Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Проблемы эволюции концепции прав человека в политико-культурном поле цивилизаций 19
1. Развитие идеи прав и свобод человека в истории и политической мысли зарубежных стран 24
1.1 Проблемы личной свободы в Древней истории и политической мысли 24
1.2. Правовой статус человека в средневековом обществе 32
1.3. Идея прав человека в политических учениях Нового времени и ее отражение в политическом процессе 37
1.4. Развитие концепции прав человека в политической культуре США 53
2. Воплощение концепции прав человека в российской истории и политической мысли 63
2.1. Традиции политической свободы и неотъемлемых прав личности в российском историческом опыте 63
2.2. Российская политическая мысль об цдеях свободы и прав человека 92
3. Права человека в контексте политической культуры основных цивилизационных архетипов 110
Выводы, сформулированные на основе проведенного исследования 137
Глава II. Развитие концепции прав человека в современных условиях 142
1. Проблемы интерпретации прав человека в политической науке 145
1.1. Трансформация идеи свободы личности и прав человека в XIX - XX веках 145
1.2. Многообразие трактовок прав человека в современной политической науке и политической практике 164
1.3. Утилитаристская интерпретация политико-правовых ценностей и иррационализация политической жизни как проблемы реализации идеи прав человека 183
2. Основные перспективы развития идеи прав человека в современном мире 192
2.1. Концептуальные направления развития идеологии прав человека 192
2.2. Тенденции эволюции института прав человека в современном мировом политическом процессе 204
Выводы, сформулированные на основе проведенного исследования 224
Заключенее 229
Список использованных источников и литературы 236
- Проблемы личной свободы в Древней истории и политической мысли
- Традиции политической свободы и неотъемлемых прав личности в российском историческом опыте
- Трансформация идеи свободы личности и прав человека в XIX - XX веках
- Утилитаристская интерпретация политико-правовых ценностей и иррационализация политической жизни как проблемы реализации идеи прав человека
Проблемы личной свободы в Древней истории и политической мысли
Слово «свобода», согласно некоторым исследованиям27, появилось в XXIV в. до н. э., когда монарх Шумера установил «свободу» для своих подданных путем применения санкций к сборщикам налогов, в целях защиты вдов и сирот от несправедливых действий людей, обладавших властью, и прекращения практики закабаления храмовых слуг первосвященниками.
Однако этим практически исчерпывается вклад восточной исторической практики в процесс формирования современной политико-правовой концепции прав человека. Во всяком случае, в дошедших до нас письменных источниках восточных и африканских культур исследователи не встречают иных воззрений на взаимоотношения общества и личности, государства и личности, кроме сугубо коллективистских и этатистских.
Например, в Китае в традициях управления и в политико-философской мысли, в частности, в таком ее направлении, как конфуцианство, с древнейших времен закрепились патриархальные воззрения на отношения в обществе и государстве, поведение индивида оказывалось полностью детерминировано иерархией семейных и служебных связей. «Человек, руководствуясь ритуалом и чувством долга, должен почитать вышестоящих»28, - провозглашал последователь Конфуция Сюнь-цзы в III в. до н.э. Неравенство людей он считал естественным: «Если распределение будет равным, тогда не хватит на всех; если уравнять власть, станет невозможным единство; если все будут равны, никого не заставишь работать. Подобно тому как существуют небо и земля, существуют различия между теми, кто наверху, и теми, кто внизу»29.
Даосская школа (VI - III вв. до н.э.) утверждала идею, согласно которой правитель, следуя естественному ходу вещей и событий, должен как можно меньше вмешиваться в жизненный процесс. «Небо и земля не обладают человеколюбием и предоставляют всем существам возможность жить собственной жизнью»30, - указывал представитель этого философского направления, Лао цзы. Однако эта апелляция к естественному ходу вещей отнюдь не сродни последующим западноевропейским идеям естественного права, потому что вопрос о правах индивида в древнекитайских источниках политико-правовой мысли фактически не поднимается.
В IV в. до н.э. в Китае сформировалась школа легистов, выступавших за приоритет единого для всей страны закона над естественным ходом вещей. Философ Хань Фей провозглашал: «...если править государством на основании закона, то применяют его ко всему. Закон нелицеприятен перед знатностью...»31. Он также учил, что «...закон вносит порядок, интересы частных лиц - сму сочетание высокого приоритета законности и норм поведения, ориентированных на добропорядочность: «... законы не созданы Небом, не рождены Землей, они возникли среди людей и ими же могут быть исправлены...» .
Согласно общепризнанному мнению, в VI V вв. до н.э. именно античная полисная демократия породила первые ростки прав человека. етто связано с возникновением в условиях полиса определенного пространства свободы, которое создало условия для появления равных политических прав у лиц, являющихся гражданами34. Еще Б.Н. Чичерин обратил внимание на то, что именно в этот период «личность начала предъявлять свои права»35.
В период античности в качестве свободы волеизъявления индивида рассматривалось осуществление прежде всего политических прав36. На особенность понимания человеческой свободы в рассматриваемую эпоху, не включающего в себя свободу личности, указывал также один из основоположников либерализма Б. Констан: «личная независимость не простирается ни на мнения, ни на занятия, ни тем более на религию», - отмечал он, - «возможность избирать свою веру, возможность, которую мы рассматриваем как одно из наших самых драгоценных прав, показалась бы в древности преступлением и свято-татством»37. Таким образом, в античную эпоху «допускалось полное подчинение индивида авторитету сообщества»38. Сами древние, в частности, Аристотель, считали гражданином того, кто участвует в суде и народном собрании39. Гражданство выступало как правоспособность к реализации таких прав, как право на решение государственных дел, право на участие в правосудии а также свободы от принудительного труда, которая являлась неотъемлемым условием осуществления политических прав. Таким образом первой юридической фор-мой прав человека были неотъемлемые права гражданина античного полиса. При этом частная жизнь гражданина полиса признавалась лишь средством для исполнения им гражданских обязанностей.
В рабовладельческих демократиях гражданские и политические права имели только некоторые категории свободных граждан. Существенным правовым ограничениям подвергались иностранцы и их потомки. Полностью бесправными были рабы.
Традиции политической свободы и неотъемлемых прав личности в российском историческом опыте
Рассмотрев историю формирования современной концепции прав человека в Западной Европе и США, обратимся к анализу подобных традиций в России.
Как известно, в историографии существуют противоположные точки зрения на уровень развития традиций уважения прав личности в России. Одна точка зрения, выраженная, в частности, представителем российской юридической школы К.Д. Кавелиным, состоит в том, что в России, в отличие от Запада, где история развивалась по пути юридического расширения личной свободы, права личности на протяжении всей истории присваивались семьей, общиной, государством, церковью169. Другой взгляд, представленный, например, советским ученым академиком М.Н. Тихомировым170, основан на идее о приблизительно параллельном формировании в российской и западной политической культуре традиций вольности сословий и личности.
Изучая историю Российского государства, тем не менее, нельзя не отметить ряд ее принципиальных отличий от пути эволюции западных обществ. Одно из первоначальных отличий заключается в более позднем по сравнению с Западной Европой установлением оседлости князя и его дружины, отсутствии связанности князя и высшего общественного слоя земельными отношениями, которые могли бы способствовать формированию устойчивых, стабильных прав сословий. Дружина долгое время, вплоть до вокняжения Ивана III, сохраняла свободу перехода от одного князя к другому, так как, в отличие от западных вассалов, благодаря системе сбора дани не нуждалась в постоянном доходе от земельного поместья. В это время высшее сословие Руси не чувствует необходимости соединения своих сил для отпора властителю, которого всегда можно сменить, защищает не свои сословные права, а только личные интересы. В отличие от отношений вассалитета, складывающихся в Западной Европе между феодалами, в России между князем и дружиной постепенно формируются под-данические отношения, основанные не на экономических, поземельных, договорных отношениях, а исключительно на личной преданности князю. Договорные отношения в Западной Европе пронизывали всю социальную структуру, они существовали как внутри класса феодалов, так и между королем и феодалами, между феодалами и крестьянством, между сеньорами и горожанами. Таким образом, уже в раннем Средневековье там оформились основы правоотношений.
Академик М.Н. Тихомиров указывал на многочисленный ряд признаков правовых отношений на Руси времен феодальной раздробленности, аналогичных особенностям правовых отношений в Европе. К таковым он причислял иммунитет землевладельцев, оформившийся на Руси в виде «жалованных» и «льготных» грамот, устанавливающих запрещение княжеским чиновникам въезжать в вотчину, свободу от налогов, судебные привилегии; обычай заключения договоров между вышестоящими и нижестоящими землевладельцами о верной службе, помощи в войне и управлении гражданскими делами в обмен на получение вотчины, на Руси именовавшихся «рядом»; действие принципа «вассал моего вассала не есть мой вассал», что в русском феодализме проявлялось в отсутствии власти великого князя над боярами удельных князей171. Однако, несмотря на наличие всех этих элементов, а также на существование зачатков договорных принципов во взаимодействии горожан Твери, Новгорода, Пскова и приглашаемых ими князей172, необходимо признать, что в России эти принципы постоянно нарушались попытками установить единоличный наследственный порядок власти с помощью силового принуждения.
Другое важнейшее отличие исторического пути России от Европы коренится в малочисленности населения, и наличии большого количества земель, которые необходимо было обрабатывать, чтобы кормить войска - единственное
средство поддержания целостности огромного государства173. Малое количество рабочих рук на протяжении всей российской истории приводило, по выражению СМ. Соловьева, к тому, что в обширных размерах производилась «гоньба за человеком, за рабочею силою...: гоньба за горожанами, которые бегут от тягла всюду..., гоньба за крестьянами, которые от тяжких податей бредут розно, толпами...»174. Это способствовало формированию не только чисто экономической зависимости крестьян от феодалов, как в Европе, но и постепенному установлению их личной зависимости от землевладельцев и от государства.
Историки отмечают, что крестьянство эпохи Киевской Руси было очень многообразно по степени своей свободы или зависимости175. Существовали полностью свободные крестьяне, не знавшие никаких форм подчинения, крестьяне, находившиеся в экономической зависимости от князей, бояр, игуменов, а также лично несвободное население - холопы и рабы, попадавшие в долговую зависимость или захваченные в плен. Они должны были работать и жить на дворах своих хозяев. Постепенно происходит полное закрепощение крестьян, и в конце XVII в. юридический статус русских крестьян, составлявших более чем половину населения страны, приближается к статусу рабов .
В Московском государстве права личности традиционно заслонялись приоритетом государства, общины, семьи, так как только объединение людей в сильное, централизованное государство могло противостоять различного рода угрозам - неурожаю, внешним врагам и т.п.
Трансформация идеи свободы личности и прав человека в XIX - XX веках
Как же трансформировалась идея свободы личности и прав человека в XIX - XX вв.? Следует признать, что, сохраняя высокии гуманистический смысл, первоначально заложенный в ее основу, она не избежала существенных модификаций.
XIX в. стал веком перехода к индустриальной эпохе. В это время быстрыми темпами развивалось крупное промышленное производство, велась острая борьба за рынки сбыта, сырья, намечались линии противостояния наций и общественных классов. По мере генезиса индустриального общества обнаружились негативные социальные и моральные последствия индивидуализма - резкая поляризация общества, разрушение нравственных традиций. Развитие индивидуализма показало, что полная независимость человека от общества так же неблагоприятна, как и подчинение личности коллективу. В результате поиск компромисса между индивидуализмом и принципом солидарности привел в конце XIX в., по выражению Л. Дюги, «к умалению индивидуалистической доктрины»34.
Противостояние общественных классов породило специфическое мировоззрение, основа которого - превалирование групповых интересов над правами человека. Многим теоретикам того времени казалось, что социальные и этнические конфликты никогда не сменятся партнерством и разрешить их можно только силой, путем организации и направления классовой борьбы.
Идеология марксизма подчиняет права человека политической целесообразности, но исходит не из их самоценности, а из социально-экономической, кл1асовой детерминации. Классовый подход фактически снимает вопрос о правах человека как автономной личности со своими притязаниями. «...Мы наряду со многими другими, подчеркнули оппозицию коммунизма против права как политического и частного, так и в его наиболее общей форме - в смысле права человека»35, - писали основоположники марксизма К. Маркс и Ф. Энгельс. В статье «К еврейскому вопросу» К. Маркс обратил внимание на то, что «ни одно из так называемых прав человека не выходит за пределы эгоистического человека, человека как члена гражданского общества, т.е. как индивида, замкнувшегося в себе, в свой частный интерес и частный произвол и обособившегося от общественного целого»36.
С позиции марксизма, при недостаточности ресурсов, находясь в тесной зависимости от существующей в капиталистическом обществе системы разделения труда, трудящийся фактически не имеет возможности осуществлять свои гражданские и политические права, они остаются для него абстрактными принципами. К. Маркс считал, что человек может по-настоящему освободиться, лишь слившись с обществом. С отмиранием государства юридическое обеспечение прав человека будет ненужным, создадутся условия для универсального развития личности. Таким образом, в марксизме была заложена возможность полного растворения личности в коллективе. Попытка реализации некоторых принципов марксизма на практике показала, что монополия государства на средства производства оборачивается монопольным контролем над лично стыо . в.и. Ленин подчеркивал положительное значение возможности использования в интересах пролетариата парламентаризма, гражданских прав и свобод. «Везде складываются пролетарские по своей основе социалистические партии, которые учатся использовать буржуазный парламентаризм, создавать свою ежедневную прессу, свои просветительные учреждения, свои профессиональные союзы, свои кооперативы»38, - писал он, однако в подобной трактовке права человека отнюдь не являются самоцелью классовой боррьбы.
Классический марксизм, как одна из идеологий, проповедующих коллективистские ценности, предусматривал постепенное отмирание государства, построение коммунистического общества без государства. «Пока пролетариат еще нуждается в государстве, он нуждается в нем не в интересах свободы, а в интересах подавления своих противников, а когда становится возможным говорить о свободе, тогда государство как таковое перестает существовать»39 - писал о государстве Ф. Энгельс. Вместе с государством в концепции марксизма отмирает также и право, и понятие о правах человека. Как указывает К.С. Гаджиев, «в царстве свободы вы не вправе поднять вопрос о свободах»40.
При этом К. Маркс и Ф. Энгельс писали в 1847 г.: «Мы не из тех коммунистов, которые хотели бы уничтожить свободу личности и превратить весь мир в одну большую казарму или в один большой работный дом. Разумеется, есть коммунисты, которые бесцеремонно отрицают и хотят уничтожить свободу личности, которая, по их мнению, мешает общественной гармонии; у нас нет никакой охоты покупать равенство ценой свободы»41. В этой связи мы можем указать на существенное упущение марксизма: равенство, или, в менее радикальном смысле, социально-экономические права, нельзя обеспечить, игнорируя гражданские и политические права, не признавая на законодательном уровне их самоценность, поскольку социально-экономические гарантии олицетворяют собой только более высокую ступень развития общества, но не его качественно иную формацию.
Мировая общественная мысль не прекращала поиск идеала - гармоничного соотношения между правами индивида и коллектива, государства. Один из продолжателей традиций этатизма, разработанных Т. Гоббсом и Г.В.Ф. Гегелем, основатель «силовой» теории происхождения государства, Л. Гумплович, абсолютизировал его значение: «Какими высшими благами, кроме голой жизни, ни пользуется человек, - свободой и собственностью, семьей и личными правами, - всем этим он обязан государству»42. Вместе с тем, по его мнению, «культурное государство должно щадить все живущее и охранять не только его естественное развитие, но и его законную борьбу за существование» .
Важнейшим учением, противостоящим этатистским ценностям, является анархизм. Один из родоначальников анархизма, М. Штирнер, выразил свое отношение к правам человека, в частности, к политическим правам, как к проявлению не секуляризации человека от государства и общества, а к освобождению лишь от отдельных личностей («как личность никто не может быть более господином другого»44), назвав их новой, видоизменившейся ступенью закрепощения человеческой воли социумом: «Политическая свобода». Что нужно под этим пoдразумевaть? Свободу единичной личности от государства и его законов? Нет, наоборот, связанность единичного с государством и государственными законами. В чем же заключается «свобода»?
Утилитаристская интерпретация политико-правовых ценностей и иррационализация политической жизни как проблемы реализации идеи прав человека
Ход политического процесса подтверждает тот факт, что в политике не существует отвлеченных идей, а также моральных ценностей и принципов в их абсолютном значении. Любая политическая идея, даже если она с самого начала своего создания была проникнута высоким гуманистическим смыслом, уже после одобрения ее высшим звеном политического руководства превращается в политическое решение. Затем вырабатываются методы и формы осуществления этого решения, которые проводятся в жизнь с помощью компромиссов, политического давления, а иногда и с помощью военной силы. Таким образом, во имя осуществления какой-либо цели субъектами политического процесса могут использоваться разные средства, которые нередко приводят к полной девальвации самой первоначальной цели. Так было, в частности, после прихода к власти в России большевиков, когда во имя интересов трудящегося народа совершались чудовищные нарушения прав человека, подавление его индивидуальиой свободы. В этой связи Н. Бердяев указывал: «всегда существует опасность, что во имя свободы начнут отрицать свободу»164.
Отрицание прав человека во имя их защиты можно наблюдать и сегодня во внутренней и внешней политике многих государств. Права человека во многом утратили свое сугубо идейное, ценностное значение и действительно превратились в важный компонент политики, в инструмент осуществления иных политических целей.
А. Хеллер пишет: «...в древности, порабощая, угнетая или даже уничтожая целые народы, поработители называли вещи своими именами, ибо в те времена подавление или порабощение могло выступать в качестве социально приемлемой ценности и даже добродетели. Когда аналогичные действия совершаются в паши дни, то их стремятся объявить «освобождением» других народов, дарованием им свободы» и т. п., потому что порабощение и угнетение теперь уже не считаются добродетелью»165. Эта точка зрения совпадает с мнением И. Валлер-стайна, указавшего, что «долгом тех стран, которые полагали, что они уважают права человека, было, тем самым, «цивилизовать тех, кто не уважал их, кто имел «варварские» обычаи и кого вследствие этого следовало брать на буксир и учить, как учат детей»166. И. Валлерстайн также обратил внимание на то, что «пропаганда лозунгов прав человека, свободы, демократии сама по себе была частью приручения опасных классов»167. Тем не менее, по меткому замечанию политолога-утилитариста Д. Брейбрука, «если бы права человека не способствовали бы большему благу людей, они вскоре были бы уничтожены»168.
При подготовке международно-правовых документов, гарантирующих права человека, эти права рассматривались западными странами в качестве гарантии против распространения тоталитарных режимов. Признавая всю важность этой идеи, нельзя не отметить, что Всеобщая декларация прав человека не была сразу подписана некоторыми государствами по политическим соображениям, в том числе США, позднее активно использовавшими категорию прав человека в своей международной политике. В процессе подписания дополнения к Всеобщей декларации в 1966 г. произошло разделение одного документа на три - Пакт о гражданских и политических правах. Дополнительный протокол к нему о создании международных надзорных органов и Пакт о социально-экономических и культурных правах. Некоторые государства ратифицировали все документы другие - только Пакт о гражданских и политических правах. В ходе их дисконтирования категория прав человека выступила не только в качестве высокой моральной цели человечества (безусловно, являясь таковой), но и в форме инструмента идеологической борьбы двух противоположных систем -капиталистической, признающей исключительно гражданские и политические права, и социалистической, способной обеспечить социально-экономические права правда за счет ограничения и нарушения гражданских и политических.
Как указывает российский публицист и политолог Ф.М. Бурлацкий, в ходе подписания этих документов советская делегация резко возражала западным странам, обвиняя их в нарушении не только социально-экономических, но и 1ражданских, а также политических прав и свобод, в возрождении нацизма, фашизма, расовой дискриминации. Со своей стороны США обвиняли в нарушении прав и свобод человека руководство СССР169. В реальности за этими жесткими дискуссиями стоял, прежде всего, политический конфликт биполярного мира.
Позднее, в ходе Общеевропейского совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе в 70-х годах XX в., СССР стремился закрепить границы в Европе и начать сокращение гонки вооружений, в то время как США и европейские страны в обмен на достижение этих договоренностей пытались добиться открытости советской системы, свободного передвижения товаров и людей между Западом и Востоком, и при этом использовали права человека как средство политического торга и давления на СССР. Разумеется, этот переговорный процесс, в конечном итоге значительно способствовавший улучшению состояния с правами и свободами в СССР, а позднее на всем постсоциалистическом пространстве принес нашему обществу и положительные результаты. В то же время при таком способе «вживления» прав человека в ткань политической системы, когда инициатива высшего руководства по смягчению политического режима порождается в ходе международного давления реформы осуществляются «сверху» без достаточной подготовки полигических институтов и общественности внугри страны, как и произошло в СССР. Этим и объясняются многочисленные «побочные эффекты» либерализации социалистической системы
Похожие диссертации на Концепция прав человека в политической культуре и общественно-политической мысли: генезис и эволюция в современных условиях
