Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Основные этапы развития представлений о юридической ответственности коллективных субъектов права 17
1.1. Становление правосубъектности и института ответственности коллективных образований в римском праве 17
1.2. Дискуссия о пределах деликтоспособности корпораций в Средние века 38
1.3. Учение о деликтоспособности и юридической ответственности коллективных субъектов в рамках основных направлений юриспруденции Нового времени 52
Глава 2. Юридическая ответственность коллективных субъектов права в современной российской науке и законодательстве 83
2.1. Понятие и система коллективных субъектов права 83
2.2. Пределы и условия деликтоспособности коллективных субъектов в современном российском праве 97
2.3. Проблемы юридической ответственности социальных общностей 118
Глава 3. Проблемы определения вины коллективных субъектов в совершении правонарушения 136
3.1. Вина как общее условие юридической ответственности за правонарушение 136
3.2. Особенности определения вины коллективных субъектов права в совершении правонарушения 158
3.3. Особенности реализации виновного поведения в деятельности коллективного субъекта 191
Заключение 211
Список использованных источников 221
- Становление правосубъектности и института ответственности коллективных образований в римском праве
- Дискуссия о пределах деликтоспособности корпораций в Средние века
- Понятие и система коллективных субъектов права
- Вина как общее условие юридической ответственности за правонарушение
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Категория субъекта права является, вне всякого сомнения, одной из ключевых в юриспруденции. Каждой исторической эпохе свойственно свое понимание субъекта права; при этом в развитии взглядов на природу субъекта - от примитивных и ограниченных до современных - ярко отображается история права вообще.
С позиции современного правопонимания, на которое, несомненно, оказывает влияние доктрина естественного права эпохи буржуазных революций, естественным субъектом права является человек. Как писал известный российский правовед Д.И. Мейер, «право определяет меру свободной деятельности, и с первого взгляда, естественно, может казаться, что человек есть единственное лицо как единственное существо на земле, имеющее свободную деятельность» .
Вместе с тем, право не может ограничиться одним лишь индивидом в качестве субъекта. Социальная действительность диктует необходимость объединения индивидов в те или иные общности, которые преследуют достижение совместных целей, несводимых к целям конкретного лица. Как верно было замечено исследователем, «кроме потребностей, которые могут быть удовлетворены одинокими усилиями отдельных людей, существует много потребностей, личных и общественных, которые могут быть удовлетворены только путем кооперации, соединенными усилиями нескольких или многих людей»2. Во-первых, вступая в правовые отношения, люди, зачастую, преследуют цели, выходящие за пределы личных, эгоистических потребностей одного индивида. Во-вторых, даже собственные, личные интересы и потребности человек часто неспособен удовлетворить в одиночку, в силу ограниченности его физических и материальных возможностей. Наконец, как отмечал еще Аристотель, человек стремиться к общению с себе подобными, в силу чего реализации определенных общих целей совместными усилиями соответствует природе человека как социального существа.
1 Мейер Д.И. Русское гражданское право. М., 2003. С. 99.
2 Трубецкой Е.Н. Энциклопедия права. СПб., 1999. С. 175.
4 В силу указанных обстоятельств право с древнейших времен признает в
качестве субъектов, носителей прав и обязанностей, не только отдельных
индивидов, но и разного рода объединения: общину, род, народ, государство и
т.п. На первых этапах развития правового способа регулирования
правоспособность коллективов в некоторых отношениях даже предшествовала
правоспособности индивидуальной. Как отмечают специалисты, первобытное
право, право традиционных обществ более признавало в качестве субъекта
имущественных прав род и общину, чем отдельного индивида . Известный
исследователь древнейших обществ М.М. Ковалевский писал: «В известный
период жизни все народы были организованы в общественные группы»,
причем в основе такой организации были представления о солидарности,
которые проявлялись, в частности, в общности владения имуществом, праве
совместного наследования, круговой поруке и т.п4. Род, семья, сельская и
семейная общины как первоначальные субъекты имущественных прав у
первобытных народов отмечены в работах классиков марксизма5. Признание
общины субъектом правовых отношений сохраняется в праве государств
Древнего Востока, раннем античном праве. Разного рода частные и публичные
коллективные образования с разной степенью оформленности и
организованности зафиксированы в римском праве. Подлинным расцветом
коллективности в праве представляется история Средневековья с
многочисленными и разнообразными цехами, гильдиями, товариществами и
корпорациями. Сохраняют свое значение коллективные субъекты и в эпоху
господства индивидуалистического духа буржуазного права, более того,
именно коллективные образования - корпорации - играют решающую роль в
современном производстве.
Вместе с тем, в современной литературе зачастую представлен весьма
упрощенный взгляд на коллективных субъектов в праве. Нередко при
исследовании субъектов права отмечают две разновидности: физические и
юридические лица. В лучшем случае к первым двум добавляют государство и
3 См. например: Пост А. Зачатки государственных и правовых воззрений. М., 1901. С. 239.
4 Ковалевский М. Первобытное право. М., 1886. С. 85, 86.
5 Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. М., 1982. С. 60-61, 66.
5 иные публичные образования; в худшем - последние рассматриваются как
особая разновидность юридического лица6. Аналогичный подход господствует
в литературе по отраслевым юридическим дисциплинам. При этом
игнорируется тот факт, что само понятие «юридическое лицо» появилось в
литературе и законодательстве сравнительно недавно. Сам термин возник в
немецкой литературе начала XIX в., на уровне кодификации был закреплен
впервые в Германском гражданском уложении 1896 г., а в отечественном
праве - в Гражданском кодексе РСФСР 1922 г. Тем не менее, начиная с
середины XIX в. в науке тема коллективных субъектов права была заслонена в
общем-то гораздо более узкой цивилистической проблемой юридического
лица, породившей во второй половине XIX - начале XX вв., по выражению
Л.И. Петражицкого, «громадную литературу» . Та же тенденция вполне сохранялась в советской науке. При этом особенности коллективных субъектов права за рамками юридического лица практически не исследовались. Следует поэтому согласиться с высказанным в литературе мнением: «..Убежденность юриста наших дней в том, что субъект права бывает либо физическим, либо юридическим лицом, предопределяет «автоматическое» решение тех вопросов, которые на самом деле требуют
серьезного осмысления» . Таким образом, в теории права тема коллективных субъектов вообще остается относительно мало исследованной и вполне заслуживает пристального внимания.
Известно, что правоспособность и дееспособность коллективных субъектов права имеет определенные особенности. В частности, природа коллективного субъекта диктует особый порядок образования и обнаружения воли при совершении юридических действий, что нельзя не учитывать при правовом регулировании отношений с участием таких субъектов. В настоящей работе подвергается исследованию один из аспектов дееспособности коллективных субъектов, а именно: их деликтоспособность, то есть
6 См. например: Абдуллаев М.И., Комаров С.А. Проблемы теории государства и права. СПб., 2003. С. 379;
Проблемы теории государства и права. Под ред. Нерсесянца B.C. М., 1999. С. 373.
7 Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. СПб., 2000. С. 313.
8 Любимов Ю.С. Квазисубъектное образование в гражданском праве// Правоведение, 2000. №6. С. 98.
способность быть субъектом правонарушения и нести юридическую ответственность. При этом неизбежно приходится касаться ряда общетеоретических вопросов, непосредственно связанных с проблемами деликтоспособности коллективных субъектов права, таких как понятие и основание юридической ответственности вообще, значение вины в качестве основания или условия ответственности, природы и сущности вины. О.С. Иоффе в свое время применительно к более частной ситуации совершенно верно заменил: «Можно без всякого преувеличения сказать, что ни одна другая специальная проблема советского гражданского права не способна в такой мере служить критерием правильности той или иной теории юридического лица, как проблема гражданско-правовой ответственности»9. На самом деле, именно в сфере ответственности, как нигде более в праве, происходит проверка на практике разнообразных теоретических конструкций. В процессе применения мер юридической ответственности неизбежен конфликт, столкновение интересов различных субъектов, этим в полной мере объясняется необходимость максимальной точности и определенности в решении самых незначительных, на первый взгляд, вопросов.
Особую актуальность тема приобретает в связи с наметившейся тенденцией расширения сферы деликтоспособности организаций. Так, советское законодательство признавало лишь один вид ответственности организаций - юридических лиц, а именно - гражданско-правовую ответственность. В ходе реформ 90-х гг. XX в. в законодательстве Российской Федерации появились нормы об административной ответственности юридических лиц, получившие в последующем закрепление в кодифицированном акте — Кодексе об административных правонарушениях РФ 2001 г. В результате чего произошло радикальное расширение сферы деликтоспособности коллективных субъектов: если ранее возможной полагалась исключительно правовосстановительная ответственность, то ныне коллективные организации включены в число субъектов карательной (административной) ответственности, которая имеет принципиально иную
9 Иоффе О.С. Ответственность по советскому гражданскому праву. Л., 1955. С. 63.
7 природу. Более того, с момента начала разработки проектов уголовного
кодекса в 90-х гг. и до настоящего времени широко обсуждается идея
закрепления уголовной ответственности организаций, введение которой со
ссылками на большой зарубежный опыт обосновывается в целом ряде
монографий и диссертационных исследований. Наконец, сторонники
выделения других отраслевых видов юридической ответственности -
международной, процессуальной, конституционной, налоговой, бюджетной и
т.п., как правило, отмечают в числе субъектов такой ответственности
организации и объединения, участвующие в соответствующих отношениях.
Имеются попытки установления' в законодательстве мер ответственности
(ликвидация, запрет на осуществление деятельности) для объединений,
которые не являются организациями в строгом смысле слова (т.е. не имеют
государственной регистрации и статуса юридического лица). Представляется,
что указанная тенденция не получила пока в литературе должного
теоретического осмысления; в частности, нет ответа на вопрос: какие
объективные обстоятельства следует учитывать при расширении
деликтоспособности организаций и до каких пределов возможно такое
расширение? Кроме того, многие вопросы, возникающие у специалистов
отраслевых наук при анализе проблем юридической ответственности
коллективных субъектов, имеют межотраслевое значение: о природе вины
коллективных субъектов права, о соотношении вины организации и ее членов
и работников, о видах наказаний, применимых к коллективным субъектам и
т.п. С учетом изложенных обстоятельств, представляется, что в данный
момент тема юридической ответственности коллективных субъектов
нуждается в комплексном общетеоретическом исследовании, в ходе которого
могут быть определены общие подходы к решению сходных проблем в
различных отраслях права.
Степень разработанности проблемы и теоретическая основа
исследования. В науке отдельные вопросы ответственности коллективных
субъектов до настоящего времени рассматривались преимущественно в рамках
отраслевых исследований и почти исключительно применительно к
8 организациям со статусом юридического лица. Так, в советской (в основном,
цивилистической) литературе широко обсуждалась тема гражданско-правовой
ответственности юридических лиц, о чем свидетельствуют работы М.М.
Агаркова, Б.С. Антимонова, С.Н. Братуся, О.С. Иоффе, Л.И. Картужанского,
О.А. Красавчикова, Н.С. Малеина, Г.К. Матвеева, Ф.Л. Рабиновича, В.А.
Рахмиловича, Б.И. Пугинского, И.Ф. Скороходова, В.Т. Смирнова, В.А.
Тархова, Е.А. Флейшиц, Б.Б. Черепахина, Х.И. Шварца, Л.М. Шора и др. В
процессе реформы административного права, в ходе которой субъектами
административной ответственности были признаны организации, имеющие
статус юридических лиц, данный вопрос обсуждался представителями науки
административного и конституционного права: И.С. Викторовым, Л.
Ивановым, Ю.М. Козловым, Ю.Ю. Колесниченко, Е.В. Овчаровой, М.П.
Петровым, А.П. Солдатовым, В.Д. Сорокиным, Д.Н. Черкаевым. В последние
годы ряд авторов активно работает над проблемами уголовной
ответственности юридических лиц: Е.Ю. Антонова, Г.И. Богуш, Б.В.
Волженкин, П.П. Иванцов, С.Г. Келина, А.П. Козлов, А.Г. Корчагин, Ю.П.
Кравец, Н.Е. Крылова, А.В. Наумов, А.С. Никифоров, С.Ф. Милюков, Р.И.
Михеев, В.Г. Павлов, Н.В. Ситковский, А.С. Шевченко. Кроме того, отдельные
вопросы деликтоспособности коллективных субъектов затрагивались в
цивилистических и общетеоретических исследованиях субъектов права и
юридической ответственности, в том числе, в работах дореволюционных
авторов: Н.Н. Алексеева, К.Н. Анненкова, Ю.С. Гамбарова, Л.Л. Гервагена,
Н.Л. Дювернуа, А.А. Евецкого, В.Б. Ельяшевича, Д.И. Мейера, Н.С. Суворова,
Е.Н. Трубецкого, Г.Ф. Шершеневича; советских: В.Я. Бойцова, С.Н. Братуся,
А.В. Бенедиктова, Д.М. Генкина, В.П. Грибанова, М.И. Кулагина, Ю.К.
Толстого; а также современных: СИ. Архипова, Е.В. Богданова, А.С.
Бондарева, Н.В. Витрука, В.Г. Голубцова, И.П. Грешникова, Н.В. Козловой,
В.И. Леушина, Н.И. Матузова, СБ. Полякова, В.П. Реутова, В.М. Сырых, Е.А.
Суханова и др. Вместе с тем, до сегодняшнего дня в науке не было
опубликовано ни одной работы, специально посвященной комплексному
9 изучению общетеоретических проблем юридической ответственности
коллективных субъектов права.
Объектом исследования являются коллективные субъекты права на разных этапах его развития и представления о таких субъектах в юридической науке. Предметом исследования избраны деликтоспособность коллективных субъектов права и общетеоретические вопросы, возникающие при применении мер ретроспективной юридической ответственности к таким субъектам. Тема коллективных субъектов юридической ответственности порождает множество разнообразных, порой весьма специфичных вопросов, полностью осветить которые должным образом в рамках одного исследования не представляется возможным. За рамками диссертационного исследования, в частности, остаются особенности юридической ответственности государства и иных публичных образований. В некоторых случаях при разработке вопросов юридической ответственности государства и его органов возникают те же общетеоретические проблемы (к примеру, проблема определения вины органов государства как коллективных субъектов), но в целом данная тема требует особого внимания и рассмотрения под особым углом зрения, с учетом исключительного положения государства как субъекта политической власти.
Целью работы является комплексное историко-теоретическое исследование ретроспективной юридической ответственности коллективных субъектов права. Для достижения поставленной цели ставятся следующие научные задачи:
1) рассмотреть основные исторические этапы и закономерности развития
представлений о юридической ответственности коллективных субъектах
права;
определить понятие «коллективный субъект права» и установить систему коллективных субъектов права;
выявить соотношение понятий «коллективный субъект права» и «юридическое лицо»;
4) определить общие условия и пределы деликтоспособности
коллективных субъектов права;
5) рассмотреть проблемы юридической ответственности социальных
общностей;
6) проанализировать особенности виновного поведения и определения
вины коллективного субъекта права при совершении правонарушения.
Методологическая и эмпирическая основа исследования. Философскую базу диссертационного исследования составляют основные положения современной гуманистической философии о взаимосвязях личности, общества и государства в сфере правового регулирования, правовом государстве. Основным методом исследования является диалектический: проблемы ответственности коллективных субъектов права рассматриваются в их историческом развитии и во взаимосвязи с другими элементами социальной системы; процесс развития рассматривается как результат борьбы противоположных подходов. Последовательно применяется также сравнительно-правовой метод, позволяющий сопоставить правовое положение коллективных субъектов на разных этапах развития права, а также подходы, применяемые к решению сходных проблем в разных правовых системах современности. В работе широко использовались также формально-юридический, исторический, логический и другие частно-научные методы исследования. Эмпирическую основу исследования составляют памятники права на различных этапах его развития, законодательство РФ, определяющее правовое положение коллективных субъектов права, судебная практика Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ, Высшего Арбитражного Суда РФ, других федеральных судов.
Научная новизна исследования. В работе впервые предпринимается комплексное историческое и теоретическое исследование проблем юридической ответственности коллективных субъектов права. Отстаивается идея последовательного разграничения коллективных субъектов права на организации и общности, не имеющие организационной структуры. Обосновывается решающее значение такого разграничения для определения самостоятельной деликтоспособности объединений. Предлагается и обосновывается также единый, межотраслевой подход к пониманию вины
организации как общего основания ретроспективной юридической ответственности; сформулировано общее определение вины организации.
Помимо положений, характеризующих научную новизну исследования, его теоретическая значимость и вклад диссертанта в развитие науки теории и истории государства и права, в частности, выражается в следующем: проведён исторический анализ и выделены основные этапы развития представлений о юридической ответственности коллективных субъектов права; выделены два основных подхода к определению пределов деликтоспособности коллективных субъектов права в истории; проведена систематизация взглядов на природу коллективных субъектов в Новое время с точки зрения принадлежности к господствующим направлениям в юриспруденции; установлены общие закономерности развития представлений о деликтоспособности коллективных субъектов; обоснована необходимость межотраслевого подхода к проблемам юридической ответственности коллективных субъектов права; доказывается целесообразность и возможность применения мер юридической ответственности к таким субъектам как государственные и муниципальные органы, не являющиеся юридическими лицами; доказывается невозможность применения мер юридической ответственности к социальным общностям; предлагается общее решение проблемы соотношения понятий «коллективный субъект права» и «юридическое лицо»; обосновывается ряд предложений по совершенствованию действующего законодательства. Также сформулирован ряд других теоретических выводов и практических рекомендаций, направленных на дальнейшее совершенствование рассматриваемых норм и институтов.
На защиту выносятся следующие основные положения диссертационного исследования:
1) В истории развития права выделяется два конкурирующих подхода к определению сферы деликтоспособности коллективных субъектов. Первый основан на узком понимании дееспособности союзных образований, разработанном первоначально римскими юристами: согласно ему
12 ответственность коллектива ограничена исключительно имущественными
рамками с правовосстановительной целью. Сторонники второго подхода
рассматривают коллектив как реальный и вполне дееспособный субъект права;
соответственно, сфера деликтоспособности коллективных объединений при
таком подходе включает в себя возможность применения к ним мер не только
правовосстановительной, но и карательной (в частности, уголовной)
ответственности.
2) Историческое развитие представлений о юридической
ответственности коллективных субъектов необходимо рассматривать как
результат борьбы противоположностей, представленных в виде двух
названных выше конкурирующих подходов. В ходе такого развития
выделяется три главных этапа, каждый из которых характеризуется
утвердившейся в данный исторический момент научной парадигмой. Первый
этап представляет собой римская юриспруденция, которая деликтоспособность
организованного коллектива распространяла исключительно на
имущественные отношения с правовосстановительной целью. Второй этап,
утверждается в позднее Средневековье, когда корпорации признаются
ответственными не только по договорам и гражданским деликтам, но и за
преступления; основой чего стала примитивная конструкция объективного
вменения. Третий этап начинается с начала Нового времени и продолжается до
сегодняшнего дня; подход к проблеме юридической ответственности
организаций на этом этапе представляет собой диалектический синтез двух
предшествующих, происходящий по мере развития научных школ и
представлений о юридической ответственности вообще.
3) В определении общего понятия коллективных субъектов права
следует различать две разновидности: социальные общности и организации.
Критерием разграничения указанных двух категорий коллективных субъектов
является степень внутреннего единства коллектива. Организациям присуща
четкая внутренняя структура, позволяющая совершать юридические акты, и
быть субъектом конкретных правоотношений. Общности такой структуры не
имеют. Универсальной формой внешнего выражения свойств организованного
13 коллективного субъекта частного права является наличие у него статуса
юридического лица. Вместе с тем, статус юридического лица является лишь
одним из способов выражения организованности коллективного субъекта
права, поэтому юридическое лицо не следует рассматривать как субъект права
само по себе; понятие «юридическое лицо» не является тождественным
понятиям «организация» или «коллективный субъект права».
4) На современном этапе развития права способность быть субъектами
юридической ответственности присуща лишь организованным коллективным
образованиям. Только наличие организационной структуры позволяет
коллективам обнаруживать и проявлять во вне собственную волю при
совершении противоправных действий (бездействий), за которые они могут
быть привлечены к ответственности; наличие той же структуры позволяет
организациям быть участниками правоотношений, возникающих в процессе
применения мер ретроспективной юридической ответственности, в частности,
быть стороной в судебном разбирательстве, с которым неразрывно связана
процедура юридической ответственности. В связи с этим положения,
закрепляющие применение мер ответственности к социальным общностям, в
частности, в виде запрещения деятельности, следует исключить из
действующего законодательства, внеся соответствующие изменения в
Федеральные законы РФ «Об общественных объединениях», «О свободе
совести и религиозных объединениях», «О противодействии терроризму», «О
противодействии экстремистской деятельности».
5) Условием для признания коллектива субъектом юридической
ответственности является наличие четкой организационной структуры,
позволяющей коллективу осуществлять волеизъявление и совершать
юридические действия, что не обязательно связано со статусом юридического
лица. В связи с этим целесообразно признать субъектами как гражданской, так
и административной ответственности государственные и муниципальные
органы, для чего необходимо системно урегулировать правовой статус
государственных и муниципальных органов без образования юридического
лица.
14 6) Ответственность коллективных субъектов должна строиться на тех
же основаниях, что и ответственность граждан. В случае, если закон прямо не
предусматривает возложение мер ответственности без вины причинителя
вреда (в гражданском праве), необходимым условием ответственности
организация является собственная вина организации. В связи с чем следует
отвергнуть высказанную рядом авторов идею внедрения в право безвиновной
ответственности для организаций.
7) С учетом особенностей правового статуса коллективных субъектов,
вину организации при совершении правонарушения можно определить как
непринятие необходимых и возможных по обстоятельствам дела и
требованиям закона разумных мер для предотвращения нарушения
юридических обязанностей или причинения вреда. От противоправности как
характеристики объективной стороны правонарушения вина при таком
подходе отличается указанием на возможность надлежащего исполнения
обязанностей. Именно наличие или отсутствие такой возможности является
главным предметом, устанавливаемым судами и арбитражными судами при
определении вины организаций, как по гражданским, так и по
административным спорам. При таком подходе организация должна быть
признана невиновной, если ею были приняты все разумные меры для
предотвращения нарушения, которые можно было ожидать от
добросовестного лица по обстоятельствам дела. Достоинством предложенного
понимания вины организации является возможность использования его в
различных отраслях права, как в сфере правовосстановительной, так и в
области карательной ответственности (в частности, в гражданском, налоговом
и административном праве).
8) Предлагаемая рядом авторов конструкция, согласно которой
юридические лица несут ответственность за действия своих представителей и
работников как за «чужую вину», не может быть принята, так как
противоречит сущности вины и вносит неопределенность в отношения
юридической ответственности. Последовательное проведение предложенного
выше понимания вины организации позволяет решить проблему
15 субъективного основания ответственности для коллективных субъектов.
Деятельность организации складывается из действий многих людей,
находящихся друг с другом в определенных взаимоотношениях; нарушение
обязательств может быть результатом непосредственных действий органов,
представителей или работников организации, либо совместных действий
физических лиц из нескольких групп. Но при этом во всех случаях
субъективным основанием ответственности является собственная вина
организации, которая заключается в том, что органы или другие лица,
определяющие деятельность коллектива, формирующие его волю, не
обеспечивают надлежащее исполнение юридических обязанностей, когда это
было возможно по обстоятельствам дела.
Практическая значимость исследования состоит в том, что, во-первых, результаты данного исследования могут быть использованы в дальнейших научных разработках как в рамках теории права, так и в отраслевых науках; и, во-вторых, ряд высказанных предложений может быть использован в правотворческой и в правоприменительной деятельности.
Апробация работы. По теме диссертации опубликовано несколько статей. Основные научные положения неоднократно излагались на научно-практических конференциях, проводимых на базе Пермского государственного университета. Многие теоретические положения и выводы, содержащиеся в диссертации, используются в преподавании курсов «Теория государства и права», «История политических и правовых учений», «Сравнительное правоведение», «Сравнительный анализ институтов гражданского и торгового права европейских стран».
Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трёх глав, подразделённых на девять параграфов, заключения и списка использованных источников. Предметом первой главы являются основные исторические этапы развития представлений о коллективных субъектах юридической ответственности. Во второй главе исследуются современные подходы к пониманию правового статуса коллективных субъектов права, дается их систематизация, определяются пределы и условия
их юридической ответственности по действующему российскому праву. Третья глава посвящена исследованию проблем определения вины организаций в совершении правонарушения.
Становление правосубъектности и института ответственности коллективных образований в римском праве
1. При изучении истории развития современных форм коллективных субъектов в праве принято обращаться, прежде всего, к юриспруденции Древнего Рима. Такой подход может считаться обоснованным лишь отчасти. Использование его связано с распространенным отождествлением или смешением понятий «коллективный субъект права» и «юридическое лицо». Фактически же правосубъектность разного рода коллективных образований признавалась правом задолго до появления классической римской юриспруденции. Исследователи права древних обществ отмечают, что коллективная правоспособность таких объединений как род, община, семья на. первых этапах развития правового способа регулирования предшествовала правоспособности индивидуальной10. Признание общины субъектом правовых отношений сохраняется и в праве государств Древнего Востока. Так, законы Хаммурапи признают за общиной как юридические права (право на возмещение ущерба, причиненного плотине отдельным землевладельцем), так и юридические обязанности (выполнение государственных повинностей, уплата налогов). Говорится об общине и как о субъекте ответственности, например, за грабеж, совершенный на ее территории . Другое дело, что неразвитый гражданский оборот в тот период не требовал установления для таких субъектов четких юридических свойств дееспособности, позволяющих коллективу выступать во внешних отношениях как единое целое.
В римском же праве, напротив, происходит индивидуализация субъекта правовых отношений. Становление частной собственности как основы производственных отношений приводит к появлению в праве в качестве основного субъекта индивида, обладающего необходимым социальным статусом (свобода, гражданство, принадлежность к семье). Вместе с тем, развитие и совершенствование прежде всего гражданского оборота способствовало выработке в римском праве новых, более развитых и современных подходов к определению природы и места коллективных субъектов права. Именно в римском праве мы впервые встречаем последовательное разграничение двух возможных видов объединений, создаваемых людьми для достижения общих или общественных целей. Первая разновидность - социальные общности, являющиеся объединениями, не имеющими, как правило, какой бы то ни было организационной структуры и целостности. В таких коллективах невозможно последовательно отделить союзную правоспособность от правоспособности членов. Именно такие коллективы были знакомы древним правопорядкам и в римском праве встречаются с древнейших времен. К этому разряду следует отнести такие объединения как семья (длительно время римское право рассматривало. земельный участок, к примеру, как объект не личной, а именно семейной собственности), курии, трибы, роды . С течением времени они утрачивают свое значение, уступая место новым общностям: религиозным и профессиональным коллегиям, товариществам взаимопомощи и др. Все эти объединения имели определенный правовой статус, в первую очередь, в сфере публичного права, что касается общего имущества, то оно рассматривалось правом либо по началам товарищества, societas, т.е. как имущество, принадлежащее каждому из его участников в определенной доле, либо более примитивно, как имущество, принадлежащее одному из участников, казначею, ведущему дела объединения и ответственному перед его членами . Общим для всех этих объединений в интересующей нас сфере является то, что в силу недостаточного обособления от составляющих их членов они" никогда не рассматривались римскими юристами как субъекты юридической ответственности. Во вне такие образования выступают через своих членов, на членов же возлагается ответственность за допущенные объединением нарушения14. Полагаем, что до определенного момента к этой же категории могут быть отнесены также само римское государство и муниципальные образования - колонии и городские общины.
Принципиально новым изобретением развитой римской юриспруденции является вторая разновидность - это организованные коллективные субъекты, которые могут быть объединены наиболее общим латинским термином universitas (буквально: целостность, совокупность). Исторические такие субъекты возникли не на пустом месте, а в результате развития отдельных элементов правоспособности некоторых социальных общностей. В universitas союзная идея превалирует над личным фактором, их отличает наличие внутренней структуры, позволяющей совершать юридические акты, обособленного имущества, а также возможность юрисдикционной защиты прав (как самого коллективного образования, так и других лиц, вступающих с ним в юридические отношения). Основные черты такого организованного коллективного субъекта, и, прежде всего, самостоятельная имущественная ответственность, впервые получили закрепление именно в римском праве; на их основе позднее была разработана концепция юридического лица как универсального организованного субъекта правовых отношений. Значение римской universitas для современного института юридического лица практически общепризнано. Очевидно, что именно благодаря этому факту в литературе объединения-universitas привлекают исключительный интерес исследователей, заслоняя собой объединения-общности. В результате, нередко можно встретить утверждение, согласно которому римское право признавало лишь две категории субъектов - индивиды (физические лица) и юридические лица15. При том, что всеми признается, что свойства юридического лица приобретают лишь некоторые объединения и лишь на определенном этапе развития римского права. Полагаем, что такой подход нельзя признать обоснованным, поскольку в таком случае игнорируется существование многочисленных и разнообразных коллективных субъектов права, во-первых, до возникновения universitas, а во-вторых, параллельно с universitas.
Далее мы рассмотрим наиболее значимые этапы становления основных категорий организованных субъектов, поскольку именно в рамках этого процесса происходит становление самостоятельной юридической ответственности коллективных субъектов в римском праве.
2. С древнейших времен римское право, равно как и право других государств древнего мира, в той или иной форме признавало существование различных человеческих объединений. Объединения эти были весьма разнообразны, но до определенного момента всех их можно рассматривать лишь как социальные общности, т.е. коллективные образования, не имеющие качеств организованного субъекта права. В конце республиканского - начале императорского периодов некоторые из таких объединений приобретают новые качества, совокупность которых в итоге позволяет союзам участвовать в имущественном обороте от своего имени и нести самостоятельную ответственность. В науке данный процесс детально исследован в ряде работ как становление института юридического лица16. Полагаем все же, что появление юридических лиц в качестве субъектов частного права есть лишь одно из проявлений этого процесса, поскольку, как будет показано далее, свойства организованного субъекта могут быть выражены не только в форме юридического лица.
Дискуссия о пределах деликтоспособности корпораций в Средние века
В литературе XIX - первой половины XX вв. Средневековье традиционно воспринималось как «темный» период застоя и упадка, вряд ли заслуживающий внимательного изучения на фоне окружающих его куда более ярких античности и Возрождения. Средневековая философия, при таком подходе, не представляет собой ничего ценного, поскольку принятый в то время способ мышления безнадежно устарел, а философские системы прекратили свое существование вместе с эпохой, к которой они принадлежали. Сходные оценки присутствовали, да и сегодня нередки как в западной, так и в отечественной историографии55. Лишь в последние десятилетия среди историков и правоведов все более распространяется убеждение в том, что почти тысячелетняя эпоха Средневековья имеет гораздо более значительное влияние на развитие западной культуры, в том числе и западной традиции права, чем это было принято считать ранее, и достойна поэтому самого пристального внимания. Именно здесь можно найти истоки многих кажущихся на первый взгляд вполне современными идей, а заодно и многих современных мифов и заблуждений. С одной стороны, действительно, схоластика способствовала торжеству мистики в сознании людей, догматизм мышления вытеснил многие лучшие достижения античности. Однако, именно в средние века в рамках христианской теологии закладываются основы концепций, ключевых для формирования правосознания Нового времени, таких как идея всеобщего равенства, свободы воли или автономии от государства духовной сферы человеческой жизни. Будучи первоначально наполнены религиозным содержанием, затем, в эпоху Реформации и буржуазных революций, эти концепции приобретают значение основополагающих правовых принципов.
Помимо таких общетеоретических принципов в период позднего Средневековья приобретают современный смысл и некоторые более конкретные понятия, имеющие значение для современного гражданского права (представительство, договор, юрисдикция), производится их систематизация. В основе этого процесса, как весьма убедительно продемонстрировал Г.Дж. Берман , лежал синтез римской правовой терминологии и греческой диалектики Платона и Аристотеля. Пользуясь методом, разработанным богословами-схоластами для согласования разноречивых канонов Ветхого и Нового заветов, европейские юристы ХИ-ХШ вв. провели огромную работу по систематизации и согласованию казуистичных текстов римских кодификаций в плане общих принципов и общих понятий, сделав, таким образом, первый шаг к становлению системы права.
Одним из таких общих понятий, концептуализованных в рассматриваемый период, стало понятие юридического лица. Римская юриспруденция установила ряд ситуаций, в которых группа людей считалась коллективной единицей и выступала в обороте под общим именем. При этом отсутствовали попытки дать общее определение такого рода группам и сформулировать общие принципы их правоспособности и ответственности: юристы Рима вообще с опасением относились к общим нормам и дефинициям, предпочитая иметь дело с конкретными ситуациями. Иных подходов требовала схоластическая школа.
Эпоха Средневековья вообще представляет собой время наивысшего расцвета коллективной правосубъектности и разнообразных союзных форм, которые структурировали общественную жизнь. Ни в древности, ни позднее, в Новое время, корпорации не были столь разнообразны и значительны для всех сфер человеческой жизни. «Средневековое общество корпоративно сверху донизу, - пишет известный историк Арон Гуревич. — Союзы вассалов, рыцарские объединения и ордена; монастырские братии и католический клир; городские коммуны, гильдии купцов и ремесленные цехи; защитные объединения, религиозные братства; сельские общины, кровнородственные союзы, патриархальные и индивидуальные семейные группы - эти и подобные человеческие коллективы сплачивали индивидов в тесные микромиры, дававшие им защиту и помощь...» . Общественные группы и союзы, существовавшие в Средние века, были более, чем просто субъектами хозяйственной деятельности и гражданского оборота. Скорее даже эта функция играла второстепенную и служебную роль. Гораздо более значительными были задачи публичного порядка: организации межличностных отношений и выполнения общественно-полезных задач. В этом плане они занимали место посредующего звена между индивидом и государством. В вопросе о его правоспособности человек был поставлен не прямо в отношение к государству и его органам, а через посредство некоторой сословной и корпоративной организации. Здесь не правоспособность союза определялась волей и правоспособностью составлявших его индивидов, а скорее напротив -правоспособность индивида зависела от его принадлежности к определенному коллективу. С современной точки зрения, корпорации сковывали человеческую свободу, препятствовали развитию частной инициативы и индивидуальности. Но в тот момент эта скованность не осознавалась, она была естественной формой, в которой индивид только и мог существовать. Пребывание в группе, как правило, не тяготило индивида, а, напротив, создавало ощущение уверенности, социальной интегрированное. По словам того же А. Гуревича, «средневековая личность не имела того всеобщего и потому абстрактного характера, какой она приобретает в Новое время: то была конкретная личность, игравшая отведенную ей роль в системе общего социального порядка, понимаемого как божественный миропорядок, и осознававшая себя преимущественно через эту социальную роль» . Корпоративность обеспечивала взаимную поддержку и сплоченность, что выгодно отличает западноевропейский феодализм от византийского опыта, где сословия и другие группы были менее развиты, а отношения в государстве строились строго по вертикали: в результате в Византии установился безусловный деспотизм и всеобщее абсолютное бесправие.
Понятие и система коллективных субъектов права
Тема коллективных субъектов права в современной отечественной литературе рассматривается, в основном, в двух аспектах. Теоретики проявляют интерес к проблеме в связи с необходимостью выработки общего понятия субъекта права и создания общей классификации субъектов. В рамках отраслевых наук, в первую очередь - в гражданском праве - тема затрагивается, в основном, в ходе разработки теории юридического лица, которая традиционно на протяжении многих десятилетий порождает неослабевающий интерес исследователей.
Представляется, что в самом общем виде в современной литературе можно выделить два подхода к пониманию места коллективных субъектов в общей системе субъектов права.
Первый подход исторически тесно связан с традицией, порожденной немецкой наукой в начале XIX в.140, согласно которой всякие субъекты права, не являющиеся естественными индивидами, обозначаются общим термином «юридическое лицо», после чего исследование темы переносится в рамки старой юридической дискуссии о природе и сущности юридического лица. Первоначально, еще во второй половине XIX в., такой подход прочно утвердился в отечественной литературе по гражданскому праву, находившейся под решающим влиянием германской доктрины141. В последующем из учебников по гражданскому праву тот же подход переместился в литературу по общей теории. Так, Е.Н. Трубецкой в своем известном учебнике «Энциклопедия права» писал: «Субъектом права называется всякий, кто способен иметь права, независимо от того, пользуется он ими в действительности или нет». При этом отмечал, что кроме людей субъектами права могут быть еще и «лица собирательные, искусственные, созданные для удовлетворения общих потребностей или же для осуществления коллективных целей группы частных лиц, причем эти собирательные лица носят название лиц юридических».
Аналогичный подход был представлен в литературе советского периода, правда, в это время узкий цивилистической термин «юридическое лицо» обычно заменялся несколько более общим: «организация». Так, Н.Г. Александров отмечал, что все субъекты права делятся на граждан и организации, к числу которых относятся государственные, кооперативные, общественные объединения и государство в целом143. В свое время, еще в 70-е-80-е гг., этот подход был подвергнут справедливой критике, тем не менее, в современной литературе он имеет немало последователей. Более того, под влиянием конструкции юридического лица в научный и практический оборот в последние годы прочно вошло созданное по аналогии канцелярское словосочетание «физические лица», которое активно вытесняет очевидных и понятных «людей», «граждан» или «индивидов». В итоге, в большинстве случаев при исследовании субъектов права отмечают две разновидности: физические и юридические лица. В лучшем случае к первым двум добавляют государство и иные публичные образования; в худшем - последние рассматриваются как особая разновидность юридического лица. Так, авторы учебника «Проблемы теории государства и права» под общей редакцией B.C. Нерсесянца отмечают в рамках субъектов права вообще две разновидности: люди и организации. В частном праве это физические и юридические лица; в публичном,- органы государства и должностные лица. Авторы другого курса с тем же наименованием дают следующее определение: «Субъекты права - это граждане (физические лица) и юридические лица, которые наделяются государством способностью быть носителями юридических прав и обязанностей». Классификация субъектов предлагается следующая: физические лица; юридические лица; государство, субъекты федерации и муниципальные образования145. А.Б. Венгеров отмечает, что согласно современным теоретическим воззрениям, субъектами правоотношений могут быть физические лица (индивиды) и «организационно оформленные коллективные образования»146, но из дальнейшего изложения становится ясно, что под такими образованиями понимаются также исключительно юридические лица147. Аналогичный подход господствует в литературе по отраслевым юридическим дисциплинам.
Представляется, что такой подход преувеличивает значение свойства юридического лица для определения правосубъектности и не учитывает обширного и разнообразного состава коллективных субъектов, имеющих вполне определенный правовой статус, но не зарегистрированных в качестве юридического лица.
В науке не раз отмечалось, что перечень субъектов права не ограничивается физическими и юридическими лицами. Так, И.А. Покровский писал: «Современная жизнь далеко не исчерпывается союзами, приобретшими качество самостоятельного субъекта прав, она каждый день создает бесчисленные коллективы, которые имеют характер социального единства, но которые не удовлетворяют требованиям закона о юридических лицах и часто даже определенно не желают им удовлетворять. В таких случаях для права создается чрезвычайно трудное положение. С точки зрения строгой последовательности надлежало бы все подобные коллективы просто игнорировать, трактовать их как простые товарищества, для третьих лиц значения не имеющие. Но такая последовательность шла бы слишком вразрез могущественным требованиям жизни и потому в действительности не осуществляется» .
Вина как общее условие юридической ответственности за правонарушение
1. Обстоятельства, при которых наступает юридическая ответственность, в литературе принято называть ее основаниями или условиями. В теории права прочно утвердилось представление, в соответствии с которым общим основанием юридической ответственности является правонарушение . В советской литературе учение о правонарушении (составе правонарушения) как единственном основании ответственности было детально разработано наукой уголовного и административного права и на сегодняшний день не вызывает сомнений в рамках данных наук. Более сложная ситуация с определением оснований имеется в области правовосстановительной ответственности в науке гражданского права. В свое время еще Г.Ф. Шершеневич замечал, что гражданско-правовая ответственность строится- на иных началах, нежели уголовная. «Наказание предполагает непременно преступление - без уголовного правонарушения нет уголовной ответственности. Напротив, гражданская ответственность устанавливается-иногда за пределами гражданского правонарушения. Закон может возложить на одно лицо имущественный вред, испытанный другим, хотя этот вред причинен первым без всякой вины с его стороны, даже больше, хотя бы он вовсе не был им причинен»257. В советской науке гражданского права в 50-е-60-е гг. XX в. усилиями таких ученых как О.С. Иоффе, Г.К.Матвеев, С.С. Алексеев и др. сложилось учение о составе правонарушения как общем, а зачастую и единственном основании гражданско-правовой ответственности . Так, Г.К. Матвеев определял состав гражданского правонарушения по аналогии с уголовным преступлением в виде единства объективных и субъективных элементов, расположенных в следующей последовательности: противоправное действие (бездействие) лица, вредный результат этого действия (бездействия) и причинная связь между действием (бездействием) и вредом как объективные элементы состава и вина правонарушителя как субъективный элемент состава . Автор допускает при этом ответственность на основании неполного состава правонарушения (без вины, без вреда, без противоправности)260. Указанная позиция была подвергнута критике С.С. Алексеевым, который отметил, что «разграничивая элементы состава гражданского правонарушения на объективные и субъективные, Г.К. Матвеев неоправданно сближает их с элементами состава преступления; исключая же из их числа признак субъекта и не выделяя объект правонарушения, он, напротив, не видит реальных черт сходства между этими родственными категориями» . В свою очередь, С.С. Алексеев выделял следующие элементы состава гражданского правонарушения: объект, субъекты и объективная сторона (включая вред, противоправность действий и причинную связь между действиями и наступившим вредом), предлагая рассматривать вину в негативном аспекте, как невиновность - в виде основания для освобождения от ответственности . Объектом гражданского правонарушения в таком случае будут нормы права и закрепленные в них имущественные отношения; в отношении субъекта автор отмечает, что «относя субъект к элементам состава гражданского правонарушения, нельзя понимать этот тезис упрощенно и квалифицировать социалистические организации и граждан в качестве «условий» гражданской ответственности: условиями ответственности являются не сами организации и граждане, а лишь их определенные правовые свойства, специфика их правового положения (деликтоспособность, участие в соответствующих правоотношениях и т. д.)». В отличие от указанных выше авторов В.А. Тархов отмечал, что не стоит переоценивать конструкцию состава гражданского правонарушения, так как ее значение в гражданском праве совершенно иное, чем аналогичной конструкции в праве уголовном. Так, вопрос об объекте гражданского правонарушения возникает лишь в случае необходимости решения вопроса о юридической квалификации, так как общественная опасность и связанная с ней оценка нарушенного общественного отношения в гражданском праве если не отсутствует вовсе, то имеет совершенно иное значение, чем в уголовном праве. Из объективной стороны вред и причинная связь могут в значительной мере, а то и полностью отсутствовать. Может не быть составляющей субъективную сторону вины, наконец. «В итоге, состава не оказывается, а оказываются существующими в различной степени связанные между собой только отдельные элементы, являющиеся основаниями и условиями ответственности»264. Из этих элементов, по мнению автора, наибольшее практическое значение имеют противоправность, являющаяся объективным основанием ответственности и вина нарушителя, составляющая, в свою очередь, необходимое субъективное условие. Б.С. Антимонов также избегал использовать понятие состава правонарушения и определял основание ответственности как факт или группу фактов, при наступлении которых в силу закона или договора наступает ответственность . Такими фактами, в целом, являются наличие вреда, противоправность, причинную связь и вину, при этом, кроме противоправности, остальные основания могут отсутствовать, в силу чего особое внимание следует уделить противоправности поведения нарушителя. В современной литературе идея состава гражданского правонарушения в качестве основания ответственности таюке часто встречает возражения. Так, М.И. Брагинский и В.В. Витрянсьсий в качестве единого и общего основания гражданско-правовой ответственности предлагают рассматривать нарушение субъективных прав, как имущественных, так и личных неимущественных, поскольку общей целью гражданско-правовой ответственности является именно восстановление нарушенного права.
