Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Сущность исключительной самостоятельности государства 16
1.1 Государство и общество: исторические типы взаимодействия 16
1.2 Понятие и признаки исключительной самостоятельности государства 38
1.3 Место и роль репрессий в процессе эмансипации государства от общества 61
Глава II. Политика массовых репрессий в СССР 1930-40-х гг. как ведущий способ достижения и поддержания исключи тельной самостоятельности государства (на материалах Северного Кавказа) 79
2.1 Предпосылки, правовое и идеологическое обеспечение репрессивной политики в СССР 79
2.2 Массовые репрессии на Северном Кавказе в 1930-е гг. в ходе построения социалистического государства и общества 109
2.3 Массовые репрессии на Северном Кавказе в 1941 -1946 гг. 141
Заключение 166
Библиографический список 174
- Государство и общество: исторические типы взаимодействия
- Понятие и признаки исключительной самостоятельности государства
- Предпосылки, правовое и идеологическое обеспечение репрессивной политики в СССР
- Массовые репрессии на Северном Кавказе в 1930-е гг. в ходе построения социалистического государства и общества
Введение к работе
Актуальность темы исследования обусловлена теоретической и практической значимостью вопросов, связанных с определением характера взаимоотношений государства и общества на разных этапах их существования, выявлением предпосылок, хода, динамики и результатов обособления государственных структур от контроля со стороны социума. Ответ на данные вопросы способствует определению места и роли государства в современном мире, выявлению разумных пределов вмешательства государственной власти в экономическую, политическую, социальную, культурную сферы, совершенствованию механизма ее осуществления в интересах всех социальных слоев и групп.
Особую актуальность тема настоящего исследованияшолучает в связи с происходящими^ современной России изменениями во всех областях общественной жизни. Отказ от тоталитарного прошлого, признание демократических ценностей, переход к плюрализму в экономике, политике и идеологии привели к пересмотру сложившейся в советский период системы взаимодействия государства и общества в пользу последнего, разрушению строго иерархизированной номенклатурной вертикали власти. Вместе с тем, уход государства из традиционно контролируемых им сфер, весьма непоследовательные и в силу этого малоэффективные реформы 1990-х гг. не могли привести к быстрому изменению политической и правовой культуры общества, послужили причиной падения авторитета государственной власти в его глазах, роста социальных и межнациональных конфликтов, ослабления и нестабильности всего- государственного механизма, разрушения властной вертикали. В последние годы отчетливо проявляется положительная, на наш взгляд, тенденция к укреплению государственных структур и централизации власти, однако упрочение позиций государства не должно вновь превратить его в «левиафана», всецело доминирующего над обществом. Избежать подобного исхода возможно только с учетом
4 ошибок прошлого, в связи с чем обращение к периоду становления тоталитарного режима в СССР, обусловившего максимальную степень независимости государства от общества, представляется вполне оправданным и перспективным. Использование же в качестве источниковой базы северокавказских материалов, всестороннее исследование проблемы на базе нестабильного, сложного в социальном, политическом, этническом и культурном плане региона, позволяет не только выявить общие закономерности и специфику процесса «поглощения» общества государством, но также глубже понять истоки современных конфликтов на Северном Кавказе и найти варианты их разрешения.
Степень научной разработанности темы исследования. Вопросы соотношения и взаимодействия государства и общества на разных этапах их существования активно изучаются как отечественной, так и зарубежной наукой, однако сам термин «исключительная (чрезмерная) самостоятельность государства», введенный в научный оборот В.В. Лазаревым1, до сих пор не стал общепризнанным и, соответственно, всесторонне проработанным.
Все исследования, затрагивающие вопросы темы, можно разделить на четыре основные группы:
1. Работы ученых в области юриспруденции и политологии, посвященные общим проблемам государствоведения: сущности государства, его месту в политической системе общества, механизму функционирования государственной власти. В рамках данной группы особо следует выделить труды А.Л. Андреева, М.И. Байтина, В. Веселовского, И.Н. Гомерова, А.И. Денисова, П. Козловски, О.Э. Лейста, В.Я. Любашица, Л.С. Мамута, В.Е. Чиркина, Д.Ю. Шапсугова2 и др.
1 См.: Теория государства и права / Под ред. В.В. Лазарева. - изд. 2-е, перераб. и доп.
М, 2001. С. 91-96.
2 См.: Андреев АЛ. Становление гражданского общества: российский вариант // Ста
новление институтов гражданского общества: Россия и международный опыт. Мате
риалы международного симпозиума. М., 1995; Байтин М.И. Государство и политиче
ская власть. Саратов, 1972; Багранян Г.А. Общество и государство. М., 2000; Веселое-
Работы, связанные с изучением политических режимов (прежде всего, антидемократических): X. Арендт, Р. Арон, А.П. Боровиков, О.В. Боровых, А.Л. Громыко, М. Джилас, СЮ. Кашкин, С.А. Киреева, К. Поп-пер, П.Е. Студников, Ю.Г. Сумбатян, Ю.А. Тихомиров, Ф.А. Хайек, СМ. Хоменко, А.П. Цыганков, В.Е. Чиркин, А. Янов1 и др.
Труды ученых-историков, ставящих проблемы соотношения государственных и общественных структур на конкретно-историческом материале: Ю.Е. Березкин, Е.С Богословский, Л.С Васильев, К.А. Виттфогель, М;С. Восленский, И.М. Дьяконов, А.Б. Зубов, В.Н. Никифоров, Е.М. Шта-ерман2 и др.
ский В. Классы, слои и власть. М., 1981; Гомеров И.Н. Государство и государственная власть. Новосибирск, 2000; Денисов А.И. Сущность и формы государства. М., 1960; Козловски П. Общество и государство: неизбежный дуализм. М., 1998; Лейст О.Э. Сущность права. Проблемы теории и философии права. М., 2002; Любашиц В.Я. Эволюция государства как политического института общества. Ростов н/Д., 2004; Он же. Государственная власть: понятие, особенность и виды // Правоведение. 2002, № 6; Он же. Государство и общество: опыт системного анализа // Северо-Кавказский юридический вестник. 2001. № 1; Мамут Л.С. Государство в ценностном измерении. М., 1998; Чиркин В.Е. Современное государство. М., 2001; Шапсугов Д.Ю. Проблемы теории и истории власти, права и государства. М., 2003.
См.: Арендт X Истоки тоталитаризма. М., 1996; Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М., 1993; Боровиков А.П. Понятие политического режима. СПб., 1996; Боровых О.В. Правовые формы установления и функционирования государственного режима: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004; Громыко А.Л. Политические режимы. М., 1994. Ч. I-II; Джилас М. Лицо тоталитаризма. М, 1992; Кашкин СЮ. Политический режим в современном мире: понятие, сущность," тенденции развития. М., 1993; Киреева С.А. Политический режим как элемент формы государства (теоретико-правовое исследование): дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 1997; Основы теории политической системы / Отв. ред. Ю.А. Тихомиров, В.Е. Чиркин. М., 1985; Поппер К. Открытое общество и его враги. М., 1992; Студников П.Е. Тоталитаризм: Исторические типы и социально-политическая практика: дис. ... канд. полит, наук. М., 2000; Сумбатян Ю.Г. Политические режимы: генезис, сущность и основные формы // Кентавр. 1995. № 6; Хайек Ф.А. Дорога к рабству. М., 1992; Хоменко СМ. Политико-правовой режим в контексте современной юридической науки: проблема понимания // Научные труды РАЮН. Выпуск 5: В 3-х т. / Отв. ред. Гриб В.В. М., 2005. Т. 1; Цыганков А.П. Современные политические режимы: структура, типология и динамика. М., 1995; Янов А. Происхождение автократии. М., 1991.
2 См.: Березкин Ю.Е. Инки: Исторический опыт империи. Л., 1991; Богословский Е.С. Государственное регулирование социальной структурой древнего Египта // Вестник древней истории. 1982. № 3; Васильев Л.С. Феномен власти-собственности // Типы общественных отношений на Востоке в средние века / Отв. ред. Алаев Л.Б. М., 1982; Wittfogel К.-А. Oriental Despotism. A comparative Study of total power. New Haven — London, 1957; Восленский M.C. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. М., 1991; Дьяконов И.М. Пути истории. М., 1994; Зубов А.Б. Харисма власти. От совре-
4. Работы, посвященные собственно репрессиям, проводимым в СССР в 1930-40-е гг. Для достижения цели исследования актуальными стали труды И.И. Алексеенко, И.В. Алферовой, З.М. Борлаковой, Н.Ф. Бугая, A.M. Гонова, Н.А. Ивницкого, С.А. Кропачева, А.С. Хунагова1 и др.
Анализ отечественной и зарубежной научной литературы привел диссертанта к выводу о том, что, несмотря на значительное количество работ по изучаемой проблематике, до настоящего времени не имеется исследований, в которых было бы проведено комплексное междисциплинарное изучение феномена исключительной самостоятельности государства, способов ее достижения и преодоления. Это обстоятельство и повлияло на выбор темы данного диссертационного исследования.
Объектом диссертационного исследования является комплекс отношений, складывающихся между государством, обществом и индивидом.
Предметом исследования*- взаимоотношения государства, общества и индивида на Северном Кавказе в период приобретения. Советским, государством исключительной самостоятельности по отношению к обществу (1930-40-е гг.).
Цель диссертационного исследования — установление закономерностей и выявление региональной специфики во взаимоотношениях государства, общества и индивида в условиях становления и функционирования исключительной самостоятельности государства в СССР.
менности к древности: опыт архетипической реконструкции // Восток. 1994. № 4-6, 1995. № 2; Никифоров В.Н. Восток и всемирная история. М., 1975; Штаерман Е.М. К проблеме возникновения государства в Риме // Вестник древней истории. 1989. № 2.
См.: Алексеенко И.И. Репрессии на Кубани и Северном Кавказе. 30-е годы XX века. Краснодар, 1993; Алферова И.В. Государственная политика в отношении депортированных народов (конец 30-х-50-е годы): дис. ... канд. ист. наук. М., 1998; Борлакова З.М. Депортация и репатриация карачаевского народа в 1943-1959 годах // Отечественная история. 2005. № 1; Бугай Н.Ф. Депортация с юга России в 40-е гг. Причины, ход, последствия. М., 1995. Гонов A.M. Северный Кавказ: реабилитация репрессированных народов (20-90-е годы XX века). Нальчик, 1998; Ивницкий Н.А. Коллективизация и раскулачивание (нач.30-х годов). М., 1994; Кропачев С.А. Большой террор на Кубани. Драматические страницы истории Краснодарского края 30-40-х гг. Краснодар, 1993; Хунагов А.С. Депортация народов с территории Краснодарского края и Ставрополья: дис.... канд. ист. наук. М., 1998.
7 Поставленная цель предопределила необходимость постановки и решения следующих задач:
выявить исторические типы взаимодействия государства и общества;
сформулировать и охарактеризовать понятие «исключительная самостоятельность государства»;
определить место и роль репрессий в процессе эмансипации государства от общества;
определить основные предпосылки и дать анализ правового и идеологического обеспечения репрессивной политики в СССР, направленной на установление максимально полного контроля государства над обществом;
охарактеризовать механизм проведения массовых репрессий на Северном Кавказе: а) в 1930-е гг. (в ходе построения социалистического государства и общества); б) в 1940-е гг. (в период Великой Отечественной войны и первые послевоенные годы);
выработать предложения по совершенствованию и гармонизации отношений между государством, с одной стороны, обществом и индивидом - с другой.
Хронологические рамки исследования охватывают период с 1930 по 1945 гг. Нижняя граница связана с принятием 1 февраля 1930 г. ЦИК и СНК СССР Постановления «О мероприятиях по укреплению социалистического переустройства сельского хозяйства в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством», положившего начало целенаправленной репрессивной политики по отношению к зажиточной части крестьянства1, а верхняя - с тотальными этническими депортациями, в результате которых из мест традиционного проживания были выселены пять севе-
1 См.: Сборник законодательных актов о репрессиях и реабилитации жертв политических репрессий. М., 1993. С. 108-110; Кропачев С.А. Хронология: четверть века советской истории. 1929-1953 гг. Краснодар, 1991. С. 8.
8 рокавказских народов (ингуши, чеченцы, карачаевцы, балкарцы и калмыки).
Методологическая основа исследования. Для выявления характера взаимоотношений общества и государства в условиях становления и сохранения исключительной самостоятельности последнего в диссертации использовался социокультурный подход, разработанный современной социологической школой права и базирующийся на системном рассмотрении и анализе социума, т.е. общественных отношений, учреждений, организаций, деятельности, движений культуры как ценностно-смысловой сферы общественной жизни. При социокультурном подходе общественное бытие («социальная материя») и общественное сознание («социальное мышление») берутся в единстве, без априорных предположений о том, что из них важнее .
В рамках заявленного методологического подхода в работе были использованы разработанные философией права, теорией государства и права, отраслевыми юридическими науками, историей, социологией, политологией три группы методов: всеобщие (общефилософские), общенаучные и специальные юридические.
Социокультурный подход предопределил обращение к системному (структурно-функциональному) анализу, суть которого состоит в том, что исследуемое явление (в нашем случае - исключительная самостоятельность государства по отношению к обществу) рассматривается как целостная динамическая, подверженная количественным и качественным изменениям открытая система, характеризующаяся определенным строением и структурой, а также определенным типом взаимодействия отдельных элементов.
Исследование исключительной самостоятельности государства и способов ее достижения предполагает использование методов, выработан-
1 См.: Лейст О.Э. Сущность права. Проблемы теории и философии права. М., 2002. С. 103-104.
9 ных собственно теорией государства и права. Нормативно-догматический метод применялся при анализе норм, регулирующих взаимоотношения государства и общества в условиях эмансипации государства от социума и проведения репрессивной политики; сравнительный метод - при изучении способов достижения исключительной самостоятельности государства в разные исторические эпохи, а также при выявлении особенностей массовых репрессий, проводимых на Северном Кавказе в рассматриваемый период; статистический - при определении масштаба репрессий и их результативности.
Кроме того, в ходе исследования-широко применялись специально-юридические методы: сравнительно-правовой, юридико-социологический, герменевтический.
Теоретической основой диссертационного исследования послужили работы отечественных и зарубежных ученых в области теории и истории государства и права (С.С. Алексеев, М.И. Байтин, В.М. Баранов, И.Д. Борисова, В.М. Гессен, А.А. Демичев, В.Н. Карташов, Д.А. Керимов, В.В. Копейчиков, И.Н. Кузнецов, СИ. Кузьмин, В.В. Лазарев, О.Э. Лейст, В.Я. Любашиц, А.В. Малько, Л.С. Мамут, М.Н. Марченко, Н.И. Матузов, П.И. Остапенко, B.C. Петров, Ю.Г. Сумбатян, Ю.А. Тихомиров, А.Ф. Чер-данцев, В.Е. Чиркин, О.И. Чистяков, А.С. Явич и др.), российской и всеобщей истории (И.И. Алексеенко, Н.Ф. Бугай, Л.С. Васильев, Н. Верт, A.M. Гонов, В.П. Данилов, И.М. Дьяконов, Н.И. Кондакова, СИ. Линец, СВ. Лурье, В.Н. Никифоров, В.Я. Перепелкин, Ю.И. Семенов, Е.М. Шта-ерман и др.), политологии и социологии (X. Арендт, Р. Арон, 3. Бжезин-ский, М. Вебер, М.С Восленский, М. Джилас, М. Доган, М. Дюверже, Л. Дюги, М. Кертис, В.М. Морозов, А.В. Оболонский, Т. Парсонс, Г. Пеласси, К. Поппер, К. Фридрих, Ф. Хайек, С. Эйзенштадт).
Эмпирическую базу исследования составили опубликованные и неопубликованные (архивные) материалы, которые в соответствии с ис-
10 точником их происхождения представляется логичным разделить на шесть групп:
советская документация официального характера (законодательные акты, издаваемые центральными и местными органами советской власти; отчеты и протоколы заседаний краевых, областных советов депутатов трудящихся и др.);
документы партийных органов (решения и постановления съездов ВКП(б), постановления и директивы центральных и региональных комитетов ВКП(б); протоколы пленумов и постановления заседаний бюро краевых, городских и-районных комитетов ВКП(б) и др.);
ведомственные акты (прежде всего, документы органов ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД);
центральная и местная (краевая и республиканская) периодическая печать;
статистические материалы;
документы личного характера (мемуары и воспоминания участников и очевидцев массовых репрессий 1930-40-х гг.).
Научная новизна диссертации определяется поставленными целью и задачами и заключается в комплексном историко-правовом исследовании проблем эмансипации государства от общества. В работе сформулированы авторские определения «исключительная самостоятельность государства», «репрессии», «массовые репрессии», «"присвоение" общества и индивида государством». Впервые на уровне диссертационного исследования предпринята попытка анализа механизма политических репрессий как важнейшего способа достижения исключительной самостоятельности государства и становления особого класса советского общества - партийно-государственной номенклатуры, жестко контролирующей общественную систему в целом.
Диссертация основана на обобщении широкого круга источников, что повышает ценность и достоверность сделанных выводов и углубляет
существующие в отечественной науке представления о целях, характере и результатах репрессивной политики, проводимой в СССР в 1930-40-е гг.
Следует также отметить, что обращение диссертанта к северокавказским материалам позволило дать авторскую периодизацию массовых репрессий в рассматриваемом регионе, сложном в социальном, этническом и культурном отношениях, и выявить результативность используемых государством методов «присвоения» общества и индивида.
Научная.новизна исследования нашла свое отражение в положениях, выносимых на защиту.
На защиту выносятся следующие положения:
Классификационная модель взаимодействия государства и общества, основанием которой выступает степень обособления государственных структур от общественных. Особыми видами взаимодействия государства и общества являются: 1) социеталъный (античные полисы и средневековые городские коммуны); 2) уравновешенный (буржуазные и «постбуржуазные» государства нового и новейшего времени); 3) доминирующий (восточные деспотии, абсолютистские режимы позднего средневековья, тоталитарные и авторитарные государства новейшего периода).
Авторская дефиниция исключительной самостоятельности государства, определяемой как особый тип отношений, складывающихся между государством, с одной стороны, обществом и индивидом - с другой, строящийся на основе эмансипации государственной власти от общества, что позволяет государству безраздельно воздействовать на индивида и общество.
Авторское определение репрессий, которые понимаются как осуществляемые государством карательные меры, направленные на поддержание уже существующего или установление нового социального и, в его рамках, правового порядка, характеризующие эффективность государственной власти и степень ее эмансипации от общества.
Авторское понятие массовых репрессий - осуществляемой государством системы мер принуждения, основанной преимущественно на терроре против широких слоев населения, закрепленной в нормативно-правовых и индивидуальных актах, преследующей своей целью интересы лиц, осуществляющих публичную власть, и способствующей достижению и поддержанию исключительной самостоятельности государства.
Классификационная модель репрессий, строящаяся по нескольким основаниям: I) по масштабу: индивидуальные и массовые; 2) по субъектам: судебные и внесудебные; 3) по объектам: против лиц, признаваемых уголовными преступниками; против противников (реальных или мнимых) установившегося политического режима (как индивидов, так и социальных групп и слоев); против отдельных этносов, а также иноверцев или инако-верцев (геноцид); 4) по методам: лишение жизни или свободы; лишение гражданства; депортация, (изгнание или высылка из. страны, ссылка и определение на спецпоселение); привлечение к принудительному труду, сопровождающееся ограничением свободы.
Формы, репрессий: 1) правовая (характеризуется стремлением государственной власти защитить естественные права и свободы граждан от посягательств на них со стороны антисоциальных элементов); 2) формально-юридическая (основана на действующем законе); 3) организационная (осуществляется государственными органами и облеченными властными полномочиями лицами, действующими на основании индивидуальных актов); 3) антиправовая (полностью игнорирует естественные права и свободы общества и индивида).
Механизм репрессий, определяемый как совокупность взаимосвязанных и взаимообусловленных правовых и внеправовых средств, с помощью которых обеспечивается исключительная самостоятельность государства. Элементами данного механизма являются субъекты (организаторы и исполнители репрессивной политики), объекты (репрессируемые лица), а также формы и методы осуществления репрессий.
Этапы проведения репрессивной политики на. Северном Кавказе: 1) 1928-1933 гг. - массовые репрессии в ходе «раскулачивания», «расказачивания»; 2) 1934-1938 гг. - массовые репрессии в отношении работников советского и партийного аппарата, рядовых граждан и этнических меньшинств (российских немцев, армян, понтийских греков и др.); 3) 1941-1946 гг. - этнические депортации.
Концепция результатов политических репрессий: 1) «политическое отчуждение», понимаемое как понимается процесс и результат превращения государства в независимый от общества, чуждый обществу и господствующий над ним организм; 2) «присвоение» общества и индивида4 государством, определяемое как процесс и результат становления.прямой зависимости общества и индивида от государства, складывающейся на основе системы, общественных отношений, не опосредованных вещной формой социальных связей, в результате чего-государственное1 принуждение осуществляется опосредовано - путем мифологизации общественного сознания и манипулирования им;.3) изменение формы государства, оформление его исключительной самостоятельности.
Теоретическая значимость исследования. Предложенный в работе подход к рассмотрению проблем взаимодействия государства и общества представляет собой новый аспект историко-теоретического анализа, который позволил выявить объективные условия становления исключительной самостоятельности государства, специфику механизма эмансипации государственных структур, «политического отчуждения» и «присвоения» общества и индивида государственной властью на примере эволюции Советского государства в 1930-40-х гг.
Содержащиеся в диссертации выводы дополняют отдельные разделы теории государства, истории отечественного государства и права, отраслевых юридических наук, а также политологии и социологии.
Практическая значимость исследования. Отдельные выводы автора могут быть использованы при анализе политико-правовых процессов и яв-
14 лений в современной России, прогнозировании социально-политической ситуации, основных направлений и динамики развития взаимоотношений общества государства.
Дидактическое значение состоит в том, что материалы исследования могут быть использованы в учебном процессе юридических вузов и факультетов при разработке программ, чтении курсов лекций по теории государства и права, истории отечественного государства и права, конституционному праву, при проведении семинарских занятий и созданию учебно-методических пособий по данным учебным дисциплинам. Они могут быть полезны при проведении ряда спецкурсов («Государство в политической системе общества», «История развития-советского государства и права» и др.).
Апробация и внедрение в практику результатов исследования. Основные теоретические положения и практические выводы* диссертации неоднократно обсуждались, на кафедре государственно-правовых дисциплин Владимирского юридического института Федеральной- службы исполнения наказания Российской' Федерации, кафедре теории и истории права и государства Краснодарского университета МВД России. Отдельные результаты исследования были представлены на научно-практической конференции «Экономико-правовые и духовные проблемы современности» (г. Пятигорск, 16 ноября 2006 г.), межвузовской научно-практической конференции «Вопросы совершенствования российского законодательства и правоприменительной практики УИС» (г. Краснодар, 5-6 апреля 2007 г.), на ежегодных региональных научно-практических конференциях.
Материалы исследования используются при подготовке лекций и проведении семинарских занятий во Владимирском юридическом институте Федеральной службы исполнения наказания Российской Федерации, Краснодарском университете МВД России, на юридическом факультете Владимирского государственного педагогического университета.
По теме исследования автором опубликовано шесть работ общим объемом 2,1 п.л.
Структура диссертации соответствует логике проведенного исследования и его результатам. Она состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения и библиографического списка.
Государство и общество: исторические типы взаимодействия
Рассмотрение вопросов исключительной самостоятельности государства необходимо, по нашему мнению, начать с выявления возможных типов1 взаимоотношений государства и общества, поскольку решение данной проблемы поможет, во-первых, охарактеризовать условия эмансипации государственных структур от общественных; во-вторых, выявить систему методов (как правовых, так и неправовых), направленных на консолидацию и укрепление государственного механизма; в-третьих, определить границы и степень превалирования государства над обществом (или общества над государством) в каждом конкретном случае.
Следует отметить, что результативность исследования проблем взаимодействия государства и общества неразрывно связана с методологическими установками автора, поскольку то или иное учение о государстве предполагает соответствующую концепцию общества. Как справедливо отмечает В.Я. Любашиц, четкое содержательное разграничение явлений общественных и политических, последовательное различие понятий «общество» и «государство» и сознательная постановка на такой основе проблемы соотношения общества и государства являются результатом весьма длительного исторического развития как самих реальных общественных и политических процессов, форм и отношений, так и выражающих их теоретических воззрений.
Впервые теоретико-методологические предпосылки изучения соотношения общества и государства закладываются в эпоху античности. Именно в трудах философов Греции и Рима государство характеризуется либо как орган, необходимый обществу для защиты субъективных прав и свобод личности, которыми обладают его рядовые члены, либо как механизм ограничения индивидуальных волеизъявлений силой закона, причем сами эти ограничения не всегда носят справедливый с точки зрения соответствия правовым идеалам характер1. Вместе с тем, существование в качестве основной политической единицы государства-общины (греческий %ок\с„ римская civitas) не позволяло мыслителям древности четко разграничить понятия «государство» и «общество». Попытка наиболее последовательного разграничения была предпринята Платоном, который отметил, что появление государства обусловлено общественным разделением труда . и, следовательно, само оно являет собой определенную сословную структуру, возникшую на основе специализированных видов деятельности2. В идеальном, полисе, по Платону, собственно государство образовано первыми двумя сословиями (философами и стражами) представляющими собой отделенную от остального населения-(ремесленников и земледельцев) группу лиц, занятых только управлением и охраной установленного правопорядка. Однако эта идея не получила развития в греко-римской политической науке.
Оппонируя своему учителю, Аристотель постулирует, что «... общество, состоящее из нескольких селений, есть вполне завершенное госу-дарство (курсив наш - А.С.)» , в силу чего полис является «совокупностью-граждан»4, объединившихся ради счастливой жизни («... в противном случае, - аргументирует данный тезис философ, - следовало бы допустить также и государство, состоящее из рабов или изживотных, чего в действительности не бывает, т.к. ни те ни другие не составляют общества, стремящегося к благоденствию всех и строящего жизнь по своему предначертанию»1). Показательно, что, определяя государство как политически организованное общество (сообщество граждан, стремящихся к равенству и уничтожению всех различий ), Аристотель подчеркивает, что систему властеотношений, построенную по типу «господин (деспот) — раб (подданный)», существующую в современных ему ближневосточных обществах, государством в истинном значении этого слова признать нельзя .
Важнейшим итогом рассуждений Аристотеля стала предпринятая им классификация государств-полисов, основанная на трех критериях - количественном (число властвующих), качественном (цели правления) и имущественном, причем основными факторами, обусловливающими, формы-политического устройства, выступают не профессиональные (как у Платона), а имущественные различия, (в соответствии с третьим критерием все многообразие форм правления можно свести к двум: олигархия - власть богатых, и демократия - правление бедных)4. Таким, образом, государство в понимании философа ассоциируется с социально неоднородным обществом, «конституция» которого определяется преобладанием в управлении тех или иных обусловленных имущественной дифференциацией интересов. По точному замечанию З.А. Мукашева «... любое исторически существовавшее государство так или иначе, может быть, совсем с небольшими отклонениями, сохраняло структуру идеального государства Платона. Получается так, что Платон смог выделить объективные основы государства и размышлять о его идеальной форме. Аристотель же описывает формы правления и именно их подает как виды государства»5.
Аристотелевская трактовка государства как communitas perfecta (совершенного сообщества) была унаследована римскими и западноевропейскими средневековыми мыслителями. В частности, М. Туллий Цицерон определяет государство как «... достояние народа, а народ не любое соединение людей, собранных вместе каким бы то ни было образом, а соединение многих людей, связанных между собою согласием в вопросах права и общностью интересов»1; как политическую общность, созданную для достижения общего блага, обеспечения условий для достойной и разумной жизни, понимает государство Фома Аквинский.
Понятие и признаки исключительной самостоятельности государства
Решение вопроса о соотношении понятий «государство» и «общество», а также выявление трех возможных типов их взаимодействия (и, в том числе, доминирующего) позволяет актуализировать проблему достижения и поддержания, государством своей исключительной самостоятельности по отношению к обществу. Термин «исключительная (чрезвычайная, необычная, чрезмерная) самостоятельность государства» был введен в юридическую науку В.В. Лазаревым. По его мнению, «исключительная самостоятельность государства» предполагает, что государство, удовлетворяя, прежде всего, свои корпоративные интересы, служит тем самым интересам господствующего класса или общества в целом . Суть концепции В.В. Лазарева заключается в следующем: 1. Исключительная самостоятельность государства выводится из самостоятельности относительной, поскольку, если бы государство1 не обладало известной самостоятельностью, своей внутренней и внешней свободой, оно было бы лишним звеном в общественном механизме. Относительная самостоятельность государства есть непосредственная основа его деятельности, его активности, его воздействия на общественную жизнь. 2. Понятием «относительная самостоятельность» подчеркивается тот факт, что «абсолютной самостоятельности» ни в природе, ни в обществе быть не может по причине всеобщей взаимосвязи процессов и явлений; вместе с тем, степень самостоятельности представляет собой переменную величину, зависящую от условий, места и времени взаимодействия предметов. 3. Понятие «относительная самостоятельность государства» выражает, прежде всего, зависимость государства от внешних факторов и призвано оттенить особенности развития и функционирования государственных форм в отличие от форм экономических и социально-культурных. Это понятие, наконец, призвано отразить активность государства во всех сферах общественной жизни. 4. Относительная самостоятельность государства проявляется: а) по отношению к экономике (т.к. государство в целом чаще всего является выражением в концентрированной форме экономических потребностей класса, господствующего в производстве); б) по отношению к господствующему классу и классовой борьбе. 5. Существует два вида относительной самостоятельности государства: обычная относительная самостоятельность (государство, служа, прежде всего, интересам уполномочившего его класса или общества в целом, обеспечивает и свои интересы) и чрезмерная (исключительная). Чрезмерная относительная самостоятельность наблюдается там, где государство настолько поднимается над экономикой, что оказывается способным тормозить экономическое развитие- и разрушать производительные силы. Чем больше деятельность/ государства не соответствует экономическим потребностям развития общества, тем с меньшей эффективностью оно развивает экономику и тем меньше его обычная самостоятельность. 6. Росту самостоятельности государства способствуют политические противоречия групп и фракций внутри господствующего класса или между различными классами (историческим примером этого будут абсолютист- -ские режимы XVII и XVIII вв., играющие на противоречиях дворянства и буржуазии, Первая и Вторая империи во Франции, бисмарковская Германия, Россия в период между Февральской и Октябрьской революциями) . Таким образом, совершенно справедливо утверждая, что исключительная самостоятельность государства является лишь вариантом самостоятельности относительной, В.В. Лазарев, оставаясь в рамках марксистской методологии, детерминирует данный феномен социально- экономическим базисом. Очевидно, именно это определяет и условия складывания исключительной самостоятельности государства - политические противоречия, существующие между классами или в рамках одного (господствующего в экономической и политической сферах) класса. Вместе с тем, представляется, что характер эмансипации государст венных структур от общественных, имеющей своим результатом не только чрезвычайное усиление государственного аппарата, но и «политическое отчуждение» отдельных индивидов, социальных страт и общества в це лом1, зависит от целого ряда причин, непосредственно с экономикой не связанных. Здесь следует согласиться с И.М. Дьяконовым, который пола гает, что развитие личностных отношений в процессе общественного про изводства нужно рассматривать не только в рамках факторов, относящихся к социально-производственным отношениям, но и в рамках социального сознания и мотивации производственных (и иных общественных) отноше- ний и поступков, т.е. социальной психологии: переход от одного -типа хо зяйствования к другому и далее от одной системы социальных отношений к другой, даже когда эта перемена не носит характера смены принципа со- циальных отношений, а сводится к этническим, религиозно- идеологическим или же внутрисоциальным сдвигам, должна сопровож- даться сменой социальных отношений (ценностей) . Кроме того, историче ский материал наглядно демонстрирует, что государства, всецело довлею щие над обществом и индивидом, возникали в разные исторические пе риоды (от древности до современности). Одной из возможных (и наиболее ранних) предпосылок становления исключительной самостоятельности государства, по нашему мнению, яв- ляется особый, характерный для неевропейских обществ, иерархический путь политогенеза, приведший а) к монополизации доступа к управлению (деперсонализация и сакрализация власти вождя, оформление надобщинных властных структур и фактическое подчинение общины); б) к жесткому контролю над производством и потреблением («огосударствление» значительной части (или всего) земельного фонда и создание на этой базе государственного хозяйства)1. Именно последнее обстоятельство позволило Л.С. Васильеву определить специфику складывающихся отношений через понятие «власти-собственности» - особого феномена, сущность.которого состоит в том, что доступ к основным средствам производства, личности самого производителя и, соответственно, к доле получаемой прибыли, опосредуется принадлежностью индивида к государственной (чиновной) иерархии2. Появление феномена власти-собственности было важным моментом на пути институ-ционализации общества и государства в неевропейском мире.
Предпосылки, правовое и идеологическое обеспечение репрессивной политики в СССР
Истоки политики массовых репрессий, проводимой в СССР в 1930-1940-е гг. и способствовавшей обретению государством исключительной самостоятельности по отношению к обществу, следует отнести к предшествующему периоду, связанному с началом эксперимента по построению новой социалистической1 государственности. Отношение к государству как к. «организации насилия для подавления какого-либо класса»1 обусловило формирование в стране мобильного и действенного карательного механизма. Развивая положения марксизма о пролетарской- революции, В.И1 Ленин отмечал, что, «... беря в руки государственную власть, пролетариат "тем самым уничтожает государство как государство" ... На самом деле Энгельс говорит об "уничтожении" пролетарской революцией государства буржуазии, тогда как слова об отмирании относятся к остаткам пролетарской государственности после социалистической революции... Буржуазное государство не "отмирает", ... а "уничтожается" пролетариатом в революции. Отмирает после этой революции пролетарское государство или по-лугосударство» . Таким образом, ленинская трактовка теории Ф. Энгельса предполагала сохранение государственных структур в переходный от капитализма к коммунизму период, неразрывно связанный с понятием «диктатура пролетариата». А поскольку режим диктатуры «... означает не что иное, как ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсо- лютно правилами не стесненную, непосредственно на насилие опираю- щуюся власть»1, то пролетарская диктатура определяется В.И. Лениным как «... централизованная организация силы, организация насилия и для подавления сопротивления эксплуататоров и для руководства громадной массой населения... в деле "налаживания" социалистического хозяйства» . Обратим внимание на то, что насилие обосновывается не только как инструмент борьбьтс контрреволюционными классами, но и как ведущий способ построения социализма. Представления о государстве переходного периода» как орудии наси- лия разделяли и другие лидеры большевиков. В частности, Н.И. Бухарин рассматривал «диктатуру пролетариата» как «... форму власти, наиболее резко выражающую классово-репрессивный характер (курсив наш - А.С.) этой власти»3, причем «... пролетарское принуждение во всех его формах, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью, является, как па радоксально это не звучит, методом выработки коммунистического чело веческого материала капиталистической эпохи»4. Данный тезис был закре плен и в формирующемся советском правоведении: «Ликвидация капита- диетических элементов и классов вообще - отмечал Е.Б. Пашуканис - воз- можна лишь путем ожесточенной классовой борьбы. Отсюда вытекает, что задачей ближайшего периода должно явиться всемерное укрепление дик- татуры пролетариата»5. «Пролетарское принуждение», пропагандируемое большевистскими идеологами, по-новому определяло характер взаимоотношений государства и общества: «Учет и контроль - вот главное, что требуется для,"налаже-ния", для правильного функционирования первой фазы коммунистического общества. Все граждане превращаются в служащих по найму у государства, каковым являются вооруженные рабочие»1. Кроме того, была теоретически обоснована авангардная роль победившей партии большевиков в революционном по своей сути государственном механизме. Как подчеркивал В.И. Ленин, «... воспитывая рабочую партию, марксизм воспитывает авангард пролетариата, способный взять власть и вести весь народ к социализму...»2, «... Нужна строжайшая.централизация и дисциплина внутри политической партии пролетариата, ... чтобы организаторскую роль пролетариата ... проводить правильно, успешно, победоносно» . «Необходимость в политической партии пролетариата отпадает только вместе с полным уничтожением классов и пережитков классового общества... Партийность - это высшая степень активности, сознательности, преданности в деле строительства социализма, в. деле строительства нового бесклассового общества...»4. Первостепенное значение партии в деле построения нового общества привело к быстрому сращиванию ее аппарата с государственным. Так, уже к весне 1920 г. в сфере государственного управления работало около 200 тыс. членов РКП(б). Многие руководящие работники губкомов и укомов совмещали деятельность в партийном аппарате и советских учреждениях. Более того, в ряде губерний президиумы губкомов партии и губисполко-мов Советов целиком состояли из одних и тех же лиц, а губернские и уездные комитеты определяли состав исполкомов и издавали за них распоряжения. Положение РКП(б) как ведущего звена всей системы государственного управления признавалась и самими большевиками. Как отмечал в марте 1919 г. Г.В. Зиновьев, «... всем известно, ... что фактическим руко-водителем советской власти в России является ЦК партии» . В 1920-е гг. решение хозяйственных и административных вопросов партийным руководством разных уровней становится обыденным явлением. Так, например, в работе Пленума ЦК и Политбюро ЦК ВКП(б) с 25 апреля 1926 по 1 мая 1927 г. удельный вес решений составил: по хозяйственным вопросам 26,8 %, государственного строительства - 13,5 %, международных отношений - 17,2 %, а по собственно партийно-политическим вопросам - 7 %. Борьба за власть, развернувшаяся партийной элите в. 19201е гг., привела, с одной стороны, к ужесточению партийной дисциплины и сосредоточению основных управленческих функций в руках узкого круга партийных руководителей, входящих в Политбюро ЦК (этому также способствовало принятая в 1921 г. на X съезде РКП(б) "резолюция «О единстве партии», предписывающая «... распустить все, без изъятия, образовавшиеся на той или иной платформе группы и поручить всем организациям строжайше следить за недопущением каких-либо фракционных выступлений»4), с другой, - к подавлению инициативного ядра партии, начавшего свою деятельность в дореволюционные годы, и пополнению ее рядов новыми, преимущественно неквалифицированными, членами. Показательно, что к концу 20-х гг., несмотря на массовые кампании по привлечению рабочих в партию («ленинский призыв» 1924 г., «октябрьский набор» 1927 г.), только треть коммунистов составляли рабочие, а поколение большевиков-подпольщиков не превышало 1-2 %. Еще более удручающе обстояли дела с грамотностью «новопартийцев»: лишь 1 % членов ВКП(б) имел высшее образование, около 63 % закончили лишь начальную школу, 26 % значились самоучками.
Массовые репрессии на Северном Кавказе в 1930-е гг. в ходе построения социалистического государства и общества
В резолюции XIV съезда ВКП(б), прошедшего 18-31 декабря 1925 г., указывалось на необходимость «...всемерного обеспечения победы социалистических хозяйственных форм над частным капиталом, ... рост социалистической госпромышленности и вовлечение под ее руководством и при помощи кооперации все большей массы крестьянских хозяйств в русло со-циалистического строительства» . Новый курс социально-экономической политики Советской власти, направленный на индустриализацию страны и постепенный отход от принципов НЭПа, предполагал, с одной стороны, определение форсированных темпов развития промышленности, а с другой, значительное увеличение капиталовложений в тяжелую индустрию посредством перекачки значительной части материальных и трудовых ресурсов из деревни в город, из сельского хозяйства в промышленность. Однако мелкое крестьянское хозяйство, на котором базировался аграрный сектор советской экономики, ограничивало возможности такой перекачки. Это обстоятельство, а также задачи создания социально-однородного и политически монолитного общества, предопределили объективную необходимость столь же ускоренного обобществления.-крестьянского хозяйства. Вместе, с тем, форсированная коллективизация не могла быть осуществлена без использования1 насильственных методов решительно разрушающих мелкобуржуазные основы хозяйства и стереотипы крестьянства, превращая крестьянскую массу в подчиненных государству и работающих на него сельских пролетариев. Как отмечал создатель Пролеткульта А.А. Богданов, «... сама революция! дляфабочего- почти родная стихия, тогда как природе крестьянина с его привычкой к устойчивым: отношениям жизни, с его тяготением к-заветам прошлого она глубоко чуж-да... крестьянин все же собственник; и чем резче в ходе революции будут выдвигаться социалистические стремления пролетариата, тем сильнее будет становиться его внутреннее расхождение с крестьянством». Курс на осуществление перехода крестьянских хозяйств на рельсы крупного производства наметил XV съезд ВКП(б), состоявшийся в декабре 1927 г. Одновременно он выдвинул задачу «развивать дальше наступление на кулачество», принять «... ряд новых мер; ограничивающих развитие капитализма в деревне и ведущих крестьянское хозяйство по направлению к социализму»2. Уже весной 1928 г. Наркомзем и Колхозцентр РСФСР составили проект пятилетнего плана коллективизации крестьянских хозяйств, согласно которому к концу пятилетки (1933 г.), предусматривалось вовлечь в колхозы 1,1 млн. хозяйств (4 % от их общего количества в республике). Летом того же года Союз союзов сельскохозяйственной кооперации эту цифру увеличил до 3 млн. хозяйств (12 %). А в утвержденном весной 1929 г. пятилетнем плане намечалось коллективизировать уже 4-4,5 млн. хозяйств, т.е. 16-18 % их общего числа. Подобный оптимизм объяснялся первоначальными успехами перевода сельского хозяйства на «социалистические рельсы». Благодаря методам административного давления (на местах даже появился лозунг: «Кто не идет в колхоз, тот враг советской власти!») к лету 1929 г. в колхозах значился примерно 1 млн. крестьянских хозяйств, а к октябрю того же года -1,9 млн. Так, на Северном Кавказе к сплошной коллективизации приступили одновременно семь районов; а 19 июня 1929 г. Северо-Кавказский крайком ВКП(б) одобрил предложение Северо-Осетинского облисполкома о вовлечении в колхозы к 1931-1932 гг. всех крестьянских хозяйств (к 10 октября.в.колхозах области числилось уже более трети хозяйств). Только-за июнь - сентябрь 1929 г. число колхозниковв северо-кавказском регионе увеличилось в 2-3 раза2. Форсированный характер колхозное строительство в целом по стране приобретает в последние два месяца 1929 и в первые месяцы 1930 г. Динамику и темпы коллективизации в районах Северного Кавказа можно проследить по данным следующей Следует обратить внимание на то, что весной 1930 г. происходит серьезный спад колхозного движения и увеличивается число выхода крестьян из колхозов в связи с активизацией сопротивления крестьянства политике «сплошной коллективизации». 7 ноября 1929 г. в «Правде» выходит статья И.В. Сталина «Год великого перелома». Выдавая желаемое за действительное, в ней утверждалось, что партии «... удалось повернуть основные массы крестьянства... к новому, социалистическому пути развития»; удалось организовать «... коренной перелом в недрах самого крестьянства и повести за собой широкие массы бедноты и середняков». 8 конце декабря 1929 г. в выступлении на конференции аграрников-марксистов И.В. Сталин заявил, что в политике партии и государства совершился «один-из решающих поворотов»: «... от политики ограничения-эксплуататорских тенденций кулачества к политике ликвидации кулачества как класса». Смысл новой политики вождь видел в том, чтобы «... сломить кулачество», «... ударить по кулачеству..., так, чтобы оно не могло больше подняться на ноги...» (показательно, что под термин,«кулак» можно было подвести самые различные социальные слои деревни, поскольку к кулацким относили хозяйства с доходом в год народного едока свыше 300 руб.; занятые торговлей, сдачей внаем машин, помещений; применяющие наемный труд; имеющие в собственности мельницы, маслобойни, крупорушки, плодовой или овощной сушилки и т.п., - любой из этих признаков делал крестьянина кулаком)2. Результатом данных программных установок стали: 1. Принятие 5 января 1930 г. постановления ЦК ВКП(б) «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству», устанавливающее жесткие сроки завершения коллективизации («... коллективизация таких важнейших зерновых районов, как Нижняя Волга, Средняя Волга и Северный Кавказ (курсив наш - А.С.), может быть в основном закончена осенью 1930 г. или, во всяком случае, весной 1931 г.» ). 2. Утверждение Политбюро ЦК ВКП(б) (30 января 1930 г.) под готовленного специальной комиссией под председательством В.М. Моло това секретного постановления «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации», в соответствии с кото рым: " .. а) в районах сплошной коллективизации отменялось действие закона об аренде и применении наемного труда и предписывалось конфи сковывать у кулаков этих районов средства производства, скот, хо зяйственные и жилые постройки, предприятия по переработке про дукции, продовольственные, фуражные и семенные запасы; б) все кулачество делилось на три категории - а) «контрреволюцион ный актив», подлежащий заключению в концлагеря (в отношении организаторов терактов, контрреволюционных выступлений и пов станческих организаций рекомендовалось не останавливаться пе ред применением высшей меры репрессии - расстрела); б) «отдель ные элементы кулацкого актива, особенно из наиболее богатых ку лаков и полупомещиков» подлежащие высылке в отдаленные мест ности страны и в пределах данного края - в отдаленные районы; в) «кулаки», которые подлежали расселению на новых, отводимых им за пределами колхозных хозяйств, участках.
Похожие диссертации на Массовые репрессии 30-40-х гг. XX в. на Северном Кавказе как способ утверждения и поддержания исключительной самостоятельности государства
