Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Общая характеристика правоприменительной практики .
1.1 Сущность правоприменительной практики . 14
1.2 Содержание и формы правоприменительной практики . 33
Глава 2. Место и роль юридической тактики в правоприменительной практике
2.1 Понятие правоприменительной тактики . 68
2.2 Логическая структура правоприменительной тактики . 88
2.3 Виды правоприменительной тактики (некоторые 159
аспекты пространственной структуры)
Заключение 168
Список использованной литературы 176
- Сущность правоприменительной практики
- Содержание и формы правоприменительной практики
- Понятие правоприменительной тактики
- Логическая структура правоприменительной тактики
Введение к работе
Актуальность темы исследовании. Одной из серьезных задач современной науки и практики является радикальное повышение эффективности юридической деятельности, обеспечение доступности правовых знаний и услуг, сокращение сроков при сохранении качества всех видов юридического производства, повышение его восприимчивости к нюансам конкретных социально-правовых ситуаций.
В числе факторов, обусловливающих положительные перемены в данной области, важное место занимает тактика. Умелое планирование деятельности, грамотное управление субъектами и участниками юридической практики, способность оптимально организовать юридические действия и операции, а также рациональное использование имеющихся средств для достижения поставленных целей и задач - это необходимая предпосылка для быстрого, полного и адекватного разрешения юридических дел, вынесения грамотных юридических решений, а также обеспечения правопорядка в период осуществления экономических, политических, административных, социальных и правовых реформ в России. Таким образом, вопросы правоприменительной
* тактики имеют актуальное социальное и юридическое значение во всех сферах
общественной жизни.
В современных условиях особо остро чувствуется проблема отсутствия в науке целостной концепции тактической организации юридической деятельности, которая могла бы объединить компоненты различных типов, видов и подвидов практики применения права (а на более общем уровне -юридической практики в целом). Соответственно, уже сейчас необходимо ставить вопрос о формировании нового относительно самостоятельного подраздела теории права и государства, посвященного тактике в целом, а также отдельным вопросам рационализации управления субъектами и участниками
юридической практики, оптимальной организации юридических действий и
операций, эффективного использования общесоциальных, технических и
специально-юридических средств для вынесения верных решений и достижения поставленных целей и задач. Содержательно такой подраздел должен стать структурной единицей раздела теории права и государства, посвященного юридической практике.
Степень разработанности проблемы. Вопросы тактики нередко становились объектом исследования как отечественных, так и зарубежных ученых-юристов. В разные исторические периоды существовали различные подходы и неодинаковое ее понимание. В работах послеоктябрьского периода долгое время тактика именовалась «уголовной» или «тактикой расследования уголовных преступлений» (как, впрочем, и в дореволюционный период) и определялась как система целесообразных способов преследования преступника для его задержания и обезвреживания.
Начиная с 1938 г. и до середины 50-х гг. двадцатого столетия вопросы тактики фактически «исчезли» из поля зрения правоведов. И лишь развернувшаяся в 1955 г. дискуссия о предмете и системе науки советской криминалистики принесла с собой окончательное утверждение в системе криминалистики самостоятельного раздела — следственной тактики. С этого периода исследования по проблемам тактики стали вестись намного активнее. Были выработаны два основных подхода к пониманию тактики.
Основной и максимально распространенной долгое время считалась точка
зрения, согласно которой юридическая тактика и следственная тактика
рассматривались как тождественные явления.1 В качестве наиболее ярких
представителей данного направления можно назвать таких правоведов, как
С.Г. Арцишевский, Н.Г. Бритвич, И.Е. Быховский, Л.Н. Васильев, В.П. Власов,
Л.Я. Гинзбург, Ф.В. Глазырин, Н.И. Гуковская, А.Н. Гусаков, Л.Я. Драпкин,
Г.Г. Доспулов, А.В. Дулов, Л.М. Карнсева, И. Кертэс, В.П. Колмаков,
В.И. Комиссаров, Е.П. Коновалов, А.Е. Крикунов, А.П. Кругляков, A.M. Ларин,
С.Г. Любичев, А.Б. Соловьев, О.С. Стспичев, В.И. Теребилов,
См., напр.: Криминалистика I Под ред. И.Ф. Пантелеева, Н.А. Селиванова. — М., 1984. — С. 249; Васильев Л.Н. Следственная тактика. - М., 1976. - С. 32.
Л.Л. Фшпощенко, П.П. Цветков, Р.Л. Шляхов, СЮ. Якушин и многие другие.
Вторая группа ученых полагала, что понятие «следственная тактика» не отражает в полной мере содержание и значение тактики в юриспруденции. По их мнению, представители первой точки зрения необоснованно ограничивали сферу использования «тактики», забывая о том, что тактика — это не только приемы и способы проведения следственных действий; она существует не только для организации и планирования расследования в части собирания и
исследования доказательств, но и применяется на судебной стадии, а потому
і следует говорить о криминалистической тактике в целом.
К сторонникам данной точки зрения можно отнести JT.E. Ароцкера,
О.Я. Баева, Р.С. Белкина, А.И. Винберга, Н.Н. Гапановича, Ю.П. Гармаева,
В.М. Кобякова, В.В. Конина, А.А. Леви, Е.М. Лившица, Ю.К. Орлова,
О.В. Полстовалова, Д.П. Поташник, Н.А. Селиванова, С.Н. Чурилова,
А.А. Эйсмана и др.
Вместе с тем, разработки указанных авторов не в полном объеме отражают
современные тенденции развития феномена правоприменительной тактики.
Стоит обратить внимание на тот факт, что в правоведении понятия
«юридическая тактика» и «правоприменительная тактика» почти не
встречаются. Нет ни одной работы общетеоретического плана, посвященной
исследованию правоприменительной тактики. Исследования по данной
тематике проводятся прежде всего с уголовно-процессуальных либо
криминалистических позиций, причем по большей части подобные работы
носят теоретико-прикладной характер и посвящаются всецело тактике
проведения конкретных следственных и (или) судебных действий. Нельзя
обойти вниманием и тот факт, что большинство трудов в вышеуказанной
области датируется периодом с середины 1950-х г. до середины 1990-х г., то
есть выполнены на устаревшем эмпирическом материале, в иной социально-
См., напр.: Баев О.Я. Криминалистическая тактика и уголовно-процессуальный закон. -Воронеж, 1977. - С. 8; Белкин Р.С. Общая теория советской криминалистики. - Саратов, 1986. - С. 272. Он Dice. Криминалистическая энциклопедия. - М., 2000. - С. 102; Криминалистика I Пол ред. П.П. Яблокова. - М., 1999. - С. 353.
экономической, политической и правовой системах общества.
Пожалуй, одним из немногих исследователей, которые предпринимают попытки рассматривать тактику в общетеоретическом аспекте, является проф. В.Н. Карташов. Он указывает, что тактика присуща любой юридической практике, несмотря на различный уровень разработанности и «зрелости» тех или иных тактических приемов, способов и методов, организации и планирования практики.
Объектом диссертационного исследования является
правоприменительная практика.
Предмет исследования состоит в уяснении сущности, места и роли тактики в структуре правоприменительной практики.
Цель настоящего исследования заключается в научном осмыслении природы правоприменительной тактики.
Для достижения поставленной цели определены основные задачи исследования:
провести комплексный анализ правоприменительной практики как сферы существования и использования тактики;
раскрыть сущностные признаки правоприменительной тактики и выработать авторскую дефиницию рассматриваемого феномена;
установить логическую структуру правоприменительной тактики и основные ее элементы;
выявить природу разнообразных тактических приемов и уяснить их значение для оптимизации деятельности правоприменителя;
показать место и роль юридических версий в содержании правоприменительной тактики;
рассмотреть проблемы планирования, прогнозирования и организации правоприменительной деятельности с позиции повышения ее
См., напр.: Карташов В.Н. Введение в общую теорию правовой системы общества. -Ярославль, 1997. Часть 3. - С. 30-33; Карташов В.Н. Юридическая техника, тактика, стратегия и технология- (к вопросу о соотношении) // Проблемы юридической техники: Сборник статей / Под ред. В.М. Баранова. - II. Новгород, 2000, - С. 19.
эффективности;
изучить пространственную структуру правоприменительной тактики, ее основные типы, виды и подвиды;
сформулировать выводы и рекомендации, направленные на дальнейшее исследование правоприменительной тактики и более эффективное использование полученных результатов в юридической практике.
Методологические и теоретические основы исследования. В методологическом отношении исследование строится исходя из диалектического видения картины мира с использованием формальнологического, социологического, исторического, системного, структурно-функционального, сравнительного, семантического, других общенаучных и частных методов познания. Особое внимание уделено деятелыюстному, структурному и функциональному подходам к предмету исследования. Достоверность и аргументированность полученных результатов обеспечена широким использованием теоретических источников по юриспруденции, логике, философии и психологии, статистической информации и сведений с официальных интернет-ресурсов, а также материалов юридической практики.
Теоретическую основу настоящей работы составляют труды отечественных и зарубежных ученых, так или иначе затрагивающих рассматриваемую проблему. В процессе исследования были использованы работы представителей теории права и государства и других юридических наук: Л.Е. Ароцкера, С.Г. Арцишевского, О.Я. Баєва, В.К. Бабаева, В.М. Баранова, Р.С. Белкина, В.М. Бодрова, Н.Г. Бритвича, И.Е. Быховского, А.Н. Васильева, А.И. Винберга, И.В. Виноградова, В.П. Власова, А.А. Гаврилова, Н.Н. Гапановича, ЮЛ. Гармаева, И.Ф. Герасимова, А.Я. Гинзбурга, Ф.В. Глазырина, Н.И. Гуковской, А.Н. Гусакова, МЛ. Гутсрмана, Л.Я. Драпкина, Г.Г. Доспулова, А.В. Дулова, A.M. Закатова, Л.М. Карнеевой, В.Ы. Карташова, Г.И. Качарова, И. Кертэса, В.М. Кобякова, В.П. Колмакова, В.И. Комиссарова, В.В. Конина, Е.П. Коновалова, Ю.В. Корсневского, А.Е. Крикунова, А.П. Круглякова, A.M. Ларина, А.А. Леви,
Е.М. Лившица С.Г. Любичсва, Л.Ф. Маевского, И.Х. Максутова, Н.Т. Малаховскую, П.Д. Нестеренко, 10.К. Орлова, П.Ы. Панченко, О.В. Полстовалова, Н.И. Порубова, Д.П. Поташник, А.Р. Ратинова, A.M. Ромашова, Н.А. Селиванова, А.Б. Соловьева, О.С. Степичева, В.И. Теребилова, Л.В. Франка, А.А. Филю-щенко, М.Н. Хлынцова, П.П. Цветкова, Е.Е. Центрова, Т.В. Чеджемова, С.Н. Чурилова, В.И. Шарова С.А. Шейфера, В.И. Шиканова, А.А. Эйсмана, СЮ. Якушина и др.
С целью разрешения спорных и методологически важных вопросов были использованы труды представителей иных наук: Э.И. Вилкаса, Д.П. Горского, В.И. Кириллова, А.Н. Леонтьева, А.П. Ливникова, Е.З. Маймииаса, А.К. Минаева, B.C. Основина, А.Я. Пономарева, Д.Э. Розенталя, А.А. Старченко, Л.В. Уварова, Л.Н. Ульянова, А.И. Федотова и др.
Нормативно-правовую и эмпирическую базу исследовании составили Конституция РФ, федеральные конституционные законы, федеральные законы, подзаконные нормативные акты, нормативно-правовые акты субъектов Российской Федерации, международно-правовые акты.
В процессе работы исследовались материалы юридической практики, периодической печати и других средств массовой информации. Были изучены правоприменительные акты в судебных архивах Ярославской области, осуществлен анализ опубликованных материалов высших судебных инстанций России, а также международных судебных органов. Принят во внимание личный опыт профессиональной юридической деятельности автора.
Научная новизна исследования состоит в том, что впервые на общетеоретическом уровне предпринята попытка комплексного монографического анализа тактики как элемента правоприменительной практики.
На защиту выносятся следующие основные положения:
1. Определение понятия правоприменительной практики. Это властная деятельность компетентных субъектов, направленная на решение отдельных юридических дел путем вынесения обязательных для адресатов индивидуально-
конкретных предписаний, взятая в единстве с накопленным на ее основе объективированным вовне правоприменительным опытом,
Разграничение понятий «средство» и «способ» как элементов логической структуры правоприменительной практики. Под средствами правоприменения следует понимать допустимые правом предметы, явления и инструменты, при помощи которых обеспечивается получение необходимого социального, юридического и иного результата, достизісение поставленных перед правоприменителем целей. Способ правоприменения - это конкретный путь достизісепия намеченных целей и результатов с помогцью конкретных средств и при наличии соответствующих условий и предпосылок правоприменительной практики.
Определение понятия правоприменительной тактики. Это умение управлять субъектами и участниками правоприменительной практики, оптимально организовывать юридические действия и операции, использовать научно обоснованные и подкрепленные практическим опытом не противоречащие действующим нормативію-правовым предписаниям и правовым принципам общесоциальпые, технические и спегщалыю-юридические средства для эффективного осугцествлеиия юридической деятельности и достизісепия поставленных целей и задач.
Характеристика наиболее существенных признаков, присущих правоприменительной тактике (см. с. 85 дисс. и след.).
Тактика является неотъемлемым элементом содержания правоприменительной практики, представляя собой полиструктурное образование, включающее логическую, временную, пространственную, стохастическую и иные структуры. В качестве элементов содержания правоприменительной тактики следует рассматривать тактические приемы, методы и способы применения различных средств, а также принципы и правила организации и планирования юридической деятельности.
Сущность тактического приема, под которым понимается элемент правоприменительной тактики, выраженный в форме использования
компетентным субъектом в конкретной социально-правовой ситуации на альтернативной основе имеющихся в распоряжении ресурсов с учетом научных знаний, накопленного юридического опыта, правил профессиональной этики и т.п., способствующих наиболее эффективному достиоісеиию оптимальных результатов (целей) правоприменения.
Тактические приемы могут быть классифицированы по различным основаниям: разновидности правоприменительной практики; степени сложности и развитости; широте охвата правоотношений и степени их ценности; задачам, поставленным перед правоприменителем в силу комплексности различных этапов деятельности в рамках тактики применения права; стадиям правоприменительной практики; субъектам правоприменения; характеру используемых средств и т.д.
Место и роль версий в правоприменительной тактике. Построенное в познавательных целях на основании анализа, обобщения и оценки фактических данных с учетом логических и эмпирических закономерностей временное вероятностное предположение о неизвестных юридически важных обстоятельствах, составляющих фактическое основание правоприменительного решения компетентного лица (органа), которое (предположение) подлежит последующей проверке для получения достоверного знания и достижетш поставленных перед субъектом познания целей, мы относим к юридической версии.
Правоприменительные версии могут быть классифицированы по различным критериям: правовым основаниям; познавательным задачам, которые возникают на пути от неопределенного к определенному; объему охвата обстоятельств, фактов, явлений, событий юридического дела; степени содержательной определенности; субъектному составу; времени построения и
др.
10. «Тактическое» планирование, представляющее собой способ
организации работы правоприменителя в процессе осуществления
разбирательства по юридическому делу, осуществляется на основании таких
принципов, как: индивидуальность; динамичность; конкретность; реальность; законность; научность (научная обоснованность); полнота и всесторонность; последовательность и др.
В процессе планирования субъект оперирует несколькими потоками информации: первый поступает при изучении обстановки и обстоятельств события, послужившего основанием правоприменения; второй - это содержащиеся в памяти субъекта знания, понятия, категории, приобретенные им в процессе обучения и накопления практического опыта; третий связан с использованием знаний различных специалистов, экспертов и приложением к конкретной ситуации познаний этих лиц (интеграция знаний и представлений субъекта со знаниями и представлениями других участников правоприменительной практики).
Временная структура процесса планирования, состоит из нескольких последовательных стадий (этапов): получение исходной информации, ее анализ, первичная осмысленная и интуитивная оценка; выделение общеверсионных и вневерсионных вопросов и обстоятельств; определение и учет средств, находящихся в распоряжении правоприменителя; постановка конкретных задач; разработка, анализ и оценка вариантов юридически значимых действий; определение непосредственных исполнителей, сроков выполнения и примерной продолжительности намеченных действий; объединение отдельных планов в единый сводный план работы по делу; учет результатов реализации сформированного плана и внесение в него соответствующих изменений. На разных этапах разбирательства по юридическому делу данная структура может видоизменяться в зависимости от самых различных факторов.
Классификация правоприменительной тактики осуществляется по различным критериям: субъектам правоприменения; порядку деятельности и процессуальным способам принятия решений; уровню правоприменения в рамках соответствующей практики; обстоятельствам (основаниям), вызывающим необходимость правоприменения; характеру преобразований,
производимых в социальной и юридической сферах жизнедеятельности; задачам, поставленным перед правоприменителем на соответствующем этапе юридической практики; содержательной определенности версий, проверяемых в рамках правоприменения; объему и полноте реализации права и др.
Теоретическое, практическое и дидактическое значение исследовании определяется его актуальностью, новизной, научно обоснованными и аргументированными выводами и положениями.
В теоретическом плане основные положения работы позволяют получить цельное представление о тактике, являющейся самостоятельным элементом содержания правоприменительной деятельности и имеющей сложный структурный состав. Данная работа позволяет привлечь дополнительное внимание к проблемам организации и оптимизации правоприменительной практики, иначе взглянуть на сложившуюся и устоявшуюся тематику, рассмотреть се с новых методологических позиций. Она развивает и дополняет не только соответствующие разделы теории права и государства, но и отраслевые дисциплины, посвященные вопросам организации и управления применением права, процессами познания и доказывания. Диссертационное исследование позволяет привлечь внимание к наиболее важным и перспективным направлениям научных исследований, будет полезным ученым различных специальностей (юристам, социологам, психологам и т.д.) при написании диссертаций, монографий и других научных работ.
В практическом плане сформулированные выводы и предложения могут
способствовать повышению качества и эффективности правового
регулирования общественных отношений. Высказанные соображения и
пожелания будут полезны для понимания объективных недостатков не только
доктриналыюй, но и нормативно-правовой концепции правоприменительной
тактики, совершенствования действующего законодательства.
Сформулированные в диссертации положения целесообразно использовать в практической деятельности органов власти и управления, судебных и правоохранительных органов, общественных организаций и хозяйствующих
субъектов.
Отдельные положения и рекомендации способствуют повышению уровня правосознания и правовой культуры граждан (их коллективов и организаций) и должностных лиц.
Дидактическое значение данного исследования заключается в том, что представленные материалы могут быть непосредственно использованы в учебном процессе при изучении соответствующих разделов общей теории права и иных юридических дисциплин, при написании студентами рефератов, докладов, курсовых и дипломных работ.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации нашли отражение:
в девяти научных публикациях автора;
в сообщениях и докладах на Всероссийской научной конференции, посвященной 200-летию Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова (Ярославль, 30-31 октября 2003 г.); ежегодных научных конференциях аспирантов, соискателей и молодых ученых юридического факультета Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова (Ярославль, 2003-2005 гг.);
выводы и предложения диссертанта внедрены в учебный процесс Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова и других вузов, практику судов и правоприменительных органов Ярославской области;
материалы диссертации неоднократно обсуждались на заседаниях кафедры теории и истории государства и права Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих пять параграфов, заключения и списка использованной литературы.
Сущность правоприменительной практики
Как известно, право - мощный регулятор общественных отношений, однако этот процесс не осуществляется сам по себе. Чтобы существующий на бумаге закон ожил, он должен быть реализован. Создание правовых норм никогда не было, да и не должно становиться самоцелью субъекта правотворчества. Издавая любой нормативно-правовой акт, законодатель рассчитывает на достижение определенного результата, выражающегося в отражении требований закона в окружающей действительности. И проводимая государством правовая политика, в свою очередь выступающая как одна из разновидностей государственной политики в целом, конкретизируется в виде правотворчества и правоприменения.1
Главная цель любого правотворческого органа — не просто создать соответствующий акт, но и выстроить систему, позволяющую претворить этот акт в жизнь и избежать тем самым возникновения так называемых «мертвых» норм права, которые, номинально существуя на бумаге, не могут быть реально применены к той или иной индивидуально-конкретной ситуации. Как указывает Л.С. Явич, «Право ничто, если его положения не находят своей реализации в деятельности людей и их организаций, в общественных отношениях. Нельзя понять право, если отвлечься от механизма его реализации в жизни общества». Поскольку отдельные индивиды, их группы, и даже общество в целом взаимодействуют, строят те или иные отношения, то и потребность в применении права существует почти всегда. «Applicatio est vita regulae», что означает «применение есть жизнь правила».
Правоприменение настолько сильно вошло в нашу жизнь, что стало вполне привычным явлением, о котором, как правило, даже не задумываются. Однако, как это часто бывает в подобных ситуациях, на вопрос о том, что следует понимать под правоприменительной практикой, сложно получить исчерпывающий ответ, ибо в силу привыкания правоприменение уже не осознается как самостоятельное явление, которое возможно оценить критически, проанализировать, определить, а переходит скорее в категорию того, что понимается посредством так называемого «внутреннего ощущения».
Механизм действия права является одной из центральных, сложных и емких категорий юридической науки. В качестве общего понятия он включает в себя «всю совокупность взаимосвязанных элементов и процессов влияния правовой реальности на общественные отношения, на поведение людей и деятельность их организаций».1 В исследовании указанного механизма выделяют ряд подходов, каждый из которых характеризуется особым аспектом изучения средств и способов правового воздействия на общественные отношения. В соответствии с этим выделяют специально-юридический, психологический и социальный механизм действия права. Однако, несмотря на имеющиеся различия в названных подходах, их не следует абсолютизировать, поскольку осуществление права представляет собой не сумму социальных и нормативных моментов, а единый и цельный процесс по переводу нормативных предписаний в жизнь.3
В юридической литературе существуют различные точки зрения относительно понятия «правоприменительная практика». Вместе с тем следует отметить, что множественность мнений по указанному вопросу порождена, как ни странно, единым моментом: четким разграничением таких понятий, как «правоприменительная деятельность» и «правоприменительный опыт». Варьирование соотношением названных категорий и обуславливает многообразие подходов к пониманию такого правового явления, как правоприменительная практика. По своей сути вышеозначенные подходы можно объединить в несколько основных направлений.
Представители первого считают, что правоприменительная практика - это «объективированный опыт индивидуально-правовой деятельности компетентных органов (судов, других органов применения права), складывающийся в результате применения права при решении юридических дел».1 Данная точка зрения имеет право на существование. И на самом деле она достаточно распространена как в юридической среде, так и в обывательской. Однако мы полагаем, что в данном случае налицо односторонний взгляд на проблему.
Что такое опыт? Составители Словаря русского языка полагают, что опыт — это «1. Совокупность практически усвоенных знаний, навыков, умений. 2. Полученное в результате активного практического взаимодействия с объективным миром отражение в сознании людей законов этого мира и общественной практики». Как видно из приведенных определений, опыт фактически вытекает из практического взаимодействия с окружающим миром.
Еще более четко взаимосвязь опыта и деятельности показана в определении понятия «опыт», содержащемся в Советском энциклопедическом словаре: опыт - это не что иное, как «...основанное на практике чувственно-эмпирическое познание объективной действительности; единство знаний и умений, навыков. Опыт выступает и как процесс практического воздействия человека на внешний мир, и как результат этого воздействия в виде знаний и умений». Таким образом, опыт есть результат деятельности, процесса, а значит опыт и деятельность, ведущая к его возникновению, неразрывны. Следовательно, правоприменительная практика, по нашему мнению, не может состоять только из так называемой «опытной» составляющей.
Содержание и формы правоприменительной практики
Рассматриваемое понятие определено, однако, дефиниция сама по себе еще не способна дать исчерпывающий ответ па вопрос: что следует понимать под правоприменительной практикой? Её (практики) особая природа отражается и в содержании, и в формах, и в основных функциях, без подробного изучения которых полное понимание такого сложного и вместе с тем очень характерного для нашей жизни явления, как правоприменение, становится практически невозможным.
Под содержанием в самом общем смысле следует понимать определенным образом упорядоченную совокупность элементов и процессов, образующих предмет или явление. Полагаем, что простая совокупность элементов и процессов, даже если они будут особым образом упорядочены, еще не создаст самого предмета или явления, как не будет создано физическое тело из простого набора молекул. Очевидно, что помимо наличия самих составляющих и особого порядка их расположения не менее важную роль играет наличие специфических связей между этими составляющими, її, рассматривая содержание того или иного предмета или явления, следует учитывать и наличие указанных связей.
В литературе долгое время бытовала точка зрения, согласно которой элементами правоприменительной практики являлись толкование, правоприменительная конкретизация, казуальное восполнение пробелов права, а также прецеденты толкования и правоположения, сформулированные в процессе интерпретационной деятельности, восполнения пробелов и правоприменительной конкретизации. Однако мы полагаем, что далеко не все из вышеперечисленных компонентов могут быть названы элементами правоприменительной практики. Итак, проанализируем содержание практики применения права.
Если исходить из предложенного в первом параграфе настоящей работы определения правоприменительной практики, то можно выделить две категории, составляющие содержание исследуемого предмета: правоприменительную деятельность и накопленный на ее основе правоприменительный опыт. При этом, данные категории носят комплексный характер, поскольку в каждой из них может быть выделен еще ряд элементов. И, как справедливо отмечает В.Н. Карташов, такими компонентами являются в том числе субъекты правоприменительной практики, правоприменительные действия и операции, средства и способы их осуществления, определенные результаты и конкретные элементы опыта (индивидуальные и общие правоположения, прецеденты толкования и пр.).1 Вместе с тем, каждый из указанных элементов также структурирован. Таким образом, правоприменительная практика с точки зрения содержания представляет собой неоднородное, сложное, комплексное явление, обладающее четкой структурой.
Одним из центральных элементов содержания является субъект правоприменительной практики. Правоприменительная практика осуществляется в управленческих и правовых отношениях, а ее субъект выступает как носитель политико-юридических и социально-преобразующих отношений. При этом следует помнить, что не всякое лицо, связанное с применением того или иного законодательного акта является субъектом правоприменения. В этой связи очень удачным представляется предложенное В.Н. Карташовым разделение субъектов правоприменительной практики и ее участников.
Поскольку правоприменительная практика — это властная деятельность компетентных органов, взятая в единстве с накопленным опытом, постольку субъектами правоприменительной практики являются органы, организации и должностные лица, наделенные соответствующей компетенцией, властными полномочиями на выполнение определенных правоприменительных действий. Их предписания носят обязательный характер в силу действующего законодательства, и они (предписания) обеспечены разнообразными мерами государственного принуждения. При этом, как отмечает В.А. Рудковский, если какое-либо лицо находится на службе в соответствующем компетентном органе, то это еще не свидетельствует о том, что мы имеем дело непосредственно с субъектом соответствующей практики.1 В связи с этим актуален вопрос о соотношении понятий «должностное лицо» и «служащий» (в том числе «государственный служащий»), поскольку часто имеет место смешение этих категорий. «Такая ошибка допускается из-за того, что любой » служащий занимает должность. Но не всякий занимающий должность является должностным лицом, а только тот служащий, который наделен властными полномочиями». Кроме того, в качестве специфического признака субъектов правоприменения можно обозначить их особое функциональное предназначение, которое кроется в управлении процессами властной реализации юридических норм.3 Деятельность указанных субъектов подчинена реализации специфичных социально-правовых задач (целей), вытекающих из природы рассматриваемого феномена. И в качестве такой основной цели субъекта предлагается рассматривать содействие претворению в жизнь правовых норм, обращенных к иным субъектам права.
Понятие правоприменительной тактики
Как мы установили в первой главе работы, содержание практики реализации права в целом и правоприменительной практики в частности сформировано из двух основных составляющих: правоприменительной деятельности и накопленного в результате осуществления этой деятельности социально-правового опыта. Но каждый из указанных компонентов не монолитен и имеет свою определенную структуру. Так, содержание юридической деятельности, например, составляют: объекты, субъекты, участники, юридические действия и операции, средства и способы их осуществления, принятые решения и результаты правоприменительных действий.1 В спою очередь, каждый из названных элементов также структурирован (данный аспект был освещен автором в первой главе настоящей работы).
Кроме того, следует отметить тот факт, что указанные элементы не только могут быть раздроблены на составляющие, но и возможно осуществление их объединения в относительно крупные структурные образования. Так, элемент «средства осуществления юридических действий и операций» содержит в своем составе ряд более мелких структурных единиц, но в то же самое время совокупность указанных средств представляет собой не что иное, как юридическую технику.
Одни и те же средства могут быть использованы в юридической практике по-разному, различными способами. Например, фотоаппараты, видео- и цифровые камеры, а также иные подобные технические средства позволяют запечатлеть расположение предметов, их специфические черты, состояния, детали на месте происшествия. Способы же использования, например, фотоаппарата (микросъемка, панорамная или масштабная съемка и т.д.) зависят от множества обстоятельств, включая характер происшествия, место и время съемки, степень освещения. Компьютеры могут быть использованы для корректировки текста нормативного акта (в рамках правотворческой практики), в целях систематизации имеющихся нормативных актов (средство правосистематизирующей практики), при выводе данных цифровых фотоаппаратов и камер (в процессе реализации права). Или, например, с помощью одних и тех же слов и логических категорий можно по-разному интерпретировать содержание одного и того же правового акта. Так, они могут быть применены независимо друг от друга либо системно, в рамках логического развития и реконструкции правовых актов. Используя одни и те же документы, можно прийти к прямо противоположным выводам относительно смысла и значения толкуемых предписаний. В качестве наглядной иллюстрации этого можно рассматривать особые мнения судей Конституционного Суда РФ. Такие особые мнения сопровождают основную массу итоговых решений Конституционного Суда РФ.
Поэтому, как отмечает В.Ы. Карташов, есть необходимость выделять не только средства, но и определенные приемы, способы и методы юридической практики. Попытки разграничения понятий «средство» и «способ» предпринимали как отечественные (С.С. Алексеев, В.А. Сапун и др.), так и зарубежные авторы (Ж. Дабэн, И. Кертэс, А. Нашиц и др.), однако подобные изыскания осуществлялись в рамках «экспериментов» по преодолению распространенного понимания юридической техники, оцениваемой в качестве совокупности (системы) соответствующих средств, приемов, методов и правил подготовки и изложения актов. Причем нередко вся юридическая техника сводилась лишь к одной ее разновидности — правотворческой, а последняя — к законодательной.
Коротко говоря, способы можно определить как конкретные пути достижения намеченных целей и результатов с помощью конкретных средств и при наличии соответствующих условий и предпосылок юридической практики. Интегрированные в единое целое родственные способы образуют тот или иной метод действия субъекта юридической практики. В свою очередь, «...совокупность взаимосвязанных и взаимодействующих между собой приемов, способов и правил юридической деятельности составляет важную часть юридической тактики. В последнюю, кроме того, включаются принципы юридической практики, научно разработанные и сформулированные в конкретной практической деятельности основы ее организации планирования и осуществления».2
Понятие «тактика» (греч. taktika tasso — приводить в порядок) пришло к нам из военной науки, и если рассматривать его в этом аспекте, то тактика «...изучает объективные закономерности боя и разрабатывает пути и средства, формы и приемы борьбы, наиболее соответствующие конкретной обстановке в данный момент и вернее всего обеспечивающие успех».3 Однако, в настоящее время термин «тактика» гораздо чаще употребляется в ином смысле: «совокупность средств и приемов для достижения намеченной цели».4 К понятию «юридическая тактика» подобное определение стоит гораздо ближе.
Вопросы тактики нередко становились объектом исследования как
отечественных, так и зарубежных ученых-юристов. Вместе с тем стоит обратить внимание на тот факт, что в правоведении понятие юридической, а тем более правоприменительной тактики практически не встречается. Наиболее обстоятельно проблема тактики исследовалась представителями уголовного и уголовно-процессуального права, криминалистики и криминологии.
Логическая структура правоприменительной тактики
Как было отмечено ранее, правоприменительная тактика, представляющая собой вполне сложившуюся правовую категорию, - это не монолитный блок, а комплекс элементов, расположенных в особом порядке в соответствии с установленными системообразующими связями. Тактика обладает своей внутренней логической структурой, придающей ей необходимую стройность и согласованность. В литературе нередко встречается мнение, что являясь подсистемой в рамках криминалистики (правоприменения, юридической практики), тактика в определенной мере отражает структуру последней, наполняя ее своим собственным содержанием.
В содержание правоприменительной тактики следует включать такие элементы, как приемы, правила и способы юридической деятельности, а также принципы соответствующей юридической практики, научно разработанные и сформулированные в конкретной практической деятельности основы ее организации и планирования. Учитывая степень разработанности тех или иных вопросов, а также принимая во внимание существующие требования к объему настоящей работы, мы вынуждены дать лишь краткую характеристику структурных элементов тактики, уделив особое внимание только наиболее ярким и интересным, на наш взгляд, вопросам, касающимся, в частности, тактических приемов, юридических версий и планирования.
А) Принципы правоприменительной практики. Мы считаем целесообразным начать рассмотрение логической структуры с вопроса о принципах правоприменения, ведь не зря в юридической литературе отмечается, что «нет норм, в которых не проявлялись бы правовые принципы».1 А поскольку правоприменительная деятельность нацелена на реализацию норм права, их претворение в жизнь, постольку и в ней находят отражение все те же принципы. Более того, деятельность по применению права и сама по себе имеет определенные исходные начала, которые регулируют весь процесс правоприменения.
Проблема принципов достаточно глубоко исследована в юридической литературе как советского, так и российского периодов. Среди авторов, посвящавших свои работы рассмотрению данного вопроса, можно назвать фамилии таких ученых, как Н.Г. Александров, И.М. Байтин, В.Н. Баландин, В.А. Белов, В.В. Бойцова, Л.В. Бойцова, Н.В. Вантеева, А.С. Василенко, Н.В. Васильев, К.В, Ведяхина, Н.Н. Вопленко, А.Л. Вязов, Г.А. Гаджиев, М. Григорьева, НА. Громов, Т.Н. Добровольская, И.Ф. Демидов, С.С. Ерашов, А.Ф. Ефремов, В.И. Зажицкий, Р.Л. Иванов, В.Н. Карташов, Е.В. Кашина, С.Г. Келина, Д.А. Ковалев, А.Л. Кононов, Н.М. Кропачев, В.Н. Кудрявцев, В.И. Леушин, Р.З. Лившиц, Е.А. Лукашева, Н.С. Малеин, Г.В. Мальцев, Н.И. Матузов, М.Б. Мироненко, А.А. Мокрецов, В.И, Никитинский, В.В. Николайченко, А.А. Павлушина, О.Н. Садиков, О.В. Смирнов, А.Н. Тарбагаев, Ю.К. Толстой, СЕ. Фролов, АЛО. Якимов. Принципы права рассматривались как в общетеоретическом аспекте (в том числе применительно к определенному виду юридической практики), так с позиции специализированного отраслевого подхода (в гражданско-правовой, уголовно-правовой, процессуальной, административно-правовой, трудовой и иных сферах правового регулирования).
Под принципом, по мнению составителей Толкового словаря русского языка, следует понимать прежде всего «исходное положение какой-нибудь теории, учения, мировоззрения, теоретической программы».1 Именно из такого определения понятия «принцип» исходили многие авторы, разработавшие свои собственные дефиниции. Так, С.Г. Келина и В.Н. Кудрявцев полагают, что правовые принципы представляют собой идеи и положения, которые, с одной стороны, отражают господствующие взгляды по вопросам права, характерные для данной исторической эпохи, а с другой стороны, формулируют определенные требования, выраженные в обобщенной форме и адресованные участникам правовых отношений - судьям и адвокатам, истцам и ответчикам, обвиняемым и потерпевшим.2
Действительно, принципы, как и право само по себе, формируются под влиянием массы факторов, включая уровень развития духовной культуры в целом, а также правосознания и правовой культуры общества, в частности, существующей экономической формации, которая определяет основные ценностные ориентиры общества, и т.п. С изменением внутренних и внешних факторов меняется и содержание права, а, следовательно, и юридические принципы. Таким образом, несомненно, что последние фактически отражают природу и закономерности развития общества, права, правосознания и юридической практики.
A.M. Васильев полагает, что принципы фактически представляют собой обобщение знаний о сути предметов и процессов, в связи с которыми они возникли, и одновременно выражение выработанного на этой основе идеала, выступающего в качестве цели практической деятельности.3 На наш взгляд, цель и принцип - совершенно различные категории, и принцип не может быть целью деятельности. Об этом свидетельствует и действующее законодательство. Например, Уголовный кодекс Российской Федерации четко отграничивает цели уголовного законодательства от принципов.
Более удачным, является определение рассматриваемого понятия, предложенное В.Н. Карташовым. Под принципами применения права он понимает объективно обусловленные исходные положения, основные начала, пронизывающие и характеризующие правоприменительную деятельность.4
