Введение к работе
Актуальность темы
Выбор модернизапионных стратегий в различных точках планеты зависит не только от достаточно хорошо операпионализируемых, а потому удобочитаемых сторонним наблюдателем показателей: природных ресурсов, экономического потенциала и человеческого капитала, которыми располагает страна, но в еще большей степени от социокультурной специфики региона То, что локально-цивилизационная подоплека редко попадает в фокус исследований по модернизации, будучи постулируемой и выносимой за скобки, а часто и вовсе рассматривается как препятствие для модернизации, обусловлено доминированием в политическом дискурсе принципа «моноцивилизапионного» пути развития. Актуальность настоящего теоретико-политологического исследования обусловлена тем, что указанный принцип, порождающий геополитическую утопию «монополярного мира», утрачивает эвристический потенциал. В данном контексте синтез методологических установок, заложенных в концепциях коэволюции и цивилизационного подхода, способен обогатить инструментарий философии политики и стимулировать междисциплинарные исследования.
Китайский опыт, реализующий стратегию «синтеза экономических и технократических методов Запада с духовными ценностями Поднебесной»1 в связи с этим представляет особый интерес, свидетельствуя о том, что освоение новых технологических укладов не во всяком случае умаляет значимость культурно (и даже когнитивно) иных цивилизационных миров и не снижает их конкурентоспособность. Он позволяет говорить
0 необходимости внести коррективы в понимание демократии и в трактовку моделей
модернизации, которые предлагаются «странам-аутсайдерам» в качестве образца По
мнению основателя Института Китая в Пекине Дж Нейсбита, «в то время как западная
демократия как функционирующая политическая система оказалась в тупике, Китай
выстраивает совершенно новую демократическую систему»2 Это позволяет, как считает
1 БажановЕЛ.,БажановаН.Е Международные отношения в XXI веке. М., 2011. С.157.
Нейсбит Дж. России требуется выработать собственную версию демократии// Мировой политический форум, 2010. vensiyu-demokratii
Нейсбит, признать факт коэволюции «вертикальной демократии» (китайский путь) и «горизонтальной демократии» (западный опыт). Инволюция духа и увеличение влияния символических средств общения - устойчивый вектор движения Запада, поэтому ему вскоре придется играть на чужом поле, учиться институциональному строительству у единственной цивилизации в истории человечества, преуспевшей в обуздании архаики и деструктивного потенциала образных средств коммуникации.
Наконец, осмысление основополагающих принципов функционирования и развития китайского общественно-политического монолита приобретает особую актуальность в связи с задачей системной модернизации России. Китай однажды обратился к заимствованию советской модели социально-экономического и политического устройства, а затем, когда сам референт обнажил ее слабые звенья, своевременно осуществил адекватные преобразования, вернувшись на традиционный путь институпионализапии, деперсонификапии власти, установив императив сменяемости политической элиты и принципы рыночной экономики. Сегодня хотелось бы вести речь о диалогичной петле обратной связи трансформаций политических систем двух стран. Учет китайского опыта в процессе выработки алгоритма модернизации России (с избеганием механического калькирования) представляется чрезвычайно актуальной задачей для будущего страны.
Степень научной разработанности темы
В политическом и теоретико-политологическом дискурсах доминирует все же скорее технологическое понимание феномена модернизации, что объясняется тесной связью исследовательских программ с «социальным заказом», установкой на эффективность и целесообразность. Поэтому в соответствующих исследованиях часто игнорируется мировосприятие самих «объектов модернизации» и превалируют различные версии теории политической модернизации и вестернизации, теории демократических переходов, транзитология, компаративистика Среди наиболее известных авторов: Г. Алмонд, С. Верба, Л. Даймонд, Р. Даль, Т. Карозерс, X. Линц, Л. Пай, Р. Патнэм, ДА. Растоу, Э. Гидденс, Г. Тернборн, О. Торнквист, С. Хантингтон, Ф. Фукуяма, И. Шапиро, Ф. Шмиттер/В данной мыслительной парадигме показательна дискуссия, развернувшаяся
AlmondG. A. Comparative Political Systems II Journal of Politics. 1956. Vol. 18. № 3; AlmondG., Verba S. The Civic Culture: Political Attitudes and Democracy in Five Nations. Princeton, 1989; Гидденс Э. Последствия
между «либералом-прогрессистом» Ф. Фукуямой, сообщившим миру о «конце истории» (впоследствии несколько поменявшим позицию), и консервативным либералом С. Хантингтоном, чьи взгляды из теории «авторитарной модернизации» трансформировались в концепцию «столкновения цивилизаций». К исследовательскому меньшинству, работающему под девизом «модернизации в обход модернити», можно, с известной долей допущений, отнести таких именитых авторов, как А. Абдель-Малек, А Турен, Ш. Эйзенштадт. 1 Вслед за институционально-цивилизаторским и мультикультуралистским подходами в неолиберальном дискурсе наметилось течение, пытающееся обеспечить идеологическую защиту секулярного общества от угрозы «обратной глобализации». Данное направление отмежевывается от институционального детерминизма в пользу утилитарного истолкования детерминизма культурного, в соответствии с которым всякой культурной традиции, не укладывающейся в рамки либеральных установок, отказывается в легитимности. Среди представителей данного направления наиболее известны исследователи: С. Бенхабиб, Р. Инглхарт, К Вельцель.
В политико-философском дискурсе, касающемся мирового цивилизапионного процесса, наиболее влиятельны концепция «незавершенного» доопределяющегося проекта модернизации Ю. Хабермаса и пессимистичная оппозиция ей в виде концепции «эры тотальной симуляции» Ж. Бодрийяра, который пытается объяснить отказ современной «кибернетической цивилизации» от духовного развития.
модернити. Новая постиндустриальная волна на Западе. - М., 2000; DahlRA. Democracy and Its Critics. New Haven, 1989; Карозерс Т. Ошибка теории «поэтапной демократизации» // Pro et Contra. 2007. № 1; O'Donnell Guillermo, Schmitter Philippe. Transitions from authoritarian rule: tentative conclusions about uncertain democracies. Baltimore, 1986; Putnam R D. Bowling Alone: The Collapse and Revival of American Community. N. Y., 2000; Putnam R D. The comparative study of political elites. Englewood Cliffs, NJ., 1976; Pacmoy ДА Переходы к демократии: попытка динамической модели // Полис. 1996. № 5. С. 5—15; Тернборн, Г. Глобализация и неравенство. Сумерки глобализации: наст. кн. антиглобалиста. М., 2004; Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. М., 2005; Фукуяма Ф. Доверие: социальные добродетели и путь к процветанию. М., 2004; Фукуяма Ф. Конфуцианство и демократия// Русский журнал. 25.12.1997. Электронная публ. htф://; Hungtington S.P. Political Order in Changing Societies. London, 1996; Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2006; Шапиро И. Переосмысливая теорию демократии в свете современной политики/Полис. 2001. № 3 - 5;
Touraine A. Le Mouvement de mai ou le communisme utopique. Paris, 1968. Эйзенштадт III. Революция и преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций. М., 1999.
2Бенхабиб С. Притязания культуры. Равенство и разнообразие в глобальную эру. М., 2003; Инглахрт Р., Вельцель К. Модернизация, культурные изменения и демократия: Последовательность человеческого развития. М., 2011.
В России к проблеме модернизации, в основном в связи с отечественным политическим процессом и его социокультурными особенностями, обращались АС. Ахиезер, АГ. Володин, С.Н. Гавров, АГ. Дугин, Н.Н. Зарубина, М.В. Ильин, Б.Г. Капустин, С.А. Ланцов, АЮ. Мельвиль, Е.Н. Мощелков, АС. Панарин, В.И. Пантин, В.М Побережииков, Л.В. Сморгунов, АИ. Соловьев, В.Г. Федотова1
О том, какое значение для американской политологии времен «холодной войны» имела проблема модернизации КНР, можно судить по статусу «главного» американского китаиста - Лукиана Пая. С конца 90-ых гг. интерес к проблеме спадает, о чем свидетельствует сокращение публикаций на соответствующую тему в англоязычной научной периодике. Что касается качества дискурса в данной сфере, то, к сожалению, основательные работы по культуре и языку Китая описывают преимущественно Досиньхайский период и прикладная политическая аналитика редко на них ориентируется.
Проблемам политической модернизации и политических реформ Китая и Тайваня посвящены русскоязычные работы: ОБ. Бальчиндоржиевой, Е.П. Бажанова, НЕ Бажановой, К.М. Барского, В.Г. Бурова, АВ. Виноградова, АД. Воскресенского, В.Г. Ганшина, ЛМ. Гудошникова, К.А. Егорова, К.А. Кокарева, Л.И. Кондрашовой, Б.Т. Кулика, Пзинцзе Ли, О.В. Литвинова, АВ. Лукина, Лю И, Л.М. Мамаевой, Пзюйшэн Ню, Э.П. Пивоваровой, ДА. Смирнова, Б.С. и П.Б. Старостиных, Г.А Степановой, Г.А.
См.: Ахиезер А. Российский либерализм перед лицом кризиса // Общественные науки и современность. 1993. №1; Володин А. Г. Гражданское общество и модернизация в России. Истоки и современная проблематика. / Полис. 2000, № 3. С. 104-116; Гавров С.Н. Модернизация во имя империи. Социокультурные аспекты модернизационных процессов в России. М., 2004; Дугин АГ. Трансформация политических институтов и структур в процессе модернизации традиционных обществ // Автореф. дисс. на соиск. уч. ст. д. полит, н. Ростов-на-Дону, 2004; Зарубина Н.Н. Социокультурные факторы хозяйственного развития: М. Вебер и современные теории модернизации. СПб., 1998; Ильин MB. Идеальная модель политической модернизации и пределы ее применимости. М., 2000; Ланцов СА. Российский исторический опыт в свете концепций политической модернизации // Полис. 2001. №3; Мельвиль А.Ю. Демократические транзиты (теоретико-методологические и прикладные аспекты). М., 1999; Мощелков КН. Современная Россия и демократические идеологемы Запада: проблема совместимости // Демократия в России и Европе: философское измерение: Материалы м. конф. «Философские проблемы демократического общества». Калининград, 2003. С. 117 - 126; Панарин АС. Стратегическая нестабильность в XXI в. М., 2003; Лапкин В.В., Пантин В.И. Ритмы международного развития как фактор политической модернизации России // Полис. 2005, №3; Побережииков КВ. Модернизация: теоретические и методологические проблемы // Экономическая история. Обозрение Вып. 7. М., 2001. С. 163-169; Сморгунов АВ. Сравнительная политология: теория и методология измерения демократии. СПб., 1999; Соловьев А.И. Апология модерна // Власть, № 5,2002 г. (0,5 п.л.); Федотова В.Г. Модернизация «другой» Европы. М., 1997.
Степанова, Сунь Хао, В.Я. Портякова, М.Л. Титаренко, Цзэнкэ Хэ, Чжан Сянго.1 Среди свежих работ стоит выделить диссертацию В.В. Тельбизова «Стратегия модернизации политической системы КНР: идеология и основные направления (1989-2003 гг.)». Это фундированное первоисточниками исследование институциональных изменений политической системы, происходивших в период полномочий 3-его поколения руководителей КНР.
Российское китаеведение в теоретико-политологических работах придерживается хронологического подхода Исследователи заняты преимущественно аналитикой официальных партийных, государственных документов и СМИ Китая, сохраняя преемственность традиций советского китаеведения. По этой причине возникает феномен «вторичной аналитики», характерный и для китайской науки.
Среди отечественных китаистов, занимающихся вопросами политических традиций и культуры Китая, их влиянием на политический процесс отметим: НА. Абрамову, КВ. Васильева, Л.С. Васильева, Л.П. Делюсина, АИ. Кобзева, П.М. Кожина, B.C. Колоколова, АЕ. Лукьянова, В.В. Малявина, АС. Мартынова, B.C. Мясникова, Л.С. Переломова, ИИ Семененко, КМ. Тертипкого, ТЛ. Титаренко, В.Ф. Феоктистова Необходимо сказать и о зарубежных исследователях в данной сфере: Предмет исследования Х.Г. Крила -становление древнекитайской государственности и политические традиции Китая. Изучением особенностей мировоззрения современных китайцев в их связи с религиозными традициями занимался А. Масперо. Проблему трансформации политических ценностей, обусловленную экономическими переменами, а также особенности адаптации к ним КПК исследовали политологи Б. Диксон, Д. Гудман, М. Голдман, Ван Мьяо-ян. Работу В. Бауэра можно привести как пример культурологической теории, соотнесенной с реальностью маоистского Китая.
1 Бажанов ЕЛ. Китай: вчера и сегодня. М., 2007; Буров В.Г. Модернизация тайваньского общества. М., 1998; Виноградов А.В. Китайская модель модернизации. Поиски новой идентичности. М., 2005; Ганшин ВТ. Формирование гражданского общества в России и Китае. М., 2007; Гудошников Л.М Рук. авт. колл. Политическая система и право КНР в процессе реформ 1978-2005. М., 2007; КондраиюваЛ. И. Китай ищет свой путь. М., 2006; Кокорев КА. Политический режим и модернизация Китая. М., 2004; Лукин А.В. О некоторых проблемах сравнительных исследований политических систем КНР и СССР// Сравнительная политология. №1(3), 2011; Литвинов О.В. Китайский путь к демократии. М., 2004; Мамаева Н.Л. Партия и власть: Компартия Китая и проблема реформы политической системы. М., 2007. 2Bauer W. The Chine and Hoping for the Happiness. The Paradise. The Utopian. The Ideals. N.Y., 1973.
Аргументированный характер носит позиция первого иностранного профессора университета Циньхуа в Пекине, Дэниела А. Белла, обосновывающая перспективу осуществления политической модернизации КНР на основе одного из современных конфуцианских проектов. Благодаря ДА. Беллу,1 профессору Гонконгского университета Руйпин Фаню и сотруднику ИДВ РАН А.П. Шилову англо- и русскоязычные читатели получили возможность открыть для себя феномен возрождения академического политического конфуцианства в континентальном Китае ХХІв. в лице Цзян Цина и его школы. Идеи, касающиеся мышления и языка китайцев, сформулированные В. фон Гумбольдтом,4 Н.Я. Бичуриным,5 М. Гране,6 СЕ. Яхонтовым7 и его школой (М.В.
Кружков, КС. Гуревич, И.Т. Зограф), а также нашими современниками АИ. Кобзевым , Н.П. Мартыненко, 9 Е.П. Бажановым, 10 способствовали выработке концепции, представленной в настоящей работе. Невозможно было обойтись и без работ по языку,
логике и научному мышлению в Древнем Китае Хр. Харбсмейера и К. Робинсона в составе беспрецедентного по масштабам в мировой синологии проекта Дж. Нидэма «Наука и цивилизация в Китае».
1 См. Daniel А. &//China's new Confucianism: politics and everyday life in a changing society. Princeton, NJ, 2008. Confucian Political Ethics. Princeton University Press, 2007. Beyond Liberal Democracy: Political Thinking for an East Asian Context. Princeton, 2006.
The Renaissance of Confucianism in Contemporary China./Ed. by Ruiping Fanl Philisophical Studies in Contemporary Culture. Vol. 20, HK, London, NY, 2011.
Шилов А.П. Конец древности: о духовном кризисе современного китайского общества и поиске новых ценностей. М., 2009. С. 135-136, 180; Шилов АЛ. Духовное и идеологическое состояние китайского общества на фоне мирового финансово-экономического кризиса. Экспресс-информация ИДВ РАН № 2. М. 2010. С.53-62.
4 Humboldt W. Lettre a m. Abel-Remusat sur la nature des formes grammaticales en general et sur le genie de la langue chinoise en particulier. Paris, 1827.
БичуринНЛ. Китайская грамматика. Пекин. 1832.
Гране М Китайская мысль. М., 2004; Гране М Китайская цивилизация. М., 2008; Granet М Quelques particularites de la langue et de la pensee chinoises. Paris, 1920. Яхонтов СЕ. Древнекитайский язык. M., 1965.
Кобзев. А.И. Учение о символах и числах в китайской классической философии. М., 1993.
Мартыненко Н.П. Культура как превращение знаков - вэньхуа. Т. 1, 2. М., 2006; Мартыненко Н.П. Семиотика древнекитайских философских текстов. Введение в метод. М., 2003.
10 Бажанов КП. д. ист. наук, профессор, Заслуженный деятель науки РФ, см., напр., Бажанов КП. Китайская грамота. О китайском языке, иероглифах, каллиграфии, «иероглифическом» видении мира. Москва, 2008; Бажанов КП. Восточный экспресс с остановками на Западе. Записки очевидца. Москва, 2008; БажановК. П., БажановаН. К Китайская мозаика. Москва, 2011.
Needham J. Science and Civilization in China. V.7 Parti Language and Logic by С Harbsmeier. Cambridge, 1998. 12 Robinson K. and Needham J. Literary Chinese as a Language for Science II Needham J. Science and Civilization in China. V.7 Part. П General Conclusions and Reflections. Cambridge, 2004. P. 95 -198.
В целом же вопрос о социокультурных предпосылках политической модернизации КНР разработан фрагментарно. Теоретических работ, которые бы описывали модель политической модернизации КНР и ее институциональные составляющие через призму вне-институциональных факторов, на основании пивилизационного подхода, а также теорий, системно обосновывающих политическую культуру и политический процесс с помощью методологии структурализма и принципа лингвистического детерминизма, автор не встретил в научной литературе. А проблематика культурологического характера, хотя и присутствует в специализированных монографиях, не имеет должного отражения в политологическом дискурсе.
Цель работы - выявить и проанализировать фундаментальные социокультурные основания и характеристики модели модернизации политических институтов Китая, с учетом сценариев ее взаимодействия с западной моделью демократии. Эта цель представляется остроактуальной, поскольку в эпоху глобализации Китай сохраняет свою цивилизационную идентичность, что не мешает ему занять нишу одного из ведущих акторов мирового политического процесса В соответствии с целью работы были сформулированы следующие задачи:
Проанализировать содержание конкурирующих и взаимодополняющих теорий и доктрин, описывающих и/или обосновывающих выбор стратегий индустриализации, модернизации, в том числе и политической модернизации;
Проследить становление «эндогенной» модернизации с позиций пивилизационных теорий и феномена коэволюции в рамках социальных систем, поскольку принцип коэволюции заложен в фундамент пивилизационного подхода, если сам этот подход не выхолощен до схемы монопивилизационного развития;
Рассмотреть эволюцию основных теорий политической модернизации;
Выявить характер и особенности системы традиционных культурных образцов китайской цивилизации и их влияние на модель политической модернизации КНР;
Исследовать принципы и методы построения сформировавшейся и доопределяющейся модели политической модернизации Китая;
Предложить попытку осмысления и сценарного прогнозирования глобальных
трендов в сфере трансформации политических институтов в контексте
цивилизапионного процесса
Методологическим основанием работы послужил комплексный подход. Он заключается в совмещении позиций культуроцентризма и лингвистического детерминизма, подкрепляемых методом лингвистического (этимологического, семиотического) анализа и установками философии структурализма Структурная лингвистика, структурализм и постструктурализм демонстрируют свой эвристический и методологический потенциал при осмыслении и описании китайской цивилизации и ее языка Применение этой методологии в данном случае, как представляется, более оправдано, нежели при описании постмодернистской европейской символической реальности, на материале которой она была разработана
Исследование выполнено с учетом системной методологии реконструкции семиотических структур китайской классической письменной традиции, разработанной Н.П. Мартыненко. Данный подход позволяет наиболее полно постигать зашифрованные в «смысловом письме» категории китайской мысли через их позиционирование в системе интертекстуальных соотношений иероглифов (их составных ключей) и в контексте аналогий с образами из «жизненного пространства» различных периодов китайской истории.1 Работа соответствует методологической установке, предложенной программой «Цивилизационный путь России» Научного совета РАН по изучению и охране культурного и природного наследия. По мнению руководителя совета, академика Е.П. Челышева, «самобытное достояние каждой цивилизации и каждого народа - большого и малочисленного - имеет право на уважение и защиту, что позволяет преодолеть ограниченный, а в настоящее время и крайне опасный цивилизаторский образ мышления». Эта концептуальная схема «оправдывает, легитимирует насильственные меры по насаждению «мирового порядка) и якобы цивилизованных форм правления»2
Мартыненко Н.П. Специфика семиотического изучения древнекитайских текстов // дисс. на соиск. уч. ст. д. филос. н. М., 2007.
Челышев ЕЛ. Цивилизационный выбор России в современном мире: синтез наук, многообразие культур, верность традициям // Проблемы культурного и природного синтеза. М.: ИИЯ.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:
Впервые обоснована применимость категориальной пары коэволюция -коинволюпия в политологии, благодаря чему предметом изучения может стать феномен сохранения цивилизационной самобытности в процессе системной модернизации, который наиболее полно демонстрируется Китаем. Делается вывод о том, что именно такой путь обеспечивает устойчивость технологического развития и политической модернизации в условиях жесткой конкуренции.
Впервые в философии политики применена методология структурализма и постструктурализма по отношению к изучению китайской иероглифической цивилизации, ее политической системы и политической культуры. Обоснована также неприменимость формационного подхода к китайской модели модернизации.
На примере китайской модели политической модернизации обоснована гипотеза о том, что авторитаризм и однопартийная парламентская система органичны обществу с доминированием релятивного (вне референции) символического космоса над реальностью знаковой и абстрактно-символической.
При сопоставлении моделей модернизации на Западе и на Востоке описан феномен коинволюции и определена граница, отделяющая цивилизационную коэволюцию, служащую гарантом сосуществования цивилизаций, от коинволюции как процесса, свидетельствующего об архаизации общественной жизни.
Положения, выносимые на защиту
1) Причина несостоятельности многих теоретических схем, призванных объяснить взаимосвязь социокультурного многообразия и модернизационной унификации, заключается в порочности принципа «моноцивилизационного» развития, порождающего утопию «монополярного мира». В процессе ее превращения в геополитическую программу используются отсылки на неизбежность эволюционных процессов. Становление «моноцивилизации» при этом рассматривается как позитивный итог развития человечества, поскольку только такой результат будто бы способен остановить архаизацию мировой культуры. Эта логика вступает в противоречие с политическими реалиями и, прежде всего, с фактом успешного модернизационного развития Китая, что
изменяет вектор поиска путей модернизации.
Обоснованные сомнения вызывает принцип безальтернативного развития человечества, который в его современных интерпретациях явно противоречит признанию за каждой локальной цивилизацией права на существование и развитие. Это противоречие, характерное для политической теории со времен НЯ.Данилевского, игнорировалось и в политической науке, и в политической практике, где господствует не цивилизапионный, а цивилизаторский тип мышления.
Китай - когнитивно защищенная от внешнего идейного воздействия сопиоцентричная цивилизация, для которой не характерно представление о развитии как о высшей ценности и самоцели (в его западно-философской интерпретации). Модернизация Китая обусловливается вызовом «коллективной потери лица», ограничивается мерами, способствующими увеличению «совокупной мощи» государства и устойчивости воспроизводства структуры социума Она совершается на собственной пивилизапионной основе посредством конкретно-символического мышления, в соответствии с формулой Дэн Сяопина: «переходить реку, ощупывая камни».
Корни общекитайского аналога «Consensus Juris» l - базовой предпосылки политического порядка и успешной модернизации на Западе - следует искать в принципиально непротиворечивой, «непроблематичной», целостной и эмоционально позитивной картине мира, детерминированной авторитарной (в когнитивном смысле) природой иероглифа Политическое здание КНР легитимирует также феномен коллективизма, устойчивость которого, нелогичная с позиции теорий модернизации в условиях урбанистической, «капиталистической» среды, обосновывается структуралистски, исходя из контекстной (конвенциональной) природы китайской речи и письменности. Конфуцианство отражает эти особенности менталитета установками на эмпатию и аффиляпию. Аналогичным образом объясняется деперсонифипированный характер политической системы Китая.
Органичность модернизации в форме «авторитарного транзита» для КНР обусловлена тем, что одним из оснований пивилизапионной общности Китая и достаточным компонентом легитимности политической надстройки является власть-сила Иероглифы имеют тенденцию к мультипликации (из-за отсутствия у идеограммы
1 Лат. Согласие по поводу права.
фонетических и иных вне-структурных референтов), что означает перманентную угрозу коммуникационного партикуляризма и политического сепаратизма Одной из системообразующих функций унитарной административно-бюрократической машины было обеспечение надежной письменной, директивной коммуникации. Неизбежно «авторитарный» характер цивилизации обнаруживает себя и в форме «мягкой силы», поскольку, в условиях господства символической реальности, ключевым властным ресурсом является контроль над каналами трансляции смыслов в обществе, а его утрата чревата внезапным низложением политического режима Классификация, упорядочение составляют суть и цель существования политической надстройки, а «исправление имен», то есть контроль над состоянием политического словаря и ритуалом его социальной индоктринации, реформирование концептов языка - традиционно одно из главных направлений в политическом планировании.
6) Политическая модернизация, понятая как демократизация, в Китае не имеет
смысла, поскольку народ не чувствует себя отчужденным от власти, что объясняется
«мягкой», манипуляторной силой социализирующей социальной структуры,
выражающей себя в языке и ритуале, неискоренимым коллективизмом, демонстрацией
властью собственного присутствия, патерналистской конфуцианской этикой, а также
наличием меритократических институтов. Здесь все население, вплоть до высших
сановников - легко заменимые элементы системы, движущиеся последовательно по
многоступенчатой иерархической вертикали и бессознательно существующие в едином
«патриотичном» этико-символическом пространстве.
7) Система «тройного представительства» - скорее символическая, чем не
модернизапионная мера Доминанта сопиоцентризма, логика структуры утверждают в
качестве ценности воспроизводство, а не производство, из чего следует, что не вполне
корректно применять в отношении КНР категории формапионного подхода (социализм,
капитализм) и, соответственно, представления об институтах собственности и классовой
борьбе. Наложение конфуцианством табу на критическое мышление (при ограниченных
средствах объективации мышления абстрактного, оно может выступать лишь в роли
оружия политической диверсии), доминирование воспитательной функции на всех
стадиях социализации, корпоративная культура, средства китайского языка и его новое
пространство - СМИ - компенсируют «угрозу» режиму, усматриваемую в росте страты предпринимателей.
8) Вероятный сценарий политической модернизации для Китая - курс на
оптимизацию социальных институтов, соединяющий современные технологии
политического менеджмента с тысячелетними традициями правления. Этот синтез
обеспечивает устойчивую социализацию, преемственность и ротацию элит при
воспроизводстве деперсонифицированной политической надстройки и предполагает
реставрацию политического конфуцианства и ритуала Тезис фундируется констатацией
факта ренессанса политического конфуцианства в академических кругах КНР в XXI в.
9) Подлинная «цивилизационная» (в сфере духа) модернизация Китая возможна, но
требует осторожной и последовательной реформы письменности с использованием
японского опыта - через реформу обогащения иероглифики фонетическим письмом, но
без замены первого последним. Более радикальная реформа письменности привела бы к
коллапсу китайской цивилизации, учитывая высокий уровень социальной
несправедливости в Китае.
Теоретическая и практическая значимость исследования
В отечественной политологии существует потребность выйти за границы эконом-центристской парадигмы в процессе осмысления результатов модернизации в различных регионах мира. Проведенное исследование позволяет на примере Китая открыть лингво-политологическую, философско-социокультурную и теоретико-политологическую перспективу модернизации, обозначить возможности и границы применимости китайской модели для России. Результаты исследования используются при разработке лекционных курсов по теории и философии политики, а также при подготовке спецкурсов по проблематике межгосударственного и межцивилизапионного взаимодействия.
Апробация работы
Основные результаты работы пропіли апробацию на V Всероссийском конгрессе политологов, организованном РАПН (М, 22.11.2009г.), а также в рамках педагогической практики (семинарские занятия у студентов 3 курса МГУ им. Ломоносова в 2009 г). Отдельные положения были использованы при подготовке расширенного заседания
Координационного совета по социальной стратегии при Председателе Совета Федерации
РФ, посвященного проблемам экологической модернизации (21.04.2010 г.). По теме исследования опубликованы 9 научных работ общим объемом 12 п.л., в том числе 3 статьи в ведущих рецензируемых научных журналах и монография. Диссертационное исследование прошло обсуждение на заседании кафедры философии политики и права философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова
Структура работы представлена введением, тремя главами, заключением и библиографией.
Похожие диссертации на Социокультурные основания китайской модели политической модернизации
