Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I Теоретические предпосылки исследования 8
1. Проблемы взаимодействия слова и знаний о мире в аспекте определения синонима 10
2. Принципы формирования синонимических рядов, обогащающихся за счет заимствованной лексики 31
ГЛАВА II. Сопоставительное изучение формальных и функциональных характеристик русских заимствованных слов и их прототипов в исходном языке 35
1. Традиционно выделяемые критерии освоенности иностранного слова 35
2. Источники заимствования 41
3. Выражение и содержание заимствованных слов в русском языке (Психолингвистический эксперимент) 43
3.1. Орфографическая вариативность 49
3.2. Семантическая интерпретация 55
3.3. Произносительные особенности заимствованных слов 77
ГЛАВА III. Анализ качественных изменений в синонимических рядах русского языка, обогащенных заимствованной лексикой 84
1. Синонимические ряды общественно-политической лексики 84
2. Синонимические ряды компьютерной лексики 107
3. Синонимические ряды обиходной лексики 128
Выводы 136
Библиография 138
Приложение 159
- Проблемы взаимодействия слова и знаний о мире в аспекте определения синонима
- Традиционно выделяемые критерии освоенности иностранного слова
- Выражение и содержание заимствованных слов в русском языке (Психолингвистический эксперимент)
- Синонимические ряды общественно-политической лексики
Введение к работе
Изучение взаимодействия языков, перспективы их дальнейшего развития, а также их взаимного обогащения представляет собой одну из актуальных проблем в кругу лингвистических изысканий.
В настоящее время широко распространено мнение, согласно которому «совершенствование» лексики любого языка обнаруживается прежде всего в увеличении количества слов. В качестве важнейшего фактора языкового развития называют процесс заимствования иностранных лексических единиц.
Социальная ситуация наших дней, в частности открытость современного общества для международного сотрудничества и, как следствие, интенсивного расширения языковых контактов вызвала некоторые преобразования в лексической системе русского языка, в числе которых «лавинообразное», «неконтролируемое» (Г.Н.Скляревская, 1998:8) вхождение иностранной лексики различных языков, преимущественно из американского английского.
Предметом особого интереса лингвистов становится установление иерархии взаимоотношений между заимствованной и исконной лексикой.
Большинство работ в этом направлении основывается на словарных дефинициях. Заимствования же, не зарегистрированные в словарях, остаются пока «вещью в себе». Этим и объясняется актуальность данной темы - необходимостью всестороннего изучения активно функционирующих в русском языке иностранных слов, не зафиксированных к настоящему моменту лексикографическими источниками, практической потребностью в анализе синонимических отношений между заимствованными и исконными лексическими единицами для адекватного использования их в системе языка-реципиента.
Целью данного диссертационного исследования является комплексное экспериментально-типологическое изучение иноязычных лексических единиц, освоенных русским узусом в синонимических рядах, включающее анализ и описание формально-функциональных характеристик, выявление семантики новейших иностранных слов в сопоставлении с их прототипами в исходном языке (ИЯ).
В соответствии с поставленной целью в работе решаются следующие задачи: сопоставительно изучить семантику иноязычных элементов в заимствующем языке (ЗЯ) и их прототипов в ИЯ; экспериментально установить степень освоенности заимствований в русском языке; выделить наиболее открытые центры синонимической аттракции; определить степень влияния средств массовой информации (СМИ), как основного распространителя иностранной лексики, на формирование значений заимствованной лексики среди носителей русского языка, связанное с непосредственным знакомством с новыми социальными явлениями и номинациями, обозначающими их; изучить активность функционирования синонимичных заимствованных лексических единиц в сравнении с исконной лексикой в ЗЯ; выявить количественные и качественные изменения синонимических рядов, обогащающихся за счет иностранной лексики.
Вышеизложенные задачи исследования определили обращение к комплексной методике, включающей приемы дефиниционного и компонентного анализов - для выявления реальных семантических характеристик слов-прототипов в ИЯ, психолингвистического - для установления значений заимствованных слов в ЗЯ, типолого-сопоставительного - для сравнительной характеристики семантики заимствованного слова в ИЯ и ЗЯ, контекстологического - для выявления контекстуальной обусловленности функционирования заимствованных синонимов, логико-семантического - для установления гипонимо-гиперо- нимных отношений заимствованных и исконных единиц, математико-статистического - для обработки экспериментального материала с последующей лингвистической интерпретацией количественных данных.
Материалом для исследования послужили русские и иноязычные тексты (преимущественно американские) в устной и письменной реализациях: радио- и телевыступления и интервью государственных и политических деятелей, информационные выпуски, передачи, адресованные молодежи, доклады на научных конференциях, научно-популярная литература, а также отрывки из устной повседневной речи работников духовно-практической и духовной деятельности различного профессионального состава с учетом их возрастной дифференциации.
С целью проверки факта фиксации анализируемых единиц в лексикографических источниках использовались толковые и отраслевые словари русского языка последних лет (1995-1999 гг.), словари иностранных слов, словари ИЯ, а также переводные словари.
Экспериментально-типологическому анализу подвергнуты 100 лексических единиц (в 3600 реализациях), не зарегистрированных ни в одном из известных нам новейших словарей русского языка.
Научная новизна работы заключается в : привлечении ранее не изученного пласта лексики новейших заимствований, вошедших в русский узус в течение последнего десятилетия, анализ которого позволяет выявить некоторые особенности в изучении синонимии; установлении графических и звуковых вариантов заимствованных слов, выявлении их наиболее рекуррентных реализаций; * описании семантических структур исконных и заимствованных элементов, установлении закономерностей семантических процессов при заимствовании иностранной лексики.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Динамика семантических изменений заимствованной лексики, проявля-
6 ющаяся в сужении, расширении, а также полном изменении значений может приводить к несоответствию соотносительных синонимических рядов в исходном и заимствующем языках.
Уровень речевой культуры и профессиональная принадлежность являются детерминирующими факторами степени освоенности семантики и узуса заимствованных единиц.
Значительное воздействие на формирование узуальных значений заимствованных слов оказывают средства массовой информации, формирующие стереотипизированные образы инокультурных ценностей.
Заимствованная лексика, обозначающая новую практику социальных отношений, более рекуррентна в сравнении с исконной.
Теоретическая значимость исследования состоит в разработке элементов экспериментально-типологического анализа заимствованной лексики, установлении путей дальнейшего изучения внутренней семантической структуры синонимических рядов языка с учетом новейших заимствований при составлении лексикографических источников русского языка.
Практическая ценность работы заключается в том, что ее результаты могут быть использованы при описании особенностей взаимодействия языковых средств, при разработке вопросов теории и практики культуры речи, алгоритмов автоматического распознавания, программирования и синтеза речи, в курсах сравнительной типологии, а также в спецкурсах по стилистике и лексикологии русского языка, при подготовке профессиональных переводчиков, филологов различных профилей. Сделанные наблюдения и выводы относительно элементов синонимических рядов, а также иллюстративный материал применимы в лингводидактических целях.
Композиционно диссертация состоит из введения, трех глав, выводов, заключения, списка цитируемой литературы и приложения.
Во введении обосновывается выбор темы исследования, его актуальность, формируются цели, задачи и методы исследования, отмечается его новизна, оп- ределяется теоретическая значимость и практическая ценность, выдвигаются основные положения, выносимые на защиту.
Содержание первой главы составляет обобщение традиционных и нетрадиционных теоретических и практических подходов к изучению синонимии на материале различных языков.
Во второй главе на основе сопоставления с прототипами в ИЯ рассматриваются графемно-фонетические реализации, а также культурно-обусловленные смыслы заимствованных слов, которые в настоящее время реально закреплены в русском обыденном сознании. Определяется степень освоенности иноязычных лексических единиц русским языком.
В третьей главе устанавливаются синонимические отношения между заимствованной и исконной лексикой, выявляются количественные и качественные изменения синонимических рядов в ЗЯ, в сопоставительном плане рассматриваются синонимические ряды с общим значением в ИЯ и ЗЯ, исследуется рекуррентность употребления заимствованной единицы наряду с исконными словами в составе русских синонимических рядов.
В выводах подводятся основные итоги исследования.
Библиография включает труды, использованные и цитируемые в диссертации.
Приложение содержит таблицы и графики, отражающие фактический материал и подтверждающие объективность полученных выводов, словарь синонимических рядов, обогащенных иностранной лексикой.
Проблемы взаимодействия слова и знаний о мире в аспекте определения синонима
Традиционное определение лексических синонимов как слов, близких или тождественных по их значениям, обозначающих одно и то же понятие, отличающихся оттенками значений либо стилистической окраской, либо тем и другим, не удовлетворяет требованиям многих лингвистов из-за различий в выработке четких языковых критериев, формально выражающих признак близости и тождественности, а также различий в понимании самой сущности значения.
Недостаточность и неуниверсальность существующих в традиционной лексикологии критериев синонимичности приводит отечественных и зарубежных авторов к пересмотру общераспространенных, устоявшихся положений об объективно складывающихся в языках внутриструктурных отношениях, эквивалентных по смыслу и различных этимологически лексических единиц. В этой связи, многие авторы отмечают, что все чаще приходится сталкиваться с понятиями «современности и несовременности идей» (Будагов, 1978), традиционности и нетрадиционности методов исследования (Бережан, 1973). Новые подходы в методах решения кардинальных вопросов касательно синонимичности лексических единиц, их ценности в плане коммуникации, функционирования в языке и речи, характеризуются состоянием спорности по отношению к традиционному пониманию синонимии.
Н.Ю.Шведова (1970: 36-44) выражает сомнения относительно перспективности определения синонимов с позиции структурной лингвистики на основе семантического языка «как средства записи исходной информации», преимущество которого Ю.Д.Апресян (1969: 75-91) видит в том, что семантический язык оказывается именно тем средством, которое «идеально соответствует целям эксплицитного описания всех семантических свойств синонимов», поскольку в любом естественном языке, выраженный имплицитно либо в составе большой комбинации смыслов, либо с помощью порядка слов, либо посредством грамматических конструишй, должен быть выражен эксплицитно - отдельным словом семантического языка.
О.Л.Каменская (1964) предлагает пользоваться понятием «сенсемы» в качестве основы описания лексико-семантической системы языка.
О.Духачек (1967) убежден в необходимости разграничения синонимии однозначных и многозначных единиц, поскольку в последнем случае совпадание происходит только по одному из значений. Тот факт, что моносемичное слово в своем номинативном значении, находясь в составе лексико-семантической группы и, как правило, избираемое доминантой синонимического ряда, обладает низкой способностью к образованию синонимических связей, а полисемантичное слово, занимая совершенно другую позицию, т.е. обладая рядом значений, способных участвовать в формировании различных синонимических рядов, что связано с выяснением характера включения его в синонимический ряд, дает основание признать однозначные и многозначные слова качественно разными семантическими типами слов.
Ж. П. Соколовская (1970) поднимает вопрос о введении понятия уровней при рассмотрении синонимов с тем, чтобы помимо черт, разграничивающих язык и речь, учитывались также и черты, связующие их.
В.Г.Вилюман(1980), отмечая различия семантико-смысловых связей и синонимию в языке и речи при изучении лексического значения, состоящего из семем (импликаций) как непременного компонента и сем (или коннотаций) как факультативного компонента, приходит к выводу о том, что лексические единицы, обладающие одной общей семемой и общей семой либо хотя бы одной общей семемой, могут быть синонимами как в языке, так и в речи. В случае тождества по линии семы, слова могут быть синонимами только в речи.
В терминах теории речевых актов, как отмечает В.В.Петров (1979), два слова синонимичны, если они взаимозаменяемы без изменения при этом потенциала иллокутивного акта (термин Дж.Остина). «Поскольку слова употребляются в огромном количестве контекстов, то о синонимичности слов может идти речь только относительно ряда контекстов» (Петров, 1979: 94). Но даже относительно этого ряда контекстов понятие синонимичности различается в зависимости от позиции определения - через значение, или через иллокутивные акты. Определение синонимии через значение основывается на поиске общих функций, выполняемых синонимичными словами, или общих объектов, ими указываемых.
Р.А.Будагов (1978) подвергает критике теорию Э.Бенвениста (1974: 330-350), разграничивающего значение слова (signification) и обозначение предмета или понятия с помощью этого же слова «Первое (signification) относится к компетенции лингвиста, второе (designation) к компетенции историка культуры» (Будагов, 1978: 75). Поводом для критики послужила «размытость» границ, очерчивающих то, что в свое время А.А.Потебня (1926: 126) называл «ближайшим» и «дальнейшим» значениями одного и того же слова.
Синонимия рассматривается и как семантическое, и как стилистическое явление. Однако большинство языковедов склоняются к признанию синонимии чисто семантическим явлением, сопровождающимся учетом парадигматических и синтагматических отношений. Р.Г.Пиотровский (1957), называя синонимами языковые средства, близкие по своему значению и функции, разделяет их на два вида: языковые (парадигматические), которые оказываются соотнесенными по двум осям - инвариантной (лексикологической, грамматической и фонологической) и вариантной (стилистической), а также речевые (синтагматические). В формировании синонимического ряда участвуют как языковые, которые, совпадая в своем основном, постоянном значении (смысловом инварианте), имеют различия стилистического характера, т.е. в смысловых вариантах, так и речевые синонимы, эквивалентность которых по отношению к языковым синонимам проявляется только в определенном контексте, поскольку новый контекст может осложнить смысловую структуру слова новым значением.
Традиционно выделяемые критерии освоенности иностранного слова
В отечественном языкознании проблема адаптации иностранной лексики в заимствующем языке, а также последующих семантических и стилистических изменений, связана с именами Бодуэна де Куртенэ, Братиной А.А., Буслаева Ф.И., Булича С.К., Богородицкого В.А., Гутмана Е.А., Ефремова Л.П., Крысина Л.П., Смирнова Н.А., Поливанова Е.А., Сорокина Ю.С., Дмитровской Е.И., Шмелева Д.Н., Винокур Г.О. и др.
Труды этих языковедов создали предпосылки для понимания процесса освоения заимствований как фонетического, морфологического и семантического преобразовании по законам заимствующего языка. Изучение процесса вхождения иностранных слов в систему заимствующего языка дает возможность определить степень их ассимиляции и освоения. Одни исследователи выделяют проблему наиболее полного и системного изучения формальной стороны освоения заимствований, другие уделяют основное внимание семантическому освоению. В современной теории языкового заимствования, как отмечает Л.П.Крысин (1965), ассимиляция иноязычных слов не ограничивается рассмотрением только формальных характеристик, а анализируется с учетом ведущей роли функционального плана. О роли семантических факторов в процессе ассимиляции заимствованных слов писала В.КЯрцева (1976). В центре ее внимания находится установление синонимических отношений между заимствованными и исконными словами, а также перегруппировка и переоформление синонимических рядов в заимствующем языке в результате появления заимствований. Третий подход к изучению эволюции и изменений иностранных слов в заимствующем языке осуществляется комплексно, - на фонетическом, орфографическом, грамматическом и семантическом уровнях (Блажина, 1968). Прежде чем перейти к исследованию формальных и функциональных характеристик заимствованных слов, рассмотрим два аспекта в терминировании иностранного слова как собственно заимствования. I. Формальные и функциональные признаки привлекаются в теории языковедения для определения лексики иностранного происхождения, традиционно делимой на заимствованную и иноязычную (экзотизмы и иноязычные вкрапления) (см. Крысин, 1965).
Статус «заимствования» иноязычное слово получает при выполнении целого ряда условий, выдвигаемых различными авторами. Так, в понимании Л.П.Крысина (1965), заимствование должно оформляться графическими, фонетическими и грамматическими средствами принимающего языка, а также употребляться в определенной подсистеме заимствующего языка. Иноязычные вкрапления, как фразеологизмы международного фразеологического фонда не относятся им к классу заимствований. «Заимствованное слово... связано с лексикосемантической системой русского языка, представляя собой регулярный элемент этой системы. В тот или иной период развития русского языка можно более или менее точно определить состав и число заимствованных слов, большая часть которых обычно зафиксирована в толковых словарях русского языка» (Крысин, 1968: 8).
Ю.С.Сорокин (1965) предлагает в качестве одного из критериев терминирования иноязычного слова как «заимствование» семантическую самостоятельность, отсутствие у заимствованного слова дублетных синонимических отношений с исконными словами. Данное условие, по-нашему мнению, приемлемо лишь в части «семантическая самостоятельность, подразумевающая лексико-семантическую освоенность, когда заимствованное слово вживается в лексико-семантическую систему русского языка, приобретая четкие границы лексического значения. Однако трудно согласиться с отрицанием синонимических отношений между иноязычными и исконными словами, поскольку «заимствованное слово в качестве единицы лексической системы «немыслимо» без семантического взаимодействия с лексемами внутри ігоинимающего языка» (Кузнецова, 1980: 7). Признание самостоятельности за отдельным словом статуса основной единицы языка, как отмечает Ю.Н. Караулов (1976; 5), «дает возможность исследовать системные отношения... вширь и вглубь: изучение полисемии позволяет воссоздать систему значений, систему лексико-семантических вариантов (внутри) одного слова, а анализ взаимоотношений слов друг с другом воссоздает «внешние связи слова, определяющие динамику системы: синонимические, антонимические...»
Что касается иноязычных вкраплений, то они могут рассматриваться на одном уровне с лексическими заимствованиями, либо выделяться в особую группу, получая при этом самые разнообразные названия: окказиональные заимствования, варваризмы, окказиональные слова иноязычного происхождения, неассимилированная иноязычная лексика, неосвоенная иноязычная лексика, иносистемные языковые явления, экзотизмы-вкрапления, иноязычные включения (см. Ю.Т.Листрова-Правда, 1986: 7).
В.В.Акуленко (1962) относит иноязычные вкрапления к экзотизмам русского языка, поскольку, характеризуя степень знакомства субъекта с иностранным языком, иноязычные вкрапления выполняют декоративную роль и функционируют как экзотизмы. Отметим, что экзотичность многих иноязычных слов в русском языке носит условный характер. Экзотизмы, привлекаемые для описания обычаев, традиций, быта, продуктов и т.д. той или иной страны, довольно быстро утрачивают свою экзотичность с перенесением инокультурных ценностей на русскую почву. В последние годы выделяется группа экзотизмов, которые десятилетиями стойко ассоциировались с жизнью капиталистических стран, теперь же являются неотъемлемой частью жизни российского общества: президент, парламент, гмаугурация, импичмент, спикер, лоббирование, стагнация, бизнес, фирма и т.д. Например, слово «коррупция», отмеченное толковым словарем 1973 г., как «подкуп взятками, продажность должностных лиц, политических деятелей в буржуазных странах», впервые использовано применительно к российской действительности в Указе Президента РФ от 4.04.1992 г. «О борьбе с коррупцией в системе государственной службы», и в толковом словаре 1999 г. уже нет ссылки на «буржуазные страны». Многие новейшие заимствования проходят стадию экзотичности почти незаметно, поскольку слова заимствуются вместе с предметами и явлениями: бартер, ваучер, приватизация, имидж, бутик, сэконд-хэнд, дайджест и др. Само явление заимствования, по-мнению Э.Хаугена (1972: 344), отражает «попытку говорящего воспроизвести в одном языке навыки, усвоенные им в качестве носителя другого языка».
Выражение и содержание заимствованных слов в русском языке (Психолингвистический эксперимент)
Интерферирующее влияние, оказываемое на иноязычные лексические единицы в заимствующей среде лингвистическими и экстралингвистическими факторами, приводит в отдельных случаях к отклонению по отношению к семантике слов-прототипов, т.е. к изменению области референции.
В результате сематических и стилистических трансформаций заимствованных единиц происходит реальное несовпадение в понимании слов, их денотатов в сопоставляемых лингво-культурных средах, проявляющееся в: -появлении у заимствованной единицы в языке-реципиенте признака, отсутствующего в смысловой структуре прототипного слова, способствующего изменению в области референции; - изменении содержания признака, обусловленного специфическими представлениями о референта при функционировании в лексической системе принимающего языка, но сохранении области референции; - приобретении мелиоративного или пейоративного признака, в зависимости от типа восприятия референта слова субъектами заимствующего языка. В этом случае то, что в одной социальной системе эксплицитно оценивается как положительное, в другой может получать отрицательную коннотацию; - актуализации в принимающей лексической системе фонового признака заимствованной единицы, которым она обладает в исходном языке. В ходе наблюдений над речевой практикой средств массовой информации, В.Г.Костомаров (1994) приходит к выводу о том, что значения современных заимствований наиболее подвержены процессу расширения, обеспечивающего актуализацию периферийных признаков, вливающихся в ядро значения, и возникновения совершенно новых значений, что гораздо менее регулярно и частотно.
В повседневной жизни употребление заимствований у большинства носителей русского языка связано либо с возникающими под влиянием средств массовой информации в русском обыденном сознании образов инокультурных реалий, перенесенных на русскую почву, либо непосредственным знакомством с новыми понятиями или явлениями - это может быть личное участие в диперской/дыстрибъюторской шал какой-либо другой деятельности, посещение русского бутика или супермаркета и т.д. «Социализированный характер феномена СМИ оказывает значительное воздействие на лексико-семантическую систему, активно способствуя проявлению в ней черт социальности: меняются набор лексических средств, частотность употребления тех или иных лексических единиц, происходят сдвиги в их семантике и связях, наблюдаются перемещения по стилистической шкале. В своей совокупности эти процессы ведут к созданию общей языковой картины современной социальной жизни, изменившихся социально-ценностных установок» (Поспелова, 1991: 21).
Поэтому, наиболее адекватными и релевантными данными в отношении смыслов исследуемых новейших заимствований в русском языке являются данные, полученные в ходе исследования их реального функционирования в средствах массовой информации (СМИ), в частности, теле - и радиоинформационных источниках, периодических печатных изданиях, а также в результате психолингвистического эксперимента. Эти данные мы будем считать базовыми для семантического сравнения русских определений заимствованных слов с оригинальными.
Значения иноязычных слов, выявленные в ходе исследования их функционирования в СМИ, мы будем рассматривать в качестве основной семантической информации о заимствовании в русском языке и обозначим их как узуальное значение I (YI). Значения слов, полученные в результате психолингвистического эксперимента, позволяющие выявить предметно-понятийную соотнесенность предлагаемых заимствований в сознании субъектов русской лингво-культурной среды, рассматриваются нами как дополнительная семантическая информация, и обозначаются как узусное 2 (Y2). Комплексное исследование, т.е. план выражения и план содержания, заимствованных лексических единиц будет проводиться нами согласно схеме: В качестве нормативных семантических данных для типологического исследования заимствованной лексики нами используются словарные статьи из оригинальных лексикографических источников, отражающие узус инокультур-ной среды. Дефиниционный анализ позволил установить семантическую точку опоры для наших дальнейших изысканий. Для получения картины в русском языке мы сопоставляли дефиниционную семантику лексических единиц в ИЯ со значениями, полученными в ходе психолингвистического эксперимента, а также данных СМИ. В нашем исследовании мы не старались охватить все сферы, куда проникают заимствованные лексические единицы, и ограничились рассмотрением наиболее открытых тематических групп: - НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ТЕРМИНЫ (в частности, лексика компьютерных технологий) - сайт, лап-топ, флоппи-диск, палмтоп, юзер, хакер, кракер, ла-мер, трекбол, джойстик, Сиди-Ром, плоттер, дисплей, монитор, дискета, файл, спэм, кэш, домен, реселлер, чат, трафик, броузер и т.д.
Синонимические ряды общественно-политической лексики
Синонимический ряд, смысловая основа которого выражена определением «сотрудник средств массовой информации» значительно расширил свои границы заимствованиями из английского языка непосредственно или опосредованно: журналист - репортер - корреспондент фотокорреспондент - газетчик - папарацци - сталкер - стрингер - пиаровец - ньюсмейкер - хроникер.
Лексема ПАПАРАЦЦИ в анлийском языке реализуется для обозначения журналиста или фотографа, везде следующего за известными, знаменитыми личностями с целью получения интересного репортажа или фотографии (BDNW). Словарем Bloomsbury Dictionary of New Words (1996) фиксируется первое употребление данного слова 1968-м годом. Этимологическая справка указывает на итальянский источник происхождения как слова, так и самого явления: «Paparazzo specializes in taking pictures of celebrities, the less guarded the celebrity the better».
Если в английском и итальянском языках для обозначения категории единственного числа используется форма paparazzo, а для множественного paparazzi, то в русском языке данное слово относится к группе pluralia tantum, т.е. категория числа представлена формой папарацци.
Денотативное значение лексемы папарацци в русском языке эквивалентно значениям в английском и итальянском языках, напр.:
«Следствие по делу склоняется к тому, что движение машины с принцессой мешали папарацци, преследовавшие ее по пятам. Упорство, с которым папарацци получают нужную им информацию, не только раздражает, но и приводит к трагедии». (ТВ, Сегодня, 1997) Существительное папарацци в ЗЯ получает конвенциональное закрепление негативного отношения в коннотативном компоненте значения. Объективность эмоциональной окраски обусловливается повторяемостью в восприятии ряда индивидов тождественных коннотаций, что создает высокую степень механизированности лексической единицы. В качестве примера приведем цитату из интервью, данном Ренатом Акчуриным по поводу проведенной операции президенту Б.Н.Ельцину:
«... Я увидел много корреспондентов, которым надо, знаете, что-то отловить, любой ценой получить информацию. И тогда я понял, что такое папарацци». (ТВ -17.10.98)
Необходимость одновременного употребления нескольких синонимов {корреспондент, папарацци) в данном речении вызвана тем, что слово корреспондент не отражает степень проявления практики отношений. Сема «упорный преследователь», содержащаяся в структуре значения лексемы папарацци, способна вскрыть в обозначающем явлении новые стороны, выразить наиболее полно коммуникативные намерения говорящего, сознательно уточняющего характер неприятного, негативного:
«И все же он, как режиссер, знает, что значит быть знаменитым, и как должен реагировать герой его фильма на охотящихся за ним папарацци» (ТВ, Сегодня).
Точным синонимом как в денотативном, так и в коннотативном аспекте является заимствование СТАЛКЕР (от англ. stalker - охотник, ловчий, преследователь), функционирующее в ЗЯ для обозначения человека, охотящегося за информацией, сенсацией, преследуя известных людей, например:
«Репортеру не удалось снять поп-звезду, выходившую из дома. Сталкер был замечен и жестоко избит ее мужем». (ТВ, Новости) Абсолютность синонимов папарацци и сталкер в русском языке доказывается возможностью ситуации, когда для содержания сообщения становится совершенно безразлично, который из синонимов будет в нем использован.
Примечательно, что первая фиксация слова сталкер в ЗЯ отмечена после выхода повести братьев Стругацких «Пикник на обочине» (1972) в значении: человек, как правило, принадлежащий к маргинальным группам населения, хорошо ориентирующийся в местах, по тем или иным причинам являющихся запретными или мало известными основной массе населения: подземелья, заброшенные территории, подвергшиеся радиационному воздействию и т.п., а потому может быть проводником по этим местам. Широкое распространение слово получило с появлением фильма А.Тарковского «Сталкер» (1980). Именно поэтому одним из наиболее рекуррентных вариантов У2 было значение первопроходца, искателя кладов.
В этом значении данное существительное образует семантическую парадигму со словом ДИГГЕР, заимствованным из английского языка (от digger землекоп, золотоискатель) в начале 90-х годов. Именно в это время организовывалось движение диггеров. Существующее локально в Москве, это объединение преследует цель охраны систем подземных коммуникаций и контроля за правопорядком в подземной Москве. Таким образом, диггер в ЗЯ -это человек, хорошо ориентирующийся в местах, мало известных основной массе населения, знаток системы подземных коммуникаций, проводник.
