Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Сущность правовой модели 11
1. Понятие и признаки правовой модели 11
2. Соотношение правовой модели со смежными правовыми категориями 30
3. Виды правовых моделей 45
4. Формы реализации правовых моделей в законодательстве 58
Глава II. Функциональные и аксиологические аспекты правовой модели 70
1. Функции правовых моделей 70
2. Особенности моделирования в процессах правопознания и правового регулирования 85
3. Ценность правовых моделей в познании закономерностей развития правовых и социальных явлений 101
4. Современное нормативное правопонимание как методологическая основа исследования 119
Заключение 129
Библиографический список 132
- Понятие и признаки правовой модели
- Соотношение правовой модели со смежными правовыми категориями
- Функции правовых моделей
- Особенности моделирования в процессах правопознания и правового регулирования
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Стабильное развитие общества в значительной степени обусловлено качеством правового регулирования, которое, в свою очередь, зависит от глубины знаний о праве, его регулятивных свойствах, возможностях, особенностях воздействия на те или иные социальные системы.
Очевидно, что познание права не конечный процесс, а значит, проблематика гносеологического инструментария в теории права обладает непреходящей актуальностью, ибо потребность в адекватных познавательных средствах, используемых в правоведении, выступает стимулом для его развития. За многовековой период существования юриспруденции интерес к средствам исследования права не только не снизился, но, напротив, постоянно возрастает, в научный оборот вовлекаются исследовательские средства и методы, заимствованные из других областей научного знания. Их сочетание с традиционными для правоведения методами открывает новые возможности использования собственно-юридического инструментария в целях анализа социально-правовой действительности. Одним из таких методов является моделирование.
Сегодня термины «модель», «правовая модель», «модель правопони-мания», «модель правового регулирования», «модель юридического процесса», «модельное законодательство» и другие прочно вошли в терминологический оборот правоведения, однако при этом понимание модели разными исследователями весьма неоднозначно и достаточно неопределенно место категории «правовая модель» в логических рядах общей теории права. В связи с этим возникает потребность в дополнительном общеправовом анализе указанной категории.
Необходимость в новом обращении к вопросу о моделях в праве продиктована еще одним обстоятельством. Если применительно к естественнонаучным отраслям знания употребление термина «модель» и его смысловое содержание определенны и рутинны, то в области гуманитарного знания, и, в частности, юриспруденции, использование различного рода моделей требует основательной теоретической базы. Прежде всего, это объясняется идеалистической направленностью моделирования правовых явлений, их работоспособность нельзя проверить посредством приемов механики или кибернетики. Кроме того, достаточно сложно достигнуть единства восприятия одних и тех же правовых моделей различными субъектами права в силу субъективности познавательных процессов, терминологической разноголосицы, свойственной гуманитарным наукам, принадлежности к различным правовым школам и т. п. Все это может поставить под сомнение возможность и необходимость использования моделирования в праве.
Таким образом, исследование правовых моделей как инструментов юридической науки и практики на современном этапе социально-правового развития России представляется весьма актуальным, что подтверждается и степенью научно-теоретической разработанности данной проблематики.
Степень научной разработанности темы. Наибольший интерес к проблематике моделирования представители отечественного правоведения проявили в 80-е г. XX в., что в значительной степени было обусловлено математизацией, кибернетизацией и информатизацией науки1. Данные процессы способствовали формированию и применению новых методов исследования и возникновению общенаучных терминов нового типа («система», «элемент», «структура», «программа», «адаптация», «фактор», «функция», «модель» и т. п.). Как показала дальнейшая исследовательская практика, одни из них прочно вошли в методологический арсенал юридической науки, возможности других (например, аксиоматического, математических методов) оказались весьма ограниченными, третьи, в том числе метод моделирования, не получили дальнейшей разработки в правоведении, хотя, безусловно, их гносеологический потенциал в праве далеко не исчерпан.
В настоящее время практически отсутствует существенное приращение научного знания в данном направлении исследований, за исключением отдельных публикаций в периодических изданиях1 или упоминаний в научных работах, посвященных изучению более широких феноменов". При этом категория «модель» активно используется представителями юридической науки, исследующими различные социальные и правовые явления3. Однако отсутствие единодушия ученых в понимании правовой модели свидетельствует о нерешенности рассматриваемой проблемы и детерминирует потребность в дальнейшей научно-теоретической разработке понятия «правовая модель» как общетеоретической категории, а также выявлении ее гносеологических возможностей.
Объектом исследования является правовая модель как сложный многоаспектный социально-правовой феномен, используемый в процессах познания права и социально-правового воздействия.
Предмет исследования — инструментальная сторона правовой модели.
Цель исследования заключается в создании теоретических предпосылок, необходимых для разработки и апробации концепции правовых моделей как инструментов познания права и других явлений социально-правовой действительности.
Цель и предмет диссертационного исследования предопределили необходимость постановки и решения следующих задач:
- обобщение подходов к пониманию правовой модели, анализ ее признаков и выработка операционального определения;
- уточнение и обобщение классификации правовых моделей;
- рассмотрение соотношения категории «правовая модель» со смежными правовыми категориями;
- исследование форм реализации правовых моделей в законодательстве;
- анализ функций правовых моделей;
- выделение и изучение особенностей применения моделирования в процессе правопознания;
- выявление ценности правовых моделей в познании закономерностей развития правовых и социальных явлений;
- критический анализ методологических свойств моделей правопонима-ния, существующих в современной отечественной юридической науке.
Методологическую основу исследования образуют диалектико-материалистические принципы взаимосвязи и детерминизма, объективности и всесторонности рассматриваемого явления. В работе использован категориальный аппарат диалектики, в частности, такие категории, как: «сущность», «форма» и «содержание», «возможность» и «действительность», «необходимость» и «случайность».
Цель исследования обусловила необходимость применения формальнологического метода. При анализе различных подходов к определению понятия «правовая модель», его разграничении с другими смежными категориями, а также в ходе выработки операциональных определений применялись правила пользования основными формами мышления и законы логики (тождества, противоречия, исключения третьего, достаточного основания).
Сравнительный метод нашел применение при исследовании соотношения правовой модели со смежными правовыми категориями. Изучение форм закрепления правовых моделей в законодательстве, взаимного влияния правовых моделей и общественного развития осуществлялось посредством догматико-юридического метода, способствующего также разработке предложений, направленных на совершенствование правовых моделей, положенных в основу действующего законодательства.
В качестве исходной исследовательской парадигмы избрана модель современного нормативного правопонимания, нашедшая отражение в концепции М. И. Байтина, которая, с одной стороны, является методологическим образцом - интертеоретической моделью решения задач правопознания, а с другой, в рамках объяснительной функции выступает элементом теоретической основы.
Теоретической основой исследования послужили концепции, выводы и научные подходы, содержащиеся в трудах специалистов в области философии науки, теории научного познания (М. Н. Алексеев, П. В. Алексеев, Г. Бергман, М. Борн, Е. К. Быстрицкий, А. М. Коршунов, В. И. Корюкин, С. Б. Крымский, A. А. Ляпунов, А. Маслоу, Л. А. Микешина, А. В. Панин, Ю. В. Сачков, B. С. Степин, В. Ф. Черноволенко и др.), а также правового мышления (Э. Ан- нерс, Г. Дж. Берман, А. И. Овчинников, Ю. Е. Пермяков и др.).
Существенное значение для настоящего исследования имели идеи относительно гносеологических и методологических проблем общей теории права, обозначенные С. С. Алексеевым, А. В. Авериным, В. К. Бабаевым, В. М. Барановым, А. И. Брызгаловым, Ж.-Л. Бержелем, В. С. Жеребиным, В. Н. Карташо-вым, Д. А. Керимовым, О. Э. Лейстом, Р. 3. Лившицем, Р. Лукичем, Н. И. Мату-зовым, А. В. Малько, О. В. Мартышиным, М. Н. Марченко, Н. Неновски, В. С. Нерсесянцем, Т. Н. Радько, Ф. М. Раяновым, В. М. Сырых, В. А. Толсти-ком, В. Е. Чиркиным и др.
Эмпирическую базу исследования составили нормы действующего российского законодательства, акты официального толкования, публикации в периодической печати, а также данные социологических исследований, опубликованные в научных изданиях и характеризующие эффективность действующей нормативной правовой модели.
Научная новизна работы заключается в том, что предпринятое в настоящей работе исследование правовых моделей раскрывает новые грани их эвристического, теоретического и гносеологического потенциала.
В диссертации содержится оригинальная интерпретация категории «правовая модель», определяются ее сущность, структура и функции, характеризуется роль в познании права и явлений социально-правовой действительности. Кроме того, уточняется классификация правовых моделей, анализируется специфика применения метода моделирования в сфере права и предлагаются рекомендации, направленные на повышение эффективности действующей нормативной модели.
Научная новизна исследования отражается также в основных положениях, выносимых на защиту.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Операциональное определение правовой модели: это созданная в результате абстракции, идеализации (для теоретических и метатеорети- ческих моделей) или наблюдения (для материальных моделей). форма отражения правовой (или окружаюгцей) действительности, находящаяся в отношении соответствия с исследуемым объектом, служащая средством отвлечения и выражения внутренней структуры сложного правового явления (или наглядности в описании объектов материального мира), несущая информацию об объекте или выполняющая специальную описательную (демонстрационную) задачу.
2. Обобщенная и уточненная классификация правовых моделей.
3. Поиск места правовой модели в понятийном ряду правовых категорий приводит к построению логического круга, что позволяет сделать вывод об относительной природе правовой модели, когда одно и то же правовое явление можно рассматривать как модель по отношению к другому явлению (или группе явлений), выступающему, в свою очередь, моделью для предыдущей «модельной» категории только на другом иерархическом уровне. От носительность природы правовой модели отвечает интересам ее познавательной ценности.
4. Авторская концепция разграничения понятия правовой модели со смежными категориями.
5. Операциональное определение формы реализации правовой модели в законодательстве: это способы внешнего выражения и нормативного закрепления внутренне структурированной системы признаков, отражающих закономерности существования и развития правовых явлений, а также служащих методологическим ориентиром для познания и преобразования взаимообусловленных явлений социально-правовой действительности.
6. Рекомендации, направленные на совершенствование нормативной модели действующего законодательства.
7. Специфика метода правового моделирования заключается в особенностях построения самой модели и проецировании познанных с ее помощью системных связей на всю систему в целом. В исследовании социальных процессов и их правового опосредования метод моделирования целесообразно применять при изучении однородных групп или однородных отношений, что сделает его применение наиболее эффективным.
8. Функциями правовой модели являются: программирующая, описательная, демонстрационная, преобразовательная, критериальная, организационно-проективная.
9. Наиболее адекватной методологической парадигмой для исследования современного состояния социально-правовой действительности является модель современного нормативного правопонимания (М. И. Байтин).
Теоретическая и практическая значимость исследования. В теоретическом плане основные положения работы позволяют расширить представление о правовой модели не только как о средстве познания права, но и как о факторе, оказывающем влияние на качественное состояние правовой действительности. Материалы диссертации дополняют и развивают ряд разделов общей теории права, привлекают внимание к отдельным перспектив ным направлениям научных исследований, ориентируют на их дальнейшую разработку, составляют теоретическую базу для расширения сферы применения метода моделирования в праве.
В практическом отношении значимость исследования заключается в возможности использования выводов диссертации для выработки юридико-технических рекомендаций по использованию категории «правовая модель» и ее различных модификаций.
Дидактическая значимость диссертации состоит в том, что некоторые ее положения могут способствовать созданию оптимальной модели иновационной учебной деятельности в сфере юридического образования. Кроме того, учебный анализ проблем правовых моделей наглядно демонстрирует обучающимся творческую, инновационную природу моделирования в праве, позволяет преподавателю использовать инновационные модели правового образования и воспитания. Выводы диссертации могут быть использованы для модернизации учебных программ по общей теории права, в частности, по темам «Понятие, предмет и методология теории государства и права», «Понятие права», «Правотворчество», «Юридическая техника».
Апробация результатов исследования. Основные теоретические положения и практические выводы диссертации обсуждались на заседаниях кафедры государственно-правовых дисциплин Владимирского юридического института Федеральной службы исполнения наказаний и юридического факультета Владимирского государственного университета, излагались на научно-практических конференциях, внедрены в учебный процесс Муромского института (филиал) Владимирского государственного университета и практическую деятельность криминальной милиции УВД по окр. Муром и Муромскому району. Кроме того, материалы диссертации отражены в 6 публикациях автора общим объемом 2,15 п. л.
Понятие и признаки правовой модели
В последнее время в научных публикациях все чаще употребляются термины «модель», «правовая модель», «модель правового регулирования».
Синонимичные обозначенным термины употребляют и высшие должностные лица страны. Например, в своей программной речи Д. А. Медведев отмечает: «Одной из причин несоблюдения законов является, к сожалению, их не всегда еще высокое качество. Конечно же, на этом сказывается то, что мы создавали правовой каркас (курсив наш. -А. Б.) новой экономической системы в рекордно короткие сроки. Не всегда это делалось и на высоком профессиональном уровне»1. Это далеко не единственный пример оперирования категорией «правовая модель» Д. А. Медведевым. Так, в одном из своих интервью он отмечал следующее: «...я сторонник правового государства - государства, которое развивается в рамках цивилизованной, современной, демократической, правовой модели (курсив наш. - А. Б.), а никак не наоборот».
Некоторые авторы предпринимают попытки конкретизации содер-жания указанных категорий . Другие же авторы каких-либо операциональных определений не приводят, очевидно, исходя из презумпции общеизвестности используемых понятий1.
Между тем, если применительно к естественнонаучным отраслям знания употребление термина «модель» и его смысловое содержание достаточно определенно и рутинно, то в области гуманитарного знания и в частности в юриспруденции использование различного рода моделей требует основательной теоретической базы. Прежде всего, это связано с преимущественно идеалистической направленностью моделирования правовых явлений. Их нельзя потрогать, проверить их работоспособность посредством приемов механики. Достаточно сложно достигнуть и единства восприятия одних и тех же правовых моделей различными субъектами права в силу субъективности познавательных процессов, терминологической разноголосице свойственной гуманитарным наукам, принадлежности к различным правовым школам и т. п. Все это может поставить под сомнение возможность и необходимость использования правового моделирования.
Несмотря на обозначенные объективные сложности в реализации рассматриваемого феномена, следует отметить, что теоретическое моделирование особенно актуально при изучении социальных явлений, «где всякое построение реальных (материальных) искусственных моделей затрагивает интересы людей и наносит им моральный или материальный ущерб, а иногда и тот и другой». Данная посылка, безусловно, отражает актуальность проблематики социального моделирования и правового моделирования, в частности.
В добавление к уже обозначенной во введении актуальности можно отметить, что на современном этапе развития российского правоведения «объективно необходимым направлением научного анализа видится не только обоснование новых, но и изучение традиционно присущих юриспруденции исследовательских подходов, методик, средств получения знания»2.
Невозможно оставить без внимания тот факт, что термин модель очень часто употребляется разными авторами при анализе правовых явлений. Так, Б. С. Эбзеев, анализируя проблему действия конституции и отмечая, что в ее функции не входит детальное урегулирование всех общественных отношений, пишет, что он представляет собой «общую идеальную модель организации социума и взаимодействия его структур, а также определяет занимаемое в нем человеком место»3. В данном случае слово «модель» в большей степени несет в себе эталонный смысл, хотя в сочетании со словами «организации социума» в ней проявляется и нормативно-регулятивное начало.
В близком смысле понятие модели употребляется и О. Н. Ведерниковой для характеристики системы отношений, складывающихся в процессе организации борьбы с преступностью в скандинавских странах.
Исследуя правотворческую стратегию, Е. В. Кискин также конструирует ее определение, используя понятие модели, рассматривая ее в качестве «модели развития правотворчества, определяющей его перспективные, главные, относительно конечные цели на некоторый период, основные направления (пути) их достижения и необходимый для принятия субъектом обоснованных решений при отборе правотворческих задач, в также вариантов их решения»".
Прежде чем определиться с существенными признаками правовой модели и, опираясь на них, сформулировать ее операциональное определение, необходимо уточнить, что же понимают под моделью вообще и правовой моделью, в частности.
Слово «модель» произошло от латинского слова «modus, modulus», что означает: мера, образ, способ и т. п. Первоначально его значение было связано со строительным искусством, и употреблялось в европейских языках для обозначения образца, или прообраза, или вещи, сходной в каком-то отношении с другой вещью. Именно это самое общее значение слова «модель», видимо, послужило основанием для того, чтобы использовать его в качестве научного термина в математических, естественных, технических и социальных науках.
Соотношение правовой модели со смежными правовыми категориями
Формирование полного и целостного представления о правовой модели предполагает ее отграничение от смежных явлений.
Пожалуй одной из наиболее близкой по значению категорий является «правовая парадигма». Часто парадигма используется в качестве синонима термина «модель», что, казалось бы, означает отождествление категорий «правовая модель» и «правовая парадигма». Изучению феномена правовой парадигмы посвящено диссертационное исследование В. В. Шаханова, в ходе которого он делает следующие выводы. 1. Концепции, доктрины, теории и т. п. являются следствием научной разработки какой-либо идеи. Сами идеи в чистом виде (т. е. без дальнейшей научной разработки) не могут быть парадигмами, так как их восприятие не приведет к единообразному поведению членов научного сообщества. Например, можно разработать несколько концепций на основе либеральной идеи. Если при этом говорить о либеральной идее как о парадигме, то невозможно будет идентифицировать ученых на принадлежность к определенному научному сообществу, действующему в рамках однообразных правил. О приверженности к определенной парадигме говорит именно единообразие в поведении, наличие одинаковых стандартов, которые ученые и черпают из теорий, концепций, доктрин. Однако только та из них становится парадигмой, которая положена в основу деятельности научного сообщества. Основное отличие парадигмы от смежных категорий теоретического уровня состоит в том, что наличие доктрины, теории, концепции и т. п. говорит о существовании науки, а существование парадигмы - о зрелости научного знания. 2. Анализ соотношения термина «парадигма» с терминами «интертеория», «стиль мышления», «картина мира» показывает, что широкое понимание парадигмы (как дисциплинарной матрицы) охватывает все указанные термины или имеет сходное значение. Однако субъектом формирования и реализации парадигмы является научное сообщество (т. е. специальный субъект), тогда как изучение других терминов показало, что их субъект не является специальным".
Таким образом, понятие правовой парадигмы неразрывно связано еще с одной категорией — «научное сообщество», которое В. В. Шаханов, опираясь на парадигмальную концепцию развития науки Т. Куна, определяет как «открытую самоорганизующуюся систему, существование которой носит виртуальный характер и направлено на стимулирование конкретного на- правления научной деятельности по приращению знаний о правовой реальности в рамках определенной правовой парадигмы посредством формирования иллюзии актуальности данного направления, и которая рассматривается как фактор субъективности в восприятии правовой действительности».
Категория «модель» представляется нам более универсальной, так как может быть использована неограниченным кругом субъектов. Однако она менее глобальна, чем парадигма, так как, выражаясь образно, составляет лишь «скелет» правового «тела», тогда как его «мышцы» ассоциируются с правовыми нормами и индивидуальными правовыми предписаниями. Соответственно модель менее содержательна, чем парадигма. Между тем правовая модель обладает самостоятельной научной ценностью, так как имеет свой спектр познавательных возможностей.
Не менее важно разграничить правовую модель с юридической конструкцией. Категории «модель» и «конструкция» часто используют как синонимы. Например, О. А. Красавчиков отмечает следующее: «Общесоюзные "Основы", равно как и проекты кодексов союзных республик, восприняли большинство существующих в действующем законодательстве юридических конструкций. В наиболее общей форме это сделано правильно. Однако в отдельных случаях традиция принесла с собой не только то, что нам необходимо сегодня и пригодится завтра, но и некоторые устаревшие "модели"»".
Прежде чем перейти к процедуре разграничения, считаем необходимым отметить, что при исследовании проблематики правовых моделей можно идти как по пути сужения объема понятия «правовая модель», так и по пути его расширения. В первом случае концепция правовой модели будет отражать преимущественно ее теоретическую функцию. Здесь необходимо будет разграничивать правовую модель с другими смежными категориями теоретического уровня. Во втором случае становится очевидной методологическая функция рассматриваемого правового явления, что позволит его рассматривать как метатеоретическую категорию. Для наглядности отображения сильных и слабых сторон обоих подходов попробуем сначала пойти по пути сужения правовой модели, а потом апробируем противоположный подход.
С первого взгляда может показаться, что самостоятельную научную ценность категория «правовая модель» будет иметь лишь при ее сужении, иначе под нее можно будет подвести практически любой правовой феномен.
В качестве примера возможности реализации такого подхода попробуем провести разграничение понятий «юридическая конструкция» и «правовая модель», сузив последнее. Разумеется необходимо определиться и с тем, что мы будем понимать под правовой конструкцией, поскольку ее терминологическое значение также спорно. Так, Д. В. Винницкий отмечает, что «юридические конструкции — это особые правовые явления, которые не охватываются общим понятием нормы и представляют собой органические элементы нормативной системы в целом, своего рода структурные схемы, модели построения нормативного материала» . Е. В. Васьков-ский понимает под юридической конструкцией прием приурочения новых юридических явлений к существующей догматической системе.
Функции правовых моделей
Рассмотрение любого правового явления было бы неполным без выделения его функций. Именно посредством изучения функций возможно разграничить близкие по значению правовые явления. Несмотря на то, что ранее мы уже разграничивали категорию «правовая модель» со смежными правовыми явлениями, представляется весьма полезным с гносеологической точки зрения обратить внимание в процессе наших суждений и на их функциональные различия.
А. Ф. Черданцев, рассматривая модель в качестве гносеологической категории (как метод), выделяет следующие присущие ей функции: ин-терпретаторскую, объяснительную, предсказательную, критериальную.
По всей видимости, данные функции были заимствованы из монографии «Моделирование как метод научного исследования (гносеологический анализ)»1. По крайней мере, в третьей главе данной монографии, посвященной исследованию гносеологических функций моделей каждой из обозначенной А.Ф. Черданцевым функций посвящен отдельный параграф.
На наш взгляд, применительно к правовой реальности вышеназванные функции следует не только соответствующим образом обосновать, но, возможно, и модифицировать, в том числе дав им другое наименование (форму) и содержание. Это обусловлено как спецификой правового регулирования, так и тем обстоятельством, что научная фразеология и терминология должна соответствовать современным научным тенденциям и веяниям. В частности, считаем вполне целесообразным выделение программирующей функции моделирования, частично покрывающей гносеологическое поле предсказательной функции. «В силу многообразия социальных процессов, протекающих в обществе, и в силу того, что конечная цель осуществления этих процессов представляется как некоторое желаемое состояние, специальная функция правового моделирования состоит в установлении формальных структур взаимодействий между различными элементами общественной системы, своего рода программ поведения индивидов, групп, коллективов, социальных институтов».
Программирующая функция правовой модели позволяет предвидеть социальную реализацию правовых предписаний. Правовые модели представляют собой модели социального поведения. Если социальное поведение не соответствует вариантам, предусмотренным правовыми моделями, то проблему нужно искать либо в правовых моделях, либо в экономическом базисе. Иногда последние две проблемы могут тесно переплетаться. Рассмотрим данную посылку на конкретном примере.
Одним из недостаточно эффективно работающих гражданско-правовых институтов в настоящее время является институт находки. Так, с заявлением о найденных ценных вещах и деньгах в милицию или органы местного самоуправления практически не обращаются, как это положено в соответствии с п. 2 ст. 227 ГК РФ. Такие «приступы честности» достаточно редки. Как правило, в дежурные части милиции приносят найденные документы, портфели с деловыми бумагами, предметы одежды, мобильные телефоны. Причем мобильные телефоны приносят из тех соображений, что пользоваться ими самому достаточно проблематично. Ведь каждый телефон имеет уникальный идентификационный номер, который фиксируют операторы сотовой связи вне зависимости от смены владельца или SIM-карты. Обратившись в милицию с заявлением о краже мобильного телефона, можно легко найти нового владельца и вернуть свой телефон обратно. В качестве приятного исключения из высказанной ранее мысли о том, что найденные вещи не возвращают владельцам, можно рассматривать намерение вернуть владельцу обнаруженный сотрудником питерской компании бриллиантовый кулон, оцененный ювелирами в 200-300 тысяч долларов . Очевидно, что причины невозвращения найденных ценных вещей кроются в неэффективности законодательной модели регламентации возникновения и прекращения права собственности.
Безусловно, действующую правовую модель можно модифицировать, сделать ее работоспособной. Для этого необходимо привлечь ученых, специализирующихся в данной области научного исследования и добиться желания законодателя внести соответствующие изменения в действующие нормативные акты. Так, известный специалист в области вещного права Л. В. Щенникова считает, что «гражданско-правовое регулирование отношений по находке должно преследовать по крайней мере две цели. Первая связана с учетом интересов лица, нашедшего вещь, и созданием соответствующих правовых стимулов для того, чтобы он не пытался ее утаить, а заявил о находке. Вторая требует защитить интересы собственника вещи, побудить его к активности в поисках потерянного. Насколько удалось законодателю добиться данных целей? Знакомство с реальным положением дел в нашей стране, для которого характерно минимальное количество находок, в том числе представляющих значительную имущественную ценность, свидетельствует о том, что до решения указанных задач еще далеко, а действующие нормы о находке малоэффективны». Л. В. Щенникова предлагает конкретные шаги по совершенствованию института находки, однако, несмотря на то, что свои предложения она высказывала еще пять лет назад, «воз», как мы видим, «и ныне там». Данное обстоятельство лишний раз свидетельствует о невостребованности научных разработок нашими законотворцами, кулуарно сти законотворческого процесса, нежелания представительных органов последовательно проводить работу по совершенствованию действующей правовой модели в ее самом широком понимании.
Особенности моделирования в процессах правопознания и правового регулирования
Правовые модели помимо уже рассмотренной в общих чертах теоретической ценности представляют значительный интерес и в плане методологическом. С этой точки зрения необходимо рассмотреть моделирование как метод познания права и социально-правовых явлений и как метод правового преобразования социальной действительности.
Эпиграфом к данному параграфу могли бы стать слова Гейне: «Бывают люди, которые серьезно думают, что отлично познали птицу, если видели яйцо, из которого она вылупилась»1. И действительно, многие говорят о применении метода моделирования в правовых исследованиях, имея достаточно поверхностное представление как о самом методе, так и о сфере его применения.
Юридическая наука позволяет оперировать как развитым и устойчивым понятийным аппаратом, так и столь же развитой системой методов исследования своего объекта. Несмотря на это, ученым хорошо известно положение об относительности научной истины и бесконечности познания. Система знаний находится в стадии постоянного развития, пополняясь при этом новыми фактами и их интерпретацией, обогащаясь пониманием новых закономерностей, что приводит к формированию новых понятий и теорий. Как справедливо отмечает К. В. Шундиков, «не может быть застывшей раз и навсегда система методов познания, сложившаяся в рамках той или иной отрасли науки. На определенном этапе ученые неизбежно сталкиваются с необходимостью ее модернизации»".
Исследование любого явления правовой действительности логично начать с его определения. Достаточно лаконично оно сформулировано А. В. Паниным: «Моделирование - это такой метод исследования, при котором интересующий исследователя объект замещается другим объектом, находящимся в отношении подобия к первому объекту. Первый объект называется оригиналом, а второй — моделью. В дальнейшем знания, полученные при изучении модели, преносятся на оригинал на основании аналогии и теории подобия».
Для сравнения можно привести и более развернутое определение В. А. Леванского: «Моделирование мы определяем как метод познания и преобразования действительности, диалектически сочетающий в себе абстрактно-логические и эмпирические аспекты и основанный на процессе постепенного проникновения в сущность исследуемых целостных системных объектов, называемых оригиналами, путем последовательного созда-ния, анализа и применения концептуальных, информационных, математических и иных систем, называемых моделями и отражающих те свойства систем-оригиналов, учесть которые необходимо и достаточно для достижения целей и решения задач исследователя, для получения новых знаний об оригиналах»". Несмотря на «развернутость» данного определения, вряд ли можно констатировать, что оно более понятно, скорее наоборот.
Сугубо приблизительное представление порой исследователи имеют не только о конкретных методах, но и о научном методе и методологии.
Метод науки трактуется как совокупность принципов, правил, приемов научной деятельности, применяемых для получения истинных знаний, объективно отражающих действительность.
Древнегреческие мыслители рассматривали метод как средство решения проблемы. Под словом «methodos» подразумевали путь, ведущий к цели и составляющий решение задачи.
В качестве синонима метода очень часто используется термин «подход». Хотя иногда юристы рассматривают подход как элемент метода правовой науки . Истоки подобных представлений лежат опять-таки в античности. В платоновском диалоге «Менон» Сократ предлагает для исследования вопроса о добродетели исходить из предпосылки подобно тому, как это делают геометры. Предпосылка определяется в виде заранее выделенных основных положений («ipothesa»), заслуживающих доверие. В своем комментарии А. Ф. Лосев указывает, что буквальными значениями слова «ипотеса» являются предположение, подставка, подступ, ступенька. Подобные метафорические смыслы углубляют понимание метода, подчеркивая несколько иные аспекты, чем функции пути и точки зрения . В этой связи представляется верной мысль В. П. Михайлова относительно несвязанности метода с задачей выделения предмета в его специфике, с формулировкой познавательных задач, с «рекогносцировкой» в сложившихся культурных смысловых каркасах.
