Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Топонимика как раздел современной ономастики
1. Имена собственные как объект лингвистического исследования 10
1.1. Методологические особенности топонимики и системный подход 18
1.2. Основные проблемы классификации топонимов 31
2. Макро- и микротопонимия. Урбанонимы как вид топонимов 35
2.1. Урбанонимия Лондона, Москвы и Парижа в историческом и лингвистическом аспектах 44
2.2. Урбанонимия в культурологическом аспекте 52
Глава 2. Структурно-семантические особенности урбанонимов лондона, москвы и парижа
1. Географический термин как смыслоразличительный компонент урбанонима 61
1.1. Географический термин в урбанонимии Лондона 65
1.2. Географический термин в урбанонимии Москвы 73
1.3. Географический термин в урбанонимии Парижа 76
2. Сопоставительный анализ словообразовательной структуры урбанонимов Лондона, Москвы и Парижа 79
2.1. Структурные типы лондонской урбанонимии 85
2.2. Структурные типы московской урбанонимии 91
2.3. Структурные типы парижской урбанонимии 98
3. Сопоставительный анализ основ урбанонимов Лондона, Москвы и Парижа 103
3.1. Семантические основы лондонских урбанонимов 107
3.2. Семантические основы московских урбанонимов 117
3.3. Семантические основы парижских урбанонимов 131
Глава 3. Урбанонимия в свете современной языковой политики
1. Проблема переименования внутригородских объектов 148
1.1. Переименования в Лондоне 148
1.2. Переименования в Москве 151
1.3. Переименования в Париже 158
2. Новая урбанонимия Лондона, Москвы и Парижа 164
2.1. Новые названия внутригородских объектов Лондона 164
2.2. Новые названия внутригородских объектов Москвы 166
2.3. Новые названия внутригородских объектов Парижа 169
Заключение 178
Список использованной литературы 185
- Имена собственные как объект лингвистического исследования
- Макро- и микротопонимия. Урбанонимы как вид топонимов
- Географический термин как смыслоразличительный компонент урбанонима
- Проблема переименования внутригородских объектов
Введение к работе
Настоящая работа является сравнительно-сопоставительным
исследованием ономастического материала, представленного
внутригородскими наименованиями трех мегаполисов: Москвы, Парижа, Лондона. Исследование проводится в синхроническом плане.
Развитие ономастической науки в настоящее время характеризуется освоением неразработанных областей онимического пространства, одной из которых долгое время оставалась урбанонимия. На современном этапе развития общества город выступает в роли важнейшего центра современной человеческой культуры и как культурная реалия привлекает все большее внимание представителей различных областей научного знания, в том числе историков, политологов, философов и культурологов.
Объектом исследования явились урбанонимические системы неродственных языков, описываемые в автономном и сопоставительном планах.
Процессы наименования внутригородских объектов мало изучены, нет специальных лингвистических работ, посвященных их сопоставительному описанию. Изучение и систематизация урбанонимической лексики необходимы для заполнения белых пятен, образующихся вследствие недостаточного привлечения явления урбанонимии при описании онимического пространства каждого отдельно взятого языка. Повышенный интерес к городу как к культурной универсалии, влияющей на формирование современной урбанонимической культуры, определил выбор темы и выполнение сопоставительного исследования систем наименований внутригородских объектов в разных языках.
Научная новизна диссертации в целом состоит в выборе урбанонимов в качестве объекта исследования, и в частности - в определении их культурологической значимости.
В диссертации впервые дается сопоставительное описание структуры
наименований внутригородских объектов в английском, французском и русском языках. В рамках исследования выполнен сравнительно-сопоставительный анализ семантики и мотивации наименований внутригородских объектов, в ходе которого выявлены особенности функционирования урбанонимических систем на современном этапе их развития и осуществлена сравнительная каталогизация географических терминов, используемых для построения и функционирования урбанонимов в речи.
Возникший в науке XX века и развивающийся в настоящее время широкий интерес к проблеме взаимодействия языка и культуры определяет актуальность данного исследования. Изучение признаков, отличающих либо объединяющих ономастические системы отдельных народов, представляет, прежде всего, культурологический интерес. «Язык - это путеводитель, приобретающий все большую значимость в качестве руководящего начала в научном изучении культуры», - писал Э. Сепир (Сепир, 1993: 437). Лингвистическая картина мира варьируется от языка к языку, поэтому механизм языкового выражения в действительности не может быть единым для всех языков. Лингвокультурология - одно из ведущих направлений лингвистических исследований в настоящее время - предполагает рассмотрение ономастического материала «в аспекте участия языка в создании духовной культуры и участия духовной культуры в формировании языка» (Постовалова, 1999: 25). Используемый в данной работе подход к объекту исследования можно определить как этнолингвистический. Этот подход к ономастическим исследованиям не получил еще достаточно широкого распространения, но результаты исследований подтверждают его продуктивность.
Материалом исследования послужили около 13 000 урбанонимов современного русского, английского и французского языков. В отборе фактического материала при дефиниционном описании наименований
внутригородских объектов были использованы топонимические словари, путеводители, карты и атласы Москвы, Лондона и Парижа. Ономастическое пространство по-разному представлено в языковых картинах мира русского, французского и английского социумов, описание и объяснение этой специфики представляется важным для развития культурологической лингвистики. Сравнительно-сопоставительный анализ современных названий внутригородских объектов г. Парижа, г. Лондона и г. Москвы позволит, как можно предположить, установить универсальные принципы функционирования системы урбанонимов во второй половине XX века, а также выявить этнокультурную специфику этого разряда собственных имен, обусловленную культурно-историческими различиями соответствующих трех стран.
Целью настоящего исследования является выявление сходств и различий в формировании и функционировании урбанонимических систем английского, французского и русского языков, в создании ими определенного фрагмента языковой картины мира.
Для выполнения поставленной цели необходимо решение следующих исследовательских задач:
определить статус урбанонима в топонимии и ономастике, выявить границы урбанонимического пространства; выделить корпус анализируемых урбанонимов;
исследовать пути формирования и современное состояние урбанонимических систем английского, французского и русского языков на примере урбанонимии Лондона, Парижа и Москвы;
определить основные структурные и семантические типы урбанонимии разных стран, попытаться зафиксировать степень их продуктивности на современном этапе;
показать особенности проявления принципов номинации в разных урбанонимических системах;
определить культурологическую специфику анализируемых урбанонимов;
сопоставить культурную информацию, содержащуюся в урбанонимии разных городов, сравнить современные процессы наименований и переименований городских объектов в Лондоне, Париже и Москве.
Общетеоретическую основу диссертации составили работы отечественных и зарубежных исследователей по проблемам лингвистики, ономастики, топонимики, урбанонимики, лингвокультурологии и истории.
Методами и приемами исследования являются сравнительно-сопоставительный метод, метод структурно-семантического, компонентного анализа, а также индуктивный метод, так как при изучении национально-культурной специфики важно выявление и систематизация явлений, характерных для данной культуры.
Теоретическая значимость работы состоит в том, что урбанонимы рассматриваются как составные элементы изменяющейся системы, отражающие культурные представления использующего их общества. Материалы и результаты диссертации могут быть использованы при дальнейших сопоставительных изысканиях и построении типологии урбанонимии.
Практическая ценность работы состоит в том, что она позволяет исследовать этнокультурные особенности менталитета различных народов на основании полученных путем сравнительного анализа данных об урбанонимии трех мегаполисов.
Отдельные выводы и положения могут быть использованы при чтении курсов типологии английского, русского и французского языков, при чтении курсов лексикологии английского, французского и русского языков, при написании курсовых и дипломных работ по ономастике, лексикологии, типологии и лингвострановедению.
Путем исследования мотивировки и семантики урбанонимов, с учетом развития урбанонимической системы в диахроническом плане, можно сделать ряд выводов о наличии или отсутствии общих принципов формирования наименований внутригородских объектов неродственных языков, какими являются английский, французский и русский.
Гипотеза, которая подлежит подтверждению в данной работе, заключается в том, что урбанонимы, как самый подвижный и изменяемый пласт топонимической лексики, являются зеркалом национальной культуры, содержат большой объем информации о традициях, устоях, своеобразии менталитета и особенностях миропонимания, характеризующих то или иное языковое сообщество.
На защиту выносятся следующие положения:
Мотивационная структура урбанонимических полей в английском, французском и русском языках в целом единообразна.
В семантической структуре урбанонимов отражены ценностные культурные представления английского, французского и русского этносоциумов.
Особенности национальных урбанонимиконов обусловлены разными факторами: социально- и культурно-историческими традициями, спецификой культуры, в которой формировалась и развивалась та или иная национальная урбанонимия, особенностями языковых систем.
В урбанонимии всех трех языков находит свое отражение историческая смена культурных и ценностных стереотипов общества.
Существование в истории урбанонимии сопоставляемых языков четко различимых этапов - стихийного и администрированного — говорит о смене представлений языкового сообщества о функции имени собственного.
Апробация работы. Основные положения диссертации были отражены в 7 публикациях (статьи, тезисы докладов) и обсуждались на заседаниях кафедры теории и практики перевода ПГЛУ, на ежегодных конференциях
«Университетские чтения ПГЛУ», на научно-практической конференции преподавателей переводческого факультета ПГЛУ в 2003 году.
Цели и задачи настоящего исследования обусловили его структуру. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения и Списка использованной литературы.
Во Введении обосновывается выбор темы диссертационного исследования, его актуальность, теоретическая значимость и практическая ценность, определяются задачи, материал и методы исследования.
Имена собственные как объект лингвистического исследования
Под собственным именем (онимом) мы, вслед за Н. В. Подольской, подразумеваем слово или словосочетание, служащее для выделения именуемого им объекта среди других объектов: его индивидуализации и і идентификации (Подольская, 1988: 91).
В лексике каждого языка имена собственные образуют особый разряд, который противопоставляется именам нарицательным и обладает своими специфическими признаками.
Поскольку имена собственные являются лингвистическим фактом и представляют собой объект для лингвистического анализа (Реформатский, 1964), необходимо установить границы ономастики в лексической системе. Сложность и спорность этой проблемы доказывается самой историей изучения собственных имен, как в отечественной, так и в зарубежной лингвистике.
Разнообразные различительные признаки собственных и нарицательных имен обычно сводят к следующему. 1. Собственное имя не обозначает, а называет, «у имен собственных способность обозначать ограничена до предела» (Курилович, 1962: 254). На эту особенность имен собственных указывает и А. А. Реформатский (1967: 60). 2. Имена собственные и нарицательные обладают различной степенью лексической абстракции. О. С. Ахманова считает, что собственное имя лишено сигнификативной функции и является «простым знаком, указывающим на известную вещь, событие, положение и т.п.» (Ахманова, 1948). Эту точку зрения разделяет А. А. Реформатский, который пишет, что «иногда создается впечатление, что семейство собственных имен, с одной стороны, напоминает чем-то эсперанто,... а с другой стороны, даже «заумный язык» (Реформатский, 1964: 18). Однако ряд лингвистов считает, что имя собственное также обладает определенной способностью к обобщению (Суперанская, 1964: 9). 3. Собственное имя «семантически редуцировано» и не соотнесено с понятием. Этот тезис поддерживается А. А. Реформатским, который указывал, что «превращение нарицательного имени в собственное означает, прежде всего, утрату понятия и превращение слова в кличку; наоборот, превращение собственного имени в нарицательное связано с наполнением слова новым понятием с новыми существенными признаками» (Реформатский, 1967: 61-62).
Ряд лингвистов (Буслаев, 1881: 7; Есперсен, 1958: 71) выступает против этой точки зрения, согласно которой у имени собственного нет какого-либо значения.
Интересен подход к проблеме собственных имен академика Л. В. Щербы. Он пишет: "Поскольку собственные имена, будучи употребляемы в речи, не могут не иметь никакого смысла, постольку мы должны их считать словами, хотя бы и глубоко отличными от имен нарицательных; поскольку же они являются словами, постольку нет никаких оснований исключать их из словаря. Весь вопрос состоит в определении того, что в языке является «значением собственных имен» (Щерба, 1958: 66).
Анализируя различные теории собственных имен, А. В. Суперанская отмечает, что отсутствие их единой концепции объясняется «различием исходных положений и методов их создателей, а также тем, что поиски велись порой в диаметрально противоположных направлениях» (Суперанская, 1973: 88). Кроме того, многие теории создавались на недостаточном фактическом материале, оторванном от живого употребления. Ряд лингвистов, исходя из положения Ф. де Соссюра, что любое слово есть знак, понимают идею знака нерасчлененно и не останавливаются на специфике имен собственных. Однако рассмотренные выше характеристики собственного имени, более тесная, чем у нарицательного, связь имени с объектом, непосредственность этой связи говорят о наличии кардинальных различий между именами собственными и нарицательными: «У имен собственных иные темпы роста по сравнению с именами нарицательными, поскольку каждое имя для нового именования (даже если при этом повторено старое, хорошо известное) создается в активе индивидуальной номинации. Таким образом, ежедневно осуществляются тысячи актов новой номинации. Темпы роста имен нарицательных значительно ниже: новое слово создается или заимствуется для новой вещи» (Суперанская, 2002: 9).
Большинство собственных имен целиком или частично происходят от нарицательных, вследствие чего их семантика более сложна. Создаваясь на базе нарицательных, собственные имена употребляются не в том же значении, что и последние, поэтому их нельзя рассматривать в одном ряду. Собственные имена являются скорее не грамматической, а лексической категорией, поскольку именно лексические категории проявляют тенденцию к инвариантности относительно перевода. Другой особенностью собственных имен по сравнению с другими лексическими классами является наиболее высокая устойчивость онома при лингвистических преобразованиях текста (перевод) и при экстралингвистических преобразованиях денотата (название судна сохраняется после его ремонта, имя человека не зависит от его возраста и т.д.) (Старостин, 1978: 27-28).
Макро- и микротопонимия. Урбанонимы как вид топонимов
Согласно предложенным А.В. Суперанской схемам возможных классификаций ономастического материала, определим топоним (географическое название, географическое имя) как один из разрядов онимов, «собственное имя природного объекта на Земле, а также объекта, созданного человеком на Земле, который четко зафиксирован в данном регионе (город, деревня, обработанный участок земли, территория как часть государства, коммуникация и т.п.), в т.ч. гидроним, ойкононим, спелеоним, хороним, урбаноним, дрононим, агрооним, дримоним, некроним» (Подольская, 1988).
Остановимся подробнее на определении термина «урбаноним». По Н.В. Подольской - «Урбаноним (от лат. "urbanus" «городской»+оним) - вид топонима. Собственное имя любого внутригородского топографического объекта, в т.ч. агороним, годоним, хороним городской, экклезионим, ойкодомоним» (Подольская, 1988). Следовательно, «урбанонимия» — совокупность урбанонимов.
A.M. Мезенко понимает под урбанонимией «совокупность всех названий внутригородских объектов, как ныне существующих, так и использовавшихся в предшествующие эпохи. Это названия линейных (улиц переулков, проспектов, проездов, тупиков, линий и т.п.), территориальных (площадей, скверов, парков, рынков, районов, прудов и т.п.) и масштабных объектов (церквей, костелов, монастырей, кинотеатров, гостиниц, кафе, памятников и т.п.). Несмотря на то, что урбанонимия представляет собой набор названий очень разнородных объектов, входящие в неё единицы тесно связаны между собой, переплетены и выполняют одинаковые функции, что является основой их объединения в один класс топонимов: языковой контекст (внутригородские названия) выступает следствием контекста вещей (все называемые объекты находятся внутри города)» (Мезенко, 1991: 3).
А. В. Суперанская также называет всю совокупность названий улиц, площадей, зданий и иных внутригородских объектов «урбанонимами» (Суперанская, 1985: 75).
«Как особый раздел топонимии урбанонимия обладает рядом общих для большинства разрядов топонимов чертами: 1) обусловленность внеязыковыми факторами; 2) системность организации; 3) общность выполняемых функций; 4) наличие вариантов официальное/неофициальное название; 5) наличие словообразовательных формантов структурно-грамматических типов; 6) возможность быть зафиксированными в текстах художественных произведений, в результате чего вступать в другие системные связи и даже участвовать в стилистических приемах и др.» (Мезенко, 1991: 14). Особенность урбанонимии заключается в специфическом наборе черт, часть из которых является общей с одной из групп топонимов. Так, помимо общих для всех разрядов топонимов черт, урбанонимам свойственны: 1) высокая степень сменяемости, 2) в основном низкая степень известности, 3) слабая связь с диалектом, 4) преимущественная одноязычность, 5) семантическая мотивированность большинства урбанонимов, 6) преобладание искусственной номинации над естественной, . 7) письменная закрепленность.
В нашей работе мы несколько суживаем использование термина «урбаноним», относя к нему в основном только годонимы (т.е. названия линейных объектов в городе, в т.ч. проспектов, улиц, линий, переулков, проездов, бульваров, набережных и т.п.) и агоронимы (названия городских площадей).
Наименования улиц - это как бы сгусток всех топонимических типов: гидронимии, оронимии (названия различных типов рельефа), топонимии населенных пунктов, дорог и т.п., поскольку названия всех этих объектов, так или иначе, участвовали в формировании топонимии улиц. В результате этого названия улиц, как по происхождению, так и по мотивированности наиболее разнообразны и разнотипны. Наименования улиц наряду с другими внутригородскими названиями входят в группу так называемых урбанонимов. Отражая определенную историческую эпоху, урбанонимы помогают проследить историю развития города и являются источником ценной лингвистической и страноведческой информации.
Географический термин как смыслоразличительный компонент урбанонима
Основная масса урбанонимов Лондона, Москвы и Парижа представлена двучленными номинациями, одним из составляющих которых является географический номенклатурный термин. Роль последнего в урбанонимии исключительно высока. Остановимся подробнее на определении географического термина, представленном в «Словаре русской ономастической терминологии»: «Географический термин (ГТ) (детерминатив) - слово, обозначающее определенную географическую реалию. За ним стоит географическое понятие. Может быть родовым и видовым». Приведем примеры: река, озеро, залив, болото, долина, мыс, пик, гряда, пустыня, плато, город, деревня, село. Следует отметить, что географический термин часто входит в состав топонима или выступает в функции топонима (топонимизируется); часто используется при создании астротопонимов таких, например, как море, океан, залив, равнина, мыс, кратер, но это употребление географического термина метафорично. Видовой термин указывает на природную особенность данного объекта и является более существенным для смысла названия (Воробьева, 1977). Этот словарь определяет народный географический термин (HIT) (местный географический термин) как слово диалектной апеллятивной лексики, обозначающее разновидность географической реалии. К этой группе относятся слова восточнославянского происхождения: дубрава, ендова, лядина, омут, пелька, поросль, ржавец, сухмень, чернолесье. Автор словаря отмечает, что народные географические термины могут переходить в специальные научные географические термины, могут становиться словами общенародного и литературного языков. Так же как и географические термины, они часто топонимизируются (Подольская, 1988: 45). В различных топонимических и терминологических работах обязательные компоненты географического названия определяются разными терминами: детерминатив и проприатив (Власов, 1974), номен и оним; в европейских языках и международной практике стандартизации географических названий употребляются термины generic term и specific term (англ.), terme generique и terme specifique (франц.), termino generico и termino especifico (исп.), т.е. лексические единицы, включающие обобщающий и индивидуализирующий элементы. Согласно «Глоссарию топонимической терминологии», разработанному Н. Кадмон в рамках работы группы экспертов ООН по исследованию географических названий, географический термин {terme generique — во французской топонимии, generique — в канадской топонимии) представляет собой часть топонима, который в общих чертах определяет природу называемой географической единицы, описывая её при помощи фиксированных характеристик. Element specifique (Франция), Specifique (Канада) — часть топонима, которая идентифицирует, персонализирует объект особым образом. Он может включать в себя артикль или другой языковой элемент (Kadmon, 1997). Для названий физико-географических объектов, состоящих, как правило, из двух сигнификативно и функционально различных компонентов: топонима и сопровождающего его географического термина, И. П. Литвин (1988) предлагает следующие термины: — полная топонимическая формула (ПТФ), или номинационный комплекс - сочетание обоих компонентов; — топоним (Т) - индивидуализирующий элемент ПТФ, собственное имя объекта (=specific term) — географический термин (ГТ) - любой апеллятив с географическим значением независимо от его роли в названии: он может быть основой или составным элементом топонима, например, мыс Канин Hoc, ilhas do Cabo Verde (порт.), Cape Sable Island (англ.); может сопровождать топоним и «привязывать» его к объекту, например, река Лена, New Providence Island (англ.), lago di Garda (um.); географический термин может соответствовать или не соответствовать роду называемого объекта; — термин-указатель (ТУ) - географический термин в функции обобщающего элемента полной топонимической формулы (=generic term); термин-указатель обязательно соответствует роду называемого объекта; — географическое название (ГН) — термин с очень широким значением: обычно употребляется и как синоним термина «топоним», и как синоним термина «полная топонимическая формула». При анализе географического названий принято различать их структуру и форму их функционирования. Под структурой названия природного объекта понимается: — его состав: наличие обоих компонентов (топонима и термина- указателя) или только одного из них (топонима, иногда термина-указателя); — взаиморасположение этих элементов, грамматические формы связи между ними и орфографическое оформление.
Проблема переименования внутригородских объектов
В истории переименования лондонских урбанонимов можно выделить несколько периодов, когда этот процесс шел наиболее интенсивно. Прежде всего, это период после Большого пожара 1666 г., хотя грандиозные проекты полной реконструкции Лондона (К. Рен, Дж. Эвелин) не были осуществлены. Градостроительные мероприятия до конца XIX в. единичны. Стихийное разрастание Лондона, растянутая малоэтажная застройка многих районов, обилие трущоб, а также обширные разрушения, вызванные воздушными налетами немецкой авиации в годы Второй мировой войны, обусловили необходимость пересмотра планировки Лондона, перестройки его районов и, как следствие, исчезновение многих названий и переименование улиц во второй половине XX века. Это связано, в частности, с постройкой новых жилых комплексов (Churchill Gardens в Пимлико, Golden Lane в Сити и др.), с і реконструкцией района лондонских доков (Isle of Dogs, Surrey Docks, Royal Docks) и др. За последние 200 лет тысячи улиц претерпели изменения своих названий или же полностью исчезли с карты Лондона. Используя материалы «Указателя исчезнувших улиц Лондона» (The Lost London Street Index), мы рассмотрели около 3500 подобных случаев, которые можно обобщить следующим образом. 1. Переименование было вызвано необходимостью избежать использования названий-близнецов. Так Alma Street стала Cherbury Street, Alma Road - Ritson Road, другая Alma Road — Harecourt Road. Одна Avenue Road стала Sycamore Gardens, другая Avenue Road - Bethwin Road. Многочисленные Brunswick Roads и Streets стали называться соответсвенно Mc Donald Road, Blackwall Way, Haggerston Road, Cressett Street, Paris Gardens и т.п. Четыре улицы Bridge Street были переименованы в Westferry Road, Hamlets Way, Ponsford Street и Solehay Street. 1 2. Изменение названия обусловливалось изменением статуса внутригородского объекта. Так после перестройки Angel Lane стало Angel Walk, Arlington Street - Arlington Avenue, Ashmole Cottages - Ashmole Street, Eunice Road - Thornton Avenue, Elms Road — Elms Crescent, Blind Lane стало Camdale Road. 3. Часто следствием переименования было возникновение более конкретного названия: Bishops Road стала Bishops Bridge Road, Bermondsey New Road переименована в Tower Bridge Road, Bride Row стала Buckingham Palace Road, Bridge Drive - Carriage Drive North, Avondale Road - Avondale Rise, Beckenham Lane стала Beckenham Hill Road. В результате переименований утрачивались многие колоритные названия, содержащие богатую историко-культурную информацию. Так, Butcher Row переименована в Borthwick Street. Bird Cage Walk (название связанное с известным пабом The Bird Cage) стал называться Columbia Road. Blue Anchor Road (по названию паба The Blue Anchor: синий цвет « blue» считается символическим цветом надежды; само употребление слова «anchor» в названиях пабов также является символическим и связано с библейским «We have this as a sure and steadfast anchor of the soul, a hope... » (Hebrews, 6:19). Недаром запасной якорь у моряков часто был известен как the (last) Hope anchor. Отсюда такая популярность названия The Blue Anchor). После переименования эта улица получила довольно бесцветное название Southwark Park Road. С наступлением XXI века некоторые названия внутригородских і объектов начинают звучать по-новому. В их значении появляется дополнительный коннотативныи смысл, который может привести к вынужденным переименованиям. Урбанонимы рассматриваются с точки зрения политической корректности. Инициатива о переименовании некоторых внутригородских объектов Лондона была высказана Фрэнсисом Карпентером, главой инвестиционного фонда ЕС. Он предложил пересмотреть ряд названий с точки зрения политической корректности в свете объединения Европы. Он считает, что на картах городов Европейского союза не место названиям оскорбляющим историческую память граждан і государств объединенной Европы. Таким образом, им было признано необходимым изменить названия лондонского вокзала Ватерлоо и Трафальгарской площади. В Париже переименованиям должны были бы подвергнуться вокзал Аустерлиц, авеню Ваграм и Фридланд, как напоминающие о победах войск императора Наполеона в Австрии и Германии. Карпентер предлагает переименовать Трафальгарскую площадь в площадь Согласия, а вокзал Ватерлоо в вокзал Европа: «Наша городская структура отражает менталитет XIX века. Британская империя в прошлом одерживала военные победы над соседями много раз. Следует учесть, что названия улиц и площадей, свидетельствующие об этих победах, грозят оскорбить современную молодежь, которая стремится к объединению» I (Лавриенко-Омецинская, 2004).
