Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Изучение истории российского парламентаризма начала XX века в этноконфессиональном и региональном измерениях: общие проблемы 14-76
1.1. Историография 14-65
1.2 Источниковая база исследования 66-76
Глава 2. Имперская политическая власть и конструирование этнорегиональных компонентов думской модели избирательной системы 77-200
Глава 3. Политическая презентация этнорегиональных и конфессиональных интересов в программах и предвыборных платформах национальных партий и объединений 201-244
Глава 4. "Инородцы" и "иноверцы" в Государственной думе Российской империи: выборные кампании и динамика национального состава 245-378
4.1. Перводумские выборные кампании в окраинных многонациональных регионах (этноконфессиональные и региональные аспекты) 245-337
4.2. Выборы в III и IV Думы в этноконфессиональном и региональном измерениях, динамика национального состава 338-378
Глава 5. Национально-конфессиональные и региональные вопросы в Государственной думе: противостояние власти и общества 379-557
5.1. Презентация этноконфессиональных требований в I и II Думах: начало парламентской борьбы за национальное и религиозное равноправие 379-461
5.2. Этноконфессиональные и региональные проблемы в III — IV
Государственных думах: противоборство имперского и национального 462-557
Заключение 558-579
Список источников и литературы 580-626
Приложения 627-640
- Историография
- Перводумские выборные кампании в окраинных многонациональных регионах (этноконфессиональные и региональные аспекты)
- Выборы в III и IV Думы в этноконфессиональном и региональном измерениях, динамика национального состава
- Презентация этноконфессиональных требований в I и II Думах: начало парламентской борьбы за национальное и религиозное равноправие
Введение к работе
Исследование истории модернизационных и реформаторских процессов в России XIX - XXI вв. предполагает осмысление судеб неразрывного комплекса демократических идей, которые пробиваются в российскую социально-экономическую и политическую жизнь уже более двухсот лет и составляют теоретико-практическое достояние отечественной и мировой общественно-политической мысли. В экономике и политике — это установки на рыночное хозяйство и конкуренцию, на разделение властей и парламентаризм, в этнополитической сфере — это идеи и принципы равноправия и самоопределения народов, нашедшие отражение в Конституции Российской Федерации и в основополагающих документах ООН. Как показала практика многих стран, именно эти идеи позволяют формировать гибкий механизм политического взаимодействия власти и общества, достаточно эффективно организовывать и регулировать межнациональную жизнь, понижать уровни конфликтогенности социума, в том числе и на этноконфессиональном уровне. «Эффективная национальная политика - это еще и искусство согласования интересов и формирование подлинно федеративных отношений, ставших на сегодня стратегическим фактором государственного строительства»1, — подчеркивается современными исследователями национального вопроса в России.
Российская империя конца XIX — начала XX века представляла собой сообщество, которое может быть отображено в виде уникальной сложносоставной, по своему динамичной системы «центр-регионы». Ее отличала известная национально-конфессиональная и региональная асимметрия, проявлявшаяся, в том числе в заметной тенденции к многовариантности политико-административного статуса различных регионов, свойственной унитарному российскому государству конца XIX — начала XX вв. Наряду с губерниями, областями, округами существовали генерал губернаторства, наместничество, а также автономное Великое княжество Финляндское (со своей конституцией, политико-правовой и денежно-финансовой системами).
Нерусские народы, составлявшие свыше половины населения Российской империи, проживали, в основном, на периферии государства (Финляндия, Прибалтика, Польша, Белоруссия, Украина, Бессарабия, Крым, Кавказ, Средняя Азия и Казахстан). По переписи 1897 года русских в составе населения империи было более 55,6 млн. человек, украинцев — 22,3 млн., поляков — около 8 млн., белорусов - около 5,9 млн., далее шли евреи (5 млн.), казахи и киркізьі (4,3 млн.), финны (2,6 млн.), татары (2,2 млн.), немцы (1,8 млн.), узбеки (1,7 млн.), литовцы (1,7 млн.), азербайджанцы (1,5 млн.), свыше миллиона человек насчитывали грузины, башкиры, латыши, армяне, молдаване, мордва, эстонцы . Официальная идеология под этнонимом русские стремилась объединить великороссов, белорусов и украинцев («малороссов»), доводя таким образом суммарную численность русских до 83,8 млн. человек, т.е. до 65,5% населения Российской империи.
Более важной, чем национальная общность, признавалась в Российской империи конфессиональная принадлежность. Господствующим вероисповеданием, пользовавшимся государственным покровительством, являлось православие (69,4% населения империи). В конфессиональном измерении среди нерусских народов выделялись мусульмане (свыше 11% населения), католики (более 9%), иудеи (более 4%), лютеране (около 3%), а также армяно-григориане, буддисты и другие, составляя в общей сложности почти 30% населения страны (без Финляндии, Бухары и Хивы). Многие нерусские народы были законодательно ограничены в своем национальном развитии. К концу XIX - началу XX вв. под влиянием демографических и социально-экономических процессов постепенно изменялась этноконфессиональная картина, заметно росла экономическая, культурная и политическая активность многих народов. В политической жизни важное место занимал «инородческий вопрос», как на уровне всего социума и его национального обустройства, так и в диверсифицированном виде: здесь он "распадался" на польский, остзейский, еврейский, финляндский, украинский, мусульманский и ряд других подобных вопросов, что придавало «особенную остроту проблемам поддержания целостности империи»3.
Российская система «центр-регионы» заметно усложнилась и получила новые измерения в связи с провозглашенными Манифестом 17 октября 1905 года правами и свободами, созданием в 1906 году первого общеимперского выборного представительного учреждения - Государственной думы, а также с преобразованием Государственного совета и созданием объединенного Совета Министров. С 1906 года Государственная дума и Государственный совет стали новыми компонентами обновляющейся политической системы, делавшей первые шаги в направлении конституционного государства с представительной формой правления.
Широкий и объективный взгляд на проблему формирования думской модели парламентаризма в Российской империи (и ее этноконфессиональной и региональной составляющих) предполагает ее изучение в трех проявлениях: как концепции народного представительства в многонациональной империи; как основы развития национальных партийно-политических движений; как динамичного политического института.
Уже первые шаги российского парламентаризма оформляли новую политическую топологию власти, что открывало новые возможности перед регионами и народами империи: получить выборное этническое и региональное представительство в общеимперском парламенте; легально презентовать в ходе предвыборной борьбы и в самой Думе национальные требования; создать и структурировать национальные и региональные политические организации; оформить национально-региональные фракции в Думе; формировать новые национальные политические элиты; развивать политическую культуру общества и национальное самосознание; распространять демократические идеи национального самоопределения и регионального самоуправления.
С появлением Государственной думы политическая жизнь страны обретает новые этноконфессиональные и региональные черты, связанные с фиксированным представительством губерний и областей и с возможностью законного вхождения в Думу представителей различных народов и конфессий. Думский фактор стал наиболее значительным для становления национальной составляющей многопартийности, а появление легальной возможности и необходимости борьбы за представительство заметно динамизировало национальную партийно-политическую жизнь. Благодаря деятельности политических партий, легальной трибуной для которых стала Государственная дума, появилась возможность более полного отражения в политической жизни общенациональных и национальных интересов и субинтересов.4 Дума стала тем местом, где "встретились" все национальные вопросы империи, а у депутатов, посланных народами, появилась надежда на разрешение хотя бы части проблем реформирования политической системы, национально-государственного устройства и этноконфессиональных отношений.
Анализ развития думской модели парламентаризма в Российской империи в 1906-1917 гг. выводит на осмысление трех ключевых положений: во-первых, о сосуществовании в отечественной политической жизни не только авторитарной, централистской, унитарной, антипарламентской, но и демократической, федералистской, регионалистской, парламентской тенденций (и соответствующих традиций); во-вторых, о циклическом взаимодействии этих тенденций и сочетании их в разные периоды в различных конфигурациях; в-третьих, об опасности (в дискурсе "уроков истории") разрыва и противопоставления идей социально экономических реформ идеям парламентаризма и демократизации этноконфессиональной и региональной жизни.
Появившаяся возможность отражения этноконфессиональных и региональных интересов в народном представительстве между тем не встретила понимания власти, не привела к поиску компромисса. Государственная дума практически сразу после своего появления и до последних дней своего существования была ареной политического противостояния имперского и национального, с чем вынуждена была столкнуться и власть, которая так и не сумела дать внятного ответа на "этнорегиональный" вызов времени. Посредством деформаций избирательной системы после 3 июня 1907 года и нараставшим вмешательством власти в выборы, в представительном органе сформировалось лояльное ей социально-политическое и национально-конфессиональное большинство, которое, однако, оказалось неспособным адекватно презентовать общественные и национальные интересы огромной страны и активизировать социально-экономические, политические, этноконфессиональные и региональные преобразования, обеспечить их системность и последовательность.
Тем не менее, Государственная дума Российской империи стала политической площадкой, где происходило формирование и идентификация новых национальных и региональных элит. Думская выборная процедура при всех своих недостатках все же обеспечивала пополнение оппозиционной "контрэлиты", ее формальную легитимизацию, способствовала освоению ею новых форм политической деятельности. Участие в Думе позволило многим членам национальных фракций раскрыть свои качества политических организаторов и лидеров. Среди восьми депутатов — членов всех четырех Дум России семь представляли многонациональные губернии и области империи: трое — Царство Польское (Я. Гарусевич, А. Парчевский, В. Яронский), двое -Кубанскую и Донскую области (К.Л. Бардиж, В.А. Харламов), А.К. Демянович - Бессарабскую губернию, К.-М.Б. Тевкелев - Уфимскую губернию. Многие депутаты Думы, являясь представителями новых национальных политических элит, именно в Думе приобрели свой первый парламентский опыт, сформировались как политические деятели. Складывающаяся национальная элита самореализовалась не только в национальных обществах и партиях, но и в думских национальных фракциях, в законодательной деятельности, а позже в государствах и местных правительствах, возникавших на национальных окраинах бывшей Российской империи. В Польше — это премьер-министр В.Грабски, член правительства Р.Дмовски, в Латвии — президент Я.Чаксте и премьер-министр П.Юрашевскис, в Литве — министр П.Леонас, в Эстонии — премьер-министр Я.Тынниссон, в Белоруссии - член Рады Белорусской Народной Республики Р.Скирмунт, позднее - член Сената Польши, в Грузии — руководитель правительства — Н.П.Жордания, министры А.И.Чхенкели, И.Г.Церетели, в Азербайджане — председатель парламента А. М.А.Топчибашев, премьер-министр Ф.И.Хан-Хойский и др. Думец С.Н.Максудов был одним из организаторов и руководителей Национального Собрания мусульман внутренней России и Сибири (Миллэт Меджлиси) и Председателем его исполнительного органа (Милли Идаре), после эмиграции в Турцию стал депутатом Великого национального собрания Турции и профессором Стамбульского университета, А.Букейханов и М.Тынышпаев были среди идеологов и организаторов Алаш-Орды.
Переосмысление ценностной системы координат «думской имперской» эпохи и самого этнополитического опыта оборванного эксперимента, связанного с формированием отечественной модели парламентаризма, опыта парламентской презентации этноконфессиональных интересов, попыток законодательного их отражения в политической системе актуализируется, во-первых, в связи с необходимостью преодоления схематизма и упрощенчества, каковыми отмечены исторические образы "имперской" Думы; во-вторых, с более полным изучением комплекса этноконфессиональных и региональных проблем Российской империи с учетом реальной истории Государственной думы; в-третьих, с возможностью привлечения «перводумского» опыта для развития современного российского парламентаризма и национально-региональных отношений в Российской Федерации, а также в других государствах - бывших республиках СССР.
Объектом исследования является место и роль Государственной думы в политической системе Российской империи как полиэтнического и многоконфессионального сообщества начала XX века.
Предметом исследования являются этноконфессиональные и региональные компоненты в думской модели избирательной системы и в политической деятельности I - IV Государственных дум.
Территориальные рамки исследования охватывают, во-первых, более 20 многонациональных губерний (из 51 губернии и области Европейской части России), во-вторых, губернии, области, округа окраинных регионов — Царства Польского (10 губерний), Кавказского наместничества (6 губерний, 7 областей и округов), Сибири (4 губернии и 4 области) с представительством в I-IV Думах и, в-третьих, 9 областей Казахстана и Средней Азии, имевших право избирать депутатов лишь в I и II Думы.
Хронологические рамки исследования охватывают в целом период деятельности Государственной думы в 1906-1917 гг., нижняя граница исследования несколько расширяется в связи с освещением предыстории создания народного представительства в Российской империи и зарождения национальных партий и движений.
Целью настоящего исследования является историко-политический анализ этнических, конфессиональных и региональных проблем, отразившихся в конструировании, формировании и деятельности Государственной думы Российской империи.
Исходя из цели исследования, своеобразия предлагаемых подходов к изучению этноконфессиональных, партийных и фракционных установок различных национальных политических сил - участников российского политического процесса по отношению к Государственной думе, выделено несколько взаимосвязанных исследовательских задач, разрешение которых
позволяет ликвидировать пробелы в историографии проблемы, получить более глубокое представление о российских этнополитических процессах и их отражении в Государственной думе в контексте думского противостояния имперской власти и многонационального общества. Важнейшими исследовательскими задачами являются:
- дать аналитический обзор отечественной и зарубежной литературы и источниковой базы по исследуемой проблеме;
- проследить процесс конструирования имперской властью этнорегиональных компонентов в думской модели избирательной системы, показать законодательное закрепление региональной и национальной асимметрии в нормах формирования думского представительства;
- охарактеризовать политические установки национальных партий по проблемам реформирования политической системы, национально-государственного устройства и этноконфессиональных отношений;
- определить этноконфессиональную и региональную составляющие в первых выборных кампаниях и в политической мобилизации национального электората;
- проанализировать общие итоги выборов в Государственную думу в многонациональных губерниях и областях в региональном и этноконфессиональном ракурсах, выявить динамику изменения национального состава депутатского корпуса Государственной думы;
- рассмотреть политическую презентацию национальными фракциями и депутатами от регионов этноконфессиональных и региональных интересов в контексте думского противостояния имперской власти и многонационального общества;
- охарактеризовать борьбу за этническое и конфессиональное равноправие в процессе думского законотворчества и в думской политической жизни.
Методологическая основа исследования. Особенности методологических исследовательских подходов к изучаемой проблеме продиктованы своеобразием цели и основных задач исследования, междисциплинарной постановкой изучаемой проблемы, введением в научный оборот источников, ранее не обследованных фронтально и использовавшихся лишь избирательно.
В диссертационном исследовании реализованы принципы объективности, всесторонности, многофакторности и историзма. Характер поставленных исследовательских задач, разнообразие политических идей, отразившихся в думской жизни, определяет особое значение реализации в работе принципов диалогизма и полифонии.
Для обработки и анализа эмпирической базы, формируемой на основе поисковых и источниковедческих приемов, внешней и внутренней критики источников, использованы различные элементы исследовательских методов: сравнительно-сопоставительного (при анализе этноконфессиональных процессов в различных частях империи), системного (Российская империя как система «центр-регионы»), нормативно-правового, функционального и структурного (для анализа думской избирательной системы и законотворчества в этноконфессиональном и региональном ракурсах), а также методов ретроспективной реконструкции (правительственного моделирования избирательного законодательства), типологизации (национально конфессионально-региональных думских фракций). Для обработки данных о нормах представительства от отдельных регионов и массивов информации о ходе и результатах избирательной кампании, о депутатском корпусе в этноконфессиональном и региональном измерениях применены также элементы статистического анализа. В связи с междисциплинарной постановкой исследовательской проблемы привлечен методологический инструментарий политологических и социологических концепций: теории модернизации, конфликтологических теорий, ситуационного анализа и других.
Научная новизна исследования вытекает как из самой постановки проблемы, так и из ее содержания. Новизна определяется также комплексным анализом развития взаимосвязанных и взаимообусловленных этноконфессиональных и региональных процессов в первом российском парламенте — Государственной думе. Исследуемая проблема раскрывается на основе междисциплинарного подхода, разработки новых элементов методики анализа этноконфессионального и регионального измерений Государственной думы. Впервые выделены этноконфессиональный и региональный компоненты в конструировании думской модели избирательной системы, в выборных кампаниях в Государственную думу и в мобилизации национального электората, в динамике изменения национального состава депутатского корпуса, в презентации национальных и региональных интересов в предвыборных платформах национальных партий, в политической деятельности думских национальных фракций, в политической борьбе в Думе за этническое и религиозное равноправие. Введен в научный оборот значительный фактический материал по исследуемой проблеме, определенная часть которого представлена в авторских подсчетах, таблицах и в электронной базе данных обо всех депутатах I-IV Дум. Проведенное исследование выводит на обобщенное видение более многоцветной и обстоятельной картины этноконфессиональных и региональных отношений в Российской империи через призму представительного законодательного органа — Государственной думы.
Практическая значимость диссертации. Основные положения и выводы диссертации могут быть использованы при подготовке обобщающих трудов и учебных пособий по истории России. Данные, полученные в ходе исследования, можно использовать при разработке и преподавании курсов и спецкурсов по истории Российской империи, истории национального вопроса в России и истории российского парламентаризма.
Апробация работы проведена при обсуждении докладов и выступлений, сделанных на международных конференциях и на международных научных семинарах в России, США, Испании (на XVII Международном конгрессе историков), Польше, Украине, Белоруссии, Австрии. Основное содержание исследования представлено в публикациях автора, в том числе в монографиях и статьях по теме диссертации в количестве более 50 работ общим объемом около 75 п.л. и более 10 статей в Татарском энциклопедическом словаре и Татарской энциклопедии (Т.1). Некоторые положения работы легли в основу авторских разделов в коллективных учебных пособиях «Федерализм: проблемы формирования» (Казань-Москва, 1997) и по истории западной окраины Российской империи (сдано в печать).
Историография
Изучение проблемы этноконфессионального и регионального измерений думской истории имеет своеобразную историографическую традицию, в основе которой находятся как общие проблемы историографии Государственной думы, так и историография национальных компонентов думской модели российского парламентаризма. Центральной представляется проблема теории и истории думской модели парламентаризма в России в начале XX в., ее истоки, развитие и кризис, а также место в ней комплекса этноконфессиональных и региональных вопросов. --. Историография проблемы отчетливо распадается на три периода: 1905— 1917 гг.; 1920-1980-е гг., 1990-2000-е гг.
Обширный комплекс публикаций периода 1905—1917 гг. по думской проблематике лег в основу источниковой базы и историографии и имел характерные особенности.
Во-первых, дореволюционная литература по думской тематике оказалась весьма многочисленной — свыше полутысячи наименований, однако ее основная часть — это журнальные статьи и небольшие по объему брошюры. Характерно, что эта литература издавалась не только в столицах — Петербурге и Москве, но и в провинции (особенно в университетских городах - Киеве, Харькове, Казани и др.). К началу работы Думы четвертого созыва появились первые библиографические указатели литературы о Государственной думе Российской империи (В.В.Брусянин и А.С.Деев)5. Во-вторых, количественный пик публикаций пришелся на 1905-1906 гг., когда немалыми тиражами издавались научно-популярные работы, посвященные перводумскому законодательству6, в том числе его анализу в контексте зарубежного парламентского опыта7. Среди них выделялись работы правоведов, например, В.М.Гессена, Б.Э.Нольде, В.В.Водовозова, Н.И.Лазаревского.
В-третьих, литература, освещавшая первую выборную кампанию, состав и деятельность I Государственной думы, оказалась наиболее многочисленной группой работ. Это было вызвано не только тем, что это был первый в России опыт созыва выборного общегосударственного представительства, но и связано также с невиданным ранее подъемом общественно-политической активности и с заметным ослаблением цензурных ограничений.
В-четвертых, по жанру заметная часть работ — это думская публицистика, оперативно откликавшаяся на ход выборов и думской работы. Большинство публикаций выходило в периодической печати, поскольку практически во всех газетах и журналах были созданы разделы и рубрики, посвященные выборам и думской политической жизни. Циклы таких работ нередко переиздавались отдельными сборниками. Это, например, сборники статей и выступлений авторов различной политической направленности: А.А.Башмакова, П.Ф.Булацеля, В.Д.Кузьмина-Караваева, П.Н.Милюкова, В.А.Грингмута, С.А.Муромцева, П.Б.Струве8.
В-пятых, по политическому содержанию думская литература (не только подцензурная, но и нелегальная) отражала складывавшиеся в России черты многопартийности, поскольку принадлежала авторам, разделявшим различные партийно-политические платформы. Либеральные трактовки идеи парламентаризма и думской практики получили наибольшее распространение в политической литературе эволюционистской направленности (многие из авторов принадлежали к партиям — Конституционно-демократической, Демократических реформ, Мирного обновления, Союзу 17 октября и др.)9. Лидирующее место в этом направлении занимает кадетская литература, за ней следует октябристская. По мере развертывания политической борьбы вокруг
Думы (и в ней самой) свои думские концептуальные подходы начали разрабатывать идеологи революционизма (лидеры социал-демократов, эсеров, народных социалистов и трудовиков)10. Это направление также было довольно заметно представлено как в легальной, так и в нелегальной, особенно большевистской печати. Считаясь с думскими реалиями, вынуждены были формулировать и пропагандировать свои политические позиции также представители консервативного охранительства (деятели Союза русского народа, Русской монархической партии, Русского народного союза имени Михаила Архангела и Др.)11.
В-шестых, политико-правовому осмыслению российской думской практики и распространению политической культуры способствовали исследования и курсы по конституционному праву России, подготовленные такими видными российскими правоведами, как В.М. Грибовский, В.В.Ивановский, Ф.Ф.Кокошкин, Н.М.Коркунов, С.А. Корф, С.А.Котляревский, Н.И.Лазаревский, Л.В.Шалланд . В-седьмых, лишь некоторые работы, посвященные Думам первых двух созывов, выходили на обобщенные историко-политические оценки и научные выводы (например, сборник статей «Первая Государственная дума» в трех выпусках13); по III и IV Думам превалировала политическая публицистика, подчиненная текущей политической борьбе вокруг рассматривавшихся выборным представительством вопросов .
Перводумские выборные кампании в окраинных многонациональных регионах (этноконфессиональные и региональные аспекты)
Первые выборы в общегосударственное представительство в России происходили в условиях переходного состояния политической системы, когда новые политические институты представительства были еще только продекларированы, нормы и принципы их функционирования и порядок избрания обозначены в общем виде, а все эти вопросы государственно политического переустройства являлись предметом крайне острой политической борьбы между властью и общественной оппозицией, доходящей до насильственных форм противостояния. Привычное самодержавной России течение политического процесса, когда все его параметры и направление жестко диктуются и определяются централизованной абсолютной властью, а общество практически не имеет рычагов для легального воздействия на характер принимаемых решений и вынуждено прибегать к нелегальной, подпольной деятельности, нарушилось. Политический процесс версифицируется, в нем начинают принимать заметное участие новые политические силы, а направляемое властью традиционное его функционирование встречает все более заметное сопротивление во всех звеньях политической власти.
Деятельность власти становится все менее эффективной, ее влияние на субъекты политического процесса все более сокращается. Новые субъекты политики (социальные группы и их политические организации и партии, национальные движения и союзы, общественные и профессиональные объединения, неправительственная печать) явочным порядком включаются в политическую жизнь как в мирных, так и в силовых формах воздействия на правительство, консолидируются и стремятся заставить власть легализовать новое соотношение сил и трансформировать политическую систему. Первая парламентская избирательная кампания в истории России оказалась самой длительной, поскольку, несмотря на первоначальные намерения властей завершить ее за четыре — четыре с половиной месяца, в действительности проходила в течение почти девяти месяцев с августа 1905 г. по апрель 1906г. и распалась на несколько этапов. Начальным, предварительным этапом первой российской избирательной кампании, очевидно, можно считать период с 6 августа по 17 октября 1905 года, связанный с Манифестом Николая II от 6 августа 1905 года об учреждении совещательной Государственной думы и попытками самодержавной бюрократии реализовать этот проект народного представительства (названный по имени Министра внутренних дел А.Г.Булыгина «булыгинской Думой»). Политический процесс этого периода отличало нарастание политического конфликта власти и общества и усиление кризиса самой власти. Остроту этого конфликта правительство попыталось снять, обнародовав план созыва выборного совещательного народного представительства, которое не меняло самодержавной сути политической системы Российской империи.
Документами от 6 августа 1905 года были обозначены полномочия «булыгинской Думы», ее структурное устройство и механизм функционирования. В этот период определились важнейшие параметры избирательной кампании: сроки выборной кампании, избирательный закон, общий порядок выборов.
В соответствии с Манифестом 6 августа предполагалось, что избирательная кампания пройдет в конце 1905 года «с таким расчетом, чтобы члены от 50 губерний и области Войска Донского могли явиться в Думу не позднее половины января 1906 года»592. Тогда же была определена и общая численность членов Думы от этих губерний и области - 412 депутатов (в том числе 28 от крупных городов), которые должны были составить 4/5
Законодательные акты переходного времени (1904-1906 гг.)— С.124. депутатского корпуса. Выборы от многонациональных окраинных регионов, а также от «кочевых инородцев» решено было проводить на основании особых правил, которые к этому моменту еще не были готовы. Очевидно, что конструкторы избирательного законодательства надеялись на лояльность к существующему режиму избирателей губерний Европейской России и проявляли недоверие к населению Польши, Кавказа, Средней Азии и Сибири. Возрастной ценз в 25 лет, высокие материальные цензовые условия должны были лишить возможности участвовать в выборах, а следовательно и в думской деятельности как в важнейшей сфере легальной политической жизни, наименее состоятельные слои населения и молодежь, которые также обыкновенно занимали позицию неприятия существующих порядков и выступали против самодержавной политической и социально-экономической системы. Вместе с тем, власть рассчитывала на то, что куриальная система выборов даст безусловные преимущества помещикам, крупным владельцам недвижимости, а также создаст условия для прохождения в Думу немалого числа крестьянских депутатов, которые, по мнению составителей избирательного закона, должны были составить в Думе консервативную проправительственную группу. Непрямая многоступенчатая система выборов должна была помочь отсеять на ранних стадиях выборов радикальную часть кандидатов. Для разработки правил о применении Учреждения Думы и Положения о выборах было создано Особое совещание под председательством графа Д.М.Сольского, а руководство организацией выборов было возложено на Министерство внутренних дел. 18 сентября 1905 г. Николай II утвердил Правила о применении и введении в действие учреждения Государственной думы и Положения о выборах в Государственную думу. Для организации выборов и выборного делопроизводства в Государственную думу и Государственный совет в 1905 году в составе МВД было создано Особое делопроизводство по выборам в Государственную думу и Государственный совет.
Выборы в III и IV Думы в этноконфессиональном и региональном измерениях, динамика национального состава
Изменив в июне 1907 года нормативно-правовую базу избирательного процесса, правительство добивалось сокращения представительства в Думе оппозиционных и леворадикальных политических партий и уменьшения численности депутатов из нерусских народов окраин Российской империи. Власть все более активно вмешивалась в процесс «делания» выборов, намечая, что в III Думу «за редким исключением члены Думы будут избраны из числа правых и националистов» как минимум в 26 губерниях, а группа «правых и 871 националистов... определится примерно в 250 человек» . Особые надежды при этом возлагались на часть крестьянского православного населения губерний Белоруссии и Украины, а также на православное дворянство западных регионов.
Ход и итоги выборов осенью 1907 г. показали, что у правительства появился удобный способ формирования думского большинства из проправительственных высокосостоятельных слоев русской части общества и механизм отфильтровывания национальных меньшинств.
В III Государственной думе резко сократилось число депутатов-поляков. Важнейшей причиной этого стало то, что польские губернии стали избирать по одному депутату вместо пяти (Варшавская, Люблинская, Петроковская), вместо трех или двух депутатов — от остальных губерний. От 9 губерний Царства Польского по-прежнему избирались поляки-католики: землевладелец и агроном И.И.Вонсович (Плоцкая губерния); врач, депутат Думы первых двух созывов Я.С.Гарусевич (Ломжинская губерния); один из лидеров Польской национально-демократической партии, депутат Думы двух созывов В.Ф.Грабский (Варшавская губерния); приват-доцент Петербургского университета, землевладелец Л..К.Дымша (Седлецкая губерния); председатель Петербургского общества страхования, землевладелец и член правления Сосновецкого каменноугольного общества В.В.Жуковский (Петроковская губерния); член I Думы, крестьянин И.М.Наконечный (Люблинской губернии); депутат первых двух созывов, присяжный поверенный, дворянин А.И.Парчевский (Калишская губерния); депутат I Думы, врач из крестьян А.М.Ржонд (г.Лодзь), в мае 1910 г. отказавшийся от членства, вместо него от Лодзи был избран мещанин, рабочий И.В.Румникевич; врач, землевладелец, дворянин И.В.Свежинский (Радомская губерния), присяжный поверенный, дворянин В.Ф.Яронский (Келецкая губерния). Все депутаты от этих губерний принадлежали к дворянскому сословию, кроме крестьянина И.М.Наконечного и лодзинских депутатов А.М.Ржонда (числился крестьянином) и И.В.Румникевича (мещанин) .
В Варшаве, в отличие от выборов во II Думу, появилась квота для русского населения (одно место) и для общего собрания выборщиков города (также одно место). Польским депутатом от Варшавы вновь, как и во II Думе, стал публицист и глава фракции Польское коло Р.В.Дмовский, но после его отказа от должности в январе 1909 г. вместо него в мае 1909 г. был избран литератор В.Ю.Яблоновский. В III Думе польские депутаты от Царства Польского вновь оформились как Польское коло.
Русским депутатом от Варшавы был избран гимназический учитель, председатель русского общества в Варшаве, член совета Русского окраинного общества в Петербурге С.Н.Алексеев. Православное население Люблинской и Седлецкой губерний вновь представлял в Думе епископ Холмский и Люблинский Евлогий (В.С.Георгиевский). Оба русских депутата вошли в думскую фракцию русских националистов. Сувалкская губерния Царства Польского, как и ранее, избрала литовца — адвоката-трудовика А.А.Булата (бывшего члена II Думы).
На выборах в III Думу в прибалтийских губерниях продолжалось национально-политическое противоборство, в результате которого появилось и стало преобладающим представительство Союза 17 октября, опиравшееся на немецкую аристократию. По результатам выборов немцам удалось заметно потеснить эстонских и латышских кандидатов. Во II Думе все депутаты от Эстляндской губернии были эстонцами, а в III Думу прошел только один эстонец - крестьянин-землевладелец А.Я.Террас (кадет). Двумя другими депутатами стали немцы — секретарь Ревельского городского кредитного общества О.Ф.Бенеке, помещик, барон А.О.Шиллинг (оба - октябристы). В Лифляндской губернии потеряли представительство латыши, а вместо двух депутатов эстонцев остался один — крестьянин-лютеранин, кадет М.М.Шульценберг, умер в 1912 г.). Тремя депутатами-немцами от Лифляндской губернии были избраны дворяне: действительный статский советник, городской голова города Пернова О.А.Бракман, статский советник, барон А.Ф.Мейендорф и барон Г.Ф.Розен (все — члены фракции октябристов). В Курляндской губернии, избиравшей всего три члена Думы, одно из двух депутатских мест (по сравнению со II Думой) потеряли латыши. Были избраны депутаты: латыш-лютеранин, отставной подполковник, землевладелец Э.Ф.Карлсберг (прогрессист), немец, советник правления Курлянского кредитного общества, землевладелец, барон Г.Е.Фелькерзам (октябрист), еврей, присяжный поверенный Л.Н.Нисселович (кадет).
Два места от Риги распределились следующим образом: одно место получил латыш, врач А.Я.Предкалн (социал-демократ) и одно место — немец, присяжный поверенный Э.Ф.Мориц, после смерти которого в 1907 г. рижским депутатом стал тоже немец — предприниматель, потомственный почетный гражданин Р.Я.Эдгардт (октябрист).
По итогам выборов в Третью думу в прибалтийских губерниях наконец смогли добиться успеха местные немецкие дворяне (восемь из тринадцати депутатов от Курляндской, Лифляндской и Эстляндской губерний и г. Риги), которые потеснили депутатов от латышей и эстонцев. В III Думу избрали двух эстонцев, двух латышей и еврейского представителя (он прошел вновь от Курляндской губернии).
Презентация этноконфессиональных требований в I и II Думах: начало парламентской борьбы за национальное и религиозное равноправие
Первая Государственная дума (27 апреля - 8 июля 1906 г.) стала тем местом встречи и презентации национально-региональных интересов народов империи, которое уже нельзя было отменить. «Результаты выборов в первую Государственную Думу были почти для всех полною неожиданностью», -отмечал один из политических руководителей социал-демократической фракции в I и II Думах Ф.Дан . Действительно, созданная бюрократией система социально-политической фильтрации выборщиков и кандидатов в депутаты оказалась недостаточно действенной. Неожиданно для власти первый российский парламент оказался крестьянско-разночинским по преобладающему составу (более 50 % членов Думы происходили из крестьян, казаков, мещан) и оппозиционным по настроениям большинства членов Думы (до 80 % состава).
Еще одним «сюрпризом» для правительства стал многонациональный состав депутатского корпуса. В I Государственную думу были избраны представители 24 народов. Нерусских депутатов оказалось около 200 человек (более 40% депутатов Думы), среди них 62 украинца, 51 поляк, 13 евреев, 12 белорусов, 10 литовцев, по 7 татар и грузин и т.д. . Половина этих депутатов были крестьянами из национальных регионов, почти все нерусские депутаты были настроены оппозиционно к власти и политически располагались левее центра.
Такой состав I Думы неизбежно должен был обратиться к поиску пути решения трех самых острых проблем российской действительности начала XX века — аграрного вопроса, проблемы демократизации политической системы и переустройства национальной жизни. Поэтому именно вокруг этих вопросов развернулись в I Думе самые жаркие дебаты, и именно настойчивые требования народных избранников разрешить эти вопросы путем демократических реформ и преобразований стали причиной нарастающего конфликта I Думы и правительства И. Л. Горемыкина.
Символично, что появление в имперской структуре нового общеимперского органа потребовало даже нового церемониального оформления. Император и его окружение считали важным спроектировать такой торжественный обряд открытия Думы, который подчеркнул бы традиционные начала самодержавной формы правления.
Уже само официальное открытие Думы 27 апреля 1906 г. в Зимнем дворце символизировало вторжение новых действующих лиц (представляющих политические слои и национальные группы) в традиционную придворную церемонию. Царь, последовав примеру германского императора, решил принять депутатов в Тронном зале своего дворца889. Центральной фигурой ритуала, безусловно, являлся император, главные действующие роли, по традиции, сыграли высшие представители церкви (митрополит Антоний) и двора (министр императорского двора барон Фредерике), а основную часть участников торжественной процедуры составили представители традиционной имперской элиты. Но самыми заметными участниками церемонии оказались пришедшие во власть новые люди — депутаты, избранные практически из всех регионов многонациональной империи. Присутствовавший во время приема барон Н.Врангель так описывал депутатов: «Какая смесь одежды и лиц. Поляки в кунтушах, восточные халаты и чалмы, священники, каких в городах не видать, дерзкие развязные волостные писари из разночинцев, сельские учителя, самоуверенные интеллигенты; крестьяне, удивленные сами видеть себя в роли законодателей. Знакомые всему Петербургу общественные деятели, краснобаи, многие депутаты явились демонстративно одетые в затрапезные платья»890. Костромской депутат адвокат Н.А.Огородников дал характеристики наиболее заметным из знакомых ему членов Думы первого созыва: «В блестящем гвардейском полковнике с особо молодецкой выправкой и на редкость могучей фигурой я с удовольствием узнал симпатичного черниговского депутата А.А.Свечина... Красивым национальным мазурским костюмом и своей сильной фигурой обращает на себя общее внимание молодой люблинский депутат И.М.Наконечный. Значительное количество крестьянских депутатов в малорусских свитках и в русском национальном платье... Небольшие группы православного духовенства с производящим впечатление силы и мужественности молодым депутатом от Донской области о. Клавдием Афанасьевым впереди и католического духовенства, во главе с виленским депутатом епископом бар. Роппом, в живописной малиновой сутане, с его тонким умным лицом аскета и всегда как бы прищуренными проницательными глазами...» 891. Министра В.Н.Коковцова поразил человек «высокого роста в рабочей блузе, в высоких смазанных сапогах с насмешливым и наглым видом рассматривавший трон и всех, кто окружал его», который слушал царскую речь с «презрением и злобой». Им оказался волостной писарь, избранный по крестьянской курии от Ставропольской губернии Ф.М.Онипко. Новоиспеченный министр внутренних дел П.А.Столыпин, тоже обративший особое внимание на Ф.М.Онипко, заметил В.Н.Коковцову: «Нет ли у этого человека бомбы и не произойдет ли тут несчастья»892. Внешность и поведение «новых людей», пришедших во власть, были восприняты при дворе как вызов.
