Содержание к диссертации
Введение
CLASS Глава 1. Источники и литератур CLASS а
1. Архивные и опубликованные документы С. 11 -16
2. Исследования С. 17 -28
Глава 2. Солнцев на перекрестке двух идеологий с.29
1. Академическая карьера Г.И.Солнцева С. 30 -40
2. Право в российских политических теориях первой четверти XIX века С.41 -66
3. Университетский суд над теорией естественного права и
политическая декларация губернского прокурора С.67 - 94
Глава 3. Прокурорская служба Солнцева как политико- правовая практика С.95
1. Полномочия и статус губернского прокурора С.104 -151
2. Служебные инициативы Солнцева С.152 - 159
3. Юридические сложности открытия Родионовского института благородных девиц С. 160 - 174
Заключение С. 174-179
Список использованных источников и литературы...С. 180- 198
Список использованных сокращений С. 199
- Архивные и опубликованные документы
- Академическая карьера Г.И.Солнцева
- Право в российских политических теориях первой четверти XIX века
- Полномочия и статус губернского прокурора
Введение к работе
Гавриил Ильич Солнцев (1785-1866) -доктор права, профессор университета, губернский прокурор. Это был человек, чья научная и педагогическая деятельность пришлись на время правления Александра I, а юридическая практика - на правление Николая I. Он был автором учебных курсов, посвященных изложению теории естественного права и уголовного права, за их преподавание подвергся университетскому суду во времена попечительства М.Л.Магницкого. На протяжении двадцати лет (1824-1844) он был одним из первых лиц в губернской администрации, осуществлял надзор за правосудием в сложной губернии Российской империи. Солнцев публиковал статьи и переводы, подготовил к изданию курсы лекций по истории и теории права.
Его политические и правовые взгляды ранее не были предметом обстоятельного специального изучения. Историография XIX века была сосредоточена на именах первооткрывателей философских теорий, интеллектуальных авторитетах, а в XX веке отечественные исследователей интересовали главным образом оппозиционеры в политике и признанные главы научных школ. При таком подходе, Солнцев как ученый, развивающий политико-правовые идеи его предшественников и более именитых современников, историков не интересовал. Его биография не была примером революционной борьбы. Те немногочисленные публикации, в которых упоминалось его имя, интерпретировали его как жертву мракобесия, воцарившегося в просвещении и в частности в Казанском университете во «времена Магницкого».
Согласно данным формулярного списка, отложившегося в университетском архиве и затем воспроизведенного в «Словаре» Н.П.Загоскина, Гавриил Ильич Солнцев родился 22 марта 1786 года
в семье приходского священника села Радогощи Орловской губернии. Через несколько лет после его рождения многодетная семья переехала в город Дмитров, где отец получил место настоятеля соборной церкви. Вопреки сословной традиции, начальное образование Солнцев получил не в церковноприходском, а в светском народном училище, затем он учился в Орловской духовной семинарии1.
Следующим этапом для особо одаренных детей духовенства южных губерний империи должна была быть Киевская духовная академия. Согласно указам правительства сыновья священнослужителей могли повторить духовную карьеру своих отцов или отправиться в рекруты. Выйти из духовного сословия и войти в светское состояние можно было только по особому прошению и разрешению Святейшего Синода.
Из послужного списка Гавриила Ильича явствует, что он был выпускником Московского университета и в качестве такового прослушал учебный курс по отделению нравственно-политических наук. В то время Московский университет пережил реформу. В него были приглашены на службу ведущие правоведы, историки и философы из университетов Европы. Курс правоведения читал Ф.Г.Браузе, историю философских систем Ф.Х.Ренгард, историю европейских государств Х.А.Шлёцер, начала коммерческой науки И.А.Гейм. Получить такую подготовку значило обрести редкую для России того времени квалификацию, причем в области самой насущной и востребованной верховной властью.
По окончании курса обучения в Московском университете (в дальнейшем я покажу, что эти данные формулярного списка не подтвердились) Солнцев в 1807 году вышел из духовного звания и
поступил на государственную службу. Очевидно, к тому времени ему удалось обзавестись сильными покровителями, помогшими получить место на статской службе и добиться согласия синодальных иерархов. Более трех лет молодой чиновник проходил лестницу административных чинов в Орловском губернском правлении, а в 1811 году смог получить весьма выгодное место в канцелярии 7-го департамента Правительствующего Сената, расположенного в Москве.
Но прослужить в древней российской столице Солнцеву удалось недолго. В канун сдачи Москвы войскам Наполеона московские отделения Сената были эвакуированы на восток страны, в губернскую Казань. Там в конце 1812 года университетский выпускник получил сначала чин губернского секретаря, а в 1814 году за отличную службу был награжден дополнительным полугодовым жалованием. Вся дальнейшая служебная деятельность и долгая жизнь Солнцева оказались кровно связаны с эти городом. Здесь он вырос до адьюнкта до ординарного университетского профессора и ректора, здесь был осужден и отстранен от преподавания, здесь же он в течение двадцати лет был стражем закона среди губернской администрации.
Научная новизна темы. Приходится констатировать, что целостной биографии, а тем более развернутого анализа политического мировоззрения и юридической практики С.И.Солнцева в современной историографии нет. Объяснение отсутствию исследовательского интереса ко взглядам и личности Солнцева я нахожу в том, что советских ученых мало интересовала рутина и повседневная политическая, а также правовая жизнь империи. Предметом анализа историков, как правило, становились отклонения от нее - радикальные или криминальные. А Солнцев человек с незаурядными и нереализованными интеллектуальными способностями, человек, живший, работавший и страдавший в условиях российской провинциальной среды. Он характерен для российской университетской корпорации Александровской эпохи, когда в провинциальных школах только-только формировалось представление об ученом-интеллектуале, и его судьба типична для российской чиновной среды Николаевской эпохи, когда появляется прослойка просвещенных бюрократов, в том числе с юридическим образованием, и эти люди оказываются на обочине социальной жизни.
Это обстоятельство порождает научную значимость данной темы. Сквозь призму персоналии я стремлюсь рассмотреть характерные черты времени и тех социальных слоев, в которые был включен персонаж моего исследования. То обстоятельство, что Солнцев был лояльным верноподданным, имел характерные для его современников недостатки (любил спиртное, почести, деньги, карты) и достоинства (умел пользоваться слабостями бюрократической машины, создавать полезные знакомства, был умен и компетентен) делает его идеальным объектом исследования. Изучение документов, связанных с его жизнью, научной, педагогической и юридической практикой, позволяет говорить о реалиях политической и культурной жизни империи, бытующих в ней административных практиках, о значении закона и возможностях отдельной личности манипулировать ими силою обретенного знания.
Объект исследования. Основное внимание в исследовании сосредоточено на поиске и анализе документов, позволяющих проследить политические и правовые взгляды Г.И.Солнцева, их соотношение с официальной и неофициальными идеологиями Российской империи первой половины XIX века. Всю свою жизнь
губернский прокурор стремился отмести от себя подозрение в нелояльности, оппозиционности, мыслепреступлении.
Это и впрямь было самым тяжелым обвинением, которое налагалось на образованного человека в правление Николая I. По всей видимости, оно домокловым мечом висело над головой этого без сомнения интеллектуально одаренного человека всю его «послеуниверситетскую» жизнь. Занимая пост губернского прокурора и обладая недюжеными знаниями языков, законов, блестящей логикой и ораторским даром, он не смог продвинуться в своей карьере дальше этого вообщем-то не очень высокого поста. Конечно, мешало ему и происхождение - «из поповичей», но, прежде всего, тень подозрения. В чем же власти подозревали бывшего университетского профессора? Это то, что я пытаюсь выяснить в ходе поисковой и аналитической работы.
Источниковая обеспеченность темы. Национальный архив Республики Татарстан хранит документы, позволяющие раскрыть тему данного исследования. Выявить их было одной из первых исследовательских задач, стоящих передо мной. В результате поисковой работы в фондах данного архивохранилища, а также в фондах Отдела рукописей и редких книг Научной библиотеки им. Н.И.Лобачевского сформировался источниковый комплекс, состоящий из текстов, написанных самим Солнцевым, документации о его преподавательской и административной деятельности в Казанском университете, деятельности на посту губернского прокурора, делах, в которые он вмешивался или контролировал.
Этот основной блок текстов дополнялся публикациями его современников - коллег по университету и юридической специальности, которые позволяли определить профессиональный уровень работ Солнцева, давали характеристики его
преподавательским навыкам или характеризовали его как личность Далее, анализ деятельности казанской прокуратуры потребовал поиска многочисленных сведений о людях, проходивших по делам прокуратуры. Так, интересные результаты дали поиски, связанные с делом полковницы А.Родионовой и открытием института благородных девиц в Казани.
Наконец, для того чтобы судить об эволюции политических взглядов Солнцева, их соотнесенности с официальной идеологией власти и доминирующими в российском обществе политическими теориями, следовало привлечь публицистику первой половины XIX века - опубликованные на эту тему трактаты, политические заявления общественных деятелей, различных политических ориентации, а также сборники правительственных законов и манифестов.
Исследовательская проблематика. На основании данной источниковой основы я восстанавливал политико-правовые взгляды ученого во времена его преподавательской деятельности в Казанском университете и трансформацию его мировоззрения под влиянием изменившейся общероссийской идеологической ситуации, а также условий карьеры самого Солнцева, уведшей его в недра судебно-бюрократической системы николаевской эпохи.
Чтобы осветить эти сюжеты потребовалось изучение документации и исследовательской литературы по истории Казанского императорского университета, а также сравнения уровня преподавания соответствующих правовых дисциплин в других учебных заведениях императорской России. Чтобы судить о компетентности и типичности Солнцева в качестве губернского прокурора следовало привлечь данные о кадровом составе российской прокуратуры первой половины XIX века - ее образовательном уровне, возрастных параметрах. Чтобы говорить
о типичности или атипичности политических и правовых взглядов Солнцева, потребовалось провести изучение литературы, посвященной политической культуре России интересующего меня времени.
Целью исследования является реконструкция взглядов и служебной деятельности Г.И.Солнцева в политическом и культурном контексте российской интеллектуальной и политической культуры первой половины XIX века. Ее достижение потребовало решения следующих задач:
1. на основе поставленных исследовательских проблем выявить комплекс исторических источников и научной литературы, позволяющих осветить тему
2. проанализировать политическое мировоззрение и правовые взгляды Г.И.Солнцева, определить претерпели ли они эволюцию
3. проследить какое применение это мировоззрение нашло в преподавании юридических дисциплин в Казанском университете и служебной практике губернского прокурора
Методология исследования. В работе использовались как общенаучные (метод диалектики, анализа/синтеза, классификации, логико-дедуктивный), так и собственно исторические методы -биографической реконструкции, источниковедческого синтеза, исторической реконструкции, методика параллельного анализа тестов.
Практическая значимость. Решение данных задач и достижение цели исследование позволили создать работу, материалы, наблюдения и выводы которой могут быть использованы при написании истории Казани, политической системы Российской империи, истории права, а также при чтении соответствующих учебных курсов на гуманитарных специальностях
высших учебных заведений. Возможно, они окажут помощь сотрудникам музеев - Национального музея Республики Татарстан и музея Казанского университета.
Актуальность. Сегодня Россия стоит перед задачей формирования государственной идеологии, способной сплотить идеей патриотизма, законности, процветания поликультурное пространство страны. Тема данного исследования позволяет рассмотреть исторический опыт адаптации официальной идеологии российскими интеллектуалами, предпочитавшими лояльность и сотрудничество с верховной властью ради блага Российской империи. Биография и политическое мировоззрение Солнцева дают пример одновременно эффективности социального конструирования посредством идеологии, и пример трагичности действия неформальных практик властвования, подрывавших союз власти и интеллигенции.
Структура диссертации состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы. Изложение ведется в проблемно-хронологическом порядке, что позволяет проследить эволюцию политических взглядов Г.И.Солнцева.
Архивные и опубликованные документы
Исследование политических и правовых взглядов, а также основанной на них деятельности Солнцева проводилось мною на основе нескольких видов источников.
В Научной библиотеке имени Лобачевского КГУ и в Национальном архиве Республики Татарстан (Казань) сохранилось несколько научных и учебных работ Солнцева. Все они в той или иной степени стали объектом анализа. Это две книги - переводы немецких авторов-моралистов XVIII века, которые он предоставил в Казанское общество любителей отечественной словесности в 1813 году. К сожалению, многие упоминаемые в личных документах или делопроизводственной документации учебные пособия и рукописи научных трактатов до наших дней не дошли.
В этой связи особое внимание представляет рукописный курс лекций по естественному праву, который хранится в судебном деле архива Казанского университета. Это не авторская рукопись. Из материалов дела явствует, что рукопись была составлена специальным писарем, который под руководством профессора систематизировал и переписывал его отдельные конспекты, предназначая данную копию для изучения членов университетского суда. Кроме того, чудом в архиве казанского профессора второй половины XIX века С.М.Шпелевского сохранилась рукопись лекционного курса Солнцева по уголовному праву. В начале XX века она была опубликована в Ярославле. И, наконец, в нашем распоряжении есть статья с изложением политико-правовых взглядов Г.И.Солнцева, написанная или отредактированная им самим для издания в многотомном трактате архимандрита Гавриила «История философии». Все эти обнаруженные тексты анализируются в соответствующих главах диссертации.
Вторую группу источников составляет делопроизводственная документация архива Казанского университета - фондов университетского совета, юридического факультета, ректора, попечителя и правления. В них отражена жизнь ученой корпорации, их непростые взаимоотношения, хозяйственные и научные заботы, школьные проблемы, а также идеология власти, прежде всего, в сфере образования. Среди данного вида источников доминируют протоколы заседаний, учебные ведомости, объяснительные записки.
Изучение протоколов заседаний профессорского совета потребовало специфической методики для их прочтения. В первой четверти XIX века не существовало единообразной формы ведения протоколов. В результате в данных делах можно обнаружить подробные научные доклады участников совета, целые рукописные брошюры, содержащие программы и описание читаемого на лекциях курса, а иногда биографические материалы. Так, в протоколах заседания университетского совета я обнаружил отчеты Солнцева о преподаваемых им предметах, а также тексты его выступлений на торжественных Годичных актах университета.
Изучение дел фонда прокуратуры в Национальном архиве Республики Татарстан показывает, что большую часть ответственных документов Солнцев не только сочинял, но и писал сам, а не диктовал канцеляристам. В соответствии с обычной тогдашней практикой переписанные в нескольких экземплярах набело «ордера» отправлялись по адресам, а черновик подшивался в дело. Во многих учреждениях отпуска тоже переписывались, но в делах губернского прокурора, чаще всего подшивался черновик, написанный Солнцевым, со множеством поправок, вставок, вычеркиваний. У губернского прокурора был характерный почерк: линии были толстыми, и, хотя каждую букву он писал отдельно. В целом, солнцевский почерк и соответственно написанные им тексты трудны для чтения.
В фонде 80 Национального архива РТ отложилась делопроизводственная документация казанского Института благородных девиц за 1805-1918 годы. Архивная коллекция составляет 1758 дел. Её открывает рескрипт об открытии Института, который императрица Мария отослала на имя А.Н.Родионовой в декабре 1823 года»2. Этот комплекс документов позволил выявить роль Солнцева в открытии данного учебного заведения в Казани, а также его подходы к решению правовых вопросов, связанных с духовными наследствами.
Представление о повседневной деятельности губернского прокурора можно составить на основании документов, отложившихся в фонде 14 («Губернский прокурор») Национального архива Республики Татарстан. Всего их более двух с половиной тысяч дел. А за интересующий нас период, с 1824 по 1844 годы -2109. Впрочем, к сожалению, сохранился далеко не весь архив дореформенной прокуратуры.
Полной она является за первое десятилетие деятельности Г.И.Солнцева. За 1824 год в архиве хранится 243 дела, за 1825 -211, за 1826 - 147. За 1827 - 176, за 1828 - 181, за 1829 - 147, за 1830- 159, за 1831- 199, за 1832- 200, за 1833 - 193, за 1834 - 129. Но архив прокуратуры за последующие годы не сохранился вовсе. С середины 1830-х до середины 1840-х гг. сохранились лишь разрозненные случайные дела по конкретным мелким делам. За 1837, 1838, 1839, 1841, 1842 гг. сохранилось по одному делу, за 1836 и 1840 - по 2 дела, за 1835-4 дела. За 1843-1844 гг. нет ни одного дела.
Академическая карьера Г.И.Солнцева
Казань резко изменила начавшуюся в древней российской столице карьеру Солнцева. Познакомившись здесь с профессорами и преподавателями местного университета, в 1813 году Солнцев вступил в Казанское Общество любителей отечественной словесности. Оно было открыто в 1806 г. первоначально как «Общество вольных упражнений в российской словесности», и лишь позднее переименованное в «Общество любителей отечественной словесности». Его основателями числились трое преподавателей словесности из гимназии - Н.И.Ибрагимов, А.И.Васильев, Д.Н.Богданов и студенты В.Перевощиков и П.Кондырёв. Произведения членов общества публиковали центральные журналы, в том числе такие как «Вестник Европы».
Это была общественная научно-литературная организация, сплотившая местных интеллектуалов37. В нее входили люди, занимающие разные должности и разных чинов. Традиция создания таких обществ восходит к просветительской идее объединения лучших и просвещенных людей для распространения успеха наук и образования. Общества любителей словесности, то есть наук и литературы, существовали в Петербурге при Академии наук и в Москве при Московском университете. Члены таких кружков и организаций собирались, чтобы обсудить новинки литературы, искусства, научные открытия. На этих вечерах заводились полезные знакомства, раскрывались таланты, устанавливались полуофициальные связи38.
На обсуждение членов Общества Солнцев предлагал, в основном, выполненные переводы с немецкоязычной нравоучительной литературы. Два таких произведения были одобрены как полезные для улучшения нравов и опубликованы в университетской типографии39. 15 апреля 1814 года Солнцев подал прошение об отставке и получил её. Отныне он связывал свое будущее с научной карьерой. Он обратился к попечителю Казанского учебного округа М.А.Салтыкову с просьбой определить его в «ученые чиновники» Казанского университета. Московская подготовка и опыт службы в губернском правлении и сенатском департаменте позволяли Солнцеву претендовать на место лектора. В тот год ему было поручено вести занятия по юриспруденции на русском и латинском языках.
Для Казанского университета - это было время, когда он стоял на пороге своего «полного» открытия. Согласно университетскому уставу 1804 года, цель Казанской высшей школы состояла в том, чтобы «приуготовлять юношество для вступления в различные звания государственной службы»40. Таким образом, университет определялся как правительственное учреждение, служащее государственным целям. Соответственно преподавательский состав имел статус государственных служащих, получающих жалование за выполнение должностных обязанностей.
Университет должен был иметь в своем составе четыре факультета или отделения: нравственных и политических наук; физических и математических наук; врачебных или медицинских (с кафедрой скотолечения); и словесных наук (с кафедрой восточных языков). Всего предполагалось открыть 28 кафедр41. Параграф 23-й предоставлял университетскому совету право предлагать через попечителя министру народного просвещения кандидатуры желаемых для университета ученых лиц. Читать лекции преподаватели могли или по «книге своего сочинения, или другого известного ученого мужа». Сочинение это должен был рассматривать и вносить в него поправки ученый совет. Ректора и деканов предписывалось ежегодно переизбирать.
Устав предусматривал создание университетского суда ( 143-158). Ректор выполнял в нем функции судьи, его советниками были непременный заседатель и синдик университета (специальный чиновник по судебным делам), письменным производством занимался секретарь правления. В особо сложных случаях суд вершило правление университета с участием профессоров права. Его решения могли быть обжалованы только в Правительствующем сенате в течение восьми дней.
Создание учебного округа и его подчинение университету предопределило двойственный характер деятельности университетской корпорации - внутренний и внешний ( 160). Внешнее управление предполагало заботу об устройстве и эффективной деятельности учебных заведений округа. Для этого при университете следовало создать Училищный комитет, состоящий из ректора и шести ординарных профессоров, и Педагогический институт под управлением избранного профессора-директора для подготовки из выпускников университета учителей ( 122).
Право в российских политических теориях первой четверти XIX века
Современный историк бюрократии и правовой культуры Российской империи В.А.Томсинов считает, что в становлении теоретической юриспруденции в России, ее обособлении от юриспруденции прикладной теория естественного права сыграла положительную роль. Но уже в начале XIX века она не соответствовала потребностям отечественного законоведения в силу своей абстрактности и беспочвенности в российской реальности48. Мне такой вывод представляется упрощением, восходящим к идее поступательного прогресса политической и культурной сферы жизни. Как часто в истории России прививались и давали обильные всходы идеи и более абстрактные и более далекие от российских реалий, чем теория естественного права! Отказ, причем резкий, во многом административный, от рационалистического мировоззрения, частью которого являлась теория естественного права, мне представляется, лежит в иной плоскости. Чтобы ее раскрыть, следует обратиться к описанию пространства политических идей, нашедших своих сторонников и жертв в российском обществе первой четверти XIX века.
По уставу 1804 года в российских университетах были основаны не юридические факультеты, а отделения нравственных и политических наук. Правительство предписывало обучать будущих юристов с университетским дипломом четко определенному набору дисциплин и по заранее определенным учебным пособиям признанных европейских законоведов. Право римское следовало учить по руководству Шмальца; историю римского права по руководству Баха с использованием руководства Гейнекция; логику и психологию по руководству Снелля; политическую экономию проходили по трудам Шлёцера; уголовную психологию по руководству Майстера; уголовное право по публикациям Штельцера; теорию гражданских и уголовных законов, изложенную в трактате Цветаева. Кроме того, студенты штудировали всеобщую энциклопедию права; философию, включая этику и ее историю, практическую философию и историю философии; а еще философские системы Канта, Фихте, Шеллинга. Профессора должны были читать им лекции по истории европейских государств, преподавать право знатнейших древних и нынешних народов, частное право как в римском, так и в других правах; право частное гражданское, вексельное право; рассказывать о государственных доходах, излагать теорию естественного и народного права49. Я выделил курсивом последнюю строку, чтобы подчеркнуть предписанность того предмета, который вел в Казанском университете профессор Г.И.Солнцев.
Реально же найти для подготовки отечественных юристов сразу необходимое количество высоко классных преподавателей правительству не удалось. Даже в Московском университете преподавание юриспруденции было слабым. Бывший студент А.Благовещенский свидетельствовал: «В Московском университете российское законоведение потерялось в юридических пословицах, эпиграммах, отборных примерах старых дел, вообще в хаотической практике. Преподаватель оного не признавал никаких широковещательных теорий, никаких политических наук, никаких велемощных вступлений в юриспруденцию. Нет науки, кроме практики - вот его начало!»
Другой мемуарист Московского университета, вспоминая лекции Н.Н.Сандунова, также признавался: «Сам профессор не имел никакого научного образования и, вероятно, вследствие крайнего незнания науки права вообще отвергал самую науку и при всяком удобном случае выражал к ней свое презрение... Он не читал нам ничего, и порядок его лекций весь заключался в следующем: для слушателей своих он составил возможно правильно систему из громадного количества всех российских законов, начиная от Уложения царя Алексея Михайловича, бывшего тогда главным их основанием, и той массы уставов, наказов, инструкций и общих сепаратных указов, разбросанных всюду и нигде в одно целое не собранных... Первые полчаса 2-часовой своей лекции назначал он для чтения этих законов: студенты читали, он объяснял читанное; следующий час посвящался чтению подробной записки какого-нибудь дела из Сената...»51. Эти свидетельства - явное отражение общей тенденции.
Полномочия и статус губернского прокурора
Первые прокуроры в России появились еще при Петре I, но существовавшая при Солнцеве структура губернской прокуратуры сложилась в результате знаменитой губернской реформы Екатерины II. Обязанности губернского прокурора и его подчиненных строились на основе соответствующего раздела Учреждения о губерниях.
1) Когда присланы будут новые общие узаконение, или указы в губернию, или наместничество, тогда для записания в книгу законов, учреждений и указов, Губернское Правление и Палаты выслушивают наперед заключение губернского прокурора, сей предложит им тогда новоизданный закон, учреждение или указ с каким узаконением сходен, или каким узаконением противен, или в смену, или в поправление или в дополнение которых.
2) Буде губернский прокурор где усмотрит злоупотребления, противная законам, учреждениям, или указам, то долженствует о том (прилично по тому случаю) напамятовать и уведомить (губернское) наместническое правление и генерал-прокурора, дабы злоупотребление поправлено было.
3) При начатии срочного заседания, губернский прокурор велит прочесть те статьи из законов, учреждений или указов, о коих мнит что нужно возобновить в памяти для наивящего соблюдения в силу присяги, порядка и правосудия в присутственных местах, по чтение таковое да не продолжится более получаса.
4) губернский прокурор долженствует доносить (губернскому) наместническому правлению все то, что до сведения его дойдет, касательно до губернского правления обязательности, а именно: 1) о неточном где в судебном месте исполнение законов, учреждений и указов; 2) буде где в (губернии) наместничестве есть непослушание, или ропот; 3) о ленивых в исполнении должности; 4) о меднении в исполнении повелений; 5) о медлении по делам в производстве; 6) о нарушении правил благочиния и о всяком причиняющемся многим соблазне законам противном поступке, вине, или преступлении; 7) о запрещенной торговле или о помешательстве законам противном дозволенной торговле; 8) о нарушении общей тишины; 9) о нарушении в верности присяги; 10) о казенном и общественном ущербе.
5) Губернский прокурор прилежно смотрит, чтобы в (губернии) наместничестве, одно место не присвоило себе власти и отправления дел, учреждениями другому месту порученных, и чтобы дела вершились, а вершенные дела скоро и безостановочно самым делом по решении исполнены были для того губернский прокурор должен спрашивать весьма часто: исполнен ли (в такое время, в которое начато и совершенство оного дела исполнено быть может) и буде не исполнено за чем, то губернский прокурор напоминать должен о исполнении, и за тем в случае медления поступать, как 4 пункте предписано.
6) Буде случится дело такого существа, что из оного родится сомнение, или запрос в которое место, или до какого места производство надлежит, или во всяком ином деле, где у судей родится может о узаконении сомнение, то сообщается то дело губернскому прокурору, и выслушивают его заключения прежде решения, и потом решать дело. Подобные же заключения губернский прокурор обязан сообщить генерал-прокурору, и то него принимать поправления, дабы навсегда одинаковое понятие принимали и общих установления.
7) Буде случится дело такого существа, что оно вместе и частное и общественное или частное, но касается и до казенного интереса, то сообщается губернскому прокурору, и выслушивают его заключение прежде решения.
8) Губернскому прокурору для совета определяются губернский стряпчий уголовных дел и губернский стряпчий казенных дел, и почитается, что они все трое едиными устами говорят.
9) Губернскому прокурору, или губернским стряпчим никто да не перебивает речь, но терпеливо и в молчании да выслушивают их заключения и предложения по должности.
10) Наместническое (губернское) правление и палаты посредством губернского прокурора и губернских стряпчих сносятся сообщениями, и для того губернский прокурор и губернские стряпчие во всякое время входят как в (Губернское) наместническое правление, так и в палаты.
11) Губернскому прокурору подчинены, как прочие прокуроры, так и стряпчие (той губернии) того наместничества, и он должен принимать от них доношения и об оных предлагать, где надлежит.
