Введение к работе
Актуальность темы исследования. Искусство 1930-х гг. – сложное и неоднозначное явление, в последнее время все чаще подвергающееся пересмотру. Углубленно изучаются феномен массового сознания, понятие «соцреалистический канон», переоценивается творчество художников, путь которых пролегал через это драматическое десятилетие. Значительно меньшее внимание уделяется натюрморту - занимавший периферийное положение по отношению к тематической картине, портрету и пейзажу, он играл незначительную роль в официальной художественной жизни. Однако он, как никакой другой, отразил сущностно важные процессы, которые, будучи заслоненными драматическими коллизиями эпохи, выпали из поля зрения исследователей. Один из таких процессов – процесс «пересимволизации» художественного предмета.
С начала существования нового государства развернулся процесс внедрения новых базовых смыслов и значений, абстрактные понятия и обыденные предметы приобрели отчетливую классовую окраску. Самым непосредственным образом это сказалось на мотивах натюрморта. Одни из них обрели статус «фаворитов», другие потеряли актуальность или попали в разряд «чуждых». И если в 1920-е гг., какое-то время сохранявшие инерцию художественных поисков начала века, новые предметные симпатии только лишь начали проявляться в нарождающейся советской живописи, в 1930-е новая семантика влияла на живописные произведения уже самым непосредственным образом, став причиной ограничения круга изображаемых предметов и появления типических мотивов, которые, сложившись окончательно в 1930-е гг., имели впереди длительный путь существования в советском искусстве. В этих типических мотивах традиционные предметы приобрели специфические смысловые оттенки, надбытовое звучание. В том же, какие именно мотивы закрепились, прослеживается определенная закономерность, так что можно говорить о формировании целостной семантической системы.
Переклички предметных мотивов живописи с агитационно-массовым искусством, кинематографом, литературой свидетельствуют о существовании единого семантического пространства, пронизывающего все общественное сознание и отражавшегося в каждом виде искусства с учетом его специфики. В живописном натюрморте, по сути своей наиболее привязанному к предмету как таковому, «как он есть», предмету как исходной точке формирования художественного языка, процесс «пересимволизации» протекал неоднозначно. Стремление к выполнению несвойственных прежде предмету задач, появление новых, подчинивших себе все художественное пространство семантических текстов неминуемо должно было вступить в противоречие со старыми выразительными средствами. Исследование данных семантических текстов и их влияния на структуру натюрморта – суть данной работы.
Степень изученности темы. В ходе работы над диссертацией изучен обширный, но разрозненный материал, относящийся к теме исследования. Этот материал представлен несколькими типами источников. Первый – литература по истории и теории натюрморта, которая напрямую обращает к объекту исследования данной диссертационной работы. Второй – литература, затрагивающая проблему семантики и символа - в общетеоретическом плане и в применении к рассматриваемому отрезку отечественного искусства - обращающая нас к предмету исследования.
Среди работ первой группы следует выделить исследования по теории и истории натюрморта - Б.Виппера, А.Федорова-Давыдова, И.Болотиной, Г.Поспелова, Ю.Я.Герчука, Г.К.Черлинки. В данной группе источников вопрос о семантике в советском натюрморте не ставился. Выдвигая ряд общих положений, воспринятых автором настоящей работы, данные работы либо не доходят до времени нашего исследования – периода 1930-х гг. - либо не являются теоретическими изысканиями в полном смысле слова (работы Ю.Я.Герчука, Г.К.Чарлинки). Поэтому приведенные исследования, предоставляя большую методологическую ценность, не дают материала по интересующей нас проблеме. Можно выделить также исследования И.Е.Даниловой, Н.М.Соколова, А.М.Кантора, имеющие общетеоретическою и историческую направленность, в которых натюрморт и предмет как таковой рассматриваются в контексте интерьера. Не касаясь непосредственно нашей темы, они затрагивают ряд важных понятийных аспектов.
Обширные сведения по истории натюрморта предоставляют монографические исследования - самая многочисленная группа источников, представленная работами широкого круга исследователей. Именно с этой группой источников связана значительная часть анализируемой информации, относящейся к объекту исследования Необходимо признать, что монографическая литература, изданная в советское время, в большинстве своем, отмечена тенденциозностью и придерживается точки зрения поступательном, неизменно прогрессивном развитии творческого метода художников (М.Л.Нейман, Н.Третьяков, А.Абрамова, В.Д.Азаркович, Н.В.Егорова, И.С.Болотина, Н.Н.Пунин, В.П.Сысоев, А.Сидоров и др.). Как таковые эти исследования отчасти сами могут послужить материалом для исследования как свидетельства времени. Это касается и обзорной литературы этого времени (П.И.Лебедев, М.С.Лебедянский и др.) Эта фиксированная позиция исключала попытки непредвзятого исследования, приводя его к заранее известному, по большому счету, результату. Существует другая точка зрения, при котором период 1930-х гг. рассматривается с противоположных позиций и характеризуется как период упадка (Д.В.Сарабьянов, М.П.Лазарев, Г.Г.Поспелов и др.) Следует отметить, что оба эти подхода базируются на принципе формально-стилистического анализа и, таким образом, не затрагивают вопроса о семантике, по этой причине из данной группы диссертантом был воспринят лишь предоставляемый фактический материал.
К группе источников по истории натюрморта примыкает литература, содержащая дополнительный фактический материал - документальные материалы, мемуары, исследования реальной предметно-бытовой среды 1930-х гг. (исследования Н.Лебиной, С.Журавлева и Ю.Гронова, Ш.Фицпатрик). Однако названные материалы обнаруживают лишь общие проблемы, волновавшие представителей творческой интеллигенции в 1930-е гг., свидетельствуя о том, что проблемы натюрморта и собственно предмета в то время не осознавались ни создателями, ни зрителем. Сведения, касающиеся реального быта 1930-х., по большей части, отрывочны.
Среди источников второй группы в первую очередь следует назвать классические труды по семантике и семиотике Р.Барта, Ю.Лотмана, Б.Успенского. В работах Р.Барта, анализирующего особенности вещи как особой знаковой системы, а также вещи как носителя мифа, содержится мысль о связи любой коннотации с идеологией, в связи с чем Барт формулирует методологически важный для данной работы принцип интерпретации. В работах Б.Успенского и Ю.Лотмана сформулирована структуралистская общность принципов построения художественного текста в литературе и изобразительном искусстве. Методологически важен для настоящей работы и проделанный Лотманом семиотический анализ натюрморта и анализ символа в культуре.
Источники, затрагивающее проблему семантики применительно к советской живописи – в основном, работы, посвященные общей проблематике советской живописи таких авторов как И.Голомшток, А.Морозов, Н.Степанян, В.Манин, А.Якимович, Б.Гройс, Е.Деготь, В.Паперный, статьи Н.Адаскиной, Е.Бобринской, Г.Поспелова, М.Чегодаевой, Е.Добренко - поддерживают положение о «пересимволизации» общественного пространства, о произошедшей «семантической революции» и существовании стройной ценностной системы. В назывных предложениях приводятся некоторые распространенные мотивы – фигуры в белом с цветами в руках, символические образы сияющего солнечного пространства, а также символ некоего радостного Начала, Расцвета, Пробуждения, Весны, в который сливаются воздух, вода и солнце. Отмечается существование классификации явлений культуры с появлением сопутствующих терминов «дворянское, буржуазное, пролетарское» (Н.Степанян); делается попытка обозначить в самых общих чертах истоки новой семантики, базирующиеся на положении, что мифологемы 1930-х гг. имеют глубинные слои. Проводится мысль о преемственности с авангардом 1910-х-1920-х гг. (Б.Гройс, В.Паперный, И.Голомшток, А.Морозов, Е.Деготь, Е.Добренко). Г.Поспелов предлагает провести сравнение шире – с русским искусством конца XIX-начала XX. В данной группе исследований затрагиваются проблемы методологического характера - проблема метода исследования и связанная проблема классификации. Ряд исследователей указывают на недостаточность господствующего формально-стилистического подхода и несовершенство применительно к 1930-м гг. классификации по стилистическим признакам (Н.Адаскина, А.Морозов, Г.Поспелов, М.Чегодаева). По части классификации диссертант принял в качестве базового положение о существовании единого русла, не противоречащего соцреализму, скрепленного рядом сущностных качеств (Н.Адаскина).
Ко второй группе источников относится и ряд работ, посвященных связанной с семантикой узкой проблеме (О.Булгаковой, Б.Колоницкого, К.Вашика и Н.Бабуриной). Помимо таких общих символов будущего как заря, солнце, свет, день (Б.Колоницкий), выделяются и более «предметные» - дверной проем (или окно), книга (К.Вашик и Н.Бабурина). Называются некоторые источники этих символов.
К названной группе источников примыкают исследования проблемы символа в авангарде (Д Сарабьянов, И.Азизян, А.Иньшаков, Е.Бобринская и др.) Исследователями не ставится под сомнение, что во многом определяющую роль в авангарде сыграла русская религиозная философия рубежа веков, являясь, по сути, творцом его главных мифов. Некоторые из означенных в данной подгруппе источников аспектов применимы и к символу в живописи 1930-х гг.
В целом, следует признать, что в литературе вопрос семантики советского искусства 1930-х гг. на сегодняшний день существует лишь в самых общих положениях. Недостаточность конкретных сведений по данному вопросу потребовала целенаправленного изучения контекста эпохи, в рамках которого наибольший интерес представили материалы, не относящиеся к научным источникам – произведения кинематографа, литературы конца 1920-1930-х гг. Анализ этих источников, по сути, послужил основным материалом в изучении разнообразных смысловых составляющих, стоящих за конкретными предметными мотивами.
Объект исследования – живописные произведения конца 1920-1930-х гг. П.Кончаловского, И.Машкова, К.Петрова-Водкина, В.Лебедева, Д.Штеренберга, В.Татлина, П.Кузнецова, А.Дейнеки, Ю.Пименова, Ю.Щукина, Г.Рублева, И.Грабаря, А.Герасимова, С.Герасимова, А.Куприна.
Предмет исследования – смысловые тексты, составляющие основу мотивов натюрморта и определяющие, в основных чертах, образный строй произведений.
Цель диссертационной работы - исследование семантической составляющей в произведениях советского натюрморта 1930-х гг. и ее воздействия на живописный язык и пластический строй натюрморта 1930-х гг. Эта цель предполагает решение двух основных проблем: собственно семантики предмета и проблемы воздействия этой семантики на живописный язык натюрморта. Этими проблемами определяются следующие задачи:
- Выявить основные мотивы натюрморта конца 1920-1930-х гг. и общую закономерность их формирования.
- С помощью привлечения дополнительных материалов (произведений кинематографа, литературы, высказываний критики тех лет, толкования плакатных образов) обозначить скрытый за типичными мотивами базовый семантический текст, выявить структуру этого текста.
- Выявить отличия между комплексом социально-политических идей, определяющих семантический подтекст натюрморта конца 1920-начала 1930-х гг. и натюрморта второй половины 1930-х гг. и, таким образом, сформулировать разницу между смысловой составляющей этих двух периодов.
- Проследить взаимодействие стоящего за предметами семантического текста и формального строя в наиболее ярких произведениях натюрморта сначала первой, затем второй половины 1930-х гг. Вывести общую закономерность этого взаимодействия.
- Обозначить общее направление эволюции предметного мира натюрморта с конца 1920-х до конца 1930-х гг.
Эмпирическая база – живописные произведения конца 1920-1930-х гг. из собраний Государственного Русского музея, Государственной Третьяковской галереи, Челябинской и Свердловской картинных галерей. Фонды ГРМ, где были исследованы подлинные произведения жанра таких мастеров, как П.Кончаловский, И.Машков, П.Кузнецов, В.Татлин, Ю.Пименов, В.Лебедев, Н.Альтман, К.Петров-Водкин, Ю.Васнецов, Д.Штеренберг, А.Герасимов, С.Герасимов, Г.Рублев, М.Соколов и др. Архивные материалы Отдела Рукописей Государственного Русского музея (ОР ГРМ), Центрального государственного архива литературы и искусства Санкт-Петербурга (ЦГАЛИ СПб). Произведения советского кинематографа и литературы конца 1920-х-1930-х гг.
Методическая и методологическая база исследования. Для изучения предмета исследования применен комплексный подход. В работе были использованы методы монографического и общетеоретического исследований с привлечением художественных текстов. Отдельные произведения рассматривались в контексте творчества художников, основных исторических событий эпохи и в сопоставлении с общей концепцией предмета в искусстве, выводимой из произведений литературы, кинематографа и художественной критики 1930-х гг. Формально-стилистический анализ сочетается с анализом социально-политической проблематики и предметных архетипов.
В основу методологии исследования легли работы Р.Барта, Ю.М.Лотмана, Б.АУспенского, В.А.Леняшина - бартовская трактовка мифа и анализ предмета как части семантической системы, продиктованной идеологией, бартовский принцип интерпретации; структуралистская общность принципов построения произведения, основанная на единстве формальных приемов в литературе и изобразительном искусстве, сформулированная в работах Успенского и Лотмана, понятие символа Лотмана. В качестве основного был также применен один из сформулированных Лотманом принципов, а именно, необходимость при рассмотрении произведения изучения всего комплекса разнообразных устремлений эпохи. При анализе конкретных произведений автор использовал концепцию анализа композиции, изложенную В.А.Леняшиным, а также его принцип координации и субординации.
В качестве базового методологического инструмента диссертации была использована разработка модели анализа натюрморта, в основе которой лежит некий фиксированный пространственный образ, определяющий основное звучание образа и тяготеющий к подчинению собственно живописного составляющей. Автор исходил из понятия предметного мира как совокупности предметов, прошедших неизбежную в художественном произведении «деформацию» - со стороны идеологической семантической системы, и со стороны живописного пространства. Предмет понимается как сложный симбиоз предмета-знака и предмета, особенности которого обусловлены спецификой художественного пространства живописи; предметный мир - как своего рода мегасистема, развивающаяся по особым закономерности.
Научная новизна и теоретическая значимость диссертационной работы. Данная работа является первым отечественным исследованием, в котором советский натюрморт 1930-х гг. рассматривается через призму новой предметной семантики. Именно это обстоятельство в значительной мере определило общий характер работы (стремление к построению целостной модели). Впервые семантическая составляющая заявлена как оказавшая определяющее воздействие на формирование общей картины жанра и живописно-пластического строя произведений. Впервые произведена типология предметного жанра советских 1930-х гг., выявлены основные предметные мотивы, обозначены стоящие за ними основные семантические тексты. Разработана новая модель анализа натюрморта, в основе которой лежит некий фиксированный пространственный образ, определяющий основное звучание образа и тяготеющий к подчинению собственно живописного составляющей.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что материалы диссертации раскрывают новый аспект, ранее не учитывавшийся при рассмотрении советского искусства: как натюрморта, так и других жанров и видов, и, таким образом, дают возможность подвергнуть более углубленному анализу произведения искусства не только советского, но и последующего периодов.
Практическая значимость. Результаты настоящей работы могут быть использованы: в дальнейших исследованиях, касающихся советского натюрморта как 1930-х гг., так и последующих лет, а также при изучении других жанров советского искусства, где присутствует предметный мир, в частности, сюжетно-тематической картины и портрета; в исследованиях, касающихся других видов советского искусства, таких как кинематограф, художественная литература, агитационно-массовое искусство; в учебном процессе в виде спецкурса и спецсеминаров; в практике музейной работы при создании экспозиций.
Апробация работы. Материалы диссертационного исследования использованы при подготовке спецкурса «История материального мира» на отделении дизайна и ДПИ ФИИД МаГУ (V курс). На базе настоящего исследования, с привлечением кино- и фотоматериалов, был прочитан лекционный курс «Предметный мир 1930-х гг. через призму произведений искусства» (МаГУ, ноябрь-декабрь 2007 г., март-апрель 2009 г.) Материалы исследования были использованы в докладе на внутривузовской научно-практической конференции преподавателей (МаГУ, апрель 2009 г.). Основные положения диссертации апробированы в четырех статьях научного журнала, входящего в перечень изданий на соискание ученой степени кандидата и доктора наук.
Положения, выносимые на защиту:
- Обоснование специфичности понятия «предметный мир советской живописи 1930-х гг.» как целостной, иерархически организованной и подверженной динамике метасистеме, где предмет выступает в качестве особой знаковой системы, включающей как основные онтологические, так и обусловленные временем смыслы.
- Выявление стоящих за конкретными предметами семантических текстов, являющихся «отправной точкой» для сложения художественного образа произведения.
- Обоснование основных линий влияния предметной семантики на живописно-пластическую структуру натюрморта.
- Разработка новой модели анализа натюрморта, в основе которой лежит фиксированный пространственный образ, определяющий основное звучание образа и тяготеющий к подчинению собственно живописного составляющей.
Структура и объем диссертации. Автор разделяет 1930-е гг. на два качественно отличных этапа, отражающих различные идеалы быта и достаточно отчетливо разнящихся тематически: период конца 1920-х-начала 1930-х гг. и вторая половина 1930-х гг.
Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы, приложения с иллюстрациями. Объем диссертации – 172 стр., иллюстраций – 143. Список литературы содержит 213 наименований.
