Содержание к диссертации
Введение
Глава I Правовые основы и организационные формы деятельности губернских жандармских управлений 18-70
1.1 Образование губернских жандармских управлений, их структура, правовые основы деятельности 18-31
1.2 Место Губернских жандармских управлений в системе органов политического сыска 31-54
1.3 Политика Отдельного корпуса жандармов по формированию кадрового состава губернских жандармских управлений 54-70
Глава II Основные направления и методы работы губернских жандармских управлений 71-114
2.1 Ведение следственных действий и производство дознаний 71-77
2.2 Осуществление наружного наблюдения 77-91
2.3 Агентурная работа и перлюстрация 91-114
Глава III Тамбовское губернское жандармское управление в системе органов политического сыска Российской империи 115-204
3.1 Кадровый состав и делопроизводство Тамбовского губернского жандармского управления 115-151
3.2 Основные направления деятельности и источники информации Тамбовского жандармского управления 151-170
3.3 Деятельность Тамбовского губернского жандармского управления по борьбе с революционным и оппозиционным движением 170-204
Заключение 205-210
Библиографический список 211 -222
Приложения 223-234
- Образование губернских жандармских управлений, их структура, правовые основы деятельности
- Политика Отдельного корпуса жандармов по формированию кадрового состава губернских жандармских управлений
- Агентурная работа и перлюстрация
- Деятельность Тамбовского губернского жандармского управления по борьбе с революционным и оппозиционным движением
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Процессы формирования в постсоветской России новой государственности и правовой системы имеют своей оборотной стороной криминализацию общества, политическую нестабильность, этнический негативизм и конфликтогенность, проявления неповиновения и силового противостояния власти, акции подрывного террористического характера, направленные на устрашение отдельных социальных групп и общества в целом. В таких условиях насущным вызовом времени становится развитие государственной правоохранительной политики.
Сегодня концепция правоохранительной политики широко обсуждается в научных кругах1. Очевидно, что в ходе ее формирования необходимо опираться на исторический опыт деятельности правоохранительных структур, в частности, органов государственной безопасности, призванных осуществлять охрану государственного строя, предупреждать и пресекать преступления, направленные на подрыв его основ, противодействовать политическому экстремизму.
В дореволюционной России органами, противостоявшими антиправительственно и экстремистски настроенным силам, являлись губернские жандармские управления (далее: ГЖУ). На протяжении второй половины XIX - начала XX в. они представляли собой ключевую структуру политического сыска на местах. Более того, в отдельные исторические периоды (1867-1902 гг., 1914-1917 гг.) в нестоличных регионах Российской империи ГЖУ выступали в роли органов политического розыска, осуществлявших контроль над общественным сознанием, предупреждавших и предотвращавших факты проявления и распространения революционной угрозы, а также служили единственными розыскными и осведомительными источниками III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии и Департамента полиции.
Опыт деятельности ГЖУ, сформированный в условиях российских реформ и революций, представляет существенный научный интерес. Изменения в технологии сыска, введение и апробирование новых методов борьбы с антиправительственными организациями в период до октября 1917 г. способствовали ослаблению политического терроризма, осуществляемого народовольцами и впоследствии эсерами, а также предупреждению противоправных действий активистов других антиправительственных партий. Историческая эпоха, наступившая после революции 1917 г., выдвинула перед органами политического розыска новые задачи, в результа-
1 См., например, разработки ученых Саратовского филиала Института государства и права РАН, Астраханского филиала Международного юридического института при Министерстве юстиции РФ, а также ряда других научных центров страны.
те чего традиционные охранительные и карательные функции стали сочетаться в их деятельности с функциями соблюдения законности, прав и свобод человека и гражданина, продекларированными еще в период реформ 60-70-х гг. XIX в. и особенно Первой русской революцией.
Сегодня, как и в дореволюционной России, вопросы национальной безопасности занимают одно из ведущих мест в правоохранительной политике. Деятельность органов безопасности нацелена на противодействие преступным проявлениям, создающим угрозу стабильности государственного и общественного строя. Настоящее исследование позволяет провести некоторые параллели между деятельностью современных правоохранительных органов и органов политической полиции Российской империи, а также, основываясь на дореволюционном опыте, выявить ряд приоритетных направлений развития отечественной правоохранительной политики.
Степень научной разработанности темы. В дореволюционный период вопросы правового статуса и общих принципов функционирования органов политического сыска изучались специалистами по полицейскому (административному) праву Н. И. Белявским, В. М. Гессеном, В. Ф. Дерю-жинским, В. В. Ивановским, И. Т. Тарасовым, И. И. Янжулом и другими в рамках учебных курсов. Однако вопрос о структуре и деятельности жандармерии как органа политического сыска практически не затрагивался по причине секретного характера источников, а также самой деятельности жандармских органов.
Значимым событием для исследователей, рассматривавших развитие полиции дореволюционной эпохи, стал выход в свет юбилейного сборника «Министерство внутренних дел. 1802-1902 гг.» (Спб., 1902), в котором содержались краткие статистические сведения о провинциальных органах полиции.
В первые годы советской власти история политического сыска вызвала большой интерес у ученых, государственных и политических деятелей. Исследователями данной темы стали участники комиссий по разбору документов Департамента полиции, охранных отделений, ГЖУ: В. Б. Жи-линский, М. А. Осоргин, С. Б. Членов и др. Ими были разработаны первые классификации секретных агентур, имевшихся у охранных отделений, отмечены изменения методов, применяемых органами политической полиции в целях контроля за поведением членов политических партий.
Попытки анализа отдельных сторон работы Департамента полиции предпринимались в 1920-1930-е гг. такими исследователями, как Г. Зиль-бер, Ж. Лонге, Л. П. Меньщиков, П. Е. Щеголев. Вновь интерес исследователей к данной проблеме возник во второй половине 1950-х гг. Так, в работах Н. П. Ерошкина и П. А. Зайончковского рассматривались роль и место центральных (Министерство внутренних дел (далее: МВД), Департамент
полиции, Отдельный корпус жандармов (далее: ОКЖ) и местных карательных учреждений (уездные полицейские управления, охранные отделения, ГЖУ) в системе политических институтов российского самодержавия.
С середины 1960-х гг. история правоохранительных органов становится предметом внимания юристов. В частности, Р. С. Мулукаев в своей работе «Полиция и тюремные учреждения дореволюционной России» (М., 1964) проанализировал правовое положение и институциональную структуру карательных органов. Организации уголовного и политического сыска в начале XX в. посвящено учебное пособие Д. И. Шинджикашвили, вышедшее в 1974 г. Политическая полиция Российской империи в пореформенные годы и до начала Первой русской революции исследовалась в диссертации А. Н. Ярмыша (1978 г.).
В 1980-е гг. появились диссертационные исследования о Департаменте полиции Л. М. Тютюнник и 3. М. Перегудовой, Московском охранном отделении Ю. Ф. Овченко, в которых анализировались усилия указанных органов в сфере борьбы с революционным движением, а также работа А. А. Миролюбова о деятельности органов политического сыска в годы Первой мировой войны.
В 1990-е гг. опубликованы обобщающие труды по истории органов полиции и жандармерии, написаны специальные работы монографического характера, посвященные структурам политической полиции. Особенно следует отметить коллектив исследователей Академии управления МВД - М. И. Си-зикова, А. В. Борисова, А. Е. Скрипилева и др., подготовивший учебное пособие для юридических специальностей вузов по истории российской полиции1. Впоследствии его отдельные разделы вошли в сборники, посвященные истории дореволюционных и советских правоохранительных органов2. Основные вехи истории политической полиции также нашли отражение в учебном пособии «История полиции России. Краткий исторический очерк и основные документы» под редакцией В. М. Курицина(М., 1998).
Комплексное исследование истории органов политического сыска представляет собой работа Ф. М. Лурье «Полицейские и провокаторы» (СПб., 1992), выполненная на основе использования богатейшего источни-кового материала, а также монография Ч. Рууда и С. Степанова «Фонтанка, 16. Политический сыск при царях» (М., 1993), где в числе прочих рассмотрены вопросы структуры органов политического сыска, методов их работы, деятельности секретной агентуры.
См.: История полиции России (1718-1917): Полиция Российской империи XIX - начала XX в. / Под ред. М. И. Сизикова. М., 1992.
2 См.: Полиция и милиция России: Очерки истории: Сб. ст. М., 1993; Полиция и милиция России. Страницы истории. М., 1995.
Кроме того, в 1990-е гг. появляются исследования, главным образом диссертационного характера, в которых деятельность органов политического сыска рассмотрена в региональном срезе, в частности, на материалах Поволжья (В. В. Романов), Ярославской (М. С. Чудакова), Владимирской (А. В. Кокшаров) и Вятской губерний (В. Е. Мусихин), национальных регионов (А. Д. Тимошевская) и др.
В этот же период вышли в свет диссертационные исследования о политической полиции самодержавной России, авторы которых изучили организационно-правовые основы деятельности органов политического сыска (В. А. Ефремов), организацию работы полиции и жандармерии по подготовке кадров (А. О. Костылев), борьбе с политическим экстремизмом и терроризмом (Н. В. Трошин), функционирование жандармских полицейских управлений железных дорог (Ю. В. Гончарова).
Система местных органов политического сыска, принципы их образования проанализированы в монографии 3. И. Перегудовой «Политический сыск России. 1880-1917 гг.» (М., 2000).
Следует также отметить исследование В. С. Измозика «Жандармы России» (СПб., 2002), в котором излагается история политического розыска в России с XV в. до 1917 г., анализируется деятельность сыскных учреждений и их руководителей.
Методы деятельности органов политического сыска, организации наружного (посредством филеров) и внутреннего наблюдений (секретные сотрудники и др.), источники сбора информации нашли отражение в вышедших в начале XXI в. монографии В. Пиотровского, Д. Кудрявцева, Р. Очкура и работе П. А. Кошеля.
В современный период не ослабевает интерес исследователей к истории розыскных структур в отдельных регионах. Так, ГЖУ Северо-Запада России рассмотрены в статьях А. В. Седунова, органы политического сыска в Поволжье, Саратовской и Пензенской губерниях исследованы в диссертациях Н. В. Логачевой и Е. Е. Гладышевой, в Костромской и Курской губерниях - соответственно Р. В. Рябинцева и О. В. Парфенова, в Томской губернии - В. Г. Дорохова, на Северном Кавказе, Кубани и в Ставрополье - В. А. Карлебы и Г. А. Макарова, деятельность Тамбовского ГЖУ проанализирована в диссертации А. В. Беловой.
Вопросы регулирования деятельности общественных организаций местными органами МВД, в том числе ҐЖУ, исследованы в работах А. С. Тумановой1.
1 См.: Туманова Л. С. Деятельность Министерства внутренних дел Российской империи по осуществлению свободы союзов. Тамбов, 2003; Она же. Общественные организации и русская публика в начале XX века. М., 2008.
Таким образом, в результате проведенного анализа научной литературы можно сделать вывод, что большинство работ, посвященных изучаемой теме, носит преимущественно обобщающий характер. Авторы рассматривают жандармско-полицейский аппарат в масштабах Российской империи в целом либо отдельных регионов. Между тем создание и функционирование такого важнейшего звена политического розыска на местах, как ГЖУ, до сих пор не стали предметом системного монографического исследования. Имеются лишь небольшие публикации и первые диссертационные работы, выполненные на материалах отдельных регионов.
Объектом исследования является правоохранительная система Российской империи, механизмы и принципы ее функционирования.
Предмет исследования - правовой статус ГЖУ, организация, функции, место и роль в механизме государственного управления.
Цель исследования заключается в изучении правового статуса, структуры, состава, принципов и механизмов функционирования ГЖУ в провинциях Российской империи в период 1867-1917 гг.
Цель и предмет диссертационного исследования предопределили необходимость постановки и решения следующих задач:
проанализировать нормативную базу, регламентировавшую деятельность ГЖУ Российской империи 1867-1917 гг.;
выявить правовой статус и компетенцию лиц, входивших в состав указанных органов, исследовать кадровую политику по формированию структур политического сыска;
проанализировать состав и принципы формирования ГЖУ, составить обобщенный портрет руководителя ГЖУ провинциальной России;
исследовать характер взаимодействия жандармских управлений с центральными органами политического сыска (III Отделением Собственной Его Императорского Величества канцелярии и Департаментом полиции), местными сыскными структурами (районными охранными отделениями, охранными отделениями, жандармско-полицейскими управлениями железных дорог), местными судебными и административными органами; проследить видоизменение данных контактов на протяжении изучаемого периода;
охарактеризовать развитие форм и методов деятельности ГЖУ на всем протяжении истории их существования под влиянием изменения курса внутренней политики правительства, активизации революционного движения и иных факторов.
Хронологические рамки работы охватывают период 1867-1917 гг., отмеченный системным реформированием политической полиции и развитием в ее структуре ГЖУ, которые были образованы на основе Положения о Корпусе жандармов от 9 сентября 1867 г., а прекратили свое существова-
ниє в марте 1917 г. в результате реформ Временного правительства, нацеленных на разрушение государственной машины самодержавного строя.
Территориальные рамки исследования представлены провинциальной Россией, где функционировали ГЖУ второго (в крупных губернских городах, таких как Варшава, Киев, Одесса, Нижний Новгород, Екатеринослав, Казань и др.) и третьего разрядов (в Воронеже, Тамбове, Владимире, Астрахани, Архангельске, Новгороде, Пскове и др.). ГЖУ первого разряда, действовавшие в специфической среде столичных городов, которая характеризовалась высокой численностью населения и мощным накалом революционного движения, не являются предметом настоящего исследования.
Выводы и обобщения о принципах функционирования провинциальных жандармских управлений, сделанные автором в имперском срезе, подтверждены материалами Жандармского управления Тамбовской губернии. Изучение места, роли и основ функционирования ГЖУ в системе государственного управления на примере отдельно взятой губернии позволяет исследовать данный институт более глубоко и всесторонне, с учетом внутренней динамики его развития, эволюции персонального состава, функций и значения в структуре конкретного региона.
Методологическую основу исследования составил диалектико-материалистический метод познания, позволяющий рассматривать явления в их развитии и взаимосвязи. Исследование велось с позиции принципа историзма, способствующего созданию целостного представления о функционировании ГЖУ в 1867-1917 гг. Анализ важнейших нормативных документов (положений, инструкций, циркуляров, приказов), характеризующих правовой статус ГЖУ, проводился с использованием возможностей формально-юридического метода. Сравнительно-правовой метод помог сопоставить деятельность ГЖУ различных регионов провинциальной России, выступающих в качестве самостоятельных единиц в составе политической полиции Российской империи. Метод контент-анализа исторических текстов использовался автором в ходе работы с послужными списками чиновников жандармских управлений и позволил составить обобщенный портрет жандарма рассматриваемого периода. Социально-психологический и биографический методы в совокупности дали возможность выявить личностные и профессиональные качества начальников ГЖУ и их подчиненных.
Теоретической основой исследования послужили труды специалистов, рассматривающих отдельные аспекты истории становления, а также правового регулирования органов политического сыска Российской империи:
A. В. Борисова, Н. П. Ерошкина, П. А. Зайончковского, Г. Зильбера,
B. С. Измозика, А. В. Кокшарова, Ж. Лонге, Ф. М. Лурье, Л. П. Меньшикова,
А. А. Миролюбова, Р. С. Мулукаева, В. Е. Мусихина, Ю. Ф. Овченко,
3. М. Перегудовой, В. В. Романова, Ч. Рууда, М. И. Сизикова, А. Е. Скрипиле-
ва, С. Степанова, А. Д. Тимошевской, А. С. Тумановой, Л. М. Тютюнник, М. С. Чудаковой, Д. И. Шинджикашвили, П. Е. Щеголева, А. Н. Ярмыша и др.
Источниковую базу исследования составляют несколько групп документов. К первой группе относятся законодательные акты: Полное собрание законов Российской империи (второе и третье издания) и Свод законов Российской империи. Эти документы дают представление о структуре органов политического сыска, правовом положении ОКЖ, полномочиях в сфере сохранения государственного порядка и общественного спокойствия, функциональных обязанностях жандармских чинов. Существенно дополняют базу нормативных источников подзаконные акты - циркулярные предписания и распоряжения МВД.
Значимое место в работе занимают архивные источники, составляющие вторую группу: материалы III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии (ф. 109 Государственного архива Российской Федерации (далее: ГАРФ), Департамента полиции МВД (ф. 102 ГАРФ), осуществлявших руководство деятельностью органов политического сыска на местах.
В ходе подготовки работы автором были собраны и проанализированы документы Тамбовского ГЖУ (далее: ТГЖУ), сосредоточенные в ф. 272 Государственного архива Тамбовской области (далее: ГАТО). Здесь собраны делопроизводственные документы: ежегодные отчеты начальников ТГЖУ, материалы переписки с вышестоящими органами, губернатором, коллегами из других губерний, а также с различными центральными учреждениями. Кроме того, в указанном фонде сосредоточены послужные списки начальников ТГЖУ, их помощников и адъютантов. Материалы фонда позволяют составить целостное представление о принципах и механизмах функционирования ТГЖУ в изучаемый период. Между тем отдельные материалы, касающиеся деятельности ТГЖУ, его контактов с губернской администрацией, были обнаружены автором в ф. 4 (Тамбовский наместник. Канцелярия тамбовского губернатора) ГАТО.
Существенное значение для настоящего исследования имела периодика, освещавшая разнообразные события жизни страны, тесно связанные с функционированием жандармских управлений.
Ключевое место в системе источников по истории политического сыска занимают источники личного происхождения. К ним, в частности, относятся дневники и воспоминания деятелей политической полиции: дневник министра внутренних дел П. А. Валуева; воспоминания начальника Петербургского охранного отделения, руководившего также Самарским и Харьковским ГЖУ, А. В. Герасимова; воспоминания П. Г. Курлова - товарища министра внутренних дел и главноначальствующего ОКЖ в 1909-1911 гг.; воспоминания генерала Д. В. Новицкого - известного деятеля по-
литического сыска второй половины XIX в.; записки генерал-майора ОКЖ А. И. Спиридовича, служившего в разные годы в должности начальника Таврического и Киевского охранных отделений. В этих документах видные деятели политического сыска раскрывают многие скрытые и малоизвестные обстоятельства жизнедеятельности охранных структур, описывают случаи противостояния жандармских органов и революционного движения от эпохи «хождения в народ» до эсеровского террора и развертывания социал-демократической пропаганды.
Организационные принципы построения жандармерии и необходимость ее коренного реформирования были обоснованы в брошюре бывшего директора Департамента полиции А. А. Лопухина «Из итогов служебного опыта. Настоящее и будущее русской полиции» (М, 1907).
В 2004 г. воспоминания руководителей политического сыска, открывшие не известные ранее исторические факты, связанные не только с профессиональной деятельностью, но и межличностными отношениями жандармских чинов, вышли отдельным изданием . Сюда вошли воспоминания А. В. Герасимова, П. П. Заварзина и А. П. Мартынова, которые служили на руководящих должностях в органах политического сыска, ввиду чего их мемуары также представляют интерес для настоящего исследования и широко используются в нем.
В последние годы вышли в свет документальные публикации, посвященные истории политического сыска. В их числе сборник документов «Агентурная работа политической полиции Российской империи» (публ. Е. Щербаковой. М.; СПб., 2006), в котором приведен обширный ряд материалов, позволяющих очертить круг задач политической полиции Российской империи и выявить содержание повседневной деятельности ее подразделений. Политической полиции и политическому терроризму также посвящен сборник под редакцией Г. А. Бордюгова2.
Многие из указанных материалов вводятся в научный оборот впервые, а их использование способствует комплексному исследованию выбранной темы.
Достоверность полученных результатов исследования определяется репрезентативностью источниковой базы, которая отвечает современному уровню научного знания, использованием современной методологии и методов исследования, строгой аргументированностью научных положений и выводов, презентацией основных результатов исследования перед научным сообществом.
См.: «Охранка»: Воспоминания руководителей охранных отделений: В 2 т. / Вступ, ст., подгот. текста и коммент. 3. И. Перегудовой. М., 2004.
2 См.: Политическая полиция и политический терроризм в России (вторая половина XIX-начало XX в.): Сб. док. /Подред. Г. А. Бордюгова. М.,2001.
Научная новизна исследования заключается в том, что настоящая работа представляет собой одно из первых комплексных исследований института ГЖУ в дореволюционной России. Диссертантом выявлены правовые основы и организационные принципы функционирования ГЖУ, исследованы компетенция указанных органов и их чинов, показано, как эволюционировали формы и методы деятельности жандармских управлений, источники получения ими оперативной информации, как складывались и видоизменялись их отношения с центральными охранными структурами (III Отделение и Департамент полиции), а также с другими органами политического розыска на местах (охранные отделения, районные охранные отделения) и губернскими властями. Кроме того, автором осуществлена оценка кадрового состава ТГЖУ по следующим основным параметрам: возраст, опыт работы, уровень образования, награды, профессионализм и др., что позволило составить обобщенный портрет сотрудника политического розыска дореволюционного времени.
Обстоятельно исследовать все перечисленные аспекты темы позволил введенный диссертантом в научный оборот массив исторических источников.
Основные положения, выносимые на защиту:
-
ГЖУ, организованные в 1867 г. на основании Положения о Корпусе жандармов с целью осуществления политического розыска и производства дознаний по государственным преступлениям, являлись ключевой структурой политической полиции на местах. Созданию разветвленной сети губернских жандармских органов способствовала проводимая в 60-70-х гг. XIX в. переориентация объекта наблюдения жандармерии - с офицеров на широкие слои либеральной интеллигенции и студенчества. Данный процесс требовал новых людей, методов и ресурсов.
-
ГЖУ были наиболее стабильными учреждениями политического сыска в дореволюционной России. С момента организации и вплоть до упразднения их функции практически не изменялись, за исключением периода 1902-1914 гг., когда в ряде регионов наряду с ними действовали охранные отделения и наблюдалось распределение ролей (ГЖУ специализировались на производстве дознаний по государственным преступлениям, а охранные отделения - на оперативно-розыскной работе).
3. Исследование показало, что на протяжении второй половины
XIX - начала XX в. ОКЖ и Департаментом полиции осуществлялась про
дуктивная в целом работа по повышению уровня кадрового состава ГЖУ.
Указанные органы занимались отбором, обучением, повышением уровня
профессиональной подготовки и воспитанием личного состава ГЖУ. При
штабе ОКЖ проводились специальные курсы служебной подготовки для
сотрудников жандармских управлений. При этом работа с офицерскими
кадрами и с нижними чинами жандармерии имела существенные различия.
-
Основываясь на изучении формулярных списков начальников ТГЖУ, автор делает вывод, что 46 % кадрового состава ТГЖУ получили образование в Кадетском корпусе или гимназии, 38 % - военных училищах. Все начальники ТГЖУ имели опыт работы в органах политического сыска, причем преимущественно в провинции. Они принадлежали к православному вероисповеданию, имели семьи. Требования к профессиональному уровню руководителей ГЖУ постоянно повышались.
-
В ходе проведенного исследования выявлены ключевые методы, используемые ГЖУ для дестабилизации и последующей ликвидации революционных организаций. К ним, в частности, относятся: наружное и внутреннее наблюдение; составление аналитической документации; проведение арестов и обысков в ходе следствия; перлюстрация переписки. Показано усиление значения негласных методов работы в области борьбы с государственными преступлениями.
-
Проведенный анализ структуры дел ТГЖУ на всем протяжении его существования с 1867 г. по 1917 г. позволяет говорить о прямой зависимости деятельности жандармерии от состояния революционного движения и интенсивности его развития в тот или иной период. Во второй половине XIX в. (1867-1900 гг.), когда революционная деятельность в Тамбовской губернии была незначительной, в структуре дел ТГЖУ преобладали дела о дознаниях по государственным преступлениям и дела по установлению негласного надзора. При этом практически отсутствовали дела, связанные с революционными партиями и организациями. В 1901-1917 гг. увеличивается объем переписки ТГЖУ с Департаментом полиции, органами местной администрации и прокуратуры, представителями жандармских управлений других губерний, жандармских полицейских управлений железных дорог и др. Растет количество дел, посвященных установлению гласного и негласного надзора за активистами революционных организаций, обвиняемыми в политических преступлениях.
-
В структуре дел ТГЖУ, касавшихся наблюдения за революционными организациями, преобладали дела партий социалистов-революционеров (эсеров) и социал-демократов. Эсеры были в Тамбовской губернии наиболее активными, они организовывали покушения на должностных лиц полиции, жандармерии, гражданской администрации, совершали грабежи и экспроприации. На структуре дел ТГЖУ также сказывался аграрный характер Тамбовской губернии. Существенное внимание местные жандармы уделяли предупреждению и пресечению противоправных действий крестьян, выражавшихся в их неповиновении властям, поджогах и ограблениях, в том числе помещичьих имений, убийствах стражников, покушениях на представителей власти и т. д. Значительное количество этих преступлений было совершено в революционный 1905 г.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Положения и выводы диссертации могут быть использованы правоохранительными органами в ходе выработки ими мер борьбы с противоправными действиями, нацеленными на подрыв основ государственного порядка и общественной безопасности, борьбу с экстремизмом и терроризмом в различных формах.
Материалы исследования также будут полезны при подготовке сотрудников органов государственной безопасности, в частности, расширят их знания об организационных принципах, формах и методах построения оперативной и розыскной работы предшественников - специалистов политического розыска дореволюционного периода.
Выявленные в ходе исследования и введенные в научный оборот источники существенно обогатят источниковедческую базу по проблеме эволюции органов сыска в России.
Кроме того, результаты исследования могут быть использованы при подготовке научных работ и в учебном процессе высших и средних образовательных учреждений юридического профиля в ходе преподавания курса истории отечественного государства и права, спецкурсов по истории органов внутренних дел и истории государственных учреждений России.
Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертации обсуждались и были одобрены на заседаниях кафедры истории государства и права Тамбовского государственного университета им. Г. Р. Державина; докладывались на межвузовских конференциях: «Модернизация государства и права России в XX-XXI вв.: исторический опыт и современные проблемы» (г. Тамбов, октябрь 2006 г.) и «Государство, право, общество: современное состояние и проблемы развития» (г. Липецк, 22 ноября 2005 г.), - заседании всероссийского «круглого стола» «Правоохранительная система и проблемы ее реформирования» (г. Тамбов, 16 мая 2008 г.), ежегодных Державинских чтениях - научных конференциях преподавателей и аспирантов Тамбовского государственного университета им. Г. Р. Державина; отражены в 10 публикациях автора в научных изданиях.
Кроме того, результаты диссертационного исследования внедрены в учебный процесс Тамбовского государственного университета им. Г. Р. Державина, Тамбовского филиала Московского университета МВД России, правоприменительную деятельность межмуниципального отдела внутренних дел «Рассказовский», линейного отдела внутренних дел на станции Тамбов Юго-Восточного управления внутренних дел на транспорте МВД России.
Структура работы определяется целями и задачами исследования и состоит из введения, трех глав, включающих девять параграфов, заключения, библиографического списка и приложений.
Образование губернских жандармских управлений, их структура, правовые основы деятельности
В конце XIX - начале XX вв. жандармерия являлась подразделением политической полиции и занимала одно из ведущих мест в системе карательных органов. Структурные реформы в этой области государственного аппарата преимущественно проводились во второй половине XIX в.
Согласно «Положению о Корпусе жандармов»1 от 9 сентября 1867 г., вместо жандармских округов, включавших в свой состав до 10 губерний, были созданы жандармские управления в каждой губернии. В 6 губерниях Северо-западного края и Царстве Польском существовали также уездные жандармские управления. В отдельных регионах страны сохранились жандармские округа (Варшавский, Кавказский и Сибирский). Окружные управления объединили деятельность губернских и уездных жандармских управлений, входивших в эти округа". Возглавлял Корпус шеф жандармов, все управления и части Корпуса находились в его «непосредственном и исключительном ведении» и подчинялись ему по строевой части. Основу Корпуса жандармов составляли губернские жандармские управления, их начальникам подчинялись все губернские жандармские части и чины, за исключением столичных жандармских дивизионов, которые были в непосредственном подчинении у начальника штаба Корпуса.
Таким образом, было сформировано 73 губернских жандармских управления (ГЖУ), 22 жандармско-полицейских управления на железных дорогах (ЖПУ ж.д.), 23 городских жандармских команды и 3 жандармских дивизиона1. К 1916 г. Отдельный корпус жандармов состоял из Главного управления (штаба), 75 губернских жандармских управлений, 30 уездных жандармских управлений, 33 ЖПУ ж.д. с 321 отделением в городах и крупных станциях, 19 крепостных и 2 портовых жандармских команд, 3 дивизионов, 1 конной городской команды, 2 пеших команд и 27 жандармских строе-вых частей . С течением времени количество офицеров и унтер-офицеров в ГЖУ увеличивалось незначительно. В 1880 г. насчитывалось 328 офицеров и 2290 унтер-офицеров, а к 1895 г. их число составляло 364 офицера и чиновника, а также 2474 вахмистра и унтер-офицера3. Однако общая численность жандармского корпуса к октябрю 1916 г. достигла 14 667 человек4.
Поводом для проведения правительством реформы жандармского аппарата в 1867 г. явилось не только покушение Каракозова на императора Александра II 4 апреля 1866 г. Корпус жандармов создавался в середине 20-х гг. XIX в. для борьбы с революционным движением, которое в тот период было преимущественно дворянским и имело сравнительно небольшую численность. Подавляющее большинство революционеров являлось офицерами. В связи с этим жандармерия имела чисто военную организацию и нацеливалась главным образом на наблюдение за офицерским корпусом. Подобное положение стало меняться в 60-70-х гг. XIX в., основными действующими лицами революционной массы становятся революционеры-разночинцы, что в свою очередь, повлекло за собой переориентацию жандармерии на наблюдение за широкими слоями либеральной интеллигенции и студенчества. В результате возникла необходимость создания разветвленной сети территориальных (губернских) жандармских органов.
В этот период ГЖУ становятся основным звеном Отдельного корпуса жандармов (ОКЖ). Каждому ГЖУ присваивался разряд, который зависел от размеров губернии, наличия на ее территории предприятий, способствовавших аккумулированию общественных масс в одном месте, численности населения и этнографических условий, воздействовавших на общественно-политическую ситуацию в губернии. Кроме того, разряд ГЖУ имел значение и при начислении содержания его сотрудникам: чем выше разряд, тем выше содержание. ГЖУ создавались трех разрядов.
Первый разряд составляли столичные ГЖУ, второй разряд — жандармские управления наиболее крупных городов (Киев, Варшава, Вильнюс, Рига, Одесса, Нижний Новгород, Иркутск, Казань), к третьему разряду относились ГЖУ таких городов, как Архангельск, Астрахань, Баку, Витебск, Владимир, Воронеж, Гродно, Тамбов и т.д. Одними из первых были созданы С.-Петербургское и Московское ГЖУ1.
По строевой части ГЖУ подчинялись непосредственно Главному управлению Корпуса жандармов, в лице шефа жандармов. Подчинение по оперативной части осуществлялось через III Отделение Собственной его императорского величества канцелярии (С.е.и.в.к.), которое являлось высшим органом политической полиции в России и подчинялось непосредственно императору, а он, в свою очередь, назначал его главного начальника. В обязанности III Отделения входила охрана государственного строя, надзор и контроль за всеми сторонами политической и общественной жизни России, а также за деятельностью государственного аппарата и выборных учреждений. Основной же функцией III Отделения являлась борьба со всеми проявлениями антиправительственной деятельности, особенно в области политики и идеологии2.
Основным назначением жандармских управлений, как отмечал в своих мемуарах П.П. Заварзин, был политический розыск, производство дознаний по государственным преступлениям. Вплоть до 1880-х гг. они оставались единственными учреждениями политического сыска на местах. Под понятием «политического розыска» подразумевались действия, направленные к выяснению существования революционных и оппозиционных правительству партий и групп, а также готовящихся ими выступлений: убийств, грабежей, называемых «экспроприациями», агитаций и т.д.1
Впоследствии был издан ряд нормативно-правовых актов, повлиявших на организацию деятельности ГЖУ. В период создания ГЖУ функции жандармерии не были четко определены в сфере судебного расследования политических преступлений. Корпус оказался в сложном положении, так как судебные уставы не упоминали о жандармах, и было неясно, каким нормативным актом регулируется их деятельность. Эта ситуация была исправлена 19 мая 1871 г. принятием «Правил о порядке действий чинов Корпуса жандармов по исследованию преступлений». Данный акт вводил жандармерию в число участников процесса, предоставив ей право производства дознаний по государственным и уголовным преступлениям, в ходе которых жандармы имели право совершать ряд следственных действий: осмотры, освидетельствования, обыски и выемки2. Причем жандармам вменялось в обязанность содействовать прокуратуре и полиции в обнаружении уголовных преступлений.
Изданное после убийства Александра II, 14 августа 1881 г. «Положение 0 мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойст вия» вводило правовой режим усиленной и чрезвычайной охраны, объявляе мый в случае необходимости в отдельных местностях или на территории всей империи. Положение усилило следственные функции жандармских уч реждений. В этот период большое место в их деятельности, наряду с фор мальным дознанием, стало занимать ведение охранной переписки. Данная переписка посвящалась выяснению благонадежности лиц на основании «Положения о мерах к охранению государственного порядка...», позволившего производить следственные действия (обыски, аресты и т.д.) даже при отсутствии явных доказательств антиправительственной деятельности.
Следующим нормативно-правовым актом, оказавшим влияние на деятельность ГЖУ, было «Положение о начальниках розыскных отделений», утвержденное министром внутренних дел и вошедшее в состав циркуляра Департамента полиции от 13 августа 1902 г. На его основании функционировали охранные отделения, состоявшие из канцелярии, отдела внутреннего наблюдения и отдела наружного наблюдения. Положение разграничило компетенцию охранных отделений и ГЖУ. Жандармские управления занимались производством дознаний по государственным преступлениям, а охранные отделения - оперативно-розыскной деятельностью по этим же делам. Согласно Циркуляру деньги на розыскные нужды, выдававшиеся Департаментом полиции начальникам ГЖУ, стали получать начальники охранных отделений. Было также установлено, что начальниками отделений назначаются офицеры Корпуса жандармов по выбору директора Департамента полиции. Должность эта могла замещаться и чиновником Департамента полиции. Если начальник охранного отделения был офицером, он согласно четвертому параграфу Положения подчинялся в строевом отношении начальнику ГЖУ. Указания же относительно розыска начальник отделения получал от Департамента полиции.1
Политика Отдельного корпуса жандармов по формированию кадрового состава губернских жандармских управлений
Департамент полиции осуществлял политическое руководство ГЖУ, но редко имел возможность влиять на их личный состав. Карьера начальников ГЖУ зависела, прежде всего, от руководства Штаба Корпуса жандармов.
Принимались на службу в тайную полицию преимущественно профессиональные юристы, крайне редко удавалось сделать карьеру, не имея высшего образования (таким был знаменитый СВ. Зубатов). В число жандармских офицеров принимались лица, прослужившие в строю не менее трех лет, и не допускались «бывшие в штрафах по суду и следствию», имевшие казенные и частные долги, «лица польского происхождения, католического исповедания или женатые на католичках, а также евреи, хотя бы и крещеные»1.
Требования к претендентам на офицерские должности в органы политического сыска на местах, впрочем, как и к руководящим должностям Департамента полиции и МВД, всегда соблюдались, но характер и нравственные качества того или иного человека в нормативных документах прописать не представлялось возможным. История, в свою очередь, показала, что среди жандармских чинов были люди с разными характерами и жизненными принципами. В воспоминаниях сотрудников сохранились самые разные характеристики. А.Т. Васильев в 1913 г. был приглашен на должность чиновника особых поручений для исполнения обязанностей вице-директора Департамента полиции: по политической части товарищем министра внутренних дел В:Ф; Джунковским. В своих воспоминаниях В1Ф. Джунковский писал: «...я пригласил исполняющим должность вице-директора по заведованию особым отделом Департамента товарища прокурора статского советника Васильева, Я его не знал, но рекомендовали мне его как благородного и честного человека, а; кроме того; меня прельстило то, что он одно время служил уже в Департаменте по политической части, следовательно; был знаком с механизмом этого дела». Впоследствии В:Ф; Джунковский дополнил эту характеристику новыми словами: «Потоммне пришлось весьма раскаяться в этом назначении й осознать свою8 ошибку, слишком я поторопился. Васильев оказался ленивым. и мало способным к своей должности и не был чужд отрицательных приемов охраны, хотя это был человек вполне порядочный».1
А.П. Мартынов дает несколько иную характеристику А.Т. Васильеву. Он виделся ему как человек простой, в нем отсутствовала столь присущая всем лицам прокурорского надзора сухость обращения. «Пропустив через свои рука большое количество жандармских дознаний при двух жандарм- ских управлениях - Киевском и Петербургском - и в то же время, интересуясь революционным движением и его деятелями, А.Т. Васильев мог по праву считать себя;своего рода экспертом в деле политической полиции, и дальнейшая его служебная карьера в Министерстве внутренних дел была справедливой и естественной компенсацией его заслуг. Он последовательно прошел высшие служебные ступени в Департаменте полиции и именно те, где сосредоточивалось руководство политическим розыском в империи, то есть заведующего, так называемым, Особым отделом, затем вице-директора и, наконец, в 1916 году, директора этого Департамента».2
Давая общую оценку работы и деловых качеств самого А.П. Мартынова, прошедшего путь от адъютанта Петербургского ГЖУ до начальника Московского охранного отделения, московский градоначальник генерал-майор В.Н. Щебеко писал: «Из первых докладов, сделанных мне лично полковником Мартыновым о той активной деятельности, которую чины Отделения проявляют в деле борьбы с анархией, я убедился в личных недюжинных способностях и энергии означенного штаб-офицера, который постоянно неутомимо лично руководит всеми делами политического розыска в таком трудном пункте, как город Москва, поддержание порядка в котором отражается на деятельности революционных организаций всей империи .. . чины отделения, несмотря на подавляющую массу занятий, особенно увеличившихся вследствие переживаемых родиной обстоятельств, работают охотно с отменным усердием благодаря умению полковника Мартынова поселить в среде своих подчиненных дух стремления к честному выполнению служебных обязанностей. ... Систематическая и упорная работа полковника Мартынова в деле борьбы с революционными деятелями при несомненной наличности выдающихся способностей к розыску и при большой трудоспособности имели своим последствием полную дезорганизацию московских подпольных организаций этих деятелей»1.
Следует отметить, что попасть на службу в ОКЖ, даже при соответствии всем требованиям закона, было нелегко. Необходимо было выдержать ряд испытаний, но сначала нужно было подать рапорт с просьбой о вызове в ОКЖ в Петербург для сдачи вступительного экзамена. Экзамен был необходим для установления степени развития экзаменуемого. Новичок получал список книг и руководств, необходимых для сдачи экзамена. К числу учебных пособий относились: курс русской и всеобщей истории, учебник географии, положение о земских начальниках и их учреждениях, руководство о службе на железных дорогах, положение о полиции, ее устройстве и т.д. Необходимо было изучить и календарь-справочник Суворина, где помимо сведений о различных государственных учреждениях были перечислены и лица, занимавшие видные должности по управлению, и масса других сведений. Кроме того, на экзамене требовалось выполнить письменную работу в виде сочинения на заданную тему. Как правило, темы касались государственных вопросов, например, «Судебная реформа Императора Александра II», или «Влияние реформы всесословной воинской повинности на развитие грамотности в народе».
Через полгода после подачи рапорта все желающие вызывались в Петербург Штабом Корпуса для экзаменационного испытания. Это были офицеры из разных полков российской армии, в основном поручики, в количестве 20-30 человек. Приемная комиссия состояла преимущественно из офицеров Штаба Корпуса, ее председателем был начальник Штаба Отдельного корпуса жандармов. Результаты экзамена объявлялись не сразу, все экзаменуемые возвращались на свои места службы, и спустя некоторое время, которое нередко доходило до года1, лица, выдержавшие экзамен, вызывались на курсы Корпуса жандармов для прослушивания лекций.
Курсы готовили офицеров к их будущей служебной деятельности, да-вали определенные навыки и знания о будущей профессии". В разные периоды времени лекции длились от трех до шести месяцев. Слушателей набиралось около 60 офицеров, в основном преобладали поручики по чинам, а по роду оружия — пехотинцы. В целом лица, пожелавшие служить в Корпусе, были разного возраста, чинов, войсковых частей и образования. Это были молодые люди и заслуженные сорокалетние офицеры, окончившие только военное училище и получившие образование в высших учебных заведениях, офицеры гвардии и военные.
Лекции читались утром, а вечером шла подготовка курсантов к выпускным экзаменам. Начинались занятия с ознакомления с устройством Корпуса жандармов, с правами и обязанностями его чинов в строевом, инспекторском, хозяйственном, военно-судном отношениях. Ими также рассматривались права и обязанности по производству дознаний и переписок, производимых в порядке положения об охране. Курсанты изучали ведение политического розыска, историю революционного движения и специальные права и обязанности чинов ЖПУ ж.д. На устройство Корпуса жандармов отводилось - 4 часа, столько же на производство дознаний. Железнодорожной полицейской службе выделялось - 6 часов, розыску и революционному движению — по 8 часов. На Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, Устав о наказаниях налагаемых мировыми судьями, изучение которых считалось второстепенным, затрачивали всего 1 час. Мало уделялось внимания изучению общей части Уголовного Уложения и очень коротко проходили русское уголовное право. Несколько позднее был введен курс современной регистрации преступников (антропометрия, дактилоскопия), изучение системы шифров, которыми пользовались в переписке ГЖУ, охранные отделения, система шифров и «переписка между арестантами». Посещение занятий для офицеров было строго обязательным.1
Агентурная работа и перлюстрация
Материалы истории тайной полиции особенно бедны сведениями об агентуре III Отделения Собственной его императорского величества канцелярии (С.е.и.в.к.) в период 60-х гг. XIX в. Если же судить о тех результатах, которые дошли до наших дней, поставлено оно было довольно примитивно. Исследователи1 революционного движения 60-х гг., знакомясь со сводками агентурных донесений о революционных деятелях, отмечали чрезвычайную скудность этих данных. Они не выходили за пределы данных наружного наблюдения или сообщений о «толках и слухах». Никакой внутренней агентуры, дававшей сколько-нибудь ценные сведения, не существовало. Данные наружного наблюдения, «толки и слухи», перлюстрация писем, материалы, получаемые при обысках и откровенные показания раскаивающихся - основ-ные инструменты III Отделения С.е.и.в.к. 60-х гг. XIX в.
Ситуация неудовлетворительной постановки агентурного секретного наблюдения длилась достаточно долго. А.П. Мартынов в своих воспоминаниях отмечал, что письменная процедура по ведению дел с секретными сотрудниками до 1906 г. была поставлена из рук вон плохо. Начальник местного политического розыска, сведения, получаемые от осведомителя, на кон-спиративных свиданиях фиксировал на бумаге . В стандартной ситуации, в зависимости от важности полученных данных, он принимал меры для дальнейшего розыска, а саму записку просто помещал в соответствующую папку, носившую, как правило, кличку сотрудника. Аккуратный и ответственный начальник эту черновую записку переписывал в обработанном и доступном для всех изложении. Запись велась в специальной заведенной для каждого секретного сотрудника тетради. А данные об упоминаемых революционных деятелях фиксировались на алфавитных листах. Эти два рода агентурных и секретных записей хранились в личных делах у самого начальника розыскного учреждения.
Однако практика показывала, что такую длинную процедуру проделывали далеко не все руководители розыскных учреждений того времени [1906 г. — Л.Т.]. Обычно в их папках был беспорядок, разобраться в котором могли только авторы. Департамент полиции редко получал этот необработанный сырой материал о готовящихся революционных действиях, предположениях и планах. Как отмечал А.П. Мартынов, ежедневная активность революционной работы, запечатленная в агентурных данных, ускользала от Департамента1. Таким образом, основная информация о революционной активности какого-либо района поступала в центр, как правило, достаточно поздно, в период ликвидации революционной группы, именно тогда данные собирались и фиксировались на регистрационных карточках. Такая задержка с информацией происходила зачастую не потому, что ее не хотели или не могли сообщить руководству начальники местных розыскных отделений, а потому что они либо ей не владели, либо не были в ней уверены и в результате боялись показать руководству свои слабые стороны.
Наиболее полные и важные сведения давали обыски и аресты во время ликвидации различных революционных групп и их деятелей, а также осмотр отобранного во время обысков материала. Именно тогда в распоряжение начальников розыскных учреждений поступали данные для создания четкой картины всей- предыдущей революционной активности ликвидированной группы. На основе этих обысков и собранных ранее агентурных сведений начальник розыскного учреждения составлял свой доклад для Департамента полиции, который, в свою очередь, фиксировал их в регистрационном отделе, в Центральном справочном алфавите.
Слабая сторона этой системы заключалась в том, что она не позволяла Департаменту полиции сделать заключение о действительной активности агентуры, которой располагали розыскные учреждения. Пользуясь материалом, полученным при обыске, начальник розыскного отделения предоставлял заключенные в них данные как информацию, известную заблаговременно из агентурных источников.
Начиная с 1908 г., Департамент полиции преобразовал порядок агентурной отчетности, заменив его целым рядом специальных листов на разноцветной бумаге: по агентурным сообщениям секретных сотрудников, по наружному наблюдению и т.д. Эта отчетность посылалась уже не периодически, как раньше, в зависимости от ликвидации или просто от желания начальника розыскного учреждения, а систематически, непрерывно, давая Департаменту полиции ясное представление о ходе всей розыскной деятельности на местах. С такой системой отчетности Департамент полиции получил возможность контролировать розыск на местах. Кроме того, было введено правило, заключавшееся в том, что каждый начальник розыскного учреждения немедленно после установления контакта с новым секретным осведомителем, обязан был сообщить об этом Департаменту полиции особо секретным докладом, в котором подлинные имя, отчество и фамилия секретного сотрудника были зашифрованы. Секретные сотрудники перестали быть собственностью начальника розыскного учреждения, с этого момента они стали передаваться, в случае перевода начальника розыска, в распоряжение его преемника.
Положительная сторона новой системы отчетности заключалась в том, что Департамент, зная личность секретного сотрудника, особенно в тех случаях, когда он занимал более или менее выдающееся положение в подпольной организации, мог критически относиться к даваемым им сведениям. Отрицательная сторона выявилась в первые дни революции 1917 г., когда списки всей агентуры попали в руки революционных властей и предрешили участь зарегистрированных секретных сотрудников прежнего правительства.
Таким образом, новый порядок требовал от начальника розыска скорейшего предоставления важной информации на особом листе. В этом листе должны были быть отмечены дата получения сведений, кличка сотрудника, их сообщившего, и подпольная организация, которой эти сведения касались.
Также должны были быть изложены сами сведения в том виде, в котором они были получены от секретного осведомителя. Начальник розыскного учреждения делал в специальной графе разъяснительные отметки о включенных в сведения личностях и писал свою резолюцию о том, что он намерен предпринять в дальнейшем по этим данным.
Новая система, имея за собой много положительного, особенно в смысле контроля за состоянием агентурного освещения на местах, создавала такую большую бумажную отчетность, что при малочисленности служащих в розыскных учреждениях, особенно провинциальных, ее было сложно подготовить. Тем более, что в первые годы после введения новой отчетности революционное подполье было достаточно активно. Периодически появлялась недостоверная информация, которая также согласно правилам переправлялась в Департамент полиции, подвергалась тщательной проверке не давая при этом никаких результатов.
Для проведения розыска в губернии Департамент полиции выделял отдельную денежную сумму, зависящую главным образом от размера губернии, количества сотрудников, занимавшихся розыском, и от революционной активности. Общая сумма на розыск охранного отделения революционно активного Саратова составляла около 3000 рублей. Департамент присылал деньги раз в месяц. Они должны были покрывать жалование всех служащих (за исключением начальника отделения, который свое содержание, как офицер ОЮК, получал через начальника местного ГЖУ), оплату конспиративных квартир, оплату секретных сотрудников, наем квартиры для канцелярии и другие мелкие расходы. Жалование служащих отделения было невысоким, не более 35-40 руб. в месяц. Тот из них, кто являлся хозяином конспиративной квартиры, получал надбавку к содержанию, но таких было всего несколько человек, в частности в упоминаемом Саратове — трое, в то время как канцелярских чинов и агентов наружного наблюдения было около 25 человек. Всю денежную отчетность вел лично начальник отделения.1
На содержание секретных сотрудников начальнику ГЖУ в начале XX в. выделялось порядка 750 рублей. Секретные сотрудники получали в среднем от 10 до 25 рублей в месяц, осведомители — от 5 до 20 рублей. Содержание выдавалось ежемесячно, независимо от того, предоставлял ли сотрудник сведения в данный период времени или нет. Часть агентов, так называемые «штучники», получали вознаграждение за разовые сведения. Ставка здесь колебалась, в зависимости от значимости информации, от 2 до 10 рублей. Если в результате разработки сведений обнаруживали тайные типографии, фабрики разрывных снарядов, боевые дружины и т.п., или предупреждали важный заговор, сотруднику выдавалось особое вознаграждение по указанию директора Департамента полиции.1
Внутренняя жизнь революционных организаций, действующих в подполье - это особый мир, абсолютно недоступный для тех, кто не входил в их состав. Они разрабатывали планы своих нападений и покушений в глубокой конспирации. Представителям политического сыска ничего не оставалось, как на их заговорщицкую конспирацию отвечать своей, заводя в их рядах своих доверенных агентов, которые, прикидываясь революционерами, выясняли планы и помогали предотвращать их претворение в жизнь.
В 1914 г. опыт оперативно-розыскной деятельности был обобщен в разработанной Особым отделом Департамента полиции «Инструкции по организации и ведению внутреннего наблюдения в жандармских и розыскных учреждениях» . Говоря об Инструкции, советский исследователь деятельности охранки П.Е. Щеголев с сарказмом отмечал, что эта Инструкция - «замечательный памятник жандармского творчества, своеобразный психологический итог жандармской работы по уловлению души»3.
Деятельность Тамбовского губернского жандармского управления по борьбе с революционным и оппозиционным движением
С момента образования Корпуса жандармов его чинам предписывалось производство дознаний по делам политического характера. Перед ГЖУ ставились задачи пресечения и предупреждения преступлений, направленных против государственного строя. Конкретно их деятельность выражалась в преследовании революционного движения, усмирении волнений, поимке революционных деятелей, сопровождении осужденных и т.д. Деятельность губернской жандармерии по выявлению революционных организаций и пресечению государственных преступлений осуществлялась в основном путем наружного и внутреннего наблюдений, составления аналитической документации и, наконец, проведения арестов и обысков в процессе следствия.
Ранее уже отмечалось, что революционная активность в конце XIX в. в Тамбовской губернии практически отсутствовала. Поэтому в этот период времени было прекращено финансирование секретной агентуры ТГЖУ и сокращено выделение средств на филерское наблюдение. Революционные организации стали активизироваться только к началу XX в.
Начальник Тамбовского ГЖУ В.Д. Новицкий писал, что в предшествующие его руководству десять лет [1864-1874 гг. - Л.Т.] в губернии не было произведено ни одного ареста по политическим делам. Деятельность его предыдущего коллеги заключалась в надзоре за поляками, высланными после мятежа 1864 г. из Царства Польского в административном порядке, который осуществлялся преимущественно через общую полицию. Они заселяли уездные города губернии. Поведение поляков не вызывало никаких нареканий, хотя они и держались особняком от русского населения, что вызывало у последнего злобу и непонимание, но никаких открытых действий и недовольства, как свидетельствовал Новицкий, ни одна, ни другая сторона не проявляли. Таким образом, этот надзор был фиктивным.1
За время пребывания В.Д. Новицкого во главе Тамбовского ГЖУ было одно дело, нашумевшее по всей России и известное как «Платицынское». Притон «скопцов» осуществлял свою деятельность под руководством купца Платицына, обладавшего огромными денежными капиталами, которые давали ему возможность развиться и укрепиться в этой так называемой секте, состоящей из лиц, до фанатизма преданных секте и ее обрядам. Верящие Пла-тицыну скопцы отдавали ему все свои капиталы, а он распоряжался ими по собственному усмотрению. Деятельность секты продолжалась до момента ее обнаружения. В ходе ареста Платицына все собранные им средства исчезли, позднее они были найдены у его сообщника моршанского купца Зелипупина, который также был привлечен к суду, но затем оправдан.2
К началу XX в. революционная деятельность на территории Тамбовской губернии, как и в целом по стране, стала активизироваться, и с каждым годом набирала обороты. Стали появляться кружки социал-демократической, социал-революционной партий, развивались студенческие движения. В связи с этим деятельность местной жандармерии претерпела существенные изменения. Слежка и негласный надзор за неблагонадежными лицами теперь являлись доминирующими функциями ГЖУ.
В 1900 г. в г. Тамбове существовал социал-демократический кружок, членом которого являлся освобожденный из-под стражи и отданный под особый надзор полиции С.А. Данилов. По данным Московского ГЖУ С.А. Данилов способствовал укрытию тайной типографии. За принадлежность к Тамбовскому социал-демократическому кружку к ответственности также были привлечены Д. Сергеев, участвовавший в собрании, на котором читалась нелегальная литература, и М. Борзов, посещавший Тамбовский рабочий социал-демократический кружок и читавший нелегальную литературу. Под надзором Тамбовского ГЖУ находились и выпущенные из-под стражи студенты Харьковского университета, уличенные в расклеивании 7 февраля 1900 г. в Харькове гектографированных экземпляров преступного противоправительственного воззвания «Голос революционера».1
В 1900 г. жандармами была обнаружена и раскрыта в Тамбове тайная типография С. и Л. Новодворских, В. Морошкина, С. Данилова, Вольского, Щербу, В. Павлова и других лиц. Для расследования данного дела из Московского охранного отделения был командирован ротмистр Сазонов с коман-дой полицейских-надзирателей. В этот же период в ТГЖУ было заведено несколько дел о гектографических сочинениях.
В 1901 г. в г. Тамбове был образован «Организационный совет семинаристов» - отделение центрального совета, располагавшегося в г. Казани. Совет занимался организацией в среде семинаристов движения в пользу подачи петиции Св. Синоду о пересмотре и изменении уставов учебно-духовных заведений. В случае отклонения данной петиции планировалось устройство забастовок и других беспорядков. Лицом, создавшим Тамбовский организационный совет, был представитель центрального совета — молодой человек из Казани, посетивший многие губернии, в том числе Воронежскую, по подложным документам. Однако после его отъезда два наиболее активных тамбовских сотрудника Организационного совета были задержаны жандармами1, благодаря расторопности которых была пресечена, в общем, не успевшая начаться деятельность семинаристов.
Жандармскими чинами в ходе дознания также были выявлены и привлечены к ответственности зачинщики забастовки рабочих и служащих Тамбовских вагонных мастерских, недовольных штрафами, введенными за опо-здания . Кроме того, в 1901 г. в результате расследования дела о Комитете рабочей группы русских социал-демократов была найдена тайная типография «Свободная пресса» в г. Козлове. По данному дознанию ротмистром Крыловым в качестве обвиняемых были допрошены четыре человека.3
В начале XX в. в Тамбовской губернии активное распространение получает литература преступного содержания. К ее числу относили: революционные прокламации, стихи4, брошюры3, заметки, запрещенную литературу. В Тамбовском уезде у крестьянина У.Е. Ионова была обнаружена брошюра революционного содержания «Законы и для чего они пишутся»6, у бывшего "-студента - нелегальное издание «Социальные проблемы»7.
В пресечении распространения революционной литературы участвова- ц. ли и сотрудники общей полиции Тамбовской губернии. Так, агент тамбовской уездной полиции крестьянин села Арженки Рассказовской волости Тамбовского уезда М.С. Волокитин в феврале 1904 г. сообщил о распространении книжек преступного характера между фабричными рабочими Иваном Субботиным и другими лицами, а также о способах их приобретения .
В ноябре 1904 г. в Тамбове было разбросано большое количество печатных прокламаций Российской социал-демократической рабочей партии под заглавием «К новобранцам». Всего во всех частях города было собрано 546 экземпляров; наибольшее их количество было найдено в местах проживания новобранцев, рядом с постоялыми дворами. Руководство ТГЖУ по характерно обрезанным краям бумаги предположило, что прокламации были изданы Воронежским комитетом указанной партии.1
В целом до начала 1905 г. Тамбовское ГЖУ существовало в относительно спокойных условиях. Сколько-нибудь существенных дел о революционном движении было немного. В 1905 г. ситуация резко изменилась. Повсеместно происходят покушения на представителей власти, появляются следственные дела о членстве в нелегальных политических партиях, об участии в съездах и советах рабочих депутатов , увеличивается число забастовок железнодорожных служащих, крестьянских волнений3, демонстраций, митингов и сходок4.
