Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Институты юридической ответственности и военного положения в советском праве довоенного и военного периодов
1. Понятие и принципы юридической ответственности в советском праве 14
2. Цели, задачи и основания введения военного положения по законодательству СССР 1925 -1941 гг 27
ГЛАВА 2. Особенности уголовной, гражданско-правовой, административной и дисциплинарной ответственности в условиях военного положения в СССР
1. Особенности советского уголовного и уголовно-процессуального законодательства в период Великой Отечественной войны 48
2. Правосудие по уголовным делам в годы Великой Отечественной войны 99
3. Особенности гражданско-правовой ответственности в годы Великой Отечественной войны 115
4. Особенности административной и дисциплинарной ответственности в годы Великой Отечественной войны 133
ГЛАВА 3. Проблемы юридической ответственности и правосудия в доктрине и современном законодательстве о военном положении
1. Понятие военного положения в международном праве и в современном законодательстве Российской Федерации 156
2. Основные направления совершенствования юридической ответственности и порядка ее применения в условиях военного положения 166
Заключение 186
Список литературы и источников 196
- Понятие и принципы юридической ответственности в советском праве
- Особенности советского уголовного и уголовно-процессуального законодательства в период Великой Отечественной войны
- Правосудие по уголовным делам в годы Великой Отечественной войны
- Понятие военного положения в международном праве и в современном законодательстве Российской Федерации
Введение к работе
Актуальность темы исследования обусловлена рядом объективных причин, среди которых центральное место занимает возросшая в последнее время опасность возникновения международных вооруженных конфликтов. Зачастую война рассматривается политиками и политологами как одно из средств осуществления власти государством. Возникновение даже в какой-либо одной локальной области планеты вооруженного конфликта, имеющего признаки международных военных действий, отнюдь не исключает причастность иных государств к войне. Исторический опыт Второй мировой войны, когда в нее были втянуты почти вся Европа, Союз ССР, США, Япония и ряд других стран, красноречиво свидетельствует об этом. Кроме того, усилившаяся опасность распространения терроризма и экстремизма приобретает глобальный мировой характер. А государственная политика России в отношении применения широкомасштабных ответных мер силового характера к лицам, совершившим серию жесточайших террористических актов, свидетельствует, по существу, о ведении боевых действий, что объективно предполагает развитие военного законодательства и повышенное внимание к проблеме правового регулирования общественных отношений в условиях введенного военного положения.
Современное состояние российской правовой доктрины и законодательства в области военного положения требует дополнительного развития существующих и разработку новых научно-обоснованных норм и принципов для правового регулирования, прежде всего, института юридической ответственности в условиях введенного военного положения, поскольку именно юридическая ответственность является ключевым институтом права.
Федеральные конституционные законы «О военном положении», «О военных судах Российской Федерации», федеральные законы «Об обороне», «О воинской обязанности и военной службе», ряд российских кодексов на сегодняшний день, полагаем, содержат лишь формальное и достаточно поверхностное правовое регулирование института юридической ответственности в условиях военного положения. Многие правовые принципы в действующем российском законодательстве детально не разработаны, по ряду вопросов налицо неполнота правового регулирования.
Недостаточная разработка института юридической ответственности в период действия военного положения — явление негативное, способное дестабилизировать общественные отношения в случае его введения на территории РФ или отдельной ее части. Такое состояние может привести к лихорадочному и стихийному росту нормативных правовых актов всевозможного уровня, наспех подготовленных и не отличающихся взвешенной и четкой проработкой. Это неизбежно приведет к перегибам в правовом регулировании всех общественных отношений, растерянности и ошибкам правоприменителя, а принципы юридической ответственности превратятся лишь в декларативные предписания, как это показывает опыт Великой Отечественной войны.
Для теоретической разработки основных направлений развития правовой политики нашей страны в аспекте правового регулирования института юридической ответственности в военное время, а также для преодоления имеющихся противоречий в действующем законодательстве и восполнения пробелов в нем, важно на историческом материале и опыте СССР в этом вопросе рассмотреть и исследовать военное законодательство СССР 1941-1945 гг. и практику его применения.
Проблема юридической ответственности всегда вызывала и вызывает несомненный теоретический и практический интерес. Сама тема юридической ответственности уже изучена настолько, что рассмотрение ее
в самостоятельных диссертационных исследованиях не представляется
целесообразным. Однако, юридическая ответственность в условиях
вооруженных конфликтов исследовалась реже. В трудах известных
теоретиков государства и права дореволюционного, советского и
современного российского периодов, а также в творчестве зарубежных
авторов исследовались генезис и сущность юридической ответственности,
ее виды и принципы. Среди них необходимо отметить работы: Агеевой
Е.А., Алексеева С.С., Арцибасова И.Н., Ахметшина Х.М., Бабурина С.Н.,
Бербера Ф., Бернштейна Д.И., Боровиковского А.Л., Братуся С.Н., Генкина
Д.М., Герцензона А.А., Голякова И.Т., Гессена В.М., Гоймана В.И.,
Дьяченко И.Л., Емелина А.С., Загородникова Н.И., Заднепровской М.В.,
Иоффе О.С., Исаева И.А., Карышковского П.О., Кистяковского Б.А.,
Короткова А.П., Лазарева В.В., Лейста О.Э., Малько А.В., Марченко М.Н.,
Матузова Н.И., Мулинен Ф., Наумова А.В., Нерсесянца B.C., Новицкого
И.Б., Пикте Ж., Покровского И.А., Пчелинцева А.В., Сырых В.М., Тер Акопова А.А., Флейшиц Е.А., Черданцева А.Ф., Числова П.И., Чхиквадзе
В.М., Шаргородского М.Д., Шершеневича Г.Ф. и другие.
Степень научной разработанности темы.
Правовой институт военного положения имеет глубокие
исторические корни, как в доктрине и законодательстве Советской России,
СССР и Российской Федерации, так и в законодательстве большинства
зарубежных государств.
Тем не менее, институт юридической ответственности в условиях военного положения и механизм его правового обеспечения пока что исследованы не достаточно полно. Комплексных исследований этого института в российской правовой науке не проводилось. Имеющиеся исследования в области теории и истории права и государства, уголовного, гражданского, трудового, военного права посвящены, хотя и существенным, но все же отдельным фрагментам этой проблемы.
Известны, по крайней мере, несколько заслуживающих внимания работ по проблемам военно-уголовной ответственности военнослужащих и граждан в условиях войны, гражданской ответственности в условиях войны, подготовленных отечественными учеными- юристами. В советский период обращают на себя внимание работы по исследуемой теме таких ученых как: И.Т. Голяков1, А.А. Герцензон2, автор проекта Военно-уголовного кодекса В.М. Чхиквадзе3, Д.М. Генкин4.
В последние годы в отечественной правовой науке начинает преобладать мнение о несомненной важности глубокой теоретической разработки особых правовых режимов. К праву в период вооруженных конфликтов как международного, так и внутригосударственного характера, а особенно, его «осуществителю», если так можно назвать юридическую ответственность, наблюдается заметное повышение интереса в связи с тем, что именно ей отводится наиглавнейшая роль при регулировании общественных отношений в условиях вооруженных конфликтов.
В 70 - 90-е годы XX в., в 2000 и 2001 г. по проблемам правового обеспечения особых режимов и юридической ответственности в условиях военного положения следует отметить работы: А.В. Пчелинцева по проблемам правового регулирования военного положения в Российской Федерации, И.Л. Дьяченко - разработчика проблематики государственного управления в условиях военного положения, И.Н. Арцибасова, исследовавшего право в период вооруженных конфликтов, А.С. Емелина, специализирующегося на изучении правовых основ превращения СССР в единый военный лагерь в годы Великой Отечественной войны, А.А. Тер Акопова, Ф.С. Бражник, А.А. Толкаченко, В.В. Сидорина по вопросам ответственности военнослужащих за воинские преступления и военно-уголовному законодательству. Вместе с тем, эти работы были написаны в период, когда проблема международного терроризма и экстремизма еще не получила такого глобального развития, как это происходит в настоящее время.
Недостаточное внимание уделено и правовому регулированию правоограничений личности, без которых введение особых правовых режимов невозможно. К сожалению, приходится констатировать, что до сих пор оно остается окончательно не проработанным и не урегулированным, в том числе, и на уровне Основного закона нашего государства.
В России нет также и комплексных теоретико-правовых исследований современного состояния института военного положения, перспектив развития и специфики нормативно-правового регулирования отношений в условиях его введения.
В ряде научных и аналитических материалов, посвященных проблеме юридической ответственности, военного положения и правоограничениям в условиях особых правовых режимов, отмечается неполнота и фрагментарность при раскрытии данных многогранных вопросов.
Методологической основой предпринятого исследования являются общенаучные и специальные приемы и средства познания: абстрагирование, историко-правовой, сравнительно-правовой, а также формально-юридический методы. При подготовке исследования применялись также анализ и синтез, системный подход, различные способы толкования права (системный, грамматический, логический, исторический).
Объект исследования - законодательство по вопросам юридической ответственности в условиях военного положения СССР и Российской
Федерации, а также практика применения юридической ответственности в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.
Предмет исследования — особенности применения юридической ответственности в условиях военного положения в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.
Пели исследования - выявление наиболее закономерных нарушений прав и свобод граждан при осуществлении юридической ответственности в условиях военного положения в годы Великой Отечественной войны, разработка и формулирование научно-обоснованных предложений для преодоления пробелов по вопросам юридической ответственности в условиях военного положения и развития доктрины и законодательства Российской Федерации. Конечная цель исследования заключается в разработке мер, способных не допустить повторения выявленных в результате проведенного исследования нарушений прав и свобод человека и гражданина, а также минимизация вероятных нарушений.
Проведение данного исследования основывалось на решении следующих взаимосвязанных задач:
- обобщить и критически осмыслить концептуальные подходы к проблеме юридической ответственности в военное время в историческом аспекте в период Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг.;
- показать особенности и порядок применения отдельных видов юридической ответственности в условиях военного положения;
- показать грубейшие нарушения прав и свобод человека и гражданина, которые были закреплены в законодательстве СССР военного периода;
- выявить пробелы в действующем российском законодательстве в рассматриваемой сфере;
- выработать научно-практические предложения по преодолению пробелов и рекомендации по дальнейшему совершенствованию института
юридической ответственности в период действия особых правовых режимов.
Научная новизна работы заключается, прежде всего, в исследовании проблемы применения юридической ответственности в условиях военного положения в годы Великой Отечественной войны и выявлении основных способов нарушения прав и свобод граждан, допущенных в этот период в сфере уголовной, гражданско-правовой, административной и дисциплинарной ответственности. В формулировании предложений по преодолению пробелов в действующем законодательстве Российской Федерации по вопросам юридической ответственности в условиях военного положения. В обосновании следующего концептуального вывода: военное положение как система чрезвычайных мер не может рассматриваться в качестве основания отмены действия Конституции и конституционных органов власти, равно как существенно и необоснованно ограничивать граждан в их основных правах. В Конституции надлежит точно и исчерпывающим образом указывать пределы ограничения прав и свобод человека и гражданина в условиях военного положения.
На защиту выносятся следующие основные положения:
1. Понятие института военного положения, применительно к вооруженной агрессии иностранного государства в довоенный период СССР специально не разрабатывалось, а советское законодательство по данному вопросу оставалось совершенно пробельным.
2. Сущность и принципы советской юридической ответственности были полностью нарушены чрезвычайным законодательным регулированием.
3. Административная и дисциплинарная ответственность в годы Великой Отечественной войны по преимуществу была замещена уголовной. В то же время уголовное законодательство в условиях войны вводилось бессистемно, а вводимые законодательные акты противоречили довоенному
советскому законодательству и создавали коллизии между новыми нормами. Уголовно-правовые нормы, введенные в годы войны, характеризовались абстрактностью, расплывчатостью и несоразмерностью наказаний тяжести преступлений.
4. Уголовно-процессуальное законодательство в годы войны закрепляло чрезвычайный порядок рассмотрения дел; значительное расширение подсудности военных трибуналов; ликвидацию права подсудимых на защиту и на кассационное обжалование. Органам военного управления и органам внесудебной репрессии были предоставлены широчайшие неконституционные полномочия, и закреплено их право устанавливать и применять суровые меры уголовной ответственности, минуя судебный порядок.
5. В сфере гражданско-правовой ответственности была установлена презумпция недобросовестности физических лиц - приобретателей вещей, у которых имущество, приобретенное ими не у собственников, а иными способами в ходе войны (например, находка, дарение, покупка найденных вещей), изымалось в любом случае в пользу государства в результате рассмотрения большого количества виндикационных исков. В то же время Госстрах СССР снял с себя всякую ответственность перед пострадавшими и погибшими в результате военных действий гражданами и их родственниками, выплаты страховых возмещений не производились.
Военное положение не являлось обстоятельством непреодолимой силы, а поэтому стороны несли полную гражданско-правовую ответственность по обязательствам, возникшим как до, так и во время войны.
6. Регулирование института юридической ответственности должно проводиться в условиях мирного времени и задолго до введения режима военного положения. Только при этом условии удастся обеспечить соблюдение прав и свобод граждан при осуществлении юридической ответственности.
7. В законодательстве Российской Федерации по вопросам военного положения и юридической ответственности в этих условиях имеются существенные пробелы. В Конституции РФ не содержится пределов правоограничений при введении военного положения, в УК РФ отсутствуют составы преступлений против военной службы в условиях боевой обстановки, в Федеральном конституционном законе «О военном положении» не закреплена обязанность Президента в своем Указе о введении военного положения указать исчерпывающий перечень правоограничений граждан, а Федеральный конституционный закон «О военных судах Российской Федерации» предусматривает возможность создания иного порядка отправления правосудия в условиях военного положения.
8. Законодательство по вопросам юридической ответственности в условиях военного положения должно детально предусматривать:
1. пределы изменений порядка деятельности государственных органов;
2. перечень прав, которые не могут быть ограничены в условиях военного положения и
3. гарантии соблюдения законности при осуществлении юридической ответственности в условиях войны. Закрепление в законодательстве повышенной ответственности за неисполнение дополнительных обязанностей, ни при каких условиях не должно означать вседозволенность и произвол государственных органов в лице их должностных лиц.
9. Для преодоления пробелов и совершенствования действующего российского законодательства, представляется необходимым:
Дополнить п. 2 ст. 4 Закона «О военном положении» указанием на обязанность Президента РФ определить в своем Указе о введении военного положения исчерпывающий перечень конкретных ограничений прав человека по аналогии с Законом «О чрезвычайном положении».
Подготовить и дополнить Уголовный кодекс РФ главой, содержащей составы преступлений против военной службы в условиях военного положения либо в боевой обстановке, а также, наиболее характерные для военного времени составы преступных деяний (например, мародерство).
Признать совершение преступления в условиях военного положения квалифицирующим признаком.
Установить в УПК РФ конкретный порядок организации и деятельности военных судов, подсудность дел военным судам, а также порядок осуществления ими правосудия в период мобилизации и в военное время, поскольку Федеральный конституционный закон «О военных судах» содержит лишь общую норму, закрепляющую, что особенности организации и деятельности военных судов, а также порядок осуществления ими правосудия в период военного положения, определяются соответствующими федеральными конституционными законами.
В области гражданско-правовых отношений, прежде всего, необходимо урегулировать институт возмездного изъятия имущества у граждан (реквизиция) в условиях военного положения, для чего привести в соответствии с нормами ГК РФ Положение о военно-транспортной обязанности. Привести в соответствие Федеральный закон «Об обязательном государственном страховании жизни и здоровья военнослужащих, граждан, призванных на военные сборы...», поскольку он регламентирует вопросы обязательного государственного страхования при прохождении военной службы только в условиях мирного времени.
В области административных правоотношений необходимо внести дополнения в КоАП РФ в связи с тем, что Закон о военном положении предусматривает, что ответственность граждан, должностных лиц и юридических лиц в условиях военного положения возрастает, однако КоАП РФ не содержит ни единой нормы, упоминающей о режиме военного положения. Вместе с тем, в числе обстоятельств, отягчающих
административную ответственность, названо совершение
административного правонарушения в условиях стихийного бедствия или при других чрезвычайных обстоятельствах (ст. 4.3., ч. 1, п. 5 КоАЛ РФ). На наш взгляд, представляется целесообразным дополнить эту статью указанием на обстоятельства введенного военного положения, отягчающих административную ответственность.
В действующем административном праве также закреплено, что ответственность военнослужащих за административные правонарушения наступает в соответствии с дисциплинарными уставами Вооруженных Сил РФ (ст. 2.5 КоАЛ РФ). Однако, некоторые положения Устава внутренней службы Вооруженных Сил РФ являются очевидно незаконными. Так, п. 5 раздела «Боевое знамя воинской части» Устава внутренней службы Вооруженных Сил РФ, утвержденного Указом Президента РФ от 14 декабря 1993 г. № 21403 устанавливает, что при утрате Боевого знамени военнослужащие, виновные в этом, подлежат суду. Однако, как известно, действующее российское законодательство РФ не содержит ни одной нормы об ответственности за утрату Боевого знамени воинского подразделения.
В п. 28 гл. 1,ч.1 Устава определено, что военнослужащие за преступления против установленного порядка несения военной службы несут ответственность по закону «Об уголовной ответственности за воинские преступления». Как известно, такого закона в современной российской правовой системе не существует. Тем не менее, соответствующие изменения в Устав до сих пор не внесены.
В области трудовых правоотношений необходимо дополнительное развитие норм ТК РФ. Так, в Кодексе не установлены гарантии сохранения основного места работы за работником, привлеченным к исполнению
принудительных работ в условиях военного положения. Между тем, такой опыт существовал в годы Великой Отечественной войны. Отсутствуют также гарантии соблюдения прав трудящихся, что вытекает из смысла ст. 11 ТК РФ, в абз. 6 которой сказано, что Трудовой кодекс, законы и иные нормативные правовые акты, содержащие нормы трудового права, не распространяются на, в том числе, и «других лиц, если это установлено федеральным законом». Такая формулировка, по нашему мнению, влечет расширительное толкование в случае введения военного положения.
Нет и детального регулирования трудовой дисциплины в условиях особых режимов. Законодатель ограничился лишь общими нормами, закрепляющими запрет на использование принудительного труда, исключив из этого понятия работу, выполняемую в условиях чрезвычайного или военного положений в Трудовом кодексе РФ (ст. 4).
Теоретическая и практическая значимость состоит в разработке научно-обоснованных рекомендаций и предложений по дальнейшему развитию института юридической ответственности в условиях введения военного положения, которые позволят избежать возможных неблагоприятных повторов в случае введения указанного режима.
Значимость заключается также и в том, что работа может служить основой для дальнейшего историко-правового изучения актуальной и сложной проблемы юридической ответственности в условиях военного положения в годы Великой Отечественной войны. Положения, сформулированные в диссертации, могут повысить научный интерес к рассматриваемой теме в рамках теории и истории государства и права России.
Научно-практическая значимость проведенного анализа действующего российского законодательства заключается в повышении научного интереса к поиску наиболее рациональных путей преодоления пробелов в
действующем российском законодательстве, а также в обосновании необходимости его дополнительного развития.
Отдельные положения и выводы, выдвинутые в работе, могут быть использованы при чтении общих и специальных курсов по общей теории права, а также истории государства и права России; в аспектах международного гуманитарного права и проблемах функционирования судебной власти.
Апробация результатов исследования.
Работа выполнена и рекомендована к защите на кафедре теории права, государства и судебной власти Российской Академии Правосудия. Основные положения, результаты и материалы настоящего исследования прошли апробацию в научной и учебно-педагогической сферах. Важнейшие положения были обсуждены и одобрены на заседаниях отдела теории права, государства и судебной власти и кафедры теории и истории права и государства Российской Академии Правосудия, использовались при чтении курса «Теория государства и права», а также в опубликованных автором монографиях и статьях по теме.
Основные результаты исследования были доложены на научных конференциях: «Состояние и перспективы судебно-правовой реформы в Российской Федерации и Республике Казахстан» (Москва, 2003 г.), Международная научно-практическая конференция «Деятельность Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации» (Москва, 2002 г.), Всероссийская научно-практическая конференция «Личность. Общество. Государство.» (Санкт-Петербург, 1998 г.).
Понятие и принципы юридической ответственности в советском праве
В довоенные годы советская юридическая наука успешно развивалась в ходе создания нового законодательства, укрепления революционного правосудия и законности и воспитания социалистического правосознания. В 1922-28 была проведена кодификация гражданского, семейного, уголовного и др. законодательства. Этот период известен такими крупными советскими учеными-марксистами, как П.И. Стучка, Е.Б. Пашуканис, Н.В. Крыленко и др. Конечно, их труды способствовали утверждению марксистских взглядов в советской правовой науке, а собственное видение различных институтов права разрабатывали они, сообразуясь лишь с социалистической сущностью революционных завоеваний, отстаивая материалистическое истолкование права. П.И. Стучка подчёркивал революционно творческую роль советского права, доказывал необходимость изучения права в тесной связи с общественными отношениями6. Однако основные положения его работ сведены к экономическим аспектам деятельности государства и к обоснованию права как источника и механизма реализации революционных завоеваний, которые часто не согласуются с потребностями и правами личности. Один из первых руководителей советской юстиции и идеолог советского правосудия Крыленко Н.В. дал марксистскую трактовку права, его материальной обусловленности, классовой сущности и назначения, в соответствии с которыми основной установкой этого идеолога стала беспощадная борьба с классовым врагом и борьба с примиренческим отношением к нему. Пашуканис Е.Б. также рассматривал право в его связи с классовыми отношениями, не уделяя даже незначительного внимания философскому аспекту, сущности и предназначению права. Вместе с тем большое количество теоретических ошибок, которые содержались в его работах, позднее были признанны самим автором.
Аналогичных взглядов придерживались и представители ряда других отраслей юридической науки. Некоторые юристы, в т.ч. А.А. Сольц, выступали с тезисами о приоритете целесообразности перед законностью, и даже отрицали необходимость установления составов преступлений в уголовных кодексах и т.п. Важную роль в преодолении ошибочных теоретических взглядов, а также в борьбе с буржуазной идеологией сыграл 1-й съезд государственников-марксистов, состоявшийся в 1931 г., который подвел итоги развития советской юридической науки. К 30-м гг. юридическая наука достигла значительных успехов: была завершена кодификация важнейших отраслей права, изданы научные комментарии к ряду кодексов, велась большая работа по пропаганде социалистического права и законности. Появились первые программы по общей теории государства и права, а также учебные пособия. Дальнейшая индустриализация страны и коллективизация сельского хозяйства вызывали необходимость расширения законодательства, регулирующего хозяйственную жизнь советского общества, научных исследований в области права, его природы и социального назначения. Однако, перспективы развития советского права ограничивались установлением все новых правоограничений граждан и ужесточением мер юридической ответственности. В основном, меры ответственности сводились к уголовно-правовым.
В 1936 была принята Конституция СССР, закрепившая существенные права и свободы советских граждан, проводилась работа по теоретическому изучению и совершенствованию системы советского социалистического права, по выделению его основных отраслей и стоящих перед ними задач.
Создавались новые учебники: по теории государства и права, государственному праву, истории государства и права СССР, земельному и колхозному праву, международному частному праву, судоустройству, гражданскому процессу, криминалистике и др. Были изданы значительные теоретические труды С.А. Голунского и М.С. Строговича, М.М. Аржанова. Однако, существенную роль в развитии советской правовой науки сыграли и теоретические концепции А.Я. Вышинского, которые в практике правосудия служили надежным обоснованием нарушений всех декларативно провозглашенных принципов советского права, юридической ответственности и социалистического правосудия. Такие идеологи, как Вышинский А.Я., Пашуканис Е.Б., Крыленко Н.В. искажали сущность и задачи советского социалистического государства и права, особенно в таких важнейших направлениях, как: преувеличение роли принуждения в праве и умаление его воспитательного и профилактического значения, переоценка доказательств, значения признания своей вины обвиняемым по уголовным делам и др. В сфере теоретической разработки, установления и применения юридической ответственности быстрыми темпами развивались взгляды советских авторов и идеологов, сводящих ее только в сферу уголовно-правового регулирования и упрощающих судопроизводство и правосудие.
Глубокие теоретические разработки института юридической ответственности были замещены поверхностными суждениями о ее сущности и предназначении, и на первый план выступило понимание ответственности лишь как механизма карательного воздействия на личность с целью подавления свободы воли граждан с широким использованием показательности проводимых мер.
Особенности советского уголовного и уголовно-процессуального законодательства в период Великой Отечественной войны
В советской юридической литературе как военного, так и послевоенного периодов учеными давалась совершенно противоположная оценка советского уголовного права в период войны. Так, например, Чхиквадзе В.М. говорит о том, что довоенная правовая система не могла в полной мере охватить регулирование вновь возникших, или изменившихся, или прекратившихся правоотношений в результате войны: «Опыт войны обнаружил серьезные пробелы в советском военно-уголовном законодательстве и вызвал необходимость внесения в него ряда существенных изменений и дополнений. Потребности войны обусловили появление значительного количества уголовных и военно-уголовных законов...»44. В то же время Утевский Б.С. отмечает: «Хотя в области уголовного права именно вопросы Особенной части приобрели во время войны преимущественное значение, но это не означало какое-либо чрезвычайное усиление законодательной деятельности или издание исключительных законов. В СССР в этом не было надобности ... Благодаря этому не возникло никакой нужды хотя бы в частичном отказе от положений Особенной части действующих кодексов и в замене их специальными военными законами. Точно так же, как Отечественная война оставила в силе все основные положения, основные институты Общей части уголовного права, так оставила она в основном в силе и все составы Особенной части». Вопреки этому мнению, законодательные акты военного времени все же значительно изменяли имеющиеся составы уголовно-наказуемых деяний особенно в отношении военнослужащих, дублируя имеющиеся статьи УК РСФСР и Положения о воинских преступлениях. Все чрезвычайные изменения уголовного законодательства во время войны происходили следующими способами: 1. установлением новых видов преступных деяний, влекущих уголовную ответственность; 2. криминализацией административных правонарушений и дисциплинарных проступков; 3. усилением мер уголовной репрессии (ужесточением санкций) по имеющимся составам преступлений. Установление новых видов преступных деяний и ужесточение ответственности в основном происходило в результате введения большого количества государственных обязанностей и повинностей в связи с объявлением военного положения в ряде местностей СССР. За нарушение этих повинностей специальными законодательными актами на протяжении всей войны устанавливалась уголовная ответственность. Предусмотренные в довоенном советском праве иные виды ответственности за нарушение трудовой дисциплины, административных проступков и проч., с началом военных действий были постепенно заменены исключительно уголовной. Например, «Уклонение от мобилизации во время войны для работы на предприятиях и стройках военной промышленности» (Указ Президиума Верховного Совета СССР от 13 февраля 1942 г. «О мобилизации на период военного времени трудоспособного городского населения для работы на производстве и строительстве» ); «отказ или уклонение от трудовых повинностей, а также задержка лиц, работающих в предприятиях и учреждениях и привлекаемых к трудовой повинности» (Постановление СНК СССР от 10 августа 1942 г. «О порядке привлечения граждан к трудовой повинности в военное время»); «невыполнение колхозниками обязательного минимума трудодней» (Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 13 апреля 1942 г.) и др. Помимо этого, ужесточались требования трудового законодательства и криминализировались дисциплинарные проступки: «самовольное оставление во время войны служащими и рабочими работы в предприятиях военной промышленности» (Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 декабря 1941 г. «Об ответственности за самовольный уход с предприятий военной промышленности»); «самовольный уход с предприятий и учреждений мобилизованных рабочих, служащих и инженерно-технических работников в близких к фронту районах» (Указ Президиума Верховного Совета СССР от 29 сентября 1942 г.); «отказ во время войны рабочих и служащих, освобождающихся в связи с сокращением штатов, консервацией строительства и т.п., от перехода на другую работу» (Постановление СНК СССР от 23 июля 1941 г.); «уклонение медицинских работников во время войны от перевода в другие медицинские учреждения» (Указ Президиума Верховного Совета СССР от 30 января 1943 г.) и др. Обстановка военного времени обусловила также появление и таких нетипичных для мирного времени деликтов, как: «неисполнение распоряжений по светомаскировке и другим мероприятиям местной противовоздушной обороны в местностях, объявленных на военном положении» (ответственность установлена в постановлении Пленума Верховного Суда СССР № 25/1 О/у от 26 июня 1941 г. «О квалификации нарушений правил и распоряжений по местной противовоздушной обороне»53); «уклонение от сдачи радиоприемников и радиопередающих устройств»54 (ответственность установлена в постановлении Пленума Верховного Суда СССР № 29/13/у от 14 июля 1941 г.); «уклонение от сдачи призматических биноклей»56 (ответственность установлена в постановлении Пленума Верховного Суда СССР № 41/21/у от 22 сентября 1941 г.57); Приказ НКЮ СССР от 26 января 1942 г., (изданный в соответствии с Постановлением Государственного Комитета Обороны от 16 января 1942 г. «О сдаче трофейного имущества», установил новые составы преступлений - злостная несдача или порча указанного имущества и др.
Правосудие по уголовным делам в годы Великой Отечественной войны
Деформация уголовного и уголовно-процессуального законодательства в сторону ужесточения уголовной ответственности была значительно усилена правоприменительной практикой, осуществляемой как судебными, так и квазисудебными органами. В частности это выразилось: 1. в расширенном понимании судьями военной обстановки; 2. в расширительном толковании норм при квалификации деяний; 3. в применении аналогии уголовного закона; 4. в вынесении обвинительных приговоров при отсутствии в деяниях состава либо события преступления. 1. Расширенное понимание военной обстановки выразилось в том, что вопреки устоявшемуся в советской юридической литературе мнению о том, что чрезвычайные изменения порядка деятельности и отправления правосудия судами осуществлялось только на территории, объявленной на военном положении, как указывают, например, Г.С. Калинин и Г.В. Швеков130, тем не менее, уже в ч. 2 ст. 58ю УК РСФСР 1922 г. предусматривалось, что в связи с делами о контрреволюционной агитации и пропаганде, «военной обстановкой» считалась обстановка, создавшаяся во время войны всюду в стране, независимо от близости или отдаленности места совершения преступления от фронта. В развитие этого понимания судебная практика военного времени стала признавать обстоятельства военного времени как усиливающие ответственность также повсеместно в стране в отношении всех категорий дел131. Такая рекомендация давалась судам в ряде Постановлений Пленума Верховного Суда СССР, в которых указывалось на применение той или иной нормы «по законам военного времени», то есть, трактуя обстоятельства войны как квалифицирующий признак независимо от места совершения преступления. В этом отношении можно сослаться, например, на Постановление Пленума Верховного Суда СССР № 43/25/у от 13 ноября 1941 г. «О квалификации нарушений трудовой дисциплины на транспорте» , разъясняющее, что в условиях Отечественной войны четкая и бесперебойная работа транспорта имеет первостепенное значение, а потому в этих условиях, судебные органы должны вести более суровую борьбу с правонарушителями на транспорте, где бы не располагались эти транспортные предприятия.
Таким образом, фактически все граждане, независимо от близости к линии фронта или удаленности от него, в случае привлечения к уголовной ответственности, подлежали ей «по законам военного времени», то есть с применением особого процессуального порядка и с усилением ответственности.
В стране с первых дней войны фактически сложился такой порядок судебной деятельности, при котором он практически полностью не зависел более от правового регулирования, закрепленного в УПК РСФСР и в иных законодательных актах, и выходил за пределы своей компетенции.
Так, по делу осужденных за похищение из железнодорожного вагона одного мешка манной крупы весом 80 кг по п. «г» ст. 162 УК, Пленум Верховного Суда СССР133 указал, что при квалификации действий осужденных «суд не учел ряда обстоятельств, значительно повышающих общественную опасность совершенного ими преступления. Обвиняемые совершили хищение по сговору между собой путем срыва пломбы с вагона проходившего поезда в напряженных условиях железнодорожных перевозок и в обстановке военного времени. Именно поэтому, учитывая повышенную опасность совершенного обвиняемыми преступления, следственные органы предъявили им обвинение по Закону от 7 августа 1932 г. Суд же, исходя только из размера похищенного, переквалифицировал действия обвиняемых по п. «г» ст. 162 УК и определил им наказание, которое не может обеспечить успешную борьбу с хищениями на транспорте». Пленум Верховного Суда СССР приговор отменил, и дело передал на новое рассмотрение со стадии предания суду.
Растрату семенного зерна судебные органы карали, как правило, не по ч. 2 ст. 116 УК РСФСР и соответствующим статьям УК других союзных республик, а опять же по Закону от 7 августа 1932 г.
Кроме того, несмотря на очевидную оправданность в условиях войны понимания военной обстановки, как обстоятельств, усиливающих ответственность, вместе с тем, на практике такое положение приводило к злоупотреблениям со стороны судебных работников. Суды стали выносить неоправданно суровые приговоры, наказания в которых не соответствовало тяжести содеянного в самых отдаленных от линии фронта местностях, ни разу не объявленных на военном положении.
Понятие военного положения в международном праве и в современном законодательстве Российской Федерации
Институт военного положения в Российской Федерации получил законодательное закрепление лишь недавно. Достаточной разработки в теории современного российского права этому не предшествовало, что предопределяет необходимость его дальнейшего развития. Важнейшим направлением этого и ориентиром должно стать основополагающее мнение о том, что нельзя под предлогом борьбы с внешним врагом проводить и оправдывать антиконституционные действия, поэтому необходимым признаком военного положения должно быть указание на конституционность проводимых мер и их обязательное соотношение с теорией международного права. Федеральный конституционный закон «О военном положении»233 (далее Закон) закрепляет, что правовой основой военного положения помимо внутригосударственных нормативных правовых актов являются также общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации в данной области (ст. 2). Роль международного правового регулятора призвано играть международное гуманитарное право (Mill), нормы которого закреплены в Женевских конвенциях 1949 г. (всего 4). Это конвенции: Об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях234 (заменила Женевскую конвенцию 1929 г.), Об улучшении участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение из состава вооруженных сил на море (заменила 10-ю Гаагскую конвенцию 1907 г.), О защите гражданского населения во время войны236 и Об обращении с военнопленными237. Они преследуют цель подтвердить и развить дальше гуманитарные нормы, защищающие жертвы вооруженных конфликтов применительно к новым международным условиям. С задачей обновления и дополнения конвенций достаточно успешно справились принятые в 1977 г. дополнительные Протоколы. Юристы-международники по-разному оценивают историю возникновения и развития международного гуманитарного права. Многие из них отмечают, что ни в древности, ни в средние века нельзя найти элементов Ml 11 и только с принятием Женевской конвенции 1864 года можно говорить о его зарождении240. Многие авторы связывают зарождение Mill с идеей гуманизма, которая в свою очередь опиралась на философию XVTII века. Как известно, в XVII - XIX вв. идеологи нарождавшейся буржуазии разрабатывали идеи «естественных прав» человека. И. Кант выдвинул идею вечного мира, идеи гуманизма широко выражали революционные демократы России и т.д.241 Что же касается самого термина «международное гуманитарное право», то оно не закреплено ни в Женевской конвенции 1864 г., ни в более поздних международных правовых актах. И лишь в Женевских конвенциях 1949 года употребляется слово гуманитарный как прилагательное к слову деятельность или слову организация. И ценность Женевских конвенций 1949 года именно в том и состоит, что они подняли гуманитарную деятельность до уровня права. В международном гуманитарном праве предмет регулирования права вооруженных конфликтов включает отношения по поводу ответственности государства за нарушение норм права, как международных, так и внутригосударственных. Это, прежде всего, относится к установлению пределов правоограничений граждан и возложению на них дополнительных обязанностей при введении военного положения. Лауреат премии им. Ф.Ф. Мартенса В.В. Пустогаров пишет, что положения международного гуманитарного права применялись к внутригосударственным порядкам. Международное право защищало, причем конкретными нормами, граждан от противоречащих Конвенции действий государств в лице военных и гражданских должностных лиц и устанавливала ответственность за нарушения гуманитарных норм любыми гражданами государства. Правда, в Конвенциях было немало слишком общих положений, неясностей и пробелов. Действие международного права внутри страны наряду с национальным правом - глобальная тенденция. В ст. 15 Конституции РФ, как отмечалось, зафиксировано, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ являются составной частью ее правовой системы. В преамбуле Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации»243, сказано, что: «в целях обеспечения правильного и единообразного применения судами международного права при осуществлении правосудия Пленум Верховного Суда РФ постановляет дать следующие разъяснения: 1. В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации...». Говоря о взаимодействии такой отрасли международного права как гуманитарное право с национальным законодательством, необходимо указать, что Женевские конвенции принадлежат к таким редким международным договорам, значительное число норм которых, а возможно и большинство, обладают прямым действием
