Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Феномен родства в научном контексте
1.1. История формирования подходов к феномену родства 14
1.2. Родство, система родства, термины родства, система терминов родства 20
1.2.1. Понятия генофакта и иденофакта при исследовании родства .34
1.2.2. Родство как межсубъектная связь. Генеалогический, социально-биологический и ментальный модусы родства 36
1.3. Основные направления в исследовании терминологии родства 45
1.3.1. Соотношение лингвистического и этнографического направлений при изучении терминологии родства 45
1.3.2. Логико-семантическое и формально-аналитическое направления в исследовании терминологии родства 49
Глава 2. Термины кровного родства и свойства в лексической системе языка
2.1. Семантическая структура терминов родства 57
2.2. Термины родства как объект лингвистического анализа 60
2.3. Семантическое описание терминов родства с помощью методов компонентного и семантического анализов 68
2.4. Теории семантического поля и компонентный анализ 75
2.5. Методы проверки реальности семантических признаков для носителей языка 79
Глава 3. Сопоставительный анализ терминов кровного родства и свойства (на материале английского, немецкого, французского, голландского, русского и украинского языков)
3.1. Семантические, морфологические и лексические особенности русской, английской, немецкой, французской, голландской и украинской СТР 83
3.2. Типы семантических полей (на материале английского, немецкого, французского, голландского, украинского и русского языков) 101
3.3. Особенности функционирования ТР в речи (экспериментальные данные) 110
Заключение 141
Список литературы 144
Список словарей 161
Список сокращений 163
- История формирования подходов к феномену родства
- Родство, система родства, термины родства, система терминов родства
- Семантическая структура терминов родства
- Семантические, морфологические и лексические особенности русской, английской, немецкой, французской, голландской и украинской СТР
Введение к работе
«Ошибкой и, вероятно, жестокой ошибкой является сведение терминологии родства к родству и браку, к социальным категориям или кровнородственным отношениям. Конечно, они содержат в себе отсылку к таким вещам; но вместе с тем имеют и более важные предикаты, игнорирование которых уводит нас в ложный мир объяснений и интерпретаций связей между вещами — будь то люди, животные, боги, силы природы или неодушевленные предметы»
Джоанна Оверинг
«Назову-ка я его сегодня
мамой»
Слово как единица языка соотносится с предметом или явлением реального мира. В разных культурах могут быть разными не только предметы или явления, но и культурные представления о них. Ведь они живут и функционируют в разных мирах и культурах [Садохин 2004: 163]. Иными словами, язык не просто отображает мир, он строит идеальный мир в нашем сознании.
Современная лингвистика уделяет все большее внимание сопоставительному анализу языков, это закономерное явление: бурный процесс осознания своей единичности, культурного своеобразия, который охватил многие народы, по-своему отразился и на развитии гуманитарных наук. В первую очередь внимание общественного сознания было обращено на те направления и отрасли, которые позволяют дополнить или развить представление каждого народа о специфике национального пути в рамках общего хода цивилизации, определить ценность своей культуры, своеобразие языка, то есть на направления, характеризующие национальный менталитет.
Среди тематических пластов лексики одно из первых мест по давности происхождения и большой устойчивости понятий, обозначаемых ими, занимает слой лексики, передающий родственные отношения. Такие слова часто привлекаются для подкрепления тех или иных выводов авторов различных работ [Бу-тинов 1979; Гак 1997; Зеленецкий 1983; Казанцев 2004; Федорчук 2001], посвященных вопросам сравнительного изучения родственных языков и основного словарного фонда. Однако, история их форм и значений, стилистические функции, распространенность, словообразовательная потенциальность и пр. в том или ином европейском языке остаются недостаточно исследованными.
В языке любого народа особый интерес представляет группа слов, служащих для обозначения родственных отношений между людьми, - это так называемые термины родства [Крюков 1972]. При этом необходимо уточнить тот факт, что слово термин в данном словосочетании употребляется «не в строго закрепленном за этим понятием значении, для которого характерно однозначность и отсутствие особой эмоциональной окраски» [Исаченко 1962: 24]. В приводимом в Главе 1 (раздел 1.2.) перечне терминов родства легко обнаружить и такие, для которых существуют несколько вариантов их значений (например, невестка). Однако в лингвистике слово «термин» часто употребляется в самых разных и часто неопределенных значениях. Так, по давно сложившейся традиции говорят и о терминах родства [Капанадзе 1965: 75].
В каждой культуре термины родства относятся к лексике, которая исторически, генетически и культурно является одной из самых древних. Установление родственных отношений шло параллельно с формированием и развитием общества.
Нельзя не признать зависимость структурообразующих принципов системы родства от реальных общественных отношений. Определенные социальные институты находят свое отражение в терминологии родства, которая вследствие этого может служить источником для изучения социальной структуры общества. Анализ развития систем родства, таким образом, проливает свет на общие и
частные закономерности исторической эволюции общества [Швейцер 1978: 145].
Мы ставим своей целью описать сначала систему номинаций, являющуюся частью словаря, и далее рассмотреть исследуемое нами проявление языка как культурную практику, т.е. как систему коммуникации, в которой воспроизводятся интрапсихические и интерпсихические феномены, формирующие и составляющие социальное устройство общества, его культурный уклад. В своей работе мы намерены провести этнографически обоснованное описание языкового общения с применением терминов кровного родства и свойства (на материале русского, английского, немецкого, французского, голландского и украинского языков). Такое описание проводится в свете лингвистической антропологии, занимающейся «постижением языка как набора символов, конституирующих социальную ткань общества, в которую вплетены индивидуальные и социальные представления реальных или возможных миров» [Макаров 2006: 36]. Таким образом, «привычные «говорящий» и «слушающий» выступают, прежде всего, как субъекты в своих социальных ролях, принадлежащие сложным социальным институтам, входящие в разветвленные коммуникативные сети, обладающие соотносимыми наборами ожиданий, представлений, ценностей» [там же: 35].
Для разработки типологии систем родства нами был выбран путь синхронно-сопоставительного исследования языков, который останется, по-видимому, среди ведущих и в ближайшем будущем. Следуя ему, мы фиксировали системы родства, существующие в настоящее время в различных лингвокультурах (в частности, на материале английского, немецкого, французского, голландского, русского и украинского языков) и доступные для непосредственного наблюдения. Этот метод позволил нам охватить достаточно обширный фактический материал.
В случаях, когда общественная структура одного и того же конкретного эт-но-социума изучалась этнографическими методами на протяжении длительного времени при анализе исследуемого материала, мы обращались к диахрониче-
скому, или историческому, аспекту.
Сочетание этих двух основных методов может дать, по-видимому, наибольшие результаты. И с этой точки зрения большое значение приобретают системы, которые, с одной стороны, доступны для этнографического изучения в их современном состоянии и, с другой стороны, имеют письменные источники, относящиеся к достаточно продолжительному периоду их истории (например, система родства, представленная в английском языке).
Главной целью сопоставительного типологического анализа является сравнение языков в целом, что станет возможным только тогда, когда в распоряжении исследователя будут находиться исчерпывающие (или достаточно полные) описания различных структурных уровней языков. Между тем отсутствие подобных описаний характерно не только для малоизученных, но и для многих хорошо известных (в том числе европейских) языков. Именно поэтому многие исследователи настаивали на создании частных типологий: фонологической, грамматической и семантической (лексико-семантической) [Милевский 1963].
Среди имеющихся работ сопоставительно-типологического характера главное место занимают исследования, посвященные анализу грамматических (морфологических, синтаксических) или фонетических явлений. Область лексической семантики до сих пор остается малоизученной. «Казалось бы, что наиболее благоприятные обстоятельства могли бы сложиться для исследования в области лексики, так как в известной мере все составители двуязычных словарей вынуждены задумываться над сходными и различными оттенками регистрируемых слов. Однако, как это ни странно, именно в области контрастивной лексикологии крупных достижений в теории незаметно» [Ярцева 1981: 11].
Такое положение объясняется характером самого исследуемого материала. При сопоставительно-типологическом анализе сравниваются явления системные. Нужно отметить тот факт, что хотя вопрос о системности в лексико-семантической сфере языка обсуждается, он и сейчас еще является спорным. Известный тезис о безграничности и неисчислимости единиц лексико-
семантического уровня, о мобильности словарного состава языка регулярно повторяется на протяжении всей истории развития лингвистики. Эти свойства лексики являются камнем преткновения и бросаются в глаза всякий раз, когда тот или иной исследователь приступает к рассмотрению словарного состава языка с целью обнаружения системной организации его элементов.
Прогресс в изучении смысловой стороны слов во многом зависит от того, удастся ли исследователям установить связи и отношения между элементами лексико-семантического уровня языка, аналогичные тем, которые сравнительно легко обнаруживаются при анализе явлений грамматики или фонологии. Отсутствие исчерпывающего системного описания такой важной области языка, как лексика, может стать серьезной помехой при типологическом сопоставлении отдельных языковых систем и языков в целом, поскольку для этого необходим предварительный анализ, охватывающий в равной мере все уровни языковой структуры.
Актуальность проводимого нами этимологического, типологического и антропологического анализа терминов кровного родства и свойства как наиболее древнего слоя лексики, связанного с развитием семьи и ее форм, определяется, прежде всего, тем, что позволяет установить наиболее значимые понятия для рассматриваемых языков. Кроме того, исследование номенклатуры терминов родства дает возможность сделать ряд выводов относительно генетического родства языков и выполнить комплексное описание лексико-семантических систем английского, французского, немецкого, голландского, русского и украинского языков.
Объектом исследования являются имена существительные, обозначающие отношения кровного родства и свойства в русском, английском, французском, немецком, голландском, и украинском языках.
Предметом исследования являются универсальные, характерологические, а также этимологический, морфологический и семантический аспекты терминологии родства и свойства в исследуемых языках.
Целью данной работы является описание и анализ терминов кровного родства и свойства в русском языке и их сравнение в синхроническом аспекте с терминами кровного родства и свойства в английском, французском, немецком, голландском и украинском языках.
Для достижения поставленной цели потребовалось решить следующие основные задачи:
- рассмотреть особенности систем кровного родства и свойства, присущих
разным языкам, и дать обзор различных подходов и направлений при изучении терминологии родства;
- установить связь между понятиями «родство», «система родства» и «сис-
тема терминов родства»;
- описать термины кровного родства и свойства в исследуемых языках с по-
мощью методов лингвистического, компонентного и семантического анализа;
- выявить набор дифференциальных признаков (сем) в структуре лексиче-
ских значений современных русских, английских, немецких, французских, голландских и украинских терминов кровного родства и свойства;
- разработать типологию семантических полей терминов кровного родства и
свойства в исследуемых языках;
- выявить и описать своеобразие функционирования терминов кровного
родства и свойства в речи носителей языка.
Материал исследования. Фактический языковой материал (существительные, обозначающие термины кровного родства и свойства) извлечен методом сплошной выборки из Толкового словаря русского языка СИ. Ожегова и Н.Ю. Шведовой [Ожегов, Шведова 2000], Большой Советской Энциклопедии [БСЭ 1981], англо-русского тематического словаря Е.А. Мужжевлева и В.И. Рыдника [Мужжевлев 1994], англо-русского словаря В.К. Мюллера [Мюллер 1997], немецко-русского словаря (основного) К. Лейна, Д.Г. Мальцевой и др. [Лейн 1993], русско-немецкого словаря К. Лейна [Лейн 1996], русско-украинского
словаря М.Я. Калиновича [Калинович 1995], русско-французского словаря
Л.В. Щербы, М.И. Матусевича [Щерба 1999], нового французско-русского
словаря В.Г. Гака, К.А. Ганшиной [Гак 2004], Большого русско-нидерландского
словаря под общ. рук. П.М. Миронова и Л. Гестермана [Миронов 1997],
нидерландско-русского словаря С.А. Миронова,
[Миронов 1987], нового нидерландско-русского и русско-нидерландского словаря Т.Н. Дренясовой [Дренясова 1999], русско-словацкого и словацко-русского словаря под ред. М. Филькусовой [Филькусова 1967]. Кроме того, привлекались данные полевых исследований Института этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая [1993]. В качестве материала исследования использовались также данные интервью, проведенного среди 70 носителей исследуемых западноевропейских языков.
Отбор языкового материала осуществлялся в два этапа: первоначально был выявлен массив терминологии кровного родства и свойства в русском языке, а затем проводился поиск английских, французских, немецких, голландских и украинских соответствий. Фактологический материал составил общий корпус около 800 единиц.
Теоретической и методологической базой исследования являются работы отечественных и зарубежных лингвистов по вопросам терминологии родства в языках мира и различным аспектам исследуемых нами языков [Бикбулатов 1973; 1981; Бурячок 1954; Гиренко 1974; 1975; 1999; Григоровский 1907; 1911; Дзибель 1995; 1997; 1998; 2001; Крюков 1972; 1980; Кузнецов 1971; 1980; 1986; Лавровский 2005; Моисеев 1963; Попов 1977; 1978; 1979; 1982; 1992; 1993; 1997; 1998; Сумникова 1969; Трубачев 1959, 1980; Schneider 1968; Farber 1981; Harris 1990; Kroeber 1909; Lounsbury 1956; 1964; 1969; Morgan 1871; 1877; 1961; 1989;Needham 1971; Rivers 1914; 1926; Witherspoon 1975].
Поставленные в работе цели и задачи определили необходимость использования комплексной методики исследования. В ходе работы применялись, в их взаимосвязи и взаимодействии, следующие методы: описательный, включаю-
щий в себя наблюдения и классификацию исследуемого материала; сравнительно-типологический, предполагающий сопоставительный анализ русско-англо-немецко-французско-голландско-украинских межъязыковых терминов кровного родства и свойства; метод компонентного анализа значений отдельных лек-сико-семантических вариантов в составе терминов кровного родства и свойства; психолингвистический метод семантических опросов (интервью). Для выявления этимологии терминов родства и свойства использовался сравнительно-исторический метод. Кроме того, для проведения кросскультурных сопоставлений, репрезентативной выборки и оценок привлекалась методика структурного анализа и сравнительного (компаративного) анализа материала.
Научная новизна работы заключается в комплексном синхронном и диа-хронном описании терминов кровного родства и свойства в русском, англ., нем., фр., голл. и укр. языках; разработке типологии семантических полей терминов кровного родства и свойства в исследуемых языках; выявлении и описании своеобразия функционирования терминов кровного родства и свойства в речи носителей языка.
Теоретическая значимость исследования состоит в выявлении дифференциальных признаков в структуре лексических значений рус, англ., нем., фр., гол., укр. терминов родства и свойства; установлении типов (и подтипов) семантического поля кровного родства; определении роли терминологии родства в конструировании культурных феноменов (разного уровня сложности), формирующих культурные различия и идентичность.
Полученные в ходе исследования данные определяют практическую ценность работы. Результаты исследования могут быть использованы при разработке теоретических курсов по сравнительно-историческому, типологическому и сопоставительному языкознанию, спецкурсов по терминологической проблематике, при составлении специализированных словарей, а также в практике преподавания английского языка.
На защиту выносятся следующие положения и основные результаты.
1. Системы терминов родства у различных народов по-разному накладыва
ется на множество биологических отношений родства; способ этого «наложе
ния» определяет специфику той или иной системы родства.
2. Система родства соотносится с терминами, с помощью которых выра
жаются различные виды семейных отношений, а также с определенной систе
мой социальных установок.
Общие для исследуемых языков тенденции развития систем терминов родства проявляются в становлении полисемии, утрате терминов или превращении их в малоупотребительные архаизмы, количественном сокращении конкретных терминов родства и свойства (с последующей заменой на описательные), изменении систем значений многих терминов родства.
В семантическом поле терминов кровного родства выделяется один тип организации семантического поля, к которому относятся все исследуемые языки; выявление всех вариантов членения микрополя приводит к выделению двух подтипов - англо-франко-немецко-голландского и русско-украинского.
В семантическом поле терминов свойства выделяются два типа организации семантического поля: к Типу I относятся английский, французский, немецкий и голландский языки, в которых отсутствует дифференциальный семантический признак направления свойства; к Типу II относятся русский и украинский языки, маркированные этим признаком.
Более дробное членение микрополей терминов кровного родства и свойства в русском и украинском языках свидетельствует о более обширном наборе дифференциальных семантических признаков для терминов родства и соответственно более разветвленной системе родства в целом в русском и украинском языках в отличие от западноевропейских языков.
7. Особенности функционирования терминов родства в речи тесно связаны с
поведенческими установками в качестве социальной детерминанты, что объяс
няет произвольность оперирования биосоциальными категориями родства.
Апробация исследования. Материалы диссертации были изложены автором в докладе на научно-практической конференции «Актуальные проблемы формирования профессионально ориентированной компетенции в процессе обучения иностранным языкам» (Тверь, 2005) и на конференции «Язык в современном мире» (Москва, 2005). По теме диссертации опубликовано семь статей общим объемом 2 п.л. Основные положения и результаты исследования обсуждались на заседании кафедры теории языка и межкультурной коммуникации ТвГУ.
Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы, списка словарей и списка сокращений.
В первой главе «Феномен родства в научном контексте» рассматриваются общие вопросы теории родства; анализируются различные подходы и направления в изучении терминологии родства, представленные в лингвистической литературе; дается определение основных понятий, которые приняты в работе.
Во второй главе диссертации «Термины кровного родства и свойства в лексической системе языка» дается формально-семантическая классификация терминов кровного родства и свойства в системе знаменательных частей речи. Здесь предложены семантическое описание терминов родства, проводимое с помощью методов компонентного и семантического анализов, и описание семантического поля родства. В отдельном параграфе второй главы обосновывается необходимость применения специального метода исследования — интервью.
В третьей главе «Сопоставительный анализ терминов кровного родства и свойства (на материале английского, немецкого, французского, голландского русского и украинского языков)» исследуются семантические, морфологические и лексические особенности русской, английской, немецкой, французской, голландской и украинской СТР; выделяются типы семантических полей в этих языках; рассматриваются особенности функционирования ТР в речи исследуемых западно-европейских языков.
В Заключении подводятся общие итоги исследования.
История формирования подходов к феномену родства
К пониманию сущности рассматриваемого нами предмета в 20-х годах XVIII века близко подошел японский ученый Дадзай Сюндай. Целью его сочинения являлась попытка дать полное описание «конфуцианских норм траура по усопшим родственникам» [Крюков 1972: 7]. В ходе работы возникла необходимость привести список сопоставления китайских терминов родства и их японских эквивалентов. Но трудности, с которыми он столкнулся с самого начала работы над книгой, так и не были преодолены. Выяснилось, что многие китайские термины родства не имеют соответствий в японском языке.
Примерно в это же время в Париже увидела свет книга Ж. Лафито, многие годы жившего среди североамериканских индейцев и составившего описание их быта и нравов. В ней Лафито обращает внимание на тот факт, что для ирокезов и гуронов было характерно необычное именование родственников, например матерью они называют не только свою мать, но и ее сестер [Lafitau 1789:552].
Очевидно, не меньшие трудности испытывал и португальский миссионер Г. Брущщото да Ветралья, опубликовавший еще в 1659 г. грамматику языка африканского племени баконго. Среди терминов родства, используемых в этом племени, встречаются такие слова как esse - для обозначения отца и его братьев у баконго, и ngudi - для обозначения матери и ее сестер [Ольдерогге 1959: 12-15].
Таким образом, не подозревая о важности своего открытия, все эти ученые обнаружили ту фундаментальную истину, согласно которой системы родства одного народа зачастую не могут быть адекватно переведены терминами другого языка. Середина XIX в. ознаменовалась началом систематического изучения феномена родства в рамках пяти научных дисциплин. В 1867 г. в России вышла книга русского филолога П.А. Лавровского «Коренное значение в названиях родства у славян» [Лавровский 1867]. Автор попытался показать на примере славянских языков механизм изменения значения слов, служащих в языке обозначением родственных отношений, с течением времени и зависимость этих изменений от преобразований социальных институтов.
Опираясь на достижения славянской филологии, он использовал в своей работе методы сравнительно-исторического языкознания.
«В ряду выражений, определение которых сопровождается особенно богатыми результатами в сравнительном языкознании, - писал Лавровский, -бесспорно, одно из видных мест занимают термины родства. Отметить по возможности полное количество их и указать на коренное их значение, под руководством строгих и точных правил современной науки языкознания, то же самое, что определить первобытную, по крайней мере, основную, идею, какую соединял древнейший человек с разными степенями родственности, а такое определение само по себе должно уже заключать и данные о взгляде его вообще на связь родственную» [Лавровский 1867: 1].
П.А. Лавровский соединил в себе и лингвиста, и историка. Он не только сопоставил термины, бытовавшие у славянских народов, но и предпринял попытку реконструировать историческую эволюцию системы родства русских, используя древнерусские письменные источники.
Ранее, в 1848 г., Ф.И. Буслаев посвятил отдельные главы своей магистерской диссертации этимологическому анализу терминологии общественного быта в славянских языках [Буслаев 1848]. Он пришел к заключению, что, во-первых, происхождение всех славянских терминов родства можно объяснить через сопоставление их с санскритскими терминами, а во-вторых, термины семейного быта имеют тенденцию превращаться в слова, обозначающие более широкие общественные связи. Работы П.А. Лавровского и Ф.И. Буслаева послужили основой для формирования языковедческой (лингвистической) традиции анализа терминов родства как определенного класса лексики конкретного языка.
В 1859 г. вышла в свет предварительная публикация американского юриста Л.Г. Моргана под названием «Системы родства краснокожей расы», за которой в 1871 г. последовал обобщающий труд автора «Системы родства и свойства человеческой семьи» [Morgan 1871]. Л.Г. Морган, будучи связанным своей юридической деятельностью с индейским племенем ирокезов - Сенека, обратил внимание на то, что они, называя своих родственников, руководствуются при этом принципами, совершенно отличными от тех, которые цивилизованному европейцу кажутся очевидными и единственно возможными. Европеец, не задумываясь, назовет брата своей матери и брата своего отца дядей, а отцом будет считать только своего непосредственного родителя. Между тем, у ирокезов принято одним термином называть отца и его брата, а брата матери выделять особым термином.
Родство, система родства, термины родства, система терминов родства
Существенной характеристикой той связи, которую принято понимать под родством, является абсолютная взаимозависимость и взаимообусловленность участников этой связи. Нетрудно убедиться в том, что отец и мать существуют постольку, поскольку есть сын или дочь, и наоборот; говорить о брате или сестре имеет смысл только при наличии других брата или сестры и т.д. В контексте родства нет разделения на субъект и объект, каждый из элементов родственной связи является субъектом независимо от того, от кого идет отсчет отношения [Дзибель 1997]. Термины родства (далее ТР) - не беспорядочный набор слов, они образуют определенную систему, причем эти системы различны у разных народов. Изучая их, ученые-этнографы могут многое узнать о формах семьи, их историческом развитии и социальной организации у различных народов и племен. Множество терминов у разных народов (и на разных этапах истории одного народа) по-разному накладывается на множество биологических отношений родства, и именно способ этого «наложения» определяет специфику данной системы родства. «Золовка», «деверь» или «сватья» - читаем мы у Лескова или Пушкина или слышим от своих не так глубоко, как мы, ушедших в городскую жизнь родственников или знакомых, и обращаемся к словарям Ушакова или Даля. В русской системе ТР для мужа дочери и мужа сестры используется один и тот же термин - зять (муж сестры), тогда как англичане различают son-in-law (муж дочери) и brother-in-law (муж сестры). В то же время brother-in-law обозначает как брата мужа (русск. деверь), так брата жены (русск. шурин). В современном русском языке мы одинаково называем дядей брата отца и брата матери. В древнерусском же языке для них использовались специальные термины - стрый и вуй (вой, уй). Вместо сестринич, сестржец, сестрин (племянник по сестре); сестрична (племянница по сестре), сыновница (племянница по брату) [Григоровский 1907: 3-5] в литературном языке стали употребляться племянник, племянница. Исчезли и ятровъ, свесть (свояченица). Двоюродные братья и сестры назывались стрыйные первые братья и сестры; двоюродный дядя - стрый малый, двоюродная бабка - великая тетка; двоюродная тетка -малая тетка. Специальные термины существовали и для понятий «двоюродная», «троюродная сестра» - сестрея, сестрейка, сестреница, сестрянка, братанъя. «Тете» могло соответствовать слово тета, а «жене дяди» - дядина, дедина, «дяде» - дядюха, дяйна, брательник, братька, «племяннику» - братенник [Сумникова 1969: 120]. В настоящее время данная группа слов не используется. Мы привыкли к тому, что в русском языке каждый термин указывает, прежде всего, на пол называемого родственника (брат - сестра, племянник -племянница и т.д.). Однако в английском языке cousin - это кузен и кузина, как в немецком Geschwister - это и братья и сестры. У яванцев многие термины не содержит указания на пол, но указывают на старшинство (в одном и том же поколении) - фактор, не учитываемый в русской и почти всех европейских системах. Вот как выглядит один из фрагментов этой системы: какак - старший брат / сестра; адик - младший брат / сестра; какак сепупу - двоюродный брат / двоюродная сестра (ребенок старшего брата / сестры, отца / матери); адик сепупу - двоюродный брат / сестра (ребенок младшего брата / сестры, отца / матери) [Левин 1998:92]. Свои особенности имеют системы родства некоторых тюркских народов. Башкиры, например, один и тот же термин используют для своего старшего брата и для младшего брата отца или матери, но совершенно иной термины для обозначения младшего брата и сына старшего брата или сестры. Не случайно отсутствие особых терминов для обозначения отчима, мачехи, пасынка, падчерицы в болгарском языке. Формы обращения к ним те же, что и к родственникам соответствующей степени, а в референтивной форме иногда добавляются пояснения; втори баща (второй отец); втора майка (вторая мать) [Анохин 1990: 34]. Таким образом, в состав семьи, по народным представлениям и согласно официальному праву, могут входить и лица, связанные с ее членами через второй брак одного из супругов (родителей); это - отчим, мачеха и их несемейные дети от первого брака. У болгар бытует более дробная, чем у многих европейских народов, иерархия родственных ступеней. Семейно-родственные отношения в Румынии распространяются не только на совместно проживающих членов двух- или трехколенной семьи, но по традиции охватывают и более отдаленных родственников разных степеней: двоюродных братьев (ver) и сестер (verisoare), прадедов и прабабок по отцу и матери и т.д. Кроме того, родственные отношения распространяются на шурина, деверя, зятя, свояка, золовку, свояченицу (cumnata) и сватов (cuscri). В рассматриваемые отношения бывают включены как семьи, так отдельные лица, связанные с той или иной семьей искусственным родством через ритуалы свадеб, «кумэтрий» и т.д.: посаженые родители (nasi), кумы (cumetri), крестники (fini) и т.д. [Ганцкая 1987: 87]. В Польше отношения между дядьками, тетками и племянниками зависят от близости родных сестер и братьев. Эта зависимость в современных условиях весьма относительна. На близость родни оказывают влияние фактор поселения (в одной деревне, в одном городе, на одной улице, по соседству, а при поселении в разных местах степень их отдаленности) и чувства симпатии или антипатии, иногда личная несовместимость. В родственных связях двоюродных братьев и сестер личностные свойства и восприятия играют еще большую роль [Ганцкая 1986].
Семантическая структура терминов родства
В диалоге наиболее полно выражены все три составляющих речевого события - говорящий (адресант), слушающий (адресат) и предмет речи. В силу этого каждый речевой знак полифункционален. В основе функционирования терминов родства в речи лежит «со-бытие родства», или одновременное присутствие трех участников коммуникации: эго, альтера и коннектора (связующего родственника). Коннектор - это не только отец для отношения «эго - брат отца» или мать для отношения «эго - дед по материнской линии» (т.е. генеалогический коннектор), но и, например, мать для отношения «эго - отец» или родители (парный коннектор) для отношения «эго - сиблинг». И эго, и альтер, и коннектор являются субъектами в строгом смысле слова, воплощая те ипостаси субъекта, которые в когнитивной лингвистике принято считать функциями говорящего [Демьянков 1994]. Эго в акте употребления термина родства выступает только в качестве субъекта речи; его «партнеры» - альтер и коннектор - являются соответственно субъектами сознания и референции. Триалогичность акта употребления терминов родства очевидна: третье лицо для протекания речевого процесса столь же необходимо, сколь необходимы ему адресат и адресант. Термины родства могут учитывать или, наоборот, игнорировать пол, возраст, генеалогический статус коннектора, но словесная структура сообщения всегда будет отражать единство трех, а не двух «персон». Вслед за Г.В. Дзибелем, мы считаем целесообразным различать два вида коммуникации - информационную (далее ИФК), ориентированную на диктум и представляющую собой диалог, и идентификационную (далее ИДК), ориентированную на модус и базирующуюся на триалоге. Предметная сторона (диктум) ИФК и ИДК складывается из означаемого и означающего. Если ранее авторы существующих концепций языковых функций исходили из факта бинарной структуры акта речи, то включение третьего элемента в личную сферу коммуникации должно, очевидно, повлиять на функциональное содержание знака. Родство с точки зрения ИДК предстает как бытие личности в ее разнообразных соотношениях с окружающим социальным, природным, информационным миром. Родство является категорией не столько биологической или социальной, сколько онтологической, стоящей в одном ряду с категориями пространства, времени и др., с той лишь разницей, что родство -это онтология, не мыслимая без человека. Из этого вытекает еще одна функция термина родства как элемента языка -функция идентификации. Термины родства по своему значению (value) являются идентитивами: они идентифицируют бытие личности или, другими словами, личность через бытие. В научной литературе можно встретить мнение о том, что ТР занимают логически промежуточное положение между местоимениями, с одной стороны, и личными именами - с другой. Они более индивидуальны, чем первые, и более генерализованны, чем вторые. Если ТР выделяют отношения между двумя лицами, то местоимения имеют неограниченную сферу применения в речевом пространстве [Добров 2006]. В отличие от ТР местоимения служат целям не идентификации, а лишь апелляции к речевым ролям; исключение составляют случаи, когда местоимения семантически нагружены и выступают символами всей человеческой личности или наиболее важных форм ее проявления, например, «Я» и «Ты» у М. Бубера [Бубер 1995], «Я» и «Оно» у 3. Фрейда [Фрейд 1990]. Личные имена осуществляют (само)-идентификацию и это объединяет их с ТР и этнонимами. Важно отметить тот факт, что единственным устойчивым признаком этноса является самоназвание, воплощенное в этнониме [Бромлей 1981: 24; Гумилев 2005: 41]. В основе этих идентитивов лежит ИДК, требующая не диалога, а триалога. Для образования личного имени, как и для образования термина родства, необходимы эго, альтер и коннектор. Функционирование этнонимов также требует трех «персон», причем эго и альтером в данном случае являются два коллектива, связанные (или разделенные) оппозицией «мы-они», а в качестве коннектора выступает индивид как субъект референции, без которого этническое «отношение» между эго и альтером не могло бы возникнуть. Этнос занимает исключительное место среди других форм общности людей в силу его зависимости от точки отсчета, и изучать его представляется целесообразным не в ряду других социальных образований, а как представителя класса идентитивов. В этнониме субъект бытия совпадает с коннектором. Хотя нередко ТР, личные имена и этнонимы как элементы естественного языка, обладающие широким социокультурным содержанием [Арутюнова 1999; Арутюнов, Рыжакова 2004; Arutyunov 1980], ставятся в один ряд, общая тенденция характеризуется изучением их либо порознь, либо в связи с частными случаями их взаимосвязи друг с другом [Кацнельсон 2002; Уфимцева 2004]. Н.В.Бикбулатов обращал внимание на двоякое соотношение ТР и антропонимов: во-первых, они часто связаны в речи, а во-вторых, некоторые личные имена восходят этимологически к терминам родственных отношений [Бикбулатов 1973].
Семантические, морфологические и лексические особенности русской, английской, немецкой, французской, голландской и украинской СТР
Язык обеспечивает возможность человеческого абстрактного мышления, в нем фиксируются предшествующие этапы познания действительности, обладающие активным творческим, преобразующим характером. Связь человеческого мышления с языком и существование своеобразной картины мира в отдельном языке не подвергаются сомнению. Небесспорен лишь делаемый иногда на этой основе вывод об отсутствии точек соприкосновения между планами содержания отдельных языков.
Трудно дать однозначный ответ на вопрос о том, почему русскоязычные по сравнению с носителями западноевропейских языков четко разделяют отношения кровного родства и свойства. Можно лишь констатировать весьма серьезные аргументы в пользу такого допущения, во многом сходные с теми аргументами о различиях в менталитете северо- и латиноамериканцев, на которые обратил в свое время внимание Р.Ладо в связи с их отношением к бою быков [Ладо 1989: 53-55].
Анализ ТР русской, английской, немецкой, французской, голландской и украинской систем позволяет выделить ряд сходств и отличий в СТР в исследуемых нами языках. Рассмотрим термины кровного родства в русском, английском, французском, немецком, голландском и украинском языках. Сопоставительная таблица с терминами приведена ниже (табл. 3).
Терминология родства исследуемых нами языков обнаруживают полное отграничение терминов друг от друга по признакам поколения, пола, прямой и боковой линиям. Все термины кровного родства в основном однозначны; исключение составляет термин cousin в английском языке, использующийся для обозначения двоюродного брата и двоюродной сестры, а также термины пее/и nicht, использующиеся в голландском языке для обозначения как двоюродного брата и двоюродной сестры, так и племянника и племянницы соответственно.
Слова брат, сестра в литературном русском и украинском языках обозначают и родных, и двоюродных, и троюродных братьев и сестер, поэтому здесь употребляются термины с уточняющими определениями: родной брат (рідний брат), родная сестра (рідна сестра), двоюродный брат (двоюрідний брат), двоюродная сестра (двоюрідна сестра) и т.д. В исследуемых западноевропейских языках мы находим различные термины для обозначения родных и двоюродных братьев и сестер: родной/ая брат/сестра, но brother/sister (англ.), frere/soeur (фр.), Bruder/Schwester (нем.), broeder/zuster (гол.); двоюродный/ая брат/сестра, но cousin/cousine (фр.), Cousin/Cousine (нем.).
Для обозначения возраста внутри одного поколения во всех шести языках используются описательные слова старший, младший, например, рус. «старшая/младшая сестра», англ. «younger/elder brother», нем. «youngere/altere Schwester» и т.д.
В русском и украинском языках исключительно много слов-дериватов типа маманя, мамка, матушка, батя, батяня, папка (рус.) / батя, тато, папа, нянъо, мама, неня, матька (укр.). Особенно много синонимов для литературного «брат» в говорах: братец, братан, братишка, брательник, братуха, братак (рус.) / братан, братанич, братанок (укрс). Семантическая структура и функционирование таких слов в процессе коммуникации могут существенно отличаться от терминов, лежащих в их основе; некоторые из этих слов могут иметь значение родной брат, двоюродный, троюродный.
В западноевропейских языках подобные слова-дериваты используются в основном для «матери» и «отца», например: нем. Mutti, Mama, Vati, Ота, Ора; англ. son, sonny, pop, pa, dad, daddy, mom, mummy та; гол. ma, moe, moeders, mama, moeke,pa,papa и т.д.
