Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Место права в правовой культуре. 10
1.1. Основные типы современного правопонимания. 10
1.2. Правовая культура: понятие и элементы. 34
ГЛАВА 2. Норма права - культурная модель юридической действительности. 53
2.1. Понятие и признаки правовой нормы . 53
2.2. Внешнее и внутреннее в структуре нормы права. 78
2.3. Системность правовых норм: общая характеристика.
ГЛАВА 3. Историческая динамика правовых норм (по материалам римского права)
3.1. Предпосылки возникновения правовых норм. 101
3.2. Взаимодействие норм права и юридических форм в праве ценностно-нормативного типа. 159
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 191
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ 194
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 195
- Основные типы современного правопонимания.
- Понятие и признаки правовой нормы
- Предпосылки возникновения правовых норм.
Введение к работе
Актуальность исследования. История любой науки наряду со стремительными взлетами знает более или менее продолжительные периоды внутренних противоречий, когда испытанию подвергается способность данной науки находить выходы из тупиковых ситуаций. Думается, именно такой период нестабильности, который в самых общих чертах можно охарактеризовать как «утрату определенности», переживает сейчас теория права. Как и в других науках, он связан с увеличением объема накопленных знаний и их неизбежной предметно-отраслевой дифференциацией.
Действительно, долгие годы теория права успешно справлялась со стоящими перед ней задачами. Решая разнообразные вопросы - от сугубо прикладных, связанных с теми или иными аспектами правореализации, до масштабных, имеющих общесоциальную и общефилософскую значимость, - она постепенно превращалась в комплексную область познания, включающую весь спектр юридических проблем. Специфика предмета в известной мере предопределила и тесную связь проводимых исследований с государствоведением и политической философией, что привело к их интеграции в рамках единой теории. До определенного момента внутренняя неоднородность подобной теории не создавала серьезных затруднений. Однако в результате выделения из общей теории государства и права таких специальных дисциплин, как философия и социология права, государствоведение, политология, собственно теория права оказалась к настоящему времени перед угрозой утратить самостоятельный предмет изучения. Более того, даже тот сравнительно узкий круг вопросов, относящихся к так называемому догматическому правоведению и всегда считавшихся основой чистой теории, все активнее осваивается представителями отраслевых юридических наук.
Может быть, указанная неопределенность более всего дает о себе знать при изучении такой основополагающей категории, как норма права. Сущест-
вующее в доктрине определение, как известно, заостряет внимание на трех аспектах нормы: во-первых, ее государственно-властной природе как установления государства, обеспеченного принудительной силой последнего; во-вторых, ее функциональном назначении как инструмента правового регулирования общественных отношений; и, в-третьих, ее формальном закреплении в законах и иных нормативных актах.
Однако ни один из предлагаемых срезов (и даже вместе взятые) не способствует подлинно теоретическому осмыслению данного явления. Представляется, что выход можно найти только обратившись к правовой культуре как к основе теоретического постижения права. Иными словами, рассмотрение нормы права в контексте правовой культуры приведет к выделению ее в качестве объекта подлинно теоретического познания.
Первые шаги в этом направлении уже были предприняты некоторыми учеными. Так, Л.И.Спиридонов прямо указывает на то, что «все юридические нормы суть нормы культуры»1. Подобное понимание нормы права способно обеспечить разрешение ряда противоречий, возникающих в сфере правореали-зации. Так, применение доктрины (и на это указывают многие юристы) встречает известные затруднения, например, при попытке объяснить ситуацию, когда те или иные предписания, отвечающие всем предъявляемым к норме требованиям, оказываются неспособными выполнить регулирующую функцию в полном объеме.
Одна из причин здесь заключается в том, что традиционное представление о норме права недостаточно отражает ее суть. Думается, что для преодоления этих и ряда других негативных процессов в праве требуется такой подход к правовой норме, который позволяет частично обновить сложившуюся концепцию. Кроме того, исследование норм права с позиции правовой культуры способствует не только переосмыслению содержания понятия правовой нормы, но
См.: Спиридонов Л.И. Теория права и государства. М., 19%. С.120.
и более глубокому и всестороннему раскрытию существа собственно правовой культуры.
И наконец, актуальность выбранной темы исследования обусловливается необходимостью совершенствования правотворческой деятельности. Осознание культурной принадлежности правовой нормы, несомненно, способствует повышению культуры законотворчества, что, в свою очередь, ведет к усовершенствованию техники законодательной деятельности, разработке и принятию законов, в максимальной мере соответствующих сложности современного общества и складывающихся в нем отношений.
Степень разработанности темы. Поскольку правовая норма представляет собой одну из центральных юридических категорий, все ученые, занимавшиеся разработкой теоретических проблем права, в той или иной степени обращались к исследованию данного феномена. Между тем рассмотрению именно культурного аспекта нормы права, ее взаимодействию с правовой культурой, выявлению сути правовой нормы как явления культуры формально посвящено довольно ограниченное количество специальных исследований.
При постановке данной проблемы рассматриваются, как правило, два
взаимосвязанных аспекта: во-первых, соотношение и взаимодействие права и
культуры, и, во-вторых, собственно правовая культура как особая сфера духов
ной жизни. Первый аспект традиционно привлекает внимание в основном исто
риков права и историков культуры, таких, как Д.В.Дождев, Е.Э.Липшиц,
А.Л.Рогаческий, В.М.Смирин, З.В,Удальцова и др. Второй нашел свое отраже
ние в трудах прежде всего философов и теоретиков права: Ю.Я.Баскина,
Г.Г.Бернацкого, В.Д.Графского, И.Н.Грязина, А.Г.Гузнова, В.И.Каминской,
Д.А.Керимова, Ю.В.Кудрявцева, Е.А.Лукашевой, Д.И.Луковской,
В.С.Нерсесянца, А.Р.Ратинова, А.П.Семитко, А.В.Уледова, А.Ф.Черданцева, А.И.Экимова и др. Эта тема стала предметом специального изучения в работах В.П.Сальникова, Л.И.Спиридонова, Л.С.Явича.
Стремление свести воедино оба ракурса проблемы, синтезировав полученные в ходе ее анализа результаты, постепенно привело к внедрению в юри-
дичёскую науку так называемого культурологического подхода. Основная заслуга его открытия для правоведения и введения в научный оборот принадлежит С.С.Алексееву, В.Н.Кудрявцеву, В.С.Нерсесянцу, А.Л.Рогачевскому, В.П.Сальникову, Л.И.Спиридонову. И все же попытки рассматривать право как явление культуры, в частности - культуры правовой, чаще предпринимаются в рамках истории права или истории политических и правовых учений, чем в юридической теории.
Предмет и объект исследования. Культурологический подход представляет собой сравнительно новую для юридической науки идею. Поскольку разработку любой идеи целесообразно начинать с выведения частных ее приложений в тех областях, практическая значимость которых неоспорима, постольку предметом настоящей работы является исследование нормы права как явления правовой культуры. В свою очередь, сама правовая культура здесь выступает в качестве объекта исследования.
Основная цель исследования заключается в попытке обосновать и раскрыть идею культурной природы правовых норм.
В соответствии с поставленной целью, а также принимая во внимание необходимость подтверждения сделанных в диссертации выводов и предложений, решались следующие задачи:
определение понятия правовой культуры на основе имеющихся в науке подходов;
осуществление критического анализа дефиниции нормы права и ее признаков и формирование собственного подхода к пониманию правовой нормы;
Культурологический подход не является атрибутом какой-либо одной гуманитарной науки. Так, например, из отечественных ученых его в разное время развивали М.М.Бахтин и С.С.Аверинцев -г в эстетике и литературоведении, Л.М.Баткин - в истории, Л.С.Выготский -в психологии, П.А.Сорокин - в социологии. Основные положения данного подхода сформулированы в статье Л.М.Баткина «О некоторых условиях культурологического подхода» (См.: Античная культура и современная наука. Сб. ст., М., 1985).
обоснование на историко-правовом материале правомерности предложенной трактовки нормы права. Эмпирическая основа исследования. Предметной базой работы послужили в основном гражданское и семейное право, в максимальной степени отражающие культурную природу правовых норм. Существенное внимание уделяется, римскому частному праву, а также современному гражданскому законодательству зарубежных стран в сравнении его с российским законодательством. По мере необходимости к рассмотрению привлекаются нормы иных отраслей права (как российского, так и зарубежного). В процессе анализа раскрывается специфика первобытного и древневосточного права, представляющих интерес для целей данного исследования.
Основными источниками изучения являются: труды античных философов (Платон, Аристотель, Цицерон); извлечения из сочинений римских юристов, представленные в Дигестах Юстиниана; философско-правовые работы представителей немецкой классической философии (Кант, Шеллинг, Гегель); произведения отечественных и зарубежных правоведов (К.А.Неволин, Д.И.Мейер, И.А.Покровский, Б.А.Кистяковский, П.И.Новгородцев, Л.И.Петражицкий, К.Савиньи, Г.С.Мейн, Р.Йеринг, Л.Дюги, Г.Кельзен, Х.Л.Харт, Л.Фуллер, Н.Рулан, К.Цвайгерт, Х.Кётц и др.). Кроме того, автором привлекаются исследования ученых, занимающихся разработкой актуальных проблем гражданского права, и прежде всего М.И.Брагинского, С.Н.Братуся, В.В.Витрянского, О.С.Иоффе, О.А.Красавчикова. С учетом специфики объекта исследования используются труды специалистов в других областях гуманитарного знания (культурологии, лингвистики, истории культуры, антропологии, этнографии и
ДР-)-
Методологическая основа исследования. В диссертации применяются
как специально-юридические, так и общенаучные методы. К числу специально-юридических методов относятся: исторический, сравнительно-правоведческий, технико-юридический (используемый при логическом, грамматическом и систематическом толковании правовых норм). Основным общенаучным методом
данного исследования является метод семиотического анализа, разработанный в трудах Ю.М.Лотмана и ряда других представителей тартусско-московской семиотической школы. Указанный метод дополняется методом системного анализа. Философской основой применения названных методов послужили идеи, высказанные в работах М.М.Бахтина, Э.Гуссерля, Л.Витгенштейна и Г.Г.Гадамера, а также некоторые базовые постулаты структурализма, сформулированные М.Фуко и У.Эко.
Необходимо особо подчеркнуть, что при описании правовых явлений с позиции их культурной принадлежности невозможно ограничиться средствами «чистой юриспруденции». Требуется привлечение большого массива гуманитарных знаний, а также по мере надобности и философии. При этом в целях сохранения разумного баланса между философским, общегуманитарным и специально-юридическим ракурсами проблемы необходимо было избегать опасности механического перенесения на юридическую почву результатов и методов других дисциплин.
Учитывая специфику рассматриваемого предмета, автор придерживался следующих основных принципов: комплексности исследования, предполагающей изучение юридических фактов не только самих по себе, но и в связи с широким кругом явлений культуры; историзма, предусматривающего раскрытие любого феномена в процессе его становления; дедуктивности, требующей строить частные выводы и умозаключения, опираясь на логически выверенные и обоснованные предпосылки общего характера.
Практическая и теоретическая значимость исследования. Материалы настоящей диссертации и сформулированные в ней положения могут быть использованы при подготовке концепции реформирования российского законодательства. Кроме того, предлагаемый подход способствует развитию теории права в качестве самостоятельной учебной и научной дисциплины. Первые шаги в этом направлении уже сделаны представителями отечественной науки. Однако эта идея нуждается в дальнейшем развитии и теоретическом осмыслении. При этом, представляется, что юридическая семиотика может стать методоло-
гическим основанием теории права вообще и юридической культурологии в частности.
Данное исследование создает также теоретико-методологическую основу для подготовки в рамках теории права спецкурсов по таким учебным дисциплинам, как культурология права и юридическая семиотика.
Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены при ее обсуждении на кафедре гражданского права в Северо-Западной академии государственной службы, в процессе проведения семинарских занятий по учебной дисциплине «Теория государства и права», а также сформулированы и рассмотрены в опубликованных статьях автора, посвященных актуальным проблемам теории права, и в частности правовой норме.
Отдельные положения излагались на конференциях, проходивших в Северо-Западной академии государственной службы.
Структура диссертации включает в себя введение, три главы, заключение и библиографический список.
Основные типы современного правопонимания.
Вопрос «что такое право?», как заметил еще в конце XVIII в. немецкий философ И.Кант, «может так же смутить правоведа, если только он не хочет впасть в тавтологию или вместо общего решения сослаться на то, что утверждали когда-либо законы какой-либо страны, как пресловутый вопрос «что есть истина?», обращенный к учителям логики» . Но, невзирая на огромные трудности - как смыслового, так и чисто терминологического характера, - многие поколения юристов и философов (в том числе и сам Кант) отважно стремились ответить на этот вопрос, дав по возможности емкую и исчерпывающую дефиницию права2. Среди всего многообразия существующих мнений традиционно выделяются три основные типа правопонимания. Первого из них, легистского, или нормативистского, придерживаются те юристы, которые настаивают на волевой, государственно-властной природе права, определяемого в рамках данного направления как «совокупность» или «система норм» действующего законодательства. Второй тип, называемый юридико-социологическим, объединяет ученых, отстаивающих социальную обусловленность права, его укорененность в системе общественных отношений, что побуждает названных авторов включать в его определение наряду с нормами (или даже вместо них) правоотношения и акты реализации права.
Наконец, третий из типов правопонимания развивается исследователями, которые, разграничивая закон и право, определяют последнее как совокупность ценностей духовной культуры таких, как свобода, справедливость, формальное (юридическое) равенство и т.п. Кроме ценностей, в дефиницию включаются и другие явления юридической действительности (нормы права, правоотношения, правосознание, правовая культура); при этом акцент также делается на ценностной значимости данных явлений. Это правопонимание принято именовать «естественноправовым», однако подобное название, в силу своей содержательной ограниченности, вызывает справедливые нарекания. «Только с точки зрения легистского правопонимания, - пишет В.С.Нерсесянц, - ...право в его различении с позитивным правом - это естественное право. При этом под позитивным правом имеется в виду все то, что позитивировано публичной властью в качестве права, т.е. наделено силой закона..., а не закон в специальном смысле (как акт верховной власти и источник высшей юридической силы)»1. Однако дело, как представляется, не только и, может быть, даже не столько в этом. Прежде всего, сам термин «естественное право» имеет отчетливо выраженное натуралистическое содержание и отсылает нас к классической (от стоицизма до Просвещения) традиции, видящей в праве вечную и неизменную природную реальность, ius naturale, и совершенно не учитывающей его культурно-историческую обусловленность. Уже современные концепции так называемого «естественного права с меняющимся содержанием» выходят за рамки этого понятия. А потому, на наш взгляд, точнее именовать данный тип правопонимания аксиологическим, относя к нему, наряду с естественноправовыми, различные феноменологические, исторические и идеалистические теории права, то есть все теории, раскрывающие в праве его аксиологический аспект.
Наша задача - дать критический анализ всех трех типов правопонимания с тем, чтобы кат d rjOsiav выявить сравнительные достоинства и недостатки каждого из них. При этом нас будет интересовать главным образом то, насколько в каждом из правопониманий находится место для правовой культуры в ее связи с правом. А самый факт, что проблема правовой культуры всегда так или иначе присутствовала в поле зрения юридической науки, едва ли может вызвать большие сомнения. Ведь главным вопросом, проводящим границу между основными типами правопонимания, является вопрос о соотношении «данного» и «сконструированного» в праве. Это соотношение в полной мере действительно для культуры вообще и правовой культуры в частности. Следовательно, из любого определения, даваемого праву, логически вытекает соответствующее понимание правовой культуры, и наоборот.
Понятие и признаки правовой нормы
Мы отнюдь не случайно столь подробно остановились на проблеме права и правопонимания. Ведь от ее решения зависит ответ и на другой принципиально важный для юридической теории вопрос: что такое норма права и как она соотносится с положениями законов. Не случайно еще Б.А.Кистяковский писал по этому поводу: «Ни один юрист не станет отрицать того, что право или состоит из норм или... получает одно из своих выражений в нормах. Разногласия происходят уже относительно того, откуда берутся эти нормы и в чем их существенная особенность. Здесь одни утверждают, что нормы устанавливаются каким-нибудь внешним авторитетом, по преимуществу государственной властью; другие думают, что они вырабатываются социальными отношениями и их развитием; третьи доказывают, что они постепенно складываются... из соответствующих психических переживаний; наконец, четвертые глубоко убеждены в том, что нормы коренятся в этическом сознании человека, создающем оценки и определяющем должное и недолжное, независимо от естественного хода вещей»1. Легко обнаружить, что указанные воззрения на норму вполне согласуются с описанными в предыдущей главе основными типами правопонимания. А потому не будет, как нам кажется, излишней смелостью исходить в дальнейшем из тех выводов, что получены при их рассмотрении.
Согласно наиболее часто встречающемуся в литературе определению, норма права представляет собой «установленное либо санкционированное государством правило поведения, выражающее волю господствующего класса и служащее орудием регулирования общественных отношений»1. Эту дефиницию разделяет подавляющее большинство юристов, так что единственной серьезной модификацией, привнесенной в нее за последние годы, стало снятие указаний на «классовый характер» правовых норм2. На основании данного определения выделяются следующие важнейшие признаки нормы права: императивность, или повелительный характер; наличие в ней правила поведения; установлен-ность либо санкционированность государством; формальная определенность, или связь с какой-либо юридической формой; общеобязательность нормы как правила, рассчитанного на неограниченный круг лиц или общественных отношений; возможность использования государственного принуждения для обеспечения правовых норм. Последний признак некоторые авторы возводят в ранг едва ли не главной отличительной черты нормы права, выделяющей ее из числа иных, «неюридических» социальных норм (морали, религии и т.п.), будто бы санкций не имеющих3. Более того, именно в потенциальной возможности государственного принуждения видят, пусть и с известными оговорками, источник нормативности права, из чего следует, что именно она, эта возможность, делает юридическое предписание нормой в собственном смысле4. Показательно мнение В.О.Лучина. «Конечно, - пишет он, - нельзя... считать силу базисом права... В качестве такой силы выступают материальные отношения объективного социального бытия. В качестве вторичной и в то же время непосредственной силы, на которую опирается право в своем функционировании выступает государственное принуждение (выделено нами, - авт.)»1. Соответственно, в рамках самой юридической нормы выделяется санкция как один из неотъемлемых атрибутов ее структуры.
Подобные представления сложились еще в прошлом веке, найдя своего последовательного выразителя в лице Р.Иеринга, утверждавшего, что право «заключает в себе два момента: норму и осуществление ее посредством принуждения. Только те из установленных обществом норм заслуживают названия правовых норм, которые влекут за собой принуждение»3. Однако впоследствии они подверглись вполне обоснованной критике. Главное возражение, возникающее в этой связи, состоит в том, что логически недопустимо определять норму права, по сути, через противоправное, т.е. отклоняющееся от нормы поведение, поскольку именно оно является юридическим фактом, приводящим в действие машину государственного принуждения. По справедливому замечанию Н.Рулана: «Определять право через наказание означает то же самое, что определять здоровье через болезнь»4. Аналогичного мнения придерживался И.А.Покровский, писавший, что «сила правовых норм покоится не только на том, что она может быть осуществлена принудительно. В огромном большинстве случаев даже простое признание судом (pronuntiatio) того обстоятельства, что ответчик своей... обязанности не выполнил имело бы большое практическое значение в смысле побуждения к исполнению... обязательств»\
Предпосылки возникновения правовых норм
В предыдущем параграфе мы показали основные недостатки существующего в науке понимания структуры нормы права и пришли к выводу, что наряду с внешней структурой, куда входят традиционно выделяемые гипотеза диспозиция и санкция - в норме присутствует еще глубинная, или внутренняя, структура, которая и определяет, детерминирует внешнюю структуру нормы права. В свою очередь, как явствует из вышеизложенного, она определяется той ролью, которую данная конкретная норма играет в общей картине юридической действительности. Иными словами, глубинная структура правовой нормы зависит от положения, занимаемого этой последней в нормативной системе права. Мы пытались в подтверждение данной мысли продемонстрировать, что нормы-императивы отличаются от норм-моделей, а те, в свою очередь, различаются между собой не только формальными признаками (к примеру, наличием или отсутствием санкций), но всем комплексом существенных характеристик. Это, однако, не препятствует нормам взаимно обусловливать друг друга, но, напротив - непосредственно вытекает из наличия системной связи между ними. Отсюда ясно, насколько существенным является признак системности правовых норм, признак, который - если можно так выразиться - представляет собой квинтэссенцию их собственно-юридического бытия (в отличие от ценностной значимости, характеризующей норму права как культурное явление).
В настоящее время определение права как «системы норм» превратилось в доктрине чуть ли не в locus communius. Однако мы уже имели возможность убедиться в ошибочности подобного подхода. Тем более важным представляется в этой связи выявить действительные характеристики нормативной системы и обнаружить ее подлинное место в целом права. Значимость указанной задачи сознавалась многими выдающимися юристами прошлого, в частности, Г.Гроцием, устремления которого, по словам В.С.Нерсесянца - «при всей специфике его подхода и словаря - по своему теоретико-концептуальному и логическому смыслу созвучны современным представлениям о теории (и философии) права как основе учения о законе. Существенным и актуальным аспектом этой проблематики является идея необходимости научно обоснованной системы отраслей права как объективной основы для надлежащей законотворческой деятельности, для определения соответствующих отраслей (и направлений) законодательства» . Таким образом, еще Г.Гроций впервые поставил вопрос о необходимости научного рассмотрения нормативной системы права и о важности подобного рассмотрения для решения практических задач. Причем (и это вытекает из философско-правовых предпосылок гроциева учения) нормативная система права не отождествляется им с правом как таковым, что, по нашему мнению, составляет одно из бесспорных преимуществ данной концепции.
Представляется, что именно недооценка указанного обстоятельства (а именно: нетождественкости нормативной системы права и самого права) не позволяет современным ученым развернуть широкое теоретическое осмысление данного феномена, несмотря на то, что интенсивное развитие таких дисциплин как информатика, кибернетика, теория систем и т.п., казалось бы, предоставляют к тому исключительные возможности. Наиболее глубокие и содержательные попытки подобного осмысления предпринимают сегодня представители науки международного права, среди которых следует особо выделить И.И.Лукашука1. Трудно переоценить важность выдвинутых им положений. Речь, в частности, идет о предложенном И.И.Лу кашу ком определении правовых норм как моделей общественных отношений, обладающих как регулятивными, так и оценочными свойствами. Международная нормативная система, по мнению ученого, представляет собой целостный образ регулируемой действительности, определенный способ организации взаимодействия входящих в нее международных правовых норм. Основным системообразующим фактором автор считает наличие единых для всех составляющих системы цели и принципов. С этих позиций он возражает тем исследователям, которые отводят главенствующую роль в системе ее имманентным характеристикам, в частности, особенностям структурной организации2. Неоспоримым преимуществом рассматриваемого подхода является выделение аксиологического аспекта нормативной системы в качестве фундаментального и основополагающего ее принципа. «Справедливость, - отмечает И.И.Лукашук, - краеугольный камень в фундаменте международной нормативной системы»3.
