Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Биография писателя как объект научного познания 15
Раздел 1. Жанровая классификация 18
Раздел 2. О границах художественной биографии писателя 21
Раздел 3. Из истории научного интереса к биографическому жанру в России
1. Предыстория 27
2. «Биографический институт» Н.А. Рыбникова 28
3. «Биография и культура» Г.О. Винокура 30
4. Ю.Н. Тынянов и Б.В. Томашевский: взгляд на проблему 35
5. В.М. Жирмунский и М.М. Бахтин: взгляд на проблему 37
Раздел 4. О границах научной биографии писателя 48
Глава 2. Научная биография как способ познания писателя 55
Глава 3. Предисловие к научной биографии Д.С. Мережковского 68
Глава 1. Детство (1865 - 1875) 90
Глава 2. Гимназия (1875-1883) 94
Глава 3. Университет (1883-1888) 102
Глава 4. Литературная «карьера» (1888 - 1901) 117
Глава 5. Религиозно-общественные проекты (1901 - 1906) 160
Глава 6. Пребывание в Париже (1906 - 1908) 203
Глава 7. Последние годы перед эмиграцией (1908 - 1919) 229
Заключение 252
Список использованной литературы 256
Приложение
Иллюстрации 269
Библиография работ Д.С. Мережковского 285
- Жанровая классификация
- О границах художественной биографии писателя
- Детство (1865 - 1875)
- Гимназия (1875-1883)
Введение к работе
Молчи, поэт, молчи: толпе не до тебя До скорбных дум твоих кому какое дело?1
В начале XXI века мы заново открываем для себя творчество М.А. Алданова, З.Н. Гиппиус, Б.К. Зайцева, С.Я. Надсона и многих других. Тех, к кому по праву относятся строки:
Их участь умирать в отчаянье немом,
Им гибнуть суждено, едва они блеснули,
От злобной клеветы, изменнической пули
Или в изгнании глухом2.
Автор этих слов - Дмитрий Сергеевич Мережковский (1865 - 1941) -долгие годы оставался на задворках литературы. Стоит ли говорить, что в советское время облик писателя искажался до неузнаваемости. Между тем с литературной и общественной деятельностью Мережковского связано становление русского символизма, а значит - развитие духовной культуры нашей страны. При некогда ошеломляющей популярности у современников (как на родине, так и за рубежом), жизнь и творчество этого замечательного, исключительного по своим достоинствам и недостаткам человека до сих пор остаются не полностью исследованными.
Мережковский жил навстречу времени, в бесконечном вихре литературных, гражданских и мировых войн, но так до конца и не примирился с мучившей его грубостью жизни3.
1 Мережковский Д.С. Поэту наших дней // Он же. Стихотворения и поэмы. СПб., 2000. С. 132.
2 Мережковский Д.С. Смерть Надсона // Он же. Стихотворения и поэмы. С. 198. (Здесь и далее при повторном
упоминании часто цитируемых в работе изданий используется сокращенное библиографическое описание, а в
других случаях - обозначение «Указ. изд.» (в том числе для диссертаций) - А.Х.).
Доброе, злое, ничтожное, славное, -
Может быть, это все пустяки,
А самое главное, самое главное,
То, что страшней далее смертной тоски, —
Грубость духа, грубость материи,
Грубость жизни, любви - всего;
Грубость зверихи родной, Эсэсэрии, -
Грубость, дикость - и в них торжество.
Может быть, все разрешится, развяжется?
Господи, воли не знаю Твоей,
Где же судить мне? А все-таки кажется,
Можно бы мир создать понежней!4
Актуальность заявленной темы обусловлена несколькими причинами. Во-первых, недостаточной разработанностью теории жанра научной биографии писателя по сравнению с биографиями художественными, популярными и даже научно-популярными. Последние несколько десятилетий в трудах ученых все реже встречаются построения общей теории биографического жанра. Исключением является работа А.Л. Валевского «Основания биографики» (Киев, 1993). Избегая создания собственных классификаций, исследователи либо идут по пути обобщения некогда выделенных подтипов (Е.В. Ушакова), либо обозначают тенденции развития биографики (В.В. Полонский). Большая часть современных изысканий носит конкретно-исторический характер (работы
3 Среди «Маленьких мыслей» Мережковского читаем: «Я бы вынес все муки жизни, но как вынести грубость
жизни?» (Мережковский Д.С. Было и будет. Дневник. 1910 - 1914 // Он же. Было и будет. Дневник. 1910 -
1914; Невоенный дневник. 1914 - 1916. М., 2001. С. 276).
4 Мережковский Д.С. Главное // Он же. Стихотворения и поэмы. С. 642.
К.Н. Грома, В.Д. Лопатиной, Т.Е. Комаровской и других). Теоретизирование осуществляется в рамках отдельно взятого периода развития литературы или творчества избранного автора. Во-вторых, до сих пор отсутствует полное научное жизнеописание Д.С. Мережковского. Между тем изучение литературного наследия писателя в полной мере невозможно без обращения к фактам его биографии. Недавно появившаяся книга Ю.В. Зобнина «Дмитрий Мережковский: Жизнь и деяния» (М., 2008) по ряду причин не отвечает критериям научности. В ней отсутствует четкое композиционное построение, а значит не всегда обнаруживается связь между событиями внешней и внутренней жизни писателя, между жизнью (бытовой стороной) и творчеством. В книге Ю.В. Зобнина довольно много субъективных и неуместных в ученом труде оценок человеческих поступков Д.С. Мережковского. Ю.В. Зобнин не всегда производит концептуальный отбор биографических источников, отдавая предпочтение посторонним фактам, игнорируя более ценные материалы (например, письма самого Д.С. Мережковского). Наконец, работе Ю.В. Зобнина свойственен пафос разоблачения сложившихся вокруг фигуры писателя «мифов», который оказывается неподкрепленным убедительным анализом материала.
Главным предметом нашего исследования является биография
Д.С. Мережковского. А объектом аналитического рассмотрения становятся
работы, касающиеся специфики изучения биографических жанров (среди них
труды А.Л. Валевского, К.Н. Грома, СВ. Панина, Г.Е. Померанцевой,
Н.А. Рыбникова, J.L. Clifford, Р.Н. Kendall и других ученых, а также
диссертации Н.Н. Жуковой, В.В. Полонского, Т.Н. Потницевой,
Е.В. Ушаковой), образцы различных видов писательских биографий («В.А. Жуковский: Поэзия чувства и "сердечного воображения"» А.Н. Веселовского, «Жуковский: Литературная биография» Б.К. Зайцева, «Дмитрий Мережковский: Жизнь и деяния» Ю.В. Зобнина, «Розанов» А.Н. Николюкина, «Жизнеописание Михаила Булгакова» М.О. Чудаковой и
другие), а также жизнь и творчество Мережковского с 1865 по 1919 год, отразившиеся в слове. Автор остановился на 1919 годе, потому что эмигрантский период жизни и творчества писателя охватывает более двух десятилетий (1919-1941) и нуждается не только в специальном исследовании уже известных источников, но и в поиске еще не открытых биографических сведений в зарубежных архивах и частных коллекциях, поэтому его рассмотрение не входит в рамки диссертации.
Цели и задачи исследования. Целями настоящей диссертации являются: в теоретической части - разработка теории жанра научной биографии писателя, а в практической - написание научной биографии Мережковского с 1865 по 1919 год. Достижение поставленных целей не представляется возможным без решения следующих задач: 1) изучение истории и выявление тенденций научного исследования биографических жанров (прежде всего, в отечественном литературоведении); 2) определение сущности и границ жанра научной биографии писателя; 3) формулирование общих принципов написания научной биографии писателя; 4) разработка частных принципов написания научной биографии Мережковского.
Теоретической и методологической основой диссертации явилось признание автора биографического и автора-творца неотъемлемыми понятиями литературоведения, без учета которых анализ художественного произведения не может представляться законченным. С этой точки зрения опорными для теоретической части стали исследования С.С. Аверинцева («Плутарх и античная биография»), М.М. Бахтина («<Автор и герой в эстетической деятельности>»), Г.О. Винокура («Биография и культура»), Л.Я. Гинзбург («О лирике»), В.М. Жирмунского («Введение в литературоведение»), А. Компаньона («Демон теории»), Ю.М. Лотмана («Биография - живое лицо», «Александр Сергеевич Пушкин. Биография писателя»), Б.В. Томашевского («Литература и биография», «Пушкин. Современные проблемы историко-литературного изучения»), Ю.Н. Тынянова («Литературный факт», «О
литературной эволюции»), а также общетеоретические труды В.Е. Хализева, Л.В. Чернец, А.Я. Эсалнек и работы по Серебряному веку русской литературы О.А. Клинга, Л.А. Колобаевой, М.В. Михайловой, Н.М. Солнцевой.
Материалом для практической части работы стали, прежде всего,
архивные материалы (НИОР РГБ. Фонды: 25, 331, 359, 386, 620, 746; ОР РНБ.
Фонды: 150, 352, 481, 847; РО ИР ЛИ. Фонд 39; РО ИРЛИ. №№ 24. 161, 24. 269,
24. 271, 24. 272, 24. 360 (б); РГАЛИ. Фонд 419; ОРФ ГЛМ. Фонд 2), а также
опубликованное эпистолярное наследие (письма Д.С. Мережковского,
З.Н. Гиппиус, A.M. Горького, А.П. Чехова и других), мемуаристика (А. Белого,
А.Н. Бенуа, Н.А. Бердяева, З.Н. Гиппиус, В.А. Злобина, П.П. Перцова и других),
дневники (В.Я. Брюсова, З.Н. Гиппиус, К.И. Чуковского), автобиографии
(З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского), научные исследования
(М.Н. Золотоносова, М.А. Колерова, А.Ф. Лосева, О. Матич, Е.А. Андрущенко, К.А. Кумпан, А.В. Лаврова, З.Г. Минц, А.Л. Соболева и других), диссертации историков Ю.В. Прокопчука и Г.И. Щетининой. Особое место принадлежит научно-популярной биографии Ю.В. Зобнина «Дмитрий Мережковский: Жизнь и деяния», критика которой позволила отчетливее сформулировать частные принципы написания научной биографии Мережковского. Отличие нашей работы от книги Ю.В. Зобнина сводится к разному решению следующих проблем: разграничения уровней познания творческой личности, совмещения общего и крупного планов ее изображения, преимуществ эпистолярного наследия писателя, разоблачения сложившихся вокруг его фигуры «мифов».
Методами исследования, используемыми в диссертации, являются биографический (берущий начало от Ш.-О. Сент-Бева, но освобожденный от крайностей импрессионизма и психологизма, трактуемый как вспомогательный, при котором биография рассматривается как один из источников художественного образа, значение и смысл которого шире «материала», использованного в произведении), традиционный историко-литературный, а также методы интерпретации, сравнения, структурно-
семантического, мотивного, стилистического и контекстуального анализа текста. Из общетеоретических методов применяются: описательно-аналитический, индуктивный, дедуктивный, абстрагирование как метод построения и исследования идеализированного объекта (жанра научной биографии писателя), а также собственно гуманитарные: сравнительно-исторический, историко-философский, аксиологический.
Научная новизна диссертации состоит в том, что в теоретической части впервые произведен комплексный анализ работ, рассматривающих биографию как объект научного познания, сопоставлены жанровые классификации, выявлены тенденции изучения биографических жанров, прослежена история научного интереса к биографическому жанру в России (начиная с XVIII столетия), сформулированы задачи, стоящие перед ученым-биографом, определена сущность и обозначены границы жанра научной биографии писателя (в качестве иллюстрации сопоставлены художественная и научная биографии В.А. Жуковского), кроме того, определены критерии творческой личности писателя, разграничены уровни ее познания (бытовой, сверхбытовой, сущностный), произведен критический анализ научно-популярной биографии Ю.В. Зобнина «Дмитрий Мережковский: Жизнь и деяния», указаны основные проблемы жанра и сформулированы частные принципы создания научной биографии Д.С. Мережковского.
В практической части создается научная биография Д.С. Мережковского за период с 1865 по 1919 год на основе не только известных, но и непубликовавшихся ранее архивных источников. Использованы материалы пяти российских архивов: НИОР РГБ, ОР РНБ, РО ИР ЛИ, РГАЛИ, ОРФ ГЛМ. Особое внимание автор уделил рассмотрению малоизученных тем, которые касаются: участия Д.С. Мережковского в истории отлучения Л.Н. Толстого от церкви, а также эволюции взглядов писателя на религиозное учение автора «Войны и мира»; отношений Д.С. Мережковского с Андреем Белым; роли К.И. Чуковского в судьбе Д.С. Мережковского; близости стиля критических
выступлений Д.С. Мережковского и В.И. Ленина; и некоторых других. По-новому вычерчена биография Д.С. Мерелжовского, определены ее основные вехи.
Практическая значимость диссертации заключается в том, что материалы и выводы нашего исследования могут быть использованы при разработке общих и специальных курсов по теории литературы, истории русской литературы конца XIX - начала XX столетия, философии религии.
Структура работы, в соответствии с кафедральной традицией, состоит из введения, теоретической и практической частей, заключения, списка использованной литературы, приложения.
Во введении определяются предмет и объект исследования, объясняется актуальность темы, формулируются цели и задачи работы, оговаривается ее теоретическая и методологическая основа, материал, научная новизна, уточняются методы научных поисков и описывается структура диссертации.
В теоретической части рассматривается история и выявляются тенденции научного изучения биографических жанров. На материале известных жизнеописаний определяется специфика внутрижанровых разновидностей типа писательской биографии, сущность и границы жанра научной биографии писателя, формулируются общие и частные принципы написания научной биографии Мережковского.
В практической части на основе выдвинутых в первой части положений предпринимается попытка написания научной биографии Мережковского за период с 1865 по 1919 год. Описываемый период представлен следующими этапами: детство (1865 - 1875), гимназия (1875 - 1883), университет (1883 -1888), литературная «карьера» (1888 - 1901), религиозно-общественные проекты (1901 - 1906), пребывание в Париже (1906 - 1908), последние годы перед эмиграцией (1908 - 1919).
В заключении подводится итог всей работе, намечаются перспективы дальнейшей разработки темы.
Завершает диссертацию список использованной литературы и приложение, которое содержит библиографию работ Мережковского (за рассматриваемый период, то есть до 1919 года), а также богатый иллюстративный материал. Многие фотокопии приводятся впервые по архивным источникам.
Положения, выносимые на защиту:
Под биографией писателя предполагается понимать один из способов познания и реконструкции творческой личности в ее становлении и развитии.
При выделении критериев творческой личности допускается, что она обладает определенной структурой, ее жизнь мотивирована, выстроена и выражена (а под пером биографа еще и упорядочена). Предполагается, что творческая личность свободна и ответственна в своей деятельности, ориентирована в ценностном плане, постоянно развивается, а значит нацелена на самореализацию, обладает развитым самосознанием, восприимчивостью и открытостью окружающему миру, находится в диалогических отношениях с культурой, кроме того, обладает артистическим (игровым) началом.
Основная задача ученого-биографа - получение целостного знания творческой личности.
Личность писателя может быть познана как минимум на трех уровнях: бытовом, сверхбытовом и сущностном. Бытовой уровень подразумевает изучение биографических фактов в отрыве от творческой деятельности личности. На сверхбытовом уровне биограф исследует жизнь писателя в ее отношении к творчеству. Бытовой и сверхбытовой уровни предполагают условное разделение двух авторов: биографического, выраженного в мемуарах, письмах, дневниках, публицистике, философских трудах, а также имманентного, автора-творца. На сущностном уровне творческая личность неделима и представлена во
всех своих текстах независимо от их жанровой принадлежности (от жанра может зависеть только степень проявленности творческой личности писателя). 5. Жизненный и творческий путь Мережковского за период с 1865 по 1919 год может быть представлен следующими этапами: детство (1865 - 1875), гимназия (1875 - 1883), университет (1883 - 1888), литературная «карьера» (1888 - 1901), религиозно-общественные проекты (1901 -, 1906), пребывание в Париже (1906 - 1908), последние годы перед эмиграцией (1908 - 1919). Такое членение позволяет точнее выстроить переход к этапам внутреннего развития личности Мережковского: начальному (1865 - начало 1880-х), народническому (1880-е), декадентско-символистскому (конец 1880-х - 1890-е), периоду формирования и развития идей «нового религиозного сознания» (с конца 1890-х). Предлагаемая периодизация заметно отличается от той, которая предложена Ю.В. Зобниным, прежде всего, тем, что в ней последовательно обнаруживается связь между фактами жизни и творчества писателя. Кроме того, в основе нашей периодизации лежат ключевые события деятельности Д.С. Мережковского, а в книге Ю.В. Зобнина этот принцип нарушается, есть главы, повествующие о частной (даже интимной) стороне жизни З.Н. Гиппиус, в которой писатель не всегда принимал участие.
Апробация основных теоретических и практических положений диссертационного исследования:
I. Выступления на научных конференциях: 1. 15-18 апреля 2003 года: Международная научная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов-2003»; секция «Филология», подсекция «Теория литературы». Тема: Поэтика сборника Д.С. Мережковского «Стихотворения».
12-15 апреля 2004 года: Международная научная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов-2004»; секция «Филология», подсекция «Сравнительное литературоведение». Тема: Д.С. Мережковский и У.Б. Иейтс (к вопросу о типе художественного мышления).
12-16 апреля 2005 года: Международная научная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов-2005»; секция «Филология», подсекция «Теория литературы». Тема: Д.С. Мережковский - критик (1890-е годы.).
12-15 апреля 2006 года: Международная научная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов-2006»; секция «Филология», подсекция «Теория литературы». Тема: Биография как теоретико-литературная проблема (Д.С. Мережковский).
10- 12 октября 2006 года: Брюсовские чтения - 2006 (РГТУ-ЕГЛУ им. В.Я. Брюсова, секция «В.Я. Брюсов и мировая культура»). Тема: В.Я. Брюсов и Д.С. Мережковский.
Декабрь 2006 года: конференция, посвященная изучению творчества Д.С. Мережковского (ИМЛИ им. A.M. Горького РАН). Тема: О письмах Д.С. Мережковского к А. Белому.
А) 11-14 апреля 2007 года: Международная научная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов-2007»; секция «Филология», подсекция «Сравнительное литературоведение». Тема: О переписке русских писателей-эмигрантов первой волны с М.Ф. Хандамировым (к вопросу о русско-шведских культурных связях); Б) 11-14 апреля 2007 года: Международная научная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов-2007»; секция «Филология», подсекция «Теория литературы». Тема: Д.С. Мережковский и В.Я. Брюсов (в спорах о Л.Н. Толстом).
Научные публикации в изданиях, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией Министерства образования и науки Российской Федерации:
Д.С.Мережковский и У.Б. Иейтс (опыт сопоставительной характеристики) // Русская словесность. 2005. № 8. С. 28 - 32.
«Боря, Боря, мальчик мой любимый, единственный...» Письма Д.С. Мережковского Андрею Белому / Вступительная статья, публикация и комментарии А. Холикова // Вопросы литературы. 2006. № 1.С. 135-185.
Ответ на письмо Н. Богомолова // Вопросы литературы. 2006. № 6. С. 335-339.
Серебряный век русской поэзии на уроках литературы (XI класс) // Русская словесность. 2007. № 5. С. 32 - 42.
Серебряный век русской поэзии на уроках литературы (XI класс) // Русская словесность. 2007. № 6. С. 27 - 34.
О письмах русских писателей - эмигрантов первой волны к М. Хандамирову (К вопросу о русско-шведских культурных связях) // Вопросы литературы. 2008. № 3. С. 335 - 345.
Биография глазами биографа (По материалам круглого стола) / Вступительная статья, подготовка публикации и послесловие А. Холикова // Вопросы литературы. 2008. № 6. С. 31 - 40.
Писательская биография: жанр без правил // Вопросы литературы. 2008. №6. С. 41-62.
Другие научные публикации: 1. Д.С. Мережковский и У.Б. Иейтс (к вопросу о типе художественного мышления) // Материалы XI Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов». Выпуск 12. М., 2004. С. 327-328.
Брюсовские чтения 2002 года: Сб. статей // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 7, Литературоведение: РЖ / РАН ИНИОН. М., 2005. № 3. С. 114 - 121.
А.Н. Веселовский и Б.К. Зайцев - биографы В.А. Жуковского // Сравнительное и общее литературоведение: Сборник статей молодых ученых. М., 2006. Вып. 1. С. 205 - 214.
Д.С. Мережковский и В.Я. Брюсов (в спорах о Л.Н. Толстом) // Материалы XIV Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов». Секция «Филология». М., 2007. С. 304 - 307.
Д.С. Мережковский и В.Я. Брюсов (в спорах о Л.Н. Толстом) // Материалы XIV Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов». Том III. М., 2007. С. 472-473.
Смирнов Александр Александрович // Русские писатели. 1800- 1917: Биограф, словарь / Гл. ред. П.А. Николаев. — М.: Большая Российская энциклопедия. - (Русские писатели 11-20 вв.). Т. 5: П - С. - 2007. -С. 670 - 672. [в соавторстве с М.Ю. Эделыптейном]
Научная биография писателя как способ познания творческой личности // Материалы XV Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов». Секция «Филология». М., 2008. С. 438-441.
Зайцев Борис Константинович // Русские писатели, XX век: биогр. слов.: А-Я / сост. И.О. Шайтанов. - М.: Просвещение, 2009. С. 219-220.
Мережковский Дмитрий Сергеевич // Русские писатели, XX век: биогр. слов.: А-Я / сост. И.О. Шайтанов. — М.: Просвещение, 2009. С. 354-356.
Жанровая классификация
В соответствии с традиционной классификацией выделяют художественные, научные, популярные и академические биографии16. При этом подчеркивается возможное взаимодействие жанровых тенденций (тип научно-популярной биографии). На самом деле большинство современных биографий и принадлежит к числу так называемых «промежуточных» жанров.
Наряду с традиционной существуют классификации частного характера. Долгое время отечественные и зарубежные ученые работали над их созданием. Нет нужды говорить обо всех известных классификациях , тем более что создание общей теории жанра писательской биографии не входит в наши задачи. Отметим только, что основанием к выделению тех или иных подвидов биографического жанра для большинства исследователей служит соотношение художественного и документального начал. Иными словами, правды и вымысла.
В последнее время в научных трудах все реже встречаются построения общей теории биографического жанра . Избегая создания собственных классификаций, исследователи либо идут по пути обобщения некогда выделенных подтипов19, либо обозначают тенденции развития биографики20. Большая часть современных изысканий носит конкретно-исторический характер. СВ. Панин, к примеру, обращается к жанрово-видовой характеристике собственно русского жизнеописания XVIII - первой трети XIX веков, включающей в себя цель и функциональную направленность текста, предмет изображения, авторскую методологию создания биографии и литературные средства жизнеописания реального исторического лица21. Ученый приходит к выводу, что «биография» в России XVIII - первой трети XIX веков использовалась прежде всего в прямом, буквальном значении: «Литературная его (слова - А.Х.) трактовка еще не была признана авторами многочисленных словарей и лексиконов, хотя у русских писателей-биографов имелось свое понимание этого термина, что и нашло свое отражение в разнообразии названий биографических памятников — "житие", "описание жизни", "история" и т.д. Как правило, такие произведения должны были изобразить истинный облик значительного исторического лица, поэтому они рассматривались как особый род истории, ее малая часть, которая на примере жизни отдельного человека была способна показать эпохальные исторические события» . Несмотря на то что биография в России берет начало от жития, первое время она не допускала вымысла в тексте. Панин показывает, что книга К.А. Полевого о жизни М.В. Ломоносова, вышедшая в 1836 году, изменила ситуацию в сторону художественности. Соединив историю, литературу и критику, Полевой, по мнению ученого, заложил принципы до сих пор популярной серии «Жизнь замечательных людей» .
Книгам из этой серии посвящена работа Г.Е. Померанцевой24. Автор размышляет о биографии в XX столетии, ее проблемах, трансформации во времени советской биографии вообще и серии «ЖЗЛ» в частности. Оказывается, обеспечить личное воздействие через биографию человека прошлого на его потомков можно только за счет синтеза науки и искусства25. При этом задолго до Померанцевой Ю.В. Манн обратил внимание на то, что усиление научности в художественной биографической литературе и изобразительности в научной биографии только видоизменяет эти жанры, но не мешает каждому из них оставаться самим собой . «Безусловно, - заключает ученый, - жанры историко-биографической повести не являются постоянными. Но это вовсе не значит, что историко-биографическая повесть и научно-популярная биография сливаются отныне в единый, цельный жанр»27. Любопытно, что об этом же, но в отношении психологической прозы, писала Л.Я. Гинзбург: «Сблизились две модели личности: условно говоря, натуральная (документальная) и искусственная, то есть свободно созидаемая художником. Сблизились, но не отождествились. Действительность, опыт жизни являются источником той и другой. Но в одном случае опыт держит на привязи вымысел и как бы ведет борьбу со структурным началом; в другом — он дает материал для свободной работы замысла и вымысла»28. Но даже документальная литература «не пересаживает готовый характер; как всякая литература, она его строит» . «От писем и дневников, - резюмирует автор, - к биографиям и мемуарам, от мемуаров к роману и повести возрастает эстетическая структурность» . Быть может, эстетической структурностью и обусловлен наибольший интерес исследователей к жанру художественной биографии?
О границах художественной биографии писателя
Основоположником жанра художественной биографии в Европе принято считать англичанина Л. Стрэчи (1880-1932), прославившегося книгами «Знаменитые викторианцы» (1918) и «Королева Виктория» (1921). В числе «первопроходцев», как правило, упоминается также А. Моруа (1885 - 1967) -мастер романизированных писательских биографий.
Художественная биография писателя неоднократно становилась объектом пристального изучения филологов. Некоторые полагают, что художественно-биографический жанр ориентирован преимущественно на раскрытие смысла нравственных исканий героев, на оценки их поступков с точки зрения тех норм, которые художник считает истинными и справедливыми32. И это неудивительно, так как писатель воссоздает художественными средствами не только творческий процесс, но и процесс духовного существования героя33. Одни исследователи уверены, что «вытравление» личности биографа из жизнеописания называется «подрезанием нерва биографии»34. Другие не соглашаются с подобными заявлениями, полагая, что волновать должна не столько личность биографа, сколько личность главного героя биографии . Есть также те, кто считает важным для биографа не только личность писателя, но и творчество. «Если биография, -читаем у М.О. Чудаковой, - не имеет объясняющей силы в отношении творчества, то творчество имеет таковую в отношении биографии» .
Что касается видов художественно-биографического жанра, то здесь тоже существуют разные классификации, в основе которых, по мнению К.Н. Грома, лежит или событийно-количественный признак (роман-биография, биографическая повесть, художественно-биографический очерк), или соотношение научно-исторического и художественного начал37. Последнее всегда вызывает любопытство ученого, особенно если автор и герой биографии были замечательными людьми. Исключительны в этом смысле беллетризованные биографии Б.К. Зайцева . Обратимся к одной из них за иллюстрацией.
Интерес Зайцева к биографическому жанру был, по мнению исследователей, «глубоко закономерным для писателя, чье творчество в годы эмиграции обрело почти исключительную направленность к России, особенно к ее прошлому» . В то же время известно, что Зайцев всегда интересовался жизнью только внутренне созвучных ему писателей. А по степени близости героя к автору на первом месте, безусловно, стоит В.А. Жуковский.
«Своеобразие биографических повестей Зайцева, - полагает ученый, — прежде всего в том, что в них начисто отсутствуют творческий домысел и вымысел, они почти литературоведчески достоверны»40. Позволим себе не согласиться с этим суждением. Дело в том, что в биографических повестях Зайцева творческий домысел и вымысел проявляются почти на каждом этапе писательской работы.
Прежде всего, Зайцев чрезвычайно избирательно обращается с материалом. Все, что им выбрано в качестве значимого для структуры повествования, достоверно и документально. В ткань биографии умело вплетены многочисленные цитаты из писем и дневниковых записей Жуковского (как закавыченные, так и восстановленные методом «подчеркнутой реконструкции»). Характерное для других зайцевских биографий игнорирование реалий общественной и политической жизни России в случае с Жуковским отсутствует. Автор, по мере возможностей, последовательно воссоздает исторический фон, на котором проходила жизнь поэта. Зайцев не обходит стороной ни полемику между сторонниками А.С. Шишкова и Н.М. Карамзина, ни декабрьское восстание 1825 года, ни многие другие контекстуально значимые приметы времени. Объясняется это тем, что «Жуковский, - по словам биографа, - сын своего времени, его выразитель. Иначе быть не могло» . Однако Зайцев исключает из внутренней ведущей темы своей книги о Жуковском те факты его биографии, которые могли бы в какой-то мере нарушить цельность воссоздаваемого автором образа «поэта одной любви»4 . Речь идет о неупомянутом Зайцевым увлечении графиней С.А. Самойловой - фрейлиной императрицы Марии Федоровны. Думаем, этот факт мог нарушить стройность авторского повествования, в то время как «биограф видел прямую зависимость между становлением Жуковского как поэта и человека и жизнью его сердца»43. А сердце Жуковского принадлежало Маше Протасовой. Чистая к ней любовь вдохновляла поэта на творчество. «Все в ней, - читаем у Зайцева, - все через нее. Маша поднята на высоту Беатриче, Лауры, это уже полусимвол, не Дева ли Радужных ворот Соловьева, Прекрасная Дама молодого Блока?»4 . Неудивительно, «что с уходом Маши кончилась лирическая часть его (Жуковского -А.Х.) писания»45.
Зайцева не интересует поэтическое творчество как таковое. К нему он обращается с одной целью — разглядеть внутренний мир Жуковского, устремление его души. Чем взволнован поэт? «Всегда, — отвечает биограф, - с ранних лет, при веселом и живом характере, подверженном, однако, приступам меланхолии, ощущал он остро бренность жизни. И всегда жило в нем сознание, что есть нечто сильнее смерти»46. Что же? Безусловно, любовь. Причем любовь возвышенная, почти платоническая. «Мучеником пола, - читаем мы, - он (Жуковский — А.Х.) никогда не был - в этом его чистота, счастье и некоторый ангелический характер природы... Он мечтал о любви, и женщине, и семье -возвышенно и туманно»47. В глазах биографа поэт становится не только первым из интеллигентов российской литературы, но и «единственным кандидатом в святые от литературы нашей» .
Из биографии мы узнаем, что поэт был воспитан в духе просвещения нравственно-религиозного. «Тяготения религиозные» проявились уже в детстве, хотя «закваска его христианская была кое-чем и отравлена»49. Зайцев признает, что в начале своего пути Жуковский «церковным» не был (да в полной мере никогда и не стал): «Он прожил жизнь скорей около Церкви, чем в церкви» . Тем не менее, биограф настаивает, что его герой понимает необходимость религии. По крайней мере, для преодоления смерти. Однако религия Жуковского особая. Формальная сторона официальной церковности чужда поэту. Ему нужна «религия сердца» \
Детство (1865 - 1875)
Воспетый более века тому назад, этот дом до сих пор украшает северную столицу. Гуляя по прилегающей к нему набережной, прохожие по-прежнему любуются неповторимостью открывающихся видов: Петропавловской крепостью, стрелкой Васильевского острова, Летним садом. Современный адрес - набережная Фонтанки, 2 . Здание было построено еще в царствование Екатерины II генерал-поручиком Ф.В. Бауером. Позднее в нем стали жить служащие Министерства Императорского двора. С тех пор многое изменилось. Убрали пристань, располагавшуюся по соседству. Когда-то любой желающий мог перебраться оттуда на противоположный берег, где находилась часовня с образом Спасителя. «Скорее! К Спасителю за две копейки!» - не задумываясь, кричали паромщики. Часовню тоже убрали. Вместо нее появилось иное место паломничества - легендарный крейсер «Аврора», холостой выстрел которого для многих оказался роковым. В том числе для Дмитрия Сергеевича Мережковского. Это он посвятил своему дому стихи, вынесенные в эпиграф. Здесь, на углу Невы и Фонтанки, прошло детство писателя.
Мережковский родился 2 августа 1865 года в одном из дворцовых зданий Петербурга. На Елагином острове. Его отец, Сергей Иванович Мережковский, служил при императорском дворе, а мать, Варвара Васильевна (урожд. Чеснокова), была верной хранительницей домашнего очага. Будущий писатель рос в большой семье, насчитывавшей девять детей6. Володя, Саша, Надя... без конца, И в этом мертвом доме мы друг друга Любили мало...7 Семья держалась только благодаря матери и ее заботе о детях. Отец тоже думал о семье, только и жил для нее, но семьи не вышло, и в этом была трагедия всей его жизни.
Почти каждое лето Мережковские проводили на Елагином острове. Отец все время работал, мать хлопотала по хозяйству, а дети, начитавшись Майн Рида и Купера, резвились на свежем воздухе. Унылые болотисты рощи и пруды елагинского парка, темные подвалы дворца (где на влажных сводах блестели при свете огарка сталактиты), песчаные отмели Крестовского острова — вот мир, окружавший писателя с детства. Позднее Мережковский напишет: «Еще уцелела та сосна, на которой я устроил себе сиденье из дощечек между ветвями, чтобы там, на высоте, сидя, как птица, читать, мечтать и чувствовать себя далеко от людей, вольным, "диким"» .
На зиму семья перебиралась в дом на набережной Фонтанки. В квартире царила торжественно-чиновничья атмосфера. Огромные комнаты и казенная обстановка не создавали уюта. Сергей Иванович не любил, чтобы дети шумели и мешали ему работать. Боясь звонком потревожить родителя, они наравне с прислугой пользовались черным входом. Общение с детьми этот деловой человек, «прокуренный» жизнью, ограничивал холодным поцелуем на ночь. Нехватку отеческой любви восполняла мать. «Я всегда вспоминаю ее в образе мученицы - заступницы за нас, детей, особенно за двух любимых - за старшего брата и за меня»9, - пишет Мережковский. «Если бы не она, - вспоминает Зинаида Николаевна Гиппиус, будущая супруга писателя, - наша свадьба была бы отложена на неопределенное время, так как у меня не было ничего...»10 Между тем отец Мережковского слыл довольно обеспеченным человеком.
Хотя и не был скуп, но слишком долго Для денег портил жизнь из чувства долга11. Помимо матери, о будущем писателе заботилась старая няня. «Как теперь вспоминается мне довольно маленькая с большим окном комната... В этой комнате провел я лучшую часть жизни - детство... Все тихо... Мне не спится. Я переворачиваюсь с боку на бок, прислушиваюсь к однообразному звуку спиц, переворачивающихся в старых руках моей няни... она начинает рассказывать сказку. Много раз слышал я эту сказку» , — вспоминает автобиографический герой из неоконченной повести Мережковского «Детство». По вечерам няня рассказывала маленькому Диме русские сказки и жития святых, а днем они вместе гуляли по старинному Летнему саду.
Мережковский рано пристрастился к чтению, и в отсутствие родителей13 для него не было большего счастья, чем в «уютный тихий час» уединиться с растрепанным томом арабских сказок Шахерезады или с головой окунуться в приключенческий мир героев Дефо. Юноша с нетерпением ждал лета, чтобы вновь очутиться на любимом Елагином и почувствовать себя отважным Робинзоном. Казалось, только здесь он мог быть по-настоящему счастлив: кататься на лодке, разводить костры, печь картофель и опять чувствовать себя «диким». Уже тогда жизнь заставляла будущего писателя задумываться над чем-то важным, пока что не до конца проясненным: «Помню темный угол с образом, с тихим светом лампадки и никогда не повторявшееся счастье детской молитвы. В церковь ходить я не очень любил: священники в пышных ризах казались мне страшными»14. Гораздо ближе будущему дарованию был мир природы: крик ласточек, шумящие клены, дыхание сиреневых кустов. Величие языческого Пана влекло больше, чем пение псалмов.
Гимназия (1875-1883)
В 1875 году16 Мережковский поступает в первый класс 3-й классической гимназии Петербурга . То было «самое глухое время классицизма: никакого воспитания, только убийственная зубрежка и выправка»18. В гимназии Мережковский столкнулся с той же казенщиной, которая окружала его дома. На тело - мундир с узким воротником, на завтрак - сыр с французским хлебом. И так каждый день. Главная цель классической гимназии состояла в том, чтобы дать законченное образование, необходимое для благовоспитанного человека. К учебе допускались молодые люди не моложе 9 лет. Курс был довольно сложным и многопредметным. Изучали закон Божий, французский (немецкий -по выбору), латинский, греческий, русский и церковнославянский языки, краткие основания логики, математику с физикой, математической географией и кратким естествоведением, географию, историю, чистописание. Всего 8 классов (7-й двухгодичный).
Директором гимназии, в которой обучался Мережковский, был В.Х. Лимониус («выживший из ума старый немец»). Но худшим «иностранцем» оказался учитель математики - В.А. Попов. В «личном деле» этого преподавателя до сих пор хранится свидетельство об издевательстве над учениками19. Не трудно догадаться, что лучше всего Мережковскому давалась словесность. Однажды за классное сочинение по «Слову о полку Игореве» он получил высший балл: «Я чувствовал такую авторскую гордость, которой потом уже никогда не испытывал» . В аттестате у будущего писателя самые высокие оценки были по русскому языку и словесности, закону Божьему и французскому; четверки - по истории и логике; по остальным же предметам -тройки.
В гимназии Мережковский не приобрел близких друзей. Виной тому были его нелюдимость и застенчивость. В одно время он сошелся с Евгением Соловьевым , но и с ним - не по сходству, а по противоположности: тот был «скептик», а Мережковский уже тогда «немного мистик». Между тем именно к гимназическому периоду в жизни Мережковского относится несколько судьбоносных встреч.
В 1879 году по просьбе матери отец взял Дмитрия в Крым в собственное имение. Там юный поэт впервые почувствовал прелесть южной природы: «Помню великолепный дворец в Орёанде, от которого остались теперь одни развалины. Белые мраморные колонны на морской синеве - для меня вечный символ Древней Греции» . Спустя годы Мережковский посвятит этим местам стихотворение «Напрасно видела три века...» (1893). Показательны последние строки:
И там, где слышен моря шелест В скалах, изъеденных волной, Эллады девственную прелесть Я чуял детскою душой . В конце 1870-х годов Мережковский сложил свой «первый неумелый стих». Его текст был записан в тетради 1880 года и датирован «1879. Весною» (с пометой: «Первое мое стихотворение»): Когда поэта вдохновенье Охватит творческим огнем, То явится вдруг чудно зренье И мощна сила в нем , -и так далее.
В «Автобиографической заметке» поэт вспоминает: «Лет 13 начал писать стихи. Помню две первые строчки первого стихотворения: "Сбежали тучи с небосвода, / И засияла в нем лазурь"» . К.А. Кумпан так объясняет несовпадение поэтических текстов: «...мы имеем дело с аберрацией памяти, которую можно легко объяснить: в эти ранние годы именно стихотворение "Розы" (строки из него процитированы последними - А.Х.) Мережковский считал наиболее удачным; он его неоднократно переписывал, впервые пытался опубликовать, отправив в конце 1879 года в редакцию "Живописного обозрения", и хорошо запомнил» . Об этом же свидетельствует и дневниковая запись поэта за 1880 год: «Я послал в редакцию Ж ивописного 0 бозрения "Розы" (это уже давно) - не приняли»27.
Отцу нравились стихотворные опыты сына. Он гордился ими, показывал знакомым, отдавал переписывать, а во время путешествия на юг познакомил Дмитрия с графиней Е.К. Воронцовой. Тогда, в 1879 году, юный поэт не догадывался, что имеет счастье целовать ту руку, которую полвека назад целовал А.С. Пушкин.
Не меньшее впечатление на Мережковского произвела еще одна встреча: «В Петербурге в 1880 году, познакомившись у гр. Толстой, вдовы поэта, с Достоевским, отец повез меня и к нему. Помню крошечную квартирку в Кузнечном переулке, с низенькими потолками, тесной прихожей, заваленной экземплярами "Братьев Карамазовых", и почти такой же тесный кабинет, где Федор Михайлович сидел за корректурами. Краснея, бледнея и заикаясь, я читал ему свои детские, жалкие стишонки. Он слушал молча, с нетерпеливою досадою. Мы ему, должно быть, помешали. - Слабо... плохо... никуда не годится, - сказал он наконец, - чтоб хорошо писать, страдать надо, страдать! - Нет, пусть уж лучше не пишет, только не страдает! - возразил отец. Помню прозрачный и пронзительный взор бледно-голубых глаз, когда Достоевский на прощанье пожимал мне руку. Я его больше не видел и потом вскоре узнал, что он умер» 8.
Любопытно отношение Мережковского к своим ранним произведениям: «жалкие детские стишонки». В поэме «Старинные октавы» он также назовет гимназические опыты «восторженной чепухой». Это не кокетство. Стихи Мережковского действительно были слабыми. Поэт трезво оценивал собственные начинания. В конце 1879 года он записывает: «Я чувствую, что пошлая жизнь гасит во мне тот огонек, который, может быть, тлеет в моей груди. Но я вовсе не уверен в своем таланте: может, это пустая глупость, может, я сам через несколько лет буду над ней смеяться! Но зачем же тогда эти дивные мгновенья, когда слезы наполняют мои очи, когда я всем умом порываюсь воплотить тот призрак, который предо мною восстает в таинственном ореоле фантазии; зачем я с таким болезненным прилежанием приискиваю слова, чтобы выразить этот аромат поэзии, который я иногда ясно чувствую. Я себя слишком мало знаю, и очень возможно, что обманываю...»" Это признание 14-летнего юноши говорит о многом. Но прежде всего — об ответственном отношении к творчеству.
В октябре 1880 года в журнале «Живописное обозрение» было опубликовано первое стихотворение Мережковского «Тучка». До этого начинающий поэт почти год посылал в разные журналы свои произведения, но безрезультатно. Наконец-то дебют состоялся. Юный стихоплет оказался весьма плодовитым. Известно более 200 его сочинений, написанных до 1883 года. Я Пушкину бесстыдно подражал, Но, ослеплен туманом романтизма, В «Онегине» я только рифм искал: Нужна была мне сказочная призма Луна и пурпур зорь, и груды скал; Мятежный Пушкин, полный байронизма И пышных грез, мне нравился тогда, Каким он был в двадцатые года .
Другим источником подражаний стал М.Ю. Лермонтов. В творчество Мережковского начинают проникать и гражданские мотивы в духе поэзии СЯ. Надсона. В то же время Мережковский пробует себя в переводах Гейне, Гете, Шиллера. В его ранних стихах встречаются переложения античных сюжетов (в дальнейшем интерес писателя к древности только упрочится).
Современность оказывала не меньшее влияние: «1 марта 1881 года я ходил взад и вперед по нашей столовой в нижнем этаже дома, сочиняя подражание Корану в стихах, когда прибежавшая с улицы прислуга рассказала об оглушительном взрыве, слышанном со стороны Марсова поля и Екатерининского канала через Летний сад. Отец приехал к обеду из дворца весь в слезах, бледный, расстроенный и объявил о покушении на жизнь государя. - Вот плоды нигилизма! - говорил он. - И чего им еще нужно, этим извергам? Такого ангела не пощадили...
Старший брат Константин, студент-естественник (впоследствии известный биолог), ярый "нигилист", начал заступаться за "извергов". Отец закричал, затопал ногами, чуть не проклял сына и тут же выгнал его из дому. Мать умоляла простить, но отец ничего не хотел слышать.
Похожие диссертации на Биография писателя как теоретико-литературная проблема : на материале жизни и творчества Д.С. Мережковского с 1865 по 1919 год
