследования. Как нам представляется, именно внутри нее формируются принципы, в наибольшей мере созвучные нашему представлению об объекте права.
Однако, понятие «объект права» само по себе достаточно широко, множество его конкретных воплощений практически не поддается серьезному рассмотрению в рамках одной работы. В дальнейшем мы попытаемся сосредоточить свое внимание на одном из самых сложных проявлений объекта, определяемых С.Ф.Кечекьяном как «продукты духовного творчества». Говоря современным языком, речь пойдет о творческих результатах интеллектуальной деятельности, выступающей в качестве объекта права.
Необходимо констатировать, что интеллектуальная собственность сложно поддается защите от разного рода посягательств и является наименее защищенной. Это в полной мере было осознано ведущими правоведами сто лет назад и объяснимо особенностями объекта защиты. Среди них, во
первых, возможность неоднократного использования продуктов интеллектуальной деятельности. При этом важно, что некий творческий импульс - наиболее ценная, но и наиболее эфемерная с точки зрения права субстанция - не исчерпывается и не убывает даже при многократном употреблении. Во-вторых, необходимо отметить, что информация, содержащаяся, например, в произведениях искусства, сохраняется в памяти передающего ее субъекта. Наконец, скажем о такой специфической особенности продуктов интеллектуальной деятельности как способность их к самосохранению, самонакоплению и самоинтеграции. Речь идет о том, что любое произведение искусства, существуя само по себе, одновременно является символом, своеобразной «визитной карточкой» той эпохи, в которую оно создано, и последующие века, окружая художественный текст новыми гранями смыслов, не только не уничтожают, но, наоборот, во много раз увеличивают ценность этой информации.
Мы намеренно избираем в качестве практической составляющей диссертационного исследования, быть может, наиболее сложный (как в гуманитарном, так и в правовом плане) вид искусства - музыку. Когда искусство звуков, точнее, его конкретный феномен, выступает в качестве объекта права, исследователь сразу оказывается перед необходимостью разрешения целого ряда проблем, настолько специфичных, что для рассмотрения их не достаточно быть только блестящим практиком или глубоким теоретиком. Здесь необходим (как, впрочем, и при анализе любого другого вида искусств) определенный набор знаний, не всегда непосредственно относящихся к имманентно юридическим. Дело в том, что в процессе реализации музыкальной ткани во времени и в пространстве оказывается задействованным целый ряд специфических составляющих имманентно музыкального текста - гармония, ритм, темп, тембр, тональность, мелодия, ладовые структуры и т.д. Вариантное изменение одного из них порой настолько переставляет смысловые акценты, что оказывается в состоянии воплотить новый художественный результат.
Подобная дуалистичность в правовом плане может обернуться и созданием нового произведения, и ловко скрытым плагиатом. Не лишним будет также напомнить о специфике музыки как вида искусства, проявляющейся и в творчески-созидательном, и в коммуникативном смыслах. Мы говорим о принципиальном отсутствии в музыкальном произведении вербального ряда, об ином по сравнению с другими искусствами методе созидания и ином способе восприятия музыки. Разумеется, речь идет о «чистых» явлениях. При реализации конкретного замысла автор вполне может выстроить свое сочинение с учетом законов коммуникации других видов искусств. Однако, в ортодоксальном случае, техника работы, скажем в музыке и литературе, равно как и способы духовного «потребления» этих искусств, представляют собой, возможно, и параллельно развивающиеся, но не пересекающиеся линии. Таким образом, мышление в музыке есть особый путь художественно-эстетического постижения бытия, в качестве результирующего уровня отражающий идеи вне предметности и вне понятийности (в их вербальном понимании).
Многоэлементность музыкального языка, в сочетании со специфическими формами реализации и восприятия музыкального искусства во много раз увеличивают сложности, возникающие при юридическом анализе данной проблемы. Лишь осознавая в полной мере суть данного явления, можно сформулировать понятие произведения искусства как объекта права, корректное с точки зрения юридической, и не диссонирующее «духу» того вида искусства, с которым сталкивается аналитик. Насколько нам известно, отечественные (как, впрочем, и зарубежные - из тех, с которыми нам удалось познакомиться) исследователи не уделяют должного внимания означенной теме, зачастую обходясь более или менее общими замечаниями на этот счет, а то и вовсе игнорируя специфику предмета своего изучения. Тем более важным нам представляется хоть в какой-то степени попытаться ответить на часть возникающих вопросов. При этом мы опираемся на опыт правоведов прошлого, идеи
которых и сегодня во многом питают современную законодательную мысль. Отмеченные выше обстоятельства обуславливают актуальность избранной темы диссертационного исследования, свидетельствуя о ее теоретическом (выработка норм и понятий), практическом (адаптация юридической терминологии с учетом конкретного вида искусства), а, возможно, и историческом (систематизация и анализ обширного правового материала, разного рода исторические параллели, мнения отечественных ученых) значении.
Анализ норм отечественного законодательства до 1917г. позволяет сделать вывод, что большинство отраслей и институтов применительно к произведению искусства как объекту права имели ярко выраженную охранительную направленность. Лишь институты авторского и цензурного права осуществляли регулирование отношений, возникавших по поводу создания и использования произведений искусства. Среди базовых нормативных актов, повлиявших на становление понятия произведения искусства в значении «объект права», выделим: III Цензурный Устав 1828 года, положение «О правах сочинителей» 1828 года, закон «Об ограничении права Российских и пребывающих в России сочинителей музыкальных произведений» 1845 года, закон «Об авторском праве» 1911 года и др. Лишь на основе их норм можно определить юридическую природу объекта права, когда под ним понимается конкретное явление художественного творчества. Поскольку такое определение является одной из наших прямых задач, мы акцентируем внимание именно на этих институтах, анализ норм которых способен приблизить исследователя к пониманию сути феномена произведения искусства как объекта права в дореволюционной России.
Необходимо сказать несколько слов о степени научной разработанности изучаемой темы. На сегодняшний день отечественное правоведение не располагает достаточным количеством комплексных монографических исследований общетеоретического и исторического
характера по всему кругу вопросов, вынесенных в заглавие работы. Исследовательская литература, посвященная определению понятия «объект права», значительна и многообразна. Данный вопрос обсуждался и обсуждается до сих пор в теоретическом аспекте и в плане практического применения. Это обстоятельство вполне объяснимо тем непреходящим значением, которое упомянутое понятие имеет для правоведения. Базовое для теории права, оно и сегодня привлекает к себе пристальное внимание исследователей самых различных уровней. В этом «поиске истины» особая роль принадлежит дореволюционным отечественным правоведам, обращение к теоретическому наследию которых по данному вопросу по сей день носило фрагментарный характер.
Необходимо отметить, что в рамках диссертационного исследования мы не претендовали на разрешение столь глобальной теоретической задачи, как принципиальное определение понятия объекта права. Как нам представляется, одним из возможных методологических путей будущего достижения этой цели может стать попытка выявить специфику явления «объект», когда под ним понимается конкретный феномен - в данном случае произведение искусства (музыкального).
С вышеупомянутой проблематикой сталкивались многие дореволюционные классики отечественной юридической мысли -Н.М.Коркунов, А.В.Панкевич, В.Д.Спасович, И.Г.Табашников, Г.Ф.Шершеневич и др. Во второй половине XX века означенная проблема довольно широко обсуждается, будучи затронутой в печатных выступлениях видных ученых и практикующих юристов. При этом выявляются два аспекта, которые необходимо учитывать при обращении к ней. Во-первых, продолжаются поиски в области оптимизации трактовки понятия «объект права». Этот уровень проблемы получает достаточное освещение в трудах отечественных правоведов советского и современного периодов -В.К.Бабаева, А.И.Денисова, А.П.Дудина, О.С.Иоффе, С.Ф.Кечекьяна, Ю.К,Толстого и др.
Во- вторых, в связи с осознанием несомненной ценности изысканий дореволюционных юристов России, назрела необходимость более пристального обращения к их трудам. Данный срез вопроса находится пока на стадии изучения - не столько в плане исторического поиска конкретных материалов, сколько в аспекте теоретического осмысления определенных положений этих работ с целью дальнейшего творческого адаптирования наиболее ценных идей для нужд современной юридической науки.
Анализ имеющихся научных трудов, теоретических разработок, обзор научно-правовой литературы свидетельствуют о том, что сформулированная в диссертационном исследовании проблема еще не становилась самостоятельной и главной целью научного исследования.
Целью предпринятого исследования можно считать характеристику комплекса проблем, связанных с определением термина «объект» права и понятий, группирующихся вокруг него - как в целом, так и применительно к произведениям искусства, в частности музыкальным, а также анализ становления данного понятия в отечественной исторической ретроспективе на базе учений И.Г.Табашникова, А.В. Панкевича, В.Д.Спасовича, Г.Ф.Шершеневича и др. Подобная постановка вопроса представляется нам оптимальной в плане изучения заявленной темы, поскольку именно в трудах ведущих отечественных дореволюционных аналитиков закладывались основополагающий принципы, легшие в основу понимания процессов, протекающих вокруг термина «объект права» сегодня.
Для достижения данной цели в работе были поставлены следующие основные задачи:
- Изучить работы российских правоведов в области теории права, законодательство и правоприменительную практику XIX-начала XX веков с целью к определению понятия произведения искусства как объекта права.
Обобщить воззрения дореволюционных исследователей по вопросу определения юридической сущности объекта права в данном выше специфическом толковании и в обозначенный исторический период. С учетом правоприменительной практики тех лет сформулировать критерии объекта, адаптировав их с точки зрения современной юридической терминологии.
- Исследовать понятие «производного объекта» в работах дореволюционных теоретиков права, доказать его важность и актуальность для современного отечественного правоведения.
- Выявить специфику музыкальных произведений, выступающих в качестве правовых объектов в дореволюционной России.
- На основе проведенного анализа работ русских юристов и законодательства XIX - начала XX веков выработать на примере музыкальных сочинений критерии отличия производных и оригинальных произведений друг от друга и от плагиата, предложив данные критерии в качестве дискуссионных юридических новелл.
Объектом данного исследования являются идеи отечественных теоретиков права XIX - начала XX веков по поводу изменений, происходящих в социальной и духовной жизни российского общества с XVIII по начало XX веков и отраженных в институте авторского и отчасти цензурного права.
Предметом исследования выступают собственно произведения искусства как объекты права, взятые в трактовках аналитиков прошлого и спроецированные при этом на специфический (в данном случае -музыкальный) материал.
Методологическую основу работы составила совокупность различных методов, логических приемов и средств познания рассматриваемой проблемы. Основываясь на диалектической теории познания и постоянно
базируясь при этом на принципах историзма, в ходе написания работы мы задействовали следующие методы: формально-логический, системно-структурный, метод научной дедукции, а также ряд специфически юридических подходов. Среди них историко-правовой и сравнительно-правовой методы, метод юридического толкования и др. Предпринималась попытка реализовать в процессе анализа основы герменевтического подхода. При этом широко применялись как положения общей теории права, так и выкладки отраслевых юридических наук.
Теоретической основой предложенного диссертационного исследования послужили труды исследователей теории и истории права, гражданского и цензурного права дореволюционной России А.А.Борзенко, Я.А.Конторовича, Н.М.Коркунова, О.К.Натовича, А.В.Панкевича, А.А.Пиленко, А.М.Скабичевского, В.Д.Спасовича, И.Г.Табашникова, П.П.Шенка, Г.Ф.Шершеневича; а также работы современных российских ученых - теоретиков права С.С.Алексеева, В.М.Баранова, В.К.Бабаева, Ю.Г.Галая, В.Н.Карташева, С.Н.Кожевникова, Р.А.Ромашова, И.Н.Синякина, В.П.Сальникова и др.
Эмпирическую базу исследования составляют цензурное и гражданское законодательства конца XVIII - начала ХХв.в., международно-правовые акты, а также иные юридические источники, относящиеся к предмету диссертации.
Научная новизна диссертационного исследования определяется, во-первых, выбором темы в плане заявленной в названии работы спецификации на базе музыкальных произведений, и, кроме того, - подходом к ее изучению, основанному на различной степени разработанности отдельных аспектов нашей проблематики, а также полученными результатами теоретического и практического характера. В рамках общей теории права это одно из первых комплексных исследований вопросов, касающихся проблем понимания сути явления «объект права», когда под ним подразумевается музыкальное произведение.
К наиболее значимым результатам диссертационного исследования можно отнести выполненные на базе изучения наследия дореволюционных авторов новые версии ряда дискуссионных и неоднозначно рассматриваемых проблем, а также постановку новых, ранее лишь едва упоминавшихся вопросов. Работу отличает ее многоуровневый и общегуманитарный характер, а также обилие фактографического материала и его критическое изучение.
Положения, выносимые на защиту:
- Произведение искусства - особый объект права, изученность которого на сегодняшний день представляется явно недостаточной.
- Согласно мнению теоретиков русского права XIX - начала XX веков критериями охраноспособности произведений искусства можно считать отражение в сочинении психической деятельности автора и возможность механического воспроизведения его итоговой работы (свидетельство одного из самых глубоких исследователей данного вопроса Панкевича А.В.).
- По свидетельству правоведов дореволюционной России, музыкальные сочинения как объекты права обладают несомненной специфичностью, обусловленной особенностями музыки как вида искусства (его внепредметность и внепонятийность, параллельное существование музыкального и вербального рядов и т.д.).
- С течением времени понятие объекта права в рассматриваемом аспекте подвергалось эмпирической конкретизации; возникающие при этом явления в сегодняшнем праве сформулированы в понятиях «первоначальное» и «производное» произведения.
- Применительно к музыкальным произведениям как объектам дореволюционного права можно выделить специальную систему, базирующуюся на принципах отношения заимствования и
оригинала: первоначальное произведение — производное произведение - плагиат.
- Для определения отличий между составляющими указанной системы необходимо анализировать такое явление как «форма», а также фактор цели создания данного сочинения, имея в виду предложенную в тексте работы трактовку приведенных терминов.
Теоретическое и практическое значение проведенного исследования определяется его актуальностью, новизной и выводами — как общетеоретического, так и практического характера.
Теоретическое значение результатов исследования выражается в выработке определенных методологических принципов, могущих конкретизировать ряд положений общей теории права, а также лечь в основу изучения института авторского права и до революции, и в наши дни. Научная значимость работы состоит в том, что проведенные теоретические изыскания, уточняющие понятие «объект права» в исследуемом в работе специфическом аспекте, а также правовых явлений, группирующихся вокруг него: «первоначальное» и «производное» сочинение, «музыкальная форма» и «драматургия»; сюда же относятся особенности их изучения в практическом плане, что в определенной степени расширяют научное представление о данных правовых феноменах. Сформулированные и обоснованные выводы могут быть использованы для дальнейшей разработки проблем теории права -как в исторической ретроспективе, так и в сегодняшнем понимании.
На основе данных проведенного исследования нами предпринята попытка внести ряд предложений по возможному совершенствованию современного законодательства в области авторского права - и в дидактическом ракурсе, и в теории.
Практическое значение исследования заключается в возможности его использования:
- в общетеоретических и отраслевых научных исследованиях, связанных с изучением проблем теории и истории права;
- при совершенствовании регулирования различных аспектов авторского права и повышении эффективности практики правоприменения;
- в дидактическом и воспитательном процессе - с целью повышения правовых знаний и правовой культуры обучаемых;
- в преподавании теории государства и права, истории государства и права России, истории правовых учений, теоретических основ гражданского права, при подготовке лекций, учебных пособий, практикумов и другой учебно-методической литературы. Кроме того, отдельные положения диссертационного исследования могут лечь в основу спецкурса «Теория и история авторского права», либо «право интеллектуальной собственности».
Многие идеи, изложенные в диссертационном исследовании апробированы в выступлениях на межвузовских научно-практических конференциях «Российское право в период социальных реформ (Н. Новгород ноябрь 1999, ноябрь 2000), на Пятой нижегородской сессии молодых ученых гуманитарных наук (октябрь 2000). Тезисы выступлений опубликованы. Кроме того, основные положения диссертации нашли отражение в ряде публикациях.
Теоретические результаты работы неоднократно использовались в преподавании курсов по теории государства и права, основам российского права, права интеллектуальной собственности.
Структурное строение диссертации определено в соответствии с целью и задачами исследования и состоит из введения, двух глав, заключения, приложения, а также библиографического списка изученной по теме и цитированной литературы.
class1 ПОНЯТИЕ И КЛАССИФИКАЦИЯ ПРОИЗВЕДЕНИЙ ИСКУССТВА КАК
ОБЪЕКТОВ ПРАВА: МНЕНИЯ ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ И ЗАКОНОДАТЕЛЬНАЯ ПОЗИЦИЯ XIX - НАЧАЛА XX ВЕКОВ class1
Юридическая природа объектов права в концепциях и.г.табашникова, в.д.спасовича и а.в.панкевича
Одним из ортодоксальных взглядов, базирующимся на нормах римского права, стала позиция виднейшего русского исследователя И.Г.Табашникова. Согласно его концепции, сочинение - это специфическая вещь, которая "имеет реальное бытие, распознается внешними чувствами и способна к воспроизведению до бесконечности"1. Проводя аналогию с атомом, автор находит, что знаки искусства (в том числе звуки) сами по себе не дают "оформленного представления". Лишь при условии соответствующей организации знаков они структурируются в "осмысленные построения и образы..., воспринимаемые нами из внешнего мира путем слуха и зрения". Допуская, что художественное сочинение не укладывается в критерии обычной "физической" вещи, И.Г.Табашников, тем не менее указывал на понятие "произведение" в значении "вещь", фигурирующее в гражданском обороте . При этом предметом гражданско-правовых сделок, является, по И.Г.Табашникову, само произведение, а не право на него. Рассматривая в этой связи право пользования произведением как вещное право - право собственности, - И.Г.Табашников отмечал, что оно не связано исключительно с личностью сочинителя, а может переходить к различным лицам; законодательно закрепленное ограничение срока действия авторских полномочий он считал юридически необоснованным. Основываясь на этом, Табашников определяет объект права как "всякое произведение, распространяемое в публике путем письменных знаков или устных слов, воспроизводящих не только его смысл, но и форму, обязанную своим происхождением интеллектуальному труду автора".
Опираясь на приведенное выше определение, Табашников выделяет следующие отличительные черты произведения искусства как объекта права:
1) распространение сочинения в публике (по его мнению до этого момента произведение является "лишь возможным, а не действительным объектом авторского права" ;
2) закрепление содержания сочинения в определенной "внешней форме" (письменной или устной). Здесь И.Г.Табашников обоснованно считает, что передача содержания произведения без сохранения его внешней формы не является нарушением авторского права, отсюда внешняя форма будет одним из основных признаков объекта (ибо и распространение сочинения возможно лишь в определенной внешней форме);
3) форма произведения должна быть результатом интеллектуального труда автора (таким образом, дословный пересказ "без примеси собственной обработки и систематизации" не может быть объектом права в указанном смысле) . Этим признаком Табашников отделяет от правовых объектов стенограммы судебных и других публичных заседаний.
Однако, согласно перечисленным признакам, в категорию "объект права" могут попасть и распоряжения полицейских. На это, критикуя позицию И.Г.Табашникова, указывал, в частности Г.Ф.Шершеневич . Действительно, по ряду основных признаков объективация распоряжений властных структур может попадать под определение объекта права, данное Табашниковым. Вместе с тем это положение вещей очевидно противоречит самому духу закона.
Несмотря на ряд неточностей данного исследования, на который обоснованно указывают критики, концепция Табашникова, основательно теоретически проработанная и дающая импульс развития современной правовой модели, сыграла важную роль в развитии института авторского права, будучи в свое время весьма популярной. Однако она не стала господствующей.
Следующая концепция, рассматривающая объект права в указанном аспекте как некое действие, акцию, определенную услугу обществу, принадлежит видному русскому правоведу В.Д.Спасовичу. В своем фундаментальном труде "Права авторов и контрафакция"1 к объектам он относит произведения литературы и искусства, содержащие в себе следующие признаки:
1) не являющиеся простыми фабричными и ремесленными изделиями;
2) представляющие собой меновую ценность;
3) являющиеся по своему содержанию результатом творческой деятельности автора (литературной и (или) артистической);
4) представляющее собой "по внешности своей" что-либо "сделанное, законченное", способное к воспроизведению и к коммерческому использованию.
Теоретические воззрения г.ф.шершеневича о критериях охраноспособности и правовой природе произведений искусства как объектов права
Анализируя понятие объекта права, когда под ним понимается произведение искусства, мы не можем не обратиться к работам Г.Ф.Шершеневича - признанного мэтра отечественной дореволюционной юриспруденции. Его перу принадлежат выдающиеся трактаты по гражданскому праву. Одним из наиболее крупных и известных сочинений является работа "Авторское право на литературные произведения». Для многих последующих поколений отечественных аналитиков данная работа стала базой, в известном смысле отправной точкой для создания собственных концепций. Признанный классическим, этот труд имел и методическое значение. Основные его положения были адаптированы к учебному курсу в высших учебных заведениях. Именно Шершеневич одним из первых в русской юриспруденции указал на наличие у сочинителей личных неимущественных благ, нуждающихся в защите со стороны государства, а также обосновал необходимость оценивать авторское право в качестве самостоятельного института. Согласно его теории, право, принадлежащее сочинителю, по своей юридической природе состоит в исключительной возможности, предоставляемой автору для распространения собственного сочинения.
Обращаясь к пониманию объекта права в указанном смысле, Шершеневич определяет его как произведение, являющееся продуктом духовного творчества, облеченным в определенную форму и предназначенным для обращения в обществе. Под термином "произведение" он понимает "ряд мыслей, выраженных внешними знаками и расположенных в более или менее систематическом порядке". Подобная формулировка позволяет Шершеневичу выделить следующие ключевые признаки объекта авторского права.
Во-первых, причиной существования произведения литературы или искусства является духовная деятельность - она же труд "с участием психических сил". Корректируя данное понятие в креативном плане, автор концепции, - в продолжение синонимического ряда, - говорит о "духовном творчестве".
Несмотря на стремление исследователя найти точки соприкосновения между теоретическими выкладками и духовной практикой, термин "духовное творчество", как и два предыдущих, в большей степени заставляет догадываться о своем значении, чем прямо его определяет. Нам уже приходилось говорить о сложностях, возникающих при попытке формализовать в законченную систему столь эфемерное юридически явление, как произведение искусства. То же имеет место и в данном случае, выступая как одна из немногих уязвимых по сути черт концепции Шершеневича. Однако, очевидно, что если о собственно духовном творчестве исследователь впрямую говорит совсем не много, то, анализируя в юридической плоскости, если можно так выразиться, "сопутствующие явления", он затрагивает обширный круг проблем, по многим из которых в подобном ключе высказывается одним из первых.
Так в сферу его интересов попадают понятия новизны и безусловной оригинальности. Применительно к нашей теме данные категории в силу определенной размытости терминологических границ не могут выступать как непременные характеристики объекта права. Расшифровывая свой тезис, Шершеневич уточняет, что оригинальность в способе изложения мысли есть условие естественное и необходимо присущее любому творению. Исходя из контекста данного высказывания, получается, что качество оригинальности не является необходимым компонентом объекта права в исследуемом значении, если оно касается содержательного, "идейного" аспекта.
Отечественные правоведы xix века о специфике музыки как вида искусств и элементах музыкального языка
Для начала воспользуемся любопытным фактом. Развитие нормативных актов авторского права в музыке удивительным образом «рифмуется» с процессами, проходящими на базе того же института в блоке права литературной собственности. Очевидные затруднения, с которыми сталкивались попытки контрафакции при рукописном способе распространения художественных материалов в значительной степени снимаются при переходе к печатному репродуцированию. Изобретение подвижного нотного шрифта, совершившееся в Венеции XV в., стало поистине революционным событием. Но, как часто бывает с достижениями технического прогресса, данное изобретение имело и негативный «возвратный» резонанс: с появлением возможности нотопечатания рост контрафакций немедленно возрос.
Для защиты интересов правообладателей в оборот вводится система различных привилегий, причем первоначально (как ранее в случае с литературными произведениями) льготные условия предоставлялись не авторам, а издателям сочинений. Исторически первый случай привилигирования композитора относится к середине XVI века (Нюрнберг, 1550г.).
Как уже упоминалось, развитие отечественного института авторского права по ряду политических, географических и ментальных причин, относительно Европы серьезно задерживается. Это обстоятельство в полной мере может быть подтверждено и в «музыкальном блоке»; лишь в 1845г. официально российский закон признал музыкальные произведения объектами правовой защиты, закрепив исключительные права на печатание и продажу собственных работ за их авторами. Надо сказать, что упоминаемый закон был одним из немногих нормативных актов, на базе которых осуществлялось правовое регулирование в данной области. Их не многочисленность позволяет дать практически полный перечень этих документов. К ним относятся ряд положений Цензурного Устава (ст. 347-356), Уложения о наказаниях (ст.1683-1685),ПСЗ т.1 (1118-1185), а также тексты конвенций, заключенных Россией с Францией (25.03./06.06. 1861г.) и Бельгией (13/30.07.1864г.). Несколько более подробно обсуждаемая проблематика была освещена в прил. К ст.420 ПСЗ т.Х, ч.1, полностью включившем в себя текст закона 1845г. Дальнейшие уточнения появились лишь в 1911г.
Возвращаясь к закону 1845г., обратим внимание, что в тексте его не содержится столь важной составляющей, как определение понятия музыкального произведения. Подобное определение появилось значительно позднее; оно было дано Правительствующим Сенатом 28.10.1896 года, и гласило, что музыкальное сочинение как объект права может выступать лишь в том случае, если оно представляет собой определенную последовательность и звуков, составляющих в совокупности цельное музыкальное произведение как продукт творчества определенного лица -композитора.
Понятие объекта права, когда под ним подразумевается музыкальное сочинение, не раскрывают и большинство дореволюционных исследователей, сосредотачивающих свое внимание в основном на анализе правомочий автора. Пожалуй, лишь в упоминавшейся работе А.Панкевича предпринимается попытка сформулировать суть данного явления. Так, «музыкальное сочинение есть выражение звучащего образа посредством условно-символических знаков, называемых нотами»,- читаем на странице35. При этом, в отличие от литературных сочинений «музыкальные произведения выражают не мысль автора, а образ, развивающийся не в пространстве (как образы живописи и пластики), а во времени.».
Оставляя без комментариев приведенные цитаты, которые с нынешних позиций можно назвать как минимум полемичными, заметим, что рассматриваемый вопрос не получает определенного разрешения ни в одном из известных нам дореволюционных отечественных текстов. Это не в последнюю очередь свидетельствует о сложности и многогранности музыкальных произведений как объектов права. В процессе реализации музыкальной ткани во времени и в пространстве задействуется целый ряд специфических составляющих имманентно музыкального текста - гармония, ритм, темп, тембр, тональность, мелодия, ладовые структуры и т.д. Вариантное изменение одного из них порой настолько переставляет смысловые акценты, что оказывается в состоянии воплотить новый художественный результат. Подобная дуалистичность в правовом плане может обернуться и созданием нового произведения, и ловко скрытым плагиатом.
