Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Актуальные проблемы русско-инонационального двуязычия 18-80
1.1. Основные вопросы теории двуязычия . 18-26
1.2. Индивидуальный билингвизм: изучение вопроса соотношения языковой и этнической идентичности в современных исследованиях. Точки зрения, основные положения . 26-43
1.3. Современная лингвокультурная ситуация: «кризис идентичности» 43-54
1.4. Субъективные оценки как проявление «кризиса идентичности (на примере русскоязычной литературы) 54-66
1.5. Художественный билингвизм как один из источников выявления этнической идентичности. 66-78
Выводы к Главе 1. 78-80
Глава 2. Вопросы лингвистической и этнической идентичности как расширение проблемного поля антропоцентрической парадигмы в языкознании 81-115
2.1. Дисциплины антропоцентрической парадигмы языкознания и их возможности в изучении билингвальной личности . 81-101
2.2. Интегрированный (двудоминантный) текст как объект антропоцентрической парадигмы в языкознании. 101-107
2.3. Идентификация и самоидентификация билингвальной личности (способы выражения). 107-113
Выводы к Главе 2. 113-115
Глава 3. Этническая самоидентификация билингвальной личности в русскоязычном тексте . 116-188
3.1. Этническая идентичность и национальное самосознание . 116-124
3.2. Этническая картина мира и «кризис идентичностей» русскоязычных авторов. 124-136
3.3. Лингвистические способы выявления этнической идентичности азербайджанских билингвальных авторов. 136-146
3.4. Этническая самоидентификация Бахыта Каирбекова 146-159
3.5. Особенности самоидентификации и национального самосознания этнических немцев. 160-168
3.6. Языковая идентичность и этническая идентификация Оралхана Бокеева. 168-179
3.7. Особенности этнической картины казахского классика Абиша Кекильбаева. 179-188
Выводы к Главе 3. 188-189
Заключение. 190-193
Список литературы. 194-203
- Основные вопросы теории двуязычия
- Индивидуальный билингвизм: изучение вопроса соотношения языковой и этнической идентичности в современных исследованиях. Точки зрения, основные положения
- Дисциплины антропоцентрической парадигмы языкознания и их возможности в изучении билингвальной личности
- Этническая идентичность и национальное самосознание
Введение к работе
Настоящая диссертация посвящена осмыслению и описанию вопросов, обусловленных процессами межъязыкового взаимодействия, в частности русского и иных языков.
Актуальность исследования определяется повышенным вниманием современных лингвистов к проблемам русско-инонационального билингвизма и необходимостью описания соотношения языковой и этнической идентичности билингвальной личности. Распределение общественных функций языков в XX веке было обусловлено языковой политикой советского государства. Языком-посредником межэтнических контактов — лингва-франка — на шестой части суши стал русский язык. Культурно-исторические изменения 90-х гг. оказали влияние на современное состояние языковой ситуации. Интенсивная трансформация сфер применения русского и иных национальных языков позволяет современным учёным говорить о динамической синхронии как о понятии, наиболее соответствующем происходящим процессам. Одновременно с унификацией терминологии, устранением части русизмов в государственных языках новых социумов наблюдается расширение словаря русского языка, перенос в русскую картину мира фрагментов иных языковых картин мира, способствующих возникновению «интеркультурем» (Н.В. Дмитрюк). Появление вариантов русского языка за пределами российского ареала (Е.А. Журавлёва) и расширение лексического состава иных языков позволяют судить об изменениях в системе ценностей и о конструировании новых фрагментов действительности. Синхронное описание состояния языка способно пролить свет на диахроническую последовательность его преобразований и на возможные изменения зафиксированной в нём категоризации мира.
Несмотря на длительное взаимодействие русского и других национальных языков, их важные структурные черты сохранились, но ареальной типологической особенностью продолжает оставаться межъязыковое взаимодействие. К последствиям софункционирования языков относится известный тезис о «двух родных языках», формирование билингвальной личности и появление русскоязычных текстов не русских авторов. Таким образом, явление русско-инонационального двуязычия в XX веке продемонстрировало факт межкультурной коммуникации высокого уровня. Языковая идентичность билингвальных авторов предоставляет возможность понять, как индивидуальная жизненная траектория встроена в социальный контекст. Это попытка осмыслить типическое через индивидуальное.
Известное положение о том, что наличие национальной литературы является одним из главных критериев определения культуры этноса, его
развития и эволюции в историческом процессе, «провоцирует» ряд вопросов. Можно ли выражать культуру своего этноса на языке другого? Приспособлен ли для этого конкретный язык? Насколько полно и адекватно он может выразить иную культуру? Возможно ли сопоставление концептов разных культур, выраженных средствами одного языка? И, наконец, как это можно выявить?
Цель исследования — проанализировав проблемы русско-инонационального билингвизма на современном этапе, рассмотреть соотношение языковой и этнической идентичности билингвальной личности в русскоязычном тексте как продукте взаимодействия двух языковых систем.
Поставленные цели обусловили следующие задачи:
изучить лингвистическую литературу по избранной проблематике;
проанализировать современное состояние русского языка на постсоветском пространстве и на этой основе выявить изменения в русской языковой системе за пределами российского ареала;
обосновать продуктивность исследования речевой деятельности билингвальной личности и русских художественных (двудоминантных) текстов билингвальных авторов с позиций антропоцентризма в языкознании;
определить особенности использования билингвальными авторами русской языковой системы;
подвергнуть анализу языковые средства, позволяющие выявить этническую идентичность автора-билингва;
доказать зависимость этнической самоидентификации билингва от национального самосознания;
выявить эвристические возможности интерпретации исследуемого типа текстов для сопоставительного языкознания;
подтвердить особую культурно-цивилизационную функцию русского языка в историческом процессе развития иных культур.
В ходе исследования выкристаллизовалась его сверхзадача — основываясь на выводах учёных и материале исследуемого типа текстов, выявить потенциальную возможность влияния происходящих языковых изменений на диахроническую трансформацию информационного кода русского языка.
Объектом исследования предстаёт русско-инонациональный билингвизм в его объективно существующем высшем проявлении — художественном, а предметом — выявление языковой и этнической идентичности билингвальной личности в русскоязычном тексте.
Гипотеза исследования. Русско-инонациональное двуязычие чутко реагирует на объективные (социально-функциональные) и субъективные (ценностные) ориентации и другие факторы национально-языкового развития. Рост национального самосознания является действенным фактором, способным влиять на создание новой языковой ситуации, расширяющей/сужающей сферы применения языков, функциональный статус, стандартизацию русского и языка титульной нации.
Методологическая база диссертации основана на комплексе взаимодополняющих методов: обобщение достижений классического теоретического языкознания (И.А. Бодуэн де Куртенэ, М.И. Исаев, М.Н. Губогло, Т.П. Млечко, Э.Д. Сулейменова, А.О. Орусбаев, М. Рустин, И.И. Валуйцсва, Г.Т. Хухуни, Н.Ж. Шаймерденова, БАГаздиева и др.); антропоцентрической парадигмы в языкознании (Ю.С. Степанов, ВЛ. Маслова, В.В. Воробьёв, Н.В. Уфимцева, В.Н. Телия, Л.Н. Мурзин и др.); анализ диссертаций по проблемам русско-инонационального билингвизма (У.М. Бахтикиреева, И.В. Лисковец, P.O. Туксаитова, А.Б.Туманова, Е.И. Зейферт, М.Б. Амалбекова и др.); привлечение результатов в области смежных наук (М.М. Ауэзов, Г.Д. Гачев, О.О. Сулейменов и др.).
Методическую стратегию исследования определяет накопленный опыт по изучению билингвизма в творчестве (М.А. Алексеев, Г.Г. Гамзатов, Ч.Г. Гусейнов, НЛ. Лейдерман, Ш. Мазанаев, Н.Г. Михайловская, В.Д. Оскоцкий, М.В. Орешкина, Т.Н. Толстая и др.); а также исследования по проблемам коллективного билингвизма (Л.В. Щерба, Ю.Д. Дешериев, В.А. Аврорин, Т.А. Бертагаев, Б.М. Есаджанян и др.).
В диссертации использованы следующие методы: метод аналогии как один из научных методов познания, метод лингвистического описания, логико-семантический метод, сопоставительный метод, базирующийся на синхронии и устанавливающий различное в языковых системах. В качестве метода исследования к работе привлекалось непосредственное общение с авторами-билингвами, языковедами из стран СНГ, обобщение педагогического опыта в целях выявления трудностей, возникающих у разнонациональных студентов в процессе изучения русского языка.
Опора на труды учёных, соотнесение теоретических положений и практического опыта определило стратегию исследования по избранной проблематике и позволило подойти к исследуемой проблеме в соответствии с концепцией междисциплинарного решения актуальной проблемы.
В качестве материала для исследования выбраны тексты Б. Каирбекова, О. Бокеева, А. Кекильбаева, А. Мамедова, В. Вебера, А. Кима, М. Пака и др., в которых ярко отражены языковые особенности билингвальных авторов.
В ходе исследования была рассмотрена концепция «маргинальной личности», вследствие чего в поле нашего зрения попали труды М.М. Ауэзова, раскрывающие творческую природу двуязычных авторов.
Научная новизна результатов исследования определяется новым ракурсом изучения объекта. Русско-инонациональный билингвизм, отражённый в художественном тексте, изучается в аспекте соотношения языковой идентичности (русского языка как инструмента творчества) и этнической самоидентификации билингвального автора с точки зрения носителя русской культуры. На основе анализа способов отражения в русскоязычном тексте этнической идентичности автора-билингва определяются понятия языковой и этнической идентичности билингвального автора; расширяется понятие «кризиса идентичности»; разработаны и определены типы соотношения языковой и этнической идентичности билингвальной личности; выделяется и описывается тенденция развития и расширения возможностей русского языка посредством русскоязычных текстов. В научный оборот введена концепция «маргинальной личности», позволяющая рассматривать речетворческую деятельность билингвальной личности под новым углом зрения. В исследовании осуществлена попытка осмысления влияния языковых изменений, явившихся следствием процессов межъязыкового взаимодействия, на диахроническую последовательность преобразований русского языка.
Теоретическая значимость исследования определяется характером решения лингвистических проблем, связанных с явлением русско-инонационального билингвизма. Теоретически обоснован вывод о продуктивности изучения индивидуального билингвизма в дисциплинах, относимых к антропоцентрической парадигме в языкознании. Подтверждено положение о том, что в определённых исторических условиях язык одного этноса может стать выразителем культуры иного этноса. Предложены типы соотношения языковой и этнической идентичности билингвальной личности. Теоретическое осмысление данного типа билингвизма является необходимым условием для решения вопросов, связанных с коллективным двуязычием, а также для более глубокого осмысления понятия «вторичная» языковая личность.
Практическая ценность исследования. Содержание и выводы диссертационной работы и представленный в ней материал могут найти практическое применение в процессе формирования «вторичной языковой личности» в пределах русофонных социумов. Практическая значимость материалов исследования заключается в возможности их использования при подготовке вузовских курсов по сопоставительному языкознанию и лингвокультурологии, когнитивной лингвистике, СОЦИО-, психо-,
этнолингвистике, межкультурной коммуникации, теории и практике перевода, а также в исследованиях активных процессов лексики русского языка.
Объективность н достоверность результатов исследования обеспечиваются применением комплексной методики изучения языкового материала, обращением к достижениям классической теоретической лингвистики и привлечением сведений из различных областей гуманитарных знаний.
Апробация работы. Фрагменты исследования опубликованы в материалах международных научных конференций: «Основные направления разработки моделей межкультурных компетенций для языков СНГ» (Москва, 2007); «Традиции и инновации в теории и практике преподавания второго языка» (Алматы, 2008); «Состояние и перспективы методики преподавания русского языка и литературы» (Москва, 2008); «Теория и практика преподавания языка и литературы: современное состояние, проблемы, перспективы» (Алматы, 2008); I и II Международной научно-методической конференции «Русскоязычие и би(поли)лингвизм в межкультурной коммуникации XXI века: когнитивно-концептуальные аспекты» (Пятигорск, 2008, 2009); II Международного конгресса «Русский язык как язык межкультурного и делового сотрудничества в би- и полилингвальном контексте Евразии» (Астана, 2009); XVI Международного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации «Психолингвистика в XXI веке: результаты, проблемы, перспективы» (Москва, 2009).
По теме исследования автором опубликовано 14 научных статей, в т.ч. в изданиях, рекомендованных ВАК России, — 2.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Необходимость всестороннего описания процессов русско-
инонационального межъязыкового взаимодействия расширяет проблемное поле
сравнительно-исторического, типологического и сопоставительного
языкознания, в том числе за счёт теоретического осмысления опыта
индивидуального билингвизма. Активно функционирующее в пределах
постсоветской макросистемы русско-инонациональное двуязычие влияет на
сферы применения языков, его составляющих, их функциональный статус,
способствует созданию новой языковой ситуации и формированию
билингвальной личности (нередко с доминированием русского языка).
2. Средством активной коммуникативной деятельности билингвального
индивида и сообщества в силу исторических обстоятельств может стать язык
другого этноса, что не будет являться обязательным условием для изменения
этнической самоидентификации. Основные типы соотношения языковой и
этнической идентичности билингвальной личности могут быть представлены
следующим образом:
бесконфликтная билингвальная личность
- языковая и этническая идентичности не совпадают, но не порождают
языковых конфликтов: личность не поставлена перед выбором «родного» языка
между автохтонным и «приобретённым»;
билингвальная личность с проблемной идентификацией
личность, испытывающая трудности с языковой идентификацией (примерно в равной степени владеющая обоими языками, например языками родителей);
личность, неверно оценивающая свою языковую идентичность (например, представители малых народов с исчезающими языками; дети эмигрантов с обострённым национальным самосознанием, не желающие признать язык метрополии при слабом знании автохтонного языка).
-
Мнение о наличии более глубоких понятий, задействованных на шкале ценностей в вопросе об этнической идентификации, предоставляет возможности для поиска этих понятий в русском тексте билингвалыюго автора. Индикатором языковой идентичности билингва может быть «приобретённый» (русский) язык. Анализ русских текстов этнически не русских авторов доказывает справедливость положения о том, что творческая билингвальная личность преодолевает в себе двойственную неопределённость маргинальное творящий на «приобретённом» языке, автор выступает субъектом национальной культуры. Воссоздавая на языке иной культуры картину мира своего этноса, билингвальный автор передаёт все значения, присущие предмету, как свойственные ему «системные качества», предотвращая «культурный шок», который может возникнуть при чтении переводных текстов. Русскоязычные тексты авторов-билингвов, выступая в качестве канала передачи информации, обеспечивают коммуникацию на межкультурном уровне.
-
Появление интеркультурем и вариантов русского языка за пределами российского ареала не оказывает существенного влияния на диахроническую трансформацию его информационного кода. Русский язык в современных условиях межъязыкового взаимодействия остаётся одной из форм выралсения иной культуры (как латинский, английский, испанский), т.е. выступает в качестве языка-макропосредника.
Структура работы. Диссертация состоит из Введения, Основной части (3-х глав), Заключения, Списка литературы и составляет 203 страницы.
Основные вопросы теории двуязычия
В процессе изучения межъязыкового взаимодействия наиболее используемым термином является «смешение языков», что встречается в работах И.А. Бодуэна де Куртенэ и других языковедов. Положение о не проходящем бесследно «смешении языков» стало популярным в науке в силу его многоаспектности. В диахронии это понятие изучалось в глобально-глоттогоническом, конвергентном аспектах; в синхронии — типологическом, социолингвистическом, психолингвистическом и др. аспектах. И.А. Бодуэн де Куртенэ, в частности, указывал на то, что смешение языков имеет не только горизонтальные (географические и территориальные), но и хронологические координаты и приводил в качестве примера влияние церковнославянского языка на русский. Исследования, посвященные смешению языков, сводились, в основном, к выводу о том, что «не может быть ни одного чистого, не смешанного языкового целого. Смешение есть начало всякой жизни, как физиологической, так и психологической» [Бодуэн де Куртенэ, 1963: 363].
Значение термина «смешение языков» предполагает создание некой третьей системы7 при взаимодействии языков, в нём имеется компонент наличия результата (следствия, влияния, «обогащения» и др.) межъязыкового взаимодействия, который впоследствии вошёл в парадигму теории языковых контактов. По У. Вайнрайху [1972], существенным признаком межъязыкового контакта является попеременное использование двух (и более) языков одними и теми же лицами (билингвами). Этим определением, по Э. Хаугену, «покрываются самые разнообразные явления в сфере языковых контактов [Хауген, 1972: 62], среди которых: двуязычие, субстраты, суперстраты, конвергенции языков, языки-пиджин, креольские языки, интеръязыки, интерференция, нативизация, диглоссия, сохранение/утрата языка и мн.др.
Проблемы межъязыкового взаимодействия не ограничиваются вышеперечисленными явлениями. Теория двуязычия сегодня ещё не в состоянии предложить окончательные определения и рекомендации для описания многих понятий. В науке нет и общепринятого определения и самого понятия двуязычия [У. Вайнрайх, Л.В. Щерба, Э. Хауген и мн.др.].
Сформулированные определения двуязычия, основанные на степени владения вторым языком, можно разбить на две группы. Суть первой группы можно свести к выводу Э. Хаугена: «Билингвизм начинается с момента, когда говорящий на одном языке может производить законченные значимые высказывания на втором языке» [Хауген, 1972: 17]. Вторая группа может быть выражена взглядом сторонников равновесного билингвизма, предполагающего равную степень владения языками. В этих случаях было предложено использовать термин «амбилингвизм». Амбжингвами называют людей, которые одинаково используют оба языка во всех сферах деятельности и без всяких следов одного языка в другом [Хэллидей и др., 1970: 139-169]. Однако при этом, как отмечают учёные (А.Е. Карлинский), в речи билингва неизбежны отклонения на целевом языке под влиянием родного (интерференция) и в речи на родном языке под влиянием иностранного (интеркаляция). [Кашкин, 2007: 8-9].
Представления, сложившиеся в нейролингвистике, способствовали появлению мнения о том, что билингвальному мозгу свойственна специфическая локализация двух языков: левое полушарие владеет первым (родным и, как правило, доминирующим), а правое в той или иной степени — вторым языком. Современная уточнённая картина нейролингвистического распределения языков при двуязычии свидетельствует о том, что оно может меняться в зависимости от уровня владения вторым языком, возраста усвоения языка, способа его усвоения и др.
Объективные трудности при анализе двуязычия возрастают, если учитывать социально-функциональные, педагогические, лингвистические стороны этого явления. Этим можно объяснить отсутствие общепринятой классификации видов двуязычия. Вместе с тем принято различать индивидуальный (знание двух языков отдельными членами этноса) и массовый/коллективный (знание двух языков большинством этнической группы) билингвизм. Существуют и другие классификации, которые, как и названная, не учитывают важнейших критериев типологии двуязычия — степени владения вторым языком и способа существования двух языков в когнитивной системе билингва. Поэтому наиболее значимыми остаются классификации Л.В. Щербы (чистый, смешанный тип), Ч. Осгуда, С. Эрвин (координированный, смешанный) У. Вайнрайха (субординативный).
В языкознании советского периода общепринятым являлось разграничение двуязычия в зависимости от того, какой язык — русский или инонациональный — был родным. Отсюда широкое распространение получили термины русско-национальный или национально-русский билингвизм (хотя русский — тоже национальный). Такое разграничение не основывалось на каких-либо существенных для двуязычия признаках. Вместе с тем именно с ним были связаны некоторые упрощения теории двуязычия. В первую очередь это, с одной стороны, вылилось в сужение функционирования и, как следствие, уровня знания национальных языков, в замалчивание проблемы их сохранения, смены и утраты родного языка при двуязычии, но, с другой стороны, подчёркивалась обязательность обогащения языков, находящихся в контакте с русским. Не уделялось достаточно внимания наличию или отсутствию корреляции между языками и культурами (билингвизм — бикулътурализм; билингвизм — одна культура или один язык — две культуры). Социально-функциональный анализ явления двуязычия часто осуществлялся без учёта столь значимого фактора, как языковое сознание и национальное самосознание [Михальченко, 1991:13].
Процессы межъязыкового взаимодействия и языковые процессы в целом сложно регламентировать. Особенно это стало понятным в период распада советского государства и структурирования новых образований. На примере многих государств ближнего зарубежья можно наблюдать создание новой языковой ситуации, расширяющей сферы применения ставших государственными языков, проведение мероприятий по их модернизации, усиление степени воздействия на функциональный статус русского языка.
Рассмотрение проблемы сохранения языка этноса трактуется часто как проблема утраты автохтонного языка, что может означать переход части или целого народа на другой язык. При этом возможно как сохранение национального самосознания при утрате языка (ирландцы), так и сохранение языка при смене этнической идентичности (англичане, ставшие американцами). В этой связи теория двуязычия располагает понятием нативизации, которое способствует описанию процесса, когда социум принимает чужой язык как свой собственный (иногда в дополнение к родному), модифицирует его и развивает новый диалект, становящийся впоследствии характеристикой конкретного сообщества (Индия).
Хорошо известен вывод о том, что равнозначное двуязычие — явление не частое, чаще наблюдается доминирование одного из двух языков. Доминирование при билингвизме может определяться по социально-функциональным и психолингвистическим критериям, находящимся в сложной, но достаточно устойчивой взаимосвязи.
Индивидуальный билингвизм: изучение вопроса соотношения языковой и этнической идентичности в современных исследованиях. Точки зрения, основные положения
Соотношения языка и идентичности как социально обусловленные всегда были предметом заинтересованного рассмотрения в лингвистике. Мысли о том, что язык — это знак принадлежности его носителей к определённому социуму, индикатор изменений в социальной жизни, обнаруживаются в работах социолингвиста А.Д. Швейцера и видных американских учёных: Р. Белла, Д. Хаймза, У. Лабова, Ч. Фергюсона, Д. Фишмана, У. Брайта и др. В советское время — в исследованиях Е.Д. Поливанова, Л.П. Якубинского, В.М. Жирмунского, P.O. Шор, А. Солнцева, Б.А. Ларина, В.В. Виноградова, Г.О. Винокура и др.
Современный подход к анализу языка через конкретную культуру и этнос (этническую группу) представлен в работах исследователей: В.И. Беликова, М.Б. Ешича, Е.Ф. Тарасова, Н.В. Уфимцевой, Н.В. Дмитрюк, В.Г. Костомарова, А.Т. Хроленко, СИ. Тер-Минасовой, Ю.Н. Караулова, А.И. Кравченко, К.Ф. Седова, Э.Д. Сулейменовой, Н.Ж. Шаймерденовой, Ф.З. Яхина и др.
Для общего и русского языкознания вопросы соотношения лингвистической идентичности и этнической идентичности особую актуальность приобрели на рубеже двух веков в связи с изменением культурно-исторической ситуации. Появившиеся новые общности характеризуются заметным подъёмом национального самосознания, возрождением языков и культур, ставших объектом для исследований.
Пожалуй, именно формирование новых государственных образований явилось главным условием для выдвижения круга вопросов, связанных с языком и идентичностью, в ряд наиболее важных в современной лингвистике. Особую актуальность эти вопросы представляют для русского и других частных языкознании, развиваемых в новых обществах. Мнения учёных, занимающихся данной проблематикой, сходятся в том, что появление новых независимых государств потребовало серьёзного осмысления языковой ситуации, определения приоритетов и направлений языковой политики и языкового планирования, осознания своей этнической идентичности и мн.др. вопросов, связанных с взаимодействием языка и общества и изменениями этноязыкового ландшафта [Шаймерденова, 2006: 265].
Термин «идентичность» (этническая идентичность) получил широкое распространение и изучался и продолжает изучаться с разных позиций (антропология, психология, этнология, языкознание, философия). Толкование термина в разных науках можно с определённой долей обобщения свести к наиболее общему пониманию, которое включает в себя осознание принадлежности объекта (субъекта) другому объекту (субъекту) как части целого, особенного и всеобщего. При этом «главным характерным признаком и основанием данного понятия является тождественность самому себе» [Газдиева, 2009:7].
К параметрам, определяющим принадлежность к конкретному этносу (этнической группе), исследователи относят язык, этнические стереотипы поведения, конфессиональную принадлежность, значимость которых обусловлена в разной степени.
Параметрами оценки этнической идентичности может выступать не только язык, но и историческая общность людей, символы культуры, традиции и обычаи, религия и географическая территория. Из чего следует вывод: языковая идентичность и этническая идентичность понятия не эквивалентные.
К языковой идентичности исследователи относят представления и оценки, относящиеся к родному языку этноса и языку метрополии, а таюке языковую идентификацию, происходящую на основании знания языка и речевых ситуаций.
Под этнической идентичностью подразумевают «чувство принадлежности к той или иной этнической группе и отождествление себя как члена этой группы» [Газдиева, 2009: 8].
Осмыслению понятия этнос (этническая группа) посвящено много работ. Этнос и этничность, по мнению учёных, изучаемая и познаваемая реалия реального мира людей. «Принадлежность к какому-то этносу и этничность можно не только узнать (и осознать) у самого себя, но и распознать также у других. ... Его (индивида) этническую принадлежность "другие" также могут распознать и осмыслить как на уровне обыденного сознания, так и на уровне научного познания. Этническое самосознание индивида (а также групп людей), их этническая самоидентификация, с одной стороны, и научное познание, научная идентификация тех же этносов и индивидов — с другой, это, разумеется, вещи разные. Путать и подменять эти понятия, естественно, не следует» [Ешич, 2002: 27].
Известно, что в основе классификации этносов лежит история развития языков. Классификация по языку, согласно которой народ и его язык признаются абсолютно нерасторжимыми, весьма популярна в науке и практике. Работы учёных показывают, что язык остается одним из наиболее важных явлений национальной культуры. Связь языка и культуры в работах учёных (В.Гумбольдт, И. А. Бодуэн де Куртэнэ, А. А. Потебня, Н.Д. Арутюнова, И.Т. Вольф, В.В. Воробьёв, Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, В.А. Маслова, Ю.Е. Прохоров, Е.Ф. Тарасов, В.Н. Телия и др.) характеризуется взаимообусловленностью.
Многие исследователи считают, что «язык считается главным и наиболее выразительным признаком этноса, нации, и конечно же, первоосновой всей национальной культуры, формирования этнического самосознания. Поэтому подлинное возрождение национальной традиционной культуры может быть достигнуто лишь на основе возрождения и развития родного языка» [Тайчинов, 1995: 144-146].
Язык воспринимается «как одно из главных измерений национальной, или этнической, идентичности, пожалуй, даже в качестве главного и единственного компонента, определяющего её уникальность», язык формирует и поддерживает чувство национальной солидарности [Бахтикиреева, 2005: 265-266].
В некоторых работах проводится мысль о том, что язык может и не быть «этнодифферснцирующим признаком, но в других ситуациях он становится важнейшим фактором этнической мобилизации», хотя «со временем это значение может измениться» [Газдиева, 2009:8].
По утверждению социолингвистов, язык — это: 1) класс знаковых полифункциональных систем, возникший в человеческом обществе как значимое средство отражения действительности посредством создания, хранения, приёма и передачи информации; 2) конкретный (определённый) этнический (национальный) язык, используемый в некотором социуме, в некотором пространственно-временном исчислении.
В первом понятии язык охарактеризован в значении абстрактной данности единого человеческого языка, обладающего универсальными свойствами всех известных и изученных (конкретных) языков; во втором — реально функционирующий язык рассматривается как подмножество множества, как часть какого-то другого множества, состоящее из элементов, обладающих некоторыми отличительными свойствами (русский в семье славянских языков, английский — германских, казахский — тюркских и т.д.).
Дисциплины антропоцентрической парадигмы языкознания и их возможности в изучении билингвальной личности
Оформившаяся на стыке двух тысячелетий антропоцентрическая научная парадигма выдвинула новые задачи в исследовании языка, чем и обусловила поиск новых методик его описания. Сложность, многоаспектность, многофункциональность языка, исследованная учёными разных поколений, перестали «умещаться» в рамки и границы сравнительно-исторической и системно-структурной лингвистики. В языкознании произошел парадигмальный сдвиг — переключение интересов исследователя с объектов познания на субъекта. Анализу стал подвергаться человек в языке и язык в человеке, выдвинув идею антропоцентричности языка на ключевые позиции в современной науке.
Динамика развития человечества, пережившего глубокое разочарование в идейных проектах XX века, получила свое отражение в исследованиях современных учёных. Сложная сущность языка, подвергнутая осмыслению Ю.С. Степановым в книге «В трехмерном пространстве языка: Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства» (1985), по сути, расширила толкование традиционно выделяемых научных парадигм: сравнительно-исторической, системно-структурной и антропоцентрической.
История концепций («философий языка») рассматривается учёным не как аморфный «единый поток», а как смена определённых «стилей мышления» (или «парадигм»). Это находит свое подтверждение в воззрениях зарубежных учёных, исследующих динамику развития человеческого общества. Так, известный американский социолог пишет о трёх ступенях развития человечества: доиндустриальное общество (когда условия жизни людей определялись отношениями с природой); индустриализм (когда главную роль в жизни общества играла техника); постиндустриальное общество, когда «совершенно неожиданным образом жизнь людей стала определяться их взаимоотношениями» [Белл, 1990: 244].
По Ю.С. Степанову, смена «парадигм» во взглядах на язык определённым образом мотивирована самим объективным семиотическим устройством рассматриваемого объекта — языка. В семиотике язык описывается в трёх измерениях: семантики, синтактики и прагматики. (Термин измерение здесь является синонимом терминов параметр, координата.)
Исторически первой возникает семантическая парадигма (или «философия имени»), где мир представляется как совокупность «вещей», размещённых в «пустом пространстве»; а вещь может получить «имя», связанное, в свою очередь, с сущностью вещи (временной, неслучайной и безусловной). Язык при этом рассматривается как совокупность имен вещей, открывающих путь к познанию сущностей. К этапам этой парадигмы относятся теории Аристотеля, Порфирия, Петра Испанского, Оккама, Николая Кузанского; отдельное место занимает концепция А.Ф.Лосева в 1920-е гг.
Вторая, основная, парадигма — синтактическая, или «философия предиката». В этой новой картине языка, создававшейся в течение двадцати — тридцати лет на рубеже XIX и XX вв., отражены новые физические представления о мире (напр., «частная теория относительности» А. Эйнштейна, 1905); пространство и время объединяются в единую форму существования материи — пространство-время. В новой картине мира, «в самом существе понятия предиката как ядра пропозиции о факте, кроются те же координаты, а значит, и зависимость от системы отсчёта. Однако координата точки отсчета, сам говорящий, в этот период не осознаётся как отдельная, она присутствует в скрытом виде, как усреднённая координата «всякого говорящего», носителя языка вообще» [Степанов, 1985:288]. Элементы философии предикатов имеются в учении античных стоиков. Центральное место эта философия занимает в концепциях Б. Рассела 1920-40 гг., а именно в «теории дескрипций», концепции пропозициональных установок, «иерархии языков» и «теории типов».
На рубеже двух последних веков возникает прагматическая парадигма (Ю.С. Степанов предлагает её именовать «дектическая», от греч. dechomai «вмещаю в себя, принимаю на себя»), или «философия эгоцентрических слов» (шестая глава). Эта парадигма отличается от предыдущих в следующих отношениях: 1) весь язык соотносится с субъектом, его использующим, с «Я»; 2) все основные понятия, используемые для описания языка, релятивизируются: имена, предикаты, предложения — всё теперь рассматривается как функции разного рода.
В этой парадигме синтез понятия субъекта произошёл на границе меэ/сду художественной литературой и лингвистическим анализом высказывания. Одновременно «Я» говорящего расслаивается на «Я» как подлежащее предложения, «Я» как субъект речи и «Я» как внутреннее «Эго», контролирующее самого субъекта. И параллельно этому расслаивается сама прагматика. Истоки же этой идеи, как показывается автором, — в искусстве.
Данная парадигма концентрирует своё внимание на том отношении языка к говорящему, которое заключается в присвоении себе языка в момент — и на момент — речи.
Кроме трёх основных парадигм и их модельных соответствий, учёный рассматривает некоторое количество «межпарадигматических периодов» — «философия языка» в XVII в., феноменология XX в. и некоторые другие. Почти все логические картины языка сопоставляются учёным с соответствующими явлениями в искусстве, прежде всего в словесном. Такое сопоставление делает несомненным наличие связи между различными сферами человеческого интеллекта в рамках каждой эпохи его развития (парадигм), единообразие внутренней организации (изоморфизм) таких областей, как теории языка, философские концепции языка, художественное творчество.
Точки зрений учёных сходятся. В процессе формирования третьей научной парадигмы в фокусе лингвистической проблематики, по их мнению, становится человек и его место в культуре: «С позиций антропоцентрической парадигмы, человек познаёт мир через осознание себя, своей теоретической и предметной деятельности в нём. ... Осознание себя мерой всех вещей придаёт человеку право творить в своем сознании антропоцентрический порядок вещей, исследовать который можно не на бытовом, а на научном уровне. Этот порядок, существующий в голове, в сознании человека, определяет его духовную сущность, мотивы его поступков, иерархию ценностей» [Маслова, 2007: 6].
Человеческий фактор в языке и носителя языка/языков как центральную фигуру в коммуникативном процессе наиболее продуктивно рассматривать в пределах антропоцентрической парадигмы современного языкознания.
Лингвокультурология (ЛК) изучает человеческий фактор в языке, и с этой точки зрения она является важным направлением «человековедения» (В.В. Воробьёв). Появлению и активному функционированию термина лингвокультурология способствовали исследования фразеологической школы В.Н. Телия, работы Ю.С. Степанова, А.Д. Арутюновой, В.В. Воробьёва, В.А. Масловой, Л.Н. Мурзина, С.Г. Тер-Минасовой, В.М. Шаклеина и мн.др.
Учёные определяли лиигвокультурологию как часть этнолингвистики, посвященную изучению и описанию корреспонденции языка и культуры в их синхронном взаимодействии [Телия, 1996: 217].
Этническая идентичность и национальное самосознание
При изучении закреплённого в конкретном языке способа описания мира выявляются не только общие, универсальные принципы организации невидимой действительности, но и закономерности, предпочитаемые тем или иным языком — как самим его строем, так и национально-культурным сознанием его носителей. Включение же в отражение действительности является необходимым, поскольку язык не только средство общения, но и хранилище информации, накопленной языковым коллективом, живущим в определённой геополитической, национальной, языковой и экологической среде, осваивающим её при сменяющихся, но характерных именно для данного социума условиях. Тем самым язык фиксирует практически всё, что принято считать национально-культурным достоянием народа — носителя языка.
Поскольку на языковую картину мира всегда оказывали влияние сферы деятельности человека, «В языке каждого народа отражается его мысленная сфера, промежуточная между действительностью и сознанием, образующая норму духовной жизни человека, так как каждое выражение связано с определённым содержанием, которое представляет собой не просто отражение мира, а особый мир, созданный мыслью. Каждый языковой коллектив создаёт в своем мире особое мировоззрение в соответствии со всеми склонностями, жизненными обстоятельствами и историей» [Вайсгербер, 1993:42-43].
Исходя из этих положений, хотелось бы заметить, что билингвальные авторы описывают особый мир, созданный мыслыо посредством «чужого» языка (русского). У монолингва же «каждое выражение связано с определённым содержанием», что, как нам представляется, нельзя отнести к билингву. К примеру, носитель русского языка заранее представляет, каким может быть описание снега у русского, но как опишет тот же объект якут, манси или азербайджанец, он не сможет сказать наверняка, потому что ассоциативный ряд у них будет иным.
При таком подходе можно констатировать, что у русскоязычного читателя текстов билингвальных авторов расширяются рамки мировидения, и таким образом обогащается его культурный багаж, осуществляется процесс межкультурной коммуникации.
Учитывая вышесказанное и выводы к предыдущим главам, можно определённо говорить о том, что осмысление и описание феномена текстов билингвальных авторов невозможно без обращения к антропоцентрическому подходу к изучению языковых явлений, который позволяет рассматривать творчество русскоязычных авторов с разных позиций. Языковая и этническая идентичность, языковая картина мира, особенности речевого поведения, лингвосоциальные стереотипы и др. нашли своё отражение в особом способе мышления, созданным синтезом нескольких, не обязательно связанных генетическим родством языков, культур, объединённых, однако, социокультурным пространством, образом жизни и сохранившими традицию мыслить образами своего народа (этноса) писателями и поэтами.
Естественно, что судьба многих этнических групп внутри каждой республики бывшего Советского Союза была сложной: национальная культура находилась в двойном «подчинении», (как бы суб-субкультура), например, русскоязычный писатель - этнический уйгур И. Ибрагимов в Киргизии, кореец М. Пак - в Казахстане и др. Часто сложно было выявить, в чём инакомыслие русскоязычных авторов (возможно, в этой их двойной подчинённости: суб-субкультуре).
Т. Толстая писала о «вольномыслии» некоторых из них: «Имперским языком советской словесности был русский. И в русской литературе советского периода закономерно возникли имперские писатели — не те, что выражали сам дух империи, а, напротив, те, кто работал на стыке сопротивления и подчинения: сопротивления идеологии, подчинения языку» (выделено нами. — Е.К.) [Толстая, 1995: Инт.-рес]. Размышляя над их неоднозначным положением в период «раздела на этнодома», Толстая оперирует такими именами, как Ф. Искандер, А. Ким, Ч. Айтматов. Тексты билингвальных авторов позволяют рассмотреть своеобразное восприятие национально-культурных ценностей, отражающих, с одной стороны, национальное образное мышление, с другой — трансформацию языкового сознания и языковую идентичность. В связи с этим представляется необходимым обратить внимание на следующие моменты: - языковая личность каждого билингва формировалась в условиях межэтнической коммуникации на территориях разных республик или субъектов Федерации при активном функционировании русского языка во всех сферах жизни, в том числе в отрыве от исторической родины, что должно было отразиться на языковой идентичности; - индивидуальность творчества писателей достаточно ярко выражена в их произведениях, интересна представленной этнической идентификацией и языковой картиной мира, системой изобразительных средств; - тексты их произведений отличает опора на широкий культурный контекст (мировой — универсальный, национально-специфический, индивидуальный); - язык произведений отражает своеобразный лингвокреативный способ мышления и мироощущения в пшроком смысле, особенности менталитета, синкрстизировавшего в себе архетипы различных культур, проявляющиеся в образах и ассоциациях; - язык текстов русскоязычных писателей как этнокультурный код нации отражает процесс аккультурации различных этнических групп и приобретает особый колорит в языковой картине мира, образных средствах; - национальная культура, философия народа формируют особое видение мира, социума и жизни того или иного этноса/этнических групп через метафоры, фразеологизмы, паремии, символы, сравнения.
К примеру, в текстах русскоязычных писателей — этнических корейцев — присутствует ярко выраженная языковая полифония (Лаврентий Сон «Вспомним лето и не раз...») [Хан, 2006]. Самое яркое выражение корейского бытового уклада, по мнению исследователей, можно заметить в текстах М. Пака «За порогом ночей», «Пристань ангелов». Например, в корейской традиции с нефритом связано все светлое, чистое, благородное. Функционально-семантические поля с номинациями нефрита практически не ограничены. Параллели: нефрит — снег, снег — белый, белый — чистота, белый — траур нашли отражение в текстах М. Пака. Писатель отчётливо выделяет семантику жёлтого цвета, который у дальневосточных народов символизирует солнце, жизненную силу. Жёлтый цвет — священный (в древние времена жёлтую одежду имели право носить только императоры); светлое начало, символизирующее солнце [Хан, 2001, 2006].
Большое место в текстах данного автора занимают религиозный синкретизм как национальное этномифическое мироощущение, своеобразное национально-специфическое отношение к жизненно важным категориям добра и зла, жизни и смерти, красоте и гармонии, бытовому укладу и правилам поведения.
Благодаря русским текстам этнического корейца русскоязычные читатели расширяют своё мировидение в отношении корейской культуры. Не лишним будет заметить, что в отечественной лингводидактике так много сказано и говорится об особой картине мире англичан, американцев и др. и сравнительно мало об особой картине мира живущих рядом представителей иных этносов и этнических групп. Этнические корейцы, идентифицирующие себя лингвистически с русским языком, остаются частью общего корейского мира.
